Глава 13

ПОСЛЕДНЕЕ УСЛОВИЕ

Циньмэй проснулась легко, будто и не думала спать вообще. Марика — уже совсем такая, какой была всегда, сидела у нее в ногах. На губах ее, так и не ставших губами взрослой женщины, нервных, каких-то подростковых, была грусть.

Цинь улыбнулась ей тоже грустной, понимающей улыбкой и быстро поднялась, несколькими быстрыми движениями приведя в порядок лицо и короткие иссиня-черные волосы. Потом они сели рядом. На коленях у Марики лежала казавшаяся налитой янтарной тяжестью плоская шкатулка «Джейтеста».

— Надеюсь, наши мудрецы не перемудрили с переводом последнего заклинания, — вздохнула Марика. — Пусть это будет действительно последний тест. Если вся эта хреновина пойдет по новому заходу, я, ей-богу, не выдержу.

— Нам всем давно пора или сбрендить по-тихому, или впасть в буйное безумие и жевать занавески в той жизни, которую нам устроила эта коробочка, — пожала плечами Цинь. — Но даже боги не знают, что там на уме у нее сейчас. Мне кажется...

Она замолчала, сосредоточенно пытаясь уловить тень какой-то идеи, возникшей у нее в это мгновение. Марика положила янтарный ларец на шерстяной плед ближе к Цинь и встала, словно сбрасывая с себя наваждение.

— Собираемся наверху, — сказала она. — Оба наших корифея всю ночь ломали голову над комбинациями команд. И не только эту ночь. Думаю, они выдадут напоследок что-то подходящее.

Цинь молча пожала плечами и тоже встала. Подхватила и подняла перед собой, словно принимая эстафету, плоскую коробку «Джейтеста». И уже в спину исчезавшей в дверях Марике бросила глухо:

— Хотела бы я однажды проснуться такой же оптимисткой, как ты. Даже после того страшного сна, который приходил к Кайлу.

Марика резко обернулась. Хотела сказать о страшных снах, наверное. Но что-то остановило ее. Может, мысль о том, что предстоит ее странной подруге.

— Мы ждем тебя, — кивнула она.

И вышла из комнаты.

Утренний свет, проникавший сквозь под самым потолком пробитые окна-щели, уже заполнил все неширокое пространство столовой. Павел, невыспавшийся, с темными мешками под глазами, мрачно и угрюмо навис над столом, словно немой укор одиноко стоящей перед ним маленькой чашечке кофе. Марика ссутулилась в углу, не изъявляя ни малейшего желания первой начать разговор. Том молча рассматривал разложенные на столе схемы сочетаний знаков-команд. Время от времени он перекладывал разные листки, словно пытаясь таким образом — перед самой развязкой — найти единственно истинное решение головоломки Древних Империй.

— По-моему, все наши попытки перехитрить Джей, понять его логику... это все — какая-то разновидность шаманства, — глядя в пустоту перед собой, хрипловатым еще с ночи голосом все-таки прервала общее молчание Марика. — Мы — словно те черные невольники, которые взбунтовались по пути из Африки. Ну, знаете ту хрестоматийную историю? Команду пошвыряли за борт, и управлять кораблем стало некому. И несчастные бунтовщики молились компасу. Понимали, что штука это важная, только вот не знали, как с ней обращаться. Не помню, помогло им это или нет.

— Должно быть, помогло, если кто-то все-таки спасся с той посудины и рассказал эту байку, — заметил Том, не отрываясь от своего странного пасьянса. — Но все-таки это твое сравнение хромает: те несчастные негры о компасах и понятия не имели, пока не столкнулись с необходимостью править судном. А мы за четыре поколения знакомства с Джеем о его колдовской машинерии успели все-таки узнать кое-что. В конце концов, это, как-никак, создание разумных существ, пусть даже совсем на нас непохожих. И не только Джей может крутить нами как захочет. Мы тоже в состоянии вмешаться в его жизнь.

— Здесь такие идеи популярностью не пользуются, — неприязненно поморщился Павел. — После последнего Катаклизма по крайней мере. И потом... Это еще вопрос — кто чье создание: разумные существа построили Джей или Джей — разумных существ. — Он повернулся к Марике: — Как там Цинь?

Марика пожала плечами. Чуть заметно:

— По-моему, она в порядке. У девочки не нервы, а стальные канаты. Просто она слишком выложилась в этом... В последнем сеансе. Должно быть, это отнимает слишком много сил. А вот коробочка... Ларец... У нее... У нее странный след.

Оба мужчины озадаченно посмотрели на Слепую Цыганку.

— След... Мне не удается проследить, куда ведет он. Уходит во что-то очень странное.

— Так это ж и было бы удивительно, если бы с этим ящиком все оказалось ясным и понятным, — поморщился Павел. — Послушай, Марика, напрасно ты ее надолго оставила там одну — с... Том, ты бы поднялся.

Все трое задумчиво подняли глаза к потолку.

— Как бы мисс не учудила чего спросонок, — задумчиво пробормотал Сухов.

Они помолчали.

Потом Марика осторожно придержала Тома за руку и направилась к лестнице, потянув его следом за собой. Что-то детское было в этом. Том, положив руку на плечо Марики, жестом велел ей обождать, сам же в несколько шагов — легких и стремительных, неожиданных при его сложении — взлетел наверх, к дверям кельи. Резко постучал и тут же рванул створку на себя. Это потребовало некоторого усилия — изнутри ему попытался помешать старенький засов.

Когда героически исполнившая свой долг железка отлетела и дверь распахнулась, в лицо ему ударил свежий ветерок: окно было распахнуто настежь. А сама келья была, разумеется, пуста: в ней уже не было ни Цинь, ни янтарного ларца со странным именем «Джейтест».

— У нее же фора не больше получаса! — с досадой воскликнула Марика, выдирая из волос застрявшие в них мелкие сучья и листья. — Она просто не могла уйти далеко. Мы не могли не догнать ее.

— Разумеется, — согласился Павел, тяжело поднимаясь на крыльцо обители. — Разумеется, не могли не догнать. Кабы в окружности было не триста шестьдесят градусов да кабы не лес кругом.

— И если бы мисс Циньмэй не была ученицей Мастера Лю, — добавил Том. — И много других «если».

Он стоял внизу, не поднимаясь на крыльцо, и тоже отчищался от лесного мусора, которым в избытке оброс за час с небольшим, рыская окрест в поисках взбунтовавшейся китаянки.

— Хватит прихорашиваться, — позвал его Сухов. — Пойдемте сядем. Надо прикинуть, как дальше действовать. Чтобы не наломать дров. Снова.

Пока мужчины устраивались за столом, скрипя стульями, Марика запустила кофеварку и нацедила себе полкружки «эспрессо». Спохватилась и протянула кружку в их сторону:

— Кто хочет?

Том покачал головой, от кофе его уже мутило, а Сухов просто отмахнулся от чашки, словно в ней содержался не бодрящий напиток, а желчь престарелой ехидны.

Марика пожала плечами и, заняв место за столом, стала глотками пить обжигающую жижу.

— Какого же черта?! — спросила она пространство перед собой. — Какого же черта она пошла на это?

— Наверное, девочка решила скомандовать здешнему Богу что-то свое, — пожал плечами Павел. — Ее можно понять. Джей сообщил нам, что следующее испытание станет для нас последним. Не знаю уж почему. Но она... Цинь очень хорошо поняла еще с самого первого раза, что это можно использовать и как машину исполнения желаний. Пусть за такое исполнение и приходится платить страшную цену. Наверное, у нее было какое-то желание. Сокровенное. Которым она решила с нами не делиться. Хотя мне и не хочется в это верить.

— А и не стоит верить в такое, — неожиданно резко сказала Марика. — Ерунда это. Вообще — все не так!

— А как же? — повернулся к ней Том, подняв голову от раскладки знаков, которую было уже начал вычерчивать на подвернувшемся листке — это действительно стало у него привычкой, приобретенной в последние дни.

— Не знаю. — Марика сгорбилась над своей кружкой, словно пытаясь так отогреться от охватившего ее озноба. — Мне кажется, это Джей изменил ее. Когда дал ей Дар. Вложил в нее какую-то программу. Свою. Что-то такое, что идет вразрез со всем человеческим. Со всем, что внутри нас. Поэтому она и сорвалась. Вокруг нее... Вокруг нее — я это почувствовала, только понять вовремя не смогла — все вещи потеряли след. Даже не так. След у них не исчез — сменился. Вещи вокруг нее изменили судьбу.

— А мне... —Том скомкал свои каракули и гневно уставился на Марику. — Мне трудно поверить в то, что Цинь стала зомби. Мне все представляется по-другому. Из нас всех она ближе всего к этой магии. Это у нее с детства: дружба с колдунами, всякая эзотерика Древних Империй. Разве что Васецки так же хорошо разбирается в этом. Она что-то вычислила. Догадалась о чем-то, каким будет Последнее Испытание. О чем-то таком, от чего решила нас удержать. Спасти. От чего-то, что хуже, чем то, что постигло Случайного Стрелка. От чего-то, что хуже смерти.

— И по-твоему, это «что-то» даже не надо объяснить нам? — Лицо Марики нервно скривилось.

— По-моему, — Том отшвырнул скомканный листок, — надо найти Цинь и объясниться, прежде чем она, как любит выражаться Павел, «наломает дров». Но теперь это будет трудно. Инициатива у нее.

«Дьявол их всех побери! — подумал Павел. — Кажется, мы обречены только тем и заниматься, что гоняться по планете то за одной шальной бабой, то за другой». Он потер лоб, мучительно сморщился.

— Для того чтобы ее найти, — взмахнула рукой Марика, — надо иметь представление о том, что она задумала. А для того, чтобы понять, что она задумала, надо ее найти и спросить.

Она резко поставила на стол опустевшую кружку.

— В конце концов, — Сухов придавил ладонями наваленные перед ним на столе листки, — в нашем распоряжении есть и немного более сильные средства поиска, чем пешие прогулки по окрестным буеракам. У тебя, Том, твоя телепатия или как ты ее там называешь. А кроме того — за тобой вся мощь федерального сыска. Тут уж нечего играть в конспирацию — одному Богу известно, что сейчас выкинет эта чертова система, если мисс Циньмэй взбредет в голову, допустим, зашвырнуть «Джейтест» в море. — Он повернулся к Марике: — Про твой Дар я уже не говорю. Почему ты не хочешь...

— А почему вы не хотите позвать того?! — Она резко выпрямилась на стуле. — Вы что, думаете, можно победить Джей, выпрашивая у него Дары? Это — ловушка. Неужели вы не понимаете, что каждый шаг, который мы делаем с помощью этой дурацкой магии, только затягивает петлю на нашей шее?!

Сухов стиснул зубы, сжал пальцы:

— Отвечаю по порядку. — Он выдержал гневный взгляд своей бывшей ученицы. — Когда будет надо, Демон придет. Когда и если. Я вызову его. Но здесь и сейчас он бесполезен. Демон — как стратосферный бомбардировщик. Он может жечь и разить. Но он не может искать. Ему нужна система наведения — я. Он не может узнать ничего сверх того, что знаю я сам. Так что в поисках мисс Циньмэй я пойду другим путем.

— Каким же? — уже более спокойно спросила Марика.

— Я думаю, нам с Томом надо действовать, так сказать, на пару. Том сможет очень облегчить поиск. И сделать это быстро, если...

Теперь Том выпрямился на стуле и пристально посмотрел на Павла.

— Если он обеспечит отслеживание управляющего луча. Того самого, которым «Джейтест» связан с машинерией Предтеч. Мы с вами немало говорили на эту тему. Тогда, десять лет назад, когда ни господин Стырный, ни Комплекс, ни Спецакадемия еще не взяли нас в клещи, Кайл со своими друзьями с физического — наивно, по-любительски — немало повозились с чертовой коробочкой. Тем ребятам, с которыми он тогда связался, теперь заткнули рот всяческими подписками и уровнями секретности, но одно я усвоил твердо: Джей отслеживает положение Ларца лучом, который исходит то из одной точки его недр, то из другой. И параметры луча, я думаю, легко найти в дневниках Кайла.

— Я в курсе дела, — сдержанно ответил Том. — Эти параметры Васецки приводил в своем меморандуме Директорату. Но... тогда, после вашего исчезновения, луч погас, некоторые считали его вообще артефактом. Иначе не составило бы труда все время держать «Джейтест» в поле зрения. Может быть, Джей продолжал отслеживать его каким-то другим способом. Тем же лучом, но иначе промодулированным. Но вы правы: я и не подумал о том, что, когда Цинь сделала свой ход, луч должен был «проснуться». Это — хорошая мысль. Насколько я помню, луч очень узконаправленный. По крайней мере, район поиска будет достаточно ограничен.

— Если вашей конторе все достаточно хорошо известно про луч, то задача упрощается, — вздохнул Павел. — Но тебе придется совершить кое-что почти невыполнимое: не дать никому из ваших... гм... коллег вмешаться в это дело.

— Думаю, мой кредит доверия еще не исчерпан до конца. — Том энергично почесал бровь, потом нос. — Хотя, по большому счету, ты прав, конечно. Но все это — уже моя проблема. Но, как я понял, и сам ты не собираешься сидеть в норе и ждать, пока махну флажком. Или пока Марика не даст знак.

— Нет, не собираюсь, — хмуро улыбнулся Павел. — Для этого я слишком много знаю о местных сектах и школах единоборств. У этого народа в здешних лесах полно ям и ямок, в которых можно перезимовать хоть денек-другой, хоть месяц. Правда, моя информация порядком устарела, но еще не поздно поднять некоторые старые связи.

— Вот уж не ожидал, что специализация в области экзоархеологии предполагает такие вот знакомства и такие познания, — усмехнулся Том и поднялся из-за стола.

Пора было собираться.

— Половина наших находок сделана по наводкам как раз «таких вот» знакомых, — вздохнул Сухов, тоже вставая, — и половина того, что мы по-настоящему знаем о Древних Империях, это те из так называемых «вздорных баек» людей Джея, которые подвернулись под руку достаточно умным исследователям. Достаточно умным, чтобы найти крупицы истины среди всякого словоблудия.

— Я поднимусь наверх, — сообщила Марика и стала собирать со стола накопившиеся за ночь чашки, кружки и остатки упаковки вчерашней снеди. — Может быть, там осталось что-то из ее вещей. Это может помочь. Не ждите меня. Я доберусь до шоссе без проблем, а там до города — автобусом.

Автобус и в самом деле не подвел. Марика спрыгнула с подножки древнего, как сам Джей, — на аккумуляторной еще тяге — автобуса, притормозившего на короткой промежуточной остановке у перекрестка бесконечной Мэйн-стрит и Кок-аллеи, точно напротив кафе «Шато». Здесь когда-то они любили посидеть с Цинь — в резной тени причудливого мозаичного навеса. Отсюда она начала свой поход по тем местам, где Цинь могла задержаться хоть на минуту, если, конечно, она заезжала в Лагодо. Но не заехать сюда она не могла. Ей надо было хотя бы получить деньги в банкомате — ведь ушла она из заброшенной виллы с одним «Джейтестом». Даже электронная кредитка осталась в куртке, запертой в шкафу. Мир не без добрых людей — до города беглянка могла добраться на попутке. Добраться и оставить след в Мире вещей.

Про гараж, где Цинь ставила свой «конспиративный», на чужое имя записанный кар, Марика вспомнила только после полудня, после того как обошла «объектов».

— Нет. — Лысый тип, присматривающий за гаражом-автоматом, отрицательно покачал головой и вернул Марике стопку сделанных «Полароидом-колор» фотографий. — Сегодня я не видел эту мисс. И ее кар на месте. — Он потянулся к клавиатуре своего терминала: — Вот он — «файерстрим» последней модели. Вообще-то я неплохо знаю эту девушку, она часто пользуется нашими боксами. Из богатеньких. На моей памяти сменила три или четыре машины. Предпочитает «файерстримы» — у них высокая проходимость. Уж и не знаю, по каким буеракам ее носит на них. Это, впрочем, и не мое дело, мисс.

Он пожевал губами, флегматично рассматривая сводку, которая ползла по экрану. Потом встрепенулся, как раз в тот момент, когда Марика, спрятав фотоснимки в сумочку, уже собралась двинуться дальше на поиски Цинь.

— А ведь я, пожалуй, наврал вам, мисс. Тут у меня компьютер выдает вот что: хозяйка заходила в бокс. Или кто-то, кому она давала свою карточку. На две минуты. Машину не забирала. Просто что-то взяла или что-то оставила в машине, должно быть.

— Послушайте, мистер. — Марика зафиксировала взглядом зрачки плешивого собеседника, от чего тому сразу стало чуть неуютно. — Я очень тревожусь за свою подругу. У меня есть, как говорится, причины думать, что она попала в беду. Влипла в историю. У нее могут быть большие неприятности. — Голос Слепой Цыганки стал профессионально вкрадчивым, убедительным. — Мне нужно взглянуть, только взглянуть, мистер, на то, что моя подруга взяла из своей машины. Или оставила. Это очень важно.

— Вы, стало быть, хотите, чтобы я отпер вам ее бокс? — догадался лысый. — Это, знаете ли, большое нарушение. Кто ж вас знает, может быть, вы — фокусница и что-нибудь, извините за выражение, стибрите. Или наоборот— подбросите. А у меня потом будут неприятности с полицией.

— Вот этого как раз я и не хочу! — перебила его Марика. — Если вы беспокоитесь, то вот моя карточка. — Она протянула дежурному свой идентификатор. — И вы можете не спускать с меня глаз все это время. Поверьте, — она двинула по стойке купюру в направлении правой руки собеседника, — это очень важно. Может быть, ее — мою подругу — еще удастся вытащить из очень скверной истории. Из беды. И вот тогда не потребуется никакая полиция.

Купюра исчезла со стойки. Как и не было ее.

— Ну что ж... — Гаражный сторож тяжело и сочувственно вздохнул. — Из беды, говорите... — Он с трудом поднялся из-за стойки и кивнул Марике на дверь. — Пойдемте. Но только все — на виду у меня. Только на виду.

Платные гаражи «Индепендент эрроуз» были громадны, как трюм трансгалактического «грузовика». Марике они показались каким-то циклопическим ульем, в прозрачных, словно льдом подернутых ячейках которого причудливыми личинками неведомых насекомых дремали несколько тысяч каров, флаеров и других чудес техники, предназначенных избавить род человеческий от утомительного прямохождения на задних конечностях.

Бокс, в котором дремал «файерстрим» Циньмэй, находился на самом дорогом — нулевом, на уровне улиц находившемся этаже. Отсюда быстрее и удобнее всего было выбираться в поток уличного движения. И наоборот — поставить машину на место можно было быстро и без проблем.

Дежурный, бормоча что-то себе под нос, провел магнитной карточкой по щели замка, и боковая панель бокса отъехала в сторону. Марика подошла к машине, окинула ее взглядом, закрыла глаза и прикоснулась к чисто вымытому металлу корпуса. Ничего.

К счастью, боковое стекло справа от места водителя было опущено, и Марика, не спрашивая уже разрешения, отперла кар и скользнула внутрь. Расположилась на месте водителя. Откинулась на сиденье и снова прикрыла глаза. Если бы только этот тип не мешал своим бурчанием. Ага, что-то есть.

Она постаралась запомнить, зафиксировать в сознании образ, колыхнувшийся перед ней в темноте. Открыла отделение для перчаток и запустила туда руку, перебирая на ощупь его содержимое, всякую мелочь: ненужные «Магнитки», отвертку, ключи неведомо от чего, разряженный электрокарандаш. Снова что-то шевельнулось в ее сознании — на самом его краешке.

Она решительно захлопнула «бардачок» и вышла из кара, отомкнув предварительно замок багажника. Обошла машину и подняла крышку.

Зашедший сзади дежурный присвистнул.

— Ого! — с некоторым даже восторгом пробормотал он. — Да тут целый арсенал.

Арсенал не арсенал, а два отличных — боевых, не охотничьих — «ствола» были тщательно уложены между контейнерами с картечными патронами и другими ящиками с армейской маркировкой. И еще — пара бластеров в разборе и нечто, упакованное в толстую фольгу. Остатки одной из таких упаковок валялись на выстланном амортизирующей резиной дне багажника.

Марика подняла обрывки фольги, попробовала разобраться в маркировке.

Плазменные гранаты. Ее передернуло.

Снова сосредоточившись, она закрыла глаза и стала осторожно, кончиками пальцев гладить мягкий, податливый металл. У того явно была аура. Злая и совсем свежая.

Марика торопливо сняла с пояса блок связи.

— Вы слышите меня? Том? Павел? — сказала она в тихо шипящую пустоту. Подождала, пока те отзовутся, и объяснила: — Это должен быть Лес. Снова Лес. Павел, ты слышишь меня? У тебя должно быть «горячо»: Лес, Павел. Лес. И дом в Лесу. Снова дом в Лесу.

Охранник на КПП базы федерального десантирования посмотрел на Тома с недоумением, но пропустил, доложив по инстанции о появлении «гражданского к майору Циммеру». Майор Циммер никакого удивления при виде неожиданного визитера не выказал, а только молча пропустил его карту-идентификатор через щель своего терминала и осведомился, чем может быть полезен господину следователю.

— Мне нужен переговорный бокс, — объяснил ему Том. — И кодированный канал связи. На двадцать минут — не более.

Через две минуты он уже находился в стереотипном боксе напротив полковника Листера.

То есть сам Марк Листер — резидент Управления в системе Джей, конечно, пребывал себе спокойно в точно таком же боксе, но на геосинхронной орбите — на борту космокрейсера «Шторм», а переговорный бокс Тома делило с ним всего лишь достаточно точное голографическое изображение полковника. Настроено оно было чуть иронически. Задержка во времени на прохождение сигналов до геосинхронной орбиты и обратно почти не ощущалась.

— Ну что же, рад вас видеть живым и здоровым, следователь, после такого... э-э... каскада пережитых вами приключений. — Листер перекинул ногу на ногу. — Мы здесь уже наслышаны о ваших... м-м... подвигах. Рад также тому, что вы наконец вспомнили о том, что, кроме ваших новых и... э-э... странноватых друзей, у вас есть еще и довольно надежная поддержка здесь, на небесах. Как я догадываюсь, вас слегка прижало там, на планете.

Том улыбнулся, как мог более вежливо:

— Вы правы, полковник. Ваша помощь может потребоваться теперь в любой момент. Я, собственно, собираюсь просить вас только о двух услугах. Относительно небольших.

— Слушаю вас внимательно. — Листер подался вперед.

— Во-первых, мне нужно ваше заключение по программе поиска «направленный луч». Мне надо хотя бы приблизительно знать местоположение тех «управляющих центров», о которых говорит в своей записке декан Васецки.

— А во-вторых? — Глаза полковника прищурились: он явно сознавал, что «во-вторых» будет гораздо заковыристее, чем «во-первых».

— Во-вторых, нам может потребоваться огневая поддержка крейсера.

Резидент Управления поднялся и стал мерить шагами неширокий бокс. Остановился, внимательно разглядывая партнера:

— Конечно, я в курсе ваших полномочий, следователь. — Он остановился напротив Тома и некоторое время словно пытался выиграть у него очередной тайм в «гляделки». — Махнул рукой и, вернувшись на свое место, морщась, как от зубной боли, продолжил: — Я хочу сказать, что применение огневых средств Космофлота в пределах одного из Обитаемых Миров без санкции региональных властей — это нечто выходящее из ряда вон.

Том пожал плечами:

— Такая санкция у вас будет. Тем более что применять придется не главный калибр. И не против людей. Не против разумных существ вообще.

— Так что же тогда имеется в виду? — Теперь настала очередь полковника пожимать плечами. — Помогать протонными пушками в проведении землекопных работ? Или разгонять ракетами саранчу?

— Нет. Возможно, вам придется применить ваши ракеты более разумным способом. В полной увязке с программой поиска источника — того, что вы называете «направленный луч».

— Источников, следователь. Источников — во множественном числе. Их несколько. — Призрак полковника Листера назидательно поднял над столом сухой, как осенняя ветка, палец.

Том принял поправку без особых возражений.

— Так или иначе, — примирительным тоном продолжил он, — весьма вероятно, что потребуется заставить замолчать какие-то из этих... источников излучения. Во избежание повторения событий, подобных явлениям драконов и эпидемий «кокона».

— И когда вам потребуется такого рода помощь? — Листер нервно забарабанил пальцами по столу. — Вы сами понимаете, что такое вмешательство в дела региональной администрации требует... э-э... подготовки.

Вообще-то идея попугать вконец распустившийся народец, населяющий Республику Лжей, явно была не чужда полковнику. Некоторыми спецэффектами, на которые был горазд вверенный его попечению контингент Космодесанта, он не без основания мог гордиться. В чем он хотел быть уверен твердо, так это в том, что ответственность за возможные политические последствия такого вот фейерверка целиком ляжет на чудака из Управления расследований, в помощь которому группа Космодесанта, истосковавшаяся уже от безделья, лишь «придана».

— Надеюсь, что так круто действовать вообще не придется, — вздохнул Том, — но если придется, то боюсь, что счет идет уже не на сутки. На часы.

— На то, чтобы согласовать вопрос о бомбардировке, потребуется часов десять. — Полковник встал. — Не уходите из эфира. Я поставлю вас в известность, как только мы будем готовы. А информацию по местонахождению источников «направленного луча» вам перекачают на терминал вашего филиала немедленно.

Поднялся со стула и Том. Собственно, разговор прошел гораздо более гладко, чем он рассчитывал. Так что нотка благодарности в его голосе, когда он прощался с Листером, была вполне искренней.

Сухов внимательно осмотрелся вокруг. Куда-то сюда, в непотребную чащобу, направлен был управляющий луч. Отраженный от Темного Спутника, он предназначался для «Джейтеста», должен был проинтерферировать со своим отражением от причудливо расположенных граней кубиков, в которые играет дьявол, и донести неведомо где скрытому мозгу Джея, какое испытание должен он послать тем странным и неведомым разумным существам, которые после тысячелетнего перерыва вновь закопошились на его поверхности.

Сухов уже понял, что окликать Циньмэй бессмысленно: не для того она покинула их, чтобы играть в непритязательные «кошки-мышки». Он еще раз сверился с показаниями индикатора и бесшумно двинулся вперед. Годы служения Случайному Стрелку выработали у него тысячи совершенно автоматических рефлексов, которые делали все его движения неслышными и предельно скрытными. Но он не забывал, что лучшая ученица Мастера Лю тоже не лыком шита.

В облаках над головой стали все чаще и чаще появляться узорчатые разрывы, и каждый раз, когда в разрывы эти заглядывали торопливые, злые луны Джея, под ногами от каждого кустика и каждой былинки ложились веером на землю сразу несколько теней. Тоже злых и торопливых.

А потом он услышал птиц. Ночных птиц Джея, которые перекликались в темноте своими перекатывающимися голосами, так похожими на скрип попавших под каблук черепков.

Он почти никогда не видел этих таинственных порождений ночи, днем таких невзрачных, что глаз не останавливался на них. Но ночь была их временем. Точнее, временем их голосов. И Павел умел читать эти странные голоса.

Сейчас они говорили между собой о том, кто потревожил их, птиц ночи. И, подчиняясь тому, что подсказали ему птицы, Павел свернул с тропинки и двинулся поперек довольно глубокой, заросшей дьявольски колючим кустарником балки. Впрочем, и тут ему удавалось двигаться достаточно бесшумно. Только пару раз из-под ног посыпались вниз, в тихо журчащий там ручеек, мелкие камушки, сухая земля. И птицы заметили его.

Павлу это не понравилось. Кто знает, может быть Циньмэй не хуже его разбирается в звуках ночи. Наверняка — лучше. Он стал двигаться еще тише, напрягая уже привыкшее к ночному мраку зрение, чтобы максимально использовать те короткие мгновения, когда торопливые луны Джея высветят зыбкий пейзаж вокруг.

И все-таки свет, мелькнувший слева — вдалеке, меж ветвей, — был для него неожиданностью. Это был еле заметный трепетный свет свечи, теплящейся за каким-то укрытием, отсекающим ее из поля прямой видимости. Тьма образовывала вокруг этого пятна света неправильный четырехугольник. Окно. Это, без сомнения, было окно.

Павел сверился с индикатором, теперь прикрыв его ладонями. Похоже, что он действительно вышел на цель. Теперь действовать надо было с удвоенной осторожностью. Он короткими, бесшумными перебежками преодолел пространство, отделявшее его от неказистого каменного сооружения, которое он сначала и не приметил в ночном мраке.

Это был сложенный из здешнего тяжелого камня дом. Должно быть, еще самые первые переселенцы воздвигли его непонятно за каким чертом в этой лесной глуши. Впрочем, может, леса в те времена здесь как раз и не было — преобладали все больше с Земли завезенные породы деревьев и кустарников.

Когда-то дом был, по всей видимости, двухэтажным, как и та вилла, которую они покинули, но от второго этажа, насколько об этом можно было судить в кромешной тьме, мало что осталось.

Вокруг дома была возведена солидная стена. Тоже каменная — на века. Но они уже прошли — эти века, и стена местами осела, дала трещины, а окно, которое своим светом выдало ему местонахождение Цинь (или кого-то другого), было видно издалека благодаря тому, что часть стены вообще рухнула, образовав широкий проем.

К сожалению, идти прямо сквозь него было бы большой глупостью: если голоса птиц ночи хоть немного встревожили Циньмэй (или кого-то другого, притаившегося там), то она или кто-то сейчас не сводит глаз именно с этой части стены. Не следует считать противника глупее себя.