Забытые королевства: Звездный свет и тени (№2) - Паутина

Сила капитана и левитационные способности самой Лириэль позволили дроу совершить импровизированный перелет. Выставив перед собой руки, она летела к Эльфийке как черная стрела, с широко распахнутыми от восторга глазами.

Федор поймал дроу за руки и мгновенно начал разворачивать ее вокруг, ослабляя силу столкновения и позволяя ей замедлить полет. С каждым кругом дроу теряла скорость, но явно не переставала наслаждаться ощущением. Однако как только ее ноги коснулись палубы, Лириэль вырвалась, и бросилась к поручню.

«Хрольф!» позвала она с ясно отразившейся на лице паникой.

Только через миг Федор сообразил, что это имя, а не свидетельство резкого приступа морской болезни. Лириэль смотрела на причал, где только что стоял капитан. На его месте пританцовывала и вопила толпа кобольдов, быстро уменьшавшаяся по мере удаления корабля.

Желая развеять ее беспокойство, Федор подошел к Лириэль и указал в воду. Внизу под ними капитан сильными уверенными гребками плыл к своему кораблю. «После того, как он швырнул тебя, он сам бросился в воду».

Лириэль кивнула, облегченно улыбнувшись. Затем, в одной из хорошо знакомых Федору резких смен настроения, она вздернула подбородок и пронзительным взглядом уставилась на помощника. «Почему вы медлите? Сейчас же помогите капитану!»

Ибн вздрогнул как от удара, но повиновение приказам давно стало его привычкой, а дроу отдавала их с силой и уверенностью военного вождя. Прежде, чем первый помощник сообразил что делает, он установил руль и бросил за борт свернутую веревку.

Он не промахнулся, Хрольф ухватился за завязанный узлом конец и стал подтягиваться к кораблю. Вскоре он перелез через поручень и встал, весь мокрый, с видом победителя, на собственной палубе.

«Отлично, Ибн», добродушно провозгласил он, шлепнув того по спине и чуть на свалив с ног. «Водяные ворота перед нами; готовься к поднятию».

Но у первого помощника на уме было другое. «Что здесь делает она?» осведомился он прямо, одновременно с коротким кивком, бросая на дроу хмурый взгляд.

Хрольф откинул назад прилипшие волосы и встал лицом к лицу с рыжебородым моряком. «Это Лириэль, принцесса среди своего народа, и волшебница стоящая любого десятка из виденных мною в этом лунном цикле!» объявил он достаточно громко, чтобы его услышали все на корабле. «Кроме того, она оплатила свой проезд. Обращайтесь с ней с должной почтительностью, или ответите передо мной. И знайте: тот, кто посмеет дотронуться до нее, останется без руки».

После капитанской речи наступила ошеломленная пауза. «Но она эльф», запротестовал один из мужчин, следуя типичному для северян недоверию к волшебному народу.

«Она дроу!» испуганно добавил другой, ибо страшная репутация темных эльфов была известна во многих землях.

«Она это она».

Последнее замечание, произнесенное с самым настоящим ужасом, явно подвело итог протестам экипажа. Они закивали, негромко переговариваясь друг с другом, некоторые делали оберегающие жесты.

«Вот что, упакуйте весь этот бред вместе с остальным грузом!» взревел Хрольф, терпение которого похоже истощилось. «Всю свою жизнь я слышал, что женщина на борту означает дурную удачу, но ни разу не видел никаких тому свидетельств! Или моя девочка хоть однажды доставила нам неприятности?» потребовал он, указывая на гигантскую резную фигуру.

«Ничуть, эльфийка приносит везение», задумчиво проговорил кто-то из экипажа.

«Именно», объявил капитан, голос которого зазвенел, мощью и убедительностью не уступая мастеру актерского искусства. «Шторм никогда не заставал нас врасплох; никогда создания моря не решали превратить нас в свою трапезу! А где теперь те, кто пророчил, что эльфийка принесет нам беду? Сколько из них спят теперь в объятиях Амберли, а наше время все еще не настало?»

Одинаково сердитое выражение на лицах северян растаяло, сменившись озадаченностью и нерешительностью. Хрольф, явно досконально знавший своих людей, подождал, давая время посеянной идее укорениться. «Я скажу так, самое время чтобы Эльфийку почтила посещением одна из ее рода», заявил он. «И потом, у кого кроме черной девочки есть магия, необходимая чтобы прорваться через ворота? С половиной Скуллпорта висящей у меня на пятках, неужто вы думаете, что Хранители отправят нас без вопросов и пошлют нам вслед воздушные поцелуи?»

Спорить с логикой Хрольфа было невозможно, и экипаж знал это. Хранители были наемными магами, поднимавшими корабли через магические запоры, которые вели из подземного порта в Морские Пещеры – непроходимый, усыпанный камнями участок к югу от Уотердипа – и далее из них в открытое море. Эти магические порталы столетия назад установил Халастер, могущественный маг, оставивший печать своего безумия почти на каждом коридоре Подземья, и по сей день врата были единственным путем для кораблей желавших попасть в Скуллпорт или покинуть его. Без дозволения Хранителей – или помощи опытного мага – Эльфийка никогда не уплывет из подземного залива. Нравилось им это или нет, но только дроу давала им шанс на спасение.

Лириэль, правда, беспокоили более насущные проблемы. Три небольших корабля, загруженных солдатами, со смертоносной решительностью нацеливались вслед за Эльфийкой. Они неуклонно приближались к большему кораблю; битва казалась неотвратимой.

Страх, эмоция настолько новая для Лириэль, что она даже не знала названия для нее, бился комом в ее горле. Никогда она не уклонявшаяся от схватки, она знала, что если к бою присоединится Федор, темные воды скоро согреет кровь. Дроу не могла допустить этого.

Она повернулась к Хрольфу. Буян уже заметил надвигавшуюся угрозу, и глаза его поблескивали от предвкушения. «Покажи мне место внизу, куда я могу отправиться», потребовала она. «Федор пойдет со мной и будет охранять, моя работа не должна быть прервана». Глаза Хрольфа упали на темный меч Федора, и след разочарования мелькнул на его лице.

«Делай как мы договорились, и все будет в порядке!» добавила Лириэль тоном, не дозволявшим спора.

Хрольф сдался, вздохнув и пожав плечами. «Ну ладно, парень, тогда вот твои приказы: Не позволяй никому пройти люк, пока наша волшебница не освободит тебя».

Федор кивнул, услышав и слова капитана, и то, что в них содержалось. Хрольф повелевал на этом корабле, а берсерк обычно следовал приказам командира даже ценой жизни. Капитан знал это, и формулировал слова соответствующе. Следуя за Лириэль по короткой лестнице в темноту трюма, Федор позволил себе надежду, что сможет выполнить отданный приказ. Капитан помедлил, не закрывая люк. «Удачи тебе, девочка. А ты позаботься о ней». Он кинул на Федора проницательный взгляд и подмигнул. «Впрочем, ты и так знаешь об этом, верно?» Люк со стуком захлопнулся, потом донесся скрип чего-то тяжелого, перетаскиваемого чтобы замаскировать отверстие. Сердитые голоса зазвучали ближе, и Лириэль с Федором расслышали короткий звон спущенной тетивы. Надо всем звенел голос Хрольфа, радостно отдававшего указания своим людям.

«Я не могу сконцентрироваться в таком шуме», проворчала Лириэль. «Подойди поближе – сядь здесь, рядом. Я собираюсь вызвать сферу тишины. Битву слушать тебе не обязательно – просто следи за люком, и убивай любого кто попытается подобраться ко мне».

Федор спрятал улыбку, устраиваясь на деревянном полу рядом с другом. Деловая манера дроу ни на миг не обманула его. Если об этом зайдет речь, она просто заявит что поступает практично; она слишком гордилась путями темных эльфов, чтобы признаваться в заботе о других. Практичной она действительно была. Федор не настолько хорошо знал экипаж, чтобы отличить врагов от союзников, а в хватке боевой ярости он будет сражаться до тех пор, пока не погибнет, или рядом не останется противников. Все же, он не мог бороться с соблазном дать понять Лириэль, что он видит насквозь ее маленькую хитрость.

«Чтобы сторожить, мне не помешает свет», спокойно заметил Федор.

Комнату немедленно залило мягкое сияние магического огня. Лириэль бросила на него долгий подозрительный взгляд, но если и распознала дружеское поддразнивание, то виду не подала. Возвращаясь к делу, она открыла маленькую книгу заклинаний, и достала из сумочки вещи, которые ей понадобятся для сотворения магии.

Заклинание было тяжелым, одним из самых сложных в книге магии порталов, подарке ее отца, великого архимага Мензоберранзана. К тому же, оно было одним из самых необычных, позволяя личности или сущности пройти сквозь установленные врата вместе с открывшим их путешественником. Лириэль могла только надеяться, что корабль с экипажем можно рассматриват как сущность.

Она вошла в глубокую концентрацию, требовавшуюся для столь серьезной магии, раскачиваясь всем телом, жестами втягивая силу из потока магии и подчиняя ее своей воле. Тем не менее, она не оставляла без внимания разгоравшуюся наверху битву – вопреки ее словам, магическая тишина окружала только Федора – и прислушивалась, дожидаясь сигнала Хрольфа. Сотворив заклинание она застыла без движения, обхватив руками сферу вызванной силы, готовясь высвободить ее когда настанет момент. Наконец, послышался сигнал: быстрая последовательность ударов и пауз, о которой договорились они с Хрольфом. Другой корабль проходит сквозь магические печати; время для Эльфийки присоединиться к нему.

Руки волшебницы взмыли ввысь, выпуская магию. Мир вокруг беспорядочно задрожал. Лириэль подхватил поток, рев падающей воды и круговерть цветов сошедшей с ума радуги. Ее физическое тело казалось растворялось, а разум превратился в хаос заполненной толпой комнаты. Дроу ощутила, по отдельности и все вместе, мысли и страхи всех и на этом корабле, и на другом. В этот момент она знала всех по именам, и могла сказать, что каждый делает. Многогранная четкость длилась один удар сердца, прежде чем множество разумов объединились в одной эмоции: ужасе. Это падение барьеров, неожиданное, неизмеримое единство выходило за границы всего, что могли вообразить большинство из них.

И тут, так же неожиданно, как и началось, заклинание закончило работу. Открыв глаза, Лириэль к своему облегчению обнаружила себя и все вокруг в целости и сохранности – не слившееся досками и жилами с другим кораблем и находившимися на нем. Таков был риск этого заклинания, даже если речь шла просто об одном маге, следующем за другим. Отец предупреждал ее, рассказывая истории о магах, навечно слившихся после применения такого заклятия, и сошедших с ума в тщетных попытках разделить одно тело между двумя разумами.

Лириэль потянулась, пальцем разрушив защищавшую ее друга сферу тишины, почти как ребенок, протыкающий мыльный пузырь. «Все закончилось», сказала она, и на ее лице расцвела радостная улыбка. «Пойдем, посмотрим на звезды!»

Федор искренне ответил на ее улыбку своей. Он тоже тосковал по этому виду за время их пребывания в пещерах вокруг Скуллпорта. Все еще чувствуя себя немного не в своей тарелке после магического перемещения, он плечом приподнял люк, и выполз на палубу.

Под сверкающим звездным небом люди с Эльфийки стояли, уставившись на столь же ошарашенные лица экипажа корабля, плескавшегося рядом, почти борт о борт.

Хрольф первым пришел в себя, и взревел, приказывая своим бросить оружие и взяться за весла. Федор так же сел за весло, и вскоре корабль уже ушел далеко от их невольного проводника. Когда стало ясно, что их не собираются преследовать, Хрольф поднял паруса, и отпустил гребцов на отдых.

Федор направился по палубе к месту, где стояла Лириэль, поглощенная созерцанием звезд. Странно, но ему придавало уверенности знание, что прожившая почти всю жизнь под землей может всей душой любить небо, его многоцветие и краски. В такие мгновения Федор мог поверить, что у него с прекрасной дроу на самом деле не так уж много различий.

Неподалеку от Лириэль стояли капитан и первый помощник, занятые разговором. Федор не собирался подслушивать, но голос Хрольфа разносился в тихом ночном воздухе не хуже охотничьего рога.

«Ну что же, появился еще один порт где нам какое-то время не будут рады! Придется добавить Скуллпорт в это число», сказал Хрольф.

«Похоже на то», согласился его собеседник.

«Зато остановка была того достойна, и хорошая драка под конец!»

«Это верно. Но груз потерян».

Капитан подмигнул. «Не беспокойся. Наверстаем по пути домой, и больше чем было!»

Федор замер, шокированный наконец-то пришедшим пониманием. Быстро оправившись, он торопливо подошел к Лириэль, и ухватив ее за руку потянул прочь от разрабатывавших планы моряков.

«Ты должна кое о чем узнать», сказал он тихим тревожным голосом. «Боюсь, это пиратский корабль!»

Дроу посмотрела на него с искренним недоумением в янтарных глазах. «Да», медленно ответила она.

Он отошел на шаг, пораженный. Лириэль уже знала, и не придала этому никакого значения. Хотя, неясно с чего бы ему удивляться. Девушка обладала сильным характером. Она доказала свою верность дружбе, и даже демонстрировала своего рода свежепроклевывающееся благородство. Однако в дополнение к этому она была безжалостно практична, а к морали относилась с презрением дикой снежной кошки. В ее жизненном опыте мало что могло подготовить ее к пониманию более жесткого кодекса поведения Федора.

«Лириэль, эти люди бандиты!» попытался он объяснить.

Дроу фыркнула и яростно всплеснула руками. «А что во имя Девяти Адов ты ожидал? Подумай хоть немного Федор. Ты не полагаешь, что для дроу будет довольно трудно устроиться на корабль доверху загруженный паладинами? Да еще из Скуллпорта?»

Федор помолчал, признавая справедливость ее слов и пытаясь найти равновесие между честью и необходимостью.

«Ну?» потребовала Лириэль, уперев кулаки в бедра и с вызовом подняв снежную бровь.

Юноша улыбнулся, но без радости. «Похоже, вороненок, это морское путешествие окажется интереснее, чем я предполагал», сказал он, намеренно используя данное им прозвище, чтобы развеять ее гнев.

Лириэль мгновенно расслабилась, и взяла его под руку. «Вот она, проблема людей», заметила она пока они приятельски прогуливались по освещенной звездами палубе, «Вы никогда не ожидаете и половины того, что должны. Один – два шага вперед, и вам кажется, что уже хватит!»

«А проблема с дроу», подразнил ее в ответ Федор, «в том, что ты никогда не перестаешь думать. У тебя всегда работает лишь голова, а не сердце».

Но девушка покачала головой, вглядываясь блестящими глазами в бесконечное звездное небо. «Есть те кто думают, и те кто мечтают», тихо проговорила она, повторяя одно из любимых выражений Федора. «Но лично я отказываюсь выбирать между тем и другим!»

Глава 2

Шторм надвигается

Ранней весной северные моря холодны и негостеприимны. Огромные плавучие глыбы льда делают навигацию опасной. Стада китов отправляются на север, возвращаясь в холодные воды их летнего дома, и добавляя неприятностей кораблям. Перемещаются и другие, более опасные создания. Жестокие зимы Севера вынудили их искать убежища в морской бездне. Теперь, с приходом весны, они пробуждаются из спячки и ищут поверхность, а вместе с ней и пищу. Их существованию никогда не находилось живых свидетелей, но эти существа оставляют за собой доказательства своей способности топить корабли и пожирать целые команды.

Прибрежные воды к северу от Лускана, более известные как Море Движущегося Льда, особенно опасны, и Каладорну Кассалантеру пришлось постараться, прежде чем он нашел корабль, отправлявшийся так далеко. Наконец он купил место на борту Резца, торгового кога, каждый год путешествовавшего на север в это время, когда, на скалистых островах и больших ледяных полях, морские львы порождают свое потомство. Охота на детенышей дело малоприятное, но купающиеся в роскоши аристократы Уотердипа давали хорошие деньги за шелковистые белые шкурки. А с ростом пиратства, даже в это неблагоприятное время года, капитан корабля с радостью принял предложенный Каладорном меч для защиты ценного груза.

Семья Каладорна была одной из богатейших среди аристократии Уотердипа, но молодой человек оставил позади имя, ранг и привилегии, избрав собственный путь. Как бы он не старался, даже в простой одежде он выделялся среди экипажа. Широкоплечий и высокий, он носил оружие и передвигался с размеренной грацией опытного бойца. Природная, бессознательная гордость в осанке и уверенность в глазах не подходили избранной им маске скучающего юноши из благородного дома в поисках приключений. Каладорн был одним из тайных Лордов Уотердипа. Тревожные слухи, предвестники неизвестного надвигающегося конфликта, довольно давно беспокоили юг. Каладорн направлялся на север в поисках ответов.

Солнце только поднялось, и молодой Лорд стоял первую вахту в вороньем гнезде. Незавидное место. Тяжелый туман саваном стелился над водой, пропитывая плащ, превращая его темно-рыжие волосы в соленые сосульки. Но все мысли о неудобствах исчезли перед представшим его взору видом.

Из тумана медленно появился корабль, двигаясь к ним как огромный, бесшумный призрак. Паруса свисали клочьями, но флаг – яркое шелковое полотнище, объявлявшее о принадлежности корабля флоту Уотердипа – реял на леденящем ветру.

Каладорн поднял тревогу, и ловко скатился по веревке на палубу. Большая часть команды с оружием в руках собралась по левому борту. Каладорн протолкался к бывшему наемнику, а ныне капитану, крепкому, чернобородому Фарлоу. Ходили слухи, что во время сражения Фарлоу расправлялся с врагами с тем же ледяным спокойствием, с которым убивал тюленьих детенышей. Сейчас репутация капитана только радовала Каладорна.

«Что ты думаешь об этом?» спросил он, кивая в сторону покинутого корабля. «Работа пиратов?»

Фарлоу мотнул головой. «Не тех, что плавают в здешних водах. Ни один северянин не оставит хороший корабль – они обожают их, как большинство людей жаждут холодного эля и теплой женщины. И взгляните на палубу», добавил он. «Бочки рядами, стоят как на подбор. Пираты разобрали бы все по кусочкам, и утащили любую ценность».

«Что же случилось с экипажем?» задумался один из охотников. «Мор?»

«Маловероятно в такое время», ответил Каладорн. Корабли в далеких путешествиях бывало подбирали вместе с грузом какую-либо смертельную болезнь, но эта беда обычно приходит летом. «Корабль не мог дрейфовать так долго. Без управления он бы не пережил зиму во льдах. К тому же, вы видите флаг? Такой ветер раздерет его за несколько дней, или даже часов».

Капитан бросил на молодого аристократа быстрый взгляд. «Значит, ловушка?»

«Возможно», признал тот, поняв в каком направлении работают мысли Фарлоу. Корабль из Уотердипа, появляется на известном маршруте торгового судна загруженного дорогими шкурками? К тому же этот корабль-призрак был каравеллой, одним из быстрейших и самых надежных типов, которыми по праву гордились верфи Уотердипа. Несколько из них пропали в морях за последние сезоны. Ничего странного, учитывая опасности подобных занятий и прихоти Амберли, непредсказуемой богини морей. Ровным счетом ничего странного, если не считать, что два таких корабля недавно появились в южных портах под цветами Руатима.

У Каладорна не возникало сомнений, что и это судно также стало добычей северных разбойников. Но он подозревал, что дело не только в этом. Ему доводилось сражаться и вместе с людьми Руатима и против них, и он знал их как гордых и отважных воинов. Добытый корабль в их руках ринулся бы в битву, а не использовался для засады. И все же, очень похоже было что каравеллу действительно оставили здесь, чтобы они нашли ее. Не ловушка, решил он, но послание.

«Я отправляюсь туда», объявил Каладорн. «Если пожелаете, держите Резец на безопасном расстоянии. Я прошу лишь, разрешите мне использовать спасательную лодку, и подождите, пока я расследую происшедшее. В чем бы ни было дело, в болезни или пиратстве, слово о судьбе корабля должно дойти до города».

Капитан почтительно кивнул. Как все моряки, он знал, что каждый потерянный корабль высматривают десятки глаз. Те, кого неудача заставила любить пропавшего моряка, никогда не перестанут вглядываться в морскую даль со смесью надежды и ужаса. Когда ожидание растягивается на годы, а любовь становится призрачной тенью, даже плохие новости лучше, чем вообще никаких.

Провести крошечное суденышко по волнующемуся морю оказалось сложнее, чем ожидал Каладорн, но в конце концов он очутился на палубе покинутой каравеллы. Быстро обыскав ее сверху донизу он не обнаружил ни экипажа, живого или мертвого, ни каких либо следов минувшей битвы. Наконец, отчаявшись найти какие-либо свидетельства случившегося, он решил осмотреть оставшийся груз.

Подняв с помощью кинжала деревянную крышку первой бочки, он ощутил знакомый солоноватый запах – рассола, использующегося для сохранения весеннего улова сельди. В жидкости плавали длинные, гладкие нити, зеленые как водоросли, но странно напоминавшие что-то…

Каладорн закатал рукава и двумя руками ухватился за зеленые пряди. Резко потянул, ожидая увидеть перед собой клубок странных водорослей. К своему ужасу, он обнаружил, что смотрит в открытые, мертвые глаза морской эльфийки.

Даже в смерти она осталась прекрасна, рассол сохранил в неприкосновенности тонкие черты и сложный узор кожи, но разуму Каладорна сейчас было не до таких наблюдений. Дрожащими руками он осторожно опустил эльфийку в страшный гроб. Позволив себе передышку чтобы собраться с силами и успокоиться, он вскрыл остальные бочки, около дюжины. В каждой из них оказалось тело морского эльфа.

Мысли молодого Лорда беспорядочно метались, пытаясь найти какой-то смысл в этом зверстве. Известно, что люди Севера не питали большой любви к эльфам. Это было столь же верно для варваров тундры, как и для мореплавателей Лускана, Руатима и северных Муншае. Но кто может пойти на такое, и зачем? И для чего понадобилось, чтобы мертвых морских эльфов нашли на корабле Уотердипа?

На ум приходило множество вариантов, один хуже другого. Были слухи о недавних нападениях на поселения морских эльфов. Возможно, это была просьба о помощи; быть может сами эльфы оставили товарищей, павших в бою, надеясь доставить до Уотердипа сообщение, которое не смели принести сами. В конце концов, флаг на борту так далеко от дома это хорошо известный сигнал бедствия. Но Каладорн отверг эту идею как только она появилась. Было непохоже, чтобы гордые эльфы стали бы так унижать своих соплеменников.

Возможно, какая-то группировка среди северян объявила войну морским эльфам, из-за спора о правах на ловлю рыбы, или, более вероятно, просто ради развлечения. Северяне наслаждались звоном оружия, – многие из них поклонялись Темпусу, богу битв, – и слишком долгое время были лишены возможности повоевать. Несколько лет назад Уотердип и союзные ему города вынудили враждовавшие Руатим и Лускан заключить мир. С тех пор резко возросло пиратство и нападения на береговые деревушки стали обычным явлением. Жизнь была куда легче, угрюмо подумал Каладорн, когда северяне дрались между собой, и оставляли других в покое.

Он осторожно закрыл крышки и начал перегружать бочки на Резец. У него не возникало сомнений, что тела необходимо доставить в Уотердип. Каладорн знал, что эльфы неохотно тревожат ушедших за грань этой жизни, но возможно найдется служитель в эльфийском храме, который согласится вызвать дух одного из погибших. А если ни один из жрецов не услышит доводов разума, Каладорн найдет того, для кого убедительным покажется острие меча.

Пусть другие Лорды беспокоятся насчет дипломатии. Эта загадка касалась его возлюбленного города, и он намеревался получить ответ, любой ценой.

* * *

Ретнор стряхнул снег с сапог у входа в зал совета. Эту простую комнату, выстроенную, согласно традициям северян, с переплетением открытых деревянных балок, занимал огромный стол из кедра и пять жестких кресел. Единственными уступками комфорту были пылающий каменный очаг, занимавший целую стену, и присутствие служанки, подносившей эль или мед. Вручив ей шерстяную шапку, Ретнор занял свое место за столом, где его уже ожидали остальные Старшие Капитаны Лускана.

Всего Капитанов было пятеро, в их задачу входило управлять городом и следить за его торговлей и усилением. Лускан был сильным и процветающим портом, контролировавшим немалую часть торговли ценностями северных земель. Серебро из шахт Мирабара, лес с окраин гигантского Ларквуда, рыбья кость из Десяти Городов, оружие дварфьей ковки – все проходило через таможни Лускана и отправлялось с его кораблями. И все же ни один из присутствовавших мужчин не был удовлетворен богатствами Лускана, или его границами.

«Твой отчет, Ретнор?» потребовал Таэрл, сегодня исполнявший обязанности Первого Старшего Капитана, и председательствовавший в совете. Все пятеро занимали эту позицию по очереди, сменяясь с новой луной и отливами. Древний обычай помогал удерживать амбициозную пятерку от бесконечных схваток за лидерство.

«Наш план завоевания Руатима выполняется как намечено», начал он.

«Выполняется как намечено?» Сулжак, далекий родственник Ретнора и постоянный соперник выплюнул слова как кусок гнилого мяса. «Мы так размягчились, что даже наши слова ослабели? Победа», провозгласил он подчеркивая свое утверждение ударом кулака о стол, «Вот что нужно воинам». Ретнор откинулся в кресле, с безразличным видом дотрагиваясь пальцами до перевязи меча. Он был лучшим бойцом в комнате, и все прочие знали это. С позиции силы он мог предлагать тонкую стратегию, которая стала бы предметом насмешек и презрения, исходи она от меньшего воина.

«Руатим слаб, и продолжает слабеть с каждым днем», продолжил он ровным голосом. «Пока что нам удалось достичь этого не вызывая подозрений Уотердипа и их так называемого Союза Лордов. Продолжая так же, мы сможем завоевать остров одной решительной атакой. Уотердип и его прислужники будут гораздо менее активно возражать, если поставить их перед свершившимся фактом, но долгая война наверняка привлечет внимание сующих нос не в свое дело южан».

«И что с того? Я не боюсь Уотердипа!» прорычал Сулжак.

«Я тоже», парировал Ретнор. Но должен ли я напоминать тебе, родич, что Уотердип прекратил нашу последнюю войну с Руатимом. Мы были так близки к успеху, но потеряли все!»

«Мы обретем славу в открытом бою!» настаивал Сулжак.

«Нет никакой славы в упрямом нежелании учиться у прошлого!» прогремел Ретнор, потеряв терпение. Его холодный взгляд уперся в Сулжака, приглашая его сделать персональный вызов. Остальные отвернулись, погрузившись в насупленное молчание.

«Я ненавижу мягкотелых южных трусов не меньше любого из вас», вставил Барам, старейший из членов совета, и самый склонный к компромиссам. «Но еще больше мне не нравится мысль стать таким же как они. Мы воины, Ретнор. Хитрость не наше лучшее оружие, и мне бы не хотелось, чтобы оно стало главным».

«Это лишь одно оружие из многих», ответил Ретнор. «Наши флоты, наши воины – их время еще настанет. Мы не можем завоевать Руатим и править морями без них. Когда настанет момент, мы ударим».

«И как мы узнаем, что этот странный плод созрел?» осведомился Таэрл.

«Я дам знать», просто объявил Ретнор. «Я подослал шпионов в моря окружающие Руатим, и на самом острове».

«Им можно доверять?» вставил Курт, суровый и подозрительный человек, с характером таким же черным, как его борода.

«Я обеспечил их верность».

В воздухе повисла напряженная тишина. Голос Ретнора был ледяным, а лицо застыло так, что прочие не могли не задуматься, какую цену он назвал, какие методы применил.

Наконец Первый Старший Капитан прочистил горло и кивком выразил согласие с планом Ретнора. «Мы подготовимся к атаке и будем ожидать твоего слова. Сулжак и Курт, вы проследите за подготовкой торговых кораблей к битве. Барам, начинай набирать воинов для вторжения». Он повернулся к Ретнору. «Все прочие детали оставляем тебе. Ты единственный среди нас любишь интриги не меньше чем битвы».

Отвращение в голосе Таэрла не ускользнуло от Ретнора. «Одно оружие из многих», повторил он, кладя ладонь на рукоять немало потрудившегося меча. «Мой клинок жаждет крови, ожидание не продлится дольше необходимого».

В словах Ретнора звенела истина, а волчья улыбка на его лице возвещала о предвкушении сражений. Члены совета кивнули, одобрительно и облегченно. У Ретнора изредка могли появляться странные идеи, но прежде всего он всегда оставался северянином.

* * *

Шакти Ханзрин шла по коридорам Дома Ханзрин, игнорируя стражников и слуг, скользивших сквозь темные залы. Как большинство дроу Мензоберранзана, они были тихи и незаметны как тени, магически обретшие плоть. В отличии от них, Шакти представлялась вполне вещественной, с походкой подвергавшей сомнению прочность каменного пола и фигурой почти не уступавшей в обхвате человеческой.

Ее таланты так же были редкостью среди дроу. Шакти была умелым управленцем, и никогда прежде за всю историю города эти способности не требовались так сильно как сейчас. Последствия войны привели хаос Мензоберранзана на грань катастрофы. Истощились запасы пищи; разрушалась торговля. Большинство благородных семей разводили грибные рощи в стенах своих владений, дабы обезопасить себя от угрозы отравления со стороны враждебного клана, – но простонародье все чаще голодало. Шакти занималась этой проблемой, прилагая все усилия к восстановлению поголовья ротов и заброшенных полей. Она так же не забывала придавать своим трудам всеобщую известность. Простые жители Мензоберранзана не заботились, кто согревает троны Правящего Совета. Прежде всего их интересовало, чтобы их дети были сыты, и работал рынок, на котором они могли бы продавать свои изделия. Медленно, но неуклонно Шакти строила для себя силу особого рода, основанную на повседневных нуждах большинства дроу города.

Однако она не забывала, что власть пока сосредоточена в руках матриархии, и почти любая жрица Мензоберранзана жаждет подняться во главу своего клана и упрочить ранг и положение дома. Не случайно старшая сестра Шакти, наследница Дома Ханзрин, слегла с редким смертельным недугом.