Глава 8

Морской народ

Небо было все еще темным, когда Старший Капитан Ретнор очнулся от болезненного сна. Слуга подскочил к нему с чашей, держа ее пока капитан делал несколько осторожных глотков. Обретя наконец возможность говорить, Ретнор потребовал прислать к нему военачальника, и услышал пренеприятную новость, что тот убит. Ретнор спросил о первом помощнике, потом о боцмане, и каждый раз получал тот же ответ.

«Ладно, гори оно все огнем, позови старшего по рангу из оставшихся в живых!» взревел он. Слуга торопливо кинулся исполнять повеление.

К немалой растерянности Ретнора, старшим оказался корабельный лекарь – необычный член экипажа на кораблях Севера, но в данном случае, учитывая их миссию, Ретнор счел это разумной предосторожностью. По видимому, инстинкты не подвели его, и работы врачу хватило: он был весь забрызган кровью, и выглядел неимоверно усталым, много старше своих пятидесяти зим. То, что он сообщил, выглядело столь же невесело. Два боевых корабля потеряны, один в пожаре, другой необъяснимо затонул. Все воины – все! – убиты или тяжело ранены. Только несколько матросов, едва достаточное число чтобы управлять кораблем, избежали ярости Эльфийки. Пираты доказали свое мастерство и изобретательность в бою. Один их капитан сразил больше десятка северян. Однако именно берсерк, а затем оживленная статуя так проредили ряды воинов Лускана.

С растущим ужасом Ретнор слушал описание сражения. Когда, наконец, рассказ закончился, он почти не обратил внимания, как лекарь осматривает его руку и помогает переодеться. Раздумья его оставались в услышанном.

Немыслимое случилось. Единственный руатанский корабль одолел три его военных судна, и теперь шел к своему острову с этими новостями. Лусканские корабли прикрыли свои названия, шли под простыми парусами и без флагов портов, но среди пиратов кто-то мог узнать человека, направлявшего атаку. Ретнор не был неизвестен на Руатиме. Как Старший Капитан он присутствовал на многих встречах Союза Капитанов, и нередко сидел за столом напротив военных вождей острова, так называемых Первых Топоров Руатима.

Таким образом, решил Ретнор, известие о нападении не должно достичь Руатима. Безусловно, маловероятно, чтобы островитяне смогли распутать искусно сплетенную им паутину, но Ретнор не желал давать им даже таких шансов.

«Кто за штурвалом?» потребовал он. «Куда мы направляемся?»

«Один из моряков – я не знаю его имени. Отдыхайте; мы идем к Лускану», успокаивающим голосом ответил врач. Ретнор отбросил покрывало и поднялся на ноги. Отстранив протестующего лекаря, он выбрался на палубу и обратился к удивленному рулевому. «Разворачивай корабль», приказал он тоном, не допускающим споров. «Установи прямой курс на Триск».

Матрос моргнул, но покорно передал приказ немногочисленному оставшемуся экипажу. Никто не посмел открыто возразить Ретнору, – в лучшие времена подобное означало бы смерть, – но все до одного задумались, не унесла ли отрубленная рука Старшего Капитана и его рассудок.

Триск был одним из двух больших островов в удаленном архипелаге Пурпурные Скалы. Острова лежали к западу от Гандарлума, за теплыми водами Реки. Ледяные глыбы в это время года все еще представляли опасность, но куда страшнее были загадочные и смертоносные существа, по слухам обитавшие в морях у этих островов.

Рассказывали о них только на суше, желательно подальше от моря, в безопасности заполненной таверны у жара очага. Рулевой не хотел вспоминать их теперь. Он был северянин, и не боялся смерти. Ему лишь хотелось быть уверенным, что есть путь к пиршественным залам Темпуса от желудков морских тварей, поджидавших их.

Лириэль проспала всю ночь и немалую часть дня, и проснулась мгновенно, удивленная солнечным светом, и дежурящим у ее кровати Хрольфом. Встретив ее взгляд, он широко ухмыльнулся. «Прекрасно, ты наконец пришла в себя, девочка! Лежи спокойно», предупредил он ее попытку подняться.

«Паренек в порядке, спит», продолжил Хрольф, угадав ее первый вопрос. «У него несколько царапин, ничего страшного, но он здорово вымотался. За всю свою жизнь на Руатиме я не раз видел берсерков в боевой ярости, но такое – никогда!» сказал он с почтительным восхищением.

«Каждый раз все хуже», выдавила Лириэль.

Хрольф кивнул, и его радостное лицо неожиданно посерьезнело. «Так его надолго не хватит, да?»

Дроу качнула головой и закрыла глаза, но не прежде, чем пират заметил несвойственное отчаяние в янтарных глубинах.

«Что ты собираешься делать с этим, девочка?» мягко спросил Хрольф. «Я уже понял, что ты ищешь ответы на Руатиме. Может быть, я могу помочь тебе найти их».

«Это очень долгая история», пробормотала Лириэль.

Хрольф скрестил руки и откинулся к стене. «До восхода луны тебе хватит времени на нее», спокойно заметил он. «Ребята попросили, чтобы ты оставалась тут до тех пор. Они работают над сюрпризом для тебя».

«Выполняют приговор Тинга?» с ноткой горечи осведомилась Лириэль.

Капитан ухмыльнулся. «Можно сказать и так. Но об этом не стоит беспокоиться, поверь мне. Теперь рассказывай». Доверие вещь для дроу нелегкая, но Лириэль успокоили заверения Хрольфа. По правде сказать, до этого момента она и не осознавала, насколько доверяет пирату. Не колеблясь, она поведала ему историю Ветрохода. Украденный у одной из Колдуний Рашемена, амулет был артефактом древних времен, и магию его не понимали до конца даже могущественные Колдуньи, носившие его за века. Она рассказала о цепи событий, познакомивших ее с мудростью рун, древней магии, общей для предков руатан и рашеми, и как амулет оказался у нее. И наконец, открыла все о том, почему Федор и она стремятся на Руатим. Ветроход создавался для двух целей: хранить на время «магию места», и вырезать созданную руну на древнем священном дубе, растущем на Руатиме. Врожденная магия дроу и ее заклинания подходили для Ветрохода. Она надеялась, что путешествие на Руатим – то, чему оно ее научит, препятствия, которые ей приходилось и придется преодолеть, – выгравируют руну в ее разуме и сердце, руну, которая позволит ей закрепить владение своей магией, а Федору даст контроль над силой берсерка.

«Я слышал истории о древних рунных странствиях», заметил Хрольф, когда она остановилась, переводя дыхание. «Допустим, образ руны придет к тебе. Знаешь ли ты, как нужно привести ее в жизнь?»

Лириэль покачала головой. «Я многое знаю об обычном волшебстве, но это совсем другое».

«Возможно, здесь я тебе и помогу», задумчиво произнес он. «Ты права, говоря, что многие знания о рунах утеряны, но осколки, крохи старой мудрости можно еще найти, если знать, где искать. В нашем роду еще передают по наследству старые легенды». Он сделал паузу, ухмыльнулся и подмигнул Лириэль. «Ты может заметила, я не поступаю так, как должен был бы по мнению некоторых. Эта струя течет в моей семье. Один мой родич, добрый друг еще с тех пор, когда мы были мальчишками, зовет себя шаманом. Мы с ним посидим и хорошенько потолкуем, рассудим, что можно сделать для тебя и парнишки».

Дроу поблагодарила его кивком, но отчаяние не покинуло ее глаз. «Если мы успеем на Руатим», прошептала она.

Хрольф поразмыслил. «Знаешь», сказал он, «Я тут думал насчет этой остановки в Гандарлуне. Ловля сельди не очень веселая работа. Этой весной, думаю, обойдусь и без нее. У нас достаточно провизии до Руатима, а товары не испортятся до следующего путешествия. Как насчет того, чтобы пойти прямиком домой?»

Лириэль ошарашено взглянула пирату в лицо. «Ты сделаешь это ради нас?»

«И не только это, и не надо так удивленно смотреть!» пират протянул руку и мягко взял ее за подбородок огромной ладонью. «Ты умница, но кое-чему тебе еще стоит поучиться. Ты и парень столько раз помогали мне и Эльфийке. Не думай, что я забуду».

Хрольф мягко потрепал ее по щеке и отодвинулся. «Если ты способна принимать посетителей, тут есть один, очень желающий поговорить».

Лириэль вопросительно подняла бровь.

«Кзорш», ответил пират, улыбаясь во весь рот. «Эльф плывет рядом с нами с восхода. У него для тебя что-то есть, так он говорит, и хочет передать тебе из рук в руки. Думаю, ты его очаровала, девочка». Лириэль иронично фыркнула.

«А почему нет? Он симпатичный парень», продолжал насмешничать Хрольф, «а ты любительница плавать!»

«Будь я уверена, что смогу достаточно долго задержать дыхание, возможно и подумала бы», весело ответила Лириэль. «В любом случае, надо узнать, что ему нужно». Все еще ухмыляясь, капитан вышел из кабины и поднялся на палубу. Спустя несколько мгновений в дверь тихо вошел Кзорш, держа в перепончатых ладонях знакомый мешочек. «Твои волшебные крабы», объявил он, опуская еще не просохшую сумку на пол. «Они все здесь».

Судя по его виду, морской эльф хотел еще что-то сказать, так что Лириэль указала ему на единственное в комнате кресло. Ей и самой было что обсудить.

«Тяжело было отыскать метательных пауков? Магических крабов», поправилась она, вспомнив данное им Кзоршем имя.

«Не слишком трудно. Я часто обыскиваю затонувшие корабли в поисках полезных вещей», с энтузиазмом объяснил эльф. «Я считаюсь большим умельцем в подобных делах, и нахожу много всего полезного для торговли». Он потянулся к поясу и отстегнул закрепленный на нем браслет – тяжелую золотую полосу старинной работы, уставленную большими овальными сапфирами. Безделушку он протянул Лириэль. «Ты не возьмешь это в обмен на тот нож, что одолжила мне? И, может, назовешь цену за один из магических крабов? Или другое волшебное оружие, если можешь с чем-нибудь расстаться?»

Лириэль отмахнулась от безвкусной драгоценности. «Оставь нож себе», сказала она небрежно. «У меня таких еще дюжина. Что до магических крабов, я как раз могу предложить тебе цену. Прежде чем меня вышвырнули за борт», начала она, «я достаточно насмотрелась на бой, чтобы понять, кто направлял атаку. Большой человек, с темной бородой, левша. Мой друг Федор сразился с ним и отрубил руку. Она упала в море. Найди обрубок, и принеси мне».

На лице эльфа появился ужас. «Зачем он может тебе понадобиться?»

«Так ты можешь добыть его или нет?» нетерпеливо спросила Лириэль. У нее были свои причины, но распространяться о них она совершенно не собиралась. Восьмая нога Лолт, даже думать о них было неприятно! За свою короткую карьеру в Арах-Тинилит, Лириэль узнала, что заклинания жриц Лолт могут посоперничать с арсеналом самых могучих некромантов. Даже если темнобородый еще жив, его рука уж точно мертва, и от нее она могла получить ответы, через нее она могла получить власть над ним. Необходимое заклинание было очень мощным, и, как обычно, соответственно велики были и опасности. Лириэль не испытывала уверенности, что сумеет контролировать такое заклинание, даже если Лолт пожелает даровать его.

«Возможно, я и найду», признал Кзорш, «Но в море полно всяких существ, и скорее всего отрубленная конечность уже…»

«Съедена», заключила дроу. «Что же, делай что можешь. Вознаграждение будет того стоить. Для начала, почему бы тебе не взять несколько магических крабов с собой, в качестве предоплаты? Об остальном договоримся, когда ты вернешься».

Услышав в ее словах приказ удалиться, морской эльф прибрал свои сокровища и собрался уходить. В дверях он остановился. «Потерянные души моих сородичей. Как я могу помочь тебе найти их и освободить?»

«Найди эту треклятую руку», решительно повторила Лириэль. Поскольку мужчина не выглядел убежденным, она добавила, «Неужто тебе не кажется странным, что три корабля и под две сотни воинов напали на такую мелкую рыбешку как Эльфийка? Им было что-то нужно от нас, и они достаточно много знали, чтобы прихватить такие внушительные силы. Не думаю, что их интересовала Хрольфова коллекция часов из Невервинтер».

Кзорш уставился на нее. «Причиной для нападения были убитые морские эльфы?»

«Возможно. Когда мы узнаем, кто были эти люди, и что им понадобилось, появится шанс узнать, что случилось с твоими родичами. Для этого», добавила она в завершение, «мне и нужна эта рука».

Морской эльф кивнул, переваривая услышанное. «Прости, но я не понимаю, почему ты беспокоишься о проблемах морского народа».

Дроу пожала плечами, поскольку не могла бы назвать ни одной причины, которую сама бы понимала. Видя, что у нее не нашлось объяснения, свое предложил Кзорш.

«Я слышал много страшных историй о темных эльфов. Ты совсем не похожа на то, что я ожидал встретить в дроу. Похоже, меня учили неверно».

В мыслях Лириэль полыхнула животрепещущая картина – неизбежный результат встречи этого благородного, но исключительно наивного морского эльфа с кем-то из ее темного рода. В мановение ока она выхватила из-под матраца несколько метательных кинжалов и бросила их в сторону чересчур доверчивого эльфа. Кинжалы вонзились в деревянную дверь, опасно близкой линией обрамляя пораженного Кзорша.

«Ты слишком медленно думаешь, и слишком быстро доверяешь!», рявкнула она. «А теперь убирайся, и возвращайся только вместе с тем, что я хочу!»

Рейнджер нырком покинул комнату и исчез. Лириэль со вздохом опустилась на подушку. То, что она сделала, было необходимо, но радости ей не доставило.

Плыва назад, к месту недавней схватки, Кзорш не мог изгнать из памяти слова дроу. В них было немало правды, пришлось ему признать. Он всегда видел все как либо доброе, либо злое, и считал эти качества противоположными и несовместимыми как море и небо. Дроу сражалась за Хрольфа, и сражалась хорошо, она озаботилась судьбой убитых эльфов. Все это рассеяло сомнения Кзорша, для него она стала другом, которому необходимо доверять. Она оказалась права, говоря, что он слишком мало думает и слишком много доверяет.

С другой стороны, если Лириэль действительно такова, какой хочет чтобы он ее считал, почему же указала ему на это?

Такого рода мысли продолжали беспокоить Кзорша весь день и добрую часть следующей ночи. Наконец он добрался до обгорелого остова подожженного волшебством Лириэль корабля, и останков судна которое потопил он сам, и времени на раздумья не осталось.

Задача, поставленная дроу, представлялась трудной. В обломках находилось немало тел, и пробираться сквозь них в поисках единственной отрубленной руки было отвратительной и опасной работой. Кзорш не мог знать заранее, кого еще может привлечь затонувший корабль, или какие существа возможно наблюдают за ним в этот самый миг.

Поэтому за дело он взялся как можно быстрее, игнорируя сокровища и оружие и сконцентрировавшись на поисках кровавого заказа дроу. Его самого удивило, что найти искомое удалось. Опутанная паутиной изорванных веревок, большая, обрубленная левая ладонь и часть руки. Темные волосы покрывали ее с обратной стороны, пальцы украшали два дорогих кольца. Кзорш прихватил их – пригодятся для торговли – и положил руку в мешочек.

Несмотря на свою сосредоточенность на находке, Кзорш мгновенно почувствовал беззвучное приближение темных силуэтов, появившихся из останков кораблекрушения. Их было четверо: уродливые существа, с фигурами похожими на человеческие но с толстой, чешуйчатой шкурой и перепончатыми руками и ногами. Это были мерроу – водные родственники огров, только быстрее и более злобные, чем их наземные собратья. Четверка была отборным отрядом; у каждого из лбов торчали маленькие костяные рожки, отмечая их как самых могучих мужчин. Острые черные клыки, изогнувшись, торчали из нижних челюстей, а вооружение составляли не только черные когти – природное оружие мерроу, – но и человеческого производства копья, и даже серебряный трезубец тритона.

Кзорш потянулся через плечо за коротким копьем, висевшим у него за спиной, и приготовился встретить атаку. Как он и ожидал, все четверо рванулись к нему на полной скорости, выставив оружие.

Морской эльф выждал до последнего момента, и, гибкий как угорь, изогнувшись ушел вниз по дуге, выведшей его за пределы досягаемости оружия нападавших. На ходу он ткнул копьем; сначала ощутил удар, затем неожиданно сопротивление исчезло, копье прошло сквозь шкуру мерроу в скрывавшуюся под чешуей плоть.

Оставшиеся трое отбросили оружие и поплыли к нему, целя выставленными когтями, широко распахнув пасти готовые разорвать эльфа. Кзорш схватил опускавшийся мимо него трезубец и приставил длинную рукоять к бедру. Ближайший мерроу выгнул спину, чтобы не насадить сам себя на зубцы. Этого шанса Кзорш и дожидался; он рывком поднялся вверх, и сделал выпад.

Средний зубец вонзился в незащищенное горло мерроу, пройдя сквозь него в голову. Кзорш жал до тех пор, пока острие не дошло изнутри до черепа существа; тогда он выбросил вперед ноги, упершись ими в грудь умирающего мерроу. Он потянул изо всех сил, вытащив трезубец из жертвы и одновременно толчком отбрасывая себя назад, уходя от тянувшихся к нему когтей и щелкающих челюстей.