Тень легла поперек лунной дорожки и пересеклась с тенью Лили.
      Она прервала свою уединенную прогулку и застыла в ожидании, зная, кто догоняет ее.
      – Лили, можно составить вам компанию?
      Отказаться было бы ребячеством.
      – Если вам угодно.
      Ее отчаяние только усилилось с тех пор, как их посетили лорд Витмор и его ужасающая свита. Ей необходимо было побыть в одиночестве и попытаться освоиться с мыслью, что отец, похоже, готов отдать ее в руки этому отвратительному человеку. И еще ей нужно выкинуть из головы Оливера Ворса. Он доставлял ей мучение уже одним своим присутствием.
      – Куда вы идете? – спросил Оливер, шагая рядом с ней по тропинке, вьющейся вдоль озера.
      – Как можно дальше отсюда, – сухо ответила она, и это была правда, хотя лучше было бы соврать.
      – Во имя вашей безопасности мне не следовало бы появляться рядом с вами.
      Она немного помолчала.
      – Простите, что вы имеете в виду?
      – Вы меня понимаете, я уверен. Может быть, вы поостережетесь гулять одна в темноте? Особенно здесь, где очень легко поскользнуться и очутиться в воде.
      – Я этого ничуть не боюсь. Кроме того, при такой луне никакой темноты и нет.
      Он дотронулся до ее щеки.
      Лили отдернула голову и поплотнее закуталась в кашемировую шаль.
      – Со мной ничего не случится. Благодарю вас за беспокойство обо мне, но я гуляю здесь со времен моего раннего детства. Мне знаком здесь каждый дюйм земли.
      – Может, и так. Но мы оба знаем, что сейчас надо принимать во внимание и другие обстоятельства.
      – Оливер, – она повернулась к нему, но глаз не подняла, – я уверена, что вы добрый человек. Я не хочу думать, что вы намеренно мучаете меня. Кроме того, вы не просили меня врываться к вам в комнату посреди ночи или набрасываться на вас. – Слава Богу, темнота скрыла краску стыда на ее лице.
      – Со своей стороны я ничуть не жалею об этом эпизоде. – Это было сказано явно из вежливости.
      – Спасибо, – так же вежливо ответила она. – Я тоже. Так что мы можем считать, что этот инцидент забыт, и вы можете заниматься своими делами и больше уже не думать обо мне.
      – Это все равно что предложить мне отрубить свою руку и забыть о том, что она у меня была.
      Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь шорохом ветра в высокой траве и тихим плеском воды у берега. Два лебедя, сверкая в свете луны блестящим оперением, проплыли мимо.
      – Вы понимаете, о чем я вам говорю, Лили?
      – Вы смущаете меня. Сегодня днем я пришла к вам, чтобы объясниться, но вы рассердились. А теперь вы хотите, чтобы я поверила, что во мне ваше счастье.
      – Мое счастье и мое горе, – сказал он. – Я был в досаде от своих собственных чувств и от того, к чему все это привело. Я устал бороться с этими чувствами, но – о, вас озадачивают мои слова – не думайте об этом.
      – Не буду. – Конечно, будет. – Я не хочу вас задерживать. Я уже сказала вам, что всегда здесь гуляю.
      – Я не случайно встретил вас здесь. Я целый день за вами слежу.
      – Это неправда! – Она слышала, что мужчины и мысли не допускают, что женщине может быть неприятно их внимание. – Я была в своих комнатах.
      – Я знал это и ждал, когда вы их покинете. Я намеревался улучить момент и поговорить с вами.
      – Чтобы убедиться, что я не впала в отчаяние от вашего обращения со мной? Я это переживу, уверяю вас. А теперь, пожалуйста, позвольте мне продолжить прогулку.
      – С большой радостью. Мы сделаем полный круг вокруг озера? Или у вас какие-то другие планы?
      – Я не рассчитывала на то, что у меня будет сопровождение. – По правде говоря, у нее был план провести некоторые расследования – но только в одиночку.
      – Если вы решили вернуться в дом, то я вас покину.
      Лили сорвала пушистый стебелек травы, росшей пучками вдоль кромки воды, и провела ее мягкой метелочкой у себя под подбородком. Можно ли доверять Оливеру? И если можно, то насколько? Если ее подозрения верны, подозрения, которые только укрепились с момента ухода Витлэса, то ей понадобится союзник.
      – Я не собираюсь возвращаться домой. Мне нужно кое-что тщательно обдумать. И мне пришло в голову сделать это в… в одном месте. Я пошла этой дорогой, потому что часто хожу здесь, и никому не придет в голову, что я направляюсь совсем в другое место.
      – Вы – абсолютная загадка, – вздохнул он. – Лили, не забывайте о тех двух неприятных инцидентах, произошедших прошлой ночью.
      – Всего лишь двух? – с иронией отозвалась Лили, не претендуя, впрочем, на остроумность своего ответа, и продолжила путь.
      Он без труда поспевал за ней своим размашистым шагом.
      – Я имел в виду происшествие со свечой и назидания, прозвучавшие чуть позже. Я думаю, все остальное едва ли можно назвать неприятным.
      – Это никак нельзя назвать. Об этом вообще не следует говорить.
      – Ох, сомневаюсь, что это будет возможно. Но предупреждаю вас: здесь орудует какая-то злая сила. Я не сомневаюсь, что главная ее цель – очистить Блэкмор от моего присутствия. Уверен, этот человек не остановится перед тем, чтобы скомпрометировать вас, если я не выполню его оскорбительных требований.
      – Каким образом он меня скомпрометирует? – Она слегка взмахнула своими юбками. – Если он это сделает, он разоблачит себя. В любом случае мы будем отрицать все его обвинения.
      Он внезапно рассмеялся:
      – Вы неподражаемы. Ваш острый ум – опасное орудие.
      – Я направляюсь в северное крыло.
      Тут уже Оливер застыл в неподвижности.
      – Этой дорогой? Я считал, что нижний этаж заперт, если не считать комнат лорда Витмора.
      Она подождала, пока он поравняется с ней, и ответила:
      – Так и есть. Я стащила ключ из кладовой дворецкого.
      – Зачем, Бога ради?
      – У Витлэса нет ни чести, ни совести. Он подлый, надутый, самодовольный, похотливый прохвост.
      – Он вам не нравится, – сказал Оливер со смехом в голосе.
      – Не насмехайтесь надо мной. Я сейчас не в том настроении. И мы с вами не в тех отношениях, чтобы по-дружески препираться. Я не верю ни единой минуты, что он ходит в комнаты своего покойного отца, который уже десять лет как умер, чтобы говорить с духом покойного.
      – Тогда зачем же?
      Лили поджала губки и глубоко задумалась.
      – Я бы хотел обсудить наши отношения, – помолчав, сказал Оливер. – Если позволите.
      – Не позволю, – резко ответила она. – Я думаю… Почему я должна вам доверять? Я о вас почти ничего не знаю.
      – Вы многое обо мне знаете, мисс. – Теперь его голос звучал абсолютно серьезно. – Сомневаюсь, что есть еще хоть один человек за пределами моей страны, который бы изучил меня настолько хорошо, как вы.
      Или который относился бы к нему лучше, чем Лили.
      – Вам небезопасно выходить одной, – настаивал Оливер. – Я еще раз прошу вас: сделайте мне одолжение, будьте осторожны. Стоит вам только попросить, и я буду сопровождать вас, куда вам будет угодно.
      До каких пор? Пока отец не отправит ее в Фэл-Мэнор? Она покачала головой.
      – Упрямство вам не к лицу.
      Он решил, что она отказала в его просьбе.
      – Поскольку я упряма от природы, я, должно быть, всегда выгляжу ужасно непривлекательно.
      За этой легкой словесной пикировкой скрывались их истинные чувства. Они оба старались не обнаружить раздражения, разделившего их. И страсти, которая их соединила. Дойдя до развилки тропы, Лили повернула направо, к темному северному крылу.
      – Вы поделитесь со мной своим планом? – спросил Оливер. – Клянусь честью, вы можете мне доверять. Во всем. Я вас никогда не предам, Лили Эдлер.
      Она не позволила себе придавать значение той нежности, которая слышалась в его голосе.
      – Пойдемте, если хотите. Но имейте в виду, я не вижу необходимости делиться с вами всеми мыслями, что бродят у меня в голове.
      Подъем к северному крылу был обрывист и крут. При помощи Оливера, который поддерживал ее под локоть, Лили взобралась на склон. Даже это легкое прикосновение заставило ее нервы напрячься, но заметить его и каким-то образом отреагировать означало показать свою слабость.
      Зазубренные крыши северного флигеля чернели на фоне серебристого ночного неба. Высокие тисы образовывали мрачный туннель, по которому надо было пройти к дверям. Лили пробрала легкая дрожь, и по телу ее побежали мурашки. Глупость, да и только. Если бы Оливер не стал ее запугивать, она бы чувствовала себя значительно увереннее.
      Она была рада, что он рядом с ней.
      Это место было чертовски зловещим.
      Сова с криком сорвалась откуда-то с карниза, и было слышно, как в тисовом туннеле захлопали ее крылья. Лили затаила дыхание и с трудом преодолела желание схватить Оливера за руку. Собрав все свои силы, она достала ключ и держала его наготове, пока не смогла вставить его в замок.
      Оливер примолк. Он темной громадой нависал над ней и казался таким же предметом окружающей обстановки, как тисы, странный, призрачный и в то же время непоколебимый.
      Дверь со скрипом подалась и приотворилась, но с таким трудом, что Лили вынуждена была упереться в нее обеими руками.
      – Стойте здесь, – сказал Оливер. – Позвольте мне пойти вперед и зажечь свет.
      – Никакого света, – прошептала она. – Кто-нибудь может заметить. Там, куда я направляюсь, мы можем зажечь лампу. Там нет окон. Или по крайней мере ни одного, которое бы Витлэс не забил наглухо.
      – Мы тут себе шеи свернем.
      Лили, по обыкновению сложив губы трубочкой, обдумала ситуацию. Она должна действовать осмотрительно. Она плотно закрыла дверь и нащупала руку Оливера.
      – Делайте то, что я вам скажу, и вы не упадете. Идти совсем недалеко. Здесь две ступеньки вверх, – руководила она им. – Теперь сюда.
      – Да, если я и не верил раньше, что вы никогда не обманываете, то теперь уж точно верю. Вы говорили правду, что видите в темноте. Как кошка.
      Она словно не расслышала его слов.
      – Сейчас нам нужно повернуть. – Он с ходу налетел на нее и выругался.
      – Вы слишком торопитесь, – сказала она. – И черт тут ни при чем.
      – У вас ядовитый язычок, мисс.
      – А вы туповаты. Налево. А теперь погодите немного. – Она достала второй ключ и вставила в следующий замок. – Это комната, где умер старый граф. Витлэс приходит сюда пообщаться с его духом.
      Оливер безмолвно проследовал за ней в глухую святая святых, где нынешний лорд Витмор провел множество часов. Лили нашла лампу и зажгла ее. Свет мгновенно озарил необычную восточную мебель.
      Не говоря ни слова, Оливер взял лампу из ее рук и высоко поднял ее. Он с большим вниманием осмотрел комнату. Высокие сундуки, покрытые черным лаком, украшенные золотом и драгоценными камнями, стояли вдоль стен. Около огромного камина из серого мрамора стоял стул, покрытый шкурой леопарда с золотыми когтями на кончиках лап. Перед стулом располагалась подставка для ног в виде трех нефритовых драконов, поддерживающих красную бархатную подушечку на раздвоенных хвостах.
      – Боже, – прошептал Оливер. – И Витмор любит приходить сюда и сидеть здесь?
      – Кто знает, чем он тут занимается, – мрачно сказала Лили. – Но я намерена это выяснить.
      – Эта кровать – потрясающая вещь. Почему ваш Витмор не забрал ее с собой?
      Ярость вспыхнула в глазах Лили.
      – Он не «мой» Витмор. И если когда-нибудь им станет, то ненадолго.
      – Ого! И почему же ненадолго?
      – Не важно. – Нужно попридержать свой неосторожный язык. – Эта мебель была в числе той, что мой отец приобрел, чтобы оказать услугу старому графу. Я уже говорила, что он крайне нуждался в деньгах. Кровать принадлежала китайскому императору, как мне однажды сказал отец. Покойный граф истратил целое состояние, чтобы доставить ее сюда на корабле, специально приспособленном для ее транспортировки.
      – Золотая, – заметил Оливер. – Или по крайней мере позолоченная. До самого балдахина. Может быть, ваш Витмор понемногу соскребает в незаметных местах золото и уносит.
      Она не стала вновь возражать против «ее» Витмора.
      – Ну, как вы могли убедиться, я вполне способна ориентироваться здесь самостоятельно. Я уверена, что вам не терпится заняться своими собственными делами.
      – А я ими и занимаюсь.
      Она, прищурившись, взглянула в его лицо, в его тигриные глаза.
      – Лорд Витмор чего-то добивается, – сказала она, совсем не собираясь говорить ничего подобного.
      – Я догадывался, что вы так думаете.
      – Неужели так легко прочитать мои мысли?
      – Для меня – возможно. Это в порядке вещей между мыслящими людьми.
      Она не стала с этим спорить.
      – Я долго ломала над этим голову. Теперь я считаю, что лорд Витмор преследует сразу две цели. Первая – завладеть Блэкмор-Холлом, женившись на мне и дождавшись смерти отца. А вторая – под благовидным предлогом проводить здесь столько времени, сколько ему захочется, не возбуждая ничьих подозрений. О его посещениях этой комнаты уже ходят слухи, и я уверена, что они дошли и до его ушей. В конце концов в своем кругу он слывет самым большим сплетником.
      Оливер вновь обвел глазами комнату.
      – Богатство нужно заслужить. – С лампой в руке он подошел к кровати и взобрался на высокий пуховик.
      – Оливер, – одернула его Лили, – пожалуйста, не делай этого.
      Он лег на спину и поставил лампу себе на живот.
      – Я всегда испытывал слабость к большим кроватям. Эта драпировка самая роскошная из тех, что мне доводилось видеть. Соткана из золота, не иначе. Излишество, конечно, но чертовски впечатляет. Хотел бы я посмотреть на остальную обстановку императорской лачуги.
      – Оливер, – прошипела Лили, – убирайся с кровати.
      – Зачем? Разве ты ожидаешь еще каких-нибудь гостей?
      – Не шути со мной.
      – Я не шучу. Ложись рядом.
      Лили отступила на шаг.
      – Немедленно уходи отсюда!
      – Нет. Это невозможно. – Он похлопал по пуховику, смяв красное покрывало с узором из золотых драконов. – Мы должны поговорить, ты это знаешь. Самый приятный разговор между мужчиной и женщиной бывает, когда они лежат рядом в удобной постели. Эта кровать исключительно удобна.
      – Абсолютно нет, – сказала Лили.
      – Ну тогда я остаюсь здесь до тех пор, пока ты не согласишься.
      – Я и не подумаю соглашаться.
      – А зачем ты вышиваешь саван?
      Лили смешалась и вспыхнула:
      – Некрасиво подслушивать.
      – Несомненно. Но едва ли можно обвинять в подслушивании столь громкой беседы, что ее было слышно во всей округе. Так для кого саван?
      Он мог быть совершенно несносным. Он и был таким. Почти все время.
      – Ни для кого в особенности… Для любого, кому он понадобится в первую очередь. Такие вещи всегда должны быть готовы на случай необходимости.
      – Ты это выдумала.
      Она не сдержалась от улыбки.
      – Ну а тогда зачем ты меня об этом спрашиваешь?
      – Потому что мне понравилось, как ты подшутила над теми отвратительными людьми.
      – Мой отец хочет, чтобы я породнилась с ними.
      На это он ничего не ответил, и она, проглотив боль и обиду, заговорила о другом:
      – Думаю, в этой комнате есть что-то такое, что Витлэс искал все эти годы.
      Оливер вскинул голову и приподнялся на локтях.
      – Что-то?
      – Что-то или ключ к чему-то. Он приходит и уходит с таким раздраженным видом. Если он и находит здесь успокоение, то этого совсем незаметно.
      Оливер нахмурился и пристально обвел взглядом темные углы.
      – За столько времени он, безусловно, мог найти все что угодно.
      – Может, и так. Но мне что-то не верится, что он проводит здесь время, оплакивая своего покойного отца. Лорда Витмора никак нельзя назвать сентиментальным. По деревне ходят слухи о его долгах. Лавочники могут вытрясти деньги из любого должника, но у него они ничего не требуют, потому что он для них слишком важная персона. Так мне по крайней мере говорили. Такие, как он, платят тогда, когда посчитают нужным. Но мне кажется, он на мели и готов на все, чтобы пополнить свой кошелек.
      – С твоей помощью, – сказал Оливер. – Он собирается использовать тебя для его пополнения.
      Его словно совсем не трогало ее отчаяние. Лили туго стянула на груди концы шали.
      – Иди сюда, – мягко позвал ее Оливер. – Просто приляг рядом. У меня неприятности, Лили, и только ты способна вывести меня из уныния.
      Лили вся напряглась. Она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься к нему.
      – Не в твоем характере предаваться такому настроению, – сдержанно ответила она. – Но я не склонна к развлечениям.
      – Отлично. Я тоже… Скажи мне, как ты думаешь, что лорд Витмор надеется здесь найти?
      – Это загадка. Безусловно, если бы тут были какие-то сокровища, его отец смог бы избежать разорения.
      Оливер поставил лампу на высокий сундук рядом с кроватью.
      – Я уверен, что у тебя есть догадки на этот счет, – сказал он.
      – Но ведь ты считаешь меня глупой женщиной, которая от нечего делать выдумывает разные байки.
      – Напротив, я считаю, что ты чрезвычайно умная женщина, которая обнаружила нечто действительно важное. – Его голос сделался каким-то далеким, будто он едва замечал ее присутствие. Он сел на кровати. – Мне твой Витмор нравится не больше, чем тебе.
      – Он не… Ты нарочно меня изводишь?
      – Это просто чтобы отвлечься от того, что у меня в действительности на уме.
      У нее сжалось сердце.
      – Нет смысла прятаться от неприятных вещей.
      Он взглянул на нее и хмыкнул:
      – В данном случае речь идет не просто о неприятных вещах. Об опасных. Ты мне позволишь помочь тебе разузнать, нет ли у твоего соседа тайной причины приходить сюда?
      В ее руках все еще оставалась травинка, и она провела ее пушистым кончиком по своему подбородку.
      – Я-то уж, во всяком случае, его никогда не интересовала.
      – Ну и дурак.
      Лили пристально взглянула на Оливера.
      Он скривил рот.
      – Я знаю, что говорю. Любой мужчина, которого ты не заинтересовала, просто дурак.
      Она не стала ничего отвечать.
      – Ты готова выйти за него замуж?
      – Нет! – Она вспрыгнула по ступенькам на кровать. Не думая о последствиях, она свернулась клубком возле Оливера и уткнулась лицом в его шею. – Никогда, ни за что. Я лучше умру, хотя я слишком дорожу своей жизнью, чтобы сделать это с радостью.
      Его оглушительный смех был для нее полной неожиданностью. Она подняла голову и вгляделась в его лицо. Его прищуренные блестящие тигриные глаза смотрели на нее в упор.
      – Тебе смешно?
      – Я пытаюсь поддержать твой дух в трудную минуту.
      Лили хотела встать, но Оливер так крепко сжал ее в объятиях, что она чуть не задохнулась.
      – Ты теперь моя, Лили Эдлер. Теперь ты не уйдешь, пока я не соизволю тебя отпустить. А я сейчас не склонен этого делать.
      Она попробовала сопротивляться, но он опрокинул ее на постель, прижав своим телом, и поцеловал. В этом поцелуе слились и страсть, и отчаяние.
      Тело Лили запылало. Она запустила руки под его сюртук, стараясь прильнуть к нему как можно ближе.
      Каскад легчайших поцелуев покрыл ее рот, щеки, шею. Оливер сорвал с нее шаль и отшвырнул ее на пол. Вырез ее платья был неглубоким, но широким, и он нашел неприкрытый кусочек тела у нее на груди и припал к нему губами.
      Ей не стоило обольщать себя надеждами и воображать, будто она может чем-то заинтересовать Оливера Ворса. Но она знала, чего хочет, и другой возможности сказать ему об этом не предвиделось.
      Она с силой оттолкнула его.
      Он смотрел на нее сверху вниз. Лицо его застыло в напряженной гримасе, ноздри раздувались. От него исходила какая-то угроза, какая-то опасность, которая пробуждала в ней неясный страх. Страх, который завораживал и возбуждал ее.
      – Пожалуйста, Оливер, – сказала она, и ее собственный приглушенный голос показался ей чужим. – Я хочу опять побыть с тобой без одежды.
      У него вырвался вздох, долгий и шумный. Она заметила испарину у него на висках.
      – Ты будешь преследовать меня всю мою жизнь, – проговорил он, тяжело дыша. – Ты для меня как пьянящее зелье. Думаю, мне нужно… О Бог мой. – Он привстал и обхватил голову руками.
      Лили встала на колени. Она даже не попыталась дотронуться до него. Вместо этого она принялась поспешно расстегивать юбку.
      Оливер застонал:
      – Лили, заклинаю тебя, не мучай меня.
      – Но ты сам захотел пойти со мной, – язвительно напомнила она. – Теперь ты обязан отвечать за последствия. Я постараюсь, чтобы это было для тебя не слишком неприятно.
      Он снова испустил стон.
      Не так-то просто оказалось раздеться без посторонней помощи, но она справилась с юбкой и лифом и дрожащими руками разложила свой наряд в изножье постели.
      – Может быть, ты согласишься снять с себя одежду? – спросила она, чувствуя, как бешено бьется сердце. – Я вдруг поняла, что мне не терпится восстановить в памяти некоторые… фрагменты.
      – О Боже…
      – Пожалуй, следует устроить тебе еще одно посещение юношеского Алтарного общества. Тебе необходимо духовное напутствие.
      – Мне – духовное напутствие? Сомневаюсь, чтобы ты со своими очаровательными подругами была в состоянии мне его дать.
      Лили сбросила нижние юбки и переступила через них, балансируя на пышном пуховике. Она позволила им соскользнуть на пол и, оставшись в корсете и сорочке, бросила взгляд на лицо Оливера. Его губы слегка приоткрылись. Мускулы возле рта подрагивали. Он протянул к ней руки.
      Лили тряхнула головой и как ни в чем не бывало спросила:
      – Что это с тобой?
      – Ты сама не знаешь, что со мной делаешь. Иди сюда. Я сам разберусь с остальными предметами твоего туалета, которые тебе, вероятно, кажутся незатейливыми, а мне – страшно соблазнительными.