Дорогой незнакомец

      – Моя сорочка? Мои панталоны? Мой корсет?
      – Вы бесстыдница, мисс. Даже произносить такие слова – неслыханная дерзость.
      – Знаю, ну и что? – Она знала и то, что у нее на губах сейчас играет весьма вызывающая улыбка. – Мне доставляет удовольствие вести себя таким образом. Я даже готова признать, что выгляжу эксцентрично.
      Прежде чем она успела отстраниться, он дотянулся до нее и привлек к себе, усадив верхом себе на колени.
      – Сиди здесь, соблазнительница. Мне кажется, тут слишком жарко. – С этими словами он снял с себя сюртук и жилет, а следом за ними стянул рубашку.
      – Ох, – вырвалось у Лили, которая не в силах была скрыть своего восторга при виде его широкой груди и сильных плеч. Она пробежалась пальцами по блестящим темным волосам у него на груди и снова повторила свое «ох», но почти беззвучно. Она отважилась провести указательным пальцем там, где волосы полоской спускались по его торсу, скрываясь под штанами.
      Он поймал ее руку.
      – Ты несносна.
      – Ты сам виноват, Оливер. Даже когда я просто смотрю на тебя, я чувствую, что вот-вот упаду в обморок от желания до тебя дотронуться. Ну а глядя на тебя без одежды, я вообще впадаю в неистовство. О, я должна поцеловать тебя вот сюда. – С этими словами она прильнула губами к его соску. Лицо его исказилось в гримасе, он прижал ее к себе, обхватил рукой ее зад, и пальцы его скользнули по аппетитным округлостям, чтобы погладить ее там, где она совсем того не ожидала. Она только ахнула от неожиданности и наслаждения.
      – Ну а теперь, – сказал он, поглубже усадив ее на коленях, – нам нужно сделать одно дело.
      Она приподняла брови:
      – Дело?
      – Да, и займемся мы им прямо сейчас. Для начала я хочу показать тебе кое-что. – Уверенными пальцами он расшнуровал ее рубашку и смахнул ее с плеч, обнажив грудь.
      Лили попыталась прикрыться, но Оливер помешал ей сделать это.
      – Ты должна лучше узнать себя. И меня, и то, что ты со мной делаешь. Видишь, какая ты красивая?
      Корсет соблазнительно приподнимал ее грудь. Он нежно прикоснулся к ее шелковистой белой коже, и она почувствовала, что чудесная часть его тела налилась, стала твердой и горячей, и ощутила ответный трепет своей плоти.
      Он играл с ее грудью, перекатывая между пальцев соски и с улыбкой глядя, как они твердеют и заостряются. Она, замерев, наблюдала за его руками, и вдруг ее окатило жаром. Тяжело дыша, она подхватила свои груди руками и наклонилась к нему.
      – Способная ученица, – сказал он, прежде чем поцеловать их. Он жадно припал к каждой из них по очереди, и она затрепетала под его поцелуями.
      Он прижался щекой к ее истомившемуся по ласке телу и приподнял ее, чтобы расстегнуть штаны. Лили подтянулась на руках, опершись на его мускулистые плечи, и с интересом наблюдала, как он освобождается из пут тесной одежды.
      Он снова усадил ее к себе на колени, а она не могла отвести от него глаз.
      – Тебе понравилось то, что произошло между нами тем вечером, – сказал он. – Не желаешь ли повторить?
      Лили не могла вымолвить ни слова. Она обхватила ладонями его гладкую плоть и сжала.
      Оливер тут же отвел от себя ее руки.
      – Так все закончится, мое сокровище, еще не начавшись. Позволь мне руководить тобой.
      Он приподнял ее так, что она полулежала на его согнутых коленях. Она беспокойно заерзала, опасаясь, что с обнаженной грудью и с растрепанными волосами являет собой неприглядную картину.
      – Я открою тебе еще одно наслаждение, – сказал Оливер, словно не замечая ее беспокойства, и спустил с нее панталоны. Она не успела возразить, как он припал ртом к самому сокровенному уголку ее тела, заставив ее вскрикнуть и запустить пальцы в его волосы.
      Мгновение она отчаянно пыталась остановить его:
      – Нет, Оливер. Не надо так…
      Но он не отвечал и продолжал проделывать с ней невероятные вещи. Постепенно теплая волна накрыла ее, и она уже готова была умолять его не останавливаться никогда.
      Ее тело было словно чужое. Она опрокинулась на спину, бессознательно царапая его плечи.
      И тут она почувствовала спазмы, чудесные, доводящие до изнеможения.
      До нее смутно донесся его голос:
      – Ты – моя любовь. Ты – мое сердце.
      Страсть делает мужчин глупыми. Эта истина уже была известна ее маленькой компании.
      Но ее не заботило то, что он говорит глупости. Ее мозг заволокла красноватая темнота, и она погрузилась в нее всем своим существом, растворяясь в ней, упиваясь неведомым блаженством.
      И прежде чем это безумие отпустило ее, она подняла голову и взглянула в глаза Оливера. Он смотрел на нее, улыбаясь, и на лице его проступило жесткое, свирепое выражение, которое скорее возбуждало, нежели пугало ее.
      Ее панталоны были низко спущены. Не отрывая взгляда от ее лица, он установил атрибут своей мужественности напротив того укромного местечка, которое только что изучил. Лили подалась вперед…
      – Ты угадываешь, чего я хочу, – сказал он. – Ты меня просто восхищаешь.
      Он откинул голову назад, и на его сильной шее проступили жилы. Лили снова коснулась его и вздрогнула от его вскрика.
      – Чего ты хочешь? – спросила она. – Пожалуйста, Оливер. Научи меня.
      – Ты сама не знаешь, о чем просишь, малышка. Ты испытываешь мое терпение тем, чему ни один мужчина не в силах сопротивляться. Ты делаешь все, что нужно. Больше ничего не надо.
      – Прикасаться так, как сейчас? – Соприкосновение их тел вызывало у них обоих новые всплески наслаждения. Она судорожно глотнула.
      – Бесподобно, – пробормотал он, упав на постель. – Не останавливайся, Лили. Не останавливайся.
      Она продолжала, приподнимаясь на коленях, снова и снова прижиматься к нему, и их совместное напряжение, а вместе с ним и наслаждение становилось все сильнее и сильнее. Оливер не мог сдержать громких стонов, рвавшихся у него из груди.
      Лили старалась для него и для себя самой, доставляя себе удовольствие такой силы, что ее тело покрылось испариной.
      Его крик эхом разнесся в гулкой комнате, и его соки выплеснулись ей на руки, омывая их. Она бросилась поверх него. Была какая-то магия в том, как его тело исторгало из себя нечто, созданное специально для нее.
      Они оба притихли.
      Позднее, и, как она поняла, значительно позднее, потому что светильник весь уже выгорел, Оливер натянул поверх них роскошное покрывало и прижал ее поплотнее к себе.
      – Я не жаждал встречи с тобой, моя Лили. И было бы лучше, если бы она не состоялась. Но я не жалею ни о единой минуте, проведенной с тобой.
      – Только мне бы хотелось еще много минут провести с тобой, – грустно ответила она. – Но завтра папа идет к лорду Витмору обсудить свадебные приготовления.
      – Я это понял.
      Ну конечно, он знал. Он слышал. Радость угасла у нее в груди. От отчаяния ее бросило в дрожь.
      – Я бы хотел избавить тебя от всего того, что тебе так ненавистно.
      – Тогда избавь, – неожиданно сказала она, приподнявшись на локте. – Помоги мне.
      – Как?
      Она должна набраться смелости и выговорить это.
      – Скажи папе, что ты хочешь на мне жениться.
      – Лили! – Его глаза широко распахнулись.
      – Я знаю, что ты сейчас не собираешься обзаводиться семьей, но ты спутаешь все их планы. Ты заставишь папу отказаться от этой ужасной затеи. Я убеждена, что его единственное желание – выдать меня замуж.
      – Но не за своего помощника.
      – Почему бы и нет? Он любит тебя. – Тут она устыдилась своего отчаяния. – Извини. Я опозорила себя. Прости меня, пожалуйста.
      – Ты не можешь опозорить себя. И не нуждаешься в прощении. – В задумчивости он поглаживал ее грудь тыльной стороной пальцев. – То, что мы с тобой сделали, не совсем… Как бы это сказать, мы не дошли до конца.Ты меня понимаешь?
      Она приподняла бровь.
      – Не дошли?
      – Ты, конечно, скомпрометирована, но не окончательно опорочена.
      Она не обратила внимания на то, как он бесстрастно говорит об этом.
      – Что бы ты со мной ни сделал, я никогда не посчитаю это бесчестьем. Но если ты говоришь, что есть еще что-то, мне неведомое, ну тогда я буду ждать, что ты мне это откроешь.
      – Ты не должна меня к этому подталкивать. Напротив, я должен приложить все усилия к тому, чтобы впредь не забываться. Это нелегко, когда ты рядом со мной. Ты должна мне помочь.
      Она опустила ресницы, решив, что в данный момент ей простится недостаток застенчивости.
      – Это можно понимать так, что будут и следующие встречи?
      Он нежно ущипнул ее сосок.
      – У меня есть подозрение, что нечто подобное может произойти. У тебя чрезмерные аппетиты, моя дорогая. Ты и вправду подарок для любого мужчины. Но я обнаружил, что мне невыносима мысль, что другой мужчина может вот так же быть рядом с тобой.
      – Такого никогда не будет, – со всей откровенностью сказала она ему. – Я всю свою жизнь буду вспоминать то время, что провела рядом с тобой.
      – Но есть еще лорд Витмор.
      От этой мысли ей стало дурно.
      – Пожалуйста, помоги мне, Оливер. Не обрекай меня на этот кошмар.
      – Нам пора возвращаться в южное крыло.
      – Оливер…
      – Я помогу тебе одеться.
      У Лили горло перехватило от сдерживаемых рыданий. Ему нравилось проводить с нею время, но не более того. Хотя он и сказал, что не хочет, чтобы она была с другим мужчиной, но он не станет ничего предпринимать, чтобы предотвратить такую ситуацию.
      В полной тишине он помог ей одеться, стараясь избежать интимных прикосновений. Сам он оделся быстро, но без суеты, и стал помогать ей укладывать волосы, да так умело, будто был специалистом по части женского туалета.
      Она стояла перед ним, как послушный ребенок, но на сердце у нее было невыразимо тяжело.
      – Так сойдет, – сказал он наконец, подбирая ее шаль и накидывая ее ей на плечи. – Для меня ты красива в любом наряде. Мне очень по душе твоя простота.
      – Спасибо. Но боюсь, мне не хватает вкуса.
      – У тебя свой особенный стиль.
      – Тебе видней. – Она почувствовала, что у нее нет сил поддерживать легкую болтовню ни о чем.
      Оливер протянул ей руку.
      – Я погашу лампу. Тебе придется меня вести, поскольку я не обладаю таким чудесным зрением, как у тебя.
      Она знала, что слишком крепко вцепилась в его руку, но не могла с собой совладать. Когда огонь погас, она вывела его в коридор и заперла за ними комнату.
      Пройдя несколько шагов, он высвободил свою руку и положил ее ей на плечо.
      Глотая наворачивающиеся слезы, Лили осторожно продвигалась по направлению к главной двери.
      – Стоп, – сказал Оливер, когда они завернули за последний угол. – Я закрывал дверь, ведь так?
      – Да, – подтвердила Лили, все еще не до конца веря, что ощущает сильное дуновение ветра на своем лице и видит квадрат неясного света в дальнем конце тисового туннеля. – Ты ее закрыл, а я тщательно задвинула на место щеколду. Она не могла открыться сама по себе. Ее кто-то отодвинул.
      – Чертовщина!
      Она задрожала.
      – Кто-то следит за нами, Оливер.
      – Они хотят добиться, чтобы я держался подальше от тебя, – почти беззвучно проговорил он.
      – Мы не дадим им себя запугать.
      Он вывел ее наружу и подождал, пока она закроет дверь на замок. Ведя ее за собой, он шел впереди, пока не вышел на озаренную лунным светом площадку и огляделся.
      – Он – трус. Он хочет тягаться со мной, не рискуя собственной шкурой, потому что знает, что может ею поплатиться.
      От его мрачного спокойного тона по телу Лили пробежали ледяные мурашки.
      – Возможно, это из-за меня. Вероятно. Конечно, это имеет отношение к лорду Витмору. Только он жаждет использовать меня в своих интересах. Опасение, что ты можешь расстроить его планы, – уже достаточное основание для того, чтобы желать избавиться от тебя.
      – Да, – согласился Оливер. Он снова взял ее за руку и направился по тропинке, которая напрямую вела к Блэкмор-Холлу. – Ты, наверное, права. Мы победим его в этой игре. Завтра я первым делом поговорю с профессором.
      – И что ты скажешь? – тревожно спросила Лили. – Я хочу пойти с тобой.
      – Я скажу, что мы хотим пожениться.
      На самом деле он не хотел этого. Его намерения были продиктованы чувством долга и порядочностью.
      – Ты слишком добр. Я не могу позволить тебе сделать это.
      Он даже не замедлил шага.
      Лили в отчаянии дергала и тянула его за руку, призывая остановиться.
      – Ты честный, порядочный человек. Порядочный до глубины души и слишком благородный, чтобы не испытывать желания спасти меня. Мы оба… мы оба получили удовольствие, и я рада этому. Но я знаю, что все это затеяла я. Сам бы ты никогда не подошел ко мне.
      – Я подошел к тебе сегодня вечером, – тихо сказал он. – Ты не просила меня идти за тобой.
      – Ты просто боялся за меня. Мы оба это знаем.
      – Я принял решение. Если это не приводит тебя в ужас, я попрошу у твоего отца твоей руки.
      Лили не могла вынести этого. Он предлагал ей то, чего ей хотелось больше всего на свете, но только потому, что считал это своей обязанностью. Она выдернула у него руку и отвернулась.
      – Я не дам согласия, Оливер. Если уж мне суждено выйти замуж за человека, который меня не любит, то пусть уж лучше это будет тот, кого я тоже не люблю.
      – Лили…
      – Извини меня, что я так близко к сердцу приняла твою доброту. Я выдержу. Я смогу. Я сильная.
      Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе.
      – Пообещаешь мне одну вещь?
      В лунном свете его лицо было изрезано резкими тенями.
      – Я пообещаю тебе все, что ты захочешь, – сказала она ему.
      – Даже если я попрошу, чтобы ты постаралась не возненавидеть меня, если ты во мне когда-нибудь разочаруешься?
      Загадочный мужчина, необычайно загадочный мужчина.
      – Я никогда не смогу тебя возненавидеть.
      Он уронил руки.
      – Прости меня, Господи, но я это сделаю.
      Она ждала, но он больше не сказал ни слова, и тогда она робко приложила руку к его щеке.
      Оливер схватил ее кисть и поцеловал ей пальцы, запястье, ладонь. Из груди его вырвался сдавленный стон.
      – Что с тобой? – Лили погладила его волосы. – Ты страдаешь?
      – Страдаю от страстного желания. Я постараюсь сделать все как положено. Ты выйдешь за меня замуж, Лили?
      Ее сердце замерло. Кровь застыла в ее жилах.
      – Лили?
      – Из чувства долга? Ты собираешься сделать это только потому, что я была слишком несдержанна и из чувства долга ты хочешь помочь мне.
      Он сжал обе ее руки в своих ладонях, поцеловал в щеку и потерся подбородком о ее лоб.
      – Выходи за меня замуж, Лили.
      – Чтобы потом наблюдать, как ты меня станешь ненавидеть?
      – Никогда, глупая девчонка. Никогда. Это совсем ни к чему. Я собираюсь взять то, что хочу, и надеюсь, что судьба улыбнется мне. Я хочу тебя, Лили. Я люблю тебя.

Глава 14

      – Насколько они велики? – спросил Реджиналд Бэмонт, граф Витмор, подставляя ухо ко рту своего друга. – Ты не сказал. – Он описал руками большие полушария перед своей грудью и захохотал. Ручеек мадеры заструился по его подбородку.
      Сэр Сесил Лэйкок наморщил нос и отвернулся от дышащего перегаром компаньона.
      – Я-то считал, что ты уже снял с них мерку, старый развратник, – сказал он. – Ну так как, Витью, не говорил ли я тебе, что у Друсиллы груди размером с тыкву?
      Витью не обращала на него ни малейшего внимания. Она перебирала богатые, но старомодные наряды в ветхом гардеробе в алькове прямо под скатом крыши. Сесил набрел на эту комнату, исследуя заброшенные помещения в Фэл-Мэнор.
      Витью скучала по Лондону и по оживленным светским салонам своих друзей. Она надеялась, что сегодняшние вечерние развлечения окажутся не столь скучными, как последняя попытка Сесила потрафить своим хозяевам. Однако она ощущала непривычное беспокойство. Было что-то почти дикое в мрачной решимости, написанной на лице Сесила. Дикое и незнакомое. Он дал ей понять, что устроил эту маленькую вечеринку не только для забавы. Говоря с ней, он так сильно сжимал ей руки, что на них остались синяки, и особенно налегал на то, что их будущее, его и ее, может зависеть от того, что произойдет сегодня ночью. Но к чему эта угрюмая остервенелость? Они ведь и так всегда получали все, что хотели, разве нет?
      Она была столь поглощена своим занятием, что не заметила, как Сесил подкрался к ней и подхватил ее под мышки своими костлявыми руками. Он рывком приспустил корсаж платья с ее грудей и игриво покачал ими.
      – Прекрати! – Она попыталась оттолкнуть его, но Сесил оказался гораздо сильнее, чем можно было подумать. Он приподнял ее над полом и закружил по комнате. – Реджи! Останови его сейчас же!
      – Это не мое дело, – пробурчал Реджи, не пытаясь скрыть зевоты. – Я бы сказал, Витью, что ты сама уже большая девочка.
      – Ну, не такая большая, как Друсилла, – заметил Сесил. – Но все равно, мужчинам здесь есть на что посмотреть, а?
      Витью предпочитала получать удовольствие в более уединенной обстановке. Способы для этого она изобретала сама, особенно не затрудняясь в выборе партнеров. Этим вечером ее заставили прийти сюда только грозные предостережения Сесила. Но она уже начала сомневаться в мудрости этого решения.
      – Тащи ее сюда, Сесил. Я…
      – Заткнись, Реджи, – сказала Витью. – Кажется, ваше поведение начинает выводить меня из терпения. Будьте любезны, опустите меня. Мы обсудим, что нам следует делать, в другой раз.
      – Чушь, – возразил Сесил. – Сейчас тебе самое время разобраться с тем, как обстоят дела, моя дорогая. Хватит валять дурака. А я люблю перемежать дела с потехой. Так, знаешь ли, гораздо больше удовольствия.
      Витью все еще качалась в дюйме от пола, а Сесил продолжал бесцеремонно хватать ее за грудь, заставляя ее испытывать просыпающееся возбуждение. Ну так и что с того, что она не выносит этого человека? В отсутствие других обожателей он мог сослужить ей службу. Она шаловливо потрепала его по плечу и испуганно отдернула руку, когда он заурчал, как кот.
      Сесил внезапно разжал руки и отвернулся. Она едва не свалилась на пол.
      – Потерпи, – сказал он с невозмутимостью, не на шутку разозлившей ее. – У меня есть дела поважнее твоих запросов.
      Его слова уязвили ее. Тут она заметила, что Реджи уставился на ее груди. Она тряхнула ими разок ради его удовольствия и подняла корсаж на место.
      – Ты очень неблагосклонна ко мне, Витью, – промямлил Реджи. – Ты бы по крайней мере могла быть со мною поласковей. Подушевнее, не больше, конечно. Это никому не принесет вреда, да никто даже и не узнает. Кроме того, мы с тобой на самом деле даже не родственники. Всего лишь сводные.
      Отец Реджи был вторым мужем ее матери. Витью была рождена от первого брака.
      – Что это тебе вдруг захотелось ласки? – сказала она, приходя тем не менее в возбуждение от мысли о возможности немного поразвлечься со своим сводным братцем. Он не волновал ей кровь, но в этом была сладость запретного плода.
      – Я нуждаюсь в ласке, потому что мне придется жениться на женщине, которую ты вполне справедливо назвала жабой. – Он капризно надул губы, тем временем потихоньку подвигаясь ближе к Витью. – Представь себе, дорогая. Я должен буду терпеть эту маленькую тощую кикимору, пока не умрет ее болтливый папаша.
      Витью проворно увернулась от рук Реджи. Она подняла крышку с верхней из кожаных шляпных коробок, сложенных стопкой, и вынула оттуда широкополую шляпу с развевающимся белым пером.
      – Да это местечко – истинный кладезь сокровищ. Как ты его обнаружил, Сесил?
      Сесил вытянулся на кушетке и положил руку тыльной стороной на лоб.
      – От скуки, дорогая. Исключительно от скуки. Мне нечем было заняться, если не считать того серьезного дела, которое мне еще предстоит, и я бродил по комнатам и коридорам этого вашего удручающе крохотного жилища. И нашел это все. – Он махнул свободной рукой. – И решил, что это великолепное место для не совсем обычной вечеринки.
      – Не понимаю почему, – сказала Витью.
      Сесил прикрыл глаза.
      – Скоро увидишь. Выпей, Реджи, старый развратник. Налей и мне.
      Реджи послушно опрокинул бокал и снова наполнил его. Последнюю просьбу Сесила он проигнорировал.
      Витью нахлобучила пыльную шляпу на голову Реджи и сунула перо ему под нос.
      – Белые усы! Это так импозантно. Ручаюсь, ими можно было бы щекотать в разных местах.
      – Почему бы не продемонстрировать, в каких именно? – Он попытался ее схватить, но она опять увернулась. – Может быть, начнем, Сесил? Я очень устал.
      Витью ожидала ответа Сесила. Он был из тех людей, которые обожают испытывать чужое терпение. И в этом он обладал особой изобретательностью, она должна была отдать ему должное.
      – Уже поздно, – сказала она. – Почти час ночи. Кроме того, мы с Реджи должны обсудить подготовку к визиту этого профессора ночных горшков.
      – Ха! – Сесил направил на нее палец. – Это ты виновата. Из-за тебя я считал, что этот старый осел занимается ночными горшками. И тут я узнаю, что он совладелец одного из крупнейших банков в мире. Это удача, что он к тому же еще и сентиментальный дурак, который выполняет желания своей покойной жены. Это чертовски удобно, что он все еще дает тебе неограниченную возможность наведываться туда, Реджи.
      – Витью пр-рава, – сказал Реджи, нетвердо держась на ногах и проявляя признаки хмельной слезливости. Он опорожнил свой бокал и вновь наполнил его из одной из полудюжины бутылок, стоящих в ряд на исцарапанном морском сундуке. – Права. Тысячу раз права. Мы не должны допустить ошибки в наших действиях, когда придет Эдлер. Все мое будущее зависит от успеха этого дела. Я должен жениться на этой жабе и сделать ей ребенка. Это заставит замолчать злые языки. А потом вся надежда на то, что старикашка скоренько отбудет в лучший мир.
      Витью поймала взгляд Сесила. Он ответил ей таким же многозначительным взглядом, и наконец-то между ними установилось взаимопонимание. Они должны были что-то предпринять в отношении Реджи, который частенько намекал, что Витью и Сесилу нечего надеяться, что им что-то перепадет из того состояния, которым он завладеет, женившись на девчонке Эдлер. Они задумали воспользоваться страхом Реджи перед публичным разоблачением его глубоко развратной натуры, чтобы обеспечить себе благосостояние в будущем. Очевидно, Сесил решил начать действовать – и именно сегодня. Витью снова пробила дрожь, на сей раз от предвкушения неведомых событий. Что у Сесила на уме?
      – Конечно, – разглагольствовал Реджи, одной рукой размахивая бутылкой, а другой поднимая бокал, – эта бледненькая мисс может оказаться весьма забавной. Я поцеловал ее как-то, з-знаете ли. И помню, какие у нее твердые маленькие грудки. Забавно. Я давно знал, что мне придется овладеть ею.
      – Жаба, – пробормотала Витью.
      Реджи все еще размышлял над своим будущим с Лили Эдлер.
      – Она способна дать отпор. Мне это нравится. А толстый бумажник ее папаши сделает мое семейное блаженство еще полнее.
      Сесил покачал головой, подавая знак Витью придержать язык. Они кое о чем столковались между собой, о чем Реджи до поры до времени не должен был догадываться – пока они не заставят его делать, что ему велят.
      По-прежнему с пышной шляпой на голове Реджи шатаясь направился к одному из открытых шкафов и нащупал там алое атласное платье с жемчужной вышивкой спереди. Лиф его был скроен так, что, поднимаясь мыском по центру, сходил на нет по краям, будто для того, чтобы обрамить грудь.
      Реджи внимательно осмотрел старинный наряд.
      – Несколько вызывающе, как на ваш взгляд? – Он засопел и зафыркал.
      – Это носят поверх другой одежды, – презрительно заметила Витью.
      – Хотелось бы взглянуть на это без всякой поддевки. – Реджи покачнулся и медленно моргнул. – Как считаешь, Лэйкок?
      – Первоклассная идея.
      – А еще лучше брыжи, – сказал Реджи. – Чудесные штуки эти сборчатые воротнички. Одежда, которая ничего не скрывает. – Он захохотал. – Понимаете, о чем я? – Голова Реджи исчезла внутри одного из шкафов, и он принялся там чем-то шуршать.
      Сесил подошел поближе к Витью.
      – Он уже ничего не соображает, – зашептал он ей на ухо, чтобы не услышал Реджи. – Мы должны сделать так, чтобы он выпил изрядно, но не чересчур много.
      – Он и без того будет делать, что сказано.
      – Может быть. А может быть, и нет. Он должен запомнить, что здесь произошло. Пока он будет это помнить, его лицемерная забота об общественном мнении будет нам на руку. Хорошо, что этот дурак не понимает, что в обществе его уже считают безнадежно опустившимся.
      – Ты заходишь слишком далеко, – сухо сказала Витью. Она искоса взглянула на Сесила. – Не забывай, что ты оскорбляешь члена моей семьи.
      Сесил мерзко захихикал.
      Она вскинула голову.
      – Мы слишком долго ходим вокруг да около. Ты говорил, насколько я помню, что мы должны защитить свои интересы, загнав его в ловушку. Как я понимаю, ты придумал, как этого добиться?
      – О чем вы там говорите? – громко спросил Реджи, высовываясь из шкафа. – Не перешептывайтесь, черт вас дери. Говорите громче.
      – Замолчи, – бросила ему Витью, снова приходя в раздражение.
      – Черта с два, – с хмельным упрямством ответил Реджи. – Что это на тебе напялено? Ну-ка раздевайся. Твои тыквы ничуть не хуже, чем у Друсиллы, ручаюсь. Я желаю на них взглянуть. Покажи мне их, Витью.
      – Реджи прав, – подхватил Сесил, подмигнув ей. – А еще лучше надень то красное платье, дорогая. Для Реджи. Он сам его выбрал, и я думаю, что ты – единственная женщина, которой оно подойдет. Можешь переодеться вон за той китайской ширмой.
      Витью скептически оглядела чересчур смелый наряд и снова направилась к шкафу, чтобы покопаться среди другой одежды, но Сесил преградил ей путь, прошипев:
      – Устрой ему это проклятое представление. Удовлетвори его или заставь его поверить, что ты его удовлетворила. В этом и состоит мой план, дорогуша. А потом под угрозой разоблачения он сделает все, что бы мы ему ни велели.
      Она легонько шлепнула его по руке и сделала вид, что возмущена:
      – Нет, и еще раз нет. У тебя голова не в порядке, Сесил.
      Он снова зашептал:
      – Не будем спорить сейчас, у кого из нас плохо с головой. Это будет всего лишь имитация, я тебе говорю. Держись поближе к нему, чтобы он подумал, что овладел тобой, когда протрезвеет. А я буду свидетелем того, как он с тобой обращался. Только не говори мне, что тебя все это не вдохновляет.
      Пожалуй, он был прав. Витью ощутила нарастающее возбуждение. Бросив напоследок взгляд на Реджи, она направилась за поломанную китайскую ширму.
      Сесил встал так, чтобы иметь возможность наблюдать за ней. Он поднял плечи и потирал руки.
      – Название этой игре – шантаж в некотором роде, – сказал он ей тихо. – Твой дурной братец не посмеет перечить нам из страха, что мы выставим его мерзким растлителем, каковым мы его сейчас и сделаем. Друсилла тоже будет знать, что ей следует сказать, если спросят.
      – Это опасно, – заметила Витью, с удовольствием подмечая вожделение, вспыхнувшее во взгляде Сесила, когда она спустила с себя платье и сняла рубашку. Ее грудь будет совсем обнажена в этом вызывающем платье, которое она собирается надеть.
      Слова Сесила не успокоили ее окончательно, но она была согласна с тем, что нужно что-то предпринять для того, чтобы получить от Реджи то, что они заслуживают, то, что им полагается.
      Реджи поправил свою ширинку. Он подался всем туловищем вперед, пытаясь разглядеть Витью.
      – Поторапливайся, – сказал он, краснея и покрываясь испариной.
      Она протиснулась в жесткую юбку, справилась с корсетом и выкрикнула:
      – Вы готовы решить, подходит ли мне этот костюм, Реджи?
      – Готовы, – сказал ей Сесил, облизнув губы. – Мы ждем затаив дыхание, моя красотка.
      Семенящим шагом Витью вышла из-за ширмы. На ней было совершенно невероятное красное платье, которое оставляло открытой всю ее грудь. Она с удовлетворением уловила приглушенный стон, вырвавшийся у ее сводного братца. Покачиваясь и кокетливо выставляя ножки, она вышла на центр потертого ковра, разложенного поверх грязно-серых досок.
      – Ну, как я вам? Думаю, я произведу фурор на приеме, как считаете?
      – Приеме, – раздраженно буркнул Реджи. – Каком приеме? Что за глупые секреты!
      – Ты же знаешь на каком, мы об этом говорили, – напомнила Витью. – После твоего венчания, Реджи. Торжественная церемония. Возможно, в нашем фамильном поместье. Мы устроим костюмированный бал.
      Реджи фыркнул и чмокнул губами.
      – Я буду загадочной дамой в красном, – объявила Витью.
      – До тех пор, пока все не увидят вот это, – выпалил Реджи, указывая на ее грудь. – Все без труда распознают эти тыквочки.
      Витью покусала губы, чтобы они стали ярче, и повернулась в профиль, демонстрируя свою пышную грудь в другом ракурсе.
      – Я буду в маске, – пообещала она, улыбаясь и ощущая сладостное покалывающее возбуждение.
      Сесил наполнил бокал Реджи, проследил за тем, чтобы тот его осушил, и налил еще добрую порцию.
      – Дверь заперта, Реджи, – вкрадчиво произнес он. – Почему бы тебе не сделать то, что тебе так хочется? Возьми Витью. Она ведь просит тебя об этом.
      –  Сесил! – в страхе пролепетала Витью, испытывая в то же время возбуждение от этого страха.
      Реджи с осоловевшими глазами, готовый в любую минуту упасть, вертел головой из стороны в сторону, стараясь остановить взгляд на Сесиле.
      – Мне это нравится, – сказал он. – Подержи ее для меня.
      Витью играла сосками своих грудей так, чтобы Реджи видел.
      – Ты только взгляни на это! – взвизгнул Сесил. – Давай, Реджи! Дай ей то, чего она хочет.
      Витью тяжело дышала. Она поняла наконец, насколько опасной становится эта игра.
      – Полегче, Сесил, – сказала она. – Не заходи слишком далеко.
      – Я ж-желаю, чтобы она меня изнасиловала, – промычал Реджи. – Иди сюда и изнасилуй меня, Витью. С-сейчас же! Я приказываю тебе немедленно меня изнасиловать.
      – Какой дурак, – процедил Сесил сквозь зубы. – Но он нам нужен, и нужно, чтоб он был в наших руках. – Он повысил голос: – Мы заставим ее это сделать. Ты лучше помоги ей. Подготовься к ее приему.