Дорогой незнакомец

      Он прижимал ее к себе, соприкасаясь с ней бедрами и ногами. Ее розовая узенькая ступня покоилась на его мускулистой, покрытой волосами ноге. Она едва заметно улыбнулась. Они так по-разному устроены, так абсолютно по-разному устроены.
      Очень осторожно Лили повернулась к нему, прижавшись грудью к его жесткому телу. Легкими касаниями она стала поглаживать его шею, ключицы, волосы на его груди.
      Лили приподнялась, чтобы взглянуть на его лицо. В этот момент снова сверкнула молния, на сей раз уже ближе. Бледно-голубой свет ворвался сквозь оконный переплет и упал поперек кровати ослепительно яркой полосой.
      Оливер взглянул в ее глаза.
      Она испугалась:
      – Ты проснулся.
      – Ты, я вижу, тоже. Проснулась и уже в действии, мадам. Неизменно любознательная особа, не так ли?
      – М-м-м.
      Гром грянул со злобной силой, и через мгновение дождь хлынул сплошным потоком.
      – Я почувствовал, что ты проснулась, – сказал Оливер. – Ты как звереныш, который все обнюхивает и везде шарит. – Он засмеялся.
      Лили обводила пальцем круги на его животе.
      – Пытливый ум – это хорошая вещь. Мне еще многое предстоит узнать о тебе. Мне все интересно, Оливер. Я думала, что муж и жена обычно носят ночную одежду.
      – Мы не обычные муж и жена.
      – И я думаю, что нет. И еще я слышала, что обычно мужья и жены занимают отдельные спальни. После… Ну, когда они непосредственно… не занимаются Актом.
      – Мы не обычные муж и жена.
      – Ох! – Она стала толкать его, пока он не схватил ее за руку. – Это все, что ты можешь сказать? Что мы – не обычные?
      – Я предпочитаю спать без одежды, и, поскольку у меня есть жена, которую я обожаю, я предпочитаю спать с ней. Все время. Ты устала?
      – Устала? Почему ты спрашиваешь?
      Он без предупреждения втащил ее поверх себя и принялся гладить ее спину от шеи до самого низа, не упуская ни одного местечка. С особенным удовольствием он щекотал ее груди с боков, заведя руки ей за спину, когда она попыталась помешать ему.
      – Мучитель, – сказала она, приподнимаясь, чтобы взглянуть на него.
      Он проворно ущипнул ее за сосок, и она скорчилась.
      И снова ударила молния, на этот раз с оглушительным треском, разорвавшим небо за окном белыми жилами. Гром сотряс весь дом.
      Оливер перевернул ее на спину и наклонился над ней, неторопливо и старательно целуя ее под медленно стихающие за окном раскаты.
      Послышался стук.
      Лили открыла глаза и замерла.
      Стук, донесшийся до нее, был вызван не бурей – кто-то колотил в дверь гостиной. Она вцепилась в плечи Оливера и трясла их, пока тот не поднял голову.
      – Дверь, – сказала она. – Кто-то очень настойчиво стучится.
      – Нет. Это буря. – Он замер и прислушался. – Вот дьявол. Это и в самом деле стучат в дверь. Если это не что-то безотлагательное, кто-то сейчас полетит отсюда кувырком за то, что прервал нас в такой момент. Оставайся здесь, дорогая.
      – Не бросай меня одну.
      – Я тебя не бросаю, Лили. Я просто пойду отвечу. Тот, кто там колотит, похоже, не собирается уходить, пока не получит ответа.
      Он встал с кровати и зажег лампу, потом натянул штаны и отправился в гостиную.
      Снова раздался стук, еще громче прежнего.
      Лили соскользнула с постели и нащупала рубашку и пеньюар, приготовленные для нее. Надев их, она на цыпочках пересекла комнату и притаилась у двери.
      – Черт бы тебя побрал, – услышала она голос Оливера. – Что все это значит?
      – Впусти меня, – послышался голос Ника. – Тут нам на голову свалились неприятности. Скорее закрой за мной дверь. И запри ее.
      Лили плотно запахнула пеньюар и завязала пояс. Ей не терпелось выйти в гостиную, но она решила, что будет осмотрительнее послушаться Оливера, по крайней мере на этот раз.
      Она услышала, как ключ повернулся в замке в гостиной, и затем слова Оливера:
      – Давай выкладывай, Ник. Что случилось?
      – Этот дурак Витмор совсем спятил. За столом он и эта кляча, его сестрица, напивались все больше и больше. В конце концов женщину пришлось препроводить домой. Лэйкоку хватило ума отправиться вместе с ней. Но Витмор отказался уехать.
      У Лили учащенно забилось сердце.
      – Но здесь, без сомнения, вполне достаточно здоровых мужчин, чтобы усмирить одного пьяного идиота, – сказал Оливер.
      – Да, достаточно. И они усмирили – по крайней мере мы так думали. Он остыл. Но сейчас он исчез, и мы не знаем, где он, знаем только, что он скорее всего в доме.
      – Может быть, нам повезло, и он на дне озера, – предположил Оливер.
      – Он в доме, говорю тебе. А до этого он ускользнул от человека, который пытался его остановить, и тот утверждает, что он заявлял, что намерен убить тебя и Лили. Он сказал, что если она не досталась ему, то пусть и тебе не достанется.
      Оливер нервно засмеялся:
      – Ты что, испугался, что он заявится сюда? Пусть приходит. Мне тут нужно свести с ним кое-какие счеты.
      – Согласен, – сказал Ник. – Но мне кажется, ты выбрал для этого не самый подходящий момент. Возвращайся к своей жене. У меня есть пистолет, я покараулю.
      Оливер понизил голос, но Лили по-прежнему могла разобрать каждое слово.
      – Давай говорить потише, Ник. Я не хочу испугать ее. Она снова заснет, а мы вместе посторожим до рассвета, а потом найдем мерзавца.
      – Что ж, годится. Жаль, что вы прикончили все свадебное вино. Я бы чего-нибудь выпил.
      – Выпей бренди, – предложил Оливер. – Сядь, я тебе принесу.
      – Спасибо. Ты необычайно оживлен. Как проходит первая брачная ночь?
      Лили покраснела и напрягла слух, но Оливер не ответил.
      – Прости меня, старина, – сказал Ник. – Я перешел границы, да? Но ты никогда не стеснялся обсуждать своих поклонниц.
      – Лили – не поклонница, – возразил Оливер. Послышался звон бокалов. – Она – моя жена. Она – ах!
      Последовал короткий, резко оборвавшийся вскрик. Бокал разбился.
      Это вскрикнул Оливер.
      Лили распахнула дверь и ринулась в гостиную. С остатком разбитого бокала в простертой руке Оливер лежал на ковре лицом вниз.
      – Он упал, – сказал Ник. – Только вскрикнул и упал. – Он опустился на колено возле своего друга.
      – Оливер! – Лили подбежала к нему. – Оливер!
      – Он без сознания, – сказал Ник. – Мне кажется, он ударился головой о стол, когда падал.
      – Позови кого-нибудь, Ник! Я останусь с ним, только поскорее, Ник. Что могло случиться? С ним ведь никогда раньше такого не было?
      – Нет.
      Под правым ухом Оливера виднелась кровь.
      – Он поранился, – сказала она, промокая ранку подолом своего пеньюара. – Наверное, стеклом. О, побыстрее, пожалуйста.
      – Нет.
      – Он, возможно, серьезно ранен. – Она подняла на него взгляд и отпрянула.
      Ник смотрел на нее немигающим тяжелым взглядом своих зеленых глаз.
      – В чем дело? – спросила она.
      До этого она не видела его правой руки. Он поднял ее, показав пистолет, который он держал.
      – Поднимись, пожалуйста, – сказал Ник. – И отойди от него.
      Но Лили старалась загородить своим телом Оливера, насколько это было возможно, и не двигалась.
      От короткого резкого пинка в бедро, который отвесил ей Ник, у нее перехватило дыхание.
      – Убирайся, или я пристрелю его сейчас же. – Чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений, он нацелил свой пистолет Оливеру в голову. – Делай, что тебе сказано, и я, может быть, подумаю, как получить то, что я хочу, оставив вас в живых.
      – Я не дура, – отрезала Лили. – Ты слишком далеко зашел, чтобы теперь отступить. Я не знаю, чего ты этим добиваешься, но ты бы не обращался с Оливером так, если бы хотел сохранить его дружбу.
      Ник фыркнул:
      – Дружбу? Дружбу с человеком, укравшим все, что должно было принадлежать мне? Боже мой, женщина, не болтай чепухи.
      Она еще не попадала в столь безнадежную ситуацию. С малых лет отец учил ее, что спокойные размышления могут привести к решению любой проблемы.
      Но ему не приходилось иметь дело с человеком, приставившим пистолет к виску ее мужа.
      Ник склонил голову.
      – А ты, в общем, недурна. – Он схватил ее так быстро, что она не успела увернуться. – Вполне недурна. – Он поднял ее практически без усилий.
      Приходилось выбирать между тем, чтобы, бросившись на него, нанести ему как можно больший ущерб и принять неотвратимые последствия этого или изобразить послушание в надежде найти способ избавления.
      Она улыбнулась Нику, моля Бога о том, чтобы он не услышал клокотания у нее в горле.
      Его глаза превратились в щелочки. Он взглянул на неподвижную фигуру Оливера и ухмыльнулся:
      – Долго я мечтал об этой минуте. Я думал, что это произойдет не так скоро, но он поторопил меня, приехав сюда. И женившись на тебе. За это он должен поплатиться. Он умрет.
      Лили в ужасе смотрела на мужа. Он не двигался. Кровь из пореза за его ухом перестала сочиться. Кровавые полосы засохли на ладони, сжимавшей разбитый стакан.
      – Я знаю, куда нужно бить, – сказал Ник, раздувая ноздри. – Он уже не двинется.
      – Неправда.
      – Ты уже знаешь, я был женат на его жалкой сестре. Анне. Тошнотворное создание. Потом она умерла. Ужасно жаль. – По его взгляду она поняла, что он не испытывает никакого сожаления. – Когда Фредерик умер, его дело должно было перейти ко мне. Я работал как вол. Я был все время с ним рядом, пока его сынок развлекался. Я отдал на это семь лет моей жизни. А потом Оливер, замечательный Оливер, решил проявить интерес к делу и занял мое место.
      – Оливер очень благодарен тебе за все, что ты сделал. Он мне говорил об этом.
      – Благодарен? Как это трогательно. Мне не нужна его благодарность, мне нужно то, что я заработал. И теперь у меня это будет. В случае его смерти состояние перейдет ко мне.
      Лили смотрела на него раскрыв глаза.
      – Плохо, что я не смог отговорить его жениться на тебе. Тогда ты могла бы остаться в живых. Но он все же женился на тебе, и теперь ты тоже должна умереть.
      – Отпусти меня. – Она попыталась вырваться. – Пусти меня к Оливеру. И убирайся. Или я закричу, сбегутся люди и схватят тебя.
      Он запрокинул голову и рассмеялся:
      – Оттого, что ты закричишь, люди побегут в свадебные покои? Едва ли, моя дорогая. Это скорее всего воспримут как часть ночного ритуала.
      – Убей нас, и тебе не достанется состояние Оливера. Ты не являешься моим наследником.
      Он скрутил ей руку так, что она охнула.
      – Достанется. При отсутствии детей оно перейдет ко мне.
      – Тебя обвинят в убийстве.
      – В убийстве обвинят лорда Витмора. Опоить его не составило никакого труда. Он в коридоре. Его найдут рядом с вашими телами и с пистолетом в руке.
      Лили натолкнулась ногой на стол, завела руку назад, чтобы сохранить равновесие, и ее пальцы сомкнулись вокруг медного молоточка, который Оливер использовал в качестве пресс-папье.
      – Меня всегда занимало, что Оливер нашел в тебе, – сказал Ник. – Но я тоже могу это выяснить. В конце концов небольшое развлечение и забавы вполне согласуются с предполагаемым поведением Витмора.
      Что-то едкое обожгло ей горло. Нельзя паниковать, иначе все будет потеряно.
      Ник схватился за ворот ее рубашки и разорвал ее до пояса.
      У Лили все дрожало внутри от страха и ненависти, но она стояла прямо и смотрела Николасу Вестморлэнду в лицо.
      Дулом пистолета он откинул в стороны лоскуты ее ночной одежды и принялся осматривать ее.
      Его палец лежал на спусковом крючке. Малейшее движение, и он пристрелит ее.
      – Правильно, – сказал он тихо. – Я вижу, ты понимаешь, что сопротивляться мне абсолютно неразумно.
      Он в точности знал, о чем она думает. Это потрясло ее.
      – Я уже говорила, что я не дура.
      – Ты могла бы попробовать меня соблазнить. Любая разумная женщина догадалась бы дать мне стимул пощадить ее.
      – Ну, в таком случае я не разумная женщина. Я не верю, что ты, насладившись моим унижением, не убьешь меня потом в любом случае. Я не стану унижаться. Мой муж не одобрил бы этого.
      Он обвил Лили левой рукой, прижав ей обе руки к бокам. Боже, не дай ему заметить, что у нее в руке молоток.
      Он приподнял ей подбородок дулом пистолета. Его рот с удушающей силой впился в нее. Он раздвинул ей губы и проник языком глубоко внутрь ее рта.
      Остатки самообладания, которое она изо всех сил старалась сохранить, постепенно оставляли ее. Он пожирал ее, прижав к себе, вызывая у нее ощущения, которых она не хотела делить ни с кем, кроме как со своим мужем.
      Ник поднял голову.
      – А ты вполне приятная. Следует отдать тебе должное. На вкус. Женщины бывают приятными только на вкус.
      Вдруг на нее снизошло озарение. Если она сейчас потеряет голову, она предаст и Оливера, и себя.
      – Поцелуй меня, Ник. Я хочу тебя. Ох, как я тебя хочу.
      Его лицо снова приблизилось, и она увидела, что он обезумел от похоти. Он отрывисто дышал, на его висках вздулись вены.
      – Уверен, что хочешь, – пробормотал он. – Оливер подготовил почву… Ну почему бы и нет.
      Он стал спускать с себя штаны, хмурясь в досаде из-за нелегкости этой задачи, и, чтобы справиться с нею, отпустил Лили.
      И Лили подняла медный молоток. Со всей своей силой и ненавистью она ударила им по его голове. Он застонал и вытянул вперед руку. Она еще раз ударила его, на этот раз по лбу, и с удовлетворением и ужасом увидела, как кровь хлынула из зазубренных ран.
      – Сука, – заорал он, отшвыривая ее. Она отлетела к деревянному столику и упала на пол. Все предметы со стола посыпались на нее.
      Мыча от боли, Ник уселся на нее сверху. Она в ужасе смотрела на его лицо, залитое кровью. Он нацелил на нее пистолет, но потом отвел его, чтобы вытереть глаза.
      Лили извивалась под его ногами.
      – Довольно, – проскрежетал Ник. Он наступил ей на руку, и она выронила молоток. – Тебе не следовало идти мне наперекор. Анна пошла мне наперекор. И я вынужден был ее наказать.
      Она закрыла глаза и стала ждать. Ее рука оцепенела от боли, но она сдерживала крик. В голове у нее нарастал звенящий звук.
      Потом добавился еще один звук. Уже другой. Над ее почти обнаженным телом всколыхнулся воздух.
      – Я убью тебя, Ник. – Голос Оливера.
      Она всхлипнула.
      Всей своей тяжестью Ник обрушился на нее вместе с Оливером, чуть было ее не придушив. Они перекатились набок, освободив ее.
      – Оливер! – Лили встала на четвереньки. – Оливер!
      Мужчины сцепились вместе, вновь и вновь перекатываясь, осыпая друг друга яростными ударами.
      Оливер не умер. Он не умер.Слезы радости застилали ей глаза. Она поднялась на ноги и закуталась в лохмотья своей одежды, пытаясь стянуть их поясом от пеньюара.
      – Прекратите! – закричала она.
      Лица Ника и Оливера были теперь сплошь залиты кровью. Лежа на спине под Ником, Оливер приподнял и отбросил его. Лакированный сундук опрокинулся и упал. Запор не выдержал, крышка отворилась, и наружу посыпались книги и бумаги.
      – Я убью тебя! – выкрикнул Ник, вытирая кровь с лица окровавленными руками. – Вас обоих. Я добуду то, что должно принадлежать мне.
      Он снова бросился к Оливеру, но Оливер откатился в сторону и вскочил на ноги.
      Тут Лили заметила пистолет под стулом, куда он, видимо, отлетел во время потасовки. Оливер бросился на Ника и сдавил ему горло руками.
      Из горла Ника послышалось бульканье.
      Лили бросилась к пистолету.
      Кулаком Ник нанес удар по горлу Оливера. Лили с ужасом увидела, как тот разжал пальцы и, задыхаясь, схватился за собственное горло.
      Она подобрала пистолет и, держа его обеими руками, подняла до уровня груди.
      Николас Вестморлэнд встал на ноги и двинулся к ней.
      – Еще один шаг, и я пристрелю тебя, – с угрозой произнесла она.
      Он остановился и сказал:
      – Отдай его мне. Ну-ка. Мы оба знаем, что ты не пустишь его в ход. Отдай его мне.
      – Не делай этого, Лили, – выдавил из себя Оливер.
      Ник сделал еще один шаг по направлению к ней, и Лили нащупала спусковой крючок.
      – Ваш нос у меня на мушке, сэр, – сказала она. – Думаю, что ваши мозги находятся примерно там же.
      Вдруг дверь распахнулась от мощного удара. Вернее, дверь слетела с петель и полетела через комнату, упав на кресло.
      Ник обернулся и не обнаружил ничего, кроме совершенно пустого коридора и слона из кожи и меди у дальней стены.
      Прежде чем он успел опомниться, Оливер одним броском опрокинул его и придавил к полу. А Лили проворно уселась верхом на поверженного врага, уперев пистолет ему между ног.
      – Только дернись, и уже никому не придется любоваться твоими прелестями.
      – А вот и я! – Ревя и размахивая над головой шишковатой дубиной, в комнату ворвался Маклюд. – Теперь вам уже ничто не грозит, леди. Кто-то здесь сейчас отправится к праотцам.
      Выглянув из-за Оливера, Лили в изумлении воскликнула:
      – Маклюд? Что ты здесь делаешь?
      Все еще держа дубину над головой, он откинул назад копну своих рыжих волос и подошел поближе, наклонившись, чтобы получше рассмотреть распростертого на полу человека.
      – Гэмбл, – рявкнул он. – Иди сюда, безголовое создание. Ты слишком поздно позвал меня. Они его уже укокошили.
      – Не совсем, – возразил Оливер. – Может, вы нам поможете…
      – Он еще не мертв? – сказал Маклюд. – О, ну я это поправлю. Ну-ка, посторонитесь, лорд Блэкмор.
      В комнату смущенно протиснулся Гэмбл.
      – Простите меня, хозяин. Последнее время мне трудновато быстро передвигаться. Я не думал, что мистер Вестморлэнд так скоро сюда проберется. Вы знаете, он связал лорда Витмора там, снаружи. Думаю, он собирался обвинить его…
      – Нам совсем не нужна тут твоя чертова лекция, Гэмбл, – сказал Маклюд и, схватив Ника за волосы, поволок его обмякшее тело в коридор. – Позаботься о лорде и леди, пока я разберусь с ним.
      – Хм, могут возникнуть проблемы с полицией, Маклюд, – сказал Оливер, поворачиваясь, чтобы обнять Лили. – Убийство мистера Вестморлэнда будет…
      – …слишком роскошно для него. Да, вы правы, сэр. То есть ваша светлость. Я позабочусь об этом. Знаете, ведь это он убил Леонарда. Я видел это собственными глазами. Это он, переодетый монахом, убил его. Чтоб он сгинул! Я об этом позабочусь. А тут еще этот дурак Лэйкок тоже добавил хлопот, решив разыскать то, что они там искали и не находили столько лет. Гэмбл вам об этом расскажет. Нам там пришлось уладить парочку проблем, а то бы мы избавили вас от всего этого. Но мы за вами присматривали. Мы не хотели рисковать, дав ему возможность выйти сухим из воды. Ну а теперь все в порядке. И с лордом Витмором я тоже разберусь.
      – Спасибо, Маклюд, – сказал Оливер.
      Лили безмолвствовала, пока шотландец выходил из комнаты вместе с Ником, перебросив его через плечо.
      Гэмбл стиснул руки.
      – Вначале я был не совсем уверен, видите ли. И уж, конечно, мне совсем не хотелось допустить ужасную ошибку.
      Оливер и Лили помогли друг другу подняться и с трудом добрались до дивана.
      – Может быть, расскажете обо всем завтра? – предложил Оливер.
      – Хорошо, хозяин, если только вы хотите, чтобы Маклюд выпустил мне кишки – простите, но это его собственное выражение, – а он так и сделает, если я не выложу вам всего прямо сейчас.
      Оливер кивнул и откинул волосы с лица Лили.
      – Извини, моя дорогая.
      – У меня все в порядке, если у тебя все в порядке, – сказала она ему.
      – Я думал, что вы… ну, я думал, что вы – тот, кто вы и есть, – ворчливо произнес Гэмбл. – Видите ли, я служил здесь во времена вашего отца. Как раз когда его изгнали. Поверьте, мне еще не доводилось встречать лучшего молодого человека. Не то что мастер Джордж, от которого всегда были сплошные неприятности. Мы, слуги, всегда знали, что во всем виноват мастер Джордж, а обвинен был мастер Фредерик. Но у нас не было доказательств. Да никаких доказательств и не было вовсе, кроме того, что после смерти отца, мастера Джорджа, нынешний лорд Витмор так много времени проводил в поисках в северном крыле. Вот поэтому мы и попросили Маклюда уехать из поместья и пойти в услужение в Фэл-Мэнор. Чтобы он там мог следить за развитием событий.
      От этой пространной речи старик совсем выбился из сил. Оливер и Лили терпеливо ждали, пока он придет в себя.
      – Видите ли, сестра Маклюда пострадала от рук лорда Витмора, и то, что Маклюд легко пошел на это, сначала не имело никакого отношения к нашим тревогам. Тогда мы объединили наши усилия и набрались терпения. Мы ждали, ну а потом вы вернулись. Я не мог в это поверить. Я узнал вас почти сразу же. Я вынужден был спрятать портрет мастера Фредерика, потому что боялся, что кто-нибудь еще заметит сходство. А потом я видел, как лорд Витмор выходил из этих комнат, когда вас там не было. Я должен был позаботиться о том, чтобы здесь не находилось ничего, что может вызвать подозрения. Я, конечно, верну вам ваше имущество.
      – Спасибо, Гэмбл, – сказал Оливер. – Большое спасибо. Мы с женой никогда не сможем сполна отблагодарить вас за это.
      – Хм-м, тут не за что благодарить, сэр. Я приношу извинения за все остальное.
      Лили бросила на него взгляд:
      – Остальное?
      – Мне не следовало ходить к мистеру Гудвину. Я-то думал убедиться, что был прав, взяв портрет и ваши вещи, сэр. Только лишь пока я не смогу спокойно их вернуть. Я не хотел, чтоб на моей душе был грех.
      – Забудьте об этом, – сказал Оливер, а Лили была почти уверена, что он едва сдерживает смех. – Идите спать. Мы поговорим обо всем утром. И закройте за собой дверь, пожалуйста.
      Гэмбл согнулся еще ниже и попятился к двери. На пороге он нахмурился и огляделся.
      – Что случилось? – спросил Оливер.
      – Дверь, сэр. Я очень сожалею, но я не могу ее закрыть. Ее здесь больше нет.

Глава 29

      Если бы у него так зверски не болела голова, будто раскалываясь пополам, смех его необычайно бесстрашной супруги доставил бы ему куда больше удовольствия.
      Оливер расположился на диване, закрыл глаза и притворился спящим. В конце концов Маклюда попросили установить дверь на место, и Фрибл с профессором, чей встревоженный визит был неизбежен, наконец-то удалились.
      – Ты не спишь, – сказала Лили, старательно притворяясь веселой. – А ты, оказывается, обидчив, мой дорогой. Ну а теперь скажи честно: я тебе надоела?
      – Ну конечно же, нет.
      – Ага, – с торжеством произнесла она. – Ты все же не спишь. Но выглядишь ты ужасно. Интересно, будешь ли ты когда-нибудь снова хотя бы чуть менее безобразным, чем сейчас.
      Он взглянул на нее сквозь щелочки заплывших век.
      – Я прихожу в себя после удара по голове, мадам.
      – Ну тогда я дам тебе одно верное лекарство. – Она покрыла его лоб множеством нежных поцелуев и потом откинулась на диване. – Меня, разумеется, ничуть не смущает эта твоя внезапная утрата былой красоты. Все равно я буду любить тебя так же, а может быть, и еще сильнее. В конце концов, поскольку я сама неказиста, я себя уютно чувствую в обществе такого же, нет, почти такого же неказистого мужчины.
      Тут Оливер возмутился:
      – Мадам, чтобы это был последний раз, когда я слышу от вас такие замечания в свой адрес. Во всей Англии – нет, во всем мире – не найдется женщины красивей, чем моя жена. У нее отвратительный язык, но внешность – замечательная. Единственный ее изъян – это то, что она росла среди слепых олухов, которые навязывали ей свое превратное представление о ней. Ну а теперь, если она помолчит и даст покой раненому человеку, цены ей не будет.
      Лили накрутила на палец одну из выбившихся прядей своих волос.
      – Хм, хм, хм. Мы оба пострадали, муженек.
      – И оба остались в живых благодаря тому очевидному факту, что я женился на тигрице в женском обличье.
      Улыбка на ее лице растаяла.
      – Нам предстоят нелегкие времена. Ты будешь оплакивать утрату друга.
      – Он никогда не был моим другом, – сказал Оливер. Он потянулся рукой к волосам, чтобы пригладить их, но, вспомнив о повязках, которые наложила ему Фрибл, передумал.
      Лили присела на подлокотник дивана.
      – Ведь ты считал Ника своим лучшим другом. И ты будешь сожалеть об этой утрате. Но ты не будешь одиноким, Оливер.
      Он улыбнулся и придвинулся поближе к ней.
      – Я уже никогда не буду одиноким. Мы уладим все дела здесь. Потом я собираюсь увезти тебя в Бостон на одном из моих кораблей. Как тебе это нравится?
      Она наклонилась над ним с задумчивым выражением на лице.
      – Морское путешествие с любимым человеком? В другую страну на одном из самых знаменитых и быстрых кораблей? В Америку, в Бостон? Ох, Оливер, мне кажется, нельзя требовать от женщины, чтобы она всерьез рассматривала столь малопривлекательные перспективы.
      Он хотел схватить ее, но она оказалась проворнее и вовремя отскочила.
      – Я собираюсь идти в постель, – сказала она.
      Оливер послал ей свою самую сладострастную улыбку.
      – Ты ненасытна.
      – А ты больной человек, – сурово сказала она. – С головной болью, как ты сам мне сказал. Ты нуждаешься в отдыхе.
      – Моей голове стало намного легче. – Он встал на ноги. – У меня всего несколько царапин и синяков. И у тебя, женушка, тоже. Неужели мы позволим им помешать нашему удовольствию?
      Лили поспешила в его объятия. У них обоих были синяки, не все из которых были на виду. Но профессор, которого спешно вызвали и чье присутствие заставило смолкнуть все другие голоса, мудро посоветовал им исцелить друг друга и исцеляться наедине столько времени, сколько на это потребуется. После этого он ушел и увел всех вместе с собой. Теперь, когда Ник сидел взаперти, законные разбирательства и другие неприятные дела могли подождать.
      – Надеюсь, что когда-нибудь меня перестанет интересовать, за какое преступление был изгнан мой отец, – сказал Оливер. – Несправедливость угнетает меня, но если должно случиться так, что я останусь в неведении, – что ж, значит, так тому и быть.
      Лили погладила ему спину поверх белой полотняной рубашки, надетой на нем. От теплого прикосновения ее руки по его телу пробежала дрожь.
      – Я не смогу спать, – сказал он ей. – И нужно честно признать, что другие попытки заснуть могут оказаться более болезненными, чем хотелось бы.
      – Ох. – Она повернула к нему голову и улыбнулась. – Вполне возможно, что другие ощущения отвлекут нас от боли.
      – Может, и так. – Он прижал ее к груди и уперся подбородком ей в голову. – Буря прошла. Самое большее через два часа станет светать.
      – Мне что-то захотелось прогуляться, – сказала Лили. – Если ты, конечно, можешь. Например, в северное крыло. Мы могли бы еще раз там оглядеться…
      – Там нечего искать, любовь моя. Нам нужно с этим смириться. Мненужно с этим смириться.
      – Да. – Ее глаза затуманились.
      Оливер поспешно сказал:
      – Но мне будет приятно прогуляться с тобой. Все равно ясно, что нам нелегко будет уснуть.
      Рука об руку они направились к мосту, ведущему в северное крыло.
      На середине моста они задержались. Бледнеющее ночное небо начало покрываться легчайшей серебристой поволокой.
      – Буря так мимолетна, – сказала Лили, прижавшись к Оливеру. – Немного погремит и умчится.
      – И умоет все вокруг, – подхватил он. – И подарит мне несколько звезд.
      – Только тебе?
      – Да, только мне. Они предназначены специально для меня, потому что, когда я вижу под ними тебя, это производит на меня ошеломляющее впечатление.
      – Глупости, – улыбнулась она. – Здесь холодно.
      Оливер провел ее в северное крыло, заметив по пути, что портрет его отца водворен на место.
      – Папа позировал в музыкальном зале, – сказал он. – Возле тех самых клавикордов, на которых ты играешь.
      Лили внимательнее присмотрелась к полотну.
      – В самом деле. Как странно видеть его пальцы на тех же самых клавишах. – Без дальнейших обсуждений Лили направилась прямиком к лестнице, и они спустились на нижний этаж.
      – Лили…
      – Мне здесь нравится, Оливер, – сказала она, настойчиво перебив его. – И тебе тут должно нравиться. Забудь о Витлэсе. Здесь обитали твои предки. И твой отец, несомненно, испытал в этих комнатах много счастливых моментов.
      Он ничего не ответил. Их путь неуклонно лежал в экзотическую комнату, послужившую последним земным пристанищем его дяде.
      – Замечательно! – Лили уперлась руками в бока и сделала полный оборот, оглядывая комнату. – Можешь себе представить? Этот твой проклятый братец умудрился еще раз здесь побывать.
      Оливер поставил на место покрытое шкурой кресло и сел, оглядывая последствия торопливого неряшливого обыска. На этот раз не было сделано даже попытки скрыть чье-то бесцеремонное вторжение.
      – Он даже поднял паркет, – сказала Лили, указывая на несколько зияющих отверстий в полу. – И разломал мебель. Ох, Оливер, как тут все разрушено! Как он посмел?
      – Не надо забывать, что это все мог сделать и Лэйкок. Хотя не думаю, что он такой отважный, чтобы пойти на риск вывести меня из себя.
      Лили подняла с пола покрывало и положила его на кровать.
      – Он сюда больше не придет.
      – Нет, – сказал Оливер в ярости. – Никогда. Мы позаботимся о том, чтобы твой папа увидел то, что здесь произошло. Это решит дело.
      – Посмотри, что он сделал с комодом. – Лили принялась подбирать крошечные ящички, вытащенные из своих гнезд и брошенные на пол. – Это просто безумие. Столько лет этот ужасный человек пользовался добротой моего отца! Что заставило его совершить такое бесчинство?
      – Брось это, – сказал Оливер. – Иди сюда. Я хочу тебя обнять.
      Она подошла к нему, держа в каждой руке по ящику, но не дала ему усадить себя на колени.
      – Он даже сорвал полог с кровати, Оливер. Ох, нужно будет обсудить это с Розмари и Миртой.
      Любопытство оказалось сильнее утомления, и Оливер встрепенулся:
      – Да? А зачем тебе это делать?
      Избегая его взгляда, она обошла вокруг кровати, которая была отодвинута от стены.
      – Лили! Ответь мне.
      – У нас вошло в привычку обсуждать… человеческие особенности. Такое вот маниакальное поведение. – Она взглянула на него, будто оценивая его реакцию на ее заявление.