- Конечно.
      - "Триады" - это китайская мафия.
      Кейт аккуратнейшим образом положила локапалу на бархат.
      - Что общего у них с Ролло?
      - Он искал фабрику, которая, как мы полагали, находится в Укрепленном городе. Фабрику, занимавшуюся изготовлением поддельных старинных вещей. Лин Бо наклонился и достал из-под прилавка причудливой формы курильницу для благовоний.
      Кейт автоматически взяла ее, стараясь унять дрожь в пальцах.
      - Именно потому я просил Ролло приехать в Гонконг и присутствовать на аукционе. Именно потому, что он связан с работой лондонского филиала "Деспардс".
      - Вы хотите сказать, - Кейт тщательно подбирала слова, - что несколько вещей, проданных на только что состоявшемся аукционе, подделки?
      - Не несколько, а большая часть.
      Кейт прикрыла глаза. Боже мой!
      - Вы уверены? - спросила она спустя минуту.
      - Теперь совершенно уверен. После того, как был избит Ролло. Я попробую убедить вас...
      Он исчез за портьерой в глубине магазина и тут же вернулся, неся статуэтку, которую Кейт определила как танскую: слуга с поднятыми руками, ладони сжимают воображаемую уздечку, и рядом фигурка коня.
      - Рассмотрите ее и дайте свое заключение.
      Кейт вдумчиво и неторопливо изучала. Глазурь, лепка, вес статуэтки, стиль. Лин Бо, не говоря ни слова, протянул ей увеличительное стекло, каким пользуются ювелиры, и Кейт пристроила его в глазнице, прежде чем начать рассматривать клейма, которые могли быть затерты.
      Клейм не было. Поверхность глазури свидетельствовала о давности вещи. Статуэтка производила впечатление подлинной. Она, конечно, не могла быть поддельной.
      Но когда Кейт пришла к такому выводу, Лин Бо сказал:
      - Она сделана не больше двух лет назад.
      - Как это может быть? - недоверчиво спросила Кейт. - Невероятно, что это подделка.
      - Я согласен с вами. Мне тоже не доводилось раньше видеть ничего подобного. Таких работ очень много.
      - Они и продавались на прошлой неделе?
      - Причем по весьма высоким ценам. Но вы знаете об этом.
      - И ни у кого не возникло подозрений?
      - Ни у кого. Разумеется, гонконгский филиал "Деспардс" обладает высочайшей репутацией. Именно поэтому они пошли на риск. Кому может прийти в голову, что один из известнейших в мире аукционных домов станет на глазах у множества народу продавать за многие тысячи изделия, которые не стоят и сотен? Я без колебаний признаю человека, сделавшего это, величайшим мастером. Все эти вещи созданы одним необыкновенно талантливым человеком.
      - Ну хорошо, а при чем здесь "Триады"? Если они похожи на мафию, значит, они гангстеры, а те, как правило, не занимаются подделкой произведений искусства.
      - Верно... Но это лишь одна из их многих отдушин.
      В начале своего существования как мафия, так и "Триады" были благородными обществами. Теперь же они полностью погрязли в вымогательстве, терроре, проституции, наркотиках. Состав их постоянно пополняет улица, но на самом верху находятся люди культурные и утонченные.
      Продолжая игру, он поставил перед Кейт селадоновую чашу, при виде которой она не могла удержаться от восхищенного возгласа:
      - Какая красота!.. А Ролло знает об этом? - спросила она минуту спустя.
      - Да, конечно. Ролло знает о Гонконге все, он ведь был здесь во время войны.
      - Да, он говорил, что был в актерской ассоциации.
      - Это служило прикрытием. На самом деле мы с ним оба работали на британскую разведку.
      - Ролло? - в голосе Кейт слышалось недоверие.
      - Ну, тогда он был помоложе. Оба мы были моложе... Поэтому я и пытался отговорить его от этого опасного маскарада. Но он и слушать не хотел. "Погоди, пусть Кейт узнает, что я проделал, - повторял он. - Тогда она по-другому запоет".
      - О Боже мой, - Кейт была встревожена. - Мы с ним.., не сходились во мнениях, - беспомощно объясняла она. - Он рассердился на меня, ему казалось, что он отошел для меня на второй план...
      - Ролло всегда был по натуре собственником, - подтвердил Лин Бо.
      - Мне не надо было отпускать его сюда. Он ничего не рассказывал мне... Но я не понимаю, о чем она только думает?
      - Та женщина, о которой вы говорите, думает только об одном - о деньгах, - ответил Лин Бо.
      Кейт взглянула на него удивленно.
      - Вам все известно о моей сводной сестре и обо мне? - прямо спросила она.
      - Да, Ролло все рассказал мне.
      - А мне он ничего не рассказывал. - Она покачала головой. - Подумать только - Ролло и британская разведка! Он никогда не говорил мне об этом ни слова.
      - Он не мог. А вот у меня есть возможность рассказать это вам, но при существующих обстоятельствах, мне кажется, вы должны знать о грозящей вам опасности.
      - О грозящей мне опасности?
      - Именно так. "Триады" не останавливаются ни перед чем.
      Кейт побледнела.
      - Ролло свободно владеет двумя китайскими диалектами, - сказал Лин Бо, вновь повергая Кейт в растерянность. - В юности он какое-то время жил в Китае.
      Отец устроил его на работу в одну из иностранных компаний в Шанхае, а потом он попал сюда. Ролло не нравилась его работа, но он любил Китай. Мне кажется, тогда он впервые попробовал гримироваться под китайца.
      - Да-да, я припоминаю, он однажды оделся китайцем, - вспомнила Кейт. Ради меня, на Рождество.., я была еще совсем маленькой.
      - Его грим был безупречным. Но отправляться в Укрепленный город, в котором хозяева - "Триады", опасно для любого, кто не принадлежит к их числу. Прошу вас, увезите его из Гонконга, мисс Деспард! И как можно скорее. Он представляет собой угрозу для них, с ним непременно разделаются. Как я понял, у вас влиятельные друзья.
      - Вы имеете в виду Чандлеров? Да. Но они - и мистер Чандлер, и его бабушка - ничего об этом не знают и не должны знать. Ведь Блэз Чандлер муж моей сводной сестры, - добавила Кейт неохотно.
      - Я знаю.
      - Но а как же вы сами? - спросила Кейт с тревогой. - Они знают что-нибудь о вас?
      - Думаю, что нет. Теперь я всего-навсего торговец антиквариатом. Все, что я делаю, - слушаю и рассказываю затем об услышанном определенным людям. Китайцы любят поболтать. Информация, как правило, предоставляется в обмен на оказанную услугу, в качестве платы за долг, для достижения успеха. Когда я услышал о подделках, я тут же написал Ролло.
      - Значит, больше никто об этом не знает?
      - Пока нет. Хотя это, как вы понимаете, преступное дело.
      Кейт только кивнула, не в силах говорить.
      - Прошу вас... - произнесла она наконец. - Вы можете еще какое-то время ничего не предпринимать? Я и сама хочу добраться до сути дела, но здесь на карту поставлено очень многое. Как только станет известно, что "Деспардс" сознательно выдает подделки за подлинные вещи и продает их с огромной для себя выгодой, - всей фирме придет конец. Если существует хоть малейшая возможность спасти положение - не знаю пока, каким образом, то я сделаю это.
      - Не беспокойтесь, без веских доказательств я ничего сделать не смогу, - уверил ее Лин Бо. - Местоположение фабрики до сих пор неизвестно, к тому же сейчас она наверняка переведена в какое-нибудь другое место.
      Ее не оставят там, где поблизости был обнаружен иностранец. Обвинять без доказательств - это безрассудство, а мы, китайцы, народ осторожный. Кроме того, все это должно быть проделано аккуратно и не иметь никакой связи со мной. Я просто передаю информацию, а пока Ролло не будет в состоянии сообщить ее мне, я ничего не могу сделать.
      Кейт ощутила огромное облегчение. Ей уже представлялись полицейские обыски в аукционных залах гонконгского филиала "Деспардс" в аркаде "Мандарин-отеля" и кричащие заголовки в "Тайме".
      - А пока я прошу вас, мисс Деспард, немедленно увезите Ролло из Гонконга. Здесь он в опасности.
      - Но он же в Чандлеровской клинике и около него круглосуточно дежурят.
      Лин Бо улыбнулся.
      - Я ведь сумел передать вам записку, правда? Кто может поручиться, что под видом уборщика или Швейцара там не работает один из членов "Триады"? Они везде, мисс Деспард, во всяком случае, там, где им нужно. - Он кашлянул, прикрыв рот рукой, и это по китайским правилам поведения означало, что он собирается позволить себе дерзость. - Как мне кажется, мистер Чандлер - человек чести, и ему можно довериться.
      - Возможно, но о его жене этого не скажешь. Боюсь, что все, что я ему скажу, может стать известным и ей.
      Нет, он не должен ничего знать. Это слишком рискованно.
      - Тогда, возможно, его бабушка? В Гонконге с благоговейным трепетом относятся к ее богатству, к ее власти и к ее преклонному возрасту.
      - Да... Герцогиня, пожалуй, может все понять.
      - Если вы захотите воспользоваться телефоном, соблюдайте крайнюю осторожность. Я повторяю - члены "Триады" присутствуют всюду. - И без малейшей паузы он продолжал, услышав звон дверного колокольчика, тем же тоном:
      - Взгляните, вот совершенно необыкновенная вещь...
      В магазинчике появилась супружеская пара, европейцы.
      - Спасибо, что вы показали мне все это, - сказала Кейт, поднимаясь со стула, - но боюсь, я сейчас не могу себе позволить таких трат.
      - Возможно, вы окажете мне честь посетить мой магазин во время следующего визита в Гонконг, - ответил на это Лин Бо с изысканной вежливостью.
      - Да, непременно, - пообещала Кейт, уверенная, что супружеская чета, рассматривающая фарфоровую статуэтку богини Кван Йинь, англичане. - До свидания.
      Он с поклоном проводил посетительницу до двери.
      Кейт пробиралась сквозь толпу, не совсем представляя, куда идет, поглощенная свалившейся на нее информацией. Когда она, наконец, вернулась к действительности, то обнаружила, что находится на широкой магистрали, забитой машинами, трамваями, автобусами, фургонами, грузовыми автомобилями. Людей здесь было еще больше.
      На другой стороне улицы Кейт увидела гигантское современное здание, название которого прозвучало для нее как набат - "Конноут Центр". В потоке пешеходов она пересекла улицу. Часы на улице показывали четыре. Блэз Чандлер не ждет ее раньше пяти. Что ж, предполагалось, что она ходит по магазинам, а из путеводителя в гостиничном номере она знала, что в "Конноут Центр" полно всевозможных магазинов...
      Кейт рассчитала точно - такси подъехало к клинике без пяти пять.
      Она успела рассмотреть витрины множества магазинчиков и лавочек, обнаружила одно довольно симпатичное кафе, уселась за столик с чашкой кофе и попыталась спокойно обдумать случившееся. Первый шок уже прошел, она еще чувствовала себя потрясенной, но по крайней мере к ней вернулась ее способность здраво размышлять.
      А в палате она появилась, сияя улыбкой.
      - Я вернулась, - бодро объявила она, - надеюсь, не опоздала?
      - Точно в срок. Вы нашли то, что хотели посмотреть?
      - Да, это было потрясающе... Столько прекрасных вещей.
      Она взглянула на Ролло. Он лежал так же неподвижно, как и перед ее уходом.
      - Никаких изменений. - Блэз поднялся на ноги, расправил плечи. - Не сидите здесь долго, - сказал он. - Я пришлю машину в восемь часов, чтобы вас отвезли в гостиницу. Поужинайте в номере и ложитесь пораньше.
      - Хорошо, я так и сделаю.
      - Как вам Гонконг?
      - Просто дух захватывает, - ответила Кейт, нисколько не покривив душой. Потом нерешительно спросила:
      - Как вы думаете, я могу позвонить Герцогине, правда?
      - Разумеется. Она будет рада вашему звонку.
      - Я позвоню ей из гостиницы.
      - Только не забудьте про разницу во времени. Между Колорадо и Гонконгом разница в пятнадцать часов. Позвоните ей завтра утром; девять утра в Гонконге - это шесть вечера в Колорадо.
      - Спасибо, я совсем забыла об этом. - Кейт упада духом, ей хотелось поговорить с Агатой немедленно.
      Ей был необходим собеседник, и немедленно, ей так хотелось рассказать обо всех своих открытиях и тайнах.
      Она вновь и вновь прокручивала в голове свалившуюся на нее информацию. Почему она ничего не знала о том, что Ролло был связан с опаснейшей работой во время войны, что он говорит на двух китайских наречиях?
      Раньше Кейт думала, что знает о нем все, но она никогда не слышала, что в юности он жил в Китае. Сколько ему тогда было лет? Двадцать? Двадцать один? Ролло познакомился с матерью Кейт в 1946-м, конечно, к тому времени у него вполне могла сложиться собственная, богатая событиями жизнь, которая для нее и, возможно, для всех остальных так и осталась тайной. Шарлотта познакомилась с Ролло перед войной - может быть, она знала?
      Если даже и так, она молчала тоже. Теперь этот Лин Бо.
      Кому он передает информацию? Полиции? Это он завербовал Ролло? На первый взгляд они были ровесниками.
      Лин Бо не сказал ей ничего лишнего о себе. На кого он работает, откуда получает информацию?
      - ..для них, - закончил Блэз.
      - Что? Ох, простите, я задумалась.
      - Я понял. Вы не заходили в "Деспардс"? - спросил он небрежно.
      - Нет. И не собираюсь.
      - Почему? Вы вправе сделать это.
      - Это вражеская территория, - твердо ответила Кейт.
      Блэз пристально посмотрел на Кейт и протянул ей газету, которую читал, сидя у постели Ролло.
      - Посмотрите, что делается в мире, - сказал он. - И до завтра.
      Газета так и осталась нераскрытой. Кейт вполне хватило того, что делалось в Гонконге.
      На следующее утро Кейт позвонила Агате. Герцогиня явно обрадовалась ее звонку.
      - Ну что, хорошие новости? - спросила она с надеждой.
      Кейт вкратце обрисовала ей состояние Ролло, потом без всяких предисловий спросила:
      - Герцогиня, мне нужно поговорить с вами так, чтобы нас невозможно было подслушать. Это возможно?
      - Да, - отозвалась старая дама, скрывая свое удивление. - Ты только должна добраться до Чандлер-билдинг, это на Конноут-роуд. Спроси Бенни Фона. Я позвоню ему и объясню, в чем дело. Ему можно доверять.
      Когда ты можешь быть там?
      - Я могу выйти прямо сейчас.
      - Постой-ка, ты ведь на полуострове, значит, тебе придется перебираться через гавань. Оставайся в гостинице, я сейчас пришлю кого-нибудь за тобой. Не беспокойся ни о чем. Все будет в порядке.
      Через четверть часа Кейт сообщили по телефону, что машина ждет ее внизу. Улыбчивый юноша-китаец, который представился ей как Джон Фон, племянник Бенни Фона, занимал ее беседой всю дорогу. Они ехали сначала по направлению к гавани, затем спустились в туннель, потом, снова вынырнув на поверхность, очутились у белого небоскреба, выстроенного в американском стиле на берегу залива. Маленький и круглый Бенни Фон уже ждал ее в фойе.
      - Миссис Чандлер звонила мне, - почтительно сказал он. - Пойдемте со мною, мисс Деспард.
      Он повел ее к лифту, на котором виднелась надпись "Личный", поднялся вместе с нею на самый верх, на тридцатый этаж, и проводил ее в громадный кабинет с окнами на две стороны, из которых открывался вид на Гонконг и на гавань. Перед окном стоял длинный стол, на котором было все только самое необходимое - ежедневник, квадратные часы на подставке, лоток с карандашами и ручками и три телефона.
      - Это кабинет мистера Чандлера, - объяснил Бенни. - Сам он появится позже.
      Бенни направился к столу, но не за тем, как подумала Кейт, чтобы соединить ее с миссис Чандлер. Вместо этого Бенни Фон открыл маленьким ключиком ящик стола и извлек оттуда еще один телефонный аппарат. Кейт принялась рыться в сумочке в поисках записной книжки.
      - Вам ничего не понадобится, мадам, - сказал Бенни. - Миссис Чандлер позвонит вам сама.
      Не успел он произнести это, как раздался телефонный звонок.
      - Что я вам говорил? - улыбнулся Бенни и оставил ее одну в кабинете.
      - Ну вот и я! - начала Агата. - Это частная линия с какими-то электронными штучками, которые не дают подслушивать, и ты можешь говорить все, что хочешь.
      Никто, кроме меня, не услышит. Рассказывай, что-то мне кажется, у тебя неприятности.
      И Кейт рассказала ей все.
      - ..поэтому мне нужно увезти Ролло из Гонконга как можно скорее, и единственный человек, который, как я знаю, может в этом помочь, это вы, а точнее, Корпорация.
      - И буду рада сделать это. - Агата не спросила, почему Кейт не обратилась к Блэзу. После того, что она только что услышала, это и ей казалось невозможным. - Предоставь действовать мне. Вы оба будете вне опасности в течение ближайших суток. Может быть, я сейчас с трудом передвигаюсь, но с помощью телефона до сих пор еще могу творить чудеса.
      Кейт почувствовала такое облегчение, что могла только срывающимся голосом произнести:
      - Ах, Герцогиня... Не могу сказать вам, что значит иметь возможность просить.., и получить так много.
      - Меня радует возможность все это сделать, - коротко отозвалась Агата. - И я понимаю, что помешало тебе обратиться к Блэзу, хотя ни на минуту не поверю, что он сколько-то замешан в махинациях жены.
      - Дело не в этом, - печально сказала Кейт, - а в том, что... Ну как я могу просить Блэза о помощи, ссылаясь на то, что опасаюсь его жены и ее приятелей-гангстеров?
      - Честно говоря, мне и самой не хочется говорить с ним об этом, ответила Агата. - А я - единственный человек, который говорит ему то, что никто другой бы не посмел. Но рано или поздно ему предстоит все это узнать, и, насколько я знаю Блэза, лучше раньше, чем позже. Но это тоже предоставь мне. Не беспокойся. Готовься к отъезду. Когда все будет устроено, Бенин скажет тебе.
      Облегченно вздохнув, Кейт положила трубку. Она так и думала, что Герцогиня поможет ей. Кейт облегченно опустилась на большое кожаное кресло, чувствуя, что с ее плеч спало тяжелое бремя. Вид, открывшийся ей из окна, заворожил ее. Ярко-синюю воду гавани бороздили всевозможные суда: зелено-белые паромы, пересекавшие гавань всего за восемь минут, большие трехпалубные корабли, направлявшиеся в дальние страны, моторные лодки, маленькие и большие яхты, рыбацкие суденышки - все, что предназначено для плавания по морю. "Благоуханная Гавань", вспомнила Кейт, переводя на английский название этого города - Гонконг. Она сомневалась, что старинные китайские суденышки с измочаленными от старости парусами и пеньковыми канатами могли бы распространять вокруг себя благоухание. Еще дальше высоко в небе - светился точкой реактивный самолет, а к гавани приближались гигантские танкеры и сухогрузы.
      Чудесное место для работы. Кейт взглянула на здания центрального района - туда, где она вчера была, - на группу достающих до неба высотных зданий. Перейдя к другому окну, она увидела пик Виктории, вершина которого скрывалась в облаках, по склону медленно полз трамвай, Кейт вернулась к столу. Совершенно пустой стол, непроницаемый - как хозяин. Ее мысли снова вернулись к Блэзу. Может быть, стоило обратиться прямо к нему?
      Узнав, что она звонила в Колорадо, - а Блэз непременно будет знать об этом, - он страшно разозлится. Но она по-прежнему не была уверена в нем. Ну хорошо, она ошиблась, - не он сказал Доминик про Николаса Чивли. Но это не значит, что, узнав, во что впуталась его жена, он не станет выгораживать ее, защищая ее репутацию, да и свою собственную. Нет, решила Кейт, ей надо быть очень осторожной - Лин Бо предупреждал ее.
      Вернувшись, Бенни Фон застал Кент у окна.
      - Прекрасный вид, правда?
      - Изумительный! Но знаете, я бы здесь не смогла работать. Я бы весь день смотрела в окно.
      - Не хотите ли чашку кофе? Или чаю?
      - Спасибо, ничего не нужно. Но я была бы вам очень благодарна, если бы кто-нибудь отвез меня в больницу.
      - Машина и Джон - в вашем распоряжении во все время вашего пребывания в Гонконге. Это распоряжение миссис Чандлер.
      Кейт рассмеялась.
      - Она и вас держит в страхе?
      - Она, как вы выразились, держит в страхе только тех, о ком беспокоится, - серьезно ответил Бенни. Затем усмехнулся:
      - Думаю, мы с вами относимся к этой категории.
      ...Блэз появился в своем кабинете в половине одиннадцатого в гораздо лучшем, чем накануне, настроении.
      Они с Доминик ужинали вдвоем, за ужином и после она была внимательной и любящей, нежной и страстной. Блэз был уверен, что она хорошо подготовилась к встрече - ни один его вопрос не застал ее врасплох. Казалось, его допрос даже забавлял Доминик. Спрашивай, говорила она всем своим видом, мне скрывать нечего. А утром он проснулся от ее ласк, и живейшее наслаждение становилось все сильнее, и ему не раз казалось, что он умирает, не достигнув вершины, а там он испытал оргазм, который, казалось, длился вечно... Затем он провалился в сон, а проснувшись, обнаружил, что Доминик уже ушла - в этом не было ничего необычного, и записку: "Теперь-то ты веришь мне?"
      "Детка, - подумал он, - если ты возьмешься убеждать меня подобным образом, я готов поверить, что белое - черное".
      Так что сообщение Бенни ошеломило его.
      - Кент Деспард.., что делала?
      - Мисс Деспард была здесь в половине десятого утра и разговаривала с вашей бабушкой по компьютофону.
      ... Компьютофон был изобретением Корпорации, он преобразовывал телефонный разговор в ряды двоичных цифр, так что любой, кто подслушивал его, различил бы только помехи. Компьютофон использовался лишь для самых важных конфиденциальных разговоров.
      - Откуда, черт побери, она узнала о его существовании?
      - Миссис Чандлер позвонила мне и приказала доставить мисс Деспард сюда, чтобы та могла воспользоваться им. - Бенни замолчал, и Блэз понял, что это еще не все.
      - Продолжай, - сказал он хмуро.
      - Я должен подобрать подходящий самолет Корпорации, чтобы отправить мистера Ролло Беллами и мисс Деспард обратно в Лондон как можно скорее с необходимым для поддержания его жизни оборудованием, вместе с врачом и медсестрой. "Боинг-737" приготовлен на сегодня на двенадцать часов. - Бенни опять умолк. - Миссис Чандлер разговаривала также с клиникой.
      - Хорошо, Бенни. Спасибо.
      Лицо Блэза не выражало ничего, но Бенни понимал, что он страшно зол.
      Ну вот опять, думал он, направляясь к двери. Старуха любит пускать в ход шпоры там, где дело касается ее внука. Он для нее смысл жизни, но она настолько привыкла держать в руках уздечку, что та приросла к ним. Теперь надо ждать крепкой ссоры. Старуха, кажется, от них только расцветает. Бенни считал, что таким образом Агата Чандлер способствует продлению своей жизни.
      При этом он, как китаец, не мог не одобрять почтительного отношения внука к ее преклонным годам и мудрости.
      - Отлично, Герцогиня, - вкрадчиво произнес Блэз, .когда его бабушка взяла трубку, - объясни мне, что тут творится. Какого черта ты просишь приехать меня в Гонконг, если потом берешься за дело сама? Если ты хочешь, чтобы я зря тратил время, скажи, не стесняйся, чем бы мне еще заняться.
      Показное спокойствие Блэза не обмануло Агату.
      - По вполне серьезным причинам Кейт нужно было поговорить со мной, не опасаясь подслушивания...
      - Поэтому мы и сейчас используем ту же самую линию. Что у вас за тайны, которые нельзя обсуждать открыто?
      - Ты готов услышать. Мальчуган?
      - Наверное, нет. Но, я думаю, это не имеет значения, поэтому давай, начинай.
      И пока Блэз слушал, выражение его лица несколько раз менялось. Рука, сжимавшая трубку, напряглась так, что суставы побелели. Он застыл, сидя в кресле, глядя в окно, но не видя ничего, кроме картины, нарисованной перед ним собственной бабкой.
      Когда она закончила, Блэз выдержал такую долгую паузу, что она уже собралась окликнуть его, но тут он сказал:
      - Я полагаю, все это доказуемо.
      - Я проверила этого Лин Бо, с ним все в порядке.
      Никаких судимостей, к тому же он действительно был в Гонконге во времена японской оккупации. С Ролло Беллами другое дело. До войны он жил в Шанхае, где выучился говорить на двух китайских наречиях - он тогда работал в большой английской торговой фирме, где его папочка (настоящий, поскольку у него был еще один - для видимости) владел большой долей финансов. Он уехал, чтобы участвовать в развлекательных поездках артистов в армию, на этом история заканчивается. Больше никому ничего не удалось добиться, что, на мой взгляд, означает ложный след. Во всяком случае, я думаю, что Бенни должен посетить Лин Бо и что вы оба должны посмотреть на подделку. Если эта история выйдет наружу, считай, "Деспардс" погиб. Это и беспокоит Кейт больше всего. По ее мнению, если Доминик возьмет на себя ответственность за всю эту историю, чтобы репутация фирмы не пострадала, то дело еще можно спасти. - Она помолчала. - Но я так не считаю.
      - Я тоже, - произнес Блэз.
      - Теперь послушай, Мальчуган. Я рассказала тебе все, что мне говорила Кейт, потому что она боялась причинить тебе боль, сказав правду. "Как сказать Блэзу такое про его собственную жену? Я не могу нанести ему такой удар", - вот что она мне сказала.
      - Да, - безжизненным голосом откликнулся Блэз, - она не любит причинять боль.
      Сейчас он был полностью сосредоточен на себе, причем видел себя как бы со стороны, страдающего, застывшего, закрытого для внешнего мира. Только не устраивай трагедий с разбитым сердцем! - сказал он себе. Ты всегда знал, что твоя жена и тебя продаст, если это окажется делом прибыльным. О какой великой любви идет речь?
      Все, что связывает тебя с Доминик, - это чувственное удовольствие. На все остальное ты ухитрялся закрывать глаза, "умывал руки" - как Понтий Пилат! Теперь мучайся. Ты всегда знал, что когда-нибудь придется расплачиваться. Какую же цену придется ему заплатить? Похоже, это будет стоить потери достоинства... Хотя нет, это скорее удар, нанесенный гордости. Что ж, разве он единственный, кто страдает из-за последствий безумной страсти? Ты знал, какова Доминик, но тебе было удобно этого не замечать. Хватит ныть, при чем тут любовь? Это классический пример сладострастия. Если бы ты любил ее, ты бы принимал ее всю - со всеми ее пороками. Несовершенства возлюбленной - часть ее натуры. Помнишь, "и буду любить ее, всему вопреки"? Если бы ты любил жену, ты бы сейчас был готов помочь ей, несмотря на то, что она впуталась в мошенничество, задуманное с размахом, в попытку убийства, несмотря на то, что она неверна тебе... Мир штука весьма несовершенная, что же удивляться человеческому несовершенству, если к тому же оно было очевидно с самого начала?
      За тебя думал твой пенис, продолжал Блэз иронизировать над собой. Рядом с нею какие еще мысли могли прийти в голову? Но ведь именно ты лучше многих мог бы понять, что к чему. Разве пример твоей матери в самом раннем детстве не показал тебе, что такое ложь и предательство? Тебя устраивала Доминик, потому что она никогда не претендовала на твой внутренний, эмоциональный мир, вас связывали чисто физические отношения.
      К тому же кое о чем ты вообще предпочитаешь не вспоминать? Разве ты не помнишь, что она ответила на твою просьбу выйти за тебя замуж?
      Она спросила, хочешь ли ты взять ее такую, как есть, помнишь? А ты сказал, что какая бы она ни была - именно ее ты хочешь больше всего в жизни. Тогда она предупредила тебя, что, если она окажется не тем, чем ты думаешь, будет поздно сожалеть. На что ты ответил дословно:
      "Никто в здравом рассудке никогда не будет ни о чем сожалеть, если ты рядом".
      Вот мы и дошли до сути, спокойно заключил он.
      Наконец-то ты выразился точно. Ты уж точно не был в здравом рассудке. Почти все эти три года ты не был в здравом рассудке. А этот крепкий удар помог тебе прийти в себя, вот и все...
      ...Бенни занимался приготовлениями к транспортировке Ролло из Гонконга в Лондон. Кейт не слышала и не видела Блэза. Он знает, что я наделала, думала она, и он В ярости. Ей очень хотелось спросить Бенни, где Блэз, но она не решилась.
      Кейт забрала вещи из гостиницы, и Джон Фон привез ее в клинику, откуда специально оборудованная машина "скорой помощи" доставила Ролло, всю необходимую аппаратуру, его врача, медсестру и саму Кейт на аэродром Кай Так, где уже дожидался огромный "боинг". За "скорой помощью" следовала машина с четырьмя крепкими охранниками-китайцами, а за ней - полицейский автомобиль. Пока выгружали носилки с Ролло, Бенни показал Кейт салон самолета.
      - Мы убрали несколько сидений, чтобы могла встать кровать на колесиках и чтобы ее можно было прикрепить к полу. Вы долетите до Лондона без дозаправки. Баки заполнены горючим под завязку.
      - Спасибо, мистер Фон. Вы сделали больше чем достаточно.
      - Все называют меня Бенни.
      - Хорошо, Бенни. Я действительно очень благодарна вам.
      - Это миссис Чандлер велела сделать все для вас, чтобы вы не беспокоились.
      Кейт отошла в сторону, чтобы не мешать подъему кровати, на которой лежал неподвижный Ролло. Застегивая ремень своего кресла, расположенного между переборками - так, что она могла смотреть в иллюминатор и на Ролло, Кейт увидела, как к самолету подъехала черная машина. Из нее вышел Блэз Чандлер. Он поднялся в самолет, и Кейт отметила про себя, что на этот раз он выглядит совершенно чужим, безупречно вежливым, но посторонним человеком. Кейт поняла, что эта его отчужденность явилась следствием ее звонка.
      Блэз осведомился, довольна ли Кейт тем, как все устроено, она ответила благодарностью.
      Она понимала, что этот гордый, сдержанный человек не может не видеть ее сочувствия, с которым она отзывается на его неприятности. Но Блэз как бы прочертил линию, через которую никто в мире не мог переступить.
      Они пожали друг другу руки (его лицо по-прежнему являло собою бесстрастную маску), он пообещал звонить ей изредка домой и покинул самолет.
      Кейт отвернулась к окну, ничего не видя перед собой из-за слез, застилавших глаза. Она так и не узнала, что Блэз Чандлер стоял на краю поля все время, пока самолет бежал по взлетной полосе и затем набирал высоту, постепенно исчезая из виду. Только тогда он вернулся к машине и уехал.
      ***
      Полет прошел спокойно. Ролло не пошевелился и не издал ни звука. Кейт просмотрела несколько журналов, выпила кофе, но от еды отказалась. Пробовала задремать, но мысли не давали ей заснуть. Она снова и снова перебирала в памяти события последних дней.
      Правильно ли она сделала, позвонив Герцогине? Но нужно было спасать Ролло, а единственный человек, который мог помочь ей в этом, это Герцогиня. Иначе ей пришлось бы ждать чартерного рейса еще сутки. Так или так, частный визит в моих личных интересах. Я вовсе не жду, что правление будет оплачивать счета.