ГЛАВА 14

Дэв оставался подключенным к зондам, слушая, как капитан Дюрье координирует далекий фланг сети телеуправляемых снарядов и работу операторов. Тихие переговоры пилотов перемежались краткими распоряжениями капитана Дюрье.

— Семьдесят два, семьдесят пять, восемьдесят один, это «Облако», — говорил Дюрье. — Отклоняйтесь на три-пять-один плюс ноль-один-один. Дайте приближение на цель Танго-один-девять.

— Понял, «Облако». Семьдесят второй уходит влево и выше. Танго-один-девять на курсе, я на подходе.

— "Гнездо", это Восемьдесят первый. Вас понял. Курс взят, я на подходе.

— Зонд Семьдесят пять, Семьдесят пять, на связи «Облако». Вы меня слышите?

— "Гнездо", это Семьдесят пятый! У меня три Игорь-Катя заходят по вектору! Не знаю, смогу ли уклониться!

— Семьдесят пятый, «Облако», вас поняли. Поддерживайте полное g и уходите вправо на ноль-пять-один плюс ноль-семь-три.

— "Гнездо", Семьдесят пятый! Не могу оторваться! Они на хвосте! Я не могу!

— Зонд Семьдесят пять уничтожен, — звучно и неспешно сообщил голос ИИ «Орла».

В двух световых секундах один из зондов только что был разрушен, в то время как где-то на борту одного из кораблей Конфедерации пилот, подключенный к зонду, отсеченный от своего .подопечного, пробуждался в модуле ВИРкома. Дэв проверил инвентарный список и увидел, что потеряно уже двадцать восемь зондов дистанционного управления.

Но в целом операция удалась. Через пятнадцать минут вторая группа зондов, которая сейчас замедлялась до скоростей всего лишь в несколько километров в секунду, приблизится к ШраРишу и начнет в точных деталях картографировать мир. Остальные либо огибали ШраРиш и выходили за пределы досягаемости имперской эскадры, либо превращались из картографических снарядов в противокорабельные ракеты.

x x x

Шансы такого дистанционного зонда достигнуть корабля были ничтожны. При, невероятных скоростях РД-40 их пилоты мало что могли сделать, кроме как повернуть свои стрелы в направлении вражеской цели и надеяться на лучшее. Они почти не могли маневрировать, а четыре секунды задержки между тем моментом, когда сканеры зонда обнаруживали что-то на своем пути, и мгновением, когда команда его пилота достигала бортового ИИ кораблика, делали хорошую отладку курса или комплексные маневры невозможными. После прохождения полумиллиона километров на ускорении в 50 g у них оставалось мало топлива; так что, когда коллапсировали их внутренние поля, взрыв плазмы был чуть мощнее, чем просто удар стандартной боеголовки.

Несмотря на все это, зонд Три-три умудрился взять курс на «Асагири», подходя к легкому крейсеру с борта. Слушая симфонию математических вычислений, поющих у него в мозгу, джекер подождал, пока зонд не оказался примерно в тысяче двухстах километрах от цели, прежде чем запустил двигатель. Через две секунды на расстоянии шестисот тысяч километров от флота Конфедерации, зонд Три-три вспыхнул, как ядро маленького солнца. Удар, как потом выяснилось, оказался близким промахом, взрыв резко вспыхнул на фоне черноты пространства в двенадцати километрах от корпуса крейсера. Принимая во внимание дистанции и скорости, это было действительно точнейшее попадание. Расширяющееся облако плазмы и расплавленных осколков врезалось в корпус «Асагири» через долю секунды после взрыва.

Любого рода обломки, движущиеся в пространстве со сравнительной скоростью выше шестисот километров в секунду, могут стать ужасающим оружием. По счастью для «Асагири», облако обломков расширялось. Большая часть его проходила мимо разрушителя, большинство направлявшихся в его сторону останков было сметено вспышками автоматических оборонных лазеров, и только несколько граммов твердого материала достигли цели. Все же кинетическая энергия этих крох была достаточной, чтобы пробить корпус крейсера. Воздух с шипением вылетел в космос вместе с несколькими обуглившимися останками членов команды, но пробоина была быстро закрыта автоматикой. В любом случае корабельные джекеры находились в безопасности модулей подключения, где их не могло потревожить ничто, кроме прямого попадания в бронированную сердцевину «Асагири». Повреждение оказалось недостаточно тяжелым, чтобы вывести корабль из строя. Энергетический проводник был разрушен, контрольная цепь расплавлена, но вторичные системы поддержки включились автоматически, и, по крайней мере, на тот момент никаких серьезных повреждений аварийным контролем бортового ИИ «Асагири» зарегистрировано не было.

Тащась позади более быстрых кораблей эскадры Конфедерации, водородный танкер «Tapa-Z» мог рассчитывать только на 2 g, так что он продолжал держаться в тылу вместе с медлительным транспортом «Виндемиатрикс», далеко в кильватере «Орла» и более мощных и маневренных боевых кораблей.

«Tapa-Z» представлял из себя пять огромных сфер, протянувшихся подобно янтарному ожерелью между крохотным командным модулем и угловатым комплексом плазменных двигателей. Передняя сфера была оборудована для транспортировки груза и пассажиров. В частности, она содержала ангарные палубы и ремонтные отсеки 1-го Аэрокосмического Крыла Конфедерации, которому совсем недавно присвоили название «Голубые Звезды».

Хотя ускорение заставляло его чувствовать свое тощее, семидесятикилограммовое тело, как будто оно весило все сто шестьдесят килограммов, лейтенант Невин Вандис, для друзей Ван, совершал последний обход своего боевого флайера, внимательно осматривая его корпус. Он не был полностью уверен, как бы поступил, если бы оказался неудовлетворен состоянием корабля. Однако, он был уверен, что не доложит об этом. История, популярная среди членов его эскадры, рассказывала о лейтенанте Бене Скарбеке, пилоте боевого аэрокосмолета, который во время обороны Новой Америки обнаружил, что его криоводородный бак продырявлен шрапнелью, и выявилось это как раз в тот момент, когда объявили тревогу по поводу приближающейся волны имперских истребителей Согласно легенде, Скарбек залепил дыру куском жевательной резинки, с которой никогда не расставался, заправил свой корабль и вовремя вылетел, сбив при этом два имперских Ко-125 «Акима» и один перехватчик Се-280.

Ван также жевал жвачку, похоже, это стало чертой натуры пилотов-истребителей, и они делали это постоянно, когда не были подключены к своим машинам, но он сомневался, что история о Скарбеке была правдой, и не собирался проверять это в бою. Большинство субстанций становились абсолютно ломкими под воздействием температур и давления, необходимых для хранения замороженного водорода, и он, откровенно говоря, сомневался, что смесь жевательной резинки и слюны имеет химические или физические свойства, ну, скажем, нанопрослоенного полидюралопластикового покрытия криоводородного бака его флайера.

Вандис был типичным пилотом истребителем малого контингента флота, а это означало, что он считал себя лучшим из лучших, верхом иерархии военных джекеров, которая начиналась с пилотов-истребителей, коим он являлся, и заканчивалась ковырявшимися в грязи «леггерами» — пехотинцами. Он начинал как уорстрайдер в Новоамериканском ополчении пять лет назад. Приобретенный опыт помог ему получить квалификацию пилота-истребителя. Он летал как на И-20 «Шоришахах», так и на И-32 «Сенсоканазучи» на Новой Америке до тех пор, пока восстание не заставило его выбирать между законом далекой Земли и более действенным и представительным правительством Новой Америки. Вообще-то он мало заботился о политике, хотя сознавал, что война уже оказала огромное влияние на его жизнь. Больше всего на свете он любил летать и так как был приписан к 3-ей эскадре «Голубых Звезд», то именно этим и занимался. Даже во время долгих переходов, когда «Tapa-Z» был изолирован в К-Т пространстве, Ван и его ребята постоянно летали в симуляциях, подключенные к своим истребителям и живущие фантазиями, загруженными в их мозг боевым корабельным ИИ.

— Эй, лейтенант! — окликнули его сзади. — Ты что, действительно собираешься подключить эту штуковину к своим мозгам?

Ван обернулся, улыбаясь.

— Ты знаешь лучший способ встряхнуться, начальник? — поинтересовался он. — В любом случае, она ничего не сделает, чтобы повредить мне.

Джулио Кордова — начальник ремонтной команды Вана — коротенький коренастый человек с пышными усами и эбонитового цвета кожей, считал уродливый маленький истребитель своей личной собственностью, чем-то, что нужно будет одолжить Вану, не зная, будет или нет он возвращен в целости и сохранности.

— О тебе я и не беспокоился. — Он возложил руку собственника на внешнюю орудийную подвеску корабля. — Я больше озабочен по поводу того, что твои уродливые мысли сделают с девочкой, как только ты вылетишь.

— Ах, вы никогда не увидите вечеринок, которые я устраиваю для нее, как только мы выстреливаем отсюда. — Ван покачал головой с насмешливым испугом.

— Танцующая голой на столе… это шокирует, начальник. Вы бы не узнали ее. Как прошла диагностика?

— Что ж, мы полностью проверили ее вчера, лейтенант, пытаясь найти неисправность в навигационной системе блокировки.

— Нашли?

— Нет, но диагностика перестала показывать сбой, когда мы заменили модуль ИЛ-30. Мог быть и программный сбой, но, думаю, мы восстановили контакт, когда вскрывали кожух.

— Если я потеряю след «Tapa-Z», начальник, — медленно сказал Ван, — то обязательно сообщу вам, если что-то не в порядке.

— Ты просто пригони ее назад, Лей. Иначе это будет вычтено из твоей зарплаты. И твоих погон.

— Конфедерационными кредитками?

— Черт. Лей! Эти штуки ничего не стоят. Заплатишь йенами Гегемонии.

— Господи, начальник, ты на чьей стороне? — Ван продолжал обход туши корабля, внимательно осматривая топливные баки в поисках каких-либо признаков льда или пара, что может быть знаком прорыва оболочки. Проверив брюхо корабля, он схватился за поручень, вставил левую ногу в стремя и поехал наверх на поддерживающем портике. Осторожно передвигая руки и ноги так как падение с двух с половиной метров при двух g удар будет таким же, как и во время падения при нормальной гравитации с пяти метров, он шагнул в узкий проход, ведущий к хвостовой части космолета.

Похоже было, что ему не придется повторять фокус с жевательной резинкой. Его военный флайер, старенький ДР-80, был побит, поцарапан, потерт и залатан во многих местах, что свидетельствовало о славном боевом пути, но фюзеляж был в порядке, цепи проверены и признаны рабочими, исключая возможные неполадки в навигационной системе блокировки, канистры с реакционной массой держали давление. «Гвардеец Вана» был готов к вылету.

Боевые флайеры были сами по себе многофункциональными машинами. Хотя изначально их создавали в качестве буксиров и манипуляторов для строительных работ на орбите, местные планетарные ополчения решили использовать их в качестве «космических маневровых оружейных платформ» — модный термин для обозначения дешевого космического истребителя. Молодое Восстание, не имея доступа к современным аэрокосмическим истребителям, сделало своей опорой боевые флайеры для противостояния превосходившей как в технологии, так и по численности Империи. Они были медленными, не могли действовать в пределах планетарной атмосферы, со слабыми скоростными характеристиками, и многие были такими старыми, что их пилоты гордо утверждали, что еще более странные предметы, чем жевательная резинка, поддерживали в них давление и целостность корпуса.

«Гвардеец Вана» представляет собой типичный пример. Это был Мицубиси ДР-80, изначально орбитальный строитель, модифицированный для целей ополчения под именем «Тенраи» — «Небесный Гром». Однако, когда новый император взял его в качестве носителя своего нингье — имени, пилоты Конфедерации начали называть ДР-80 другими именами, далеко не всегда уважительными.

«Уорхок» — «Боевой ястреб» — было наиболее частым именем для этих кораблей, хотя и не несло отрицательного смысла и имело долгую традицию в истории военной авиации. Поршневой истребитель под названием «Уорхок» с успехом воевал во Второй Мировой войне. Ядерное трансатмосферное судно носило имя «Уорхок» во время Третьей Американской Гражданской войны. Этот «Уорхок» был непривлекательным изобретением — коренастый цилиндр трех метров в длину, с прикрепленной наверху парой криоводородных баков и массивным фьюзорпаком. Мощные подвески с вмонтированными системами вооружений, маневровые двигатели и манипуляторы. Неуклюжее судно было похоже на стандартный уорстрайдер, которому сборные ноги заменили толкателем и добавили шеститонный топливный бак. На коротком, исцарапанном осколками носу красовалась статуэтка — обнаженная женщина, летящая над надписью «Гвардеец Вана», с выгнутой спиной и запрокинутой головой, руки раскинуты, подобно крыльям, а груди выпячены вперед, в бесстыдном подражании паре оружейных подвесок на корпусе «Уорхока».

Заправленный и с полным боезапасом, боевой флайер весил восемнадцать тонн и был подвешен на верхнюю раму в отсеке Семь Первой ангарной палубы на борту авианосца Конфедерации «Tapa-Z». Бывший водородный танкер переоборудовали в носитель. Его комплект, состоявший из восьмидесяти двух военных флайеров, шести эскадрилий по двенадцать, плюс десять в резерве, мог считаться эквивалентом имперского аэрокосмического крыла на борту одного из кораблей драконов. Большинство флайеров были переоборудованными ДР-80. На борту было несколько настоящих истребителей, с крыльями для полетов в атмосфере, но даже лучшие из них давно устарели в сравнении с более быстрыми и более маневренными Си-280, состоящими на вооружении Империи. Ван уже в течение года летал исключительно на «Уорхоке» и с добродушной усмешкой все же предпочитал его любому другому.

Ангарная палуба представляла собой шумную, гремящую пещеру со стальными стенами, где несколько сотен мужчин и женщин усердно трудились над дюжиной уорфлайеров различных типов. Боевые станции включились, как только «Tapa-Z» впервые вышел из К-Т пространства, но работа в истребительном отсеке, хотя хаотичная и шумная, продолжала идти ровно и целенаправленно. Тягач взревел где-то внизу под проходом, буксируя ДИ-64 на колесной платформе. В этот момент Джулио что-то крикнул, но слова заглушили лязг металла. Он облокотился на перила, чтобы дать отдых измученным ногам.

— Что ты сказал? — крикнул он.

— Слышал ты, что говорят о Смертоносном Дэве?

— Я завел себе привычку никогда ни слушать сплетен о своих командирах. И что ты слышал?

— Говорят, что он уже вошел в контакт с алианцами при помощи РД-40. Так что весь чертов алианский флот выйдет, чтобы ударить по империалам с тыла.

— Поверю этому, только когда засеку их и пропущу через свой ведущий сканер, — крикнул Ван.

Слухи и пересуды были такой же неотъемлемой частью корабельной жизни, как переполненные отсеки и однообразная пища. По кораблю всегда витали дюжины первосортных историй, и их количество, как и то, что Ван называл фактором недоверия, имело привычку астрономически увеличиваться сразу перед боевыми действиями. Джулио поднялся к нему.

— Может, ты и прав, Лей, — весело сказал он. — Только, все равно, постарайся повнимательнее смотреть, в кого целишься. Мне бы не хотелось, чтобы ты по ошибке сбил нашего нового союзника!

Прикосновение его ладони к панели интерфейса открыло командный паз в «Уорхоке» — обитую мягким материалом гробоподобную нишу, спрятанную глубоко внутри фюзеляжа боевого флайера. С помощью Джулио Ван пролез внутрь, осторожно, чтобы не повредить копчик или локоть. Он уже был одет в корабельный костюм, серую, плотно обтягивавшую одежду, которая покрывала все его тело, кроме головы и рук. Перчатки и шлем ждали пилота внутри командного модуля. Перчатки пристегивались к рукавам его костюма, и левая имела внутри цепи, которые совпали с перекрестьем золотых и серебряных проводков, введенных в основание его большого пальца. Это позволяло Вану касаться панели интерфейса ИИ, даже когда он был герметично закупорен в костюме.

Шлем имел три внутренних штекера на коротких ножках. С помощью Джулио Ван подключил свои В и 3 разъемы, затем осторожно установил шлем на свой самофиксирующийся воротник. Жизнеобеспечивающие системы моментально щелкнули, войдя в соединения на его груди и сбоку. Информационная подпитка проецировала в верхнем левом углу его поля зрения данные доклада о состоянии. Воздух… газовая смесь… физиология… все параметры в норме.

Ван осторожно лег поудобнее, растягиваясь на мягкой обивке. Он мог слышать тяжелое дыхание Джулио, когда начальник ремонтной команды склонился над ним, подключая кабели информационного питания к приемникам на шлеме Вана.

— Удачи, сэр! — крикнул Джулио, повышая свой голос, в чем совершенно не было необходимости. Несмотря на шум и гомон в ангарном отсеке слуховые устройства в костюме Вана работали хорошо, но даже люди, знакомые с технологией, привычно считали, что, если ты с головы до ног закрыт герметичным корабельным костюмом, то это означает, что ты полностью отрезан от остального мира. — Привези мою малышку домой, слышишь?

Ван прикоснулся указательным пальцем правой руки к виску в ироничном салюте. Джулио красноречиво попрощался с ним, выставив вперед два кулака с поднятыми большими пальцами, и нажал на контрольную панель, задраивая пилотский паз «Уорхока». Ничто не было таким модным и таким дорогостоящим, как нанотехнические растворяющиеся двери. Люк скользнул на место со скрипом и звоном, запечатывая Вана в душной темноте.

Он подвел левую руку к панели интерфейса рядом с его бедром. Появилась вспышка статики…

… и вдруг Ван снова вспомнил, насколько отрезанным от всего мира он был. Вне цефлинка человек почти забывал, насколько острыми могут быть его ощущения, насколько ясным зрение, насколько полной информация, которая поступает через полнорозеточную подпитку. С его точки зрения, Ван сейчас был ДР-80, свисающим с рамы над ангарной палубой «Tapa-Z».

Он мог смотреть во все стороны одновременно, хотя старался сфокусироваться на одном направлении, как будто все еще смотрел человеческими глазами. Его поле зрения в одном лишь направлении, направлении кормы, было заблокировано водородными баками и плазменным толкателем, но он мог видеть и другие боевые флайеры эскадрильи «Золотые Орлы». Он мог видеть суда, персонал и пилотов рядом со своими кораблями, мог видеть Джулио, едущего в стремени в направлении палубы.

— Командир «Золотых Орлов», это Тридцать пятый, — передал он по тактической цепи. — Я на вахте.

— Понял, Тридцать пятый, — ответил женский голос. Лейтенант Джена Коул была ОК (Оперативным-Командующим) «Золотых Орлов». — Добро пожаловать на борт. Готов для тактической подпитки?

— Давай.

Данные начали поступать через цефлинк, закрывая половину поля зрения Вана. Цифры показывали готовность каждого аэрокосмолета и военного флайера в крыле, четыре эскадрильи были готовы к вылету, еще две должны последовать за ними с задержкой в пять минут. Внутренний дисплей показывал рядом с «Tapa-Z» и транспорт «Виндемиатрикс», который летел с ним бок о бок, показывал «Орел» и более мелкие корабли эскадры, рассыпавшиеся в широком, стрелоподобном строю. Имперская эскадра, причем, каждый корабль на дисплее был отмечен идентификационным кодом и блоковой информацией, выходила им навстречу, ускоряясь от ШраРиша с 3 g.

— Похоже, приветственная делегация уже в пути, — сказал Ван. Он посмотрел повнимательнее, но не увидел ничего, что могло бы быть алианскими кораблями, маневрирующими в тылу врага.

— Ты правильно понял, Тридцать пятый, — ответила Коул. — Настоящий план подразумевает выпуск четырех эскадр через… сто тридцать две минуты. Пока же…

— Мы будем гонять симы, — перебил он.

— А как ты догадался? — Это был Жерар Марло, Тридцать седьмой.

— Эй, если нам нужно убить время, давайте полетаем.

— Да, разгорячились мы что-то, — сказала Линн Коста, истребитель из крыла Вана. — Сожжем-ка несколько массу!

— Вот идет подпитка, — сказала им Коул. — Давайте-ка отработаем тактику ближнего боя.

ГЛАВА 15

Все еще подключенный к информации зондов, Дэв наблюдал, как глобус ШраРиша увеличивается в размерах, такой же полный, с деталями облаков и горных хребтов, с изрезанной большим количеством полуостровов линией побережья, как если бы «Орел» уже вошел на низкую орбиту над планетой. Следы зондов выделялись на дисплее зелеными линиями, закрученными в сторону покрытой облаками сферы. Особенными целями были назначены известные города ДалРиссов, так же, как и любые группы зданий, ядерные электростанции, находившиеся на земле аэрокосмолеты и другие аномальные структуры, являющиеся признаками пребывания на планете людей.