II. Ибо вскоре Велисарий вместе с Фотием был послан на войну с Хосровом[21], Антонина же осталась тут, хотя раньше это не входило в ее привычки. (2) Обыкновенно, опасаясь как бы муж, оставшись один, не пришел в себя и, освободившись от ее колдовских чар, не догадался бы замыслить против нее то, что она давно заслужила, она пеклась о том, чтобы следовать за ним по всему свету. (3) А чтобы Феодосии вновь мог явиться к ней, она приняла меры к тому, чтобы убрать с дороги Фотия. (4) Для этого она убедила неких лиц из окружения Велисария постоянно насмехаться над ним [Фотием] и поносить его при каждом удобном случае. И сама она, почти ежедневно отправляя мужу послания, беспрестанно клеветала на юношу и возводила на него всевозможные обвинения. (5) Поэтому и юноша, в свою очередь, оказался вынужденным решиться действовать против матери, также прибегая к злословию, и когда некий человек прибыл из Визнтия, поведав, что Феодосии тайно проводит время с Антониной, он тотчас привел его к Велисарию, велев рассказать всю эту историю. (6) Когда Велисарию это стало известно, он, придя в крайнее негодование, пал ниц к ногам Фотия и принялся умолять его отомстить за него, терпящего безбожное поношение со стороны тех, от кого он менее всего это заслужил. «О возлюбленное дитя, — сказал он, — ты совсем не знал того, кто был твоим отцом, поскольку он, окончив дни своей жизни, оставил тебя, когда ты был еще грудным ребенком. И ты не пользовался его имуществом, ибо был он человеком отнюдь не богатым. (7) Ты вскормлен мной, хотя я всего лишь твой отчим, и ныне ты достиг такого возраста, когда твой долг — защищать меня что есть сил, если я терплю обиды. Ты достиг консульского звания и получил такое богатство, что, о благородный, меня следовало бы называть и отцом твоим, и матерью, и всей родней, чем я воистину для тебя и являюсь. (8) Ибо подлинно не по кровным узам, а по делам люди обычно судят о любви друг к другу. (9) Итак настало время, когда тебе нельзя стоять в стороне и взирать, как моему дому грозит погибель, мне же суждено лишиться таких огромных богатств, а твоя мать навлекает на себя столь страшный позор перед всеми людьми. (10) Подумай о том, что грехи жен падают не только на мужей, но в еще большей степени задевают их детей, и их привычным уделом будет нести на себе некое пятно, поскольку от природы они обычно бывают похожи нравом на своих родительниц. (11) Что касается меня, имей в виду, что жену свою я очень люблю, и если бы я смог отомстить губителю моего дома, ей я не причинил бы никакого вреда. Но, пока жив Феодосии, я не в силах простить ей ее вину».

(12) Выслушав это, Фотий согласился помочь ему во всем, однако сказал, что боится навлечь этим на себя беду, ибо отнюдь не чувствует уверенности вследствие непрочности суждений Велисария во всем, что касается его жены. Ибо многое преследует его, словно призрак, особенно страдания Македонии. (13) Поэтому оба они поклялись друг другу самыми страшными клятвами, какие только есть и таковыми считаются у христиан, в том, что они никогда не предадут друг друга, даже если это будет сопряжено со смертельной опасностью. (14) Однако им представлялось, что было бы без пользы тотчас же приниматься за дело, но когда Антонина прибудет из Виз[22]. (16) Но тогда из боязни я единственно умолчал о том, что Антонина не просто обманула Иоанна и его дочь, но убедила их, что у нее нет против них коварного замысла, поклявшись множеством клятв из тех, что считаются у христиан самыми страшными. (17) Совершив это и еще более уверовав в дружеское расположение василисы, она отослала Феодосия в Эфес, сама же, не подозревая о каком-либо препятствии, отправилась на Восток. (18) Велисарий только что взял крепость Сисавранон[23], когда кто-то известил его, что она находится в пути. И он, презрев все остальные дела, двинул свое войско назад. (19) Ибо случилось в то время так, что с войском произошло нечто, о чем у меня рассказано прежде[24], что побудило его к отступлению. А это известие еще больше ускорило отход. (20) Но, как я сказал в начале этой книги, тогда мне представлялось небезопасным говорить обо всех причинах происходившего в то время. (21) Потому-то Велисарий и заслужил упреки со стороны всех римлян, что он жизненно важным интересам государства предпочел домашние дела. (22) Ибо с самого начала одолеваемый думами о том, что случилось с его женой, он совершенно не желал пребывать вдали от римской земли с тем, чтобы, как только станет известно, что его жена прибыла из Визнтия, тотчас же можно было повернуть назад, схватить ее и воздать ей. (23) Поэтому он и приказал Арефе с его людьми перейти реку Тигр, и те, ничего не совершив, отправились восвояси[25]. Сам же он заботился лишь о том, чтобы оказаться от римской земли не дальше, чем на расстоянии одного дня пути. (24) Между тем крепость Сисавранон, если идти к ней через Нисибис, отстоит от римских границ на расстоянии более одного дня пути для не обремененного поклажей путника; если же идти другой дорогой, то расстояние окажется вдвое короче. (25) А если бы он захотел с самого начала перейти Тигр со всем войском, то, я думаю, он разорил бы все земли в Ассирии и, не встретив на своем пути ни малейшего сопротивления, достиг бы города Ктесифона, освободил бы пленных антиохийцев вместе с другими находившимися там в то время римлянами и возвратил бы их на родину[26]. Более того, он оказался главным виновником того, что Хосров беспрепятственно возвратился домой из Колхиды. Как это случилось, я сейчас расскажу.

(26) Когда Хосров, сын Кавада, вторгшись в землю Колхиды, совершил все то, о чем я уже рассказывал раньше, включая и захват П[27], мидийское войско понесло большие потери как в результате военных действий, так и по причине неудобств местности. Ибо, как я уже говорил, Лазика — страна труднопроходимая и состоящая сплошь из отвесных скал. (27) К тому же на них [персов] напал мор, погубив значительную часть войска, а многим воинам довелось погибнуть от недостатка провианта. (28) Тогда же некие лица, идя сюда из Персии, объявили, что Велисарий, победив Наведа[28] в битве при Нисибисе, подвигается вперед; он взял после осады крепость Сисавранон и захватил в плен Влисхама[29] с восемьюстами персидскими всадниками; что им послано еще одно войско римлян во главе с Арефой, предводителем сарацин, которое, перейдя реку Тигр, разграбило всю тамошнюю землю, никогда ранее не подвергавшуюся разорению. (29) Случилось так, что Хосров послал гуннское войско[30] против армян, подданных римлян, с тем чтобы римлянам, занятым военными действиями против него, было бы не до того, что происходит в Лазике. (30) И вот уже другие вестники сообщили, что этим варварам встретился Валериан[31] и римляне, с которыми они вступили в схватку, но потерпели от них страшное поражение, и большинство из них оказалось истреблено. (31) Услышав об этом, персы, и без того измученные бедствиями, претерпеваемыми ими в Лазике, и опасаясь, кроме того, как бы им при возвращении не наткнуться на неприятельскую армию среди утесов и чащоб и всем в беспорядке не погибнуть, беспокоясь также о безопасности своих жен и детей и самой отчизны, — все, кто составлял лучшую часть мидийского войска, стали бранить Хосрова, упрекая его в том, что он, нарушив клятвы и человеческие законы, во время перемирия безо всякого предлога вторгся в землю римлян, нанеся таким образом оскорбление государству древнему и наиболее почитаемому среди прочих, превзойти которое в войне было ему совершенно не под силу. И они уже собирались учинить переворот. (32) Придя от этого в замешательство, Хосров нашел следующий выход из беды. Он прочел им послание, которое незадолго до этого василиса написала Завергану[32]. (33) Послание гласило: «О том, что я, считая тебя преданным нашим интересам, благосклонна к тебе, о Заверган, ты знаешь, ибо ты недавно являлся к нам с посольством. (34) Итак, ты поступишь согласно моему мнению о тебе, если ты убедишь царя Хосрова придерживаться мира в отношении нашего государства. (35) За это я обещаю тебе многие блага со стороны моего мужа, который ничего не предпринимает, не посоветовавшись со мной»[33]. (36) Огласив это письмо, Хосров с упреком спросил именитых персов, считают ли они истинным государством то, которым управляет женщина, и тем самым сумел сдержать возмущение мужей. (37) Тем не менее и после этого он уходил оттуда в большом трепете, думая, что силы Велисария скажутся им помехой. Но, не встретив никого из врагов, он, довольный, возвратился в родные пределы.

III. Оказавшись на римской земле, Велисарий нашел там жену, прибывшую из Виз[34]. Он держал ее в немилости под стражей и то и дело порывался покончить с ней, но всякий раз душа его смягчалась, укрощенная, как мне кажется, какой-то пламенной любовью. (2) Говорят, однако, что и под воздействием колдовских чар, которыми опутывала его жена, он тотчас терял свою волю. Между тем Фотий со всей поспешностью отправился в Эфес, взяв с собой заключенного в оковы евнуха по имени Каллигон, являвшегося доверенным лицом своей госпожи, и в то время как они были в пути, тот под пытками открыл ему все тайны. (3) Феодосий же, заранее узнавший о случившемся, бежал в храм апостола Иоанна, самую большую и самую чтимую там святыню. (4) Но архиерей Эфеса Андрей, прельщенный деньгами, выдал Феодосия. Между тем Феодора, опасаясь за Антонину (ибо она, конечно, услышала о том, что с ней произошло), вызвала Велисария вместе с ней в Визнтий. (5) Услышав об этом, Фотий отослал Феодосия в Киликию, где в то время стояли на зимних квартирах копьеносцы и щитоносцы, приказав сопровождавшим его лицам доставить его в строжайшей тайне, а по прибытии в Киликию держать скрыто под стражей так, чтобы ни одна душа на свете не могла узнать, где он находится. Сам же он вместе с Каллигоном и богатствами Феодосия (весьма значительными) явился в Визнтий. (6) И тогда василиса предоставила всем людям возможность воочию убедиться в том, что за кровавые услуги она умеет воздавать еще большими и еще более мерзкими дарами. (7) Антонина перед тем, подстроив западню, выдала ей одного ее врага, Каппадокийца, она же отдала той целую толпу людей, безвинно погубив их. (8) Некоторых из близких Велисарию и Фотию она подвергла пыткам, поставив им в вину только то, что они были расположены к этим мужам, и так распорядилась их судьбами, что мы до сих пор не знаем, какова была их участь. Других она наказала изгнанием, возложив на них ту же вину. (9) А одного из тех, кто следовал за Фотием в Эфес, по имени Феодосии, хотя он достиг сенаторского достоинства, она, конфисковав его имущество, поместила в подземелье, в совсем темную каморку, и привязала его к яслям, надев на шею петлю, такую короткую, что она постоянно была у него натянута и никогда не ослабевала. (10) Несчастный, понятно, все время стоял у этого стойла и так и ел, и спал, и отправлял все другие естественные потребности. И ничего больше не оставалось ему, чтобы полностью уподобиться ослу, разве что реветь. (11) В таком положении этот человек провел не менее четырех месяцев, пока не заболел душевной болезнью и окончательно не сошел с ума. Тогда, наконец, выпущенный из этого заточения, он вскоре умер. (12) А Велисария против его воли она заставила примириться с его женой Антониной. Фотия же она подвергла многим пыткам, каким подвергают лишь рабов, и наряду с прочим приказала долго сечь его по спине и по плечам, требуя выдать, где находятся Феодосий и сводник. (13) Тот, несмотря на страдания от пыток, решил твердо держаться клятв, хотя прежде он был человеком болезненным и слабым, очень заботившимся о своем теле и совершенно не знавшим ни грубого обращения, ни несчастий. (14) Итак, он не открыл тайн Велисария. Впоследствии, однако, все, что пребывало доселе в тайне, прояснилось. (15) Отыскав уже к тому времени Каллигона, она [Феодора] передала его Антонине. Феодосия же она призвала в Византии, и, когда он появился, тотчас спрятала его во дворце. Послав на следующий день за Антониной, она сказала ей: (16) «О дражайшая патрикия, вчера в мои руки попала жемчужина, подобной которой никто никогда не видел. Если же ты желаешь, я не откажу тебе в этом зрелище и дам тебе ею полюбоваться». (17) Та, не уразумев еще, что происходит, стала умолять показать ей жемчужину. Она [Феодора] же, выведя Феодосия из комнатушки одного из евнухов, показала его [Антонине]. (18) Счастье до такой степени переполнило Антонину, что вначале она замерла, открыв рот. Затем она призналась, что та [Феодора] оказала ей огромную милость и принялась называть ее своей спасительницей, благодетельницей и истинной владычицей. (19) Этого Феодосия василиса держала во дворце в роскоши и довольстве и грозилась назначить его вскоре стратигом. (20) Но справедливость опередила ее, и он, заболев дизентерией, покинул этот мир. (21) Были у Феодоры тайные помещения, совершенно сокрытые, мрачные и тесные, где невозможно было отличить день от ночи. (22) Заключив туда Фотия, она долгое время держала его под стражей. Судьба помогла ему, причем не один раз, а дважды, освободившись, бежать оттуда. (23) В первый раз он бежал в храм Богородицы[35], которую византийцы[36] именуют и чтут как самую большую святыню, и сел с мольбой у святого престола. Она силой извлекла его оттуда и вновь заключила в узилище. (24) Во второй раз он пришел в храм Софии и ненароком угодил в святую купель, которую христиане обычно чтят более всего. (25) Но эта женщина сумела извлечь его и оттуда. Нигде ни одно священное место не являлось для нее неприкосновенным. Она считала пустячным делом учинить насилие над любой святыней. (26) И не только народ, но и христианские священнослужители, пораженные страхом, отступали перед ней и позволяли ей все. (27) Итак три года он провел в таком положении. Затем, однако, явился к ему, как говорят, во сне пророк Захария, заклиная его бежать, и обещал помочь ему в этом деле. (28) Убежденный этим видением, Фотий бежал оттуда и никем не замеченный прибыл в Иерусалим. Десятки тысяч людей разыскивали его, но никто не признал юношу, хотя и встречался с ним. (29) Постригшись здесь и приняв так называемую монашескую схиму, он смог избегнуть наказания со стороны Феодоры[37]. (30) Что касается Велисария, то он пренебрег своими клятвами и не счел нужным заступиться за человека, столь безбожно, как мной сказано, истязаемого. Поэтому впоследствии, как и следовало ожидать, во всех его предприятиях сила Божья была против него. Будучи в ту пору посланным на войну с мидийцами и Хосровом, в третий раз вторгшимся в земли римлян, он был осужден на бесчестье. (31) Хотя и казалось, что он совершил нечто достойное, изгнав из тех мест войну, однако, когда Хосров, перейдя реку Евфрат, взял многолюдный город Каллиник, ибо никто его не защищал, и поработил десятки тысяч римлян, а Велисарий даже не предпринял попытки преследовать врагов, возникло подозрение, что здесь имело место одно из двух: либо сознательное предательство, либо трусость[38].

IV. Примерно в то же время подвергся, он еще одной беде. Мор, о котором я упоминал в прежних книгах[39], распространился среди жителей Визнтия. Случилось так, что тяжко заболел и василевс Юстиниан, и поговаривали даже, что он умер. (2) Переходя из уст в уста, молва об этом достигла военного лагеря римлян. Тогда некоторые из военачальников стали говорить, что если в Визнтии римляне поставят какого-то другого василевса[40], они этого никак не потерпят. (3) Немного времени спустя получилось так, что василевс выздоровел, и тогда командующие римским войском принялись доносить друг на друга. (4) Стратиг Петр[41] и Иоанн по прозвищу Фага [Обжора][42] заявили, будто они слышали, как Велисарий и Вуза[43] говорили то, о чем я только что упомянул. (5) Василиса Феодора, заподозрив, что речи этих лиц были направлены против нее, пришла в ярость. (6) Поэтому срочно вызвав их всех в Визнтий, она учинила расследование этого дела. Затем она неожиданно пригласила Вузу в гинекей, якобы для того, чтобы посоветоваться с ним по некоему важному делу. (7) Имелось во дворце одно подземное помещение, крепкое и со множеством запутанных проходов, сущий Тартар[44]. Сюда она по большей части и заключала тех, кто нанес ей оскорбление[45]. (8) Итак, Вуза был брошен в эту преисподнюю, здесь он из консула превратился в человека, навсегда потерявшего представление о времени. (9) Ибо сидя в темноте, он не мог ни сам различить день сейчас или ночь, ни узнать у кого-либо другого. (10) А человек, который ежедневно бросал ему хлеб, общался с ним как бессловесный зверь с бессловесным зверем. (11) Все тут сочли, что Вуза умер, но никто не осмеливался ни говорить, ни вспоминать о нем. Однако спустя два года и четыре месяца она, сжалившись над ним, выпустила его. (12) И все смотрели на него, как на воскресшего из мертвых. С тех пор он навсегда остался полуслепым и страдал всеми телесными недугами.

(13) Такова была история Вузы. Что касается Велисария, то несмотря на то, что он не был уличен ни в чем из того, что ставилось ему в вину, василевс по настоянию василисы отстранил его от должности, назначив вместо него стратигом Востока Мартина[46]. Копьеносцев же и щитоносцев Велисария, а также слуг, отличившихся на войне, он повелел поделить между некими военачальниками и придворными евнухами. (14) И те, бросив жребий, поделили их между собой вместе с их вооружением, как кому досталось. (15) Многим же из друзей Велисария и тех, кто оказывал ему ранее услуги, было запрещено отныне навещать его. (16) И было жалкое зрелище, и невозможно было поверить глазам: Велисарий ходит по Визнтию как простой человек, почти в одиночестве, вечно погруженный в думы, угрюмый и страшащийся коварной смерти. (17) Василиса, узнав, что на Востоке у него хранятся большие богатства, послала за ними кого-то из придворных евнухов, чтобы все было доставлено сюда. (18) Антонина же, как мной было сказано, находилась в то время во вражде с Велисарием, с василисой же она была в большой дружбе и была к ней очень близка, поскольку не столь давно низвергла Иоанна Каппадокийского. (19) Поэтому василиса решила сделать Антонине приятное и все обставила таким образом, что казалось, будто жена испросила прощения для мужа и избавила его от столь великих несчастий, и все выглядело так, что она не только полностью примирилась с несчастным, но и спасла ему жизнь, словно высвободив его из плена. (20) Произошло же это следующим образом. Как-то Велисарий, по обыкновению, рано утром явился во дворец[47] в сопровождении немногих жалких личностей. (21) Не удостоившись расположения ни василевса, ни василисы и, сверх того, будучи подвергнут там оскорблениям со стороны людей ничтожных и презренных, он на исходе дня отправился домой, по дороге то и дело оглядываясь по сторонам и всматриваясь во все места, откуда он мог ждать подкрадывающихся к нему убийц. (22) В подобном трепете вступив в свой дом, он сел в одиночестве на ложе, и ничто достойное не шло ему на ум, он даже забыл о том, что он мужчина. Постоянно в поту, с головокружением, в отчаянии впав в сильную дрожь, он терзался низменными страхами и трусливыми, совершенно не свойственными мужам тревогами. (23) Антонина же, якобы не ведая, что происходит, и якобы не ожидающая того, что должно произойти, то и дело ходила взад и вперед, делая вид, что страдает изжогой: они все еще относились друг к другу с подозрением. (24) Между тем уже после захода солнца из дворца явился некто по имени Квадрат. Пройдя через внутренний двор, он неожиданно встал перед дверью, ведущей на мужскую половину, сказав, что он послан сюда василисой. (25) Когда Велисарий услышал об этом, он, раскинув руки и ноги, упал навзничь на ложе, совсем готовый к гибели. Настолько всякое мужество покинуло его. (26) Не успев войти к нему, Квадрат показал ему послание василисы. (27) Послание это гласило следующее: «Что ты причинил нам, о любезный, ты и сам знаешь. Я же, многим обязанная твоей жене, решила простить тебе все твои прегрешения и дарю ей твою душу. (28) Итак, отныне можешь быть спокойным и за свою жизнь, и за свои богатства. Каким же ты окажешься по отношению к ней, нам покажут твои будущие поступки». (29) Прочитав это, Велисарий от радости подскочил до небес и, желая вместе с тем выказать перед присутствующим свою признательность, тотчас же встал и пал ниц к ногам своей жены. (30) Охватив обеими руками ее голени, он принялся языком лизать то одну, то другую ее ступню, называя ее источником своей жизни и спасения и обещая отныне быть ей не мужем, но верным рабом. (31) Из его богатства василиса отдала тридцать кентинариев василевсу, остальное вернув Велисарию.

(32) Так обернулись дела для стратига Велисария, которому еще недавно судьба вручила в качестве пленников Гелимера[48] и Витигиса[49]. (33) Но с давних пор Юстиниана и Феодору необычайно мучила мысль о богатстве этого человека, огромном и достойном царского двора. (34) Они утверждали, что он тайно припрятал большую часть из отходивших в казну сокровищ Гелимера и Витигиса, передав василевсу лишь малую и весьма незначительную долю. (35) Однако принимая во внимание труды этого человека и возможные из-за этого злые толки среди прочих людей, к тому же не имея никакого благовидного предлога с его стороны, они ничего не предпринимали. (36) Но теперь, застав его повергнутым в страх и утратившим всякое мужество, василиса одним ударом достигла того, чтобы стать обладательницей всех его богатств. (37) Ибо они тотчас же решили породниться друг с другом, и единственная дочь Велисария Иоаннина была просватана за внука василисы Анастасия[50]. (38) Велисарий хотел вновь получить прежнюю должность и, будучи назначенным стратигом Востока, слова повести римское войско против Хосрова и мидийцев, но Антонина этого никак не позволяла, утверждая, что в этих местах она испытала от него столь сильные оскорбления, что не желает их больше видеть.

(39) Поэтому Велисарий, назначенный главой конюшен василевса, во второй раз был послан в Италию. При этом, как говорят, он обещал василевсу, что никогда не потребует денег для ведения этой войны, но все военное снаряжение для нее оплатит из собственных средств[51]. (40) Все подозревали, что Велисарий уладил дела с женой таким образом, как об этом сказано, и пообещал василевсу относительно войны то, что я изложил, единственно из желания избавиться от необходимости пребывания в Византии, и что как только он окажется за стенами города, он немедленно возьмется за оружие и замыслит нечто благородное и достойное мужчины как по отношению к своей жене, так и по отношению к тем, кто чинил ему насилие. (41) Он, однако, не придав никакого значения тому, что произошло, совершенно забыл и презрел клятвы, данные им Фотию и другим близким, и следовал за женой, нелепым образом охваченный страстью к ней, хотя ей было уже шестьдесят лет. (42) Когда, однако, он оказался в Италии, он каждодневно терпел неудачи, поскольку Бог был явно против него. (43) Прежде то, что этот стратиг задумывал в борьбе против Теодата и Витигиса[52], по большей части имело успешное воплощение, хотя казалось, что его планы плохо согласовывались с обстоятельствами. Позже, однако, несмотря на то, что, казалось, планы его стали много лучше, ибо он приобрел опыт в ведении войны, исход их оказывался для него несчастливым, что привело к убеждению в безрассудности большинства его действий. (44) Таким образом ясно, что дела человеческие управляются не людскими помыслами, а Божьим соизволением, которое люди обычно называют судьбой, не ведая, почему события происходят так, как они им видятся. (45) Ибо то, что представляется непостижимым, обыкновенно именуется судьбой[53]. Но пусть об этом каждый судит, как ему будет угодно.

V. Велисарий, вторично оказавшийся в Италии, удалился оттуда самым позорным образом. Ибо за пять лет ему ни разу не удалось закрепиться на берегу, если там не имелось какой-нибудь крепости, как мной рассказано в предшествующих книгах[54]. Но все это время он, пребывая на корабле, плавал вдоль побережья. (2) Тотила[55] в ярости стремился застичь его вне стен, но ему это не удавалось, поскольку и сам он [Велисарий], и вся римская армия были охвачены великим страхом. (3) Поэтому Велисарий не возвратил ничего из того, что было утрачено[56], но в довершение всего потерял Рим[57], да и, можно сказать, все остальное. (4) Теперь он стал крайне корыстолюбив и больше всего пекся лишь о низменной наживе, ибо он ничего не получал от василевса. И воистину, он беззастенчиво ограбил почти всех италийцев, которые обитали в Равенне и на Сицилии, да и всех остальных, кто попадал к нему в руки, под предлогом того, что взыскивает с них за прошлые годы. (5) Также он стал преследовать и Геродиана[58], требуя от него денег и всячески ему при этом угрожая. (6) Тот, в гневе из-за этого, отпал от римской армии и немедленно передал всех своих людей и Сполеций Тотиле и готам[59]. (7) А каким образом возникла нанесшая огромный ущерб делу римлян взаимная ненависть между ним и Иоанном, племянником Виталиана[60], я сейчас расскажу.

(8) Василиса до такой степени ненавидела Германа[61], и столь очевидной для всех была ее ненависть, что, несмотря на то что он был двоюродным братом василевса, никто не решался вступить с ним в родство, и его сыновья оставались неженатыми до самой ее [Феодоры] смерти[62]. И дочь его, Юстина, хотя она уже достигла восемнадцатилетнего возраста, все еще была не замужем[63]. (9) Поэтому, когда Иоанн, посланный Велисарием, прибыл в Византии, Герману пришлось затеять переговоры о сватовстве с ним, хотя тот [Иоанн] был много ниже его саном. (10) Поскольку дело это пришлось по душе обоим, они решили связать друг друга смертными клятвами, что оба всеми силами будут стремиться к заключению этого брачного союза, ибо ни один из них не был уверен в другом: один — потому, что сознавал, что стремится к тому, на что не давало права его достоинство, другой — оттого, что крайне нуждался в зяте. (11) Феодора, вне себя от гнева, всячески старалась воздействовать и на того и на другого, не колеблясь в выборе средств, чтобы помешать этому предприятию. (12) Когда же, несмотря на то, что она настойчиво пыталась устрашить их, ей не удалось поколебать ни того, ни другого, она принялась недвусмысленно грозить Иоанну погибелью. (13) Вследствие этого Иоанн, вновь посланный в Италию, никак не отваживался до отъезда Антонины в Византии присоединиться к Велисарию, опасаясь коварного умысла с ее стороны. (14) Ибо вполне естественным было заподозрить, что василиса наказала ей его умертвить. Любого, кому был ведом нрав Антонины и кто знал, что Велисарий во всем уступает жене, охватывал ужас, овладел он и им. (15) В подобных обстоятельствах дела римлян, и раньше уже хромавшие, вовсе рухнули.

(16) Так у Велисария протекала война с готами. Наконец, в отчаянии он просил василевса, чтобы ему было позволено как можно скорее удалиться оттуда[64]. (17) Когда он узнал, что василевс внял его просьбе, он тотчас же с радостью ушел оттуда, премного довольный тем, что может распрощаться с армией римлян и с Италией. Он оставил большую часть укреплений в руках врага, а Перузию — в состоянии тяжелейшей осады, и в то время как он еще находился в пути, город был взят приступом и испытал всевозможные беды, как у меня об этом было рассказано ранее[65]. Случилось так, что превратностям судьбы оказались подвергнуты и его домашние дела, о чем я сейчас расскажу.

(18) Василиса Феодора, страстно желая обручить дочь Велисария со своим внуком, часто писала родителям, изводя их своими посланиями. (19) Те же, желая уклониться от этого родства, откладывали свадьбу до своего возвращения. Когда же василиса призывала их в Византии, они делали вид, что не могут в данное время покинуть Италию. (20) Та же жаждала сделать внука владыкой богатств Велисария, ибо была уверена, что девушка окажется его наследницей, поскольку у Велисария не было иного потомства. На Антонину, однако, она положиться никак не могла и, опасаясь, как бы та после ее смерти, невзирая на оказанное ею благорасположение в трудных для той обстоятельствах, не проявила неверности к ее дому и не уничтожила бы договора, совершила безбожное дело. (21) Она свела девушку с юношей безо всякого закона. Говорят, что она тайно принудила ее отдаться против ее воли, чтобы таким путем устроить свадьбу с лишенной невинности девицей, дабы василевс не помешал происходящему. (22) Но когда дело было сделано, Анастасий и девушка воспылали друг к другу горячей любовью и провели вместе не менее восьми месяцев. (23) Когда же после смерти василисы Антонина явилась в Византии, она намеренно забыла все не столь давно сделанное той для нее и, совсем не подумав о том, что, выйди ее дочь замуж за кого-либо другого, получится, что ранее она предавалась разврату, сочла потомка Феодоры недостойным быть ее зятем и заставила дочь совершенно против ее воли отказаться от своего возлюбленного. (24) За это у всех людей она заслужила позорную славу неблагодарной. Когда же прибыл ее муж, она без труда склонила его к участию в этом тяжком грехе. И тогда с полной очевидностью проявился нрав этого человека. (25) Несмотря на то что ранее он, поклявшись Фотию и некоторым из своих близких, совершенно не сдержал своих клятв, все простили его, (26) ибо предполагали, что причиной неверности этого мужа было не господство над ним его жены, а страх перед василисой.