ГЛАВА 33

Как только уорстрайдеры Конфедерации проложили себе путь на борт имперского Риу-авианосца, исход сражения был предрешен. На борту «Кариу» оставались имперские морские пехотинцы и несколько тысяч выживших членов команды, несмотря на тяжелые потери во время сражения. Но имперские флотские корабли не имели обычно такого рода вооружения, которое могло бы произвести впечатление на уорстрайдеров.

Уорстрайдеры, слишком большие и неуклюжие, чтобы двигаться или стоять во весь рост внутри тысячекилометровых коридоров корабля, прокладывали себе путь, проламывая переборки, ныряли головой вперед, подобно огромной, покрытой дюрасплавом моли, царапая палубы, разбивая простенки между отсеками, проламываясь через каждый барьер на своем пути.

Каждый раз, когда они прожигали или проламывали себе путь в новые секции, их встречали потоки вылетающей в пространство атмосферы в вихревых снежных бурях замороженного водяного пара и воздуха. По мере того как команды атакующих продвигались вперед, система аварийного контроля корабля задраивала проломы за ними и восстанавливала давление в тех отсеках, в которых оно падало, но эти системы не могли исправить все повреждения и выходили из строя.

Все больше и больше страйдеров прокладывали себе дорогу на борт, некоторые через шлюзы, некоторые через оторванные и покореженные пушечные башни, а большинство, также как и Катя, через проломы, образовавшиеся от взрывов снарядов и атак боевых флайеров и ракет. Вскоре целые секции корабля опустели, в то время как вакуум окутывал их коридоры и отсеки, разрывая энергетические цепи и выбрасывая их во тьму.

В общем и целом 265 рейнджеров пробились на борт «Кариу» и прокладывали себе огнем путь вперед, занимая коридор за коридором. Имперские морские пехотинцы, многие в тяжелой броне, отстреливались, но единственной жертвой пал пилот «Скаута», который .еще до этого получил серьезные повреждения при приближении к «Кариу». Огонь ручного лазера взорвал панель доступа, и заряд тока высокого напряжения замкнулся на мозг пилота.

Морпехи и те из команды, кто пытался противостоять машинам, были поджарены ударами лазеров или разрезаны и распылены выстрелами многоствольных автоматических пушек. Немногие из оборонявшихся осмеливались занять позицию и отстреливаться, когда заполняющая собой коридор туша «Призрака» или «Скорохода» показывалась в их поле видимости. Как результат этого, многие из крупных отсеков корабля, палубы отдыха, складские помещения и ангарные отсеки переполнялись корабельным персоналом, который уже выбыл из сражения и просто искал места, любого места для того, чтобы укрыться от неумолимых монстров. Те, кто смог добраться до спасательных шлюпок «Кариу», бросили корабль, заполняя окружающее пространство дрейфующими искрами аварийных маяков.

Мияги отдал команду стоять насмерть. Немногие из его людей имели индивидуальные средства связи, а большинство интеркомных каналов к этому времени уже вышли из строя, так что приказ услышали только морские пехотинцы. Эти отступали, когда имели возможность, и дрались насмерть, когда не было выхода. Скоро стало совершенно ясно, что даже самые доблестные усилия бесполезны против уорстрайдеров, которые сметали противника лазерным или пушечным огнем.

Через двадцать восемь минут после того, как первый уорстрайдер вломился сквозь обугленную переборку в последний герметичный отсек, он достиг мостика, укрытого внутри корабля примерно в двухстах метрах от точки входа на корпусе. В эту же минуту бледный и трясущийся адмирал Мияги вынырнул из модуля подключения, прижал дуло своего лазерного пистолета к виску и нажал на курок.

Его помощник отдал приказ о капитуляции.

Катя сейчас не думала об этом. Дэв был мертв… мертв. Агония этой мысли заполнила ее сознание, блокируя все ее мысли, ослепляя ее перед лицом сражения, которое продолжалось по всему окружающему пространству. Она знала, что должна сражаться. Будь оно все проклято… этот поганый долг, который заставляет ее висеть здесь, в пространстве, и наблюдать, как люди умирают.

Она открыла свое подключение к Нага, пытаясь заставить его двигаться.

Ничего не получилось!

Ох, кузо. Она провела диагностику, не нашла неисправностей и попыталась снова включить. Опять ничего.

— Курт? Райан?

— Мы здесь, полковник.

— У… у меня неприятности.

Голос Курта звучал несколько далеким.

— Похоже, у нас проблема. Может быть, в интерфейсе с Нага. Я работаю над этим.

— Останемся здесь, — сказал Райан. — Не думаю, что мы там нужны. Все под контролем.

— Мне… мне очень жаль по поводу командора, полковник, — сказал Курт Аллен. — Я знаю, что вы были очень близки.

— Да. Мы были… близки.

— Мы можем что-нибудь сделать?

— Ничего. Я сама… справлюсь с этим. Хорошо?

— Конечно, полковник, — сказал Райан.

— И дайте мне знать, как только справитесь с проблемой. Мы должны… должны идти.

Было ясно, что битва практически закончена. Хотя корабли Конфедерации сильно пострадали, выжившие корабли ДалРиссов, все еще свежие и относительно нетронутые, продолжали запускать свои высокоскоростные снаряды, направляя их один за другим в имперские корабли. Еще до того, как «Кариу» сдался, несколько из мелких имперских кораблей уже бросились прочь с поля битвы. Когда флагман передал о своей сдаче, остальная часть Имперского флота уже более чем желала прекратить сражение и ринуться прочь в открытый космос, что они тут же и сделали. Один за другим они устремлялись в ночь, за пределы Гераклианской орбиты, затем исчезали в К-Т пространстве.

Корабли Конфедерации не стали преследовать врага.

Несмотря ни на что, Конфедерация победила!

Но какой ценой?

Катя смотрела на пушистое сияющее облако, которое продолжало лететь рядом с «Кариу», погребальный костер «Дагхара», все еще излучавший сВИР-епую радиацию из своего залитого вспышками сердца. Обломки, оставшиеся после взрыва, продолжали дрейфовать из его эпицентра. Так как останки уже вышли .за пределы орбиты Геракла, то, без сомнения, они попадут на эллиптическую орбиту вокруг Мю Геркулеса. Катя уже прощупала это облако радаром «Бога Войны». Самый большой кусок, который ей удалось засечь, измерялся примерно метром в поперечнике… один метр из всей постройки, которая раньше была две тысячи метров в ширину.

— О, Дэв! — позвала она, вдруг потрясенная разрушительной силой одиночества. — Дэв!

— Я… здесь, Катя.

Шок чуть было не выбил ее из подключения. Она ничего не сказала, не отрывая взгляда от сияющего тумана, оставшегося от взрыва, ее мысли метались. «О Боже, я схожу с ума, он же мертв, он ведь мертв, Боже…»

— Пожалуйста, Катя. Ты не сумасшедшая. И… я не думаю, что я тоже сошел с ума.

— Дэв… Дэв… — она пытаясь справиться с чувствами, бурлящими под ее черепной коробкой.

«Дэв, ублюдок, не делай со мной этого, ты не можешь быть живым!»

Она произвела быструю проверку системы в поисках источника голоса, сверхъестественного голоса Дэва.

Это проходило через Нага.

— Ты помнишь, как мы рассуждали насчет Нага? — вновь прозвучал голос Дэва. — О том, что их субмолекулярная структура очень похожа на сеть человеческих нейронов… но она также похожа и на сеть компьютера с огромным количеством отдельных процессоров, именно так они кодируют воспоминания, которые исчисляются миллиардами лет, в матрицах нанотехнических субклеток.

«Ты мертв, я видела, как ты умер, Дэв. Дэв, Дэв, я так по тебе скучаю!»

— Я тоже скучаю по тебе, любимая. И я понимаю, что я мертв… в своем роде. Мое тело определенно погибло при взрыве.

Это тоже встряхнуло ее, но шок разбил цепь бесконтрольной суеты мыслей в ее мозгу, заставил ее вернуться к нормальному мышлению, к какому-то полубалансу здравого смысла и эмоций.

— Дэв?

— Да, Катя.

— Где ты?

— Я… я думаю, что я в сети фрагментов Нага во флоте ДалРиссов. Я нахожусь… да. Я могу передвигаться с корабля на корабль. Сейчас я в твоем уорстрайдере. С тобой. По крайней мере; часть меня.

Мысль была причудливой, почти ужасающей… и успокаивающей.

— Мы давно знали, что Нага — мастера в моделировании вещей. И они могут думать… очень быстро. Быстрее, чем ДалРиссы. Каким-то образом, я еще не уверен каким, они смоделировали мои мысли. Сделали с меня копию, я думаю, в виде электронной модели, сохраненной в матрице их органического компьютера.

— Ты… ты настоящий? Или копия? — Вопросы причиняли боль.

— Катя, этот вопрос не имеет смысла. Я помню себя как Дэва Камерона. Я помню всю свою жизнь .. более того, я думаю, что я помню ее лучше, чем когда я имел мозг. Я помню… о, Боже. Я помню все. Мою мать. Моего отца…

— Дэв…

— Я помню, как занимался с тобой любовью в аэрокосмолете. — Она почувствовала его улыбку. — Дважды.

— Я видела, как «Дагхар» взорвался.

— Да.

— Твое тело было уничтожено.

— Да. Но, хорошо… где твое сознание, Катя?

— Сознание — это взаимодействие нейронов в мозге, Дэв. Нет таких вещей как сознание отдельно от тела. Нет такой вещи как душа.

— Я верил в это. Теперь я не так в этом уверен. ДалРиссы знают, черт подери, гораздо больше о том, как работают мозг и тело, чем мы, и я думаю, я думаю, что они верят в души.

— Однако, может быть, все, что нам нужно знать на данный момент, это то, что сознание, чем бы оно ни было, должно работать. Смотри, ведь не имеет значение, видишь ли ты что-либо через оптический нерв в несколько сантиметров в длину или посредством оптического сенсора и лазерного подключения длиной в несколько миллионов километров?

— Конечно. Это ведь вся основа телеуправления.

— Хорошо. Когда я был подключен к Нага в ДалРиссианском флоте, я был… я касался других кораблей. В какой-то момент я нашел тебя. Я мог чувствовать тебя. Было ли это ощущение переправлено моему сознанию на борт «Дагхара»? Или мое сознание слетало к тебе, на борт уорстрайдера?

— Я думаю, вопрос не имеет смысла.

— Не будь настолько уверена, Катя. Когда кто-то говорит, что его сознание где-то еще… — Он умолк, и она почувствовала усмешку. Ее передернуло, словно он действительно был здесь, рядом с ней. — В любом случае, Нага на борту одного из кораблей, должно быть, подобрал модель моего сознания, когда «Дагхар» взорвался.

— Дэв, ты не модель. Люди не могут быть моделями!

— Может быть, и нет. Но если ты можешь назвать сознание серией программ, которые работают параллельно… Вот как можно об этом думать, Катя. Мы говорили раньше по поводу Нага, что он подобен огромной компьютерной сети. Каждый фрагмент — это почка, он сам по себе — набор триллионов или квадриллионов компьютеров, размером с молекулу. Органическая нанотехника.

— Да…

— Все можно рассматривать как массивную параллельную сетевую систему, как широко распространенную обрабатывающую сеть, черт подери, с огромным потенциалом. "Я", важная часть "Я", охватывала большую часть системы, когда «Дагхар» взорвался. Она смоделировала мое ментальное программное обеспечение, скопировала все, чем я был… или спасла меня, — она снова почувствовала его улыбку. — Думай об этом, как о моем временном подключении. Самое важное — это то, что я жив… И сейчас для меня этого достаточно.

«Дэв, я хочу увидеть тебя, обнять тебя. Дэв, я хочу, чтобы ты снова был во мне, пожалуйста…»

— Боюсь, что это невозможно, любовь моя. Больше нет. Но я здесь. С тобой. Настолько, насколько ты захочешь.

Ее мысли разбежались калейдоскопом чувств и ощущений. Она пыталась бороться, пыталась держать их под контролем. Ей казалось, что сейчас она зарыдает… она хотела рыдать, но, подключенная в ИИ «Полководца», не могла этого.

Она знала: уорстрайдеры не могут плакать.