ШАПИ КАЗИЕВ
      ИМАМ ШАМИЛЬ
      В фигурных скобках {} текст, выделенный автором разрядкой.
      В круглых скобках () номера подстраничных примечаний автора.
      СОДЕРЖАНИЕ
      Предисловие. ПРИТЯЖЕНИЕ КАВКАЗА
      Часть I НАКОВАЛЬНЯ ДЛЯ ГЕРОЯ
      Часть II БИТВЫ ЗА ИМАМАТ
      Часть III ИМПЕРИЯ СВОБОДЫ
      Часть IV ПОЕДИНОК
      Часть V ЗАЛОЖНИК КАВКАЗА
      Часть VI ПАЛОМНИЧЕСТВО
      Послесловие. ОВЦЫ БЕЗ ПАСТЫРЯ
      Основные даты жизни и деятельности Шамиля
      Краткая библиография
      Предисловие
      ПРИТЯЖЕНИЕ КАВКАЗА
      КАВКАЗСКИЙ ПРЕСТОЛ
      Древние считали неприступные вершины Кавказа престолом божеств, обителью могущественных духов, подножием неба. Эсхил называл их "соседками звезд". По Геродоту "Cauc-as" означает Гора Азов.
      Эта гигантская крепость, разделяющая два мира - Европу и Азию, окутана множеством преданий, легенд и мифов.
      Олимпийские боги считали Кавказ подходящим местом для своих интриг. Зевс велел приковать на Кавказе Прометея - дерзкого покровителя людей, которых он сделал "смотрящими в небо", дав им божественный огонь и разные знания.
      На Арарат, главную вершину Кавказа, стихия Всемирного потопа вынесла и Ноев ковчег. Бог дал Ною завет: "Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю", и сыновья его стали прародителями множества народов, расселившихся по миру.
      Обещав, что потопов больше не будет, Бог сделал Кавказ самым желанным и надежным местом на земле. Однако с тех пор, как ветхозаветный Пророк высадил на Арарате свой легендарный десант, для Кавказа наступили трудные времена.
      Пример Ноя оказался заразительным, и к сияющим вершинам потянулось неисчислимое количество желающих оседлать знаменитые горы. Вследствие чего Кавказ сделался самым беспокойным местом.
      Притяжение Кавказа было столь магическим, что мало кто из великих полководцев устоял перед соблазном украсить свои короны сиянием его снежных пиков.
      Могу - значит хочу! Сила была единственным аргументом завоевателей. Стараясь превзойти предшественников, они огнем и мечом спешили запечатлеть свое имя в печальной летописи мира.
      После нашествия скифов на Кавказе остались богатые курганы. Македонский, на манер олимпийских богов, ссылал сюда бунтарей. Римские императоры пытались обратить Кавказ в свою провинцию. Несколько столетий процветала Кавказская Албания, но была сметена гуннами и "Великим переселением народов". Наследство Албании разделили между собой иранские Сасаниды и Хазарский каганат.
      Свои новые владения Сасаниды огородили Великой Кавказской стеной. Она начиналась от Железных ворот - Дербентской крепости у моря и уходила к вершинам Кавказского хребта.
      Но опасность пришла с тыла. Арабский халифат разгромил Сасанидов и отбросил на север хазар.
      После распада Халифата на Восточном Кавказе обособилось множество ханств, княжеств, вольных горских обществ и племенных союзов.
      Новым потрясением для Кавказа стало вторжение Чингисхана. После него кавказский престол пытался узурпировать и Тамерлан.
      Но так и не нашлось силы, способной окончательно покорить Кавказ и населяющие его народы.
      Войны, миграции, стихийные бедствия - все оставило на Кавказе свои следы. Одни племена вытесняли в горы другие. Аборигены вынуждены были подниматься все выше и выше, туда, где их уже никто не мог достать. Следом шли те, кого выбрасывали на кавказские утесы новые волны истории. Подпирая друг друга, народы поднимались к вершинам Кавказа, пока первым не оставалось выбора воевать или умереть. А так как оружие всегда было здесь непременной частью костюма, горцы росли воинами, умеющими за себя постоять.
      Здесь веками переплетались расы и религии, языки и культуры. Процесс был сложным, но в результате возникла единая цивилизация горцев, преображающая всех, кто вступает в ее духовное пространство.
      Те же, кто видел в разноликом Кавказе слоеный пирог, который легко проглотить, всегда рисковали, потому что на деле Кавказ оказывался острым клинком из многослойной стали.
      К концу первого тысячелетия на Кавказе дала о себе знать и новая сила Древнерусское государство.
      Поначалу дело ограничивалось разведывательными набегами. Но, укрепившись на Тамани, великий князь "простер оружие свое до подножья Кавказского хребта", начав войну с осетинами и черкесами.
      С тех пор Кавказ превратился в арену борьбы трех основных соперников Персии, Турции и России. Их власть на Кавказе не была прочной и требовала постоянного подтверждения. А большинство горских народов жило своей вольной жизнью, не подозревая о том, за кем они "числятся".
      Кавказский престол так и не обрел своего владельца, хотя претендентов по-прежнему было в избытке.
      МЕЖДУ ТРЕХ ОГНЕЙ
      Иван IV (Грозный) занялся Кавказом более основательно, женился на черкесской княжне Марии и заложил на реке Терек крепость. Здесь несли службу 500 стрельцов, к которым прибилось множество беглых крестьян, и бойко шла приграничная торговля.
      Став одной ногой в южных пределах, Россия собиралась с силами, чтобы пойти дальше.
      На Дону и Тереке росли казачьи общины. "А по Терке реке и по иным речкам живут вольные многие казаки", - сообщает летопись.
      Привыкшие к вольности, казаки доставляли московским правителям немало хлопот. Но в конце концов, после восстаний и бунтов, казачий край сделался приграничной провинцией государства. А создание новых казачьих войск и поселение их на военных линиях, постепенно продвигавшихся в глубь Кавказа, стали одним из инструментов царской политики на Кавказе.
      Кавказские владетели, погрязшие в междоусобицах, били челом в Москве, ища защиты и покровительства. Первым пронял царя Федора Иоанновича грузинский царь Александр, жалуясь на набеги горцев, хотя и сам был не чужд подобным затеям.
      Весной 1594 года войско во главе с боярином А. Хворостининым захватило Тарки - резиденцию крупного дагестанского владетеля шамхала Тарковского на берегу Каспия. Но восставшие горцы отогнали воеводу за Терек. Та же участь постигла и воеводу И. Бутурлина, которого послал Борис Годунов.
      После этого на Кавказе с новой силой разгорелось соперничество Персии и Турции, которое не утихало более трех веков. Войны сопровождались крайними жестокостями, свирепыми казнями непокорных, массовыми угонами в неволю и работорговлей.
      Грабительские нашествия выдавались за религиозную войну. Каждая из сторон, представлявших две ветви ислама - шиитов (персы) и суннитов (турки), декларировала борьбу за чистоту веры и пыталась привлечь горцев на свою сторону.
      Набиравшее мощь Русское государство тоже все чаще вспоминало о Кавказских горах, за которыми изнемогали под иноземным игом единоверные Грузия и Армения.
      Вмешаться в спор за Кавказ решил Петр I. Прорубив окно в Европу, Петр решил распахнуть ворота в Азию. И это были знаменитые Железные ворота древнего Дербента.
      Впервые Дагестан и Дербент описал в своем дневнике тверской купец Афанасий Никитин, присоединившийся в 1466 году к посольству, отправлявшемуся в Шемаху. Позже, по пути в Персию, навестил Дербент и Стенька Разин. Но если атаман ходил "за зипунами", за поживой, то Петр шел за новыми землями. Он решил продвинуть свои границы далеко на юг и овладеть Каспием, который считал "морем без хозяина".
      Прослышав о намерениях Петра, персидский шах попытался остановить его, послав в подарок русскому государю слона. Когда посольство с диковинным зверем проходило через Дагестан, горцы решили слона отбить. Отряд, сопровождавший слона, был прижат к морю, и если бы астраханский воевода не успел прислать корабль, Петр так и не увидел бы шахского подарка. Однако заморское чудище только раззадорило Петра.
      Летом 1722 года император отправился в Каспийский (Персидский) поход.
      Войско Петра насчитывало около 100 тысяч человек. Его флот под командованием адмирала Апраксина состоял из 300 кораблей.
      В Дагестане Петра встречали по-разному. Одни вступали в сражения и подвергались уничтожению вместе со своими селами. Другие, напротив, принимали Петра с почетом. Шамхал Тарковский, понимая бессмысленность сопротивления и в надежде на обретение сильного союзника, одарил Петра подарками, за что и сам был осыпан почестями. Это, однако, не помешало ему обратить свое войско против императора, когда шамхал оказался ущемлен территориальным переделом, учиненным Петром. Кончилась эта затея печально для шамхала - поражением и ссылкой на Кольский полуостров. Тогда же Петр заложил "Стан Петра", ставший позже городом Порт-Петровском (ныне - Махачкала), и первую русскую крепость на реке Сулак "Святой крест".
      23 августа Петр уже стоял у Дербента. Шахский правитель города бежал, а жители вышли к царю с серебряными ключами от крепостных ворот.
      Осенние штормы разбили часть флотилии, а болезни и недостаток провианта вынудили Петра вернуться в столицу. Оставшийся командовать Михаил Матюшкин взял Баку и двинулся дальше. Персия сочла за лучшее капитулировать. По Петербургскому договору 1723 года Россия получила весь Каспий с прибрежными портами.
      Петр умер, не успев как следует распорядиться судьбой созданного им великого государства. Тогда-то в странах-соперницах России и начали поговаривать о "Завещании Петра", по которому якобы империя должна была стать главной мировой державой и выйти к теплым морям, в которых солдаты "омоют свои сапоги".
      Но в 1735 году, готовясь к войне с Турцией, императрица Анна отвела все войска за Терек, ставший по Гянджинскому договору официальной границей России и Персии. На этом рубеже была основана крепость Кизляр.
      В образовавшуюся "брешь" тут же ринулся новый властитель Персии Надир-шах. Грозный полководец, покоривший Восток и Индию, собирался отодвинуть русские границы до Волги и Дона. Свирепые воины шаха громили села и топтали конями младенцев. Но на пути захватчиков встали дагестанцы, которые всегда объединялись в тяжелые для родины времена. Горцы нанесли шаху сокрушительное поражение. Надир едва унес ноги, переодевшись простым воином и позорно бросив корону, казну и знамена.
      В аварском сказании о разгроме Надир-шаха говорится:
      Запомните, пришельцы, навсегда,
      Из вас немногие в той битве уцелели
      Придете снова - уничтожим всех!
      Звезда Надира закатилась, и он был убит в результате заговора. С тех пор в Персии есть поговорка: "Лишь глупый шах пойдет на Дагестан".
      Победа горцев вызвала в российской столице неописуемую радость. А в Стамбуле водили на цепи "непобедимых львов Надир-шаха", взятых в плен горцами.
      Императрица Екатерина II избрала новую тактику проникновения на Кавказ, стараясь всеми способами привлечь к себе кавказских владетелей. Предвидя, что в будущем Россия станет державой многих народов и вер, мудрая правительница издала в 1773 году Указ "О терпимости всех вероисповеданий". "Преосвященные ж Архиереи, так как и светские команды, - говорилось в Указе, - должны прилагать, в силу государственных законов, старание, чтоб от того между поданными Ее Императорского Величества не могло быть никакого разногласия, а паче б между ими любовь, тишина и согласие царствовало".
      Поступив в российское подданство, многие из кавказских владетелей почувствовали себя сильнее. Но вместо утверждения "любви и согласия" стали покушаться на земли свободных горских общин. Их наглые притязания, а также изъятие земель для новых крепостей и чиновничьи бесчинства сделали положение горцев невыносимым.
      ШЕЙХ МАНСУР
      В 1785 году в Чечне вспыхнуло восстание под руководством шейха Мансура.
      Шейх проповедовал кораническое благочестие, шариатское равенство между людьми, выступал за прекращение междоусобиц и единение горцев. Поначалу Мансур вел уединенный образ жизни суфия. Но вскоре его духовное подвижничество и миссионерские идеи привлекли к Мансуру множество последователей из сопредельных областей Кавказа. Растущая популярность шейха многих беспокоила, и царские власти решили положить этому конец. К аулу Алды, в котором жил Мансур, был послан сильный отряд. Узнав об этом, жители заблаговременно покинули свои дома. Не найдя шейха, отряд сжег Алды и повернул назад. Но в лесу его окружили и полностью разгромили собравшиеся из окрестных аулов чеченцы. Среди уцелевших был будущий герой Бородина князь П. Багратион. А в числе немногих погибших повстанцев был брат Мансура.
      Успех шейха прославил его далеко за пределами Чечни. К нему стали собираться не только простые горцы, но и влиятельные люди, ущемленные в своих правах царскими властями. Движение стало ядром объединения горских народов в борьбе за независимость.
      Воодушевленные победой, восставшие решились взять Кизляр, но все их попытки кончились неудачей. Однако восстание стремительно разрасталось, перекинувшись и на Черкесию. Военные действия продолжались с переменным успехом несколько лет. Но силы были неравны, горцы начали терпеть поражения, и в 1790 году Мансур с остатками сил ушел в Анапу, которой владели турки. В ходе Русско-турецкой войны 1787 - 1791 годов крепость была взята царскими войсками. Шейх попал в плен и закончил свою жизнь в застенках Шлиссельбургской крепости в 1794 году.
      ВОСТОЧНЫЕ ПРОЕКТЫ
      В 1796 году Екатерина II направила на Кавказ армейский корпус во главе с генералом Валерианом Зубовым. Его брат, фаворит императрицы Платон Зубов, искал случая превзойти прежнего фаворита Потемкина с его "греческим проектом", по которому предполагалось отнять у Османской империи православные народы Балкан. Зубов внушил императрице возможность овладения всем Востоком, включая Царьград (Константинополь) - родину православия.
      Однако то, что так заманчиво выглядело на словах, обернулось весьма печальными последствиями на деле. По пути в Персию генерал застрял в Дагестане под Дербентом. После долгой осады город был взят, но вокруг началась партизанская война.
      Зубов было двинулся в Азербайджан и захватил Баку, но императрица вскоре умерла, а ее сын, император Павел I, недолюбливавший покойную мать и ее фаворитов, вернул войска обратно. Тем не менее Зубов вернулся в геройском ореоле и даже был воспет Державиным в оде "Прошел ты с воинством Кавказ...".
      Павел I задумал создать на Кавказе дружественную конфедерацию формально независимых народов Кавказа, готовых совместно действовать против общих неприятелей. Командующему Кавказским корпусом И. Гудовичу было велено открыть торговлю с горцами и употребить самые деликатные меры для их привлечения в фарватер российской политики. Но вступление России в войну с Францией похоронило и этот план.
      В 1801 году, уже при Александре I, завершилось присоединение Грузии к России. В Грузии было введено российское правление, положившее конец борьбе местных претендентов за грузинский престол. К тому времени уже действовала и Военно-Грузинская дорога, проложенная царскими войсками между Владикавказом и Тифлисом через Главный Кавказский хребет.
      Главнокомандующим на Кавказе был назначен генерал К. Кнорринг, которого вскоре заменили более жестким и решительным генералом П. Цициановым. Он возводил новые крепости и устраивал военные экспедиции, давая понять горцам, кто на Кавказе хозяин.
      Джаро-белоканцам, отказавшимся платить дань, он пообещал: "Дождетесь вы моего посещения и тогда дома ваши я сожгу, из детей ваших и жен утробу выну..." Обещания такого рода Цицианов и его помощники исполняли в точности. Воодушевленный первыми победами, Цицианов послал генерала Гулякова покарать за набеги аварского хана. Однако горцы разгромили карательный отряд, убив и самого генерала.
      Тем не менее Цицианов продолжал свою деятельность, присоединил к России несколько областей, в том числе Ширван и Гянджинское ханство, которое стало именоваться Елисаветпольским округом.
      В 1806 году Цицианов блокировал Баку. Но вместо ключей от города ему достались пули от свиты бакинского хана. Потеряв своего начальника, войска отступили. А отрубленную голову Цицианова бакинский хан отправил шаху в Тегеран.
      В отместку генерал Булгаков взял Баку, Карабах и Шекинское ханство, которые отошли к России.
      Часть I
      НАКОВАЛЬНЯ ДЛЯ ГЕРОЯ
      РОЖДЕНИЕ СЫНА
      Дагестан - сердце Кавказа, и этой горной стране, простирающейся от вершин Кавказского хребта до Каспийского моря, история отвела особую роль. Что бы ни происходило между двумя морями, пока высокогорный Дагестан оставался свободным, не был покорен и Кавказ.
      Как гласят летописи, "дагестанская страна, населенная многими народами, была источником учения и ученых, родником, откуда выходили храбрецы и добродетели".
      Аварский аул Гимры Койсубулинского общества Дагестана славился богатыми садами. Природа подарила гимринцам чудесный уголок земли, укрытый высокими хребтами от холодных ветров. Даже само название аула происходило от аварского слова "тени" - "груша". Они здесь необыкновенно сочные и душистые.
      Однажды ночью гимринцев разбудили громкие выстрелы. Вооружаясь на ходу, горцы выбегали из домов, полагая, что на село напал враг. Но оказалось, что это пьяный от счастья кузнец Денгав Магомед палил в небо с плоской крыши своей сакли. Рождение сына - большое событие для горца.
      Случилось это 26 июня 1797 года. По хиджре - мусульманскому летосчислению - это был 1-й день месяца мухаррама и Нового 1212 года.
      На мавлид - благодарственную молитву собралась вся аульская община джамаат. Дед Шамиля по обычаю шепнул в правое ухо младенцу особую молитву азан, а в другое его имя - Али.
      Но счастье Денгава и его жены Баху-Меседу было недолгим. Ребенок оказался слабым и болезненным. Сверх того он заразился оспой, от которой тогда умирали даже взрослые. Родители младенца потеряли всякую надежду. Но когда мулла уже готовился читать отходную молитву, над аулом появился белый орел. Люди знали о нем из древних преданий, но никогда не видели. Орел долго кружил над Гимрами, затем камнем упал вниз и вновь взмыл в небо, унося в когтях змею, сползшую с грушевого дерева у сакли Денгава.
      Аксакалы расценили это как доброе предзнаменование и посоветовали дать ребенку новое имя. По горским поверьям лишь это радикальное средство могло сбить с толку шайтанов, когда те явятся за душой Али.
      Родители так старались спасти сына, что имя ему выбрали редкое, о котором здесь никто и не слышал, - Шамиль. Ко всеобщему изумлению средство оказалось столь действенным, что мальчик стал быстро поправляться и скоро обогнал в развитии своих сверстников.
      Позже Шамиль разыскал в книгах историю Пророка Самуила и остался доволен, что его собственное имя более всего походило на имя столь замечательного человека. И судьба судьи народа израильского удивительным образом переплелась с жизнью Шамиля.
      Так же как Самуил, которого бесплодная до того Анна "испросила у Бога", обещав посвятить мальчика служению Господу, Шамиль обрел второе рождение и посвятил себя служению Всевышнему.
      "Отрок же Самуил более и более приходил в возраст и в благоволение у Господа и у людей", - сказано в Библии (I Цар. II, 26). И народ уповал на Самуила как на очистителя веры и залог спасения народа. Именно так воспринимали миссию Шамиля и свидетели его деяний. Шамиль принял на себя тяжкое бремя очищения веры, изгнания нечестивцев и приуготовления народа своего к искреннему служению Всевышнему. Причины обрушившихся на горцев бедствий Шамиль видел во вражде и смутах, раздиравших Дагестан. И Шамиль, как и Пророк Самуил, привнес в этот хаос закон и единение, судил народ свой и с Божьей помощью побеждал сильных противников. Как и Самуилу, ему не удалось окончательно вытравить язычество и направить народ по стезям праведным. Но главное он все же совершил - объединил племена Дагестана в единый народ и тем изменил историю Кавказа.
      Теперь имя Шамиль - одно из самых любимых у горцев.
      МИР ГОРЦА
      В горах много свободы, но мало земли. Поэтому обыденная жизнь здесь соткана из бесконечной борьбы за существование.
      Реки прорезают в гранитных горах бездонные каньоны, орлы охотятся за змеями, цветы пробиваются из-под снега, а дороги такие узкие, что двоим не разойтись. Здесь, чтобы построить дом, надо разрушить скалу. Небо так низко над горами, что звезды кажутся россыпью крупных алмазов, а огненные росчерки метеоритов зовут поискать посланца небес за соседней горой. Ослепительные молнии и сокрушительный град, горные обвалы и снежные лавины...
      Энергия и фатализм, страсть и упорство составляют основу природного характера горца. Даже одежда горцев схожа с их миром - бурки лесов и белизна папах, как на снежных вершинах Кавказа.
      Дух вооруженной демократии, издревле вошедший в кровь и плоть горцев, не допускает и тени зависимости.
      В горах все обнажено, как в античной драме. Здесь аулы - амфитеатры, где каждый открыт перед людьми, небом и Всевышним. Здесь скажешь слово - и эхом отзовется вечность. И потому доброе слово здесь дороже золота, а злое опаснее пули.
      М. Лермонтов писал о Кавказе.
      Там за добро - добро, и кровь - за кровь,
      И ненависть безмерна, как любовь
      Горцев считают прирожденными воинами, но сами они не менее воинских доблестей ценят знания, ум и красоту.
      В Дагестане издревле неграмотность считалась позором, а книга - высшей ценностью. Образование было общедоступным, а по количеству школ относительно населения горцы превосходили самые просвещенные державы.
      Богатые библиотеки украшали скромные сакли горцев, а дагестанские ученые высоко ценились во всем мусульманском мире.
      Горцы изучали не только богословие или теологию, но и философию, алгебру, геометрию, логику, стихосложение, составляли медицинские атласы, энциклопедии растений и минералов.
      И теперь еще в горах можно увидеть древнейшие на планете наскальные солнечные календари и небесные карты.
      Бережно сохранялись традиции гостеприимства и куначества, почитания старших и уважения к женщине, независимости и патриотизма.
      Пришелец находил кров и защиту в любом доме.
      Женщина могла остановить самую горячую схватку, всего лишь бросив между противниками свой платок. "Хорошо живет тот, у кого жена хорошая, - говорят в горах, - а у кого плохая - плохо".
      ЮНОСТЬ ШАМИЛЯ
      Денгав, чуть было не лишившийся единственного сына, старался оберегать Шамиля от тяжелой работы. Обычные обязанности горских мальчишек он переложил на дочь и позволял Шамилю лишь раздувать мехи в кузнице или погонять ослов, когда в садах собирали урожай.
      Из винограда Денгав, как и многие гимринцы, делал вино. Когда Шамиль подрос и достаточно окреп, Денгав поручил ему давить виноград в деревянных чанах, но Шамиль упорно отказывался, соглашаясь делать любую другую работу, даже самую трудную. Виноделие было весьма прибыльным занятием, так как неподалеку, в Темир-Хан-Шуре, стоял царский гарнизон и хмельные напитки пользовались большим спросом. Со временем Денгав и вовсе забыл свое кузнечное ремесло, зато начал делать еше и араку - виноградную водку. Вскоре и сам он пристрастился к своим веселящим душу произведениям, забросив хозяйство и воспитание детей.
      Торговля вынуждала его надолго покидать аул. И Денгав решил отдать сына в медресе при мечети. Он надеялся сделать из него муллу, в полной уверенности, что дело это нетрудное и в будущем весьма выгодное.
      Однако смиренного ученика-муталима из Шамиля не получилось. Когда на его старшего друга Магомеда напало сразу несколько парней, маленький еще Шамиль бросился на помощь и дрался так отчаянно, что гимринцы прозвали его львенком.
      Гордый мальчишка решил закалить себя, как отец закалял клинки. По ночам, после долгих занятий или переписки очередной богословской рукописи, он пробирался в кузницу и до изнеможения упражнялся с тяжелым отцовским молотом. Разгорячившись, нырял в холодную реку. Переплыв стремительный поток, взбегал на вершину ближайшей горы, сталкивал с нее камень и бросался следом, чтобы догнать и остановить его.
      Втайне от всех он уходил в сады, бился кинжалом с воображаемым противником, сбивал стрелами груши с верхушек деревьев и мечтал сразиться с мифическим огнедышащим драконом Аждахой.
      Когда выпадал черед пасти сельское стадо, Шамиль гнал его на дальние луга. Там он брал на плечи ягненка и часами носил его, испытывая свои силы. И так продолжалось до тех пор, пока ягненок не превращался в большого барана.
      Однажды он вернулся в село в разодранной окровавленной одежде, погоняя отару и неся на плечах убитого волка. Гимринцы не верили, что мальчишка смог убить свирепого хищника. Пошли посмотреть на место схватки. Там лежала еще пара убитых волков.
      Матери, опасавшейся за его здоровье, он упрямо твердил: "Аллах дал мне это тело не для того, чтобы я жалел его сегодня, а затем, чтобы оно спасло меня завтра". Он будто предчувствовал, что ему предстоят испытания, каких еще никто не переносил.
      Люди поговаривали, что после перемены имени Всевышний очистил сердце Шамиля, как некогда сердце Пророка Мухаммеда, и сделал его святым.
      Когда Денгав вернулся из очередного вояжа в Темир-Хан-Шуру, его ждали ошеломляющие новости. Говорили, что Шамиль легко перепрыгивает опасные теснины и арбу вместе с седоком, если встретит ее на узкой дороге, что взбирается за диким медом на самые недоступные скалы, дальше всех бросает тяжелые камни, перерубает кинжалом летящую стрелу, объезжает самых непокорных жеребцов, ловит руками лис и ночует в пещерах, наводящих на остальных смертельный ужас. Что в руках его всегда Коран или кинжал, а чаще всего - и то и другое.
      К тому же оказалось, что Шамиль успел побороть всех сверстников и уже задирает взрослых парней, желая помериться с ними силами. А сверх того прославился как виртуозный наездник, на всем скаку попадающий из ружья в подброшенную монету.
      В довершение ко всему сельский учитель-мулла объявил Денгаву, что сыну его уготовано великое будущее и... попросил забрать Шамиля из школы, ибо успехи юноши были столь поразительны, что ему впору было не учиться, а учить.
      Шамиль уже наизусть знал Коран, и в библиотеке не осталось не прочитанных им книг. А те, в которых рассказывалось о славных героях, он перечитывал снова и снова, стремясь разгадать тайну их величия. Он любил слушать легенды о сказочных богатырях-нартах, об отважных амазонках, которые даже в могилах не расставались со своим оружием и боевыми конями, о подвигах горянки Парту-Патима, поднявшей восстание горцев против кровавого завоевателя Тамерлана.
      Преображение Шамиля было чудесным. Денгав не узнавал своего сына. Шамиль превратился в отважного джигита, которому не было равных.
      Очень скоро Денгав ощутил это на себе.
      Гордость за успехи сына вызвала в отце такой прилив чувств, что он устроил приятелям настоящий пир, на котором вино текло рекой. Увидев, до какого безобразного состояния может опуститься пьяный человек, тем более - родной отец, Шамиль решил положить этому конец.
      Для начала Шамиль напомнил ему, почему мусульманам было запрещено употребление вина. Предание гласит, что однажды Пророк Мухаммед направился за город, чтобы предаться молитвам в уединенном месте. Проезжая через пальмовую рощу, он встретил веселое общество, предававшееся неумеренным возлияниям. Пророк отказался от приглашения составить им компанию и направился дальше.
      Возвращаясь обратно, он обнаружил, что все эти люди мертвы. Веселый пир обернулся ссорой, в которой они и перебили друг друга.
      Опечаленный Пророк воззвал к Богу, прося запретить вино, таящее в себе подобные бедствия. Всевышний услышал молитвы своего любимца и послал к нему ангела Джабраила (Гавриила) с повелением запретить употребление вина, а пьющих объявить врагами общества, способными причинить рано или поздно большое зло.
      Однако проповеди Шамиля не приносили желаемого результата. Денгав отвечал, что если бы вино было таким уж греховным, то Нух (Ной) не насаждал бы виноградники после своего спасения на Арарате. Тогда Шамиль прибегнул к более действенному средству, поклявшись на Коране, что убьет себя на глазах отца, если тот не оставит греховной привычки и не перестанет позорить их род. В том, что Шамиль непременно исполнит данное слово, никто не сомневался. И Денгаву ничего не оставалось, как бросить пить. В кузнице снова загорелся огонь, зазвенела наковальня, а в заброшенном винограднике пели птицы, славя щедрость Денгава и сладость виноградной лозы.
      Шамиль уже был местной знаменитостью, верховодил в самых рискованных затеях и давал советы старшим, которые звали его решать трудные споры.
      Но пытливый ум Шамиля жаждал большего. Вместе со своим другом Магомедом, ставшим впоследствии 1-м имамом Дагестана, они уединялись в пещере и, заткнув уши воском, предавались исступленным молитвам, открывая в священной книге потаенные смыслы и сокровенные знания.
      Это, в свою очередь, придавало Шамилю новые силы, и невозможное для остальных становилось для него обычным делом.
      Однажды в Гимрах появилась огромная змея, пожиравшая ягнят и домашнюю птицу. Женщины боялись ходить за водой, работать в поле и начали опасаться за своих детей. Но змея укрывалась в реке и мужчины не знали, как с ней справиться.
      Старейшины села объявили, что убивший змею получит в награду кинжал в богатой кубачинской оправе. Но смельчаков не находилось.
      Шамиль и Магомед наткнулись на чудовище, когда возвращались в село после очередных пещерных бдений. Гигантская змея грелась на речных валунах, сжимая в страшных объятиях удушенного козленка.
      Магомед сделал из ремня пращу и метнул в змею камень. Но она лишь лениво подняла голову и вновь улеглась. Друзья сбросили на змею каменную глыбу, но чудовище успело скрыться в реке вместе со своей добычей. Тогда Шамиль зажал в зубах кинжал и бросился в воду.
      Вода в речной заводи забурлила и окрасилась в кровавый цвет. Шамиль не появлялся. Магомед бросился на помощь, но не смог отыскать друга. Решив, что дело плохо, Магомед помчался в село звать людей.
      Когда встревоженные гимринцы прибежали к реке, Шамиль сидел на валуне, читая благодарственную молитву. Неподалеку валялась отрубленная голова чудовища.
      Девушки уже начали засматриваться на не по годам мужественного красавца. Мать просила Всевышнего сохранить Шамиля от опасностей, приближение которых она смутно чувствовала. И только счастливый Денгав гордо восседал на годекане, как бы нехотя соглашаясь с гимринцами, хвалившими его удивительного сына.