Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Война с персами. Война с вандалами. Тайная история

ModernLib.Net / История / Кесарийский Прокопий / Война с персами. Война с вандалами. Тайная история - Чтение (стр. 21)
Автор: Кесарийский Прокопий
Жанр: История

 

 


В такой надежде они проводили эту ночь. (10) С наступлением дня они узнали, что прибыл Велисарий. Со всей поспешностью сняв осаду, они позорно, в беспорядке устремились в бегство. (11) Собрав войско в количестве около двух тысяч человек, побудив его словесно быть преданным василевсу и подкрепив свои речи большими денежными подарками, он устремился в погоню за убегавшими. (12) Он настиг их около города Мембресы, отстоявшего от Карфагена на расстоянии трехсот пятидесяти стадий. (13) Став там лагерем и те и другие принялись готовиться к бою. Войско Велисария стояло вдоль реки Баграды, а противники выстроили укрепление на высоком и труднодоступном месте. (14) Входить в город не хотели ни те, ни другие, поскольку он не имел стен. (15) На следующий день выстроились для сражения: мятежники полагались на численное превосходство, между тем как солдаты Велисария относились с презрением к врагам, как к людям, не имеющим ни разума, ни вождей. (16) Желая укрепить эти мысли у своих солдат, Велисарий, собрав их всех, сказал следующее: «Соратники! Обстоятельства сложились для василевса и для римлян хуже, чем мы надеялись и о чем молились. (17) Ныне идем мы па такое сражение, после которого даже в случае победы будем не в состоянии удержаться от слез: ибо воевать нам приходится против родных нам люден, вскормленных вместе с нами. (18) В этом несчастии мы имеем одно утешение: не мы являемся зачинщиками, но мы идем на этот риск, защищаясь. (19) Совершивший злой умысел против самых близких и разорвавший узы родства тем, что он сделал погибая, умрет не от руки друзей, но, заслужив участь врага, понесет наказание за свои несправедливые деяния. (20) То, что наши противники суть враги и варвары и их можно даже назвать более крепкими словами, свидетельствует не только ограбленная их руками Ливия, не только недостойно убитые ими жители ее, но и большое количество римских воинов, которых эти бешеные дерзнули убить, возведя на них только одно обвинение, что они были преданы своему государству. (21) Мы и идем теперь на них, чтобы отомстить за убитых, справедливо возненавидев тех, которые издавна были нашими ближайшими друзьями. (22) Ибо никогда люди не становятся близкими и враждебными в силу самой своей природы, но при единомыслии наши поступки связывают нас твердым союзом, а при расхождении мнении, если такое случится, даже друзья доходят до вражды и становятся друг другу врагами. (23) То, что мы идем войной против безбожников и врагов, вам уже достаточно ясно; а то, что они заслуживают презрения с нашей стороны, я вам сейчас докажу. (24) Толпа людей, соединенных не чувством закона, но собравшихся для беззакония, менее всего способна проявить высокие качества; доблесть никак не может быть у закононарушителя, она всегда чуждается нечестивых. (25) Они и порядка сохранить не смогут и не будут слушать приказаний Стоцы. (26) Ибо недавно захваченная власть, не имевшая еще возможности проявить смелой уверенности, неизбежно презирается подданными. (27) Она не может пользоваться уважением уже потому, что всякая тирания по своей природе вызывает ненависть; к тому же она не способна управлять подданными из-за страха, поскольку, охваченная им, она лишена возможности говорить свободно и смело. (28) Враги, лишенные доблести и порядка, — легкая добыча для победы над ними. Поэтому, как я сказал, мы должны с полным презрением идти на врагов. (29) Сила бойцов всегда измеряется не числом сражающихся, но порядком и храбростью».

(30) Так сказал Велисарий, а Стоца побуждал своих следующим образом: «Мужи! Вы, которые, уйдя вместе со мной, избавились от римского рабства, не сочтите себя недостойными умереть за свободу, которую вы приобрели своей храбростью и другими доблестными поступками. (31) Ибо не так страшно, смирившись со своими несчастьями, окончить жизнь, как, получив освобождение от бед, вновь окунуться в них. (32) Время, позволившее вкусить свободу, естественно, делает возврат к прежним бедам более тягостным. (33) Вы постоянно должны помнить, что, победив вандалов и маврусиев, вы на войне насладились только трудами, в то время как другие оказались господами всего остального, всей доставшейся вам добычи. (34) Учтите и то, что, поскольку вы солдаты, вам неизбежно придется вести жизнь среди опасностей войны либо в интересах василевса, если вы опять попадете в то же рабство, либо в ваших личных интересах, если вы сохраните свободу. (35) Что из этого предпочтительнее, выбирать вам, либо оказаться малодушными в этот миг, либо решиться проявить мужество. (36) Не забудьте, однако, о том, что если вы, поднявшие оружие против римлян, попадете под их власть, то получите себе не справедливых и сочувствующих господ, но испытаете невыносимые мучения, и, более того, ваша гибель не окажется незаслуженной. Ибо, смерть, если она кому-либо из вас суждена в этом бою, конечно же будет славной. (37) А жизнь, если победите своих врагов, будет независимой и во всех отношениях счастливой; если же потерпите поражение, то мне не остается сказать ничего более горького, как то, что все ваши надежды окажутся в зависимости от сострадания победителей. (38) Наше столкновение с врагами будет не при равном соотношении сил. (39) По численности враги далеко уступают нам и идут против нас отнюдь не с воодушевлением. Думаю, что они сами мечтают стать сопричастными нашей свободе»[59].

(40) Когда войска хотели приступить к сражению, поднялся сильный и очень неприятный ветер, который дул в лицо мятежникам Стоцы. (41) Поэтому они решили, что им невыгодно начинать сражение в таком положении, поскольку боялись, что слишком сильный ветер будет направлять стрелы врагов прямо на них, а натиск их стрел будет очень ослаблен. (42) Поэтому, покинув свои позиции, они стали двигаться наискось, рассчитывая, что, если враги, как того следовало ожидать, тоже будут поворачиваться, чтобы не попасть под удары неприятеля с тыла, то ветер будет дуть в лицо им. (43) Велисарий, увидев, что они, покинув боевые ряды, двигаются безо всякого порядка, тотчас приказал вступить в рукопашный бой. (44) Тогда солдаты Стоцы, приведенные в смятение таким неожиданным нападением, в полном беспорядке, кто как мог, обратились в бегство. По прибытии в Нумидию они вновь собрались вместе. (45) В этом сражении у них были убиты немногие, главным образом — вандалы. (46) Велисарий совсем не стал их преследовать, поскольку, располагая крайне малочисленным войском, он счел вполне достаточным, чтобы враги, ныне побежденные, обратились в бегство. (47) Солдатам он предоставил на разграбление укрепленный лагерь врагов, в котором при захвате пе оказалось ни одного мужчины. Там они нашли много женщин, из-за которых и была начата эта война. Выполнив это, Велисарий отправился в Карфаген. (48) Тут кто-то, прибыв из Сицилии, сообщил ему, что в войске разразился мятеж, грозящий привести в беспорядок все дела, если он сам спешно не прибудет туда и не воспрепятствует этому. (49) Устроив по возможности дела в Ливии и передав управление Карфагеном Ильдигеру и Феодору, Велисарий отправился в Сицилию.

(50) Когда находившиеся в Нумидии римские военачальники узнали, что войско Стоцы прибыло сюда и собирается здесь, они стали готовиться к военным действиям. Командующими федератами были Маркелл и Кирилл, всадников возглавлял Варват, пехоту — Терентий и Сарапис. (51) Все они, однако, подчинялись Маркеллу, поскольку он был правителем Нумидии. (52) Когда он услышал, что Стоца с небольшим числом своих людей находится в местечке Газофилы приблизительно в двух днях пути от Константины[60], он, стремясь, пока не соберутся все мятежники, опередить их, спешно повел войско против них. (53) Когда войска оказались близко друг от друга и вот-вот были готовы вступить в рукопашный бой, Стоца, выйдя один к противникам, изрек следующее: (54) «Соратники! Несправедливо вы поступаете, идя войной на ваших соплеменников и на людей, выросших вместе с вами; вы поднимаете оружие против тех, кто, негодуя на принесенное вам зло и несправедливость, решил начать войну с василевсом и римлянами. (55) Разве вы не помните, что вы давно лишены причитающегося вам жалованья, что у вас была отнята взятая вами у врагов добыча, которая по закону войны полагается вам как награда за опасность в бою? (56) Другие считают себя вправе все время наслаждаться благами победы, вы же подвергаетесь участи рабов. (57) Если вы недовольны мною, то вы можете проявить свой гнев по отношению к моему телу, избегая осквернить себя преступлением по отношению к другим; если же вам не в чем меня упрекнуть, то самое время вам взяться за оружие в ваших собственных интересах». (58) Так сказал Стоца. Солдаты встретили его слова с полным сочувствием и, оказывая ему полное расположение, приветствовали его. (59) Военачальники римлян, видя происходящее, молча удалились и бежали в храм, который находился в Газофилах. Соединив оба войска воедино, Стоца выступил против них. Захватив их в храме и дав им обещание личной неприкосновенности, он затем всех их убил.

XVI. Когда об этом узнал василевс, он послал в Ливию своего двоюродного брата патрикия Германа с небольшим числом людей. (2) С ним отправились Симмах и Домник, оба сенаторы, один — в качестве эпарха и распорядителя расходов, Домник же — в качестве командующего пехотой, поскольку Иоанн, на которого была возложена эта должность, захворав, умер. (3) По прибытии в Карфаген Герман произвел перепись находившихся там солдат и, пересмотрев у секретарей списки с внесенными именами всех солдат, обнаружил, что лишь треть войска находится в Карфагене и в других городах, в то время как остальные объединились с тираном против римлян. (4) Поэтому он не начал военных действий, но все внимание уделил организации войска. Полагая, что оставшиеся в Карфагене не являются родственниками и сотоварищами врагов, он со своей стороны постоянно говорил им много приятного, особо подчеркивая, что послан василевсом в Ливию для тою, чтобы защитить обиженных здесь солдат и наказать тех, кто первым причинил им несправедливость. (5) Узнав об этом, мятежники мало-помалу начали приходить к нему. Герман милостиво принимал их в городе, и, гарантировав им безопасность, держал в почете, и заплатил им жалованье даже за то время, в течение которого они воевали против римлян. (6) Когда слух об этом, переходя от одного к другому, достиг всех, они принялись уходить от тирана большими толпами и направляться в Карфаген. (7) И тогда Герман возымел надежду, что проведет войну с врагами при равенстве сил, и начал готовить все необходимое для сражения.

(8) Тем временем, чувствуя приближение беды и опасаясь, как бы из-за дальнейшего дезертирства солдат войско у него еще больше не ослабло, Стоца стал торопиться немедленно испытать счастье в бою и решительнее хватался за возможность вступить в сражение. (9) У него была какая-то надежда на то, что солдаты в Карфагене станут перебежчиками. Ему казалось, что если он будет поближе к ним, то без особого труда с его стороны они примкнут к нему. Эту надежду он вселил во всех своих людей, тем самым подняв их расположение духа, и спешно всем войском пошел к Карфагену. (10) Оказавшись от него приблизительно в тридцати пяти стадиях, он стал лагерем недалеко от моря. В свою очередь, и Герман, вооружив все свое войско и построив его в боевом порядке, принялся выводить его как бы уже на сражение. (11) Будучи уже вне стен города, он узнал о надеждах, которые питал Стоца. Поэтому, созвав всех, он сказал следующее: (12) «Соратники! Я думаю, никто из вас не может мне возразить, что по всей справедливости нельзя ни в чем упрекнуть василевса или жаловаться на него за то, что им сделано для вас. (13) Вас, пришедших из деревень с сумой и в одном рваном плаще[61], он собрал в Византии и сделал такими, что все счастье Римского государства находится в ваших руках. (14) А то, что ему пришлось не только услышать от вас самые грубые оскорбления, но и испытать все, что есть самого ужасного, то об этом вы, конечно, знаете сами. (15) Желая, чтобы у вас навсегда сохранилась память об этом, он простил вам нанесенные обиды, требуя от вас только того, чтобы вы заплатили ему свой долг стыдом за содеянное вами. (16) Естественно, направляемые им таким образом, вы научитесь лучше хранить верность и исправить прежнее неразумие. (17) Ибо проявленное вовремя раскаяние тех, кто совершил проступок, обычно смягчает обиженных, а оказанная вовремя услуга всегда достигает того, что тех, кого называли неблагодарными, начинают называть иначе, (18) Вам следует хорошо помнить и то, что, если сейчас вы окажетесь всецело преданными василевсу, всякая память о том, что было совершено ранее, исчезнет, (19) ибо всегда любой проступок получает у людей название в зависимости от конечного итога. Содеянный проступок во все времена не может считаться несодеянным, тем не менее исправленный превосходными делами тех, кто его совершил, окружается почетным молчанием и, как по большей части бывает, предается забвению. (20) Однако если ныне в действиях против этой толпы проклятых вы проявите некоторую нерадивость, а потом, ведя много войн на стороне римлян, вы не раз покажете против врагов свою победоносную силу, не думайте, что этим вы в равной степени окажете услугу василевсу. (21) Ибо только заслужив добрую славу в том деле, в каком погрешили, всегда находят для себя прекраснейшее оправдание. Так каждый из вас должен мыслить по отношению к василевсу. (22) Что касается меня, не сделавшего вам никакой несправедливости, но, напротив, проявившего, насколько возможно, полное расположение к вам, я перед лицом опасности решил всех вас просить об одном: пусть никто из вас не идет вместе с нами на врагов вопреки своему желанию. (23) Но если кто-то из вас предпочитает сейчас быть в их рядах, то пусть немедля ступает со всем своим оружием в лагерь врагов, доставив нам хотя бы то удовольствие, что он рискнул поступить с нами несправедливо не тайно, а явно. (24) Ради того я и веду речь с вами не в стенах Карфагена, но здесь, между двумя войсками, чтобы не быть помехой никому, кто захотел бы быть перебежчиком к врагам, и предоставляя каждому возможность безо всякой опаски проявить свое отношение к нашему государству». (25) Вот что сказал Герман. В римском войске поднялся большой шум, так как каждый хотел первым засвидетельствовать перед стратигом свою преданность василевсу и принести в этом самые страшные клятвы.

XVII. Некоторое время оба войска медлили, находясь одно против другого. Когда же мятежники увидели, что ничего из того, о чем им раньше говорил Стоца, не происходит, они испугались, так как сверх ожидания они обманулись в своих чаяниях. Нарушив боевой строй, они отступили и ушли в Нумидию, где у них были жены и награбленные богатства. (2) Тогда на небольшом расстоянии от них пошел за ними со всем войском и Герман, все как можно лучше приготовив, в том числе взяв много повозок для войска. (3) Нагнав врагов в местечке, которое римляне называют Скале Ветерес[62], он выстроил их в боевом порядке следующим образом. (4) Поставив все повозки в одну линию, он вдоль них разместил пехоту, которой командовал Домник, для того чтобы, имея тыл в безопасности, смелее вести бой. (5) Сам он с лучшими всадниками, а также теми, что прибыли с ним из Визнтия, стоял на левом крыле пехоты, всех же остальных он разместил на правом крыле, поставив их не всех вместе, но разделив на три отряда. (6) Одним из них командовал Ильдигер, вторым — Феодор из Каппадокии, а последним, который был больше других, — Иоанн, брат Паппа, вместе с тремя другими военачальниками. Так были построены римляне. (7) Мятежники находились против них, но не стояли строем, а были разбросаны на варварский манер. (8) За ними следовали, немного поодаль, десятки тысяч маврусиев, которыми в числе многих других командовали Иауда и Ортайя. (9) Однако не все они были верны Стоце и его товарищам, но многие еще раньше, посылая к Герману, соглашались, когда дело дойдет до боя, вместе с войском василевса двинуться на врагов. (10) Тем не менее Герман не мог им вполне доверять, так как по своей природе племя маврусиев из всех людей самое неверное. (11) Поэтому они и не находились в одних рядах с мятежниками, но, оставаясь позади, поджидали, как обернутся дела, чтобы вместе с победителями начать преследовать побежденных. (12) С таким намерением маврусии, не смешиваясь с мятежниками, следовали сзади. (13) Оказавшись вблизи от неприятелей и увидев знамя Германа, Стоца приободрил своих людей и собрался обрушиться на врага. (14) Но герулы, те, что, став мятежниками, окружили Стоцу, не последовали за ним и всеми силами удерживали его самого, говоря, что неясно, каковы силы Германа, но доподлинно известно, что те из врагов, которые стоят на правом крыле, ни в коем случае не выдержат их натиска. (15) Поэтому если они двинутся против них, то те не окажут им сопротивления, обратятся в бегство и, естественно, приведут в смятение остальное войско; если же Герман, отразив их нападение, вынудит их к бегству, то вместе с ними тотчас погибнет и все их дело. (16) Убежденный этими словами, Стоца предоставил другим сражаться с теми, кто окружал Германа, сам же с лучшими воинами двинулся против Иоанна и находившихся под его командованием. (17) Те без сопротивления в беспорядке бросились бежать. Мятежники тотчас захватили все их знамена и изо всех сил преследовали бегущих, а некоторые из них стали наседать ва пехоту; и пехотинцы уже начали покидать свои ряды. (18) В этот момент Герман, сам обнажив меч и побудив к тому же все находившееся тут войско, с огромным трудом обратил в бегство стоявших против него мятежников и быстро устремился на Стоцу. (19) Когда к нему в этом бою присоединились бывшие под началом Ильдигера и Феодора, оба войска настолько смешались друг с другом, что мятежники, преследовавшие одних из своих врагов, перехваченные другими, сами погибали. (20) В то время как ряды их все больше и больше смешивались, люди Германа, оказавшись у них в тылу, наступали на них все сильнее. Тут мятежников охватил сильный страх, и они уже не думали о сопротивлении. (21) Ни для тех, ни для других не было ясно, где свои, где чужие; они не узнавали друг друга: одна и та же была у них речь, одним и тем же оружием они пользовались, они не отличались ни по внешнему виду, ни по одежде, ни по иному признаку. (22) Поэтому по предложению Германа солдаты василевса у любого, кого они захватывали, спрашивали, кто он такой, и затем, если он говорил, что он из войска Германа, приказывали ему назвать пароль Германа, а кто сказать не мог, того убивали. (23) В этой битве один из неприятелей, оказавшись незамеченным, убил лошадь Германа, и сам Герман упал на землю и попал бы в опасное положение, если бы его копьеносцы быстро не пришли ему па помощь, и, окружив его, не посадили на другого коня.

(24) Стоце во время этого смятения удалось бежать с небольшим числом своих людей. Подбадривая своих, Герман прямо устремился к лагерю врагов. (25) Там поставленные для охраны укрепления мятежники решили оказать ему сопротивление. (26) Разгорелась ожесточенная схватка у самых ворот лагеря, и мятежники почти оттеснили своих противников. Тогда Герман послал отряд из следовавших за ним на другую сторону укрепления, приказав им попытаться проникнуть в лагерь оттуда. (27) Так как там никто укрепления не защищал, то они без большого труда прорвались в его центр. (28) Увидев это, мятежники обратились в бегство, а Герман с остальным войском устремился в лагерь врагов. (29) Тут солдаты беспрепятственно принялись грабить имущество, они уже ни во что не ставили неприятеля и больше не слушали приказаний стратига, ибо в их руках оказались богатства. (30) Поэтому Герман, опасаясь, как бы враги, опомнившись, не напали на них, сам с немногими людьми стал у входа в лагерь и, горько сетуя, призывал к порядку солдат, однако никто его не слушал. (31) Когда события приняли такой оборот, то многие маврусии начали преследовать мятежников и, присоединившись к войску василевса, принялись грабить лагерь побежденных. (32) Стоца, первоначально возлагавший большие надежды на войско маврусиев, поскакал к ним, чтобы побудить их к сражению. (33) Но, заметив, что они делают, он с большим трудом, имея едва сотню людей, сумел спастись бегством. (34) Когда вокруг него вновь собралось много воинов, они попытались вступить в открытое сражение с врагами, но, потерпев не меньшее, если не большее поражение, все они сдались Герману. (35) Один только Стоца с немногими вандалами удалился в Мавретанию и, взяв замуж дочь одного из местных предводителей, остался там. Так окончился этот мятеж.

XVIII. В числе копьеносцев Феодора из Каппадокии был некто по имени Максимин, весьма дурной человек. (2) Этот Максимин сумел привлечь на свою сторону очень многих солдат для совершения заговора и стал подумывать о том, чтобы учинить тиранию. (3) Стремясь втянуть в число заговорщиков еще больше солдат, он среди прочих сообщил свой план Асклепиаду, выходцу из Палестины, человеку благородного происхождения и первому из приближенных Феодора. (4) Этот Асклепиад, переговорив с Феодором, раскрыл все это Герману. (5) Поскольку дела в Ливии находились еще в шатком положении, то, не желая еще одного мятежа, Герман предпочел привлечь Максимина на свою сторону лестью и связать его присягой верности государству, нежели подвергать его наказанию. (6) У всех римлян с древних времен было в обычае не брать никого в число копьеносцев полководцев, пока он не принесет самых страшных клятв и тем не даст обещания сохранять преданность своему вождю и римскому василевсу. Поэтому, послав за Максимином, Герман стал хвалить его за отвагу и предложил ему в дальнейшем стать его копьеносцем. (7) Обрадованный такой исключительной честью и думая, что таким образом он легче выполнит намеченный им план, тот принес присягу, а затем, зачисленный в копьеносцы Германа, тотчас же решил пренебречь тем, в чем клялся, и еще упорнее стремиться к захвату власти. (8) И вот, когда в городе всенародно справлялся некий праздник, многие из мятежников Максимина, по существовавшему у них договору, должны были примерно во время завтрака явиться во дворец, где Герман угощал своих близких. Вместе с другими копьеносцами при исполнении своих обязанностей находился на пиру и Максимин. (9) Пир затянулся, и кто-то, войдя, сообщил Герману, что многие солдаты в беспорядке стоят перед воротами дворца и жалуются, что казначейство задолжало им жалование за долгий срок. (10) Тогда Герман приказал самым надежным своим копьеносцам тайно наблюдать за Максимином, ни в коем случае не позволяя ему заметить за собой слежку. (11) Тем временем мятежники с угрозами и шумом бегом устремились на ипподром. Заговорщики, спешно вызванные из своих домов, стали стекаться туда же. (12) Если бы случилось так, что все они собрались сюда, то, я думаю, едва ли кто-нибудь смог легко подавить их силу. (13) Но Герман ^их опередил; пока большинство из их сборища не подоспело, он послал против них преданных ему и василевсу людей. (14) Они напали на ничего не ожидавших мятежников. Поскольку с ними не было Максимина, который, как они думали, в этот опасный час станет их предводителем; поскольку их не собралось столько, сколько они рассчитывали, а также поскольку они увидели, что, сверх их ожидания, свои же товарищи-солдаты с оружием идут против них, они, потеряв всякую решимость, легко оказались побеждены в схватке и обратились в смятении в бегство. (15) Их противники многих из них убили, а многих живыми привели к Герману. (16) А те, которые не успели прийти на ипподром, ничем не обнаружили своего былого расположения к Максимину. (17) Герман не счел нужным подвергать их Допросу, только спросил, продолжал ли Максимин, после того как принес присягу, готовиться к заговору. (18) Когда тот был уличен в том, что, зачисленный в ряды его копьеносцев, он еще деятельнее продолжал осуществлять свое намерение, Герман приказал посадить его на кол вблизи стен Карфагена[63] и таким образом сумел полностью пресечь мятеж. Так завершился преступный замысел Максимина. XIX. Отозвав Германа с Симмахом и Домником, василевс вновь поручил Соломону ведать всеми делами в Ливии. Это был тринадцатый год единодержавного правления Юстиниана[64]. Он дал ему и другое войско, и других военачальников: Руфина и Леонтия, сыновей Зауны, сына Фаресмана[65], и Иоанна, сына Сисиниола. (2) Дело в том, что Мартин и Валериан, еще раньше вызванные в Визнтий, отправились туда. (3) Прибыв в Карфаген и будучи избавленным от мятежников Стоцы, Соломон проявил большую умеренность и, охраняя Ливию, обеспечил ей полную безопасность, привел в порядок войско, а если кто-либо казался ему подозрительным, того отправлял в Византии или к Велисарию, вербуя на их место новых солдат; оставшихся в Ливии вандалов, особенно их жен, он всех выселил из этой страны. Все города он окружил стенами и строго придерживался законов, и таким образом полностью восстановил управление. (4) Ливия при нем стала страной с большими доходами и во всех отношениях счастливой.

(5) Когда он привел все в наилучшее состояние, он вновь выступил против Иауды и живших на Аврасии маврусиев. (6) Вначале он послал с войском одного из своих копьеносцев — Гонтариса, человека, испытанного в боях. (7) Прибыв к реке Абига, тот стал там лагерем возле безлюдного города Багаис. (8) В рукопашном бою с врагами он оказался побежден и отступил в укрепленный лагерь, который уже начали осаждать маврусии. (9) Тем временем подоспел со всем войском и Соломон и разбил свой лагерь в шестидесяти стадиях от того лагеря, где командовал Гонтарис. Услышав обо всем, что случилось с отрядом Гонтариса, он послал им часть своего войска, велев смелее напасть на врагов. (10) Маврусии, одержав верх в первом столкновении, как было сказано выше, сделали следующее. (11) Река Абига течет с горы Аврасии и, спустившись на равнину, орошает землю так, как этого и желают живущие здесь люди. (12) Местные жители отводят течение этой реки туда, где, по их мнению, оно в данное время может принести им пользу. Поэтому на этой равнине много водоотводных каналов, Абига расходится по всем ним и уходит под землю, а затем, соединив свои потоки, она вновь вырывается из-под земли. (13) Поскольку так сделано на большей части равнины, то у жителей ее есть возможность запрудить протоки реки или вновь открыть их чтобы пользоваться как им угодно водами этой реки[66]. (14) И вот маврусии, перекрыв все проточные каналы этой реки, направили ее течение вокруг лагеря римлян. (15) Из-за этого образовалась сильная грязь, и путь стал непроходим. Это римлян привело в величайший страх и поставило в затруднительное положение. (16) Услышав об этом, Соломон со всей поспешностью направился в ту сторону. Варвары, испугавшись, ушли к подножию Аврасия, расположившись лагерем в месте, которое называется Бабос, и стали его там ожидать. Соломин, поднявшись со всем войском, двинулся туда. (17) Вступив с врагами в рукопашный бой, он одержал над ними решительную победу и обратил их в бегство. (18) С этого времени маврусии решили, что им нельзя вступать с римлянами в бой в открытом месте. Они уже не надеялись, что одолеют их в сражении. Однако они возлагали надежды на трудности похода по Аврасию; они считали, что римляне, попав в бедственное положение, быстро уйдут отсюда, как и в первый раз. (19) Поэтому многие из них ушли в Мавретанию и к варварам, живущим на юг от Аврасия; Иауда же с двадцатью тысячами маврусиев остался здесь. За это время он выстроил в Аврасии укрепление по имени Зербула. Войдя туда со всеми маврусиями, он вел себя спокойно. (20) Соломон совсем не хотел терять время на осаду. Узнав, что возле города Тамугади есть равнины, полные созревшего хлеба, он повел туда свое войско и, остановившись там, опустошал землю. Затем, предав все огню, он вновь направился к укреплению Зербуле. (21) В то время, как римляне опустошали землю, Иауда, оставив небольшой отряд маврусиев, которых он считал наиболее способными нести охрану укрепления, с остальным войском поднялся на самую вершину Аврасия: он опасался, как бы в случае, если римляне начнут осаду укрепления, у него не случился бы недостаток продовольствия. (22) Найдя место, отовсюду защищенное крутым подъемом и прикрытое отвесными скалами, по названию Тумар, он спокойно стал ожидать там римлян. (23) А римляне три дня осаждали укрепление Зербулу. Пользуясь луками, поскольку стены укрепления были невысокие, они убили многих варваров, поднимавшихся к зубцам стен. (24) И по воле какого-то случая оказалось так, что этими стрелами были убиты все предводители маврусиев, бывшие в крепости. (25) После трех дней осады, когда наступила ночь, римляне, ничего не зная о гибели у маврусиев их предводителей, решили снять осаду. (26) Соломон подумал, что лучше идти против Иауды и главного войска маврусиев; он считал, что, если ему удастся, окружив, захватить их, то тем легче и с меньшим для римлян трудом сдадутся им находящиеся в Зербуле варвары. (27) Между тем варвары, полагая, что они уже не могут далее противиться осаде, так как все их предводители погибли, решили как можно скорее бежать и покинуть укрепление. (28) Тотчас все они, в полном молчании, не позволяя врагам что-либо заметить, обратились в бегство, в то время как римляне с наступлением дня, в свою очередь начали готовиться к отходу и собирать имущество. (29) Но поскольку никто из врагов не показывался на стенах, хотя осаждавшие собирались удалиться, они дивились этому и все время спрашивали друг друга, что бы это значило. (30) Пребывая в таком недоумении, они стали обходить укрепление и нашли открытыми маленькие ворота, через которые бежали маврусии. (31) Войдя в укрепление, они все подвергли разграблению, оставив всякую мысль о преследовании врагов: ибо те были легковооруженными и хорошо знали здешние места. (32) Захватив всю добычу, они оставили тех, кто сторожил бы это укрепление, и все пешим строем двинулись дальше.

XX. Прибыв к местности Тумар, где запершись и ничего не предпринимая, находились враги, римляне разбили свой лагерь недалеко от них в крайне неудобном месте, где нельзя было добыть ни воды (разве что очень мало), ни чего-либо другого из необходимого в достаточном количестве. (2) Когда они потратили уже довольно много времени, а варвары не делали ни малейшей попытки выйти против них, то римляне, страдая из-за этой осады ничуть не меньше, если не больше их [осажденных], стали выражать неудовольствие. (3) Более всего их мучил недостаток воды, за выдачей которой следил сам Соломон, отпуская на каждого человека в день только по одной кружке. (4) Видя, что они уже явно начали выражать неудовольствие и больше не в состоянии переносить тяжесть положения, он решил попытаться взять это место приступом, хотя подход к нему был очень труден.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45