Хроники XXXIII миров (№3) - Джейтест

— Где?! — Казалось, Марика сейчас провалится в уставившиеся на нее широко раскрытые, бездонно-черные глаза подруги. — Теперь я знаю что! Осталось узнать, где это. Тогда я буду знать, кто... Кто убил. Кто прислал убийц. Кому они отдали то, что забрали у него.

Не спуская глаз с Марики, она вдруг резко хлопнула в ладоши, и, раньше, чем этот звук этого хлопка смолк, за плечами ее выросла серая тень. Раскосая и покорная.

— Мать? — не оглядываясь спросила Цинь.

— Госпожа больна, — голосом ветра в траве ответил охранник. — Госпожа не может спуститься из покоев. Она примет вас одну.

В жизни Том не слыхал столь покорного, но безапелляционного тона. Нет, впрочем, слышал. Временами точно так же говорила с ним Цинь. Которая сейчас задумалась о чем-то.

— Позаботься о гостях. — Все также, не оборачиваясь, она зашагала по дорожке к дому, коротким жестом велев гостям следовать за собой. — У нас будет важный разговор. — Она не сомневалась, что слуга тоже идет за ней. — Пусть нам накроют в Старой гостиной. Никто не должен знать.

* * *

Вторая чашка зеленого чая показалась Тому не такой уж и безвкусной и, пожалуй, прибавила бодрости и ему, и Сухову с Марикой. В ожидании, пока Цинь закончит беседу с престарелой матушкой в верхних покоях старого дома, трое обменивались короткими репликами. Они касались в основном поданного угощения (тема была не слишком благодатной — печенье и засахаренные фрукты, как на день рождения в детском приюте) и убранства гостиной (древнекитайская живопись не была увлечением ни одного из присутствующих). Беседа Цинь с родительницей протекала, видно, непросто, чего, собственно, и следовало ожидать в сложившихся обстоятельствах; появившись на верхних ступенях ведущей в зал лестницы, девушка была целиком погружена в себя, замкнута и даже — как это ни трудно было представить при ее предельно смуглой коже — бледна. Однако, довольно быстро справившись с душевным состоянием, войдя в гостиную, маленькая китаянка уже полностью владела собой.

— Ты сказала, что для тебя теперь все ясно, Цинь, — с места в карьер начал Сухов. — Почти все.

— Это так, — согласилась Циньмэй, тщательно ополаскивая кипятком свой фарфоровый чайничек. — Все это так.

Она продолжала совершать обряд заварки отрешенно и сосредоточенно.

— Не знаю только, приблизило ли нас это знание к решению проблем или отдалило. То, что нам надо узнать... о той вещи вся наша семья хотела бы знать давно. И поверьте, не жалели для этого ни сил, ни денег. А их много у нашего клана. Но мы все там же, откуда отправились в путь.

— У нас... — Том аккуратно опустил свою чашку на стол. — У нас теперь есть кое-что сверх этого. У каждого из нас. Временами нам удается заставить играть за себя самого Джея.

Цинь сосредоточенно молчала, замерев в позе священнодействия, держа на трех пальцах пиалу на уровне глаз. Потом — начала говорить тихим, звенящим от ненависти голосом:

— Ван... Он был настоящим наследником. Если бы не он, отец не позволил бы мне стать тем, кем я хотела стать. Не дело для наследника — болтаться по сектам Тайных Учений. Стать ученицей Мастера Лю. Сорная трава растет, где хочет. Истинным наследником был Ван. И ему отец передал Кольцо Удачи.

Она резким движением, умудрившись не пролить ни полкапли, поставила нетронутую пиалу на приземистый столик и легко, без малейшего усилия в мгновение поднялась.

— Пойдемте.

Короткий лабиринт, лишь тени охранников подразумевались за рябью бамбуковых занавесок, вывел их в уже знакомый Тому зал. Цинь и не подумала трогать коробов, придавленных к полу, гасящих своей тусклой поверхностью свет зимнего дня, сочащийся из узких окон-щелей под потолком. Она уверенно прошла к темной нише, не освещенной ни одним из множества теплящихся в этой странной комнате огней, и взяла с похожей на белый мох тонкой подстилки небольшой — с крупную монету размером — предмет. Резко повернулась к застывшим за ее спиной Трем и подняла к их глазам смуглую ладошку. На ней лежало потертого металла колечко. Нарочито простой орнамент бежал по нему.

— Копия, — равнодушно пояснила Цинь. — Это было у нас в семье — по линии отца — с самого первого поколения. Те, кто первыми пришел на Джей. Его называют Кольцо Удачи. Оно позволяет многих вещей достичь в жизни. Тайных вещей. Темных. Очень странная история связана с ним. Но об этом — потом. С ним надо вести себя по-особому. Только старший в роду может знать его секрет и передает его из года в год Истинному Наследнику. Отец не успел этого сделать. Он не предвидел, что Вана убьют. Не допускал такой мысли. Но он торопился: знал, чем болен. И все-таки — не успел. И когда Вана не стало — было уже поздно. Хотя нам и удалось остановить болезнь отца тем препаратом. Я успела узнать от него только самую малость. Только азы. А потом он стал... превращаться. Это лишило его личности... памяти. А потом...

Это было похоже на всхлипывание девочки, заблудившейся в страшном лесу, и никак не сочеталось со служительницей Бога Битв, обладательницей звонкого голоса, сейчас рассказывающей жестокую историю гибели брата.

— Мы не знаем, за что убили Вана. Но там — в храме, где его нашли, — с ним уже не было Кольца. Его могли, конечно, взять и просто так, заодно с деньгами — их тоже украли. А Кольцо, как-никак, вещь дорогая, для тех, кто в этом разбирается. Но оно больше не появлялось. Нигде. Следствие дало стандартное заключение — «заказ» конкурентов. Так считают до сих пор. Мы, конечно, сами нашли кое-кого из исполнителей, но... Их не удалось допросить как надо. Мать считает... Да и все мы думаем, что Вана убили, чтобы заполучить Кольцо. Теперь для меня это ясно, как день.

— Ты мне не говорила об этом. — Том потер переносицу, уставившись на девушку.

— Я не думала, что это как-то связано с... — Цинь запнулась. — Хотя... было Предсказание. С самого начала... — Она протянула руку и взяла из ниши ветхую деревянную табличку, по которой сверху вниз бежали столбики иероглифов. — Я уже сказала. Это очень странная история о том, как Кольцо пришло в нашу семью. Ее нельзя объяснить постороннему — эту историю. Только своему — из Стаи. Так вот, слушайте. — Она как-то подобралась и словно постарела лицом, как бы впитав дух древней реликвии. — «Власть и Могущество пребудут с тем, кто все силы положит на то, чтобы не расстаться с Даром Ушедших. Утративший Дар примет Смерть и Покой. Он положит начало пути к вратам Тьмы тем, кто соединит Три Чуда в Одном Деле. И соединившим предстоит сделать Выбор...» Господи... — Цинь осеклась, зачарованно глядя на дощечку. — Я раньше не видела в этом смысла.

— А я вот вижу! — Сухов ступил вперед, протянув руку к амулету. — Я не знаю, как это пришло к вам. Но это же... Это — канонический текст Магического Письма. Его студенты сдают на втором курсе. У него одних трактовок шестьсот десять. Его можно читать так: «Соединивший Три Тайны — Посох, Кольцо и Ларец — откроет Врата Темных Битв!..»

* * *

— Это полная копия дела о гибели вашего брата? — спросил Том, осторожно подвигая к себе по полированной глади стола серую, казенного вида, папку.

— Это само дело, — почти без всякой интонации, сухо ответила Цинь. — Копия — это то, что в прокуратуре. А это, — она толкнула по столу в направлении к Тому желтоватый лист с выписанными в столбик именами, — это те, кто мог заплатить за смерть Вана. Точнее, за Кольцо Удачи.

— Надо... — несколько неуверенно начал Том.

— Ничего не надо! — Марика решительно протянула руку к списку, и сидевший поближе Сухов передал его своей бывшей ученице. — И это я должна прочитать тоже! — Она кивнула на серую папку. — Это — моя партия. Разве что... Разве что ваши, господин следователь, — ее глаза остро кольнули угрюмо смотревшего на нее Тома, — связи помогут нам. И еще. Мне потребуется привлечь к делу еще одного человека. Постороннего.

— Я, кажется, знаю кого, — вздохнул Том.

— А у вас есть возражение против кандидатуры Кристофера Локи? — Марика чуть недоуменно заломила бровь. — Понимаю, профессиональная ревность. Но мы с Крисом пять лет работали рука об руку. И как только я теперь стала понимать, какого рода задачка выпала на мою долю, то первый, о ком я подумала, был именно Крис. К тому же... Может быть, не стоит мне об этом говорить.... Тогда, когда все это произошло... когда Ван сначала пропал, а потом его нашли... Мы же были очень близки с Цинь. А с Крисом у меня тогда только начиналась... работа. Мы тогда еще только ходили кругами друг к другу, принюхивались и пофыркивали. Так вот, тогда он еще считался очень перспективным малым в вашем филиале. — Ее лицо чуть заметно дрогнуло. — Короче, Управление активно разрабатывает темы всех клановых разборок, хотя это и не его сфера. И смертью Вана там занимались тоже. Крис — не в последнюю очередь. Я порывалась получить от него тогда какую-нибудь информацию для Цинь, но заработала только здоровый щелчок по носу — и правильно получила, теперь я это понимаю. В такие вещи соваться небезопасно. Особенно — по горячему следу.

— Возможно, мистер Локи будет не в восторге от того, что мы предложим ему вернуться к этому... м-м... сюжету, — предположил помалкивавший до сих пор Сухов. — Пусть уж Цинь простит меня, но разборки в здешних закулисных кругах — это не та петля, в которую нормальный человек согласится вот так, запросто, по старой дружбе сунуть голову.

— Нас с Крисом связывают отношения более прочные, нежели просто старая дружба, — с неожиданным высокомерием возразила Марика. — Обстоятельства с тех пор достаточно изменились: Крис больше не сотрудник Управления, а я — не начинающий сыщик-любитель. У меня теперь есть след, и Джей стоит за нами.

— И он будет рисковать не даром — твой Крис, — глухо, но очень многозначительно сказала Цинь. — Тому, кто поможет отомстить за Вана, семья заплатит ровно столько, сколько он запросит.

— Послушайте... — Том нервно потер лоб. — Давайте не будем про месть. Меня еще никто не освобождал от присяги, и вообще мы собрались вытаскивать декана Васецки из Больного Царства, а не устраивать самосуд. Мне кажется, что и господину Сухову такая задумка будет не по душе. Если госпожа Карои и мистер Локи раздобудут какие-то сведения, проливающие свет на обстоятельства смерти вашего брата, Цинь... Что-либо, что поможет найти виновного...

— То вы зачитаете виновному его права и наденете на него наручники, — презрительно бросила китаянка и безнадежно махнула рукой. — Только виновный вряд ли согласится их надеть. Вообще виновный пошлет вас в задницу и будет прав — там только и место тем, кто верит в Закон с большой буквы «з». У этого Мира — свой Бог. И свои законы. И выдумывали их не три сотни депутатов, а те силы, про которые... Про которые лучше не поминать всуе.

— Нет, Цинь, так нельзя. — Сухов прервал горячий монолог наследницы клана решительным движением руки. — Ты что же, предлагаешь следователю Федерального управления расследований постоять в сторонке и отвернуться, пока ты будешь отрезать голову нынешнему владельцу Кольца Удачи?

— А как вы, Павел, представляете себе способ получения этого амулета? — пожала плечами Марика. — Предложите выкупить вещицу за кругленькую сумму? Или взять в аренду? Или пошлете похитителю вызов на дуэль? В поле закона мы заранее в проигрыше.

— Есть такое слово — «разберемся», — мрачно ответил Сухов. — Сначала надо разобраться и только потом действовать. И обязательно — всем вместе. — Он снова остановил порывающуюся что-то сказать Цинь. — Не бывает дел без деталей. Только конкретные детали и могут нам подсказать, как надо действовать. Я, Цинь, кое-чему научился за эти годы в Лесу. И я могу пойти против закона. Против совести — не смогу. Поэтому поможем Марике и ее другу узнать об этом деле все, что возможно. И только тогда примем решение. — Он снова смолк, рассматривая свои плотно сомкнутые пальцы. — Мне тоже кое-что не нравится в том, что предстоит нам. Нет, это не то, что вы думаете, Том, не то, что, возможно, нам придется идти против закона. Я — о другом. Вы заметили, ребята, что он уже кое-чего добился от нас, этот Бешеный Бог? Он уже заставил одних людей — нас — воевать с другими.

* * *

Крис Локи не так уж и много запросил с «Линчжи» — ровно столько, сколько стоил путь до Метрополии, и еще немного — на устройство в тех краях. Должно быть, он хорошо понимал, что спокойной жизни здесь, на Джее, не будет. И должно быть, им с Марикой было о чем поговорить за те десять дней, пока они пропадали то в столице, то на побережье, а то и вообще неизвестно где. За эти, дни оба порядком сдали: Крис как-то потемнел и даже усох, а от Марики, казалось, остались одни только громадные, все такие же, как на снимках многолетней давности, глаза. Но и остальным Трем они задали работы: Том изрядно разворошил чуть ли не все базы данных здешнего филиала Управления в поисках все новых и новых справок, которые требовались то Крису, то Марике, неожиданно выходившим на связь с ним в любое время дня и ночи. Сухов насмерть перепугал без малого десятка два ученых мужей и собирателей реликвий Сгинувших Империй, явившись к ним с того света, где он, по всеобщему мнению, пребывал последние десять лет. Цинь употребила все свои связи и немало денег на то, чтобы организовать встречи Криса и Марики с нужными людьми из оккультного андеграунда всех трех провинций Республики. И только Кайл Васецки в призрачной яви своих снов все шел и шел ночными лесами и каменными лабиринтами городов Больного Царства.

Сегодня Тому очень трудно давался контакт с ним — словно он во сне, набрав в легкие побольше воздуха, пытался нырнуть в тяжелую, стылую воду далеких рек. Контакты у них вообще становились все труднее и реже — Кайл уходил. Зато назойливо, в ответ на еле означенное усилие воли, вдруг возникали, «защелкивались» цепочки, связывающие сознание Тома с душами совсем посторонних людей, чем-либо обративших на себя его внимание. Это порядком злило его, заставляло сторониться всякого общества, стремиться к уединению.

Вздохнув, он поправил одеяло на груди забывшегося коротким, нервным сном Кайла и спустился в пустынный этой ночью холл, где на заваленном бумагами столе заливался тихими трелями его блок связи.

— Я уже думала, что вы заснули, Роббинс. — В голосе Марики звучал легкий укор. — А у нас все... что я вам хотела сказать...

Том не сразу понял ее слова:

— Все? — Он наморщил лоб. — Вы хотите сказать, что...

— Я хочу сказать, что вам стоит присоединиться к нам. Мы — я и Крис — будем ждать вас на «Лесной остановке».

«Это на двенадцатом километре — по Северному шоссе», — вспомнил Том.

Марика даже в разговоре по защищенному каналу не называла людей и места иначе как условным кодом и того же добилась от всех участников розысков.

— Кар будет в роще у смотровой площадки. Мы нашли адреса. Теперь надо принимать решение. Но перед этим с вами хотели поговорить... разные люди. Не очень безопасные, но, может, полезные. Так что будет лучше, если вы сейчас встретитесь с нами. И с ними, если захотите. Перед тем как принимать какое-нибудь решение.

— Ждите меня. — Том надавил клавишу отбоя и отправился будить Сухова: ему не хотелось оставлять Кайла без надзора даже в этом, охраняемом полусотней, наверное, человек, подземелье тайного института.

* * *

— Вот, смотрите. — Марика кивнула в сторону равнины, над которой царила мокрая, промозглая ночь — еще не весенняя, но уже и не зимняя. — Мы не зря выбрали это место. Видите огоньки?

Огоньки действительно золотистой пригоршней подрагивали вдали, венчая вершину еле различимого во мраке холма.

— Замок Сорби, — пояснила Марика. — Тех самых Сорби, которые выжили на Джее после провала Первого Десанта. Впрочем, сейчас замок им не принадлежит. Это собственность клана Парреда. Знакомая фамилия?

— Знакомая. — Том покосился на мрачно молчащего Локи. — Семейство в Секторе известное. Кроме того, она есть в списке Цинь, эта фамилия.

Карои имела в виду Карла Парреду — нынешнего главу клана.

— Теперь я знаю совершенно точно, что она не зря там оказалась. — Марика уверенно выпрямилась на сиденье и впилась взглядом в окна замка.

— Это подтверждается еще чем-то, кроме... — Том выразительно взглянул на Слепую Цыганку.

— В принципе — да. Подтверждается, — ответил за нее Крис.

— Можете не сомневаться, следователь, Кольцо — в сейфе, а сейф — в замке, — заверила его Марика, не отводя взгляда от дальних искорок электрических огней. — Точно так же, как можете не сомневаться в том, что добраться до Кольца Удачи нам было бы значительно легче, если бы оно валялось где-нибудь на донышке кратера на обратной стороне Старой Сковородки. Хотя, может быть, Цинь и удастся купить кого-то из охраны замка. Точнее — из охраны Кольца. Не дергайтесь, следователь, никто вам лично не предлагает подписываться на соучастие в подкупе и ограблении. Я ничего вам не говорила, а вы ничего не слышали.

— Собственно, реальных способов вернуть вещь, — вмешался Локи, — у вас только два: один — вооружиться до зубов всем кланом и прорваться к тому сейфу, в тот подвал, убивая без особого предупреждения всех, кто окажется на пути и рядом. А второй — предъявить генпрокурору Республики доказательства того, что Ван был действительно убит и ограблен людьми Карла Парреды, и прийти в этот милый замок с ордером на арест и конфискацию. И с батальоном спецназа. По возможности на танке. Первый способ вас, как государственного служащего, наверное, не устраивает...

— Но, как я вас понимаю, второй вариант не так уж и нереален, — настороженно предположил Том.

Он уже совершенно определенно ощущал в этом деле подвох, и большой подвох.

— Это как раз от вас и зависит, следователь. — Крис откашлялся. — Если не полностью, то наполовину. Вторая половина — в руках Божьих, и еще кое-что зависит от Луиджи Джентри. А все в целом — от того, как вы с ним договоритесь.

— Джентри... — Том не без удивления уставился на Локи. За последнюю неделю ему пришлось довольно подробно познакомиться с досье практически всего криминалитета Джея. — Мафия решила сдать старшего Парреду? Чем вы их так прижали?

— Не я. — Крис принялся хлопать себя по карманам.

Марика молча протянула ему сигареты и зажигалку.

— Это вы, Пятеро, чем-то их достали. Чем-то таким, что они рискнули поторговаться с вами за спиной Парреды. Но из всей Пятерки говорить хотят только с вами одним. Я полагаю, что Луиджи считает, что знает к вам подход. Вы это примите во внимание.

— Высочайшая аудиенция мне назначена прямо в офисе «Тарновски и Джентри»? — осведомился Том.

— Нет. Луиджи приглашает вас отобедать с ним в ресторане Паскуале, что в Старом городе, в любой из удобных для вас дней после шести часов вечера. Только предупредите его загодя вот по этому номеру. — Крис вынул из нагрудного кармана визитку с золотым тиснением и протянул ее Тому. — А вот никого другого не предупреждайте. Он так выразился.

— Ну что же. — Том сосредоточенно принялся рассматривать визитку, держа ее, как при близорукости, близко перед глазами. — Медлить нам не приходится. Проведем разговор завтра. А сейчас, думаю, почтенный синьор Луиджи не станет особенно возражать против нашего к нему звонка, несмотря на столь поздний час. — Он потянулся к трубке блока связи, но Крис остановил его коротким движением:

— Знаете, следователь, давайте-ка позвоню ему я. Чтобы в случае перехвата не сразу поняли, о ком речь. Мне все равно через сутки на геостационар. Ждать рейса «на историческую родину». Слишком сильный интерес вызвала моя с вами деятельность в последние дни. Боюсь, что задерживаться тут мне не стоит.

Он начал набирать номер по памяти, не заглядывая в визитку. Марика взяла ее у Тома, покрутила в руках, задумчиво прикрыв глаза, и вернула назад.

— Будьте осторожны, — сказала она сухо. — У этой вещи скверный след. Издалека.

* * *

Том огляделся по сторонам. Ощущение зыбкости, нереальности окружающего Мира снова кольнуло его. Жизнь Внутренних Пространств — жизнь совсем другой Вселенной, полной жестокой и бессмысленной смерти, Вселенной, хранящей в своих недрах жуткие и ненужные тайны, не отпускала его. Она казалась гораздо более реальной, действительной, чем жизнь путаницы старинных улочек провинциальной столицы, жизнь, наполненная патриархальным уютом и смешными — вековой, наверное, давности — реалиями земного Мира, переброшенного сюда, за сотни парсеков от матушки-Земли. Каждый из заселенных Миров превращался в своего рода музей своей эпохи, иногда — в довольно злую пародию на такой музей, в котором застывали, консервировались на века черты и черточки жизни поколения Первопроходцев, которые безжалостное время стирало из памяти материнской земной цивилизации, продолжавшей свое движение по ухабам и колдобинам генеральной магистрали исторического прогресса.

Но не только ощущение музейной обстановки декораций прошлого сбивало Тома с толку, не давало ему спокойно «вписаться» в ситуацию. Новый и неожиданный для него Дар Джея лихорадил его мозг, перемежал ровное течение мысли случайными, невесть откуда проскальзывающими в сознание кусками чужих жизней, образами, ассоциациями, заботами. Ему приходилось порядком напрягаться, чтобы вытолкнуть из головы, не пускать в нее весь этот информационный шум, заполнявший биоинформационное пространство вокруг.

Ресторанчик Паскуале оказался именно таким, каким Том и ожидал его увидеть здесь, в квартале средней руки кафе и магазинчиков, торгующих всем: от антиквариата до только начинающих выходить из моды нарядов и косметики. В напоминающем лабиринт зале, в насыщенной ароматами итальянской кухни полутьме яркими пятнами выделялись бело-красные клетчатые скатерти и в тон им — салфетки. Антикварный музыкальный автомат у входа издавал нечто лирическое и, слава богу, достаточно тихое. Условленный столик, как и все практически столики заведения Паскуале, благополучно пустовал, и Тому было бы достаточно трудно не привлечь к себе внимания, если бы бармену за стойкой или лениво болтающему с ним официанту пришло вдруг в голову проявить такое внимание. Изучив меню и разложенные на столе ножи и вилки, Том слегка заскучал, так и не почувствовав внимания со стороны этой пары. Постепенно он начал склоняться к убеждению, что принятие пищи явно не является занятием, характерным для посетителей сего заведения.

Однако в этом состоянии ума ему пришлось пребывать недолго. Стремительно вошедший откуда-то из-за спины Тома, из недр закрытых неприметными шторами внутренних помещений ресторанчика, тип сразу изменил всю ситуацию на предполагаемом театре военных действий. Он деловито уселся напротив Роббинса и энергичным жестом призвал официанта к исполнению его обязанностей. Затем протянул Тому руку:

— Зовите меня Луиджи. Ваши коллеги меня хорошо знают, и мы с ними на «ты». Рекомендую заказать вам тушеные почки. Это здесь — специалитет. — Он повернулся к вытянувшемуся по стойке «смирно» официанту и распорядился: — Две порции, Тони. И не забудь салат и кьянти.

Тони как ветром сдуло.

— А фамилия ваша, все-таки... э-э... — вопросительно начал Том.

— Джентри. Если уж вам требуется официальное представление. Не бойся, парень, я именно тот, кто тебе нужен.

Англосаксонская фамилия явно не подходила крепко сложенному жгучему брюнету с глазами-маслинами и развязными манерами, как не подошел бы строгий галстук к пестрой «гавайке» или костюм-тройка к спортивным кроссовкам. Впрочем, с нарядом у Луиджи все как раз было на уровне: смахнув пару пылинок, его можно отправлять прямо отсюда шафером на свадьбу. Или главным действующим лицом на похороны.

Том решил не проявлять излишней инициативы и с безразличным видом воззрился в полутьму ресторанчика. Осторожно, очень осторожно он постарался чуть-чуть подтолкнуть свой Дар к действию. Но вот как раз теперь тот не торопился прийти ему на помощь.

Собеседник его тоже довольно неожиданно для бурно взятого старта решил выдержать паузу и заполнил ее старательным ковырянием зубочисткой сначала в левой половине рта, потом — в правой. Обе половины состояли преимущественно из золотых коронок — весьма внушительных. Зубочистка тоже была золотая и могла бы сойти за ломик для небольшого гнома-строителя.

Увлеченно используя это орудие, Луиджи пристально созерцал невозмутимого Тома, стараясь, видимо, спокойствия этого его лишить. Но шевельнувшийся наконец Дар на какую-то долю секунды приоткрыл Тому чувство, владевшее его собеседником. И чувством этим была неуверенность. Близкая к панике неуверенность. Страх провалить дело.

Расторопный официант явился на линию фронта как раз к тому моменту, когда затянувшаяся пауза явно перезрела. Проводив Тони тяжелым взглядом и пододвигая тарелку с аппетитно дымящимся блюдом к себе, Джентри хмуро молвил:

— Не завидую тебе, парень. Плохи твои дела.

Он наполнил бокалы себе и Роббинсу и поднял свой, предлагая чокнуться. Том без особого энтузиазма удовлетворил желание собеседника и отпил малую толику неплохого, надо сказать, вина. Выжидательно посмотрел в глаза Луиджи. И решил первым начать партию:

— Вы собирались предложить нам, — вы понимаете, кого я здесь представляю, — он присмотрелся к маловыразительной физиономии Джентри, — некую информацию. Мы это ценим, так как вы подвергаете себя большой опасности. И мы готовы выслушать ваши условия.

— Условия... — Луиджи поднял бокал на уровень глаз и сквозь рубиновую жидкость стал рассматривать следователя. — Да, собственно, условия для вас куда как выгодные. — Он поморщился и поставил вино на стол. — Не мое, конечно, дело, но вы там со своими друзьями заигрались в черную магию. У твоего начальства, парень, сложилось мнение, что чересчур заигрались. И тебе сейчас самое время об этом узнать. Чтоб как-то определиться.

— Откуда, позвольте узнать, — Том аккуратно поставил свой бокал на скатерть, — вы имеете такие точные сведения о том, какое мнение сложилось у моего начальства? Оно довольно далеко отсюда.

— Послушай, ты здесь все еще новичок, парень. — Луиджи доверительно наклонился через стол. — И ты предпочитаешь работать в одиночку без особых контактов со своими. Что ж, дело твое. Но мы-то с вашим филиалом здесь работаем вот так. — Он сложил параллельно два указательных пальца, толстых и поросших черной щетиной. — И без нас вашим людям ни за что не взять под контроль ни контрабандные каналы, ни траффик наркотиков в Секторе, ни... — Он энергично махнул рукой. — Одним словом, приходится кое-что знать друг о друге. Назвать тебе ваших главных шишек здесь и в Секторе пофамильно?

— Не стоит, я их и так знаю. — Том отпил немного кьянти и невозмутимо занялся содержимым своей тарелки. — А вот кто такие «мы», о которых вы говорите, стоило бы, простите, уточнить. Чтобы как-то определиться, как вы изволили выразиться.

— Послушай, парень, не стоит со стариной Джентри играть в кошки-мышки! — Луиджи тяжело оперся руками о стол. — Когда Джентри говорит «мы», это и значит «МЫ» — уважаемые здесь люди! На Джее и в Секторе. Те люди, которые крутят колесики. Без нас все тут стало бы к чертовой матери на мертвые якоря. И в столице, и в мэриях, и в прокуратуре — всюду. Но для того, чтобы колесики крутились, надо иногда поменьше слушать законников, а больше полагаться на свою голову. А раз так... Короче, «мы» — это те, кому ваша контора частенько поручает дела — довольно деликатные дела, которые в сфере, как говорится, закона просто не смотрятся. Ну и, соответственно, на что-то вашим людям приходится в свою, как говорится, очередь закрывать глаза, кое-какой информацией, так сказать, делиться.

— Ладно. — Том промокнул губы салфеткой и выдержал еще один взгляд собеседника. Взгляд, явно предназначенный, чтобы сбить с него гонор. — Будем говорить «уважаемое общество». Не будем говорить «мафия».

Луиджи перекосило.

— Будем говорить «деликатные дела». Не будем говорить «провокации». — Теперь и Том оперся о стол и уставился на собеседника. — Я не знаю и не должен знать лишнего о том, что там планируют руководители Управления. Но одно о нашей работе я знаю точно: кадровые вопросы — а вы меня именно на таком вопросе ловите — кадровые вопросы никто в Управлении и ни-ког-да с посторонними не обсуждает. И если вы хотите меня предупредить о том, что я из доверия у руководства Сектора вышел, то это означает одно из двух: или вы мне врете в глаза, или в Управлении есть ваш агент. Причем — на довольно высоком уровне. Как мне прикажете вас понимать?

Джентри явно подавил приступ гнева, с бульканьем сделал пару глотков вина и насмешливо скривился, глядя на Тома:

— Да вы просто идеалист, дорогой вы мой! Вы что же, воображаете, что, когда занялись шуточками с той вещицей, которую раскопал док Васецки, причем практически самовольно занялись, не докладывая наверх всех подробностей и обстоятельств, вы за собой доверие начальства сохранили? Еще когда вы только затеяли это ваше путешествие — туда, во Внутренние Пространства, — нам пришел заказик. От вашей же конторы. Отслеживать все ваши действия. И в случае чего — вмешаться. Если бы вы, допустим, стали искать покупателя на ту игрушку. Или затеяли бы какие-нибудь еще игры. У нас, видишь ли, свои связи с людьми, которые забредают в те края, и с теми, кто интересуется всякими находочками. И свои методы работы. А сейчас, когда стало ясно, что она, штука эта, вас заколдовала, что вы все от нее стали зависеть, и пресильно зависеть, веры вам нет ни на грош и быть не может! Я говорю тебе точно. Знаешь, что всех вас ждет? Не сегодня-завтра вам прикажут сдать дела и запрут в исследовательском центре. Где-нибудь в подземелье. Или вообще вывезут прочь с планеты. И обращаться с тобой и с твоими друзьями будут вовсе не как с больными или с товарищами, попавшими в беду, а как с лабораторными мышками. А точнее, как с колдунами. Опасными колдунами. У вас, говорят, необыкновенные способности прорезались — не знаю какие, не мое дело. Так вот: они — господа ученые — не успокоятся, пока до того, как у вас ваши фокусы получаются, не докопаются. А пока будут докапываться, они... Они вам веселую жизнь устроят. Скорее всего, просто на части разберут вас. Но — не сразу. Тебе такое нравится, парень?

Тому это не нравилось. Тем более что от истины оно было недалеко.

— И добрый Луиджи решил меня предупредить о грозящей беде. — Он откинулся на стуле и иронически улыбнулся.

— Добрый Луиджи предлагает вам ваши фокусы показывать в другом месте за хорошие деньги. Далеко отсюда. Далеко от Джея, далеко от Управления. На хороших условиях. По контракту.