Ян Ирвин
      Темная луна
      (Сказания трех миров - 3)
      Пер. с англ. Т. Шушлебиной
      Рульк Великий Предатель на свободе. Тысячу лет он
      совершенствовал адскую машину, с помощью которой надеялся завоевать
      господство над миром. Но чтобы управлять ей, ему необходима
      уникальная способность Караны, обладающей даром чувствительницы.
      Карана и ее возлюбленный Лиан попадают в исчезающую Ночную
      Страну. Только Рульк может открыть врата и отправить их обратно на
      Сантенар. Но Карана боится, что он подчинит себе юношу.
      Иггур и Мендарк, заклятые враги Рулька, пытаются вытянуть
      энергию из скалы. Они должны запечатать врата, прежде чем Рульк
      перенесет на Сантенар свое изобретение. Если им не удастся это
      сделать, мир окажется во власти карона. Но в случае успеха Карана и
      Лиан будут обречены навеки остаться в Ночной Стране.
      Посвящаю эту книгу
      армии своих верных читателей,
      не изменивших мне, несмотря
      на девятилетнее ожидание
      завершения эпопеи,
      а также всем тем,
      кто поддерживал меня,
      и прежде всего
      Нэнси и Эрику
      Ты полагаешь, что Фортуна переменчива
      лишь по отношению к тебе? Ты ошибаешься.
      Таков ее нрав, являющийся следствием
      присущей ей природы.
      Боэций. Утешение философией
      Часть 1
      1
      ГРОЗА
      Резкий звук рога возвестил наступление полуночи. Магрета металась в своей влажной постели, она вся горела от невыносимой жары. Два знойных дня и две душные туркадские ночи прошли с тех пор, как Феламора, приняв обличие Вартилы, скрылась во вратах, а следом за ней исчез Иггур. Ни один из них не вернулся.
      Гроза началась с сильного порыва ветра, от которого в древней крепости Иггура, возвышавшейся над городом, задрожали стекла. Комнату Магреты озарила белая вспышка, на какое-то мгновение стало светло как днем. Послышался оглушительный раскат грома, но наступившая вслед за ним тишина казалась еще ужаснее.
      Магрета выскользнула из постели и подбежала к окну. Такой грозы она еще не видела. Раскаты грома следовали один за другим, вспышки молний медленно двигались с запада на восток, над цепью холмов. "Смотри, что ожидает Туркад, - стучало у нее в висках. - Бойся этого!"
      Она больше не могла оставаться в своей походившей на тюремную камеру комнате с зарешеченными окнами. Гроза манила ее. Магрета завернулась в плащ, надела очки, скрывавшие цвет глаз, и поднялась на башню в восточной части крепости. Там от дождя ее защищал купол, который поддерживали шесть колонн из черного камня. Перегнувшись через мраморные перила, она стала смотреть по сторонам.
      Полная луна, появлявшаяся из-за туч, временами освещала башни и город. Внезапно Магрета с ужасом поняла: гроза движется к центру Туркада, к крепости Иггура, к той самой башне, на которой она стоит.
      Порывы ветра налетали то с севера, то с востока, то с юга. Потом на какое-то мгновение ветер стих, и Магрета начала задыхаться во влажном воздухе, но тут ветер подул с такой силой, что Магрете пришлось присесть и вцепиться в кованую решетку под перилами, чтобы ее не сбросило с башни. Листы кровельного железа носились в воздухе, падали печные трубы, вскоре с домов начало срывать крыши, и они летали, словно бумажные птицы, ветер уносил их в сторону залива.
      Тучи закрыли луну. Стало прохладнее. Через каждые несколько секунд непроглядный мрак прорезали вспышки, обнажая молочно-белые внутренности грозовой тучи. Но гром теперь гремел приглушенно, словно что-то скрывая.
      Клочок бумаги, вращаясь, поднялся под самый купол башни, хотя в это время ветра не было. Магрета почувствовала, как встают дыбом волосы, сверкая и потрескивая.
      Молния прорезала зловещую тучу, на этот раз так близко, что Магрету бросило в жар. Затем двойная вспышка, и сразу тройная, город становился то белым, то черным, будто был построен из свинца и алебастра. Снова поднялся ветер, сорвав с крыши медный лист. Закрутившись в воздухе, он исчез из виду. Молния ударила в башню, снопы искр разлетелись во все стороны. Магрету оторвало от решетки и швырнуло на пол. При падении она ударилась, подвернув ногу, и довольно долго пролежала так, не решаясь открыть глаза.
      В нос ей ударил резкий запах горячего металла. Магрета открыла глаза и увидела, что по полу струится расплавленная медь, ручеек разделился и окружил ее. Морщась от боли, она с трудом поднялась и поковыляла к перилам, подальше от занявшихся пламенем рухнувших перекрытий. Больше половины медных листов были сорваны, она стояла под израненным небом.
      На верху лестницы столпились люди. Еще до того как очередная вспышка осветила башню, Магрета поняла, что это вельмы. Не все они нарушили клятву Иггуру, половина вельмов сохранили верность хозяину, в то время как другие восстали и, под именем гаршардов, учинили кровавую резню в Шазмаке, превратив город в руины. Почему некоторые остались на стороне Иггура, которого они презирали? Этого Магрета не знала. Почему Иггур продолжал держать их у себя на службе после того, как остальные его предали? У нее не было ответа и на этот вопрос. Теперь они опустились на колени, воздев кверху тощие руки. Но зачем?
      Упали первые тяжелые капли. Долгожданный дождь полил с такой силой, что в считанные минуты на полу начала скапливаться вода. Вновь вспыхнула молния, и дождевые капли засверкали в ее свете всеми цветами радуги. С наполовину сорванных ветром медных листов водопадом струилась вода.
      Молния опять сверкнула совсем рядом, ослепив Магрету, и тут же загрохотал гром. У нее еще звенело в ушах от предыдущего раската, она замерзла, легкий плащ промок насквозь. Магрета потерла глаза. Зрение медленно возвращалось. Перед ней возвышался некто огромный и страшный, от его черных сапог поднимался пар, низко надвинутый капюшон наполовину скрывал лицо. Он стоял расставив ноги и скрестив руки на широкой груди, глаза цвета индиго горели от возбуждения. Она узнала его с первого взгляда, это был Рульк!
      Ужас и вожделение парализовали Магрету. Он на свободе! Этого момента Сантенар страшился тысячу лет. Тензор проиграл битву, и Иггур тоже. Рульк был здесь, гордый и разъяренный. Она боялась его столь же сильно, сколь и ненавидела. И тем не менее Магрету влекло к нему. Конечно же, он не мучился сомнениями, которые терзали ее. Почему он здесь? Может, он уже расправился со своими врагами? Если так, что она должна делать? Магрета слишком привыкла повиноваться и не была готова принять самостоятельное решение.
      Вельмы издали восторженный крик, молодая женщина подалась вперед и протянула руки к Рульку. Магрета заметила тощую фигуру крючконосой Вартилы, наблюдавшей за Рульком без всякого восторга. Казалось, она была удивлена тем, что он имеет над ее соплеменниками такую власть.
      Вельмы заулюлюкали. Магрета знала, что произойдет дальше. Они поклянутся ему в верности, станут гаршардами, так же как остальные вельмы прошлой зимой.
      Рульк повернулся к ним и заговорил. Его голос прозвучал торжественно и властно. За спиной карона вспыхнула молния, и он словно вырос до размеров собственной тени.
      - Мои верные слуги! - громыхнул он. - Знайте, что Рульк ценит преданность превыше всего. И скоро вы получите свою награду. Никто еще не заслуживал ее более тяжким трудом и более долгой службой, чем вы.
      Это было ложью, Магрета задрожала. Великий Предатель, так называли его во всех мирах. Самый вероломный человек, когда-либо ступавший на Сантенар. Но в то же время он был великолепен: могучее тело, умные глаза, чувственный рот. Она ненавидела его, но не могла думать о нем плохо.
      Рульк простер руки, словно отец к детям, и заговорил сладким, как нектар, голосом:
      - Подойдите, мои гаршарды. Я был в темнице тысячу лет. Мне нужно столько узнать, а времени осталось так мало. Расскажите о наших врагах.
      Гаршарды окружили Рулька, словно лепестки чашечку цветка, и начали говорить один за другим, не перебивая. Магрета видела, как сияют их темные глаза. Наконец лепестки отпали, образовав вокруг Рулька кольцо.
      - И еще одну услугу должны вы оказать мне, - сказал он. На этот раз его голос стал хриплым, в нем слышалось напряжение. Для Магреты это явилось свидетельством человечности Рулька.
      - Только скажи, что нужно сделать, хозяин! - выкрикнул кривой, страшно тощий вельм с маслянисто-серыми бегающими глазами. - Меня зовут Яфит. Я жду твоих приказаний!
      - Иди и продемонстрируй могущество своего господина, Яфит. Чтобы никто на Мельдорине не усомнился в моем господстве.
      - Мы сделаем это! - сказал Яфит дребезжащим голосом. - А Туркад?
      - Туркад? - переспросил Рульк.
      - Иггур исчез, народ вот-вот восстанет.
      - Так наведите в городе порядок! - вскричал Рульк. - Призовите гаршардов из Шазмака. Не подведите меня!
      Яфит просиял.
      - Я не подведу, хозяин, - сказал он. Голос вельма по сравнению с бархатным басом Рулька казался бесцветным. - Это честь.
      Рульк начал растворяться в воздухе.
      - Хозяин! - возопила молодая вельмиха, дрожа от волнения. Ее черные волосы свисали нечесаными патлами, однако, по представлениям вельмов, она была привлекательной.
      Рульк не заметил ее. От него остался лишь едва заметный силуэт.
      - Хозяин! - истошно выкрикивала она, обнажив грудь и издавая душераздирающие стоны.
      "Как будто он может на такое соблазниться", - подумала Магрета.
      Рульк появился вновь, но теперь он выглядел усталым и высокомерным. Он взглянул на вельмиху:
      - Что еще? Зачем ты звала меня? У меня много забот и мало времени. Исполняйте, что вам велено!
      - Хозяин, меня зовут Ятха, - прохныкала она, ломая тощие руки. Безумно озираясь по сторонам, она остановила взгляд на Магрете: - Она обладает силой, господин. Что нам с ней делать?
      Рульк посмотрел в ту сторону, где в темноте пряталась Магрета. Он увидел женщину с густыми каштановыми волосами, с красивым удлиненным лицом и самыми прекрасными на свете глазами. Они могли быть цвета индиго или кармина и меняться в зависимости от настроения. Но мир боялся ее глаз, и она приучилась прятать их за темными стеклами очков.
      Магрета скорчилась под дождем, вода стекала по лицу девушки. Ей не хотелось, чтобы он видел ее такой. Подавленная, промокшая, она знала, что выглядит безвольным чучелом. К тому же застенчивая от природы, она страдала, представ перед Рульком почти обнаженной, ведь намокший плащ облепил ее тело.
      Он направился к ней, пар поднимался от его следов. Окинув Магрету внимательным взглядом, он взял ее за подбородок и заставил подняться. Прикосновение его горячей руки было легким, почти ласковым. Девушка съежилась, нет, она не позволит ему властвовать над собой, никому не позволит. Магрета передернула плечами, вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.
      Рульк был поражен ее мужеством. Его красивое лицо расплылось в улыбке.
      - Кто ты? - спросил он.
      - Меня зовут Магрета, - ответила она. - Раньше я служила Феламоре.
      - Ты унижала себя, - загадочно произнес он. - Есть нечто... - Он попытался снять с нее очки, чтобы посмотреть ей в глаза. Его ладони были покрыты волдырями от ожогов, она почувствовала его боль. Когда Рульк коснулся очков, его руки задрожали, и он начал растворяться, став почти прозрачным.
      Усилием воли он возник снова.
      - Не причиняйте ей вреда, - улыбаясь, сказал он Яфиту. - Охраняйте эту женщину до моего возвращения. Защищайте ее, не жалея жизни.
      - Слушаемся, хозяин! - выкрикнули они в один голос, раскрасневшаяся Ятха кричала громче всех, хотя Магрете не понравилось выражение ее лица.
      Рульк поднял руки, взглянул на Магрету, его силуэт задрожал и исчез. Вновь грянул гром, дождь не утихал.
      Вельмы уставились на нее. Магрета не двигалась. Ей уже было все равно, в каком виде стоит она перед ними. Страх и влечение к Рульку усилились теперь во сто крат.
      Яфит смотрел вслед Рульку так, словно ему открылась некая потрясающая истина. Наконец он вышел вперед.
      - Хозяин велел нам продемонстрировать его могущество, - рявкнул он. Ступайте исполнять его приказ. Для начала надо выдворить из крепости солдат Иггура. Натравите его армии друг на друга. Отправьте весть нашим родичам в Шазмак. И запомните, отныне мы не вельмы. Мы примем наше древнее имя гаршарды! И еще одно... - Он подошел к Магрете и, схватив за запястье, поднял ее руку: - Рульк пометил ее своим знаком. Будьте с ней учтивы; охраняйте ее. Она может делать что пожелает, но следите, чтобы она не покидала крепость.
      Вартила отвела Магрету в покои Иггура и не спешила уходить, перекладывая с места на место разные вещи. Казалось, она хотела заговорить, но не находила нужных слов. Наконец она выпалила:
      - Я его не помню!
      - Не понимаю тебя, - безучастно ответила Магрета.
      - Ты слышала, как они все кричали, называя его хозяином? Как он был великолепен! О таком господине можно только мечтать.
      - Ну так служи ему, - раздраженно оборвала ее Магрета. Она хотела остаться одна, ей было неприятно присутствие Вартилы в этих покоях, ее единственном убежище в безжалостном мире. Вартила была чужой, ее чувства невозможно было понять.
      - Ты не знаешь, что значит быть вельмами, - запальчиво ответила Вартила. Она явно была не в себе, раз дала волю чувствам, особенно перед врагом. Ведь именно она пытала Магрету в Фиц-Горго. - Служба для нас все. Жизнь и смерть, плоть и кровь. Я могу освободиться от клятвы верности Иггуру, только поняв, что мой прежний хозяин действительно Рульк. - На ее глубоко посаженных глазах навернулись слезы. - Я знаю, что это так. Сердцем чувствую, что это он. - Ее голос сорвался на крик. - Но я его не помню! Это невыносимо!
      - Сколько тебе лет? - поинтересовалась Магрета.
      - Тридцать семь, но это ничего не значит. Мы приносим клятвы на тысячи лет. Мои кости должны помнить обеты предков.
      "Какими же преданными нужно быть, чтобы ждать его столько веков, мелькнуло в голове у Магреты, - рождаясь, взрослея, старясь, умирая, когда наступает черед, и все это время хранить верность хозяину, которого видели только их предки в сороковом поколении".
      - То, как он смотрел на тебя, жжет меня, - продолжала Вартила. - Он никогда не станет твоим господином.
      - Никто больше не будет моим господином, - сказала Магрета. От слабости у нее подкосились ноги, и она села на кровать. - Никогда.
      - Тогда сама решай, как поступать, - скрипнула Вартила. - Я буду хранить верность Иггуру, но большинство моих родичей теперь гаршарды. Рульк отметил тебя своим знаком, и они никогда тебя не отпустят! - Она утерла слезы и вышла.
      Запертая в старой крепости под неусыпным надзором ненавистных гаршардов, Магрета чувствовала себя одинокой и беспомощной.
      Ее комната походила на тюремную камеру, но, куда бы Магрета ни пошла, Яфит всюду следовал за ней по пятам. "Что это за жизнь? - думала она. Больше так продолжаться не может".
      Она прижалась носом к оконному стеклу, глядя на полную луну. Этой ночью была видна только ее светлая сторона. Неровную поверхность другой стороны покрывали красные и черные узоры, между которыми темнели фиолетовые моря. Луна поворачивалась к людям своей темной стороной во время каждого второго лунного цикла, к счастью редко совпадавшего с полнолунием. Это было дурное предзнаменование, темная луна сулила великие бедствия.
      Время тянулось томительно медленно, особенно для тех нескольких существ, которые остались вельмами, ведь жить под одной крышей с гаршардами было невыносимо. Они, словно гиены, бродили по коридорам крепости. Вартила страдала сильнее всех. Она ходила взад и вперед, с трудом передвигая длинные, тощие, словно ходули, ноги, шурша одеждами и шаркая сандалиями по каменным плитам. Ее кожа становилась все более серой, клыки удлинялись и заострялись, лицо хранило каменное выражение.
      Магрету окружали бдительные стражи. Девушка вспомнила свое заточение в Фиц-Горго. "Жизнь - тюрьма для тела и духа, но это почти не имеет значения", - бормотала она. Во всем мире у нее не было ни единого близкого человека. Карана однажды предложила ей свою дружбу, но она отвергла ее. Магрета часто тосковала по Каране. Думала о том, как несправедливо обошлась с девушкой. Теперь Магрета могла понять ее чувства. Что с ней сталось? Внезапно она осознала, что ничем не отблагодарила Карану. "Я обманула ее в Туркаде, когда отказалась забрать Зеркало. А ведь незадолго до этого надменно требовала вернуть долг, изводила из-за пригоршни серебра, рассуждала о чести, а потом предала. Я должна это исправить, и исправлю!"
      2
      БРЕМЯ ВЛАСТИ
      За дверью послышался шум. Магрета вскочила с постели, решив, что за ней пришли гаршарды. Всего через несколько дней после появления Рулька Тиллан, провозгласивший себя магистром вместо Мендарка, переправился с войском через море, намереваясь отвоевать город. С того дня прошло уже полмесяца. Туркад был осажден, положение становилось отчаянным. Гаршарды, выполнив приказ хозяина, хотели покинуть город. Если они уведут ее в Шазмак, выбраться оттуда будет невозможно.
      Как смотрел на нее Рульк! "Охраняйте эту женщину до моего возвращения, - велел он. - Защищайте ее, не жалея жизни!" Что ему от нее нужно? Думать об этом было и страшно, и отрадно. Она не могла понять, почему ее тянет к Рульку, ведь он безжалостный, коварный деспот. Однако в его глазах Магрета прочла нечто иное.
      Девушка подошла к смотровому отверстию. Гаршардов поблизости не было. Она принялась мерить шагами комнату. Империя Иггура разваливается на части. Как это могло случиться так быстро?
      В двух кровавых сражениях на прошлой неделе были убиты все его генералы и половина старшего офицерского состава. Теперь туркадской армией командовал бесстрастный, лишенный воображения Ванх, самый молодой из военачальников Иггура. Он был не в силах удержать солдат от соблазнов вероломного Туркада, тем более что боевой дух армии подрывала пропаганда сторонников Тиллана и диверсии гаршардов.
      Магрета знала, что произойдет дальше: кровавая резня на улицах города, горы трупов высотою с дом. Она слишком хорошо помнила последнюю зимнюю войну, набитый людьми промерзший сарай, голод, когда единственной их пищей были несколько червивых репок. Перед мысленным взором Магреты возник образ юноши, который спас ее и Феламору и был так добр к ним, а затем покончил с собой над телами мертвых братьев и матери. Картина задрожала и исчезла. Сколько таких же несчастных сирот, как она, породит эта война?
      - Я не допущу, чтобы это повторилось! - произнесла она вслух.
      Всю жизнь Магрета провела в рабстве у Феламоры, механически исполняя ее волю, и почти не обращала внимания на то, что творится в мире. Лишенная уверенности в себе, она всегда с трудом принимала решения. Но Феламора ушла, а вслед за ней исчез Иггур. Теперь Магрете приходилось думать самостоятельно.
      Одно понятно: ей необходимо бежать. Владея тайным искусством, она могла бы открыть замок или даже взломать дверь, но теперь крепость, бывшая резиденция Иггура, кишела гаршардами. Справиться с ними ей было не под силу.
      "Как бы выбралась отсюда Феламора?" - спрашивала она себя. Магрета часто видела, как ее госпожа принимала различные обличья и отводила глаза стражникам. Она вывела их обеих из Фиц-Горго, но Феламора была мастером иллюзий, возможно самым искусным во всех трех мирах. А обмануть гаршардов было не так просто.
      Тут нужно что-то более действенное, скорее всего перевоплощение. Магрета владела приемами частичного перевоплощения, то есть она могла изменить тело, не изменяя сущности. А полное перевоплощение, при котором она превратилась бы ее в нечто другое, было одним из самых сложных магических действий. Еще никому не удавалось добиться успеха, и многие лишились жизни, экспериментируя с превращениями. Хотя Магрета и владела теорией частичного перевоплощения, она еще никогда не пробовала применять эти знания на практике.
      Оставался вопрос, во что себя превратить. Любой чужак, проникший в крепость, сразу же будет схвачен. Принять обличье гаршарда она не решалась, поскольку совсем не понимала их. Единственный человек, которого она знала хорошо, был Иггур.
      Магрета резко опустилась на стул. Она его любовница, и если он вернется за ней, это ни у кого не вызовет подозрений. Но Иггур был высоким мускулистым мужчиной и весил в два раза больше, чем она. Преодолеть такие различия будет чрезвычайно сложно.
      В коридоре вновь послышался шум и шаркающие шаги гаршардов. Скоро придут и за ней. Магрета начала вызывать в своем воображении образ Иггура. Вначале она постаралась припомнить привлекательные черты: трезвый ум, рассудительность, твердость, его суровую справедливость и выдержку, которая в последнее время, правда, начала ему изменять. Неудачи в конце концов сломили Иггура, он стал придирчивым и даже жестоким со своими людьми.
      Она попыталась лучше понять его, это было важно для перевоплощения. Душевные муки Иггура вызвали сочувствие. Его страх вновь оказаться в рабстве у Рулька был ей так понятен. Но со временем она осознала, что он погряз в своих кошмарах и даже не старается от них освободиться.
      После их робких попыток заняться любовью, первый раз в жизни Магреты, ей даже казалось, что она влюблена. Но Иггур не ответил ей взаимностью, заглядывая в ее красные, как у каронов, глаза, он не мог думать ни о чем, кроме своих врагов. Позже, когда Магрета понемногу начала обретать силу духа после ухода от Феламоры, он стал слабеть, пока не потерял ее уважение. И тогда в порыве отчаяния он бросился в открытые Тензором врата и исчез.
      Иггур! Сложно найти верные слова, чтобы описать его, а понять до конца и вовсе невозможно. Магрету волновала судьба Иггура, но она знала, что разлюбила его навсегда. Тем не менее она знала его достаточно, чтобы попробовать перевоплотиться. Это было опасное дело, требовавшее длительной подготовки. Однако, судя по шуму в коридоре, где гаршарды паковали вещи, у нее оставалось не больше часа.
      Закрыв глаза, Магрета постаралась вспомнить сильное, покрытое шрамами тело Иггура, каким она видела его, когда он лежал рядом с ней, ощутила прикосновение его пальцев. Она сосредоточилась на перевоплощении, сходство начало проявляться. У нее ломило кости, будто ее растягивали на дыбе.
      Когда превращение совершилось, Магрета встала и тут же пошатнулась, не в силах совладать с тяжелым мужским телом. Она схватилась за спинку кровати. Ее правую ногу пронзила острая боль. Магрета воссоздала тело Иггура слишком точно вместе со всеми его недугами, но времени что-то менять не было.
      Тело совсем ей не подходило, она его просто ненавидела. Оно было слишком большое, грузное и неуклюжее. Магрета мечтала поскорее вернуть свою миниатюрную стройную фигурку, освободиться от этой мышечной массы, которой она все равно не могла воспользоваться.
      Магрета принялась тренироваться, имитируя его походку, легкую хромоту, движения рук, но получалось это у нее неважно. Нужны были годы, чтобы научиться копировать Иггура.
      Кто-то пробежал по коридору, до Магреты донеслись гортанные выкрики гаршардов, затем снова раздался топот бегущих ног. Время шло. В панике она взломала замок. "Успокойся!" Она высунула голову в коридор. Два человека пробежали мимо, не заметив ее, и скрылись за углом. Путь был свободен. Перекинув через плечо воображаемый плащ, Магрета спустилась в зал, стараясь как можно правдоподобнее копировать Иггура. Каждый раз, когда она наступала на правую ногу, боль отдавалась ей в поясницу. В зале она наткнулась на гаршарда.
      - Прочь с дороги! - прорычала Магрета, стараясь припомнить интонации Иггура, когда он говорил с вельмами.
      - Что ты здесь делаешь? - прошипела Ятха, уставившись на Магрету с инстинктивной враждебностью.
      - Я пришел за своей женщиной, - надменно произнесла Магрета и тут же почувствовала, что с голосом у нее серьезные проблемы. Она была не в состоянии сымитировать грудной бас Иггура, поэтому ей пришлось прибегнуть к обману чувств, что, впрочем, всегда плохо удавалось с голосами. - Где Магрета?
      Ятха закричала, на ее призыв сбежалось полдюжины гаршардов, вынырнувших из-за угла. Некоторые из них были вооружены короткими копьями.
      Сердце Магреты упало, ей еще никогда не приходилось отводить глаза стольким людям одновременно. Правую ногу свело судорогой. Она хотела заговорить, но ощутила, что половина лица парализована. "Бедный мой Иггур, теперь я начинаю понимать, какой была твоя жизнь".
      Как ни странно, гаршарды поверили, что перед ними Иггур, все, кроме Ятхи, продолжавшей сверлить ее подозрительным взглядом.
      - Как ты посмел явиться в крепость! - воскликнула женщина, Магрета никогда раньше ее не встречала. Она была полнее остальных, особенно в талии. Магрета впервые видела беременную вельмиху.
      - Сюда! - крикнул Яфит, подбегая.
      Гаршарды подняли такой шум, что разобрать слова стало невозможно. Острия копий были нацелены на грудь Магреты. Она застыла на месте.
      - Расступитесь, подлые собаки! - зарычала она, стараясь вложить в этот приказ все презрение, которое испытывал Иггур к вельмам, служившим ему верой и правдой. Это было первое, что насторожило в нем Магрету. - Я пришел за своим. И никто из вас меня не остановит!
      - Тебя остановит копье, - огрызнулся Яфит, хотя в его глазах она увидела страх. - Назад!
      Магрета не осмеливалась повернуться к ним спиной. И боялась двинуться вперед, к ее груди было приставлено копье. Но хуже всего было то, что действие волшебства заканчивалось.
      - Где Магрета? - спросила она, с трудом продолжая говорить голосом Иггура.
      - Ее здесь нет! - солгал Яфит, явно желая избежать стычки. - Мы отослали ее в Шазмак.
      Магрета позволила своим широким плечам опуститься.
      - Я взорву крепость.
      Гаршарды уставились на нее. Магрета резко повернулась и пустилась бежать через зал к двери. Она ни разу не оглянулась, чтобы не показать им, насколько она напугана. Девушка чувствовала, что гаршарды внимательно наблюдали за ней, она не верила, что обман не раскрылся, однако что-то все-таки было не так.
      - Это не Иггур! - закричала Ятха.
      Тело Магреты пронзила жгучая боль. Иллюзия рассеивалась. Перед глазами все поплыло, на нее накатил приступ дурноты. Усилием воли Магрета сконцентрировалась, неожиданно осознав, что стала намного ниже.
      - Это Магрета! - взвизгнула Ятха. - Остановите ее! - Магрета попыталась бежать, стараясь снова привыкнуть к собственному телу. Ее ноги болели не меньше, чем ноги Иггура, и она едва их переставляла.
      Впереди были центральные ворота, которые охраняли два гаршарда, преградив ей путь копьями. Те, что бежали сзади, уже почти догнали ее. Другой отряд надвигался справа.
      Если бы у нее остались хоть какие-то силы, она смогла бы воспользоваться Тайным Искусством, чтобы остановить своих преследователей, но сейчас она не справилась бы даже с мышонком. Вдруг слева Магрета заметила ряд узких окон.
      Она вскочила на подоконник, распахнула решетчатые створы и прыгнула, даже не удосужившись посмотреть вниз.
      Оказалось довольно высоко, Магрете повезло, что она ничего себе не сломала. Яфит высунулся в окно, но ему было в него не пролезть. Прихрамывая, Магрета заспешила вниз по улице, подальше от крепости, чтобы укрыться в одной из войсковых частей Иггура.
      Ей пришлось пройти лишь несколько кварталов, но до части она добралась полумертвая от усталости, а гаршарды были уже совсем близко.
      - Помогите! - простонала она. Стражники не обратили на нее внимания.
      - Кодги предлагает ставить на Сквикера, - расслышала она слова одного из них. - Но я лучше снова поставлю на старину Однозуба. - Солдаты обсуждали крысиные бега.
      - Помогите! - в отчаянии выкрикнула она, но они ее не замечали. И вдруг, о чудо! За воротами она увидела знакомого офицера. - Ванх! - позвала она.
      Ванх среагировал мгновенно. Он ринулся к воротам и втащил Магрету внутрь, захлопнув створы перед носом у Яфита.
      Солдаты наконец-то сообразили, что к чему, и приготовились к атаке, другие уже бежали им на помощь. Гаршарды застыли на месте. Магрета чувствовала, как они буравят ее глазами. Рульк велел им охранять ее до своего возвращения, а они не выполнили приказ. Какое-то мгновение казалось, что они готовы броситься на копья, чтобы вернуть ее любой ценой. Один уже рванулся вперед, но другой удержал его. Магрета слышала, как они зовут ее, их крик раздавался у нее в мозгу.
      Ятха стояла в первом ряду, тяжело дыша. Ее черные глаза горели ненавистью. Она бы ослушалась Рулька, если бы только смогла добраться до Магреты.
      К воротам прибыло подкрепление.
      - Пойдем! - сказал Яфит, потянув Ятху за руку. - Нам еще представится случай!
      Гаршарды были посрамлены и унижены. Магрета знала: они не остановятся ни перед чем, чтобы вернуть ее и отомстить за свой позор.
      Ноги болели еще несколько дней, недавнее происшествие стало для Магреты поводом призадуматься. Девушка осознала, насколько она не подготовлена к испытаниям ни физически, ни умственно. С тех пор как они стали жить с Иггуром, она совсем изнежилась, позабыв о дисциплине и беспрестанных тренировках. И Магрета решила вернуться к своему старому режиму.
      В ее привычный распорядок дня входили изнурительные физические упражнения, чередовавшиеся с сеансами медитации. Кроме того, она заставляла себя решать сложные задачи для развития логики. В молодые годы замысловатые умственные построения были ее любимым занятием, и теперь они очень пригодились.
      Приблизительно через неделю после побега в ее дверь негромко постучали. Она знала, что это парнишка-посыльный по имени Бинди, с круглым жизнерадостным лицом, обрамленным темными вихрами. Каждый день он приходил с одним и тем же вопросом.
      - Что тебе, Бинди? - сказала она. Он лучезарно улыбнулся ей.
      - Меня послал маршал Ванх. Он хотел бы знать, нет ли вестей от лорда Иггура.
      Ванх с каждым днем становился все более озабоченным. Магрета понимала, что дела плохи.
      - Боюсь, что нет, - сказала она. Лицо подростка погрустнело.
      - Маршал...
      - Что случилось? - Она нагнулась к нему. - У тебя будут неприятности?
      - Конечно нет, - ответил Бинди. - Но вчера, когда маршал Ванх остался один, он начал рвать на себе волосы. Боюсь, мы проиграем войну. Моя бедная матушка каждую ночь плачет. С тех пор как убили отца...
      - Когда он погиб? - мягко спросила Магрета.
      - В первую войну, прошлой зимой. У меня три младшие сестренки, и мать не может заработать достаточно, чтобы прокормить нас. Если бы не мои деньги, мы бы голодали.
      - А сколько получает посыльный? - поинтересовалась Магрета, тронутая его словами.
      - Два гринта в неделю! - с гордостью произнес он. - Ну еще еда и форма. А когда вырасту, стану офицером. Мне нужно передать ваш ответ маршалу Ванху. - С этими словами он убежал.
      Магрета вернулась к своим упражнениям, продолжая думать о парнишке. Через час она дошла до финальной стадии ни: стремительные приемы единоборств, которые девушка проделывала с такой скоростью, что за ними было не уследить, чередовались с плавными, нарочито замедленными движениями. Этот странный танец сопровождался ритмичным речитативом. Внезапно Магрета почувствовала, что за ней наблюдают. Решение ускользнуло от нее. Ни закончилось диссонансом.
      Она открыла глаза, тяжело дыша, и увидела перед собой Ванха. Маршал был невысокий человек, приблизительно одного с нею роста, крепкого сложения, с волевым подбородком и низким лбом. Говорили, что особой добротой он не отличался, но и в жестокости его никто не обвинял. Из-за посеянной гаршардами смуты другие армии распались, но войска, под командованием Ванха, остались верны Иггуру. Магрета жестом пригласила маршала сесть и предложила чаю.
      Ванх поблагодарил, однако было видно, что он предпочел бы сразу перейти к делу. Сражения подступили к самым воротам Туркада, от Иггура не было никаких известий, мерзкие гаршарды шныряли по городу, сея раздор и смуту, события вышли из-под контроля. Ванх был не на шутку встревожен.
      - Должно быть, ваши упражнения помогают думать, - сказал он.
      - О да! Я решаю Сорок девять хризм Калиты. Упражнения помогают мне разгадывать ее загадки и парадоксы.
      Ванх ничего не сказал и некоторое время сидел молча.
      - Насколько же вы продвинулись? - спросил он приглушенным голосом. - Вы нашли какие-нибудь ответы?
      - Из Сорока девяти я решила двадцать семь, - ответила она, и в ее словах не было гордости. - Еще шесть можно решить только в самом конце. Еще одна базируется на сорока восьми разгаданных хризмах. Две неточно сформулированы, - возможно, это ошибка Калиты или ее учеников, и эту ошибку нужно устранить. Пока я с этим не разобралась. Одна хризма - полная бессмыслица, я ее совершенно не понимаю. А оставшиеся я решать не пробовала. - Ее брови нахмурились, словно она продолжала думать над загадкой.
      Ванх разинул рот от изумления. Из Сорока девяти хризм до сих пор была разгадана только одна, над ней трудилась целая команда ученых в течение года, и этот результат многие оспаривали. Однако Ванх не сомневался в правдивости слов Магреты.
      Внезапно он вскочил со стула, глядя на нее так, словно только что нашел выход из безнадежной ситуации.
      - Что случилось? - спросила она, тоже поднимаясь.
      - Думаю, я знаю ответ на свой вопрос, - сказал он. - Вы получали какие-нибудь вести от Иггура?
      - Никаких, - ответила она, вытирая со лба испарину шелковым платком. Что вас беспокоит? Война?
      - Да! Тиллан имеет огромное численное преимущество... - Он вновь окинул девушку внимательным взглядом. Она встревожилась. Что понадобилось от нее этому бывалому солдату, с красным, словно кирпич, твердым квадратным лицом? "Кирпич" немного смягчился:
      - Иггуру повезло с вами. - Магрета улыбнулась:
      - В чем-то да, в чем-то нет.
      - Иногда я жалею, что отдал армии всю жизнь, - задумчиво произнес Ванх. - Разве есть что-либо более достойное жалости, чем старый солдат? Тем не менее я сделал свой выбор и многое повидал на своем веку. Итак, к делу! Он вкратце изложил ситуацию. Ничего радостного в ней не было. - Мы проигрываем войну. Вернее, я бы сказал, проиграли. Из пяти наших армий осталась одна, Первая, которой командую я, другие деморализованы гаршардами. У меня не хватит людей, чтобы защитить город.
      - Но что вы хотите от меня, маршал Ванх? - Он сглотнул, явно не зная, с чего начать.
      - Магрета... - произнес маршал и умолк.
      - Я вас слушаю. - ("Видимо, ситуация и вправду отчаянная, раз он теряет самообладание", - подумала Магрета.)
      Ванх сделал усилие:
      - Вы меня удивили. - Он колебался.
      - О чем это вы? - озабоченно переспросила она. - Что вам угодно?
      - Я не могу противостоять Тиллану. Он знает это так же хорошо, как я сам и мои солдаты. Если я все же дам ему бой, армия будет уничтожена, а Туркад разрушен! Возглавите ли вы войско до возвращения Иггура?
      Магрета была потрясена.
      - Вы шутите, маршал!
      - Разумеется нет, - твердо сказал Ванх.
      - Я же ничего не смыслю в военном деле.
      - Нам нужен сильный лидер, который сможет вести переговоры о капитуляции.
      "Капитуляция!" - У Магреты мороз пробежал по коже.
      - Я не смогу этого сделать, да и никому из моих офицеров с этим не справиться. Если Тиллан ворвется в город, начнется резня. Вы умны, вы умеете мыслить, вы обладаете силой. Иггур, вы его...
      "Только попробуй сказать "женщина", или "наложница", или еще какое-нибудь похабное солдатское словечко. Тогда ты пожалеешь", - думала Магрета.
      - ... партнер Иггура, вы ему ровня.
      - Но я не умею командовать. Я привыкла подчиняться.
      - У меня много шпионов и советников. Мне нужен кто-то, кто взял бы на себя роль вождя.
      - Вам нужна марионетка, - произнесла Магрета, она чувствовала себя подавленной. Маршал оказался не лучше Феламоры. - Простая кукла!
      - Я в отчаянии, Магрета. Через несколько дней город падет.
      - Но что я могу такого, чего не можете вы?
      - Тиллан - мансер, он обладает силой, и вы тоже. А я простой вояка. Мне никогда с ним не справиться. Внушите ему, что мы все еще сильны, и убедите его предложить нам приемлемые условия капитуляции.
      - Я не сумею, - устало произнесла она.
      - В Фиц-Горго вы приковали Иггура к месту на несколько часов. Никто другой не смог бы этого сделать. - Он сжал ее руку. - Я умоляю вас.
      Магрета схватилась за чайник и нервно рассмеялась. Он был пуст. Извинившись, она отправилась за горячей водой в кухню. Всегда страдая от неуверенности, Магрета выросла с убеждением, что ничего собой не представляет, и, за какое бы дело ни бралась, ожидала лишь упреков госпожи. Феламору никогда не удовлетворяли ее успехи. Подобное предложение было поистине беспрецедентным.
      Возвращаясь, Магрета осознала, что маршал все еще ждет от нее ответа. Вероятно, он обиделся. Она никогда не умела общаться с такими людьми. Магрета напряглась под его взглядом.
      - Я не хотела... - начала она извиняющимся тоном, с низко склоненной головой. - Я порой даже собой не очень владею. Как вы можете просить меня о таком?
      - Вы не рветесь к власти, это уже неплохо, - заметил Ванх и снова повторил свои доводы. - Нам нужна сила - она у вас есть, нам нужен ум и хитрость - вам их не занимать. Сбежать из-под стражи целого отряда гаршардов... Все мои солдаты восхищаются вами.
      Магрета была испугана. Она не могла решиться, боясь не оправдать надежд.
      - Только вы в силах это сделать, - сказал Ванх. - Если у вас не хватит мужества, империя Иггура рухнет. Неужели вы это допустите?
      - Мне нет дела до империй, - тихо произнесла она.
      - А до людей? Если мы будем биться за Туркад, начнется такое кровопролитие, которого здесь не видели уже тысячу лет. Вы этого хотите?
      - Не хочу, - еле слышно ответила она. - Но мне такая задача не под силу.
      - Согласен, что вы не слишком подходите на роль вождя, - резко сказал Ванх. - Но вы наша единственная надежда. - И затем он привел последний, самый веский довод: - Неужели вы не понимаете, что это ваш долг? Вступив с Иггуром в союз, вы взяли на себя определенные обязательства. Вы отказываетесь от них?
      Долг! Больше она ничего не слышала. Одно это слово могло заставить ее согласиться, и Ванх его произнес. Почему ее долгом было служить Феламоре и исполнять ее волю, Магрета едва ли сознавала. Просто подчинялась. Вступив в союз с Иггуром, она нарушила свой долг перед Феламорой. Теперь у нее новые обязанности.
      - Я исполню свой долг, - сказала она. - Что я должна делать?
      Магрета сидела во главе стола в ожидании первого испытания, от страха у нее сводило живот. Тиллан не собирался торговаться. Превосходство было на его стороне.
      Ванх сидел справа от Магреты, другие офицеры слева. На переговорах присутствовали и оставшиеся в живых члены Совета. Время шло, Тиллан опаздывал.
      - Бинди, - сказал Ванх посыльному, - беги на улицу, посмотри, не идет ли Тиллан.
      Кивнув, Бинди выбежал из помещения.
      - Мальчику нравится чувствовать себя полезным, - заметил Ванх. Когда-нибудь он станет хорошим солдатом.
      Магрета ощутила покалывание, будто миллионы иголок вонзились ей в кожу.
      - Помни, что я говорил тебе раньше, - шепнул Ванх Магрете. - Главное, убедительно сыграть свою роль, заставить себя повелевать и отдавать команды.
      - У меня никогда не было власти, и я не знаю, что это такое.
      - Постарайся! Ты не должна выглядеть марионеткой.
      - Но ведь я и есть марионетка, которую ты дергаешь за ниточки.
      Он пропустил последнюю реплику мимо ушей.
      - Тебе надо научиться властвовать, чтобы никто не усомнился в твоей силе. Ни один из моих солдат не смог бы сделать то, что ты с легкостью проделывала вчера. Просто думай об этой задаче, как о пятидесятой хризме. Слушай! Спрашивай! Думай! Но когда ты решишь, будь уверена в своей правоте. Пусть воля горит в тебе, как огонь!
      Теперь главным для Магреты было сохранить гордый, властный вид. Это оказалось не так уж сложно при ее поразительной, несколько холодной красоте, строгости и репутации мансера. О Магрете мало знали, но о ней ходило множество слухов со времени ее первого появления в Совете, и особенно после того, как ее полюбил Иггур. Говорили, что она обладает неслыханной силой. Кроме Ванха, все офицеры были угрюмы, напуганы и порой проявляли открытое неповиновение, но они пошли бы за ней, если бы почувствовали в ней лидера.
      - Тиллан умен, бесстрашен и агрессивен, - продолжил Ванх. - Ему не следует доверять, даже если он придет с белым флагом. Если он узнает, как мы слабы, вообще сюда не явится. Самое большее, на что мы можем рассчитывать, это выторговать несколько жалких уступок в обмен на нашу капитуляцию.
      - И все-таки я до сих пор не понимаю, чего ты от меня ждешь.
      - Веди себя уверенно, когда начнутся переговоры, консультируйся со своими советниками и сдавай позиции неохотно. Вероятно, нам еще удастся спастись и избежать разрушения Туркада. Где этот чертов Бинди, куда он запропастился?
      В эту секунду окованные железом двери распахнулись. Появился знаменосец с белым флагом. Он промаршировал через зал и вставил флаг в углубление, во главе стола. Полотнище безжизненно повисло, словно устыдившись своей роли.
      - Встать! Идет Тиллан! - гаркнул знаменосец.
      В дверном проеме стоял высокий человек с рассеченным красным шрамом лицом и ждал, пока все взгляды не устремятся на него. Он вошел и, откинув плащ, сел на свободный стул. За ним следовал другой мужчина, пониже ростом. Он был элегантно одет, его черные коротко остриженные волосы блестели от масла, а кончики напомаженных усов были загнуты вверх.
      - Это Беренет! - шепнул Магрете на ухо Ванх. - Раньше он служил Мендарку, но, когда Мендарк бежал из Туркада, переметнулся к Тиллану. Следи за ним, он умнее Тиллана и гораздо хитрее.
      Тиллан встал, театральным жестом запахнув мантию мансера. Хенния-дзаинянка ерзала на стуле, переводя взгляд с Тиллана на Магрету. Магрета знала о ней только по слухам, говорили, что эта блистательная женщина непостоянна, как морской песок. И на ее поддержку рассчитывать было нельзя.
      - Слушайте меня все! - громко произнес Тиллан. Он воображал себя оратором, но ему не хватало мастерства. - Я говорю как Магистр и Глава Совета. Мендарк бежал, и бравый завоеватель Туркада Иггур - тоже, запуганный гаршардами, которых он освободил, но не смог подчинить. И теперь вы должны повиноваться только одному человеку - мне!
      Он прошелся вдоль стола, заглянув в глаза каждому. Магрету поразило его высокомерие. Ведь совсем недавно его солдаты склонились перед Иггуром, словно колосья на ветру. Но сейчас Иггура здесь не было.
      - Твоя армия, Ванх, - сплошной сброд, - продолжал Тиллан. - Сдавайся, и я отпущу тебя на все четыре стороны. Никто из нас не хочет продолжения кровопролития.
      "Ах ты, напыщенный лжец", - подумала Магрета, но на всякий случай спросила у Ванха:
      - Он говорит правду?
      - Сомневаюсь! В живых он оставляет лишь тех, за кого можно получить выкуп.
      Волосы у нее встали дыбом. Если он не щадит даже простых солдат, на что надеяться им? Магрету охватил панический ужас.
      - У нас есть главнокомандующий, - твердо сказал Ванх Тиллану. - Иггур передал полномочия Магрете перед тем... перед тем, как уехал. До его возвращения мы подчиняемся ей.
      Тиллан был ошеломлен. Он смерил Магрету оценивающим взглядом. Затем издевательски рассмеялся, грубый хохот эхом отозвался под сводами зала. Магрета задрожала. Слова Ванха прозвучали неубедительно. Ей следовало возглавить войско несколько недель назад, до того как война была безнадежно проиграна.
      - Мы не боимся Иггура, - хвастливо заявил Тиллан. - И не собираемся выслушивать девку, которую он бросил, когда бежал. Эта женщина всего лишь твоя марионетка, а ты настолько струсил, что прячешься за ее юбкой.
      Но оскорбления не могли пронять Магрету: за годы, проведенные у Феламоры, она к ним привыкла.
      - Так каков твой ответ? - закричал Тиллан, выхватив меч из ножен. Никто не произнес ни слова. - Надеюсь, что наглядный пример поможет тебе принять верное решение.
      Ванх отчаянно подавал ей знаки, но Магрета не понимала, что делать. Как вести переговоры с этим чудовищем? Пока она судорожно пыталась что-то придумать, в зал вбежал Бинди.
      - Маршал! Измена! Враги! - закричал Бинди, проскользнув между стражниками. Он был уже на середине зала, когда Тиллан заступил ему путь.
      Магрета вскочила на ноги, но она была слишком далеко.
      - Бинди! Назад! - крикнула она.
      Бинди застыл, глядя на человека со шрамом.
      - Враги... - повторил он.
      - Стой, где стоишь, мальчик, - приказал Тиллан. Бинди задрожал, когда к нему шагнул большой человек.
      Он хотел бежать, но был слишком испуган. Тиллан подошел и хладнокровно вонзил меч в грудь ребенка. Бинди упал, издав едва слышный вздох. Тиллан повернулся к собравшимся.
      - Ну? - рявкнул он.
      Магрета подбежала к мальчику и, приподняв, обняла его. Он не плакал, но его лицо исказила гримаса страдания.
      - Моя бедная мама! - прошептал он.
      - Я позабочусь о ней, - пообещала Магрета. Бинди попытался улыбнуться ей и испустил дух. Магрета опустила на пол окровавленное тело мальчика.
      На ее ресницах блеснули слезы. Она не старалась их сдерживать. Девушка почувствовала, как в ее душе начал разгораться огонь, который превратился в ярость.
      Было сложно заставить себя относиться к Тиллану как к еще одной головоломке, но этот человек был мясником.
      Если они сложат оружие, он убьет их всех, как убил бедного ребенка. Она должна сломить его, сейчас или никогда. Магрету охватил ужас, ведь всю жизнь ее учили только подчиняться. Как же она сможет победить?
      Она взяла себя в руки. В своем безмолвном гневе девушка была пугающе прекрасна.
      - Этот мальчик был моим другом, - тихо сказала Магрета. Она поднялась, хрупкая и беззащитная на вид. - Тиллан, ты арестован за убийство. Сними свою мантию.
      - Какое такое убийство? - удивленно спросил он. - На войне убийств не бывает!
      - Сложи оружие.
      - Так вы отказываетесь от моего великодушного предложения? - воскликнул он с коварной улыбкой. И поднял вверх меч. - Тогда вы увидите, как по улицам этого города потекут реки крови.
      - Мы уже убедились в том, что ты умеешь воевать с детьми, - гневно бросила она.
      - Магрета! Что ты делаешь? - прошипел Ванх.
      - То, для чего ты меня сюда привел, - ответила она. - Мальчик мертв. Если ты меня не поддержишь, нас всех ждет та же участь.
      Тиллан свистнул. Двери распахнулись, и в зал вбежали двадцать мужчин. Оказавшись внутри, они сбросили плащи, и перед собравшимися предстали вооруженные солдаты Тиллана.
      - Измена! - выкрикнул Ванх, вскакивая. Но было слишком поздно, его охрану уже успели обезоружить. - Как посмел ты осквернить белое знамя!
      - Теперь ты видишь? - печально сказала Магрета. - Бинди был прав. Тиллан все спланировал заранее.
      Ванх не представлял, что теперь еще можно предпринять. Сидевшие за столом в зале не сводили глаз с солдат Тиллана и с мертвого мальчика. Их приговор был написан кровью, растекавшейся по полу из-под его тела.
      3
      ПОЕДИНОК ВОЛЬ
      Магрету душил гнев. Было ясно, что Тиллан готов принести в жертву своим амбициям все мирное население Туркада. Во что бы то ни стало нужно раздавить этого скорпиона, даже если попытка будет стоить ей жизни. Она уничтожит его! Но как? Ведь у нее нет оружия.
      Пока она колебалась, в зал вошли шесть старших офицеров Тиллана, свидетели его триумфа. Их тоже было необходимо нейтрализовать.
      Телохранители Тиллана обезоруживали собравшихся в зале. Теперь между Магретой и солдатами был только Ванх. Его план провалился, а потому Ванх выхватил меч и приготовился к смерти.
      Магрета крепко сжала его плечо.
      - Назад, маршал! - сказала она таким тоном, что не подчиниться было невозможно.
      - Мой долг - защищать тебя, и я не намерен прятаться за твоей спиной. Одно движение, и он был окружен и разоружен.
      - Взять ее, - зарычал Тиллан.
      Магрета надменно взглянула на узурпатора:
      - Я вызываю тебя на поединок. Неужели ты испугался? Боишься не справиться с простой марионеткой?
      Лицо Тиллана налилось кровью. Офицеры не сводили с него глаз. Он не мог потерять лицо.
      Не говоря ни слова, Тиллан достал меч и бросился на нее. Магрета вытянула вперед тонкую руку и, резко растопырив пальцы, на мгновение застыла в этой нелепой позе. Однако от ее с виду обыкновенного пренебрежительного жеста у Тиллана подкосились ноги, он рухнул навзничь, и меч с лязгом ударился об пол.
      В зале повисла тишина, вдруг несколько членов Совета начали хохотать, вскоре к ним присоединились сторонники Ванха. Офицеры Тиллана стояли с суровыми напряженными лицами, но двое солдат не смогли сдержать улыбку. Они не любили своего полководца! И пошли за ним только потому, что Тиллан был сильнее.
      Тиллан вскочил на ноги, с разбитым в кровь лицом, при каждом выдохе у его ноздрей появлялись алые пузырьки. Он растерялся, поскольку не мог понять, что это было: магическая сила или же случайность. Но за ним наблюдали его солдаты, и Тиллан снова кинулся на Магрету с мечом, одновременно пытаясь прибегнуть к Тайному Искусству, чтобы ослабить и запугать ее.
      Магрета почувствовала его силу, однако Тиллан выбрал неверную тактику. Гнев за маленького Бинди испепелил ее страх, превратил его в золу. Она отбила атаку легким взмахом руки, и Тиллан отлетел назад. Но и на этот раз он не понял, что произошло. Ему не верилось, что Магрета обладает подобной силой.
      Тут Беренет что-то крикнул Тиллану на незнакомом языке. Тот больше не стал приближаться и произнес какие-то непонятные слова. С помощью Беренета Тиллан нашел ее слабое место - неуверенность в себе - и нанес удар точно в цель.
      Магрета застыла в нерешительности. Тиллан был великим генералом и мансером, свергнувшим самого Мендарка. По сравнению с ним она просто ничтожество. Ей не одолеть его. Собравшиеся в зале ждали. Магрета почувствовала, что их взгляды устремлены на нее, казалось, ее слабость видна всем.
      Тиллан усвоил урок. Он стоял с поднятым мечом, пристально глядя на нее. Кровь стекала с лезвия ему на руку. Кровь Бинди. Гнев Магреты вспыхнул с новой силой, и она рассмеялась в лицо своему противнику. Он покраснел, теперь и она знала слабое место Тиллана. У него слишком короткий запал, надо вывести его из себя, чтобы он потерял самообладание.
      - Ты убийца, лжец и мошенник, - ровным голосом сказала она. - Твое хваленое искусство могло подействовать на меня, только когда я была ребенком. - Произнося это, Магрета старалась использовать свой дар убеждения. Она повернулась к офицерам: - Вы слышали, как Мендарк опозорил Тиллана в портовом городе? Как ваш вождь бежал, словно шавка?
      Тиллан не выдержал.
      - Умри же как собака! - выкрикнул он и бросился на Магрету.
      Какую-то долю секунды Магрета стояла в оцепенении, затем метнулась в сторону. Тиллан промахнулся, и от удара меча на столе осталась глубокая зарубка. А Магрета отвесила ему сзади звонкий шлепок. На этот раз к общему хохоту присоединились и офицеры Тиллана.
      Даже его тупые телохранители начали понимать, что их командир проигрывает. Тиллан попытался атаковать еще раз, попробовал новый способ. Но он уже истощил свою силу, и Магрета отразила его удар одним движением губ. Тиллан был испуган, он стоял перед ней тяжело дыша.
      Она приблизилась к нему и попыталась улыбнуться. Несколько секунд он, казалось, старался загипнотизировать ее, затем отшатнулся назад и выкрикнул:
      - Убейте ее!
      Один из лучников у дверей зала натянул тетиву. Магрета взглянула на него своими печальными глазами цвета индиго, и стрела полетела в потолок. Другой стражник, невысокий симпатичный юноша с каштановыми кудрями, бросил свой лук на пол и наступил на него. Дело обернулось совсем не так, как хотел Тиллан, но все же он получил необходимую передышку. В его руке сверкнул кинжал, и он бросился к Магрете, намереваясь перерезать ей горло.
      Она отскочила, но на сей раз недостаточно быстро. Кинжал вонзился глубоко в плечо, задев кость. Боль была острой, почти невыносимой. Магрета стала задыхаться, теряя контроль.
      Тиллан сделал выпад, стараясь вонзить свой длинный меч ей в живот. Магрета подалась в сторону, лезвие оцарапало бок, оставив алый след. Тиллан сбил Магрету с ног, она упала на спину, распластавшись на полу, залитом кровью. Победоносно ухмыляясь, Тиллан занес над ней сжатый обеими руками меч, намереваясь пригвоздить ее к доскам.
      Боль пронизывала тело Магреты, левая рука не двигалась, но благодаря постоянным тренировкам она была способна контролировать как свое тело, так и разум. И она мысленно внушала Тиллану: "Подожди. Она изворотлива. Не торопись". Магрета подтянула колени к животу. "Подойди ближе, мой враг. Ближе!"
      На несколько секунд меч застыл в воздухе, и когда Тиллан приблизился, Магрета пнула его обеими ногами. Удар пришелся ниже пояса и был так силен, что послышался хруст. Тиллан упал как подкошенный, издав такой дикий крик, что у нее зазвенело в ушах.
      Магрета поднялась. Плечо страшно болело, но ее воля была тверда. Заставив себя спокойно улыбнуться, она подошла к Тиллану. Теперь он не сомневался, что она гораздо сильнее его.
      Тиллан попытался встать на четвереньки, прижимая одну руку к причинному месту.
      - Беренет! - прохрипел он.
      В памяти Магреты всплыло предостережение Ванха. Она увидела, что разодетого господина нет на месте. Где он?
      Тот пролез под столом и, подкравшись к ней сзади, приставил к горлу кинжал. Магрета с трудом сделала вдох. Все-таки она проиграла. Туркад обречен.
      - Убить ее? - крикнул Беренет, обдав Магрету запахом дорогих духов.
      - Нет, просто держи, - прохрипел Тиллан, соскребая себя с пола. Он взглянул на своих офицеров, которые смотрели на него с нескрываемым презрением: - Я сам.
      Поднявшись на ноги, он сделал несколько нетвердых шагов и застыл.
      Что-то просвистело в воздухе. Кинжал выпал из руки Беренета. Шею Магреты обдала струя крови. Беренет повернулся на месте, разглядывая свою кисть. На ней не хватало большого пальца. Он был снесен стрелой с лезвием на конце.
      Было некогда думать о том, кто решил ей помочь и почему. Магрета посмотрела Тиллану прямо в глаза.
      - Возьми обратно свой нож, - негромко проговорила она. Тиллан был побежден. Он протянул руку и одним резким движением выдернул из плеча Магреты серебряное лезвие. Кровь залила рукав ее бежевого платья от плеча до запястья, другая струйка крови текла из бока. Тиллан судорожно сжимал рукоять ножа. Ванх, стоявший позади Магреты, издал тихий стон, он был уверен, что теперь-то Тиллан наверняка вонзит нож ей в горло. На какую-то долю секунды Магрета сама испугалась, что не сможет его удержать, но затем напрягла волю еще сильнее, и Тиллан выронил нож.
      Лицо Магреты было бледным как мел, но ей нужно было довести это до конца. Окровавленной рукой она сорвала с него ордена и генеральскую нашивку, бросив себе под ноги. От боли и унижения лицо Тиллана стало почти таким же белым, как у нее.
      - Переломи свой меч. И на колени! - сказала девушка. Ее голос дрожал от напряжения. Даже сейчас Тиллан продолжал сопротивляться, но внезапно сдался. Он поднял валявшийся на полу меч и сломал его о колонну. Затем встал на одно колено и протянул обломки Магрете, съежившись, словно боялся удара. Для Тиллана это была страшная мука. Магрета сознавала, что в том случае, если он когда-нибудь оправится от поражения, его месть будет ужасной. Она не получала удовольствия от унижения врага, единственным ее желанием было поскорее закончить все это. Магрета обвела взглядом присутствующих в зале:
      - Кто еще из вас отважится вступить со мной в поединок?
      Ответа не последовало. Никто не осмелился принять вызов.
      - Ступай! - спокойно сказала она Тиллану, продолжавшему сжимать в руках обломки меча. - И никогда не возвращайся в Туркад, или твоя жизнь будет в опасности.
      Он проковылял через зал и вышел. Потрясенные солдаты и офицеры повернулись, чтобы идти за своим предводителем. Но она окликнула их:
      - Сложите оружие! Война окончена. Тиллан низложен. Отныне он не военачальник и не Магистр. Все, кто будет ему служить, окажутся вне закона. Присягните мне, а если вы решили отправиться с ним в изгнание, тогда уходите без оружия. - Она прошла вдоль стола, заглянув каждому в глаза.
      Большинство солдат встали на колени, чтобы принести ей клятву верности. Многие охотно из уважения, другие из страха. Несколько человек сложили оружие и последовали за Тилланом, среди них был и Беренет. Магрете приходилось напрягать последние силы, чтобы удержаться на ногах, хотя теперь это было не так важно. Даже если бы она упала без сознания, ничего не изменилось бы.
      - Подойди ко мне, - обратилась она к кудрявому юноше-лучнику, который спас ей жизнь. - Кто ты? И почему предал своего генерала?
      - Мое имя Торгстед, - сказал он, приветливо улыбаясь. - Я выполняю секретное задание и никогда не присягал Тиллану.
      - А мне ты присягнешь, Торгстед? - Она пошатнулась. Юноша подскочил, чтобы поддержать ее.
      - Я бы сделал это, если бы мог, госпожа, но я служу Мендарку.
      - Что ж, хотя мы и не в ладах с Мендарком, ты будешь здесь под моей защитой.
      Торгстед поклонился и вышел. Она медленно двинулась к своему месту во главе стола. Ванх даже не попытался помочь ей.
      - Твоя кукла научилась ходить на собственных ногах, - сказала Магрета маршалу.
      Ванх попросил внимания.
      - Офицеры, принесете ли вы присягу? - прогремел он. - Окажет ли поддержку Совет? Будет ли Ассамблея подчиняться Магрете?
      Все поднялись со своих мест.
      - Магрета! - прокричали они и отсалютовали ей.
      - Сейчас мы выберем Магистра. Я предлагаю на этот пост Магрету. У кого-нибудь есть возражения?
      Магрета отрицательно покачала головой:
      - Несмотря на беззакония, которые учинил Тиллан, честь возглавлять Совет принадлежит Мендарку, он был избран пожизненно. Согласны ли вы с этим? Что скажешь ты, Хенния? Теперь, когда исход известен, поддержишь ли ты Мендарка?
      Хенния выглядела больной и усталой. Годы брали свое. К тому же она патологически не могла раз и навсегда принять чью-либо сторону, и вечные метания довели ее чуть ли не до сумасшествия.
      - Я не собираюсь возглавлять Ассамблею, - продолжила Магрета. - Я лишь выполняю волю Иггура до его возвращения.
      Решение было принято и скреплено подписями и печатями. Раздались аплодисменты. Ванх сам проводил Магрету в ее покои и осмотрел раны, его интенданты помогли ей переодеться и принять ванну. Когда она оказалась в постели, едва обретенная уверенность в себе испарилась. Ей следовало сделать все быстрее и лучше.
      - Бедный Бинди, - сказала она. - Почему я не смогла его спасти?..
      - Он умер как настоящий солдат, - ответил Ванх. - Такова судьба.
      - Что же это за времена, когда дети должны становиться солдатами? - Но это был риторический вопрос.
      Ванх был чрезвычайно доволен. Они одержали победу в самой отчаянной ситуации, когда уже не на что было надеяться. И сейчас его люди разносили эту весть по городу, а герольды скакали во все концы империи.
      - Ты избавила нас от Тиллана. Он не умеет служить, а значит, не должен и повелевать, спесивый болван. - Ванх повернулся, чтобы идти.
      - Ванх! - окликнула она его. - Ты сходишь к матери Бинди?
      - Это одна из моих самых печальных обязанностей, - сказал он.
      - Назначьте ей содержание или подыщите работу.
      - Я о ней позабочусь.
      Магрета закрыла глаза, как всегда чувствуя дурноту после применения Тайного Искусства. Она понимала, что этот приступ будет самым сильным в ее жизни.
      Двое суток Магрета не приходила в сознание, она бредила, ее мучили кошмары, но на утро третьего дня она очнулась. Несмотря на слабость и боли в плече, ей было гораздо лучше. Последний раз она спала так долго, когда Феламора вызволила ее из Фиц-Горго.
      Ванх пришел навестить ее, как только узнал, что она проснулась.
      - Ты была великолепна! - сказал он. - Прости, что усомнился в тебе. Весть о нашей победе уже облетела город. У нас теперь миллионы друзей. Тиллана здесь никогда не любили, его поддерживали только подлые изменники.
      Магрета слабо улыбнулась:
      - Значит, мое дело сделано.
      - Это только начало! Солдаты готовы хоть завтра принести присягу, если ты, конечно, сможешь выйти к ним. Войско Тиллана разбежалось, теперь оно не представляет угрозы. Но за стенами Туркада мало что изменилось. Гаршарды будут пытаться нанести нам ответный удар, прежде чем у вас появятся сильные союзники.
      - Они хотят упрятать меня в Шазмак, чтобы поквитаться за прошлые поражения, - сказала Магрета.
      - Им не прорваться через мою охрану! - воскликнул Ванх. Он развернул карту. - Посмотри, что творится в империи, Магрета. Какие бы чудесные слухи ни распространялись о твоей победе, для большей части Игадора ты лишь далекая надежда. Баннадор - одна из наиболее пострадавших провинций.
      - Бедная Карана, - вздохнула Магрета. - Она так любит свой край. Я часто думаю, что с нею сталось. Если ты наделяешь меня полномочиями, то я брошу все силы, чтобы освободить ее родину. Карана Ферн - моя близкая подруга, и, если понадобится, я сама поведу армию в Баннадор.
      Лицо Ванха стало суровым.
      - Это... интересная стратегия, - произнес он ледяным тоном, - но такие операции обычно тщательно планируются.
      "Он решил указать мне мое место, - подумала Магрета. - Я снова всего лишь марионетка в его руках". Магрета была слишком утомлена, чтобы возражать, она откинулась на подушки.
      - Чего еще ты от меня хочешь? - вздохнула она.
      - Пока только чтобы ты отдыхала, набиралась сил, училась командовать войском и слушала советников. У нас много дел: нужно выдворить отсюда гаршардов, восстановить порядок, выследить вражеских шпионов, завербовать своих. Впрочем, в этом у нас богатый опыт. Однако мы не знаем дальнейших планов гаршардов и того, как бороться с этой нечистью. Здесь решения принимать тебе.
      - А Тиллан?
      - Он скрылся с горсткой приспешников. С ним Беренет. Тиллан был страшно унижен, но у него дар убеждения. Жаль, что ты оставила его в живых.
      "Вечно что-то не так, - подумала она. - Точно как Феламора".
      - Смерть твое ремесло, - сказала она резко.
      - Да, я посвятил этому жизнь. Но теперь и тебе придется столкнуться со смертью, если мы собираемся вести войну в Баннадоре или где-либо еще.
      Магрета ничего не ответила. Да, если придется, она будет воевать, но что может быть страшнее, чем командовать армией и знать, что от тебя зависят сотни, даже тысячи судеб? Хуже всего, что каждая ошибка будет стоить жизни твоим подчиненным. У нее не было сил размышлять об этом.
      4
      БЕЗДНА
      В Катадзе стоял прекрасный весенний день. Скалистый остров посредине Сухого Моря, на котором возвышалась крепость, овевал ласковый ветерок. В давние времена Катадза была центром богатейшей Перионской империи, созданной Кандором. Могущественный карон контролировал тогда торговлю и судоходство всех прибрежных стран. Но море высохло много лет назад, и теперь здесь простиралась огромная соленая пустыня, тут и там вздыбливалась застывшая лава и били горячие серные источники. Прибрежные страны обезлюдели. Империя Кандора ушла в небытие. Его бесподобный город стоял пустым уже тысячи лет, но поражающие воображение витые башни, украшенные ляпис-лазурью, оставались такими же прекрасными, как когда-то. Сухое Море было надежным стражем.
      Солнечный свет лился сквозь открытые окна башни, окрашивая все в золотистые тона. Пылинки кружились в воздухе в беспечном танце. В зале под самым куполом Великой башни собрались несколько человек. Сражение и мнимая победа над Рульком отняли у них все силы. Его жуткое предсказание перед неожиданным исчезновением повергло их в отчаяние. Им еще придется заплатить за свой недолгий триумф.
      А теперь после применения Тайного Искусства, как всегда, наступила расплата. Только Шанд еще мог двигаться, но и он чувствовал себя отвратительно. Рульк на свободе! Теперь уже ничто не имеет смысла.
      Карана и Лиан пропали, затерялись где-то во вратах, представляющих собой сейчас груду камней. Лишь Тензор мог бы починить их, но арким лежал, скорчившись, на носилках, вперив невидящий взгляд в потолок. По его телу пробегали частые судороги.
      "Я подвел тебя, Карана", - печально подумал Шанд. Осмотревшись вокруг, он понял, как страдают его товарищи. Нужно было им помочь.
      Иггур лежал, растянувшись на полу. Его длинные черные волосы, разметавшиеся вокруг головы, теперь походили на половую тряпку. Воскового цвета кожа была усеяна каплями пота. Он часто и тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха.
      - Помоги Селиале, - задыхаясь, произнес он, когда Шанд взял его за руку.
      Та корчилась на ступенях лестницы за дверью, пытаясь лишить себя жизни, чтобы избавиться от невыносимых мучений. Глаза Селиалы казались мертвыми. Шанд попробовал поднять ее, но она с диким стоном забилась в угол, защищая руками голову. Ее нервы не выдержали. И теперь ей уже было не суждено оправиться.
      Шанд поспешил дальше. Тысячью ступенями ниже лежали израненные Малиена и Таллия.
      Оссейон, могучий темноволосый воин, вроде не пострадал, но пребывал в состоянии шока. Единственным его желанием было лечь и заснуть.
      Шанд склонился над Мендарком. Магистр оттолкнул его и сам поднялся на ноги. Он страдал, как и остальные, но мужественно переносил боль. Он не пал духом.
      - Селиала! - громыхнул он. - Позови лекарей, пусть осмотрят Тензора и сделают носилки для Малиены. - Затем уже более мягко обратился к Иггуру: Вставай, Иггур, ты нам нужен!
      Иггур вздрогнул. Поражение лишило его уверенности в себе. Он страшился того, что Рульк вернется еще более могущественным и снова овладеет его разумом. Но Иггур повиновался приказу: нерешительный, потрясенный, приниженный. Часть его воспоминаний стерлась.
      - Что со мной произошло? - спросил Иггур.
      - Когда Рульк много лет назад проник в твой мозг, он оставил в твоем сознании дыру, которая мучила тебя, словно гноящаяся рана, ослабляя волю и внушая страх.
      - Мне снились ужасные кошмары, - сказал Иггур, тряхнув головой.
      - Теперь они прекратятся, - успокоил его Мендарк. Иггур выглядел озадаченным.
      Шанд молча наблюдал за переменами, происходившими с Иггуром. Казалось, они с Мендарком поменялись ролями.
      Теперь Иггур был сломлен, а Мендарк торжествовал победу. Противостояние словно выжгло все сомнения, накопившиеся за десятилетия неудач и поражений.
      Но Шанд был поглощен собственными горестями. Чтобы избавиться от терзавших его воспоминаний, он старался чем-нибудь занять себя, но и это не помогало.
      - Пойду проведаю Малиену и Таллию, - пробормотал он.
      Остальные двинулись за ним. Несколькими этажами ниже они встретили Таллию, поднимавшуюся по лестнице. Ее лоб был перевязан, на смуглой коже краснели ожоги.
      - Что произошло? - спросила она.
      - Когда аркимы пытались ворваться внутрь, тебя сбили с ног.
      - Я имела в виду там, наверху.
      Шанд в нескольких словах рассказал ей о битве с Рульком.
      - Как Малиена? - спросил он.
      - Чувствует себя отвратительно, но тем не менее в бодром настроении.
      Они стали спускаться дальше и, наконец, дошли до обрушившейся комнаты, которая служила Тензору кабинетом. Она была странной формы и напоминала девятилистный клевер, в каждом из "листьев" находился резной камин. В одном из них теперь зияла черная дыра. Комната Тензора была завалена каменными обломками. Скорее всего она уходила вниз до самой скалы, ведь Великая башня была построена над дымящейся расселиной. На Сантенаре это было одно из самых благоприятных мест для применения магии.
      Шанд нашел Малиену на полу за дверями кабинета. Она отползла от своих носилок. Ее рыжие волосы были в белой пыли.
      - Что ты здесь делала? - сердито спросил Шанд, с усилием поднимая ее на руки. - Ползала со сломанным плечом. Если бы кто-нибудь из твоих пациентов...
      - Мне нужно было знать, что происходит, - ответила Малиена, пытаясь улыбнуться. Ее мужество тронуло Шанда, и он смягчился.
      - Мы не победили, но и не проиграли. Скорее всего Рульк снова скрылся в Ночной Стране. Карана и Лиан вошли во врата, и где они теперь - неизвестно.
      - И никто их не остановил?
      - Кто может остановить Карану, если ей что-нибудь втемяшится в голову? Нам... не хватило мужества. Все случилось слишком быстро. Я пытался, но у меня ничего не вышло. Тензор атаковал Рулька. Боюсь, он больше не сможет ходить.
      - Отнесите меня к нему, - воскликнула она. Оссейон и Шанд подняли ее по лестнице и посадили около Тензора. Она была потрясена тем, что увидела. Недобрые чувства, которые она питала к нему прежде, бесследно исчезли.
      - Бедный, неразумный человек, - произнесла она, положив руку ему на лоб. - Когда я впервые встретила тебя еще девчонкой, то подумала, что ты станешь величайшим аркимом всех времен. Увы, твоя гордость погубила тебя, Тензор.
      Тензор не узнал ее. Малиена вздохнула. Это было к лучшему, ведь перенести ее жалость Тензор не смог бы.
      - А Селиала? Что с нашей предводительницей? - спросила Малиена.
      - Мне кажется, несчастья сломили ее.
      Лицо Малиены исказила гримаса, когда она попыталась подняться.
      - Помоги мне встать, Шанд. Теперь мне придется возглавить аркимов. Столько бедствий не обрушивалось на наш народ со времен падения Тар-Гаарна.
      - У тебя все получится, - сказал Шанд, постелив ей одеяла рядом с ложем Тензора. - Но ни сегодня, ни завтра тебе вставать нельзя.
      Аспер, единственный аркимский целитель, помимо Малиены, был добрым малым с темными непослушными вихрами и золотистыми глазами. Аспер подошел к Тензору, и Шанд вызвался ему помогать. Они раздели аркима, обтерли искалеченное тело влажными губками, осмотрели его. Стальные мускулы, грудь и ягодицы борца, но с одной стороны грудная клетка была продавлена, рука безжизненно болталась, казалось, весь скелет деформирован.
      - Это странно, - сказал Шанд, ощупывая сломанные ребра.
      - Что? - спросил Аспер, откидывая со лба волосы окровавленной рукой. У него были красивые руки с характерными для аркимов необычайно длинными пальцами.
      - Форма и количество костей у него не как у всех людей. - Аспер засмеялся:
      - Мы сложены иначе, не так, как вы. Неужели ты не знал? Мы другие... он подыскивал нужное слово, - другая раса? Племя? Нет, другой вид. Мы похожи на вас и в то же время не совсем.
      - Я знал это, но никогда не думал, что различия столь велики.
      Шанд все время волновался за Карану и Лиана. О чем говорил Рульк? Если бы они знали, куда ведут врата, возможно, не рвались бы туда так.
      - Куда они попали? - спросила Малиена. - Неужели Рульк отправил их в Ночную Страну?
      - Не знаю, - ответил Мендарк. - Это не самое важное.
      - А что самое важное? - взорвался Шанд, который страшно боялся за Карану.
      Мендарк оставался спокойным. Его едва ли можно было упрекнуть в черствости, но Магистр слыл известным интриганом и даже из этого несчастья рассчитывал извлечь выгоду.
      - Узнать, зачем они ему понадобились, - ответил Мендарк, - и что нам теперь следует предпринять.
      - Давайте постараемся выяснить, где они, тогда, может, нам удастся вернуть их, - предложила Таллия.
      - Нет! - дрожа как в лихорадке, воскликнул Иггур.
      - Что с тобой? - прошипел Мендарк. - Я же освободил тебя.
      - Да, и я хочу остаться свободным, - ответил Иггур. - И не дам Рульку другого шанса.
      - Если бы я знал, что освобождение превратит тебя в трусливого зайца, не стал бы тратить усилий, - презрительно бросил Мендарк.
      - Ты не понимаешь, что такое рабство, - отвернувшись, проговорил Иггур.
      - Это уж точно! А что скажешь ты, Шанд, мой старый друг? Что если Карана и Лиан попали в западню? Неужели мы даже не попытаемся вызволить их оттуда? - Беспокойство, прозвучавшее в голосе Мендарка, казалось вполне искренним.
      - Нужно закрыть Ночную Страну! - Иггур был непреклонен.
      - Вначале стоит убедиться, что Рульк там, - возразил Мендарк.
      - Мы должны спасти их, - твердо произнес Шанд.
      - Согласен, - сказал Мендарк. - Более того, Рульк наш враг, и, если они зачем-то ему понадобились, мы, таким образом, разрушим его замыслы.
      - А что если это ловушка? - спросил Иггур, его щека начала дергаться. Может, они просто приманка, чтобы мы ринулись за ними вслед.
      - Такая вероятность существует, - ответил Мендарк. - Хотя скорее всего они действительно ему зачем-то нужны. Что вы скажете? - Он посмотрел каждому в глаза. - Попробуем спасти Карану и Лиана или разбежимся и попрячемся кто куда?
      - Мы попытаемся, - сказала Малиена. Мендарк вопросительно взглянул на Иггура.
      - Так и быть! - воскликнул Иггур. - Конечно, я помогу, без меня вам не справиться. Но все равно это безнадежная затея.
      - Еще неизвестно, - сказал Шанд.
      - Попробуем сделать так, чтобы врата перенесли нас обратно в Туркад, сказал Мендарк.
      - Это возможно? - усомнилась Малиена.
      - Вполне. Но вначале нужно похоронить мертвых, а потом ваши мастера должны починить врата и Зеркало. Так что за дело.
      Аркимы стали исполнять свой скорбный долг. Четверо из их товарищей погибли, среди них и Хинтис, который так ненавидел Лиана. Смерть смягчила лицо аркима, искаженное в последние часы жизни нечеловеческой яростью. Теперь оно казалось умиротворенным. Баситор нежно обтер лицо друга и отряхнул с его волос пыль, затем два аркима положили тело на носилки и вынесли из башни.
      Великая башня стояла на вершине утеса, она была построена над расселиной, расколовшей его надвое. Вокруг все было выложено каменными плитами, кое-где вздыбленными корнями гигантских деревьев. На севере, западе и востоке возвышались три вулкана, над которыми курился едва заметный дымок. Внизу простиралась мертвая пустыня, покрытая пеплом и вулканическим шлаком. Наверх вела извилистая дорога. На террасах затененного южного склона росли деревья, сквозь их кроны виднелись беседки, храмы и купальни.
      Великая башня примыкала к крепости с довольно низкими стенами, возведенными над скалистым обрывом. Внутри виднелись витые башенки, утонченные минареты и круглые купола, казавшиеся игрушечными на фоне гигантской Великой башни. Из башни к крепости вел железный мост, единственный путь туда и обратно.
      Аркимы только что скрылись в крепости. Шанд задумчиво шел вслед за ними по мосту. Великая башня казалась ему издали самым высоким и удивительным строением, которое он когда-либо видел. Она словно была сплетена из девяти каменных спиралей, облицованных изразцами ослепительной белизны. Под окнами верхнего яруса проходил орнамент из ляпис-лазури, обрамленный узкими золотыми полосками. Венчал башню купол в виде луковки, украшенный темно-красными узорами.
      Аркимы отнесли тела погибших товарищей в чисто убранную комнату, стены которой были покрыты росписями, как, впрочем, и во всех помещениях Катадзы. Дверь затворилась, Шанд так и не узнал, что происходило внутри.
      Несколько часов спустя аркимы вышли. Покойники были омыты, умащены благовониями, их волосы были тщательно расчесаны. Каждое завернутое в саван тело несли четыре аркима. Они осторожно спустились по каменным ступеням и по дороге направились к одной из беседок, которую так любила Малиена. Двое аркимов несли на носилках искалеченного Тензора и еще - двое Малиену. Аспер замыкал шествие, в руках он держал самые ценные вещи, принадлежавшие погибшим товарищам.
      Когда зашло солнце, они положили тела между переплетенными корнями огромного фигового дерева. В мерцающем свете фонарей звучали печальные мелодии, и аркимы пропели погребальную песнь. Далеко внизу там и тут, вырываясь наружу, сверкала лава, освещая морское дно.
      К утру тела уже покоились в могилах, над каждой из которых возвышался обелиск. Когда первые лучи солнца показались над горизонтом и рог протрубил трижды по три раза, аркимы тронулись в обратный путь.
      Селиала оперлась о плечо Шанда.
      - Тебе не понять, что значит хоронить своих близких в чужом мире, прошептала она.
      - Это правда, - грустно ответил Шанд. - Но зато я хорошо понимаю, какая мука не знать, где находятся могилы твоих родных.
      Дальше они шли молча, теперь им предстояло отправиться в Ночную Страну.
      Аркимы продолжали готовиться к переходу через Сухое Море, стараясь предусмотреть все на тот случай, если они потерпят неудачу с вратами и придется спешно отступать. Они наполнили фляги, упаковали палатки, изготовили сани, чтобы везти поклажу через соляную пустыню, проверили каждый дистиллятор воды - или тразпар, как они их называли, - а также остальное оборудование, которое могло понадобиться.
      Мендарк, Таллия и Оссейон тоже собирались в путь. Таллия выискивала в стенных нишах осветительные шары, чтобы не заблудиться ночью. И только Шанд, казалось, остался без дела, он или проводил время беседуя с Малиеной, или в одиночестве поднимался на самый верх башни, смотрел на Сухое Море и предавался печальным размышлениям о своих друзьях. Несмотря на предубеждение против дзаинян, Лиан нравился Шанду, и он никогда не желал ему зла.
      - Что ж, давайте начнем, - продолжил Мендарк на следующее утро.
      - Но как? - спросила Малиена. - Ведь мы не знаем, куда их перенесли врата.
      - Я пришел сквозь врата, - подал голос Иггур. Он стоял опираясь на стол Тензора, так как был еще очень слаб. - Если бы они вернулись в Туркад, я бы это знал. Они где-то в другом месте.
      - Я тоже так думаю, - согласился Шанд. - А что ты скажешь, Тензор?
      Тензор ничего не ответил, он смотрел невидящим взором прямо перед собой.
      - Наверное, Карана и Лиан в Ночной Стране! - предположила Малиена. Хотя представить себе не могу, зачем они понадобились Рульку.
      - Скорее не осмеливаешься, - сказал Шанд.
      - Перестаньте! - оборвал их Мендарк. - Если нам плохо, то Рульку еще хуже. Если мы слабы, то и он тоже слаб! Сейчас самое подходящее время, чтобы атаковать.
      - Я все же считаю, что пытаться проникнуть в Ночную Страну - это сущее безумие! - сказал Иггур. - Рульк уже успел приготовить ловушки. Кроме того, Карану и Лиана нам там просто не узнать.
      - Ты предлагаешь оставить их ему на растерзание? - холодно спросила Таллия.
      Иггур склонил голову:
      - Это жестоко, но война требует жертв, и порой погибают самые сильные и благородные. Риск слишком велик. Ночная Страна - владения Рулька, а мы ничего о ней не знаем. Кто лучше меня знает о том, какая расплата ждет человека за попытку заглянуть в неизвестность?
      - Тензор! - ответила Таллия.
      Она села на ступеньку и стала наблюдать за Мендарком. Мастера сделали все, что в их силах, чтобы восстановить врата Тензора. Колонны были соединены с помощью металлических штифтов, обрушившийся купол, с заделанными пробоинами, снова водрузили на семь колонн.
      Мендарк осматривал трещины в камне. Их было много, кое-где не хватало отдельных фрагментов.
      - Напоминает разбитый горшок, который плохо склеили, - заключил он.
      Зеркало растрескалось, и хотя трещины были тщательно заделаны, на их месте остались заметные следы, даже после шлифовки. Мендарк теребил бородку.
      - Придется попробовать. - Он достал из кармана камешек. - Поднимите меня наверх!
      Аспер помог ему. Мендарк осторожно положил камешек на самый верх купола и слез. В это время лестница была закрыта экраном, а четыре аркима втащили раскаленный металлический горн, увенчанный приспособлением из витых трубок.
      - Начинайте! - скомандовал Мендарк.
      Тель залил в отверстие воду, и из раскаленных трубок повалил пар. Через несколько минут вся комната была окутана густым туманом.
      Мендарк стал бормотать заклинания, держа Зеркало перед собой. Полированная поверхность начала мерцать, внезапно комната озарилась темно-красным светом. С жутким треском купол разлетелся на части, каждая из которых оставила в тумане сверкающий след.
      - Иггур, зафиксируй следы! - крикнул Мендарк.
      Иггур поднял вверх руки. В одной он сжимал сияющий рубин. Следы застыли. Семь полос горели ярким светом, великое множество других были тусклыми, некоторые едва заметными.
      - Вот две полосы, которые проходят рядом друг с другом, - сказал Мендарк. - По ним вы с Феламорой прибыли из Туркада.
      Иггур кивнул.
      - А по третьей, которая короче, Феламора ушла снова. Она не возвращалась в Туркад.
      - Может, она не сумела, - предположила Малиена.
      Еще два следа начинались вместе, но на середине комнаты расходились в разные стороны, перед тем как окончательно исчезнуть. Третий, очень яркий, тянулся в том же направлении, но вскоре исчезал.
      - Эта пара, должно, быть Карана и Лиан, - произнес Шанд, - а третий, похоже, Рульк, освободившийся из Ночной Страны.
      - Значит, они там! - воскликнула Малиена.
      - Я бы не стал делать столь поспешные выводы, - проворчал Мендарк.
      Седьмой след начинался чуть в стороне и огибал комнату, во все стороны от него отходили ответвления, а затем он растворялся.
      - Этим путем Рульк ушел, - сказал Мендарк. - Мне не нравится, как заканчивается этот след. Что-то здесь не так.
      - Это может говорить о сомнениях или о том, что Рульк готовил западню, - произнес Шанд.
      - Он не возвратился в Ночную Страну, - сказала Таллия.
      - Это утешает, - отозвался Иггур.
      - Отнюдь нет, - возразил Мендарк. - Что он задумал?
      - Мы можем выяснить, куда он направился? - спросила Таллия.
      - Нет! Мы видим только те следы, которые начинаются или заканчиваются здесь. Другие врата нам недоступны.
      - Больше мы ничего не узнаем, - устало сказала Малиена. - Давайте войдем во врата, если это необходимо.
      - Нет, я совершенно измотан, - прошептал Мендарк, опускаясь на ступеньку.
      - И я тоже, - вздохнул Иггур. Он помахал рукой, и следы исчезли.
      - Может, мне попытаться проникнуть в Ночную Страну? - спросила Таллия.
      - Если хочешь. Но пока повремени. Не открывай врата!
      - Я и не открываю! Возможно, там было двое врат, - продолжила Таллия. Она стояла на четвереньках и подбирала с пола каменные обломки.
      - Двое?
      - Мне кажется, что те, через которые прошел Рульк, были отделены от врат Тензора. Я пытаюсь найти различия.
      - Скажи, когда поймешь в чем дело, - попросила Малиена. - А я поделюсь своими соображениями.
      Таллия улыбнулась, ей нравилась эта гордая аркимка.
      - Врата Иггура, закрыты. Однако, вероятно, мы сможем войти во врата Рулька.
      - Почему ты так решила? - спросила Малиена.
      - Потому что Ночная Страна все еще находится под нашей охраной. Тензор воспользовался ходом, который существовал всегда, однако открыть его можно только снаружи.
      - В таком случае...
      - Рульк должен был оставить его открытым. Давайте попытаемся восстановить врата. Но будьте осторожны, скорее всего он следит за ними.
      Они принялись за работу. Шанд сидел на скамье неподалеку и наблюдал. Таллия трудилась несколько часов под руководством Малиены она пыталась вызвать в воображении непостижимый рисунок врат, который мог изменять саму структуру пространства.
      Внезапно Таллия резко откинулась назад.
      - У меня ничего не получается! - воскликнула она.
      - Что именно у тебя не получается? - спросила Малиена, опуская руку. Она встала со стула и принялась ходить по павильону, дотрагиваясь кончиками пальцев до каменных колонн.
      - Это все равно что ловить рыбу в мутной воде, - сказала Таллия. - Я не могу увидеть их или представить. Даже когда я чувствую их, мне не удержать это ощущение.
      - Таковы врата, - объяснила Малиена. - Тебе надо ощутить то, что ощутить невозможно, прикоснуться к бестелесному. Постарайся отключить разум.
      "Но как?" - подумала Таллия. Всю жизнь она училась мыслить рационально. Тем не менее она попробовала снова. Через час Таллия прекратила попытки.
      - Я сделала все, что могла! - в отчаянии воскликнула она.
      - Просто подожди! - сказала Малиена.
      Лучи заходящего солнца, проникавшие сквозь юго-западное окно, заливали комнату красноватым светом. Когда их свет начал меркнуть, Малиена поднялась, одной рукой опираясь о плечо Аспера.
      - Думаю, здесь что-то есть, - коротко сказала Таллия. Она сидела в тени, упершись лбом в каменную стену. Ее глаза были закрыты, ладони прижаты к полу.
      - Это забавно! - удивленно воскликнула она.
      Ее тело начало раскачиваться, голова, описав круг, откинулась назад. Руки задрожали. Спина изогнулась. Внезапно ее рывком подняло на ноги, и она начала взлетать.
      - Помогите! - закричала она, стараясь за что-нибудь зацепиться, чтобы опуститься вниз. Пока она поднималась, воздух начал колебаться, возникла воздушная волна, подхватившая Таллию.
      Шанд подбежал и, подпрыгнув, успел поймать девушку за лодыжки.
      - Мендарк! - крикнул он.
      - Держи ее! - завопил Мендарк на бегу.
      Внезапно Шанд почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, он тоже стал подниматься в воздух.
      - Иггур! Аспер! - закричал он.
      - Мендарк, он здесь! - задыхаясь, прошептала Таллия. - Назад!
      Подбежал Аспер и едва успел схватить Шанда за полы плаща, но и он оторвался от земли.
      - Мендарк, что происходит? - воскликнула Малиена. Аркимы прибежали со всех сторон, но не знали, как помочь, и выглядели совершенно растерянными и беспомощными.
      - Это ловушка! - крикнул Иггур. - Закрой врата!
      - Я не знаю как. Мендарк, сделай же что-нибудь!
      Мендарк произнес какое-то заклинание. Павильон задрожал, одна колонна рухнула, с диким грохотом разлетевшись на куски.
      С другой стороны Иггур распростер руки, словно ученик чародея; казалось, он ощущал в воздухе незримые очертания. Внезапно он вскрикнул и взмахнул руками. От кончиков его пальцев поднимался дым.
      Когда Таллия коснулась макушкой потолка, медленно поднимая ее, Мендарк стал задыхаться.
      - Он забирает ее, - прошипел Магистр и стал бормотать какие-то невнятные слова. Но заклинания не подействовали.
      Внезапно купол сделался прозрачным. Половина тела Таллии уже исчезла. Шанд и Аспер поднялись к самому куполу. Иггур пытался сбить купол, но безуспешно. Тогда он принялся одну за другой крушить колонны. Купол превратился во врата, ведущие в никуда.
      Таллия почти совсем исчезла, Шанд - наполовину.
      - О Таллия, я ничего не могу сделать. Иггур, пожалуйста, помоги! всхлипывал Мендарк.
      Иггур рывком вытащил свой рубин, поднял его вверх и задрожал от напряжения, его лицо налилось кровью. Купол зазвенел, словно гонг, и рухнул на пол. Великим усилием Иггур приподнял купол, словно фокусник. Под ним лежали трое.
      Таллия приподняла голову.
      - Такое ощущение, будто меня вывернули наизнанку, - прохрипела она. Сначала врата видоизменились, потом я почувствовала чье-то присутствие, а затем меня стало затягивать внутрь. Это было ужасно.
      - Это Рульк, - сказал Иггур, теперь довольно спокойно. - Он следит за нами.
      Шанд выполз из-под купола и положил голову на один из обломков колонны. Таллия никогда еще не видела его таким удрученным.
      - О Карана, прости! - прошептал он. - Прости.
      - Не надо спешить, - сказал Мендарк. - Будем продолжать наблюдать.
      Когда наступила ночь, они заметили под куполом слабое мерцание. Откуда-то туда поступал светящийся газ.
      - Мне это не нравится, - обеспокоено сказала Малиена.
      - Газ проникает из Ночной Страны. Врата все еще открыты.
      - Там Рульк! - воскликнул Иггур. - Мы не можем ими воспользоваться.
      - Неужели ничего нельзя сделать? - в отчаянии спросил Шанд.
      - Запереть вход в Ночную Страну! - твердо произнес Иггур.
      - Но как? Ведь он держит врата открытыми.
      - Это ужасно, но Иггур прав, - сказал Мендарк. - Врата охраняются. У нас не остается иного выхода, как только запечатать их.
      Таллия невесело покачала головой и оглядела комнату, словно в поисках врага.
      - Я хочу попытаться еще раз, - мягко произнесла она.
      - После этого? Не смей! - рыкнул Мендарк.
      - Но как мы можем оставить их там? - спросила она. Таллия уже один раз покинула Карану в беде и очень стыдилась этого. - Я готова рискнуть жизнью.
      - А я нет. Это невозможно!
      - Мендарк... - Мендарк ударил по куполу кулаком:
      - На карту поставлена судьба всего мира, Таллия!
      - Уверена, что тебя заботит только потеря власти над ним, - процедила она, неожиданно разъярившись.
      - Я забочусь о судьбах мира со дня изгнания Рулька.
      - Ты уже тысячу раз это повторял, - резко ответила Таллия. - Пусть потомки судят о твоих заслугах.
      - Не сомневаюсь, что они оценят мой труд! - воскликнул он.
      - Я должна попытаться их спасти! - твердо сказала Таллия.
      - В таком случае тебе никогда не быть Магистром после меня.
      - А я и не стремлюсь, мне совсем не хочется закончить, как ты!
      - Ты смеешь мне перечить? - Он встал, Таллия поднялась тоже. Теперь Мендарку приходилось смотреть на нее снизу вверх.
      - Таллия, никто не заботился о Лиане больше, чем я. И... - Лицо Мендарка исказила гримаса отчаяния. - И Карану я тоже люблю. Но мы не в силах ничего сделать. Неужели ты сама не видишь? Или кто-нибудь не согласен?
      Все сидели молча.
      - Шанд, ты настаивал на их спасении. Скажи свое слово, - обратился к нему Мендарк.
      Шанд некоторое время ничего не отвечал. По его щеке скатилась слеза.
      - Я не знаю, как им можно помочь.
      - Если это действительно так, что ж, давайте исполним свой долг, печально произнесла Таллия.
      - Твоя взяла, Иггур, - вздохнул Мендарк. - Но как нам запечатать вход в Ночную Страну?
      - Теперь не имею ни малейшего понятия. Я не думал, что он так силен.
      - У нас не хватит сил закрыть их, - произнесла Малиена. - Если только... - Ее взгляд устремился к черной дыре, туда, где раньше был камин...
      - Да! Блестящая мысль, Малиена! - воскликнул Мендарк. - Раз нам не хватило силы, попробуем открыть новый источник...
      - Я уже пытался! - срывающимся голосом выкрикнул Иггур.
      - Мы должны попробовать еще раз, - спокойно сказал Мендарк. - Надо спуститься вниз, к подножию скалы.
      - Нет! - воскликнула Селиала. Это было первое слово, которое она произнесла за последние дни.
      5
      МАСТЕР-КАРТОГРАФ
      Таллия сидела на полу склонив голову. Она опять потерпела неудачу.
      - Рульк слаб, - сказал Мендарк. - Он отвык от тяжести нашего мира. Вы видели, с каким трудом он поднимался по лестнице? Нужно действовать сейчас, пока он не восстановил силы.
      - Мы побеждены. Пусть все идет своим путем, - мрачно произнес Тензор.
      Малиена поднялась, держась за свое сломанное плечо:
      - Что ты задумал, Мендарк?
      - Когда-то мы втроем создали Ночную Страну, - сказал он. - Я, Тензор и Иггур.
      - И когда моим сознанием овладел Рульк, ты бросил меня! - закричал Иггур. - А Тензор... - Ярость захлестнула его. Он сжал кулаки. - А Тензор предал нас всех, оставив ход, через который мог освободить Рулька, когда ему вздумается. Неужели вы полагаете, что я еще раз вам поверю!
      Мендарк спокойно продолжил:
      - Итак, мы втроем присутствовали при сотворении Ночной Страны. И можем снова закрыть вход туда. И когда все будет кончено, мы используем силу скалы, чтобы сделать собственные врата, через которые перенесемся в Туркад.
      - Я уже пытался проделать это два дня назад, - вступил в разговор Иггур. - Ничего не вышло.
      - Но у тебя не было времени как следует подготовиться, - осторожно сказал Мендарк. - Теперь у нас время есть.
      - На это уйдут годы, - возразил Иггур.
      - Раз ни у кого недостает мужества помочь мне, я сделаю все сам! вспылил Мендарк и вышел из комнаты.
      - Ненавижу этого высокомерного старикашку! - сказал Иггур Шанду.
      - Я его тоже недолюбливаю, - ответил Шанд. - Однако сейчас он прав. Пойдем выпьем по кружке чарда.
      Они сидели прислонившись к стене, горячие кружки согревали им руки. Здесь, высоко в горах, было холодно.
      - Ты не представляешь, что произошло после провала нашего Эксперимента, - сказал Иггур. - Рульк запустил свои щупальца в мой мозг. Это было как... Невозможно описать, как он свирепствовал в моей голове.
      Шанд встретился с ним взглядом. Иггуру надо было выговориться, излить все, что мучило его годами.
      - Когда я пришел в сознание, я жил только мыслью о мести. Но теперь понял, что не в силах противостоять Рульку. Страх перед ним парализует меня. - В глазах Иггура стояли слезы бессильного гнева.
      - Я знаю, что ты чувствуешь, - сказал Шанд, обнимая его за плечи.
      - Мендарк слишком многого от меня хочет, - раздраженно произнес Иггур.
      - От всех нас, - ответил Шанд. - И от себя тоже. Он считает, что такая возможность не повторится. И если все удастся, мы будем свободны!
      - Но победить Рулька нельзя.
      - Во всяком случае мы должны попробовать, - сказал Шанд.
      Таллия всматривалась в круглую шахту. Яркое свечение, которое сопровождало появление Рулька, померкло. Широкая лестница уходила в непроглядный мрак.
      - Что там внизу? - спросила она. Ответа не последовало.
      Мендарк забрался на скамейку и принялся отдирать от стен полированные шары.
      - Возьму несколько с собой, - сказал он, опуская их в карман. - Ну что, кто пойдет со мной?
      - Я, - ответила Таллия, хотя подземелья наводили на нее ужас.
      - И я, - произнес Шанд после долгой паузы. Он встретился глазами с Малиеной, лежавшей на носилках. "Тебе еще рано пускаться в такое путешествие", - казалось, говорил его взгляд.
      - Аркимы тоже должны принять в этом участие. Я пошлю с вами Аспера. Малиена замолчала, смотря в пустоту. - Нет, ошибку Селиалы обязана исправить я.
      - Нужен еще один, - произнес Мендарк, взглянув на Иггура, который нервно мерил шагами комнату. Его правая щека подергивалась.
      - Я пойду, - с трудом выдавил тот. - Но не забудьте, я был против этого безрассудства.
      - Не забудем, - ответил Мендарк, перебросив сумку через плечо. - Пора!
      Таллия, помедлив секунду, последовала за ним. Она всегда боялась замкнутого пространства. Когда под ногами захрустела серная корка, Таллия почувствовала, что волосы у нее на голове встают дыбом.
      Они дошли до комнаты, которая когда-то служила Тензору кабинетом. Теперь она была совершенно пустой, однако пятна на полу свидетельствовали, что эксперименты проходили именно здесь.
      Третий этаж башни тоже пустовал. Стены и потолок там облепили желтые, коричневые и черные кристаллы.
      - Здесь жарко, - сказал Аспер, утирая пот со лба.
      - Если нам придется переходить через Сухое Море, будет еще жарче, ответил Мендарк.
      Воздух стал едким, и все начали кашлять.
      - У меня жжет в горле, - задыхаясь, прохрипела Ксара, миниатюрная девушка со светлыми волосами. Они с Шалой, неразлучные близнецы, были самыми молодыми среди аркимов.
      - Здесь находиться опасно, - прошептал Аспер и вытер слезящиеся глаза тыльной стороной ладони. - Воздух обжигает легкие.
      - Ну так возвращайтесь, если боитесь, - прикрикнул на них Мендарк.
      Лицо Аспера исказила гримаса: эти слова были для него оскорбительны.
      На первом этаже они остановились передохнуть. Здесь тоже сильно пахло серой, а жара стала почти нестерпимой.
      Спустившись ниже, они попали в просторное помещение, по которому проходили трубы разных диаметров. От пола до потолка вились толстые спирали.
      - Ничего себе! - воскликнул Аспер, оглядывая необычайную конструкцию. Вот, оказывается, как это устроено!
      - Что? - спросил Шанд.
      - Мы не могли понять, как держится эта башня. Она стоит на скале, которая постоянно колеблется, и по идее здание должно было бы давно рухнуть.
      - Оно стоит уже две тысячи лет, - нетерпеливо произнес Мендарк, продолжая спускаться дальше.
      Аспер его не слышал.
      - Только посмотрите, башня держится на пружинах, и каменные плиты фундамента могут двигаться. Это же гениально! Малиена, Тель, идите сюда скорее.
      - Некоторые пружины проржавели, - сказал Тель.
      - И следовательно, радиус движения плит стал ограничен, - сказал Аспер.
      - Что это означает? - поинтересовалась Ксара.
      - А то, что любой подземный толчок может сдвинуть фундамент, и тогда башня рухнет, - объяснил Тель, который был инженером.
      - Тут достаточно и легкого землетрясения, - сказал Шанд. - Гляньте сюда.
      Все столпились вокруг него, кроме Мендарка, который скрылся в глубине шахты. Большая стальная спираль под серной коркой была изъедена ржавчиной. Шанд отломил кусок коросты.
      - Если эта пружина не выдержит, то рухнет все строение.
      - Может, да, а может, нет, - сказала Малиена, потирая свое сломанное плечо. Она была бледна, словно мел. Длительный спуск отнял у нее последние силы. - Будем надеяться, что мы этого не узнаем.
      - Мендарк! - крикнула Таллия. - Вернись! - Поднявшись, он с помощью осветительного шара принялся обследовать пружины.
      - Хм! - промычал он, вставая с колен. - Снаружи выглядят такими прочными, но коррозия пожирает их изнутри. Однако тут ничего не поделаешь, пойдем дальше.
      - Башня может рухнуть в любой момент, - сказала Таллия, кусая губы. Она не боялась трудностей и не отступала перед опасностями, но неизвестность пугала ее.
      - Может, - раздраженно ответил Мендарк. - И Рульк может вернуться в любую минуту. Или кто-нибудь из нас может свалиться с лестницы. Каждый день нас подстерегает тысяча опасностей.
      Таллия поборола страх и пошла за Мендарком. Все время, проведенное в Катадзе, они чувствовали постоянно усиливавшиеся подземные толчки. Внутри скалы что-то происходило. А теперь еще они узнали, что фундамент Великой башни не прочнее яичной скорлупы. Перспектива быть погребенной под обломками ужасала Таллию.
      Они еще долго спускались по колодцу с базальтовыми стенами. Наконец они добрались до дна и оказались в просторном помещении, где не было ничего, кроме нескольких каменных скамей. По полу шла трещина.
      - Скала! - воскликнула Таллия.
      - Именно, - ответил Мендарк.
      Она обошла комнату, в каждом углу ощущалось дуновение ветерка из вентиляционных шахт, но дневной свет сюда не проникал.
      - Как ты собираешься это сделать? - спросила Ксара.
      - Еще сам толком не знаю, - с тяжелым вздохом ответил Мендарк.
      Спустя два часа все, кроме Тензора, снова спустились в шахту. Они принесли с собой все магические предметы, какие только смогли достать: обломок ворот, сквозь которые пришел Рульк, восстановленное Зеркало. Иггур пожертвовал своим чудодейственным рубином, размером с грейпфрут. Аркимы трудились всю ночь, вытачивая из него стрежень и шлифуя концы, пока они не стали абсолютно одинаковыми. Затем они разрезали на куски Зеркало, изготовили из него две полусферы и укрепили их на концах рубинового стержня. Затем это приспособление было обернуто полосами металла, инкрустированными камнями из обломков ворот.
      - Что это? - спросила Таллия.
      - У него еще нет названия, - ответил Мендарк. - Я его только что изобрел. Можешь называть это "амплископ". Ты готов, Иггур?
      - Еще нет!
      Иггур стоял, широко расставив ноги, и держал приспособление в вытянутых руках. Через несколько секунд он кивнул.
      Закрыв глаза, Мендарк поднял тщательно выбранный осветительный шар, круглый зеленый гелиотроп размером с апельсин, внутри которого, словно капли крови, вспыхивали алые искры.
      - Собери всю силу, Иггур. А вы достаньте осветительные шары, скорее! крикнул он остальным.
      Теперь комнату заливал зеленоватый свет, на стенах и полу плясали красные блики. Послышалось какое-то шипение. Все ощутили под ногами вибрацию. У Таллии по спине побежали мурашки.
      - Ты помнишь, как была создана Ночная Страна, Иггур? - тихо спросил Мендарк.
      - Такое не забывается, - ответил Иггур.
      - Хорошо, мы должны поместить это воспоминание в шар. Я постараюсь вытянуть из расщелины силу, - сказал Мендарк. - Ты, Иггур, будешь направлять ее.
      Иггур сосредоточился. Его вытянутые руки дрожали. Между большим и указательным пальцем вспыхнул розоватый свет. Иггур зашатался, но невероятным усилием воли заставил себя стоять прямо. Амплископ начал покачиваться, а затем застыл, указывая на световую сферу.
      Таллия ощущала растущее напряжение, словно поток энергии пронизывал каждый атом в этой комнате. Из расщелины донесся едва слышный гул. Через долю секунды рубиновый луч прорвался сквозь зеркальную поверхность и ударил в шар.
      Он вспыхнул, словно облако кровавых капель. Мендарк прошептал какие-то слова, круглое сияющее облако стремительно разрослось и застыло в воздухе.
      - Смотрите, вот модель Ночной Страны, какой она была, когда ее создали, - сказал Мендарк.
      - Не думала, что все будет так просто, - прошептала Ксара, сжимая руку сестры.
      - Это лишь начало, - ответил Мендарк. - Теперь нужно вызвать в воображении границы Ночной Страны и нанести их на поверхность шара так, чтобы они в точности совпали с настоящими. И только тогда можно будет попытаться закрыть врата.
      - Давай скорее! - попросил Иггур. - Я не продержусь долго.
      Мендарк достал из кармана маленький гребень с тремя зубцами из желтого янтаря.
      - Я ведь единственный чувствительник среди вас? - спросил Мендарк, обводя взглядом лица товарищей. Все молчали. - Тогда, Селиала, я войду с тобой в мысленный контакт, а ты возьмешь этот гребень и отметишь на шаре границы Ночной Страны. - Затем он повернулся к Малиене: - Малиена, я не стал бы сейчас просить тебя, но ты единственная среди нас, кто способен это сделать. Сможешь ли ты занять мое место?
      Малиена освободила висящую на перевязи руку, ее лицо исказила болезненная гримаса.
      - Я постараюсь пропустить через себя силу. Начинайте! - Она подала Мендарку свободную руку. Он закрыл глаза, его губы зашевелились. Селиала дотронулась гребнем до светящегося шара, и когда на нем появились три желтые линии, стала осторожно вести их.
      - Тяжело, - прохрипел Мендарк, утирая пот.
      - Мы не проделали еще и сотой доли работы, - сказал Иггур.
      - Я знаю!
      Они продолжили. В начале третьего круга линии чуть изогнулись. Селиала старалась, как могла, но ее рука начала дергаться, выводя зигзаги. Без предупреждения она бросила гребень. Ее руки повисли, словно плети, грудь судорожно вздымалась, лицо исказилось.
      - Я не в силах этого сделать! - воскликнула она. - Рульк с той стороны смотрит и выжидает. Он злорадствует!
      - О-ох! - простонал Иггур, его больное колено подогнулось. Он бы рухнул на пол, если бы Таллия его вовремя не поддержала. Сияющий шар начал тускнеть.
      - Удержите образ! - скомандовал Мендарк. - Иггур, напрягись. Если он исчезнет, я не смогу его вернуть.
      Щека Иггура судорожно дергалась, глаза закатились, но шар вновь засветился.
      - Как ты? - спросил Мендарк.
      - Думаю... думаю, я справлюсь. Тебе не представить, какие это вызывает ужасные воспоминания.
      - Я помогу тебе.
      - Тогда-то не помог! - холодно сказал Иггур. - Ладно, что дальше?
      Мендарк взглянул на Селиалу. Гребень лежал на полу. Он покачал головой.
      - Я это сделаю, - прошептала Таллия. Она нагнулась и дрожащими руками подняла янтарный гребень.
      - Не думай ни о чем, - сказал Мендарк. - Освободи свое сознание, прислушивайся только к моим посланиям в своей голове. Ищи мой голос.
      Едва начав, Таллия поняла, какое это нелегкое задание. Она стала чертить на шаре линии, но они выходили неровными, почти как у Селиалы.
      - Нет, нет! - проворчал Мендарк. - Ты совсем меня не слушаешь. Сосредоточься!
      Еще одна попытка, теперь все пошло хорошо, Таллия наконец осознала, что от нее требуется. Они расчертили уже половину шара, как вдруг Мендарк начал соскальзывать со скамьи на пол.
      - Мне нужно отдохнуть, - произнес он. - Иггур, ты не можешь подержать его?
      - А что мне остается? Только не долго!
      - Всего несколько минут, - взмолился Мендарк, уронив голову на колени.
      Таллия была рада передышке. Даже закрыв глаза, она видела волнистые желтые линии. Неожиданно пол под ногами заходил ходуном, из трещины с шипением вырвался дым, полыхнуло белое пламя. Таллия сделала вдох, и воздух обжег ей легкие. Глаза начали слезиться.
      Таллия вскочила на ноги.
      - Быстрее! Наверх! - крикнула она.
      Кроваво-красный шар, наполовину исчерченный желтыми линиями, растворился. Таллия почувствовала приступ дурноты. Она подхватила Малиену под руки и побежала с ней к лестнице. Казалось, они дышат парами кислоты. Большинство аркимов, расталкивая друг друга, уже мчались по лестнице.
      - С дороги! - крикнул Аспер, несший беспомощную Селиалу.
      - Нет же, глупец, - зарычала на него Малиена. - Пусть сильные идут первыми, иначе мы все здесь погибнем.
      В панике аркимы побежали наверх. Аспер был одним из последних, он шел, сгибаясь под тяжестью своей ноши. Таллия поднималась за ним, она еле держалась на ногах, боль и дурнота усиливались. Языки белого пламени бушевали, словно волны. Все судорожно вцепились в перила, пытаясь вдохнуть обожженными легкими хоть немного воздуха.
      - Ааа! - закричал Блез.
      Таллия оглянулась и увидела, что пальцы аркима разжались, отпустив перила, и он с глухим стуком упал в бушующий огонь. Баситор рванулся вниз.
      - Нет! - воскликнула Таллия. - Это верная смерть.
      Он поднял на нее налитые кровью глаза.
      - Мы обречены! - сказал он, но не стал спускаться. Наконец они добрались до основания башни. Несколько клубов дыма вырвалось из шахты, но они быстро рассеялись.
      - Повторим попытку? - спросила Малиена.
      - Вначале нужно починить амплископ, - ответил Мендарк, осматривая приспособление. Одна из зеркальных полусфер покорежилась, полированный конец рубинового стержня был закапан расплавленным металлом.
      - Малиена, нам необходимо как можно больше полусфер, попроси своих людей не жалеть сил.
      Починка амплископа заняла несколько часов. Скала не переставала дрожать, но каким-то чудом пружины в основании башни выдержали. И наконец все снова отправились вниз, понимая, что это их последний шанс.
      Еще раз Мендарк вызвал кроваво-красный шар. Снова Иггур взял в руки амплископ, а Малиена начала вытягивать из скалы силу, пропуская через собственное тело и направляя в рубиновый стержень. Вновь сквозь зеркальную поверхность пробился красный луч и ударил в шар. Посыпались белые искры, с конца рубинового стержня потек металл.
      Мендарк вскрикнул от боли. На руке у него вздулся огромный волдырь: неточно направленный луч скользнул по коже. Магистр чуть не упал, но усилием воли выпрямился. Его поднятая вверх рука не дрожала.
      - Извини, - вымолвил Иггур без малейшего сочувствия.
      - Продолжайте, продолжайте! - процедил сквозь зубы Мендарк.
      Таллия чувствовала страшную слабость, но взяла гребень и открыла свое сознание Мендарку.
      - Теперь сосредоточься, еще сильнее чем раньше! - закричал он.
      Она стала чертить на поверхности шара желтые линии. Вначале получалось неважно. Но потом все уверенней и уверенней, впервые в жизни она ощутила полное единство с Мендарком. Наконец она прочертила последний полукруг. Таллия вздохнула с облегчением и уже собиралась опустить онемевшую руку.
      - Еще не все! - воскликнули Иггур и Мендарк в один голос. - Теперь в другую сторону.
      Таллия уже готова была сдаться. Оказывается, это было только полдела! Иггур тоже терпел страшные мучения, скала словно стягивала мясо у него с костей. Но, встретившись взглядом с Таллией, он заставил себя выпрямиться.
      - Теперь я не отступлюсь, - произнес он слабым голосом.
      Таллия начала снова, пересекая уже проведенные линии под прямым углом. Дойдя до половины, она еле слышно выдохнула:
      - Рука отнимается!
      Аспер подбежал, чтобы сделать ей массаж. Таллии пришлось несколько раз останавливаться и, когда Мендарк наконец был удовлетворен, упала без чувств.
      Мендарк взглянул на Иггура, затем на Малиену, они были чуть живы от перенапряжения.
      - А ведь нам еще предстоит трудный путь, - сказала она.
      - Это, конечно, довольно жалкое подобие Ночной Страны, - произнес Мендарк. - Но другого не дано. Что ж, настала очередь мастера-картографа.
      Шанд выступил вперед, поднял гребень. Поддев тремя зубцами желтые линии, он вытянул их в нескольких местах так, что шар стал бугристым.
      - Вот теперь гораздо ближе к истине, - вздохнул Иггур.
      - Намного, - подтвердил Мендарк.
      - Там больше трех измерений, - сказал Шанд. - Но чтобы изобразить их, нужна более совершенная модель. Однако думаю, для наших целей сгодится и эта. Теперь давайте искать врата.
      6
      НОЧНАЯ СТРАНА
      Лиан метался в пустоте.
      - Карана! - позвал юноша, ослепленный ярким светом.
      Вдруг он уткнулся носом во что-то твердое и ощутил прикосновение к гладкой теплой коже. Лиан понял, что это колено Караны, взглянув вниз, он увидел прекрасное лицо девушки, окруженное бело-голубым сиянием.
      Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась довольно жалкой. Удержаться вместе было почти невозможно. Какая-то сила стремилась оторвать их друг от друга.
      - Что ты там делаешь? - спросила Карана, стараясь перекричать завывания ветра. Она схватила юношу за пояс, а он, перекувырнувшись, постепенно дотянулся до ее шеи. Теперь они летели, прижавшись друг к другу, губы к губам, грудь к груди; казалось, это будет длиться вечно, время здесь не имело власти.
      - Куда мы летим? - спросил Лиан.
      - Не знаю. Я думала, что через врата мы попадем в Туркад. Иггур и Феламора появились оттуда.
      - Мы уже должны быть на месте. Когда Тензор отправил меня через свои врата, я вынырнул на другом конце чуть ли не в ту же секунду.
      У Караны промелькнула жуткая мысль.
      - А вдруг это не те врата? - сказала она. - Что если Рульк пришел через другие?
      По их телам пробежала дрожь. Лиан посмотрел прямо во встревоженные глаза Караны. Из-за расширенных зрачков они стали иссиня-черными. Рыжие волосы разметались вокруг головы.
      - Ты думаешь, мы ошиблись?
      - Да, - едва слышно сказала она. - Обними меня покрепче, Лиан. Мне кажется, это конец.
      Он сжал ее так сильно, что она едва могла дышать.
      - Главное, мы вместе, - прошептал он.
      Он еще не закончил говорить, как между ними проскользнула какая-то полоска. Она имела форму и цвет, но была неосязаемой. Вдруг посредине возник маленький пузырек, Лиан почувствовал, что к его груди прижимается твердая горошина. Горошина начала быстро увеличиваться, словно надувной шар, отделяя их друг от друга. Лиан хотел было оттолкнуть ее, но его пальцы проникали внутрь, почти не ощущая сопротивления. Юноша и девушка уже были на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
      - Держись меня, Лиан! - закричала Карана.
      Она вцепилась в Лиана, но его запястья выскользнули из ее рук под действием какой-то непреодолимой силы. Их старания не увенчались успехом. Шар лопнул, и их отбросило в разные стороны.
      Лиан в отчаянии ловил руками воздух в надежде ухватиться за Карану, но ее темные контуры скоро окончательно исчезли в пульсирующем свете. Безумный водоворот света и шума оглушил Лиана. Он пытался кричать, но из его горла не вырывалось ни единого звука. Постепенно Лиан утратил все чувства: зрение, слух, осязание. Он затерялся во времени и пространстве. Внезапно Лиану почудилось, что он пролетел через хрустальное окно и заскользил по холодной и гладкой, словно лед, поверхности.
      Лиан лежал без движения. Первым ощущением, которое вернулось, была боль. Он очнулся, все тело ломило.
      "Холод - лед - пол? - с трудом соображал он. - Мертвый или живой, но я уже не во вратах. Это что-то реальное! "
      Он открыл глаза. Первые несколько мгновений он ничего не мог разглядеть, кроме калейдоскопа цветов. Постепенно краски померкли, уступив место густому черному цвету. Лиану стало казаться, что он находится в каком-то очень большом помещении. Пол был твердый и холодный. Воздух леденил мокрое лицо. Мокрое? Лиан провел по нему рукой, на виске он нащупал кровоточащую рану. Он промокнул кровь рукавом и поднялся на ноги. Ноги пронзила острая боль, но он продолжал идти наугад. Вскоре боль утихла, видимо, нога все-таки не была сломана.
      Темнота стала понемногу рассеиваться. Лиан понял, что стоит в каком-то просторном зале. Потолок скорее всего был увенчан черным куполом, очертания которого терялись во мраке. Над полом висела дымка, но, когда Лиан начал двигаться, она задрожала, слабо светясь, и исчезла.
      Где он оказался? Он никогда не читал ни о чем подобном, хотя описание дворца, вырезанного в ледяной скале на Южном полюсе, пожалуй, подходило к этому зловещему месту.
      Холод начал проникать сквозь подметки его легких походных сапог. Останавливаться было нельзя. Лодыжка распухла, и сапог сильно натирал, боль становилась сильнее с каждым шагом. К тому же раскалывалась голова и сильно мутило.
      - Карана! - тихо позвал Лиан. Неизвестность страшила его. - Карана! крикнул он еще раз, уже громче. Дыхание вырывалось из его рта белым паром. Он выкрикивал ее имя снова и снова, но в огромном зале ему не отзывалось даже эхо, чтобы вселить в него хоть мимолетную надежду. Голос звучал словно жалобное блеяние потерянной овцы. Этот образ вызвал в его воображении целую цепь ассоциаций: волки, охотящиеся за добычей, дикие кошки, терзающие плоть жертвы. Что за создания обитают в этом жутком месте, с какими чудищами предстоит ему столкнуться?
      Где Карана? Их оторвало друг от друга задолго до того, как он приземлился здесь. Попала ли она сюда же? Или затерялась в пустоте, откуда нет возврата? А может, она уже мертва?
      Он едва переставлял ноги, а шаги получались такие широкие, будто он бежал, изо всех сил отталкиваясь от земли. Это было странно, как впрочем, все в этом месте. Холод пробирал до костей, но Лиан не мог двигаться достаточно быстро, чтобы согреться.
      Наконец он так устал, что опустился на пол, дальше идти у него не было сил. Порывшись в карманах, он обнаружил корку черного хлеба, забытую много дней назад, и принялся медленно жевать, вскоре от корки ничего не осталось, а голод, казалось, только усилился.
      Сидеть было слишком холодно, Лиан поднялся и прихрамывая побрел дальше. Только теперь он начал осознавать, насколько зависел от Караны. Он вспомнил свои романтические иллюзии, до того как они повстречались. Несмышленый юнец, мечтавший о великих подвигах. Никчемный, тщеславный дурак. Нет, он не создан для того, чтобы быть героем. Он простой летописец и не годен ни для чего иного.
      Лиан вновь вспомнил вопрос, с которого начались его приключения, позабытый в суматохе последних недель: что случилось во время возникновения Великой Преграды, кто убил девушку-калеку? Юноша чувствовал, что близок к разгадке, однако ключа так и не нашел, от него ускользнула какая-то чрезвычайно важная деталь. Отыщет ли он ее здесь, или для этого надо вернуться в Катадзу? Может, Рульк знает ответ. Вероятно, ему известно, где находится архив Кандора.
      Теперь у Лиана была новая цель в жизни. "Сказание о Зеркале", несомненно, станет великим, и его должны услышать все жители Сантенара.
      Погрузившись в эти прекрасные мечты, Лиан проковылял довольно большое расстояние, но, очнувшись, понял, что стоит у входа в следующий зал. Здесь было гораздо светлее. В призрачном сиянии он увидел ряды высоченных колонн, а за ними возвышался резной эбеновый трон.
      Неужели это ночной кошмар? Лиан действительно видел подобное место в страшных снах, о которых давным-давно рассказывал Каране. Жуткие воспоминания навели на него ужас. Похоже, это Ночная Страна, пузырь пустоты, служивший тюрьмой для Рулька. "Пленение Рулька" было одним из Великих Сказаний, которое Лиан проштудировал во всех вариантах и версиях. Ночная Страна описывалась в нем как мрачное, бездушное место, пребывание в нем должно было сломить волю Рулька.
      Что ж, из пустоты Рульк воздвиг ледяной дворец. Наверняка в нем имеется все необходимое для жизни, ведь Рульк тоже создан из плоти и крови - ему необходимо есть, пить и спать. Следовательно, где-то хранятся припасы. Лиан стал размышлять о Ночной Стране, из какой субстанции она была изначально сотворена и как Рульк преобразовал ее с тех пор. Лиану нужно все разузнать, чтобы включить в свое "Сказание". До него никто не писал об этом месте. Ведь ни одному человеку еще не доводилось здесь побывать, он первый. Но что толку в бесплодных мечтах? Отсюда нет выхода, и он обречен остаться здесь до конца своих дней.
      Выхода нет! Лиан погрузился в бездну отчаяния еще более мрачного, чем тьма Ночной Страны. Вероятно, подобное чувство охватило и Рулька, когда он оказался в своей темнице. Однако великий карон не сдался, все эти долгие столетия он мечтал о свободе и строил планы мести.
      Если бы только Карана была здесь. Но и ей не удалось бы найти выход, даже гениальный Рульк не сумел этого сделать за целое тысячелетие.
      Пребывание в пустоте кого угодно доведет до помешательства. Нет ничего удивительного в том, что Рульк так озлоблен против них. Что он делает сейчас? Возможно, он уже расправился со своими врагами в Катадзе и Сантенар обречен.
      Лиан вдруг почувствовал себя совсем маленьким, одиноким и испуганным. Осознав, что он все еще стоит перед эбеновым троном, он поспешил прочь, громко выкрикивая имя Караны. И на сей раз эхо вторило ему в темноте.
      В противоположном конце зала он различил очертания двери. Лиан легонько толкнул ее, и створы распахнулись. Он вошел в небольшую тускло освещенную комнату. Посредине стояла какая-то странная машина, но, так как свет падал с другой стороны, Лиан мог разглядеть только ее контуры. Он обошел машину вокруг, но у него не возникло ни единой догадки о ее предназначении. По спине Лиана пробежали мурашки. Что бы это ни было, испытывать диковинное устройство он не собирался.
      - Карана! - крикнул он еще громче, снова направляясь к двери.
      - Каранааа... аараанаа, - простонало эхо в ответ. Никто не откликнулся на его зов.
      7
      ЧЕРНОЕ ОЗЕРО
      Когда пальцы Лиана разжались и он исчез из виду, Карана тоже ослепла. Тем не менее она точно знала, куда летит, перед мысленным взором чувствительницы ясно предстала траектория ее движения. Однако она не имела ни малейшего понятия, что сталось с Лианом. Он словно растворился в небытии.
      Карана проваливалась в черную дыру, спиралью уходившую в темноту. Она все парила и парила, пока не шлепнулась в озерцо с какой-то чернильно-черной жидкостью. Девушка вынырнула на поверхность и попыталась доплыть до берега. Однако первый же толчок подбросил Карану вверх, в воздух поднялся фонтан капель, походивших на мыльные пузыри. Она плюхнулась обратно, нащупала дно, встала на ноги, и снова ее подбросило, словно на пружинах. Наконец ей удалось выбраться на берег.
      Жидкость в озере была холодной, но Карана не промокла. Она стряхнула блестящие пузырьки с одежды и волос, они напоминали ртуть, но были совсем невесомыми. Вывернув карманы и вытряхнув сапоги, девушка огляделась по сторонам в поисках врат. Но ничего не обнаружила. "Наверное, чтобы отсюда выбраться, нужно снова нырнуть в озеро", - решила она. Однако главным сейчас было найти Лиана. Карану окружала сплошная чернота: черное небо, черная земля. В какую сторону двигаться? Все было совершенно одинаковым. Где же Лиан? А вдруг его здесь нет? Но строить догадки не имело смысла. Нужно было идти.
      Она шла, или, точнее, подпрыгивала около суток, хотя о времени здесь можно было только догадываться. Карана миновала десятки дворцовых залов, но все они были пустыми, тихими и холодными. Ничто не привлекло ее внимания.
      Девушке казалось, что за это время она уже добралась бы до своего бедного поместья в Готриме. Если, конечно, от него после войны что-нибудь осталось. Но она постаралась отогнать эту мысль.
      Карана заглянула в тронный зал и направилась вперед по коридору, осматривая каждую комнату и беспрестанно выкрикивая имя Лиана. Она забрела в спальню, обставленную с царской роскошью, но страшно мрачную и гнетущую. Пол был выложен красным мрамором, стены обтянуты шелком и бархатом, резная кровать черного дерева стояла на постаменте, таком высоком, что балдахин терялся в темноте. В дальнем конце комнаты ярко пылал камин, однако здесь было так же холодно, как и везде в этом жутком месте.
      Карана протянула руки к огню, но обнаружила, что он согревает не лучше свечи. Камин скорее служил украшением. Может, Рульк не нуждался в тепле, а может, в Ночной Стране просто не хватало субстанции, чтобы создать настоящее пламя.
      Карана так замерзла и устала, что мысли о Рульке уже не вызывали прежнего ужаса. Она подтянула ковер как можно ближе к огню, завернулась в него, стянула сапоги и носки и поставила ноги прямо на решетку.
      Она просидела около часа, уткнувшись лицом в ладони. Гребень уже давно не касался копны ее ярко-рыжих волос. И она прошлась по ним пальцами, несколько освобожденных черных шариков вылетели оттуда, словно мыльные пузырьки.
      Наконец Карана немного согрелась, теперь ее клонило в сон. Глаза начали слипаться, ведь она не спала целую вечность. Девушка залезла на кровать, стянула с себя грязную одежду, ту самую, в которой она поднималась на башню, небрежно бросила ее на краю кровати и, скользнув под шелковые простыни, заснула глубоким сном.
      - Карана!
      Этот печальный крик разбудил ее. В нем слышалась усталая обреченность, словно человек уже давно потерял всякую надежду услышать ответ.
      - Я здесь! - воскликнула она.
      Последовала долгая тишина, а когда Карана протерла глаза, то увидела в дверном проеме знакомый силуэт. Лиан вошел в комнату, он выглядел словно умалишенный: его длинные каштановые волосы теперь больше напоминали воронье гнездо, лоб и щеки были перемазаны запекшейся кровью, одна штанина порвана. Он осмотрел комнату и уже повернулся, чтобы выйти.
      - Лиан, - тихо произнесла она.
      Он обошел вокруг кровати, по-прежнему не замечая Карану.
      - Взгляни наверх, бестолочь, - сказала она и свесилась с постели.
      Лиан поднял глаза и, увидев Карану, протянул к ней руки. Его лицо выражало такую смесь удивления, облегчения и страсти, что она не могла удержаться от смеха. Карана подала ему руку, и он кинулся прямо в ее объятия.
      - Кровать самого Рулька! - воскликнул он, поворачиваясь на спину. - Ну и бесстыдница же ты.
      - А ты нет? - сердито ответила она.
      - Я слишком устал, чтобы волноваться по этому поводу. Я смертельно хочу спать.
      - Подожди, - попросила она, торопливо расстегивая его рубашку. - У меня созрел бесстыдный план, но одной мне не справиться.
      И они сжали друг друга в объятиях.
      - Никто еще не занимался этим здесь, - сказала она, прильнув к Лиану. Если только он не создавал для своего удовольствия призраков.
      Лиан не ответил. Он уже спал глубоким сном. Вскоре Карана тоже заснула, и ей приснился родной дом.
      Когда Лиан проснулся, Караны рядом не было. Неужели она ему только пригрезилась? Одевшись, он машинально потянулся к сумке, в которой лежал дневник с записями для будущего сказания, но не нашел ее. Сердце Лиана болезненно сжалось, он вспомнил, что не видел сумки с тех пор, как покинул Катадзу. Неужели он потерял ее во время полета через врата?
      - Карана! - закричал он, в панике спрыгивая с постели. Острая боль пронзила ногу. Никакого ответа. - Карана!
      - Я здесь! - послышался ее голосок из дверного проема. Она босиком пробежала по комнате и повисла у него на шее. У Лиана опять подвернулась нога, и они вдвоем плюхнулись на холодный пол.
      - А-ах! - простонал он.
      - Что случилось? - Она погладила его по измазанному кровью лицу. Карие глаза Лиана все еще были красными.
      - У меня болит лодыжка. Где ты была?
      - Искала чего-нибудь поесть. Я так счастлива, что мы вместе, даже здесь. - И она снова обняла его и поцеловала в бровь.
      Мысль о Рульке затмила радость Лиана, словно грозовая туча. Он лежал сжимая руку Караны.
      - Мы в Ночной Стране? - спросил он.
      - Конечно.
      - Что сделает с нами Рульк, когда вернется?
      - Не знаю. - Она осторожно ощупала его больную ногу. - Это не перелом, а обыкновенное растяжение. Но лучше надень сапог, он будет фиксировать твою лодыжку, пока не спадет опухоль.
      - Ммм, - промычал он, думая о чем-то своем.
      - Что с тобой?
      - Я потерял сумку. Там дневник, бумаги - все. Что мне теперь делать?
      - Она осталась в Катадзе, глупыш, висит на стене, в башне.
      Лиан почувствовал огромное облегчение.
      - Я ужасно хочу пить, - сказал он. - Ты нашла воду?
      - Пока нет, я вернулась, чтобы обуться.
      - Мы оказались здесь из-за тебя. Как ты думаешь отсюда выбраться? спросил Лиан.
      - Понятия не имею. Я полагала, что врата приведут нас обратно в Туркад, вслед за Феламорой.
      - Но ведь мы даже не знали, что она направляется именно туда. Скорее всего это Рульк заманил нас в ловушку.
      - Ты видел здесь что-нибудь похожее на врата?
      - Я вообще ничего не видел. Просто шлепнулся посредине какого-то огромного зала, - ответил Лиан.
      - А я упала в озеро и даже не знаю, врата ли это. Как такое может быть? Разве здесь два входа?
      - У меня на этот счет нет никаких соображений. Но ты сама слышала, что сказал Рульк. Мы ему нужны. И он вернется.
      - Если сумеет, - сказала Карана.
      - Тогда нам стоит попытаться отыскать врата, прежде чем это случится.
      - Ты сумеешь найти место, где приземлился? - Карана не очень-то на это надеялась. Лиан страдал топографическим идиотизмом.
      - Скорее всего нет.
      - Тогда попробуем пройти через мои.
      Они побрели в полумраке, Лиан не мог понять, как Каране удавалось ориентироваться в этом бесконечном лабиринте одинаковых залов. Но она шла уверенно, и через какое-то время они оказались в том месте, которое она искала. Карана нырнула в озеро, странная черная жидкость не намочила ее.
      - Ты что-нибудь нашла? - спросил Лиан, радуясь, что нырять пришлось не ему.
      - Нет, - ответила она, ощупывая дно. Посредине озерца жидкость скрывала ее с головой. Она снова вынырнула, подняв фонтан черных брызг.
      - Значит, мы в ловушке. Когда он вернется, мы оцепенеем от ужаса и будем исполнять все его приказы.
      - Возможно, но это самое простое - ждать, - сухо ответила Карана. Пойдем обратно.
      - А вдруг он уже убил наших друзей в Катадзе?
      - Давай лучше думать о себе, надо выбираться отсюда.
      - Но я не...
      - Он не такой уж всесильный, Лиан. Разве ты не видел, как он колебался? Какая замедленная у него реакция?
      Лиан ничего такого не заметил. Просто она старается его подбодрить, но от этого становилось только хуже. Как она осмеливается даже помышлять о борьбе с Рульком? Это сбивало его с толку и пугало.
      - Не так он и хитер, - продолжала Карана. - Когда подвернется случай, а он подвернется, я отвлеку Рулька, и ты проскользнешь во врата. Я прыгну за тобой.
      - А он - вслед за нами. Так что мы снова окажемся здесь или в еще более жутком месте. Ох! - Лиан сел на пол и принялся стягивать сапог. Нога распухла еще сильнее.
      - Уже недалеко, - сказала Карана. - Обопрись о мое плечо.
      Пока они шли, она объясняла свой замысел.
      - Проходить через врата тяжело, ты, должно быть, это почувствовал.
      - Да, голова до сих пор раскалывается.
      - А контролировать врата еще тяжелее. Ты видел, что было с Тензором, когда он пытался это сделать. Даже Рульк не сможет держать их все время открытыми. К тому же борьба со столь могущественными врагами наверняка обессилила его. Рульк вернется страшно усталым. Зачем же ему преследовать нас, если теперь он может открывать врата когда пожелает?
      - Хорошо, если у нас будет шанс, давай постараемся попасть куда-нибудь подальше отсюда, ну хоть в Готрим.
      - Я не умею управлять вратами. Откуда мне знать, где мы окажемся? Может, тебе это известно?
      - Нет, - ответил Лиан, поняв, что сморозил глупость. Из преданий и от Тензора он усвоил только, что через врата можно попасть в любое место на Сантенаре, но это чрезвычайно сложно и рискованно. В свое время многие поплатились жизнью за подобные эксперименты, однако со времен возникновения Великой Преграды никто больше не предпринимал таких путешествий. Тензор был первым, кому удалось открыть врата. Вероятно, теперь старые законы уже не действуют.
      - Вот мы и пришли. - Карана толкнула дверь в спальню Рулька. - Я умираю с голоду. Пойду поищу воды и чего-нибудь съестного. Ты со мной?
      - У меня ужасно болит нога, я лучше останусь здесь.
      - Неплохая идея, - сказала Карана и вышла.
      Вскоре Лиан почувствовал себя лучше, он принялся бродить по соседним комнатам, делая в уме заметки для своего сказания. Открыв дверь в очередной зал, Лиан резко остановился. Он уже был здесь, в центре зала стояла машина, напомнившая ему о чем-то тревожном и неприятном. Сложный механизм: изогнутые трубки, черный металл, причудливые рычаги. Внезапно Лиан понял: это та самая машина, которую он видел во сне Караны по дороге из Сета. Лиан не имел ни малейшего понятия о предназначении этого механизма, однако, казалось, от него исходила скрытая угроза.
      Лиан дотронулся до неизвестного иссиня-черного металла, но пальцы прошли сквозь него. Лиан отдернул руку. Механизма не было! Рульк создал его в своем воображении, но не придал ему физической субстанции. Или такая машина просто не могла быть материализована в Ночной Стране. Лиан проковылял вокруг и снова дотронулся до блестящей поверхности. Рука скользнула внутрь, не встретив сопротивления. Любопытство превозмогло страх, и юноша засунул туда голову и плечи. На какое-то время его чувства отключились, а затем он увидел залитое темно-красным светом пространство. Все было слегка размыто; стоило Лиану повернуть голову, как она закружилась. Он разглядел два резных сиденья, какие-то невероятные механизмы, различные рычаги, кнопки, стеклянные экраны, на которых мелькали цветные линии.
      Где-то у дальней стены комнаты послышался тихий вздох, Лиан почувствовал, что он не один. Карана вернулась быстрее, чем он ожидал. Юноша спросил ее через плечо:
      - Ты видела что-нибудь подобное в Шазмаке? - Его слова подхватило многоголосое эхо.
      Раздался низкий раскатистый смех, и все вокруг начало вибрировать. По телу Лиана пробежала дрожь, каждый волосок на его теле встал дыбом. Резко выдернув голову, он абсолютно потерял ориентацию. Лиан инстинктивно ухватился за машину и провалился сквозь нее.
      8
      ТАИНСТВЕННЫЙ МЕХАНИЗМ
      - Мастер-летописец! Неужели ты никогда прежде не сталкивался с подобными приспособлениями? - удивился Рульк. - Чему тебя только учили в твоей школе?
      - Ты чудовище! - воскликнул Лиан. Ему хотелось раствориться в воздухе, присутствие Рулька повергало его в панический ужас. Такого огромного человека Лиан никогда прежде не видел: широкоплечий, высокий, мускулистый. К тому же он был карон, представитель другой расы. Во рту у Лиана пересохло.
      Рульк двинулся к нему.
      - Может, и так.
      Лиан отпрянул, выставив вперед руки, словно защищаясь от удара. Этот жест убедил Рулька, что юноша не опасен, именно с такой реакцией, выдававшей страх и абсолютную тупость, чаще всего приходилось сталкиваться карону.
      - Ты заинтересовался моей машиной, - улыбаясь произнес Рульк. - Теперь это уже не секрет. Наоборот, я хочу, чтобы ты узнал о ней как можно больше. Ибо кто сумеет поведать Сантенару о моей мощи лучше, чем великий летописец? Я слышал, как ты жаждешь знаний, мои гаршарды рассказали кое-что о тебе. Просто спроси о том, что тебя интересует. Мы еще станем великими союзниками, ты и я.
      Неожиданное появление Рулька само по себе ошеломило Лиана, но его слова... Лиан был в полной растерянности. "Такого не бывает. Это подвох, мелькнуло у него в голове. - Заткни уши, улыбайся и соглашайся со всем. И помни, что это сплошная ложь. Рульк - Великий Предатель и льстец. Но ведь я действительно талантливый летописец, - подумал Лиан с гордостью. - Во всяком случае был таковым, когда занимался своими изысканиями. Это не лесть. Рульку, конечно, нельзя доверять, но какие тайны может он открыть! "
      Рульк предлагал юноше ключ ко всем знаниям древнего мира, и Лиан едва ли мог противостоять подобному искушению.
      Пока они смотрели друг на друга, пол начал вибрировать, стены закачались, дымка, состоящая из крошечных пузырьков света, рассеялась.
      Рульк поднял голову, прислушиваясь. Их глаза встретились, и Лиан заметил, что Рульк насторожился.
      - Раньше такого не бывало, - тихо сказал он. - Наверное, это твои друзья пытаются пробить мою защиту. Что ж, если им это удастся, их ждет неприятный сюрприз.
      От Лиана не укрылось то, что Рульк встревожен. Юноша изучал его внимательным взглядом летописца. Карана оказалась права: губы Рулька были плотно сжаты, на скулах вздулись желваки. В его движениях чувствовалась усталость. Он не мог или не считал нужным притворяться перед Лианом.
      - Пойдем, - сказал Рульк. - Я покажу тебе, как устроена машина, она подобна Золотой флейте, которую сделал Шутдар, ввергший нас всех в этот кошмар. - Рульк протянул большую, покрытую ожогами руку и положил на плечо Лиану.
      Юноша дрожал. Он знал эту историю слишком хорошо, ведь новая версия именно сказания о Шутдаре, снискавшая ему на Выпускных Испытаниях прошлым летом такой шумный успех, положила начало цепочке событий, которые в конечном счете привели его сюда. Сначала его выгнали из школы, потом он встретил Карану, похитившую Зеркало, затем пал Шазмак, Иггур пошел войной на Мендарка, а в это время Феламора пыталась завладеть сокровищем аркимов.
      Рульку каким-то непостижимым образом удалось из своего заточения проникнуть в разум Караны и использовать ее способности чувствительницы, чтобы связаться с гаршардами, которые подготовили все для его возвращения.
      - Флейта была моей, - сказал Рульк. - С ней бы я стал всесильным.
      Лиан ничего не ответил. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди, колени дрожали.
      Взяв Лиана под руку, словно брата, Рульк обошел с ним вокруг машины, объясняя, зачем нужна каждая деталь. Лиан же понял только то, что этот механизм предназначался для того, чтобы создавать врата, перемещающие из одного места в другое, а может, и для более грандиозных целей. Это было впечатляющее изобретение, однако слишком сложное, чтобы Лиан смог толком разобраться в его устройстве. К тому же страх перед Рульком лишил его способности мыслить ясно.
      Рульк смерил Лиана испытующим взглядом. "С таким противником мне не справиться, - думал Лиан. - Он знает, что я испуган до полусмерти и к тому же не устою перед его предложением. А ведь так оно и есть. Несмотря на то, что трагическая история моего народа вопиет: Остерегайся! Рульку нельзя верить! Иначе неизбежен самый плачевный конец. Но как устоять? А если он гений?" Лиан начал подпадать под обаяние Рулька.
      Внимание Лиана привлек какой-то предмет, поблескивавший в одном из углов комнаты. Он походил на шестиугольную плиту. Светящаяся дымка над ней тоже постепенно рассеивалась. А вдруг это и есть врата, через которые вернулся Рульк. Нет, это невозможно, врата, сделанные Тензором, были огромными, и из них со страшным свистом вырывался воздух. А эта миниатюрная дверца, когда открылась, издала лишь тихий вздох. Вероятно, кроме Рулька, никто сквозь них не пройдет, в таком случае сопротивление бессмысленно, но, прислушавшись к себе, Лиан понял, что уже сам не хочет сопротивляться.
      В этот момент в дверях появилась Карана. Она стояла посредине комнаты, когда Рульк вышел из-за машины.
      - Добро пожаловать в мою темницу, малышка, - улыбнулся он ей. - Я рад, что ты пришла, я на тебя очень рассчитываю, - сказал он, протягивая ей руку.
      Карана остолбенела, затем начала пятиться.
      - Лиан! - закричала она.
      Неожиданно из-под шестиугольной плиты, словно из кипящего чайника, повалил пар. Рульк рванулся к ней, взмахнул рукой, и перед ним выросла ледяная стена, разделившая комнату на две части. Она была прозрачная, как стекло, но слишком толстая, чтобы ее разбить, слишком высокая, чтобы перепрыгнуть, и слишком скользкая, чтобы вскарабкаться по ней. Карана с Лианом остались с одной стороны стены, Рульк с другой. Он поднял руки и начал бормотать какие-то заклинания, значения которых Карана и Лиан не понимали. Вскоре шестиугольник исчез.
      Рульк тяжело вздохнул, и в стене образовалось отверстие.
      - Что это было? - поинтересовался Лиан.
      Рульк прижался ко льду, его грудь тяжело вздымалась. Он внимательно оглядел своих пленников:
      - Ваши друзья хотят заточить меня здесь навеки. - Лиан взял Карану за руку.
      - То есть запереть врата, ведущие в Ночную Страну? - спросил Лиан с дрожью в голосе. - И нас вместе с тобой?
      Такого поворота событий он не ожидал. "Как они могли так поступить?" возмутился он про себя. Рульк широко улыбнулся:
      - Думай, что говоришь, Лиан. Если я и впрямь такое чудовище, каким описывают меня твои предания, то могу и обидеться.
      Лиан попятился, стараясь утащить с собой Карану, но она не сдвинулась с места.
      - Им это удалось? - прямо спросила она, сознавая, что увидеть Готрим ей больше не суждено.
      - Пока нет. Но если они догадаются использовать силу скалы, то смогут. Так что, друзья, выбирайте, на чью сторону встанете.
      Карана сжала руку Лиана.
      - Мы не хотим умирать, но и друзей не предадим.
      - Однако они-то вас бросили. Поэтому теперь нам придется провести некоторое время вместе. А оно течет здесь очень странно...
      Дымка в углу вновь забурлила. Рульк среагировал мгновенно. Отверстие в стене было заделано, и он рванулся к шестиугольной плите. Из-за дыма, повалившего сильнее, чем прежде, почти ничего не было видно. Лишь при свете вспышек можно было различить Рулька, изо всех сил пытавшегося удержать врата открытыми.
      Лиан обнял Карану за плечи. Они оба не отрываясь смотрели на Рулька.
      - Я надеюсь... - прошептала Карана.
      - Что? - тихо переспросил Лиан.
      - Мне ужасно стыдно, но... я надеюсь, Рульк победит.
      - Я тоже. Не хотелось бы провести здесь остаток жизни. - Вскоре зал осветила яркая вспышка. Затем раздался глухой удар, от которого ледяная стена покачнулась. Рульк, пронзительно вскрикнув, вынырнул из дыма. Ничего не видя, он шел прямо на них, пока не наткнулся на ледяную преграду.
      "Он проигрывает! - подумала Карана. - И боится, что никогда отсюда не выберется". Она вполне разделяла его страх.
      Рульк стал сползать вниз по стене, пытаясь уцепиться за нее когтистыми пальцами. Пол в углу полыхал оранжевым светом, который начал вздыматься, словно пузырь расплавленного стекла на конце трубки стеклодува. Оттуда горизонтально расходились оранжевые лучи. Один из них коснулся бороды Рулька, и она задымилась, другой проделал в стеклянной стене небольшое отверстие. Обливаясь потом, Рульк заставил себя подняться на ноги и вернулся к вратам. Битва продолжалась, Карана с Лианом как завороженные смотрели на это действо. Казалось, время остановилось. Теперь потолок опустился намного ниже, а стены стали такими тонкими, что Карана могла видеть сквозь них соседние залы. Внезапно снова вспыхнул свет. На этот раз Рульк отползал к стене на четвереньках. Пот, заливавший его лицо, превратился в ледяную корку.
      - Они близки к победе, - сказал он.
      - Почему?
      Рульк уронил голову на руки:
      - Я умираю от жажды. У вас нет воды? Впрочем, конечно же нет!
      - Скажи, где вода, и я принесу, - предложила Карана, жалея его, несмотря на страх.
      - Не надо. Ты спрашивала "почему"? Я растянул Ночную Страну и, чтобы удерживать ее границы, должен черпать откуда-то энергию.
      - Не понимаю, - ответила девушка.
      - Ночная Страна - это не мир. Это очень маленькое пространство: здесь почти нет материи. Уже давно она начала исчезать из-за утечки энергии. Через некоторое время, еще при вашей жизни, она сожмется, и мы вместе с ней. Моим врагам надо было просто ждать, я уверен, когда-нибудь они оценят эту шутку.
      - А что произойдет сейчас? - спросил Лиан.
      - Все исчезнет, - ответил Рульк, жестом показав вокруг. - Вот этот самый построенный мною дворец. Если я заберу энергию обратно, он уменьшится до размеров конуры. А если я не остановлю процесс, мы просто задохнемся. Боюсь, что мои противники используют мощный источник силы - саму скалу. Тягаться с ними бесполезно. Ночная Страна - пустая оболочка, и энергии здесь хватает только на то, чтобы она не распалась.
      - Вот почему тут так холодно, - догадалась Карана.
      - Именно, - подтвердил Рульк. - Я могу создать огонь, но его пламя не греет, для этого тут недостаточно энергии. Если мне не удастся как-нибудь перехитрить их, мы скоро будем мертвы.
      Модель все еще вращалась, а Иггур с Мендарком внимательно обследовали ее в поисках врат.
      - Я не вижу ни малейших признаков, - сказал Иггур, качая головой.
      - Может, сетка недостаточно хороша, - ответил Мендарк. Он выглядел так, словно не спал неделю: припухшие глаза слезились, движения были замедленны, голос безжизненный. - Нам придется начать сначала.
      - Мы потратили на это чуть ли не целый день, - сказал Иггур. - С каждым часом мы слабеем, а Рульк становится сильнее. Я не могу продолжать!
      - Мы должны, - отрезал Мендарк, хотя Таллия видела, что он едва держится на ногах.
      Таллия все ходила и ходила вокруг шара, стараясь мысленно воссоздать образ Ночной Страны. Модель все время менялась - пульсировала, рябила, удалялась, и внезапно Таллия осознала, что Ночная Страна постоянно пребывает в движении. Затем ее внимание привлекло странное переплетение линий, они двигались, едва заметно удаляясь друг от друга, пока на их месте не образовалось пустое пространство.
      Таллия протерла глаза в полной уверенности, что это ей привиделось. На месте переплетения появился кровавый сгусток, который вскоре начал тускнеть, пока сфера продолжала изменяться. Таллия слышала, как сзади препирались Иггур и Мендарк.
      - Нужно кончать с этим, - настаивал Иггур. - Пока еще не слишком поздно.
      - Мы зашли уже слишком далеко, чтобы все бросить, - возмущался Мендарк.
      Из-за шума было трудно сосредоточиться. Скала теперь содрогалась сильнее, чем прежде.
      - Замолчите! - прикрикнула она на спорщиков. - Здесь что-то не так.
      - В чем дело? - спросил Мендарк, заглядывая ей через плечо.
      - Здесь было переплетение линий, - сказала она, указывая пальцем на то место, где видела кровавый сгусток. - Но я заметила, что они раздвигаются. Может ли Рульк изменять модель изнутри?
      - Только изменяя саму Ночную Страну. Неужели он догадался о наших планах?
      - Что я тебе говорил? - закричал Иггур. - Он все знает и просто-напросто играет с нами!
      - Он не может наблюдать за нами из Ночной Страны, - сказал Мендарк. Ни при каких условиях! Но, сопоставив кое-какие факты, он мог догадаться о том, что мы делаем.
      - Должен быть другой способ увидеть врата, - сказала Таллия.
      - Нет ли у нас какого-нибудь предмета, до которого дотрагивался Рульк после того, как прошел через врата? - спросил Мендарк. - Если нам удастся его найти, мы сделаем его путь видимым.
      - Он дотрагивался до Аркимского Зеркала, - сказал Шанд. - Но я бы не решился им воспользоваться.
      - А не подойдет ли изумрудный песок? - спросил Аспер. - Иггур зарядил изумруд силой скалы, а затем бросил в Рулька, чтобы убить его, но Рульк рассеял чары и обратил камень в песок.
      - А на полу осталась его кровь, - добавил Шанд.
      - Отлично! - воскликнул Мендарк.
      - Соберите изумрудный песок и соскребите кровь, - приказала Асперу Малиена.
      Аспер и Ксара стали быстро подниматься по лестнице. Пол снова задрожал. Таллия посмотрела вверх на каменные своды, ясно представляя, сколько сотен тонн камня могут обрушиться на них в любую минуту. Здесь внизу ей было трудно дышать.
      Модель Ночной Страны все еще вращалась в воздухе, но Иггур удерживал ее из последних сил. И постепенно ее очертания стали исчезать. Наконец на верху лестницы появились два аркима. Аспер нес в кожаной сумке изумрудный песок, а Ксара сгустки засохшей крови на дне чаши.
      - Разотрите песок в пыль, - сказал Мендарк.
      Этот процесс занял много времени. Когда все было закончено, к пыли подмешали немного засохшей крови. Рубиновый луч снова ударил в осветительный шар, и он вспыхнул. По команде Иггура Ксара подбросила в воздух изумрудную пыль.
      Шар ярко засветился, затем кровавые капли потускнели и зеленый фон пропал. А переплетение желтых линий стало очень отчетливым. Над Южным полюсом линии изгибались в форме воронки, образуя на дне узел, это и был вход в Ночную Страну. Когда пыль утратила силу и стала опускаться на пол, линии начали пропадать.
      - Удержи их! - крикнул Мендарк. Иггур вытянул из скалы дополнительную силу, и модель Ночной Страны замерла в воздухе.
      У всех вырвался глубокий вздох.
      - Неужели получилось? - прозвучал молодой голосок Ксары, сидевшей на одной из покрытых серной коркой скамеек в другом конце помещения.
      - Еще нет, - ответил Иггур, стуча зубами. - Пока мы только обнаружили врата.
      - Самое трудное и опасное впереди, - сказал Мендарк. - Нам осталось запечатать их.
      Пока он говорил, воздух сотряс звук, подобный удару грома, и трещина в полу стала шире. С потолка полетели обломки камней, они услышали, как стонет основание башни. Все переглянулись. Таллия знала, что ужас, застывший на лицах Малиены и Аспера, является отражением ее собственного.
      - Как ты собираешься закрыть врата? - спросила она сдавленным голосом.
      - Так же, как делал это в первый раз, - сказал Мендарк. - Но это мощное заклинание. Я не уверен, что у меня хватит сил. Все тело ломит.
      Бледное лицо Малиены было покрыто испариной.
      - И у меня, - прошептала она, начав сползать по стене прямо в изумрудную пыль. Таллия едва успела поддержать ее, усадила на скамью и утерла пот.
      - Мы еще можем остановиться, - прохрипел Иггур.
      - Уже нет, - ответил Мендарк. - Мы должны закончить. - В нескольких местах из трещины начал вырываться дым.
      Пол снова качнулся. Ужас перед ненавистным врагом захлестнул Иггура.
      - Мендарк! - воскликнул Шанд. - Иггур может не выдержать. Ты выжимаешь из него последние силы.
      - Себя я тоже не щажу, - раздраженно ответил Мендарк.
      Голова Иггура дернулась.
      - Раз должны - закончим, - выдавил он. - Я разбираюсь в Запрещенных Искусствах лучше, чем любой из вас. Соберите изумрудную пыль. Когда я скажу, подбросьте ее в воздух, так чтобы она со всех сторон окружила отверстие в модели. Ты, Мендарк, ты, Таллия, и ты, Малиена, будете поддерживать пыль в воздухе, пока я не закончу свое дело. Я в последний раз воспользуюсь силой скалы, наполню энергией рубиновый стержень и, расплавив изумрудную пыль, запечатаю отверстие.
      - Не нравится мне это, - сказала Малиена. - Скала... - (Из трещины с шипением вырвался очередной столб дыма.) - Скала пришла в движение, ты вытянул из нее слишком много энергии.
      Пол под их ногами ходил ходуном. Дым, вырывавшийся из трех или четырех мест, заполнил помещенье.
      - Я чувствую, как что-то движется прямо под нами! - испуганно воскликнула Таллия.
      - У нас нет выбора, - произнес Мендарк. - Начнем.
      Таллия, наклонившись к Малиене, прошептала:
      - Лучше отошли всех, кто в этом не участвует. Если случится худшее, по крайней мере некоторые из нас спасутся.
      - А смысл? - задыхаясь произнес Иггур.
      9
      ВРАТА
      - Я чувствую, как он глумится над нами, - простонал Иггур.
      Несмотря на то что Таллия тоже была очень напугана, она едва удержалась, чтобы не влепить ему пощечину.
      - Ерунда! - бросил Мендарк. - Соберись!
      Иггур снова встал над трещиной в полу, которая теперь была шириной с палец. Снизу доносились шипение и бульканье. Он воссоздал в уме модель Ночной Страны, собираясь в последний раз вытянуть из скалы силу.
      - Готовы? - спросил Мендарк.
      - Да! - ответила Таллия. В руках она держала трубку, наполненную изумрудной пылью. В углах комнаты стояли Аспер, Ксара и Баситор, каждый со своей трубкой.
      Малиена подошла к Мендарку, готовясь пропустить энергию через себя. Шанд поддерживал ее. Остальные уже поднялись наверх.
      - На счет "три" закрывайте глаза и ложитесь на пол, - сказал Мендарк, глядя поверх амплископа на Иггура.
      Иггур кивнул. Его щека начала дергаться, но он овладел собой.
      - Один! - произнес Мендарк. Все приготовились. - Два! - Он закрыл глаза, чтобы мысленный образ Ночной Страны стал более четким.
      Кровавый шар сверкал в дыму. Таллия почувствовала, что от страха у нее сводит живот.
      - Он слишком силен, - прошептал Иггур. - Я ощущаю его безграничное могущество. Он бережет силы и выжидает, пока мы совершим какую-нибудь ошибку. А мы наверняка ошибемся, ведь никто из нас толком не знает, что делать.
      - Он слаб! - возразил Мендарк. - Он блефует, потому что ему не остается ничего другого. Помни, это очень сложный процесс. Не перестарайся.
      Пот заливал лицо Иггура, глаза неподвижно уставились в одну точку.
      - Иггур! - закричал Мендарк. - Мы на волосок от гибели. Соберись! Если не можешь, тогда пусть кто-нибудь другой займет твое место.
      Наступила долгая пауза.
      - Я это сделаю, - произнес Иггур дрожащим голосом. Он утер пот со лба.
      Таллия с облегчением вздохнула. Мендарк еще раз взмахнул рукой.
      - Один, два... Три!
      Они дружно как один дунули в свои трубки и, закрыв глаза, кинулись на пол. На некоторое время пыль окружила сферу зеленой аурой, Иггур напрягся, из рубинового стержня хлынул поток света.
      - Слишком сильно! - услышала Таллия голос Мендарка. Затем ее ослепила вспышка чудовищной силы. Свет, вырвавшийся из сферы, казалось, проник сквозь ладони и закрытые веки. Она лишилась чувств, все погрузилось во мрак.
      Некоторое время ничего не происходило. Рульк неподвижно сидел, прислонившись спиной к ледяной стене, он дремал, но через каждые несколько минут открывал глаза, чтобы посмотреть на врата. Карана притащила из спальни покрывало, и они с Лианом завернулись в него. Им было не по себе оттого, что теперь полностью приходилось полагаться на заклятого врага и разделять надежду и страх Рулька. Карана знала о его репутации лжеца и обманщика и боялась ему верить. Она была очень испуганна.
      Весь дворец вибрировал, стены стали такими тонкими, что Карана могла видеть чуть ли не все залы, один сквозь другой, словно все вокруг было стеклянным. Где-то возникла сильная утечка энергии.
      - Ой! - воскликнул Лиан, начавший проваливаться сквозь пол, который на глазах терял материальность. Карана помогла Лиану выбраться.
      - Я умираю от голода, - пожаловался юноша. Рульк мельком взглянул на него:
      - В моей спальне, которой вы уже успели воспользоваться, есть вода и немного съедобных таблеток. Принесите их сюда.
      Карана выбежала и вскоре вернулась с флягой и пригоршней кубиков, похожих на игральные кости, протянула их через отверстие Рульку, который разделил все поровну. Несколько кубиков, запитых парой глотков воды, не особенно утолили голод, но это было лучше, чем ничего.
      - Я тут размышлял над тем, что ты говорил раньше, - обратился Лиан к Рульку.
      - Ну, - ответил тот без всякого интереса.
      - О том, как их обмануть. Возможно, я слишком много беру на себя...
      - Конечно, но ближе к делу, летописец! Проклятое многословие, - где можно обойтись одним словом, вы используете сто.
      - Ты обрушил на них всю свою мощь, - сказал Лиан. - Не лучшая стратегия для этого места.
      - Раньше срабатывало, - вяло ответил Рульк.
      - Тогда ты был сильнее, чем теперь. - Лиан сделал паузу, подыскивая нужные слова.
      - Еще что-нибудь посоветуешь, слабак?
      - Я никогда не был физически силен, - сказал юноша. - Могу похвастаться лишь одним достижением в этой области...
      - Двумя, - прошептала Карана, запуская руку ему под рубашку.
      Рульк окинул ее презрительным взглядом:
      - Вы словно пара кроликов!
      - В Школе я был чемпионом по борьбе, - сказал Лиан. - И часто побеждал противников, которые были гораздо сильнее меня. Они думали, что все зависит от мускулов, однако прежде всего это состязание воли и правильная стратегия.
      - Продолжай, - сказал Рульк, взглянув на вздувшийся под рубашкой Лиана бицепс. - Может, в один прекрасный день ты захочешь бросить мне вызов. И какова же твоя стратегия?
      - Гораздо больше сил тратишь на то, чтобы уложить руку противника, чем когда сдерживаешь натиск. И я просто жду, пока противник устанет, стараясь меня победить. Через несколько минут я немного поддаюсь. Он налегает изо всех сил, решив, что дело сделано. Но я вновь удерживаю его руку. Затем я изображаю, будто вот-вот сдамся, он предпринимает последнее, отчаянное усилие, и, как только он останавливается, я нажимаю изо всех сил. И победа остается за мной!
      - А ты не так прост, как кажешься, летописец, - произнес Рульк. Хотя...
      Тут ледяная преграда дрогнула, и Рульк бросился к шестиугольной плите.
      Борьба началась снова. На этот раз уже через несколько мгновений стало ясно, что Рульк проигрывает. Ворота сияли, словно полуденное солнце, расходившиеся во все стороны лучи пробивали ледяную стену, так что вскоре она стала похожа на кусок сыра. Внезапно сияние погасло. Рульк, стоя на коленях, уперся лбом в пол и замер в таком положении.
      - Что он делает? - шепотом спросила Карана.
      - Не знаю, - ответил Лиан.
      Стены и пол завибрировали, издавая звук, похожий на колокольный звон. Затем плита вспыхнула так ярко, что Лиан с Караной зажмурились. Ледяная преграда исчезла. Рульк застонал, эхо подхватило стон отчаяния и, многократно повторив, разнесло по залам дворца.
      Рульк рухнул на пол и лежал без движения.
      - Теперь все кончено, - произнес Лиан упавшим голосом.
      - Идиот! Законченный идиот! - вспылил Мендарк. Таллия открыла глаза, в первый момент ей показалось, что Иггуру все же удалось запечатать врата. Модель все еще висела в воздухе. Линии слились в расплывчатое желтое пятно. В одном месте оно отливало зеленым, как раз там, где должен был находиться вход.
      - Получилось! - обрадовалась Таллия.
      - Нет, - гневно произнес Мендарк. Он сгорбился так, словно ему на плечи давила вся тяжесть башни.
      Зеленая оболочка рассеялась. Луч ударил с такой силой, что изумрудная пыль испарилась.
      Иггур стоял шатаясь, глаза смотрели невидящим взором, рот был открыт.
      Постепенно сфера начала тускнеть, но прежде, чем она окончательно исчезла, на пол упало конусообразное зеленое стекло и раскололось на две части. Пол завибрировал, дым уже валил из дюжины мест.
      - Ты кретин, - прошипел Мендарк, дрожа от ярости. - Ты извлек в сто раз больше силы, чем требовалось.
      - Ты сам довел его до невменяемого состояния, - сказал Шанд. - Я тебя предупреждал.
      - Я ничего не вижу, - простонал Иггур. Его глаза слезились. - Вообще ничего. - Он все еще сжимал в руке амплископ, теперь уже совершенно бесполезный. - Мне страшно.
      - Это конец? - спросила Таллия. - Можно еще что-нибудь сделать?
      - Нет, теперь врата запереть нельзя, - ответил Мендарк. - Иггур лишил нас последней надежды. Я знал, что на него нельзя полагаться.
      - Так зачем же ты заставлял его? - сердито спросила Таллия.
      - Потому что у меня не было выбора!
      - Обвинять друг друга бессмысленно, - сказала Малиена. - Давайте выбираться отсюда, пока у нас еще есть шанс.
      Таллия нагнулась, чтобы подобрать осколки оплавленного изумруда. Но едва ее пальцы коснулись камня, как пол сотряс мощный толчок и внизу раздался глухой рокот. Дым валил из трещины. Иггур упал, не удержавшись на ногах.
      - Свет! - закричал Мендарк.
      Все вытащили свои осветительные шары. Одна часть скалы смещалась в сторону. Теперь трещина расширилась настолько, что туда можно было провалиться.
      - Нам никогда отсюда не выбраться! - закричала Ксара, бегая в дыму кругами.
      Основание башни над ними скрипело и сотрясалось. Таллию сковал смертельный ужас: они будут погребены здесь и сгорят заживо на медленном огне.
      - Таллия! - закричал Шанд. - Помоги мне.
      Они вдвоем подвели Иггура и Малиену к лестнице. Остальные уже взбирались наверх. Таллия была очень слаба, ей никогда еще не было так плохо после применения Тайного Искусства. Мендарк уже скрылся из виду, Иггур, несмотря на слепоту, тоже поднимался довольно шустро.
      - Иди вперед, - сказала Малиена, держась за плечо. - Я двигаюсь медленно, так что пойду последней.
      - Нет, - возразила Таллия. - Возможно, тебе потребуется помощь. Иди ты вперед, Шанд.
      Шанд только улыбнулся:
      - Я и так зажился на этом свете дольше, чем хотел. Так что только после вас.
      Она благодарно кивнула и стала подниматься. Малиена еле переставляла ноги, из последних сил цепляясь за перила. Таллия шла следом за ней, низко опустив голову, так как сверху сыпались камни и штукатурка. Лестница ходила ходуном. Один раз толчок был таким сильным, что Малиена пошатнулась и, если бы сразу за ней не стояла Таллия, полетела бы вниз.
      - Как твое плечо, Малиена?
      - Никогда в жизни не чувствовала себя хуже. Думаю, это конец.
      - И я тоже.
      Лестница снова начала трястись. Таллия взглянула вниз на идущего вслед за ней Шанда.
      - Как ты там, Шанд?
      - Все нормально, только становится жарко, дым обжигает легкие, ответил Шанд, не поднимая головы.
      - Это горит сера.
      У Таллии защипало в носу, глаза начали слезиться.
      - Ты можешь двигаться чуть быстрее, Малиена? - Малиена сделала над собой усилие и немного прибавила шагу. На несколько секунд их окутали клубы белого дыма, вызвав приступ жуткого кашля. Грохот и скрежет становились все громче.
      "Нам конец", - подумала Таллия.
      - Если землетрясение не прекратится, башня рухнет, - произнес Шанд.
      - Мы уже почти на уровне фундамента! - прокричала в ответ Малиена. Осталось совсем немного.
      Наконец они добрались до подвального помещения и сразу сели на пол. Там они обнаружили остальных, те тоже отдыхали. Несмотря на опасность, несколько аркимов обследовали крепежный механизм, восхищаясь его устройством.
      - Почему она не падает? - спросил Баситор. - Подпоры на пределе.
      - Скала сдвинулась в этом направлении, - сказал Аспер, показывая рукой. - Если она сдвинется чуть дальше или поднимется вверх, все пропало!
      - Посмотрите на эту цепь! Внешняя пружина сломана, цепь вскоре порвется.
      И тут они услышали пронзительный крик:
      - Ксара, Ксара! - Сестра-близняшка мчалась вниз по лестнице, длинные каштановые волосы разметались во все стороны. Таллия не смогла сдержать улыбку. Они и вправду были неразлучны.
      - Шала, я здесь! - воскликнула Ксара и кинулась навстречу сестре, протягивая к ней руки.
      В тот момент, когда Шала спрыгивала с лестницы, скала снова заходила ходуном, и одна из цепей оборвалась. Свободный конец пролетел через все помещение, едва не задев Шанда, и с силой катящегося по горному склону бревна ударил Шалу прямо в грудь. Девушка отлетела к стене и сползла по ней на пол.
      - Шала! - закричала Ксара, бросившись к ней. - Ты жива, Шала?
      Таллия тоже подбежала к ним. Шала попыталась улыбнуться сестре, и ее глаза закатились.
      - Шала! - всхлипнула Ксара. - Ответь мне! - Отстранив Таллию, Аспер внимательно осмотрел Шалу, хотя и так было ясно, что она мертва. Грудная клетка разбита, шея сломана. Он закрыл ей глаза. Таллия склонила голову.
      - Быстрее! - скомандовал Мендарк. - Следующая цепь вот-вот порвется.
      Они побежали к лестнице, упиравшуюся Ксару пришлось волочь силой. Добравшись до первого этажа, аркимы заметались в поисках выхода. Здесь должны были быть потайные двери, но, хотя они простучали почти все стены, ничего обнаружить не удалось.
      В этот момент земля снова начала двигаться, на этот раз в другом направлении. Судя по всему, плиты в основании башни сместились дальше допустимых пределов.
      - Наверх! - завопил Мендарк. И все снова кинулись к лестнице.
      - Осталось подняться на четыре этажа, - сказала Таллия. - Затем спуститься на два по другой лестнице и пересечь мост. Если успеем, возможно, нам удастся спастись.
      - Если только на нас не рухнет башня.
      - Крепеж не выдержал, - сказал Шанд. - Это конец.
      - Не останавливайтесь, - процедила Малиена сквозь зубы. Башня теперь шаталась во все стороны. Когда они добрались до второго этажа, по стенам и потолку поползли трещины. Штукатурка дождем сыпалась им на головы. Когда они поднялись на четвертый этаж, сверху упала каменная плита, разбившись прямо у их ног. Внезапно с грохотом обвалилась часть стены, в образовавшийся проем виднелись минареты и купола крепости.
      - Сюда! - крикнул Таллия, указывая на дыру.
      - Нет! Башня рухнет в эту сторону, - сказал Шанд. Снизу поднимался раскаленный воздух, посмотрев туда, Таллия увидела алую полосу посредине скалы.
      Теперь они были на этаже, где располагалась мастерская Тензора.
      - Я не могу... идти дальше, - сказала Малиена.
      - Медлить нельзя, - ответила Таллия, глядя, как расширяются трещины.
      - Идите! У меня отнимаются ноги. Я не могу двигаться!
      10
      ПАДЕНИЕ БАШНИ
      - Он мертв? - прошептала Карана, когда к ней вернулось зрение.
      Они подбежали к Рульку. В некоторых местах вокруг него пол был покрыт льдом, а кое-где уже успели образоваться лужи. Все лицо Рулька было в ожогах.
      - Нет, - ответил Лиан, осторожно нащупав пульс. - Но если он умрет, мы погибнем вместе с ним. Если сможешь, найди воды, скорее!
      Карана выбежала из зала. Лиан склонился над поверженным гигантом. Если он оправится, то будет использовать их для своих страшных целей, если нет, они до конца жизни останутся в Ночной Стране.
      Спустя несколько минут Рульк застонал и открыл глаза. Одно веко тоже было обожжено, казалось, ему трудно сфокусировать взгляд.
      - Это ты, летописец? - прошептал он, протягивая юноше дрожащую руку.
      Лиан помог ему сесть. Тяжело дыша, карон потряс головой, затем посмотрел на Лиана и широко улыбнулся. Несмотря на предубеждение, эта улыбка показалась юноше удивительно сердечной.
      - Мы победили, - сказал Рульк. - Хорошая стратегия.
      - Так они не запечатали врата?
      - Нет, они даже не закрыты.
      - Значит, Иггур с Мендарком могут явиться сюда.
      - Это вполне вероятно. Я побоялся запирать врата, у меня не хватит сил открыть их снова.
      Лиан сделал глубокий вдох, стараясь контролировать свои эмоции. Это значит, что у них появился шанс сбежать.
      Он вгляделся в бесстрастное лицо карона, думая о том, что их теперь ждет.
      - Тебе плохо?
      Рульк поднялся на ноги, но ему пришлось опереться о плечо Лиана.
      - Бывало и лучше, - сказал Рульк, рассматривая свое отражение в черной поверхности машины: лицо в ожогах, глаза налиты кровью. Ладони и пальцы тоже обожжены. - Хорошо меня разукрасили! Но отдыхать пока рано. Столько всего еще нужно узнать. И помочь мне в этом можешь ты!
      Насторожившись, Лиан отступил на шаг. Пол снова начал затвердевать. Рульк приблизился к юноше. "Как ему удалось так быстро оправиться?"
      - Так ты поможешь мне? - мягко спросил Рульк, взяв Лиана за руку. - Я щедро награжу тебя. Но если нет...
      - Держись, - сказала Таллия, подхватив Малиену. - Нам без тебя не справиться, Шанд! - крикнула она.
      Стены начали расходиться, пол дрожал, часть комнаты рухнула, но они успели выскочить в металлическую дверь. У самого порога Таллия споткнулась о тело. Это был Тель, его придавило обломками потолочной плиты. Малиена снова попыталась идти самостоятельно. В воздухе было столько пыли, что Таллия почти ничего не видела. Башня оседала на глазах.
      - Не останавливайтесь! - крикнул Шанд.
      По ступеням скатывались каменные обломки. Один из них ударил Шанда сзади, сбив старика с ног. Но к счастью, он быстро поднялся, утирая кровь, текшую из разбитого носа.
      Наконец они подошли к мосту, который вел из башни в крепость, но между башней и мостом уже образовался зияющий провал. Все вокруг рушилось. Таллия вместе с Малиеной отошли на несколько шагов, взявшись за руки, разбежались и прыгнули. За ними на мост перескочил и Шанд.
      При падении Таллия сильно ударилась коленом. Она понимала, что не сможет тащить Малиену дальше. Шанд тоже был без сил. Они поползли по шатающемуся мосту, сознавая, что обречены. Сверху на них сыпались каменные обломки. Во все стороны расходились широкие трещины. Таллия уже готова была сдаться, как вдруг навстречу им выбежал Оссейон с группой аркимов, покинувших башню днем раньше. Они подхватили изувеченных товарищей под руки и кинулись к крепости.
      Таллия чувствовала, как качается мост у них под ногами, но они успели перебраться на другую сторону. Обернувшись, Таллия увидела зрелище, которое запомнила на всю жизнь.
      Великая башня накренилась, клубы пыли поднимались от основания до самого верха. С невероятным грохотом она стала оседать, каменные обломки полетели на купола и минареты крепости. Изразец из ляпис-лазури поранил Шанду щеку. Платиновый купол рухнул.
      Когда все стихло и пыль улеглась, они увидели то, что осталось от некогда величественного строения. Левая часть крепости, за исключением нескольких башенок, осталась невредимой, правая лежала в руинах.
      - Это конец, - сказал Мендарк. - Теперь у нас не осталось шансов починить врата, чтобы выбраться отсюда. Придется переходить через Сухое Море летом! Такого еще никто не делал. Спасибо Иггуру, это он обратил верную победу в поражение.
      - Ты не должен был использовать против Рулька изумруд, - заступился за Иггура Тензор. - Особенно после того, как Рульк с помощью именно этого камня поразил Иггура.
      - Ты вовлек нас в это безумие, Тензор, а потом отказался помочь, взревел Мендарк. - Так что теперь оставь свои упреки при себе.
      Иггур вперил невидящий взор в развалины башни.
      - Я был слишком испуган, - прошептал он. - Слишком.
      Они спустились со скалы и оглядели друг друга: Иггур, Шанд, Мендарк, Аспер, Малиена, Баситор и Ксара страдали от ожогов, которые они получили во время взрыва изумрудной пыли. Малиена снова повредила сломанное плечо, когда прыгала через мост. Тензор был искалечен, Иггур ослеп, Ксара не помнила себя от горя из-за смерти сестры.
      - Неужели нет никакой возможности починить врата? - спросила Таллия. Переход через Сухое Море казался ей кошмаром, о котором даже подумать было страшно, тем более в их состоянии.
      Пока она говорила, все ощутили мощный подземный толчок, из расселины в скале вырвался сорокафутовый фонтан камней и пепла.
      - Ты рискнешь снова вернуться в Катадзу? - спросил Мендарк.
      Ответ был очевиден.
      Аркимы взвалили на плечи мешки с поклажей и, бросив полный печали взгляд на разрушенную крепость, стали спускаться со скалы.
      - Шала! - рыдала Ксара, сопротивляясь изо всех сил, пока аркимы тащили ее с собой.
      Они выбрали западную дорогу. Шанд вел Иггура, за ними следовали Мендарк и Оссейон. Таллия шла одна, Сухое Море ужасало ее, хотя она было более вынослива, чем остальные. За ней шагали шестнадцать оставшихся в живых аркимов. Двое из них несли носилки Селиалы и еще двое - носилки Тензора, превратившегося в обузу для живых. История ничему не научила его.
      То, что раньше было островом Катадза, теперь представляло собой продолговатое плато, возвышавшееся приблизительно на четыре тысячи футов над дном Сухого Моря. Путь к бывшему морскому берегу острова, а оттуда вниз занял у путников пять дней.
      У подножия последней скалы они обнаружили пещеру. Горячий воздух обжигал легкие, глаза слезились из-за соленой пыли. Жара была такой удушающей, словно они забрались в духовку.
      - Это невыносимо, - сказал Шанд, прячась в спасительную тень пещеры.
      Остальные последовали за ним. Время шло, никто не двигался, даже не говорил. Сухое Море уже победило их, это читалась на всех лицах.
      - Никто еще не проделывал такого путешествия летом, - наконец сказал Иггур. Только ему не пришлось переходить через Сухое Море, чтобы попасть в Катадзу. - Это сумасшествие. Я не смогу. - Он вновь замолчал.
      - До лета осталась еще неделя, - возразил Шанд. Весь день они провели в пещере, укрываясь от солнца.
      Но и когда стемнело, у них не было сил трогаться в путь. На следующее утро начался спор, продолжавшийся много часов: стоит ли пытаться перейти через Сухое Море? Даже аркимы были за то, чтобы вернуться в Катадзу и дождаться конца осени. Таллия не принимала участия в дискуссии. Она понимала, что у них нет выбора.
      Ее кожа растрескалась, и из трещин постоянно сочилась кровь. Шанд был таким красным, будто его искупали в кипятке. А Селиала даже не могла потеть, ее бледная кожа покрылась струпьями.
      - Как далеко отсюда до озер? - спросила Малиена у Оссейона.
      - Девять ночей. Но когда мы шли сюда, ночи были длиннее.
      - И прохладнее, - добавила Таллия. - К тому же мы были в хорошей форме. Думаю, теперь это путешествие займет вдвое больше времени.
      Малиена пошевелила перевязанной рукой. Плечо заживало, но все еще болело.
      - Если мы не двинемся в обратный путь, то умрем здесь, - сказала она.
      - К тому же нельзя давать Рульку полгода на подготовку, иначе мы никогда его не остановим, - произнес Мендарк. - Если понадобится, я пойду один. - В его голосе звучали нотки жертвенности.
      Оссейон рассмеялся без всякого почтения:
      - Один? А кем же вы будете командовать? - Мендарк вспыхнул:
      - Только ты, я и Таллия!
      - Или все, или никто! - отрезала Малиена.
      Когда солнце закатилось, они тронулись в путь. Эта была самая длинная ночь в их жизни. Лишь одно событие несколько подбодрило обессилевших путников: к Иггуру вернулось зрение.
      - Я вижу! - заревел Иггур, когда взошло солнце. - Вижу! - Как оказалось, видел он немного, только различал свет и тьму. Однако это давало надежду, что зрение вернется, и несколько облегчало его страдания.
      Ночами они шли всего несколько часов, больше не выдерживали Селиала и Иггур, самые слабые из них. Двигаться быстро по покрытой застывшей лавой пустыне было невозможно. Носилки с Тензором казались теперь аркимам тяжелым бременем, но никто из них не обмолвился об этом ни словом. Знойными днями они прятались в палатках.
      Ветер дул не переставая, и порой из-за бури продолжать путь было невозможно. Тогда они разбивали лагерь, занавешивали все входы, молясь, чтобы палатки не унесло ветром. Нос и рот приходилось закрывать и дышать через тряпку. Вода выдавалась такими маленькими порциями, что их все время мучила жажда.
      На десятое утро после выхода из Катадзы Шанд заметил, что ветер стих. Он вышел из палатки, наслаждаясь предрассветной прохладой. Иггур уже был на ногах, он ждал восхода, чтобы увидеть встающее солнце. Неожиданно Шанд заметил в темноте костер.
      - Очень странно! - сказал он Иггуру. - Я вижу на горе огонь.
      Иггур поглядел в ту сторону. Он всматривался вдаль, пока из глаз не потекли слезы.
      - Это Рульк! - произнес он, столбенея от ужаса.
      11
      КЛАУСТРОФОБИЯ
      Карана быстро прибежала назад, в руках она держала бутыль, по форме напоминавшую песочные часы, доверху наполненную водой. Она удивилась, когда увидела, что Рульк уже вполне оправился. Ей стало страшно. Поверженный, умирающий враг - это одно, а чудом воскресший и полный сил - совсем другое. Больше всего ей хотелось сейчас убежать и спрятаться.
      Но что они делали? Он и Лиан стояли бок о бок, рассматривая машину. Лиан взглянул на Рулька снизу вверх, казалось, они уже о чем-то договорились. Даже со спины она чувствовала радость Лиана, он весь горел от любопытства. "О Лиан, - подумала она, - я знала, что ты будешь не в силах противостоять Рульку, но мог хотя бы попытаться".
      - Карана, - сказал Рульк приторным голосом, - присоединяйся к нам.
      Слова "к нам" были для нее словно нож в сердце. Неужели Лиан так скоро переметнулся к врагу? Она вспомнила сомнения Шанда: "Дзаинянам нельзя доверять. Они не могут справиться со своим любопытством".
      - Карана! - воскликнул Лиан. - Мы победили. Врата до сих пор открыты.
      - И если ты тоже согласишься помочь мне, то я отправлю вас назад, сказал Рульк.
      "Тоже? Что он имеет в виду?" - в панике подумала Карана.
      Стараясь держать себя в руках, она взглянула в ту сторону, где находилась плита. Плита все еще мерцала, это было чудом, на которое Карана и не надеялась. Теперь нужно было подвести Лиана к вратам. Если бы только она сумела незаметно для Рулька установить с Лианом мысленный контакт!.. Но пользоваться здесь своими способностями было слишком рискованно.
      - Я принесла воды, - спокойно сказала она. Пусть Рульк думает, что она все еще хочет помочь. - Может, ты позволишь осмотреть ожоги?
      Рульк смерил ее проницательным взглядом и чуть заметно улыбнулся. Карана отвела глаза, она была уверена, что он прочел ее мысли. Девушка стояла перед ним, в лохмотьях, с нечесаными волосами, миниатюрная, совсем юная, и пыталась внушить ему, что в ее зеленых глазах нет коварства. Рульку нечего опасаться ее, и то, что она ранила его в Катадзе, было чистой случайностью.
      Слова Рулька рассеяли все надежды.
      - Я вижу, мне не склонить тебя на свою сторону, мой маленький враг. Опасно тебя недооценивать. Ты похожа на мстительную Элинору и к тому же храбрее всех могущественных властителей, собравшихся в Катадзе. Но, несмотря ни на что, я заполучу тебя. Мне необходима одна твоя способность, о которой ты пока даже не подозреваешь. Видишь ли, я столько раз проникал в твое сознание, когда ты спала, что знаю тебя лучше, чем ты сама.
      Хищно улыбаясь, он двинулся к ней. Карана чувствовала, как он буравит ее мозг. Это напомнило ей ночные кошмары по дороге в Фиц-Горго. Той жуткой ночью под Нарном это тоже был Рульк. Он использовал ее в качестве связующего звена, чтобы пробудить гаршардов. Если бы не она, Шазмак стоял бы до сих пор!
      Карана резко отшатнулась, бутыль выпала у нее из рук, и ее содержимое расплескалось по полу. Девушка нагнулась, чтобы поднять бутыль, но разлившаяся вода уже успела замерзнуть. Карану охватил панический ужас. Если ей не удастся что-нибудь придумать, им с Лианом конец. Внезапно ее осенило.
      - Позволить тебе воспользоваться моими способностями? - Она рассмеялась ему в лицо. - Никогда! - Карана подскочила и изо всех сил наступила на его черный сапог.
      Рульк сжал кулак. Его руки дрожали, одно колено подогнулось. Теперь он едва держался на ногах. Рульк разжал руку и внимательно оглядел ее:
      - Я умею читать в твоем сердце. Если ты подчинишься мне, я отпущу Лиана. Если откажешься...
      - Великий Предатель! - сказала она. - Неужели всеобщая ненависть доставляет тебе удовольствие?
      - Все летописцы лжецы. - Он угрожающе улыбнулся.
      - Какого еще ответа можно ожидать от Великого Предателя! - усмехнулась Карана.
      - Это я-то предатель? - огрызнулся Рульк. - Когда-то у меня была союзница. Спроси своих друзей Мендарка, Иггура и Тензора, что они с ней сделали!
      Карана отступила. Казалось, он и вправду разозлился. Но его коварство было притчей во языцех, и она продолжала дерзить.
      - Ты для меня открытая книга, Рульк. А что касается Лиана, которого ты хочешь соблазнить своей лестью и посулами, так он продастся кому угодно за пару свеженьких фактов, которыми можно эпатировать публику, рассказывая свои истории.
      "Прости меня, Лиан, - подумала она, зная, что причинила ему боль. - Я не осуждаю тебя! Но если мы отсюда не выберемся, он снова сведет меня с ума. Главное, сбежать от него. А перед тобой я извинюсь потом".
      Она отступала, а Рульк медленно надвигался на нее, все происходило как тогда в Катадзе. Он поднял вверх руку:
      - Не пытайся меня рассердить. Я слышал сотни оскорблений, каких только имен мне не давали.
      - Прошла тысяча лет, и теперь у тебя лишь одно имя, Великий Предатель, - продолжала она, стараясь увести его как можно дальше от Лиана, к тому месту, где замерзла пролитая вода. - Ничего другого люди про тебя не помнят.
      - Каждую историю можно толковать по-разному! - сказал он, рассвирепев. - Мне просто нужен хороший летописец. - Он многозначительно посмотрел на Лиана. - Кажется, я его уже нашел.
      - Ложь останется ложью, даже если ее будет повторять самый великий сказитель на Сантенаре! - парировала она.
      Лицо Рулька потемнело от гнева. Его вытянутая рука затряслась. Слова Караны задели его.
      - Ты меня рассердила, малютка, - прохрипел Рульк и начал мысленную атаку.
      Давление нарастало, Карана сопротивлялась ему с трудом. Она чувствовала, как в глубине сознания происходит сдвиг, что-то подобное она испытала по дороге в Туркад. Ощущение то появлялось, то исчезало, словно поплавок подпрыгивающий на волнах. Это было предвестием безумия, и рассудок ее мог помутиться в любую секунду. Тянуть дольше она не могла.
      - Лиан, вспомни, о чем мы договаривались! - крикнула Карана. - Беги.
      - Подумай над моим предложением, Лиан, - сказал Рульк, хватая юношу за рубашку. - Тебе это намного выгоднее. Да и тебе тоже, Карана. Я исполню ваши самые смелые мечты. А взамен попрошу лишь об одной небольшой услуге.
      Карана замахнулась бутылью. Рульк попытался уклониться и поскользнулся на льду. Пока он старался сохранить равновесие, Карана что есть мочи швырнула в него тяжелый металлический сосуд. Бутыль раскроила ему лицо, и Рульк не удержался на ногах. Комнату окутала дымка.
      - Бежим! - завопила Карана, метнувшись к вратам. - Скорее, Лиан.
      Она забыла про его опухшую лодыжку и разбитое колено. Лиан, прихрамывая, заторопился к плите, но не прошел он и трех шагов, как Рульк был уже на ногах. Одной рукой он утирал заливавшую глаза кровь, а из другой били лучи света. Лиан, испугавшись за жизнь Караны, бросился на него. Они снова повалились на лед.
      Карана обернулась посмотреть, где Лиан. Сквозь клубящуюся дымку можно было различить лишь неясные очертания. Казалось, что он стоит на коленях перед Рульком, принося клятву верности.
      - Чего только ты не сделаешь для своих чертовых преданий! - закричала она, окончательно переставая соображать.
      Ничего не видя из-за крови, заливавшей глаза, Рульк вытянул руку в сторону врат. Стена позади Караны словно растворилась, и в ней появилась зияющая дыра. Затем весь дворец стал проницаемым. Он исчезал!
      Давление делалось невыносимым. Сумасшествие накатывало на Карану, словно океанская волна. Ее белый гребень навис над девушкой, накрыл с головой, волна повлекла ее к рифам безумия. Она пыталась бороться, но это было выше ее сил. Карана продолжала пятиться к вратам, за которыми открывался извилистый тоннель, терявшийся в дымке.
      Тоннель начал засасывать ее. Рульк наконец утер кровь и оттолкнул Лиана со своего пути. Только теперь она поняла, что Лиан пробовал ее защитить. Паника прошла, и Карана осознала, что допустила чудовищную ошибку. Рульк победил, борьба была недолгой.
      - Ллианнннн! - закричала она, карабкаясь назад, но поздно - врата уже уносили ее в неизвестность. Она протянула руки, но это было все равно что лезть вверх по облитой маслом воронке. Карана стала исчезать, растворяясь во вратах.
      Лиан побежал к ней и до колен провалился в вязкий пол. Он протянул Каране руку, но было уже поздно. Рульк снова навел на плиту луч света, огненная полоса прорезала потолок, и воздух с шипением стал вырываться наружу.
      - Назад! - зарычал Рульк.
      Последнее, что увидела Карана, было то, как Лиан силится ползти на четвереньках, увязая в полу. Рульк возвышался над ним, словно вампир.
      Карану швыряло во все стороны, крутило и вертело, под закрытыми веками мерцали разноцветные блики. Резко повернув, тоннель начал сужаться. Воздух проносился по нему с диким свистом. Карана изо всех сил старалась вспомнить, куда ей надо попасть: мастерская Тензора в Великой башне. Глаза начало щипать, нос и уши болели, во рту чувствовался привкус крови.
      Она ослепла, задыхалась! Карана открыла рот, стараясь сделать вдох, воздух клокотал в ее легких. Грудь сдавило, дышать становилось все труднее. Карана поняла, что теряет сознание. Она старалась сосредоточиться на Катадзе. "Мастерская, мастерская... - Она представила ее, пытаясь вызвать в памяти самый яркий и страшный образ. - Вспомни, как Тензор держал Лиана, когда бросал вызов Рульку!"
      Но, несмотря на все усилия, она не могла удержать этот образ. Казалось, будто мастерской больше не существует. Перед ее мысленным взором проносилось множество картин, но единственное, что она видела четко, - это был Рульк между колоннами павильона в тот миг, когда металлический купол катился по полу. Катился... катился... Образ растворялся.
      Однако этого было достаточно, чтобы врата вернули ее обратно. Она плюхнулась на что-то твердое. Попытавшись сесть, Карана больно ударилась головой. Она судорожно вдыхала воздух. Постепенно к ней вернулось зрение, однако вокруг не было ничего знакомого. Из носа текла кровь, Карана хотела вытереть лицо, но обнаружила, что не может двигать одной рукой. Другая рука вроде была цела. Повернув голову, Карана увидела тусклый свет, она лежала под металлическим полукругом. Это был купол павильона, она узнала его по форме. Вот куда принесли ее врата.
      "Интересно знать, сколько он весит. Надеюсь, я сумею его поднять". Свободной рукой Карана ощупала пространство вокруг себя. Она лежала на камнях, под четвертью купола, остальные три четверти были расплющены, вероятно, сверху на них что-то обрушилось. Она попробовала приподнять купол, но он не сдвинулся с места. Выползти из-под него она тоже не могла: щель, сквозь которую проникал свет, была слишком узкой. Это ловушка. Она умрет здесь и больше никогда не увидит Лиана.
      "Нельзя ли нырнуть обратно во врата?" - спрашивала она себя. Нет, они захлопнулись сразу за ней. Но даже если бы Каране удалось снова оказаться в тоннеле, она все равно погибла бы, или ее забросило бы в какое-нибудь место, откуда нет возврата. Карана чувствовала себя ужасно несчастной. Это была самая страшная ошибка в ее жизни, глупейшая ошибка, непростительная глупость.
      У нее начался жуткий приступ дурноты. Все тело пронизывала острая боль, словно в нее втыкали тысячи спиц. Из-за мигрени Карана вновь перестала видеть. Путешествия сквозь врата были ей явно противопоказаны. Наконец она уснула, свернувшись калачиком на камнях.
      Лиан лежал неподвижно, ожидая, что Рульк вот-вот обрушит на него свой гнев. Он приготовился к смерти. Но в этот момент шум воздуха, вырывающегося через отверстие, образовавшееся в потолке, превратился в рев. Рульк отошел в сторону, отодрал дверь и принялся ее комкать. Вскоре он держал в руках блин из какого-то мягкого материала. Осторожно подняв эту лепешку над головой, он стал раскручивать ее на кончике пальца до тех пор, пока она не взлетела вверх. Блин прилип к потолку, залатав прореху, через которую выходил воздух.
      Рульк поскользнулся, его тело сотрясала дрожь, движения становились все более и более судорожными. Он упал на одно колено, приступ не проходил. Спустя некоторое время Рульк устало поднялся и, пошатываясь, направился прочь: путешествие на Сантенар и последние события отняли у него силы. Лиан смотрел ему вслед сквозь прозрачные стены, пока Рульк окончательно не скрылся во мгле. Лиан снова остался один.
      Ему было страшно. Все случилось так быстро. Карана исчезла прежде, чем он успел осознать, что происходит. Почему она так рассердилась? Он прокрутил в голове эту сцену, стараясь взглянуть на все глазами Караны. Он вспомнил, как она кричала на него, обвиняя в том, что он переметнулся на сторону Рулька. Это было очень несправедливо, ведь, несмотря на сильнейшее искушение, Лиан не стал бы помогать ему. Как она могла настолько разувериться в нем? Это было так на нее не похоже.
      Теперь, когда Рулька не было рядом, Лиан не мог понять, почему слова карона показались ему такими заманчивыми. Дзаиняне однажды уже поверили Рульку, и для них это закончилось самым плачевным образом. Большинство из них были убиты, у остальных отняли все имущество, изгнали из родного Зиля. До сих пор, даже спустя две тысячи лет, этот народ все еще подвергается преследованиям. Дзаиняне отмечены Проклятием Рулька, постыдным клеймом, от которого им никогда не избавиться. Никто на Сантенаре не знал этого лучше Лиана. Неужели он предал бы любимую за такую сомнительную награду? Лиан сказал себе - нет, надеясь, что больше никогда в жизни не будет так искушаем.
      Что же ему делать? Убежать и спрятаться? Он обследовал плиту, но теперь она ничем не отличалась от остальных плит, которыми был вымощен пол. Врата захлопнулись. Лиан толкнул дверь, она с легкостью поддалась. В замках здесь не было нужды. Стены стали проницаемыми, и он мог бы проходить прямо сквозь них. Дотронувшись до стены, Лиан убедился, что она не тверже мыльного пузыря. Он вернулся к машине. Стоило ему прикоснуться к загадочному металлу, как пальцы юноши погрузились в него.
      Лиан обошел машину с другой стороны, внимательно разглядывая загадочный механизм. Он не походил ни на одно из тех приспособлений, что Лиану когда-либо доводилось видеть. Для чего он предназначен? Может, это просто игрушка, созданная Рульком, чтобы скоротать бесконечные часы заточения? Пустая забава?
      Прошел день. Лиана так мучила жажда, что он не мог думать ни о чем другом. Он стал обходить залы в поисках воды, которая должна была быть где-то неподалеку, ведь Карана нашла ее очень быстро. Неожиданно он забрел в ту часть Ночной Страны, где пространство было ужасно искривлено. Даже глядя сквозь прозрачные стены, он не мог понять, куда ему двигаться дальше. Испугавшись, Лиан поспешно вернулся в комнату с машиной, казавшуюся относительно безопасной.
      Там он провел много часов, мучимый голодом и жаждой. Лиан хотел пососать лед с пола, но он был залит кровью. Наконец ему посчастливилось найти чистый кусочек, он отколол его каблуком, положил в рот и стал ждать, пока тот не растает. У воды был противный металлический привкус.
      Лиана клонило в сон, но он боялся даже приближаться к спальне Рулька. В какой-то комнате он наткнулся на скамью, на которой можно было улечься, все же не так холодно, как на полу. Несколько долгих томительных часов Лиан провел в полудреме, пока не осознал, что с голодным заснуть все равно не удастся. Он стал бродить по темным залам, заглядывая в каждую дверь, в каждый шкаф. Юноша сделал много мысленных заметок для своего будущего сказания, но не обнаружил ничего съестного.
      Неожиданно появился Рульк с подносом в руках. Не то чтобы Лиан был рад его видеть, но во всяком случае это вносило хоть какую-то определенность. Карон переоделся в черную шелковую рубашку и выглядел отдохнувшим, хотя на лбу красовался синий кровоподтек от пореза. Он опустил поднос на мраморное возвышение. Лиан не мог отвести глаз от расставленных блюд.
      Рульк улыбнулся:
      - Ты голоден? Давай договоримся, и тогда сможешь поесть. Я вновь недооценил твою маленькую подружку. Мое пребывание здесь ослабило меня больше, чем я думал. Прошла тысяча лет с тех пор, как кто-либо наносил мне оскорбление, и еще никому не удалось сделать этого дважды.
      Лиан сглотнул слюну и отвернулся от подноса.
      - В любом случае здесь ты мне ни к чему, - размышлял вслух Рульк, расхаживая по залу. - Но если мы вернемся к твоим друзьям, ты очень пригодишься. Они тебе доверяют.
      - Что случилось с Караной? - спросил Лиан.
      - Я допустил ужасную ошибку, - спокойно сказал Рульк. - Она мне нужна как воздух.
      - Что произошло? - выкрикнул Лиан, встревоженный его интонацией.
      - Я не знаю, где она. Мне следовало предостеречь ее насчет врат, но все произошло слишком неожиданно.
      - Что значит "предостеречь"? - Лиан схватил Рулька за рукав. - Что с ней?
      - Ночная Страна исчезает, а врата порой бывают очень ненадежны. Даже твои друзья в Катадзе не помогут. Взгляни-ка сюда. - Рульк взмахнул рукой, и Лиан смог различить в воздухе нечеткое изображение: груда обломков - все, что осталось от Великой башни.
      - Врата отправили ее туда?! - голос Лиана срывался. Если бы Рульк не подхватил юношу, тот упал бы. Он попытался освободиться: - Я должен вернуться в Катадзу.
      Рульк без труда удерживал его.
      - Она могла туда попасть. Но с вратами никогда нельзя ничего сказать наверняка.
      - Отправь меня назад! - закричал Лиан, набрасываясь на Рулька с кулаками.
      Рульк поймал его руки.
      - Может быть, но, вначале ты должен будешь сделать то, о чем я тебя попрошу. В любом случае в данный момент у меня просто нет сил.
      - Что... случилось? - тихо спросил Лиан, прекращая бессмысленное сопротивление.
      - В Катадзе? Думаю, твои друзья вытянули из скалы слишком много энергии и обрушили башню.
      - Значит, они все мертвы!
      - Я вовсе не уверен, летописец. Мои враги живучи и хитры. Пока что больше мне ничего увидеть не удалось. Для того чтобы знать подробности, надо открыть врата и попасть в Катадзу. Он вновь взмахнул рукой. - Эти чары не позволят тебе лгать, отвечай правдиво. Расскажи мне о себе, Лиан.
      Хотя юноша не был абсолютно уверен, что таким образом не навредит друзьям, он не мог удержаться от искушения и поведал Рульку историю своей жизни начиная с самого раннего детства, которое Лиан провел в засушливом Эпперанде, где так сильно отличался от остальных детей.
      - Эпперанд! - воскликнул Рульк. - Так ты дзаинянин!
      - Да, - ответил Лиан.
      - Почему же гаршарды ничего мне не сообщили? Теперь все становится на свои места. Продолжай.
      Лиан рассказал о том, как ребенком его послали в Школу Преданий, на другой конец света, о годах учения, сенсационном открытии и шумном успехе на Выпускных Испытаниях прошлым летом, когда он изложил собственную версию "Сказаний о Непреодолимой Преграде", за что был удостоен звания мастера-летописца.
      И все это время Рульк не сводил с него проницательных глаз, которые, казалось, видят его насквозь. То, что Лиан дзаинянин, было для Рулька большим потрясением.
      Лиан рассказал ему и историю возникновения Непреодолимой Преграды, упомянув о таинственном убийстве девушки-калеки и о своих подозрениях, что кто-то незаметно проник в разрушенную крепость Шутдара, чтобы совершить гнусное злодеяние. Но для чего? Что стремился скрыть убийца?
      - У тебя дар красноречия, летописец! - воскликнул Рульк. - Я видел тело бедной девушки, но не знал, что она была убита. Продолжай.
      Лиан вкратце изложил события, происшедшие с тех пор, как он оставил школу, упомянув и свое постыдное сотрудничество с Тензором. "Какой я слабак, - подумал Лиан. - Сначала Эммант взял надо мной верх, затем я подчинился Тензору. А теперь и Рульку". Но в то же время Лиан сознавал, что ему хочется отвечать на вопросы карона и самому о многом его расспросить.
      - Рульк... - начал он.
      - Довольно! - резко оборвал его карон. - Теперь я выяснил, кто ты.
      Положив одну руку на плечо Лиану, другой он приподнял его подбородок. Их глаза встретились. Затем голова юноши откинулась, сознание помутилось. Он словно стал бесплотным. Чистый дух, парящий в клубах тумана.
      Взглянув вниз на свое бескостное тело, Лиан увидел стоявшего над ним Рулька. Толстые пальцы карона погрузились в череп юноши, словно в металл машины. Это было невероятно: просто галлюцинация. Рульк вытащил его мозг, перекидывая полушария из руки в руку. Карон произносил отрывистые команды на каком-то чужом языке, потому что Лиан не понял ни слова. Наконец Рульк положил мозг обратно.
      Галлюцинация рассеялась, Лиан снова вернулся в свое тело, его мозг словно кишел муравьями, чьи бесчисленные лапки были измазаны кислотой. Он увидел, как Рульк отшатнулся, в этот же миг юноша потерял сознание.
      12
      ПОД РАЗВАЛИНАМИ
      Карана проснулась в темноте. Девушка стала кричать, пока не охрипла, она все еще надеялась, что в башне остался кто-то живой. Часы били, словно погребальный колокол, костяшки пальцев покрылись синяками и ссадинами, Карана сдалась.
      Внезапно она услышала шум падавших сверху камешков, затем ощутила едкий запах газа. Было ужасно жарко! Карана вспотела, и там, где ее рубашка соприкасалась с металлом, ткань промокла насквозь. Это показалось ей странным, ведь Катадза находилась высоко в горах, и обычно здесь было прохладно. После очередного подземного толчка вновь посыпались камни. Внезапно Карану охватил панический ужас, у нее начался приступ клаустрофобии. Девушка билась головой о купол до тех пор, пока не лишилась чувств.
      Сквозь щель под купол проникали пары серы. Забрезжил свет, занимался новый день. Должно быть, она снова заснула. Карана стала отгребать булыжники в надежде, что ей удастся прорыть лаз.
      Она начала с небольших обломков, сдвигая их один за другим в свободную часть своей темницы, пока не заполнила почти все пространство. Наконец Карана добралась до большого камня: если она его сдвинет, вероятно, ей удастся вылезти наружу. В тот момент, когда она подсунула пальцы под камень, башня снова закачалась. Карана отдернула руки.
      Все стихло, и она попробовала снова. На этот раз камень немного подался, но этого было недостаточно. В тусклом свете девушка осмотрела обломок. Если ей удастся убрать его, она сможет просунуть в образовавшееся отверстие голову и плечи. Но достанет ли ей смелости? А что если в это время произойдет очередной толчок и ее придавит? Такая смерть ужасала девушку. Но, оставшись здесь, она погибнет наверняка.
      Карану вновь охватила паника. Она вцепилась пальцами в камень с такой силой, что они начали кровоточить. Обломок чуть сдвинулся, но потом застрял. Она слегка раскачала его, чувствуя, что сорвала ногти. Башня снова дрогнула, но на этот раз, приложив отчаянное усилие, Карана сумела воспользоваться толчком, чтобы выпихнуть камень. За ним показалось довольно большое отверстие.
      Карана глубоко вздохнула и быстро вылезла из-под купола. Оглядевшись, она увидела в стенах и потолке башни широкие трещины. Карана просунула голову и плечи в одну из таких расщелин, в это время башню вновь сотрясли подземные толчки. Девушку ослепила посыпавшаяся сверху штукатурка. Она протерла глаза, стараясь не поддаваться панике. Проход впереди был завален.
      Повернув в другую сторону, Карана заметила довольно широкую щель между двумя разъехавшимися плитами, за которой виднелись полуразрушенные ступеньки. Если ей удастся туда добраться, возможно, она найдет выход из башни. Она стала продвигаться в этом направлении, то и дело облизывая кровоточившие пальцы, стараясь глубоко дышать, чтобы справиться с вновь накатившим на нее приступом клаустрофобии. Здесь страх перерос в панический ужас. Хватит ли у нее решимости?
      Вначале щель была достаточно широкой, и Карана без особых усилий пробиралась между плитами, но на повороте проход настолько сузился, что она изорвала одежду о шершавые стены. Мужество изменило Каране, ей стало казаться, что бороться за жизнь бессмысленно. Тогда Карана представила, что Лиан бросился за ней сквозь врата и теперь лежит где-то рядом под обломками и зовет ее на помощь. Образ был настолько реальным, что она ясно увидела искаженное отчаянием лицо юноши.
      - Лиан! - закричала она. В ответ послышался шум камнепада. Этого было довольно. Она сняла одежду, связала ее ремнем и двинулась к лестнице, проталкивая узел перед собой.
      Она протиснулась сквозь узкий участок, правда ободрав в нескольких местах кожу. За поворотом Карана была вынуждена отдохнуть, несмотря на очередной приступ клаустрофобии. Становилось все жарче, она поползла дальше и наконец выбралась к подножию широкой лестницы. После заточения под куполом это помещение показалось ей настоящим дворцом, но вскоре Карана поняла, что отсюда тоже нет выхода.
      Впереди была стена, наверху потолок из плотно подогнанных друг к другу каменных плит. Отсюда вела лишь узкая щель, по которой она попала на лестницу. Очевидно, часть башни обвалилась. В стене тоже были трещины, через них Карана могла разглядеть крыши крепости, многие здания рухнули, но несколько минаретов все же устояло.
      Открывавшаяся картина потрясла Карану. Она подумала о том, что сталось с ее друзьями, но сейчас у нее просто не было сил беспокоиться за их судьбу. Она быстро оделась и, присев, чтобы натянуть сапоги, около своей ноги увидела дырку в полу у самой стены, наполовину засыпанную камнями. Железным обломком, который она подобрала неподалеку, Карана расчистила ее. Оказалось, что это круглая шахта, отверстие было чуть шире ее плеч. Внизу шахта была завалена камнями, однако, когда она подняла голову, не замеченный ею вначале путь наверх, насколько хватало глаз, остался свободен. Карабкаться по гладкой стене было нелегко, но Карана, упираясь спиной, ладонями и ногами, полезла вверх. Один раз она чуть не застряла и так испугалась, что едва смогла сдержать крик. Наконец забрезжил дневной свет. Карана высунула голову наружу. Она забралась высоко, на добрых шестьдесят-семьдесят футов от основания башни. Далеко внизу виднелись остатки наполовину обвалившихся стен, чудом уцелевшие лестничные пролеты и арки. Великая башня превратилась в руины.
      Спуск на первый взгляд казался невозможным даже для такого скалолаза, как Карана, тем более что у нее не было необходимого снаряжения. К счастью, часть изразцов облицовки осыпалась и на их месте образовались шероховатые впадины, так что Карана слезла без особого труда.
      Уже почти стемнело, когда она оказалась внутри полуразрушенной крепости. Карана прошлась по залам, в которых раньше жили аркимы. Там она обнаружила воду и немного еды. Было видно, что когда-то в этих помещениях хранились большие запасы провизии. Значит, кто-то все-таки выжил и решился пересечь Сухое Море. "Только бы это были Шанд и Малиена", - подумала Карана и набросилась на еду, словно голодный волк.
      После ужина Карана осмотрела себя в зеркало, чудом уцелевшее в ванной комнате. Вся кожа была покрыта синяками, ссадинами и грязью. Глаза красные, как у кролика, одежда превратилась в лохмотья.
      "Что бы сказал Лиан, если бы видел меня сейчас? - подумала она и усмехнулась. - Хотя ну его к черту, он сам тоже не слишком заботится о своей внешности". При мысли о Лиане у нее на глаза навернулись слезы, она вспомнила, как он стоял на коленях перед разъяренным Рульком.
      Чуть позже, к превеликой радости, она обнаружила свой дорожный мешок, валявшийся там, где она его оставила, перед тем как подняться на башню. Карана достала оттуда чистую одежду, наполнила из цистерны ванну, помылась и переоделась, снова почувствовав себя человеком. Затем она обследовала Катадзу на тот случай, если Лиан все же смог последовать за ней.
      Карана не нашла его. На самом деле девушка почти не надеялась на это. Ведь она сама бросила своего единственного возлюбленного в исчезающей Ночной Стране. Вероятно, он уже мертв.
      Весь следующий день она опять провела в тщетных поисках. Девушка обошла бесчисленные помещения Катадзы, еще раз заглянула в каждый уголок полуразрушенной Великой башни, но не обнаружила никаких следов Лиана. Карану охватило отчаяние.
      "Он погиб, и я повинна в его смерти. Я должна была защитить его. А если он выжил и остался в Ночной Стране, Рульк заставит его подчиняться себе. Как может Лиан противостоять ему? Мне ли не знать, что это нереально".
      Она боялась и за себя. Воспоминание о том, как Рульк проник в ее сознание и чуть не свел с ума, пугало Карану. Карон вызвал в ее памяти события, которые она стремилась забыть целых полгода: подлость Эмманта, приступ сумасшествия, Аркимский Совет.
      Она с такой легкостью поверила в предательство Лиана, осудила его, хотя у нее не было никаких доказательств. Рульк одурачил ее. Сделал так, чтобы между ней и Лианом возникла стена недоверия.
      Девушка села на ступеньки неподалеку от разрушенной башни. У нее не было возможности выяснить, как давно ушли ее друзья. Вероятно, время в Ночной Стране течет совсем по-иному. Ей казалось, что она провела там лишь несколько дней, но Карана не обнаружила никаких следов. Может, они покинули Катадзу много недель назад или даже месяцев. Нет, все же не месяцев: солнце в полдень стояло в небе так же высоко, как в тот день, когда она поднималась на башню.
      Ветерок гнал по земле клочки бумаги. Девушка машинально подняла один из них - это был свиток Тензора, переписанный Лианом. Карана побежала за остальными, она знала, как они дороги ее возлюбленному. Поискав вокруг, она обнаружила сумку Лиана, в которой лежал дневник с незаконченным "Сказанием о Зеркале". Карана перелистывала страницы, записи Лиана оживили воспоминания о времени, проведенном вместе. От отчаяния у нее разрывалось сердце, дневник был единственной памятью о нем.
      Второй день был столь же томительным, как и первый. Никогда еще Карана не чувствовала себя такой одинокой. Идти или остаться? И то и другое было смертельно опасно. Сухое Море превратилось сейчас в раскаленную пустыню. Даже если она отправится коротким путем Мендарка, проделать такое путешествие в одиночку ей не под силу. Если не удастся догнать остальных, придется вернуться и ждать здесь до зимы. А это еще двести дней, и Рульк может появиться в любую минуту.
      Если она хочет догнать их, надо выходить немедленно, но Каране никуда не хотелось двигаться. Под сенью платинового купола они с Лианом стали когда-то любовниками, и произошедшее в тот день казалось ей самым большим чудом. От этих воспоминаний Каране стало ужасно грустно. На землю медленно опускалась ночь, нежная, словно ласки возлюбленного. Карана завернулась в плащ, прижала к груди дневник и заснула.
      13
      МЫШЕЛОВКА
      Рульк оправился прежде Лиана. Он стоял и смотрел сверху вниз на летописца, такого юного и беззащитного. Выяснил ли он правду об этом дзаинянине, унаследовавшем от своих предков многовековой опыт сопротивления? Рульк опустился на одно колено и внимательно оглядел юношу. Что-то в нем смущало карона, он определенно имел какой-то загадочный и редкий дар.
      Рульк хотел лучше понять Лиана, карону теперь страшно не хватало информации. А ведь до заключения в Ночной Стране именно осведомленность делала его таким могущественным. Сейчас он знал лишь то, что успели рассказать ему гаршарды во время их краткой встречи в Туркаде.
      Рульк нуждался в сети шпионов, но прежние каналы давно уже перестали существовать. Лишь гаршарды сохранили ему верность. Однако они превратили служение хозяину в бессмысленный ритуал, о котором спустя столетия забыли вовсе, и Рульку пришлось пробудить их, но это было лишь жалкое подобие преданных слуг. Сколько времени потребуется, чтобы все восстановить? Во всяком случае, гораздо больше, чем было у него в распоряжении. Мир сильно изменился за прошедшее тысячелетие, и теперь старые враги стали для Рулька загадкой.
      Лиан мог бы очень ему помочь. Со многими из них юноша знаком лично, и к тому же звание летописца давало ему право разговаривать с любым самым высокопоставленным лицом. Конечно, не идеальный шпион, но все-таки довольно неплохой. К тому же он знает Предания, а это очень ценное качество.
      Однако Рульку не удавалось рассеять тревогу. По сравнению с другими проблемами, которые предстояло решать, это был всего лишь пустяк, но лучше лишний раз убедиться! Приложив пальцы к вискам юноши, Рульк обследовал его мозг. Да! Лиан обладал редким даром, который позволял ему противостоять оружию аркимов. Этой способностью Рульк наделил дзаинян две тысячи лет назад! Дело принимало совсем иной оборот. Нужно было подумать, как, учитывая это обстоятельство, лучше использовать Лиана. Карон еще не полностью изучил юношу, но ведь узнать кого-то до конца вообще невозможно.
      Такой шпион будет необходим Рульку. Но как защитить Лиана? Ведь путь из Катадзы в Туркад чрезвычайно опасен. Рульк нащупал на груди юноши нефритовый амулет, который подарила Лиану мать, отправляя его в Чантхед. Потом амулет заговорила Феламора и отдала Эмманту, чтобы тот смог подчинить Карану, но Малиена уже давно сняла с него заклятие.
      Рульк положил талисман на ладонь и плюнул на него, бормоча какие-то слова. Затем вновь спрятал его под рубашкой Лиана.
      - Что ж, Лиан, это все, что я могу для тебя сделать. Он не спасет от удара в спину, но будет приносить удачу. Хотя не советую слишком на него полагаться за игорным столом. А теперь ты станешь мне помогать? - мягко спросил Рульк.
      Лиан не шевелился, хотя было видно, как под закрытыми веками движутся зрачки. В его горле что-то булькнуло, и из уголка рта по щеке потекла струйка слюны. Он повернул голову.
      - Если ты поддержишь меня, я дам тебе все, что желаешь, - продолжил Рульк таким же вкрадчивым голосом. - Богатство, о котором ты не мог даже мечтать, любовь прекрасных женщин...
      - Меня это не привлекает, - ответил Лиан, надо признаться не совсем искренне. После нескольких неудачных попыток ему наконец удалось поднять голову, и юноша увидел перед собой лицо Рулька.
      Карон широко улыбался. Ему нравилась смелость, в этом юнце что-то было, так же как в девчонке. Неплохая пара.
      - Очнись, Лиан! Так чего же ты хочешь? Скажи мне, и ты это получишь.
      - Мне нужна Карана! - воскликнул Лиан.
      - И мне тоже, летописец!
      На Лиана нахлынула волна бессильной ревности. Никто не мог соперничать с Рульком.
      - Она моя! - гневно воскликнул он. - Ты ее не получишь.
      - Она не твоя собственность, - ответил Рульк. - И может отдаться кому пожелает. К тому же она тебя предала, бросив здесь.
      - Карана не виновата, - сказал Лиан. - Врата засосали ее.
      - Вначале она обвинила тебя в измене, Лиан. А затем сбежала. По-моему, вполне сознательный поступок!
      - Может, и так. Но все равно я надеюсь, что с ней не случилось ничего плохого.
      - И я тоже, летописец. Поверь, Карана мне просто необходима. Если бы я мог вернуть ее, я бы уже это сделал.
      - Так почему же ты не отправился вслед за ней?
      - Потому что, если бы я даже сумел сохранить контроль над вратами, в моем нынешнем состоянии подобного путешествия мне просто не выдержать.
      - Тогда пошли меня, - закричал Лиан. Рульк злорадно ухмыльнулся:
      - Вполне понятное желание, летописец. Делай, что я тебя говорю, и я это учту. - Рульк взглянул вверх. Лиан тоже поднял глаза. Сквозь ставший теперь прозрачным, как стекло, потолок на иссиня-черном небе виднелись какие-то причудливые созвездия. - Если будешь противиться, то замерзнешь здесь. Так что не упрямься. Ты ведь жаждешь знаний, не так ли?
      Это было правдой. Знания являлись самой большой страстью Лиана. Брошенный, преданный, обреченный на веки вечные остаться в Ночной Стране, он сгорал от желания услышать рассказ Рулька. Он мог бы все за это отдать.
      - Просто спроси меня, - мягко проговорил, прочитав мысли юноши, Рульк. - Что в этом плохого.
      - Меня интересуют три вещи, но я не собираюсь торговаться с тобой из-за них, - сказал Лиан нервно, облизывая губы. - Я дзаинянин! И каждая клеточка моего существа предостерегает меня от этого.
      - Спроси, - повторил Рульк. - Может, я удовлетворю твое любопытство просто так.
      Лиан колебался. Даже задавать вопросы заклятому врагу казалось ему своего рода предательством. Но с другой стороны, он ведь ничего не обещал. А вдруг Рульк все же расскажет ему что-нибудь. Так или иначе, Лиан ничем не будет ему обязан.
      За спиной у Рулька, словно мыльный пузырь, лопнула стена.
      - Советую поторопиться, - предупредил Рульк.
      - Я хочу знать правду о том, что произошло в башне после исчезновения Золотой флейты, - выпалил Лиан. - Кто убил девушку и зачем.
      - Я не могу ответить на твой вопрос, это мне не известно.
      - Тогда я хочу... - Лиан колебался, он уже чувствовал себя виноватым. Я хочу знать, что сказал тебе Кандор. Незадолго до смерти он писал, что намерен открыть тебе какую-то тайну.
      - Ты и впрямь дотошный! - усмехнулся Рульк. - Наша встреча так и не состоялась, его убили по дороге. Бумаги Кандора, должно быть, в Катадзе.
      - Убили?! - воскликнул Лиан. - Кто?
      - Меня заключили сюда прежде, чем я смог это выяснить. Думаю, это дело рук Мендарка или Иггура, а может, кого-то из аркимов. Наверняка это были мои враги, не его. После того как я разрушил Тар-Гаарн, у каждого аркима появилась причина меня ненавидеть. Хотя так было и прежде. Все это тебе известно.
      - Значит, бумаги хранятся в Туркаде, - сказал Лиан. - В архивах крепости. Там я впервые услышал о Кандоре.
      - Эту загадку я оставляю тебе. Кандор давно мертв, а у меня есть устройство намного более совершенное, чем флейта и тому подобные вещи. Кого теперь волнуют его дурацкие секреты? Кандор всегда оставался ничтожеством. У него не было дара предвидения, и даже если бы он отыскал флейту, кто бы решился воспользоваться ей через столько лет? Теперь она уже ни на что не годна, так же как и Зеркало, которое твои друзья считают таким сокровищем. Они еще узнают, как опасно на него полагаться!
      - Где хранится архив Кандора? - закричал Лиан. - Можно всю жизнь потратить на поиски.
      Рульк ухмыльнулся:
      - А ты хочешь, чтобы тебе все приносили на блюдечке. Даже в молодости я знал, чтобы достигнуть чего-то, нужно рассчитывать лишь на свои силы. Однако убийство карона волнует и меня. Поищи его бумаги в уцелевшей части Катадзы. Каков твой следующий вопрос?
      - Ключ к Арканскому Зеркалу.
      - Я не понимаю, о чем ты говоришь.
      - Феламора сказала, что оно было заперто Ялкарой, но в Туркаде есть ключ.
      - О проделках Ялкары мне тоже ничего не известно. Кстати, чем она занималась в последнее время?
      - В последнее время? - удивленно переспросил Лиан. - Ялкара давно ушла из нашего мира.
      - Ушла! - Рульк схватил Лиана за рубашку. - Но куда? - Лиан колебался. Может, он выдает какие-то секреты? Да нет, "Сказание об Исчезновении Ялкары" было известно всем.
      - В Преданиях говорится, что она с помощью Зеркала обнаружила брешь в Непреодолимой Преграде и вернулась на Аркан больше трехсот лет назад. Неужели ты этого не знал?
      Рульк пошатнулся и сел, глубоко вздохнув. Он поднял глаза к небу и стал смотреть на звезды. Вокруг него заклубилась светящаяся дымка, размывая контуры машины.
      - Ты еще полезнее, чем я думал, летописец. Я был здесь... отрезан от всего мира. И даже не слышал о величайшем событии прошлого тысячелетия. Так, значит, все же возможно проникнуть сквозь Непреодолимую Преграду. Со временем все начинает разрушаться. Это чрезвычайно интересно. Вероятно, мои замыслы чересчур ограниченны. Ну и каков же твой последний вопрос? Что ты желаешь знать больше всего?
      Лиан совсем забыл о чувстве вины.
      - Ты уже упоминал об этом - тайнопись каронов. Я хочу увидеть Таблицу Вассалов, содержащую ключ к шифру.
      Лицо Рулька потемнело.
      - Ты просишь слишком многого. Я сам уничтожил ее, сжег, а пепел развеял над океаном. Этот язык - единственное, что мы принесли из Бездны. Только кароны владеют им. Ты не получишь ключа.
      Но затем Рульк передумал. "Почему бы не пообещать ему? Даже если он когда-нибудь расшифрует записи, это уже не будет иметь никакого значения", решил Рульк.
      - Хотя почему нет? - произнес он вслух. - К тому времени как я закончу свое дело, документы каронов будут представлять интерес лишь для историков. Можно только приветствовать желание величайшего летописца нашего века сложить "Сказание о Каронах". - Рульк повернулся к Лиану, чтобы увидеть его реакцию. Но лицо юноши оставалось спокойным. - Хорошо, мастер-летописец, я подумаю над этим. А пока расскажи историю моего пленения.
      Рульк откинулся на спинку кресла с довольной улыбкой, ему не терпелось узнать, о себе что-нибудь новенькое.
      "Уж эти сведения точно не могут никому навредить". - И польщенный Лиан приступил к рассказу.
      - Все началось со времени падения Тар-Гаарна и смерти Питлиса, архитектора этого величественного города и твоего славного Альцифера.
      - О, Альцифер! - вздохнул Рульк. - Как я любил это место.
      - Альцифер был великолепен: воплощение тщеславия и гордыни, жестокости и воинственности, волшебства...
      - Жестокости и воинственности? - усмехнулся Рульк. - Как вы, летописцы, любите эпитеты.
      - Он был воплощением духа каронов, таким его создал Питлис. Все его население - алхимики, ученые, инженеры и мастера, даже сам Рульк составляло единый механизм. Их жизнь была целиком посвящена одной цели открыть проход в Непреодолимой Преграде!
      - Ведь это не та легенда, которую распространил Совет, - заметил Рульк.
      - Предания не льстят ни Совету, ни Магистрам, - резко сказал Лиан.
      - Хорошо, посмотрим!
      - Ни тебе! "Сказание об Альцифере" полно трагизма, потому что в нем повествуется об одном из самых вероломных предательств, которое стало причиной падения Тар-Гаарна. После этого тебя и стали называть Великим Предателем. - Он взглянул на Рулька, но лицо карона было бесстрастным.
      - Продолжай, летописец. Пока что твоя история близка к правде, кроме прозвища, которым вы меня заклеймили. Как начинается сказание?
      - С описания мира, опустошенного и разоренного войнами периода Катаклизма, которые длились несколько веков. Сантенар был залит кровью. По дорогам бродили толпы нищих, но не у кого было просить подаяния. Всех разорила война. Тот, у кого осталась еда и крыша над головой, считался богачом.
      Затем началось страшное моровое поветрие. Перепуганные жители бежали из городов, всюду разнося заразу. Чума продолжала свирепствовать в течение целого столетия. Из-за предательства Рулька пал Тар-Гаарн, последний оплот свободы. Единственным островом цивилизации на Сантенаре был величественный Альцифер, и кичливая роскошь этого города теперь бросалась в глаза еще сильнее.
      Рульк торжествовал. Сантенар стоял на краю гибели. Война, чума и голод унесли более половины его жителей. Людям едва удавалось прокормиться. Но самое страшное заключалось в том, что было утрачено почти все культурное наследие. Только в Зиле еще сохранились библиотеки. Произведения искусства, архитектуры, музыкальные и литературные шедевры и даже Предания Сантенара безвозвратно пропали, ведь людям теперь было не до них.
      Оставшиеся в живых члены Совета были бессильны. И тогда Рульк выдвинул ультиматум: "Выдайте мне все архивы, изобретения, инструменты и прочие секреты. И тогда сможете сохранить звания, регалии и привилегии, которыми вы пользовались. Если же нет..."
      Но угрожать не было нужды. Рула, занимавшая пост Великого Магистра, умирала, а среди сброда, из которого состоял в то время Совет, было лишь три по-настоящему одаренных человека: Иггур, Мендарк и Тензор...
      - Насчет сброда ты прав, да и эти трое не лучше остальных, - сказал Рульк. - Посуди сам: Мендарк скорее хитрый, чем одаренный; Иггур выдающийся человек, однако совсем нестойкий; он на всех смотрит свысока, однако им легко манипулировать; Тензор - копия Питлиса - гордый болван, снедаемый ненавистью.
      - Они и теперь не изменились, - ответил Лиан. - Но им все же удалось заточить тебя сюда.
      - Обманом! Продолжай, летописец.
      - Рула позвала к себе Мендарка...
      - Я помню Рулу, - перебил его Рульк. - Весьма достойный противник. Я всегда ею восхищался!
      Лиана стало раздражать то, что Рульк его постоянно прерывают.
      - Так ты не хочешь услышать, что было дальше?
      - Продолжай, - сказал Рульк.
      - Если ты готов слушать.
      Рульк откинулся назад, усмехнувшись.
      - "Ты должен возглавить Совет, - произнесла Рула. - Только тебе это под силу, Мендарк. В Альцифере есть оружие, которое поможет Рульку завоевать мировое господство. У нас нет против него защиты". - "Но что же нам делать? " - воскликнул Мендарк, стоя на коленях у ее смертного одра. - "Нужно найти слабое место в конструкции Альцифера. Оно должно быть". - "Тензор уже работает над этим". - "У нас есть еще один выход. Сыграть на соперничестве между Рульком и Кандором. Сейчас Кандор направляется в Альцифер. Используй его... " - И Рула скончалась, не сказав больше ни слова.
      Теперь усмешка сползла с лица Рулька.
      - Не могу поверить, что Кандор был замешан в заговоре.
      - Об этом мне ничего не известно, - ответил Лиан и продолжил:
      - Я не вижу выхода, - произнес Мендарк. На смену отчаянию пришла полная апатия.
      Иггур молчал.
      - Может, стоит покориться? - предложил Мендарк. - Неужели гнет тирании хуже, чем голод и полное уничтожение Сантенара?
      Иггур не произнес в ответ ни слова.
      - Для нас рабство хуже смерти, но простые люди смотрят на это иначе... - продолжал рассуждать Мендарк.
      - Хватит молоть чушь, болван! - взорвался Иггур.
      - Война истерзала мне сердце, - ответил Мендарк. - Я за мир любой ценой.
      - Неужели ты хочешь остаться в истории как человек, продавший свой народ в рабство?
      Эти слова возымели действие. Иггур знал, как печется Мендарк о своей репутации.
      - Я попытаюсь что-нибудь предпринять, - промямлил Мендарк.
      - А как насчет Запрещенных Искусств?
      - Но это же чистое безрассудство.
      - Так ты боишься! - воскликнул Иггур. - Ты же говорил, что всем готов пожертвовать ради своего мира.
      - Я не знаю, что делать.
      - Зато я знаю, - ответил Иггур.
      В этот момент в зал вбежал Тензор - единственный, кто выжил из членов прошлого Совета. Несколько месяцев он провел изучая чертежи города-механизма Альцифера, оставленные Питлисом, пытаясь обнаружить слабое место в его обороне.
      - Я нашел брешь! - закричал Тензор. - Питлис внес в чертежи Рулька незначительные изменения, которые никто не заметил.
      - Что случится, когда Рульк приведет механизм в действие? - спросил Иггур.
      - Этого предугадать нельзя, - ответил Тензор. - Может, и ничего, если только...
      - Не тяни! - взревел Мендарк, потеряв терпение.
      - Если только мы не найдем способ как-нибудь повлиять на это.
      (Рульк теперь сидел на самом краешке кресла. Лиану стало интересно, чем так взволнован карон.)
      - Но как? - спросил Мендарк. - Ведь тогда мы должны находиться прямо там и...
      - Верно, - подтвердил Тензор. - Нам придется прибегнуть к Запрещенным Искусствам.
      - Нет! - взвизгнул Мендарк. - Рула была величайшим Магистром всех времен, но и она не выдержала. Эти эксперименты убили ее. Мне такое не по силам.
      - И мне, - сказал Тензор. - Из нашего Совета на это не способен никто, кроме...
      Они оба взглянули на Иггура.
      - Может, я и соглашусь, - произнес он, глядя на них сверху вниз. - Если положение и впрямь такое безнадежное. Но для меня это чудовищный риск. Я не стану даже пытаться без вашей поддержки.
      - Мы с тобой.
      - Во всем, - сказал Иггур, словно желая убедиться, что смысл его слов дошел до собеседников.
      В конце концов план действий был разработан. Они попытались извлечь максимальное преимущество из единственной слабости Рулька - гордыни, воплощенной в великолепии Альцифера. Переодевшись странниками, члены Совета отправились в Альцифер. По дороге они чувствовали, как искажается сама структура мира, когда Рульк пытается привести в действие свой город-механизм.
      Он держал в своих руках все рычаги и подчинил себе жителей Альцифера, превратив их в живую машину. Полученную энергию он направил на дрогнувшую Непреодолимую Преграду. И вот она прогнулась в сторону Бездны. Если бы не те едва заметные изменения, внесенные когда-то Питлисом, Рульк прорвался бы сквозь нее. Но в последний миг она выгнулась в другую сторону, вобрав в образовавшийся пузырь кусочек Бездны.
      Теперь уже Рульк не улыбался. Он напряженно смотрел в лицо Лиана.
      - Продолжай! - велел он.
      - Иггур начал Запрещенные опыты. Вначале менее опасные. Рульк проглотил наживку, ничего не заподозрив. Давление возрастало, все чувствовали страшное напряжение. Иггур приступил ко второй, наиболее рискованной части.
      Внезапно не выдержал Мендарк, за ним Тензор. Тщательно продуманная система стала разваливаться. Все усилия пошли прахом. Иггур, впадая в панику, умолял о помощи, но все думали лишь о собственном спасении.
      Скорпион ужалил, Рульк проник в мозг Иггура, раздирая его на части. Началась яростная борьба. Иггур разъярился, затем почувствовал, как на него надвигается сумасшествие.
      Оставался лишь один выход, очень рискованный, но Мендарк все же решился. Он тоже проник в сознание Иггура и поймал там Рулька в ловушку. Поединок длился несколько часов, но сумасшествие Иггура дезориентировало Рулька, и он ретировался первым.
      Отчаянным усилием Мендарк водворил Рулька в пузырь, образованный Непреодолимой Преградой, и запечатал все выходы. Так была создана Ночная Страна, тюрьма, из которой невозможно вырваться, граничащая со всем и ни с чем. В конце концов Питлис был отомщен.
      И с тех пор Иггур стал ненавидеть Мендарка смертной ненавистью. Это сказание никогда не предавалось огласке, во всяком случае целиком.
      Лицо Рулька было мрачнее тучи.
      - Сплошное вранье! - Карон стукнул кулаком по столу с такой силой, что тот перевернулся. - Подлый обман.
      Лиан отпрянул.
      - Не я сочинил это, - пискнул он. - Я просто изложил ту версию, которая пересказывается уже тысячу лет.
      - Чума на твои предания! - выругался Рульк, в его глазах плясали карминовые искры. - Как можно верить хоть одному твоему слову после такой чудовищной лжи. У меня украли даже имя.
      - Но в чем же здесь ложь? Объясни мне наконец.
      - И не подумаю! - заорал Рульк. - Меня заманили в ловушку, и невинная женщина, которая должна была стать моей женой, погибла. Вот самое великое предательство, которое видел мир.
      Лиан прекрасно знал, что за Рульком тянется слава вероломного изменника, но сейчас его слова казались искренними. А если это так, то в Предания закралась страшная ложь. Кто был в этом повинен?
      Некоторое время каждый из них размышлял о своем. Лиану пришли на память другие спорные факты и трактовки, которые всегда представлялись ему сомнительными.
      - Я не пожалею всей жизни, чтобы установить истину, - тихо сказал Лиан. - Но не ради тебя, Великий Предатель.
      - Ты несправедлив ко мне, летописец, - ответил Рульк с тихим негодованием. - Все, что я когда-либо предпринимал, имело одну цель узнать, кто еще остался в живых из моей расы. Что может быть благороднее?
      Лиан молчал. Рульк действительно проявил благородство по отношению к ним с Караной. А все его действия были лишь самозащитой. Лиан почти поверил карону.
      - Я выясню правду, ради чистоты Преданий, в истинность которых так свято верил.
      - Вероятно, ты лучше, чем я о тебе думал, - вымолвил Рульк, его гнев начал остывать. - Неужели мне посчастливилось встретить единственного честного летописца на Сантенаре?
      Он мысленно оценил Лиана: "Не стоит подкупать его. Лучше, если он исполнит мое желание по собственной воле. Тогда он правдиво ответит на все вопросы Мендарка и Иггура. Вот это славная шутка!"
      - У меня есть записи, касающиеся этого вопроса, - сказал Рульк, которого захватила новая идея. - Думаю, что смогу отдать их тебе, если ты возьмешься написать правдивое предание. И если ты сделаешь это хорошо, я поручу тебе изложить историю каронов с тех самых пор, как они вышли из Бездны. Как ты на это смотришь, летописец?
      Лиан задохнулся от волнения. Он чувствовал себя так, словно его сняли с крючка и предложили целое королевство. Он открыл рот, но говорить не мог. "Вспомни, что перед тобой Великий Предатель! Великий! Любопытно, что он попросит взамен", - судорожно размышлял Лиан.
      - Я не смогу выполнить свое обещание здесь. Придется потерпеть до возвращения на Сантенар. Но кое-что я тебе расскажу, - дружелюбно улыбнулся Рульк. - Просто в доказательство моего доброго расположения.
      Лиан не помнил себя от радости. Он отвернулся, чтобы скрыть свое ликование, и судорожно кивнул.
      - Вот то, чего ты не мог знать, - сказал Рульк и приблизил губы к уху Лиана. Он говорил около минуты, а по телу Лиана пробегали волны дрожи.
      У юноши расширились глаза. Какие сокровища ему предлагались!
      - Сущая безделица, - вымолвил Рульк. - Так что ты решил?
      Искушение было слишком велико. Может, ему удастся получить награду, ничем не поступившись? Карана, друзья, его обязательства перед Мендарком были забыты. Жажда знаний затмила все на свете.
      - Я подумаю... вероятно, мы договоримся, - запинаясь, произнес Лиан, чувствуя дикое, экстатическое возбуждение. Теперь дело сделано. Пути назад нет.
      Рульк улыбнулся:
      - Хорошо. И запомни этот урок. Предания тоже не всегда правдивы. Ты должен судить обо всем сам и принимать собственные решения.
      - Я так и буду делать. В своем "Сказании" я поведаю только истину.
      - Вот и хорошо, лжецы мне ни к чему. А теперь можешь поесть. - И Рульк пододвинул Лиану поднос.
      На нем были расставлены кушанья, которых Лиан никогда в жизни не пробовал. С виду они походили на куски мяса или рыбы, но таяли во рту. Были там и блюда, напоминавшие по вкусу овощи, нарезанные столь тонко, что казались прозрачными. Все кушанья имели изысканный вкус и нежный аромат. Он отпил из чаши с блестящей черной жидкостью, она была холодной и очень легкой, так что даже трудно было глотать, и ее пары тут же ударили Лиану в голову, словно отменное вино.
      - Кулинария - единственная часть нашей культуры, которую мы принесли из Бездны, - сказал Рульк.
      Когда Лиан закончил трапезу, Рульк продолжил:
      - Я собираюсь погрузить тебя в транс. Ты будешь находиться в этом состоянии, пока не расскажешь мне все Предания, написанные за то время, когда я был в Ночной Стране, ты поведаешь обо всех значительных событиях, происшедших за этот период. И твое "Сказание о Зеркале" в том числе. - Он взмахнул рукой.
      Глаза Лиана сделались пустыми. Рульк вздохнул, и в этом вздохе послышалась тяжесть тысячелетнего заключения. "Вот ты и попался в мышеловку, даже не съев сыр! Теперь ты сообщишь мне все как миленький. Если бы ты не пошел на компромисс со своей совестью, я бы не смог заставить тебя говорить, но в бессознательном состоянии мозг выдаст все твои потаенные желания".
      Лиан говорил и говорил, пока его запас знаний по каждой теме не иссякал, а Рульк задавал вопрос за вопросом. Время от времени он подносил к губам юноши чашу с черной жидкостью, но все равно к концу дня Лиан осип. Рульк положил юношу на кушетку, дотронулся до его лба, и Лиан мгновенно заснул. Вскоре он начал погружаться в кушетку. Выругавшись, Рульк вытащил юношу и, скомкав очередную стену, сделал кушетку снова твердой. Прозрачный потолок над ними угрожающе прогибался.
      "Времени остается меньше, чем я думал, - сказал себе Рульк. - Лучше поторопиться!"
      Он заставил Лиана продолжить повествование. Так прошло несколько дней. Перед тем как вывести юношу из транса, Рульк наклонился над ним и прошептал:
      - Ты придешь ко мне за наградой, когда я вернусь на Сантенар. Я потребую от тебя совсем немногого. Ты явишься на мой зов и расскажешь обо всем, что знаешь, и ты приведешь свою подругу, потому что она нужна мне больше, чем ты. Но если откажешься, летописец, тебя ждут ужасные муки. Пойми, у меня нет желания причинять тебе боль, просто я делаю то, что должен.
      Он легонько ударил Лиана в висок, и юноша начал биться в конвульсиях, то обхватывая себя руками, то раскидывая их в стороны. Его глаза открылись, но по-прежнему были пустыми. Затем Рульк снова дотронулся до лба Лиана, и он затих.
      "Как они плохо переносят боль, - подумал Рульк. - И вправду деградирующий вид".
      - Так ты придешь? - громко спросил он. Лиан открыл глаза.
      - Да, приду, - отчетливо ответил юноша и снова заснул.
      - Теперь просыпайся!
      Лиан пошевелился и встал, он не мог понять, что с ним было.
      - Что ты со мной сделал?
      - Ничего особенного. Просто ввел тебя в состояние транса, и ты пересказал мне все Предания. Время здесь немного значит, но во внешнем мире прошло дня три или четыре. Если мне понадобятся еще какие-нибудь сведения, я тебя найду. Сейчас ты мне больше не нужен.
      - Так я свободен? - спросил Лиан ошарашено. У него кружилась голова, юноша понимал, что прошло много времени, и все равно это казалось нереальным.
      - Разумеется. Скажи своим друзьям, что тебе удалось сбежать. Подробности придумаешь сам, ведь ты же сказитель, так что дерзай. Постарайся их убедить, иначе тебя убьют, и никто из нас не получит желаемого. Но я, пожалуй, облегчу твою задачу. Поспи еще минутку.
      Он вновь погрузил Лиана в транс.
      - Забудь, что я тебе говорил, - мягко сказал Рульк. - Забудь о своем предательстве. Иди к вратам и, когда я тебя разбужу, прыгай туда. Поверь, что тебе удалось бежать.
      - Врата повергают меня в ужас, - произнес Лиан, не открывая глаз.
      - И правильно. Тем более что эти самые неуправляемые из всех, какими мне приходилось пользоваться. Но это единственный выход отсюда для тебя и для меня. Если я погибну во вратах, это будет действительно жестокая ирония. Однако делать нечего. Ступай. Я отправлю тебя в Катадзу, но за пределы крепости - для большей безопасности.
      Пошатываясь, Лиан встал и похромал в угол. Там он некоторое время стоял, озадаченно глядя на Рулька. Карон последовал за ним, описывая руками круги в воздухе. Шестиугольная плита снова начала излучать сияние, над ней заклубился светящийся пар. Лиан изумленно смотрел на нее, словно впервые видел и не знал, что делать.
      - Проснись! - скомандовал Рульк.
      Лиан очнулся, и в это же мгновение карон бросился к нему.
      Лиан вскочил на плиту, ускользнув из цепких рук Рулька, тоннель засосал юношу, и он вскоре исчез.
      В Ночной Стране послышался шум, походящий на свист вырывающегося из шара воздуха. Рульк бросился к машине и нырнул в нее. Он успел как раз вовремя. Ночная Страна сжалась до размеров комнаты и продолжала уменьшаться, пока не обволокла машину, словно чехол.
      Рульк лежал внутри, тяжело дыша. На него накатил приступ дурноты, как всегда после применения Тайного Искусства. Открытие Врат обессилило его на целую неделю. Продержится ли Ночная Страна столько времени?
      Ему еще долго придется привыкать к силе притяжения на Сантенаре. К счастью, его враги об этом не догадываются.
      14
      ТАЙНИК
      На южном склоне, неподалеку от края плато, утопая в желто-зеленой листве, стояла беседка, которую очень любила Малиена. Каране тоже нравилось сидеть в ней, глядя на простиравшееся внизу Сухое Море. В этом месте ощущалась сила, но совсем иного рода, чем та, что была скрыта внутри скалы. Возможно, именно поэтому Малиена избрала эту беседку.
      Карана ненавидела крепость - там веяло смертью и разрушением, поэтому девушка предпочитала спать в своей палатке рядом с беседкой. Она купалась в небольшом пруду, а пищей ей служили смоквы и другие фрукты, которыми теперь были усыпаны деревья.
      Так в полном одиночестве она провела пять дней. Проснувшись утром на шестые сутки, Карана отправилась прогуляться вдоль края плато в поисках чего-нибудь съедобного, чтобы хоть как-то разнообразить свой скудный рацион. Она обнаружила несколько пучков дикого лука и уже нагнулась, чтобы сорвать их, как вдруг у нее перед глазами все поплыло, словно ее снова засасывало во врата. Воздух начал завихряться, вдоль крепостных стен по направлению к беседке пронесся смерч. Она ощутила какой-то резкий запах.
      Карана сломя голову бросилась по тропинке обратно, в душе у нее затеплилась надежда. Неужели это врата? Она бежала по лесу, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветви, перепрыгивая через ямы, поскальзываясь на опавших листьях. У беседки Карана остановилась, вглядываясь вниз. Согнутые ветром деревья закрывали тропинку и пруд, в котором она обычно купалась.
      - Лиан! - неуверенно крикнула она.
      Карана стала пробираться дальше сквозь густые заросли. Одно дерево упало прямо на тропу, заградив путь, - Каране пришлось перепрыгивать с камня на камень по самому краю террасы. Однако врат она не обнаружила.
      Раздвигая руками кустарник, она посмотрела вниз, на свой пруд. Он исчез, на илистом дне лежали полусгнившие стволы. Камни вокруг были забрызганы грязью, так же как и сорванная порывом ветра листва.
      - Лиан! - снова крикнула она.
      "Может, на него упало дерево", - подумала Карана и бросилась к поваленному стволу. Девушка обошла его со всех сторон, раздвинула ветви. Ничего. Едва зародившаяся надежда рассеялась. Карана села на ствол, растерянно озираясь. Должно быть, он где-то в промежуточном пространстве, затерялся в предательских вратах. А все из-за ее глупой выходки.
      Сзади послышался тихий звук. Она повернулась, но никого не увидела.
      - Лиан? - прошептала она, вглядываясь в тенистые заросли.
      Неожиданно волоски на ее теле встали дыбом, на какое-то мгновение Карану охватил страх перед вельмами, которые преследовали ее столько времени. Но конечно же, здесь она была в безопасности, вельмы не выдержали бы палящего солнца Сухого Моря.
      Вновь послышался этот хлюпающий звук. Карана кинулась к пруду. Но там она ничего не обнаружила, кроме гнилых бревен. Неожиданно одно из бревен приподнялось и затем опять плюхнулось в ил.
      - Лиан! - завизжала она, бросаясь ему на помощь. Юноша лежал в грязи. Когда она подбежала, он вновь попытался встать, но не мог высвободить рук из ила. Грязь булькала вокруг рта.
      Карана приподняла его голову. Он жадно глотнул воздух.
      - О, Лиан! - всхлипнула она и вытерла губы и нос юноши. Лиан тяжело дышал и был не в силах даже открыть глаз.
      Карана умыла ему лицо мутной водой, которая вновь начала скапливаться на дне пруда. Некоторое время она просто любовалась своим возлюбленным, не осмеливаясь до конца поверить в это чудо. Больше ничего сделать она не могла: Лиан был слишком тяжел, чтобы вытащить его из пруда по крутому скользкому берегу.
      Как он освободился? Как ему удалось убежать от Рулька? Несмотря на то что Карана сидела в холодной грязи, ее прошиб пот.
      Неожиданно Лиан пошевелился у нее на руках.
      - Я был уверен, что ты погибла, - прошептал он, его когда-то красивый голос превратился в сдавленный хрип. - Я видел, что Катадза разрушена.
      - Лиан, - вновь всхлипнула она, нежно укачивая его. - Как ты сумел вырваться?
      - Ты была права, - прохрипел он. - Рульк очень слаб, он едва двигался.
      Их взгляды на мгновенье встретились. Лиан отвел глаза, и его веки опустились. По телу Караны пробежала дрожь.
      - Врата с каждым разом причиняют мне все больше страданий, пробормотал он и погрузился в тяжелый сон.
      Карану вновь охватили сомнения. "Что он делал последние дни наедине с Рульком? Впрочем, это моя вина. Нужно верить. Я не буду больше его ни в чем подозревать".
      Через несколько минут Лиан проснулся.
      - Под кроватью! - воскликнул он.
      - О чем ты говоришь?
      Он открыл глаза. Его взгляд был пуст.
      - Карана, - прошептал он, одарив ее радостной улыбкой. Затем его лицо приняло озабоченное выражение. - Что я сказал? Сам не знаю. - Он потерял мысль. Лиан попробовал подняться, но не удержался на ногах и шлепнулся обратно. - О, моя голова!
      Карана помогла ему встать, они выбрались из грязной лужи и доковыляли до другого пруда, чтобы умыться.
      - Что произошло? - спросила Карана, когда они привели себя в относительный порядок. - Я думала, он тебя убил.
      Лиан вспомнил, что случилось перед тем, как Карана исчезла во вратах.
      - Ты бросила меня, - гневно сказал он. - Как ты могла? - "Все было не так, - пискнул ее внутренний голос. - Ты забыл про наш план? Но ты замешкался, и врата засосали меня". Карана понимала, что это была только полуправда.
      - Я страшно сожалею, что так случилось. - Она взяла его за руку. - Я просто...
      Лиан выдернул руку:
      - Вначале я тоже думал, что он меня убьет, но у него начался приступ, и он ушел. Я не видел его целую вечность и уже готов был съесть собственную руку.
      - Что он с тобой сделал? Лиан, доверься мне! - Она прижалась к нему.
      Он снова ее отстранил.
      - Рульк задавал множество вопросов. Оказывается, он даже не знал, что Ялкара вернулась на Аркан. Он ввел меня в состояние транса. Это было похоже на ночной кошмар. Не знаю, что он делал после, может, и ничего. Он утверждал, будто я пересказал ему все Предания, написанные за последние тысячу лет. Вполне вероятно, но я ничего не помню.
      - Да, ты сильно осип.
      - У меня болит горло. Рульк старался переманить меня на свою сторону. Признаться, это был большой соблазн. Когда он разбудил меня, я... - Лиан колебался, он чувствовал, что его объяснения звучат неубедительно. Но почему он должен чувствовать себя виноватым, после того как она его предала? Лиан посмотрел в глаза Каране и воспользовался своим граничившим с волшебством талантом, позволявшим сказителям манипулировать чувствами слушателей. - Я ушел тем же путем, что и ты, когда бросила меня, - договорил он.
      Щеки Караны залил пунцовый румянец, ее реакция доставила Лиану удовольствие, но он тут же устыдился своих чувств.
      - Допрос отнял у Рулька последние силы. Он выглядел совершенно больным, и мне каким-то образом удалось добраться до врат. Он пытался меня остановить, но я был уже внутри.
      Карана боролась с собственными страхами. Лиан не использовал свое "очарование" с момента их первой встречи. Что он хочет скрыть? Но ее размышления снова и снова заходили в тупик.
      Им показалось, что подъем на плато занял целую вечность, от слабости Лиан еле переставлял ноги. Наверху юноша остановился и стал осматривать руины. Над развалинами поднимался дым, вулкан, возвышавшийся на севере, то и дело выбрасывал облака пепла. Земля под ногами дрожала. Великая башня, вернее, то, что от нее осталось, ходила ходуном.
      - Как ты оттуда выбралась? - спросил Лиан, забыв про свою обиду.
      Карана рассказала ему.
      - Здесь не очень-то безопасно, - заметила она. - Лучше отойти подальше.
      Лиан нагнулся, чтобы поднять с земли ромбовидный кусочек ляпис-лазури размером с ладонь.
      - Взгляни, - сказал он. - Правда, красивый? Интересно, как он сюда попал.
      - Я отломала большой кусок, когда спускалась с башни, - объяснила Карана, показывая пальцем. - Возьми себе, если хочешь.
      - Возьму, - ответил Лиан, засовывая его в сумку. - Сувенир из Катадзы. Слушай! - воскликнул он через несколько минут.
      - Что? - устало отозвалась Карана.
      - Теперь я вспомнил! Рульк загадал мне одну загадку. Он сказал, что Кандор спрятал свои самые ценные бумаги в уцелевшей части Катадзы. Почему-то мне кажется, что нужно искать в спальне.
      - Я не знаю, где там спальня, - с сомнением ответила Карана.
      - Я знаю. Я облазил каждую комнату в Катадзе.
      Им пришлось долго карабкаться по обломкам, потому что один из рухнувших минаретов наполовину засыпал вход. Наконец они отыскали спальные покои, оказавшиеся еще более экстравагантными, чем спальня Рулька в Ночной Стране. Резная кровать кедрового дерева, богато инкрустированная серебром, изножье и изголовье были украшены изображениями пар, слившихся в любовном экстазе.
      Лиан залез под кровать. Карана постояла некоторое время, разглядывая с открытым ртом диковинное сооружение, а потом фыркнула и присоединилась к Лиану.
      - Я не хотела бросать тебя, - всхлипнула она. - Мне очень стыдно. Сможешь ли ты меня когда-нибудь простить?
      - Не сейчас! - буркнул он, простукивая пол.
      - У меня идея, - сказала она, потершись носом о его шею. Лиан не отреагировал.
      - Здесь ничего нет, - разочарованно произнес он. - Это не должно быть так просто.
      - А что ты ищешь? - спросила Карана заинтриговано.
      - Тайник с секретными документами.
      - Я тебе помогу, - сказала она, легла на спину и принялась ощупывать раму. - Ой, что это?
      Карана случайно нажала потайную кнопку, и у нее над головой что-то щелкнуло. Она простучала доску, теперь стало слышно, что там пустота, Карана сдвинула ее в сторону и, засунув в отверстие руку, достала металлическую коробку. Открыв ее, девушка увидела, что в ней полно бумаг, под которыми лежала тоненькая книжица.
      Лиан просиял. Он взял коробку и вытащил ее на свет.
      - Карана, это она!
      Больше в спальне тайников не было, или, по крайней мере, они их не обнаружили. Они уселись на кровати Кандора и стали жевать скэгг, пирог из особой муки с сухофруктами, орехами и зернами.
      Лиан принялся разбирать бумаги. Среди них были отчеты о расследованиях обстоятельств смерти Шутдара и исчезновения флейты. В основном документы датировались несколькими годами позже возникновения Непреодолимой Преграды. Бумаги, лежавшие внизу, были написаны незадолго до смерти Кандора.
      Под книгой Лиан обнаружил витую серебряную цепочку.
      - Мне она очень нравится, - сказала Карана, прижимая цепочку к щеке. Кажется, что от нее исходит тепло, словно от оберегающего талисмана.
      Лиан пренебрежительно фыркнул:
      - Это всего лишь серебряное украшение.
      - Не говори о том, чего не понимаешь, - раздраженно ответила Карана. Работа очень тонкая, а плетение напоминает форму Великой башни. Думаю, Кандор сделал цепочку в память об этом месте. Наверное, она очень древняя.
      Лиан взял ее в руку.
      - Это правда, - сказал он. - Только раз нашел ее я, она принадлежит мне.
      Эти слова больно задели Карану, но Лиан, опустившись на одно колено, надел украшение на шею девушки.
      - И я хочу подарить ее тебе. Давай начнем все сначала? - И он поцеловал Карану в нос.
      - О, Лиан, - только и смогла произнести в ответ Карана, целуя его.
      Лиан потратил уйму времени, чтобы прочитать все бумаги, но в основном в них сообщалось о неудачах бесплодных исследований. Он устало отложил в сторону последнюю.
      - Ничего интересного, скорей всего Кандор захватил самые важные документы с собой.
      Непрочитанными остались лишь какое-то письмо и исписанная непонятными каронскими знаками тонкая книжечка, переплетенная в мягкую кожу.
      Он отложил книжку и стал рассматривать письмо.
      - Да это же письмо к Рульку. - Лиан тихо выругался.
      - Ты можешь его прочесть? - спросила Карана, листая книжечку.
      - Я уже читал его, это копия письма, которое попалось мне в архивах Магистра в Туркаде в тот день, когда я пытался освободить тебя из лап Тиллана.
      Лиан бросил его девушке, и Карана случайно выронила из рук книжку. Она упала на пол, и из нее вылетел листок бумаги.
      - Как я мог его не заметить? - воскликнул Лиан. - Судя по дате, оно написано одним из последних.
      Лиан стал читать вслух:
      Моя дорогая Ялкара!
      Пишу тебе, чтобы сообщить об изменении даты и места нашей встречи. Я прибуду в Хависсард раньше, чем обещал в прошлом письме, и тайно. За мной охотятся. Возможно, кто-то из членов Совета, но скорее всего Рульк. Он хочет завладеть моим секретом. Боюсь, тебе тоже угрожает опасность. Перед тем как передать ему эти сведения, я хотел предостеречь тебя.
      Рульк думает лишь о собственной славе. Он всегда мне завидовал. Я все принесу с собой и передам тебе, чтобы ты попала в Альцифер раньше Рулька и ждала его там.
      Всего наилучшего,
      Кандор.
      - Рульк говорил мне, что Кандора убили! - сказал Лиан. - Возможно, чтобы скрыть тот же секрет, за который поплатилась жизнью девушка-калека. Неужели убийца Рульк? Он утверждал, что Кандор страдал манией преследования. Видимо, мы так и будем ходить по кругу. Был ли Кандор на самом деле убит? Вот что я еще должен выяснить.
      Карана вздрогнула. Ее осенила ужасная догадка.
      - Лиан, а что если это был Мендарк или Иггур? Или Феламора? Если ты начнешь задавать лишние вопросы, тебя постигнет та же участь.
      - Во время исчезновения флейты их еще не было на свете.
      - Нет, были... Рульк, и Тензор! - Каране стало страшно. - Неужели ты не понимаешь! Они убивают всех, кто пытается докопаться до правды и пристает с подобными расспросами. Ты следующий, Лиан. А потом и я!
      Лиан сидел уронив голову на руки.
      - Мне надо закончить "Сказание о Зеркале". А разгадка, возможно, в этих бумагах.
      - Я спрячу их так, чтобы никто не нашел, - пообещала Карана. - Никому не говори о них, и о своих подозрениях тоже. Если тебя будут спрашивать, покажи им книгу, все равно никто не сможет ее прочитать. Только не говори, что Рульк подсказал тебе, где ее искать. На рассвете тронемся в путь.
      Во время обеда царила гнетущая тишина. Наконец Лиан решился нарушить молчание:
      - Почему ты ушла без меня?
      - Я надеялась, что ты побежишь к вратам, как мы условились.
      - Я пытался защитить тебя, мне показалось, что Рульк решил тебя убить.
      - О! - воскликнула Карана, прикрывая рукой рот. - Прости! Ты стоял на коленях перед Рульком, будто приносил ему клятву верности.
      - Как ты могла такое подумать? - возмутился он, а затем затих, вспоминая недавнее прошлое.
      Если бы он не стал помогать Тензору, кошмарные события последних дней скорее всего вообще бы не произошли. Он несет за это ответственность наравне с остальными. Разве можно вмешиваться в дела, в которых ничего не смыслишь? Он помогал Тензору из любопытства, просто чтобы посмотреть, что из этого получится, и написать свое Великое Сказание, а теперь все обернулось катастрофой.
      Лиан тяжело вздохнул:
      - Карана, я свалял дурака. Мне очень хотелось узнать, что будет дальше, и я не устоял.
      - Мне тоже нет оправданий, - сказала Карана. - Рульк так легко настроил меня против тебя. Я почувствовала, как подступает безумие, и запаниковала. Ничего не могла с собой поделать. Как только я встала на плиту, врата затянули меня. Я страшно раскаиваюсь. - Неожиданно она выпрямилась. - Лиан, поклянись, что ты... не продался Рульку.
      - Искушение было велико, но я не совершил ничего постыдного. - Лиан казался смущенным. - Во всяком случае пока находился в сознании и он не погрузил меня в транс, - тихо добавил он. От нее не скрылась его неуверенность.
      Лиан долго лежал без сна, вспоминая время, проведенное в Ночной Стране. Он уже и сам не мог поверить в свое бегство, все получилось слишком гладко. Лиан боялся, что угодил в дьявольские сети Рулька и когда-нибудь тот предъявит ему счет. Возможно ли еще что-нибудь изменить? За столетия преследований дзаиняне научились защищаться, к тому же, будучи летописцем, Лиан хорошо развил свои умственные способности. Как теперь воспользоваться ими наилучшим образом? Что сотворил с ним Рульк в Ночной Стране? Вдруг он заключил с кароном сделку, пока находился в состоянии транса, а сам даже не знает об этом?
      Не полагаясь на свою память, он написал обо всем, что видел, в дневнике, опустив, правда, те подробности, которые могли его скомпрометировать. Затем он стал бродить по спальне Кандора; культура каронов поразила юношу. Он любовался удивительными произведениями искусства, прославляющими чувственность. Они стоили целое состояние, но всем этим прекрасным вещам суждено было остаться тут, никто не взялся бы перенести их через Сухое Море. Даже болты, скреплявшие кровать, были сделаны из серебра. Поскольку кошелек Лиана вовсе не был туго набит, он вывернул один из них. Болт оказался тяжелым, и Лиан бросил его в сумку.
      Мысли Лиана снова вернулись к Кандору и Рульку. Предложение карона открыть ему секреты, не доступные ни одному летописцу, жгло его огнем.
      Спуск к Сухому Морю занял у них почти столько же времени, сколько подъем. Лиан был необычайно молчалив. Несмотря на боязнь высоты, он двигался довольно проворно. Карана, зная об этой его слабости, нашла, что Лиан делает огромные успехи или просто устал бояться. Его молчание она связывала с тем, что он все еще на нее злится. О своих же подозрениях девушка старалась не думать.
      Через четыре долгих дня они разбили лагерь у подножия горы, теперь от пустынного пологого спуска к Сухому Морю их отделяла лишь одинокая скала. Без всякого желания они пожевали хлеба. Оба ужасно устали. Карана положила остатки скэгга в сумку, она старалась не думать о том, что в течение многих дней это будет их единственная пища. Они устроились на ночь за зарослями кустарника, защищавшими их от соленого ветра.
      - Скэгг и лук! - сказала она. - Меня уже тошнит от них.
      Лиан не ответил. Стояла удушающая жара, и лишь изредка их овевал прохладный ветерок, прилетавший со склона горы.
      - Завтра все начнется снова, - продолжила Карана. - Вода будет на вес золота. - Ее бледное лицо покрылось испариной, прекрасные волосы свисали нечесаными патлами. - Боюсь, мне этого не выдержать, Лиан. - Она побрела к ручейку, сбегавшему со склона горы, чтобы умыться.
      Он посмотрел ей вслед. Лиан переносил жару гораздо легче. Его родина, Зиль, граничила с Сухим Морем, и летом там всегда было знойно.
      Вернувшись, Карана села рядом и стала смотреть на запад. Солнце клонилось к закату, небо было таким ясным, что можно было различить горные пики Фаранды, возвышавшиеся на расстоянии шестидесяти или семидесяти лиг. Она хорошо помнила, как добиралась сюда с Шандом, и боялась предстоявшего путешествия.
      Карана беспокоилась за Шанда. Даже весной, когда было гораздо прохладнее, переход через Сухое Море дался ему нелегко. Как он там сейчас? Она представила, что старик слабеет и идет все медленнее и медленнее, пока у спутников не остается иного выбора, как только бросить его на произвол судьбы.
      Стемнело, и стало немного прохладней. Девушка почувствовала руку на своем плече. Лиан вывел ее из задумчивости, протянув ей кружку дымящегося чая, который он заварил из горьких трав, росших на вершине скалы. Она сделала глоток, поморщилась, потом отпила еще.
      - Лиан... - начала она.
      Он не ответил, внимательно всматриваясь в даль.
      - Я вижу огонь, - медленно произнес он.
      Карана поднялась и встала на цыпочки, стараясь проследить за его взглядом. В соляной пустыни мерцала далекая искорка.
      - Это они! - воскликнула Карана с просветлевшим лицом. - Они опередили нас лишь на несколько дней. Скорее! Надо разжечь сигнальный костер!
      Они принялись ломать кустарник, и вскоре дров уже было достаточно для небольшого костра. Но еще до того, как они успели его разжечь, огонек погас.
      - Они ушли без нас, - сказала Карана.
      - Вероятно, они иногда оглядываются. Давай будем поддерживать огонь всю ночь.
      Так они и поступили, хотя в предрассветные часы это было уже не просто: к утру дров почти не осталось.
      - Скоро восход, - разочарованно произнесла Карана. Ее глаза покраснели от дыма. - Нам никогда не догнать их. Теперь они уже слишком далеко.
      В этот момент огонек появился снова. Он горел в течение нескольких минут, затем погас, потом снова зажегся, и так повторилось несколько раз.
      - Они сигналят нам! - воскликнула Карана.
      - Идем, - сказал Лиан.
      Они закутались в плащи и тронулись в путь. Бледная кожа Караны быстро обгорала на солнце, поэтому она замотала лицо, оставив лишь щель для глаз.
      Девушка была слишком взволнованна, чтобы спать. Она продолжала бы идти даже в самый солнцепек, несмотря на жару, если бы Лиан не удержал ее.
      Вечером они вышли задолго до темноты. Карана заторопилась вперед, Лиан мрачно следовал за ней. Когда наступили сумерки, они увидели вдали три фигуры. Предстоящая встреча страшила юношу, он чувствовал лишь враждебность и угрозу.
      - Будь осторожна! - крикнул он. - Мы ведь не знаем, кто они!
      Но Карана упорно шла вперед. Внезапно она побежала.
      - Малиена! - выкрикнула она и сжала аркимку в объятиях.
      Малиена поморщилась от боли.
      - Прости, - сказала Карана, поддерживая ее. - Я совсем забыла.
      - Уже почти зажило. - Малиена обняла девушку здоровой рукой. - Как ты?..
      - Где Шанд? - перебила ее Карана. - Он жив?
      - Жив, - успокоила девушку Малиена.
      Карана опустилась на землю и заплакала от облегчения. Таллия и Оссейон молча стояли неподалеку.
      - Мы пошли вам навстречу, потому что некоторые подумали, что это был костер Рулька, - продолжила Малиена.
      Тут подоспел Лиан. Он знал, что их чудесное возвращение всех удивило, однако его приветствовали так же тепло, как и Карану. Даже Оссейон сжал его в объятиях.
      - Мы уже не надеялись увидеть вас, - признался он. Они двинулись дальше. Карана рассказала о том, что произошло в Ночной Стране. Но когда девушка обмолвилась, что они покинули темницу Рулька порознь, Малиена застыла на месте.
      - Лиан, - обратилась она к юноше, испытующе заглядывая ему в глаза, надеюсь, твоя история правдива, потому что тебе предстоит убедить в этом Мендарка и Иггура, да и меня тоже.
      Карана вздрогнула и сжала руку юноши.
      - Прежде всего вы должны выслушать меня.
      - У нас впереди долгая ночь, - пробормотала Малиена. Лиан уже начал сомневаться, стоило ли ему так рваться из Ночной Страны после всего, что произошло.
      15
      УБИТЬ СКОРПИОНА
      Лиан не вымолвил ни слова на протяжении всего пути к лагерю. Реакция Малиены испугала его, а ведь она ему симпатизировала. Как же тогда поступят враги? Как поведет себя Баситор?
      Лагерь был не очень далеко, но они добирались до него целую ночь и часть следующего дня. Этот участок пути был особенно трудным. Им приходилось перелезать через каменные гряды и обходить глубокие расщелины. То и дело попадались предательские лужи с еще не застывшей лавой и бурлящие гейзеры, извергавшие кипящую воду или грязь. Из-за едкого запаха, стоявшего в воздухе, слезились глаза.
      Лагерь был разбит на небольшой, покрытой пеплом ровной площадке, окруженной невысокими утесами. Палатки и навесы жались к южной стене, где было хоть какое-то подобие тени. Когда путники наконец добрались до лагеря, в их честь решено было устроить пир - всем выдали двойную порцию скэгга и воды.
      Четырнадцать аркимов стояли полукругом перед палатками. Некоторые из них искренне радовались встрече, среди них Аспер, Селиала и Ксара, уже немного оправившаяся от первого приступа горя. Лица остальных были бесстрастны, но Баситор, возненавидевший Лиана задолго до смерти своего друга Хинтиса, смотрел на него с откровенным недоверием. Прищуренные глаза и вздувшиеся на скулах желваки выдавали его чувства.
      Тензор сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене. Он даже не знал об их появлении. Мендарк выглядел постаревшим, но держался гораздо уверенней, чем при их последней встрече. Он улыбался, правда эта была не теплая улыбка, но и не зловещая. Лиан понимал, что Мендарк вначале выслушает и только потом примет решение.
      Иггур стоял неподалеку, черные волосы падали ему на глаза. Всем своим видом он олицетворял подозрительность.
      - Что случилось с Иггуром? - шепотом спросила Карана у Малиены.
      - Возвращение Рулька было для него страшным ударом. Иггур не смог оправиться после своего поражения. Мы старались освободить вас, Шанд, Тиллан и Аспер чуть не погибли. У нас не осталось иного выбора, кроме как запечатать Ночную Страну... - Она запнулась. - Карана, мне очень жаль.
      Молчание становилось тягостным.
      - Думаю, вы сделали все возможное, - сказала Карана.
      - Во всяком случае пытались. Чтобы отрезать Рульку путь на Сантенар, мы решили использовать энергию скалы. Мендарк заставил Иггура напрячься сверх сил, последствия были самыми разрушительными, вы сами все видели. Иггур ослеп и озлобился. Так что будь осторожна.
      Каране было больно смотреть на Иггура. Он хотел подойти, но споткнулся и чуть не упал. Она подскочила, чтобы поддержать его.
      - Мне жаль, что все так случилось, - начала она.
      Он повел глазами, пытаясь сфокусировать взгляд, но у него ничего не вышло.
      - Я не нуждаюсь в жалости, - отрубил он. - Особенно в твоей! Ты заварила эту кашу. Мы еще с тобой посчитаемся, моя маленькая чувствительница!
      - Карана! - услышала она знакомый голос. Из-за уступа скалы выбежал Шанд. - Я не смог тебя удержать! Думал, ты погибла!
      - Ничего, я буду покрепче твоих ботинок, - засмеялась она, обнимая старика.
      - Ты мне кое о чем напомнила! - воскликнула Малиена, глядя на ноги Караны.
      Карана с сожалением посмотрела на свои сапоги, которые она одолжила у Малиены, чтобы забраться на Великую башню. Они порядком износились.
      - Так я и знала, - вздохнула Малиена. - Ладно, теперь они твои, добавила она улыбаясь.
      - Это настоящее чудо, - сказал Шанд, чуть не задушив Карану в объятиях. Слезы текли по его щекам и прятались в бороде. - Как тебе удалось оттуда вырваться?
      - Да, в самом деле как? - прорычал Иггур.
      Нервно оглянувшись по сторонам, Лиан начал что-то бормотать.
      - Давайте сначала подкрепимся! - перебил его Мендарк.
      Они закончили скудную, несмотря на двойные порции, трапезу задолго до того, как успели рассказать свои истории. Когда Лиан дошел до описания странной машины, Мендарк перебил его.
      - Я знаю, о чем ты говоришь! - воскликнул он. - Как она выглядит?
      - Довольно большая, размером с повозку. Кажется, она сделана из какого-то черного металла. Вся в завитках и выпуклостях... - Лиан запнулся, подыскивая слова, чтобы описать этот ни на что не похожий предмет, и начал снова: - Приблизительно четыре метра в длину, больше двух метров в ширину и примерно столько же в высоту. Наверху было что-то похожее на сиденье и множество рычагов. Самое странное, что она ни на чем не стояла, просто висела в воздухе. А внутри...
      - Ты забирался внутрь? - Иггур повернулся к Лиану.
      - Вначале я хотел дотронуться до нее рукой, но рука прошла сквозь поверхность, тогда я засунул туда голову.
      - Что ты видел?
      Лиан описал то, что было внутри, насколько мог вспомнить: темно-красное освещение, сиденья, сверкающие панели.
      - Извините, - закончил он. - Там все... словно расплывалось. Я не мог четко рассмотреть.
      - Эта машина нереальна, - сказала Малиена.
      - Что ты имеешь в виду? - спросила Таллия.
      - Я видела ее в кошмарных снах давным-давно, - вступила в разговор Карана; несмотря на жару, она дрожала.
      - В Ночной Стране не может быть создано ничего настоящего, ведь сама субстанция, из которой она состоит, нематериальна, - объяснил Мендарк. - То, что сделано там, в этом мире будет не более реально, чем отражение в зеркале. Эта машина, должно быть, просто модель того устройства, которое Рульк намеревается изготовить, вернувшись на Сантенар.
      - Но модель существует! - воскликнула Малиена. - Ему осталось только перенести ее сюда. И тогда он станет непобедим.
      - Как вы думаете, каково ее назначение? - спросила Карана.
      - Кто знает? - ответил Шанд. - Однако она наверняка превосходит все его прежние механизмы.
      - Он хотел загадать нам загадку, - сказал Мендарк. - Иначе не стал бы демонстрировать ее Лиану. Время покажет, сможет ли он привести ее в действие. Даже самая совершенная модель, созданная в Ночной Стране, не годится для Сантенара. Ему придется помучиться, чтобы воссоздать ее здесь. Ведь нужно подобрать материал - стекло, металл, керамику, - выточить каждую деталь. Даже если в его распоряжении будет Шазмак с гаршардами, это займет не один месяц. Не забывайте, что Шутдару и его подмастерьям понадобились годы, чтобы смастерить маленькую флейту.
      - Это, конечно, так, - с горечью произнес Иггур. - Но и мы в нескольких месяцах пути от Туркада, а здесь ничего предпринять невозможно. Продолжай, Лиан. Расскажи нам, что ты узнал о Рульке и как тебе удалось бежать.
      - Иггур пугает меня, - прошептала Карана.
      Малиена обняла ее за плечи. Некоторое время они сидели прижавшись друг к другу, две рыжеволосые красавицы, но из-за жары физическое соприкосновение быстро стало невыносимым.
      - Как ты думаешь, сколько у нас времени? - спросила Карана у Мендарка.
      - До возвращения Рулька? Не много.
      Лиан продолжил свой рассказ. Мендарк особенно заинтересовался тем, как Рульк оборонялся у врат.
      - Мы были так близки к успеху, - вздохнул он. - Если бы Иггур не переусердствовал, а мы не запаниковали, у нас бы получилось.
      - Этот предатель подсказал Рульку верную тактику! - выкрикнул Иггур. Все дзаиняне - предатели от рождения, как ты уже имел случай убедиться с Хеннией, Мендарк.
      - Не думаю, что Рульк мог научиться чему-нибудь у Лиана, - возразил Мендарк.
      - Он предатель, - гневно повторил Иггур.
      - Лиан вправе сказать тоже самое о нас, - парировал Мендарк. - Ведь мы приложили все усилия, чтобы навсегда запереть их в Ночной Стране вместе с Рульком. Однако он смолчал. Ты просто не хочешь признать свое поражение, Иггур. Не так ли? Продолжай, Лиан.
      Когда Лиан рассказал о бегстве Караны, воцарилась долгая тишина. Многие смотрели на них подозрительно, в подобное действительно трудно было поверить. Однако Мендарка больше всего интересовало то, как распадалась Ночная Страна.
      - Об этом я никогда не думал, - признался он. - Может, Ночная Страна теперь сама его прикончит. Если только...
      - Я бы не стал на это полагаться, - вздохнул Иггур. - Заканчивай, летописец.
      Рассказ Лиана о собственном бегстве вызвал моментальную реакцию.
      - Я же говорил, что он продался врагу! - закричал Иггур, поднимаясь на ноги. - Раздавите скорпиона, пока он еще маленький, или нас ждут страшные несчастья!
      Лиан вскочил. Все были шокированы, никто не произнес ни слова. Рука Караны потянулась к ножу, висевшему у нее на поясе, но Таллия крепко схватила ее за запястье.
      - Ты слишком много берешь на себя, Иггур, - холодно произнесла она. Мы будем действовать по закону, принятому на Мельдорине. Мы допросим подозреваемого, предадим суду, и, если будет установлено, что он предал нас, его ждет суровое наказание. Не так ли, Мендарк?
      Невзирая на собственные опасения, Мендарк не собирался позволять Иггуру командовать.
      - Конечно! - подтвердил он. - Пускай сначала закончит свою историю. И учти, Лиан, что мы будем взвешивать каждое твое слово.
      Лиан продолжил, он старался говорить как можно более убедительно, понимая, что от этого зависит его жизнь. Такому дознанию он еще никогда не подвергался, несмотря на то что дзаинянину было не привыкать к предубежденным расспросам.
      - Расскажи мне снова о твоем побеге, - потребовал Иггур, сверля его невидящими глазами. Он все задавал и задавал вопросы, цепляясь к каждому слову. - Я не удовлетворен ответами, - произнес он наконец.
      - Я больше не могу! - закричал Лиан. - Я повторил все уже дюжину раз.
      - Хватит, Иггур! - воскликнул Мендарк. - Карана, Лиан, оставьте нас ненадолго. Лиан, дай сюда дневник и документы.
      Они прочли все от корки до корки, особенное внимание обратили на те страницы, где описывались созданные Тензором врата.
      - Нам необходимо все это обсудить, - заявил Мендарк, когда они закончили с документами. - Я знаю, что Рульк был изможден, но все равно непонятно, как им удалось ускользнуть? Это не очень-то правдоподобно. Но я не нашел ни одной нестыковки в его истории.
      - И я тоже, - сказали в один голос Малиена и Шанд. Малиена дала знак старику говорить первым.
      - И я тоже, - повторил Шанд. - Но дзаиняне - прирожденные лжецы, это всем известно. Никто не может воспротивиться воле Рулька. Тем более Лиан. К тому же он помогал Тензору.
      - Должно быть, Рульк позволил ему уйти, - добавила Малиена.
      - Конечно! - воскликнул Иггур. - Чтобы они шпионили за нами. Убейте их обоих и положите этому конец.
      Наступила жуткая тишина. Мендарк поднялся на ноги:
      - Они еще не были подвергнуты испытанию! - Иггур отступил на шаг.
      - Справедливость - это слабость, которую мы сейчас не можем себе позволить.
      - Держи себя в руках! - процедил Мендарк. - Ведь ты пошел войною на Туркад во имя справедливости! Даже если Лиан продался, он будет нам полезен. Шпион многое может сообщить о своем хозяине.
      - Именно так, - сказала Малиена. - Мы узнаем о Рульке больше, чем он о нас.
      - И вы осмелитесь, после того что Рульк сделал со мной? - гневно спросил Иггур. - Надо покончить с предателями.
      - Думаю, в таком случае мы и тебя должны остерегаться, - холодно произнес Мендарк. - Я уверен, нам удастся воспользоваться знаниями Лиана, к тому же Совету пригодятся его мозги и память.
      Они допрашивали Карану так же тщательно, но совсем не долго. Всем стало ясно, что она говорит правду о своем побеге.
      Уже давно пришло время трогаться в путь. Они поспешно свернули палатки. Через несколько часов начало светать, на востоке полыхали яркие зарницы, и вскоре поднялось солнце, заставив их снова разбить лагерь.
      Пока они ставили палатки, Мендарк подошел к Лиану.
      - Есть один вопрос, который я не затрагивал раньше, - сказал он. - Ты многим мне обязан, ведь я оплачивал твое обучение в течение пятнадцати лет.
      - Я никогда об этом не забывал, - ответил Лиан. - Что ты от меня потребуешь?
      - Просто помни, кто твой хозяин, - пригрозил Мендарк.
      - Мне очень страшно, Карана, - прошептал Лиан, когда они оказались в своей палатке.
      Карана лежала распластавшись на простыне, с нее ручьями стекал пот.
      - Пожалуйста, опусти занавеску.
      Как только Лиан выполнил ее просьбу, она скинула с себя всю одежду. И подстелила ее под себя, надеясь спастись от жара, поднимавшегося от земли. Лиан взял свой дневник и начал обмахивать Карану.
      - Не знаю, как я переживу это путешествие.
      - Я тоже не знаю, что со мной станется, - печально произнес Лиан.
      Карана села и взяла его за руку:
      - Прости меня, Лиан. Я думала только о себе.
      - Я боюсь Баситора и Иггура.
      - Кажется, Мендарк на твоей стороне.
      - Только потому, что ему от меня что-то нужно! Теперь я опасаюсь всех, кроме тебя. И больше всех Рулька. Карана, искушение было слишком велико. Тот раз, когда я... когда я искал в твоей комнате Зеркало, был ничто по сравнению с этим.
      Она притянула его к себе, они тихо лежали вдвоем; несмотря на жару, их бил озноб.
      Следующей ночью Карана боялась, что у нее не хватит сил дойти до привала. На рассвете она молча съела свой скэгг и тут же укрылась в палатке, которую Лиан установил в тени невысокой скалы. Она снова сбросила с себя одежду и задремала. Когда пришел Лиан, девушка уже крепко спала.
      Днем стояла удушающая жара, необычайная даже для Сухого Моря. Все в лагере спали, выставлять стражу не было нужды.
      Карана тихо вздохнула и перевернулась во сне. Вдруг зрачки под закрытыми веками забегали, дыхание стало прерывистым.
      - О! - простонала она то ли от боли, то ли от удовольствия. - О!
      Проснувшись, Лиан увидел, что Карана встает. Ее глаза были широко открыты, руки вытянуты вперед, как у лунатика. Затем она снова прижала руки к груди, сделала три глубоких вздоха, вскрикнула и воздела руки к небу, словно поднимая что-то над головой.
      Одной рукой она толкнула шест, и палатка рухнула. Карана попыталась отвести ткань от лица, оступилась и упала.
      Ударившись о землю, Карана наконец проснулась и смотрела теперь на Лиана, который заново устанавливал шест с непередаваемым отчаянием.
      - Я страшно испугалась, - сказала она. Остальные уже сбежались к их палатке, спрашивая, что случилось.
      - Каране приснился кошмарный сон, - объяснил Лиан, высунув голову.
      Все разошлись, но Иггур прежде окинул юношу полным ненависти взглядом, словно незрячими глазами мог читать его мысли.
      - Что тебе приснилось? - спросил ее Лиан, когда они остались вдвоем.
      - Рульк. Он возвышался на своей машине, словно герой-завоеватель. От него исходили лучи, испепелявшие все вокруг. Он возвращается, Лиан!
      - Да, - прошептал юноша. - Он возвращается!
      Они улеглись снова, но больше заснуть не могли. Карана утаила часть своего сна. Лиан тоже был там. Он стоял по правую руку от Рулька как верный слуга.
      На следующую ночь Карана и Лиан молча плелись позади всех. Вокруг расстилался унылый, однообразный пейзаж: комья застывшей лавы, невысокие скалы и глубокие, похожие на лабиринт, овраги. Остальные ушли далеко вперед. Тропа повернула, и тут путь им преградил Иггур. За ним стоял великан Баситор.
      Лиан остолбенел.
      - Что случилось? - рассеянно спросила Карана, она все еще была погружена в свои тревожные размышления.
      - Шпионы! - прошипел Баситор. - Предатели!
      - Лжецы! - воскликнул Иггур. - Присядьте-ка. Нужно поговорить.
      Им оставалось только подчиниться, кричать было бесполезно. Они опустились на соляной уступ цвета охры. Баситор вытащил длинный нож.
      - А теперь, Лиан, выкладывай, что произошло ночью, или... - Иггур кивнул своему сообщнику.
      Арким уселся напротив Караны.
      - Или я выколю ей глаза.
      - Лиан же вам объяснил, - спокойно произнесла Карана, стараясь скрыть страх. - Мне приснился Рульк. Он стоял на своей машине, и вокруг сиял яркий свет.
      Иггур приблизил лицо почти вплотную к лицу девушки, пристально всматриваясь в ее глаза.
      - И это все? - спросил он. Карана ощущала его дыхание. В желтых зрачках Иггура полыхала ярость.
      - Да, - прошептала она, но, не выдержав, отвела взгляд.
      - Она лжет! - воскликнул Баситор, и нож коснулся ее нижнего века. Говори правду, Карана, иначе, клянусь, твои глазницы останутся пустыми.
      - Карана, если ты видела еще что-то, скажи им! - взмолился Лиан.
      Слезы ужаса побежали у нее по щекам. Она покачала головой.
      - Тогда сделай это с ним! - велел Иггур, указывая на Лиана. Одной рукой Баситор схватил Лиана за волосы, другой приставил нож к его глазу. Лиан застыл, не мигая уставившись в одну точку.
      - Ну что, Карана? - безжалостно произнес Иггур. - Глаза твоего любовника или?..
      - Мне приснилось, будто Лиан стоял рядом с Рульком, - прошептала она, содрогаясь от бессильной ярости. - Но ведь это был только сон.
      - Это доказывает его вину. Может, ты еще хочешь нам что-нибудь сообщить? - спросил Баситор, отводя руку с ножом.
      - Нет, - тихо ответила Карана. - Больше ничего. - Глаза Лиана слезились. Она нежно утерла слезы с его щек. Баситор снова поднял нож.
      - Мы еще не закончили беседовать, - произнес Иггур. - Давай теперь поговорим о Ночной Стране, Лиан. Что ты делал там те пять дней, которые провел наедине с Рульком?
      Лиан принялся снова повторять свой рассказ, но Иггур перебил его:
      - Говори, что было на самом деле.
      Юноша покачал головой. Они изувечат его, выколют глаза, ведь ему нечего добавить. Оставалось только бежать. Иггур не в счет, он почти слепой. Однако ловкий и быстрый Баситор - совсем другое дело. Карана еще смогла бы от него убежать, но Лиану это не по силам.
      Карана сидела опираясь рукой о землю, и когда Баситор поворачивался от нее к Лиану, швырнула ему в лицо пригоршню соляной пыли. Это ослепило аркима, но он двинулся прямо на нее, выставив вперед нож, другую руку Баситор отвел в сторону, на случай если Карана попытается увернуться.
      Лиан изо всех сил ударил его ногой в колено, так что Баситор с ножом повалился прямо на Карану. Она успела отклониться в сторону, и нож вонзился в землю рядом с ее шеей. Арким упал сверху, придавив девушку всем своим весом, и при этом ударился головой.
      На какие-то секунды он был оглушен, этого времени хватило неуклюжему Лиану, чтобы вытащить нож.
      - Помогите! - закричал Лиан. - Иггур, стой, где стоишь! Помогите! Помогите! - Одной рукой он зажал шею Баситора, другой приставил нож к основанию черепа аркима. - Скатывайся с Караны, очень медленно. Одно резкое движение, и я перережу тебе горло.
      Мускулы Баситора напряглись. Испуганный Лиан сжал его еще сильнее.
      - Я это сделаю, - пригрозил он, продолжая душить врага, пока Баситор не начал задыхаться. Иггур двинулся на них. - Стой, где стоишь, или я убью твоего друга, слепец! - гаркнул Лиан.
      Внезапно арким обмяк и повалился в сторону, так что Каране удалось выползти из-под него. Лиан подал ей руку.
      - Пошли! - сказал он. - С дороги, Иггур! - Лиан поднес нож к лицу врага, убеждаясь, что даже Иггур может видеть сверкающее лезвие.
      Иггур отступил.
      - Этого я никогда не забуду, - прошипел он. - Будешь дрожать за свою шкуру всю оставшуюся жизнь. Клянусь, рано или поздно я уничтожу тебя.
      16
      СОЛЯНАЯ БУРЯ
      Карана еле переставляла ноги. От нее пахло потом, как, впрочем, и от всех: ведь на мытье нельзя было потратить ни капли воды и переодеваться не имело смысла. Прошла целая неделя, истощившая их силы, но продвинулись они совсем немного. Каждый день бушевали соляные бури, продолжавшиеся до ночи. Это значительно сокращало то ценное время, когда можно было идти. К тому же месяц только нарождался и ночи стояли темные. А залитая лавой предательская пустыня была по ночам особенно опасна. Так что каждый день они трогались в путь, едва начинало светать, и разбивали лагерь, только когда жара становилась вовсе невыносимой.
      Через семь дней после того, как Карана и Лиан присоединились к остальным, они достигли местности, где к небу вздымались соляные башни, которым ветер придал фантастическую, причудливую форму, и землю изрезали глубокие овраги.
      Теперь они двигались по дну каньона, стены которого поднимались на пятнадцать - двадцать футов в высоту. Под ногами хрустел толстый слой соли, идти было нелегко, но, по крайней мере, там была тень, которая позволяла продолжать путь на несколько часов дольше.
      Карана и Лиан шагали последними, поэтому им приходилось дышать пылью, которую поднимали идущие впереди, но Лиан предпочитал оставаться в хвосте, чтобы видеть, где кто находится. Они шли молча, во рту пересохло. Спутники уже давным-давно исчерпали все темы для бесед, к тому же были страшно раздражены.
      Вечером отряд снова выступил в путь. Вокруг расстилалась безжизненная равнина. Вдалеке над горизонтом виднелось желтоватое облако. Они двигались вперед, стараясь пройти как можно больше, прежде чем жара вынудит их разбить лагерь.
      - Облако выглядит угрожающе, - пробормотал Оссейон. Оно быстро увеличивалось в размерах, предвещая более сильную соляную бурю, чем те, которые им довелось пережидать. Скоро оно затянуло половину небосвода. Теперь все осознали опасность.
      - Палатки нас не защитят, - сказал Аспер.
      - Сзади были пещеры, - сообщила Карана.
      Они побежали обратно, подгоняемые порывами ветра. Наконец показалась большая пещера.
      - Не годится! - сказал Шанд. - Ветер дует как раз в эту сторону.
      - У нас нет времени искать другое укрытие, - ответил Аспер, стараясь перекричать ветер. Никто уже ничего не видел в клубах соляной пыли. - Если мы сумеем загородить вход нашими палатками...
      - Ветер сорвет их.
      - Тогда мы погибли!
      Они забрались в пещеру, которая была около двадцати - тридцати футов в длину. Стены, пол и потолок были из отполированной ветром соли коричневого, желтого и красного цветов. Аркимы работали чрезвычайно быстро, распарывая палатки и натягивая материю на металлическую раму из шестов.
      - Поторопитесь! - приказал Мендарк, но они и так делали все, что могли.
      Снаружи кружилась белая пыль, проникая и в их убежище. Карана забилась в угол, повернувшись к ветру спиной. Она закрыла лицо капюшоном, но от вездесущей соли спасения не было. Девушка слышала, как рядом с ней кашляет Лиан.
      Только они успели загородить вход, как буря обрушилась со всей яростью. Холст затрещал. Оссейона и других аркимов, державших раму, отбросило назад, и металлическую конструкцию понесло прямо на Лиана.
      Баситор кинулся к нему и одной рукой успел схватить раму. Его сбило с ног, а угол импровизированной двери ударился в стену, неподалеку от подбородка Лиана. Юноша встал.
      - Ты спас мне жизнь! - воскликнул он.
      Поднявшись на колени, Баситор сплюнул кровь и выбитые зубы. Затем он улыбнулся тепло и искренне. Тут Лиан осознал, каким смелым и самоотверженным другом мог бы стать ему Баситор, если бы они встретились при иных обстоятельствах.
      Постепенно улыбка испарилась.
      - Но для чего? - мрачно сказал арким и отвернулся. Двигать одной рукой он не мог. - Аспер, по-моему, я вывихнул плечо.
      Аспер осмотрел товарища.
      - Стой смирно. - Уверенным движением он вправил плечо, но у Баситора на глаза навернулись слезы.
      Холст все еще продолжал хлопать, погнутая рама готова была снова подняться в воздух. Ветер с ревом врывался в пещеру, засыпая всех солью. Карана сидела в уголке, натянув капюшон, и ждала.
      Шквал стих. Аркимы столпились вокруг рамы, обсуждая, как выправить искореженный металл. Приблизительно через полчаса они починили дверь. Хлопанье холста на ветру напоминало бой огромного барабана. Внутри пещеры намело целые соляные сугробы.
      Ветер бушевал в каньоне всю ночь, завывая еще более угрожающе, чем в Шазмаке, материя едва выдерживала, и аркимы совсем выбились из сил.
      На следующее утро они обнаружили, что запасы воды израсходованы больше чем наполовину. Пещеру заливал мутный, рассеянный свет, проникавший сквозь трещины в стенах. Ночью они пользовались шарами, которые они захватили из Катадзы. Они снова и снова обдумывали сложившуюся ситуацию. Сведения о машине, которые сообщил Лиан, отняли последнюю надежду. Рульк изобрел новое оружие, а они растеряны и беспомощны, к тому же им предстоит еще трудный путь до Туркада, который займет несколько месяцев. И кто знает, что ждет их там?
      Тензор сидел печально склонив голову, никак не реагируя на то, что происходило вокруг. Но порой, когда Лиан разговаривал с кем-нибудь или просто сидел молча, он ощущал на себе холодный беспристрастный взгляд аркима, который, казалось, видел его насквозь. Душа Тензора была обнажена настолько, что от него нельзя было ничего утаить. В такие моменты Лиан вспоминал об обещанной Рульком награде, и желание обрести знания, о которых летописцы могли только мечтать, жгло его изнутри. Он чувствовал, что Тензор читает в его душе, словно в открытой книге, и знает о совершенном и забытом предательстве. Знает ли? И если да, то зачем арким хранит его тайну?
      Лиан лежал в полусне в дальнем конце пещеры, когда вдруг ощутил пронизывающую головную боль, раньше он ничего подобного не испытывал. Юноша открыл глаза и заметил край развевающегося темного плаща - какой-то человек скрылся за углом. Встав на четвереньки, Лиан дополз до угла, но никого не увидел.
      - Что случилось? - сонно спросила Карана.
      - Голова раскалывается. Такое ощущение, будто кто-то хочет проникнуть в мой череп.
      Девушка заглянула за угол, но вскоре вернулась.
      - Я не заметила ничего подозрительного. Это все от жары, я тоже страдаю здесь от мигрени. Постарайся хоть немного поспать.
      Она задремала, но вскоре проснулась и пошла ко входу в пещеру. Холст все еще хлопал на ветру. Материя была прижата со всех сторон, но пыль все равно проникала внутрь.
      Оссейон играл с Шандом в какую-то игру, используя вместо костей соляные кубики. Мендарк храпел в углу. Иггур и Баситор беседовали в глубине пещеры. Несколько аркимов, устроившись в нише, декламировали эпическую поэму на восточном диалекте, которого Карана не знала. Малиена аккомпанировала им на небольшом многострунном музыкальном инструменте. Аспер массировал спину Тензора, целитель делал это каждый день, но пока массаж не приносил ощутимых результатов. Все казались спокойными, только ветер не прекращал бушевать.
      Карана решила подслушать, о чем говорит Иггур. В стенах пещеры было множество ниш и углублений, Иггур с Баситором сидели в самом дальнем углу. Крадучись вдоль стены, Карана могла подобраться к ним довольно близко.
      Она выглянула из-за соляного уступа и увидела аркима, сидевшего лицом к своему собеседнику. Между ними горел осветительный шар. На полу стояло загадочное приспособление в форме корзины, сделанное из различных кристаллов. В середине мерцал красный рубин. "Остатки злосчастного амплископа", - подумала она.
      На Карану нахлынул страх, который всегда выдавал ее. Она сделала шаг и задела ногой камешек. Баситор прикрыл мясистой ладонью свет.
      - Убирайся отсюда, маленькая дрянь! - грубо сказал он. Карана побрела к освещенному концу пещеры, теперь она была по-настоящему встревожена.
      Несколько часов спустя Карану разбудил вопль. Она вскочила, испуганно оглядываясь, девушка была уверена, что кричал Лиан. В пещере было темно, до рассвета оставалось совсем недолго. Ее сердце бешено стучало. Остальные не проснулись, казалось, они ничего не слышали.
      Она достала собственный маленький осветительный шар, который Магрета дала ей в Фиц-Горго. Таллия принесла его из самого Туркада. Карана увидела, что Лиан спит. "Должно быть, мне померещилось", - подумала Карана и снова улеглась.
      Вскоре ее опять разбудил звук, похожий на шипение кипящего чайника. Она села. Лиан лежал на боку, он спал, скрючившись в какой-то напряженной, неестественной позе. Сквозь сжатые зубы со свистом вырывался воздух.
      - Лиан, что с тобой? - прошептала она. Он схватил ее запястья с такой силой, что у девушки на глаза навернулись слезы. Внезапно она поняла, в чем дело.
      Карана резко вырвала руки.
      - Малиена! Шанд! - завопила она. - Скорей! - Карана рванулась в дальний угол пещеры. Сзади зажегся свет. Все вскочили с постелей. Она завернула за угол. Путь ей преградил Баситор, который был вдвое выше Караны. Без раздумий она нагнула голову и изо всех сил ударила его в солнечное сплетение. Вскрикнув, арким согнулся пополам.
      Она ринулась дальше, туда, где сидел на корточках Иггур. Корзина с сияющим рубином стояла у него на голове. Камень сиял, словно туманность Скорпиона на ночном небе.
      Иггур все еще бормотал какие-то слова. Снова раздался вопль Лиана. Схватив костыль Иггура, Карана попыталась сбить корзину. Она пошатнулась, но устояла.
      Иггур выставил вперед кулак. Позади Караны посыпалась соль. Девушка знала, что Иггур владеет Тайным Искусством и может убить ее одним ударом, если найдет в темноте.
      Карана метнулась в сторону и вновь попробовала сбросить на пол корзину. Она ударила дважды, но безрезультатно. Внезапно сзади ее обхватили две сильные руки и стали сжимать.
      Карана сопротивлялась, но Баситор был гораздо сильнее. Ей показалось, что ребра вот-вот сломаются. Карана пыталась сделать вдох, но не могла.
      В глазах у девушки помутилось. Но тут одна из ее ног коснулась стены, Карана резко оттолкнулась, Баситор покачнулся, потеряв равновесие, и слегка ослабил хватку.
      - Держи ее! - прорычал Иггур. Он нащупал свой костыль и занес его над головой девушки.
      Карана почувствовала, что силы покидают ее. Она попыталась поднять руки, чтобы защитить голову, но не могла шевельнуть и пальцем.
      - Ох! - внезапно вырвалось у Баситора, и он осел на пол. Сзади стояли Оссейон и Шанд. Оссейон помог Каране, а Шанд сорвал корзину с головы Иггура и отбросил подальше костыль. Затем они все вернулись в освещенный конец пещеры.
      17
      ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ОТЧАЯНИЯ
      Они так и не выяснили, чего хотел добиться Иггур: узнать правду, проникнув в мозг Лиана, или просто убить юношу. Несмотря на угрозы Мендарка, Иггур отказался отвечать. Ему было сказано держаться подальше от Лиана и Караны, а Малиена поговорила с Баситором. Но это все, что они могли сделать, чтобы защитить молодых людей.
      Лиан помнил лишь вспышку невыносимой боли, которая, казалось, пронизала каждую клеточку его мозга. Юноша был настолько истерзан и обессилен, что долгое время просидел не произнося ни слова. Приспособление - примитивный чувствительный инструмент - разбили и бросили обломки в расщелину.
      - Остерегайся Иггура! - предупредила Малиена Карану.
      Девушка знала, что Иггур обязательно постарается прикончить Лиана и защитить его может только ее бдительность. Но допросы и всеобщая подозрительность подорвали ее веру в юношу. Она снова и снова задавала себе один и тот же вопрос: "Что делал он в течение этих пяти дней, пока был один на один с Рульком?"
      Прошел еще один тягостный день. Буря не утихала. Все были деморализованы. Они беспомощно застряли здесь, посреди соляной пустыни, в то время как их враг покоряет мир. Запасы пищи и воды быстро уменьшались.
      - На сколько еще хватит? - спросил Мендарк у Аспера, который пересчитывал бутыли с водой.
      - Дней на восемь, максимум.
      - А как далеко до озер, Таллия?
      - Ты уже спрашивал об этом! - огрызнулась она. - Дней восемь, десять.
      - У нас еще есть шанс, но надо выходить немедленно, - сказала Малиена.
      - Мы не сможем идти, пока не кончится буря, - возразил Шанд.
      - Но если мы потеряем хотя бы день, погибнем в любом случае, - ответила ему Малиена. Некоторое время все молчали.
      - Если бы мы не были обременены... - начал Иггур.
      - Что? - перебил его Мендарк. - Ты предлагаешь бросить Тензора или Селиалу?
      - Или Лиана! - воскликнул Иггур. - Слабые все равно погибнут. Пусть выживут сильнейшие.
      - Слепого я бы тоже оставил здесь, - грозно сказал Мендарк.
      - Мы никого не бросим, - отрезала Малиена. - Ни Тензора, ни Селиалу, ни Иггура... - она обвела все лица строгим взглядом, - ни Лиана.
      Лиан вздрогнул, Карана тоже.
      - По крайней мере пока я жива! - прошептала она.
      - Мы теряем время, - сказал Мендарк. - Если уж мы застряли здесь, давайте, по крайней мере, разработаем план борьбы с Рульком. Может, мы еще выживем, и, если да, нам понадобится оружие. Принеси сюда Зеркало, Шанд. Давай посмотрим, что оно нам откроет.
      Шанд заколебался, но все же вынул из чехла Арканское Зеркало, небольшой свиток черного цвета. Постепенно он начал разворачиваться, пока их взору не предстал твердый металлический квадрат с серебряными символами по углам. В одном из углов они увидели три соединенных друг с другом золотых кольца, внутри которых были заключены три алые луны. Карана заглянула Мендарку через плечо, но увидела лишь свое отражение.
      Мендарк положил Зеркало на пол пещеры, прикосновением пальца пробудил его. Замелькали образы, которые Карана уже видела раньше, унылые арканские пейзажи: бурая трава, черные холмы, бесконечные болота, острые горные вершины, причудливые крепости из рифленого металла, возвышающиеся над бездонными морями. И больше ничего. Аркимы стояли вокруг, порой отталкивая друг друга, и не отрываясь смотрели на свою древнюю родину, которую большинство из них никогда не видели. В глазах Малиены стояли слезы, как, впрочем, и у всех остальных.
      - Знает ли кто-нибудь, как им пользоваться? - тихо спросил Мендарк.
      - Нет, - ответила Малиена.
      - Зачем было так долго за него бороться, если никто даже не умеет им пользоваться? - ядовито подметила Карана.
      Злобно взглянув на нее, Иггур поднял Зеркало.
      - Я использовал его, чтобы следить за врагами, - сказал он. Мендарк сердито нахмурился. - Однако на него не всегда можно было полагаться.
      Иггур, прищурившись, стал всматриваться в Зеркало; нащупав раму, он дотронулся до символа. На мгновение изображение исчезло, а затем Зеркало показало соляную пустыню, простиравшуюся снаружи пещеры. Виды сменялись, но как Иггур ни старался, он не мог извлечь из Зеркала ничего, кроме видов Сухого Моря.
      Мендарк попросил Тензора раскрыть секрет Зеркала, но арким по-прежнему сидел без движения в дальнем конце пещеры и ни на что не реагировал.
      - Ну что ж, летописец, у тебя есть шанс загладить свою вину, обратился Мендарк к Лиану. - Что ты узнал о Зеркале за то время, пока так рьяно помогал Тензору?
      - Оно было сделано на Аркане в глубокой древности. Тензор с риском для жизни доставил его на Сантенар. - Лиан сделал паузу. Казалось, он в первый раз почувствовал себя уверенно перед этой взыскательной аудиторией. Несмотря на всеобщее заблуждение, в Зеркале нет силы...
      - Ложь! - воскликнул Иггур.
      - Однако оно таит множество секретов, - продолжил Лиан. - Но большинство скрыты, и даже Тензор не смог их найти. - Лиан вновь задумался, что-то припоминая. - Есть! Феламора говорила, что ключ от Зеркала в Туркаде.
      - В Туркаде? - переспросил Мендарк.
      - Настоящий ключ? - усомнилась Таллия.
      - Больше она ничего не говорила.
      - Что еще ты еще можешь нам рассказать? - спросил Мендарк.
      - Итак, нам известно, что Ялкара похитила Зеркало у аркимов во время падения Тар-Гаарна. Очевидно, она вернула его, после того как построила свой Хависсард, и добавила эти знаки на раме. - Лиан дотронулся до загадочных символов. - Но никто из аркимов не знает, что это. Я прав, Малиена?
      - Да, прав. Должно быть, она добавила эти жуткие луны тоже. - Малиена передернула плечами.
      - Феламора была уверена, что Ялкара заколдовала Зеркало. Наверное, поэтому Феламора так стремилась им завладеть, - сказал Лиан.
      - Что ж, Шанд, ты был достаточно проворен, чтобы схватить Зеркало после того, как исчез Рульк, и изречь загадочное пророчество. Может, ты нам что-нибудь подскажешь?
      - Я убежден, что Зеркалом нельзя пользоваться! - горячо заявил Шанд. В нем и вправду сокрыты величайшие тайны истории. Но Арканское Зеркало ненадежно и коварно, я недостаточно силен, чтобы извлечь из него правду. Никто из нас не обладает такой силой, даже ты, Мендарк.
      Последовала долгая тишина. Жара становилось все невыносимей. Тензор по-прежнему дремал в углу: голова опущена, глаза закрыты. "От него помощи мы не дождемся", - подумала Карана, глядя на аркима с жалостью и презрением.
      Шанд подошел к выходу и отодвинул занавес. Вместе с потоком обжигающе-горячего воздуха в пещеру ворвалась соляная пыль.
      - Закрой дверь! - закричали все в один голос. Волосы Шанда, посеребренные солью, светились в солнечных лучах, когда он задернул холст.
      - Значит, все было напрасно! - взорвалась Карана. - Все, что нам с Лианом пришлось вынести! Разрушение Шазмака. Эта бессмысленная война, которую развязал Иггур! Огромные жертвы. Бедный Раэль. Он так любил Шазмак... - Она умолкла.
      - Все было напрасно, - с горечью подтвердила Таллия.
      - Если бы я оставила Зеркало в Фиц-Горго, ничего бы этого не случилось, - печально продолжила Карана.
      - Возможно, - сказал Мендарк. - Но вероятнее всего, ты просто слегка ускорила события.
      - Тот, у кого Рульк не копался в сознании, не знает, что такое страх, думая о своем, произнес Иггур.
      - Я испытала страх! - воскликнула Карана.
      - И это не в последний раз, - пообещал Иггур. - Я не прощаю обид, Карана!
      Карана с ненавистью посмотрела на Иггура, который не сводил с нее невидящих глаз.
      - А скольких людей ты убил, стремясь заполучить Зеркало обратно? Десять тысяч? Двадцать? Тем, кого ты изувечил, вообще нет числа. Если бы я перерезала тебе горло прямо сейчас, то оказала бы миру большую услугу. - Она подняла свой кулачок.
      Иггур все продолжал смотреть сквозь нее.
      - Не перережешь, - усмехнулся он. - Ты слишком чувствительная!
      Она прерывисто вздрогнула и повернулась к Лиану.
      - Впрочем, твоя роль во всем этом незначительна, - тихо сказал Иггур. Вина целиком лежит на Тензоре.
      Снаружи завывал ветер. Занавес хлопал. Тензор вздрогнул, его тело свела судорога. Он медленно поднял благородную голову и взглянул на Карану. Его глаза казались фиолетовыми, но в них не было жизни. Затем веки опустились, и девушка почувствовала облегчение.
      Вновь наступила тишина. Наконец Карана прервала молчание:
      - Ну и что вы собираетесь делать теперь? Вы обладаете такой силой, что можете двигать горы. - В ее голосе слышалась ярость. Она обвела взглядом лица Мендарка, Иггура, Тензора, затем посмотрела на Шанда, но он вновь стоял у двери спиной к Каране. - Неужели мы будем униженно просить Рулька сделать нас своими рабами? Или забьемся в какую-нибудь темную дыру и оставим наш мир ему на растерзание?
      Шанд повернулся к ней лицом, его бескровные губы тронула улыбка.
      - Мы можем кое-что предпринять, но не знаю, насколько это действенно.
      Все взгляды устремились на Шанда.
      - Говори же, - попросил Мендарк. - Кажется, и ты наконец почувствовал ответственность за то, что сейчас творится.
      - Преграда возникла после того, как Шутдар уничтожил Золотую флейту. И с тех пор никому не удавалось проникнуть из одного мира в другой.
      - Старая история! Рассказывай то, чего мы не знаем.
      - Рульк всегда будет стремиться отыскать брешь в Преграде, невозмутимо продолжал Шанд. - Для этого он должен либо восстановить флейту, либо создать какое-то новое приспособление, наподобие того механизма, о котором нам сообщил Лиан. Как нам остановить его? Есть только один путь самим приобрести машину, способную отправить Рулька обратно на Аркан и навеки отделить Сантенар от других миров.
      - В этом и заключается твое предложение? - скептически спросил Иггур.
      - Да, как видите, деревенский дровосек осмелился давать советы властителям мира.
      Иггур презрительно отвернулся:
      - Старый дурак! Если бы это было возможно, мы бы сделали такую машину давным-давно.
      Однако Мендарк явно заинтересовался:
      - Продолжай, Шанд, мы все тебя слушаем.
      - Гений Шутдара проявился не только в том, что он создал флейту, но и в том, что он научился ею пользоваться, - сказал Шанд. - Думаю, здесь нужен особый талант, способность, которая редко встречается у правителей мира. Она не связана ни с умом, ни с хитростью. Это... - он задумался, подбирая нужное слово, - некое вчувствование. Пути между мирами эфемерны, бесплотны, они вечно меняются, и тот, кто играет на флейте, сам должен подбирать мелодию, которая откроет ему путь, существующий лишь в этот единственный момент и ни в какой другой.
      Все смотрели на Шанда. Карана не понимала, откуда ему такое известно.
      - Рульк изобрел флейту и помог Шутдару ее изготовить, - продолжил Шанд. - Так говорится в "Сказании о Флейте". Но Рульк не умеет обращаться с ней, потому что Шутдар украл ее в тот же день, когда она была закончена. Хотя я не думаю, что Рульк вообще был способен овладеть этим инструментом.
      - Я ничего не понимаю, - сказала Карана. - Вначале Рульк перенес Шутдара из нашего мира на Аркан, чтобы тот сделал для него флейту. Но если он мог и тогда путешествовать между мирами, зачем она ему вообще понадобилась?
      - Рульк прибег к вызыванию, - объяснил Мендарк. - Одному из самых опасных видов Тайного Искусства, потому что в половине случаев вызывающий или вызываемый погибает.
      - Или оба, - мрачно добавил Иггур.
      - К тому же ты не можешь вызвать себя самого, - сказала Малиена. - А Рульк хотел свободно путешествовать между мирами, поэтому он и создал флейту. Единственное, чего мы не знаем, - зачем ему это было нужно.
      - Наверное, он совсем отчаялся, раз пошел на такой риск, - заметила Таллия.
      - Но нам-то что до этого? - резко спросил Иггур. - Ведь мы не можем создать подобный инструмент.
      - Или как им пользоваться. Его секрет был утрачен с гибелью Шутдара, закончил мысль Шанд. - Так что и Рульк не знает, как обращаться со своим механизмом.
      - Да нет у него никакого механизма! - воскликнул Мендарк. - Ночная Страна нематериальна. Он может использовать ее субстанцию для того, чтобы создавать вещи наподобие своего дворца, пищи или напитков, которыми он потчевал Лиана, но сделать из нее что-нибудь реальное нельзя. Все, что он принесет с собой из Ночной Страны, обратится в ничто, из которого и было сотворено. Чтобы создать подобный механизм, ему нужно вернуться на Сантенар. И мы должны знать, когда это произойдет.
      - Если только это уж не случилось, - пробормотала Малиена. Она отдернула занавес, ветер с воем ворвался в пещеру. - Может, он уже здесь, охотится за нами.
      - Врата открываются лишь в определенных местах, Сухое Море к ним не относится, - сказал Шанд. - К тому же ему не сделать этой машины без специальных материалов и инструментов, так же как и нам. Первым делом он отправится туда, где все это легко достать. Так что Сухое Море для нас пока самое безопасное место на Сантенаре.
      - Твои идеи, Шанд, кажутся мне интересными, - произнес Мендарк, теребя бороду. - Но я не понимаю, зачем ты рассказал нам все это? Что ты задумал?
      - Ничего, - тихо ответил Шанд. - Я просто хочу вернуться домой, в Туллин.
      - Я не верю тебе, ты слишком осторожен. Но мы будем рады, если ты снова присоединишься к нам, даже после столь долгого перерыва.
      - Нет, спасибо, - ответил Шанд. - Я ушел в отставку.
      - Именно такого ответа я и ждал. - Отказ Шанда явно не огорчил Мендарка. - Возвращаясь к нашему вопросу, можем ли мы научиться обращаться с флейтой?
      - Я часто думала, зачем Ялкара так долго держала Зеркало, - задумчиво сказала Малиена.
      - Говорят, будто с его помощью она шпионила и затуманивала глаза своим врагам, но это неправда, - ответил Шанд. - Рульк, Кандор и многие другие именно так бы и поступили. Но только не Ялкара! Она была гордой, властной, жестокой... - В его голосе звучало восхищение. - Но она не стала бы шпионить таким способом, доносить или предавать. Нет! Все эти сплетни расползлись после ее исчезновения. Эта ложь была придумана, чтобы что-то скрыть.
      - Ближе к делу, Шанд, - сказал Мендарк.
      - Времени у нас предостаточно, и я буду излагать свои соображения так, как считаю нужным. Я долго изучал Предания, засиживался в старинных библиотеках, исследовал пещеры Парнги, в которых хранятся глиняные таблички, исходил все земли от Тар-Гаарна до покрытого льдом моря Кара Агель на Южном полюсе, прошел от лесов и фьордов Гаспа на востоке до болотистых берегов Ларна. И клянусь, я прочел надписи на всех стенах и камнях по дороге.
      "Наверное, ты немного преувеличиваешь", - подумала Карана с нежностью.
      - И все же ответ я нашел случайно. Это случилось семь или восемь лет назад, если правильно помню, в чантхедской гостинице.
      Лиан внезапно подался вперед.
      - В городе тогда выступали молодые сказители из Школы Преданий, которые оттачивали свое мастерство. Их слушателями были в основном путешественники и женщины, но я долгое время провел в пути наедине со своими мыслями, и даже такое незатейливое развлечение было мне в радость. Сказители повторяли давно известные истории, и вскоре мое внимание начало рассеиваться. Однако через некоторое время я заслушался странной песней, это был отрывок предания, которое какой-то юноша декламировал на старинный манер. Ни мне, ни окружающим не доводилось слышать его раньше. Это были стихи, исполнявшиеся под музыку, они заканчивались любопытными строками. Я запомнил смысл, но не рифму:
      То был темный, недобрый день,
      Когда стон Шутдара
      Потряс время и пространство Тара-Лаксуса.
      Он исчез во вратах,
      Как сотни раз до того,
      Усмехаясь, ибо вел их на смерть.
      Но флейта знала, что произойдет,
      Она предала своего игреца,
      Субстанция мира разорвалась.
      Легионы пали, но поздно, произошел сбой,
      И Кривое Зеркало наблюдало со стены.
      - Что за бессмыслица! - проворчал Мендарк.
      - Тара-Лаксус, - озадаченно пробормотал Иггур.
      - Когда я услышал это название, меня словно громом поразило, потому что Тара-Лаксус - это древний город в Довадоло, неподалеку от Огненной горы. Это место было последним пристанищем Шутдара.
      - Сбой означает возникновение Непреодолимой Преграды, не так ли? воскликнул Лиан, захваченный рассказом.
      - Скорее всего да. Хотя мало вероятно, что Зеркало на самом деле отразило возникновение Преграды. Это случилось не в Тара-Лаксусе, а в башне на берегу Долгого озера несколько дней спустя, - ответил Шанд.
      - Если Зеркало было там, когда Шутдар воспользовался флейтой, чтобы скрыться от погони, возможно, оно запечатлело этот момент! Тогда мы узнаем, как он это сделал! - взволнованно воскликнул Мендарк. - Тензор!
      Тензор медленно поднял на него взгляд.
      - У тебя есть шанс искупить свои грехи, - сказал Мендарк. - Что ты думаешь об этой песне?
      - Мои преступления могут быть смыты лишь кровью, - прохрипел Тензор. Он перевел глаза на Лиана, который вновь забился в свой угол. - За все нужно платить.
      - Тензор! - вновь окликнул его Мендарк.
      - Тара-Лаксус? Так мы называли Сницерлис. Думаю, мой предшественник, Квинлис, некоторое время жил там. Он был хранителем Зеркала и всюду носил его с собой.
      - Вполне вероятно, что Квинлис встречался с Шутдаром, - сказала Малиена.
      - Вот почему Ялкара украла Зеркало, - заключил Иггур. - И почему Феламора так яростно сражалась за него. С его помощью Ялкара и нашла брешь в Преграде.
      - Когда песня закончилась, я поговорил со сказителем, - продолжил Шанд. - Мне хотелось узнать, от кого он ее услышал или где прочел и нет ли продолжения. Но ты сам можешь продолжать эту историю. - И Шанд кивнул Лиану.
      - Ну давай, - подбодрил его Мендарк. - Отрабатывай деньги, потраченные на твое обучение, летописец!
      Лиан не шевельнулся. Карану удивила такая реакция, ведь Предания были делом его жизни. Но за последнюю неделю Лиан сильно сдал, его единственным желанием теперь было заползти в темный угол и спрятаться.
      - Все так и было, - произнес юноша. - Тогда я еще не знал, что такое Кривое Зеркало. Любопытно, что оно не описано ни в одном из Преданий. По крайней мере в тех, которые мне были доступны в Чантхеде. Я уже успел забыть эту песню, но теперь, когда Шанд напомнил, могу продекламировать весь отрывок. - Он умолк. И снова скрылся в тени.
      - Во всяком случае, я убежден, что Зеркало нужно было Ялкаре именно для этого, - сказал Шанд. - Затерянный среди тысячи тысяч воспоминаний и секретов древности, в нем хранится образ Шутдара, играющего на флейте.
      - Чтобы сделать флейту, нужно золото! - раздался из темноты голос Тензора. - Арканское золото.
      Его голова снова упала на грудь. Карана заметила, что Иггур смотрит на Тензора, его рука дрожала. Лицо Мендарка стало задумчивым. Было неясно, размышлял ли он над участью, постигшей его бывшего друга, или над открывавшейся перед ними перспективой.
      - Но здесь нет этого металла, - продолжил Тензор замогильным голосом. Субстанция, благодаря которой возможно делать из него такие инструменты, как флейта, враждебна вратам. Золото нельзя проносить из мира в мир. Некоторые из нас этого не знали и сбились с пути, прежде чем поняли...
      - Ты уверен, что нам не удастся достать арканское золото? - спросил Мендарк.
      Но Тензор потерял интерес к разговору, и его веки сомкнулись. Все в пещере не сводили с него глаз.
      - Тензор, пожалуйста, ответь, - мягко попросила Карана.
      - Я слышал только о флейте. Вероятно, где-то есть еще золото, если кому-нибудь все-таки удалось найти способ доставлять его сюда. На Аркане этот металл ценится чрезвычайно высоко, он встречается гораздо реже, чем золото на Сантенаре. Но после исчезновения флейты я этим не интересовался. Нам не следовало стремиться к запретным знаниям. Мы всегда страдали из-за своей любознательности... - Он перешел на едва слышный монотонный шепот. Это и открыло каронам путь в наш мир. Нам было мало Аркана. Мы полагали, что наша цивилизация единственная во вселенной, и нам стало одиноко. Мы искали других разумных существ, хотя прекрасно знали, что закон выживания жесток. Ешь - или съедят тебя, выживают сильнейшие. Ксеспер - будь его имя навеки проклято! - нашел способ заглянуть в пространство между мирами. Но единственный взгляд в Бездну изменил ее, оставив след, ведущий на Аркан. Больше наш мир не был скрыт. Мы поняли, что не единственные во вселенной, но далеко не сильнейшие! Пришли кароны.
      Несколько минут все молчали. Лиан открыл рот и снова закрыл. Карана догадывалась, о чем он думает. Происхождение каронов было для всех загадкой. Тензор сообщил ценные сведения, и Лиану до смерти хотелось услышать эту историю целиком.
      - Неееет! - из груди Тензора вырвался стон, заглушивший шум ветра. Все несчастья мира от запретных знаний, и я дважды сам приложил к этому руку. Последствия вам известны. Это гибельный путь.
      Он поднял голову, его смуглое лицо казалось еще темнее от гнева. Тензор уперся руками и встал на колени. Двое аркимов кинулись к нему на помощь, но он жестом остановил их.
      - Подойди ко мне, девочка! Мы оба замешаны в этом. Я должен кое-что тебе рассказать.
      Карана была удивлена и испугана. Она нерешительно приблизилась к Тензору, помогла ему встать, и они медленно вышли из пещеры.
      18
      ДРАГОЦЕННЫЙ МЕТАЛЛ
      Лиан поднялся, чтобы пойти за ними, опасаясь оставлять Карану наедине с помешавшимся аркимом, но Шанд положил руку на плечо юноши:
      - Не вмешивайся.
      - Я боюсь за нее, - произнес Лиан, не спуская глаз с двери.
      - Тензор ничего ей не сделает. К тому же ты нужен нам здесь.
      - Зачем?
      - Чтобы обсудить предложение Шанда, - сказал Мендарк. - Сядь сюда, Лиан.
      - И вы собираетесь обсуждать такие вещи со шпионом? - спросил Иггур. Я ему не доверяю.
      - А я не доверяю тебе, - парировал Мендарк. - Нам необходимы его знания.
      Мендарк, Иггур, Таллия, Малиена и Лиан пошли в дальний конец пещеры. Селиала, похожая на бледное привидение, подняла глаза, когда они проходили мимо нее, но не сделала даже попытки присоединиться к остальным.
      - Предложение Шанда - бессмыслица! - воскликнул Иггур. - Мы не обладаем ни талантом, ни хитростью Шутдара и никогда не узнаем секретов его мастерства. К тому же скорее всего флейту просто невозможно изготовить здесь. Ведь, как вы помните, она была сделана на Аркане.
      - Не говоря уже о том, что мы вряд ли сумеем ею воспользоваться, задумчиво добавила Таллия. - Как сам Рульк.
      - Такие вещи порой недоступны мудрецам и властителям, - сказала Малиена. - Играющий скорее должен полагаться на свою интуицию и чувства, знания будут ему только мешать. И все равно нужна длительная тренировка.
      - Итак! Стоит ли тратить силы на столь рискованное дело? - спросил Мендарк
      - Я бы не стал, - ответил Иггур. - Флейта - это прошлое. Мы никогда не воссоздадим ее. Колесо повернулось, и назад хода нет.
      - И все же нам необходимо оружие, чтобы сражаться с Рульком, - сказал Мендарк.
      - Тогда давайте придумаем что-нибудь еще! - громыхнул Иггур. - Эта флейта попала к нам из другого мира.
      - Но ты забыл, что Шутдар научился своему мастерству на Сантенаре, ответил Мендарк. - Он был одним из нас.
      - Нет, все-таки нет! - отрезал Иггур. - Нельзя сражаться с Рульком его же оружием.
      - А что ты можешь предложить нам, Иггур? - холодно спросил Мендарк. Ты же сам живешь прошлым и, боясь всего нового, предпочитаешь действовать по старинке. - Мендарк не скрывал своего презрения. Теперь он ни во что не ставил своего некогда могущественного врага.
      Иггур сжал кулаки. Лиан переводил взгляд с одного на другого. С каждым днем Иггур становился все более отчужденным и озлобленным. Иггур страшился Рулька, а Лиан испытывал панический страх перед Иггуром. Но Мендарк не закончил.
      - В прошлом мы совершили множество ошибок, главной из которых было создание Ночной Страны! Но мы должны смотреть в будущее и сделать флейту по новому образцу.
      Назревал конфликт. Таллия попыталась примирить их:
      - Послушайте, вы оба! Неважно, кто прав. Нам нужно найти оптимальное решение. И если это флейта, старая или новая, пусть будет флейта. Главное отвоевать Сантенар у Рулька, пока еще не все потеряно.
      Шанд кивнул.
      - Хорошо, - сказал Иггур. - Я больше не буду надоедать вам своими опасениями. Но где мы возьмем золото? - Взгляд его полуслепых глаз будто говорил: "Все пойдет не так, как вы задумали, вот увидите".
      Малиена подала голос из своей ниши:
      - На аркимах тоже лежит ответственность за случившееся. Мы слишком долго отворачивались от будущего, живя воспоминаниями о минувшем, Иггур. Мы отдали всю полноту власти Тензору, хотя он более всех нас нуждался в руководстве. Теперь наше прошлое умерло, и мы вынуждены искать новые пути. Если даже мы потерпим поражение... Что мы теряем? Мы согласны помогать тебе, Мендарк.
      - Но чем? - спросил тот.
      - Небольшое количество арканского золота все же было доставлено на Сантенар, и мы умеем его обрабатывать.
      - Правда? - воскликнул Мендарк. - А почему же Тензору ничего не известно об этом?
      - Конечно известно! - В голосе Малиены звучало презрение. - Питлис носил на лбу золотой обруч, пока был предводителем Тар-Гаарна, и даже после его падения.
      - Куда он делся?
      - Питлис был очень осторожен с ним. Ведь есть и другая причина, почему на Сантенаре так мало арканского золота: все, что перенесено из других миров, изменяется, искажается, приобретает странные свойства. Так же как Зеркало. Однако нигде не записано, что золотой обруч перешел к кому-нибудь из нас. Мы всегда полагали, что его забрал Рульк, когда убил Питлиса у ворот Альцифера.
      - Может, и так, но Рульк не мог забрать его с собой в Ночную Страну, вставил Лиан, заметно осмелев. - Я хорошо знаю эти Предания, могу даже процитировать те места, в которых говорится о его пленении.
      - Наверняка Рульк заблаговременно спрятал обруч, - сказал Мендарк. Это золото уже тогда представляло огромную ценность, но его явно недостаточно, чтобы изготовить флейту.
      - Для начала уже неплохо, - мрачно произнес Иггур. - Возможно, Рульку удалось собрать больше золота, ведь он лучше, чем кто-либо, понимал его ценность. Что еще тебе известно, Малиена?
      Малиена колебалась.
      - Был еще маленький золотой идол, который принесли аркимы, последними появившиеся на Сантенаре. Они пришли по собственной воле, а не как рабы Рулька. Эта статуэтка - самая древняя и ценная вещь, реликвия аркимов, живших в Насторе, - это область на севере Аркана, - пояснила она. - Она хранится в библиотеке Стассора далеко на востоке. Но даже думать о том, чтобы переплавить ее, - богохульство.
      - Есть ли еще золото? - спросил Мендарк.
      - Мы не знаем.
      - Могли ли кароны принести его с собой?
      - Рульк и Кандор были одними из первых, - сказала Малиена. - У них с собой ничего не было.
      - Почему? - спросил Иггур.
      - Потому что вначале еще не умели переносить предметы из одного мира в другой, - объяснил Лиан. - Кроме флейты, конечно. Сохранилось много записей о том, как они появились на Сантенаре совершенно нагие.
      - А те, кто пришел потом?
      - После того как кароны пробыли здесь какое-то время, возможно лет пятьдесят, и поняли, что погоня за Шутдаром будет долгой, они послали на Аркан за помощью, - ответила Малиена. - На призыв откликнулось множество аркимов, а также двоекровников, рожденных от смешанных браков каронов с аркимами. Но они не наследовали долгой жизни родителей. Большинство умирало, не оставив потомства, в основном эти создания были бесплодными, словно мулы. И наконец, на Сантенар прибыли аркимы, решившие покинуть Аркан по собственной воле. Они нашли способ принести с собой разные мелкие предметы, которые были им дороги, украшения, необходимые инструменты. Тензор доставил сюда Зеркало. Кажется, он появился на Сантенаре как раз в то время. Тогда же пришли и мои люди, но они, естественно, не брали с собой золота. Это все, что я знаю.
      - А почему годится лишь арканское золото? - поинтересовался Иггур.
      - Оно обладает особыми свойствами.
      - Хотя какая разница, если мы не можем его достать? - Лиан наморщил лоб, изо всех сил стараясь что-то вспомнить.
      - Может, его и больше! - вдруг воскликнул он. - Ялкара носила золотые украшения - тяжелую цепь, браслет и диадему. Я видел ее портрет. Но где все это теперь?
      Шанд глубоко вздохнул. Лиан с любопытством взглянул на него, затем продолжил:
      - Но было ли это арканское золото? И взяла ли она украшения с собой или оставила, как и Зеркало? Об этом нигде не сказано.
      - Почему она должна была оставить столь ценные вещи? - спросил Иггур.
      - Не знаю, - ответил Лиан. - А почему она не взяла с собой Зеркало? Возможно, у нее просто не хватило силы пронести все это сквозь врата, ведь в преданиях говорится, что она была тяжело ранена в схватке с Феламорой. А может, они просто ей больше не были нужны.
      - На эти вопросы ответов нет, - сказала Малиена. - Но если вы все же решитесь воссоздать флейту, чего я не одобряю, вам придется пойти в Хависсард, откуда она отправилась в путь. Думаю, он не был разграблен.
      - Значит, у нас две надежды, хотя первая весьма призрачна, - заключил Мендарк. - Альцифер после пленения Рулька был опустошен и с тех пор лежит в руинах. Если там и осталось что-то ценное, оно скорее всего надежно спрятано. К тому же обруча Питлиса нам явно недостаточно. Интересно, можно ли арканское золото смешивать с обычным?
      - Нет, - ответила Малиена.
      - Это бессмысленный разговор, - раздраженно произнес Иггур. - Мы не сумеем проникнуть в Хависсард.
      - Он защищен, - сказал Шанд. - В него нельзя проникнуть, не разрушив до основания. Единственный шанс пробраться туда - это через рудники.
      - В Преданиях говорится, что Ялкара после падения города вновь открыла серебряные рудники Тар-Гаарна, - поддержал Шанда Лиан. - Они стали источником ее несметных богатств, как раньше были источником богатства аркимов.
      - С тех пор как Ялкара покинула Сантенар, они заброшены, - сказал Шанд. - Система откачки воды сломана, ее не починить. Шахты затоплены на сотни футов.
      Наступила долгая тишина.
      - Делайте что хотите! - воскликнул Иггур. - Я возвращаюсь в Туркад. Люди остались без вождя. Империя, должно быть, разваливается на части, к тому же Тиллан угрожает мне из-за моря. Я оставил там Магрету, бросил ее. Она, наверное, ужасно страдает. По крайней мере, надо обуздать гаршардов, помешать их приготовлениям к войне под предводительством Рулька. Но как это сделать теперь, я не знаю, ведь в их распоряжении все ресурсы и оружие Шазмака... Из Туркада я пошлю людей в Альцифер. - "Или в Стассор, - мысленно добавил он. - И завладею драгоценной статуэткой. Аркимы терпят поражение за поражением, возможно, Стассор скоро падет. В таком случае будет лучше, если сокровище окажется в моих руках". - Но Тар-Гаарн и Хависсард - это уж вы без меня, - продолжил он вслух.
      - Я давно думал, что однажды мне понадобится попасть в Хависсард, и поэтому в Зиле я разыскал древние карты, - сказал Мендарк. - В Туркаде мне теперь нечего делать. - Он метнул яростный взгляд на Иггура, словно говоря: пока нечего. - Но если кто-нибудь, кто хорошо знает Тар-Гаарн, согласится пойти со мной...
      - Зачем ты спрашиваешь, Мендарк? - спросил Шанд. - Я собираюсь вернуться на Мельдорин вместе с Лианом и Караной, а оттуда домой, в Туллин. Нам больше не о чем говорить друг с другом. Я все сказал тебе еще двенадцать лет назад, если ты помнишь...
      Мендарк отвернулся.
      - Не думал, что ты трус, - презрительно бросил он. Шанд пропустил эти слова мимо ушей.
      - Ты дашь мне закончить? Я нарисую для тебя карту. Нет, лучше мы с Иггуром сделаем это вместе. Иггур!
      К всеобщему удивлению, Иггур тут же пододвинулся к Шанду. Вскоре они уже беседовали, словно закадычные друзья. Казалось, что Шанд умеет ладить со всеми, кроме Мендарка. Он достал старый пергамент, и Иггур стал исправлять карту.
      Только теперь все вспомнили о Каране и Тензоре и всерьез забеспокоились. С тех пор как они отправились в пустыню, прошло уже несколько часов... Сквозь матерчатую дверь в пещеру проникал коричневатый дневной свет. Ветер стих. И вдруг тишину пронзил неистовый крик.
      19
      ПРИЗНАНИЕ
      Карана и Тензор оказались во враждебном мире, где стонал ветер, вздымая клубы удушающей пыли, а раскаленный воздух обжигал нос, горло и легкие. Тензор стоял пошатываясь около входа, пока Карана закрывала лицо. Она подставила ему плечо, и они медленно миновали каньон и поднялись на гребень горы.
      Они карабкались по уступам между глубокими расщелинами, утесами и пещерами, своды которых поддерживали причудливые колонны. Коричневые, красные, желтые оттенки породы сменяли друг друга. Ветер выдувал более мягкие слои, образуя множество удивительных скульптур - там уступ, похожий на открытую книгу, здесь мордочка крысы или даже человеческое лицо с бакенбардами.
      У Караны было достаточно времени, чтобы полюбоваться этими удивительными фигурками, - так медленно двигался Тензор. Взрыв, устроенный Рульком, страшно изувечил аркима, и только невероятная сила воли заставляла его идти, несмотря на адскую боль. Последний отрезок пути был самым тяжелым. Карана с надеждой смотрела на плоскую вершину соляного пика, возвышавшегося над всеми остальными, где она заметила пещеру. Ее плащ надулся, словно парус, едва не оторвав Карану от земли. Пальцы Тензора крепко сжали плечо девушки, придавив ее к земле. Подъем продолжался.
      - Может, ты присядешь и отдохнешь? - спросила она.
      - Если я сяду, то уже не смогу подняться, - ответил Тензор. Его голос походил на скрип соли под ногами.
      Над белоснежной равниной проносились желтые облака. Карана поискала глазами какое-нибудь укрытие, она едва переставляла ноги, двигаясь против ураганного ветра. Тензор все время смотрел на восток, пока его глаза не покраснели и не начали слезиться.
      - Держись! - крикнул он. - Держись! - Карана не ответила, ей было нечего сказать.
      - Теперь ты единственная надежда, - продолжил он, очевидно разговаривая сам с собой. - Они не знают, куда их ведут. Держись!
      Шквал стих. Кристаллы соли сверкали в воздухе, словно слюда при свете солнца. Внезапно небо прояснилось, перед ними возвышалась Катадза, заходящее солнце заливало ее вершину красным светом. Карана достала из кармана камешек и, засунув его в пересохший рот, попыталась пососать, чтобы появилось хоть немного слюны. Она вытерла соль с лица и чихнула.
      - Что... - начала она.
      Тензор повернулся к Каране, устремив на нее испепеляющий взгляд, который она помнила с детства:
      - Я хотел сказать тебе, Карана, что ты навлекла на нас страшные беды. Карана хотела что-то ответить, но он поднял руку: - Дай мне закончить! Ты принесла в Шазмак Зеркало, возбудила страсть Эмманта, солгала нам, а потом скрылась с нашим сокровищем. Не сомневаюсь, что тебе нелегко дались эти решения, но ты сделала свой выбор. С твоей помощью Рульк смог наладить связь с гаршардами. Если бы не ты, Эммант не предал бы нас и гаршарды никогда не проникли бы в Шазмак. Я не виню тебя больше. Да и кто я такой, чтобы обвинять кого-то. Твои преступления ничто в сравнении с моими. Но все равно ты несешь свою долю ответственности за то, что случилось.
      Карана молчала. Она не забыла, какие мучительные решения пришлось ей принимать. "Ты прав", - подумала она.
      Внезапно Тензора прорвало, слова полились потоком, все быстрее и быстрее, словно торопясь, наконец, вырваться на свободу.
      - Мы оба виновны, ты и я. Там, на Аркане, я помогал Рульку и Шутдару работать над флейтой, хотя знал, что это запрещено. Я оставил в Ночной Стране врата, чтобы позднее их можно было открыть. Я решил взять тебя в Шазмак и поручил Эмманту шпионить за тобой, несмотря на то что знал о его дурных наклонностях. Я послал в Шазмак Феламору, не обратив внимания на ее предостережения и угрозы. Я использовал силу против бедняжки Нелиссы, дабы принудить Совет подчиниться мне. - Он глубоко вздохнул и затем продолжил: Я использовал Кривое Зеркало для постройки врат, хотя понимал, что на него нельзя полагаться. И оно предало меня. Я сделал врата, но не сумел их защитить, я открыл их слишком рано, пренебрегая твоими предупреждениями и просьбами. Пожалуй, моя судьба может сравниться только с судьбой Питлиса, во всем ее блеске и чудовищных грехах. Если бы не...
      Тензор осел, воля, поддерживавшая аркима все это время, оставила его, гнет невыносимого отчаяния словно придавил его. Карана не смогла удержать Тензора, и они вдвоем повалились на землю. Девушка с трудом выбралась из-под него. Тензор ударился головой об уступ. По его щеке текла кровь, но на жаре она скоро запеклась. Смуглая кожа аркима приняла зеленовато-желтый оттенок. Дыхание стало судорожным, было видно, что смерть его близка. Снова взвыл ветер, на них надвигался шквал. Карана едва успела закрыть Тензору лицо, как ураган сбил ее с ног и чуть не увлек вниз в ущелье.
      Девушка проползла несколько футов до укрытия, которое она заранее присмотрела. Зачем Тензор привел ее сюда? Чтобы напомнить о ее грехах? Или исповедаться в своих? Карана не строила иллюзий в то ужасное время, когда прятала Зеркало. Она сделала выбор осознанно, понимая, что может навлечь на аркимов беду. Слишком многие пытались ее использовать, но она ни на кого не перекладывала вину за свои поступки.
      Шквал начал стихать. Карана бегом вернулась к Тензору. Стряхнув соль, она открыла ему лицо. Он поднял веки и взглянул на нее слезящимися глазами.
      - Ты хотел что-то мне сообщить. Так что же? Пока ты не сказал мне ничего нового.
      Сделав над собой усилие, Тензор сел.
      - Нет, - проговорил он, сплевывая соль. - Вовсе нет. Я поступил с тобой очень дурно. - Он попытался подняться, но сумел только встать на колени. И все же так он мог смотреть ей прямо в глаза. - Я помню, как ты пришла ко мне в Шазмак, - продолжил Тензор. - Никогда не забуду, как, стоя перед воротами, ты сказала: "Я пришла домой". Ты была маленьким сорванцом с копной растрепанных рыжих волос. А между тем сколько силы! Сколько достоинства! Ты была дочерью своего отца, такой же непокорной и независимой. Однако все равно я хотел отослать тебя назад, на верную смерть. - Карана вздрогнула.
      - Я бы отослал тебя, несмотря на то что ты была тем ребенком, о котором я всегда мечтал. Но ты не имела права жить в Шазмаке, потому что твой отец однажды нарушил клятву. И нарушил ее во второй раз, рассказав тебе про наш город. Я знал, что ты не останешься в Шазмаке, вернешься в мир и не сохранишь тайны. Вот почему я не задумываясь готов был обречь тебя на гибель. Но аркимы не позволили мне этого сделать. Редко они пренебрегали моими советами, но на этот раз были непреклонны. Все полюбили тебя с первого взгляда. Ты стала для них как родная. Ха! Они ни о чем не догадывались. Ни о чем! Ты растопила мое сердце, - хрипло сказал Тензор. - И я полюбил тебя. Даже Раэль не мог любить тебя сильнее. Но я боялся твоего дара, троекровница!
      Карана почувствовала, будто грудь ее пронзило ледяное копье.
      - Почему троекровница? Что ты имеешь в виду?
      - В твоих жилах, Карана, течет кровь народов, населяющих все три мира: древних людей, аркимов и феллемов!
      - Не может быть! - воскликнула пораженная Карана.
      - Ты не знала, что среди твоих предков был феллем? Я не говорил об этом ни одной живой душе. В наших Преданиях записано пророчество о троекровнице, которая явится из ниоткуда и изменит само пространство и время. Как жаль, что я тогда не выставил тебя за ворота.
      Он поднялся на ноги и положил свою могучую руку на худенькое плечо Караны, полуобняв ее.
      Она смотрела на своего наставника, не осознавая до конца смысла его слов. Оказывается, она не та, кем считала себя.
      - Но аркимы приняли тебя. И все, что я мог сделать, - это сам заняться твоим обучением. Я постарался не дать твоим способностям развиться, полагая, что это слишком опасно для нас. Удалось мне это или нет? Причинил ли я тебе вред? Конечно, ты не можешь полностью использовать свой дар, и теперь ты уже слишком взрослая, чтобы это исправить. Я хотел вообще скрыть твое происхождение, чтобы ты никогда не узнала о своих великих предках. Но Малиена не позволила бы мне этого. Она следила за каждым моим шагом.
      Карана была потрясена. Все троекровники несли на себе проклятие, ужасное клеймо безумия. Вот почему каждый, распознав в ней нечто особенное и редкое, стремился ее использовать. Как Тензор посмел так обойтись с ней, даже ничего не сказав? Она никогда не сможет простить его.
      - Это все, что я хотел тебе сказать, - проговорил Тензор. - Теперь можешь возвращаться. Если, несмотря на мои усилия, ты сохранила свой дар, тебе принадлежит будущее.
      Карана отвернулась. Почему бы ему не прикончить ее прямо здесь и сейчас, если он всю жизнь этого жаждал? Соляная пыль колола ей щеки, пока она спускалась. Добравшись до дна ущелья, Карана оглянулась. Тензор стоял на вершине, возвышаясь, словно соляной столп. Ветер уносил обрывки его жалобного, полного отчаяния монолога.
      - Я ничто. И все, что мне было дорого, на самом деле тоже ничто!
      Порыв урагана сбил ее с ног. Карана ползла, закрыв лицо плащом. Ветер не унимался. С тех пор как они покинули пещеру, прошло уже несколько часов. Наступила ночь, на небе загорелись звезды, появилась зловещая туманность Скорпиона. Карана оглянулась. Тензор исчез. Ее гнев утих. Несмотря на все свои грехи, Тензор заменил ей в свое время отца, она не могла бросить его умирать в одиночестве.
      Карана побежала обратно, спотыкаясь и падая в темноте. Арким лежал без движения. Казалось, он умер, но когда она счистила с лица Тензора соляную корку, он открыл глаза. Девушка приподняла его голову.
      - Оставь меня, - попросил он. - Я хочу умереть здесь, именно такого конца я и заслуживаю.
      Тензора захлестывало отчаяние, но в его голосе звучало прежнее высокомерие. Жалость, которую на миг испытала к нему Карана, испарилась. Нет уж, пусть теперь расплачивается за несправедливость к ней.
      - Я знаю, что часто поступала неправильно, - сказала она. - Но не по своей вине. Это ты всех запутал из-за непомерной гордыни. Но чем аркимам гордиться, кроме своего прошлого? Вы можете похвастаться лишь громкими поражениями. Много столетий прошло с тех пор, как вы проявили величие в чем-либо кроме высокомерия. А теперь вставай! Настало время, когда нужна даже твоя помощь. Поднимайся! Твое отчаяние - такая же дешевка, как и гордыня, у них один источник.
      - Оставь меня, - вновь попросил он. - Мне больше нечего дать. Это справедливо, что я умру в этой голой безводной пустыне. Все мы умрем.
      Его глаза потеряли свой блеск и стали закатываться, воля больше не поддерживала жизнь в изувеченном теле.
      - Не смей умирать, ты, трус! - крикнула она ему в лицо. Глаза Тензора открылись, но они были такими мутными, что даже свет самых ярких звезд не отражался в них. - Из-за твоего самодурства всем нам грозит гибель. А теперь, сделав свое черное дело, ты захлебываешься от жалости к себе, как проклятый Питлис, предавший свой народ. Но у тебя это не пройдет, я не позволю.
      Глаза Тензора вновь закатились. Трус! В ярости она вскочила на ноги и пнула его изо всех сил, прямо в больное бедро. Карана сама не ожидала от себя такой жестокости, и ей стало стыдно.
      Тензор дернулся. Его глаза открылись, из груди вырвался крик. По лицу заструился пот. Он больше не издал ни звука, хотя волны невыносимой боли накатывали снова и снова. Он пронзил девушку гневным взглядом:
      - Зачем ты позвала меня назад? Это жестоко! Мое время вышло.
      По его покрытым солью щекам струились слезы.
      - Я поступаю с тобой так же, как ты поступил со мной, - произнесла она ледяным тоном. - Как надо было презирать меня, если ты решил украсть у меня мою судьбу. Так вот теперь и я испытываю к тебе лишь одно чувство: презрение! Давай поднимайся, или я всю жизнь буду проклинать тебя живого или мертвого. Вставай! Слышишь, вставай!
      В это время к ним подбежали товарищи. Аркимы кинулись вперед, чтобы помочь Тензору, но Шанд остановил их. Они застыли позади него и стали наблюдать, пораженные и негодующие.
      Карана ощутила на себе недоуменный взгляд Лиана, но сейчас у нее не было времени на объяснения.
      - Вставай, - сказала Карана. - Искупи свои грехи.
      Тензор сделал попытку подняться, но не смог, он взглянул в холодные глаза Караны, попытался снова и встал на колени. Его кожа была желто-серой, по лицу струился пот.
      - Нет, - сказал он. - Больно...
      - Больно? - закричала она ему в лицо. - Что такое боль по сравнению с гордостью аркима? Что такое боль по сравнению с честью? Пропади она пропадом, твоя боль. Я знаю, боль не остановила бы Тензора. Вставай, если у тебя есть мужество.
      Тензор оттолкнулся руками, на которые опирался. И опять упал на колени; попытался еще раз и снова упал. Усилие. Падение. С каждым разом он становился все слабее. Карана молча следила за ним. Она поступала так ради Тензора, хотя ненавидела себя.
      - Если у тебя есть мужество... - прошептала она.
      Аркимы стояли у нее за спиной, Шанд все еще удерживал их. Несмотря на боль и усталость, Тензор предельно напряг волю, даже запредельно. И рухнул. Он поднял на Карану глаза - старый, немощный, отчаявшийся.
      - Я не могу, - прохрипел он. - Ты... ты поможешь мне?
      Это было слишком. Слезы заструились по ее покрытым солью щекам. Карана обхватила Тензора за талию и осторожно помогла ему подняться. Он встал на ноги, опираясь на плечи Караны, сделал неверный шаг и упал бы лицом вниз, если бы Карана не поддержала его. Так они прошли тяжкий обратный путь, остальные молча следовали за ними, разбившись на пары, словно участники торжественной погребальной процессии.
      Тензор остановился у своих носилок и исподлобья посмотрел на Карану.
      - Как мне искупить свои грехи? - спросил он.
      - Не знаю, - ответила она. - Тебя призовут, когда придет время.
      - Я откликнусь, - сказал Тензор, он опустился на носилки и погрузился в глубокий сон.
      Карану же всю ночь и все последующие дни терзали страшные мысли. Троекровники - сумасшедшие, невменяемые существа. Тем не менее Тензор поступил с ней невероятно жестоко. Карана ощущала, что какая-то часть ее личности навсегда исчезла. Внутри образовалась пустота, которую ничем невозможно было заполнить.
      В пещере все не прекращались споры. Лиана захватили драматические события, о которых он узнавал. Юноша старался запомнить каждую подробность, чтобы включить в "Сказание о Зеркале". Он заметно приободрился. Теперь Лиан уже не сомневался, что это будет новое Великое Сказание, тридцать третье, и под ним будет стоять его имя.
      - Но что это нам даст? - спросила Таллия. - Ведь мы не умеем обращаться с флейтой.
      - Это уже вторая проблема, - ответил Мендарк. - Давайте вначале ее сделаем.
      - Откладывать решение нельзя, - сказала Малиена. Последовало продолжительное молчание, снаружи завывал ветер.
      Из угла донесся хриплый голос Тензора.
      - Мне известен секрет флейты, - произнес он. - Я расскажу, хотя все равно это вам не поможет.
      - Ты! - удивленно воскликнул Мендарк. Было неясно, что его больше удивляет - знания Тензора или готовность помочь.
      - После того как Аркан захватили кароны, мы стали людьми второго сорта, прислугой. Нам поручали самую трудную и тяжелую работу. Чтобы сделать флейту, необходимо было многое подготовить, Шутдар не мог справиться один. Он нуждался в помощнике, его подмастерьем был я.
      - Почему же ты не сделал вторую такую флейту для себя? - подозрительно спросил Мендарк.
      - На Аркане мне не представилось возможности, а когда мы попали на Сантенар, в этом уже не было нужды. В начале мы жили здесь счастливо. Ведь аркимы никогда не рвались к власти, мы мечтали лишь о свободе. А после возникновения Непреодолимой Преграды флейта уже была бесполезна. К тому же для ее изготовления требовалось аркимское золото. - Тензор закрыл глаза и снова погрузился в сон.
      Они долго обсуждали слова Тензора.
      - Думаете, ему можно доверять? - спросил Шанд.
      - Тензор всегда был честен, - ответил Мендарк. - Во всяком случае насколько это может себе позволить великий вождь. Но даже то, что он помнит устройство флейты, еще не значит, что нам удастся ее воссоздать. Что ж, перейдем к делу. Итак, нам необходимо решить четыре задачи. - Мендарк принялся загибать пальцы. - Во-первых, раздобыть золото, пригодное для того, чтобы сделать флейту. Во-вторых, получить чертежи. В-третьих, научиться пользоваться инструментом. В-четвертых, найти человека, способного на нем играть. Что ж, давайте посмотрим, что мы можем предпринять. Вначале нужно собрать достаточно золота и изготовить флейту. А как решить третью задачу, нам подскажет Зеркало.
      "Возможно, именно мне суждено разгадать этот секрет", - подумал Лиан. Внезапно он снова проникся энтузиазмом страстного исследователя. Юноша был уверен, что его "Сказанию о Зеркале" не будет равных.
      Обладание флейтой открывало невероятные перспективы, но когда Лиан обвел взглядом лица своих собеседников, то прочел на них лишь страх и отчаяние, словно они вложили последние силы и средства в заранее обреченное предприятие. Все были мрачны, как никогда, кроме Мендарка.
      - Малиена, мне нужно больше сведений о Зеркале. Что о нем известно?
      - Никаких записей не существует, просто кое-где упоминается о его существовании и о том, что оно чрезвычайно опасно.
      Он нахмурился:
      - Почему?
      - В них не было нужды. Те, кто владел Зеркалом, знали все его секреты. А когда оно стало обманчивым и ненадежным, о нем постепенно забыли. Затем Зеркало похитила Ялкара и наложила на него заклятие. Теперь наши знания бесполезны.
      - Не могу поверить, что не сохранилось никаких записей.
      - Это было задолго до меня. Спроси лучше Тензора или Селиалу. Но даже Тензор не сможет сказать тебе, что сделала с Зеркалом Ялкара.
      - Что ж, перейдем к третьей проблеме, - предложил Мендарк. - Как пользоваться флейтой. Думаю, ответ надо искать в Зеркале. Дайте его сюда.
      - Нет! - отрезал Шанд. - Оно теперь мое, и только я им распоряжаюсь. Послушай, что было предсказано много лет назад: "Зеркало заперто, никому не открыть его тайны, кроме обладателя ключа, хранящегося в самом Зеркале". Ты можешь разгадать эту загадку?
      Некоторое время Мендарк обдумывал слова Шанда.
      - Нет, - признался он наконец.
      - Значит, ты никогда не сумеешь им воспользоваться. - Лиана очень заинтересовало это предсказание, но Шанд не произнес больше ни слова.
      20
      БОРЬБА В ГРЯЗИ
      Днем буря стихла. Еще до темноты они собрали свои пожитки и тронулись в путь. Под полозьями саней, на которых везли оставшиеся бутыли с водой, скрипела соль. Прошло уже три недели с тех пор, как путники покинули Катадзу. Последний раз они пополнили запасы воды двенадцать дней назад. Их должно было хватить не больше чем на неделю, а до озер оставалось восемь или девять дней пути.
      Теперь они шли быстрее, растущий месяц светил ярче, и можно было делать более длительные переходы. Но пугающая темная сторона луны стала видна более отчетливо. Казалось, в ней отражаются их собственные страхи и трудности. Взаимная неприязнь все усиливалась. Зрение Иггура вновь начало ухудшаться, что приводило его в тихое бешенство, он ненавидел Лиана, Карану и весь мир.
      Карана этого почти не замечала, она полностью замкнулась в себе, погрузившись в глубокие раздумья над признанием Тензора.
      Однажды Карана обратила внимание на то, что Селиала как-то внезапно состарилась. Ее серебристые волосы сделались снежно-белыми, она так похудела, что одежда висела на ней, как на вешалке.
      - Что случилось с Селиалой? - спросила Карана у Малиены, когда они переходили через открытую соляную равнину.
      - Она скоро умрет. Она сдалась.
      - Неужели ничем нельзя помочь?
      - Ты хочешь заставить ее страдать еще сильнее? - Карана посмотрела назад. Селиала брела сама. Голова опущена, руки безжизненно повисли. На мгновение она подняла глаза, но в них не было никакого выражения.
      - Она была очень добра ко мне в Шазмаке.
      - Тогда прояви доброту и ты. Скажи ей слова благодарности и утешения. Это лучшее, что ты можешь сделать, и оставь ее в покое.
      В этот вечер перед выступлением Селиала собрала всех аркимов. Они уселись на землю вокруг своей предводительницы. Карана тоже была приглашена. Луна ярко светила, но ее сияние наводило ужас, оттеняя темную сторону.
      - Мое время пришло, - произнесла Селиала с присущим ей достоинством. Но место моего упокоения не здесь, поэтому я продержусь еще немного. Я желаю, чтобы тело мое было погребено у Железных ворот Ораса на вершине Фосгорна. Радужный мост наше самое великое творение на Сантенаре, и я хочу заснуть вечным сном рядом с моей великой прародительницей, которая его построила. Она похоронена на другом конце. Может, мы встретимся вновь, когда воссоединятся Фаранда и Лауралин.
      - Я пойду с тобой, чтобы в последний раз проститься, - произнесла со слезами на глазах Карана.
      Немногое можно рассказать об их дальнейшем путешествии: жара, соляная пыль, жажда и усталость. Каждый день они видели манящие прохладные озера, но это были всего лишь миражи. Повсюду их окружала только голая соль. За это время произошла лишь одна перемена к лучшему: после истории с Тензором Баситор перестал преследовать Лиана.
      К седьмому вечеру закончилась вода.
      - Сколько нам еще осталось? - спросил Иггур, когда они открывали последнюю бутыль.
      - По крайней мере день, - ответил Оссейон.
      Они шли всю ночь и утро, страдая от обезвоживания.
      - Мы уже близко к цели, - сказал Мендарк, когда над горизонтом показался свет. - Еще совсем немного.
      Взошло солнце, осветив соляную пустыню, простиравшуюся во всех направлениях.
      - Настало время принять решение, - прохрипел Мендарк. - Или мы останемся здесь и погибнем, или будем продолжать двигаться, пока не умрем. В обоих случаях это произойдет быстро.
      - Пройдем еще немного, - предложил Шанд, с трудом шевеля пересохшими губами.
      Карана резко остановилась, озираясь вокруг. Ее спутники продолжали идти вперед, даже Лиан, она осталась совсем одна.
      - Что это? - спросила она, втягивая носом воздух. Может, способности чувствительницы подсказывали ей, что озеро близко или, что более вероятно, те несколько месяцев, которые она провела среди соляной пустыни весной, обострили ее нюх на воду.
      Никто не ответил, все продолжали брести дальше.
      - Мы идем не туда! - срывающимся голосом выкрикнула Карана. - Я чувствую воду. - Она поворачивала голову в разные стороны. - Нам надо на юг.
      Никто не спорил, никто даже не произнес ни слова. Это отнимало слишком много сил. Они просто пошли за ней.
      Карана вела их несколько часов. Каждый шаг давался теперь с трудом. Ей казалось, что мускулы слиплись, кожа зудела. Карана узнала симптомы последняя стадия обезвоживания, она умрет еще до заката.
      Солнце поднялось выше, миражи дрожали в горячем воздухе, самые соблазнительные из всех, что они видели.
      - Куда дальше? - спросил Мендарк.
      - Я... я не знаю, - пролепетала Карана. Талант вновь обманул ее.
      - Поднимите меня кто-нибудь, - едва разлепив потрескавшиеся губы, сказал Лиан.
      Баситор и Оссейон были самыми высокими. Арким многозначительно взглянул на Лиана, но помог ему вскарабкаться Оссейону на плечи.
      - Что там?
      - Ничего! Я недостаточно высоко.
      Оба аркима взяли его за щиколотки и подняли над головами.
      - Я вижу воду! Это озера! - воскликнул Лиан.
      - Очередной мираж! - бросил Иггур.
      - Вокруг одного из них деревья, - сказал Лиан.
      Еще задолго до того, как они увидели озеро, посреди соляной пустыни показалась небольшая рощица мангровых деревьев и полоса черной плодородной земли.
      - Там вода! - закричала Карана, словно не веря себе.
      Они с Таллией сорвались и побежали вперед. Лиан медленно трусил за ними. Почти добежав до берега, Карана перепрыгнула через кучу грязи. Приземляясь, она пробила соляную корку и провалилась по пояс в теплую грязь.
      - Эй, да здесь горячо, - рассмеялась она.
      Она попробовала вылезти, но соляная корка не выдерживала ее веса и с хрустом ломалась.
      - Помогите! - завопила она, все еще смеясь. Она погрузилась в грязь еще глубже и неожиданно осознала, что это серьезно. - Таллия, меня засасывает.
      Услышав ее крик, Таллия остановилась, но слишком поздно - внезапно корка под ней тоже проломилась.
      - Лиан! - закричала она. - Скорей назад за помощью. Лиан спешил к ним. Он боялся, что их может засосать, пока подоспеют остальные.
      - Давай! - сказала Талия. - С нами ничего не случится.
      - Говори за себя! - крикнула Карана, все еще пытаясь выбраться.
      Лиан убежал. Карана уже погрузилась по грудь. Ее охватила паника, она стала судорожно дергаться.
      - Не двигайся, - предупредила Таллия, стараясь высвободить хоть одну ногу, но потеряла равновесие и плюхнулась в грязь. - Стой спокойно. Раскинь руки, - скомандовала она отплевываясь.
      Карана перестала дергаться, и дальше ее не засасывало. Лиан вернулся, за ним бежали Шанд, Оссейон и еще несколько аркимов, тащившие сани с порожними бутылями.
      - Помогите! - закричала Карана. Она уже погрузилась в грязь по самые плечи.
      Шанд расхохотался:
      - Не двигайся. И все будет хорошо.
      - Меня затягивает, - всхлипнула Карана.
      - Ерунда! Грязь тяжелее воды, и ты будешь держаться на поверхности. Как она может тебя засосать?
      - Вытащи меня! - завопила она. - Когда мне потребуется школьный урок, я к тебе обращусь.
      Шанд, толкая перед собой сани, направился к Каране. Лиан следовал за ним со вторыми санями. Пыхтя и ругаясь, они наконец вытащили Карану из грязевой ловушки. К этому времени Таллии тоже удалось освободиться, своими длинными ногами она нащупала более твердую почву и выбралась сама.
      Когда подошли остальные, обе девушки уже вновь стояли на белоснежной твердой соли. Спутников позабавил их вид. Карана походила на маленького извалявшегося в грязи водяного. К тому же от нее пахло протухшими яйцами.
      - Ну и аромат, - захохотал Лиан.
      - Отстань! - рявкнула на него Карана, чуть не плача.
      - Мне кажется, мы думаем об одном и том же, - сказала ей Таллия.
      - Вполне возможно.
      Не спуская глаз со своих мучителей, Карана обтерла с себя грязь, слепила из нее комок и, прицелившись, бросила его в Лиана. Он попал точно в грудь.
      - Ой! - воскликнул он, отступая.
      В этот момент Таллия залепила комком из грязи прямо в ухо Шанду.
      - Так! - прорычал он. - Вот как вы нас отблагодарили. - Он соскреб грязь с саней и запустил в Карану. Тут все и началось, комья грязи летали в воздухе туда и обратно, непонятно было, откуда и силы взялись. Стоял визг и хохот. Даже Баситор присоединился к остальным, опустив Лиану на голову ком грязи величиной с арбуз. Протерев глаза, Лиан подкараулил момент, когда арким потерял бдительность, и ответил ему тем же.
      Прибежал Мендарк, чтобы посмотреть, что происходит, и тут же получил комком в глаз. Это страшно развеселило Карану. Мендарк в восторг не пришел, и вскоре битва прекратилась. Было невыносимо жарко, к тому же все слишком устали, чтобы долго предаваться такому бурному веселью. Они нашли безопасную тропу к воде, и Таллия с Караной, все еще продолжая хихикать, отправились купаться.
      У аркимов имелись приспособления для опреснения соленой воды. Первую чашку теплой безвкусной воды поднесли Селиале. Вскоре они опреснили достаточно, чтобы все могли утолить жажду.
      В этой части озера рыбы они не заметили, вода на мелководье была слишком горячей, но у другого берега, в ямах, было полно рыбы, хватило бы забросить сеть один раз, чтобы накормить всех досыта. Над головами путешественников кружили утки, собиравшиеся в стаи перед долгим перелетом на юг.
      Оссейон принялся мастерить сеть, его длинные пальцы ловко завязывали узелки.
      - Работа шла куда быстрее, когда у меня было десять пальцев, - сказал он, обращаясь к Лиану. К закату шестифутовая сеть была готова. - Держи за этот конец, - велел Оссейон Лиану.
      - Она кажется не очень крепкой, - с сомнением произнес Лиан.
      - А это не обязательно, ведь мы забросим ее всего два-три раза.
      Была ясная звездная ночь, ярко светила луна. Они понесли сеть к месту, где спуск к воде казался наиболее безопасным, но Лиан все же умудрился несколько раз провалиться, и аркиму пришлось его вытаскивать.
      - Держи вот здесь, а не там. Ты что, никогда не рыбачил? - рассердился Оссейон.
      Лиан улыбнулся:
      - Даже удочки в руках не держал, до сегодняшнего дня у меня не возникало такого желания. Но после того как мы месяц питались одни скэггом, я стану мастером-летописцем, специализирующимся на рыбалке. Я задумал написать книгу, назову ее "Руководство по рыбной ловле".
      Оссейон расхохотался и с такой силой хлопнул Лиана по плечу, что тот ушел в грязь по колено.
      - Я слышал, что такая книга уже написана, - сказал Оссейон, снова вытаскивая Лиана. - Но я рад, что ты усвоил первый урок: никогда не отпускай сеть. Теперь держи ее ниже, иначе рыба просто проплывет под ней.
      Лиан сделал то, что ему было велено, Оссейон зашел в воду по пояс. Описав полукруг, он направился к берегу, вытянув около полусотни жирных рыбин, дюжину раков и золотистую водяную змею, которая выбралась наверх этой кучи, ее глаза в лунном свете и казались кроваво-красными. Оссейон взял у Мендарка посох, чтобы спихнуть ее обратно в воду.
      Они поджарили рыбу и раков и устроили настоящий пир. Путешественники провели у озера три дня, чтобы навялить в дорогу рыбы, затем двинулись дальше. За несколько дней они пересекли соляную равнину и стали подниматься на плато. За первым же горным уступом они обнаружили несколько источников свежей прохладной воды. Там путники тоже задержались на два дня, чтобы отдохнуть.
      Лиан большую часть времени просиживал в одиночестве, укрывшись в тени. Он уже мысленно слагал свое "Сказание о Зеркале", и никакая компания ему была не нужна. Карана не обижалась, они подружились с Таллией, и их часто видели беседующими около прохладных источников: одна высокая смуглая темноволосая, другая - маленькая, с огненно-рыжими волосами и молочно-белой кожей, - за месяц пребывания на палящем солнце Карана даже не порозовела.
      - Присоединяйся к нам, Шанд, - позвала Карана как-то утром, когда он подошел к источнику. Старик брел, низко опустив голову, и, казалось, даже не слышал ее. - Шанд! - крикнула она снова.
      Он рассеяно взглянул на нее, поднял в знак приветствия руку и отправился восвояси.
      - Что с ним происходит? - обеспокоено спросила Карана.
      - Не знаю, - ответила Таллия. - В последнее время он как-то сник. Давай нырнем! Кто достанет до дна. - Она сгруппировалась и нырнула вниз головой.
      Карана не очень торопилась, она знала, что в нырянии с Таллией никто не может соперничать.
      - Что ты собираешься делать, когда все это закончится? - спросила Карана.
      - Не знаю, - пожала плечами Таллия. - Я словно на распутье.
      - А вы с Мендарком не... - Карана смутилась из-за собственной бестактности.
      Таллия рассмеялась:
      - Это было несерьезно и закончилось давным-давно. Тем не менее я предана ему и тем идеалам, которые он отстаивает. Он сделал много хорошего для Сантенара, что бы про него ни говорили. Однако моя служба закончилась, скорее всего я поеду домой. А ты?
      - Я хочу просто вернуться в Готрим. Но не могу представить, как мне теперь жить. Все случившееся кажется мне кошмарным сном.
      Карана подняла глаза и увидела Шанда, он сидел на вершине одинокой скалы и любовался Сухим Морем. Она проследила за его взглядом. Соль таила в себе какую-то дьявольскую красоту, издалека она казалась прохладной и манящей.
      - Сухое Море притягивает, - сказала Таллия.
      На следующий день отряд продолжил подъем. На вершине плато зеленая нежная трава, посредине протекала широкая река с многочисленными старицами, отделенными от нее полосками песка. По берегам стояли фруктовые деревья и орехи. По сравнению с Сухим Морем это место казалось настоящим раем.
      Когда река повернула на восток, аркимы, прекрасные корабельщики, сделали из стволов деревьев несколько плотов.
      И дальше отряд стал спокойно спускаться по течению. Дни были теплые, а ночи изумительно прохладные. Как-то, когда они приблизились к западному краю плато, пошел дождь. Карана попала под дождь первый раз за полгода. Теперь их путешествие можно было бы даже назвать приятным, если бы не присутствие вечно мрачного и раздражительного Иггура.
      Еще через неделю, когда, спустившись с восточной стороны плато, они вышли на южную дорогу, Иггур обратился к Мендарку. За прошедший месяц они едва ли перебросились и несколькими словами.
      - Я боюсь того, что замышляет Рульк.
      - Жаль, что ты не побеспокоился об этом раньше, когда у нас был шанс запереть его навеки!
      - Что сделано, то сделано, - отрезал Иггур. - И сейчас еще не поздно.
      - Для этого нам нужно оружие, - сказал Мендарк. - Необходимо сделать флейту.
      - Мы можем пойти другим путем. Он всего лишь человек. В Туркаде у меня целая армия.
      - Он карон! И у него легион гаршардов.
      - У меня сотни тысяч закаленных в боях воинов, которых ему будет не так-то просто победить.
      - В таком случае я тебе не нужен, - сказал Мендарк, едва заметно усмехнувшись.
      Иггур продолжил с видимым усилием, словно прося о чем-то унизительном:
      - У меня... у меня нет денег, Мендарк. Одолжи мне немного на дорогу в Туркад, и я верну тебе их в десятикратном размере.
      Мендарк засопел:
      - Чтобы ты восстановил свою империю за мой счет и расплатился со мной моими же деньгами?
      - Не могу отрицать, что ненавижу тебя, и приложу все силы, чтобы ты никогда больше не получил титул Магистра, - холодно сказал Иггур. - Но там, в Катадзе, если помнишь, мы заключили перемирие, и я знаю, что ты сдержишь слово, так же как и я, потому что мы оба ставим благополучие Сантенара превыше всего.
      - Что ты намерен делать?
      - Как можно быстрее вернусь в Туркад.
      - Один? Ты же слепой, - сказал Мендарк безжалостно.
      - Я немного вижу. Ну хватит! Ты дашь мне денег? - Мендарк порылся в своем мешке и вытащил небольшой, размером с яйцо, кошелек:
      - Возьми, здесь сотня теллей. Запомни, в Туркаде ты отдашь мне тысячу. И после того, как наш враг будет побежден, перемирию конец.
      Иггур взял золото:
      - Согласен!
      Они ударили по рукам.
      Вскоре путешественники добрались до небольшого городка, где Иггур смог купить лошадей и нанять проводника. На прощание он бросил злобный взгляд на Лиана.
      - Берегись, летописец, - сказал он. - Я тебя не забуду. - Лиан не ответил.
      - Пришлите мне весточку в Туркад! - крикнул Иггур и пустил лошадь галопом. Он направлялся во Флуд, где надеялся нанять лодку, которая доставит его домой.
      Они смотрели ему вслед, пока не рассеялась пыль, а затем направились в небольшую харчевню на берегу реки.
      - Мы отправимся во Флуд утром, - сказал Мендарк. - А оттуда, если Пендер сдержит слово, я поплыву в Тар-Гаарн, а потом в Хависсард.
      - Крандор, должно быть, красивая страна, - задумчиво произнесла Карана.
      - Да, - согласилась Таллия. - Но твой край ни в чем ей не уступает. Я проезжала через Баннадор в прошлом году, когда возвращалась из Туллина. Если получится, заеду к тебе зимой, и ты покажешь мне каждый уголок.
      - Буду очень рада, но не ожидай слишком многого, моя бедная засушливая страна совсем не похожа на Крандор, где, как я слышала, дожди бывают круглый год, плодородный слой глубиной в десять футов, а яблоки вырастают размером с тыкву.
      - Это сильно преувеличено, - рассмеялась Таллия. - Я еду домой в первый раз за одиннадцать лет и была бы счастлива, если бы ты погостила у меня.
      - Может, это когда-нибудь произойдет.
      - Посмотри, Карана, это же наша "Девчонка"! - воскликнула Таллия.
      "Наконец-то", - подумала Карана. Скитания совершенно вымотали ее, она устала от всех, даже общество Таллии и Лиана стало ее утомлять, а сознание того, что она все еще находится за двести лиг от дома, было невыносимым. Ей просто хотелось побыть одной.
      Среди дюжины новеньких, только что выкрашенных судов покачивалась "Уличная девчонка".
      Карана с трудом могла поверить, что Пендер, этот мрачный человек, которого она впервые встретила в Нарне, может быть хозяином такого симпатичного судна.
      - Пендер! - радостно крикнула она и, подбежав к кораблю, вскарабкалась на борт.
      Лицо Пендера расплылось в улыбке. Он еще больше растолстел, и Карана даже не сумела его обхватить.
      - Карана! - воскликнул он, пританцовывая. - Вот уж не ожидал встретить тебя здесь. - (Они не виделись с тех пор, как в середине зимы покинули Туркад, а теперь уже был конец лета.) - Где ты все это время пропадала? Посмотри на мою красавицу, ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное?
      - Никогда, - ответила она, разделяя его удовольствие. - Таллия только рассказывала мне о ней. И еще говорила, что она совладелица.
      - Ей принадлежит только пятая часть, - проворчал Пендер. Несмотря на то что лучшего партнера нельзя было и пожелать, он предпочел бы ни с кем не делить свое сокровище.
      Таллия поднялась на борт, и они пожали друг другу руки. Пендер сразу как-то засуетился, ему явно было не по себе.
      - Если ты хочешь посмотреть счетные книги, я их тебе покажу. Но боюсь, было много непредвиденных расходов...
      - Мы потеряли наши деньги? - спросила Таллия, притворяясь страшно рассерженной. - Я не...
      Пендер был оскорблен.
      - Конечно нет. Цены очень выросли, война. Ты что, держишь меня за дурака или простофилю? У нас триста процентов прибыли, хотя этот доход не стоил такого риска. Но обещаю, следующий рейс будет удачнее.
      - Хорошо, нам нужно отплыть в Крандор, как только лодка будет готова.
      - Крандор! - воскликнул Пендер, в его глазах блеснула жадность. Только на прошлой неделе меня спросили, сколько это стоит. Когда я назвал цену, он чуть не упал. После такого путешествия мы станем богатеями.
      - Сколько времени тебе понадобится на ремонт?
      - Все закончено, нужно только запастись свежей водой и провизией. Если угодно, можно отправиться завтра. Здесь мы быстро обслуживаем клиентов, не то что в других портах, - сказал он, подмигнув.
      Таллии не хотелось вспоминать их приключения в Ганпорте прошлой зимой.
      - Не думаю, что Мендарк будет так спешить, - произнесла ока и похлопала Пендера по плечу. - А теперь скажи мне, ты узнал что-нибудь об отце Лилисы?
      - Ах, Лилиса, - вздохнул Пендер, и Карана с удивлением заметила, что у него на глазах блеснули слезы. - Я так по ней скучаю. Как она там? Великая Библиотека не место для ребенка. Что ей делать среди этих старинных книг?
      - Перестань. Надирил - добрый старик, он за ней присмотрит, - успокоила его Таллия. - Так что с ее отцом?
      Пендер снова вздохнул.
      - Я искал во всех портах, где успел побывать, спрашивал в каждой гостинице. Никто ничего о нем не слышал. С момента его исчезновения, как-никак, прошло семь лет! - сказал он, качая головой. - Невольники на судах живут недолго. Я уверен, что он уже мертв.
      21
      РАДУЖНЫЙ МОСТ
      Они стояли в холле "Тайфуна", лучшей гостиницы во Флуде, пока Мендарк заказывал номера.
      - Я хочу отдельную комнату, - выпалила Карана, не подумав, и тут же задержала дыхание. Ее отношения с Мендарком в лучшем случае можно было назвать натянуто-вежливыми, и она ожидала, что он укажет ей на то, что беднякам следует довольствоваться тем, что им предложат. Но ей необходимо было побыть одной, отдохнуть, успокоиться и вновь обрести душевную гармонию.
      Мендарк вопросительно взглянул на нее и молча кивнул. Было видно, что Лиана задел ее поступок, но у Караны не было сил объясняться с ним. Взяв ключ, она взбежала по лестнице в свою комнату, заперла дверь, бросилась на кровать и стала смотреть в потолок. Наконец-то! Благословенное одиночество! Это было чудесно. Теперь ей хотелось только одного - очутиться в горячей ванне. Последний раз она принимала ванну в Катадзе несколько месяцев назад. Схватив мыло и полотенце, она бегом спустилась вниз, где была ванная комната, чтобы успеть первой.
      Вернувшись к себе, она снова заперла дверь и погрузилась в размышления о том, что не выходило у нее из головы все это время. Что же это за таинственная способность, которая так необходима Рульку, и что Рульк и Лиан делали вдвоем в Ночной Стране? Может, они уже сговорились о чем-нибудь. Знает ли Рульк, что она троекровница? И что в троекровниках такого особенного? Она не осмеливалась задавать этот вопрос никому, боясь услышать ответ, который подтвердит самые жуткие подозрения.
      Лиан не долго дулся на Карану. Он довольно скоро свыкся с мыслью, что проведет несколько ночей один. Зато теперь у него появилось гораздо больше времени, чтобы работать над своим "Сказанием о Зеркале", этому занятию юноша посвящал каждую свободную минуту.
      Казалось, Мендарк вовсе не торопился отправляться на восток. Они провели в "Тайфуне" несколько дней. Это была просторная, удобная гостиница, выстроенная в старом стиле: мощные каменные стены, покрытая черепицей крыша, широкие балконы и узкие окна, из-за которых внутри всегда царил полумрак. Гостиница стояла на пологом холме, возвышаясь над дорогой, идущей вдоль гавани. В комнате Лиана была широкая кровать и письменный стол.
      Лиану понравился Флуд, а теперь, когда уехал Иггур, у юноши словно гора свалилась с плеч. Погода стояла приятная, полуденный морской бриз освежал, несмотря на летнюю жару. Он каждый день вставал с рассветом, что, вообще-то, не входило в его привычки, и садился работать. Лиан начал делать заметки для своего "Сказания" с тех пор, как уехал из Чантхеда, и уже давно стал выстраивать в уме композицию будущего шедевра.
      Наконец он оказался в своей стихии; Лиан работал дни напролет, обложившись черновиками, материала в которых хватило бы на толстый фолиант. Каждая страница его дневника переписывалась и редактировалась по несколько раз. Во Флуде он купил объемистую тетрадь с очень тонкой бумагой. Она обошлась ему в целое состояние - шесть серебряных таров, - и теперь Лиан начал озабоченно пересчитывать стремительно убывающие монетки в его кошельке. В этой тетради он изложил все, что случилось в Катадзе. Вначале выходило довольно коряво, над этим рассказом предстояло еще кропотливо работать, прежде чем из него получится третья часть "Сказания о Зеркале".
      Вечера он проводил в баре, развлекая всех веселыми историями, смеялся и без меры пил крепкое ароматное вино, так что, поднимаясь в середине ночи в свою комнату, нередко падал на лестнице. Иногда в этих кутежах участвовал и Мендарк. Они почти подружились, почти, но не совсем. Даже выпив, Мендарк не мог позабыть о своем положении, и его смех порой звучал фальшиво, а веселье казалось наигранным. Лиан же время от времени испуганно оглядывался: он никак не мог отделаться от страха перед Баситором.
      С Таллией было гораздо приятнее. Она умела ладить со всеми, и с ней всегда было легко. Несколько раз она тоже участвовала в пирушках, которые устраивал Лиан, тогда она пила наравне с ним и на каждую его байку отвечала своей, не менее забавной. Таллия была в прекрасном расположении духа, ведь она возвращалась домой. Но ей приходилось заниматься многочисленными приготовлениями к путешествию, и на третий вечер, к всеобщему сожалению, она не пришла.
      Аркимы, поселившиеся в гостинице на другом конце города, были мрачными, замкнутыми и ко всему безразличными и редко заглядывали на вечеринки. Их несчастья повергали в печаль всех. Стоило только посмотреть на Тензора, тихо сидевшего в углу, или на седую исхудавшую Селиалу, и веселье сразу улетучивалось.
      Шанд спустился в бар в первый вечер, но, как и Карана, он с каждым днем все больше замыкался в себе. Не то чтобы старик стал менее отзывчивым или дружелюбным, но теперь он словно жил воспоминаниями о далеком прошлом, и ничто из мира настоящего его уже не трогало.
      Как-то, спустя несколько дней после их прибытия, Карана сидела одна в холле. Она заметила постояльца, разглядывавшего висевший на стене календарь. Из любопытства она спросила, какое сегодня число.
      - Семнадцатое Тисто, - ответил человек.
      Ей подумалось, что это дата чем-то знаменательна, но сразу она не могла сообразить, чем именно. Наконец она поняла. Прошел ровно год со времени Выпускных Испытаний, когда она впервые встретила Лиана.
      Она вернулась на веранду и села на свое место, здесь она обычно любовалась закатом, звездным небом или слушала шум прибоя. После того дня, который она провела с Тензором на вершине соляной горы, Карана стала совсем молчаливой. Она проводила в размышлениях дни и ночи, шумное, неуемное веселье Лиана все больше и больше раздражало ее. Признание Тензора поразило Карану, девушка пыталась вспомнить детство, стараясь выяснить, какими возможностями она обладает. Ей приходили на память всякие забавные случаи. Она поняла, что ее отец был великим учителем. Даже Тензор не смог искоренить то, что успел заложить в дочь Галлиад.
      Карану снова начали мучить кошмары. Однажды ей приснился Рульк, на следующую ночь - гаршарды, ведущие ее по руинам Шазмака к своему хозяину. Рульк стоял перед своей машиной широко расставив ноги и ждал пленницу. Казалось, он всегда ее ждет. Она была ключом к исполнению его мечты.
      Неужели она нужна Рульку из-за того, что в ее жилах течет кровь трех миров? Может, Тензор поступил правильно, не дав развиться таинственным способностям? Но справился ли он? Сломал он ее или сотворил? На эти вопросы ответов не было.
      Так прошло несколько дней, внезапно Мендарк заторопился. На пятое утро он спустился на веранду, где завтракали Карана и Лиан.
      - Мы едем! Не ждите нас в Туркаде раньше зимы. Путешествие займет не меньше четырех месяцев.
      - Тогда мы можем не торопиться, - ответил Лиан.
      - Помните, что надо держать язык за зубами. И не болтать о наших секретах на каждом постоялом дворе. - Он пристально посмотрел на Лиана: Особенно тебе, летописец. Я знаю тебя как облупленного. Поклянись, что будешь молчать, или, когда вернусь, я заставлю тебя об этом очень пожалеть.
      - Клянусь, - прошептал Лиан.
      Они помахали Мендарку, Таллии, Оссейону и Пендеру, стоявшим на палубе.
      Аркимы остались ждать лодку, которая должна была прийти за ними.
      - Скоро, скоро, завтра или послезавтра, - повторял начальник порта.
      Но дни шли, а судна все не было. Карана стала ощущать нетерпение. Вначале она наслаждалась покоем, возможностью каждый день принимать ванну и купаться. Но когда Таллия и Пендер уехали, задержка стала ее тяготить. Особенно она скучала по Таллии. Каране не хватало откровенных бесед с новой подругой и долгих утренних прогулок вдвоем, пока воздух еще дышал ночной прохладой.
      - Ты стала очень замкнутой, - заметил Шанд, когда на следующий день они гуляли по побережью.
      - Мне нужно о многом подумать.
      - Что сказал тебе Тензор там, в соляной пустыне? - Карана уже забыла, каким наблюдательным был Шанд.
      Она ничего не говорила ему о том случае.
      - Так, кое-что о детстве. - Он больше не расспрашивал.
      Ее тоска по Готриму стала еще сильней. Больше года минуло с тех пор, как она отправилась с Магретой в Фиц-Горго. Казалось, она не была дома целую вечность. Когда она оставляла Готрим, имение находилось на грани разорения после ее четырехлетнего отсутствия. А что там теперь, когда идет война? Как ее бедные крестьяне? Справляется ли старик Рахис? Может, он уже давно в могиле, а она даже не знает. Из глаз Караны брызнули слезы, и она горько заплакала о своей покинутой родине. Рульк волновал ее куда меньше, чем судьба жителей Готрима. Поместье перейдет в чужие руки, если она не сможет заплатить долги.
      Кроме того, перед ней встал еще один важный вопрос, который мучил ее с тех пор, как она покинула Баннадор. Ей нужен наследник, кто-то, кому она сможет передать свои владения. Она хотела поговорить об этом с Лианом, но за последнее время они отдалились друг от друга и теперь не знали, как преодолеть возникший между ними барьер. Она боялась, правда совершенно безосновательно, что он посмеется над ее мечтами или просто окончательно порвет с ней. Поэтому она молчала и до поры до времени перестала об этом думать. Главное сейчас было - попасть домой.
      Несколько раз она ходила на прогулки с Шандом. Старик переживал какой-то внутренний кризис, но ни словом не обмолвился о том, что его тяготило.
      - Что с тобой происходит? - спросила она во время их последней прогулки. - Ты стал таким грустным.
      - Мне... мне надо о многом подумать, - медленно произнес он.
      - О чем же?
      - О том, что... случилось давным-давно и стало поворотной точкой в моей жизни. Я до сих пор не могу с этим смириться.
      - Где это произошло?
      - Далеко отсюда, около Огненной горы. Порой я отправляюсь туда на годовщины. Но мне не хочется об этом говорить.
      - Хорошо, - сказала она, понимая его настроение. Под ногами поскрипывал песок. - Шанд?
      - Что? - рассеянно спросил он.
      - Я боюсь. Мне снится Рульк. И что я ему помогаю.
      - Сны ничего не значат, они просто отражают наши страхи.
      Ответ прозвучал безучастно, что было совсем не похоже на Шанда.
      Она молча шла рядом с ним. Ей хотелось крикнуть: "Мои сны всегда что-то значат. Я нужна ему, потому что я троекровница". Но Шанд был занят своими мыслями, и она не смогла заставить себя раскрыть ему свой позорный секрет. Это было так ужасно, что она ничего не сказала даже Лиану. Девушка надеялась, что Тензор унесет ее тайну в могилу.
      На следующий день она нашла под дверью записку Шанда. В ней было всего несколько слов: "Счастливого пути! Увидимся зимой в Готриме".
      Карана почувствовала себя покинутой. В первый раз за целую вечность она побежала к Лиану за поддержкой и утешением.
      Услышав эту новость, Лиан наконец оторвался от своего писания и пошел вместе с Караной расспрашивать начальника порта и всех моряков, не знают ли они, куда мог направиться Шанд. К концу дня им удалось выяснить, что ночью он сел на одну из рыбачьих лодок и отплыл в неизвестном направлении. Карана была неутешна.
      - Почему он уехал один? - кричала она пустынному морю. - Мы ведь столько пережили вместе. Почему он не захотел взять с собой меня?
      Волны, пенясь, разбивались о прибрежные скалы, обдавая Карану дождем брызг. Она отошла от кромки прибоя, Лиан распахнул плащ и закутал ее, притянув к себе. Он прижался подбородком к плечу девушки и прошептал ей на ухо:
      - У Шанда было очень бурное прошлое. Кто знает, что его тревожит?
      - Он так много сделал для меня. Почему он не позволил мне помочь?
      - Он странный человек, - ответил Лиан. - Я часто думаю над его словами, сказанными в Туллине, до того как я встретил тебя: "Не раз восставал я против судьбы. Я неистовствовал, богохульствовал, клялся остановить само время, даже повернуть его вспять. Но судьба все-таки сломала меня, и я потерял все самое дорогое". Ты видела, как разговаривает с ним Мендарк? Он несколько раз просил Шанда о помощи в Катадзе, но Шанд отказывал. Кем он был, раз даже Мендарк ищет у него поддержки? Кто он, что может отказать?
      Карана не ответила, хотя она тоже часто задавалась этим вопросом. Небо затянули тучи, ветер усилился, и волны теперь заливали всю набережную. Они отошли подальше. Карана теснее прижалась к Лиану, глядя на разбушевавшееся море.
      - Давай пойдем в гостиницу, - сказал он ей на ухо, но она не двинулась с места, только откинула со лба мокрые волосы.
      Так они стояли, не произнося ни слова, а ветер все крепчал. Внезапно стемнело, вода в море стала чернильно-черной. Лишь одинокий фонарь освещал конец причала. И вдруг откуда-то издалека, словно сквозь сон, Лиан услышал крик.
      - Ты слышала? - спросил он Карану, перекрикивая рев волн.
      - Нас зовет хозяин гостиницы, - рассеянно ответила она. Лиан увел Карану от кромки прибоя, где становилось довольно опасно.
      - Идем. Шанду мы уже ничем не поможем.
      Когда они поднялись на дорогу, их встретил хозяин гостиницы.
      - Вы только посмотрите, что делается, - сказал он и указал на север. Тучи вздымались над горизонтом, подобно черной стене, ее то и дело освещали вспышки молний. Внезапно ветер стих, и по воде теперь пробегала лишь мелкая рябь.
      На берегу никого не осталось, и люди спешно захлопывали двери и ставни.
      - Надвигается тайфун, - предупредил хозяин гостиницы, бодрый здоровяк с недостающими на руке двумя пальцами. - Заходите в дом.
      - Тайфун! - повторил Лиан, ему казалось, что даже стихии сговорились против него.
      - А я люблю бури, - сказала Карана.
      - Будем надеяться, что ветер не сорвет крышу. Начинается сезон тайфунов.
      Хозяин закрыл дверь на три щеколды: наверху, посредине и внизу.
      - Год назад мы пережили целых три. Третий чуть не смыл наш городок в море, хотя здания здесь построены очень прочно.
      Буря разразилась вечером и бушевала всю ночь, струи дождя стучали в ставни. Юноша и девушка чувствовали себя очень одинокими и затерянными где-то на краю света. Резко похолодало, несмотря на то что было лето. Хозяин обещал на ужин горячий суп и пряный эль.
      - Хочется верить, что с Шандом ничего не случилось, - сказала Карана, когда они сидели вдвоем с Лианом у камина.
      - Не хотел бы я сейчас оказаться в море, даже на самом лучшем судне, ответил Лиан. - А уж на тех скорлупках, которые пришли в порт вчера, и подавно.
      Когда принесли эль, Карана выудила плавающие на поверхности травы кончиком ножа и наполнила бокалы. Лиан отхлебнул горячего напитка, их глаза встретились, и Карана наконец увидела прежнего Лиана, ставшего ей лучшим другом, которого у девушки раньше никогда не было.
      - Давай поедем домой, - прошептала она и неожиданно испугалась, что он отвергнет ее предложение.
      - Давай, - сказал он. - На следующей же лодке!
      - Мне только нужно вначале попасть в Фосгорн, чтобы взглянуть на Радужный мост и попрощаться с Селиалой. А потом отправимся домой. А куда ты хочешь поехать?
      - Только не в Туркад! - вырвалось у Лиана. Карана вздрогнула.
      - Иггур, должно быть, уже там. А мой дом как раз между Шазмаком и Туркадом, - сказала она, имея в виду Готрим. - Ты поедешь со мной? Однажды ты пообещал. - Она выглядела встревоженной.
      - Кажется, что это было так давно, - ответил Лиан, вспоминая ту зимнюю ночь у подножия горы Нарн. - С тех пор столько всего случилось. Помню, я тогда рассказывал тебе предание.
      - О Енульке и Хенгисте. Как мне понравилась эта история и твоя манера говорить. - Она взяла его сильную руку в свою, и их пальцы переплелись. - Ты был такой благородный, такой нежный.
      Подали суп, очень ароматный, со множеством тонких специй, кусочками рыбы, осьминога и мидиями.
      - Конечно, я поеду с тобой в Готрим, - сказал Лиан. - Я так долго мечтал об этом.
      - Боюсь, то, что ты там увидишь, сильно тебя разочарует, - нерешительно произнесла она. - Это бедный край, к тому же война... Нас ожидает тяжелый труд, и ничего больше.
      - Ты думаешь, я богач? - рассмеялся в ответ Лиан. Он высыпал на стол содержимое своего кошелька. - Вот и все мое состояние, - произнес он, пересчитывая монеты. - Двадцать семь таров и несколько копперов. Едва хватит, чтобы добраться до Готрима. Деньги уходят словно сквозь пальцы.
      Карана успокоилась.
      - А у меня нет ни единого гринта. Мне даже страшно подумать, сколько я задолжала.
      - У нас есть что продать, - заметил Лиан. - Я прихватил немного серебра из Катадзы.
      - Мне следовало сделать то же самое. Все равно в карманах пусто.
      Они закончили ужин, взяли с собой корзину с белым хлебом, кувшин с элем и поднялись наверх. Ветер продолжал бушевать, и дождь стучал в ставни.
      На пороге своей комнаты Карана внезапно обняла юношу, сказав:
      - Мне нужно собирать вещи, - и захлопнула дверь у него перед носом.
      Лиан почесал голову. Карана была не в настроении, она, конечно, беспокоилась за Шанда, которого шторм застал в открытом море. Но какой смысл паковать вещи, пока у них нет корабля? Но он уже привык к ее выходкам и медленно поплелся через коридор к своей комнате. Он собрал сумку, это заняло не больше минуты, Лиан просто запихал туда все, что валялось на полу. Затем стянул с себя одежду, задул лампу и улегся в постель. В гостинице было тепло и уютно, здесь им не грозил ни дождь, ни ветер.
      Лиан, привыкший ложиться после полуночи, никак не мог заснуть. Он ворочался в темноте, прислушиваясь к шуму урагана. Потоки дождя затекали в каминную трубу и расплывались по полу черной от золы лужей.
      Буря усиливалась, что-то снаружи ударило в ставни, послышался треск. Юноша зажег фонарь и подошел к окну, сломанная порывом ветра ветка проломила ставень. Лиан опять забрался в постель.
      Его мысли снова и снова возвращались к Каране и Рульку. Зачем она ему нужна? Наконец Лиан задремал, ему приснилось, что он в Ночной Стране, Рульк отдает ему приказы, а он улыбается и отвечает: "Да, совершенный хозяин".
      Он очнулся от этого кошмара на полу. Ветер завывал еще громче, и Лиан подумал, что снесло крышу. В свете лампы он разглядел рядом с кроватью босую Карану.
      - Что случилось? - спросил он, растерянно улыбаясь. У него страшно болела голова.
      - Ты спал! - закричала она на него. - И мне не понравился твой сон.
      Он не понимал, о чем она говорит, ему показалось, что Карана сошла с ума. Почему она вся дрожит, почему так смотрит на него: гневно, подозрительно? Карана увидела конец его сна, но Лиан уже позабыл свой кошмар и не мог понять, отчего она сердится. Он не знал, что именно так приветствовали Рулька гаршарды, после того как он пробудил их, использовав для этого Карану. Неужели Рульк пытается связаться с ней через Лиана?
      - Оставайся здесь и не спи, - коротко сказала она. Набросив на плечи покрывало, Карана выбежала из комнаты. Лиан снова лег в кровать, натянув одеяло до самого подбородка, и тупо уставился в потолок. Было не холодно, но его знобило, а голова разболелась еще больше.
      Вскоре Карана вернулась, в одной руке она держала сумку, в другой свои сапоги. Она поставила их около двери. Лиана начала бить дрожь, лоб покрылся испариной.
      - Пить, - попросил он. Карана налила в треснутую чашку воды и поднесла к его губам. Он залпом выпил половину и со стоном откинулся на подушку. Карана смочила в воде уголок одеяла и вытерла ему лоб.
      - Так лучше, - сказал он, глядя на ее обнаженное плечо. Оно было белое, мягкое и округлое. - Спасибо, что пришла, - прошептал Лиан, приподнялся и дотронулся до ее шеи. - Останься, пожалуйста.
      От его нежного прикосновения по спине Караны побежали мурашки. Девушка закуталась в одеяло.
      - Конечно останусь, - ответила она. - Мне не следовало забывать, что за тобой нужен глаз да глаз. Подвинься.
      Только она скользнула под одеяло, как им показалось, что все переворачивается вверх дном. Порыв урагана сотряс гостиницу до самого основания, сорвав ставни; в окно хлынули струи дождя.
      - Какой ужас, - прошептала Карана.
      - А я думал, ты любишь бури! - Лиан скатился с кровати и бросился собирать свои намокшие бумаги. Вода лилась теперь и с потолка.
      - Лиан! - закричала она.
      Он продолжал спасать бумаги. Зная, как важны для него эти записи, Карана побежала ему помогать. Стропила стонали все громче.
      - Лиан! - крикнула Карана ему прямо в ухо. - Сейчас сорвет крышу. Под кровать, скорее.
      Кровать была массивной и тяжелой. Они залезли под нее. Карана высунула руку, стянула покрывало, они закутались в него. Лиан запихнул тетради в сумку и обмотал ремень вокруг запястья.
      И вовремя, потому что очередной порыв ветра выбил стекло, засыпав все вокруг осколками, вещи, которые были в комнате, унес ураган. Осколок стекла вонзился Лиану в ногу. Пламя в лампе то почти гасло, то вспыхивало вновь, по стенам плясали причудливые тени.
      Он вытащил стекло и притянул к себе Карану. Так они лежали прижавшись друг к другу, а буря продолжала неистовствовать. Часть крыши сорвало, и она исчезла в вышине через дыру в потолке, в воздух поднялись простыни, одеяла и подушки, та же участь постигла все легкие вещи в комнате. Юноша почувствовал, как его волосы тоже поднимаются вверх. Внезапно Карана и Лиан ощутили, что отрываются от пола. И ударились лбами о кровать. Она сдвинулась с места. Лампу унесло.
      Такого дождя им еще не приходилось видеть. Лежать в луже воды было неуютно и холодно. На кровать то и дело падали потолочные доски.
      Когда ветер немного стих, Лиан сумел наконец открыть дверь в коридор, и на лестницу хлынул поток воды. Он снова вернулся в свое укрытие под кроватью, где они с Караной и провели остаток ночи, прижавшись друг к другу.
      К утру буря унялась, но дождь все еще лил не переставая. Одежду Лиана унесло, но сумка Караны была на месте, хотя и сильно намокла. Натянув дорожные штаны Караны, Лиан спустился вниз. Хозяин уже делал уборку в той части гостиницы, над которой уцелела крыша, двигал мебель, перекладывал съестные припасы.
      - Вот и пережили еще один, - бодро сказал он, ловко разбив тремя пальцами над сковородкой два яйца. - Что, будем завтракать?
      Лиана удивило его жизнерадостное настроение.
      - Все разрушено, - произнес юноша.
      - О, это случается! Тут ничего не поделаешь. На неделе мы покроем крышу заново. Яичница почти готова, со вчерашнего дня у нас осталась ветчина, лук и много хлеба.
      Во время завтрака Лиан все думал о событиях прошлой ночи. Неужели его контролируют и он бессознательно исполняет приказания Рулька? Судя по тому, как смотрела на него Карана, сидя напротив, ее тревожили те же мысли.
      Через несколько дней после бури в порт вошла лодка, которая курсировала вдоль побережья Фаранды. Капитан с радостью согласился доставить их в Фосгорн, несмотря на то что шторм порядком потрепал его суденышко.
      Как только был закончен необходимый ремонт, они отплыли. Им повезло с попутным ветром, и они добрались до Тиккадела за несколько дней. Аркимы условились с капитаном, что он будет ждать их там неделю, и пообещали щедро заплатить ему за это. Затем они направились к песчаным холмам, мимо которых Лиан проходил в прошлом году по дороге в Катадзу.
      Стояла изнуряющая жара. Носилки Селиалы пришлось покрыть влажным пологом, но ее все равно мучили москиты, пробиравшиеся внутрь. К этому времени от Селиалы остались лишь обтянутые бледной кожей кости да копна белых как снег волос.
      Они двигались вдоль побережья, продолжая путь даже по ночам при свете бледной, словно воск, луны. Через несколько суток они добрались до глубокого ущелья, называемого Хорнрас, над которым возвышались темные скалы. Две ступенчатые колонны высотой почти с Великую Башню Катадзы - вот все, что осталось от Радужного моста, некогда соединявшего Фаранду с континентом Лауралин. Колонны поднимались из воды, словно стражи. Далеко внизу по дну ущелья с ревом неслась вода двух морей, чтобы потом, разделившись на три потока, водопадом низвергнуться с Тригорна в раскинувшееся внизу соленое озеро.
      Водопад Тригорна был самым большим на Сантенаре, а может, и во всех трех мирах. Соленое озеро тоже было огромным, но в сравнении с Сухим Морем казалось всего лишь прудом.
      Они поставили носилки с Селиалой около одной из колонн. Она подала Малиене руку, и та помогла ей подняться на ноги. Селиала притронулась кончиками пальцев к вырезанным на камне знакам. Ее глаза закрылись. Она стояла и внимала старинной песне про Радужный мост. Аркимы, Карана и Лиан тихо ждали.
      Наконец она заговорила:
      - Здесь хранится для тебя еще одно Великое Сказание, летописец. Ты узнаешь его, если сумеешь заставить камни заговорить. Я когда-то обещала поведать его тебе, но теперь уже не успею. Увы, боюсь, оно будет утрачено навсегда.
      Селиала подошла к самому краю ущелья. Малиена осторожно сжала ее локоть.
      - Не бойся, - сказала Селиала скрипучим голосом. - Я не прыгну. Это место для меня свято. - По ее щекам потекли слезы. - Карана, дитя, - позвала она, - подойди! И ты тоже, летописец.
      Они подошли к ней.
      - Дайте мне ваши руки, - прошептала Селиала. - Я покажу вам то, чего не видел ни один человек вот уже две тысячи лет. - Смотрите туда! - воскликнула Селиала.
      Со дна ущелья поднялось сияющее облако, окутав все вокруг, кроме двух столбов. Затем в вышине стала медленно появляться величественная дуга, мост, паривший в воздухе, словно кружево. Творение аркимов, легкое, как паутина, и прекрасное, как блестящая в ней роса.
      Взошло солнце, и в его лучах мост засверкал всеми цветами радуги. Затем дымка рассеялась, и воздушный мост, перекинувшийся через ущелье, предстал перед ними во всей красе, словно символ надежды. Это было самое прекрасное зрелище, какое доводилось видеть Лиану.
      - Напиши об этом в своем сказании, летописец, - прошептала Селиала. Сейчас она выглядела словно пророчица, морщины на ее лице разгладились, и никто не смог бы определить ее возраст. - Такого никогда больше не будет на Сантенаре.
      Они смотрели, сжимая руки Селиалы. Через несколько минут Радужный мост начал исчезать. Волна брызг, с ревом поднявшаяся из Хорнраса, скрыла чудесное видение. Из водяной дымки поднимались лишь два черных столба.
      Рука, которую сжимал юноша, была холодна. Лиан взглянул на Селиалу, она вперила вдаль невидящий взгляд. Селиала все еще стояла, но она была мертва. Лиан утер слезы.
      Аркимы высекли в скале гробницу, положили туда тело своей предводительницы и завалили большим камнем. Всю ночь продолжалось бдение, а на рассвете каждый арким спел ей прощальную песнь, провожая в путешествие в неизвестное. Даже Тензор, поддерживаемый с двух сторон, встал, чтобы сказать Селиале свое последнее напутствие. Когда взошло солнце, они тронулись в путь, чтобы больше никогда уже не возвращаться на это место.
      Часть 2
      22
      МСТИТЕЛЬНИЦА
      Многие недели Магрета постигала искусство командовать под руководством лучших наставников, которыми располагала империя. Ничего сложнее делать ей раньше не приходилось, потому что это шло вразрез с характером и воспитанием девушки, ведь Феламора учила ее только подчиняться. Но Магрета не боялась трудной работы, она вкладывала в нее всю душу и силы. Хорошо было иметь цель, даже очень далекую. Вероятно, если она пробудет на посту главнокомандующего достаточно долго, вся ее жизнь изменится.
      Прошла весна, и наступило лето. Она научилась ладить с Ванхом, хотя их отношения оставались довольно напряженными. Он боялся потерять над ней контроль, а Магрете не хотелось быть просто марионеткой в его руках. Гаршарды, униженные своим поражением, несколько раз пытались выкрасть ее, но бдительная стража Ванха не дремала.
      После сражений на подступах к Туркаду войско Иггура двинулось дальше. Дисциплина в большинстве частей восстановилась, и четыре из пяти армий вновь были в их распоряжении. Магрета не вмешивалась в организационные вопросы, эту работу она оставила воякам. Моральный дух войска был высок, как никогда прежде. Солдаты были преданы ей даже больше, чем Иггуру, потому что она заботилась о людях.
      Гаршарды захватили Баннадор, и это очень беспокоило Магрету. Бедный горный край они превратили в свою твердыню, хотя все остальные земли были уже очищены от этой нечисти. Почему Баннадор имел для них такое значение? Может, потому, что находился недалеко от Шазмака? Ответа на этот вопрос она не знала. Гаршардов редко удавалось схватить живыми, да и тогда ничего путного было из них не вытянуть. Армия Иггура в Баннадоре целиком перешла на сторону врага.
      Судьба Баннадора очень волновала Магрету. Из всех провинций, которые оккупировал Иггур, эта была самой мирной, она существовала почти автономно, не конфликтуя с соседними землями. Если же Магрета будет вести там военные действия, тысячи жителей погибнут, а страну ждет разорение, даже в случае победы. Ответственность лежала на Магрете тяжелым бременем.
      Однажды, когда она просматривала бумаги Иггура, стараясь понять его стратегию и выяснить, как он собирался поступить с гаршардами, в дверях появился курьер.
      Магрета кивком подозвала курьера, симпатичного светловолосого паренька, у него на подбородке едва начал пробиваться светлый пушок. Ей сообщили, что этот толковый юноша хорошо знает Баннадор. У него было открытое, приветливое лицо, но в ее присутствии он заметно тушевался. Ходили слухи, что Магрета сурова и непреклонна, он хотел только одного - кратко ответить на ее вопросы и уйти как можно скорее.
      - Меня зовут Дилман, госпожа, - представился он, избегая называть ее по имени. - У меня для вас письмо от капитана Троунза из Баннадора. Отсалютовав, он передал ей пакет.
      Магрета не стала его открывать.
      - Что нового в Баннадоре, Дилман?
      Он выпрямился, вытянувшись по стойке "смирно":
      - Ничего хорошего, госпожа! Вторая армия выступила против нашего отряда три дня назад. Мы несем большие потери. Они теперь контролируют почти всю провинцию и угрожают нам с юга и с востока.
      - Значит, они пошли на открытый конфликт?
      - Да! Это настоящая кровавая бойня. Они даже не берут пленных.
      - А что с мирным населением?
      - Народ терпит ужасные муки, госпожа.
      - Рассказывай.
      - Поселения в долинах стерты с лица земли. Они разрушили все деревни, каждый дом, каждую лачугу, выжгли поля. Весь скот либо перебили, либо угнали. Край превратился в пустыню. Пятьдесят тысяч жителей покинули свои дома и вынуждены искать пристанища в других землях, дети голодают.
      Магрету его слова чрезвычайно расстроили. Она столько выстрадала сама, когда была маленькой, что не могла спокойно слышать о жестокой участи детей в Баннадоре.
      - А что в горах?
      - Там все не так плохо, слишком трудно туда добраться.
      - Зачем они это творят?
      - Не знаю, госпожа, - ответил он, человеческие чувства в первый раз прорвались наружу. - В нашей стране даже армии-то никогда не было.
      - Где их лагерь?
      - Вот здесь, в Газиме. - Он показал место на карте. Это было недалеко от Готрима.
      - Почему именно там? У этого места есть какие-нибудь стратегические преимущества, Ванх?
      - Никаких. Наоборот, его трудно оборонять. К тому же они нас постоянно провоцируют, так, словно хотят заставить атаковать.
      Магрета внезапно встревожилась, но она не была приучена доверять своей интуиции и не обратила на это внимания.
      - Дилман, ты знаешь Карану Ферн из Готрима?
      - Ее имя упоминается в "Сказании о Зеркале", госпожа, и вроде она ваша подруга. Но сам я никогда не был в Готриме.
      - Спасибо, Дилман. Поешь и как следует отдохни, может, я вызову тебя еще раз.
      Он отсалютовал и удалился. Магрета прочитала донесение.
      - Этот сорняк нужно вырвать, - сказала она Ванху.
      - Или просто уморить голодом! Я намеревался осадить их еще до весны. Зима в Баннадоре умерит их страсть к мятежу.
      - А что будет с жителями Баннадора? - спросила Магрета.
      - Многим придется голодать, но это цена победы, - ответил Ванх.
      - Тебе легко говорить. Баннадор не развязывал этой войны.
      Ванх отреагировал на ее слова так, словно она сказала ужасную глупость:
      - Ты принимаешь решения, опираясь на чувства. Мы можем потерять там всю армию, наша задача - выиграть войну.
      - Твоя задача! - резко сказала она.
      - Рисковать целой армией из-за жалкого клочка земли неразумно! Гаршарды не глупы. Наши так называемые победы были для них лишь стратегически продуманными отступлениями, но они вернутся, как только мы допустим ошибку, и тогда будут мстить.
      - Ты заставил меня занять место Иггура, - произнесла Магрета ледяным тоном, - и не дал мне права принимать решения?
      - Я сделал это для того, чтобы объединить войска, а не для того, чтобы ты командовала армиями.
      - Однако после твоих уговоров у меня сложилось иное впечатление, ответила она. - Положение дает мне определенные права.
      - Но, Магрета, ты же не генерал, чтобы вести войну.
      - Ты тоже, маршал Ванх. - Она сделала ударение на слове "маршал", чтобы подчеркнуть присвоенное самовольно звание.
      Он вспыхнул:
      - Я не лез в командующие, таковы были обстоятельства.
      - Я тоже, если ты припомнишь!
      - Так ты меня отстраняешь?
      - Ты заставил меня изучить военное дело и взять на себя командование. Я спасла от поражения Туркад! Твоя стратегия неверна, и я предлагаю свою. И ты меня отстраняешь?
      Бесстрастное лицо Ванха ничего не выражало, и Магрета не могла прочесть его мыслей. Но в этом не было необходимости. Внутреннюю борьбу выдавала поза Ванха, напряженные мышцы шеи. Он сам наделил Магрету властью и едва ли мог ее ослушаться. Но с другой стороны, война против Второй армии, окопавшейся в Баннадоре, была явной глупостью. Она знала это так же хорошо, как и он. Ванх был прекрасным командиром и ценил каждого солдата.
      - У тебя есть выбор, - спокойно сказала она. - Избавиться от меня и принять на себя всю полноту ответственности - или подчиняться. Я своего решения не изменю.
      Он заскрежетал зубами, на скулах вздулись желваки. Магрета надавила сильнее:
      - Можешь ли ты стать вождем? Знаешь ли ты, куда нас вести?
      - Нет и нет, - вздохнул Ванх. - В твоем плане есть рациональное зерно, но привести его в исполнение нелегко. Нет, Магрета, я не отстраняю тебя, потому что сам не могу занять это место. И если ты прикажешь, я поведу войска до самых врат Бездны. Но при этом ты должна ясно осознавать, какими будут последствия.
      - Очень хорошо, - произнесла Магрета. - Я требую, чтобы вы сегодня же вечером доложили о ходе подготовки к войне в Баннадоре. Разработайте в общих чертах план кампании. Мне нужна быстрая победа. И не забывайте, что это секретная информация.
      - Будет исполнено, - сказал Ванх, поклонившись ниже, чем обычно.
      Следующей ночью на всех дорогах и мостах, ведущих из Туркада, были выставлены часовые. Большая часть Первой армии, четырнадцатитысячное войско, выступила еще до рассвета и направилась форсированным маршем по Феддильской дороге к Баннадору.
      Дилман сказал правду. Баннадор лежал в руинах. Магрете было тяжело на это смотреть. "Почему? - спрашивала она себя. - Зачем они это сделали? Есть ли надежда победить?" На шестую ночь Магрета скакала впереди войска вместе с Ванхом и тремя его лейтенантами. На следующий день они остановились приблизительно в лиге от лагеря Второй армии, который был разбит в длинной долине, защищенной со всех сторон скалами. Дилман провел их сквозь выжженный лес к смотровой площадке на вершине одной из гор, и там они дождались рассвета.
      Взошло солнце, казавшееся огромным и кроваво-красным из-за дымки, которая висела над Баннадором. День снова обещал быть невыносимо жарким.
      - Это вся Вторая армия? - спросила Магрета, разглядывая вражеский лагерь, расположенный в самой низкой части долины вдоль берега реки. Ее лицо, руки, одежда были перепачканы сажей и пеплом.
      - Это отборные войска.
      - Как далеко отсюда до Готрима?
      - Меньше дня пути вот в том направлении. - Он указал на север, где виднелся горный кряж.
      "Так близко? - подумала Магрета. - Неужели причина в этом?"
      - Хорошо, мы будем атаковать их завтра на рассвете, перевалив через горы, - сказала она.
      - Нет! - закричал Ванх. - Посмотри на их укрепления, траншеи, частокол, ямы, рвы. В темноте туда не подобраться. А если даже каким-то чудом нам это удастся, мы не сможем отличить своих от врагов и будем сражаться друг с другом.
      - Днем туда не подойти, - сказала Магрета. - Они узнают о нашем приближении. Единственный шанс перевалить через хребет - разделиться на две части и ударить с двух сторон одновременно перед самым рассветом.
      - По дороге идти нельзя! Они перебьют нас, как котят.
      - Я создам иллюзию, чтобы мы могли подойти к их лагерю незамеченными, спокойно пообещала Магрета, но в душе она вовсе не чувствовала такой уверенности. Масштабы делали эту задачу исключительно сложной, а обмануть гаршардов было почти невозможно. - Они не догадываются о нашем прибытии. Посмотри, как мало у ворот часовых. - Она передала Ванху полевой бинокль.
      - Я бы сказал - слишком мало, если учесть, что ими командуют гаршарды! В любом случае наши воины не смогут добраться до лагеря раньше полудня. Нельзя заставлять их двигаться форсированным маршем перед сражением.
      - У нас есть преимущество, но оно не вечно. Внезапное нападение - наш единственный шанс. Так давай же им воспользуемся!
      - Я подчиняюсь твоим приказам, - произнес Ванх убитым голосом. - А как быть с гаршардами? Я слышал, они чувствуют приближение врагов.
      - Я думаю над этим, - ответила Магрета.
      Запомнив расположение лагеря, Ванх со своими лейтенантами спустился к войску, чтобы отдать необходимые распоряжения. Магрета, Дилман и телохранители остались на смотровой площадке. По ее перепачканному лицу струился пот. Одна ошибка, и Первая армия будет уничтожена. А если они победят, какая участь ожидает мятежников? Зачем гаршардам понадобилось поднимать восстание именно здесь?
      Главной задачей Магреты было придумать способ уничтожить гаршардов. Многие из них обладали способностями чувствительников, во всяком случае когда собирались вместе. Если они ощутят ее присутствие, все пропало.
      Утро она провела на смотровой площадке, наблюдая за вражеским лагерем, однако в голову ей так ничего и не пришло. "Если бы со мной была чувствительница", - подумала она, но это только лишний раз напомнило Магрете, как подло она обошлась с Караной.
      - Пора идти, госпожа, - сказал Дилман.
      Да, времени не было, а она так ничего и не придумала. Они спустились к лагерю, где солдаты уже готовились к выступлению. Они отсалютовали ей, до нее доносился проходящий по рядам воинов шепот: говорили о ее сверхъестественных способностях и о быстрой и легкой победе. Магрете стало не по себе, она была лишь подставным лицом, пустышкой, и завтра гаршарды развенчают эту иллюзию. А бедные дурачки поплатятся за это жизнями.
      Весь день Магрета размышляла над тем, каким образом скрыть передовые отряды наступавших, так чтобы они могли дойти до ворот незамеченными. Она перебирала в уме все виды Тайного Искусства. Вначале она хотела создать иллюзию, то есть скрыть своих солдат при помощи миража. Скорее всего это было самое разумное решение, к тому же темнота значительно облегчала задачу, даже несмотря на лунную ночь. Но спрятать таким образом целую армию едва ли было ей под силу.
      Массовый гипноз она отбросила сразу. Такое нельзя проделать издалека, к тому же Магрета не была уверена в своих способностях. Ведь ей всегда с трудом удавалось входить с людьми в контакт.
      Другой возможностью было вызвать какое-либо физическое явление, например туман или дымку. Но в засушливый жаркий день это было непросто.
      - Где здесь ближайший водоем? - шепотом спросила она у Дилмана.
      - На расстоянии полулиги отсюда, неподалеку от вражеского лагеря.
      - Ты можешь меня туда провести:
      - Нет, госпожа, там полно часовых. Это очень важно?
      - Нет, - ответила Магрета. - Просто у меня возникла одна идея. - Она не хотела признаваться ему в том, как невелик у нее выбор.
      - У подножия гор должны быть родники, - сказал он. - Если только они не высохли.
      - Постарайся отыскать их, - прошептала она.
      Время шло, а Дилман все не возвращался. Ей все же придется применить иллюзию. Магрета залезла на дерево, устроилась на ветке и принялась наблюдать за вражеским лагерем. Вскоре появился Ванх:
      - Ты готова?
      - Почти, - ответила она, стараясь разыграть уверенность, которой на самом деле не чувствовала. Все, что Магрета могла сделать, - это создать на дороге иллюзию тумана. Но если часовые зададутся вопросом, откуда в такую жару и сушь взяться туману, все пропало, иллюзия рассеется.
      - Пора выступать, - сказал Ванх. - Готова? - переспросил он ее спустя несколько минут.
      Она не была готова, но тянуть дольше не могла.
      Было четыре утра. Облака затянули небо, но выглядывавшая из-за туч луна освещала дорогу. Поднявшись на гору, Первая армия разделилась на два отряда. Ванх обратился к своим лейтенантам:
      - Двигайтесь тихо, пока не будет поднята тревога. Тогда врывайтесь в ворота. Чем быстрее вы до них доберетесь, тем легче будет бой. Когда вы войдете внутрь, я пущу ракеты, чтобы осветить поле битвы.
      Магрета сделала свое дело. Первые десять шеренг растворились в серебристой мгле, превратились в призраков, двигавшихся в лунном свете. По рядам пронесся удивленный шепот.
      - Теперь у меня появилась надежда, - сказал Ванх, утирая со лба пот. Он тоже был удивлен, хотя и знал о планах Магреты. - Это поднимет их боевой дух. Выступаем!
      Офицеры заняли свои места. Два крыла начали двигаться.
      "Только бы она продержалась достаточно долго", - взмолилась про себя Магрета, но ее не оставляло жуткое чувство, что иллюзия вот-вот рассеется. Магрета ощущала помехи, которые не могла преодолеть. Казалось, вокруг лагеря образован щит, и она уже начинала чувствовать его противодействие. А что будет, когда войска подойдут к воротам?
      Из темноты появился Дилман.
      - Я нашел источник, - прошептал он. - Совсем недалеко отсюда.
      - Проводи меня туда! - сказала Магрета, понимая, что иллюзия уже рассеивается.
      Дилман повел ее вниз по склону холма, где из скалы била тоненькая струйка воды. Углубление в камне, в котором собиралась влага, было не больше корыта. "Сколько тумана можно сотворить из этого? - в отчаянии подумала она. - Но лучше мало, чем ничего!" Повторяя про себя заклинание, она погрузила в воду сжатые кулаки. В центре появилось небольшое облачко. "Поторопись. Скоро будет слишком поздно!" - говорила она себе.
      Магрета сосредоточилась еще больше, наконец дымка заклубилась вокруг ее запястий. Магрета вынула руки из воды. Туман стал затягивать овраг. Она поднялась на смотровую площадку, откуда ей была видна дорога. Туман, серебрясь в лунном свете, спускался по горному склону с левой стороны. Магрета напряглась и направила эти небольшие островки тумана поближе к воротам. Создание погодных явлений было непростым делом, никто не мог полностью контролировать этот процесс.
      Наконец туман скрыл дорогу неподалеку от главных ворот, но ветерок уже унес несколько клочьев. Теперь Магрета сосредоточила свое внимание на иллюзии. Она направила все силы, чтобы поддержать иллюзию, скрывавшую ту часть войска, которая двигалась с незащищенной туманом стороны.
      Но тут послышался сигнал тревоги. Дымка уже почти растаяла в теплом воздухе, а из серебристого тумана стали появляться силуэты марширующих солдат. До ворот оставалось еще около двухсот футов. Зазвонил колокол. Войска ринулись вперед, и через несколько секунд уже разгорелась жаркая схватка.
      Магрета не удержалась на ногах и упала на спину. Иллюзия окончательно рассеялась. Девушка лежала на земле, не в силах справиться с головокружением.
      - Госпожа, госпожа Магрета! - Это был Дилман. - Госпожа? Что с вами? Он чуть не плакал.
      Магрета застонала. Он помог ей подняться.
      - Госпожа, без вас мы пропали. - В его голосе послышалось отчаяние.
      Магрета почувствовала, что, несмотря на жаркую ночь, ее бьет озноб. Сколько она тут пролежала?
      - Не отчаивайся, Дилман, - сказала она с фальшивой улыбкой. - Я еще даже не начинала.
      Они побежали к лагерю. Дилман то и дело останавливался, дожидаясь ее, и на последнем отрезке взял ее на руки.
      У ворот разгорелась такая бойня, что Магрета едва могла вынести это жуткое зрелище. Вокруг лежали сотни убитых. Ванх был прав: все это результат ее неопытности. Солдаты долго шли форсированным маршем, почти не отдыхая. Она сама едва держалась на ногах от усталости.
      Вспышки ракет освещали путь. Несколько воинов прорвались в центр лагеря и подожгли шатер. Зарево пожара, казалось, ободрило солдат.
      Но Магрета была в отчаянии. Из-за ее глупой ошибки гибли люди. Нельзя недооценивать гаршардов. Они будут помогать своим марионеткам, высасывая силы из солдат. Все дело в этой нечисти. Если Магрета не сумеет сломить их, Первая армия будет уничтожена.
      Девушка пробиралась сквозь сумятицу битвы к лагерю, стараясь сообразить, где могут быть гаршарды. Она шла вдоль рядов палаток, вокруг полыхал пожар, бежали в разные стороны люди. Солдат Первой армии теснили обратно к воротам. Она попыталась создать иллюзию, но ничего не получилось.
      Магрета оказалась в самом центре сражения, она то и дело спотыкалась о тела убитых и раненых, в основном это были ее солдаты. Перед ней в луже крови лежал умирающий юноша. Она опустилась рядом с ним на колени:
      - Где шатер гаршардов?
      Мужчина стонал от боли. Его камзол был пропитан кровью. Положив руку ему на лоб, она сняла боль. Это потребовало от нее колоссального напряжения - Магрета знала, что будет жестоко страдать из-за этого милосердного поступка.
      - Где? - морщась, повторила она. Солдат поднял руку.
      - Третий ряд! - Он указал налево. - Серый. - Юноша испустил дух.
      Магрета побежала вдоль рядов палаток. Раны, которые нанес ей Тиллан месяц назад, до сих пор давали о себе знать. Еще один отряд отступал, враги сражались не на жизнь, а на смерть. Кровь в жилах Магреты застыла от ужаса: ее промах привел к гибели целой армии.
      Наконец-то она добралась до серой палатки. Внутри двигались тени, на поставленных квадратом скамейках сидели восемь гаршардов, четверо мужчин и четыре женщины, пятая стояла посредине у стола. Все они были на одно лицо, Магрета никого не узнала.
      На столе лежала доска, разделенная на голубые и желтые квадраты. На них были расставлены фишки: серые представляли солдат Второй армии, зеленые - ее собственных. Пока Магрета наблюдала, женщина у стола с видимым усилием столкнула серой фишкой две зеленые. Где-то снаружи раздался дикий рев.
      Магрета застонала. Все взгляды устремились на нее. У Магреты так закружилась голова, что она едва удержалась на ногах. Сознание стало затуманиваться. Внезапно она почувствовала дикую боль в груди, словно ее пронзили мечом, - предсмертные муки раненого солдата, которому она облегчила страдание. Она поняла, что вот-вот лишится чувств. Битва была проиграна! Все пропало!
      23
      МУДРАЯ ЖЕНЩИНА
      Путешествие Иггура из Фаранды было нелегким. Оставив своих попутчиков, он договорился с двумя проводниками и поскакал на юг так быстро, как только позволяло слабое зрение. Освободившись от гнетущего присутствия Мендарка, Иггур ощутил облегчение, к тому же он страшно истосковался по Магрете. Во Флуде он немедленно нанял судно, которое, к несчастью, оказалось старой тихоходной развалиной. К тому же они попадали несколько раз в мертвый штиль. Иггур, бывший сам неплохим моряком, на этот раз промучился все путешествие, страдая от морской болезни.
      Неподалеку от Сифта за ними увязались пираты, и Иггура и его спутников спас только попутный ветер. А когда они достигли Туркадского Моря, все на корабле заболели дизентерией. Несколько дней корабль дрейфовал, матросы просто не могли поставить парус. Питьевая вода протухла, а мясо зачервивело. Команда винила во всех неудачах странного, наполовину слепого путешественника, которого они взяли на борт во Флуде. Прошел слух, что он колдун. Неприятности, преследовавшие их во время плавания, подтверждали эти толки:
      Однажды утром Иггур проснулся от удара в живот. По поверью, убийство чародея навлекало большие несчастья, поэтому ему просто связали руки и бросили в корабельную шлюпку вместе со злополучными провожатыми. Шлюпку без весел, провизии и даже воды оттолкнули от судна.
      Проводники развязали друг друга, но Иггуру помогать не собирались. У него не было сил защищаться или даже развязать веревки. Они дрейфовали целый день и ночь, но на следующее утро Иггур проснулся от шума прибоя.
      Шлюпку отнесло к пустынному скалистому берегу. Злодеи забрали у него все золото и прыгнули за борт.
      Иггур яростно пытался развязать веревки, но освободиться от них ему удалось лишь час спустя, когда лодку прибило к скалам.
      К счастью, волны были небольшими, и Иггур сумел выбраться на берег, хотя ему пришлось долго бороться с прибоем, который то затягивал его в море, то швырял на прибрежные камни. Он перерезал оставшиеся веревки острым краем разбитой устричной раковины, немедленно двинулся в путь и к вечеру добрался до деревни.
      Навстречу ему вышла женщина, которая, как решил Иггур, выполняла здесь роль старейшины. Его веки распухли от солнечных ожогов, а глаза щипало от соли. Поэтому он видел лишь ее силуэт.
      - Вы не поможете мне? - попросил он хриплым голосом. Все его тело кровоточило от множества ссадин, которые он получил, выбираясь на берег.
      - Чем мы можем тебе служить? - спросила она, и голос показался ему совсем молодым.
      - Мне нужно добраться до Туркада, - ответил он.
      - Отсюда в те места не ходит никакого транспорта.
      - Тогда проводите меня туда, где я смог бы сесть на повозку или корабль. Пожалуйста.
      - Это будет стоить тебе пять серебряных таров, - сказала она таким тоном, словно речь шла о целом состоянии.
      Он не мог заставить себя просить.
      - У меня нет при себе и гринта, но в Туркаде есть. Я Иггур! - выкрикнул он.
      Помолчав немного, женщина вымолвила:
      - Я вижу, что ты человек слова. Можешь прислать деньги или отплатить мне еще чем-нибудь.
      С него сняли изодранную одежду, накормили похлебкой из мидий, смазали раны какой-то пахучей мазью. Спать его уложили прямо в хижине старейшины это была самая большая честь, которую они могли ему оказать.
      Утром ему вернули заштопанную одежду, теперь она пахла дымом, так как ее сушили над костром. Мудрая женщина, авторитет которой теперь неизмеримо возрос, покормила его из своих рук вялеными рыбьими потрохами, которые на вкус были еще отвратительнее, чем на вид. Когда трапеза была закончена, она поклонилась, и улыбающиеся селяне помогли Иггуру сесть в каноэ между двумя дюжими гребцами. Через день они добрались до Ганпорта, где он сел на судно, направлявшееся в Туркад. "Такая доброта, - подумал Иггур. - А ведь они даже не мои подданные. Я их щедро вознагражу".
      Только сойдя на берег в Туркаде, Иггур позволил себе думать о Магрете. Иггур уже дюжину раз слышал историю о том, как она расправилась с Тилланом. "Я сделаю Ванха генералом, даже главнокомандующим", - думал он.
      На улице к Иггуру подбежал мальчишка, растолкав полдюжины конкурентов:
      - Можно, я провожу вас, сэр? Пожалуйста, сэр.
      - Отведи меня в штаб, мальчик, - сказал он. - И поскорее.
      Теперь его единственным желанием было увидеть Магрету. Сегодня ночью он не выпустит ее из объятий.
      Следуя за мальчиком-поводырем, Иггур припоминал все то хорошее, что было связано с Магретой: ее сострадание, неловкое признание, заставившее его раскрыть свои чувства. Должно быть, ей далось это очень нелегко.
      Если бы только она не снимала своих очков. Каждый раз заглядывая в ее глаза, он видел в них Рулька. Это страшило Иггура. Он сжимался перед ней, словно ученик перед розгой учителя. Но крючок, оставленный в его мозгу Рульком, теперь исчез, и Иггур осознал свои ошибки. Он купался в своих страхах, словно принцесса в молоке, получая от этого какое-то извращенное удовольствие. Теперь со страхом покончено! С этого момента между ними все станет по-другому.
      Иггур внезапно почувствовал себя чуть ли не всемогущим. Он был в своей империи, ему подчинялись несколько армий, он уже сам не понимал, отчего так боялся Мендарка или Рулька. Казалось, даже зрение немного улучшилось. Первой, кого Иггур встретил на ступенях крепости, была девочка-служанка по имени Долодха, но он не узнал ее, пока она не заговорила.
      - Хозяин! - выдохнула она. А затем закричала во весь голос: - Хозяин вернулся! Лорд Иггур здесь. - Она упала перед ним на колени.
      Иггур поднял ее.
      - Долодха! - воскликнул он. - Моя верная служанка. Я почти ослеп. Заплати этому мальчику, а потом принеси купчую. Отныне ты свободна!
      - Свободна, - прошептала она. - Но как мне тогда жить?
      - Ты будешь служить мне за плату, за один серебряный тар в неделю, сказал он улыбаясь.
      - Один серебряный тар! - воскликнула она так, словно ей предлагали целый сундук золота.
      - Ты хочешь больше? Хорошо, тогда два тара! Ну, беги. А где Зарет?
      Отыскали Зарета, казначея Иггура. Вернулась Долодха с купчей, которая была тут же аннулирована, со всеми официальными печатями и штампами. Теперь девушка стала личным адъютантом Иггура.
      - Как Магрета? Отведи меня к ней сейчас же. - Долодха смутилась:
      - Она в Баннадоре, хозяин.
      - В Баннадоре?
      - Она повела Первую армию в Казим, чтобы сразиться с гаршардами.
      - Что? - прорычал он. - Когда?
      - Пять дней назад.
      Пока она объясняла, сердце Иггура болезненно сжималось. Повести армию в пустынный Баннадор против равного по численности войска, уже успевшего окопаться, да к тому же под командованием гаршардов, - это самоубийство! Магрета обречена.
      - Кто допустил эту глупость? - гневно спросил он. - Я казню виновных, продам в рабство.
      - Маршал Ванх, - ответила Долодха. - Все остальные ваши генералы погибли.
      - Ванх! Убью! Приготовьте мне лошадь. Мы отправляемся в Баннадор через час.
      Они поскакали по Феддельской дороге к Тулдису.
      Было легко скакать по дороге, утрамбованной целым войском. На каждой остановке Долодха слезала с лошади, чтобы осмотреть следы и определить, как давно здесь проходили солдаты.
      Они не устраивали привалов ни днем ни ночью и останавливались только для того, чтобы поменять лошадей. Для этого они заехали в городок Минкит, стоявший в заболоченной речной долине, где было полно комаров. Затем они миновали мрачный Файдунский лес, тянувшийся до северной границы Баннадора. В Радомине, пыльном маленьком городишке, они еще раз поменяли лошадей. Иггур с каждым часом становился все мрачнее. Ему казалось, что он ощущает запах крови.
      Взошло солнце. Долодхе казалось, что она вот-вот свалится с лошади. Иггур подъехал к ней и обнял, поддерживая. Девушка была удивлена, раньше Иггур не был таким заботливым.
      Небо на востоке стало кроваво-красным. Все вокруг заволок дым, до самого горизонта виднелись выжженные поля.
      - Сколько еще? - спросил он проводника, когда они свернули с главной дороги на тропу, петлявшую между холмов.
      - Еще восемь лиг. Это займет целый день, если только мы не найдем свежих лошадей.
      Они продолжали путь, но вокруг расстилались лишь дикие пустоши, им не попалось ни единой деревни. Иггур боялся, что его армия уже уничтожена, а Магрета мертва.
      Магрета пыталась справиться с головокружением. Теперь от нее зависела судьба армии. Гаршарды не двигались. Она понимала, что они не могут немедленно переключиться на нее, так как все еще удерживают квадрат - зону своего контроля. Она посмотрела в глаза женщине, стоявшей у стола, пытаясь подчинить ее своей воле, и сразу ощутила мощное противодействие. Голову Магреты словно сжали в стальных тисках.
      "Не сдавайся! Попробуй сосредоточиться. Ты должна!" Она уже победила их однажды и, конечно, могла сделать это снова. Магрета позволила своей ярости накаляться, пока она не разразилась такой вспышкой гнева, что женщина в центре квадрата не выдержала и отвела глаза. Гаршарды дышали с трудом, они теряли силы; расталкивая их, Магрета протиснулась в центр.
      Стол опрокинулся, сбив с ног двух гаршардов, стоявших на другом конце. Фишки разлетелись в разные стороны. Одна из женщин схватилась за виски и застонала. Другой гаршард попытался подняться, но, вскрикнув от боли, снова повалился на пол. Он попробовал уползти, но Магрета ударила его доской.
      Снаружи снова донесся рев. "Слишком поздно! - подумала она. - Армия разбита".
      Магрета вышла из палатки и тут же ощутила пульсацию воли оживившихся гаршардов, которые начали высасывать из нее силы. Магрета почувствовала слабость и уже ничего не смогла сделать, когда на ее горле сомкнулись их шершавые пальцы. От ужаса и отвращения по телу Магреты пробежала дрожь.
      - Наконец-то! - воскликнула морщинистая женщина так, словно сбылась мечта ее жизни.
      Магрета упала на землю лицом в пыль. И тут она внезапно поняла, какова была истинная причина летней войны. Она! Из-за нее все эти жертвы и разрушения. Главной целью гаршардов было захватить ее в плен и доставить к Рульку. А она так легко попалась в эту ловушку.
      Краем глаза Магрета наблюдала, что происходило в палатке. Через несколько минут они снова водрузят на стол доску и воссоздадут квадрат, откуда смогут контролировать ход сражения. Ее действия лишь усугубили положение, было бы лучше вообще ничего не предпринимать.
      Двое гаршардов связали ей руки и ноги и куда-то потащили. Магрета беспомощно стонала, но была слишком слаба, чтобы сопротивляться. А она еще наивно воображала, что ведет справедливую войну. Она ничем не отличается от этих безмозглых вояк, только еще глупее.
      Гаршарды обогнули шатер, но неожиданно застыли на месте. Магрета повернула голову. Вокруг стояла по крайней мере сотня ее солдат, и еще столько же бежали на помощь.
      - Сложите оружие, - приказал один из ее офицеров. Какой-то гаршард, закричав от ярости и стыда, кинулся на солдат и тут же рухнул. Над Магретой в лучах восходящего солнца блеснул длинный нож. Она лишь беспомощно смотрела.
      - Нет! - послышался крик другого гаршарда, и он бросился на нее, закрыв своим телом. Нож вонзился ему в грудь и прошел насквозь, лишь оцарапав Магрету. Попытавшийся ее убить гаршард отпрянул.
      - Мы поклялись, - прохрипел второй, выплюнул кровь и умер.
      - Не понимаю, - удивился один из ее офицеров, когда увели обезумевшего гаршарда.
      Магрета перекатилась на бок и с усилием поднялась на четвереньки. Ее одежда была пропитана кровью.
      - Они поклялись Рульку, что будут защищать меня не жалея жизни, сказала она и снова упала.
      Солдаты подняли ее на руки с торжествующим криком. Сражение было выиграно; скоро Баннадор будет освобожден, но цена победы была слишком высока, и Магрета не разделяла их восторга.
      Подошли еще солдаты.
      - Магрета! - воскликнул Ванх, сжимая ее руку. - Я не верил, что такое возможно. Ты настоящий командир! Иггур не смог бы одержать более блестящей победы.
      Магрета ничего не ответила. Правда причиняла ей еще больше страданий, чем физическая боль. "Иггур никогда бы не пустился в подобную авантюру, подумала она. - Он, так же как и ты, просто уморил бы мятежную армию голодом, вместе со всем Баннадором". - И она потеряла сознание.
      Около полудня в палатку, где лежала Магрета, зашел Ванх. Ей было очень плохо, и она знала, что к вечеру станет еще хуже.
      - Я принес приговор трибунала, чтобы согласовать с тобой.
      - Какой приговор? - Она соображала с трудом.
      - Вторая армия подняла мятеж и перешла на сторону врага. Они сражались со своими же товарищами, - объяснил он. - Виновные должны быть наказаны в назидание другим.
      - Зачитывай! - сказала она.
      - Армейские знамена будут поломаны. Все знаки отличия и погоны будут сорваны и сожжены.
      - Да, - ответила она. - Это послужит остальным уроком.
      - Каждый офицер будет казнен перед всем войском, и каждый восьмой солдат тоже.
      - Нет! - воскликнула Магрета, садясь, несмотря на боль. Он продолжил бесстрастно, непреклонно:
      - Имущество семей, до троюродных братьев и сестер, будет конфисковано, а родные проданы в рабство. Оставшиеся в живых солдаты тоже будут проданы в рабство, а их сыновья не смогут занимать общественные должности.
      - Это варварство! Я не подпишу приговор. - Магрету снова охватила слабость.
      - Такое наказание предусмотрено для всех мятежников, - сказал Ванх. Военный устав зачитывается армиям на парадах, каждый солдат знает его наизусть. То, что их не всех приговорили к смерти, уже послабление.
      - Устав написал Иггур? - спросила Магрета.
      - Да, и еще неоднократно ужесточал его. Это война.
      - Но гаршарды подавили их волю, у них просто не было выбора, попыталась объяснить Магрета.
      - Но моя же армия не перекинулась на сторону врага, - сурово произнес он.
      Магрете стала невыносима мысль, что она полюбила такого монстра, как Иггур, человека, который ни во что не ставил жизни простых людей.
      - Я не могу, - простонала она. Магрете казалось, что ее голова вот-вот разорвется от боли.
      - Не тревожься, - сказал Ванх. - Поспи, я зайду утром. - Он поклонился и вышел.
      Это была одна из самых кошмарных ночей в жизни Магреты, и, прежде чем заснуть, она приняла решение покинуть армию. Она не возьмет на себя ответственность за подобное преступление, еще более зверское, чем сама война. Если Иггур такой ценой удерживает свою империю, она не собирается в этом участвовать, и оставаться с ним тоже!
      Но что же ей тогда делать? Зачем жить?
      В полночь мир для Магреты перевернулся вновь.
      Она спала, ее каштановые волосы были разметаны по светлой наволочке. Магрета лежала повернувшись на здоровый бок: в битве она снова повредила раненое плечо.
      В палатку вошла Феламора и остановилась, глядя на девушку. Магрета проснулась. Сперва она подумала, что снова явился Ванх со своим приговором, хотя он не имел обыкновения приходить так поздно. Но стража больше никого не пропустила бы. Остатки сна рассеялись.
      - Феламора! - Магрета ощутила знакомую робость. - Где ты была все это время?
      - Врата перенесли меня в Катадзу, в самую середину Сухого Моря, где Тензор проводил свои безумные эксперименты.
      - Как тебе удалось вернуться?
      - Так же, через врата, но я попала не туда, куда хотела. Возможно, это проделки Рулька.
      - Иггур тоже вернулся? - встревожено спросила Магрета.
      - Когда я видела его в последний раз, он сражался с Рульком. Думаю, Иггур уже мертв.
      - О нет! - воскликнула Магрета. Несмотря на все свои недавние мысли, она не желала Иггуру зла.
      - Этот глупец Тензор открыл вход в Ночную Страну и освободил Рулька. Иггур потерпел поражение. - В голосе Феламоры не прозвучало ни сожаления, ни сочувствия, но Магрета и не ждала от нее этого.
      - Рульк уже побывал здесь. Он очень силен. Бедный Иггур так боялся его.
      - Рульк здесь? - Феламора была ошеломлена.
      - Нет, он появился в Туркаде. Несколько месяцев назад, вскоре после того, как исчез Иггур.
      "Неужели Иггур мертв? - Ей и в голову не пришло, что Феламора могла просто солгать. - Если так, то какой смысл оставаться здесь?"
      Феламора была в растерянности и не знала, что ей теперь делать. Она страшилась Рулька. У него было столько времени, чтобы обдумать планы мести. А она только-только приступила к исполнению своих замыслов. Медлить было нельзя. Но без помощника ей не справиться, в Магрете Феламора видела свой единственный шанс.
      - Твой любовник наверняка погиб, - сказала она, но теперь в ее голосе прозвучало сочувствие. - Здесь больше нечего делать. Что тебе до этих инородцев? Пусть сами ведут свои бессмысленные войны. Я собираюсь навсегда покинуть Сантенар. Мы уже близки к цели, ради которой я трудилась много веков. - Феламора опустилась на колени, униженно умоляя: - Пойдем со мной, тебя здесь ничего не держит. Ты очень нужна мне, Магрета.
      Магрета была поражена. "Я нужна ей!" Никогда прежде Феламора не говорила ничего подобного, раньше она только изводила ее напоминаниями о долге. Но верить Феламоре не следовало, она умела притворяться, когда ей это было нужно. Магрета сказала:
      - Дело Иггура благородно, поэтому я и сохранила ему верность. И должна остаться здесь. К тому же Ванх всегда относился ко мне с уважением. А ты всячески унижала меня, чтобы я чувствовала свое ничтожество. Какое мне дело до того, вернутся феллемы на Таллалам или нет? Они всегда презирали меня. Я не пойду с тобой!
      - Солдаты говорят о том, что целую армию либо уничтожат, либо продадут в рабство. Ты подпишешь приговор?
      - Нет, - прошептала Магрета.
      - А от тебя ждут именно этого. Они хотят вернуть все, что потеряли, узаконить месть и убийства. Я никогда не требовала от тебя идти против совести. А если ты не оправдаешь их надежд, они просто-напросто избавятся от тебя.
      Феламора подошла ближе. Она была очень красивой, ее глаза казались золотыми при свете лампы. Магрета уже забыла о том, что случилось с ней в болотах Ориста, и не догадалась поставить защиту. Она отпрянула, но здесь было некуда отступать. Ничто не могло помешать Феламоре забрать ее.
      Воля Магреты была сломлена. Она не сумела пробудить в себе силу, которая позволила ей противостоять Тиллану и отдавать приказы. Эта сила будто куда-то исчезла.
      - Прошу тебя, пожалуйста, пойдем, - сказала Феламора. - Я действительно бывала несправедлива к тебе; это лишь одно из моих многочисленных преступлений. Но я прошу у тебя прощения, настал момент, к которому я так долго тебя готовила. Несмотря ни на что, я заботилась о тебе как о дочери. Ты так нужна мне. Вот сумка, собери свои вещи, я помогу.
      Магрета заметила слезы в глазах Феламоры. "Ну, так далеко заходить не стоило", - цинично подумала она. В палатке почти не было ее вещей, лишь одежда и подаренный Иггуром старинный браслет из слоновой кости. Он был таким древним, что кость пожелтела, а резьба почти стерлась. Браслет нравился ей своей простотой. Она надела его на запястье, рядом с браслетом из черного дерева, подаренным матерью, которую она совсем не знала. Черное дерево и слоновая кость в каком-то смысле символизировали два полюса в ее жизни.
      Сборы заняли всего несколько минут. Магрета была в нерешительности: ей не хотелось идти с Феламорой, но девушка была слишком слаба, чтобы противиться воле своей госпожи. Вскоре сумка была полна. Феламора огляделась, подобрала куртку. Магрета все еще стояла у кровати, с журналом, в котором она записывала все свои распоряжения и сведения о передвижениях армии. По щекам Магреты текли слезы.
      - Возьми его с собой, если он тебе дорог.
      - Он закончен, - прошептала она, положив журнал на место.
      Сжав руку девушки, Феламора вывела ее из шатра. Вокруг повсюду были солдаты, но Феламора мастерски отводила им глаза.
      Они прошли мимо шатра, в котором офицеры праздновали победу. Магрета слышала, как за нее то и дело поднимают бокалы. Затем они миновали две госпитальные палатки. Оттуда доносились стоны раненых. Сквозь хлопающий занавес Магрета увидела лежавшего на столе солдата, трое держали его, пока врач отрезал несчастному ногу. Она узнала светлые волосы. Это был Дилман, ее верный проводник. Красивое лицо юноши исказилось от боли. "Это моя вина, подумала Магрета. - Что теперь станется с ним?" Она хотела подойти, но Феламора не позволила.
      - Идем, - сказала она.
      Когда они спустились в низину, показалось солнце. Феламора и Магрета немного поспали в лесу и затем отправились на север.
      Проскакав три дня почти без передышки, Иггур уже еле держался в седле. Долодха была едва жива, она дремала, обхватив шею коня. Измученные кони бежали медленной рысцой. Внезапно всадников остановили часовые. Солнце только начинало подниматься.
      - Назовите себя, - приказал солдат, в форме Первой армии.
      Долодха поднялась:
      - Едет лорд Иггур.
      - Лорд! - воскликнул стражник, отдавая честь.
      - Где Магрета? - спросил Иггур.
      - Отдыхает в палатке главнокомандующего, - ответил часовой, суровое лицо воина при упоминании ее имени просветлело. - Вон там!
      Иггур спешился и побежал к палатке. Он сорвал занавес, закрывавший вход, но мог различить лишь мерцающий свет лампы.
      - Она там, адъютант? - спросил Иггур, хотя сам уже знал ответ. Палатка была пуста. Его сердце пронзила острая боль. Бережливая Магрета никогда не оставила бы днем горящий светильник.
      - Где она? - зарычал он. Никто ее не видел.
      - Разыщи ее, - обратился он к Долодхе. Вскоре девушка вернулась.
      - Она покинула лагерь. Мы нашли следы, ведущие на юг, но никто не заметил, как она уходила.
      Иггур вошел в палатку. Ничего нового он там не увидел, но внезапно почувствовал знакомый запах. Здесь побывала Феламора.
      - Вызовите ко мне Ванха, - зарычал Иггур.
      - Вы имеете в виду маршала Ванха? - нервно спросила Долодха.
      - Будешь переспрашивать, снова станешь рабыней, - произнес он убийственным голосом.
      Девочка убежала.
      Магрета исчезла, и никто даже предположить не мог, куда она направилась. Иггур знал, что это конец. Она стала для него недосягаема, он уже никогда не сможет ее вернуть. Боль была непереносимой, существовал лишь один способ выжить - превратить себя в машину, подавив все человеческие чувства.
      Он вышел из палатки помрачневший и первым делом разжаловал Ванха в солдаты. Затем подписал смертный приговор. К закату Вторая армия перестала существовать.
      24
      БАМУНДИ
      После похорон Селиалы Карана и Лиан пустились в нелегкое путешествие через море, особенно опасное в это время года из-за сильного западного ветра. Аркимы были непривычно замкнуты, Карана тоже совсем ушла в себя. За время плавания до Мельдорина попутчики едва ли перекинулись несколькими словами.
      Наконец вдали над гребнями волн показалась серая полоска берега. Карана очнулась от своего забытья, поняв, что к ней обращаются.
      - Что-что? - переспросила она словно в полусне.
      - Я хотела узнать, куда вы направляетесь. Мы сворачиваем на запад, к Великой Библиотеке.
      - А почему туда? - Карана полагала, что аркимы возвращаются в Туркад, и теперь не знала, как им добраться до Готрима.
      - По личному делу.
      - Я еду домой, - сказала Карана. - Высадите нас в ближайшем порту. По-моему, он называется Сифтах.
      - Вы поедете через Туркад? - спросила Малиена, когда они шли переговорить с капитаном.
      - Там Иггур! - воскликнула Карана. - Я боюсь за Лиана. Да и за себя тоже, - добавила она, немного помолчав. - Ведь Готрим совсем рядом с Шазмаком. Думаю, Рульк уже добрался туда. Просто не знаю, как быть.
      - Тебя все продолжают мучить кошмары?
      - В последнее время - нет.
      - Любые трудности легче переносить под собственной крышей. Но только будьте осторожны в пути, лучше не выходите на дороги.
      - Постараемся. А куда вы отправитесь потом? - спросила Карана.
      - Пока не решила. Сердце зовет меня на восток, домой, но я решила не возвращаться туда, пока все не будет закончено. Теперь на Мельдорине у нас нет пристанища.
      - Почему бы вам не приехать в Готрим? Двери моего дома всегда открыты для вас, хотя я даже не знаю, уцелел ли он.
      - Спасибо, - ответила Малиена. - Может, и приедем, но вначале нам надо еще многое сделать.
      Судно легло на другой курс, теперь качка еще усилилась. Карана с Малиеной вернулись к Лиану. Юноша сидел склонившись над своим дневником, когда над ним нависли две тени. Лиан поднял голову, испуганно вскрикнув.
      - Что случилось? - спросила Малиена.
      - Мне показалось, что это кто-то другой.
      "Скорее бы нам сойти на берег, - подумала Карана. - Мы будем вдвоем, и все страхи останутся позади".
      На следующий день судно пришвартовалось в порту рыбацкого городка Сифтаха, расположенного на северо-восточной оконечности Мельдорина. Склоны холмов там поросли высокой травой. Жарким полуднем они сразу ощутили пряный аромат розмарина и душистого клевера.
      - Я помню это место, - сказал Лиан, когда они сходили на берег. - Здесь я впервые увидел людей, способных пить сутки напролет.
      - Наверное, ты мог бы с ними потягаться, - улыбнулась она.
      - Не в тот раз. Я был слишком усталый и заснул прямо под столом. А через несколько дней к нам присоединились аркимы, выжившие после разрушения Шазмака. И с тех пор я все время жил в страхе.
      Карана взглянула на Баситора, стоявшего около мачты. Хотя после того случая в Сухом Море он больше не преследовал Лиана, все равно в его присутствии им было не по себе. Она обняла Лиана за плечи, словно пытаясь защитить:
      - Скоро все это закончится. Мы будем дома.
      Сифтах был симпатичным чистым городком в несколько сотен домов. В гавани на якорях стояло двадцать или тридцать грубо сколоченных рыбачьих лодок.
      Карана и Лиан сошли на берег. Аркимы помахали им на прощание, и лодка снова отчалила. Юноша и девушка отправились вверх по улице, чтобы купить припасов для долгого путешествия на юг.
      - Ну вот, наконец-то мы одни, - сказала Карана.
      - Наконец-то, - согласился Лиан. - Больше мне не надо со страхом оглядываться через плечо.
      И Карана тут же оглянулась.
      - Привет! - закричала она и помахала кому-то на рыбацкой шхуне, стоявшей на якоре в другом конце гавани. - Я знаю это судно, - сказала она Лиану.
      - А я нет, пойдем скорей, - ответил Лиан, ему не терпелось добраться до гостиницы и отдохнуть.
      - Нет же, это Тесса, я возвращаюсь.
      Лиан вздохнул и последовал за ней. После стольких дней, проведенных в море, сумка казалась ему необычайно тяжелой.
      - Тесса! - закричала Карана, выбегая на мощеную набережную. Одна из женщин на судне оторвалась от работы и повернулась на крик девушки. Ее обветренное лицо расплылось в широкой улыбке.
      - Да это же малышка Карана, - сказала она, вытирая руки. - Да ты немножко поправилась с тех пор, как мы виделись в последний раз. Где ты была?
      - Дошла до середины Сухого Моря и вернулась обратно, - ответила Карана обнимая ее.
      - Какая ты, оказывается, выносливая! - удивилась Тесса. - А в тот раз, помню, ты была просто кожа да кости. Не думала, что ты сможешь дойти от одного конца Ганпорта до другого. Так ты нашла, что искала? Вижу, что нашла, - заключила она, заметив приближающегося Лиана.
      - Это мой друг, Лиан из Чантхеда, - представила юношу Карана. - Лиан, познакомься, это Тессариела, владелица лодки.
      Тесса окинула Лиана оценивающим взглядом, так что юноша даже смутился.
      - Сказитель! Помню, ты был когда-то знаменит.
      - И скоро снова буду, - пробормотал Лиан.
      - А где тот старик, Карана? Ты что, бросила его в Сухом Море?
      - Мы расстались с Шандом во Флуде, не так давно. Он отправился по своим делам, - ответила Карана.
      - Ну что ж, идемте со мной. - Она схватила Карану за руку. - Ты причинила мне кучу неприятностей, надеюсь, ты это понимаешь?
      Карана встревожено подняла глаза на Тессу, но рыбачка улыбалась.
      - Все нормально, это было полгода назад. Кто-то в Ганпорте донес на меня, подозреваю, что это твоя старая подруга Гузфейс, хозяйка гостиницы. Чума на ее гостиницу и на ее знаменитую ванну! Лиан, Карана рассказывала тебе эту историю?
      Карана залилась краской.
      - Нет, но буду рад послушать, - улыбнулся Лиан.
      - Во всяком случае, - продолжила Тесса, - когда Зарет, капитан Иггура, помнишь этого молодца...
      - Да я его, собственно, толком никогда и не видела, - перебила ее Карана. - Я же пряталась на дне рыбной корзины.
      - Об этих приключениях она тоже умолчала, - засмеялся Лиан.
      - Когда он оправился от укуса осьминога и выяснил, что я помогла тебе сбежать, то очень разозлился. Мне даже пришлось скрываться. На твое счастье, сезон ловли бамунди тогда уже закончился, иначе тебе пришлось бы драить палубы не один год, чтобы возместить мне убытки. - Она довольно рассмеялась. Все ее передние зубы, верхние и нижние, были сплошь золотыми.
      - Когда ты высадила нас на берег, я обещала тебе рассказать свою историю, если нам снова доведется встретиться, - припомнила Карана.
      - Да, было такое. И если мне не изменяет память, я в свою очередь обещала угостить тебя бамунди.
      - Ну уж сегодня мы наедимся бамунди до отвала, - весело ответила Карана.
      - Вам крупно повезло, сезон ловли начался всего две недели назад, и я еще не ела рыбы вкуснее. Приходите вечером в гости.
      - А я думала, ты живешь в Ганпорте!
      - Раньше жила, но когда я вынуждена была скрываться, то попала сюда и сразу полюбила Сифтах так же сильно, как раньше ненавидела Ганпорт, так что не уеду отсюда до конца моих дней.
      Было видно, что дела у Тессы идут хорошо. Она жила в великолепном старом доме, стоявшем на склоне холма над городом. Это была прекрасная вилла с тенистыми верандами и внутренним двориком, в котором росло палисандровое дерево и бил фонтан.
      Вечер выдался жаркий, и они сидели на веранде, пока Тесса жарила бамунди с розмарином и чесноком. Она украсила блюдо зеленым луком, свежими каперсами и дольками лимона, который рос в ее собственном саду.
      Тесса принесла белое и красное вино, и Карана начала свой рассказ с того самого дня, когда в Готрим приехала Магрета просить ее о помощи. Тесса слушала молча, изредка прерывая Карану удивленными возгласами. Карана закончила лишь далеко за полночь.
      - Это самая захватывающая история из всех, что я когда-либо слышала. Она вполне достойна нескольких обедов. Но я, как старая мудрая женщина, отложу второе угощение до нашей следующей встречи, чтобы послушать продолжение, - сказала она, с улыбкой глядя на заснувшего на стуле Лиана. Эй, просыпайся, юноша! Еще осталось полбутылки вина, а тебе надо поправляться.
      Лиан казался угрюмым, и Карана знала почему. Мендарк велел ему молчать о своих приключениях, а Лиану не терпелось поведать свое удивительное сказание.
      - Какие у вас планы? Я спрашиваю, потому что в Туркаде все еще неспокойно.
      Карана положила себе очередной кусок рыбы: даже холодной бамунди, была очень вкусной.
      - Я возвращаюсь в Готрим, в Баннадор. Там мой дом.
      - Мне сперва нужно заехать в Чантхед, - объявил Лиан.
      - В Чантхед! - воскликнула Карана, удивленно глядя на Лиана. - Тебя же оттуда выгнали! Неужели ты забыл? Что ты там будешь делать?
      - В Катадзе я кое-что узнал от Феламоры. Вопрос, кто убил девушку-калеку, все время не давал мне покоя. Боюсь, я пропустил кое-что в библиотеке. Не успел закончить поиски перед тем, как покинул Чантхед, ведь мне помешали. - Он умолк, мысленно перенесясь в ту ночь, когда ему пришлось бежать из библиотеки, после чего его исключили из Школы. - Я должен вернуться. Помнишь тот день в Катадзе, когда Феламора заставила меня рассказать ей о Непреодолимой Преграде?
      "Как можно забыть такое?" - подумала девушка.
      - Это займет еще несколько недель, - раздраженно ответила Карана. Почему ты не предупредил меня раньше?
      - Прости, эта догадка только недавно пришла мне в голову. Я сам не жажду встречаться с Вистаном и униженно просить его позволить мне провести пару часов в библиотеке. Но Предания - моя жизнь. К тому же мы попадем на Праздник.
      Карану охватили противоречивые чувства. Когда-то Праздник в Чантхеде был пределом ее мечтаний, но сейчас ей хотелось как можно быстрее оказаться дома.
      - Что ж, тогда нам надо торопиться, я больше не хочу переваливать через горы зимой.
      Тесса, удалившаяся во время спора на кухню, вернулась с тремя кружками дымящегося чая.
      - Как раз завтра утром я отплываю в Ганпорт, - сообщила она. - Если хотите, возьму вас, мне нужны помощники, так что сможете отработать проезд и будете есть бамунди каждый вечер. Это сбережет ваше время и ноги.
      Карана кивнула:
      - Я согласна.
      Путь до Ганпорта занял четыре дня. Все время штормило, и Карана с Лианом мучились от морской болезни, так что проку от них было немного.
      В Ганпорте они попрощались с Тессой и отправились на юго-восток в Чантхед по дороге, ведущей вдоль реки Ганнел и дальше через горный кряж.
      Перевал через горы, казалось, длился целую вечность, но погода им благоприятствовала, дорога была хорошей, и идти было легко. Лиан уже до смерти устал от путешествий и мечтал лишь о тихом и мирном пристанище. Ему нужно было о многом подумать, привести в порядок свои записи, связать разрозненные факты. Он не мог представить себе ничего более важного, чем продолжить Предания, написав "Сказание о Зеркале". Ведь в нем заключена великая тайна, которую необходимо раскрыть, ибо от этого зависит будущее Сантенара.
      Они спустились на равнины Фолька и добрались до небольшого городка на берегу Ганнела, откуда вверх и вниз по реке ходили небольшие плоскодонки. Там Лиан нанял лодку до самого Чантхеда. Карана расспрашивала про Баннадор на каждой остановке. Все говорили о войне, но невозможно было отделить правду от слухов и догадок. А о Готриме она и вовсе ничего не могла разузнать.
      Их плавание тянулось долго. Была уже глубокая осень, и с каждым днем становилось все холоднее. Новости о подвигах Магреты в Баннадоре были у всех на устах, и это поразило Карану. Она слышала также о возвращения Иггура и о судьбе Второй армии. Лиан впитывал в себя все эти сведения, а Карана, наоборот, ничего не хотела знать.
      Наконец их плавание завершилось; Ганнел в это время года совсем обмелел. Они снова оказались на дороге, ведущей в Чантхед. Карана не могла решить, как ей поступить. Она должна была вернуться в Готрим и привести в порядок дела в имении, но она страшилась того, что может ждать ее там.
      Прошла еще неделя.
      - Теперь уже недолго, - сказал Лиан. - За следующим поворотом мы увидим крепостные стены.
      Карана шагала рядом, утирая пот со лба.
      - Я знаю! - Она несколько раз бывала в Чантхеде, правда заходила в город с другой стороны. - Тебе не страшно возвращаться?
      - Я все время об этом думаю, с тех пор как мы уехали из Сифтаха.
      Был полдень. За поворотом показались деревенские домики, у воды играли дети. Ганнел был от них по правую руку, мелкий и мутный, как всегда осенью. Вдоль его берегов тянулись поля. Стебли пшеницы уже сгибались под тяжестью налитых колосьев, золотившихся в лучах полуденного солнца.
      Внезапно из дымки перед ними вырос Чантхед - переплетение взбегавших по склонам холма улочек, окруженных сложенной из песчаника крепостной стеной. В этом городе было около пяти тысяч жителей. Косые солнечные лучи нагревали мостовые и медово-желтые стены старинных домов, построенных из того же песчаника. На самой вершине холма возвышалось древнее здание Школы Преданий, поражавшее своей помпезностью. А за ним виднелись покрытые снегом горные пики.
      Они поднялись на холм и направились к городским воротам, около которых стояли два стражника.
      - Раньше стражу днем никогда не выставляли, - сказал Лиан. Он встревожился, поскольку в сильно поношенной одежде и стоптанных сапогах был похож на бродягу. - Что если меня не пропустят?
      - Я с ними поговорю, - предложила Карана. - А ты стой сзади и постарайся не открывать рта.
      Она подошла к воротам.
      - Я Карана Элинора Ферн из Готрима, что в Баннадоре, - храбро представилась она. - А это мой муж.
      Стражник улыбнулся так, словно уже слышал о ней. Он посмотрел на девушку с высоты своего громадного роста:
      - Вы долго путешествовали, леди.
      - Больше года! Можно нам пройти?
      - Мы всегда рады гостям из Баннадора, особенно из Готрима! - сказал он с поклоном.
      Лиан проскользнул в ворота вслед за ней, стражники не узнали в этом бородатом путнике знаменитого сказителя, которого год назад выслали из Чантхеда. Сразу за воротами через всю улицу был натянут плакат, объявлявшей о скором открытии осеннего праздника. Через несколько недель в город стечется море народу, и тогда комнату в гостинице нельзя будет заполучить ни за какие деньги.
      Война не пощадила Чантхед. Слева они увидели целый ряд сожженных домов. Все деньги, которые принесет праздник, понадобятся на восстановление города.
      Вскоре они добрались до стен Школы. Здесь тоже кругом виднелись следы разрушения. Особенно сильно пострадала Арка Знаний, старинные ворота, через которые в Школу Преданий входили студенты и профессора. Теперь ее восстанавливали.
      Лиан стоял и наблюдал за тем, что делается внутри. Карана услышала тяжелый вздох.
      - Я думала, ты ненавидишь это место, - сказала она.
      - Да, раньше я не мог дождаться, когда мне удастся отсюда вырваться. Но теперь, когда я вернулся... Ведь, как-никак, здесь я провел большую часть жизни... Пойдем, недалеко отсюда есть недорогая гостиница.
      - Знаю, - ответила Карана. - Я как-то останавливалась в "Ораторе", там дешевле всего.
      - Да это ведь ужасная дыра! Мы же не нищие!
      Они нашли сносный постоялый двор и сняли комнату. Лиан отправил мальчишку-посыльного с письмом к Вистану, который все еще оставался главой школы, и нужно было соблюсти все формальности. Они помылись, выстирали свою поношенную одежду и спустились на улицу в дешевое кафе.
      - Я обычно здесь обедал, когда был студентом, - сказал Лиан.
      В этот момент кто-то его окликнул.
      - Лиан! - Навстречу им из кафе вышла высокая молодая женщина и заключила юношу в объятия.
      - Тандива! - воскликнул Лиан, обхватив ее и закружив в воздухе.
      Карана внимательно рассматривала девушку. Она была восхитительна: высокая, стройная, с пышными формами, чувственным ртом и веселым блеском в глазах. Судя по страстной встрече, их отношения с Лианом нельзя было назвать просто приятельскими.
      - Я так скучала по тебе, Лиан, - сказала Тандива. - Что с тобой случилось? Вистан ничего не говорил. Знаешь, я получила звание летописца и буду выступать на Празднике. Ты обязательно должен прийти.
      Карана стояла опираясь рукой на косяк. Ей было очень неловко. Почему женщины, которые нравятся Лиану, все такие высокие, пышные и красивые? А она всегда выглядит так, словно ее вытащили из помойки? Карана с трудом справилась со своими эмоциями.
      - Привет. Я Карана, - представилась она.
      - Тандива Моорн, - ответила девушка, окидывая ее быстрым взглядом. - Ты тоже летописец? - спросила она недоверчиво.
      Карана ужасно смутилась. Ее одежда напоминала лохмотья, и у нее вообще не было никакой профессии.
      - Нет, у меня поместье.
      Тандива постаралась скрыть свое изумление.
      - Я пойду, а вы поговорите, - сказала Карана. - Умираю от голода.
      Она поспешно вошла внутрь, за ее спиной звенел жизнерадостный смех Тандивы; дверь захлопнулась.
      Через некоторое время появился Лиан, но, к неудовольствию Караны, девушка вошла вслед за ним и подсела к их столику. Карана пила свой чай, чувствуя на себе оценивающий взгляд красавицы Тандивы. Наконец она заговорила:
      - Карана, откуда ты родом?
      - Из Готрима.
      - А где это?
      - Местечко в горах Баннадора.
      У Тандивы расширились глаза от удивления, она догадалась.
      - Так ты Карана из Баннадора - Карана с Зеркалом! - Ее лицо просияло.
      Карана терпеть не могла говорить о себе с незнакомыми людьми. Она всегда смущалась.
      - Да, - ответила она.
      Тандива потянулась через стол, чтобы пожать ей руку.
      - Я... я представляла тебя немного другой, но какое это имеет значение? Ты здесь знаменитость. Я упоминала тебя в сказании, с которым выступала на Выпускных Испытаниях. Но я даже не предполагала... - Она оглядела Карану с ног до головы.
      Каране стало совсем не по себе.
      - Ты ожидала увидеть меня в мехах и шелках? - ядовито спросила она. Больше всего на свете Каране хотелось убежать, но Лиан крепко сжал под столом ее руку. Она сдержалась. - От кого ты обо мне услышала?
      - Эта история прошлой зимой обошла весь Мельдорин. Один писец, спасавшийся от войны, принес ее сюда.
      - В Чантхеде все уже изголодались по новым Преданиям, - пояснил Лиан. Студенты готовы драться за право рассказать что-нибудь свеженькое.
      Тандива была уязвлена.
      - Я ни с кем не дралась, - фыркнула она. - Я слышала кое-что об этом задолго до того, как история дошла до нас из Туркада. Она взволновала меня, теперь я понимаю почему, - произнесла она, отводя взгляд от Лиана. - Я изложила свой замысел Вистану, и он решил, что у меня получится лучше всех. Возможно, ты захочешь как-нибудь послушать.
      - Возможно, - вежливо согласилась Карана, уже отчаявшись отделаться от Тандивы.
      - Ничего себе, летописец! - возмущалась Карана, когда они наконец остались одни. - Ее грудь разве что не вываливалась из декольте. Невеликая для меня честь, если обо мне будет рассказывать этакая бесстыдница.
      - Ты несправедлива к ней, - возразил Лиан, нежно обняв свою подругу. Тандива относится к тебе с большим уважением. К тому же она всего лишь студентка и еще ничего не сделала в жизни. А ты уже знаменита в Чантхеде. Твое имя войдет в Историю! - На последнем предложении Лиан сделал особенное ударение. - Ведь это самая большая честь для жителей Сантенара.
      - Не хочу я входить в Историю, - проворчала Карана. Она точно знала, каковы намерения Тандивы.
      - Значит, ты единственный человек на Сантенаре, кто этого не желает, ответил Лиан. - Лучше будь посдержанней, а не то студенты решат, что у тебя не все в порядке с головой или что ты зазнаешься и ни во что их не ставишь. Они все здесь в основном бедняки, у них нет поместья, как у тебя, пусть даже такого небогатого, - добавил он, чтобы предупредить ее возражения. - А Тандива беднее всех. Ей приходится много трудиться, чтобы продолжать обучение.
      - Ладно! - вздохнула Карана. - Неужели я вела себя грубо или как зазнайка? Я этого не хотела. В следующий раз буду держать себя в руках.
      Утром их вызвали к Вистану. Хотя с тех пор, как Лиана исключили из Школы, прошел целый год, он опасался этой встречи.
      - Карана Ферн! - радостно воскликнул Вистан. - Я слышал твою историю не единожды, и с каждым разом она нравится мне все больше.
      Карана смотрела на противного карлика с откровенным недоверием. Из-за рассказов Лиана она относилась к нему с определенным предубеждением.
      Вистан улыбался.
      - Я знал твоего отца. Умнейший человек! Он часто пользовался нашей библиотекой, хотя не думаю, что он нашел здесь то, что искал.
      Карана была мгновенно обезоружена.
      - Много лет назад я приходила сюда вместе с ним. Я сидела на полу, пока он разговаривал с вами, вон в том углу. А осенью вы послали на мои поиски Лиана, и теперь я перед вами в неоплатном долгу.
      Вистан взглянул на Лиана, поджав толстые губы:
      - Признаться, я действовал не из самых добрых побуждений. И если все обернулось к лучшему, в этом нет моей заслуги. А теперь к делу! Мы кое-что слышали о тебе, но хотелось бы узнать обо всем из первых уст, особенно с того момента, когда собрался Совет.
      Война и гаршарды во многом изменили умонастроение горожан, пошатнув их безмятежное самодовольство. Вистан теперь понимал, как важны могущественные друзья. И хотя Мендарка свергли в прошлом году, он оставался очень влиятельным. В этой войне никому было не обойтись без союзников, а имя Лиана неоднократно упоминалось в историях о войне и о Зеркале. Вистан, как и все летописцы, был жаден до новостей. Кто мог сообщить ему больше сведений?
      Лиан вкратце рассказал о последних событиях.
      - А ты сильно изменился, - произнес Вистан, когда тот закончил.
      Лиан и сам это знал. Ему было противно вспоминать о том зеленом юнце, каким он был тогда. Юноша многое понял и многое выстрадал. Оказалось, что в мире есть еще кое-что кроме его драгоценной персоны.
      - Да, - ответил он. - Я прошу прощения за неприятности, которые вам доставил. Тогда для меня это было просто игрой. Теперь я поумнел.
      - Кто старое помянет... - великодушно сказал Вистан. - Ты можешь еще многое для нас сделать, если мы переживем надвигающуюся бурю.
      - Вы тоже стали другим, - заметил Лиан. Вистан был таким же безобразным сморчком, как и прежде, но он уже не казался Лиану таким черствым и надменным. Возможно, Вистан никогда и не был таким уж чудовищем, каким его представлял Лиан. Война стала для него большим потрясением, заставившим понять, что он уже слишком стар, чтобы защитить Школу. Нужен был новый ректор, и не просто великий летописец, но человек, у которого есть могущественные покровители.
      - Скажите, а где Траск? - спросил Лиан. Он нигде не видел большого веселого капитана.
      - Бедняга Траск погиб на войне, защищая Школу, - со вздохом ответил Вистан.
      - Мои соболезнования. Он был вашим другом, и я его любил.
      - Мне его недостает. Но довольно об этом, - отрывисто сказал Вистан. Так чем я могу вам помочь? Вы задержитесь здесь? Вам непременно надо остаться на Праздник и выступить со своей историей.
      Лиан взглянул на Карану.
      - Я бы очень хотела, но мне срочно нужно домой, - твердо произнесла она.
      - Я не могу, не в этом году, - сказал Лиан. - История с Зеркалом еще не закончилась, и Мендарк запрещает пока предавать его огласке. Думаю, я вернусь следующей осенью, а до этого постараюсь написать новое Великое Сказание.
      - Слишком долго ждать! - воскликнул Вистан. - А если ты не вернешься? Что если... - Старик посмотрел куда-то вдаль. Лиан догадался, что Вистан думает о смерти, которая уже не так далека. Он боялся умереть, не увидев, что предание написано, к вящей славе Школы и, что там говорить, к его собственной. - Те события, свидетелем которых ты стал, должны войти в историю.
      На это Лиан ничего не смог возразить. Вистан приказал принести угощение, а также подозвал двух писцов. Лиан сообщил обо всем, что произошло с тех пор, как он уехал из Чантхеда, не упомянув только о решении аркимов и Мендарка воссоздать флейту. Эта была не его тайна, и он не имел права ее раскрывать. Рассказ занял всю ночь и еще три дня. Было исписано двадцать четыре свитка, длина каждого составляла шестьдесят листов.
      - Неудовлетворительно, - заключил Лиан, после того как несколько дней просматривал записи. - Совсем не похоже на Предание. Но лучше, чем ничего.
      - Это прекрасный материал, - возразил Вистан с сияющими глазами. - Из него получится Великое Сказание, которое прославит нашу Школу.
      Свитки положили в сейф, который заперли до возвращения Лиана или до его смерти.
      Затем Лиан попросил права снова воспользоваться библиотекой, и ему выдали специальный пропуск. Он никак не мог свыкнуться с мыслью о том, что теперь он почетный гость, а не жалкий неудачник. Лиан все еще ощущал себя беспомощным юнцом, которого год назад вышвырнули из Школы.
      Карана проснулась на рассвете от боли в запястье, которое она повредила прошлой осенью, сражаясь с огромной собакой Идлиса. Ей казалось, она забыла что-то важное. Выглянув в окно, они увидели, что все вокруг бело от снега, выпавшего на месяц раньше, чем обычно.
      За завтраком в небольшом придорожном кафе она наконец сообразила:
      - Лиан, у меня сегодня день рождения! Мне исполнилось двадцать пять.
      Не произнося ни слова, Лиан поцеловал ее руку и бросился на кухню.
      Оставшись ненадолго одна, Карана стала вспоминать свои прошлые дни рождения. Год назад в этот день ее разбудил вой псины Идлиса. Спаслась она только благодаря тому, что засунула в пасть собаке кулак, отчего та в конце концов задохнулась. Это было так давно, что теперь девушка с трудом могла все это представить. Прошел целый год, а она так и не выпуталась из истории с Зеркалом, которая, казалось, никогда не закончится.
      Вернулся Лиан с огромной кружкой шоколада, украшенного разноцветными взбитыми сливками.
      - Я помню, что ты любишь шоколад, - сказал он, с поклоном ставя перед ней чашку.
      "Интересно, сколько это стоит?" - подумала она, облизывая ванильный крем. Ведь шоколад ценился на вес серебра, это она узнала, когда как-то захотела купить немного.
      Время промелькнуло незаметно. Лиан водил ее по всем своим любимым местам в Чантхеде. Это был чудесный, беззаботный день, одни из лучших в ее жизни. Вечером, когда Лиан и Карана спускались с холма, направляясь к своему постоялому двору, чтобы поужинать, они снова встретились с Тандивой. Теперь Карана уже не чувствовала к ней той жгучей ревности.
      - Тандива, рада снова тебя видеть, - сказала Карана. - Что нового в Баннадоре? Я давно уже не была дома и очень беспокоюсь.
      - О Готриме я ничего не слышала, - ответила Тандива. - Но селения в долинах сильно пострадали во время войны.
      Карана ощутила себя совсем беспомощной и пожалела, что спросила.
      - Я иду в библиотеку, - сказал Лиан. - Ведь за этим я и приехал в Чантхед. Хочешь со мной?
      - Честно говоря, нет! - ответила Карана. - Особенно если ты собираешься провести целый день копаясь в пыльных бумагах.
      - Это не долго, - ответил Лиан. - Я знаю, что ищу. - Карана насупила брови.
      - И что же?
      - Это связано с моим главным исследованием, "Сказанием о Непреодолимой Преграде". Помнишь, Феламора расспрашивала меня об этом в Катадзе? Ей очень хотелось знать, кто же первым проник в горящую башню. Но когда я рассказал ей обо всем, она притворилась, будто ее это больше не интересует.
      - Так что же ты хочешь найти?
      - Рисунки, сделанные тогда военными художниками. Ведь там было несколько армий и каждое событие фиксировалось. Я хочу снова просмотреть все эти документы. В прошлый раз кое-какие показались мне интересными, но у меня не было времени как следует их изучить. На некоторых, по-моему, изменены номера.
      В архивах он проверил каждую гравюру и рисунок. На нескольких была изображена Ялкара в золотых украшениях. Значит, он видел их здесь! Все рисунки лежали как попало, были небрежно рассованы по конвертам без всякой системы.
      Лиан пришел в ярость:
      - Кто так скверно обошелся с ценными документами?
      - Тот, кто очень спешил, - предположила Карана.
      - Это же оригиналы, сделанные в то время! - Лиан перекладывал их один за другим, пока не нашел рисунок, изображавший людей, готовых ворваться в полуразрушенную башню. - Ни одно предание не говорит о том, кто вошел в башню первым, после того как была уничтожена флейта. - Он внезапно умолк, глядя на рисунок, который держал в руке. - Номера не совпадают с каталогом.
      Карана разложила рисунки на полу, а затем принялась складывать их по порядку.
      - Тут нескольких не хватает, - сказала она.
      - Может, завалились за полку, - ответил Лиан. - В прошлом году здесь были все.
      Карана пошарила за стеллажами:
      - Нет, двух все-таки не хватает.
      - Странно! - воскликнул Лиан, пробираясь между стопками. - Кажется, это те самые, у которых были изменены номера.
      Они посмотрели друг на друга.
      - Кто еще приходил сюда? - спросила Карана. Разложив конверты с рисунками по местам, они выбежали из зала. Лиан сообщил о случившемся хранителю архива. Она заглянула в свой журнал.
      - За последнее время этими документами интересовалось только три человека, - ответила она. - Вы сами в прошлом году незадолго до Выпускных Испытаний. Вистан, проверяя ваши доказательства...
      - Догадываюсь, кто был третьим, - сказал Лиан в сторону.
      - И какая-то женщина с пропуском из библиотеки Теллулиора, университетского городка на юго-востоке. Она приезжала сюда прошлым летом.
      - Как ее звали? - хором спросили Карана и Лиан. Хранительница склонилась над журналом, надевая и снова снимая очки.
      - Кеккулиель, - ответила она. - Невысокая светловолосая женщина с золотистыми глазами.
      - Феламора! - шепнула Карана Лиану. - Плохие новости. - Лиан поблагодарил ее и взял Карану под руку:
      - Пойдем куда-нибудь, где можно поговорить.
      В здании библиотеки они нашли пустую комнату.
      - Зачем ей понадобились эти рисунки? - спросила Карана.
      - Вероятно, ей удалось что-то выяснить, например кто первым вошел в башню, и она не хотела, чтобы об этом стало известно.
      Карана вздрогнула, перед ее мысленным взором возникла жуткая картина: кароны, аркимы, феллемы и люди древней расы, со своими вратами и оружием, ввергающие целый мир в хаос войны.
      - Что нам делать? - спросил Лиан.
      - Понятия не имею. Кому мы можем доверять? Вероятно, нужно послать сообщение Иггуру в Туркад.
      - Нет! - вскрикнул Лиан. Однако он понимал, что его долг - написать об этом в Туркад. Мендарк должен был скоро вернуться с востока.
      Они рассказали о своем печальном открытии Вистану.
      - Предоставьте это мне, - предложил он. - Я придумаю способ отослать письмо, хотя в Чантхеде после войны не осталось ни одной почтовой лодки.
      Утром Лиан и Карана отправились в Туллин. Обернувшись, Карана увидела красавицу Тандиву, провожавшую их грустным взглядом.
      За городскими воротами сидел безногий нищий. Его покрытое струпьями лицо облепили мухи.
      - Сжальтесь, леди! - выкрикивал он. - Ради всего святого.
      Карана пошарила в кармане поношенной куртки Лиана и выудила оттуда серебряный тар - не слишком большая пожива даже для нищего, но лучше, чем ничего. Она не знала, что деньги у Лиана на исходе.
      Нищий уставился на серебро, затем перевел свои гноящиеся глаза на Лиана. С яростным криком он выбил из руки Караны монету. Она покатилась по камням на обочину дороги и исчезла в траве.
      - Будь ты проклят, Лиан! - завопил нищий. - Будь проклят, пока сама земля не начнет кровоточить и не сгинет черная луна.
      Лиан, открыв рот, уставился на попрошайку.
      - Труль! - воскликнул он. - Что с тобой сталось?
      Бывший сенешаль Вистана, напавший на Лиана по дороге в Туллин прошлой зимой, плюнул ему на штанину. Юноша отошел подальше.
      - Из-за тебя я потерял работу. Вистан вышвырнул меня из города. Затем война. - Он шлепнул по своим культям. - Я хочу только одно тебе сказать. Радуйся пока своему успеху, долго он не продлится. Скоро во всем Сантенаре у тебя не останется ни единого друга. Твое имя станет проклятием, и моя участь покажется тебе завидной. Нищий Труль счастливее тебя!
      Лиана, казалось, не тронули эти угрозы, но Карана почувствовала, как у нее по спине пробегают мурашки.
      - Пойдем! - сказала она, потянув его за рукав.
      Когда они скрылись за поворотом, Труль подполз к обочине дороги, где упала монетка. Он искал до темноты, но драгоценное серебро исчезло.
      Вечером они разбили лагерь у подножия одного из чантхедских холмов, среди яблоневых деревьев, неподалеку от того места, где Лиан провел свою первую ночь вне стен Школы почти год назад. На большинстве яблонь не было плодов, и лишь на одном дереве ветки гнулись под тяжестью сладких сочных яблок.
      Лиан словно забыл о проклятии нищего, весь день он был в превосходном настроении. Это немного сердило Карану.
      - Чему ты так радуешься? - спросила она, собирая хворост для костра.
      - Ты не знаешь, что значит быть презренным дзаинянином.
      - Ты прав, - ответила она, стоя на четвереньках и пытаясь разжечь огонь. Дрова не хотели разгораться. - Я не знаю!
      - Я провел в Школе полжизни, но никогда не был там своим. Даже получив звание мастера-летописца. - Он опустился рядом с ней на колени и стал дуть изо всех сил.
      - Ты потушишь огонь, - раздраженно сказала Карана. Лиану обычно требовалось не менее получаса, чтобы развести костер.
      Огонь разгорелся, языки пламени вырвались наверх. Лиан подбросил ветки потолще.
      - Осторожней! - воскликнула она. - Ты его затушишь.
      - Но теперь меня приняли в Школе как почетного гостя, - сказал Лиан. Ты представить себе не можешь, как много значит для меня эта честь.
      Карана понимала, что ей следовало бы радоваться за него, но ее собственные проблемы стали еще запутаннее после их открытия в библиотеке.
      - Что ж, думаю, я тебе больше не нужна, - бросила она. - Боюсь, Готрим слишком убогое место для такой важной персоны. В Чантхеде для тебя открываются прекрасные перспективы. Ты, наверное, хочешь стать ректором Школы.
      - Глупышка, - сказал он, но на какую-то долю секунды его глаза загорелись.
      "Он оставит меня из-за Чантхеда! Я ему наскучу". Каране было уже не остановиться.
      - Я видела, как она смотрела на тебя своими большими коровьими глазами этим утром.
      - Зато я на нее не смотрел! - Он переменил тему: - Какие у тебя планы?
      - Никаких, - ответила Карана. Она сидела уткнувшись подбородком в колени. Ночь была ясной, но холодной. Лиан пододвинулся ближе к огню. Никаких планов. Просто надежда и мечта о доме. Но война началась с вторжения в Баннадор, а Готрим находится как раз между Туркадом и Шазмаком. Может, у меня и нет больше никакого дома. Горцы - народ горячий и непокорный. Я боюсь за свое имение.
      - Мы скоро там будем.
      - Мне этого не вынести, - простонала Карана. - Надеюсь, что Шанд в Туллине. Я скучаю по нему.
      Она действительно не знала, что делать. Ведь проблемы, которые тяготили Карану, были неразрешимы. Прошлой ночью ей опять приснился тот же сон, который тревожил ее перед смертью Селиалы. Он был как мимолетное прикосновение, словно Рульк просто проверял ее, напоминая о своей власти. Чего теперь он хочет от нее? С первой их встречи в Ночной Стране Карана знала, что рано или поздно Рульк появится вновь. Эта была судьба, которой она страшилась. И проклятие нищего стало еще одним камнем, прибавившимся к ее ноше.
      Карана боялась возвращаться в Готрим. Она чувствовала, что с каждым шагом их путешествия приближается к Рульку. И каждую ночь ее сны становились все более отчетливыми и реальными.
      25
      ФАНТАСТИЧЕСКИЙ СОН
      Через четыре дня, когда они поднимались по тропе в Туллин, снег повалил стеной, что было необычно для этого времени года.
      - Интересно, что нас там ждет? - спросил Лиан, грея руки в подмышках. Как они пережили войну?
      Карана была погружена в свои тревожные мысли и не ответила. Они завернули за горный уступ и увидели деревушку, приютившуюся в маленькой долине. Трубы гостиницы весело дымили.
      - Мне нравится Туллин. Я так мечтал вернуться сюда. Будем молиться, чтобы погода нас не подвела, мы можем позволить себе остановиться в гостинице только на одну ночь.
      - Надеюсь, Шанд уже здесь, - сказала Карана.
      Они двинулись к дому. Карана с трудом приоткрыла тяжелую дверь и заглянула в большой зал, где горел камин. Там сидело несколько местных жителей. За стойкой стояла робкая темноглазая девушка - дочь хозяина.
      Карана прошла через зал к камину, кивнув посетителям. Хотя она бывала здесь много раз и хорошо знала владельца гостиницы и его семью, недавние события сделали ее очень неуверенной в себе, и она едва могла найти силы говорить с людьми. Карана долго сидела у огня, грея руки, затем сделала глубокий вдох и повернулась. Собрав все свое мужество, она направилась к стойке и поздоровалась.
      Лиан, не входя в гостиницу, направился прямо к дровяному сараю, откуда доносился стук топора. Он надеялся встретить там Шанда, но, завернув за угол, увидел лишь хозяина гостиницы. Торген поднял глаза, на мгновение нахмурился, а потом заулыбался.
      - Лиан из Чантхеда! - воскликнул он, потирая покрасневший нос. - Ты гостил у нас год назад, еще до войны. Мы видели, как ты поднимался по дороге. - Положив топор, он пожал Лиану руку.
      Лиану польстило, что его не забыли, хотя наверняка о нем здесь часто слышали, к тому же запоминать посетителей - обязанность хозяина гостиницы.
      - В прошлый раз ты уезжал от нас в большой спешке, - сказал Торген.
      - Тех денег, что я оставил, было достаточно? - Хозяин рассмеялся:
      - Гринт в гринт, если правильно помню. Но я не об этом. Надеюсь, теперь твои дела, не так плохи, как прошлой зимой.
      Хозяева гостиниц всегда искренне желают благополучия своим клиентам.
      - Все более менее, - ответил Лиан. - Значит, война обошла Туллин стороной?
      Торген уже поднял топор, но снова опустил его на снег.
      - Не совсем. Сражений здесь, правда, не было, но зато заходили солдаты Иггура, а прошлой весной вернулись твои "друзья" - вельмы. Правда, теперь они называют себя по-другому. Солдаты прожили у нас несколько дней. Вельмы тоже тут ничего не нашли, да и что им искать в Туллине? С каждым годом у нас становилось все меньше и меньше посетителей, но с тех пор, как началась война, просто отбою не было от беженцев, которые направлялись из Баннадора на восток. Никогда еще не видел столько путников на дорогах. В прошлом году люди ночевали даже в конюшнях. Мы получили хорошие барыши, но я бы предпочел, чтобы все было как обычно: средний доход и никакой войны.
      - Я надеялся повидаться с Шандом.
      - Он ушел в середине зимы, в самом начале войны. Присылал нам весточки из Туркада и откуда-то с севера, не помню, как называется это место. Сообщил, что может пробыть в отъезде целый год. Но это Шанд. Мы хорошо его знаем, поэтому не беспокоимся. Хотя я скучаю. - Взвалив на плечо тяжеленное бревно, Торген стал подниматься по тропинке.
      Лиан некоторое время стоял в раздумье. Затем набрал столько поленьев, что едва мог унести, и медленно пошел за Торгеном. Лиан сложил дрова у печки на кухне и поспешил вниз вслед за хозяином.
      - У меня есть более свежие новости о Шанде. Если вам интересно. Мы расстались с ним в конце лета во Флуде.
      - Во Флуде? Это, должно быть, где-то на другом конце света.
      Для жителей Туллина даже Чантхед был другим концом света.
      - Это близко, всего около трехсот лиг отсюда, портовый городок на острове Фаранда.
      Торген побледнел, словно Лиан говорил о темной стороне луны.
      - Но ты-то выбрался оттуда живым, значит, вероятно, это и не так страшно, как говорится в Преданиях. Расскажешь нам свою историю после обеда? Всем будет интересно узнать, что затевает старина Шанд. Если твоя история будет интересной, может, я не возьму с тебя платы за ночлег. Кстати, что-то я хотел у тебя спросить. Ах да! В прошлый раз ты разыскивал потерявшуюся в горах женщину.
      Пауза была такой долгой, что Лиану казалось, будто он слышит, как скрипят в его мозгу шестеренки.
      - Я нашел ее, - произнес он наконец. - Но чтобы рассказать обо всем, не хватит и месяца.
      Лиан обрадовался. Про Шанда можно было рассказать множество историй, не выдав ничьих секретов. Он выступит с лучшим Преданием, какое когда-либо слышали в Туллине. К тому же это было выходом из положения, иначе им придется оставить здесь все свои деньги.
      Пока они перетаскивали дрова, Лиан поинтересовался:
      - Как давно Шанд живет здесь?
      - Сколько себя помню. Он работал еще при моем деде, когда я был совсем мальчишкой.
      - Но откуда он сюда перебрался? - Хозяин гостиницы загадочно улыбнулся.
      - Не думаю, что Шанд обрадуется, если я буду болтать о его делах, сказал он, поднимая топор.
      Лиан набрал еще одну охапку дров и пошел на кухню. Зима наступила здесь на месяц раньше, чем в прошлом году. Даже в Чантхеде несколько раз выпадал снег, но здесь уже все замело, и дорога, ведущая с гор на запад в Хетчет, стала непроходимой. Этим путем не пользовались уже несколько недель.
      - Шанда здесь нет, - сообщил он Каране, складывая дрова около очага.
      - Я знаю. - Она сидела одна за столом, глядя на огонь в камине. Остальные посетители, увидев, что она не расположена вести беседы, вернулись к своей выпивке.
      - Ты расстроена?
      - Я чувствовала, что его здесь не будет, - произнесла она безо всякого выражения. Карана умолкла, и Лиан отправился с их вещами наверх.
      Карана совсем не думала о Шанде, хотя и расстроилась, услышав, что его нет в Туллине. После встречи с нищим у нее стали сдавать нервы, она становилась все более замкнутой. Тайна, открытая ими в библиотеке, тоже сильно ее тревожила. К тому же с этими местами у нее было связано множество самых разных воспоминаний: их первая встреча с Лианом и, с другой стороны, жуткий кошмар - бегство от вельмов.
      Но это было тогда. Теперь все складывалось по-иному. И не только потому, что они находились недалеко от Шазмака и гаршардов, была еще одна причина, которую она не могла ясно сформулировать, предчувствие, ставшее за последнее время еще сильнее. Она снова ощущала страх, охвативший ее в Ночной Стране. С этим паническим ужасом, заставившим ее бросить Лиана, она не могла совладать. Каране казалось, что она снова начинает терять над собой контроль.
      Куда делась ее несгибаемая воля, которая вела девушку через весь Мельдорин? Ее больше не было. С тех пор как они покинули Чантхед, Карану стали мучить по ночам кошмары, а от Лиана ждать поддержки не приходилось. После приема, оказанного ему в Школе, он опять с головой ушел в свои Предания. Она никогда еще не видела его таким довольным.
      Карана проводила юношу глазами, она страдала от его нечуткости. Он даже не догадывался о ее терзаниях. Лиан подошел к стойке, где собралось несколько человек: приятная полная женщина средних лет по имени Майя, жена хозяина гостиницы, ее очаровательная дочка и двое посетителей.
      Вскоре Лиан завладел всеобщим вниманием. Улыбаясь и живо жестикулируя, он рассказывал какие-то байки, а все покатывались со смеху. Молодая женщина разлила в кружки горячее вино и бросила сверху желтых и зеленых зерен такова была местная осенняя традиция. Лиан отхлебнул из своей кружки большой глоток, причмокнул и сказал что-то такое, отчего все опять громко расхохотались. Вскоре к ним подсели и другие посетители. Вокруг Лиана образовался целый кружок, люди смеялись и весело болтали, словно старые друзья.
      Застенчивая дочка хозяина смотрела на Лиана широко открытыми глазами, но каждый раз, когда их взгляды встречались, вспыхивала, потупив взор. Бедняжка явно влюбилась.
      Карана чувствовала себя покинутой; с одной стороны, она хотела присоединиться к остальным, с другой - ей было не по себе оттого, что они могут безмятежно веселиться в такое страшное время. "Пьянчуги!" - с отвращением подумала она, глядя в собственную кружку. Она сама иногда не прочь была выпить, но только хорошего темно-пурпурного вина из долин Игадора, а не этого кислого пойла. К тому же специи придавали ему какой-то резкий цветочный привкус.
      Карана сделала маленький глоток, поморщилась, выплюнула вино и отодвинула от себя кружку. Подняв глаза, она увидела, что все на нее смотрят. Один из мужчин пихнул товарища и рассмеялся, другие расхохотались вслед за ним. Когда Лиан повернул голову, Карана заметила, что даже он улыбается. Ее щеки вспыхнули, она была уверена, что они потешаются над ней. Карана резко встала, бросилась наверх и вышвырнула вещи Лиана в коридор, потом заперла дверь, забралась в постель, натянув одеяло до самого подбородка, и снова погрузилась в свои невеселые думы.
      Карана долго отвергала ухаживания Лиана, и не потому, что он ей не нравился, - наоборот, она любила его слишком сильно. Когда они встретились, он представлялся ей романтическим героем, великим летописцем. Но в жизни это был неуклюжий зеленый юнец, совсем не знавший мира за стенами своей Школы. Она высмеивала и издевалась над ним при каждой возможности, но и это не помогло. Даже его идиотский поступок в Шазмаке не охладил ее чувства. И отреагировала она тогда так бурно именно потому, что любила.
      Карана лежала, глядя на закопченные потолочные балки, и в ней разгоралась ненависть. Длинноногий паук восстанавливал свою паутину, которая свисала с потолка до самого очага. Она задумчиво наблюдала за ним.
      Любит ли ее Лиан? Он пустился за ней в эти ужасные путешествия, вначале в Сет, а затем в Туркад. Когда она услышала его голос через стену в Катадзе и когда их руки соприкоснулись, она готова была умереть от счастья. Но за последние несколько дней между с ними снова вырос барьер, возникший впервые после их путешествия по Ночной Стране из-за ее непростительной ошибки и его договора с Рульком. Она чувствовала себя несчастной, одинокой и напуганной.
      Карана потушила лампу и лежала в темноте, глядя на отблески огня на стене. Снизу донесся взрыв хохота - наверняка они смеялись над какой-нибудь непристойной историей, которой их развлекал Лиан. Она встала, подбросила в камин еще дров и снова легла.
      Внезапно Карану разбудила какая-то возня у двери. Это был Лиан, он пытался справиться со щеколдой. Огонь в камине почти погас, - очевидно, уже было далеко за полночь. Казалось, он не понимал, что его выставили, и решил, что заклинило замок. Он толкнул дверь, упал, громко хохоча. Если она что-нибудь не предпримет, это будет продолжаться всю ночь.
      Карана вскочила с кровати, ринулась к двери и широко ее распахнула.
      - Убирайся, грязная, пьяная свинья!
      Она захлопнула дверь у него перед носом и снова забралась в кровать. Гнев прошел. Ей было очень плохо. Следовало держать себя в руках, теперь из пустяка выросла огромная проблема. Но надо было думать раньше, теперь было уже слишком поздно.
      Слова Караны не очень задели Лиана, но его поразила злоба, с какой они были сказаны. Карана всегда умела больно уколоть его, когда была рассержена, но на этот раз она перестаралась. Он поднялся на ноги, его хорошее настроение улетучилось. На самом деле Лиана скорее опьянил успех, чем вино. Собрав свои пожитки, он тихонько пробрался в соседнюю комнату, которая оказалась свободной. Там было так холодно, что он лег в постель не раздеваясь.
      Лиан приспособился к быстрым сменам настроения Караны, к ее потребности в одиночестве, причем гораздо лучше, чем она к его общительности. И все равно ему было больно. Он знал, что ее рассердило, но он был здесь ни при чем, они смеялись вовсе не над ней. И все же, несмотря на свою обидчивость, она быстро отходила.
      В очаге не было огня, а на кровати лежали только два тоненьких шерстяных одеяла. Лиан завернулся в них и лежал без сна, стуча зубами от холода. Внезапно он понял: что-то должно произойти. Поднялся ветер. Несколько раз над его головой хлопнули ставни. "Колесо повернулось, подумал он, вспоминая ночь, проведенную в Туллине год назад, когда Карана послала ему мысленное сообщение, умоляя о помощи. - Должно быть, я тогда спал в этой самой комнате. Точно: четвертая справа, наверху. В ту ночь ветер так же хлопал ставнями, но тогда вначале лил дождь, а уже потом пошел снег. А сегодня только снег".
      Его охватило странное чувство, будто все это с ним уже происходило. Надвигалось что-то страшное. Был ли это Рульк или просто горячечный бред?
      Ставни захлопали снова, он представил себя в этой же самой комнате год назад. Лиану почудилось, что он слышит потрескивание огня, стук дождевых капель по крыше. Каким он был наивным, глупым и самоуверенным. Феноменальная память летописца с точностью до мелочей восстановила события той ночи, воскресив героические иллюзии, которыми он жил. Реальность оказалась холодной, грубой и не прощала ошибок.
      Внезапно огонь в камине зашипел и погас. В крыше образовалась протечка. Все так же реально, как год назад! А что это за ритмичный, то усиливающийся, то затихающий, звук у него в голове? Может, Карана вновь мысленно зовет его?
      В соседней комнате беспокойно спала Карана. Ей снился сон, вероятно, это был сон Лиана, который он видел год назад. Посредством связи, установленной между ними в Шазмаке, девушка проникла в его сознание и увидела там себя одинокой и замерзающей на горном склоне, на ветру и дожде.
      Спасаясь от вельмов, Карана поднялась на вершину горы. При свете луны ей чудилось, что она балансирует на острие копья, вздымавшегося до самого неба, - это было головокружительное, ужасное ощущение. Когда тяжелые облака закрыли лунный диск, ей стало казаться, будто она на корабле. Карана припала к мачте, в темноте шторм швырял ее из стороны в сторону.
      Снова поднялся ветер, Каране еще не приходилось выдерживать таких порывов; казалось, ее вот-вот оторвет от скалы и унесет, словно лоскуток. Что если вельмы придут за ней сюда? Они были близко, но насколько?
      Карана здоровой рукой держалась за уступ, здесь она не смогла бы защищаться. Что это за тень внизу? Луна снова скрылась за тучами, глаза слепил мокрый снег. Пальцы девушки окоченели от холода. Она бы отдала все на свете за то, чтобы погреться у костра! Но нет ни дров, ни мужества. Луна выглянула еще раз, послышался стук камней. Внизу двигались какие-то тени. Даже после того, как луна спряталась, они танцевали у нее перед глазами. Карана провела перчаткой по лицу, пытаясь избавиться от наваждения. Она так устала, что могла заснуть стоя.
      Карана повернулась во сне, ей хотелось прижаться к широкой спине Лиана, но его не было рядом. Как она одинока!
      Его здесь нет! Никогда не было; она даже не встречалась с ним. Она грезила наяву, прижавшись к холодной скале. Просто романтические фантазии о ком-то, кого она видела лишь мельком. Чарующее Предание на празднике, сказитель, завороживший ее юное сердце. Он смотрел ей в глаза, и она почувствовала, что он обращается именно к ней, только к ней одной. Это была мечта. Она словно бы чувствовала тепло его тела.
      Она не могла дольше думать эту думу, мечтать эту мечту. Она совсем замерзла и была до смерти напугана. Она не должна сдаваться. Как могут вельмы быть так близко? Она бы заметила их на снегу еще за поллиги. Это просто фантомы, видения, которые рисует ей измученный мозг, ночной кошмар.
      Как только к ней вернулось мужество, выглянувшая из-за туч луна залила бледное лицо девушки ярким светом. Луна? Но она была слишком высоко в небе, казалась слишком большой, ярко-красной и черной. Неужели темная сторона луны тоже повернута к ней? Нет, больше похоже на лицо гиганта с карминовыми глазами из ее снов. Словно сам Рульк смотрит на нее!
      Из ее горла рвался крик, она не может его подавить. Но должна! Карана знала, стоит ей закричать - и на нее нахлынет ужас, тогда она пропала. Она вцепилась зубами в руку и со всей силы укусила себя. Боль оборвала крик, все перед глазами затуманилось, свет померк, луна исчезла. Уголком глаза она заметила пляшущие тени, и ужас, только что скрывшийся в темноте комнаты, охватил ее снова.
      Лиан, словно маятник, перелетал из настоящего в прошлое. Он то спал, то просыпался - мгновение в этой комнате сейчас, следующее в прошлогодней комнате, тогда, и эти путешествия во времени как-то связаны со снами Караны, с ее сейчас и тогда. Вот он увидел Карану на вершине скалы, он точно знал, что она чувствовала. Затем он перенесся в то же место, но днем позже, когда шел за ней к развалинам.
      Но глаза, которые для нее являлись символом ужаса, были ему знакомы. Он внезапно вспомнил то, что Рульк заставил его забыть, - их разговор в Ночной Стране, когда они оба поняли, что Предания искажали истину. И Рульк предложил ему знания, которыми не обладал ни один летописец. И в этом состоянии полусна ужас Караны показался ему просто детским страхом. Как она не понимает, что Рульк их друг. Могущественный карон не опасен, напротив, он открывает им чудесные возможности. Рульк даст ему все, о чем он только мечтал, даже то, о чем он никогда не осмеливался мечтать. И почти ничего не требует взамен.
      - Aaaa! - раздался крик за стеной. Это была Карана. Но когда Лиан попытался подняться, его мозг пронзила острая боль. Он снова опустился на подушку. "С Караной ничего не случится, - словно нашептывал кто-то у него в голове. - Я позабочусь о ней ради тебя".
      Карана резко села, одеяло соскользнуло с ее обнаженных плеч. Рука болела и кровоточила, но она ничего не помнила, кроме того, что ей снова приснился кошмар. Теперь Карана уже совершенно проснулась, или по крайней мере ей так казалось. Предчувствие какого-то ужаса стало еще сильнее. Что делал Лиан? Это было как на суде в Шазмаке, когда Карана читала свой сон в мозгу юноши и затем пересказывала его Синдиксу. Только теперь ей снился его сон. Но его сон лжив, он навлечет проклятие на них обоих. Она попыталась подняться, но не смогла; во сне или наяву, она все еще продолжала блуждать по своему кошмару. "Как такое может быть?" - стенала бодрствующая часть ее сознания, тогда как другая все еще пребывала на вершине занесенной снегом скалы, наблюдая за мелькающими тенями и стремительно проносящимися наверху облаками. Луна - око - смотрела на нее: холодная, предательская, коварная. Сгибая ее волю.
      "Нет, я не сдамся!" Но она все же подняла руку, заслоняя лицо, взывая к другу. Нет, это было в другой раз, когда вельмы почти настигли ее в Нарне и она установила мысленную связь с Магретой, которая выдала их всех. Неужели Рульк пытается заставить ее возобновить эту связь?
      Сон Лиана о событиях прошлого года стал распадаться на две части. Юноша видел себя на Празднике в Чантхеде, он выступал со своим "Сказанием о Непреодолимой Преграде". И одновременно он был с Караной, на горном склоне. Она кричала: "Помоги мне! Помоги!" Он двигался к ней все медленнее и медленнее, по мере того как близился кульминационный момент Сказания, когда обезумевший Шутдар, окруженный врагами, взбирается на верх башни, проклинает всех и, последний раз поднося к губам флейту, ввергает в хаос целый мир.
      Карана перехватила сон, и ее сердце болезненно сжалось, ибо это Предание было поведано сказителем, по которому она тосковала с их первой встречи на Выпускных Испытаниях. Ее сердце устремилось к нему. Во сне она снова перенеслась на вершину скалы. В отчаянии она закричала: "Помоги! Помоги мне!" И вдруг услышала в ответ: "Где ты? Где ты?"
      Очнувшись, Карана похолодела от ужаса. Это было больше чем сон, достаточно вспомнить, к чему это приводило прежде. В тот раз Рульк перехватил ее мысленный сигнал Магрете, чтобы напомнить вельмам об их подлинном предназначении и начать войну в Шазмаке. Она открыла ему эту возможность. А что будет теперь, когда Рульк на свободе?
      Сны Караны и Лиана переплелись. Переметнулся ли Лиан на сторону врага добровольно, или Рульк принудил его, подчинил своей воле? Как бы ни было, она должна перехитрить Рулька и положить конец его контролю. Она попыталась проникнуть в его сон дальше, но вдруг весь мир перевернулся. У нее закружилась голова, Рульк совершенно преобразился. Он был великий, могущественный и мудрый. Она должна последовать за ним. Зачем она противится?
      Нет! Рульк хочет подчинить ее через Лиана, используя контакт, который она сама установила. Карана попыталась разорвать связь, но та оказалась крепкой, словно стальной канат, навсегда соединивший их друг с другом. Карана ничего не могла сделать! Рульк стал теперь гораздо сильнее, чем в Ночной Стране, потому что здесь они были рядом с Шазмаком, где целый легион гаршардов ждал его приказаний. Потом девушка осознала, что, прервав связь, она снова предаст Лиана. Купит себе свободу ценой его души.
      Предпринять что-то было трудно - теперь воля Рулька доминировала. "Иди ко мне, иди ко мне! Я исполню твое самое сокровенное желание".
      "Я иду! Иду!" - пропела она в ответ. Мозг Караны отключился, она могла лишь бездумно идти на зов.
      Девушка упала с постели. У нее не промелькнуло даже мысли о том, чтобы одеться, ее обнаженное тело обжег холодный и густой, словно смола, воздух. Безумие отступило.
      Она уперлась в дверь, тряхнув головой, словно пытаясь освободиться от этого наваждения, манящий голос все звал ее. Карана соображала так медленно, что прошла целая минута, прежде чем она вспомнила, что заперла дверь. Она отодвинула задвижку. Ей снова привиделся кошмар. Они с Лианом на горном кряже, бледные призраки былого исчезали.
      В своей комнате Лиан стоял на коленях, воздев руки, словно блудный сын перед отцом. Огромный человек поднялся с каменной скамьи, у его ног блестели порванные цепи. Воздух в комнате начал кружиться, словно смерч, затягивая Лиана.
      - Нет! - беззвучно воскликнула она, подбежав к двери, ведущей в комнату юноши. Карана молилась, чтобы он не запер ее, ложась в постель. Вряд ли ему могло прийти такое в голову. Туллин казался самым безопасным местом на всем Мельдорине.
      "Какая же ты дура! Ты делаешь как раз то, что он хочет".
      Дверь легко открылась, и она ввалилась внутрь, споткнувшись о сумку Лиана. Девушка поползла на четвереньках, оглядываясь по сторонам. Сон и реальность смешались.
      Посредине комнаты возник образ Рулька. Карана была уверена, что это всего лишь мираж, потому что не ощущалось колебаний воздуха, которые всегда сопровождают открытие врат. Видение казалось полупрозрачным. Лиан не сводил с него глаз, словно подмастерье, которого учитель собирается посвятить в секреты ремесла. Как она может его остановить? Сны о прошлом растворились в реальности настоящего. Все шло так, как задумал Рульк. Но чего он хотел от Лиана?
      Лиана влекло к Рульку, как никогда прежде. Ей надо было предпринять что-то, пока Рульк не материализуется прямо здесь или не заполучит их обоих. Но что? Под кроватью она заметила совок для углей. Одним движением Карана схватила его и запустила им в Лиана.
      Тяжелый предмет ударил его в голову. Лиан пошатнулся, медленно опустился на кровать и застыл без движения. Карана ощутила вспышку боли, отголосок боли самого Рулька, когда звено резко разорвалось. Видение мгновенно исчезло.
      - Лиааан! - зарыдала она, думая, что убила его.
      Юноша был смертельно бледен. Над виском, по которому текла тоненькая струйка крови, чернела ссадина. Внезапно весь гнев, горечь и обида прошли. Его так же использовали и обманывали, как и ее. Устоять перед Рульком было выше его сил. Никто не был способен на это. Она села на кровать рядом с юношей и принялась укачивать у груди его холодную голову. Вероятно, умереть для него лучше, чем превратиться в безвольную марионетку Рулька. Может, и лучше.
      Лиан вздрогнул. Карана приложила ухо к его груди и услышала, как бьется сердце. Она забралась в кровать и укутала одеялом, стараясь согреть. Она не обращала внимания на то, что кто-то с любопытством наблюдает за ними из дверного проема. Хозяин гостиницы с женой поднялись посмотреть, что за шум. Скорее всего они решили, что это обыкновенная ссора любовников.
      В комнате все еще ощущалось его присутствие. Карана боялась закрыть глаза, чтобы снова не увидеть страшный призрак. Если он посетит ее во сне, то сможет вернуться.
      Ей надо было вытащить Лиана из этой комнаты. Она подняла его и на дрожащих ногах перенесла к себе, положила на постель и закутала в одеяло.
      Лиан всю ночь пролежал не шелохнувшись, словно мертвый. В комнате было темно, но она не решилась зажечь лампу. Прижав голову юноши к груди, она согревала его теплом своего тела. Карана рассеянно поглаживала его и меняла позу только тогда, когда затекали ноги. Она была слишком напугана, чтобы спать. Рульк со своей машиной теперь на свободе, а Лиан сдался. Она была совсем одна, за двадцать лиг от тех, кто мог ей помочь. Ее бывших спутников разбросало по всему белу свету, к тому же она не была уверена, что на них можно положиться.
      Ей необходимо было с кем-нибудь поговорить, но это обрекло бы Лиана на верную смерть. Выхода не было.
      На рассвете, когда сквозь ставни стал проникать дневной свет, Лиан очнулся и тут же погрузился в глубокий сон. Его дыхание стало глубже и ровнее. Наконец Карана смогла прилечь и тоже заснула.
      26
      ТАР-ГААРН
      - Таллия! - позвал Мендарк через несколько часов после того, как они отплыли из Флуда.
      Таллия стояла на носу, вглядываясь в даль и думая о Крандоре. Ее длинные волосы развевались на ветру.
      - Таллия! - крикнул он.
      Она обернулась, откидывая с лица волосы:
      - Что?
      - Вчера вечером я получил письмо от Надирила из Великой Библиотеки. Оно шло целую вечность.
      Таллия села и принялась читать. Изысканные старинные буквы радовали глаз.
      Гаффин 18, 3099
      Библиотека, Зиль
      Дорогая Таллия!
      Если ты получишь это письмо, пожалуйста, сообщи о себе. Лилиса и я очень за тебя волнуемся. Теперь о твоей просьбе. Я искал отца Лилисы во всех портовых городах до самого Туркада, израсходовав изрядную сумму из ее сбережений. Я был неприятно поражен, когда узнал, сколько нынче стоят услуги чиновников. В мое время все это можно было сделать за пригоршню медных монет. Что за нечестивый мир!
      Как ты помнишь, Лилиса говорила, что семь лет назад ее отца забрали вербовщики с быстроходной шхуны под названием "Кинжал" или "Кортик", с красными парусами. К сожалению, это оказались очень популярные названия. Я составил список около дюжины кораблей с похожими именами, которые заходили в то время в Туркад. Порты, откуда они пришли, занесены в таможенные регистрационные книги.
      Думаю, стоит обратить внимание на последние семь, все они из Крандора или других восточных стран (прочти письмо Лилисы и обрати внимание на ее успехи).
      Таллия, будь осторожна, насильственная вербовка матросов считается тяжким преступлением; эта шхуна, без сомнения, принадлежит пиратам или контрабандистам!
      Твой друг
      Надирил.
      Таллия перевернула страницу. Там было письмо от Лилисы, написанное теми же вычурными буквами, но более округлым детским почерком.
      Милая Таллия!
      Не могу передать, как я счастлива. Я занимаюсь очень прилежно, и Надирил доволен моими успехами в чтении, но мое правописание называет ЧУДОВИЩНЫМ!
      Ты не поверишь, сколько интересного я узнала. Надирил учит меня пользоваться каталогом, хотя, сказать по правде (и я надеюсь, он не заглядывает сейчас мне через плечо), там ужасная НЕРАЗБЕРИХА. Я много работаю, но тут еще столько дел.
      Я так по тебе скучаю, Таллия, что даже иногда плачу по ночам, порой мне кажется, что ты лежишь МЕРТВОЙ где-то посредине Сухого Моря. Я прочла все об этом кошмарном месте. И содрогаюсь от ужаса при одной мысли о нем. Но ты ведь такая сильная, умная и смелая, не сомневаюсь, ты справишься со всеми трудностями.
      Я должна заканчивать, потому что Надирил не устает напоминать мне, насколько дорога бумага. Я вспомнила кое-что о том дне, когда забрали Джеви. Человек, который увел его, был такой же смуглый, как ты, и говорил с похожим акцентом, скорее всего он родом с востока.
      Пожалуйста, передай привет Пендеру и Оссейону, и ДАЖЕ Мендарку. Очень, очень скучаю по всем вам.
      Всего хорошего,
      Лилиса.
      "Я тоже очень по тебе скучаю", - подумала Таллия, просматривая список. Семь кораблей с востока имели следующие названия: "Костяной резец", "Абордажная сабля", "Серебряный меч", "Стилет", "Крис-Крис", "Мачете" и "Копье полуночи". К сожалению, портовые чиновники не отмечали в своих журналах цвет парусов. Три судна были из Крандора, а остальные из разных портов, расположенных в сотнях лиг от него на восточном побережье Лауралина. Только чтобы добраться туда, потребовалось бы несколько месяцев. Поиски были безнадежными.
      Таллия принесла письмо Мендарку, который в этот день был в хорошем настроении.
      - Лилиса передает мне привет? - спросил он с улыбкой.
      - Она смягчилась.
      - Хорошо, мы будем останавливаться, где сможем, но не надолго. И пожалуйста, не ввязывайся в неприятности.
      - Когда это я ввязывалась в неприятности? - невинно произнесла Таллия.
      Путешествие на север вдоль западного побережья Фаранды было скучным и утомительным. Они плыли мимо пустынных, практически необитаемых земель. В первую неделю, благодаря северному течению и попутному ветру, они покрывали до сорока лиг в день, но потом наступил штиль, и они застряли у северной оконечности Фаранды. Теперь шхуна еле двигалась, к тому же рискуя напороться на рифы, которыми изобиловали тропические воды.
      Через две недели пути они сделали остановку в Нисе. Таллия была рада возможности сойти на берег. С такой скоростью до Крандора им придется добираться не меньше месяца.
      Нис был одним из центров торговли специями, грязный южный город, окруженный плантациями. Предки Таллии по отцовской линии издревле были купцами, и у нее влажнели глаза при виде многочисленных лавочек, где торговали гвоздикой, кардамоном и мускатным орехом.
      Они пополнили запасы питьевой воды, мяса и овощей и сразу же тронулись в путь, потому что Мендарк очень спешил. Поиски, предпринятые Таллией, пока не дали никаких результатов, хотя ей все же удалось вычеркнуть из списка одно судно. "Крис-Крис" затонул со всем экипажем, напоровшись на риф во время тайфуна, три года назад.
      Спустя несколько дней, когда земля уже скрылась из глаз, путешественников настиг жестокий шторм. Только чудом им удалось избежать кораблекрушения, "Девчонка" чуть не разбилась о скалы, окружавшие остров Бантей. Их отнесло так близко к нему, что они могли видеть обломки кораблей, которым повезло куда меньше. Только мастерство Пендера и Растибла спасло их от верной гибели.
      Растибл - мужчина средних лет, с худым, вечно печальным лицом и лысой загорелой головой, лишь по бокам обрамленной остатками светлых курчавых волос - скорее походил на грустного клоуна, чем на опытного морского волка. Его массивное тело странно контрастировало с тонкими, необычайно длинными конечностями. Однако Растибл был отличным первым помощником, и никто не управлялся с парусами быстрее, чем он.
      Следующие пять дней они шли вперед наперекор ветру, лавируя между рифами, окружавшими остров Фанкстер. После этого оставшуюся неделю плавание проходило спокойно, и наконец они увидели берег Таранты. Однако даже Пендер не рискнул провести судно между подводными скалами в бухту, и они бросили якорь на лоцманской станции. Чтобы войти в гавань, им пришлось нанять лоцмана.
      - Два серебряных тара! - возмущался Пендер, снова поднимаясь на борт. Это самый дорогой лоцман, о каком я только слышал.
      Лоцман оказался седой старухой, которой на вид было не меньше восьмидесяти. Во рту у нее осталось всего четыре зуба, а глаза от возраста помутнели. Она шустро пробралась между моряками к штурвалу и, не выпуская изо рта трубки, принялась выкрикивать команды с резким местным акцентом.
      Пендер без дела слонялся по палубе с потерянным видом.
      - Глупая старая корова, да она слепа, как кочан капусты.
      - Ш-ш-ш! - сказал Мендарк. - Ты ее обидишь.
      - Пф! - фыркнул Пендер.
      - Я говорю серьезно! Это старуха Хетла, она и в самом деле слепая.
      - Что?! - закричал Пендер, подбегая к борту, чтобы посмотреть на скалы, которые торчали из воды, словно зубы кашалота, всего в нескольких футах от корабля.
      - Слепая от рождения, но тем не менее она остается лучшим лоцманом в Таранте. За шестьдесят лет ни один корабль, который она вела, не напоролся на рифы, даже в дождь или в шторм.
      Слова Мендарка не убедили Пендера, и он перешел к другому борту.
      - Она чувствительница! - сказала Таллия, опираясь на леера.
      В одном из доков Таранты они нашли "Копье полуночи", но оказалось, что это всего-навсего небольшое грузовое судно, источенное червями, вовсе не похожее на ту грозную быстроходную шхуну, которую описывала Лилиса. Таллия отправила Лилисе и Надирилу длинное письмо, в котором рассказала обо всех приключениях, какие им довелось пережить за эти шесть месяцев, упомянув, что поиски пока не увенчались успехом.
      Они продолжали путь на восток до Хаккадори, а оттуда до Гариотта, куда Пендер должен был доставить груз. Таллия сразу узнала знакомые места; Гариотт находился на берегу глубокой бухты между двумя дымящимися вулканами. Один служил известным береговым ориентиром, а другой по сравнению с первым казался просто карликом.
      - Взгляните! - воскликнула Таллия, возбужденно пританцовывая на месте. - Это Бель Торанс.
      Мендарк и Оссейон подошли полюбоваться видом. Идеальный конус Бель Торанса вздымался вверх на такую высоту, что, несмотря на тропические широты, его вершина была покрыта снегом. Таллии очень захотелось рассказать им о своей родине.
      - Бель Баалбаан, вон там, когда-то был близнецом Торанса, но два столетия назад волна высотой с башню практически смыла старый город с лица земли, а то немногое, что осталось, было погребено под слоем ила. Из тел погибших можно было бы сложить целую гору. Когда все закончилось, Бель Баалбаан исчез, остались лишь несколько островов, которые раньше окружали его, словно кольцо. Посмотрите туда! Над одним из этих островков уже начинает куриться дымок, на этом месте когда-нибудь появится Бель Сусбаал на нашем языке это означает "дочь Баалбаана". - Таллия восторженно вглядывалась в даль. - Ах, Крандор, в моем краю есть все, о чем только можно мечтать!
      - Включая вулканы, огромные волны, землетрясения, ураганы, наводнения и лавины, - язвительно заметил Мендарк. - Не говоря уже о самых ядовитых насекомых на всем Сантенаре.
      - Но эта страна богата! - сказал Оссейон. - Только взгляните на огромные деревья по берегам.
      Таллия даже не пыталась сдерживать захлестнувшие ее чувства. Наконец-то она дома! Ветер доносил до нее насыщенный аромат тропического леса, горячий воздух был напитан живительной влагой. Они плыли вдоль берега, где в воде голышом играли смуглые дети, а дома больше походили на простые беседки, защищавшие от солнца и теплого дождя. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она покинула родные края.
      - Куда теперь? - спросила она, пока они причаливали к берегу.
      - В Тар-Гаарн, а затем в Хависсард, - ответил Мендарк.
      - Далеко это? - равнодушно спросил Пендер. Его не особенно интересовали места, до которых нельзя было добраться по морю.
      - Отсюда не близко, - сказала Таллия. - Вначале мы поплывем с вами на юг вдоль побережья Крандора приблизительно сто лиг до Стринклета. А сойдя с корабля, отправимся по Великой Северной Дороге на юго-запад, затем через горы к Тар-Гаарну.
      При мысли о том, что на родине, где она не была так давно, ей удастся провести лишь несколько дней, Таллия опечалилась. Она проплывет совсем рядом с домом, но даже не сможет навестить родителей.
      Утром они отплыли в Стринклет, куда благополучно прибыли через четыре дня. Мендарк понимал чувства Таллии, а кроме того, у него были свои собственные планы. Уже несколько недель его не оставляли мысли о Тар-Гаарне и Хависсарде. Он верил, что найдет там золото, необходимое для воссоздания флейты, однако не поделился своим секретом даже с Таллией. Так надежнее. Нельзя заставить человека выдать тайну, которой он не знает. К тому же в последнее время Таллия вела себя чересчур независимо.
      Ночь им пришлось провести на борту "Девчонки": в городе был праздник, и комнату в гостинице нельзя было снять ни за какие деньги. Перед ужином Мендарк сообщил о своем намерении:
      - Завтра я отправляюсь в Тар-Гаарн. Один! Так что занимайтесь своими делами в Крандоре, я вернусь через пятьдесят дней, ждите меня здесь.
      - Один! - воскликнула Таллия. Она была поражена. Своими планами Мендарк с ней делился, но все же она полагала, что они пойдут в Тар-Гаарн вместе. Таллия ни разу не была в этом удивительном месте, хотя много о нем слышала. Что Мендарк замышляет?
      - Совсем один!
      - Но кто тебя будет защищать? - спросил Оссейон. - А как же я? - Он был телохранителем Мендарка так долго, что уже просто не мог существовать самостоятельно. Он не знал, что ему делать в этом незнакомом опасном месте.
      - Не беспокойся, я мог о себе позаботиться, когда ты еще хватался за мамины юбки, - грубо ответил Мендарк. - Отдохни как следует.
      - Не хочу я отдыхать, - буркнул Оссейон.
      Таллия, конечно, обрадовалась возможности погостить несколько недель дома, однако недоверие Мендарка больно ее задело.
      Когда на следующее утро они проснулись на рассвете, его уже не было.
      От Стринклета до мертвого города Тар-Гаарна было не менее ста лиг пятнадцать дней верхом по петляющей между горами дороге, даже если погода будет благоприятствовать.
      Мендарк купил двух лошадей и скакал то на одной, то на другой. На пути ему не встретилось никаких препятствий, и он рассчитывал добраться до места в срок или даже раньше. Однако время тянулось медленно. "А что, если его там нет? - думал Мендарк. - Вдруг я ничего не найду? И если я даже привезу его в Туркад, как скрыть его от Иггура? Мое могущество пошатнулось, а в его распоряжении целые армии и все богатства империи. И все же положение Иггура неустойчиво. Он не выдерживает ударов судьбы, тогда как меня они лишь закаляют. Ему не достает хитрости". Внезапно он вспомнил о враге, у которого не было ни одного из этих недостатков. Рульк! Его изобретению не было равных, и вполне вероятно, что Рульк уже трудится над созданием своей машины!
      Мендарк знал, что с Рульком ему не справиться, но сдаваться не был намерен. Нельзя исключить, что Рулька постигнет неудача и его машина даст сбой. Игра еще не закончена, и поэтому надо спешить.
      С вершины холма ему открылись величественные руины Тар-Гаарна. Мендарк никогда не переставал горевать, что столь прекрасный, огромный и неприступный город был разрушен в одно мгновение, тогда у аркимов словно вырвали сердце. Тар-Гаарн был самый удивительный город, какой они когда-либо возводили, настоящая жемчужина их культуры.
      А как изменился с тех пор этот край! Когда аркимы вынашивали идею постройки Тар-Гаарна, еще плескались воды Перионского Моря. Оно только-только начало мелеть, и все окрестные земли были густо заселены. Теперь же кругом простиралась лишь безлюдная пустыня, а Тар-Гаарн превратился в мертвый город.
      Хотя Рульк и захватил город, разрушив укрепления, но даже такой варвар, как он, не решился сровнять его с землей. Как и в Катадзе, здесь многое сохранилось в неприкосновенности. К небу, словно фонтаны, вздымались башни с прозрачными куполами, в воздухе парили кружевные арки и мосты, столь легкие, что казалось, они были сделаны из паутины. Аркимы, покинувшие город больше тысячелетия назад, унесли с собой самые ценные произведения искусства, но скульптура, мозаика и лепнина все еще украшали здания.
      Однако больше всего поражала воображение архитектура. Даже под слоем песка и пыли полуразрушенный от времени город не утратил своей несказанной прелести. "Стоило проделать это утомительное путешествие, просто чтобы в последний раз его увидеть", - подумал Мендарк. Его тело старело, и он понимал, что не сможет больше вернуть молодость. Даже великий мансер не всемогущ.
      Мендарк двинулся по извилистой дороге вниз к Тар-Гаарну, где почва отливала красным, словно арканское золото. Он спешился и побрел между разрушенными колоннами, впитывая в себя красоту города.
      Мендарк тяжело вздохнул. Едва ли этот прекраснейший на всем Сантенаре город был полностью достроен к тому моменту, когда пали его укрепления. Мендарку вспомнились трагические предания о Тар-Гаарне и о гениальном глупце Питлисе.
      Девять дней Мендарк обыскивал развалины, хотя уже через час после приезда осознал тщетность этого предприятия. Здесь он не найдет ни золота, ни чего другого, что проливало бы свет на тайну Зеркала. Но он не мог заставить себя уехать. Мендарк считал Тар-Гаарн величайшим достижением человечества в этом мире. Когда Мендарк впервые увидел его, строительство было еще не закончено. И после тысячелетнего запустения город все равно оставался прекрасным.
      "А может, тут никогда и не было арканского золота? - вновь и вновь спрашивал себя Мендарк. - Где аркимы могли его спрятать? Вероятно, в Стассоре, в Великой Библиотеке. Оттуда его не добыть". Несмотря на тесную дружбу, которая много лет связывала Мендарка с аркимами, они не открыли бы ему хранившиеся там секреты. Где еще оно может быть кроме Шазмака, который теперь занят гаршардами? Неужели ответ в той книге "Предания аркимов", что видел там Лиан?
      Размышляя об этом, Мендарк вышел из города через северные ворота. Ходьба помогала ему думать. Он поднялся на вершину одного из холмов, отделявших Тар-Гаарн от окрестных долин. С запада дул горячий ветер. У самой вершины росло фиговое дерево, под которым могли отдохнуть усталые путники. Мендарк уселся на валун и бросил на исчезающий в тени город прощальный взгляд.
      Затем Мендарк повернулся в другую сторону и невольно встал на ноги, не отводя глаз от открывшегося ему вида. Три башни, похожие на металлические иглы, возносились к небу, словно воплощение гордыни. Презирая все законы природы, поднимались они ярус за ярусом, балкон за балконом, такие изящные и совершенно беззащитные, что казалось, первый порыв ветра сдует их, как пушинки. Они сверкали в солнечных лучах, словно были сделаны из стекла. Замок Ялкары. Неукрепленный! Неприступный! Сколько времени прошло с тех пор, как она ускользнула из этого мира? Больше трехсот лет. Нет, это было не бегство! Она сделала то, что задумала: преградила путь Феламоре, а сама нашла лазейку и вернулась на Аркан. Но зачем она явилась на Сантенар? Этого не знал никто.
      Ялкара! Загадочная Ялкара. Королева Обмана. Демоническая властительница. Почему она пришла через столько лет, после других каронов? Уж конечно, не для того, чтобы им помогать. Скорее чтобы противодействовать. Или шпионить? Возможно. Чтобы дурачить Феламору? Но едва ли в этом был смысл, хотя вначале они и были соперницами.
      Вероятно, у каронов есть какая-то далекая, неведомая другим цель, которая определяет их судьбы.
      Ялкара не враждовала с аркимами, пока возрастало их могущество. Но когда Тар-Гаарн пал, она проникла туда первой и исчезла вместе с Зеркалом, еще до того как в город победоносно вошел Рульк. Тогда он пустился за ней в погоню, не успев даже разграбить сокровища аркимов, скорее всего, это и спасло Тар-Гаарн от окончательного разорения. Это была погоня, о которой можно было бы сложить Великое Сказание, ибо Рульк преследовал ее по всему Лауралину.
      Но Ялкара бесследно исчезла, и никто уже не мог ее найти. Рульк загорелся новой идеей, теперь он возводил великий город Альцифер, который спроектировал для него злополучный Питлис, но почти сразу после завершения строительства сам Рульк был заточен в Ночной Стране.
      Приблизительно в это время Ялкара овладела секретами Зеркала и вернулась в Тар-Гаарн. Неподалеку от древних хависсардских рудников она построила крепость, дав ей то же имя. Почему именно здесь? Большинство людей полагали, что превыше всего Ялкара жаждала богатства. После восстановления рудников она стала обладательницей сказочных сокровищ. Мендарк всегда думал, что она построила крепость Хависсард в этом месте, чтобы унизить аркимов и увериться, что Тар-Гаарн никогда не будет восстановлен.
      Замок Ялкары поражал роскошью и великолепием, хотя ее собственные покои, как это ни странно, отличались чрезвычайной строгостью, граничившей с аскетизмом. И это только одно из противоречий, которых в Хависсарде было множество.
      Это место притягивало Мендарка. Всякий раз, как он оказывался в Тар-Гаарне, он приходил сюда на холм и любовался загадочным замком, но проникнуть внутрь ему не удавалось. Впрочем, это не удавалось никому: Хависсард был защищен.
      Однако прошлой весной в Великой Библиотеке Зиля он нашел и скопировал древние планы серебряных рудников. Вот что занимало мысли Мендарка все те недели, когда Таллия думала, что его засасывает отчаяние. Карты эти были нарисованы задолго до того, как Ялкара поселилась в Хависсарде, и Мендарк не заметил на них позднейших исправлений. Но это было лучшее, что он мог найти. Если Ялкара и сделала собственные карты, то о них не сохранилось никаких упоминаний.
      Что ж, пора было начинать. Мендарк спустился с холма, миновал Хависсард, даже не взглянув в его сторону, перевалив через еще один холм, оказался в долине, словно изрытой оспой: груды шлака, затопленные шахты, из которых вытекали ручьи ядовитой воды, окрашивавшей все вокруг в кроваво-красный цвет.
      Рудники Хависсарда были столь же уродливы, сколь прекрасен был Тар-Гаарн. Мендарк снова сверился с картой и направился к одной из штолен на холме. Захватив флягу с водой и осветительный шар, который принес из Катадзы, он двинулся вниз.
      Мендарку приходилось то и дело заглядывать в карты, но вскоре он убедился, что они далеко не точны. Очевидно, после того как Ялкара вновь открыла рудники, были проделаны новые ходы и шахты, а старые обрушились или были засыпаны отработанной породой.
      Мендарк продолжал идти, стараясь придерживаться выбранного уровня и направления. Он знал, что ему надо остановиться под Хависсардом. Но как он проникнет внутрь? Ведь крепость защищало заклятие, которое еще никому не удавалось снять. Обычно такие чары переставали действовать, когда тот, кто их сотворил, умирал или, как в данном случае, покидал этот мир. Но чтобы они сохраняли свою силу так долго, внутри должен был находиться какой-то предмет, до сих пор аккумулировавший энергию, подобно осветительному шару, хранящему солнечный свет, хотя эта сила должна была когда-нибудь иссякнуть.
      Однако у Мендарка имелись кое-какие идеи, поэтому-то он и пришел сюда один. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел, что он станет здесь делать и какие силы приведет в движение. Но больше всего он опасался делиться тайной того, что окажется внутри крепости.
      Идти было трудно. Иногда Мендарк упирался в тупик и ему приходилось карабкаться по полуразрушенным лестницам, рискуя на каждом шагу упасть и обречь себя на долгую и мучительную смерть в глубине одного из каменных колодцев. Рудник был настоящим музеем старинных насосов и всевозможных приспособлений для откачки воды. Некоторые из них заржавели и были давно сломаны, другие казались совсем новыми, но они не работали, и вода неумолимо поднималась.
      Наконец он нашел туннель, который вел в помещение размером с бальную залу. Там было сухо и пусто. Мендарку показалось, что он чувствует, как давит на него сверху Хависсард, и он тут же ощутил защиту, установленную Ялкарой. Он добрался до нужного ему места! Наверху было несколько десятков футов твердого камня, но защита тут ощущалась гораздо слабее, охранять этот участок особой нужды не было. Если и есть какой-то путь наверх, то он должен находиться здесь.
      Мендарк поставил свой осветительный шар в нишу, выбитую в стене. Из медного ларчика, обтянутого внутри бархатом, он вынул сфероид размером с куриное яйцо. Вначале сфероид был черным, но, когда Мендарк поднес его к свету, стал переливаться всеми цветами радуги. Это был гладко отполированный черный опал. Мендарк сдул пыль с каменной полки и осторожно поставил опал за осветительным шаром.
      Затем из кожаного мешочка он достал несколько платиновых колец, похожих на замысловатый браслет, части которого соединяются друг с другом одним-единственным способом. Но в данном случае были возможны несколько решений.
      Кончиком пальца Мендарк коснулся опала, оставив на нем сверкающую красную отметку. Глядя на это пятнышко, Мендарк сконцентрировал всю свою волю так, что казалось, взглядом он может резать металл, и стал внимательно просматривать толщу камня у себя над головой. Вот он уже мысленно проник в крепость и стал искать предмет, от которого исходила защита. Наконец Мендарк определил его местонахождение: он был слишком высоко, чтобы его можно было четко увидеть и тем более уничтожить. Мендарк должен был испробовать более опасный способ.
      Он уже получил некоторое, правда весьма туманное, представление о природе этой защиты, но ему необходимо было знать больше, прежде чем идти на риск. Осматривая этот предмет со всех сторон, он заметил некую сверкающую ауру. Мендарк возликовал. Наверняка это арканское золото, давным-давно спрятанное Ялкарой! Мендарк не мог сказать, в каком именно месте оно спрятано, но, когда он проникнет внутрь, найти его будет нетрудно. Сегодня золото окажется у него в руках. И тогда пусть его враги трепещут.
      Но вначале ему нужно было точно знать источник защиты и его форму. Он продолжил свои изыскания, напрягая ум и волю и одновременно пытаясь решить головоломку колец. "Это войдет в историю, - думал Мендарк. - Я поручу Лиану сложить Великое Сказание обо мне самом. Нет, это будет не просто великое, это будет величайшее из всех Сказаний Сантенара". Он позволил себе немного помечтать - это стало его страстью, которая с годами все усиливалась.
      Задача оказалась трудной. Трижды приходилось Мендарку прерываться, он лежал на полу, корчась в муках, - такова была расплата за его дар. Трижды отчаивался он довести дело до конца, каждый нерв был натянут как струна, все тело умоляло сдаться. "Никогда! - сказал он себе. - Это твой последний шанс, и в случае победы ты отыграешься за все. Золото! Золото!"
      Он сделал еще одно отчаянное усилие, четвертую попытку, но потерял сознание. Мендарк пришел в себя, лежа на полу, не помня, где он и что здесь делает. Внезапно что-то щелкнуло в его все еще дрожавших пальцах, он взглянул и понял, что головоломка решена: семь колец соединились в одно таким хитрым способом, о существовании которого он даже не догадывался. Первая часть работы сделана. День прошел не напрасно. Решение вот-вот будет найдено.
      Для отдыха времени не было. Мендарк надел соединенные кольца на опал. Они стали вращаться вокруг камня. Светящееся пятнышко начало передвигаться по поверхности опала и разрастаться, пока весь камень не засверкал. На полу, стенах и потолке заплясали разноцветные блики, стало светло как днем.
      Мендарк произнес заклинание, и опал стал вращаться вокруг своей оси, цветные пятна завертелись, и Мендарк оказался в центре световой сферы. Он дотронулся пальцем до кольца. Опал перестал вращаться, сфера застыла. Он произнес другое заклинание, держа опал над головой. Световой шар поднялся, вращаясь и дрожа, словно мыльный пузырь, и потянул его за собой к потолку.
      Верхняя часть сферы прошла сквозь камень. Мендарк задержал дыхание, он знал, что в случае ошибки его расплющит о потолок. Но пузырь поднимал его все выше, и вот Мендарк оказался внутри камня, в самом густом мраке, который и представить себе невозможно. Даже мысленным взором он не мог видеть того, что происходит. Он чувствовал сопротивление и вибрацию камня во время всего пути наверх, ощущал каждый атом своего тела. Затем он уперся во что-то непроницаемое - это была защита. А ведь Мендарк полагал, что уже преодолел ее.
      Его охватила паника. Защита непробиваема! Твердая горная порода набилась ему в рот, глаза, легкие. Он не в силах был справиться с приступом клаустрофобии и решил, что наступил его последний час.
      "Нет!" - возопил его мозг. Казалось, сама реальность содрогнулась, когда воля Мендарка вступила в борьбу с чужой волей. Он даже не мог разжать губ и произнес самое свое сильное заклинание мысленно.
      Постепенно камень стал разжижаться, теперь он более походил на желе. Мендарк выплюнул его. И попытался собраться с духом. Перед ним возникло видение: две женщины на веревочном мосту над рекой. Мост неистово раскачивается, и они падают. Наконец Мендарк оказался внутри! Место было чрезвычайно странным, создавалось ощущение, что знакомая реальность имела с ним мало общего. Но главное, ему удалось сюда попасть! Это был подвальный этаж, у самого основания крепости. Мендарк попробовал подняться, но у него начался жестокий приступ, никогда раньше ему не приходилось так страдать. Опал и кольца выскользнули из его рук и покатились по полу. Осветительный шар разбился о каменные плиты. Мендарк потерял сознание и не приходил в себя целый день.
      27
      ХАВИССАРД
      Мендарк очнулся в темноте. Он нащупал осколки осветительного шара, собрал их вместе, но шар не загорелся. К счастью, у Мендарка в кармане оказался еще один, хотя прошло немало времени, прежде чем старик о нем вспомнил. Он плохо соображал, перенапряжение было слишком велико. Его множество раз обновленное тело плохо его слушалось. Мендарк знал, что, если ему удастся добраться до Туркада, это будет большой удачей.
      Все вокруг толстым слоем покрывала пыль, однако нигде не было видно ни паутины, ни даже крысиного хода. Он стал подниматься выше в поисках предмета, излучавшего сияющую ауру, которую он ощутил снаружи. Он был уверен, что это арканское золото. Найти его в огромном Хависсарде оказалось непросто, но близость цели придала Мендарку новые силы. Через каких-нибудь несколько часов он станет обладателем арканского золота и тогда уже никого не будет страшиться. Мендарк был чувствительником, а потому не сомневался, что сможет научиться обращаться с флейтой, если только ему удастся ее воссоздать. А Тензор знает, как это сделать. Тензор был его другом на протяжении тысячи лет, и арким поможет ему во искупление своих преступлений.
      Мендарк потратил на поиски почти весь день, прежде чем ощутил близость золота. Обходя этот этаж, он увидел то, чего меньше всего ожидал, - свежие следы! Они привели его к приоткрытой двери, за которой виднелся свет. Мендарк тихонько вошел.
      Помещение, куда оно попал, было уставлено книгами, полки занимали все стены от пола до потолка. Он перелистал несколько книг: страницы были испещрены неизвестными знаками, Мендарк узнал тайнопись каронов. Книги совершенно не пострадали от времени, нигде не было заметно ни следов крысиных зубов, ни пятен сырости. Вдоль стены по всей длине комнаты, имевшей форму латинской "L", тянулась каменная скамья.
      Мендарк дошел до угла и осторожно высунул голову. В противоположном конце комнаты сидела женщина, согнувшись над книгой, на запыленном полу рядом с ней лежала небольшая стопка бумаг. Женщина была миниатюрная, со снежно-белой кожей и иссиня-черными волосами. На ней была свободная блуза и брюки из прекрасной серой материи и серые башмаки.
      Он почти минуту простоял, не сводя с нее глаз, размышляя о том, как она сюда попала. Мендарк не сомневался, что со времени исчезновения Ялкары только они двое сумели проникнуть в Хависсард. Кто эта женщина? Казалось, он уже где-то ее видел, в ее движениях и осанке было что-то знакомое.
      Внезапно она в тревоге встала, простерла вперед руку к произнесла какое-то слово. Воздух между ними задрожал и сделался густым. Мендарк хотел остановить ее, но его ноги словно прилипли к полу, а язык распух так, что заполнил весь рот - он не мог ни дышать, ни говорить. Она произнесла еще одно заклинание, и перед ней возникли два жутких чудовища, двинувшиеся на Мендарка.
      Мендарк потряс головой, но был не в силах избавиться от наваждения, которое оказалось на удивление сильным. Он знал, что эти монстры всего лишь иллюзия и не могут причинить ему вред. Мендарк попытался взмахнуть рукой, чтобы рассеять мираж, но руки его не слушались, призрачные чудовища бросились на него, он потерял зрение, его ноги растаяли, словно масло, и он рухнул лицом в пыль.
      Женщина кинулась вон из комнаты, как будто ее преследовали собственные фантомы, даже не заметив, что обронила книгу.
      Мендарк очнулся с жуткой головной болью в полной темноте. Вначале он даже не мог пошевелиться, его тело становилось совсем негодным. Мендарк постарался нащупать осветительный шар. Он укатился куда-то в другой угол комнаты, и на его поиски ушла целая вечность. Когда он наконец нашелся, Мендарк увидел, что шар треснул. Свет был неровным, то едва мерцал, то ярко вспыхивал, и эти вспышки причиняли Мендарку невыносимые страдания. Внезапно его охватил страх, и он опустился на пол. Если шар погаснет совсем, ему никогда отсюда не выбраться.
      Мендарка не оставляла мысль о женщине. Увидев следы, он приготовился ко всяким неожиданностям. И тем не менее она с легкостью пробила его защиту, словно ее и не было, и создала иллюзию такой силы, что даже он не смог ей противостоять. Зачем она приходила? Что если?..
      Он осмотрел комнату. На корешке каждой книги были значки каронской тайнописи. Хотя Мендарк и не мог их расшифровать, все же он понял, что тома были пронумерованы по порядку. Он снял несколько книг с разных полок, скорее всего это были годовые отчеты, но ему не удалось разобрать ни единого слова. Мендарк не стал брать их с собой. Внезапно он запнулся о небольшой томик, который уронила незнакомка. Мендарк поднял его и положил в сумку.
      Идя по следам, которые вели сквозь запутанный лабиринт коридоров, он вскоре вовсе перестал ориентироваться.
      Следы оборвались у входа в комнату, где почти не было пыли. Мендарк понял, что попал в спальню. Там стояла низкая деревянная кровать, шкаф, на котором он обнаружил фонарь и несколько книг. Стол в другом конце комнаты тоже был завален бумагами и свитками. На кровати лежало красное бархатное покрывало. На нем Мендарк заметил небольшой свиток или, скорее, лист бумаги, свернутый в трубочку и всунутый в серебряный держатель, имевший форму руки, а рядом небольшой предмет в серебристой фольге.
      Развернув фольгу, Мендарк увидел широкое серебряное кольцо, инкрустированное золотом и платиной. На нем тоже была какая-то надпись на незнакомом языке. С внутренней стороны были выгравированы слова, которые он смог прочесть: "Ялкара - Гиллиас", и символ вечности.
      Затем Мендарк достал свиток и прочел короткое послание, написанное на общепринятом языке потемневшими от времени серебристыми чернилами.
      Мой дорогой Гиллиас!
      Я бы хотела сказать это тебе лично, но ты все еще не вернулся. Феламора снова атаковала меня. Она была очень сильна. Я ранена, и моя рана может оказаться смертельной.
      Мой единственный шанс - вернуться через врата на Аркан. Остерегайся Феламоры!
      Увы, мое дело здесь не завершено! Боюсь, мне уже не суждено его закончить. Но прошу тебя, забери Зеркало и хорошенько стереги его. На тот случай если кто-то попытается восстановить равновесие, нарушенное Рульком, я его запечатала. Секреты, скрытые в Зеркале, не сможет узнать ни один человек, кроме того, кто обладает ключом.
      Прими это кольцо, я сделала его собственными руками из самого чистого серебра и золота, которое только добывается в моих рудниках. Это ключ к Хависсарду и защита от врагов. Оно будет напоминать тебе о моей неумирающей любви.
      Тяжело идти предначертанным мне путем, но это мой долг.
      Прощай навсегда,
      Ялкара.
      Мендарка было не просто растрогать, но даже он смахнул слезу. Кем бы ни был Гиллиас, он так и не получил этого подарка: ведь как только Ялкара прошла сквозь врата, ее защита сразу начала действовать, закрыв доступ в Хависсард на целых триста лет. Теперь все это представляло интерес лишь для историков, ибо проливало свет на человеческие качества Ялкары. Лиан был бы в восторге. Он осмотрел кольцо. Оно было красивым, но Мендарк не ощущал исходившей от него силы. Он свернул письмо, просунул его в кольцо и положил в сумку.
      Проходя тем же путем, он вновь заметил следы. Через несколько часов Мендарк опять оказался в библиотеке. Он возвращался туда снова и снова. Может, это очередная иллюзия, чтобы окончательно запутать его в лабиринте? Нет, следы были настоящими, они четко отпечатались на полу, то исчезая, то появляясь снова. Следы привели Мендарка в еще одну строго обставленную спальню. Мендарк уже исходил дворец Ялкары вдоль и поперек. Мендарк пытался разгадать маршрут незнакомки, но в его голове уже все смешалось.
      Двойной след вел в библиотеку, затем уходил в другую комнату, где была отбита штукатурка и из стены вынут кирпич. Мендарк запустил в тайник руку и ощутил легкое покалывание в пальцах, которое почти сразу же прекратилось.
      Он чуть не задохнулся от негодования. Ему захотелось разнести все кругом и сровнять Хависсард с землей. Золото хранилось в этом тайнике, но теперь его здесь не было. Его забрала женщина. Если бы только он пришел сюда первым! Если бы не пролежал целый день в подвале без сознания. Он был готов зарыдать. Проделать такой путь - и опоздать на каких-то несколько часов.
      Его великие мечты развеялись как дым. Мендарк был подавлен, он достал черный опал и кольцо, выбрал подходящее место и постарался пробудить каменный шар, но он не отзывался и казался абсолютно мертвым. Мендарк раскрутил семь частей кольца-головоломки, но металл оставался безжизненным. Мендарк не запомнил, как ему удалось соединить их вместе в прошлый раз, но ведь, чтобы выбраться отсюда, надо было найти решение. После нескольких часов отчаянных попыток он понял, что это безнадежно. Ему придется искать другой выход или оставаться здесь, пока он не умрет голодной смертью.
      Мендарк устало опустился на пол и стал осматривать осветительный шар. Что он будет делать, когда шар погаснет? Насколько его хватит? Пошарив в карманах, Мендарк вытащил оттуда кусок черствого хлеба и расплавившийся от жары сыр, сжевал их, запив теплой водой из фляги. Затем положил голову на котомку и заснул.
      Мендарк спал тревожным, полным странных видений сном. Через несколько часов он заставил себя подняться и продолжил искать выход из замка. Шар светил так тускло, что Мендарк едва мог разглядеть свои руки. Когда он окончательно погас, Мендарк оторвал рукав грязной рубашки, пропитал ее сырным маслом, свернул и, высекая искры, попытался поджечь. Наконец материя начала тлеть. Он принялся крутить самодельный факел над головой, пока огонек не стал ярче. Теперь света было достаточно, чтобы двигаться дальше.
      Мендарк брел по замку уже несколько часов, от рубашки и сыра почти ничего не осталось, а он все еще не нашел выхода. Внезапно Мендарк ощутил прикосновение прохладного ветерка и пошел в том направление, откуда дул ветер, часто останавливаясь, чтобы убедиться, что идет в нужную сторону. Ветерок дул из некоего подобия мусоропровода, куда скорее всего сливали кухонные помои. Вот и выход или очередная ловушка, из которой ему уже будет не выбраться.
      Он залез в трубу и скользнул вниз по склизкому туннелю. Мендарк попытался было затормозить носками сапог и руками, но все было бесполезно он не мог остановиться. Он летел вниз по наклонной к едва мерцавшему впереди свету.
      Мендарк понял, что это были остатки деревянной обшивки кухонного мусоропровода. Его руки были прижаты к бокам так, что он даже не мог защитить лицо. Поранившись о торчавшие гвозди, он пролетел сквозь что-то растянувшееся, как резина, ровно настолько, чтобы пропустить его и снова сомкнуться. Кольцо, подаренное Гиллиасу Ялкарой, все же открыло ему путь сквозь защиту. Теперь он летел по воздуху, размахивая руками, словно ветряная мельница. У него было достаточно времени, чтобы представить свой конец: быть проткнутым верхушкой дерева или расплющиться о камни. Затем Мендарк увидел внизу заросли кустарника.
      Он шлепнулся в терновник, который никто не тревожил уже несколько столетий. Шипы в клочья разодрали его одежду, по лицу хлестали пыльные листья, но упругие ветви замедлили скорость падения, и вскоре оно прекратилось.
      Куда бы он ни взглянул, вокруг повсюду торчали колючки. Кровь ручьями текла по его телу.
      День угасал. Мендарк все еще лежал без движения. Руки и ноги больше ему не повиновались. Он чувствовал, как распадается изнутри. Мендарк желал смерти, но не такой унизительной. Подобный конец сведет на нет всю его жизнь. Летописцы не должны изобразить его в таком виде, он этого не позволит!
      "Последний рывок! - подумал он. - Рискну ли я обновить себя в последний раз? Даже в самых благоприятных условиях обновление крайне опасная процедура. Но здесь, без воды, пищи, без поддержки и самых необходимых инструментов и приспособлений, последствия могут быть самыми ужасными. Но я должен! Ради себя и ради Сантенара".
      Медленно, преодолевая боль, он начал восстанавливать свое тело, сознавая, что это в последний раз.
      28
      ПОДКУП
      - Пятьдесят дней! - воскликнула Таллия. - Что ж, зато у нас будет время заняться поисками "Стилета", а я успею повидаться с родными.
      Оссейон, Таллия, Растибл и Пендер завтракали в тени паруса. Несмотря на ранний час, солнце уже начинало сильно припекать, но Таллия чувствовала себя превосходно, к жаре и влажности ей было не привыкать, ведь она выросла в этом климате. Оссейон разрезал на куски огромную рыбину, приготовленную целиком в жгучем красном соусе.
      - Только не за общим столом, - сказал Пендер, вздрогнув, когда Оссейон потянулся за глазными яблоками.
      - Но ведь это самое вкусное, - возразил Оссейон. Выковыряв рыбий глаз, он полюбовался им, держа большим и указательным пальцами, и отправил себе в рот. Некоторое время он сосредоточенно жевал, затем вынул его и, внимательно осмотрев, слизнул небольшое количество красноватой жидкости, выступившей на поверхности, и стал катать его взад и вперед по ладони. Пендер поперхнулся куском хлеба с вареным яйцом.
      - Перестань его дразнить! - засмеялась Таллия. Оссейон позволил глазу проскользнуть у него между пальцами, поймал его другой рукой и снова положил в рот. Пендер сердито отвернулся от Оссейона и сказал Таллии:
      - Магистр всегда был скрытным. - Не обращая больше внимания на Оссейона, он с аппетитом умял полдюжины сваренных всмятку яиц. Спутники провели на жесткой диете много недель, но Пендер так и не смог привыкнуть к острым крандорским специям. - У меня тут хватит работы на эти полтора месяца с гаком.
      Таллия удивленно подняла брови.
      - Пока вы вчера были в городе, я получил несколько предложений перевезти груз на юг вдоль побережья Крандора, - пояснил Пендер. - К тому же у меня есть план, дельце сулит нам сказочную прибыль.
      - Как далеко ты собрался плыть? - вмешался в разговор Оссейон, подбирая соус с тарелки огромным ломтем хлеба.
      - До Ророса, Гаффеона, Госпорта, при попутном ветре даже до Максморда. Можно заработать кучу денег, да еще прихватить товаров в обратный путь: специй, кокосов, копченых моллюсков.
      - Я поеду с тобой до Ророса, там живут мои родители. А тебе не советую плыть дальше, иначе ты не успеешь вернуться в срок, - сказала Таллия.
      Пока Пендер наблюдал за погрузкой, Таллия отправилась к зданию таможни, чтобы справиться о последних пяти судах, оставшихся в ее списке. За несколько серебряных монет она выяснила у молоденького клерка, что два корабля - "Резец" и "Абордажная сабля" - действительно приписаны к этому порту, однако, судя по записям, не заглядывали домой уже более полугода.
      - На вашем месте я был бы поосторожней, - сказал клерк, серьезный веснушчатый паренек. - Не стоит задавать слишком много вопросов.
      - Почему? - поинтересовалась Таллия, но в это время вернулась хозяйка конторы - толстая женщина со множеством подбородков и малюсенькими подозрительными глазками.
      - А что вы, собственно, здесь делаете? - напустилась она на Таллию. Вы разве не знаете, что эти сведения конфиденциальны?
      Таллия не стала спорить. Женщина прозрачно намекала на взятку, которая намного превысила бы ту сумму, которую Таллия уже заплатила. Решив не тратить здесь больше ни денег, ни времени, она весело поклонилась и вышла, что оказалось большой ошибкой, но знать этого Таллия тогда не могла.
      На следующее утро они отплыли в Ророс, столицу южной провинции Крандора, останавливаясь по пути в нескольких маленьких портах. Ророс был древним городом, гораздо крупнее и богаче, чем Туркад. Он раскинулся между двух холмов на берегах широкой бухты. После нескольких неудачных попыток им наконец удалось причалить. В городе был праздник, и бухта была забита всевозможными судами и суденышками. Пендер нанял команду ныряльщиков, чтобы очистить дно лодки от водорослей и ракушек. Они ждали таможенных чиновников, стоя на палубе и наблюдая за чайками, охотившимися за рыбешкой.
      - Надеюсь, они пошевелятся, - сказала Таллия, которой не терпелось сойти на берег.
      Проверка не заняла много времени. И сразу же Таллия направилась к зданию таможни, чтобы продолжить поиски. Когда она сообщила о цели своего визита, чиновница резко ответила:
      - Мы не разглашаем подобных сведений. Зачем вам это нужно?
      - Я ищу одного матроса по поручению его дочери, она живет в Туркаде, ответила Таллия.
      Женщина презрительно фыркнула:
      - Ищите своего матроса в другом месте, мне сказать вам нечего.
      - Я гражданка Крандора и знаю свои права, - настаивала Таллия. - Записи о прибытии судов - общедоступная информация.
      - Только не в Роросе!
      Таллия потянулась к кошельку, намереваясь предложить деньги, - обычно это был самый быстрый способ уладить дела.
      - Может, нам стоит обсудить это с глазу на глаз, - предложила она, понизив голос.
      К ее удивлению, чиновница отреагировала весьма агрессивно.
      - Вы что, собираетесь дать мне взятку? - спросила она так громко, что все клерки подняли головы и взглянули на них.
      - Конечно нет, - поспешила ответить Таллия. - Мне бы и в голову такое не пришло. Спасибо, всего доброго.
      Вернувшись на свою лодку, она рассказала о случившемся Пендеру.
      - Не нравится мне все это, - произнес он, задумчиво доедая бутерброд. Что-то здесь нечисто.
      У экипажа было много дел, и больше никто об этом не заговаривал, а Таллия отправилась в город. На следующее утро, на рассвете, мимо их лодки прошла изящная шхуна под желтым парусом, ее капитан рассматривал "Девчонку" с явным интересом. На шхуне золотыми буквами было написано: "Кинжал".
      - Кажется, ему приглянулось наше судно, - сказал Оссейон.
      Пендер сплюнул через борт.
      - Корсар или контрабандист, - предположил он. - Делайте вид, что вы его не замечаете. Эта лодка такая же быстроходная, как наша, может, даже быстрее. Как твои родные, Таллия?
      - Наверное, хорошо, но я никого из них не застала, все были за городом на семейном празднике. - Она тяжело вздохнула.
      Через полчаса та же шхуна вернулась. На этот раз уже не было сомнений, что за ними внимательно наблюдают.
      - Что-то они мне не нравятся, - сказал Растибл. Пендер выругался:
      - Придется принять дополнительные меры предосторожности. На это уйдет вся прибыль. Неудивительно, что морские перевозки стоят здесь так дорого.
      - Пендер, что ты собираешься везти? - осторожно спросила Таллия.
      - Ничего особенного, - пробормотал он.
      В этот момент появился офицер таможни, он вновь внимательно проверил бумаги, осмотрел судно и произнес:
      - Пройдите, пожалуйста, со мной, капитан.
      Пендер заковылял сзади, пот градом катился по его бритому затылку и шее. Прежде чем команда успела закончить завтрак, на судно явился еще один таможенный офицер, на этот раз это была женщина почти такая же смуглая и высокая, как Таллия, но в несколько раз полнее.
      - Таллия Бель Сун?
      - Это я.
      - Будьте любезны, пройдите со мной в здание таможни. И захватите с собой ваши документы.
      Несмотря на вежливое обращение, Таллия встревожилась. Это был приказ, и, если она не повинуется, они, безусловно, применят силу. Но Таллия была в своей родной стране и хорошо знала законы.
      Она собрала необходимые бумаги и направилась к таможне.
      - Что случилось? - спросила она по пути.
      - Здесь, в Роросе, мы серьезно относимся к своим обязанностям, уклончиво ответила женщина.
      Пендер сидел за столом напротив первого офицера, между ними были разложены документы на судно и груз. Таллия села рядом с капитаном.
      - В нашем списке значится судно под названием "Черный опал", - сказал офицер. - За ним закрепилась дурная слава, это контрабандистское судно.
      Пендер бросил на Таллию укоризненный взгляд. Она без труда прочитала его мысли: "Говорил же я вам, что с "Черным опалом" будут проблемы. Такое название не сулит ничего хорошего".
      - Это было задолго до того, как мы его приобрели, - ответил Пендер. Мы купили его законно у таможенников Ганпорта. Теперь оно называется "Уличная девчонка". Посмотрите, документы в порядке, на них есть все подписи и печати. Изменение названия зарегистрировано. Вот печать ганпортской таможни, а вот подпись начальника порта. Все сделано по закону.
      - Первый раз слышу о вашем Ганпорте, - сказала женщина. - А бумаги легко подделать, но к этому мы еще вернемся. Так вы подтверждаете, что судно первоначально называлось "Черный опал"?
      - Раппорт - рыбацкий городок, расположенный на несколько лиг севернее Туркада, - объяснил Пендер, отвечая на первый вопрос.
      Женщина принялась перелистывать учетную книгу, где были зарегистрированы суда со всего света.
      - Что-то я не нахожу здесь никакого Ганпорта.
      - Разве в этой стране таможня подчиняется Торговому ведомству? спросила Таллия.
      Двое офицеров стали перешептываться между собой, разглядывая печати на документах. Наконец они признали их подлинность. Но тогда возникла другая трудность.
      - Таллия Бель Сук! Я припоминаю, что встречал ваше имя в донесениях, сказал таможенник.
      Вновь началось бесконечное рытье в бумагах.
      - Нашел! - воскликнул чиновник, ведя пальцем по странице. - Таллия Бель Сун, арестована за подделку купчей "Черного опала".
      - Она подписалась вымышленным именем? - спросила женщина.
      - Джалис Бесъюн.
      Таллия чуть не упала в обморок.
      - Бесъюн - имя моего отца!
      Они стали проверять все заново. Таллия думала, что у Пендера случится сердечный приступ.
      - Я переменила имя, спасаясь от войны! В этом нет ничего противозаконного ни на Мельдорине, ни в Крандоре. У меня есть право пользоваться печатью Магистра.
      - Легко сказать, но доказать трудно. Предъявите печать.
      К счастью, она была у Таллии при себе, и расписка Мендарка, подтверждающая ее подлинность. Мендарка в Крандоре знали не с лучшей стороны, однако он был слишком могущественной фигурой, и они не решились дать этому делу ход.
      - Мендарк должен лично явиться сюда и дать объяснения.
      Таллия ответила, что в данный момент он находится за пределами Крандора. Чиновники вновь стали шепотом совещаться. Ей уже начало казаться, что их не выпустят отсюда до возвращения Мендарка.
      - Мендарк больше не является владельцем этого судна, - возразила она.
      - Он являлся владельцем, когда были подписаны бумаги.
      - Мы еще не проверяли документы о передаче судна в вашу собственность, - вступил в разговор другой офицер.
      - Правда! - холодно сказала Таллия. - Однако это тянется слишком долго. Я позову защитника и обвиню вас в том, что вы злоупотребляете властью и препятствуете свободной торговле.
      - У вас есть такое право, - спокойно ответила женщина. - Назовите своего защитника.
      - Дакия Бель Ранс, - произнесла Таллия, скрестив пальцы, поскольку не была уверена, что она еще жива. В последний раз они виделись десять лет назад.
      - Дакия Бель Ранс - член правительства.
      - Это моя тетя, - спокойно произнесла Таллия. - Я буду жаловаться, что вы затеяли со мной тяжбу, чтобы прикрыть собственные грязные делишки.
      - Мы должны посоветоваться, - сказала женщина. И офицеры скрылись за дверью.
      - Жаль, что ты не начала с этого, - шепнул Пендер, утирая пот.
      - Я не знала, что тетушка Дакия поднялась так высоко. - Через некоторое время чиновники вернулись, дело было улажено. Однако Пендера и Таллию продержали в таможне еще довольно долго, заставив заполнить бесчисленное множество протоколов и заплатить все пошлинные сборы. Наконец они вернулись к не на шутку встревоженному Оссейону. Таможенники перерыли все судно, никакой контрабанды они, конечно, не обнаружили, но день был потерян. Еще через несколько минут пиратская шхуна проплыла мимо них в третий раз.
      - Мне это совсем не нравится, - сказал Оссейон. Он встал, глядя вслед удаляющемуся кораблю. - Кинжал - оружие подлецов. Что за человек дал своему кораблю такое название?
      - Опасный человек, - произнесла Таллия.
      Пендер не отличался храбростью.
      - Нет! - воскликнул он, когда Таллия предложила ему навести справки о "Кинжале" и ее капитане. - Я слишком дорожу своей шкурой, чтобы привлекать к себе излишнее внимание в этом странном городе. Здесь не знаешь, кому доверять.
      - Я бы никому здесь не доверял, - проворчал Растибл, накручивая на палец клок светлых волос.
      - Я могу спросить у родных, когда они вернутся, - сказала Таллия.
      - Такие вещи выясняются просто, - возразил Оссейон. - Я все разузнаю.
      Это не заняло у него много времени: судно было известно во всех портовых кабаках.
      - Капитана "Кинжала" зовут Аринда Бель Горст. Говорят, он умный и обаятельный человек, а также безжалостный и смелый. У этой шхуны дурная слава, но никто не может сказать ничего определенного. Он контрабандист или пират, однако никто из пострадавших не выжил, чтобы предъявить ему обвинение.
      - Почему он нами так заинтересовался? - спросила Таллия.
      - У нас быстроходный корабль не из здешних мест, - ответил Пендер. Возможно, он решил, что мы конкуренты. Если мы исчезнем, никто не заплачет. Слава "Черного опала", похоже, долетела и досюда.
      - Скорее свой человек в таможне шепнул ему про наш груз, - предположила Таллия. - Пендер, что мы везем в этих запертых сундуках? Серебряные слитки? Я еще в таможне заметила, что ты прячешь от меня бумаги.
      - Ничего незаконного. Я просто решил, что чем меньше людей знают, тем лучше.
      - Мы партнеры, не забывай, - резко сказала она. Пендер слегка смутился.
      - Жидкое золото, - ответил он. - Двадцать капсул с ртутью, каждая весит столько, сколько ты. Я вложил в это все свои деньги.
      - Ртути вполне достаточно, чтобы убить всех нас двадцать раз, если капсула разобьется во время шторма, - рассердилась Таллия. - Ты должен был поставить меня в известность. Избавься от ртути как можно скорее и положи деньги в счетный дом, прежде чем за ними заявится наш новый приятель Горст.
      - Я не могу, - мрачно ответил Пендер. - Ртуть предназначена для Алхимической академии в Твисселе, это два дня морем отсюда вдоль побережья. Оссейону надо сойти на берег и нанять охранников, убедившись прежде, что они сами не пираты.
      - Думаю, пока я буду в порту, мне стоит навести еще кое-какие справки о "Кинжале", - сказал Оссейон.
      - Лучше поторопись. Если он отберет у нас груз, я - банкрот.
      - Если он нападет на нас, мы все покойники! - воскликнул Растибл.
      Вечер был жарким и влажным. Все ждали грозы, но она так и не разразилась. Они покинули Ророс, когда окончательно стемнело, и поплыли по узкому проливу между рифов и скал.
      - Ты уверен, что это хорошая идея? - усомнилась Таллия, пока еще была видна бухта. Со всех сторон, насколько хватало глаз, волны разбивались о поднимавшиеся из воды рифы.
      - Идея плохая, - ответил Пендер. - Однако это все же лучше, чем потерять груз, судно и еще и наши жизни вдобавок. Я поговорил с лоцманом и купил последние карты, так что пролив мы пройдем легко.
      Они медленно шли под парусом. Растибл управлял лодкой, а Пендер бегал взад и вперед по корме, принюхиваясь к ветру.
      - Что тебя тревожит? - спросила Таллия.
      - Пока это просто береговой бриз, но если поднимется восточный ветер, нам будет отсюда не выбраться.
      - Давай повернем назад. Лучше не рисковать, - посоветовала Таллия.
      Пендер задумался, глядя на небо и потирая свой заросший подбородок.
      - Бриз должен вынести нас в море, - решился он и отдал приказ развернуть большой парус.
      Время тянулось мучительно медленно, к полуночи ветер внезапно стих и паруса повисли, словно тряпки. Пендер выругался, но затем уверенно произнес:
      - Он скоро поднимется вновь, теперь уже до моря совсем недалеко.
      Они бросили якорь, чтобы их не сносило приливом, и прождали до конца ночи, однако ветра все не было. Только к рассвету утренний бриз надул паруса, и они наконец вышли из пролива.
      - Теперь все в порядке! - закричал Пендер. - Когда они хватятся нас, мы будем уже далеко.
      - Слишком поздно, - сказал Оссейон, он нес вахту на мачте. - Я вижу желтый парус.
      Пендер забрался наверх.
      - Он поймал ветер и движется быстрее, чем мы.
      Все заняли свои посты. Паруса надулись, и "Девчонка" полетела вперед, но не так быстро, как хотелось бы.
      - Это он, - крикнул Оссейон. - "Кинжал"!
      - Проклятье, проклятье, проклятье! - воскликнул Пендер и бросился к штурвалу.
      - Что происходит? - спросила Таллия, опуская руку ему на плечо.
      - Он быстрее нас, по крайней мере при таком ветре. У него опытная команда. Жаль, что мы не успели закончить очистку дна, это замедляет ход.
      - Можно что-нибудь предпринять?
      - Почти ничего, - ответил он. - Бель Горст знает эти воды лучше меня. Осталось только молиться о сильном ветре, хотя и тогда "Кинжал" еще потягается с нами.
      На голубом небе не было ни облачка, ничто не предвещало штормового ветра. Они взяли курс на северо-восток и шли зигзагами вдоль побережья, шхуна неуклонно следовала за ними, и Пендер становился все более угрюмым, казалось, он даже стал ниже ростом. На него жалко было смотреть, ведь он любил "Девчонку" больше жизни.
      - Сколько еще? - спросил Оссейон через полчаса. Он имел в виду Твиссел, где Пендер должен был выгрузить ртуть.
      - Больше половины пути, - сказал он убитым голосом, совсем ссутулившись.
      Они шли вдоль берега, мокрые черные скалы сверкали на солнце. Там было полно узких проливов и глубоких пещер, но ни одна из них не могла послужить им достаточно надежным убежищем.
      Это была долгая и однообразная погоня, ведь в море все происходит как-то замедленно, но с каждым часом "Кинжал" подходил все ближе. Он должен был нагнать их еще до темноты. Расстояние между ними уже сократилось до нескольких выстрелов из лука. На носу вражеского судна стояли два лучника, приготовившиеся стрелять по парусам.
      - Оссейон! - позвала Таллия. - Ты можешь отсюда порвать им парус?
      - Еще нет! Но через некоторое время я попытаюсь. - Вскоре они смогли разглядеть в подзорную трубу Бель Горста, стоявшего на капитанском мостике.
      - Только посмотрите, как он злорадно ухмыляется, - процедил Пендер сквозь зубы. - Застрели этого разбойника, Оссейон.
      Оссейон опустил лук.
      - Все еще слишком далеко, - с сожалением ответил он.
      - Он больше не приближается, - сказала Таллия несколько минут спустя. Может, это все, на что способно его судно.
      - Боюсь, что нет, - ответил Пендер. - Посмотрите, он изменил наклон парусов, чтобы сбить нас с толку. Он играет с нами, держась на расстоянии двух выстрелов из лука, пока наши лодки не отойдут достаточно далеко от Ророса.
      - Я слышал, что ему нравится мучить людей, - произнес Оссейон.
      - Существует способ выжать еще что-нибудь из нашей посудины? - спросила Таллия.
      - Только если мы выбросим груз, - ответил Пендер.
      - Лучше так и сделать, иначе он все равно достанется Горсту, - сказала она.
      На глазах Пендера блеснули слезы.
      - Я знаю, знаю, - простонал он.
      Они плыли на всех парусах, но оторваться им не удавалось. Наконец Пендер дал команду:
      - Сбрасывайте груз, но ртуть в последнюю очередь. Начните с пресной воды!
      Таллия побежала к насосам и начала откачивать за борт запасы питьевой воды, Оссейон спустился в трюм, чтобы выбросить столько балласта, сколько было возможно без риска перевернуться. Когда балласт был в море, они подняли наверх остальной груз: зерно, мехи с вином, масло, крабов и сушеные кокосы. С каждым всплеском Пендер становился все более грустным. Через час весь груз, кроме ртути и необходимого запаса еды и провизии, был за бортом.
      "Девчонка" начала отрываться от своего преследователя.
      - Они отстали! - закричал Растибл.
      Некоторое время казалось, что это действительно так, но затем "Кинжал" расправил паруса и начал набирать скорость. Теперь он продемонстрировал все, на что способен. Расстояние между судами стало стремительно сокращаться, однако дистанция была все же слишком велика, чтобы стрелять. Начинало смеркаться.
      - Избавьтесь от луков, - произнес Пендер мертвенным голосом. - Оставьте только самые маленькие.
      После некоторых споров и пререканий два больших лука и один маленький полетели в воду. Расстояние снова стало увеличиваться. Вскоре они увидели, что пираты вытягивают из воды какой-то предмет. И "Кинжал" снова стал догонять их.
      - Этот негодяй обманул нас! - закричал Пендер, слезы ярости катились по его небритым щекам. - Все это время они тащили за собой морской якорь. Теперь надежды нет. Выбрасывайте ртуть.
      Оссейон кинулся в трюм и поднялся с железным сундуком на плечах. Он швырнул его за борт, сундук мгновенно скрылся в волнах. Пендер еще долго не мог отвести глаз от этого места, затем утер слезы и взревел:
      - Эй, пошевеливайтесь!
      Все, кто считал себя достаточно сильным, бросились выполнять команду. "Кинжал" был уже совсем близко и Горст скалил зубы, стоя на носу, но, увидев, что драгоценный груз летит за борт, он зарычал на своих лучников, и на "Девчонку" обрушился град стрел. Пендар показал ему кукиш.
      - Он не думал, что мы выбросим ртуть, - сказала Таллия.
      - Я тоже, - произнес он подавленно.
      Оссейон натянул свой лук так, что на его руках напрягся каждый мускул, и выстрелил. Стрела просвистела в воздухе. Горст пошатнулся, попытался ухватиться за леера и рухнул навзничь.
      - Ха! Посмотрим, как тебе это понравится, - закричал Пендер.
      - Отличный выстрел, Оссейон, - сказала Таллия. - Ты попал в него.
      - Почти. Стрела пронзила рукав его куртки. В следующий раз не будет таким смелым.
      Таллия сбежала вниз, желая помочь таскать ртуть. Лишь взгромоздив сундук на плечи, она поняла, насколько он тяжел. Лодку качало из стороны в сторону. Дважды ей казалось, что сундук упадет, пока она поднималась по трапу, придерживая его одной рукой, а другой вцепившись в перила. Лишь сознание того, что за ней поднимается Растибл, заставило Таллию удержать непосильную ношу и вскарабкаться на палубу со своим смертоносным грузом. Как только сундук упал за борт, в них снова полетели стрелы. Одна даже угодила в борт судна.
      - У меня не хватает сил, - извинилась она перед Оссейоном.
      - Это мужская работа, - улыбнулся он.
      Они двигались вперед, а сундуки один за другим летели в воду. "Девчонка" снова стала уходить от погони.
      - Что ж, смейся теперь, подлый разбойник! - прошептал Пендер. - Думаю, ты кусаешь себе локти оттого, что не взял нас на абордаж, когда мог.
      Прибрежные скалы, мимо которых они проплывали, образовывали изящные арки, остроконечные башни и причудливой формы островки. На картах Пендера этот опасный участок обозначался просто как "неисследованный". Они совсем прижались к берегу, "Кинжал" держался намного дальше.
      - Он выбрал этот курс, чтобы в случае чего улизнуть в открытое море, или просто боится напороться на рифы? - пробормотал Пендер себе под нос.
      - Каковы теперь наши шансы? - спросила Таллия.
      - Груз мы потеряли, а он стоил больше, чем наша "Девчонка". Но Горст все еще надеется заполучить лодку и жестоко отомстить нам за то, что вернется без добычи.
      - Да, у крандорских пиратов плохая репутация. Но если нам суждено погибнуть, так давайте преподадим им урок, которого они никогда не забудут.
      - Нас всего восемь, - сказал Оссейон. - А их по меньшей мере двадцать.
      - У меня есть идея! - воскликнул Пендер. - Если вы согласитесь ее поддержать.
      - Непременно, - ответила Таллия. - Что ты придумал?
      - Если мы развернемся здесь, то потеряем скорость и "Кинжал" двинется нам наперерез. Однако впереди я вижу гряду выступающих из воды скал и островов, а между ними узкий пролив. Если пройдем его, то рифы на несколько минут скроют нас от врагов, может, этого времени и хватит, чтобы повернуть на Ророс. И тогда посмотрим, кто быстрее.
      - Я, конечно, не моряк, Пендер, но не упустим ли мы ветер, если поплывем между островами?
      - Я хочу поменять галс и отойти подальше от берега, а затем проскочить между двумя рифами. Так как Горст находится дальше от берега, чем мы, ему будет трудно повторить наш маневр - вон те скалы преградят ему путь. И ему останется лишь гадать, намерены ли мы следовать дальше в Твиссел или повернуть в Ророс!
      - А что если он угадает?
      - Тогда нам конец! Эй, Растибл, подойдите-ка сюда. - Они сменили галс, и "Девчонка", поймав бриз, немного оторвалась от "Кинжала". Тогда Горст тоже изменил курс, повернув в сторону открытого моря в надежде поймать более сильный ветер. Впереди виднелась группа скалистых островов, а с правой стороны два острова побольше с плоскими верхушками, покрытыми кустарником. Сзади них тоже была гряда рифов.
      "Девчонка" вошла в пролив между островами и с попутным ветром двинулась вперед, Таллия побежала на корму посмотреть, как поведут себя пираты. Они тоже повернули, продолжая держаться подальше от скопления островов.
      Теперь вся команда думала об одном и том же, их судьба зависела от того, каким будет следующий маневр Горста. Таллия поняла, что идея Пендера совсем недурна. Они двинулись между двух островов, за ними скалистый берег резко поворачивал к югу; это был кратчайший путь до Твиссела, если только они не застрянут в проливе. Бель Горст должен был встревожиться, он понимал, что если они пройдут этот участок первыми, то у них появится время развернуться или, поймав попутный ветер, они сразу оторвутся от него, пока он будет делать круг, обходя острова, или попытается лавировать между ними.
      - Что делает Бель Горст? - закричал Пендер. Он круто повернул и направил судно между большими островами. Ветер надул паруса, и лодка начала набирать скорость.
      - Разворачивается, - прокричал в ответ Растибл. Пендер разразился проклятиями, и у Таллии упало сердце.
      - Теперь он движется к берегу с другой стороны, прямо нам наперерез.
      Пендер издал стон. Положение у них было незавидное, тем более что, когда они оказались с подветренной стороны, паруса повисли и лодку стало относить к берегу. Они оказались в опасной близости от скал. Оссейон и Растибл уже приготовили шесты, чтобы отталкивать лодку. "Девчонка" двигалась убийственно медленно, ветра все не было.
      - Я думал, здесь достаточно сильное течение, чтобы нас протащить, мрачно сказал Пендер.
      - Около скалы дует легкий бриз, - крикнул Растибл с верха мачты. За добрых несколько сот футов от них вода была покрыта легкой рябью.
      - Скорее! - закричал Пендер. - Спускайте на воду шлюпку, привяжите ее за трос к носу лодки. Оссейон - в шлюпку. Ты тоже, Агрис, - крикнул он самому здоровому матросу.
      Через минуту шлюпка уже была в воде и двое дюжих молодцов сидели на веслах.
      - Гребите что есть сил, - ревел Пендер. - Или мы все покойники.
      "Девчонка" заскользила к покрытой рябью полоске воды. И в этот самый миг в восточном конце пролива показался "Кинжал", стремительно летевший с попутным ветром.
      - Проклятье! - выругался Пендер и смолк. Ситуация была безвыходной.
      29
      ГЕНИАЛЬНЫЙ ПЛАН
      - Можешь создать какую-нибудь иллюзию? - с надеждой спросил Пендер у Таллии. - А еще лучше поднять ветер?
      - Изменение погоды один из самых трудных видов Тайного Искусства, ответила она. - Оно наиболее непредсказуемо, как сама погода. Я никогда этим не занималась. Но даже Феламора не смогла бы спрятать "Девчонку" в море в такой ясный, солнечный день, как сегодня.
      "Кинжал" быстро терял скорость, однако казалось, что он запросто их догонит, еще до того, как Оссейон и Агрис, работавшие веслами, словно рабы на галерах, успеют оттащить "Девчонку" к скалам. Они молча наблюдали за приближением врага. Прошел час, никогда еще время не тянулось для Таллии медленнее.
      Пиратское судно было так близко, что они уже отчетливо видели смуглое лицо Бель Горста и слышали выкрики и хохот команды.
      - Я этого не вынесу, - сказал Пендер, ударяя кулаком по мачте.
      - У нас есть на борту смола? - неожиданно спросила Таллия.
      - Баррель или два, если только вы не выбросили ее вместе с балластом.
      - Нет, смолу мы не выбрасывали.
      Капитан пристально посмотрел на нее, и внезапно его лицо расплылось в улыбке.
      - Растибл, тащи на палубу смолу.
      Через минуту появился Растибл с бочкой на плечах.
      - Приготовьте для меня несколько стрел и ящик углей из камбуза, попросила Таллия с закрытыми глазами: она старалась сконцентрироваться.
      Таллия сидела на палубе скрестив ноги, она собирала отдельные части иллюзии в единое целое. Никто не произносил ни слова, команда тревожно следила за приближающимся кораблем.
      Неожиданно Таллия открыла глаза.
      - Лук! - выдохнула она. Принесли длинный лук. Она несколько раз попробовала натянуть тетиву и кивнула. - Стрелу! - Ей подали стрелу. Она взвесила ее, затем одним пальцем намазала наконечник смолой и поднесла к горящему угольку - стрела загорелась. Таллия встала к лееру, натянула тетиву и целилась до тех пор, пока огонь не начал подбираться к дереву. Тогда она выстрелила. Стрела, описав в воздухе дугу, попала в парус вражеского корабля чуть выше гика. Там вспыхнуло пламя. Таллия бросила лук Растиблу, приказав продолжать стрельбу. А сама начала шептать заклинания.
      Парус тлел, время от времени показывались небольшие язычки пламени, стрела Растибла проделала еще одну дыру, и вдруг весь парус превратился в пылающий факел. Огонь перекинулся на другие паруса. Моряки "Кинжала" бросились к бортам, Таллия взмахнула рукой, и загорелась рубка. Несколько человек прыгнули за борт. Бель Горст носился с ведрами воды, пытаясь потушить пожар.
      Таллия внезапно упала на палубу, иллюзия исчезла. Один из парусов действительно горел, но только один. Все как зачарованные смотрели на огонь, никто не двигался.
      - Эй! - крикнул из шлюпки Оссейон. - Что вы там делаете? Можно плыть!
      Никто не заметил, как гребцы вытащили "Девчонку" из зоны мертвого штиля. Паруса всколыхнулись и начали надуваться. Еще до того как Пендер успел отдать команду, все уже были на местах. Оссейон и Агрис поднялись на борт, пот стекал с них ручьями, словно они только что искупались.
      - Никогда еще так не греб, - выдохнул Оссейон, вылив на себя ведро воды.
      Пожар на "Кинжале" потушили. В главном парусе зияла дыра, некоторые канаты обгорели, но остальные паруса остались целехоньки. Разбушевавшееся пламя было просто иллюзией.
      Бель Горст с холодной яростью наблюдал за починкой парусов, нещадно погоняя своих матросов. Но пиратская шхуна сама попала в полосу штиля, и Бель Горсту оставалось лишь беспомощно смотреть на удаляющуюся "Девчонку". Лодка быстро набирала скорость и под прикрытием островов повернула назад к Роросу.
      Только теперь они смогли позаботиться о Таллии, которая все еще лежала на палубе в глубоком обмороке. Оссейон поднял ее и перенес с палящего солнца в тень. До Ророса они добрались незадолго до рассвета, причалили к берегу, выставили вахтенных и проспали весь день напролет. Вечером, когда все собрались за ужином, Пендер сказал:
      - Я разорен. - (Эйфория прошла, уступив место отчаянию.) - Я вложил все деньги в эту авантюру с ртутью, все до последнего гринта! - Поерзав на стуле, Пендер отставил тарелку - он не мог даже есть.
      - Думаю, у нас осталась одна капсула, - сказала Таллия.
      - Это не покроет убытков, тем более что у нас нет ни провианта, ни якоря.
      - Давай продадим ртуть, пополним запасы и возьмем новый груз.
      - Теперь меня никто не наймет. Бель Горст нас отметил, так что ни один купец на это не отважится. Разорен! Я разорен! - Он совсем ссутулился и выглядел ужасно несчастным.
      - Пендер, я уверена, мы...
      - Не заговаривайте со мной, я не могу думать! Оставьте меня одного! Он сошел с корабля и побрел вверх по улочке.
      Таллия проводила его взглядом, затем обратилась к Оссейону и Растиблу:
      - Ну так что мы будем делать с Бель Горстом?
      - Делать? - переспросил Растибл, облизывая потрескавшиеся губы. - Сами мы ничего не можем предпринять, мы ведь не бандиты. Давай обратимся к властям.
      - Я уверена, что они все подкуплены! - сказала Таллия. - Бель Горст остался в дураках и будет мстить. Как только мы выйдем из порта, он пустится за нами в погоню.
      Они проговорили полночи, но так ничего и не придумали. Когда Таллия проснулась на рассвете, Пендера все еще не было.
      - Наверное, напился и остался ночевать в гостинице, - предположил Оссейон, сворачивая свою подвесную койку.
      - Возможно! Было ясно, куда он вчера пошел.
      Тем не менее Таллия беспокоилась и после завтрака отправилась на поиски.
      В первой же таверне она узнала, что случилось.
      - Твой приятель был так пьян, что не держался на ногах, - сообщил хозяин, маленький, походивший на гнома человечек, и захихикал. - Бедняга был ужасно чем-то расстроен, словно лишился последней надежды. Хорошо еще, что друзья его не оставили.
      - Друзья? - спросила Таллия, боясь выдать свою тревогу. - Кто такие?
      - Друзья, о которых только можно мечтать, - ухмыльнулся гном. Могущественные друзья, во главе с самим Ариндой Бель Горстом!
      - И Пендер пошел с ними? - спросила она, стараясь говорить как можно равнодушнее.
      - Вчера он ушел бы с самим дьяволом, если бы тот подставил ему плечо.
      - Где я могу найти Бель Горста? - спросила Таллия.
      - Ты ведь не из нашего города, да? - спросил хозяин таверны, понимающе подмигнув.
      - Я родилась в Роросе, но не была здесь уже много лет.
      - Так я и понял. Никто из местных не задал бы такого вопроса!
      - Ну а я задала, - сказала Таллия, стараясь побороть нараставшее раздражение.
      - Он живет на собственном острове, называемом Скала Браггарда, что находится у выхода из гавани, напротив бойни.
      "Самое подходящее место", - подумала Таллия, уходя из таверны.
      Пендер проснулся в тесной каморке со спертым зловонным воздухом. Несмотря на выпитое вино, он ясно помнил все события прошлой ночи: бутыль за бутылью глушил он дешевое пойло, стараясь залить свое отчаяние. Винные пары совершенно затуманили ему голову. Потом пришли какие-то дружелюбные моряки, помогли ему выйти из таверны; мелькнуло смуглое улыбающееся лицо Бель Горста. Потом они спустились к причалу и сели в лодку.
      Пендер был не глуп и сознавал, что пират вот-вот появится, будет издеваться и убьет свою жертву каким-нибудь зверским способом, чтобы отомстить.
      Приблизительно через час после того, как Пендер проснулся, лязгнула задвижка и дверь отворилась. В каморку проскользнула миниатюрная фигурка. Он разглядел смуглую темноволосую девчушку, одетую в поношенные короткие штанишки и тунику.
      - Гариш ха! Плогит! - произнесла она.
      - Я не понимаю твоего языка, - буркнул Пендер, осторожно садясь. Его голова раскалывалась от боли.
      Девочка перешла на общепринятый язык запада.
      - Я сказала "Доброго тебе утра". - Она держала в руках деревянную миску с какой-то серой массой, похожей на разваренную кашу, от которой противно пахло несвежей рыбой. Несмотря на свой вечный голод, Пендер не решился отведать этого варева.
      - Что это?
      - Вареные потроха, - ответила девчушка, удивленная его равнодушием.
      - Можешь съесть сама, я не голоден. - Они внимательно осматривали друг друга.
      - Что ты здесь делаешь? - поинтересовался Пендер. - Ты рабыня?
      Девочка принялась с аппетитом завтракать, доставая потроха из миски руками.
      - Конечно нет, - сказала она с набитым ртом. - Мой папа и я водоносы.
      Она произнесла слово "водоносы" с такой гордостью, будто они были мастера-летописцы, хотя такая черная работа чрезвычайно низко оплачивалась и была немногим лучше рабства.
      - Тебе не страшно жить на острове вместе со свирепыми пиратами?
      - Никто во всем Крандоре не обидит ребенка, - убежденно ответила она.
      - А меня ты не боишься? - спросил Пендер. - Ведь я не из Крандора, а из Туркада, который находится на другом краю света. - Он встал, стараясь не обращать внимание на боль, пульсировавшую в висках.
      Девочка продолжала спокойно есть. Зловоние в комнате было невыносимым.
      - Сразу видно, что вы добрый человек. К тому же за дверью стоят стражники, - резонно ответила она.
      Пендер снова опустился на койку.
      - Зачем ты пришла? И как тебя зовут? - спросил он.
      - Твиллим. Меня прислали сюда, чтобы я с тобой подружилась и узнала, кто ты, - искренне ответила она, глядя на Пендера большими карими глазами.
      - Я этого не скрываю, - сказал он. - Мое имя Пендер, я капитан из Туркада, от случая к случаю занимаюсь торговлей.
      - А зачем ты задавал в таможне вопросы?
      - Я ищу одного моряка по имени Джевандер, семь лет назад он отплыл на одном судне из Туркада.
      - А зачем он тебе? - спросила она, облизывая пальцы.
      - Его дочь, девочка примерно твоего возраста, попросила меня его разыскать.
      - Я никого здесь с таким именем не знаю.
      - Это случилось давно. Но я обещал расспрашивать о нем во всех портах.
      - Мне разрешено отвечать на вопросы, - объявила она, вставая.
      - Что со мной сделают? - спросил Пендер.
      - Боюсь, когда вернется Бель Горст, они будут тебя пытать, чтобы узнать правду, - ответила она. - Мне жаль тебя, ты мне очень понравился, Пендер.
      Она вышла, забрав миску, и дверь снова заперли. Весь день Пендер провел парализованный ужасом. Он страшно боялся боли, в глубине души он всегда сознавал, что трусоват. Он наглядно представил себе, какие пытки выдумает Бель Горст, ибо был наслышан о жестокости пиратов.
      Дверь распахнулась снова только на следующий день, и за ней стоял сам Бель Горст. Высокий, стройный, с темными до плеч волосами, его тонкий орлиный нос странно контрастировал с алыми пухлыми губами, в одной руке он держал плеть.
      - Выходи, капитан, - сказал он, снимая с него кандалы. - Хочу показать костер, который я приготовил. Потом приглашаю тебя пообедать со мной. Думаю, это будет твоя последняя трапеза.
      Пендер вышел, его то и дело подталкивали, тыча в спину ножом. Лицо капитана покрылось испариной. Он умрет как трус.
      У Таллии был тяжелый день, ей пришлось поднять все свои связи, чтобы собрать информацию о Бель Горсте и о том, как ему удается безнаказанно пиратствовать. Она вернулась на лодку лишь к полуночи. Оссейон и Растибл нервно ходили взад и вперед по палубе, не зная, что предпринять.
      - Я уже начал думать, что он забрал и тебя тоже, - сказал Оссейон, с облегчением улыбаясь.
      Она тоже улыбнулась в ответ.
      - Я стала осмотрительней после того случая прошлой зимой, - сказала она, вспоминая Ганпорт. - Если плита еще горячая, налей мне, пожалуйста, кофе.
      Растибл спустился вниз в маленький камбуз. Таллия села в шезлонг, чтобы снять сандалии. Ночь была душной. За городом над горами вспыхивали молнии, можно было расслышать далекие раскаты грома.
      - Я говорила с тетей Дакией, - начала Таллия. - Когда сталкиваешься с коррупцией, защиты лучше всего искать у влиятельной родни. Здесь эта зараза распространилась повсюду, возможно, к этому причастны даже самые высокие чиновники. - Оссейон продолжал мерить шагами палубу, едва ли вникая в то, что она говорила. - Что случилось? - спросила она.
      - Потом объясню, сначала закончи.
      - Бель Горст богат и пользуется большим влиянием, он подкупил и таможню, и полицию. Выдвигать обвинение против него имеет смысл только в том случае, если мы будем располагать неопровержимыми доказательствами. Иначе тетя не сможет ничего сделать.
      - Что ж, придется действовать самим. Что ты разузнала о его острове?
      Растибл поднялся с кофейником и тремя кружками. Таллия развернула карту бухты Ророса.
      - Остров окружают мангровые заросли, кишащие змеями. Там у Бель Горста большой загородный дом, а также помещение для рабов, склады и сторожевая башня.
      Луна выглянула сквозь рваные грозовые тучи, поднялся ветер.
      - Я тоже кое-что разузнал, - сказал Оссейон. - В этом порту был зарегистрирован корабль под названием "Стилет", но он не заходил в гавань уже несколько лет. Человек, сообщивший мне это, думает, что его продали в одном из портов. За ним закрепилась дурная слава.
      Таллия подняла на него глаза:
      - Насколько дурная?
      Оссейон больше не мог сдерживаться.
      - Такая же, как за "Кинжалом"! - выпалил он. - У них один владелец!
      - Теперь мы знаем, кого расспрашивать об отце Лилисы, но подозреваю, что добрых вестей мы не услышим. Бель Горст - настоящее чудовище. Бедная малышка! Но разговоры в сторону. Давайте подойдем поближе к Скале Браггарда.
      Они поплыли к выходу из гавани, осторожно лавируя между буями, обозначающими фарватер. На левом берегу возвышались массивные постройки, освещенные яркими фонарями. Ветер донес до них смрадное зловоние - запах разлагающейся крови и потрохов.
      - Что это там у них? - спросил Растибл, морщась. Послышался раскат грома, и сразу же полил дождь.
      - Это бойня, - ответила Таллия. - Отходы они сбрасывают прямо в море, так что я не советую тебе даже пальца совать в воду.
      Они обошли остров вокруг; ночью во время дождя можно было не опасаться, что их заметят. "Кинжал" был пришвартован к длинному причалу, уходившему в мангровые заросли. С другой стороны острова они заметили причал поменьше.
      - Других путей через мангровый лес нет, - сказала Таллия.
      Они отошли подальше, так чтобы их не было видно с острова, и стали размышлять.
      - Для такого предприятия нужна целая армия, - задумчиво произнесла Таллия. - Но так как армии у нас нет...
      - Мне все это не нравится, - перебил ее Оссейон. - Но если кто-то должен идти в разведку, то лучше это буду я.
      - Здесь, прежде всего, нужна хитрость, возможно, даже придется применить Тайное Искусство. Главное - действовать обдуманно. Тем более они скорее всего нас поджидают. Честно говоря, ты не очень подходишь на роль шпиона, ты слишком большой и громкий. У меня есть идея! Я переоденусь в матросскую робу. Высажусь до рассвета на маленьком причале, проберусь через мангровые заросли и осмотрю остров.
      - Довольно рискованный план, - сказал Растибл.
      - У тебя есть идеи получше?
      Они договорились о времени, месте и условных сигналах, затем Оссейон отвез Таллию к причалу. Она помахала ему и скрылась в тумане.
      День тянулся медленно. Наконец пришла пора ехать за Таллией, но в условленное время она не появилась.
      - Скорее всего они ее схватили, - предположил Растибл, когда стало ясно, что Таллия не придет.
      - Я пойду за ней, - сказал Оссейон. - Жаль, что нельзя прихватить парочку крокодилов, чтобы подбросить их в спальню Бель Горста.
      - Вот бы он попрыгал, - рассмеялся Растибл. - Их тут тысячи, особенно у берега, где сбрасывают отходы с бойни. Даже охраны не требуется.
      - Дай подумать, - прервал его Оссейон. - А не попробовать ли потопить "Кинжал" прямо у причала?
      Растибл покачал головой:
      - Его слишком хорошо стерегут. На борту все время находятся несколько человек, они готовы отплыть в любую минуту.
      - Может, мы слишком много на себя берем?
      - Это точно, - простонал Растибл.
      - У меня появилась идея, - сказал Оссейон через несколько минут.
      - Все равно не сработает, - мрачно ответил Растибл. Облокотясь на леера, он вглядывался в темные контуры острова. - Мы ничем им не поможем.
      - Я не представляю, как буду объяснять все это Мендарку, - сказал Оссейон. - Оставайся здесь и продолжай наблюдать. Я должен кое-куда сплавать. Агрис, помоги мне.
      - Куда ты собрался? - спросил Растибл.
      - Скажу, если все получится!
      Они поплыли к другому берегу бухты.
      Здания бойни были ярко освещены. Во время праздника работа здесь не прекращалась даже ночью. Оссейон высадился на берег и, пробираясь между грудами туш и потрохов, пошел к зданию искать распорядителя. Они быстро сторговались, и Оссейон вернулся с двумя бочонками требухи. Они привязали их к корме шлюпки и стали грести в сторону острова, на поводе за ними тянулся кровавый след.
      - Сколько времени? - шепотом спросил Агрис.
      - До рассвета еще несколько часов.
      Тихо высадившись на маленький причал, Оссейон подкрался к полусонному стражу и расправился с ним без единого звука. В темноте он принялся тихонько звать Таллию, но никто не откликался. Тогда вместе с Агрисом они взвалили на плечи по бочонку и поднялись к дому. Двери из-за духоты были открыты. Вход никто не охранял.
      Оссейон вывалил потроха прямо у порога. Поднялось страшное зловоние. Внутренности из второго бочонка они вытряхивали постепенно, так что от причала до дома образовалась кровавая дорожка. А остатки бросили в воду. Море закипело, в лунном свете вспыхивали глаза рептилий, рвущих добычу мощными челюстями.
      Вдруг один крокодил быстро поплыл через мангровые заросли к берегу, остальные последовали его примеру, заполонив весь причал. Уже через несколько минут стало казаться, что по тропе, ведущей к хозяйской вилле, течет целая река.
      Оссейон и Агрис поплыли назад к лодке, и Оссейон рассказал о своих подвигах.
      - Все, я поплыл за Таллией, - произнес он, садясь в шлюпку.
      - Тебе лучше поторопиться, - предупредил Растибл. - Этот негодяй быстро справится с крокодилами. Подожди! - внезапно воскликнул он. - Как ты собираешься высаживаться на маленький причал?
      Наступила долгая пауза.
      - Придется высаживаться на другом, - ответил Оссейон, несколько растерявшись.
      - Вам не проскользнуть незамеченными мимо "Кинжала", - закричал Растибл, дергая себя за волосы. - Почему ты не сказал мне о своей идее раньше?
      Оссейон выругался.
      - Все оказалось сложнее, чем я думал. Придется вначале захватить "Кинжал".
      - Ты в своем уме?! - воскликнул Растибл. - Я же никогда не держал в руках оружия.
      30
      КРОКОДИЛИЙ ПИР
      Таллия высадилась на маленьком причале и пошла вперед по узким мосткам. Каждый раз, когда под ногой скрипели доски, у Таллии замирало сердце. Тут и там при свете выглядывающей из-за облаков луны в зарослях вспыхивали зеленые глаза крокодилов. Любой из них мог бы без труда проглотить ребенка. Самая большая рептилия, шевеля огромным хвостом, ползла за Таллией, не спуская с нее глаз.
      Таллия залезла на мангровое дерево - это был единственный безопасный способ достичь берега, тем более что на другом конце причала дежурил часовой. Она карабкалась все выше, пока ее совершенно не скрыла густая листва. Крокодилы внизу не шевелились, но, когда взошло солнце, Таллия обнаружила, что за ней наблюдают несколько пар глаз в надежде на хороший завтрак.
      Когда окончательно рассвело, она приблизилась к берегу, перебираясь с дерева на дерево. Теперь ей была видна большая часть острова, представлявшего собой пологий холм, поросший зеленой травкой. Неподалеку от окружавших остров мангровых зарослей стояли бараки и склады, на вершине холма посреди деревьев возвышался просторный дом. Таллия ерзала на своей ветке. Прошел день, а она так и не узнала, где они держали Пендера. Таллия достала свой обед, но случайно уронила вниз хлеб с сыром, и прежде, чем она успела их поднять, на сандвич накинулось несколько десятков крабов.
      Очевидно, сегодня у островитян был выходной, несколько моряков гоняли мяч на лужайке. Время от времени мимо нее проходили стражники, но, казалось, те и другие были вполне довольны жизнью на Скале Браггарда. А она ждала какого-нибудь раба или батрака, которые охотно сообщили бы ей сведения о Пендере, чтобы навредить Бель Горсту.
      Позже несколько рабов стали раскладывать посредине лужайки костер. Надзиратель то и дело на них покрикивал, тут же стояли еще два охранника, и потому расспросить рабов было невозможно. Другие рабы, таскавшие бочки и ящики от склада к хозяйскому дому, иногда проходили неподалеку от ее укрытия, но, как только Таллия собиралась заговорить с кем-нибудь из них, тут же подходил охранник.
      К вечеру Таллия страшно проголодалась. Она приметила, что корни мангровых деревьев облеплены ракушками. Выбрав момент, когда никого не было поблизости, она спустилась вниз, оторвала несколько корней и снова вернулась в свое укрытие.
      Время тянулось медленно. Она вскрыла раковины ножом и съела устриц одну за другой. Они были сочные и мясистые, но с каким-то необычным привкусом. Влажность повышалась. Таллии стало казаться, что она уже видела каждого жителя острова не меньше дюжины раз. Наконец игроки ушли.
      В сумерках она увидела маленького человечка, выходившего со склада согнувшись под тяжестью мешка. Он казался измученным и несчастным. "Может, этот будет говорить", - решила Таллия. Она потянулась вперед, ветка под ней закачалась. Крокодил, поджидавший внизу, шевельнул своим огромным хвостом и зевнул, обнажив жуткие зубы. Она спрыгнула на землю подальше от рептилии, надвинула на глаза шапку и пошла вдоль берега.
      Таллия догнала человека с мешком, направлявшегося к сараям. Он искоса взглянул на нее из-под широкополой шляпы и быстро опустил глаза.
      - Мне нужно поговорить с тобой, - сказала Таллия. Он ускорил шаг, сгибаясь под своей ношей.
      - Оставь меня, или это плохо кончится для нас обоих. Возвращайся туда, откуда приехала.
      - Как ты понял, что я не местная?
      - Ты не носишь ошейника. - Его горло сдавливало стальное кольцо с красным камнем впереди. - Хуже нет, чем заговорить с кем-нибудь из приезжих. И для тебя тоже это очень опасно. В этом году крокодилы уже трижды ужинали шпионами.
      Они дошли до сарая. Спутник Таллии поднял мешок над головой, стараясь водрузить его на верх кучи таких же мешков.
      - Я не из полиции. Я ищу друга.
      - Если у тебя есть друзья здесь, так иди и расспроси их и не мешай мне работать.
      Он попытался протиснуться мимо нее к выходу, но Таллия преградила ему путь.
      - Послушай! - торопливо прошептала она. - Бель Горст захватил моего друга прошлой ночью. Такой толстяк по имени Пендер. - Она наскоро описала его внешность. - Он здесь?
      - Наверняка, - ответил человек. - Правда, я не видел никаких чужаков, кроме тебя, но слышал разговоры о казни, которая должна состояться завтра. Я сам все утро носил дрова для костра.
      Он снова сделал попытку пройти. Таллия хотела его удержать, но он оказался необыкновенно сильным и вырвался. Ей пришлось сбить его с ног, они вместе повалились на пол, и тут с его головы слетела шляпа. В сгущавшихся сумерках заблестели серебристые волосы.
      По спине Таллии пробежали мурашки. Она вгляделась в лицо незнакомца. Волосы цвета платины, удлиненное лицо, острый подбородок, - теперь у нее уже не осталось сомнений. Долгие поиски были окончены.
      Он встал и снова поднял свою ношу.
      - Я приехала из далекого Туркада и всюду искала тебя, Джеви, - тихо произнесла она.
      Он выронил мешок, тот лопнул с одной стороны, и на грязный пол посыпались сушеные груши.
      - Кто ты? Меня уже много лет никто не называл так. - Его била дрожь, казалось, он вот-вот упадет.
      - Лилиса просила разыскать тебя, - ответила Таллия. - Твоя дочь.
      - Лилиса! - воскликнул Джевандер. Из его глаз хлынул поток слез. Он кинулся к Таллии и встряхнул ее за плечи. - Лилиса жива? Говори скорей!
      - Жива и здорова, - ответила Таллия. - Она расспрашивает о тебе каждого встречного. Твоя дочь никогда не оставляла надежды на то, что увидит тебя снова.
      Внезапно Джеви вспыхнул и разжал руки:
      - Простите, надеюсь, я не причинил вам боли.
      Он затворил дверь и опустился на мешок. Груши зашуршали.
      - Лилиса! - снова вздохнул он. - Каждый день, который я провел вдали от своей дочери, был для меня мукой. Но я ничего не мог сделать. - Он поднял глаза на Таллию. - В тот единственный раз, когда у меня была возможность, я искал ее по всему Туркаду, но это все равно что искать ракушку на морском берегу. Я подумал, что она умерла. Потом меня забрали. - Внезапно в его глазах вспыхнула надежда. - Она в Роросе?
      Таллии жаль было его разочаровывать.
      - Увы, Лилиса очень далеко отсюда, в Зиле. О ней заботится смотритель библиотеки Надирил.
      - У нее могущественные друзья! - удивленно воскликнул Джевандер.
      - Я отвезла ее туда прошлой зимой, - сказала Таллия. - До этого она жила на улице. Лилисе пришлось трудно, но она мужественно переносила все испытания.
      - Лилиса была моей единственной радостью в жизни, после смерти Гразили, - сказал он. В его глазах стояли слезы. - Если бы отсюда только можно было выбраться. Но Бель Горст - сущий дьявол, от него не убежишь. Ведь он колдун.
      - Правда? - спросила Таллия. - Это интересно. Так, значит, он удерживает вас здесь с помощью колдовства? Но все равно не нужно отчаиваться. Когда стемнеет, за мной придет лодка.
      Джевандер указал на железный ошейник:
      - Нас всех запирают на ночь в бараке за складом. Теперь, когда я знаю, что Лилиса жива, ничто не может удержать меня здесь. Но на мне обруч! Каждый из нас носит такой ошейник, и он убьет нас, если мы попытаемся бежать. Существует лишь один путь покинуть этот остров - умереть.
      - Я ведь тоже кое-что смыслю в колдовстве, как вы это называете, сказала Таллия. - Дай-ка мне взглянуть. - Она притянула Джевандера к себе и провела пальцами по стальному обручу и гранату. Это был дешевый камень с трещиной посредине. Джевандер вздрогнул, когда Таллия коснулась его воспаленной шеи.
      - Не бойся, - сказала она. - Я больше смыслю в Тайном Искусстве, чем Бель Горст, - во всяком случае, если он не смог придумать ничего похитрее.
      - Мне пора, я уже и так задержался здесь слишком долго, - безнадежно сказал Джевандер.
      - Тогда иди скорее, пока не поздно, - ответила Таллия. Но Джеви не мог заставить себя уйти, он все расспрашивал и расспрашивал о Лилисе, впитывая каждое слово Таллии. Вскоре до них донеслись голоса - кто-то разговаривал снаружи, и Джеви выскользнул за дверь.
      Таллия забросила наверх забытый им мешок и скрылась в мангровых зарослях. Как только окончательно стемнело, она стала пробираться по деревьям обратно к причалу. Однако в том самом месте, где она могла спуститься, стоял стражник, еще двое разговаривали неподалеку. Время шло, но делать было нечего: если она нападет на солдат, то на всем острове поднимется тревога. Она снова скрылась в ветвях и стала ждать.
      Наконец двое стражников ушли, третий удалился вслед за ними. Таллия спрыгнула на мостки и двинулась к концу причала. Прошло уже несколько часов после условленного времени, но она надеялась, что Оссейон ее дождется. Внезапно она ощутила острую боль в желудке, однако вскоре приступ прошел. В конце причала горел фонарь, она подала им сигнал, но ответа не последовало. И прежде чем Таллия успела сдвинуться с места, послышались шаги стражника. Она перелезла через перила и повисла с другой стороны. В темноте и тумане он мог ее и не заметить.
      Стражник остановился в нескольких шагах от Таллии, облокотившись на перила. Он жевал гатт, своеобразную пастилу из древесной смолы, имбиря и гвоздики. До нее донесся запах пряностей.
      Стражник не шевелился. Если бы он перегнулся через перила, то непременно заметил бы ее. Руки Таллии начали болеть, к тому же она боялась копошившихся внизу чудовищ. Внезапно приступ повторился, желудок пронзила острая боль.
      Она сконцентрировалась, пытаясь заставить стражника отойти. Подобные мысленные приказы были весьма ненадежным способом - многие люди не поддавались внушению. "Иди в конец причала", - произнесла она про себя.
      Стражник буквально подпрыгнул на месте, завертев головой в разные стороны. Должно быть, он в какой-то мере владел Тайным Искусством. Она попыталась снова, более настойчиво, и мгновенно почувствовала острую боль в глазах. У этого парня был настоящий талант. Он ставил защиту против ее мысленных приказов, даже не сознавая угрозы.
      Таллия ощутила спазмы в желудке, и ее вырвало. Эти проклятые устрицы! Руки начали слабеть, сандалия соскользнула с края мостков. Стражник сделал три шага к концу причала.
      В темноте она не видела выражение его лица, но чувствовала напряжение. Бель Горст любил приходить с неожиданной проверкой.
      - Это ты, Клари? - спросил стражник.
      Мысли путались у Таллии в голове. Она вылезла из-за перил как раз в тот момент, когда стражник обернулся.
      - Эй! - воскликнул он, хватаясь за кинжал.
      Она попыталась сбить юношу с ног, но поскользнулась на мокрых досках и лишь легонько толкнула его плечом в грудь. Он схватил ее за волосы и пнул коленом в живот. Таллия упала на спину. Стражник натренированным движением хотел было наступить ей на горло, но у нее хватило сил увернуться. Таллия вскочила на ноги, понимая, что если она не убьет его, то ей конец.
      Стражник бросился на нее с кинжалом, но Таллия схватила его за руку и швырнула через бедро с такой силой, что тело стражника проломило перила и полетело в море. Посмотрев туда, Таллия увидела, как сверкнули желтые глаза, затем раздался короткий всплеск, и снова наступила тишина. Все было кончено.
      Таллии становилось все хуже. Она перегнулась через перила и очистила желудок, затем ополоснула лицо и легла на причал. Драгоценное время шло. Каждую минуту могли прийти стражники, но ей было не заставить себя подняться.
      Она посмотрела на небо, сквозь рваные тучи проглядывала туманность Скорпиона. Было уже очень поздно, а ей нисколько не становилось лучше.
      Наконец Таллия добралась до барака работников. На ночь он запирался, но поблизости стоял лишь один стражник. Он был настолько рассеянным, что Таллия, несмотря на свое состояние, с легкостью расправилась с ним. Через мгновение она уже открыла дверь.
      При свете фонаря она увидела внутри около сотни человек, которые скорчились, закрываясь от света. Ночные визиты Бель Горста не сулили ничего хорошего.
      - Джевандер, - тихо позвала она. Он тут же вынырнул из темноты, сжимая руками свой ошейник. - Сейчас посмотрим, что можно с этим сделать, - сказала Таллия. - Кто-нибудь еще хочет вырваться отсюда?
      - К сожалению, я почти ни с кем здесь не сошелся, - ответил Джевандер.
      - У меня есть лодка, - громко сказала Таллия, чтобы все в бараке услышали ее слова. - Если кто-нибудь желает уплыть с нами, подходите сейчас.
      Двое или трое поднялись. Остальные не двинулись с места, от страха или апатии. Таллия не удивилась: рабство быстро ломает людей.
      - Пойдемте вниз к причалу, скоро здесь будет лодка. - Во всяком случае она так надеялась.
      Когда они вышли из барака, она достала медную иглу, послюнила ее и приблизила острие к гранату на железном ошейнике. От напряжения у Таллии начали дрожать руки, наконец игла коснулась волшебного кристалла, который замыкал обруч. С зеленой вспышкой камень выпал.
      - Я свободен, - прошептал Джевандер и забросил свой ошейник в мангровые заросли. Он обнял Таллию. - Свободен! Таллия, с тобой все в порядке?
      - Не совсем, - ответила она, щурясь. В глазах у нее все начало двоиться. - Хорошо, что вас только трое.
      - Что это? - прошептал Джеви. Неподалеку от них раздавались крики, скрежет, треск разгрызаемых костей.
      - Не имею понятия, - сказала она едва слышно.
      К тому времени, когда ей удалось освободить двух других, она была слаба, как котенок. Начинало светать, на востоке небо порозовело. Перед ними открылась мерзостная картина - всюду в траве копошились крокодилы с перепачканными кровью мордами и дрались из-за кусков мяса и костей. Одна зверюга, чудовищного размера, сжимала в челюстях человека, пытаясь перекусить его пополам.
      - Это ты сделала? - удивленно спросил Джеви.
      - Кажется, мои друзья немного поторопились, - прошептала Таллия. - Ох, моя голова!
      - Вы нашли своего Пендера?
      - Нет! - простонала она.
      - Я кое-что разузнал, пока вас не было. Его держат в подвале господского дома. Я его найду, - шепнул он ей на ухо.
      - Тогда пойдем вместе. Если Пендер ранен, нам придется тащить его вдвоем.
      Они приблизились к дому. Таллия тяжело опиралась на плечо Джеви. Одна из тяжелых дверных створ была сорвана с петель, все внутри превратилось в окровавленные руины, горшки с пальмами были перевернуты, стекла разбиты, повсюду валялись обрывки одежды и куски мяса, стены в человеческий рост заляпаны кровью, на люстре висела сандалия.
      - Куда? - закричала Таллия.
      - Вниз по лестнице!
      Крокодилья морда высунулась из комнаты слева. Очевидно, это была библиотека, потому что между глаз чудовища прилип книжный листок.
      Они кинулись к лестнице. Таллия поскользнулась на ступеньке, и оба кубарем скатились вниз. Джеви обнимал Таллию, пытаясь защитить ее от ударов. Наконец они поднялись на ноги.
      В подвальном этаже никого не было. Стражники бежали. Заключенные прижались к решеткам, молча наблюдая за происходящим. Никто даже не просил выпустить его. Они прекрасно слышали все, что происходило наверху.
      Пендер сидел в самой последней камере, грустный, испуганный, с красными глазами. Таллия не знала, где могут быть ключи, а взломать замок у нее уже не было сил. Но Джеви вскоре обнаружил связку, они открыли дверь и вытащили толстяка из камеры.
      Казалось, Пендер не узнает их. Выйти из дома тоже оказалось непросто в холле у самой двери за кровавую кость дрались два крокодила. Джеви помог Таллии и Пендеру выбраться через боковое окно, и они спрыгнули прямо в кучу скошенной травы. Пендер озирался вокруг так, словно вернулся из преисподней.
      - Пендер! - воскликнула Таллия и хорошенько тряхнула его за плечи. Поднимайся! Не можем же мы тебя тащить.
      Пендер встал и оперся о стену, задыхаясь так, будто бежал всю ночь напролет.
      - Пендер! Взгляни! Это же Джеви, отец Лилисы.
      Эти слова наконец привели его в чувство. Пендер посмотрел на Джеви и широко улыбнулся, протягивая потную руку.
      - Лилиса - мой самый дорогой друг, - сказал Пендер. - Она спасла мне жизнь. Я разыскиваю тебя уже более полугода.
      Слезы навернулись на глаза Джеви, он обнял толстяка, и они расплакались вдвоем.
      - Надо выбираться отсюда, - сказала Таллия. Лужайка походила теперь на минное поле. Оставшиеся в живых островитяне забрались на крыши, среди них была и смуглая девчушка с кучерявыми волосами. Твиллим помахала Пендеру, но он ее не заметил. Таллия стала спускаться к маленькому причалу, но застыла на месте. Крокодилы заполонили все вокруг, раздирая остатки трупов и накидываясь друг на друга.
      - Оссейон! - воскликнула Таллия. - Что же ты наделал, болван!
      - Нам туда не пробраться, - сказал Джевандер.
      - Тогда пошли к главному, - предложил Пендер.
      - Растибл не узнает, что мы там, - сказала Таллия. - А кроме того, к тому причалу пришвартован "Кинжал".
      - У нас нет выбора!
      Крокодилы продолжали выбираться из воды. Скоро крыши будут единственным безопасным местом на острове. Они побежали через газон, похожий на полосу препятствий. Таллии стало совсем плохо. В это же время из дома через черный ход вырвались несколько человек и тоже устремились к большому причалу. Среди них был сам Бель Горст, правда в шелковой пижаме, с тощими ногами, он уже не казался таким грозным.
      - Что нам теперь делать? - закричал Пендер.
      - Бежать. Больше ничего не остается.
      За ними уже ползли крокодилы, отрезав все пути к отступлению. Дважды они чуть не схватили Таллию за ногу, прежде чем она успела забраться на деревянные мостки. У этого причала мангровые заросли были вырублены, так что они даже не могли спастись на деревьях. Все вокруг окутал туман. "Девчонки" не было видно. Таллия внезапно приняла отчаянное решение:
      - Давайте постараемся захватить "Кинжал"!
      Они кинулись вперед, но замерли на месте. Пираты в страхе перед освободившимися рабами подняли паруса, и внезапный порыв ветра надул их. Шхуна отчалила, с каждой минутой набирая скорость.
      Кто-то закричал, сзади к ним уже подкрадывался крокодил. Таллия попыталась создать иллюзию, чтобы заставить их повернуть судно обратно, но для этого она была слишком слаба.
      Внезапно сквозь пелену тумана показалось призрачное судно. Рулевой на "Кинжале" инстинктивно повернул штурвал, послышались команды, матросы кинулись к канатам.
      - Да это же просто иллюзия, идиот, - крикнул Бель Горст, отталкивая рулевого от штурвала, но было слишком поздно. Судно уже легло на обратный курс.
      Таллия смотрела, как "Кинжал" надвигается прямо на них, но не могла и пальцем пошевелить. Шхуна врезалась в причал и снесла добрую его половину. Все, кроме Пендера, стоявшего сзади, оказались в море. Призрачное судно исчезло. Таллия даже не была уверена, ее это иллюзия или нет.
      Таллия, с трудом шевеля руками, поплыла к разрушенному причалу, один конец которого погрузился в воду, а другой торчал в воздухе, опираясь на уцелевший столб. Раздался предсмертный вопль, возвестив о гибели одного из рабов в зубах крокодила. Таллия была смелее многих, но подобный конец ужасал ее, она едва удержалась, чтобы тоже не закричать. Пендер висел прямо над ее головой, зацепившись курткой за обломки перил. Его ноги беспомощно болтались в воздухе.
      - Не двигайся! - крикнула она, моментально забыв о собственном страхе.
      - Таллия, сюда! - раздался голос Джеви, державшегося одной рукой за опорный столб. - Залезай на причал здесь.
      Таллия посмотрела в ту сторону, куда он показывал, и поняла, что ушедшие под воду мостки образуют уклон. Она поплыла туда, чувствуя себя черепахой, которую преследует леопард. Кто-то схватил ее за ногу. Таллия рванулась, но оказалось, что она просто зацепилась за мангровый корень.
      Однако через плечо Таллия заметила догоняющего ее крокодила. Зверь разинул пасть!
      Но вот наконец причал! Она стала карабкаться наверх, то и дело соскальзывая. Крокодил был уже совсем близко. Он схватил ее за ногу, стащив с нее ботинок вместе с носком. Таллия почувствовала страшную боль в щиколотке. Она старалась залезть наверх, но не могла опираться на ногу. Крокодил сделал еще один бросок.
      Джевандер поскользнулся на краю причала и чуть сам не угодил прямо в зубы чудовищу. Таллия вскрикнула, но Джеви сумел сохранить равновесие и бросил в пасть зверю доску. Тот сжал челюсти, перекусив ее пополам.
      Таллия протянула руку, и Джевандер одним рывком вытащил ее на причал, едва не вывихнув ей плечо. Крокодил щелкнул зубами как раз там, где Таллия находилась всего мгновение назад. Она буквально повалилась на Джевандера, чуть не столкнув его в воду с другой стороны причала, где тоже было немало голодных чудовищ.
      - Сюда! - крикнул он и кинулся к неповрежденной части причала, увлекая за собой Таллию, которая уже перестала соображать. Ее босая нога распухла и была вся в крови.
      - Где же Оссейон, черт бы его побрал? - выругалась она, заметив еще одного крокодила, ползущего к ним по причалу. Они были совершенно беззащитны, ее иллюзии на рептилий не действовали. Пендер висел теперь на одном воротнике, внизу крокодил уже поджидал свою жертву.
      Джеви подсадил Таллию на сваю и сам залез следом. Она склонила голову ему на плечо, почти теряя сознание от боли. Он снова обнял ее. Внизу все кишело от крокодилов. Оставшийся в живых раб тоже сидел на свае, словно горгулья. Туман продолжал сгущаться.
      - Эге-гей! - донеслось со стороны моря.
      - Это Бель Горст! - воскликнул Джеви, вздрогнув. - Лучше я сам прыгну в пасть крокодилу, чем снова попаду к нему в лапы.
      Таллия схватила его за руку:
      - Подожди. Вспомни о Лилисе.
      В тумане было слышно, как скрипят доски.
      - Да это же "Девчонка"! - завопил Пендер. - Смотрите, там Оссейон.
      - Эй! - снова раздался крик. Крокодилы захлопнули пасти.
      - Сюда! Сюда!
      Через несколько секунд они увидели самую что ни на есть отрадную картину. Подгоняемая легким бризом, к причалу подходила "Девчонка", Растибл стоял у штурвала. Оссейон перетащил Таллию на борт. Вслед за ней перелезли Джевандер и оставшийся в живых раб. Затем они помогли освободиться Пендеру.
      - Ну и план ты придумал, Оссейон! - сказала Таллия, она до сих пор дрожала. - Ты должен был меня как-то предостеречь, я чуть не оказалась в животе у крокодила.
      - Однако мы рисковали не напрасно, - сказал Пендер. - Посмотри, кого мы нашли.
      Оссейон взглянул на невысокого мужчину и, широко улыбнувшись, сжал его в объятиях.
      - Жаль только, что "Кинжал" ушел, - произнесла Таллия сквозь сжатые зубы.
      Растибл указал куда-то в туман:
      - Разбойники не ушли далеко. На этот раз победа за нами. Мы посадили их на мель, пришлось прибегнуть к небольшой хитрости.
      Туман рассеялся настолько, что они увидели красивую шхуну, завязшую на мелководье, вокруг которой плескалось несколько десятков крокодилов.
      - Теперь он никуда не денется, потому что у них нет шлюпки. Оссейон срубил ее, пока было темно. Единственная разумная вещь, которую он сделал за прошедшие сутки. - (Оссейон смущенно улыбнулся.) - Прилив спадает, вода не поднимется так высоко еще недели две.
      - Молодцы, - сказала Таллия. - Что ж, напишем жалобу и дадим показания.
      - У него все куплены, - проворчал Пендер.
      - Моя тетя - депутат правительства, она обещала посодействовать. Никакие деньги не помогут ему отсюда выбраться. Ой, моя щиколотка!
      Оссейон осмотрел ее ногу.
      - Ходить ты пока не сможешь, - сказал он. - У тебя перелом.
      Таллия провела две недели с семьей, но мысли о Мендарке не оставляли ее, и беспокойство росло. Он попросил их быть готовыми к отплытию через пятьдесят дней, но из-за вынужденного бездействия Таллия уже не могла справиться с волнением и любопытством.
      - Я должна найти Мендарка, - сказала она.
      От купцов Ророса они получили награду за освобождение от Бель Горста. И хотя эта сумма не покрывала убытки, все же Пендер был спасен от немедленного разорения. Он вел себя очень тихо и даже не заикнулся о прибыли, которую они теряют, отправляясь на север, так что уже через два дня "Девчонка" отплыла в Стринклет. Несмотря на то что нога Таллии все еще была в гипсе, она села на лошадь и вместе с Джевандером и Оссейоном поскакала в Тар-Гаарн.
      31
      ВРАТА ФЕЛАМОРЫ
      Феламора уводила Магрету из Баннадора на северо-восток. Они миновали Файдонский лес, переправились через обмелевшую реку Сабот и повернули на запад к Дуннету, расположенному в самом центре Великого Эллюдорского леса, со всех сторон окруженного горами. Путешествие заняло около двух недель, и, хотя их путь лежал через охваченные войной земли, они благополучно добрались до цели.
      За это время они несколько раз слышали леденящие душу истории о возвращении Иггура и судьбе Второй армии.
      - Это лишнее подтверждение моих слов, - говорила Феламора. - Что ты теперь думаешь о своем возлюбленном?
      Магрета чувствовала, что оборвалась последняя нить, связывавшая ее с Иггуром. Этот человек просто чудовище, он больше ничего для нее не значил. Но что ей делать теперь?
      - Между нами все кончено, - коротко ответила Магрета. С каждым шагом она теряла уверенность в себе, ее жизнь снова превращалась в лишенное смысла существование. Все самоуважение, обретенное с таким трудом, улетучилось вместе с любовью к Иггуру. Феламора снова обрела над ней власть, и несмотря на то, что теперь ее приказы облекались в заискивающе-вежливую форму, они были все так же безапелляционны.
      - Пришли, - сказала Феламора, опускаясь на поросший мхом камень. Она вздохнула, и в этом вздохе послышалась тяжесть столетий отчаяния. - Из всех мест на Сантенаре это больше всего напоминает мне Таллалам.
      Она привела Магрету в узкое глубокое ущелье, со всех сторон защищенное неприступными горными пиками. Проникнуть сюда можно было лишь через туннель в известняке, проделанный рекой, которая в это месте становилась особенно бурной и быстрой. Единственным путем в ущелье была узкая полоска берега. Внизу в долине царил полумрак из-за густых крон росших здесь вековых деревьев. Тут было влажно, в воздухе висел туман. В дальнем конце долины шумел водопад, ледяной поток низвергался с высоты более шестисот футов. С ветвей свисали лианы, землю устилал мох. Это было излюбленное место феллемов, отдаленно напоминавшее им о родном мире. Феламора нашла его много лет назад и запомнила на такой случай, как этот.
      - Здесь так красиво, - сказала Магрета, оглядываясь вокруг.
      Феламора поднялась:
      - Это самое подходящее место для того, что я собираюсь делать, а сделать нам предстоит очень много. Как мне нужны сейчас мои люди!
      - Они все еще в Мирриладелле?
      - Да, большинство, за триста лиг отсюда. - (Мирриладелл был холодным краем озер, болот и огромных лесов с южной стороны Великих Гор.) - Но я должна призвать их сюда. Ты поможешь мне установить связь с феллемами. Сядь здесь.
      - Ты умеешь устанавливать связь? - воскликнула изумленная Магрета.
      - Это искусство принесли на Сантенар феллемы, но даже в нашем народе лишь немногие обладают подобным даром.
      - Так почему же ты сама не отправилась со мной в Фиц-Горго за Зеркалом?
      - Теперь я об этом сожалею, - угрюмо ответила Феламора.
      Первоначальный контакт между их сознаниями был установлен, тоненькая непрочная связь. Это было не лучше чем первый контакт с Караной у стен Фиц-Горго прошлой осенью. Магрета почувствовала, что это посягательство на самые сокровенные глубины ее "я", которые ей удавалось сохранить неприкосновенными все эти годы, когда Феламора довлела над ней. Ее мозг воспротивился, Магрета отползла назад.
      - Убирайся из моего сознания, - задыхаясь, произнесла она. - Будем действовать только так, как я скажу.
      Феламора медленно поднялась на ноги, сгибая пальцы. Магрета напряглась, ей хотелось убежать. Однако, что бы Феламора ни задумала, она отказалась от своего намерения и снова села.
      - Как хочешь. Сейчас важен только контакт. Давай попробуем снова, если ты готова.
      Магрета удивилась. Возможно, она сумела приобрести какую-то власть над Феламорой.
      После нескольких попыток Феламоре удалось установить приемлемую для Магреты связь, которая не узурпировала ее сознания.
      - Эллами, Эллами, - звала Феламора.
      Мировое молчание, огромное и пустое, пропитывало мозг Магреты.
      - Слишком далеко, - сказала Феламора. - Очень трудно. Эллами, Эллами, Гетрен.
      Отклика не было.
      - Нет ответа, - со вздохом произнесла Феламора несколько минут спустя.
      Она звала снова и снова. Безрезультатно! Феламора выглядела измученной.
      - Куда они запропастились? - Она обхватила ствол дерева, чтобы не повалиться навзничь. - Я чувствую слабость. Дай мне немного силы.
      Магрета ощутила, как все ее жизненные соки подступают к горлу и перетекают по связующему звену к Феламоре. Струйка превратилась в поток. У Магреты закружилась голова. На лбу выступил холодный пот.
      Она чувствовала себя сдувшимся шариком. Феламора продолжала высасывать из нее энергию. Магрета была уже на грани обморока, она упала на траву и осталась лежать.
      Наконец пришел ответ, он был очень слабым.
      - Кто зовет? - прошептал прерывистый голос. - Это ты, Феламора?
      - Да, я, - ответила она. - Приходите ко мне в Эллюдор, это на северо-запад от древнего города Туркада, на острове Мельдорин. Я нашла убежище в горах, это место называется Дуннет.
      Не было нужды говорить про лес, ведь где еще могли прятаться феллемы?
      - Почему ты не позвала нас раньше? Где ты была все это время?
      - Приходите! Приходите! Приходите быстро и тайно, - продолжала звать Феламора.
      Ответа не последовало.
      - Вы придете? - кричала она. Связь начала слабеть. - Вы придете?
      Ответа не было.
      Феламора обезумела от отчаяния.
      - Пожалуйста, Эллами! Я умоляю тебя! Вы должны прийти. - Феламора упала на землю и зарылась лицом в мох. - Позовите меня! Позовите меня завтра!
      Контакт стал исчезать, словно свет, меркнущий после захода солнца.
      - Они придут, - прошептала Феламора в изнеможении. - Должны!
      Магрета молчала. Почему они должны прийти? Ведь они выслали Феламору, когда Магрета была еще ребенком. Она не знала причины, только догадывалась, что это было как-то связано с ней и со смертью ее родителей.
      Феламора проснулась на следующее утро чрезвычайно взволнованной.
      - Что случилось? - спросила Магрета, глядя, как она не переставая ходит взад и вперед.
      - Феллемы должны позвать меня. - Она резко повернулась в другую сторону.
      К концу дня она почти не контролировала себя. Обычно такая сдержанная, она стала кусать ногти. Однако ее никто не вызвал.
      - Почему бы тебе самой еще раз не установить с ними связь? - спросила Магрета, готовя ужин.
      - Я не могу! - простонала Феламора. - Контакт на таком расстоянии невозможно возобновить так быстро.
      - Я думала... - начала Магрета.
      - Установить контакт на расстоянии одной лиги тяжело. На расстоянии двух лиг в четыре раза тяжелее. На расстоянии трех - в девять раз. Но чтобы передать сообщение кому-то на расстоянии трехсот лиг... Вычисли сама.
      Феламора никогда не была сильна в устном счете.
      - В девяносто тысяч раз, - пробормотала Магрета.
      - Вот именно! Думаю, никто еще не делал такого за всю историю трех миров. Но феллемов сотни, даже тысячи. Если они все установят между собой контакт, то смогут одолеть пространство.
      - Если захотят, - как бы невзначай обронила Магрета, чтобы уколоть ее.
      Через несколько дней они повторили попытку, но, хотя старались до полного изнеможения, ничего не было слышно.
      - Может, они скрываются от тебя, - предположила Магрета.
      Закатив глаза, чтобы скрыть слезы, Феламора прошептала:
      - Да, они поставили против меня защиту! Против своей предводительницы, которая привела их на Сантенар. Они не оставили мне выбора. Придется прибегнуть к запретным приемам.
      Она не поднималась со своего устланного мхом ложа несколько дней. Когда Магрета приходила проведать ее, Феламора только шипела:
      - Уйди! Я думаю!
      Но в один прекрасный вечер, после того как они пробыли в ущелье около недели, Феламора нарушила добровольный обет молчания.
      - Я была права, - сказала она спокойно.
      Магрета подбрасывала в костер ветки, она поддерживала огонь даже в светлое время суток, потому что это помогало отгонять мошкару. Магрета не мучилась от любопытства, но так как Феламоре надо было с кем-то поговорить, то девушке пришлось слушать.
      - Я была права, когда вступила в игру три столетия назад. Все это время меня терзали сомнения, порой мне казалось, что я напрасно поступилась своей честью, гоняясь за тенью, и совершила великое злодеяние ради несбыточной мечты.
      Магрету стало познабливать, и она придвинулась поближе к костру. Ветер шумел в кронах деревьев. Вдали грохотал водопад. Природа была равнодушна к мелочной суете людей.
      Феламора монотонно продолжала, глядя на мерцающие угольки:
      - Еще до того, как Ялкара нашла брешь в Непреодолимой Преграде и покинула Сантенар, я предполагала, что путь существует. Но я потерпела поражение, и Зеркало, хранившее этот секрет, досталось ей. - Голос Феламоры звучал так равнодушно, словно она отдавала распоряжения по поводу обеда. Но прежде чем Гетрен перенес меня в безопасное место, я успела заглянуть в Зеркало и увидела путь! Я лишилась чувств и несколько недель пролежала в беспамятстве. Но потом, когда я, снедаемая ненавистью и отчаянием, залечивала свои раны, меня осенило, что победа Ялкары была не такая уж блистательная. Ей пришлось бежать спешно, не подготовившись. Она не успела закончить свое дело, оставив в этом мире кое-что важное. И тогда у меня родился план. Я уже знала, как изготовить орудие, с помощью которого можно разрушить Преграду!
      То, что Магрета услышала, поразило ее до глубины души. Ведь на Совете уже шла речь о разрушении Преграды. И хотя это были только разговоры, она порой задумывалась о том, к каким это может привести последствиям.
      - Сначала я не была еще уверена, - продолжала Феламора. - Но после того, как я воспользовалась Зеркалом в Катадзе, я поняла, что права.
      В ее глазах промелькнуло какое-то давнее страшное воспоминание, ей явно стало не по себе, и она поспешила отвернуться.
      Так, значит, Феламора собирается разрушить Непреодолимую Преграду. Но что же тогда ожидает Сантенар? Можно ли ей в этом помогать? Однажды она говорила о Непреодолимой Преграде с Иггуром, теперь их беседа пришла ей на память.
      - Я не знаю, что произойдет после разрушения Преграды, - сказал он. - И никто не знает. Ведь мы не понимаем, что такое Преграда и как она возникла. Может, Шутдар создал ее преднамеренно и это его последнее коварное злодеяние, перед тем как он уничтожил флейту и погиб? Или Преграда возникла, когда нарушился мировой баланс. А может, во вселенной действуют еще какие-то силы, о которых мы не ведаем?
      Там были Рульк, Ялкара и Кандор - три самых могущественных человека того времени. Никогда ранее в одном месте не концентрировалось столько энергии. Может, Преграда была воздвигнута, чтобы низложить одного из них? Возникла ли она сразу или выкристаллизовывалась в течение многих недель? Этого не знал никто, но, когда феллемы и кароны решили вернуться в свои миры, путь оказался закрыт.
      - Было ли это делом рук Ялкары? - спросила Магрета. - Ведь только ей удалось покинуть наш мир.
      - Не думаю, скорее Преграда защищает нас, - сказал Иггур. - Независимо от того, была ли она создана с этой целью или нет. Вряд ли ее крушение восстановит гармонию, которая существовала до того, как Шутдар похитил флейту. Скорее, после ее крушения откроются все пути между мирами и Сантенар будет обнажен перед Бездной. Наш мир походит на деревню у подножия плотины. Когда ее прорвет, нас смоет. Ведь мы не знаем, как противостоять обитателям Бездны. И вряд ли это вообще возможно. Феламора не ведает, что творит.
      - Разрушить Преграду! - воскликнула Магрета, пробуждаясь от своих воспоминаний. - Но что станется с Сантенаром? Неужели ты обречешь на гибель мир, который так долго служил вам пристанищем?
      Щеки Феламоры вспыхнули, при свете костра они казались алыми. Она повернулась к Магрете, и, хотя ее лицо наполовину скрывала тень, было видно, как в бездонных глазах Феламоры полыхает золотой огонь. Когда она заговорила, в ее голосе не было жалости:
      - Когда кто-то вырывается из заключения, почему он должен думать о судьбе тюремщиков? В Катадзе я заглянула в Зеркало и увидела то, что хотела. Путь есть. Я разрушу Преграду и уведу феллемов домой, даже если все вокруг обратится в руины. Я поклялась. Это мой долг.
      - Как ты это сделаешь?
      - Этого я не скажу никому. Но необходимо еще многое подготовить. Мы бежим наперегонки с Рульком, тот из нас, кто будет готов первым, смешает планы другого. Теперь мне придется бороться еще и против Мендарка, если он выжил в Катадзе. На обратном пути я обнаружила нечто очень опасное, это не должно попасть в руки Совета или к Рульку. Из-за того, что феллемы не ответили, придется пойти путем, которого я страшилась больше всего, но выбора нет. Нам нужно попасть в одно отдаленное место, а времени у нас почти не осталось. Я должна сделать врата, подобные тем, что создал в Катадзе Тензор. Этот секрет тоже раскрыло мне Зеркало.
      - Врата! - воскликнула Магрета. - Ведь феллемам это запрещено?
      - Это правда. Мы поклялись не пользоваться вратами еще миллиарды лет назад. Это самый страшный грех, и расплата будет ужасной.
      Следующие несколько дней Магрета была предоставлена самой себе. Она обошла всю долину, изучила каждый ее уголок. Девушка любила леса, ведь это был мир ее детства, но сырой и мрачный Эллюдор навевал на нее печальные мысли.
      Теперь смерть была повсюду, и Магрета не могла не думать о ней. Раньше она почти не сталкивалась со смертью, ведь долгие годы она провела в Мирриладелле вместе с феллемами, которые почти не старели. Они умирали от ран или вследствие несчастных случаев, а порой просто угасали, теряя волю к жизни вдали от дома.
      Но когда Магрета приехала на Мельдорин, она словно попала в царство смерти. И даже ей пришлось участвовать в этом безумии. Сотни аркимов погибли в Шазмаке и за его стенами, Игадор был охвачен огнем от Сета до Туркада. Тысячи людей лишались жизни во время войн, развязанных Иггуром. Сколько детей сегодня голодают из-за того, что их отцы не вернулись с полей сражений? Сколько матерей, братьев и сестер оплакивают своих любимых, которых они больше никогда не увидят? Эти мысли не давали Магрете покоя.
      Разрушенное будет не восстановить и за двадцать лет. А за что они сражались? Один тиран сменил другого. Но Феламора была страшнее их всех.
      "Кто-то должен бороться за справедливость, - думала Магрета. - И если не я, то кто же? Я принадлежу только себе и многому научилась от Феламоры, Иггура и Ванха. Когда выпадет шанс, я должна быть готова".
      Теперь Магрета трудилась от рассвета до заката. Она плела циновки и строила шалаш, который мог бы хоть сколько-нибудь защитить ее от сырости и дождя. Феламора могла спать, примостившись в развилке дерева, но Магрета не могла жить без самых элементарных удобств.
      Затем она отобрала на берегу реки несколько круглых камней и стала мастерить из них осветительные шары. Она научилась этому давным-давно, и теперь это занятие было ее единственным развлечением. Некоторые она делала из простой гальки, если находила камешек нужной формы, но большинство из кварца. Его было легко найти, но Магрете не нравился его холодный яркий свет. Она попробовала использовать полевой шпат, от которого исходило приятное молочно-белое сияние, но таких осветительных шаров хватало совсем ненадолго. Самые лучшие светильники получались из топаза, только попадался он очень редко. Как-то, чтобы проверить свое искусство, она решила испробовать гнейс; неожиданно сотни его мельчайших кристаллов вспыхнули зловещими оттенками: черным, мертвенно-бледным, красноватым, напомнив ей темную сторону луны. И она больше не притрагивалась к этому камню.
      Вскоре это занятие стало казаться ей слишком легким. Она принялась развлекаться тем, что выбирала наименее подходящие камни, такие как базальт и габбро, и заговаривала их, а однажды даже заставила светиться. Она развешивала свои шары в плетеных корзиночках на деревьях вокруг лагеря, вечером они загорались и гасли только к утру.
      Но все это было слишком скучно. Магрета томилась по настоящему делу, требовавшему предельного напряжения. Она вновь возобновила свои тренировки, удлиняя их все больше и больше, пока они не стали занимать до трех часов. Но Магрете казалось, что все ее усилия бесцельны. Даже несмотря на то, что ей удалось решить еще несколько парадоксов из Сорока девяти хризм, она не чувствовала удовлетворения, словно внутри у нее была пустота. Огонек, который затеплился в ней недавно, угасал, ему не хватило масла, чтобы превратиться в пламя. Откуда ей взять сил, чтобы вырваться из-под власти Феламоры и идти собственным путем?
      Через несколько недель, после того как они пришли в это ущелье, Феламора сказала:
      - Завтра мы сделаем врата!
      Всю следующую ночь она задумчиво просидела у костра, то и дело принимаясь чертить на земле какие-то таинственные фигуры. Несколько раз Магрета просыпалась и видела, что Феламора все так же продолжает сидеть без движения с широко раскрытыми глазами. Утром всю долину заволокло туманом, и Феламора отправилась вверх по реке.
      Магрета следовала за ней, они дошли до места, где река сужалась между круто нависавшими берегами. Здесь она была не шире пятнадцати футов. С обеих сторон к воде подступал вековой лес. Над этим местом Феламора с Магретой соорудили из бревен и лиан мост. А над ним еще один, служивший крышей, которую они покрыли тростником.
      Феламора первой вступила в эту висячую плетеную беседку.
      - Должно сработать, - наконец сказала она. - Если бы у нас было время, я сделала бы врата более совершенными, но, в конце концов, мы же не стремимся попасть в Ночную Страну. Нам нужно совершить лишь небольшое путешествие, чтобы сэкономить время. Магрета не сдвинулась с места.
      - Разве мне надо идти с тобой? - спросила она, запинаясь.
      - Ты что, боишься?
      - Конечно боюсь, - ответила Магрета. - Ты всегда говорила, что такие приспособления чрезвычайно опасны.
      - Только для феллемов.
      - Все равно мне страшно, я видела, как мучился Иггур, когда вошел во врата.
      - Ха! Да ты намного сильнее, чем он. Иди сюда!
      Они уселись на мосту. Феламора достала из сумки кусок белого камня. Одна его сторона была отшлифованной, другая шершавой.
      - Я принесла его из Катадзы, - сказала она. - Это часть врат Тензора, которые рухнули, когда неожиданно появился Иггур, а может, Рульк, теперь я уже точно не помню.
      - Рульк! - Магрете стало страшно.
      Феламора не обратила внимания на испуганное восклицание девушки.
      - Это не имеет значения, главное - у нас есть часть врат. Подобное притягивает подобное. Надеюсь, этого будет достаточно.
      Она смочила камень слюной и осторожно положила его на мост, придавив босой ногой, и установила мысленный контакт с Магретой.
      - Вначале посмотрим, куда мы должны попасть.
      - А куда? - спросила Магрета, едва сдерживая дрожь.
      Феламора не ответила. Она взмахнула рукой, и все вокруг затянула непроницаемая пелена тумана. Дымка завихрилась вокруг них, Магрета увидела крепость на скале и разрушенный город в долине.
      - Тар-Гаарн! - сказала Феламора. Город исчез, и туман рассеялся. Теперь перед ними возникла темная пещера, на стенах горели светильники. Но изображение было неясным, словно они заглядывали сквозь дымку или даже сквозь время. Каждая лампа излучала мягкое радужное сияние. Пол устилал шелковый ковер, а в дальнем конце пещеры стоял стол, а на нем зеркало.
      "Зеркало!" - подумала Магрета, почувствовав, как по ее телу пробегает дрожь. Она не могла забыть свои ощущения, когда впервые взяла его в руки в Фиц-Горго. Ей чудилось, что оно зовет ее. Она боялась снова туда заглянуть.
      - Это Хависсард во времена Ялкары! - воскликнула Феламора. - Ее комната, во всяком случае такой я ее запомнила. Будем молиться, чтобы память за триста лет не изменила мне и мы смогли бы отыскать ее сейчас. Это самый верный путь, чтобы управлять вратами. - Ее голос сорвался. Она крепко сжала руку Магреты, чтобы вновь обрести твердость. - Магрета, помоги мне! Мы, феллемы, умеем пользоваться простыми приспособлениями, хотя нам и приходится дорого за это расплачиваться. Удерживай этот образ в сознании, пока я буду искать путь.
      Феламора стала проделывать какие-то манипуляции, смысл которых девушка не могла постичь. Неожиданно перед ними открылись врата. Из них с шумом вырвался горячий сухой ветер.
      - Удерживай изображение, - прошептала Феламора. - Иначе мы никогда не вернемся назад. О, какая боль! - Она бы упала, если бы Магрета ее не поддержала.
      Внезапно девушка почувствовала слабость, у нее закружилась голова. Феламора вытягивала из нее силы.
      - Перестань! - закричала Магрета, вцепившись в одну из веревок. - Ты убьешь нас обеих.
      Отток энергии прекратился. Феламора выпрямилась, ее рубашка была мокрой от пота, лицо посерело.
      - Попробуем другой способ. - Она пристально посмотрела на Магрету. - Ты изменилась, ты уже не такая, как прежде. - Феламора была встревожена, возможно, она сознавала, что теряет над девушкой власть.
      Магрета рассмеялась. У нее внутри снова начал разгораться огонек. К ней вернулась радость.
      - В Туркаде мне пришлось вести за собой войска, командовать и требовать от людей полного подчинения. Я разбила твои оковы. Я изменилась. Помни об этом в следующий раз, когда решишь мной манипулировать. Твое время заканчивается, а мое еще едва началось.
      - Ты еще многого не знаешь, - начала было Феламора, но решила не угрожать. - Давай продолжим. Наступи на камень.
      Магрета подсунула свою ступню под миниатюрную ножку Феламоры. Феламора дрожала. Магрета не видела ее в таком напряжении с того дня, как они пришли в себя после катастрофы в Совете.
      - Что с тобой?
      - На меня действует запрет! - прошептала Феламора. - Я поплачусь за его нарушение. - Она повела руками. - Мне необходимо попрактиковаться, чтобы ощутить врата и место.
      - Ощутить что?
      - Защиту Хависсарда. Мы направляемся в крепость, где Ялкара уже однажды победила меня и откуда она ускользнула.
      Она повторяла попытки снова и снова, но, казалось, все было безрезультатно.
      - Я вижу нашу цель, но не могу туда проникнуть. Пространство искажено. Мне не хватает силы.
      При следующей попытке у Феламоры подкосились ноги, и, если бы Магрета не подхватила ее, она упала бы в реку.
      - Ничего из этого не выйдет, еще одна попытка - и у меня не хватит сил пройти сквозь врата. Придется довольствоваться тем образом, который есть, прошептала Феламора.
      - Передай его мне, - сказала Магрета, опасаясь за свою жизнь. - Покажи, как управлять вратами.
      - Ты к этому не готова!
      - Верно! Но все же я более готова, чем ты. И мне совсем не хочется умереть из-за твоей ошибки. - Магрета быстро оправилась, и чем больше Феламора сопротивлялась, тем увереннее она себя чувствовала. - Покажи мне цель.
      Сознавая, что у нее не остается выбора, Феламора повиновалась. И по ментальной связи стала передавать Магрете образ за образом. Магрета увидела цель очень ясно, но Хависсард был окружен непроницаемой сферой.
      - Он защищен, - озадаченно произнесла Магрета. - Но думаю, я смогу найти путь внутрь.
      Феламора вздрогнула. Теперь ей приходилось всецело полагаться на Магрету, но попасть в крепость было необходимо. Все остальное не имело значения.
      - Готова?
      Магрета колебалась, но ей очень хотелось попасть в Хависсард.
      Она открыла врата.
      - Я должна войти в них?
      - Нет! - в ужасе воскликнула Феламора. - Я пройду первая и зафиксирую их с другой стороны. Это самое опасное.
      Она вошла во врата и исчезла. Мост содрогнулся. Магрета упала на одно колено, и камень чуть не выскользнул у нее из-под ступни. Если бы это случилось, Феламора навеки затерялась бы во вратах. И тогда разрешились бы все сомнения Магреты. Нет, это было бы трусостью. Феламора достигла цели. До Магреты донесся ее надтреснутый шепот.
      Некоторое время девушка противилась зову. После того что случилось с Иггуром, она не могла побороть страх перед вратами. Но Хависсард манил ее. И, поборов сомнения, она вступила во врата.
      Она очнулась в темной комнате. Голова кружилась. В рот набилась пыль. Мерцал осветительный шар, отбрасывая на стены разноцветные блики. Постепенно она осознала, что находится в той самой комнате, образ которой визуализировала Феламора. Все выглядело точно так же, только пол был покрыт толстым слоем пыли, а на столе не было Арканского Зеркала.
      - Хависсард! - сказала Феламора, задыхаясь. Румянец сошел с ее щек. Она выглядела совсем старой. - Это было тяжелее, чем я полагала. Из-за защиты, которую поставила Ялкара, я чуть не потеряла врата. - В ее глазах промелькнул ужас перед только что пережитой опасностью. - С тех пор как Ялкара покинула это место, сюда не ступала нога человека. Никто не смог снять с крепости ее заклятие. - Она села на пол и уронила голову на колени.
      Еще долго после их прибытия реальность колыхалась, как круги на воде. Лицо Феламоры было бело как снег, ведь она оказалась в крепости своего заклятого врага. А Магрета, напротив, ощутила прилив сил.
      - Хависсард запечатан со времен исчезновения Ялкары, - сказала Феламора. - Но даже если он и был защищен так же хорошо, как Зеркало, возможно, где-то со временем образовалась брешь, благодаря которой нам удалось открыть здесь врата.
      Стены потряс новый взрыв антиреальности, на какой-то миг они оказались вне времени и пространства. Хависсард исчез, а может, они попали в эпоху, когда от него не осталось даже развалин. Прозрачные волны накатывали на них, показывая Хависсард в разные времена: когда рабочие только-только начали разрабатывать серебряные рудники, когда был построен Тар-Гаарн. Потом они перенеслись на целую вечность в прошлое, когда на этом месте не было ничего, кроме поросших лесом холмов, гранитных скал и ревущих водопадов. Еще один вираж, и они снова оказались в Хависсарде.
      Голый каменный пол, лишь кое-где покрытый небольшими коврами. Каменные стены, серые или бледно-голубые. То тут, то там встречалась резьба.
      Магрета дотянулась до осветительной полосы на стене. К ее удивлению, она зажглась, залив коридор мягким сиянием. Они прошли по коридору, миновали длинный лестничный пролет. Никто не произносил ни слова. Магрета не могла сориентироваться, словно путешествие сквозь врата лишило ее этой способности. Руки и ноги болели.
      Когда они спустились, реальность снова начала колебаться, но на этот раз по-другому. Все три измерения исказились. Магрета встревожилась. Она потеряла равновесие и скатилась на три ступени вниз. Феламора опустилась на пол, чтобы не упасть. Она достала осветительный шар и посмотрела на Магрету.
      - Что это было? - прошептала она, ее глаза расширились.
      Когда Магрета вошла во врата, мост в Эллюдоре начал бешено раскачиваться, сотрясаясь от усилий Магреты пробить защиту Хависсарда. Наконец все стихло, но камень, служивший якорем для врат, который Феламора принесла из Катадзы, упал в реку, и его унесло течение.
      32
      ЭЛИОР
      - Я чувствую, что кто-то пытается сюда проникнуть, - сказала Магрета. Она не знала, откуда ей стало это известно. Феламора снова дотронулась до осветительной полосы, но она не зажглась. Феламора вздрогнула. Здесь, во вражеской крепости, она испытывала страх. Несмотря на то что Ялкара покинула этот мир триста лет назад, Феламора все еще боялась ее! В глубине души Магрета ощутила удовлетворение. Сама она не была напугана: как ни странно, она чувствовала себя удивительно спокойно.
      - Я смертельно устала, - сказала Феламора. - Путешествие отняло у меня последние силы. - Запретное деяние сломило ее.
      Полосы на стене оставались темными, и Магрета достала свой осветительный шар, сделанный из куска мрамора. Он излучал зеленоватое сияние, которое подчеркивало красоту Магреты, а Феламору делало похожей на жуткий призрак. Они подкрепились фруктами и хлебом, которые Магрета предусмотрительно захватила.
      - Я не могу страдать из-за этого сейчас, - произнесла Феламора, она безуспешно пыталась справиться с приступом. Ее глаза закатились, а лицо исказила страшная гримаса.
      Она пребывала в таком состоянии довольно долго, Магрета не сводила с нее глаз. Наконец Феламора судорожно глотнула воздух и провела рукой по лицу. Теперь она выглядела гораздо лучше.
      - Как тебе это удалось? - удивленно спросила Магрета.
      - Я лишь отсрочила расплату. Но она неизбежна. Пойдем. Нам нужно найти одну вещь, которая здесь спрятана. Я не знаю, где именно, но мы начнем с ее кабинета, библиотеки и... - она пыталась вспомнить нужное слово, - личного покоя.
      - Ты имеешь в виду спальню?
      - Презренный язык, да, ее спальню, - разъяренно ответила она.
      Магрета решила еще немного надавить на Феламору:
      - Расскажи о вашем последнем сражении с Ялкарой.
      - У меня нет ни малейшего желания вспоминать об этом, - мрачно произнесла Феламора, хотя только об этом и думала с той минуты, как оказалась в крепости. Ей было нестерпимо выставлять напоказ свой позор. Особенно здесь. Но после длительной паузы она все же заговорила: - Не знаю, как все началось, однако это случилось очень давно, почти сразу после того, как Ялкара оказалась на Сантенаре. - Феламора провела по лбу грязной ладонью. - С первой встречи мы поняли, что нам суждено стать соперницами. Я была испугана, в ней было нечто, чего не было в других каронах, даже в Рульке. Ялкара прибыла на Сантенар с целью уничтожить меня, разрушить все мои мечты и надежды. Почему? Почему она преследовала меня? - Феламора вздрогнула. - Пойдем дальше!
      Они продолжали спускаться, Магрета шла впереди, ее вела интуиция. Она радовалась тому, что наконец они поменялись ролями. Некоторое время Феламора покорно следовала за ней, однако затем предложила пойти другим путем.
      - Что мы ищем? - спросила Магрета, начиная понимать, что ощущала Карана, когда они пробирались в Фиц-Горго прошлой осенью, после того как ее столь долго продержали в неведении.
      - Во время моих далеких странствий я узнала страшный секрет. И думаю, что он хранится именно здесь.
      - Какой секрет?
      Зеленые глаза Феламоры вспыхнули красным светом.
      - Я не знаю! Мне известно лишь, что Ялкара спрятала в Хависсарде какую-то ценную и смертельно опасную вещь. Должно быть, она оставила ее здесь в надежде когда-нибудь вернуться, иначе зачем было бы возводить вокруг этого места такую мощную защиту?
      "Чем дольше мы здесь задержимся, тем лучше", - подумала Магрета. Ей очень хотелось посмотреть на жилище Ялкары. Девушку завораживало все, что она видела здесь.
      - Есть и еще одна причина, - сказала Феламора. - Это будет для тебя уроком и испытанием, возможно самым серьезным, перед твоим последним заданием, которое наконец освободит тебя.
      Она произнесла это без всякой аффектации, но у Магреты пробежали по спине мурашки. Внезапно она почувствовала себя совершенно одинокой. Ее охватило жуткое отчаяние. Но это ощущение быстро прошло, и она последовала за Феламорой.
      Только на следующее утро они добрались до комнат, о которых говорила накануне Феламора. Они вошли в просторный зал, служивший Ялкаре спальней. Здесь они увидели широкую кровать из червленой стали, с высокими спинками. У ее изголовья стоял буфет черного дерева. Небольшие гобелены с изображением диковинных пейзажей украшали каменные стены. На полу в центре лежал запылившийся ковер. Дверь в углу спальни вела в гардеробную, а оттуда в ванную комнату, посредине которой был бассейн. Все вещи отличались изысканной красотой и в то же время строгостью.
      Хависсард скорей всего был запечатан сразу после исчезновения Ялкары, потому что кругом нетронутыми лежали ценные вещи, словно в ожидании своего владельца.
      Феламора осмотрела спальню и вошла в гардеробную. Магрета открыла бюро. Большинство ящиков были пусты. Но в одном из них она обнаружила бумагу и письменные принадлежности. Среди них был свиток в серебряном держателе, исписанный темно-синими чернилами в несколько столбцов, но Магрета не знала этого языка и положила свиток на место.
      Она взвесила в руке серебряное стило, показавшееся ей очень тяжелым. "Интересно, о чем ее последнее письмо?" - подумала Магрета. Ей хотелось больше узнать об этой загадочной женщине. Магрета взяла блокнот за уголок, посмотрела на свет и увидела едва заметные следы. Феламора все не возвращалась.
      Насыпав пыль на страницу, она осторожно стерла лишнее и увидела одно-единственное слово. Что это? Похоже на лиор. "Элиор! Элиор!" - эхом отдавалось в голове Магреты. Но что это? Название места или имя человека? Оно словно взывало к ней. Феламора наверняка ничего об этом не знала. И Магрета не хотела рассказывать о своей находке.
      В ванной послышались шаги. Магрета вырвала лист с именем из блокнота и аккуратно положила в сумку.
      - Тут кое-что есть, - сказала она, подходя к двери навстречу Феламоре, и показала ей блокнот и свиток. Феламора развернула письмо, пробежала его глазами и отдала Магрете.
      - Это не то, - ответила она, положив вещи на кровать. - Пойдем.
      И они направились дальше по коридору.
      Вскоре они нашли библиотеку. Это была большая комната в форме буквы "L", стеллажи, тянувшиеся от пола до потолка, были уставлены книгами.
      - И не здесь! - воскликнула Феламора, едва они вошли. Разочарование и страх сделали ее ужасно раздражительной.
      Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, Магрета подошла к одному из стеллажей. Феламора не стала ее останавливать. Все книги выглядели одинаково - тот же самый размер и переплет. Они походили на годовые журналы.
      - Ялкара наверняка хранила Сказания, - произнесла Феламора, следуя за Магретой. Она сняла с полки том и стала равнодушно перелистывать страницы. Язык каронов. Никто не может его расшифровать. - Она прошла вдоль рядов. Все книги походили одна на другую, кроме последней, стоявшей в самом конце. Она была гораздо меньше и тоньше остальных. Феламора открыла ее.
      Необычные буквы, изысканный красивый почерк, хотя было заметно, что это скоропись. Феламоре внезапно показалось, что она уже видела где-то эти письмена. Но воспоминание ускользнуло.
      - Это не язык каронов, - сказала она. - Но почему? Зачем Ялкаре понадобилось писать на более распространенном языке?
      - Возможно, это предназначалось не для каронов, а для кого-то другого, - ответила Магрета. - Ведь предания записывают для потомства. Девушка взяла еще одну книгу из самых старых. Было заметно, что ее переплетали не один раз. Страницы ровно обрезаны, а начало строк ушло под самый корешок. - Посмотри, она тоже на языке каронов.
      Кроме небольшого письменного стола и стула, в комнате не было никакой мебели. Положив книгу на стол, Магрета обтерла пыль полой своей куртки, села на высокий стул и принялась одной рукой переворачивать страницы, держа в другой осветительный шар. В книге не было ни рисунков, ни чертежей, лишь непонятные знаки вверху страниц, - возможно, даты. Магрета поставила ее на место и взяла другую.
      Шестое чувство подсказывало Феламоре, что ее цель близка. Снова подступала дурнота. Если она сейчас не найдет то, что ищет, ей не найти этого уже никогда.
      Пока Магрета рассматривала книги, Феламора решила обследовать комнаты дальше по коридору. Интуиция не подвела ее. Она могла видеть, что находится в комнатах, прежде чем открывала двери. Возле пятой по счету двери Феламора резко остановилась.
      В этом лабиринте кладовых что-то спрятано! Она стала методически осматривать комнату за комнатой, шкаф за шкафом. Под лестницей она обнаружила несколько тайников, но даже не стала туда заглядывать. Феламора была уверена: то, что она ищет, спрятано не там.
      Несколько утомительных часов она провела копаясь в одежде, резных ящичках, мешках со специями, но так ничего и не обнаружила. Феламора вошла в следующую дверь и вскрикнула. Она словно ощутила легкое покалывание в спине и отпрянула, ощущение повторилось. Оно там! Она ощупала поверхность стены, словно чувствительница. Да, это был тайник. Его явно делали в спешке, и он почти не был защищен.
      Феламора нашла инструменты, отбила штукатурку, проделала отверстие. В образовавшейся нише она нащупала небольшую шкатулку, запертую при помощи заклинания. Но Феламора все же сумела открыть замок, хотя при этом ее пронзила страшная боль.
      Внутри лежали драгоценные украшения: массивная цепь, браслет и диадема. Феламора побывала в Чантхедской библиотеке, чтобы собрать побольше сведений о Ялкаре. И на старинных рисунках увидела ее украшения, сделанные из арканского золота. Феламора прекрасно сознавала их ценность.
      Она вытащила цепочку, и ее отбросило к двери. Некоторое время она даже не могла встать. На пальцах от соприкосновения с металлом вздулись волдыри, кожа стала пунцово-красной. По телу Феламоры пробежала дрожь. Ничего страшного, она найдет способ обращаться с золотом. Защелкнув шкатулку, она положила ее в сумку и быстрым шагом направилась к библиотеке. Поиски были окончены. Когда она добралась до библиотеки, на нее накатила дурнота, предвестие тех мук, которые вскоре должны были начаться. Магрета все еще сидела за письменным столом, листая книги. Феламора снова взяла с полки небольшой томик. Она издала приглушенный крик, и Магрета подняла голову. Золото, должно быть, обострило чувства и интуицию Феламоры. Любопытство, которое раньше вызывала эта книга, переросло в тревогу.
      - Оно звенит в моей голове, словно колокольчик. - Феламора разговаривала сама с собой, расхаживая взад и вперед вдоль книжных полок. Все это написано на языке каронов, но этот последний том испещрен знаками, которых я раньше не видела нигде, кроме Зеркала! Теперь я чувствую, что должна прочитать эту книгу. Именно там я найду то, что ищу.
      - Вероятно, летописец сможет ее прочитать, - сказала Магрета.
      - Лиан из Чантхеда? Этот прихвостень Тензора? - хмыкнула она. - Вот уж не думаю!
      - Что ты ищешь?
      - Не знаю, может, именно это. - Феламора подняла книжечку. - Я многое узнала от Ялкары во время нашего последнего сражения, потому что она была необыкновенно слаба, как-то неповоротлива. Словом, совсем не похожа на себя.
      Феламора продолжала бродить от стеллажа к стеллажу, снимая с полок книги и снова ставя их на место.
      Внезапно реальность снова задрожала, но на этот раз гораздо сильнее. Будучи мастером иллюзий, Феламора лучше, чем кто-либо, понимала природу реальности, но и ей стало трудно удерживать в сознании образ библиотеки. Все вибрировало и колебалось, казалось, даже взгляд на вещь уже изменял ее. Перед взором Феламоры проносились события, происходившие в этом месте вечность назад: земля медленно высыхает, порывы ветра сдувают со склонов холмов плодородную почву, все вокруг превращается в каменистую пустыню, вместо убогих глинобитных хижин возникают величественные башни, разрабатываются рудники, хаотично проносятся события из жизни людей, некогда обитавших в этом замке.
      Она увидела там даже себя; и Ялкару, сидящую за письменным столом склонившись над журналом, ее лица не видно, лишь каскад темных волос. Черные волосы - отличительная черта всех каронов. Затем она исчезла, комната снова пуста. "Как ты похожа на нее", - подумала Феламора, то обливаясь потом, то дрожа от озноба.
      Вначале Магрета почувствовала головокружение, и ей пришлось закрыть глаза. Вдруг все ее тело напряглось, словно она собиралась чихнуть, потом девушка открыла глаза и увидела женщину.
      - Это враг? - вскрикнула Магрета.
      - Это Ялкара, - ответила Феламора. Затем испуганно вскрикнула: - Здесь кто-то есть. Они приближаются!
      - Как такое может быть? Хависсард защищен.
      - Был, но мы вошли. События приняли опасный поворот; эта крепость хранит великие тайны. А теперь, когда секрет врат стал известен многим, другие тоже могут попытаться использовать их, чтобы проникнуть сюда.
      - Может, это мы открыли им путь.
      - Сейчас нет времени на рассуждения! - резко сказала Феламора. Возвращайся к вратам и подготовь все.
      - А как быть с пришельцем?
      - Справлюсь сама, надо только выяснить, кто это. - Феламора никогда не упускала случая поучать Магрету. - Наблюдай, узнай возможности врага! А потом быстро нанеси удар!
      Феламора открыла книгу и стала переворачивать страницы. В третий раз ее начала бить дрожь. Образ Ялкары возник снова, она сидела за столом и смотрела прямо в глаза Феламоре. Внезапно ее осенила страшная догадка. Она уже где-то видела этот шрифт и узнавала отдельные буквы. Феламора закрыла книгу, вперив взгляд в пространство и время. Почему-то ей стало страшно.
      На нее нахлынули непрошеные воспоминания. Откуда-то из невообразимо далекого прошлого, когда только начиналась история феллемов. Лишь мифы и предания дошли до нас с того времени, и еще предостережения.
      Однако сейчас надо было спешить!
      - Возвращайся к вратам! - повторила приказ Феламора. - Приготовь все немедленно!
      Магрета взглянула Феламоре в лицо и убежала.
      Феламора, напрягая последние силы, изменила свой облик. Эта не была ее лучшая иллюзия, ей удалось лишь изменить одежду и цвет волос. Она сидела за столом, рассматривая символы в книге, в ожидании незнакомца. Время тянулось ужасно медленно.
      Он остановился в дверном проеме, оглядывая библиотеку. Затем поднял осветительный шар и медленно двинулся дальше. Он смотрел на нее, словно не веря глазам, как на призрак, который вот-вот исчезнет. Феламора изучала пришельца, глядя из-под руки.
      Это был Мендарк! Он мог прийти сюда лишь за одной вещью. А это означает, что у Совета есть свой план. Что ж, она узнала, что хотела. Однако нужно было вести себя осторожно, он был чрезвычайно опасен.
      Мендарк приближался, нереальность катилась перед ним, словно взрывная волна. Ее голова дернулась. Феламора поняла, что теряет контроль. Какую же силу он использовал, чтобы проникнуть сюда? Феламора ощущала ее противодействие.
      Она выскочила из-за стола и атаковала его своими фантомами, которые испугали даже ее саму. Мендарк был захвачен врасплох, он упал, а она проскользнула мимо него и выбежала из комнаты. На нее накатил приступ дурноты, мозг словно разрывало на части. И Феламора не заметила, как обронила книжку. Задыхаясь, Феламора поднялась к вратам, ее лицо было перекошено от боли. Магрета еще не видела ее в таком состоянии.
      - Готово? - прохрипела Феламора.
      - Да, - спокойно ответила Магрета.
      - Покажи мне цель.
      Магрета отправила ей мысленный образ моста над рекой. Он был таким четким и совершенным, словно они смотрели через окно.
      - Следуй за мной!
      Феламора вошла во врата без малейших колебаний. Магрета последовала за ней, но что-то пошло не так. Связь между ними ослабла, затем оборвалась совсем. И девушка плюхнулась в холодную темную воду.
      Она почувствовала, как вокруг нее закружилось множество водоворотов. Почему она оказалась в другом месте? Может, она на дне океана и ее уносит течение? Девушка нащупала под ногами гальку, оттолкнулась от дна и вынырнула на поверхность. Когда она протерла глаза, то увидела мост, висевший чуть выше по течению; они очутились на дне реки.
      Магрета не очень хорошо плавала; добравшись до берега, она немного отдохнула, чтобы восстановить дыхание. Оглядевшись вокруг, она нигде не увидела Феламоры. Неожиданно Магрета заметила пузырьки на поверхности воды. Показалась рука, цеплявшаяся за гладкий утес, затем снова скрылась.
      Магрета почувствовала, как сжалось ее сердце. Она все же была привязана к Феламоре. Магрета нуждалась в ней, несмотря на ненависть, которую порой испытывала. Она добежала до того места и бросилась в воду, нырнув, она вытащила Феламору на берег и принялась делать искусственное дыхание.
      Лежа на поросшем мхом берегу, Феламора казалась слабой, усталой и старой. Ее кожаный кошелек был завязан так туго, что Магрета долго не могла его открыть. Что же Феламора нашла в Хависсарде? Развязав шнурок, она вытряхнула на траву содержимое. Золотые украшения вспыхнули на зеленом фоне красным светом. Магрета ощутила тревогу. Зачем Феламоре понадобилось золото?
      Феламора начала приходить в себя, Магрета положила украшения обратно, а сама направилась в лес. Когда она отошла достаточно далеко, то открыла свою сумку. Стило было цело и невредимо, но вода, просочившись сквозь кожу, намочила блокнот, бумага покоробилась, и буквы, изогнувшись, словно превратились в отчаянный крик: Аэлиор! Сердце Магреты болезненно сжалось. Она тщательно завернула блокнот и спрятала его в лесной чаще.
      33
      МАЛЕНЬКИЙ БУНТ
      Феламора заставила себя подняться на четвереньки, ее стало рвать грязью. Вода обжигала нос и легкие. Приступы рвоты не проходили, пока в желудке ни осталось ничего, кроме желчи и крови. Феламора отползла к небольшой тихой заводи неподалеку от бурной реки, в которой она чуть не утонула. Она увидела в воде свое отражение и ужаснулась: изможденная и бледная как смерть, ее светлые волосы свисали, словно грязные веревки. Она была слишком слаба, чтобы двигаться, и несколько минут не отрываясь смотрела на морщинистую старуху, в которую превратилась.
      Феламора опустила руки в холодную воду и стала пить, пока не набралась сил, чтобы подняться. Память постепенно возвращалась: Хависсард, арканское золото, книжечка на непонятном языке, который почему-то показался ей знакомым. Врата вышли из-под контроля. Вероятно, это произошло из-за золота. После этого все было как в тумане.
      Где же Магрета? Она огляделась, поворачивать голову было невыносимо больно. Куда подевалась сумка? Феламору охватил страх. Неужели она осталась на дне реки? Или ее нашла Магрета? В памяти Феламоры промелькнул образ: Магрета, склонившаяся над ней. Феламора стала взбираться вверх по склону. Сумка лежала на траве неподалеку от содержимого ее желудка. Когда Феламора убедилась, что золото на месте, она ощутила невероятное облегчение. Но вскоре она снова встревожилась: книга пропала. Феламора упала на траву.
      Она очнулась от холода. Судя по теням, которые отбрасывали деревья, она была без сознания несколько часов. Феламору бил озноб, она лежала в луже крови и желчи. Но ей не хотелось никуда двигаться. Лишь внутренний голос нашептывал ей все громче и громче, пока не превратился в крик: "Ты же из народа феллемов. Ты не должна сдаваться! Не должна!"
      Что случилось с ней? Почему она так слаба? Путешествие сквозь врата отняло у нее все силы. Наступила неизбежная расплата. Ей становилось все хуже и хуже. Наконец она смогла заставить себя спуститься к реке, скинула одежду и погрузилась в ледяную воду. Она тщательно вымыла тело и голову, прополоскала рот. Выбравшись на берег, она снова опустилась на четвереньки. Совсем неподалеку над рекой болтался подвесной мост, на котором она соорудила врата, перенесшие их в Хависсард. Он прогибался и напоминал растянутые в улыбке губы, он словно насмехался над ее немощью. Она оставила одежду на берегу и проползла несколько сот футов до шалаша.
      Стало совсем темно. С головой забравшись в спальный мешок Магреты, она провалилась в забытье. В кошмарном сне Феламора снова увидела Хависсард и проснулась в холодном поту. "Я из народа феллемов, - говорила она себе. - Я не имею права отдыхать, пока не исполню свой долг!" Но она была слишком измучена и вновь на несколько минут погрузилась в блаженный сон. Однако холод вскоре разбудил ее.
      Феламора натянула на себя теплую одежду: толстые шерстяные носки, перчатки, сапоги, фуфайку. Все внутри горело. "Огонь! Я должна развести костер, иначе умру". Она доползла до другого навеса, где лежали сухие дрова. Магрета была чертовски практичной! И стала разжигать огонь, но дрова упорно не желали загораться.
      Феламора чувствовала, что слабеет с каждой минутой. Ей было почти так же плохо, как после катастрофы в Совете прошлой зимой. Холод был не таким лютым, как тогда в Туркаде, но если она потеряет сознание, то замерзнет насмерть. Окажись на ее месте Иггур, Мендарк или Тензор, они бы просто зажгли огонь на кончиках пальцев, но этот вид Тайного Искусства был ей недоступен. Внезапно ее осенило. Феламора забралась в шалаш и нащупала там один из осветительных шаров, сделанных Магретой. Правда, феллемам запрещалось пользоваться даже такими пустяковыми приспособлениями. Но ей было уже все равно: одним грехом больше, только и всего. Она лежала на полу, сжимая шар в руке, сияние просачивалось между пальцами, напоминая о том дне, когда она впервые увидела такой фонарь.
      Магрета тогда была еще совсем девочкой, они отправились вместе далеко на юг. Крестьяне, жившие в тех местах, вешали такие шары над входом в свои убогие лачуги.
      Магрета, как всегда, молча смотрела на это, но когда они вернулись в лагерь, девочка тихо уселась в стороне с инструментами и разными камнями, шлифуя, полируя, придавая им форму, пока у нее не получилось некое подобие сферы. Она внимательно осмотрела ее со всех сторон, затем сжала в руке. Но камень не засветился. Со следующим ее снова постигла неудача. То же самое повторялось несколько сот раз. Но Магрета была терпеливой, и наконец ей удалось заставить сферу светиться. С каждым разом камни становились все меньше и светили все лучше, и наконец Магрета стала делать самые лучшие шары из всех, какие только Феламоре доводилось видеть.
      Феламора не знала, была ли это интуиция или способности, передававшиеся по наследству, да и знать не хотела. Сама идея об улучшении чего-либо при помощи Тайного Искусства приводила ее в трепет. Феллемы считали подобные опыты грехом!
      Зажав шар в зубах, она встала на карачки и поползла к костру. Затем засунула шар в самую середину и ударила по нему топором. Он взорвался с бело-голубой вспышкой, опалив рукав фуфайки. Феламора потушила пламя, с удовлетворением глядя на разгоревшийся костер.
      Вытащив Феламору из воды, Магрета стала бродить по лесу, ей было и грустно, и радостно. В Хависсарде она чувствовала себя очень хорошо, словно она оказалась дома. Она уже не ощущала себя инструментом в руках Феламоры. У нее появилась цель. А Феламора была просто частью головоломки, которую Магрете придется разгадать.
      Магрета бродила по лесу, пока не стемнело. Когда наступила ночь, она вспомнила о Феламоре. Девушка нащупала в кармане стило и, улыбнувшись, пошла к лагерю.
      Феламора скрючилась у костра. Она вся дрожала. Ее взгляд был обращен куда-то вглубь. Губы посинели. Магрета дотронулась до щеки Феламоры, она была ледяной.
      На огне стоял чайник, вода в нем почти выкипела, но все же ее хватило на небольшую кружку чая. Магрета заварила травы, подлила туда меда, так что питье загустело, словно сироп, выловила барахтавшуюся осу, облизала палец и поднесла кружку к губам Феламоры.
      Феламора не реагировала. Тогда Магрете пришлось палочкой разжать ей зубы, откинуть голову и влить питье в рот. Феламора сделала глоток и закашлялась. Ее глаза открылись, но были совершенно пустыми. Только через несколько секунд она узнала Магрету. Девушка снова поднесла к ее губам кружку.
      - Пей, пей, - приговаривала Магрета, вспоминая, как Феламора освободила ее из Фиц-Горго год назад.
      Вскоре кружка опустела.
      - Еще?
      Феламора кивнула. Магрета вскипятила еще воды. Вторую кружку Феламора уже смогла держать сама.
      - У меня все внутри горит, - сказала она. И вползла в шалаш, где проспала до середины следующего дня.
      Когда Феламора проснулась, она снова была собой, хотя по-прежнему ощущала слабость.
      - Зная, как ты меня ненавидишь, я не понимаю, зачем ты вытащила меня из воды и вообще почему ты вернулась.
      Магрета пожала плечами:
      - Вся моя жизнь была подчинена долгу. Меня все время использовали. В настоящий момент я не знаю, как мне жить самостоятельно. Возможно, я на это просто не способна.
      Феламора не знала, как расценить такой ответ, но решила, что все еще сохранила над Магретой власть. Однако следующие слова девушки развеяли это заблуждение.
      - Когда ты вступила во врата, я решила выдернуть якорь, оставив тебя в промежуточном пространстве, - сказала она.
      Феламора вздрогнула; посмотрев Магрете в глаза, она увидела то, чего никогда не замечала раньше: твердость и ожесточенность.
      - Даже ты не смогла бы там выжить, - продолжила Магрета. - Я уже почти решилась, но тут вспомнила все то, чему ты учила меня. Долг превыше всего. Уважение! Честь! Моя честь, потому что ты ее не имеешь. Итак, я оставила тебя в живых, помня о твоей благородной цели. Но учти одну вещь! Мы обе нашли в Хависсарде то, что искали. И это открытие навсегда меня изменило. Я буду помогать тебе, но по собственному желанию, и уйду от тебя, когда решу сама.
      Феламора была слишком слаба, чтобы возражать, она лишь издала вздох, который Магрета вольна была интерпретировать, как ей вздумается. "Я продемонстрировала тебе лишь десятую долю своей силы. Твое время никогда не придет! Я сотворила тебя с изъяном, ты всегда будешь моей рабой. Ты еще приползешь на коленях, умоляя, чтобы я приняла тебя на службу. Только для этого ты и годна".
      Больше никто не произнес ни слова. Нужно было еще многое сделать до прихода феллемов, многое выяснить, проследить за тем, что происходит в Туркаде, и за действиями Рулька. К тому же им нужно было отработать все навыки, необходимые для достижения цели.
      Феламора была чем-то ужасно расстроена, хотя старалась не выдавать своих чувств.
      - Что случилось? - спросила Магрета.
      - У меня была книга, - сказала Феламора, в ее глазах мелькнул страх. Где она?
      - Твоя сумка была привязана к руке, когда я вытащила тебя из воды. Но книги там не было.
      - Ты видела ее, - воскликнула Феламора в панике. - Небольшой том, на неизвестном языке.
      - Возможно, ты потеряла ее в реке. - Феламора спрятала лицо в ладонях.
      - Нет, верно, я выронила ее в библиотеке, когда появился Мендарк. Это позор!
      - Давай вернемся за ней, если это так важно. Недалеко от них, чуть поскрипывая, покачивались врата.
      Феламора знала, что не сможет снова воспользоваться ими. Она и так не знала, как осталась жива, каждая клеточка ее тела восставала против запретных действий.
      - Я не смогу снова пройти через врата, - сказала она, дрожа, воспоминания о совершенном грехе и о самом Хависсарде были невыносимы. - Мне и так придется дорого заплатить за то, что я сделала. Ты отправишься туда.
      - Я? - вскрикнула Магрета, теперь она еще больше боялась врат, чем прежде. - Я не смогу!
      - Сможешь. Ты уже сделала это один раз. Почему ты так не уверена в себе?
      - Потому что ты сделала меня такой, - прошептала Магрета.
      - Мне необходима эта книга. Отправишься за ней завтра утром!
      "Думаю, я смогу починить врата, кажется, я инстинктивно чувствую, как управлять ими", - подумала Магрета.
      - Я попробую, - сказала она вслух. Феламора окинула ее внимательным взглядом:
      - Никто не должен знать, что книга у меня. И будь осторожна, Мендарк все еще может быть там.
      Всю ночь Магрета пролежала не смыкая глаз, она мысленно готовила себя к предстоящему путешествию. После поспешного возвращения из Хависсарда их отношения с Феламорой никогда уже не будут прежними. Она обрела некое чувство, для которого даже сложно было подобрать верное слово, - может, чувство принадлежности.
      Но что готовит ей будущее? Если ей удастся освободиться от Феламоры, как она будет жить дальше? И для чего? Может, она найдет ответы в Хависсарде. Первый визит туда стал для нее откровением.
      Магрета заснула, ей снилось, что она строит врата, это оказалось совсем легко. Так легко, что она во сне перенеслась из Эллюдора. Магрете стало страшно, она проснулась и попыталась выбросить это из головы, затем снова заснула.
      Часть третья
      34
      ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ
      Шанд устало поднялся по гостиничной лестнице и открыл дверь в свою комнату. Он поставил свечу на полку, повернулся к кровати и застыл от неожиданности.
      Карана и Лиан выглядели словно потерянные дети. Голова Лиана покоилась у Караны на груди, они оба мирно спали. Только теперь Шанд понял, как скучал без них во время своего одинокого путешествия. Он немного постоял, глядя на спящих, затем взял свечу и направился по коридору к следующей комнате, дверь туда, к счастью, оказалась открытой. На полу валялся совок для углей, Шанд поставил его на место и лег в постель. Чтобы добраться до дома, он прошел сегодня вдвое больше, чем обычно, и буквально валился с ног от усталости. Поэтому он даже не удивился беспорядку и мгновенно заснул.
      Карана открыла глаза. Ночные кошмары рассеялись, теперь она уже не чувствовала себя такой беззащитной и одинокой. Было позднее утро. Внизу наверняка закончили завтракать.
      Выскользнув из постели, она заботливо укрыла Лиана, затем быстро натянула свои мешковатые зеленые штаны, грязную серую рубашку, толстые шерстяные носки и накинула фуфайку. Эта дорожная одежда ей до смерти надоела. Рваную войлочную шапку она сунула в карман.
      В комнате не было зеркала, но это ее не смущало: она уже давно не видела своего лица. В любом случае зеркал с нее было достаточно. Она кое-как пригладила непослушные кудри, что, впрочем, не сильно изменило ее прическу.
      Проходя мимо следующей двери, Карана услышала знакомый храп. От радости у нее подпрыгнуло сердце, и она кинулась в комнату. Шанд вернулся! Она едва сдержалась, чтобы не прыгнуть прямо к нему в постель и не расцеловать его.
      "Милый Шанд", - думала она, глядя на своего старого друга. Он поседел еще больше, похудевшее обветренное лицо прорезали новые морщины, но борода по-прежнему оставалась шикарной и ухоженной. Прошло полгода с тех пор, как они расстались во Флуде.
      - Как я без тебя скучала, - прошептала она, садясь на стул возле кровати. Он повернулся, просыпаясь, и открыл один глаз. У него тоже были зеленые глаза, но не такие яркие и большие, как у Караны.
      - Хорошенькое дело, возвращаюсь домой и вижу вас в собственной постели, - сказал он с улыбкой.
      - Где ты пропадал все это время? И почему уехал, не попрощавшись?
      - Ты уже завтракала?
      - Нет.
      - Тогда беги на кухню и дай мне спокойно одеться. Я знаю, что ты бесстыдница, но старые люди ведут себя скромнее. Давай попьем чаю на солнышке, если погода нас не подведет.
      Карана засмеялась и вышла.
      Шанд оделся и заглянул в соседнюю комнату. Над виском юноши чернел кровоподтек. Отметина Караны, но за что она его? Шанд забеспокоился. Интуиция подсказывала ему, что случилась беда.
      К северной стене гостиницы была пристроена веранда, хорошо защищенная от ветра, даже зимой там было приятно в ясные дни. Решетку оплетали виноградные лозы, уже оставшиеся без листьев. Шанд подошел к Каране, она сидела на низенькой скамейке. Перед ней на козлах стоял поднос с двумя кружками горячего чая, буханкой теплого черного хлеба и фруктами. Шанд положил в чай дольку лимона и сел рядом.
      - Лиан уже завтракал?
      - Нет... он еще спит. Ох, Шанд, я разбила ему голову твоим совком. Это было ужасно.
      - Но когда я вернулся, то увидел настоящую идиллию. - Он подвинул к ней корзину с фруктами. - Поговорим об этом позже.
      - Не думаю, что мне вообще захочется об этом говорить, - пробормотала Карана. Она выбрала небольшой геллон, очистила от шкурки, отрезала кусочек, засунула его в рот и тут же скорчила гримасу: - Самый невкусный геллон из всех, что я ела! - (На вид он был великолепен: большой, круглый, мягкий, с тонкой кожурой и оранжево-красной мякотью. Обычно геллоны очень ароматные, а этот вообще не имел запаха.) - Наверное, он просто неспелый, хотя довольно мягкий.
      - Это был плохой год, - печально заметил Шанд.
      - Придется обойтись тем, что есть, - сказала Карана. Она отрезала еще кусочек и запила его чаем. - Где ты был? Ты вернулся, чтобы встретиться с нами?
      Взгляд Шанда был устремлен куда-то вдаль, прошло не менее минуты, прежде чем он ответил. С того места, где они сидели, им были видны крыши деревенских домиков и пустынная дорога, спускавшаяся в Хетчет. Из труб поднимался дымок. Карана успела доесть геллон и уже принялась за хлеб, когда Шанд наконец заговорил:
      - Не совсем. Из Флуда я отправился через Туркадское Море к реке Алм, а оттуда на восток, потом снова вернулся в Туркад.
      - Могу я поинтересоваться зачем?
      - Это личное дело. Своего рода паломничество. А вернулся я, потому что здесь мой дом. Но, разумеется, я хотел вас увидеть. Вы довольно долго сюда добирались, хотя до Флуда тут совсем недалеко.
      - Вначале мы проводили Селиалу к Хорнрасу. Она умерла там, и аркимы похоронили ее у Радужного моста.
      - Хорошо, что вы отправились туда с ними.
      - Она всегда была добра ко мне. Потом Лиан захотел заглянуть в Чантхед, и мы задержались еще на несколько недель.
      - М-да, - неодобрительно буркнул Шанд, а Карана спросила его дрогнувшим голосом:
      - Ты ничего не слышал о Готриме? - Шанд нахмурился.
      - Не только слышал! - сказал он сердито. - Я был в тех местах.
      - Там еще... что-нибудь осталось? - Он снова насупил брови:
      - Удивительно, что ты осмеливаешься спрашивать, Карана. После того, как покинула дом так надолго.
      - Это ты потащил меня через море, когда единственным моим желанием было вернуться домой.
      - С тех пор прошло девять месяцев! Ты могла добраться из Флуда до Туркада за пару недель и возвратиться еще несколько месяцев назад.
      Карана молчала. Для каждой задержки была веская причина, но она не стала ничего объяснять, потому что это бы выглядело так, словно она оправдывается.
      - Рахис слишком стар, Карана. Он верный и исполнительный, но уже совсем немощный. Ему пора на покой, пусть сидит себе в кресле, покуривая трубку, или дремлет, погрузившись в воспоминания. Ведь он это заслужил, не так ли? Но ему приходится трудиться от рассвета до заката, чтобы восстановить имение после войны и подготовиться к зиме, надеясь лишь на то, что ты наконец вернешься и снимешь с его плеч это непосильное бремя.
      Карана залилась слезами, осознав, с каким непростительным небрежением она относилась к своему имению все последнее время.
      - Как моя земля? Как люди? - спросила она.
      - Не так плохо, как могло бы быть, - сказал он, утирая ей слезы своими заскорузлыми пальцами. - Нижний Баннадор разорен. Горцам повезло больше. Слишком трудно добираться за такой скудной добычей. Но нельзя сказать, что Готрим вовсе не пострадал. Гаршарды наведывались туда несколько раз во время своих вылазок из Шазмака. Разрушено много домов, не обошлось и без жертв. Кое-что ты сможешь отремонтировать, но многое придется строить заново.
      - Вот в чем мой долг, - сказала Карана. - Почему я так долго не понимала этого? - Она стремительно поднялась с места.
      - Сядь! Сейчас не время для необдуманных поступков, какими бы благородными они ни были. Весь Игадор охвачен волнениями. И не забывай, что большая часть империи, включая Баннадор, теперь во власти Иггура. Он не собирается отступать, несмотря на все перемирия, заключенные в Катадзе.
      Карана отдавала себе в этом отчет. Она уже стала немного разбираться в политике сильных мира сего.
      - К тому же Лиан не сможет продолжить путешествие ни сегодня, ни завтра.
      Карана нахмурилась:
      - Не будем об этом.
      - Нет, будем, на это нельзя закрывать глаза, так же как на проблемы в Готриме.
      - Хорошо-хорошо, я виновата кругом. Давай обсудим это позже, я совсем запуталась. Лучше поговорим о тебе.
      - Как хочешь.
      - Мне интересно, где ты был.
      - Я посещал одно очень древнее место.
      - Так ты тоже охотился за арканским золотом!
      - Нет же! Я совершил что-то вроде экскурсии в прошлое. В мое прошлое. Вероятно, в столь неспокойное время такое путешествие кажется эгоистичным поступком, но я должен был туда отправиться.
      - Почему?
      - Я бы предпочел не говорить, не люблю ворошить воспоминания.
      - Ладно. А что ты еще делал?
      - Был в Туркаде, разумеется тайно. Иггур вернулся туда несколько месяцев назад. Говорят, он действовал чрезвычайно решительно: сокрушил железным кулаком мятежников, выдворил гаршардов за пределы империи и восстановил в Туркаде порядок. Такова версия его официальных летописцев. Кстати, куда любопытнее, что в центре событий оказалась твоя подруга, Магрета.
      - Неужели? - (С тех пор как они с Магретой отправились в Фиц-Горго за Зеркалом, прошел ровно год.) - Расскажи мне о ней.
      - Это очень странная история. Они с Иггуром были любовниками...
      - Знаю, - перебила Шанда Карана. - О Магрете всегда ходило много слухов, но это действительно так.
      Шанд пересказал историю Магреты, завершив ее словами:
      - Она повела армию в Баннадор против гаршардов и бунтовщиков, заявляя, что Карана из Готрима ее лучшая подруга и она не оставит ее народ. Теперь ты знаменита по всей стране и даже за ее пределами. О тебе повсюду слагают легенды.
      - Я не хочу быть знаменитой, - печально сказала Карана. - Я просто хочу вернуться домой.
      - Думаю, со временем все эти истории забудутся. Тем не менее она освободила Баннадор и водворила гаршардов обратно в Шазмак. Так что ты все же помогла своим людям, хотя и косвенно.
      - Лучшая подруга! - удивленно сказала Карана. - Может, и так, во всяком случае я не слышала, чтобы у нее были друзья. Она страдала от одиночества. Какая все-таки она странная. Ты ее видел?
      Шанд отрицательно покачал головой:
      - Мы никогда не встречались. Она исчезла незадолго до возвращения Иггура.
      - У меня тоже есть для тебя новости. - И Карана рассказала Шанду об их открытии в Чантхедской библиотеке, - Феламора побывала там несколько месяцев назад.
      - Это скверно, - покачал головой Шанд. - Особенно для Мендарка, если мои догадки о цели его путешествия на восток верны. Нужно сообщить Иггуру. А я-то надеялся хорошенько отдохнуть в Туллине. Еще что скажешь?
      Карана допила свой чай.
      - Пойдем пройдемся. О некоторых вещах легче говорить во время прогулки.
      Шанд взял ее под руку, они спустились по склону холма и вышли на Хетченскую дорогу. Сразу за гостиницей она была когда-то вымощена камнем, но теперь торчавшие из грязи булыжники сделали ее почти непроходимой. Дальше было немногим лучше.
      Карана боялась говорить о Лиане. Правда была мучительной.
      - Я доверяла ему. Любила, - произнесла она.
      - Но ведь ты до сих пор его любишь, твои чувства к нему не изменились. Как, впрочем, и все его недостатки, которые ты старалась не замечать.
      - Я его ненавижу. Просто раньше я не знала всей правды.
      - Чепуха. Ты говоришь как обиженный ребенок.
      - Но ведь ты сам никогда не доверял Лиану.
      - Просто у меня предубеждение против дзаинян. Я этого не скрываю. Мендарк верил Хеннии, а она предала Совет. Все они одинаковы!
      - Я не знаю, как быть! - воскликнула девушка. - Я совсем запуталась!
      Дорога пошла под уклон, в некоторых местах грязь замерзла, но глубокие следы делали ее труднопроходимой. Шанд и Карана направились в сторону леса. Даже солнечным утром он казался мрачным из-за почерневших листьев, которые не успели облететь до того, как ударили морозы. Карана погрузилась в воспоминания.
      - Лиан страшно любопытен, это я поняла с первой нашей встречи, произнесла она, скорее разговаривая сама с собой, нежели обращаясь к Шанду. - Он показался мне нахальным и самонадеянным, стал расспрашивать меня обо всем, словно мы близкие друзья. Вначале я была шокирована, но потом поняла, что это просто у него такой характер.
      - Лиан такой же, как все дзаиняне. Благодаря этим качествам он стал выдающимся летописцем, но из-за них же постоянно попадает в неприятности.
      - Как-то в Шазмаке он обыскал мою комнату, чтобы найти Зеркало. Я была в ярости, но потом узнала, что на него повлияло колдовство Эмманта. Думаю, Тензор тоже не выбирал средств, чтобы принудить Лиана помогать ему.
      - А что, собственно, Лиану надо?
      - Что-то, о чем он прочел в книге, которую ему показал Эммант. - Они вошли в сумрачный лес, куда не проникали солнечные лучи. Карана вздрогнула. - Лиан ни разу не упоминал об этом с тех пор, а я не расспрашивала. Просто забыла. Он чуть с ума не сошел из-за этого, все искал ключ к какой-то великой тайне, важной лишь для летописцев.
      - Он говорил, что это за тайна? - спросил Шанд без особого интереса.
      Карана нахмурила лоб, вспоминая, как она разозлилась в тот раз:
      - Таблица!
      - Так я и думал. Ключ к тайнописи каронов. - Шанд тяжело вздохнул. Представляю, какое любопытство могут вызвать подобные вещи, особенно у историков. Если кто-либо переведет книги каронов, это откроет нам новые миры.
      - Я не вспоминала об этом эпизоде с тех пор. Но после Катадзы, когда он вместе с Тензором...
      - Не забывай, Лиан помогал ему не по своей воле, он просто не в силах был противостоять чарам Тензора, - сказал Шанд.
      - Вначале! Но я уверена, что потом любопытство победило, и он был готов на что угодно. - Карану прорвало, она уже не могла остановиться. - Какова бы ни была причина, он это делал! А его история о том, как ему удалось вернуться из Ночной Страны, разве она похожа на правду? Как можно убежать от Рулька?
      - Он говорил правду, во всяком случае то, что считал правдой, - ответил Шанд. - Сама подумай, зачем он Рульку в Ночной Стране? Убежал ли он, или Рульк его отпустил, какая разница?
      Она села на поваленный ствол, но он сломался под ее тяжестью, и Карана повалилась в снег. Она поспешно встала и принялась отряхиваться.
      - После того, как Рульк поступил с дзаинянами, я не могу поверить, что Лиан пошел на подобную сделку, - продолжила Карана, теперь склоняясь к противоположному выводу. - Во всяком случае не по собственной воле. Но с другой стороны, он легко поддается влиянию. Рульк мог внушить ему что угодно, раз с ним справился даже такой невежда, как Эммант.
      - Я что-то не улавливаю хода твоих мыслей, - сказал Шанд. - Что произошло ночью?
      Чаща закончилась, они вышли на открытое место, перед ними был крутой склон, а внизу расстилалась заснеженная долина.
      - После того как мы побывали в Чантхеде, Лиан стал невыносимо счастливым и довольным, несмотря на то что мне с каждым днем делалось все хуже, - сказала Карана. - Меня снова начали мучить кошмары. Между нами словно выросла стена, но в этом виновата я. А вчера я выставила его из своей комнаты. Может, то, что произошло ночью, тоже моя вина! Нам обоим снилось прошлое, та ночь, когда я отправила ему мысленное послание. Наши сны переплелись, и мне никак не удавалось разорвать эту связь, и тогда пришел Рульк.
      - Что? - воскликнул Шанд. Он подскочил к Каране, посмотрел ей в глаза и стал трясти девушку за плечи. - Рульк во плоти? Через врата?
      Карана высвободилась, внезапно испугавшись за Лиана.
      - Нет, это был просто образ, но под конец мне стало казаться, что он может материализоваться прямо в нашей комнате.
      По мере того как она рассказывала о ночном приключении, лицо Шанда становилось все мрачнее и мрачнее.
      - Все остальные неприятности ничто по сравнению с этой, - сказал Шанд. Он сел на упавшее дерево и уронил голову на руки. - Если бы я только вернулся раньше...
      - Это было ужасно. Я словно раздвоилась - одна часть меня осталась в прошлом, другая в настоящем, с Лианом происходило то же самое. Рульк хотел через Лиана добраться до меня.
      - А зачем ему понадобился Лиан? - спросил Шанд, словно подозревая что-то очень нехорошее. Он поднялся и стал расхаживать взад и вперед. Почему Рульк пытался связаться с тобой через Лиана? Ведь гораздо проще использовать уже налаженные контакты, чем устанавливать новые.
      - Рульк добился бы своего, если бы я не ударила Лиана по голове, чуть не вышибив ему мозги. Бедный Лиан! Никто не способен устоять перед Рульком. - Внезапно Карана успокоилась. - Я должна вернуться. Он там совсем один, вдруг ему станет плохо. - Она решительно направилась к гостинице, но Шанд удержал ее за фуфайку:
      - Подожди, я все понял. Рульк уже овладел им, так же как когда-то Иггуром! Чтобы Лиан ни говорил, неважно, насколько убедительны его доводы, ты не должна ему доверять. Он больше тебе не друг, он просто марионетка в руках опасного врага. Защити себя от него.
      Карана прислонилась к дереву, чтобы не упасть.
      - Я не боюсь Лиана. Он никогда не причинит мне зла.
      - Ты должна защитить себя, - повторил Шанд, в его голосе зазвучали металлические нотки.
      Карана вспыхнула.
      - Ты ненавидишь Лиана, потому что он дзаинянин, - бросила она.
      - Вероломство дзаинян известно мне лучше, чем кому-либо на Сантенаре.
      Карану поразила злость, с которой он произнес эти слова.
      - Лиан не такой, - сказала она. Карана пнула камешек, и он покатился вниз по тропинке. - Когда он обратится ко мне, что я отвечу? Ведь Лиан всегда мне верил, несмотря ни на что.
      - Но не ты ли битый час говорила о своих опасениях.
      - Мне нужно было с кем-то поделиться, - всхлипнула она. - Теперь оставь меня одну; я не спрашивала советов, как мне жить дальше. - Она бросилась в лес и тут же по пояс провалилась в глубокий снег.
      Шанд побежал за ней.
      - В таком деле нельзя позволить эмоциям взять верх.
      - Я и не позволю! - резко ответила она. - Просто я не могу поступить так, даже если ты прав.
      Он вывел ее из темного леса на солнечный свет. Карана села на уступ скалы и принялась сковыривать мох. Шанд смотрел вниз на дорогу, внутри у него шла борьба.
      - Я возвращаюсь, - сказала Карана. - Лиан там один.
      - Ничего с ним не сделается, я заглядывал к нему перед завтраком. Нам нужно до конца разобраться с этим.
      - Давай расспросим Лиана.
      - Нет! - воскликнул Шанд. - Это встревожит Рулька. Ничего не говори Лиану, прошу тебя. Притворяйся, будто все в порядке, - произнес он, понизив голос.
      - Так вот как ты решаешь проблемы? - сказала она со злостью.
      - В данном случае это лучший выход, поверь мне.
      - Я не могу этого сделать.
      - Должна, - повторил Шанд тоном, не терпящим возражений.
      - Ты раздираешь мое сердце на части, - сказала Карана. - Лиан бесконечно мне дорог. А если Рульк и переманил его на свою сторону, то это моя вина.
      - Чтобы Лиан ни сделал, это был его сознательный выбор.
      - Не верю.
      - Никто не знает дзаинян лучше, чем я, Карана, - с горечью сказал Шанд. - Я наблюдал за ними полжизни.
      - А что, если ты не прав?
      - К сожалению, я прав, - ответил Шанд, заметно ссутулившись.
      - Так что ты собираешься делать? - спросила она. Шанд опустился прямо в снег и закрыл лицо руками. Он медлил с ответом.
      - Если бы это была война...
      - Это не война! - прервала его Карана. - Лиан мой, запомни это, Шанд, и я буду защищать его до последнего вздоха, даже от тебя. Несмотря на нашу дружбу.
      - Его нужно доставить в Туркад и подвергнуть испытанию всеми средствами, известными в Тайном Искусстве.
      - А потом? Что вы потом сделаете с моим Лианом?
      - Его заключат под стражу и будут стеречь день и ночь. В лучшем случае.
      - Будь ты проклят! - выкрикнула она. - Я убью любого, кто попытается это сделать. - Внезапно она опустилась перед Шандом на колени. - Прошу тебя, оставь Лиана под моим присмотром. Я заберу его в Готрим. Даже если он... совершил то, в чем ты его подозреваешь, какой вред он может там причинить? Там незачем, да и не за кем шпионить.
      - Знаешь, это ведь не игра.
      - О чем ты говоришь? Посуди сам, может ли Рульк заставить Лиана делать то, что не в его силах?
      - Нет, - ответил Шанд нехотя.
      - Разве Лиан сумеет по воле Рулька применить Тайное Искусство или пустить в ход оружие, если раньше он никогда этого не делал?
      - Конечно нет! Рульк не может наделить его ни талантами, ни силой.
      - Так, значит, даже если ты прав, единственное, на что способен Лиан, это шпионить. Но кому он навредит в Готриме?
      - А если он сбежит?
      - Я немедленно сообщу тебе и сама отправлюсь на его поиски.
      - Не нравится мне все это, - пробормотал Шанд. - Хорошо, я пойду с вами в Готрим, но с одним условием. Ты должна будешь поступить так, как я скажу.
      - И как же? - спросила Карана подозрительно.
      - В Туркаде я встречался с Малиеной, - не отвечая ей, продолжал Шанд. Она говорила, что хочет погостить у тебя зимой. Когда Лиан будет под надзором аркимов, я отправлюсь домой.
      - Я буду рада их видеть, - ответила Карана, подумав: "Малиена мудрая и милосердная, она поймет меня". - Но если там все так плохо, как ты говоришь, то не знаю, что мы будем есть. А как Тензор?
      - Не хуже и не лучше.
      - Так каково твое условие?
      Они направились к гостинице, не переставая спорить.
      Лиан проснулся с ужасной головной болью. Постель была пуста. Где Карана? Он оделся так быстро, как только мог. Каждый раз, когда он поворачивал голову, перед глазами все начинало кружиться и расплываться. Внизу на него все посматривали с любопытством, но Лиану было слишком плохо, чтобы обращать на это внимание.
      Он смог проглотить лишь несколько ложек каши и вышел на воздух. Лиан побрел к поленнице и прислонился к дровам, он был не в состоянии двигаться.
      Через некоторое время, когда ему стало легче, он неожиданно услышал разговор.
      - Я не могу, - говорила Карана дрожащим голосом, так словно вот-вот заплачет.
      Вскоре он узнал и ее собеседника, это был Шанд! Шанд вернулся! Если бы Лиан только мог, он кинулся бы к нему и сжал друга в объятиях. Однако вскоре юноша обрадовался, что не сделал этого.
      - Лиан теперь враг, - отчетливо произнес Шанд. - Его сознанием овладел Рульк. После этой ночи ты не должна ему доверять.
      "Какой ночи? О чем это Шанд говорит?" - Лиан попытался припомнить обрывки привидевшегося ему кошмара.
      - Нет! - воскликнула Карана. - Как ты можешь этого требовать?
      - Лиан теперь просто оружие в руках Рулька, он смертельно опасен. Я выдам его Иггуру, если ты откажешься выполнить мое условие. Тут не может быть никаких компромиссов, Карана.
      - Я думала, ты мой друг, - простонала она.
      - Я действительно твой друг. Ты должна забыть о своих чувствах. От того, как ты сейчас поступишь, зависит судьба множества людей.
      - Лиан тоже один из них, - всхлипнула она.
      - Карана! - холодно проговорил Шанд.
      - Я сделаю, как ты скажешь, - произнесла она, захлебываясь от рыданий. От этих слов у Лиана упало сердце.
      - Ничего не говори ему об этом, ни единого намека. - Они отправились вверх по склону холма, и Лиан уже не мог разобрать слов.
      Он просидел на вязанке дров целую вечность, комкая в руках снег. Карана отвернулась от него, а он даже не знал почему. Лиан хотел убежать, но не мог. Единственным его желанием было умереть.
      Карана и Шанд вернулись в гостиницу только после полудня, на кухне уже готовили обед. Лиан сидел у очага, перед ним стояла нетронутая кружка чая. Его волосы были не чесаны, кожа стала желтой, на щеках горел лихорадочный румянец, глаза казались остекленевшими.
      - Шанд! - протянул Лиан без всякого выражения. - Ты вернулся! - (Карана избегала его взгляда. Было видно, что она недавно плакала.) - Хорошо, что ты снова здесь, мне надо поговорить с тобой. - Затем он пристально посмотрел на Карану. - У меня сильно болит голова, и я не могу вспомнить, что случилось. - Лиан потер висок и вскрикнул. На пальцах была свежая кровь, он озадаченно рассматривал свою руку. - Должно быть, я упал с лестницы. Ничего не помню.
      - Ох, Лиан, что нам с тобою делать? - сказала Карана. Он выглядел больным, печальным и немного глуповатым, внезапно ее глаза наполнились слезами. Она поспешно вышла за дверь.
      Шанд остался. Он налил юноше горячего вина и стал весело рассказывать о своих приключениях. Лиан никак не мог понять, что происходит, события прошлой ночи испарились из его памяти. Вчера все хохотали над его шутками, а сегодня обращаются с ним как с преступником.
      Его не обмануло притворное дружелюбие Шанда. А Карана и вовсе была неспособна скрывать свои чувства. Случилось что-то ужасное, это было как-то связано с кошмарами, которые снились ему ночью, но он не знал, как именно.
      Вечером, после того как Шанд лег спать, Лиан поймал Карану в коридоре.
      - Карана, пожалуйста, объясни, что случилось. - Он взял ее холодную руку. - Я всегда тебе верил.
      Рука Караны безжизненно лежала в его ладонях. Девушка была в отчаянии. Если она откроется Лиану, Шанд выдаст его Иггуру. Она отстранилась.
      Лиан обнял ее за плечи:
      - Пожалуйста!
      Она не двинулась с места, по ее щекам потекли слезы.
      - Нет, Лиан, - прошептала она. - Не проси меня, я этого не вынесу, всхлипнула она и убежала.
      Лиан был раздавлен. Все кончено. Все, что между ними было, рухнуло в одночасье.
      Ночью Лиан мучительно вспоминал: "Неужели тогда я все же вступил в сговор с Рульком и предал всех, а теперь даже не помню об этом?"
      Карана не могла заснуть. "Почему? - думала она. - Почему Лиан это сделал? И сделал ли?" Теперь она уже ни в чем не была уверена. Раньше она полагалась на собственные суждения, но слова Шанда заставили ее усомниться. "Почему я согласилась с ним? Ведь я чувствую, что он ошибается. Пожалуйста, Лиан, приди ко мне, - мысленно звала она. - Не надо ничего говорить. Просто сожми меня в объятиях. Я нарушу обещание. Мы убежим в горы, где нас никто не найдет".
      Она так и не сомкнула глаз до рассвета. "Почему он не пришел? Если бы только он доверился мне, мы бы что-нибудь придумали".
      Но Лиан не осмелился. Отказ разбил ему сердце. Он не мог вынести мысли, что Карана отвернется от него во второй раз.
      35
      ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
      Через два дня они покинули Туллин и направились на восток, к Баннадору. Выглянуло солнце, и снег на дороге превратился в кашу. Идти было трудно, но за этот год они уже стали бывалыми путешественниками, и недельный поход их не пугал. Последний участок пути был самым тяжелым, они то и дело по колено проваливались в ледяную жижу. Карана, Шанд и Лиан продвигались вперед медленно, почти не разговаривая, каждый думал свою невеселую думу.
      Лиан тащился позади. Шанд подошел к Каране, за эти дни у него впервые появилась возможность поговорить с ней наедине.
      - Расскажи мне о снах, - попросил Шанд. - Когда это началось?
      - Во Флуде, - ответила она.
      - А после того случая в Туллине они повторялись? - Карана не была расположена разговаривать. Ей казалось, что Шанд предал ее. Дружба между ними закончилась. Но она все же старалась быть вежливой.
      - Нет.
      - А у Лиана?
      - Он никогда не говорит о своих снах.
      Они дошли до так называемых Баннадорских холмов, хотя на самом деле это были настоящие горы. Перед ними простирался край горных кряжей, глубоких ущелий, живописных долин, которые почти ежегодно страдали от засухи. Тут и там виднелись деревушки, возле которых паслись небольшие стада овец. За целый день путники не встретили ни единой живой души, но это было не удивительно, ведь шли они по узкой тропинке вдоль каменистого безводного хребта.
      На следующий день Карана, Лиан и Шанд свернули на юго-восток. Перед ними теперь возвышались гранитные скалы, поросшие соснами, в широких долинах виднелись возделанные поля, в этой части Баннадора находились все крупные города провинции. Следы войны были заметны повсюду: преданные огню сады и поля, сломанные мосты, деревни, от которых практически ничего не осталось. В одной из таких деревень они разглядели полусожженное стойло, где среди обгорелых обломков все еще лежали несколько десятков скелетов лошадей.
      У Караны на глазах стояли слезы, даже несчастье Лиана отодвинулось для нее на второй план перед долгожданным возвращением домой.
      Они дошли до берегов Рима, реки, которая протекала через ее страну, орошая поля вокруг городка Тольрима, затем сворачивала на восток к морю. Когда вошли в город, Карана низко надвинула шапку: ей не хотелось встречаться со знакомыми или пускаться в длинные объяснения, пока она не доберется до дома.
      Тольрим был бедным, но симпатичным городом: две сотни небольших домиков, несколько лавок, рыночная площадь, библиотека и храм. Все здания здесь были выстроены из розового гранита и серо-зеленого сланца. Город тоже пострадал от войны: от многих домов остались лишь закопченные стены, центральная подпора моста была разрушена, и через реку приходилось перебираться по камням. Зимой это было не страшно, но весной, когда в горах начнет таять снег и Рим превратится в полноводную бурную реку, переправа станет настоящей проблемой.
      Они перешли через реку и по узкой тропинке между двумя высокими горными кряжами двинулись дальше.
      Готрим был расположен в верхней части широкой долины. Здесь горные склоны поросли травой, на террасах теснились невысокие деревца. Путники поднялись на холм. Вдали показались дымящие трубы Готрима. Наконец-то дома! Карана смахнула с глаз слезы. Прошло почти пятьсот дней с тех пор, как она покинула родные края, отправившись в Фиц-Горго; тогда девушка думала, что ее странствия продлятся не больше двух месяцев. Что же изменилось за это время?
      Внезапно Карану охватила неуверенность, она пыталась взглянуть на свой любимый Готрим глазами спутников. Что подумает о ее поместье Шанд, который обошел весь мир и сам некогда жил в богатстве и роскоши? А что подметит Лиан со свойственной ему острой наблюдательностью летописца? Осмеет ли он когда-нибудь ее бедное поместье в одной из своих историй, которыми так любит потешать публику в кабаках? Или, наоборот, его истерзанная душа обретет здесь наконец покой.
      Ее трехэтажный дом из розового гранита был совсем небольшой, слева и справа к нему примыкали два флигеля более поздней постройки. Центральная часть была похожа на круглую приземистую башню под простой конусообразной крышей, покрытой зеленой черепицей. Крышу венчал флюгер в форме летящего гуся, хотя из-за удара молнии длинная гусиная шея покривилась.
      Флигеля были двухэтажными строениями, с плоскими крышами и маленькими окнами. Позже между ними пристроили длинную веранду. На солнечной стороне холма был разбит огород. Все поместье имело незатейливый деревенский вид. Но сад, в который выходила парадная дверь, был ухожен, а мощеная дорожка чисто выметена.
      За садом начинались теплицы, а за ними пастбище. За пастбищем, в полулиге от дома, возвышалась гранитная скала, наверх в горы вела узкая тропинка. На этом каменистом высокогорье рос могучий Готримский лес, тоже входивший во владения Караны.
      Когда они подошли к дому, Карана увидела, что один флигель сгорел, другой наполовину разрушен.
      - Могло быть и хуже, - мужественно произнесла она, но на самом деле увиденное потрясло ее до глубины души. Если это называется "почти не пострадать", что же сталось с остальным Баннадором? Зима уже была на пороге. После нескольких засушливых лет у крестьян почти закончились запасы. Голод начнется еще до весны.
      Несмотря на то что Карана никого не известила о своем прибытии, новости дошли сюда быстрее, чем она сама, и челядинцы встречали ее на крыльце. Среди них был Мавид, повар, в перепачканном ржаной мукой переднике, Натан и Марта, служившие в Готриме садовниками с самого рождения Караны, старик Мид, мастер на все руки и отличный пивовар, такой же круглый, как бочки в подвале, и Галги, высокая ткачиха с изящными пальцами, не говоря уже о малышне, столпившейся вокруг поваренка Бени.
      - Карана! Карана! - закричал Бени, пританцовывая в кругу ребятишек.
      Вперед вышел Рахис, ее верный управляющий. Казалось, что за эти полтора года он постарел по крайней мере на десять лет. Он сделался совсем дряхлым, щеки ввалились, на голове торчали несколько пучков снежно-белых волос.
      - Карана-лар, - сказал Рахис, радостно протягивая к ней руки. - Вот ответ на мои молитвы. Как мы долго ждали твоего возвращения. Добро пожаловать домой!
      Карана бросила свой дорожный мешок, взбежала на крыльцо и заключила старика в объятия.
      - Прости, Рахис! Мне следовало быть в эти тяжкие времена здесь, с вами.
      Его объятия напомнили Каране о детстве. После смерти отца и матери Рахис относился к ней добрее всех.
      - Да я уже много раз говорил, что этот год был для нас настоящим испытанием. Но если бы ты была здесь, все могло бы обернуться еще хуже. Гаршарды несколько раз наведывались сюда, расспрашивали о тебе. Но все же они обошлись с нами милостивее, чем солдаты Иггура! Входи же.
      - А где все? - спросила Карана. - Их не...
      - Нам повезло больше, чем соседям, - никто из готримских крестьян не убит. Просто чудо! В основном люди ушли в лес охотиться или собирать коренья, у нас почти не осталось еды на зиму. А кое-кто отправился в город помогать восстанавливать разрушенные дома.
      Карака поздоровалась с каждым лично и наконец подошла к Бени. Она крепко пожала его шершавую руку:
      - Я скучала по тебе, Бени. Пойдем прогуляемся после чая? Покажешь мне сад, навестим друзей. Как там наш Кар?
      Кар был старым черным лебедем, много лет жившим в саду около пруда. Бени горько расплакался:
      - Кара больше нет! Эти проклятые солдаты поймали его и съели!
      Она обняла мальчика и тоже залилась слезами. Немного успокоившись, девушка извинилась перед гостями и пригласила всех в дом. Карана представила своим челядинцам Лиана, который был вежлив, но необычайно сдержан, и Шанда, знакомого только с Рахисом. Они вошли в круглый просторный холл, к одной стене там примыкала каменная лестница, у другой был сложен камин, такой огромный, что в нем можно было бы зажарить целого быка. Но он не был растоплен, и в зале стоял ледяной холод. Карана остановилась посредине зала:
      - Что случилось с коврами и гобеленами?
      - Солдаты разграбили весь дом, - ответил Рахис. - Забрали подсвечники, серебро, драгоценности твоей матери - в общем, все, что смогли унести. У нас не хватает дров отапливать зал. Проходите на кухню.
      Карана пошла вслед за Рахисом в северный флигель. Собственно, кухня и кладовые не пострадали, но запасов в них было совсем немного. У одной из стен находилась огромная кухонная плита необычной конструкции - работа ее отца. Напротив располагались несколько очагов с вертелами, решетками и крюками для котлов. Плита топилась, и все подошли к ней поближе, чтобы согреться, пока Мавид заваривала чай.
      Они выпили чай стоя, потому что Каране не терпелось осмотреть дом. Ущерб, нанесенный солдатами, был значительным. Рахис перечислил все их потери, пока они обходили комнату за комнатой.
      - Северное крыло можно отремонтировать, но южное придется отстраивать заново, - добавил он.
      Они вышли в сад, он тоже был в плачевном состоянии. Лиан удивленно смотрел по сторонам.
      - Я и не знал, что ты так богата!
      Имение перешло к Каране по материнской линии. Ей принадлежала верхняя часть долины вместе с горными склонами с обеих сторон. В основном почва здесь была каменистой и непригодной для земледелия. Крестьяне обрабатывали лишь узкую полоску земли у реки.
      Кроме этого, она владела Готримским лесом, росшим с восточной стороны Великих Гор, несколькими водопадами и небольшим озерцом. Этот древний девственный лес был прекрасным местом для охоты и рыбной ловли, но добраться туда можно было взбираясь по гранитным скалам, поэтому он почти не прибавлял ей доходов.
      Ей также принадлежали руины Каркарона, расположенные высоко в горах, как раз по дороге в Шазмак, куда вела узкая опасная тропа. Каркарон был построен более пятисот лет назад ее сумасшедшим предком по имени Бейзунез в месте, которое имело для него некое космическое значение. Но остальные не разделяли его безумных идей, и после смерти Бейзунеза Каркарон был заброшен.
      - Богата, ха! - усмехнулась Карана. - Имение нас кормит, но это все. На продажу почти ничего не остается, и денег совсем нет. Еще до моего ухода у нас было много долгов. Даже в хорошие времена богатство Готрима исчислялось в серебре, никак не в золоте.
      По мере того как они продвигались дальше и Каране становились ясны размеры убытков, ее сердце сжималось все сильнее и сильнее.
      - Как наши дела? - спросила она Рахиса, когда они сели проверять счетные книги. - Сколько у нас денег?
      Рахису очень не хотелось называть эту цифру, ведь, назвав ее, он словно расписывался в собственной беспомощности. Старый слуга переворачивал страницы с убийственной медлительностью. Наконец перевернул последнюю и подвел баланс.
      - Это все? - шепотом спросила Карана. - Сто пять серебряных таров? Этого не хватит и на месяц, если нам придется покупать еду. Даже если весна будет хорошей, имение не даст доходов до середины лета.
      - Война! - сказал Рахис, тяжело вздохнув. - Грабежи, поборы, конфискации, мне приходилось давать деньги солдатам, чтобы они не разрушили здесь все до основания. Мы еще можем считать, что нам повезло. Если бы твоя подруга Магрета не появилась здесь во главе армии, нам пришлось бы ютиться в шалашах. А с тех пор, как вернулся Иггур, нас обложили такими податями, что стало просто невозможно вздохнуть. Посмотри, я расписал, куда ушел каждый гринт. И все же мы гораздо удачливее остальных. - Он перечислил дюжину семей, у которых не осталось ничего, кроме земли.
      Карана со вздохом закрыла книгу.
      - Когда будет следующий сбор податей?
      - Весной, - ответил Рахис.
      - И сколько мы должны заплатить?
      - Пятьсот сорок таров, - угрюмо сказал старик. Карана побледнела:
      - Еще столько же нужно на строительство. Что ж, спасибо, Рахис.
      Он кивнул и вышел, едва переставляя ноги. Карана осталась сидеть, опустив голову на книгу.
      Шанд разыскал ее через час. Он положил ей на плечо руку. Карана неприязненно взглянула на него и отстранилась: она все еще была на него зла.
      - Хуже, чем ты думала?
      - Гораздо хуже. Мы почти разорены. Весной придет сборщик податей, тогда всему конец. Мне придется отправиться к ростовщикам. Даже не представляю, какие они сейчас запросят проценты.
      - Думаю, все сто. У тебя есть что-нибудь, что можно продать?
      - Почти ничего. Все сколько-нибудь ценные вещи уже проданы или украдены. Сейчас сотни семей распродают свое имущество за гроши, так что выручить приличные деньги за старые вещи невозможно. К тому же я еще задолжала тебе, и Лиану, и Малиене, страшно подумать сколько.
      - О том, что должна мне, можешь забыть, - сказал Шанд.
      - Мы уже говорили как-то на эту тему, - резко ответила Карана. Зависеть от великодушия Шанда стало для нее теперь просто пыткой. - Я заплачу свои долги. - "Но как?" - с ужасом подумала она.
      - До весны еще далеко, неизвестно, что случится за это время, приободрил ее Шанд. С тех пор, как они покинули Туллин, он вел себя так, словно между ними ничего не произошло. - Твое вытянутое лицо никого не порадует. Они так готовились к возвращению хозяйки, не порти им праздник. У них тоже были тяжелые времена. Ты должна улыбаться и подавать пример остальным, несмотря ни на что.
      - Я-то знаю, что принесет весна! - сказала Карана. - Удача от меня отвернулась. Но ты прав. Предаваться отчаянию в собственном доме непозволительно. Я буду трудиться больше всех, чтобы восстановить Готрим.
      Вечером устроили пир из лучших припасов, которые имелись в доме. Но все равно стол не ломился от разнообразных яств. Зато было много чеснока, диких трав и горчицы, вина тоже хватало. Все крестьяне пели и плясали до полуночи. А после этого Лиан даже рассказал Предание. Это было не самое лучшее выступление в его жизни, но готримские крестьяне никогда не слышали ничего подобного и простили юноше кислый вид.
      Карана наконец-то оказалась дома, она не сразу осознала это в полной мере. Шанд еще никогда не видел Карану в ее поместье, среди верных челядинцев; девушке нравилось быть в центре внимания, и роль хозяйки ей вполне подходила.
      Было далеко за полночь. Вечеринка закончилась, и все отправились спать. Карана устало поднялась по лестнице в свою комнату на верхнем этаже под самой крышей. На потолке там виднелись протечки, а половые доски растрескались. Ковры и подсвечники со стен пропали, но длинные узкие витражные окна выходили на восток, юг и запад, так что днем здесь все равно было светло и нарядно. Служанка постелила свежие простыни на широкую деревянную кровать. У изголовья стояла ваза с зимними фиалками.
      Целый год Карана мечтала оказаться в своей постели. Правда, ей хотелось делить ее с Лианом, но он остался внизу в одной из комнат для гостей. Она разделась, бросила одежду в корзину, умылась холодной водой и забралась в кровать на самую середину.
      Карана так и не смогла заснуть. Через час она снова встала, дрожа от холода, разобрала свою сумку, отложив в сторону дорожные вещи. Затем расчесала волосы и посмотрела на себя в зеркало. Ее взгляд упал на серебряную цепочку, подаренную ей Лианом в Катадзе в то счастливое для них время. Эта была самая дорогая для нее вещь.
      Она сняла ее, опустила вначале на одну ладонь, затем на другую. Бедная потемневшая безделушка. В некоторых местах серебро еще поблескивало. Она потерла цепочку каким-то грязным платком, но это ничего не дало. Карана натянула рубашку, спустилась вниз и стала рыться в буфете в поисках специальных щеток для чистки серебра, ставших бесполезными после того, как из дома пропали все ценные вещи. Наконец она нашла то, что искала, и принялась чистить цепочку.
      Через час она заблестела почти как новая, только в тех местах, где соединялись звенья, еще осталась чернота, которую ей никак не удавалось отчистить. Карана поднесла цепочку к свету. Это было красивая старинная вещь, девушка подумала, что плетение напоминает Великую башню в Катадзе. Наверное, Кандор сделал эту цепочку в память о великолепном строении, но почему он так тщательно ее спрятал, оставалось загадкой. В Катадзе было множество вещей куда более ценных.
      На замочке была выгравирована какая-то надпись, но ее все еще покрывал черный налет. Карана стала тереть это место щеткой, затем выковыряла остатки грязи иголкой. Буквы проявлялись одна за другой. ФИАХРА. Это имя или название ничего ей не говорило. Она стала отчищать грязь дальше, в поисках еще каких-нибудь знаков. Вскоре она обнаружила какой-то полустертый символ, скорее всего клеймо мастера. Оно было более древним, чем предыдущая гравировка. Она спросит об этом Лиана, если, конечно, он вообще когда-нибудь захочет с ней говорить.
      Они добрались до Готрима как раз вовремя. Ночью поднялся ветер и начался буран, так что к утру земля была покрыта глубоким снегом, хотя по календарю была еще осень. Зима наступила в этом году на месяц раньше обычного.
      Снег шел два дня, а потом снова растаял на солнце, однако все понимали, что это предвещает жестокую зиму. Если серьезные морозы начнутся уже через несколько недель, не избежать голода, ведь запасы зерна разграблены или отправлены в помощь Нижнему Баннадору. Теперь такая щедрость казалась глупой расточительностью. Дороги в горах скоро станут непроходимыми из-за глубокого снега, и путешествовать можно будет только пешком. Повозки с продовольствием, даже если бы их кто-то и послал, добраться до Готрима все равно не смогли бы.
      Все боялись набегов гаршардов, хотя те не появлялись уже несколько месяцев. Карана узнала, что гарнизон Иггура стоит в Тулдисе, на расстоянии всего одного дня пути от Готрима. Эта новость была совсем не утешительна.
      Следующие дни прошли в труде - все собирали хворост и дрова, а также старались пополнить съестные припасы, хотя почти безрезультатно. Конечно, высоко в горах в лесу еще оставались грибы, орехи, ягоды, там водились крупные и мелкие звери, в озерах была рыба. Но карабкаться так высоко, а потом стаскивать добычу вниз было слишком трудоемкое занятие, требовавшее чересчур много сил и времени. А времени у них оставалось совсем мало. Скоро снег покроет землю по меньшей мере на три месяца.
      Лиан тем не менее чувствовал себя в Готриме замечательно. Может, на него благотворно влияло само место. Готрим не поражал размерами или роскошью, но в нем сохранялась удивительно приятная атмосфера, свойственная старинным домам, где постоянно живут многие поколения людей. Неоштукатуренные каменные стены лишь кое-где украшали старые ковры, на которые не польстились грабители. Пол был выложен каменными плитами, покрытыми паутиной трещин.
      А может, Лиану шли на пользу физические нагрузки, ведь он трудился вместе со всеми с рассвета до поздней ночи. Юноше досталась самая грязная работа, потому что он ничего не умел: ему поручили смешивать известь с песком для цементного раствора.
      К тому же тут просто не оставалось времени думать и сидеть за книгами до глубокой ночи, как он привык. Да и свечи были слишком большой роскошью, а он так уставал, что уже был неспособен сосредоточиться. В этой долине никто не говорил о судьбах мира. Всех интересовало только то, что было непосредственно связано с Готримом.
      Во всяком случае, какова бы ни была причина, ни Лиана, ни Карану больше не мучили кошмары.
      Все было настолько хорошо, что Карана всерьез усомнилась в догадках Шанда. Теперь происшествие в Туллине перестало казаться ей таким ужасным. Однако она не обсуждала этот вопрос с Лианом, и он тоже не заговаривал с ней о том случае. Карана загнала свои страхи в самую глубину сознания. Но, несмотря на зов плоти, Лиан ни разу не поднялся в комнату Караны, а она не спустилась к нему. Стена отчуждения, выросшая между ними, была слишком высока, и они уже не могли ее преодолеть.
      - Нам не управиться со всей этой работой, - сказала Карана Шанду, пока они разгружали повозку с дровами и складывали их в поленницу. Она уже перестала злиться на старика. - Нас очень мало.
      Шанд кивнул, укладывая наверх очередное полено.
      - На разговоры уходит много энергии, - ответил он. - Не трать зря силы.
      - Если не произойдет чуда, до весны нам не дожить.
      В этот день все были в мрачном настроении. Становилось ясно, что запасов едва хватит на два месяца, даже если они съедят зерно, необходимое для посева, и нескольких племенных животных.
      Вечером Карана собрала своих челядинцев. Пока они рассаживались, она сходила в погреб, где стояли бочки, не открывавшиеся после смерти ее отца. Каким-то чудом погреб остался неразграбленным. Карана вернулась с небольшим бочонком на плече, который был покрыт толстым слоем пыли, как и ее куртка и волосы.
      - Я собрала вас сегодня, чтобы вы все уяснили себе, что нас ждет, сказала она, смахивая тряпкой пыль с бочонка, затем нацедила из него в кувшин золотистую жидкость. Наливая понемногу в кружки, она передавала их сидевшим за столом. Челядинцы пригубили напиток.
      Лиан тоже сделал глоток. Это было превосходное вино, ароматное, сладкое и крепкое.
      - Наши дела плохи, - продолжила она. - Если мы останемся здесь, нам придется голодать, а у меня нет денег, чтобы купить припасов. Поэтому те, кто хочет уйти и кому есть куда, пусть отправляются с моим благословением.
      Она достала небольшой сундучок и открыла его. Мелкие монеты даже не закрыли красный бархат, устилавший дно.
      - Вот все мои деньги. Те из вас, кто решит уйти, пусть возьмут по два тара на дорогу. Мне очень стыдно, но больше я ничего не могу вам предложить. Даже если мы переживем зиму, весной нам все равно не заплатить подати, и мы будем разорены.
      Карана отошла с каменным лицом, она не хотела влиять на их выбор, пусть ее челядинцы поступят так, как будет лучше для них. Один за другим они подходили к сундучку: молодые мужчины и женщины и старики, которым давно было пора на покой да покуривать трубки. Подошел даже поваренок Бени.
      Лиан сидел, наблюдая за Караной. Несмотря на их размолвку, он очень жалел девушку. Казалось, она теряет всех и вся. К изумлению Лиана, даже Рахис запустил руку в сундучок. Монеты зазвенели. Если бы у Лиана была хоть горсть гринтов, он бросил бы их туда, несмотря на их ссору. Но у него ничего не осталось.
      Нет, осталось! Серебряный болт, выкрученный им из кровати Кандора в Катадзе, все это время он пролежал в его сумке. Болт должен весить по крайней мере сотню таров! Лиан выбежал из зала.
      Карана растерянно посмотрела на него. Все подходили к ней по очереди, чокались и шли к сундучку. Звон монет напоминал звук колокольчиков. Лиан появился вновь, держа руку в кармане, и встал в очередь.
      Опустив руку в сундучок, он поднял взгляд и встретился глазами с Караной. Она побелела, как полотно. Его поступок потряс ее. Несмотря на все, что произошло за последнее время, она не думала, что Лиан тоже ее покинет.
      Все собравшиеся задержали дыхание, когда Шанд подошел к сундучку, тряхнул его и весело расхохотался. Карана ничего не понимала.
      - Твои люди достойны тебя, - сказал он, перевернув сундучок на стол, так чтобы все могли видеть его содержимое. На столе выросла кучка монет, в основном серебряных и медных, там и сям поблескивало драгоценное золото, массивный серебряный болт откатился в сторону, а на самом верху лежала медная монетка Бени. Этого было достаточно, чтобы дотянуть до весны, если им удастся закупить продукты. Карана разрыдалась и обняла каждого. Когда она отвернулась, Шанд положил в сундучок и свой вклад.
      36
      СВЕТ В КАРКАРОНЕ
      Карана проснулась задолго до рассвета. Ее разбудило хлопанье ставня. Она решила закрепить его, пока он не разбился в щепки на ветру. Но когда она подошла к окну, то обнаружила, что никакого ветра нет! Это хлопала парадная дверь, которой не пользовались уже много лет. Кто бы это мог быть в столь ранний час? Все тело ломило после вчерашней работы, но надо было спуститься и выяснить, что происходит. Карана оделась и сбежала вниз. Может, снова началась война. Или сборщик податей явился раньше, чем они предполагали.
      Внизу ее ждал сюрприз. В холле были смеющиеся люди. Это пришла Малиена вместе с одиннадцатью аркимами.
      - В Туркаде мы услышали о твоих трудностях, поэтому решили прийти пораньше, - сказала Малиена. - Здесь все, кроме Тензора, Аспера и Баситора, думаю, тебя обрадует это известие.
      - Как Тензор?
      - Ему уже лучше.
      - Вы даже представить себе не можете, как я рада вас видеть! воскликнула Карана, расцеловав всех. - Правда, я не знаю, что мы будем есть, но об этом подумаем позже.
      - Мы ведь пришли не с пустыми руками, - рассмеялась Малиена. Посмотри!
      Карана подбежала к двери, распахнула ее и увидела огромную, на шести колесах, повозку, затянутую сверху холстом.
      - Что у нас на завтрак? - спросила Малиена.
      - Каша и оладьи, - ответила Карана.
      Малиена подошла к повозке и достала внушительную бутыль с черным сиропом.
      - По-моему, это подойдет, - сказала она, и все прошли вслед за Караной на кухню.
      Вечером Карана, Малиена и Шанд обсуждали все происшествия последних месяцев, включая сон Лиана. Попозже, улучив момент, Шанд отвел Карану в сторону:
      - Что ж, теперь я вам больше не нужен и могу вернуться в Туллин. Я отправлюсь в путь на рассвете.
      - Я так благодарна тебе, - сказала Карана со слезами, она больше не могла сдерживать своих чувств. - Без тебя я ни за что не справилась. И я знаю, что вчера ты положил в сундучок больше, чем я смогу когда-нибудь тебе вернуть.
      - Я ничего не клал туда вчера, - сказал он с абсолютно серьезным лицом. - А потому прошу тебя об этом не говорить.
      - Хорошо. Ты возвращаешься домой?
      Он вздохнул, пробегая пальцами по волосам:
      - Хотел бы, но придется пойти в Туркад, надо кое-что обсудить.
      - Ты расскажешь им о Лиане? - спросила она в тревоге. - Неужели ты сообщишь Иггуру?
      Шанд колебался.
      - Пожалуйста, Шанд. Ему уже намного лучше. Дай мне последний шанс. Что он сможет натворить здесь, тем более под присмотром Малиены? К тому же есть вероятность, что ты ошибся.
      - Она очень мала, - печально сказал Шанд. - Я ничего не скажу до следующей нашей встречи, но будь осторожна.
      Когда Карана проснулась, Шанд уже ушел. Погода была замечательной, и все отправились по горной тропе в Готримский лес. Оттуда, поднимаясь все выше и выше, тропа вела к давно заброшенной крепости Каркарон, возведенной на заснеженной вершине. Недалеко отсюда погиб отец Караны, ей было в ту пору всего восемь лет. Когда Каране исполнилось двенадцать, она отправилась по этой тропе в Шазмак, а затем они снова прошли по ней с Лианом спустя шесть лет. Этим путем в Шазмак вернулся Тензор, чтобы поймать ее и отобрать Зеркало. Каждый поворот тропинки был связан для нее со множеством воспоминаний. Но на этот раз они не пошли дальше Готримского леса: Каркарон был пуст, а Шазмак стал оплотом гаршардов.
      Лиан был в прекрасном настроении. Он все время шел рядом с Караной, жадно слушая ее семейные предания и стараясь запомнить каждую мелочь.
      Солнечная морозная погода продержалась больше недели, так что они смогли набрать несколько мешков орехов и засолить десяток бочонков рыбы, которую ловили в озере, а также заготовить грибов, осенних ягод, съедобных кореньев и фруктов хотя и побитых морозом, но все же годившихся на варенье. Этого вместе с припасами аркимов должно хватить на зиму, если только она не окажется необычайно длинной.
      Аркимы помогли восстановить южное крыло, возвели каменные стены и покрыли крышу. После завершения отделочных работ у них прибавится здесь еще пять дополнительных комнат, хотя даже тогда им будет тесновато. Затем пришла настоящая зима, неделю не переставая шел снег, и Готрим отрезало от всего мира.
      Стояли такие морозы, что наружные работы пришлось прекратить. У всех появилось свободное время. Некоторые аркимы начали ходить в лес на охоту. Холода они не боялись.
      Карана проводила дни разбирая с Рахисом старые книги, в которых была записана история ее семьи, сведения обо всех событиях, происшедших в Готриме больше чем за тысячу лет: рождения, смерти, урожаи, цены на ярмарках, пожары, засухи, войны...
      Но каждый раз когда Карана погружалась в работу, ее внимание быстро рассеивалось, она не могла надолго сосредоточиться. И как-то, лежа ночью в кровати без сна, она обратила внимание, что темная сторона луны стала полной. Внезапно она почувствовала, что враг рядом! Карана поняла, что уже давно ждала этого момента.
      Лиан вернулся к своему сказанию, пересмотрел записи, которые он сделал, когда работал с Тензором, перечитал дневник о пребывании в Ночной Стране и бумаги Кандора. Он делал свое дело методично и тщательно, но без прежней страсти и воодушевления. Обычно он откладывал бумагу и перо уже к полудню и сидел без всякого дела, глядя на падавший снег. Ему было очень грустно.
      Он бродил по саду, иногда проглядывал семейные архивы Караны или просто думал о своем. Особенно ему нравилась центральная круглая часть дома, которой, как говорили, было больше тысячи лет. Несколько раз Малиена видела его там, он лежал на полу, глядя в потолок, или сидел на скамейке, вперив отсутствующий взгляд в старый гобелен.
      В ту ночь, когда Карану посетило жуткое предчувствие, Лиан проснулся с неприятным ощущением - ему снился какой-то дурной сон. Он сел в кровати, стараясь собрать воедино бессмысленные фрагменты.
      Ему снилось, будто он таскает дрова и складывает их в поленницу у каменной стены сарая. Но это был не Готрим, потому что Лиану приходилось носить поленья по узкой предательской тропе вдоль обрыва, борясь со штормовым ветром, который грозил сбросить его в пропасть. Затем Лиан понял, что это были никакие не дрова, а куски металла. Ему никак не удавалось пристроить их в поленницу, и кто-то кричал на него. Он продолжал носить металл туда и обратно вдоль обрыва, каждый раз металл принимал другую форму, но ни один из кусков не укладывался на место. Затем он снова заснул, и прежний кошмар рассеялся.
      Утром Малиена увидела его сидящим на ступеньке лестницы, он неотрывно смотрел в стену. Некоторое время она стояла, глядя на него, целительница уже начинала беспокоиться за здоровье юноши. Казалось, что он пытается смотреть сквозь камень.
      - Лиан, - сказала она. Он не двинулся с места. Она положила руку ему на плечо.
      Юноша медленно повернул голову и посмотрел на нее абсолютно пустыми глазами.
      - Да, - рассеянно отозвался он.
      - Пойдем со мной. Есть новости.
      Она пошла по коридору, Лиан поплелся за ней. Он все еще переживал свой сон, безуспешно стараясь припомнить подробности. Малиена вошла в столовую, где работали Карана и Рахис. В комнате был еще один человек, фермер из западной части ее поместья, который часто охотился в Готримском лесу.
      - Датрис, это Малиена и Лиан, - представила вошедших Карана. - Расскажи им о том, что ты видел два дня назад.
      Датрис был, вероятно, ровесником Караны, невысокий, стройный, с загорелым лицом и изящными, но загрубелыми руками. У него были светлые волосы и темная борода. Он говорил быстро и тихо, так что Малиена и Лиан едва разбирали слова.
      - Я охотился в лесу и разбил лагерь на западном склоне. На вторую ночь я увидел свет высоко в горах, на старой западной тропе. Но ведь она ведет только к Каркарону. Я побоялся подходить близко и сразу же спустился.
      Датрис смутился. Возможно, он поступил неправильно.
      - Хорошо, что ты не стал рисковать, - уверила его Карана. - Ты видел там кого-нибудь?
      - Видел однажды. Они спускались по тропе со стороны гор. Уродливые люди с серой кожей, тощие как скелеты. По-моему, гаршарды. А свет горел ровно и был бледно-голубым. Это все.
      Карана поблагодарила его и отпустила, затем обратилась к Малиене:
      - Гаршарды спустились из Шазмака. Я так и знала! Я что-то почувствовала сегодня ночью. Но зачем им понадобился Каркарон? На всем Мельдорине не найти менее гостеприимного места. Там ведь ничего нет.
      - А что такое Каркарон? - спросил Лиан, проявляя наконец хоть какой-то интерес к разговору. - Никогда раньше не слышал этого названия.
      - Это такая дурацкая башня, - ответила Карана. - Воплощение сумасшедшей идеи одного из владельцев Готрима. Его звали Бейзунез, это мой предок по материнской линии, некромант и знаток Тайного Искусства. Он возомнил, что отыскал идеальное место для своих экспериментов, во всяком случае так объяснял мне отец. Говорят, успех в применении Тайного Знания во многом зависит от правильно выбранного места, тут будто бы важен резонанс земли, пересечение силовых линий и прочая чепуха в этом же роде. Бейзунез утверждал, что нашел самую идеальную точку на всем Сантенаре, и поэтому назвал это место Каркарон, что означает "лучше, чем карон". Но я никогда не слышала о том, чем он собирался там заниматься.
      На постройку Каркарона ушло лет двадцать, но результат его не удовлетворял. Бейзунез никак не мог добиться желаемого и трижды разрушал башню до основания, а затем отстраивал заново. Она вырезана из скалы, нависшей над пропастью. Там нет воды и никакой растительности, к тому же башня открыта всем ветрам. Даже летом там жутко холодно, но зимой морозы становятся просто непереносимыми. Каждое полено нужно нести на руках по предательской горной тропе. И зачем кому-то понадобилось туда забираться?
      - Зачем - это уже второй вопрос, - сказала Малиена. - Главное, они там!
      - Изыскания Бейзунеза не дали никаких результатов. Он так и не смог найти секрет, который искал, и постепенно потерял рассудок от ярости и отчаяния. Слуги оставили его, он отморозил пальцы рук, а в одну из самых жестоких зим того столетия просто умер от холода. Бейзунез потратил на постройку Каркарона все деньги. Эти безумные проекты довели Готрим до полного разорения. После его гибели Каркарон был заброшен. Он до сих пор принадлежит нашей семье, но мы туда даже не ходим.
      - Почему же гаршарды решили там обосноваться? - удивился Лиан.
      - Даже представить себе не могу.
      - Нам нужно сообщить об этом в Туркад, - сказала Малиена.
      После этого Карана окончательно потеряла покой. Неужели они заняли Каркарон, чтобы подготовить путь Рульку? Или, может, потому, что здесь она и Лиан? Когда стемнело, ей стало казаться, что гаршарды уже спускаются вниз по горной тропе и идут за ней. Ее присутствие подвергает опасности Готрим и всю долину.
      Но в эту ночь к ним пришел гонец с письмом. Мендарк на корабле должен вот-вот вернуться с востока, и Иггур собирает их всех на Совет в Туркаде.
      - Я не пойду, - сказала Карана, задрожав. - Ненавижу Туркад и больше не собираюсь ни во что ввязываться.
      - Никто из нас не может уйти от ответственности, - сказала Малиена. Из-за этого все и случилось.
      Эти новости вновь пробудили страхи Лиана. Передышка закончилась, вскоре начнутся мучения и кошмары. Он внезапно понял значение своего сна. Куски металла, которые он носил, были частями машины Рулька. Во сне он помогал гаршардам переносить их в Каркарон. Может, именно этим они сейчас заняты в башне на вершине горы?
      37
      ВОССОЕДИНЕНИЕ
      После трудного путешествия по зимним дорогам Карана, Малиена и Лиан добрались до Туркада. Они проскользнули в город незаметно, стараясь не привлекать излишнего внимания. Туркад сильно пострадал от войны, но его жители ничуть не образумились, они продолжали заниматься своими темными делишками, точно так же как в прежние времена. Даже Иггур не смог навести здесь порядок и обуздать их алчность и распутство.
      В одной из таверн они встретили Шанда. Он обнял Карану и пожал руки Малиене и Лиану.
      - Как ты тут? - спросила Карана, когда они направлялись к его жилищу.
      - Я трачу жизнь на то, чтобы помогать глупцам и прислуживать негодяям, - с раздражением сказал он. - Надоело до ужаса. Потерплю еще немного, а потом отправлюсь в Туллин и уже не вернусь.
      - Из-за чего ты так сердишься?
      - Никто из них не делает того, что может.
      - О ком это ты?
      - Об Иггуре, Мендарке, не говоря уж о дзаинянке Хеннии! За этот год она дюжину раз переметнулась от одного к другому. Изворотливая, как все ее соплеменники.
      Лиана передернуло, и он отвернулся. Карана попыталась сгладить неловкость:
      - Такова неисправимая человеческая натура, как тебе должно быть известно.
      - Я действительно собираюсь уехать домой, подальше от этих склок. Я так же не могу жить без Туллина, как ты без своего поместья.
      - Ты уже разговаривал с Мендарком о том, что случилось в Чантхедской библиотеке?
      - Его корабль еще не подошел.
      Шанд снимал дешевую лачугу, которая снаружи выглядела сырой и убогой, особенно под серым зимним небом Туркада. Она была расположена недалеко от того дома, где он выхаживал Карану в прошлом году.
      "Ну и дыра", - подумал Лиан, хотя еще год назад этот дом показался бы ему дворцом по сравнению с его студенческой конурой.
      - Интересно, они слышали в Туркаде о том, что стены можно красить?
      - Ты за это заплатишь? - холодно спросил Шанд.
      - У меня нет денег.
      - Тогда помалкивай. И вообще, будь осторожен и держи язык за зубами. Нам не стоит привлекать к себе чей-либо интерес. Союзы, которые были заключены в разгаре битвы в Катадзе или посредине Сухого Моря, вряд ли сохраняют силу здесь, когда в распоряжении Иггура снова оказались многотысячные армии.
      - Напыщенный дурак, - выругался Лиан.
      Карана хотела что-то сказать, но сдержалась. Она всегда ненавидела Туркад. И если оставшаяся часть недели пройдет в такой же атмосфере, пребывание здесь станет невыносимым.
      Однако когда они вошли в дом, комнаты Шанда оказались хорошо обставлены и довольно уютны. Распрощавшись с друзьями, Малиена отправилась к Тензору, а Карана с Лианом остались у Шанда, во всяком случае так не надо было тратиться на гостиницу. Она много раз думала о том, чтобы продать серебряную цепочку, но не могла заставить себя расстаться с ней - все-таки это был подарок Лиана. Каждый раз, глядя на нее, она вспоминала о том, как поднималась на Великую башню. И о ночи, которую они провели после этого.
      Карана в основном коротала время за счетными книгами. Ее мысли были целиком заняты восстановлением и перестройкой Готрима. Она мечтала о том, как снова разобьет на холме сады, вырубленные под корень, хотя на это у нее не было ни гринта. Тем не менее составление планов и проектов приносило ей удовлетворение, раньше ее ничто так сильно не увлекало. Это было что-то настоящее, созидательное.
      Лиан чувствовал себя совсем подавленным. Ему невыносимо было находиться под одной крышей с Шандом, не скрывавшим своего недоверия. Так как делать было нечего, он пошел бродить по городу. На улице оказалось еще противнее из-за жуткой погоды. У Лиана не осталось ни гроша, и ему пришлось выступать в кабаках, чтобы заработать себе на пару кружек пива, но слушателей здесь интересовали только самые похабные байки. Он вернулся поздно в еще более мрачном настроении.
      - Где ты был? - спросил Шанд, как только открылась дверь.
      - Выступал в тавернах, зарабатывая на выпивку.
      - Надеюсь, не со своим "Сказанием о Зеркале"!
      Лиан разозлился и стал огрызаться, затем прошел в соседнюю комнату и забрался в постель. Он начинал ненавидеть Шанда.
      - Этот красавец опять за свое! - не унимался Шанд. - Выбалтывает наши секреты в каждом кабаке!
      - Ты что, слышал, о чем он говорил? - ядовито спросила Карана.
      - Я знаю его, Карана!
      Ничего не изменилось ни на второй день, ни на третий. Лиан в очередной раз надел куртку, собираясь уходить, но тут его остановил Шанд.
      - Тебе лучше остаться дома, - сказал он. - Сейчас не самое подходящее время, чтобы шляться по тавернам. Того и гляди, влипнешь в какую-нибудь историю.
      - Я по горло сыт твоими подозрительными взглядами.
      - Доверие нужно заслужить! - отрезал Шанд.
      - Твое доверие не может заслужить ни один дзаинянин! Я уже в этом убедился. Ты попрекаешь меня моим происхождением с нашей первой встречи.
      - И я оказался прав! - закричал Шанд. - Я говорил Каране еще в Туллине...
      - Шанд! - сказала Карана, но было слишком поздно.
      - Наконец-то ты в этом сознался, лицемер проклятый! Мне все известно. Я слышал, как ты предала меня в Туллине, Карана. Как ты могла?
      Карана вскочила, перевернув стол. Свеча полетела на пол. Шанд кинулся поднимать ее.
      Лиан смерил их обоих гневным взглядом и вышел, громко хлопнув дверью.
      Карана была в отчаянии.
      - Мне этого не вынести, - рыдала она. - Два самых дорогих мне человека готовы вцепиться друг другу в глотку.
      Шанд был не склонен идти на уступки.
      - Я предупреждал тебя. Мне уже приходилось сталкиваться с людьми, чьим сознанием кто-то овладел.
      - Я предпочитаю доверять своим чувствам. Прекрати унижать Лиана, оставь его, в конце концов, в покое.
      - Ты не можешь судить объективно.
      - А ты? - парировала она. - Чтоб тебе пусто было, Шанд, ты просто зловредный мерзкий старикашка.
      Шанд был обескуражен. Он вышел в другую комнату и закрыл дверь.
      Через час он вернулся.
      - Прости, Карана, я поступил глупо.
      Она грустно взглянула на него, взъерошила рукой волосы и снова углубилась в расчеты. При свете свечи пряди, падающие ей на лоб, отливали красным золотом.
      Шанд продолжал стоять, любуясь ею. О такой дочери он мог только мечтать. Но это навело его на грустные мысли. Он подошел к каминной полке и взял с нее бутылку вина. Карана подняла на него глаза. Шанд поднес бутылку к губам.
      Он поймал на себе взгляд девушки, заколебался, затем протянул ей вино. Она помотала головой: даже от полбокала вина у нее начинало туманиться в голове, и тогда прощай работа, однако что-то в лице Шанда заставило ее передумать.
      - Только не из бутылки, - сказала она.
      Карана сгребла свои книги на угол стола, нашла в буфете два бокала и наполнила их. Они сидели вдвоем и молча потягивали превосходный напиток.
      - Еще? - спросил Шанд, когда бокалы опустели.
      - Почему бы и нет? Все равно работать сегодня я уже не смогу. - После того как они опорожнили по второму бокалу, она поставила бутылку на пол. Что с тобой, Шанд? - спросила Карана.
      Старик сидел с закрытыми глазами, а по его щеке катилась слеза. Он покачал головой, посмотрел на Карану, и их глаза встретились.
      - У меня тоже когда-то была дочь, - сказал Шанд. Она промолчала.
      - Ее нет, уже давно. А я так любил свою девочку.
      Это горе, которое он пронес через всю жизнь, наложило на него неизгладимый отпечаток. Сердце Караны оттаяло. Слеза, скатившись по щеке, застряла в густой бороде и в мерцании свечи сияла, словно бриллиант.
      - Это целиком моя вина. Я не уследил за ней, и однажды она пропала. Еще накануне я имел все, а на следующий день ничего не осталось. Я никогда не смогу ее забыть.
      Карана обняла его, не сказав ни слова.
      - Она была таким красивым ребенком. - В глазах Шанда светилась невыразимая печаль. - Из моей жизни навсегда исчезла радость, когда я потерял ее. Сегодня как раз день рождения моей девочки.
      - Вот почему ты забросил Тайное Искусство! - Он был удивлен:
      - С чего ты взяла, что я им занимался?
      - Ты очень старый и мудрый.
      - Мудрым я так и не стал. Сама знаешь, что я напортачил с тобой и с Лианом. Но я постараюсь исправиться. - Он улыбнулся какой-то своей невысказанной мысли. - Порой ты напоминаешь мне дочь. Когда-то я действительно изучал Тайное Искусство и даже добился кое-каких успехов. Об этом никому не известно, кроме Мендарка, Надирила, хранителя Великой Библиотеки, и теперь тебя. Так что прошу, сохрани это в тайне. Когда-то у меня была любовь, я был богат, могуществен и горд. Слишком горд и самоуверен, я думал, что могу управлять самой судьбой. Я пекся о делах чужих людей, только не о своих собственных. И со временем я все потерял, даже дочь, которую любил больше жизни. Это случилось давным-давно, но рана до сих пор кровоточит. Никогда раньше я не говорил об этом.
      "Возможно, поэтому ты до сих пор так страдаешь", - подумала Карана.
      - Как это случилось?
      - Не знаю. Я уверен, что дзаиняне решили отомстить мне за какую-то несправедливость, которую я совершил много лет назад. Кто же еще мог пойти на подобное злодеяние? Вот поэтому я их так не люблю. Она исчезла, и все богатства и знания не помогли мне вернуть ее, даже Тайное Искусство оказалось бессильным! Так что я отошел от всех своих обязанностей и удалился в Туллин, где стал дровосеком, отвечающим лишь за то, чем топить очаг. И по правде говоря, такая жизнь меня вполне устраивает.
      Карана скептически подняла брови. "Скорее всего ты просто внушил себе это, - подумала она. - Прошлое нелегко забыть".
      - И что же заставило тебя изменить решение спустя столько лет?
      Шанд засмотрелся на огонь в камине. Его топили досками, оставшимися от соседнего дома, разрушенного во время войны. Они были сырыми и плохо горели, давая больше дыма, чем тепла.
      - Что заставило? - рассеянно переспросил он. - Возможно, твой отец.
      - Мой отец?
      - Я хорошо знал его. Мы уже говорили о нем однажды, помнишь?
      - Конечно помню. Это было в Ганпорте, когда ты издевался надо мной вместе с остальными из-за этой чертовой ванны, если ты помнишь!
      Шанд засмеялся, и у Караны отлегло от сердца.
      - Такое не забывается... Не могу сказать, что мы были с твоим отцом лучшими друзьями, слишком мы разные. Но в самые трудные минуты он всегда приходил мне на помощь. Я был потрясен, узнав о его смерти, ведь он мог жить чуть ли не вечно. И твое послание из развалин неподалеку от Туллина напомнило мне о моем долге. Когда я понял, кто ты такая, прошлое всколыхнулось. С каждым днем бездействие становилось все более невыносимо, вынудив меня в конце концов покинуть тихое убежище. И тем не менее необходимость помогать Мендарку удовлетворять его честолюбивые мечты выводит меня из себя! - Шанд стукнул кулаком по столу с такой силой, что подскочили бокалы.
      Карана легла поздно; несмотря на выпитое вино, она засиделась над своими расчетами до полуночи, размышляя над тем, где бы ей найти деньги на восстановление Готрима. Шанд уже давно заснул. Лиан все не возвращался. Наконец она забралась в постель; ее разбудил какой-то шум на улице. Сердце девушки учащенно забилось. Где же Лиан? Наверняка в какой-нибудь дешевой таверне пьет с новоиспеченными друзьями. Она снова заснула.
      Утром ее разбудили голоса, доносившиеся снаружи, затем Шанд заглянул к ней. Карана села в кровати, сонно озираясь.
      - Это Лиан?
      - Нет, он еще не вернулся.
      Она не на шутку встревожилась, встала и натянула рубашку и штаны, набросила на плечи плащ.
      - Куда ты собралась? - спросил Шанд.
      - Пойду поищу Лиана, - ответила Карана.
      - Тебе его не найти.
      - Если бы я попала в беду, он бы отправился меня разыскивать. - Она закуталась в плащ и потянулась за шляпой.
      - Мне пойти с тобой? - Было ясно, что Шанду не очень-то хочется выходить из дома, его взгляд был прикован к бутылке, стоявшей на полке.
      - Я лучше пойду одна. А с кем ты говорил?
      - С посыльным. Мендарк прибыл несколько часов назад совершенно измученный.
      - Будут проблемы с Иггуром?
      - Наверняка, хотя они, вероятно, постараются договориться.
      Она бродила по промозглому городу весь день, расспрашивая о Лиане в каждой таверне. Но трущобы Туркада были подобны лабиринту, и даже способности чувствительницы не помогли ей.
      Карана вернулась только вечером, в темноте ока не осмеливалась бродить одна по всяким злачным местам. Девушка совсем замерзла, и ее бил озноб. На вопрос Шанда она лишь отрицательно покачала головой.
      - Никаких следов. Даже не знаю, где его еще искать. Ты ничего не слышал?
      - Нет! - сказал он.
      - С ним что-то случилось.
      - Похоже. Надеюсь, он... - Его тон встревожил Карану.
      - Только, пожалуйста, не начинай снова. Его исчезновение не имеет никакого отношения к Рульку!
      - Ты не можешь этого знать.
      - Нет, знаю! Он попал в какую-то беду. Шанд, ты должен помочь мне. У тебя есть связи. Пожалуйста, Шанд.
      Он нахмурился, пребывая в нерешительности.
      - Я уверена, мой отец попросил бы тебя о том же. - Услышав эти слова, Шанд наконец перестал отнекиваться.
      - Ладно, я попробую расспросить мою знакомую, ее зовут Улиса, если, конечно, она еще жива. Я схожу к ней утром.
      - Сходи сейчас, - попросила она в отчаянии.
      Лиан вышел, хлопнув дверью. Было совсем темно, лил дождь, поднялся ветер, от бесчисленных дымящих труб в воздухе висел плотный желтый туман. Шанд ошибался: у Лиана на самом деле не было никакой определенной цели, когда он ушел из дома, в кармане у него звенели лишь несколько медяков, которые он заработал в прошлый раз, рассказывая в кабаках свои истории. А сегодня у него не было настроения развлекать публику. Он несколько часов бродил по улицам, пока его одежда не промокла насквозь. Казалось, что вместе с сыростью в его душу и тело просачивалось отчаяние, наполнявшее теперь каждую клеточку.
      Он слонялся из одного квартала в другой, низко надвинув на глаза шляпу. Редкие прохожие не обращали на него ни малейшего внимания. Почему они должны? У него нет ничего, что бы он мог им предложить.
      После полуночи Лиан свернул в узкий переулок, показавшийся ему странно знакомым. Он вспомнил, что прошлой зимой его привела сюда Таллия, чтобы он смог пробраться в крепость. Это случилось за несколько часов до катастрофы в Совете. Лиан увидел закопченные стены знакомого дома, у которого во время пожара обвалилась крыша, и забрался через окно внутрь, чтобы укрыться от ветра.
      Он припомнил, что там был подвал с потайным ходом в крепость. Лиан нашел крутую лестницу, ведущую вниз, и начал спускаться по ней в подвал. Поскользнувшись на ступенях, он скатился по ним, ободрав колено и ладонь. Он сел, прислонился к стене и, к своему удивлению, почувствовал, что она слегка сдвинулась. Тогда Лиан нащупал в кармане огарок свечи, вылез из подвала, зажег ее у ближайшего уличного фонаря и пошел назад, закрывая рукой пламя от ветра. После того как Лиан выгреб достаточное количество камней, он смог отодвинуть часть ложной стены, чтобы протиснуться внутрь. Лиан закрыл за собой вход и остановился, раздумывая, глядя на тени, пляшущие на земляных стенах туннеля.
      У него снова появилась возможность попасть в крепость. Теперь Лиан точно знал, что в архивах можно найти ответы на множество вопросов, не исключено даже, что ему удастся выяснить, что в действительности произошло во время возникновения Ночной Страны.
      Он колебался. Но почему нет? Что ему терять, даже если его поймают? Лиан поднял свечу и пошел вперед. На другом конце туннеля он увидел углубления в стене, с помощью которых открывалась потайная дверь. Он надавил на них, и плита начала поворачиваться. Лиан отошел подальше, опасаясь, что она может раздавить его или покалечить. На полу было яркое тому свидетельство - потемневшее кровавое пятно в том месте, где в прошлый раз зажало ногу стражника.
      Лиан поспешил в архив, но внезапно сообразил, что путь назад отрезан. Теперь ему оставалось только двигаться вперед. К счастью, дверь оказалась открыта, оттуда в коридор проникал рассеянный свет.
      Убедившись, что в помещении никого нет, Лиан вошел в зал. Он был огромным, и юноша вскоре заблудился среди бесчисленных полок. В конце одного из рядов Лиан увидел железную дверь со сложным замком. Она была приоткрыта. Лиан не смог устоять и проскользнул внутрь. Стены, потолок и пол небольшой комнаты были обиты железными листами. Вскоре Лиан понял почему. Здесь хранились все секретные протоколы заседаний Совета, целые полки документов, посвященных Запретным Экспериментам.
      От волнения у Лиана закружилась голова. Ему и на ум не пришло, что и просто находиться в этом помещении уже было преступлением. Юноша даже не удивился тому, что открыта наружная дверь и что такие секретные документы не были защищены никаким заклятием. Он взял с полки первый попавшийся том, открыл его трясущимися руками и начал читать.
      Лиан позабыл обо всем. Внезапно ощутив на себе чей-то взгляд, он обернулся. Прислонившись к дверному косяку, перед ним стоял Иггур. Юноша вздрогнул.
      - Здравствуй, Лиан, - сказал Иггур с угрожающей улыбкой. В его затуманенных глазах нельзя было ничего прочесть. - Что ты здесь делаешь?
      Лиана охватил ужас.
      - Я ищу документы... о Ночной Стране. У меня разрешение от Мендарка, ответил он, сознавая, что это звучит неубедительно.
      - Рыться в секретных документах Совета? Лжец! Его корабль еще не причалил! Иди за мной. Даже моя подземная темница будет слишком хороша для тебя.
      Он протянул руку, сжал запястье Лиана, словно тисками, и вывел его из помещения. Лиан ожидал, что его будут допрашивать столь же жестоко, как в прошлый раз, но как только они вышли из архива, Иггура срочно позвали, и он больше не возвращался.
      Первая встреча Мендарка и Иггура проходила с глазу на глаз. Должно быть, они достигли какого-то соглашения. Иггур освободил верхние этажи башни и переселился в старую крепость, однако нижние этажи и подвалы с заключенными оставались в его ведении.
      Мендарк, снова занявший пост Магистра, погрузился в дела. Молва о его героических подвигах быстро разнеслась по городу. Однако никто еще не видел его лица. Мендарк появлялся на людях только в капюшоне и маске.
      Карана прождала Шанда всю ночь, но он не возвращался. Во время своих хождений по городу она простудилась, и ей становилось все хуже. Девушка сидела, съежившись, у самого очага, когда наконец Шанд вернулся. Старик выглядел усталым и подавленным.
      - Есть какие-нибудь новости? - хрипло спросила Карана. У нее болело горло.
      - Я нашел Лиана. - Он снял мокрое пальто и повесил его у огня.
      - Где он?
      - В крепости. - Шанд вытер седые волосы.
      Она вскочила и побежала к двери, чтобы надеть сапоги.
      - Мы должны его вызволить. Ты же знаешь, что сделает с ним Иггур.
      - Карана! - сказал Шанд. - Вызволить его невозможно.
      - По крайней мере мне нужно с ним увидеться.
      - Я бы тебе не советовал. - Шанд взял девушку за плечи и заглянул ей в глаза. - Я узнал сегодня еще кое-что.
      Карана вздрогнула, ее бросило в жар.
      - Что? Что ты узнал?
      - Лиан не единственный в списке Иггура. Ты ему тоже нужна, Карана.
      Зачем она ему понадобилась? Неужели все начинается сначала? Она знала зачем. Иггур так и не простил ей похищение Зеркала и нарочно провоцировал ее. Все это время он вынашивал планы мести.
      - Все же я пойду, - упрямо сказала она. - Лиан тоже рисковал жизнью ради меня.
      - Иггур знает, как ты поступишь, он будет следить за тобой. Это не риск, а стопроцентное самоубийство.
      - Тогда что ты посоветуешь мне как друг?
      Шанд оказался в трудном положении, но не ответить он не мог.
      - Сейчас все внимание Иггура сосредоточено на Мендарке. Тебе стоит попытаться подкупить стражника. Однако потребуется много денег, ведь парню придется бежать отсюда и никогда уже не возвращаться в Туркад.
      Карана молчала. Ее кошелек был почти пуст. Осталась лишь одна ценная вещь, которую ока очень любила.
      - Лиан подарил мне ее в Катадзе. Она была спрятана вместе с бумагами под кроватью Крандора. Не мог бы ты ее заложить для меня?
      Шанд внимательно осмотрел цепочку:
      - Тебе не жаль с ней расставаться? Она очень древняя. Она... - Шанд задумался.
      - У меня нет выбора! - сказала Карана.
      - Что если бы я...
      - Нет! Просто заложи ее.
      - Хорошо, но больших денег за нее не выручить. Она весит совсем немного. А во время войны на такие вещи спрос невелик. - Шанд поднес ее к свету. - Она что-то напоминает мне!
      - На замочке выгравировано имя, - сказала Карана. - Фиахра.
      - Я никогда не слышал этого имени, - ответил Шанд. После того как он ушел, Карана пожалела о том, что решила заложить цепочку, но было уже поздно.
      Едва Шанд успел вернуться, как в дверь постучали Зарет и Хлун. Они потребовали, чтобы Шанд с Караной немедленно явились в крепость. Зарет очень изменился со времени их последней встречи на лодке Тессы. Лицо стало желтым, а козлиная бороденка совсем поседела.
      - Это ты! - воскликнул он, враждебно глядя на Шанда.
      - Как тебе понравилась бамунди? - бодро спросил Шанд.
      - Она испортилась, прежде чем я выздоровел после укуса осьминога, буркнул Зарет. - Давайте пошевеливайтесь!
      Карана была поражена тем, как быстро нашли их убежище. Шанд снисходительно улыбнулся.
      - Но, моя дорогая, это ведь город Иггура, а он никогда не жалел денег на хороших шпионов. Думаю, он узнал, где мы находимся через час после нашего прибытия.
      - Так зачем тогда были нужны все эти предосторожности?
      - Не стоило попусту дразнить Иггура.
      - А прежде мы были союзниками, - сказала она печально.
      - По необходимости. Теперь он снова во главе империи, а мы стали еще слабее, чем тогда. Почему бы ему не воспользоваться своим преимуществом? Это не игра. Собирайся, не стоит заставлять его ждать. - Он отвернулся. - О, Карана! - спохватился Шанд. - Я ведь заложил твою цепочку. Ее оценили намного дороже, чем я ожидал. Три телля и несколько серебряных таров. - Он отдал ей небольшой кожаный кошелек.
      Эта была огромная сумма.
      - Спасибо, - сказала она, взяв кошелек.
      - И вот еще. Мне удалось поговорить с Иггуром.
      - Как?
      - Ты же знаешь, что мы всегда с ним ладили. Выяснив, где Лиан, я отправился в крепость.
      - В чем его обвиняют?
      - В краже документов из секретных архивов Совета, в измене... Список обвинений занимал целую страницу. Похоже, мои подозрения оправдались.
      Карана молчала. Зачем Лиану понадобилось рыться в архивах в такое время? Что он там делал? Как они теперь выпутаются из всего этого?
      Лиан был первым человеком, которого она увидела после того, как их препроводили в экстравагантно изукрашенный зал заседания Совета. Лиан стоял между двух стражников. Когда она убедилась, что он жив и здоров, у Караны отлегло от сердца.
      Лиан выглядел ужасно. Он сделал движение им навстречу, но стражник поймал его за воротник. Она подбежала к нему, однако чувство облегчения тут же сменилось яростью. На этот раз Лиан виноват сам.
      - Карана, - пролепетал юноша, - мне очень жаль. Я... - Она с размаху дала ему пощечину. Лиан побледнел, опустил голову, и стражники увели его обратно в камеру.
      В этот день официальной встречи так и не состоялось. Но время летело незаметно, в зале собралось много старых знакомых, врагов и друзей.
      Появилась Таллия, высокая и, как всегда, элегантная. Тяготы путешествия нисколько не отразились на ней, лишь лицо и руки стали чуть смуглее. Тензора принесли на носилках. За ним шли Баситор и улыбающийся Аспер, чьи непокорные кудри были теперь коротко острижены. Тензор выглядел еще более изможденным, чем в конце лета, когда они расстались.
      Таллия, увидев Карану, поспешила к ней через заполненный народом зал, но они только успели поздороваться, как внимание Караны привлекла пара, остановившаяся у дверей, - древний старец и маленькая тоненькая девочка с серебристыми волосами. К удивлению Караны, Таллия, всегда такая сдержанная, бросилась к ним, расталкивая всех на своем пути.
      Она подняла девочку на руки, закружила, чуть не задушив в объятиях. Затем взяла морщинистую руку старца и поднесла к губам.
      - Кто... - хотела спросить Карана, но Шанд потянул ее за собой.
      - Карана, Шанд, - сказала сияющая Таллия, - познакомьтесь с Лилисой, а это Надирил, хранитель Великой Библиотеки. Шанд, вы, конечно, знакомы. Лилиса, это Шанд и Карана. Они мои друзья.
      - Очень приятно, - сказала Лилиса. Она заметно изменилась за этот год, превратившись из забитого уличного ребенка в очаровательную девушку. Таллия часто говорила о вас во время плавания в Зиль. Я знаю, мистер Шанд, что вы друг моего учителя, а значит, станете и моим другом.
      Шанд улыбнулся. Радость девочки была заразительной.
      - Я в этом уверен, Лилиса, - сказал он, пожимая ей руку. Лилиса обратилась к Каране, смущенно стоявшей поодаль:
      - Здравствуйте. Я уже видела вас раньше, после Совета. Я тогда ужасно ревновала вас к Лиану, ведь вы его подруга.
      Карана была обезоружена. "Теперь бы ты не стала ревновать", - подумала она, но ничем не выдала своего горя, спрятав ее в самый дальний уголок сердца, где его никто не мог заметить. Карана рассмеялась и обняла девочку.
      - У нас с тобой одинаковый вкус, - сказала она.
      - Это правда, раньше у меня никогда не было настоящего друга. А теперь все так изменилось. Но я совсем забыла о хороших манерах. Карана, это мой учитель, Надирил.
      Губы Надирила тронула едва заметная улыбка. Он протянул ей свою высохшую руку. Это напомнило Каране рукопожатие Селиалы перед самой смертью. Но Надирил пока не собирался сдаваться.
      - Карана Элинора Миллусинда Ферн из Готрима. - Его голос звучал, словно шелест осенней листвы; казалось, кости Надирила заскрипели, когда он нагнулся к ней. - О тебе сложено немало историй. И я знал твоего отца. Мне будет приятно побеседовать с тобой как-нибудь за ужином.
      - Это честь для меня, - ответила Карана, она совсем смутилась, ведь с ней говорил один из самых уважаемых людей на всем Сантенаре, чье имя уже давно стало легендой.
      - Теперь мне нужно знать, здесь ли Лиан. - Карана и Шанд переглянулись.
      - Да, он здесь, - ответил Шанд.
      - Ура, ура! - закричала Лилиса. - Где же он?
      - Может, мне поднять тебя на плечи? - спросил Надирил. - Нет, пожалуй, ты уже слишком большая для этого.
      Шанд понизил голос:
      - Я должен сообщить вам, что Лиан попал в ужасную историю. Видимо, в Ночной Стране он перешел на сторону Рулька и теперь принадлежит ему душой и телом.
      - Что? - воскликнула Лилиса, не понимая смысла этих слов.
      Надирил дотронулся до руки девочки, и она мгновенно умолкла.
      - Страшное обвинение, - прошептал он. - Но я не верю ни слову.
      - Мы поговорим об этом позже. Ты можешь сам встретиться с Лианом и обо всем его расспросить.
      - Я так и сделаю, но сейчас, боюсь, мне придется засвидетельствовать свое почтение великим и занять место за столом Совета. Лилиса, я оставлю тебя ненадолго, но теперь ты среди друзей. Таллия, можешь ее проэкзаменовать, и я уверен, ты будешь удивлена, - сказал он не без некоторой гордости.
      Слова Надирила успокоили Карану. И она решила восстановить мысленную связь с Лианом, существовавшую между ними до суда в Шазмаке, просто чтобы приглядывать за ним без его ведома.
      Надирил прошел к главному столу, где собрались члены Совета, но лишь для церемониальной встречи. Серьезные обсуждения должны были начаться завтра.
      Шанд повел всех в другой зал, и только начал разливать напитки, как в дверях появились Оссейон и Пендер. Оссейон ничуть не изменился, а вот Пендер заметно похудел.
      Лилиса захлопала от радости в ладоши.
      - Замечательно! - воскликнула она. - Наконец-то все мои друзья собрались вместе. - Внезапно она резко поднялась со своего места, ее бокал упал на пол и разбился.
      По телу Караны пробежали мурашки, хотя она и не видела, на кого смотрит Лилиса.
      - О! - с изменившимся лицом воскликнула девочка.
      В дверях появился невысокий человек. Платиновые волосы каскадом ниспадали на плечи. Удлиненное худое лицо его было чисто выбрито. Он смотрел на Лилису, не замечая никого вокруг.
      - Лилиса? Неужели это ты? - тихо произнес он.
      - Джеви, - прошептала девочка. - Джеви! - крикнула она, серебристой стрелой полетев в его объятия.
      Он немного отстранил ее:
      - Дай мне посмотреть на тебя, Лилиса. Не было и дня за все эти восемь лет, чтобы я не думал о тебе. Но я никак не...
      - Мой Джеви, ты вернулся. Я знала, что это случится, и молилась за тебя каждый вечер.
      - Не представлял, что ты уже такая взрослая. Почти девушка.
      - Когда-нибудь я стану библиотекарем, - с гордостью сказала она. - А как ты нашел меня здесь?
      - Это твои друзья Оссейон, Таллия, Пендер разыскали меня и освободили. Теперь, когда ты снова со мной, я умру счастливым.
      Лилиса не нашлась что ответить, но ее сияющее счастьем лицо сказало все за нее.
      38
      КНИГА
      Магрета проснулась, съела свой скудный завтрак и пошла на реку. Занимался серый рассвет. По пути она размышляла о природе врат. Если Тензор построил свои врата из металла и камня, то есть из тех материалов, с которыми привыкли работать аркимы, то Феламора соорудила врата из того, что нашлось в столь любимом феллемами лесу.
      Но феллемы не конструируют никаких механизмов и не используют магических приспособлений. Поэтому над Феламорой довлел запрет. К тому же она просто не умела этого делать. Она использовала обломок врат Тензора, чтобы пробудить к жизни те, что построила сама. "Подобное притягивает подобное", - кажется, она так говорила.
      Мост тихонько покачивался над водой, но камня на нем не было. Глядя на бурную реку, Магрета поняла, почему их возвращение было столь неудачным. Камень, средоточие силы, упал в реку, когда они вошли во врата. Магрета проверила веревки и ступила на мост. Это было творение Феламоры, и оно было ей совсем не по душе.
      Магрета начала переделывать врата, но в конце концов поняла, что они совсем ей не нравятся. Она перерубила веревки, и мост полетел в реку. Течение подхватило остатки деревянной конструкции и унесло прочь. Вскоре они скрылись из виду. В этот момент появилась Феламора.
      - Ты не смогла заставить их работать? - язвительно спросила она.
      - Они не мои! Я должна сделать собственные, - ответила Магрета.
      - У нас нет времени! - воскликнула Феламора. Магрета повернулась и пошла вверх по реке.
      Все утро она бродила вдоль берега, сама не зная, что именно ищет, но Магрета чувствовала: главное найти правильное место, она поймет, когда окажется рядом. Чем выше она поднималась, тем больше сужалось ущелье, пока не превратилось в узкую полоску леса, зажатую темными скалами. Когда Магрета протиснулась между двумя утесами с остроконечными вершинами, дрожь пробежала по ее телу. Слева она обнаружила пещеру, образованную разломом породы. Справа из расщелины в скале с ревом вырывалась река. Солнечные лучи прорезали листву над головой Магреты, отбрасывая на землю кружевные тени. Ей было хорошо здесь.
      Она приложила ухо к одной из скал, стараясь услышать ее музыку, как она делала это, когда подбирала камешки для осветительных шаров. Магрета решила не обтесывать скалы, для этого у нее не оставалось времени. Но теперь структура породы была ей известна, и она приступила к работе.
      Магрета нашла обломок гальки на берегу реки, отколола один кусочек от вершины скалы и от основания - второй. Затем подобрала камень у входа в пещеру. Упорным трудом ей удалось придать каждому форму четвертинки яйца. Она продолжала шлифовать их, напевая мелодию камня, пока они не сложились в идеальное яйцо. Это заняло у Магреты весь день и часть следующего, но она продолжала терпеливо работать.
      Феламора приходила и уходила, она все больше раздражалась, думая, что Магрета нарочно тянет время, но девушка не обращала на нее внимания. Наконец она закончила яйцо, сняла серебряную проволоку с одного из своих осветительных шаров и связала ею каменные четвертинки. Она согрела их в ладонях и представила себе четыре составляющих ее врат: дно реки, вход в пещеру и близнецы-скалы.
      Яйцо вспыхнуло и засияло, словно осветительный шар. Магрета повертела его в руках и ощутила поток энергии. "Я смогу это сделать!" - подумала она.
      Она не сказала Феламоре, что все готово. Проверять врата не было необходимости. Она встала между скалами, глядя на бурную реку. Казалось, пещера за ее спиной ожила и начала дышать. Здесь было очень спокойно, как дома. Магрета поводила руками над яйцом, затем стала раскачиваться из стороны в сторону, словно маятник. Она всегда прекрасно чувствовала камни и была уверена, что у нее все получится.
      Короткий день близился к концу, над водой заклубилась дымка. От рук Магреты исходило красно-черное сияние. Она вызвала в уме самый яркий образ, запомнившийся ей в Хависсарде, - спальня, где она нашла блокнот с загадочным именем Аэлиор! Она повторила процесс создания врат, который так подробно продемонстрировала ей Феламора. Их очертания виднелись столь отчетливо, словно они были вырезаны из камня.
      "Я могу заставить их работать!" Она сконцентрировала внимание на Хависсарде, пытаясь пробудить врата, но ничего не произошло. Лишь разрозненные фрагменты крепости виднелись сквозь дымку.
      Что же не так? Магрета начала снова. "Может, я прикладываю недостаточно усилий?" Врата не открывались, на этот раз пропали даже их контуры. "Наверное, я делаю что-то неправильно".
      Магрета снова принялась ритмично раскачиваться.
      Появилась Феламора и стала наблюдать за ней.
      - У тебя снова ничего не получилось! - Ее лицо было перекошено от ярости. Она ушла.
      А Магрета погрузилась в раздумья.
      "Я пошла неверным путем, путем Феламоры, это, разумеется, не годится для моих врат. Мне нужно каким-то образом установить связь с Хависсардом". Ее маленькое сокровище, серебряное стило, все еще лежало в кармане. Магрета зажала его между пальцами и дотронулась до камня. Она снова вызвала в памяти вид комнаты, где они оказались, после того как прошли сквозь врата. Нет, это не годилось, перед глазами Магреты проплыло лицо Феламоры, искаженное страданием.
      Магрета сосредоточилась вновь, представив себе спальню Ялкары. Стило пролежало там несколько столетий. Кроме того, это место никак не было связано в ее сознании с Феламорой, которая давила на нее, внушая неуверенность и страх.
      Магрета старалась припомнить, как нужно контролировать врата. Сжала яйцо, шаг за шагом повторяя весь путь. Готово! Она закрыла глаза. Перед ее мысленным взором проплыла спальня Ялкары. Подавив секундную нерешительность, Магрета открыла врата. Не было ни головокружения, ни смещающихся пластов реальности, ни ощущения движения. Образ постепенно улетучился из ее сознания. "У меня снова ничего не вышло, - решила Магрета. - Путешествовать сквозь врата совсем не просто, а я знаю об этом так мало. Феламора снова будет издеваться надо мной".
      Затем она ощутила тепло. В воздухе висела пыль. Открыв глаза, Магрета ничего не увидела, вокруг был непроницаемый мрак. "Хависсард! Я в крепости!" Перемещение было настолько удачным, что она даже не почувствовала толчка, когда оказалась в Хависсарде.
      Магрета отложила яйцо и стило. И нащупала в кармане осветительный шар. К своей радости, Магрета обнаружила, что это был ее любимый. Она сделала его из граната, шар излучал мягкий коричневато-красный свет, вполне соответствовавший ее настроению.
      Теперь она сможет бродить по Хависсарду столько, сколько пожелает, или по крайней мере столько, сколько выдержит без еды, ведь Магрета ничего не захватила с собой. Сюда Феламора за ней не придет, вероятно, вообще не стоило бы к ней возвращаться.
      Спальня была очень темной, стены, завешанные коврами, казалось, поглощали красноватый свет. Она сделала его более ярким, но все равно приходилось напрягать зрение. Магрета помнила, что в прошлый раз здесь было гораздо светлее. Над дверью висел осветительный шар. Она коснулась его, и комнату залил яркий бело-желтый свет. Она удивилась, что светильник до сих пор работает. Пол был покрыт слоем пыли, на котором отчетливо виднелись их следы: отпечатки маленьких ножек Феламоры и ее собственные, чуть побольше.
      Остаток дня (правда, она не знала, день сейчас или ночь, Магрета вообще перестала ориентироваться во времени) она бродила по комнатам Хависсарда. Она нашла множество вещей, которые ее заинтересовали. Было очевидно, что за триста лет в крепость никто не заглядывал. Сохранилась вся посуда, ковры, постельное белье. В кладовках осталась еда, правда уже давно непригодная для употребления, кроме разве что сушеных фруктов, но Магрета не была настолько голодна, чтобы решиться попробовать их. Но все же она чувствовала себя разочарованной. Чего-то недоставало. Вероятно, она слишком многого ждала от Хависсарда. Это место так сильно влекло ее. "Чего-то недостает, но дело скорее всего во мне!" - подумала Магрета.
      Девушка направилась в библиотеку за книгой. Она увидела осколки осветительного шара и отпечатки мужских ботинок, они вели к столу, за которым сидела Феламора. Никаких других следов пребывания Мендарка она не обнаружила. Полдня она провела в библиотеке, просто листая рукописи на незнакомом языке и мечтала. В некоторых попадались иллюстрации, в основном это были наброски: здания, руины, пейзажи. Все они выглядели странно. Аркан был негостеприимным местом: черные цветы и органические строения, горы с острыми, как осколки, вершинами. И все же он почему-то притягивал.
      В библиотеке Магрета чувствовала себя очень уютно, но внезапно в ее памяти всплыл образ Феламоры, листающей книжку. Магрета словно видела перед собой ее испуганное лицо. Что же могло ее так расстроить? На полке, где раньше стоял маленький том, осталось свободное место, но книга исчезла. Следы Мендарка обрывались в той части Хависсарда, где совсем не было пыли.
      Магрета проголодалась, кроме того, она дала Феламоре слово. Если она когда-нибудь решит оставить свою госпожу, то должна будет открыто сказать ей об этом. Девушка направилась обратно.
      Возвращение было таким же легким, как и путешествие в Хависсард. Теперь Магрета чувствовала признательность Феламоре за то, что та заставила ее проделать этот эксперимент. Она научилась чему-то новому. И до чего же приятно, что этот вид Тайного Искусства недоступен Феламоре.
      Магрета материализовалась между скал, на расстоянии нескольких футов от земли. Она ощутила колебание воздуха и приземлилась на колени. Уже было далеко за полночь. Ее путешествие длилось больше суток. Неожиданно ее одолела усталость. Магрета направилась вдоль берега к лагерю. Скинув всю одежду кроме рубашки, она забралась в шалаш. Ей так хотелось спать, что она даже забыла про голод.
      Вскоре после ее возвращения появилась Феламора и заглянула в шалаш. Протянув руку, она погладила Магрету по щеке. "Магрета, Магрета, я забочусь о тебе больше, чем ты можешь представить. Я чудовище, это правда, и обходилась с тобой хуже всех. Но ведь долг превыше всего". Она склонила голову и вышла.
      Феламора разбудила ее на рассвете.
      - Где книга? - прошипела она прямо в ухо девушке. Магрета проснулась и тряхнула головой:
      - Ее там не было.
      - Ты уверена? Ты хорошо искала?
      - Я перерыла всю библиотеку, - раздраженно ответила Магрета, вылезая из шалаша. - Прошла по твоим следам до самых ворот. Думаю, ее подобрал Мендарк.
      - Мендарк! - воскликнула Феламора. Ее лицо исказила ужасная гримаса. Ты видела какие-нибудь следы?
      - Отпечатки его ботинок и осколки осветительного шара. - Феламора издала стон и забилась в конвульсиях. Магрета уже подумала, не сошла ли она с ума.
      - В чем дело? - спросила Магрета. - Что в этой книге такого ценного?
      Лицо Феламоры то краснело, то бледнело. Она сжала кулаки, затем сделала три глубоких вдоха, стараясь взять себя в руки.
      - Она очень ценна! - прохрипела она.
      - Почему? - настойчиво допытывалась Магрета. - Что ты скрываешь? Она как-то связана с феллемами?
      Феламора взорвалась:
      - Как ты смеешь задавать мне вопросы?
      - Я знаю, ты что-то утаиваешь, - спокойно ответила Магрета. - Почему тебя выслали? Почему феллемы отказываются принять тебя обратно?
      Вопросов было слишком много.
      - Ты никчемная бестолочь, - взвизгнула Феламора. - Я тебя презираю.
      Она задрожала и отошла на несколько шагов, затем, к удивлению Магреты, ее лицо скомкалось, словно лист бумаги в кулаке. Золотые глаза скрылись в складках кожи, губы стали тонкими, как нити. Она издала душераздирающий стон:
      - Нет времени, нет времени!
      - Феламора, что с тобой? - вскричала Магрета, вскакивая. Феламора продолжала стонать, ее лицо налилось кровью.
      - Скажи мне, что все это значит!
      Магрета склонилась над ней, не понимая, что творится. Феламора всегда умела контролировать свои эмоции. Магрета хотела взять ее за руку, но маленький твердый кулачок ударил ей прямо в горло. Она упала на колени, судорожно пытаясь глотнуть воздуха.
      Открыв глаза, она увидела Феламору, которая, шатаясь, словно пьяная, брела вдоль берега реки. "Она сошла с ума", - решила Магрета и, стараясь двигаться как можно тише, побежала за ней.
      Небо стало зеленым, потом красным и черным. В воздухе повисли громадные алые капли размером с дыню. Иллюзии разлетались из помутившегося сознания Феламоры. Перед глазами Магреты пробегали цветные волны. Она знала, что это всего лишь миражи и что у нее есть сила рассеять их. Магрета напрягла волю. Яркие краски пропали.
      Однако передышки не последовало. Теперь казалось, будто ожили деревья. Их стволы пришли в движение, так словно они начали дышать, и потянулись к ней своими извивающимися ветвями. Еще одна безумная иллюзия Феламоры. Магрета обежала вокруг огромного дуба, но ветка с такой силой хлестнула ее, что она упала на спину, больно ударившись.
      На этот раз ей долго не удавалось подняться. Лежа с закрытыми глазами, Магрета услышала звук удара. Вскоре звук повторился. На этот раз ближе.
      Магрета открыла глаза и, к своему ужасу, увидела, что огромная ветка, со свистом рассекая воздух, бьет по земле. Вот она ударилась о землю совсем недалеко от девушки. Если это и была иллюзия, то самая совершенная из всех, которые ей доводилось видеть. А что если это не иллюзия? Что, если Феламора действительно может такое проделывать?
      Ветка ударила Магрету поперек живота. Она откатилась в сторону, ощутив острую боль. Затем поднялась и кинулась бежать к реке.
      Магрета попыталась применить Тайное Искусство, но в ее руках совсем не было энергии. Феламора давным-давно позаботилась о том, чтобы Магрета не могла использовать силу против нее.
      Ее снова хлестнула ветка, но от следующего удара Магрета сумела увернуться. Наконец ей удалось выбраться на прогалину неподалеку от реки. Феламора стояла, раскачиваясь, на нависшем над водой каменистом уступе, ее стоны превратились в сдавленный хрип. Она вперила в Магрету пристальный взгляд, но казалось, феллемка смотрит куда-то сквозь девушку. Внезапно камни пришли в движение, словно пытаясь раздробить босые ноги Магреты.
      Она подобрала палку, лежавшую на земле неподалеку. Вверх поднялся фонтан камней. Закрыв рукой лицо, Магрета бросилась к Феламоре.
      Дождь из камней усиливался. Скала под ногами Магреты пошла трещинами, которые то открывались, то закрывались, словно гигантские челюсти. Она только-только успевала выдергивать ноги. Феламора кружилась на уступе, и каждый раз, когда их глаза встречались, на девушку накатывал ужас оттого, что она видела в них. Мир сошел с ума, и все вокруг теперь жаждало ее смерти.
      Скала затряслась, что-то ударило Магрету по ноге. Она почувствовала, как треснула кость. Хромая, она продолжала приближаться к Феламоре. Когда Феламора в очередной раз повернулась к ней спиной, Магрета изо всех сил ударила ее сзади палкой. Феламора потеряла равновесие, кубарем покатилась с уступа и упала прямо в реку. Хриплые стоны оборвались, течение утащило ее под воду. Иллюзии моментально рассеялись. Феламора застряла между двумя скалами, она лежала лицом вниз, а ее ноги судорожно дергались.
      "Я этого не хотела", - подумала Магрета. На поверхность поднимались пузыри. Магрета ринулась за Феламорой. Чувство долга не покинуло девушку. Пока она не разорвет клятву верности, высказав все в лицо Феламоре, та все равно остается ее госпожой.
      Сделав еще шаг, Магрета поняла, что нога действительно сломана. Феламора наверняка утонет, пока ока будет хромать к быстрине. Магрета прыгнула в реку прямо с уступа.
      Ночная рубашка, надувшись словно шар, закрыла ей лицо, ногу пронзила острая боль. Девушка вынырнула на поверхность, ей нужно было только держаться на воде, пока течение несло ее к Феламоре. Впереди виднелись скалы, она сумела зацепиться за утес неподалеку от того места, где застряла феллемка.
      Магрета подползла к Феламоре и потянула ее за ноги. Безрезультатно. Течение было слишком сильным. Скрипя зубами от боли, Магрета встала на дно и вытащила Феламору на берег.
      Все лицо феллемки превратилось в один сплошной синяк. Во рту и в носу булькала вода. Магрета перевернула ее на живот и надавила на спину. Феламора закашлялась и начала дышать.
      - Ты снова упустила свой шанс избавиться от меня! - произнесла Феламора, все еще кашляя.
      - Это было в последний раз, - ответила Магрета, когда они из последних сил тащились к лагерю на опушке леса, который вновь был спокойный и безжизненный.
      Феламора не поблагодарила Магрету и даже не извинилась за то, что сломала ей ногу. Но девушка этого и не ждала.
      - Ужасно, - продолжала твердить она, пока Магрета обрабатывала ей ссадины. - Это катастрофа! Мы обречены!
      Магрета устала от ее причитаний. Нога страшно болела. Для чего она, не жалея сил, помогает той, кто, помешавшись, а возможно и нет, делала все, чтобы убить ее?
      - Тогда скройся с глаз людских и умри, - процедила она сквозь зубы, глядя Феламоре в лицо. - И чем скорее, тем лучше! - Она подняла котелок и бинты и поковыляла к своему шалашу.
      - Что с твоей ногой? - спросила Феламора тихим хрипловатым голосом, который был первым признаком того, что силы ее на исходе.
      - Ты сломала мне камнем кость, когда пыталась меня убить, - ответила Магрета.
      По глазам Феламоры Магрета поняла, что к ней постепенно начала возвращаться память.
      - Прости! - сказала она. - Сядь, я тебе помогу. - Прикосновения Феламоры были противны Магрете, но она подчинилась. Кости нужно было правильно составить, сама она сделать этого не могла, а Феламора славилась как искусная целительница.
      Магрета опустилась на землю и стала мастерить пару костылей, пока Феламора накладывала шины и бинтовала ногу. Она действовала уверенно, аккуратно, почти нежно. На лице феллемки даже появилось заботливое выражение.
      - Не снимай шины три недели, потом еще две недели избегай больших нагрузок. Ни в коем случае не прыгай, - сказала она.
      Магрета испробовала свои костыли. Шины причиняли ей большое неудобство.
      - Как ты себя чувствуешь? - спросила Феламора. - У тебя есть силы?
      - Смотря для чего.
      - Чтобы еще раз попытаться вызвать феллемов. - В ее взгляде мелькнуло отчаяние, но она быстро справилась с собой.
      - Думаю, я смогу, - сказала Магрета. Они восстановили связь.
      - Халлал? - позвала Феламора. - Эллами? Гетрен, ответьте мне!
      К их удивлению ответ последовал тотчас же.
      - Феламора, неужели твоей заносчивости нет предела? - прозвучал в голове Магреты тихий голос.
      - Эллами! - Слова текли сквозь сознание Магреты, точно река. - Ты нужен мне!
      - Неужели? Но ты не нужна нам. Мы не хотим больше тебя знать, Феламора! Твои преступления навлекли позор на всех нас.
      - Эллами! - позвала Феламора умоляющим голосом. - Мы нужны Таллаламу, нам необходимо отыскать путь домой.
      - Мы это знаем, - произнес голос, ставший гораздо громче, в то время как шепот Феламоры был теперь едва слышен. - Но только не твой путь. Сгинь!
      Феламора задрожала и сжала кулаки с такой силой, что под ногтями, вонзившимися в ладонь, выступила кровь. Магрета боялась, что на нее снова накатит приступ безумия, и прервала связь.
      - Немедленно восстанови связь! - раздался в ее мозгу вопль Феламоры. Когда Магрета сделала это, Феламора продолжила: - Эллами, Эллами, не уходи. Произошло ужасное несчастье!
      - В чем дело? - спросил голос.
      - Это просто очередной ее трюк, - произнес другой, более низкий голос.
      "Должно быть, Гетрен", - подумала Магрета.
      - Я была в Хависсарде, - сказала Феламора.
      - Ты использовала врата! - В голосе звучало недоверие.
      - Мне пришлось, ведь вы отказались помочь.
      - Не смей винить нас в своих преступлениях, Феламора.
      - Послушайте меня! Я нашла в Хависсарде книгу. Ужасную книгу, написанную Ялкарой!
      Последовала долгая пауза, затем первый голос резко спросил:
      - Что за книга? В ней что-то говорится о нас? - Магрета вся дрожала от любопытства. Чего они так боятся?
      - Я не могу... не смогла прочесть ее, - прошептала Феламора. - Но сами письмена наводят ужас. Это напоминает мне...
      - Молчи, это разговор не на расстоянии! - грозно промолвил первый голос.
      Последовала еще более длительная пауза, словно феллемы о чем-то совещались между собой.
      - Спрячь книгу в надежное место и защити ее самой сильной иллюзией.
      - Книга потеряна, Эллами, - простонала Феламора. - Я выронила ее в Хависсарде, и...
      - И? - переспросил голос, ставший теперь ледяным.
      - Она у Мендарка, - всхлипнула Феламора.
      Голос умолк. Видимо, они снова начали обсуждать что-то между собой. Затем Магрета услышала:
      - Вот наш приказ. Ничего не предпринимай, чтобы не ухудшить ситуацию. Жди нас.
      39
      ЭВИНИЛЬ
      Феламора опустилась на траву и зарыдала.
      - Это самый ужасный день в моей жизни, - всхлипнула она, когда иссякли слезы. - Вытерпеть такие оскорбления от своих соплеменников. Я этого не вынесу.
      Долгое время они сидели не говоря ни слова, затем Феламора встала.
      - Я должна отправиться в Хависсард.
      - Ты ослушаешься их приказа? - спросила Магрета, ее мучило любопытство.
      - Они слишком далеко и не знают того, что известно мне, - рассудила Феламора. - Я должна найти книгу, и очень быстро! - Она начала кидать вещи в свою сумку.
      - Если Мендарк воспользовался вратами, он может быть уже за пятьсот лиг от Хависсарда, - возразила Магрета, запихивая в сумку еду, нож, осветительный шар и прочие мелочи, которые Феламора наверняка бы забыла.
      - Я так не думаю! Скорее всего он вообще попал туда не через врата. Он должен быть где-то поблизости, вместе с книгой. Отправь меня в Хависсард!
      - Отправить тебя? - удивилась Магрета. - Но как?
      - Через твои врата!
      - Но это мои врата, - спокойно ответила Магрета. - Я не знаю, сможешь ли ты ими воспользоваться.
      - Я наблюдала за тобой, - сказала Феламора. - И видела, как это было легко для тебя. - Она вздрогнула так, словно испугалась силы Магреты. - Я знаю, что ты можешь отправить меня через них, это твой долг.
      Магрета не стала спорить. Они поспешили вверх по реке к каменным вратам. Магрета остановилась чуть поодаль, а Феламора замерла между скалами.
      Магрету начали одолевать сомнения. Ей вообще не хотелось, чтобы Феламора использовала ее драгоценные врата, она ненавидела свою мучительницу. И тем не менее из чувства долга Магрета старалась сделать все как можно тщательней.
      Феламора приготовилась. Магрета открыла врата и постаралась вызвать в памяти библиотеку Хависсарда, но Феламора перехватила этот образ и исчезла во вратах с громким хлопком.
      Магрета смотрела на пустое пространство между скалами. У нее начала болеть голова. Она еще не приготовилась, а Феламора уже исчезла. Они ведь не успели ничего обсудить. Как она собирается возвращаться? Что делать, если феллемы появятся в ее отсутствие?
      Она просидела у скал два дня. Однажды ей даже показалось, что Феламора хочет вернуться; Магрета попыталась открыть врата, но у нее ничего не вышло. Никто так и не появился.
      Проголодавшись, Магрета подняла свои костыли и направилась к лагерю. Там она собрала сумку, вернулась к вратам и попыталась открыть их, чтобы последовать за Феламорой в Хависсард. Врата с легкостью открылись, но она никак не могла представить себе место, куда ей необходимо попасть.
      Хависсард был словно запечатан. Магрете не удалось туда проникнуть. Вероятно, Феламора специально сделала так, чтобы Магрета не сумела последовать за ней. После недели неудачных попыток девушка устала и душой, и телом.
      Магрета снова вернулась в лагерь и начала готовиться к приходу феллемов. Они должны были появиться только через несколько месяцев, не раньше чем к концу осени. Но если их будет около сотни, потребуется много еды и шалашей. Магрете нужно было себя чем-нибудь занять, и она погрузилась в работу.
      Феламора оказалась в библиотеке, такое путешествие она бы ни за что не хотела повторить. Врата были словно утыканы шипами, впивавшимися в ее плоть. Чувствовалось, что это творение ненавидевшей ее Магреты. В тот момент, когда Феламора приземлилась на пыльный пол, она вспомнила, как обронила книгу. В пыли четко отпечатались следы Мендарка, он подошел к столу, чтобы подобрать книгу.
      Она пошла по следам, петлявшим по залам и коридорам Хависсарда. Это было утомительно, ведь Феламора шла след в след даже тогда, когда становилось ясно, что Мендарк по нескольку раз возвращался на одно место. Она боялась, что он пытался намеренно запутать возможных преследователей. Феламора не сбивалась со следа даже там, где не было пыли. Но только к концу дня Феламора обнаружила мусоропровод, через который Мендарк выбрался из крепости.
      Феламора вползла внутрь, полагая, что он мог застрять в сужающейся трубе. Она догадалась вынуть нож и приставить его к стенке, так чтобы тормозить при скольжении.
      В самом конце Феламора ударилась об обломки крышки, представлявшие собой железную петлю и несколько кусков разломанной жести. Однако здесь Феламора застряла. Защита Хависсарда, через которую прорвался Мендарк с помощью кольца Ялкары, была для нее непроницаема.
      Феламора видела все, что творится внизу. Она заметила тело Мендарка, лежавшее в терновых зарослях. Его рука слабо дернулась; он был еще жив! Прошло несколько дней, а он все еще не мог выбраться из терновника. "У меня есть золото, которое он искал, а у него книга, которая мне так необходима", - подумала Феламора.
      Однако Феламора была в такой же безнадежной ситуации, как и Мендарк. Она испробовала все способы, но так и не смогла пробиться сквозь защиту. На следующее утро, когда взошло солнце, она увидела несколько человек, прокладывавших себе путь сквозь кустарник. Феламора отчаянно боролась, пока не пришла в такую ярость, что иллюзии стали вырываться из ее сознания во всех направлениях. Она оживила камень, так же как деревья в Эллюдоре. Труба задрожала, сжимаясь и расширяясь, словно кишка дракона.
      Но это не помогло ей выбраться из крепости. "У меня галлюцинации", подумала Феламора. Она снова посмотрела вниз. Прямо под ней стояли Таллия и высокий солдат, они вытащили окровавленное тело Мендарка из колючего кустарника и унесли.
      Феламора снова и снова атаковала непроницаемый барьер, но безуспешно. С помощью ножа она сумела подняться обратно. Вернувшись в библиотеку, Феламора из последних сил открыла врата.
      Таких врат она даже не могла себе представить. Они были влажные, живые, словно чрево огромной змеи, пропитанное кислотой. Из них вырывались едкие зловонные пары, но это был единственный путь отсюда. Феламора закрыла глаза, наклонилась вперед и заставила себя войти в вибрировавшую пещеру, уже не надеясь оттуда выбраться.
      "Перенеси меня в то место, где находится книга Мендарка!" - взмолилась она. Врата захлопнулись, швырнув ее в пучину забвения, но перед тем, как окончательно потерять сознание, она почувствовала, что Магрета пытается вернуть ее назад в Эллюдор.
      Попытка не удалась. Врата взорвались и выплюнули ее в пустоту.
      Феламора не вернулась из Хависсарда, тем не менее Магрета оставалась в Эллюдоре. Цепи долга и ответственности были слишком прочны. Она продолжала готовиться к приходу феллемов, а в свободное время отдавалась своим тренировкам.
      Прошла осень. Когда к приходу феллемов все было готово, Магрета начала работать над своими вратами. Из скал она выточила два столба, придала каменному яйцу более совершенную форму, визуализировала несколько мест, куда бы она хотела попасть, и даже один раз открыла врата. Она не стала входить в них, это отнимало слишком много сил, к тому же такие путешествия всегда связаны с риском навеки кануть в промежуточном пространстве. А в данный момент в ее жизни не было цели, и ей некуда было идти.
      Магрета обнаружила в себе еще одну слабость. Она с трудом могла отчетливо представить себе даже те места, которые были ей хорошо знакомы. Из-за этого она снова стала опасаться врат.
      Магрета провела в одиночестве много дней. Но вот однажды во время сильного снегопада вернулась Феламора. Несмотря ни на что, Магрета была рада ее видеть.
      - Где феллемы? - крикнула Феламора, выходя на прогалину.
      - Я не видела ни одной живой души с тех пор, как ты ушла.
      Феламора выругалась, что было ей не свойственно.
      - Значит, я зря спешила. Я несколько раз пыталась связаться с тобой. Почему ты не отвечала?
      - Я не чувствовала контакта, - холодно ответила Магрета. Почему Феламора вечно винит ее в своих неудачах?
      Феламора ударила кулаком по стволу дерева:
      - У нас есть что-нибудь съестное?
      Магрета пошла к навесу, где хранились припасы, и разложила их на плоском камне, служившем столом: пирожки с орехами, медом и ароматным цветочным нектаром, копченая рыба, маринованные грибы, дикий лук, правда старый и довольно жесткий, клейкие мучнистые плоды растений, похожих на кувшинку, а также слабое ягодное вино.
      Феламора с аппетитом принялась за еду.
      Магрета не была голодна, но тоже съела за компанию пирожок с орехами.
      Феламора закончила трапезу, вытерла губы и встала. Она так и не снимала сумки с плеча.
      - Ты снова куда-то собираешься? - воскликнула Магрета, будто ребенок, который не хочет оставаться один. - Ты нашла книгу? Что слышно об Иггуре и Мендарке?
      - Потом расскажу. Сейчас надо спешить. - Она повернулась, чтобы уйти.
      - Прекрати обращаться со мной как с маленькой! Расскажи мне о том, что творится в мире, иначе меня здесь не будет, когда ты вернешься, - настаивала Магрета.
      Феламора скривилась, но ответила:
      - Я пыталась заставить врата перенести меня в то место, где находится книга, но попала в секретную библиотеку Мендарка, построенную на юге. Далеко отсюда. Как я выбралась оттуда - это отдельная история. Книгу я не нашла. Но Мендарк вернулся, я уверена - она у него. После этого я тайно посетила заседание Совета и узнала много интересного. - В ее голосе прозвучала гордость. - Это было нелегко даже для меня.
      Она пересказала Магрете Предания о Мендарке, Иггуре, Каране и Лиане, с которыми теперь выступали сказители по всему Мельдорину.
      - Особенно нехорошие известия приходят с гор, за Тольримом, где мы встретились год назад.
      - Да, после того как ты предала аркимов и открыла гаршардам путь в Шазмак...
      - Не предавала я их, они не нашей расы! Я предупреждала Тензора о том, что случится, если он не отпустит меня. Но этот гордец не обратил на мои слова никакого внимания.
      - Ты отправилась в Тольрим, чтобы шпионить за Караной.
      - Чтобы выяснить ее происхождение, и узнала то, что ты скрыла от меня. Она троекровница!
      - В первый раз слышу, - ответила Магрета. - А ты предательница. Из-за тебя погибли сотни людей.
      - Я их предупреждала, - огрызнулась Феламора. - К тому же это было год назад.
      - Значит, не считается?
      Феламора сделала вид, что не слышит этих слов.
      - Неподалеку от Тольрима, в месте, называемом Каркарон, что-то затевается. Жуткое слово! Необходимо выяснить, что там происходит.
      - Я... - сказала Магрета.
      - Да! Отправляйся туда и все разузнай. Возможно, это дела Рулька. Мне нужно попасть в Туркад, чтобы вернуть книгу.
      - Хорошо, - ответила Магрета. Уходя, Феламора бросила через плечо:
      - Если увидишь феллемов, ничего им не говори.
      До Тольрима было не меньше пятидесяти лиг. Путешествие по лесным дорогам, занесенным глубоким снегом, заняло у Магреты десять дней. Наконец она добралась до города. Магрета сняла комнату в единственной гостинице, располагавшейся в большом каменном доме. Она мечтала принять горячую ванну, но это оказалось невозможным из-за недостатка дров. Единственное, что ей оставалось, - это облиться из кувшина чуть теплой водой.
      Она переоделась и спустилась в столовую. Ужин был очень скудным - кусок хлеба и жидкая овощная похлебка. Пока она доедала свой суп, к ее столу подошел молодой человек.
      - Прошу прощения, - сказал он, комкая в руках шапку.
      Она подняла глаза. Юношу можно было бы назвать красивым, если бы не болезненная худоба. У него были прекрасные каштановые волосы и правильные черты лица, но щеки глубоко ввалились. А одной руки до локтя не хватало.
      - Вы Магрета? - спросил он.
      - Да, - ответила она. - Но лучше не трезвонь об этом всем и каждому. Откуда ты меня знаешь?
      - Я сражался под вашим командованием этим летом, когда вы выбили из долины гаршардов и спасли Первую армию. Меня зовут Эвиниль.
      - Как ты тут оказался, Эвиниль?
      Он улыбнулся:
      - Это мой родной город. Я здесь жил, пока не решил пуститься на поиски приключений. В один прекрасный день я оказался в Ористе без единого медяка, тогда и завербовался в армию Иггура, и вот я опять здесь.
      - А чем ты сейчас занимаешься?
      - Мне заплатили за увечье несколько серебряных таров, а теперь пытаюсь делать, что могу. Здесь работы хватает даже для таких калек, как я, но ни у кого нет денег, чтобы платить. А если бы деньги и были, продукты купить почти невозможно, к тому же все жутко дорого. Все мои сбережения давно закончились.
      За время своего короткого путешествия она уже успела повстречать не один десяток таких несчастных.
      - Скажи, Эвиниль, ты, случайно, не знаешь Карану Ферн? - спросила Магрета, указывая на стул напротив.
      Юноша сел.
      - Нет, хотя я много слышал о ней, - ответил он. - В детстве я часто играл в Готриме, но тогда ее там не было.
      - А сейчас она дома? - спросила Магрета с внезапно вспыхнувшей надеждой.
      - Не думаю. Я слышал, будто она отправилась в Туркад. - Он сразу сник, вероятно расстроившись, что не может сообщить Магрете больше никаких полезных сведений.
      - Ты знаешь место в горах под названием Каркарон?
      - Разумеется! Эту башню построил безумный Бейзунез. Я могу проводить вас туда, если хотите.
      Магрета задумалась, а юноша грустнел на глазах. Он был таким худым, что не оставалось сомнений - зиму ему не пережить. "Этот человек лишился руки, сражаясь за меня, - сказала себе Магрета. - Я не могу ему отказать".
      - Хорошо, я беру тебя в проводники, - сказала она. - Но...
      - Благодарю вас! - воскликнул юноша, целуя ей руку, однако быстро выпустил ее и покраснел до корней волос.
      - Это может быть опасно, - продолжила она. - Ты слышал, какие слухи ходят о Каркароне?
      - Да, гаршарды рыщут по всему краю. Но сейчас крестьян больше страшит голодная зима.
      - У тебя здесь семья?
      - Больше нет. Раньше у меня была невеста, мы хотели пожениться и мечтали о собственном домике и о детях, но какой теперь от меня толк?
      - Но ты мужчина, к тому же у меня на службе. Иди и сделай ей предложение!
      - После того, как мы вернемся, - ответил он, но в голосе юноши не было уверенности.
      - Здесь три серебряных тара, - сказала Магрета. - Купи еды на неделю, если сможешь, и жди меня здесь на рассвете.
      Утром он пришел в гостиницу с мешком зерна и сухих фруктов.
      - Вот все, что удалось достать, - сказал он. - Я отдал за это целый тар. - Он вернул Магрете два оставшихся. - А мяса сейчас вообще не купить.
      - Ничего страшного, - сказала она, отдавая ему деньги обратно. - Мне все равно, что есть. Оставь их у себя. Может, нам удастся по дороге пополнить запасы. А если нет, будем охотиться.
      Они отправились к гранитным скалам. Эвиниль чувствовал малейшие изменения настроения Магреты и угадывал ее желания, находил самый легкий маршрут и наименее опасные горные тропки. А Магрета старалась не показать, что не раз бывала в этих местах, чтобы у юноши не оставалось сомнений, что он зарабатывает свои деньги честно.
      Нужно было преодолеть последний участок пути; они взбирались по крутой тропке между двух утесов.
      - Наверху находится круглая площадка с каменными скамьями, где Бейзунез устраивал кровавые представления.
      - Амфитеатр на таком небольшом утесе?
      - Да, амфитеатр, именно это слово я и хотел сказать.
      - Должно быть, это самая маленькая сцена на всем Сантенаре.
      Она запахнула плащ, хотя это не спасало от ледяного ветра. День был безоблачный, но солнце здесь не грело. Дико завывал ветер, словно так ненавидел людей, что хотел выдуть из их тел последнее тепло и сбросить вниз на острые скалы. Была почти середина зимы, до хайта оставалось всего несколько недель.
      Наконец они добрались до амфитеатра и двинулись по узкой тропке вдоль хребта на запад к загадочной девятигранной башне, занесенной снегом.
      Каркарон действительно был занят гаршардами. Двое из них стояли на лестнице у открытых ворот. Магрета и Эвиниль провели целый день в укрытии, наблюдая за ними. Стражники, сменяющиеся каждые два часа, спускались и поднимались по лестнице, ходили вокруг стен, заглядывали в бойницы. Что же они охраняли?
      Магрета знала, что эти новости не удовлетворят Феламору. Несмотря на страх перед гаршардами, ей было необходимо проникнуть внутрь. К тому же она должна позаботиться о безопасности своего верного проводника, чье рыцарское поведение здесь могло погубить их обоих.
      - Я поднимусь к воротам, - сказала Магрета, когда сгустились сумерки, а ты оставайся здесь, прикроешь меня, если кто-нибудь появится сзади.
      Даже в угасающем вечернем свете Магрета заметила, как он помрачнел, поняв, что она придумала предлог отделаться от него. Это было унизительно для бывшего солдата.
      - Ты подчиняешься моим приказам, Эвиниль? - резко спросила она. Уступить ему было бы безумием. Он сам это сознавал и склонил голову.
      Магрета поползла по узкой тропе, с двух сторон которой зияла пропасть. В башню можно было проникнуть лишь за те несколько секунд, пока стражники сменяли друг друга. Магрета подобралась поближе к вратам, притаившись у подножия лестницы. От глаз гаршардов ее скрывала густая снежная пелена.
      Воспользовавшись моментом, она взбежала по ступенькам и спряталась за статуей какого-то крылатого мифического существа. Солдаты явно были чем-то обеспокоены, вероятно они почуяли ее. Магрета понимала: через ворота в башню ей не проникнуть, но неровная кладка и металлические штыри в стене подсказали ей другой путь. Магрета начала карабкаться к освещенной амбразуре под самой крышей.
      Если внизу холод был суровым, то здесь он стал просто невыносимым. Сквозь дыры в перчатках пальцы примерзали к железным штырям. Чтобы добраться до цели, Магрете нужно было обогнуть башню, возвышавшуюся над бездонной пропастью.
      Однако ей удалось доползти до бойницы; она заглянула внутрь и увидела высокого человека, которого узнала с первого взгляда. Это был Рульк, меривший шагами гулкий зал. Ее сердце бешено застучало, Магрета почувствовала слабость. Она боялась его, и в то же время ее влекло к могущественному карону, хотя это и было безумием.
      Рульк резко повернулся к окну, выходившему на север. Он почувствовал ее! Магрета стала торопливо спускаться. Из башни донесся крик - это был голос Рулька. Она в панике спешила скрыться за углом прежде, чем он выглянет в окно.
      Магрета услышала ответный крик и сразу поняла, что этот храбрый глупец Эвиниль отправился ей на выручку. Она увидела, как он кинулся к воротам, зажав в единственной руке короткий клинок. При виде этой трагической верности у Магреты на глаза навернулись слезы. Они убьют его. Магрета стала спускаться быстрее, но было слишком поздно. На тропе разыгралась короткая битва, однорукий солдат с коротким клинком не мог противостоять вооруженным копьями гаршардам. С раной в груди Эвиниль полетел в пропасть.
      Магрета замерла, руки немели от холода, но ей пришлось ждать, пока стражники осматривали место схватки. Наконец они скрылись в башне. Магрета спустилась и поползла туда, где на снегу виднелось темное пятно. Магрета взглянула вниз, стараясь припомнить, насколько здесь крутой склон. Скалы обрывались почти отвесно. Он не мог уцелеть.
      Магрета еще долго стояла там, оплакивая юного провожатого. Вот какую награду получил он за свою службу. Но она ничего уже не в силах была исправить. Эвиниль погиб.
      Магрета могла бы убить стражников у ворот, но какой теперь в этом смысл? Ей оставалось лишь исполнить свой печальный долг - сообщить о смерти юноши его невесте, руки которой он так и не осмелился попросить. С тяжелым сердцем Магрета тронулась в обратный путь.
      Магрета вернулась в Дуннет, где ее ждала Феламора, которая так и не смогла заполучить книгу. К тому же феллемы все еще не появились. Феламора была подавлена, ее терзали опасения, что они не придут вовсе. Она пыталась связаться с ними, но не услышала в ответ даже самого тихого шепота.
      - Так что тебе удалось выяснить? - спросила она.
      - В Каркароне Рульк!
      - Ты уверена?
      - Я поднялась по стене и заглянула в окно. Я уже видела его прежде и узнала с первого взгляда.
      - Идиотка! - напустилась на нее Феламора. - А что, если бы он тебя заметил? Ты нужна ему почти так же, как... - Она не договорила. - Почему? прошептала она. - Почему он отправился в Каркарон, когда в его распоряжении весь Шазмак?
      - Понятия не имею. Но там чувствуется сила. Может... - Феламора схватила Магрету за куртку и встряхнула:
      - Кому принадлежит Каркарон? Кто живет неподалеку? Чувствительница и троекровница!
      - Карана! - воскликнула Магрета.
      "Таллалам, Таллалам, твоя судьба зависит от того, в ком одном три". Это пророчество было известно задолго до того, как Феламора покинула свой мир.
      Феламора отошла и села прямо на снег. Магрета спустилась к реке, размышляя над значением древнего пророчества.
      Когда она скрылась из виду, Феламора сказала себе: "Все складывается против меня. Рульк могуществен, но с троекровницей он станет непобедим. Она опустила голову на руки и некоторое время сидела так, раскачиваясь из стороны в сторону. - Я была права насчет Караны. Ее нужно убить. Мне следовало сделать это давным-давно".
      40
      УЖИН С НАДИРИЛОМ
      Вечером в подвал, где держали Лиана, спустился Надирил. Иггур позволил ему встретиться с юношей и даже забрать его на время из-под замка.
      - Пойдем со мной, - сказал он. - Нам нужно о многом поговорить.
      По набережной они дошли до постоялого двора, где можно было поесть в отдельных кабинетах. Хозяин приветствовал Надирила таким низким поклоном, что коснулся рукой пола, Они поднялись в просторный кабинет на втором этаже. В камине весело горел огонь. Окна с витражными стеклами выходили на гавань, хотя разглядеть что-либо сквозь них было сложно. Пожилой официант подал Лиану меню. Юноша с тревогой посмотрел на цены, нервно перебирая несколько мелких монет, завалявшихся в кармане.
      Надирил рассмеялся, смех старца походил на шуршание сухих листьев, которые ветер гонит по улицам Туркада.
      - Угощаю, заказывай самое лучшее. Сам я уже почти не ощущаю вкуса пищи, но мне нравится смотреть, как едят молодые.
      Лиан заказал суп, закуски и горячее. Надирил выбрал вино к каждой перемене блюд. Сперва принесли небольшую зеленую бутылку с ароматным желтоватым напитком, который оказался таким крепким, сладким и тягучим, что больше напоминал ликер. Надирил пристально посмотрел на юношу и произнес:
      - А теперь расскажи мне свою историю, летописец, не упуская ни единой детали. Но запомни, меня невозможно обмануть, поэтому говори только правду, так как ты ее понимаешь и как тебя учили.
      - Я всегда стремился установить истину, - ответил Лиан. - Но мой рассказ займет всю ночь.
      - У тебя назначены еще какие-то встречи? - улыбнулся Надирил.
      - За последние дни было не очень-то много приглашений, - пошутил в ответ Лиан.
      - Тогда начинай!
      Лиан стал рассказывать. Через некоторое время принесли суп из креветок, приправленный шафраном, с тонюсенькими ломтиками яйца. Кушанье было изысканным, но только возбуждало аппетит.
      В это время Лиан дошел до того места, как Карана обманула Аркимский суд.
      - Ну и ну! - воскликнул Надирил. - Такого еще никто не проделывал. Удивительные способности. Я должен с ней побеседовать. Что ж, продолжай.
      Лиан стал рассказывать дальше. Но тут появился официант с подносом размером с тележное колесо, уставленным самыми разнообразными закусками. Там были и орехи в кардамоновой глазури, креветки, рыбный салат в ракушках, гребешки и мидии, а посредине красовалось блюдо с кусочками жареного крокодила, разложенными на листьях салата. Вокруг стояло десять пиал с оливковым и перцовым маслом, солью, молотым чесноком, соевым соусом, зеленой мятой и пурпурным базиликом в уксусе, с черной патокой, цедрой, с миндалем и последняя - с зернами горчицы. Кроме того, на подносе было еще множество соусов, солений и маринадов, некоторые кушанья выглядели до того необычно, что Лиан даже не мог представить, из чего они приготовлены.
      - Как это едят? - спросил Лиан, указывая на блюдо с мясом крокодила.
      Надирил улыбнулся.
      - Возьми левой рукой лист салата, - произнес он, стряхивая капельки воды. - Затем выбери кусочек мяса и обмакни его в специи, какие тебе нравятся. Я предпочитаю цедру. Затем заверни все это в лист и отправляй в рот.
      Лиан положил на лист салата с дюжину кусочков, которые предварительно обмакнул в разные специи. Завернуть все это оказалось совсем не легко, и, как только он попробовал откусить, соус брызнул ему на рубашку.
      - Вообще-то, не принято заворачивать в один лист несколько кусков, сказал Надирил, едва заметно улыбаясь. Он протянул юноше салфетку. - Но ты ешь как тебе удобно, я не обращаю внимания на подобные пустяки. Будь любезен, продолжай свой рассказ. - Библиотекарь откинулся на спинку стула, не сводя глаз с лица Лиана.
      Надирил почти ничего не ел, лишь потягивал вино. Подали горячее огромного лангуста под сладким соусом. Лиан съел все до последнего кусочка, облизав в конце пальцы. Однако через минуту он уже не помнил, что именно ел, увлекшись рассказом. Теперь он дошел до того места, как они с Караной прятались в пещерах Баннадора.
      Около полуночи принесли десерт: целую башню из мороженого, украшенную фруктами и облитую разными ликерами. Это было так вкусно, что Лиан прервал свое повествование. К мороженому подали бутылку темно-пурпурного терпкого вина, оттенявшего сладость десерта.
      - Вы не устали? - спросил Лиан с надеждой в голосе. Надирил продолжал задавать вопросы, а у Лиана уже начала кружиться голова. Ведь прошлой ночью он не сомкнул глаз.
      - Я сплю только несколько часов в сутки, могу сегодня и не ложиться, это не имеет значения, - ответил старый библиотекарь.
      Лиан был вынужден продолжать. Теперь он рассказывал о заседании Великого Совета. Принесли кофе с ароматным ликером.
      Кофе был таким крепким, что сон мгновенно слетел с юноши. К рассвету Лиан дошел до того момента, как помогал Тензору строить врата.
      - Это меня особенно интересует, - сказал Надирил.
      Он расспрашивал о каждой детали, а Лиан все сильнее смущался. Перед этим добрым старцем его охватывал трепет более сильный, чем перед безжалостным Иггуром.
      - Я не мог совладать с любопытством, - прошептал Лиан. - Мне следовало что-нибудь предпринять, чтобы помешать Тензору.
      - В этом нет твоей вины. Однако, несмотря на то что преданность делу похвальная черта, летописец должен помнить, что он тоже человек и у него есть обязанности по отношению к жене, семье и своему народу.
      - У меня нет жены, - произнес Лиан с каменным выражением лица.
      - Конечно нет. Мне известно про тебя все. Продолжай. Солнце уже поднялось над морем, а Лиан все еще рассказывал об их побеге из Ночной Страны.
      - Я вижу, ты пытаешься быть правдивым, но кое-чего просто не знаешь. Что, например, делал Рульк, пока ты находился в состоянии транса? Вот это необходимо выяснить. Опиши все, что помнишь.
      Надирил взмахнул руками, и Лиан погрузился в какое-то гипнотическое состояние, потом снова очнулся. Солнце было уже высоко.
      - Я подумаю над твоей историей, - сказал Надирил. - Уверен, мы найдем разгадку. Ну, что закажешь на завтрак? Могу представить, какое это утомительное занятие - говорить всю ночь. Думаю, ты проголодался.
      На завтрак принесли кашу с маслом и золотистым сиропом. Рассказ теперь продвигался намного быстрее, ведь с тех пор, как они прибыли на Мельдорин, не происходило никаких значительных событий. Наконец Лиан дошел до той страшной ночи в Туллине, когда ему снился Рульк.
      Вновь Надирил стал задавать множество вопросов, но юноша не смог ответить на большинство из них, так как мало что помнил. Через некоторое время Надирил сказал:
      - Чего-то я в этом недопонимаю, думаю, чтобы докопаться до истины, мне придется заплатить еще за несколько обедов. Но цена правды всегда была высока. Продолжай!
      Лиан закончил свой рассказ. Услышав, как повели себя с Лианом Карана и Шанд, Надирил нахмурился.
      - Вот так история, - произнес старый библиотекарь. - В общем и целом, я тебе верю.
      - Вы верите мне! - выдохнул Лиан. - А то я уже и сам стал думать, что превратился в чудовище, за которое меня все принимают. Или во всяком случае мне стоит им стать.
      - Никогда так не думай! Будь верен себе и своему призванию. Время докажет твою правоту. Только остерегайся быть чересчур любопытным. А если тебе понадобится помощь, просто попроси о ней. - Он положил на стол несколько золотых монет. - Теперь можешь проводить меня в мои комнаты, а потом тебе, к сожалению, придется вернуться в темницу.
      Лиан помрачнел: он-то думал, что его заключение кончилось.
      - Вы останетесь в Туркаде? - спросил юноша, пока они медленно шли по коридору.
      - Какое-то время. Не могу надолго покидать библиотеку. И еще запомни: остерегайся Иггура, да и Мендарка тоже.
      - Мендарка?
      - Он потерпел в Хависсарде сокрушительное поражение и сейчас пышет злобой. Я его хорошо знаю и уверен, что он будет искать козла отпущения. Так что будь осторожен.
      Началось заседание Совета. Мендарк уже занял свое место во главе стола. Карану потрясли происшедшие с ним перемены. Он сейчас походил на дряхлого старца, сломленного горестями и невзгодами. Магистр пытался бодриться, но ему это плохо удавалось. Хотя со времени путешествия в Хависсард прошло несколько месяцев, Мендарк так и не оправился от поражения. Каране трудно было поверить, что это тот же самый человек, с которым она проделала далекое и опасное путешествие. Его лицо избороздили глубокие морщины, глаза стали мутными, как у вареной рыбины, руки походили на клешни, а движения были неестественно механическими.
      - Что с ним случилось? - шепотом спросила Карана у Таллии, сидевшей рядом.
      Таллия как-то испуганно отвела глаза:
      - Ему тяжело пришлось в Хависсарде.
      Карана знала, что подруга чего-то недоговаривает, но не стала настаивать.
      Иггур вошел в зал последним. Он почти не изменился, только теперь носил темные очки с толстыми стеклами. Он все еще прихрамывал и опирался на трость. Иггур сел за отдельный стол в стороне от остальных и стал осматривать собравшихся, словно деля их на врагов, друзей, на тех, от кого стоит ждать неприятностей, и просто откровенных глупцов, но, когда он повернулся в сторону Мендарка, лицо его исказила ненависть.
      Членам Совета было известно о противостоянии Иггура и Мендарка, и заседание проходило во враждебно напряженной атмосфере. Мендарк без конца вспоминал о прошлом, своем героическом поведении во время пленения Рулька и о недавних подвигах в Катадзе, но все это звучало как-то неубедительно, почти жалобно.
      Иггур слушал молча, с растущим раздражением; затем внезапно и, как показалось Каране, без всяких причин грубо прервал заседание и выдворил всех из зала. В тот же вечер в домик, который снимал Шанд, пришел посыльный, чтобы известить их о том, что в ближайшие дни состоится встреча в узком кругу.
      - Даю им последний шанс, - раздраженно сказал Шанд. - Если Мендарк и Иггур и дальше собираются играть в свои идиотские игры, я отправлюсь домой.
      - Буду тебе признателен, если ты пообедаешь со мной, - сказал Надирил, который заглянул к Шанду на чай. - Если ты, конечно, не занят сегодня.
      - Да нет, не занят, - ответил Шанд, стараясь успокоиться.
      - Замечательно! Должно быть, прошло уже больше десяти лет с тех пор, как мы вместе трапезничали.
      Надирил, заметив, что Карана внимательно прислушивается к их разговору, увел Шанда в другую комнату.
      - К тому же я хочу поговорить о Лиане. Порой я тебя не понимаю, Шанд.
      - Я знаю то, что знаю, - упрямо заявил старик.
      - Полагаю, ты не прав. Ты просто не в силах сохранять объективность, потому что терпеть не можешь дзаинян. Кто из нас судит о людях более беспристрастно?
      - Ты, конечно, - процедил Шанд сквозь зубы.
      - Так вот послушай, что я тебе скажу. Ты глубоко оскорбил этого юношу. Но к этому мы еще вернемся.
      Ужин растянулся на всю ночь, и старые друзья расстались только на рассвете. Утром Шанд собрал вещи и, сказав Каране, что отправляется в Туллин, исчез.
      Вечером Карана ужинала с Надирилом. Мудрый и приятный собеседник очаровал девушку. Карана даже решилась спросить его о том, что случилось с Мендарком.
      - Это его тайна, - ответил Надирил и, помолчав, добавил: - Хотя тебе я могу сказать. Мендарк очень стар, и путешествие в Хависсард было ему не под силу. Магистру пришлось обновить тело, хотя он знал, что вряд ли выдержит такое.
      - Как это - "обновить тело"?
      - Век представителей древней расы короток, Карана. Даже мансеры не могут прожить тысячу лет, не обновляя свои тела многократно. Но подобное нельзя проделывать бесконечно, а Мендарк перешел черту дозволенного.
      - А ты тоже этим занимался? - Надирил рассмеялся:
      - Нет, этот сморчок и есть настоящий я, одной жизни для меня более чем достаточно.
      - Так вот почему он так беспокоится о своей репутации и посмертной славе!
      - Это мучит его, доводит чуть ли не до сумасшествия, - ответил Надирил, переводя разговор на другую тему.
      На следующий день Надирил обедал с Малиеной, и так к концу недели он поговорил со всеми участниками последних событий.
      Встреча состоялась в небольшой темной комнате на верхнем этаже крепости. Когда Карана вошла, там уже собрались Тензор (на этот раз он был в сопровождении одного лишь Аспера), Малиена, Таллия, Надирил и Иггур. Вскоре, опираясь на плечо Лиана, вошел Мендарк.
      - Что ж, наконец-то мы снова вместе, - произнес Мендарк, встав во главе стола. Даже голос его изменился, сделался бесцветным и сиплым. - Мы расстались в Фаранде, пообещав продолжить поиски. Так что же мы обнаружили?
      - Мне почти нечем похвастаться, - сказал Иггур. - Я послал верных людей в Альцифер. Они ничего не смогли узнать там ни о флейте, ни о Зеркале.
      Однако он разжал кулак, и на стол упало колечко, слишком маленькое для мужской руки. Оно отличалось по цвету от обычного золота, отливая насыщенным красным оттенком, словно волосы Караны.
      - Ты уверен, что это арканское золото? - спросила Таллия.
      - Я проверял.
      - Пусть Тензор подтвердит это при всех! - потребовал Мендарк.
      Таллия передала кольцо Тензору. Он повертел его в пальцах, даже не взглянув.
      - Так и есть, - равнодушно сказал он, возвращая кольцо.
      - Что тебе о нем известно? - взволнованно спросил Лиан, подаваясь вперед.
      - Нового не много. Оно хранилось у меня более тысячи лет. Я нашел его в Альцифере незадолго до пленения Рулька.
      Эти слова произвели сенсацию. Мендарк вскочил на ноги:
      - Ты хочешь отыграться на мне, но это не пройдет! - Иггур откинулся на спинку стула. Свет лампы заливал его худое лицо. Он улыбался с закрытыми глазами.
      - Тебе нечего беспокоиться, - произнес он, растягивая слова. - Это всего лишь обыкновенное кольцо. - Он передал его по кругу.
      - Какая изящная работа, - восхитилась Карана, надевая его на безымянный палец.
      - Посмотри на него внимательно, Лиан, - сказал Иггур. - С помощью этого кольца нам удалось заманить в ловушку Рулька.
      Лиан навострил уши. Что говорил ему Рульк в Ночной Стране? "Меня предали, а невинную женщину, которая должна была стать моей женой, безжалостно убили". Теперь стало ясно, что Сказание "О пленении Рулька" о многом умалчивает.
      - Оно слишком маленькое для руки Рулька, - сказал Лиан.
      - Это обручальное кольцо было сделано для его невесты, - ответил Иггур. - Разыщи эту историю, и ты напишешь еще одно Великое Сказание, которое пока никто не поведал миру, ибо оно проливает свет на наши злодеяния.
      - Замолчи! - выкрикнул Мендарк. Иггур улыбнулся:
      - Летописцам придется изрядно потрудиться, чтобы прилизать твою биографию, Мендарк. - Он посмотрел в глаза Лиану: - В борьбе мы все запятнали себя кровью во имя того, чтобы избавить наш мир от Рулька. Цель оправдывает средства. Будь моя воля, я бы не стал изменять Предания, чтобы скрыть это.
      Мендарк тяжело дышал, но ничего на этот раз не сказал. Они снова поменялись с Иггуром ролями. Неудача в Хависсарде сразила Мендарка, а Иггур вернул былое могущество.
      Мендарк коротко рассказал о том, что произошло за время его путешествия, опустив, однако, некоторые детали. Он не стал упоминать о легкой победе незнакомки и о том, как Таллия вытаскивала его из терновника. Он продемонстрировал книгу, которую обронила неизвестная женщина.
      - Должно быть, здесь что-то важное, иначе зачем бы она ей понадобилась?
      - Что за странный язык! - сказал Лиан. - Она написана рукой Ялкары?
      - Полагаю, да, незадолго до ее исчезновения с Сантенара. Ты можешь ее прочесть?
      - Не знаю. Это... - Лиан перелистывал страницы. - Похоже на упрощенное письмо каронов, которое никому еще не удалось расшифровать. А с другой стороны, здесь есть что-то общее с письменностью феллемов, ее я разбираю. Как такое возможно? К тому же это напоминает знаки, выгравированные на Зеркале.
      Книгу передавали из рук в руки, но даже Надирил не смог пролить свет на эту загадку.
      - А где же Шанд? - внезапно спросил Мендарк.
      - Он отправился в Туллин сегодня утром, - ответил Надирил.
      Мендарк нахмурился, но делать было нечего.
      - Что ж, Лиан, это будет твоим следующим заданием. Постарайся прочитать книгу.
      - Ты опережаешь события, - холодно возразил Иггур. - Сперва нам нужно обсудить его поведение.
      Карана затаила дыхание, решив, что Шанд сообщил Иггуру о событиях той ночи в Туллине, но Иггур продолжил:
      - Заканчивай свой рассказ, Мендарк.
      - Вы еще должны услышать о том, что мы с Караной узнали в Чантхеде, вставил Лиан.
      И он поведал всю историю, начав с подозрительного поведения Феламоры в Катадзе, и наконец упомянул о похищении рисунков из библиотеки в Чантхеде.
      - Хорошая работа, летописец, - похвалил его Иггур. - У тебя еще есть шанс оправдаться. Карана, ты можешь это подтвердить?
      - Каждое слово, - ответила девушка.
      - Итак, оказывается, у нас больше врагов, чем мы полагали. Но у меня имеется несколько вопросов к Мендарку. Как тебе удалось проникнуть в Хависсард? И что еще ты нашел там: Покажи золото! - Иггур снова откинулся на спинку стула с выжидательной улыбкой.
      Мендарк вздрогнул.
      - Как я туда попал - это мое дело, - огрызнулся он, но быстро взял себя в руки. - Ты действительно узнал важные вещи, Лиан, но, к сожалению, слишком поздно. Золото было в Хависсарде, и я сражался с незнакомкой целый час. Когда я пришел в себя, женщина исчезла, и тайник, где оно хранилось, был пуст.
      - Весьма убедительно, - съязвил Иггур. - И ты, конечно, можешь доказать, что это правда?
      - Нет, не могу! Но если ты возьмешь на себя труд отправиться в Хависсард, то сам все увидишь, - парировал Мендарк.
      - Кто эта женщина? Вот главный вопрос.
      - Остается только предполагать. Но скорее всего то была Феламора.
      - Да, похоже. Ей удалось спутать наши планы, если, конечно, верить рассказу Мендарка. Однако не исключено, что он припрятал золото для себя, сказал Иггур.
      - Я склонен ему верить, - произнес Надирил. Мендарк иронически поклонился. - Ваши ссоры Рульку только на руку. Так что давайте продолжим беседу.
      - Как могла Феламора так быстро добраться до Хависсарда? - спросила Малиена. - И каким образом она попала внутрь?
      - Через врата.
      - И она была не одна!
      - Хммм, - задумчиво промычал Иггур, склонившись над календарем. Феламору видели в военном лагере в Баннадоре перед тем, как исчезла Магрета, за несколько недель до того, как вы столкнулись в Хависсарде. Это подтверждает наши предположения. Позже мы вернемся к вопросу о том, зачем ей понадобилось золото и где можно ее найти. Думаю, я возьму это на себя. А теперь решим, как поступить с Лианом, - продолжил Иггур. - Я застал его в библиотеке, он рылся в секретных документах Совета. Что ты там делал, Лиан?
      - Я искал документы Кандора.
      - Лжец! Я поймал тебя в комнате, где хранятся секретные бумаги.
      Лиан колебался.
      - Так что? - спросил Иггур. - Твоя жизнь зависит от того, что ты ответишь сейчас.
      - Дверь была открыта, - сказал Лиан слабым голосом. - Все двери там были открыты.
      - Ты специально устроил Лиану эту ловушку, Иггур, - сказал Надирил.
      - Я не знаком с расположением архива, - оправдывался Лиан. - Я просто искал нужные бумаги, когда ты застал меня. - Он напомнил им о своих подозрениях насчет убийства девушки-калеки и сообщил о письме Кандора, которое нашел в крепости год назад.
      - Почему ты не рассказал мне об этом тогда?! - воскликнул Мендарк, стукнув кулаком по столу так, что расплескалось вино. - Покажи письмо.
      - Я уничтожила его в Катадзе, - сказала Малиена. - Думала, что будет лучше не раскрывать этой тайны.
      - Но теперь этим секретом завладела Феламора. Нам необходимо знать, о чем говорилось в письме.
      - У меня сохранилась копия, - сказал Лиан. - Я нашел ее в спальне Кандора. И еще там было письмо к Ялкаре.
      Карана достала письма, которые бережно хранила все это время. Иггур внимательно прочитал их и передал дальше.
      - Это сейчас неважно! Вернемся к рассказу Мендарка, я не верю...
      Мендарк прочитал письма и чуть не выдрал у себя на голове последние волосы.
      - Почему ты не показал мне их, Лиан? Если бы я только знал, что Кандор подозревает Рулька, я бы направился прямиком в Хависсард и опередил Феламору на несколько недель. Золото было бы у нас!
      Вместе с исчезновением золота погибли все его честолюбивые планы, а обвинения Иггура в предательстве были для Мендарка невыносимы.
      Наконец Иггур поднялся, его лицо походило теперь на железную маску.
      - Давайте смотреть правде в глаза: Лиан чудом находит документы, о которых сообщает лишь постфактум, беседует с нашими врагами, узнает такие подробности, которые не известны никому из нас. Все это более чем подозрительно. Стали бы вы доверять человеку, который провел несколько дней наедине с Рульком и Феламорой?
      Мендарк встрепенулся:
      - Феламора появилась в Хависсарде в то же самое время, что и я. Это довольно странное совпадение.
      - Никакое это не совпадение, - холодно произнес Иггур. - Лиан знал о том, что ты ищешь. Он помогал Тензору в Катадзе, вступил в сговор с Рульком и Феламорой. Теперь мы располагаем неопровержимыми доказательствами. Я обвиняю тебя, Лиан, в том, что ты выдал наши планы Феламоре!
      От страха Лиан онемел. Карана вскочила на ноги.
      - Это ложь! - закричала она. - Мы ни разу не видели Феламору, с тех пор как она исчезла из Катадзы.
      - Она была здесь только вчера, - прорычал Иггур в ответ. - Шпионила за нами во время заседания Совета.
      - Что? - переспросил Мендарк.
      - Это правда, - сказал Иггур. - К тому же она может связаться с ним хоть сейчас, как это сделал Рульк в Туллине.
      Карана побледнела.
      - Кто тебе это сказал? - тихо спросила она, мысленно проклиная Шанда.
      - Я, - спокойно ответил Надирил.
      - Опровергни это, если сможешь! - предложил Иггур. Карана молчала.
      - Ну так что же ты скажешь? - задал вопрос Мендарк.
      - Я не могу этого опровергнуть, но... - Мендарк поднял руку:
      - Тогда нам придется серьезно рассмотреть обвинение Иггура.
      - Если вы не доверяете Лиану, то зачем посвятили его в свои планы? резонно спросил Надирил. - Я вижу, вы просто манипулируете им в собственных интересах.
      - Лиан рылся в архиве, чтобы выдать наши секреты своему хозяину, убежденно произнес Иггур. - Вспомните предательство дзаинянки Хеннии.
      - Ты называешь ее предательницей за то, что она переметнулась на твою сторону? - спросил Мендарк.
      - Вот именно, - бросил Иггур.
      Спор длился несколько часов, все устали и хотели закончить бессмысленные пререкания, но Иггур не унимался:
      - Он предал нас Феламоре, а ее - Рульку. Расскажи о том, что случилось в ту ночь, Карана.
      - Вы не можете заставить меня давать показания против Лиана, - сказала девушка.
      - Можем, - возразил Надирил. - Но нам бы не хотелось этого делать.
      Лиан вскочил:
      - Расскажи им все, как было, Карана. Тогда они увидят, что я не делал ничего плохого.
      Он заблуждался. История о событиях в Туллине повергла всех в такой же ужас, как тогда Шанда. Иггур побледнел; его щека начала нервно подергиваться.
      - Нужно было прикончить его еще тогда, когда они догнали нас в Сухом Море.
      - Что с ним происходит? - встревожено спросила Карана у Малиены.
      - Когда-то Рульк овладел сознанием Иггура, теперь Иггур боится, что Рульк сможет сделать это снова посредством Лиана, - ответила она шепотом.
      - Нет! - воскликнул Лиан, цепляясь за Иггура. - Испытай меня сам, и ты поймешь, что все это ужасная ошибка.
      Иггур в страхе отпрянул:
      - Назад, изменник! Стража, уведите этого человека!
      Стражник, стоявший у двери, подозвал двух солдат, каждый из них был ростом с Оссейона. Они оттащили Лиана за воротник, юноша стал вырываться, порвав рубашку.
      - Что прикажете с ним делать, господин?
      - Убейте его здесь, чтобы я видел! - закричал Иггур. Стражник сбил Лиана с ног, поставил ногу ему на шею и замахнулся мечом.
      Никто и пальцем не успел пошевелить, как Карана, схватив со стола кувшин с вином, запустила им в солдата. Кувшин попал ему в голову, и он упал, перелетев через скамью. Девушка ударила по столу другим кувшином и, отбив ему горловину, с острым осколком в руке бросилась на второго стражника. Солдат, выхватив меч, приготовился ударить ее, но тут между ними встал Надирил.
      - Прекратите, оба, - сказал он.
      Стражник колебался, глядя на своего господина.
      - Прикажи ему, Иггур! - скомандовал библиотекарь.
      - Возвращайтесь на свои посты, - велел Иггур. Солдаты ретировались, но так и не убрали мечи в ножны.
      - Сейчас все слишком возбуждены, в таком состоянии нельзя принимать никаких решений, - наконец подал голос Мендарк. - Отведите Лиана в мои апартаменты, там он не сможет ни с кем встречаться и не причинит вреда.
      - Только через мой труп! - воскликнул Иггур. - Бросьте его в мои подвалы. В самое глубокое подземелье.
      В комнату вошел отряд вельмов во главе с Вартилой. Они подхватили Лиана под руки и увели.
      - Только не это! - воскликнула Карана. Она побежала вслед за ними, все еще сжимая в руке осколок, но один из стражников остановил ее и отобрал осколок.
      - Я не доверяю твоим солдатам, - произнес Мендарк. - Мои люди присмотрят за ним. Оссейон, Торгстед, сопроводите Лиана, вы отвечаете за его жизнь.
      Иггур был разъярен, но ничего не смог поделать, не вступив в открытый конфликт с остальными. Все разошлись. Они чувствовали себя растерянными и беспомощными, ведь за эти несколько месяцев, прошедших со времени сражения в Катадзе, им почти ничего толкового не удалось предпринять.
      41
      ПРОКЛЯТИЕ НИЩЕГО
      Стражники уводили Лиана в темноту, два вельма сжимали его локти мертвой хваткой. Но им нечего было беспокоиться: Лиан был словно парализован ужасом, и у него не промелькнуло даже мысли о побеге.
      Оссейон приблизился к юноше.
      - Мне очень жаль, Лиан, - сказал он.
      - Куда меня ведут?
      - В подземную темницу.
      Лиан не произнес больше ни слова. Шаги стражников эхом отдавались в сводчатом коридоре. Они все спускались и спускались по бесконечным лестницам, пока наконец не оказались в темном подвале с низким потолком, который поддерживали массивные колонны. Стены были покрыты пятнами сырости. Они миновали длинный ряд камер, к решеткам которых приникли грязные лица. В воздухе стоял запах плесени и немытых человеческих тел.
      - Что за жуткое место, - сказал Лиан. - Меня посадят в такую же клетку?
      Оссейон открыл было рот, но так и не произнес ни слова. Никогда еще ему не доводилось исполнять столь отвратительное поручение. Один из вельмов, шедших сзади, сказал:
      - В этих камерах содержатся обычные преступники, а тебя, летописец, ждет подземелье для самых черных изменников и предателей.
      Они спустились еще на один пролет в совершенно темное помещение. Единственный обитатель этого жуткого подземелья, услышав звук шагов, закричал истошным голосом:
      - Помогите! Выпустите меня! Умоляю!
      Крики доносились из ямы в полу, закрытой ржавой решеткой. Лиан вздрогнул. Они прошли мимо еще одной дыры, такой же тесной и жуткой, из нее поднималось отвратительное зловоние, словно там были забыты останки какого-то несчастного узника, умершего здесь. Около следующей ямы вельмы остановились. Вартила открыла замок и подняла решетку, другой вельм притащил лестницу и опустил ее в темноту. Лиан в отчаянии взглянул на Оссейона.
      - Лучше спускайся, Лиан, - произнес он сквозь зубы и отвернулся.
      Ступенька за ступенькой юноша начал спускаться в свою зловонную камеру. Ступив на склизкий пол, он поскользнулся и упал на колени. Его мучители наклонились над ямой, осветив ее фонарем, так что у Лиана были несколько секунд, чтобы оглядеть свое узилище. Лестницу вытащили, загремела решетка, и Лиана оставили одного в абсолютной темноте.
      Здесь не было ни кровати, ни стула, только сырые каменные стены да сточное отверстие в одном из углов. В кромешном мраке Лиан не мог различить даже решетки наверху. Он несколько раз прошелся из угла в угол, затем ощупал стены: бежать отсюда было немыслимо.
      Через несколько часов наверху забрезжил слабый свет.
      - Воды, воды! - закричал Лиан. Свет приблизился к его решетке.
      - Обед, - послышался голос вельма.
      Юноша решился: как только тюремщик спустится по лестнице, он оглушит его и попробует бежать. Если понадобится, пойдет даже на убийство, только бы вырваться из этого жуткого места.
      Какая-то холодная масса шлепнулась ему на голову и, стекая по лицу, залепила глаза. Затем он получил костью по затылку.
      - Я что, должен есть прямо с пола? - простонал он. Тюремщик в ответ только рассмеялся.
      - Пожалуйста, дайте мне воды, - взмолился Лиан.
      - Слизывай ее со стен, - крикнул вельм, и свет стал удаляться.
      Никто не отзывался на вопли Лиана. Подземелье вновь погрузилось во мрак. Через некоторое время юноша так измучился от жажды, что действительно стал лизать стены. А потом соскреб кашу с пола и попытался ее проглотить, но она была настолько отвратной, что его вырвало. Он лег на мокрый пол и уснул.
      Пробудившись от тревожного сна, Лиан понял, что кашей, застрявшей у него в волосах, с аппетитом обедают тараканы. Все тело было искусано вшами и блохами. Какая-то тварь чавкала у него под ухом, отбросив ее, он понял, что это упитанная крыса. Скоро она вернулась.
      После нескольких часов, проведенных в неравной борьбе, Лиан сдался. От живности ему не избавиться, придется с ней смириться.
      Больше всего на свете он хотел, чтобы пришла Карана. Время тянулось мучительно медленно, минуты казались часами, а дни целой вечностью. Лиан терял надежду. Карана не появлялась. Она бросила его. Когда-то ради их любви она могла сдвинуть горы, но теперь он стал ей безразличен. Лиан ожесточился, сердце его затвердело, превратившись в холодный камень. Она больше ничего не значила для него.
      Мысленная связь с Лианом подсказывала Каране, что он ужасно страдает. Она прилагала отчаянные усилия, чтобы добиться его освобождения, но все было тщетно. Все золото, вырученное за цепочку, ушло на взятки, но никто не хотел или не осмеливался помочь ей. Наконец, подавив гордость, она пришла к Мендарку. Он был вежлив, предложил ей вина, но сказал, что в этой ситуации бессилен. Было ясно, что он боится Иггура.
      Малиена тоже ничем не могла помочь. В Туркаде у аркимов не было никакого влияния.
      - Есть лишь один человек, который имеет власть освободить Лиана, сказала она. - Это Иггур. Но если ты решишься отправиться к нему, будь осторожна.
      Каране было страшно, она опасалась за свою жизнь, но ничего другого не оставалось. На следующий день она отправилась на аудиенцию. Ей пришлось прождать в холодной приемной весь день, пока он принимал других просителей. И лишь поздно вечером ей удалось попасть к нему.
      Иггур взглянул на Карану сверху вниз.
      - Я не доверяю Лиану и никогда не освобожу его, - сказал он без обиняков.
      - Могу я хотя бы с ним увидеться? - в отчаянии взмолилась она.
      - Нет, - коротко ответил Иггур. - А теперь убирайся, иначе тоже окажешься за решеткой. Я не забыл о твоей роли во всем этом!
      Она пошла к воротам крепости, но бдительные стражники не сводили с нее глаз. После того как ее попросили убраться во второй раз, ока была вынуждена уйти. Оставалась последняя надежда. После нескольких часов беспокойного сна она отправилась к Надирилу.
      Слуга сразу же проводил ее к хозяину. Старый библиотекарь сидел у камина с Лилисой, которая читала ему поэму из свитка. Джеви был на причале, он помогал Пендеру чинить лодку. Лилиса закончила чтение. Надирил указал ей на кое-какие ошибки в произношении и велел девочке выучить поэму наизусть, а потом обратился к Каране:
      - Ты пришла просить за Лиана.
      - Это обвинение просто чудовищный поклеп! Он не мог иметь никаких сношений с Феламорой! Это абсурд!
      - Конечно, но Иггур и Мендарк так напуганы, что готовы поверить во что угодно. Как Лиан?
      - Не знаю, Иггур не разрешил нам увидеться.
      - Я уверен, что с ним хорошо обращаются.
      - А я нет. Я чувствую, как он страдает. Не могли бы вы воспользоваться своим влиянием?
      - Бедный Лиан, - сказала Лилиса, откладывая свиток в сторону. - Он был так добр ко мне. Ведь ты сделаешь что-нибудь?
      Надирил протянул руку, и Карана помогла ему подняться.
      - Давай-ка проведаем его.
      Стражники явно заволновались, когда Надирил появился у ворот крепости вместе с Караной и Лилисой и велел провести его к Лиану. Они не могли ему отказать, но один из вельмов попросил подождать у ворот. Двое стражников побежали предупредить Иггура и Мендарка.
      - Немедленно отведите меня к нему, - произнес Надирил ледяным тоном, отстраняя вельма.
      - Но он в самом глубоком подземелье, туда спускаться опасно.
      Надирил прошел мимо стражей, каждый из которых мог справиться с ним одной рукой, однако солдаты почтительно расступились.
      - Вы не можете... - начал было вельм.
      - С дороги! - прикрикнул на них библиотекарь. Карана изумилась. Она почти бежала, чтобы не отстать от широко шагавшего Надирила. Теперь он совсем не казался немощным старцем. Они спускались все ниже и ниже, один из тюремщиков бежал рядом.
      - Помогите! Выпустите меня! - донесся до них отчаянный крик из первой ямы. Надирила передернуло от отвращения, Карана была в ужасе, Лилиса расплакалась. Только они дошли до третий ямы, как послышался топот ног. С одной стороны появился Мендарк во главе дюжины солдат, с другой - Иггур с двадцатью стражниками под командованием двух вельмов. Они окружили Надирила, приготовив копья. Иггур вышел вперед.
      - Что здесь происходит? - напустился он на Мендарка.
      - Я бы хотел задать этот же вопрос тебе, - ответил Магистр.
      - Я должен посмотреть, как вы содержите заключенного, - спокойно сказал Надирил. - Откройте!
      Иггур сделал жест, и один из вельмов открыл замок, поднял решетку и спустил лестницу. Карана выхватила фонарь из рук тюремщика и чуть ли не кубарем скатилась вниз.
      - О, Лиан, - простонала она, увидев юношу, облепленного паразитами. Он дрожал, Карана протянула к нему руки, но Лиан не сдвинулся с места.
      Меньше всего он хотел, чтобы она увидела его в таком состоянии. Лиан ожесточился, и теперь ему казалось, что весь мир против него.
      - Не притрагивайся ко мне, - прошептал он.
      - Лиан, - еще раз позвала она, застыв с распростертыми руками, словно статуя.
      Таракан выполз из его шевелюры и застыл на щеке.
      - Слишком поздно, - произнес Лиан, отвернувшись к стене. - Ты должна была прийти раньше. А теперь уходи.
      - Я не могла. Иггур не позволял мне увидеться с тобой. - Сверху до них донесся резкий окрик Иггура:
      - Выходи или оставайся там, Карана.
      - Будь ты проклят! - воскликнула она, сжимая кулаки. - Я никуда не пойду.
      Лиан обернулся, это было еще мучительнее, чем ощущение одиночества и озлобленности. Нельзя допустить, чтобы Карана осталась в этом каменном мешке, среди паразитов и крыс.
      - Убирайся, - сказал он. - Ты мне не нужна. - Он подтолкнул ее к лестнице.
      Слезы навернулись ей на глаза.
      - Что же с нами стало, Лиан? - Карана начала медленно подниматься и даже не оглянулась. Выбравшись из камеры, она с отвращением посмотрела на Иггура. - Ты еще пожалеешь об этом.
      Иггур только рассмеялся:
      - Ты даже не в состоянии заплатить налоги, ты будешь просить подаяние, прежде чем наступит весна.
      Мендарк молчал, только окинул подозрительным взглядом Иггура и Надирила так, словно они сговорились против него.
      - Я видел достаточно, - сказал Надирил, беря Карану за локоть. - Теперь ты удовлетворена?
      - Удовлетворена? - шепотом переспросила она.
      - Идем. Здесь нам больше нечего делать. - Он поклонился Иггуру и Мендарку, взял Лилису за руку, и они направились к выходу. Когда они выбрались из крепости, Карана села на каменную ступеньку и обхватила голову руками. Снежинки застревали в ее золотых волосах.
      - Это какой-то страшный сон, Я не знаю, куда кинуться. - Лилиса села с ней рядом:
      - Оставайся с нами, Надирил поможет тебе. Правда, Надирил?
      Старец стоял глубоко задумавшись.
      - Что? Да, разумеется. Пойдемте со мной на постоялый двор, там довольно комфортно по туркадским стандартам. Я пошлю кого-нибудь за твоими вещами. И за вещами Лиана тоже. Нам необходимо поговорить.
      Через много часов после этого Лиан проснулся от скрежета решетки. Появился свет, и он увидел худое лицо Вартилы. Вниз была спущена лестница, с замиранием сердца Лиан начал подниматься, не зная, чего ожидать. Два вельма вытащили его наверх, морщась от отвращения. Оссейон и Торгстед, словно мертвые, неподвижно лежали на полу.
      - Куда вы меня ведете? - спросил Лиан. Вельмы расхохотались:
      - Навстречу судьбе, летописец.
      Лиана охватил панический ужас. Он хорошо помнил, что Иггур грозился прикончить его еще в Сухом Море. Стражи повели его куда-то по длинным незнакомым коридорам, наконец они оказались в небольшом дворе-колодце, окруженном высокими стенами. Лиан знал, что это лобное место.
      - Нет! - закричал он, тщетно вырываясь из цепких рук своих тюремщиков.
      42
      УХО
      По тусклому серому свету, заливавшему двор, Лиан определил, что еще раннее утро. Один из вельмов, имени которого Лиан не знал, указал ему на помост. Юноша поднял глаза и сразу же пожалел об этом. Вдоль дальней стены стояли виселицы, на которых болтались полуразложившиеся тела преступников. Лиан механически пересчитал их - виселиц оказалось двадцать семь, последняя стояла пустая.
      - Скоро ты тоже будешь там болтаться, приятель, - обнадежил его вельм.
      Лиан издал сдавленный стон и бросился на стражей.
      - Опасный преступник, - рассмеялся вельм, сбив Лиана с ног. - Подожди здесь, - сказал он, приковывая юношу к столбу. - Теперь уже не долго.
      Юношу трясло как в лихорадке. Лишь одна мысль в какой-то степени утешала Лиана: он успел поведать свою историю Вистану. "Интересно, назовут ли это Сказание моим именем? Нет, вряд ли. Скорее его следует назвать "Сказание о Зеркале". Однако моим товарищам еще придется над ним потрудиться. А что будет чувствовать после всего этого Карана?" Мысль о возлюбленной была непереносима.
      Он пытался освободиться от наручников, но только ободрал в кровь запястья. Начался дождь, а потом пошел мокрый снег: обычный туркадский зимний день. Никто не приходил. Лиан замерз. Ему было страшно одному среди трупов. Он закрыл руками глаза, чтобы не видеть ожидавшую его виселицу.
      Время приближалось к полудню. Юноша был смертельно голоден. Он ничего не ел уже несколько дней. Ему так и не удалось заставить себя отведать тюремной пищи. Поднялся ветер, и тела начали раскачиваться взад и вперед. Еще до заката он тоже примет участие в этой пляске смерти. Если его друзья не захотят или не смогут заплатить за веревку, на которой его повесят, он будет болтаться здесь, пока плоть не сгниет и не рассыплются кости.
      Через какое-то время с улицы донесся громкий шум. Лиан слышал крики людей и топот бегущих ног. Но все звуки были приглушены толстыми стенами, и юноша не мог разобрать, что происходит.
      Стемнело, наступила ночь. Лиану стало казаться, что двор заполнили целые толпы призраков. Расталкивая друг друга, они подходили, чтобы посмотреть на него, но никто не проявлял сострадания, ведь духи лишены сочувствия.
      Эти неприкаянные души слишком много выстрадали в своей земной жизни, никто из них не был осужден справедливо, по крайней мере так казалось Лиану. Он молил их о помощи, но бесплотные пальцы не могли удержать даже снежинку, не то что снять с него железные оковы.
      Внезапно Лиан заметил, что небо освещено заревами пожаров, - очевидно, горело несколько домов. Призраки взлетели на стены крепости, хохоча и указывая на что-то друг другу. Но они не поделились с Лианом тем, что увидели внизу.
      Теперь снаружи все стихло. Лиан устал от завываний и хохота привидений.
      - Убирайтесь! - крикнул он. От его крика их полупрозрачные тела заколыхались, как белье на ветру, и постепенно растаяли. Лиан тут же пожалел о своих словах. Призраки все же более приятная компания, чем мертвецы.
      - Что мне делать? - простонала Карана. Она ощущала муки Лиана. За это время ее ментальная связь с ним стала настолько прочной, что ее невозможно было разорвать, и она высасывала из девушки последние силы.
      Надирил подул на чай.
      - Иггур попытается избавиться от него, как только ему представится случай.
      - Неужели кто-то может бояться Лиана? - недоуменно спросила Лилиса.
      - Не забывайте, что когда-то Рульк проник в сознание Иггура, поработив его, только Мендарк в Катадзе сумел более или менее залечить оставленную Рульком рану. Если Рульк таким же образом завладел мозгом Лиана, в чем я сомневаюсь, то посредством юноши он сможет добраться и до Иггура. Единственный способ защититься, который у него есть, - это убить Лиана.
      - Неужели ты не вмешаешься? - взмолилась Карана.
      - Я уже стар и не так влиятелен.
      - А ты... обладаешь силой? - спросила Лилиса.
      - Да, в определенной степени, но я гораздо слабее, чем Мендарк или Иггур, - ответил Надирил.
      - Зато ты гораздо мудрее, чем они, - взволнованно произнесла Лилиса, сидя у очага подле отца. - К тому же нам поможет Джеви, ведь так? - добавила девочка, вопросительно глядя на него.
      - Разумеется, - ответил он, притягивая к себе дочь.
      - Я не собираюсь подвергать его такой опасности, когда вы наконец нашли друг друга после столь долгой разлуки, - сказал Надирил.
      - Значит, ты не можешь вызволить Лиана, - упавшим голосом произнесла Карана.
      - Я не могу.
      - Тогда помоги мне туда вернуться, тайно.
      - Тебе все равно не удастся ничего сделать. Его стерегут очень бдительно.
      Карану охватило отчаяние.
      - Неужели это конец? - всхлипнула Лилиса, уже успевшая изучить манеру общения старика, который всегда только отвечал на вопрос.
      - Я оставил в стене камеры Лиана ухо, - произнес он почти извиняющимся тоном.
      - Ухо? - удивилась Карана. - Что это значит?
      - Приспособление для прослушивания. Я узнаю, если там что-нибудь произойдет. А вот второе. - Он достал из кармана небольшой кусочек кожи, напоминавший миниатюрное ослиное ухо.
      Лилиса изумленно повертела его в руках.
      - Я ничего не слышу, - разочарованно сказала она. Надирил рассмеялся.
      - Ты когда-нибудь видела, чтобы уши разговаривали? - спросил он. - Для этого нам потребуется рот с языком и губами. - Он достал из кармана другой предмет, походивший на ослиную мордочку, и поставил его на стол.
      Лилиса нагнулась к нему.
      - Все равно ничего не слышно, - сказала она.
      - Это потому, что там никто не шумит.
      Карана и Лилиса не сводили глаз с морды, но она не издавала ни звука. Слуга принес обед, и только тут все поняли, как проголодались. Ведь было уже далеко за полдень, а они вышли из дома, даже не позавтракав. Обед состоял из густого овощного супа и черного хлеба с сыром. Покончив с едой, они уселись у камина с кружками чая. И тут до них донесся голос:
      - Помогите мне! Выпустите меня отсюда! Помогите мне!
      Карана вскочила на ноги, разлив чай. Они ясно различали слова, хотя ослиные губы не двигались. Потом раздались шаги вельмов.
      Надирил поднялся со своего кресла. Послышался скрежет, - очевидно, они открыли замок и подняли решетку.
      - Поднимайся, - раздался голос Вартилы.
      - Куда вы меня ведете? - Это, без сомнения, говорил Лиан.
      Снова послышался звук шагов, затем все стихло.
      - Что они с ним сделают? - в ужасе спросила Карана.
      - Не знаю, - сказал Надирил. - Лилиса, подай мне, пожалуйста, плащ. Подожди здесь, - обратился он к Каране.
      - Я пойду с тобой, - сказала девушка.
      - Не стоит. У меня в крепости может быть много дел, но, если мы явимся туда вместе, Иггур сразу же заподозрит неладное. Так что оставайся и будь готова к отъезду. Пойдем со мной, Лилиса, ты вполне можешь сопровождать немощного старика.
      Джеви тоже решил отправиться с ними. Когда они ушли, Карана собрала сумку и стала ждать страшных известий.
      От постоялого двора, где остановился Надирил, до крепости было совсем недалеко. Когда они подошли к воротам, старик предупредил своих спутников:
      - Ничего не говорите, когда мы будем внутри, и ни в коем случае не упоминайте ухо.
      - Хорошо, - сказала Лилиса, сжимая руку отца. - Думаешь, тебе удастся помочь бедняжке Лиану?
      - Не знаю, дитя, - ответил старый библиотекарь, тяжело вздыхая. Вначале надо его найти.
      Надирил отправился прямиком в покои Мендарка и рассказал о том, что произошло.
      - Что? - воскликнул Мендарк, вскакивая со стула. - Оссейон и Торгстед мертвы? Иггур зашел слишком далеко!
      - Страх перед Рульком доводит его до безумия, - сказал Надирил.
      - Лиан нужен мне, но я ничем не могу ему помочь. У Иггура целые армии, а у меня лишь горстка телохранителей.
      - Устрой диверсию, чтобы отвлечь его внимание, а я попытаюсь найти Лиана.
      - Хорошая идея, - ответил Мендарк. - Я все сделаю, иди. - Когда Надирил вышел, Мендарк достал черный опал и головоломку из семи колец, с помощью которых проник в Хависсард. Он пробудил камень и, глубоко задумавшись, стал вертеть в пальцах кольца.
      Выйдя из крепости, Надирил обернулся. Темные окна Мендарка внезапно озарились радужным светом; библиотекарь улыбнулся и двинулся дальше.
      Через несколько минут над штаб-квартирой Иггура взвились рыжие языки пламени, затем огонь перекинулся на бараки Первой армии, пожар начался в одной из башен крепости, а потом еще на дюжине стратегически важных объектов. На улицы высыпали испуганные люди, однажды уже пережившие нашествие гаршардов, и солдаты Иггура не везде сразу смогли восстановить порядок.
      Еще до рассвета Лиан услышал скрежет засова, на этот раз пришла Вартила или кто-то очень на нее похожий, она казалась немного выше и двигалась гораздо медленнее. Лиан уже не ощущал страха, он равнодушно наблюдал, как вельмиха снимает с него кандалы. Юноша попытался подняться, но тут же упал.
      - Ты пришла повесить меня? - прохрипел он. Вартила подставила ему плечо.
      - Нет! - ответила она, в свете фонаря ее лицо казалось еще более мрачным, чем всегда.
      - Тогда куда...
      Она скривилась в подобие улыбки:
      - Ты свободен. Я отведу тебя к Каране, она ждет у городских ворот.
      - Это отсрочка? - спросил Лиан. - Что за гнусные шутки?
      - Ничего себе шутки. Отыскать тебя было непросто. Надень плащ и надвинь капюшон пониже.
      Больше она не сказала ни слова; они беспрепятственно вышли из крепости и направились по запруженным испуганными людьми улицам. Все солдаты Иггура знали Вартилу в лицо, и никто их не останавливал. Лиан даже не удивился происходящему. К тому времени как они добрались до западных ворот, его страх перерос в гнев, какого юноша еще никогда не испытывал.
      Карана задремала у камина, но вскоре проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо.
      - Карана, вставай, - сказала Лилиса, - ты готова?
      - Да. Лиан свободен?
      - Не знаю. Мы должны проводить тебя к западным воротам. На улицах неспокойно, полгорода в огне. Ходят слухи, что вернулись гаршарды. Надо быть осторожными.
      Карана, Лилиса и Джеви вышли на темную улицу. "Ненавистное место!" подумала Карана, тосковавшая по Готриму. Лилиса довела их до ворот целыми и невредимыми. Там они еще час прождали на холодном ветру. Наконец в сером утреннем свете они заметили приближавшуюся к ним высокую фигуру. За ним шел кто-то пониже ростом, закутанный в плащ.
      - Забирайте его и уходите, - сказал Надирил голосом Вартилы, подтолкнув вперед своего спутника.
      - Как тебе удалось бежать? - тихо спросила Карана. Лиан был не в состоянии говорить.
      - Что теперь предпримет Иггур? - задала она вопрос Вартиле, постепенно превращавшейся в Надирила.
      - После пожара, который устроил этой ночью Мендарк, ему какое-то время будет не до Лиана. Вас ждут лошади, поторопитесь.
      Карана подумала, что им еще придется заплатить за этот побег. Но сейчас это было неважно. Главное, Лиан на свободе! Она поблагодарила Надирила, Лилису и Джеви, и они тронулись в путь.
      Лиан, пережив в Туркаде ужасные страдания, полностью ушел в себя. Его снедала ненависть ко всему миру. Карана много раз пыталась разговорить его, но он упорно продолжал молчать.
      - Никто мне не верит, так почему я должен о чем-то рассказывать?
      - Если бы не мы с Надирилом, тебя бы уже не было в живых! - в сердцах воскликнула Карана.
      - Лучше бы я умер.
      Карана не знала, что делать. Ее тоже терзали сомнения: а что, если он действительно перешел на сторону Рулька или заключил сделку с Феламорой? Эти подозрения сидели в ее мозгу, словно занозы.
      Лиан чувствовал в Каране эту неуверенность и поэтому не мог ей довериться. Преграда, разделившая их, стала почти непреодолимой.
      После нескольких дней бешеной скачки, когда они чуть не каждую минуту в страхе оглядывались через плечо в ожидании погони, Карана и Лиан наконец добрались до Готрима. Там почти ничего не изменилось. Только теперь слухи о Каркароне расползлись по всему Баннадору. Многие видели гаршардов, переносивших из Шазмака в Каркарон тяжелые корзины. Гаршарды к чему-то готовились, но к чему?
      43
      РАБСТВО
      Аркимы многое успели сделать за время их отсутствия. Три комнаты были отремонтированы, осталось закончить лишь кое-что из отделки.
      - Мне нужна тихая комната, где я смогу работать, - сказал Лиан, когда они приехали.
      Карана кивнула и, несмотря на тесноту, предоставила ему две комнатки в мансарде наиболее пострадавшего флигеля, где кроме этих комнатушек уцелела только гостиная. Сюда редко заглядывали слуги и почти не доносился стук молотков.
      Комнаты были отделаны деревом, потемневшим от времени. Узкое окно кабинета выходило в сад, а в спальне было темно и холодно. Такое жилье как нельзя лучше отвечало нынешнему настроению Лиана, и он проводил там все время, трудясь над своим сказанием.
      Карана неоднократно заходила проведать его и приносила еду, потому что юноша не спускался на кухню обедать с остальными. Всегда она заставала его сидящим ссутулившись у потухшего очага. Он не принимал участия в жизни Готрима, и все шло так, словно его там и не было. Мрачное присутствие Лиана несколько подавляло остальных, но вскоре о нем почти забыли. И следующие несколько недель прошли спокойно и мирно для всех, кроме Караны.
      Каждый раз, закрывая глаза, она видела перед собой Лиана, замерзавшего в своей холодной келье. Он выглядел изможденным и несчастным. Юноша действовал словно автомат, - возможно, Рульк и в самом деле подчинил его волю. Лиан писал, зачеркивал и снова писал сутки напролет. Карана мучилась, не зная, как ей поступить. Связь, которую она установила с ним в Туркаде, высосала из нее все силы - физические и эмоциональные. Наконец она заблокировала канал и разорвала звено.
      Лиан лежал в ледяной кровати, он то забывался беспокойным сном, то снова просыпался от холода и ужаса. В полночь его разбудил знакомый голос, это был лишь легкий шепот, звучавший в голове:
      - Здравствуй, летописец! Рад снова поговорить с тобой. Приготовься. Скоро я позову...
      Лиан резко сел в постели, прислушиваясь, но шепот смолк на середине фразы. Дрожащими пальцами Лиан зажег стоявшую у кровати свечу, но в комнате никого не было.
      Заснуть снова он не смог. Лиан сел за стол и начал писать, но ему не удавалось сосредоточиться. Его преследовали мысли о Рульке.
      Лиан боялся, что Карана узнает об этом ночном кошмаре, увидит ужас в его глазах и снова осудит, но девушка была слишком занята собственными заботами и не появилась в тот день.
      Через две ночи Рульк снова заговорил с ним, на этот раз связь была такой прочной, что юноша мог различить в темноте лицо карона.
      - Приготовься, летописец. Возобнови контакт с Караной и приведи ее ко мне.
      - Я не приду, - громко крикнул Лиан. - И она тоже, никогда.
      - Придешь...
      Голос смолк. У Лиана начали стучать зубы. Ему стало страшно в темноте, он боялся, что Рульк вернется. Больше всего ему хотелось кинуться к Каране, но он не решился, опасаясь снова возбудить ее подозрения. Он попытался раздуть затухшие угли в очаге. Внезапно Лиан осознал, насколько Рульку необходима Карана, и от этой мысли у него замерло сердце. С тех пор как она бежала из Ночной Страны, Рульк использовал Лиана, чтобы заполучить ее снова.
      Они жили в Готриме уже две недели. Карана постучалась к Лиану, но никто не ответил. Было раннее утро. Она открыла дверь - юноша сидел за письменным столом. Вчерашний обед стоял нетронутым. Он так исхудал, что, казалось, от него остались лишь кожа да кости.
      Карана стояла в дверном проеме и наблюдала за ним; Лиан наконец поднял на нее глаза, полные самого черного отчаяния. Карана больше не могла этого выносить, она была готова броситься к нему, но в этот момент юноша сгреб одной рукой бумаги, встал и захлопнул дверь прямо перед ней. Она пошла обратно в гостиную.
      Через несколько дней после этого Карана работала на крыше, прилаживая отлетевшую во время ночной бури черепицу. Внезапно она заметила приближающихся к дому людей. Ее охватила паника, она всегда знала, что за побег Лиана им придется дорого заплатить - Иггур не прощает подобных вещей. Карана вытерла перепачканные в растворе руки и стала поспешно спускаться по лестнице. Снова посмотрев в даль, она узнала Таллию и Мендарка.
      Теперь Магистр выглядел намного лучше, чем во время их последней встречи в Туркаде, но в его глазах сверкали злобные огоньки.
      - Мы приехали выяснить, что происходит в Каркароне, - сказал он.
      - Это Мендарк, - вставила Таллия. - А я приехала, как и обещала, чтобы ты показала мне свою страну.
      - Лиан здесь, - нервно сказала Карана. Она уже не была уверена в расположении Мендарка к своему подопечному.
      - Я знаю! - ответил Мендарк, хищно улыбаясь. - Не волнуйся об этом, все, что случилось, просто недоразумение.
      "Ничего себе недоразумение!" - подумала Карана. Это еще больше уверило ее в неискренности Мендарка. Против Лиана были выдвинуты слишком серьезные обвинения, чтобы так легко от них отмахнуться. Но Мендарк был Магистром, поэтому Карана вежливо улыбнулась и пригласила их к столу. Мендарк больше не расспрашивал про Лиана. На рассвете он встал и отправился в Каркарон.
      - Что происходит? - спросила она Таллию, когда Мендарк уехал. - Я ждала Иггура со дня на день.
      - У него появились более неотложные дела - в южных провинциях восстание, скоро он выведет остатки войск из Баннадора, так что ему сейчас не до Лиана.
      Карана была искренне рада видеть Таллию, за время путешествия по Сухому Морю они очень сблизились. Теперь, когда Лиан совсем замкнулся в себе, ей не хватало подруги. Таллия, как всегда, была добра, жизнерадостна, и, главное, на нее во всем можно было положиться.
      Стояла оттепель, так что все светлое время суток они разъезжали по окрестностям и Карана показывала Таллии красоты Готрима.
      По ночам Лиан ощущал на себе пристальный взгляд, который жег его, как огонь. Он метался в постели, судорожно глотая воздух. Ему показалось, что он услышал вздох облегчения "Ааах!". Лиан нащупал огниво, но не сумел высечь ни единой искры.
      Юноша ощущал чье-то присутствие, и тут раздался голос:
      - Оставь свечу, мальчик. Я твой свет. И тебе не нужно иного.
      Свеча вспыхнула, и комнату залило сияние, становившееся все ярче и ярче, так что в конце концов Лиан был вынужден зажмуриться.
      - Время пришло, мой друг. Разбуди Карану, восстанови с ней связь. Быстрее, говорить с тобой на расстоянии очень трудно.
      - Я не могу, - прошептал Лиан.
      - Не можешь или не хочешь?
      Лиан понял, что Рульк ничего не знает о том, что произошло между ним и Караной.
      - Твой визит в Туллине едва не стоил мне жизни.
      - Я тоже пострадал, летописец. После того как Карана так резко разорвала звено, я не мог двигаться целую неделю.
      - Никто больше мне не верит, даже Карана. Иггур убьет меня, как только отыщет, он уже пытался это сделать.
      Наступила тишина, словно Рульк задумался. Затем голос послышался снова:
      - Приведи ее в Каркарон! Поспеши!
      - Я этого не сделаю, - твердо сказал Лиан. Чего бы это ему ни стоило, он защитит Карану от Рулька. - Я не буду исполнять твою волю.
      - Так, значит, ты до сих пор не понял, какие негодяи твои друзья? Мне очень жаль, но придется тебя заставить.
      Лиан уже почти пожалел о своем решении, когда его голову пронзила адская боль, он издал дикий вопль и свалился с кровати.
      Лиан пришел в чувство лишь через несколько часов. В отчаянии он принялся собирать вещи, чтобы бежать из Готрима. Но теперь он оказался в таком же безвыходном положении, как тогда, в Чантхеде, год назад. У него не было ни гринта, а своим искусством он сейчас ничего не заработает. Никто в Баннадоре не станет тратить деньги на такую роскошь посредине голодной зимы. К кому он может обратиться? Надирил в свое время предлагал помощь, но он теперь далеко, в Туркаде, если еще не вернулся в Великую Библиотеку.
      На рассвете приступ начался снова, боль пульсировала в голове, доводя юношу до безумия. Потом наступило кратковременное облегчение. И опять Рульк звал его. Это был один из тех ночных кошмаров, которые стали теперь явью.
      - Спокойной ночи, летописец, - услышал он вечером голос Рулька. - Ты готов? Ты сделал то, о чем я просил? Заставь Карану возобновить связь. Остальное предоставь мне.
      Из груди Лиана вырвался стон.
      - Ты отказываешься! - стучало у него в голове. - Неужели мой голос потерял силу? Или ты глупее, чем я думал. Пусть это убедит тебя быть более покладистым.
      Лиан забился в конвульсиях, прикусив язык.
      - Почему ты противишься мне? - спросил Рульк. - В этом нет смысла. Приведи ее в Каркарон, если понадобится - притащи силой. Не заставляй меня посылать гаршардов. Подумай о том, что станется с вашими новыми друзьями в Готриме.
      Мендарк несколько часов карабкался по горам, чтобы узнать, что происходит в Каркароне. Рульк явно что-то готовил там, но что именно? Мендарк ощущал страх и собственное бессилие, обновленное тело быстро уставало.
      Дрожа, он вошел в заднюю дверь и направился к кухне, чтобы согреться чашкой горячего чая перед сном. Было уже начало третьего. В доме стояла абсолютная тишина. Мендарк выпил кружку горького травяного настоя и отправился в свою комнату.
      Проходя мимо комнаты Лиана, он услышал странный звук, а затем раздался вопль ужаса. Мендарк замер. Под дверью виднелась полоска света более яркого, чем от свечи или лампы.
      Он тихонько приоткрыл дверь. Лиан стоял на коленях, простирая к кому-то руки. В дальнем углу сияла незажженная свеча. Свет был слишком ярким, и Мендарк не мог разглядеть все хорошенько, да в этом и не было необходимости. В комнате ощущалось присутствие Рулька.
      Распахнув дверь, он вошел, ему пришлось прикрыть рукой глаза от слепящего сияния. Мендарк попытался вспомнить какое-нибудь заклятие. Вспомнив, он напрягся так, что, казалось, мозг задымился, а глаза начали кипеть. Он ощутил удивление на другом конце звена и напрягся сильнее, свет внезапно погас.
      Мендарк очнулся на полу рядом с лежавшим без сознания юношей. Магистр попытался подняться, тело словно разбил паралич, а боль в глазах усилилась. Почти вслепую он доковылял до кровати и, несмотря на страх, не смог встать раньше полудня.
      Лязгнула задвижка. Лиан не поднял глаз. Кто бы это ни был, он не хотел никого видеть. Дверь заскрипела, и только тут Лиан сообразил, что был заперт снаружи. Волоски на его шее поднялись дыбом. Он со страхом ждал. В глубине души юноша надеялся, что это Карана пришла навестить его, как вчера.
      - Что предложил тебе Рульк? - холодно спросил Мендарк. Выглядел он ужасно.
      Лиан чуть не повалился на кровать. Он даже не знал о приезде Магистра.
      - Что тебе надо? - спросил он срывающимся голосом. Тонкие губы Мендарка растянулись в подобие улыбки.
      - Я хочу знать, что ты делал в Ночной Стране. О чем на самом деле вы говорили с Рульком и что произошло сегодня ночью.
      - Я...
      - Даже не пытайся мне лгать. Старик Вистан неоднократно предостерегал меня, когда писал о твоих успехах. "Гений без всяких моральных принципов страшное зло", - говорил он. Я спас тебе жизнь. И теперь ты расскажешь мне, что замышляет Рульк. Я вытяну из тебя это, даже если придется расколоть твой череп.
      Мендарк приблизил к лицу Лиана ладонь и начал считывать информацию из его мозга. Боль в груди юноши разрослась, поднялась по шее к голове.
      - Скажи мне правду, и я сумею тебя защитить. Ты знаешь, я держу свое слово в отличие от Великого Предателя.
      Мендарк пытался пробиться сквозь защиту, установленную Рульком, и узнать правду. Это было слишком. Лиан не выдержал и рухнул без сознания.
      Лиан проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Ему так не хотелось открывать глаза: снилось, что он свободен и больше не чувствует боли. Наконец он все же взглянул на своего мучителя.
      - Нет, - простонал юноша, натягивая на лицо одеяло. - Р-р-рульк... - На губах у Лиана выступила пена, и он откинулся на подушку.
      Мендарк решил, что таким образом Рульк наказывает своего нерадивого раба, и стал бормотать еще более сильные заклинания, которые должны заставить юношу сказать правду. Лицо Магистра было словно вырезано изо льда.
      - Что ты от меня хочешь? Неужели я никогда не освобожусь от тебя?
      - Я пятнадцать лет платил за твое обучение и содержание. Пришло время возвращать долги.
      Лиан начал извиваться. Мендарк посмотрел в его пустые глаза:
      - Я не дам тебе погасить светильник моего правления, Лиан.
      Он стал водить руками перед лицом юноши и бормотать заклинания, но так и не продвинулся дальше. Наконец, измучившись почти так же, как Лиан, Мендарк поплелся к себе. Он позвал Таллию, но ему сообщили, что она уехала вместе с Караной на верховую прогулку и вернется поздно.
      Лиан проспал весь день, если, конечно, его состояние можно было назвать сном. Ночью Мендарк вернулся. Лиан запер дверь, но тот залез в окно.
      Лиан забился в дальний угол, однако Мендарк мгновенно нашел его, и пытка возобновилась.
      На следующий день, когда Карана принесла Лиану обед, она увидела, что завтрак остался нетронутым. Лиан спал, и Карана решила не будить его. Она знала, что он мог не есть целый день, и занялась своими многочисленными хозяйственными делами.
      В полночь вновь пришел Мендарк. Все было как в прошлый раз, только намного хуже.
      Наутро Карана и Таллия сидели в гостиной у камина. Это была маленькая, уютная комната с выходившими в сад узкими стрельчатыми окнами. В ясные дни отсюда были видны горы, но сегодня шел снег, застилая пейзаж белой пеленой. Все окна, кроме одного, через которое проникал свет, были закрыты ставнями, чтобы сберечь тепло. В саду уже навалило высокие сугробы.
      На коленях у Караны лежал блокнот, в руке она держала карандаш. Она то принималась что-то писать и подсчитывать, то задумчиво смотрела вдаль. Таллия сидела за маленьким столом и передвигала фигурки на семиугольной доске, играя в какую-то замысловатую игру. Кто-то закутанный в плащ прошел вдоль веранды. Раздался протяжный стон.
      - Что это? - спросила Карана, поднимая голову.
      - Просто ветер, - ответила Таллия. Тем не менее она резко встала и вышла.
      Карана никак не могла сосредоточиться на расчетах. С тех пор как она вернулась домой, всем приходилось трудиться, словно рабам, чтобы заготовить необходимое на зиму. Тогда она мечтала о том времени, когда сможет целиком уйти в работу над проектами по реконструкции имения. Теперь досуга у нее было хоть отбавляй, но ей не удавалось отделаться от страхов и мрачных предчувствий. Она не могла не думать о Лиане. Порой она слышала по ночам его стоны, окна их комнат были расположены друг над другом. Но он не звал ее, и она не решалась к нему прийти. Лежа без сна в постели, страдая по нему, она тщетно пыталась убить в своем сердце любовь.
      Неожиданно Карана поняла, что не видела Лиана бодрствующим с тех пор, как приехал Мендарк. Юноша все время спал. Последний раз они разговаривали три дня назад. С тех пор как приехал Мендарк! Карана выронила карандаш. Как она могла быть так слепа? А она еще разорвала связывавшее их звено.
      Раздался душераздирающий крик. Карана вскочила, блокнот упал на пол. В этот момент в комнату вбежала Таллия.
      - Пойдем скорее! - крикнула она. - Это Лиан! Кажется, ему плохо, но дверь заперта.
      Они навалились на дверь вдвоем, и засов не выдержал. Карана протиснулась вперед. Лиан лежал на боку, подтянув колени к груди, его кулаки были крепко сжаты. Над ним, словно коршун над жертвой, возвышался Мендарк. Карана сразу же ощутила присутствие Рулька.
      - Как ты посмел? - тихо спросила она Мендарка.
      - Ты даже не знаешь о том, что творится в твоем доме, - гневно ответил Мендарк. - Я чуть не погиб, пытаясь вырвать его из когтей Рулька.
      Карана переводила взгляд с одного на другого.
      - Почему ты не сказал мне?
      - Тебя здесь не было! Рульк приходил к нему две последние ночи, но это началось уже очень давно. Как ты могла допустить такое? Неужели ты не замечала, что происходит у тебя под носом?
      Карана была сражена.
      - Что ты делаешь с ним? - спросила она, со слезами глядя на Лиана.
      Мендарк опустился на стул.
      - Я пытался разорвать их связь с Рульком. Но мне не удалось, карон слишком силен.
      - Ты убьешь Лиана, - всхлипнула Карана.
      - Невелика потеря, - безжалостно ответил Мендарк.
      - Ты... - Задыхаясь от ярости, Карана одним прыжком оказалась у камина и, схватив чугунную кочергу, двинулась на Мендарка. Таллии с трудом удалось ее удержать. - Убирайся из моего дома и никогда больше не возвращайся сюда! - прошипела Карана. - Если ты еще когда-нибудь ступишь на мою землю, я тебя убью.
      Мендарк был слишком измучен, чтобы спорить. Он молча поднялся и вышел.
      - Таллия! - раздался из коридора его хриплый голос.
      - Я остаюсь, - крикнула она в ответ.
      Лиан лежал без движения с закрытыми глазами. Карана взяла его запястье, пульс едва прощупывался, кожа была мертвенно-холодна.
      - Я не знаю, что делать, - простонала она. - Что Мендарк сотворил с ним?
      Таллия опустилась на колени. Обхватив голову Лиана, она приложила ухо к виску, словно прислушиваясь к работе мозга.
      - Мендарк решил, что Лиан заключил в Ночной Стране сделку с Рульком, о которой тот заставил его забыть.
      - А ты этому веришь? - спросила Карана. Ее саму терзали сомнения, и она словно молила о поддержке.
      - Я... я не знаю, - сказала Таллия. - Здесь что-то не так. - Она снова склонилась над юношей. - Заклинания Мендарка не подействовали. - Она взглянула на побледневшую Карану.
      - Ты можешь что-нибудь сделать?
      - У меня не хватит силы.
      В городке не было лекаря, да и чем он поможет. Малиена, вернувшаяся из Туркада некоторое время назад, ушла на охоту в горы, порой она проводила там целую неделю. До ее возвращения ничего нельзя было предпринять.
      Лиан бился в конвульсиях, удар его кулака пришелся Каране в живот, так что девушка согнулась пополам.
      Он поднялся на колени и провел ногтями по лицу - на коже остались алые борозды. Другой рукой юноша принялся выдирать себе волосы. Рот его был широко раскрыт, но из груди вырывался только жуткий хрип. По подбородку потекла пена, ноги начали дергаться.
      Карана пыталась удержать его руки, но в своем безумии Лиан был гораздо сильнее и отбросил ее в угол комнаты. Он стал сжимать череп, так словно пытался запустить пальцы в мозг, чтобы избавиться от нечеловеческих мучений. Таллия приложила руки к основанию черепа Лиана и с силой надавила. Он тут же закрыл глаза и сник. Если бы они не поддержали его, он упал бы на пол. За дверью столпились челядинцы.
      - Возьмите его за ноги, - сказала Таллия одному из слуг. Натан, садовник, поднял Лиана за ноги, и они вдвоем понесли его в соседнюю комнату.
      - Здесь ему не станет лучше, - сказала Карана. - Отнесите его в мою спальню.
      Они подняли его этажом выше и положили на кровать Караны. Он был в ужасном состоянии. На щеках горели красные борозды, руки в крови, в кулаке Лиан все еще сжимал клок каштановых волос. Он прикусил язык в нескольких местах, и изо рта сочилась кровь, левую ногу свело судорогой.
      - Что же это? - прошептала Карана. - Он сошел с ума?
      - Не знаю, - сказала Таллия. - Лучше его связать. - Карана опустилась на кровать, обхватив голову руками.
      Как Лиан дошел до такого состояния, что его надо привязывать, словно бешеную собаку? Неужели в этом была и ее вина? Как она могла разорвать с ним связь? Если бы она этого не сделала, то уже давно поняла бы, что с ним творится что-то неладное.
      Она разжала его кулак и, вынув клок окровавленных на корнях волос, разрыдалась. Таллия нашла мягкую материю, разрезала ее на полосы и привязала руки Лиана к кровати. Он не шевельнулся. Карана перестала плакать и тихо сидела у его ног.
      - Сейчас не время предаваться отчаянию, - строго сказала Таллия. Делай что-нибудь полезное. Массируй ему ногу, пока не отпустит судорога.
      Карана была счастлива, что кто-то взял на себя руководство. Растирая твердые, словно камень, мышцы, она погрузилась в воспоминания о более счастливых днях, которые они провели вместе. Как она скучала по нему, как хотела снова лежать рядом с возлюбленным, согреть его теплом своего тела. Наконец ноги распрямились, и Таллия привязала их таким же манером.
      "Никогда раньше не видела ничего подобного, - подумала Таллия. - Чего же добивается от него Рульк?"
      - Следи за ним, - сказала она Каране и вышла, закрыв за собой дверь.
      Они по очереди сидели у постели Лиана всю ночь. Лиан часами лежал неподвижно, словно в глубоком сне. В полночь он начал дергаться и издал отчаянный крик, но вскоре снова затих, провалившись в забытье.
      Лиан проснулся. Было совсем темно. В его мозгу пульсировал приказ: "Приведи ее. Приведи ее!"
      Он сопротивлялся изо всех сил. Но это было бесполезно, через несколько секунд он почувствовал такую боль, словно его мозги закипели. Единственным его желанием было разбить себе череп, только чтобы избавиться от этой пытки. Он попытался вырваться, но Таллия надежно привязала его. И все же он извивался, словно уж на горячей сковороде. Его лицо исказила страшная гримаса, из груди вырывались отчаянные крики. Но приступ длился недолго, он снова потерял сознание.
      Так продолжалось всю ночь. Карана испробовала все средства: травы, успокоительные настойки, сонные зелья, но ничего не действовало. Несмотря на все знания и способности, Таллии не удавалось проникнуть в сознание Лиана и выяснить причину его мучений. Карана понимала, что боль вскоре убьет юношу.
      Он снова начал вырываться. Карана бы все отдала, чтобы только прекратить страдания несчастного. Опустившись на колени у кровати, девушка прильнула к обезумевшему Лиану, который брыкался, словно дикий жеребец. Ее слезы омочили его истерзанное лицо, и он снова погрузился в сон.
      Наступило утро. Теперь Таллия дежурила у постели больного, а Карана дремала в кресле около камина. Таллия никогда еще не видела подругу такой изможденной. Она тоже устала. Кто-то принес им чай. Когда Карана взяла кружку, ее рука так дрожала, что расплескался чуть ли весь напиток.
      Через несколько часов им удалось влить в рот юноше несколько ложек горячего бульона. Но Лиан никого не узнавал, его глаза снова закатились, и он погрузился в темноту.
      - Таллия, пожалуйста, помоги ему. - Таллия только развела руками.
      - Это выше моих сил, - прошептала она. - Даже Мендарк не смог разорвать его связь с Рульком, а уж я и подавно не сумею. Если поить Лиана сильным сонным зельем каждый раз, когда начинается приступ, вероятно, это даст отдых его измученному мозгу. Я попробую догнать Мендарка, он не мог уехать дальше Тольрима.
      - Нет! - гневно воскликнула Карана. - Я больше не верю ему.
      - Если он снимет свое заклятие, Лиан снова станет таким, как прежде.
      - Я не хочу, чтобы он оставался марионеткой Рулька. Он должен быть свободным.
      - Это может убить его, - сказала Таллия.
      - Мендарк тоже может, - ответила Карана. - Я всегда ему не доверяла.
      - Опомнись! - попыталась урезонить ее Таллия. - Мне понятны твои чувства...
      - Ничего тебе не понятно! - взорвалась Карана. - Если ты заодно с Мендарком, то убирайся вместе с ним! Оставь нас одних!
      - Хорошо, - ответила Таллия, поджав губы, и вышла, но затем снова заглянула в комнату. - Хочешь испробовать одно средство? Но это будет огромный риск для тебя.
      - Я готова на любой риск, - ответила Карана.
      - Постарайся установить с ним связь. Возможно, тебе удастся снять оба заклятия и разбудить его сознание. Иначе он не продержится и недели. Только не делай этого ночью.
      Контакт! Она обязательно попытается. Но Карана всегда знала, что на ее способности нельзя полагаться.
      На следующий день Таллия заглядывала через каждые два часа. Успокоительные настойки наконец подействовали, и Лиану стало немного лучше.
      - Ты уже пробовала войти с ним в контакт?
      - Да, но он не откликается.
      Еще через день Таллия заглянула к ним около двенадцати и обнаружила, что в комнате нет ни Караны, ни Лиана. Должно быть ему стало гораздо лучше, раз он смог встать и отправиться на прогулку. Во время ленча Таллия спросила у Рахиса, куда они пошли.
      - Карана и Лиан вышли из дома рано утром, - ответил он. - Их не будет несколько дней.
      - Куда они направились?
      - Не знаю. Она оставила записку.
      "Мы с Лианом отлучаемся на несколько дней, будем недалеко", - прочла Таллия.
      Она выбежала из дома. Снег еще не успел засыпать их следов. Они вели через двор к горам, а оттуда к Каркарону. Таллия прошла по ним достаточно далеко, чтобы не ошибиться. А потом что есть духу побежала к Тольриму, чтобы разыскать Мендарка.
      44
      БЕЗУМНОЕ РЕШЕНИЕ
      Весь день Карана провела у постели Лиана, кормя его с ложечки и вытирая со лба испарину. Приступ возобновлялся за это время лишь раз, но был не столь сильным и продолжительным. Выпив макового отвара, Лиан успокоился и заснул. В этом состоянии пытаться войти с ним в контакт было бесполезно. Карана выждала несколько часов и попробовала снова.
      Все было тщетно. Несмотря на предупреждение Таллии, Карана не прекратила стараний и ночью. Они лежали вместе, девушка баюкала его на груди, словно ребенка. Совсем стемнело, но Карана не стала зажигать лампу мрак даже помогал ей.
      Внезапно она поняла, что Лиан смотрит на нее. Связь была установлена.
      - О, Лиан, - выдохнула она.
      Его голос доносился словно издалека:
      - Почему ты меня оставила?
      - Прости, прости меня. Как ты?..
      - Чувствую слабость. Держи меня. Я так...
      Каране казалось, что она стоит в темноте над глубоким ущельем, а Лиан на другой стороне, печальная одинокая фигурка, обреченная на вечные поиски, как и она сама. Проходили годы, куда-то медленно текло время, а они так и не могли найти пути друг к другу.
      Внезапно на той стороне зажегся слабый мерцающий огонек, и через Бездну перекинулся узкий светящийся мостик, похожий на первый солнечный луч. Лиан ступил на него и двинулся через Бездну. Посмотрев вниз, Карана увидела такой же мост перед собой. Затаив дыхание, она собрала все свое мужество и, балансируя руками, двинулась ему навстречу.
      Ей хотелось бежать к Лиану и сжать в объятиях, он был такой же неуклюжий, как обычно, к тому же боялся высоты. Он бы никогда не смог преодолеть этот путь. Но она видела перед собой лишь на шаг вперед, а до Лиана было пол-лиги темноты, поэтому она продолжала двигаться медленно, как и он.
      Они шли друг к другу в абсолютной пустоте, много раз Лиан оступался и терял равновесие, и Карана подносила к губам руку, чтобы сдержать рвущийся из груди крик ужаса. По ментальной связи она посылала ему слова любви и ободрения, и он двигался дальше.
      Прошла целая вечность, внезапно тьма посредине Бездны стала сгущаться, приобретая форму шара. Карану охватил страх, на секунду она усомнилась в своих способностях, застыла на месте. Мостик начал вибрировать.
      У нее по спине побежали мурашки. Что-то было не так. В голове раздавался целый хор голосов, но она не могла разобрать ни слова. Внезапно до нее донесся крик Лиана:
      - Карана!
      Он выкрикнул еще что-то, но она не могла понять, было ли это мольбой о помощи или предостережением. Мост под ногами ходил ходуном, словно стараясь скинуть ее в пропасть.
      Лиан упал на колени, а затем встал на четвереньки, вибрация все усиливалась. И тут случилось то, чего ей не забыть до конца дней: Лиан одним рывком поднялся на ноги, пытаясь предупредить ее о чем-то. Она видела, как он кричит, но до нее не долетало ни звука. Мост качнулся, и Лиан потерял равновесие. Карана бросилась вперед в безнадежном порыве удержать его.
      Она бежала, пока не начала задыхаться, девушка была уже готова прыгнуть вслед за Лианом в клубящееся ничто, как вдруг до нее донеслось эхо, подхватившее его крик:
      - Иди назад! Нааазаааад!
      Она застыла, голоса, раздававшиеся у нее в голове, мешали этому крику прорваться.
      - Звено, звено, звенооо!
      Что он пытался сказать ей, она не могла догадаться. Наверное, просил ее удвоить усилия, чтобы возобновить связь?
      Темное облако начало пульсировать и растворяться. С бьющимся сердцем Карана сделала шаг вперед, потом еще один.
      До нее снова донеслось эхо, на этот раз еле уловимое, но даже среди неумолкающего хора она узнала голос Лиана:
      - Карана! Разорви связь, сейчас жееее!
      Эхо смолкло, и она увидела, как Лиан падает, казалось, его сбили с моста огромным кулаком. Она повернулась и кинулась бежать по узкому скользкому мосту, уводившему в темноту. За ней по пятам гналась огромная тень. Где она находится, сколько еще до земли? Она не знала.
      Никогда до этого она не бежала так быстро. Вступив на спасительные скалы, она разорвала связь, прежде чем ее успели перехватить. Рульк! Это была ловушка! Она очнулась в своей кровати вся в поту. Сердце колотилось так громко, что она могла слышать его удары.
      Лиан дрожал, будто в ознобе. Его глаза были широко раскрыты, но он не видел ее.
      - Никогда, - шептал он. - Ты получишь ее только через мой труп. - Он закрыл глаза и снова уснул.
      Карана разрыдалась. Так предатели не поступают, если только коварство Лиана не переходит все вообразимые пределы. Но она лучше, чем кто-либо, знала юношу, его маленькие хитрости всегда были шиты белыми нитками. Они все ошибались!
      Карана потрясла Лиана за плечо, но тот не просыпался. Рульк больше не возвращался. Юноша выглядел намного лучше, он снова стал похож на себя. Она зажгла лампу, заперла дверь, отвязала его, скинула сапоги и носки и залезла к Лиану под одеяло.
      Он замерз, девушка обняла его, стараясь согреть собственным теплом, и принялась гладить по голове. Ее пальцы нащупали маленькую плешь на месте вырванного клока волос. Тогда она притянула его ближе к себе, вкладывая в это движение всю свою любовь. Это было гораздо надежнее любого мысленного контакта. Юноша задышал ровнее и уснул спокойным здоровым сном.
      Кто-то толкнул дверь, но, поняв, что она заперта, ушел. Постепенно Карана задремала, в первый раз за долгое время ей снились хорошие сны. Внезапно она проснулась, почувствовав, что Лиан не спит. На улице все еще было темно.
      - Лиан, - прошептала она.
      Он не ответил, но ласково прикоснулся к ее щеке, провел пальцами по носу, высоким бровям, дотронулся до губ.
      - Расскажи мне, что произошло. Расскажи мне все.
      Она положила его руку себе под рубашку. Его холодные пальцы неподвижно лежали на ее груди. Он вздохнул и убрал руку.
      - Ты не верила мне. Ты поверила Шанду, предав меня и себя. Это очень больно. После того как он появился в Туллине, ты больше не слушала меня.
      - Прости. - Никакие слова не могли выразить ее сожаления и раскаяния. Я вынуждена была пойти на это, он просто не оставил мне выбора. Но если бы ты видел себя в ту ночь, ты понял бы мои сомнения, Лиан.
      - Теперь я многое вспомнил. Тогда мне все казалось таким замечательным, таким правильным! Но как только Рульк позвал тебя, я все понял.
      - Позвал меня?
      - Все началось в Ночной Стране, после того как ты... оставила меня.
      "Да, - подумала Карана. - Именно тогда все и началось. Это была моя ошибка, и вот к каким последствиям она привела".
      - Я ничего не помнил об этом до последнего времени. Но потом боль вернула мне память. Рульк сказал тогда: "Однажды я позову тебя, ты придешь и расскажешь мне все, что узнаешь. И если Карана останется жива, ты приведешь ее с собой, потому что она нужна мне больше, чем ты". Затем снова боль. Вначале мне просто снились кошмары, как тебе в прошлом году. А в Туллине я ощутил его присутствие. А потом он начал звать тебя.
      - Когда это началось?
      - Давно, я уже точно не помню.
      - Почему ты молчал? Почему не сказал мне?
      - Я слышал ваш разговор с Шандом в Туллине. Вы сговорились обращаться со мной как со шпионом Рулька. В ту ночь я пытался все тебе объяснить, но ты не захотела слушать.
      - Ты не знаешь, как я мучилась, - прошептала она.
      - А как мучился я! Ведь ты понимала, что Шанд не может быть справедлив к дзаинянину. Он всех настроил против меня. Мендарк сведет со мной счеты, если Иггур не сделает это первым. Он отпустил меня лишь затем, чтобы я привел его к Рульку.
      - Мендарка здесь нет, я велела ему убираться из моего дома.
      - Предложение Рулька было заманчивым, но не настолько, чтобы я предал тебя. Никто не попытался мне помочь. Меня просто обвинили и обрекли на смерть.
      - Мне не следовало слушать Шанда, - сказала Карана. - Он хороший человек, но предрассудки ослепляют его.
      - Никто не проявил ко мне сочувствия, кроме Надирила. Как ты могла подумать, что я заключил с Рульком союз против тебя? Ведь я дзаинянин. Страх перед его коварством я впитал с молоком матери. Не буду отрицать - его предложения для меня великий соблазн, но я бы никогда не предал тебя. Меня привели во двор с двадцатью семью виселицами и оставили там на всю ночь без еды и воды в компании разлагающихся трупов и призраков. Ты не представляешь, что я пережил. И только тогда я понял, кто мои враги.
      Карана знала, что это была правда, и все же она не могла отделаться от подозрений. Какой-то внутренний голос словно нашептывал ей: "Да, ты говоришь складно, но ведь ты прекрасно овладел этим искусством".
      - Что Рульку от тебя нужно?
      - От меня ничего. Ему нужна ты, какая-то твоя способность, о которой ты даже не подозреваешь, но она является ключом к исполнению его замыслов.
      Карана была сражена. Мысли путались у нее в голове. Рульк давно охотился за ней, еще с тех пор, как она украла Зеркало, но она думала, что ему нужно Зеркало. Однако в Ночной Стране она поняла, что ошибалась, может, поэтому и бежала в панике, бросив Лиана на произвол судьбы.
      Тогда все действия Лиана представали в совершенно другом свете. Получалось, что он выстрадал все это из-за нее. Или он хитер, как сам Рульк. Сейчас она могла полагаться лишь на свою интуицию. Карана была уверена, что Лиан не способен на такой чудовищный обман.
      Как же жестоко она обходилась с ним. Но теперь все будет по-другому. Ради нее Лиан столько раз рисковал жизнью, он никогда не сомневался в ней и не осуждал ее. Он защищал ее, несмотря на то что она предала.
      - А что, если ты не сумеешь меня привести?
      - Он пошлет за тобой гаршардов, так он сказал как-то ночью.
      В комнате было темно, но мысленным взором Карана видела выражение лица Лиана. Никогда больше она не усомнится в своем возлюбленном, даже если все жители Сантенара объявят его предателем и изменником.
      - Куда ты должен меня привести?
      - В Каркарон. Он там или придет туда.
      Это многое объясняет, только непонятно, отчего Рульк предпочел это место Шазмаку. Может, безумный Бейзунез был прав, считая его самым подходящим на Сантенаре для магических опытов. Однако не было смысла ломать голову над заведомо неразрешимыми вопросами. Надо идти и выяснить все самим. На Совете говорили о том, что следует подослать в Каркарон шпионов, Карана даже согласилась отправить в горы несколько дровосеков, но они не осмелились подойти близко к этому проклятому месту и не узнали ничего нового.
      Каркарон принадлежал ей, и она пришла в ярость оттого, что Рульк посмел его захватить, но ничего не могла сделать. Это место было практически неприступным. Если Рульк пришлет за ней своих слуг, то вся долина окажется в опасности. Оставался лишь один выход.
      Она соскочила с кровати и зажгла лампу.
      - Что ты делаешь? - спросил Лиан, садясь. Свет резал ему глаза.
      - Подожди здесь, - сказала она. - Я должна кое-что найти.
      Она босиком выбежала из комнаты. В дальнем углу библиотеки в одном из ящиков книжного шкафа хранились старинные чертежи и карты, такие ветхие, что едва не рассыпались в руках. На них были нанесены границы ее владений, эскизы зданий, разбивка садов. Она отложила бумаги в сторону, пожалев, что не успела как следует их изучить. Но сейчас она искала план Каркарона.
      Где он может быть? Все документы, касавшиеся Каркарона, доставили в имение вместе с телом ее безумного предка. Но она никогда не видела этих бумаг в библиотеке.
      Нет, стоп! Когда Карана первый раз вернулась сюда, еще подростком, то нашла отцовские дневники. Карана часто перечитывала их, стараясь воскресить дорогие ее сердцу воспоминания. Галлиад всегда интересовался Каркароном и говорил о каком-то тайном пути к загадочной башне.
      С фонарем в руке она побежала по длинному коридору к кабинету отца и столкнулась с Лианом, так что едва не повалила его на пол.
      - Куда ты? - спросил он.
      - Надо найти план Каркарона, он должен быть в бумагах отца.
      Они вошли в кабинет, и Карана выдвинула ящик стола.
      - Вот они, - сказала она, протягивая ему толстую стопку. Вместе он перелистали тетради, но так ничего и не нашли.
      - Я была уверена, что он тут, - озадаченно произнесла Карана.
      - Когда ты ходила туда с отцом?
      - Мне было восемь. Значит, семнадцать лет назад, незадолго до его смерти.
      Она назвала месяц. Лиан еще раз просмотрел дневники и в третьем обнаружил сложенный пополам лист бумаги. И, даже не заглянув в него, протянул Каране.
      - Думаю, это он, - сказал юноша.
      Она развернула лист, там был небольшой план, озаглавленный словом "Каркарон". В одном углу был изображен план Каркарона и всех его укреплений, а вокруг карта местности.
      - Должно быть, отец сам сделал этот набросок. - Карана узнала то, что хотела, и сунула карту в карман.
      Лиан выглядел усталым и больным. Она взяла его за руку, и они вернулись в спальню.
      - Залезай в постель, - скомандовала она. - Я сейчас. - Карана вышла, но вскоре возвратилась с кружкой супа и ломтем хлеба. - Съешь это и поспи. Я скоро приду. - Она снова выбежала из комнаты.
      - Приходи скорей, мне холодно, - произнес он, засыпая. Пустая чашка выскользнула у него из пальцев.
      Он не спал как следует со времени появления Мендарка. Лиан задремал, но вскоре проснулся от холода. Он хотел прижаться к Каране, но понял, что ее нет рядом. Она не вернулась.
      Лиан испуганно вскочил и подбежал к окну. В сером утреннем свете он заметил миниатюрную фигурку, выскользнувшую через заднюю дверь. Лиан бросился вслед за ней.
      - Куда ты направляешься? - прошипел он, хотя ответ и так был очевиден.
      - В Каркарон!
      - Это же безумие.
      - А разве у меня есть выбор? Я не могу допустить, чтобы он явился сюда вместе со своими гаршардами. Если я попытаюсь бежать, они сожгут все деревни в долине.
      - Что ты будешь делать, когда придешь туда? - Карана медлила с ответом. "Я должна быть честна с ним", - решила она.
      - У меня нет определенного плана, но я хочу выторговать у Рулька твою свободу.
      Лиан понял, что ничто теперь не сможет изменить решения Караны. Ее сила духа пугала юношу.
      - Ты сумасшедшая, - сказал он, - И я тоже, видать, уже стал ненормальным. Мы пойдем вместе.
      - Не глупи, ты не дойдешь туда в таком состоянии.
      - Я отправляюсь с тобой, даже если тебе придется меня нести, - повторил он.
      Она рассмеялась сквозь слезы и поцеловала его в губы.
      - Иди оденься, я тебя подожду.
      - Кредит доверия ты исчерпала. Можешь посидеть на кровати, пока я буду одеваться.
      Она безропотно последовала за ним в дом. Собрала еду в дорогу. Вскипятила чай. Подкрепившись, они вышли через заднюю дверь и сквозь ветер и снег отправились в горы к таинственному Каркарону.
      45
      КАРКАРОН
      - Это самая большая глупость в моей жизни, - сказала Карана.
      Судя по выражению лица, Лиан думал о том же. Теперь они снова сблизились, разделявший их барьер рухнул в одночасье. Лиан взял Карану за руку. Уже рассвело, но небо было затянуто облаками. Впрочем, солнце не показывалось уже больше месяца.
      Когда они взбирались на гору, у Лиана внезапно появилось ощущение дежа-вю.
      - Знаешь, я вспомнил ночь, когда мы первый раз встретились.
      - Это было незабываемо, - улыбнулась Карана. - Если бы ты только мог видеть себя со стороны. "Меня зовут Лиан. Я пришел спасти тебя", - сказал ты и рухнул к моим ногам. - Она засмеялась при этом воспоминании. - Тогда ты тоже был болен и слаб.
      - Но все же не так плох, как сейчас, - сказал он, сжимая руку девушки и тоже улыбаясь.
      Они шли по мягкому снегу, который навалило поверх твердой корки наста, образовавшегося после недавней оттепели. Карана хорошо помнила дорогу и не сбилась с тропы.
      Когда они добрались до вершины хребта, Лиан начал задыхаться. Карана была бы счастлива отделаться от своего спутника, но заставить его вернуться было невозможно.
      - Ни в жизни, ни в смерти я не расстанусь с тобой, - твердо сказал он. После короткой передышки они снова двинулись в путь. Теперь им приходилось останавливаться каждые десять минут. Через час силы совсем оставили юношу.
      - Прости, - сказал он. - Я не могу идти. Нельзя ли мне вздремнуть часок?
      - Конечно! - Карана смахнула с волос снег. - Я просто хотела уйти подальше от дома. Никто не знает, куда мы отправились, я написала Рахису, что мы отлучимся на несколько дней, надеюсь, он не будет беспокоиться.
      Они разбили лагерь на подветренном склоне и вдвоем забрались в спальный мешок. Было тесно, но тепло. Вскоре Лиан уже крепко спал.
      Карана не смогла заснуть, просто лежала и думала. Совсем рассвело. Тут и там из сугробов торчали черные утесы, отбрасывавшие причудливые тени. Из дупла старого дерева за ними наблюдала большеглазая сова. Девушка разбудила Лиана:
      - Пора трогаться в путь, если ты, конечно, сможешь идти.
      Короткий сон сотворил чудо. Они довольно быстро добрались до подножия скал и начали взбираться наверх. Несмотря на снег, подъем оказался не очень трудным. В этом месте склон был не крутой, к тому же аркимы кое-где прорубили в камне ступеньки.
      - Ты сообщила Рахису, куда именно мы направляемся? - спросил Лиан во время короткой остановки. Он взглянул вверх на последний, самый коварный, участок пути. Далеко внизу из труб Готрима поднимался дымок.
      - Разумеется нет, почему ты так решил? Но Таллия может догадаться. И хотя она зла на Мендарка из-за того, как он с тобой обошелся, услышав новость, думаю, она его разыщет, и тогда они отправятся вслед за нами, так что лучше поторопимся.
      С помощью Караны Лиан одолел подъем, но задыхался и был бледен как смерть. На вершину плато они поднялись только к полудню, перед ними во все стороны раскинулся Готримский лес. Внизу белели горные вершины. Карана оглянулась, но не обнаружила никаких признаков погони.
      По глубокому рыхлому снегу идти было трудно, но они не спешили: Каркарон не то место, куда люди мечтают попасть. Лиан все чаще останавливался, и с каждым разом ему требовалось все больше времени на отдых. Однако к вечеру они все же добрались до дальней границы леса.
      Там, среди лесных болот, было озерцо, которое называли Черным из-за цвета воды. Со всех сторон его окружали высокие деревья. Должно быть, на дне били теплые ключи, так как оно до сих пор не покрылось льдом. На берегу стояла старинная беседка, сложенная из гранита. К воде спускалась каменная лестница. Они решили переночевать прямо тут, у озера. Карана и Лиан развели небольшой костер и, сидя на ступеньках, поужинали хлебом и фруктами.
      - Я часто приходила сюда в детстве, - оглядываясь, сказала Карана. Лиан не ответил, он уже задремал сидя. Девушка развернула спальный мешок, помогла Лиану забраться в него и подложила под голову свернутый плащ. Каране не спалось, слишком много воспоминаний было связано с этим местом. Она подошла к воде, поверхность озера походила на черное зеркало и была такая гладкая, что в ней отражались звезды.
      Только теперь девушка заметила, что первый раз за месяц небо прояснилось. Было ли это знамением? Она уселась на одну из нижних ступенек у самой воды.
      Луна светила на три четверти, и была видна часть ее темной стороны, но она едва проглядывала из-за густо переплетенных ветвей. Насколько хорошо Рульк сумел узнать Лиана? Ведь они пробыли вместе лишь несколько дней. Известно ли ему, что они идут?
      Карта подтвердила ее догадки: в Каркарон действительно вела тайная тропа. Карана понимала, что ее поступок безумен, но не видела другого выхода. В конце концов, это ее жизнь. Даже если план не удастся, никто не пострадает, кроме Лиана. Она постаралась на какое-то время отогнать такие мысли, вслушиваясь в шум ветра, гудевшего в кронах деревьев. Последний раз она проходила через эти места по пути в Шазмак, ей было всего двенадцать лет. А предпоследний - в день своего рождения, когда ей исполнилось восемь. Вскоре после того памятного похода ее счастливое детство закончилось. Через два дня на отца напали в горах, избили и оставили умирать недалеко отсюда. Бессмысленное, жестокое преступление, у него при себе даже не было ничего ценного. Она вздрогнула и пошла к спальному мешку.
      Наступило утро. Лиан проснулся первым. В лесу был туман, над черной водой клубилась серебристая дымка. Из-за вершин деревьев поднималось солнце. Карана безмятежно спала, обвив руками шею юноши. Над угольками их походного костра все еще курился дымок. Должно быть, она легла совсем поздно. Ему очень не хотелось будить ее, но дым костра мог выдать их преследователям.
      - Карана, пора вставать! - Она моментально проснулась.
      - Что случилось?
      - Костер все еще дымится.
      Девушка посмотрела в ту сторону, протирая глаза.
      - Непростительная неосторожность, - согласилась она. - Поразительно, как быстро теряются навыки житья в лесу. Год назад я ни за что бы не допустила такой оплошности. Правда, я не думаю, что дым могли заметить угли едва теплятся, к тому же туман довольно густой. Однако лучше нам поспешить. Набери, пожалуйста, воды. Я буду готова через пять минут.
      Путь до Каркарона оказался нелегким. Тропинка уходила в сторону от дороги на Шазмак, круто поднимаясь в горы. Во многих местах она обледенела, к тому же сильные порывы ветра почти сбивали их с ног.
      Они двигались вперед убийственно медленно. Лиан был совсем слаб, но не сдавался. Карана то и дело оглядывалась, но за ними никто не гнался. Наконец они оказались перед утесом, на котором возвышался Каркарон.
      Тропинка извивалась вокруг скалы, словно дорога к сказочному замку. С обеих сторон разверзались пропасти.
      - Не могу себе вообразить более неподходящего места для крепости, сказал Лиан. - Почему было не построить ее внизу?
      - Потому что это самое лучшее место для практики Тайного Искусства, ответила Карана. - Больше ничего не имело для Бейзунеза значения.
      - Но сколько сюда пришлось вложить средств?
      - Бейзунез не считал денег.
      Они продолжали подниматься все выше и выше.
      - Карана, - задыхаясь, произнес Лиан после длительного молчания.
      - Что? - спросила она.
      - Помнишь, как я раньше боялся высоты? - Она крепче сжала его руку.
      - Знаешь, теперь этот страх исчез. - Лиан поскользнулся и, побледнев как мел, добавил: - Ну еще, конечно, не совсем...
      Она рассмеялась. И он тоже.
      - Ты делаешь успехи, - подбодрила его Карана. - Не хочешь передохнуть?
      - Давай пройдем еще немного.
      Тропинка здесь расширялась, но сколотые ступени все же были обледенелыми и очень опасными. Падение грозило неминуемой гибелью. К полудню они поднялись на середину гранитного утеса.
      - С этого поворота тропа просматривается из башни, - сказала Карана. Придется дожидаться темноты.
      Лиан не мог отвести глаз от своей любимой - так истосковался он по ней, по ее доверию и любви. Они не разжимали замерзших рук. Отсюда им открывался вид на вырезанный в гранитной скале амфитеатр. По прямой от Каркарона их отделяло расстояние, не превышавшее выстрела из лука. Вблизи крепость выглядела еще фантастичнее. Бейзунез спроектировал безобразную девятиугольную башню, все стороны которой были разные. Ее окружала невысокая стена. Больше всего Каркарон смахивал на тонущую лодку.
      Башня была построена из гладкого, как стекло, темно-серого габбро с лиловым оттенком. Стены покрывали загадочные барельефы: скипетры, серпы, стеклянные сферы, опаловые шипы, напоминавшие иглы морского ежа, разбросанные по поверхности без всякой доступной пониманию логики или симметрии. Башню венчал остроконечный латунный купол, резные стрельчатые арки не прибавляли зданию ни красоты, ни изящества.
      - Он и вправду был сумасшедшим, - пробормотал Лиан.
      - Да, это так, даже челядинцы отказались ему служить.
      - Как ему вообще удалось выстроить эту башню?
      - Он нанял каменщиков и плотников внизу в долине и платил им невероятно много. Большинство строителей умерли во время работ. А после гибели Бейзунеза наша семья оказалась на грани разорения. Пять поколений моих предков выплачивали его долги, и до сих пор мы так и остаемся за чертой бедности.
      - А ты не можешь продать Каркарон?
      Карана посмотрела на Лиана так, словно он был таким же безумцем, как ее прадед:
      - Продать землю? Землю?
      Лиан поспешил переменить тему разговора:
      - Почему он выбрал именно это место? Здесь крепость легко осадить даже с горсткой солдат.
      - Как я уже говорила, он не принимал это в расчет. Бейзунез был ученым, он хотел больше узнать о народе каронов. С годами интерес перерос в манию. Он верил, что кароны обладают тайным знанием и это является источником их силы. Он считал, что существуют определенные очаги силы, где реальность искажается, создавая благоприятные для занятий магией условия.
      - Как на скале в Катадзе, - добавил Лиан. - Недаром предки считали, что врата можно открывать лишь в определенных местах.
      Карана не вдавалась в детали.
      - Бейзунез думал, что самый мощный источник силы на Сантенаре расположен именно здесь, поэтому он и построил Каркарон. Я тоже знаю, что это необыкновенное место, каждый раз, приходя сюда с отцом, я ощущала потоки энергии. Даже теперь я чувствую покалывание, словно тысячи иголочек вонзаются мне в кожу и мозг. Больше нигде со мной ничего подобного не происходило.
      Во второй половине дня небо затянулось тучами и начался снегопад, ветер завывал среди горных отрогов. В лица им летел колючий снег, это напоминало соляные бури в Сухом Море, только теперь вместо жары был холод.
      Лиан снял варежки, чтобы потереть нос и щеки.
      - А что внутри крепости? - спросил он.
      - Небольшие хозяйственные постройки, амбары, водохранилище, вырезанное в скале. Нам бы следовало отравить воду, если бы мы захватили с собой яд и, вообще, были на такое способны. В башню можно пройти через двор, туда ведет задняя дверь. Это все, что я помню.
      Лиан дотронулся до плеча Караны. Он понятия не имел, что она задумала.
      - Хорошо! - сказал он, стараясь скрыть страх. Чем ближе подходили они к загадочной башне, тем безумнее казались ему их действия. Внезапно острая боль пронзила мозг Лиана и так же быстро отступила. Это было просто напоминанием, но оно придало ему решимости. Ничего хуже того, что с ним уже случилось, быть не могло. Им просто нечего терять.
      Карана поддерживала Лиана, пока не закончился приступ. Луч коснулся ее озабоченного лица, и солнце тут же скрылось в облаках.
      - Глотни-ка, - сказала она, доставая из кармана флакончик. - Но только совсем чуть-чуть, иначе уснешь.
      - Что это? - подозрительно спросил Лиан.
      - Маковый сироп.
      - Убери, у меня должна быть ясная голова. Как мы проберемся внутрь?
      - Вот план крепости. Может, Рульк и обнаружил потайной ход, но Бейзунез был хитер. Так что у нас есть шанс.
      Лиан тяжело вздохнул.
      - Внезапность - большое преимущество, - продолжила она бодро. - Мы дадим ему понять, что чего-то стоим.
      - Хорошо, - сказал Лиан. - Но когда мы доберемся до места, я пойду первым, а ты останешься в укрытии.
      Карана не нашлась что ответить. Это было совсем не похоже на Лиана. Храбрость не была его сильной чертой. Несмотря на все клятвы, у Караны снова зашевелились подозрения. Зачем он рвется идти первым? "Нет!" - мысленно произнесла она, отбросив сомнения.
      Лиан понял, что означает ее молчание.
      - Карана, послушай! Рульк уже искалечил меня. Но тебя я ему не отдам. Если у меня не получится...
      - У тебя есть какой-то определенный план? - спросила Карана.
      - Я хочу заключить с ним сделку ради твоей свободы.
      - Нет, этого я не позволю! Не хочу быть костью, за которую грызутся псы.
      - Все это случилось из-за моего идиотского любопытства и гордыни. Дай мне возможность искупить свои грехи.
      - Знаешь, я виновата не меньше, ведь я бросила тебя в Ночной Стране, и вообще все началось с кражи Зеркала.
      - Карана, скажи мне правду, - он взял ее холодную руку и притянул девушку к себе, - только не обманывай меня!
      Вновь солнечный луч коснулся ее лица, и глаза Караны засияли изумрудным огнем.
      - Хорошо, - ответила она.
      - Когда ты вчера решилась пойти к Рульку, у тебя был какой-то план?
      - Один раз я уже сбежала от него, - сказала девушка.
      - Это не ответ. Во второй раз он тебя не отпустит. Ну и?
      Карана склонила голову, чтобы скрыть слезы. Это был не тот Лиан, которого она знала. Теперь лгать ему было невозможно. Как же она его любила... Он закутал ее своим плащом, и Карана крепко прижалась к нему.
      - У меня нет и не было никакого плана, - тихо произнесла она. - И почти не осталось надежды.
      - Зато у меня есть.
      Это задело ее. Ведь она пришла сюда, чтобы защитить своего возлюбленного.
      - Можно узнать, в чем он состоит?
      - Лучше не надо, тогда мне будет легче действовать, если все пойдет не так.
      Карана отстранилась от него:
      - Что ж, как хочешь. Тайный путь проходит где-то здесь. - Она вынула карту и стала рассматривать ее в наступивших сумерках. - Нам нужно немного вернуться.
      Они нашли тропинку как раз перед самой темнотой. Держа Лиана за руку, она повела его по врезанным в камне ступеням. Каркарон был скрыт от них нависшим утесом. Они добрались до высокой скалы, напоминавшей по форме маяк.
      - Здесь должен быть туннель, но вход в него просто так не увидеть.
      "Если только за это время не было землетрясений, сдвинувших горы", подумал Лиан.
      Наконец им удалось обнаружить небольшую пещеру, Карана помогла Лиану залезть в нее и зажгла осветительный шар. Они убедились, что это в самом деле был туннель, спускавшийся куда-то в глубь горы. Подземный ход привел их к шахте с узкой каменной лестницей.
      - Должно быть, мы сейчас под Каркароном, - сказала Карана. - Поднимайся осторожно, любой шум сразу же услышат наверху.
      Они преодолели несколько сот футов, Лиана дважды приходилось привязывать к лестнице, чтобы он мог отдохнуть. Наверху виднелся железный люк. Несмотря на заржавевший механизм, крышка подалась, и они протиснулись в образовавшуюся щель.
      - Что ж, - прошептала Карана, - если гаршарды обнаружат шахту...
      - Тогда мы пропали.
      Они неслышно шли по лестнице, встроенной между внешней и внутренней стеной, пока не оказались у очередной двери, однако на этот раз она не открывалась. Карана и Лиан почти отчаялись, но наконец девушка обнаружила потайной замок. Когда она дотронулась до него, дверь подалась.
      - Хитрое устройство, - произнес Лиан.
      Они не стали открывать дверь, потому что Лиану требовался отдых.
      - Как твоя нога? - спросила Карана, доставая остатки припасов для последнего ужина.
      - Очень болит, - ответил Лиан, вытягивая ее перед собой. Девушка стала массировать затекшие мышцы, пока он ел хлеб с фруктами. - Я так устал, пожаловался он, уже начиная клевать носом.
      Карана обняла Лиана за плечи, и он заснул. Каране было страшно. У нее появилось недоброе предчувствие. Меньше чем через час Лиан проснулся.
      Юноша тяжело вздохнул. Его взгляд стал каким-то затравленным, Карана не могла этого вынести. Она обвила руками его шею, поцеловав в каждое веко по очереди, а потом в нос.
      - Чтобы я ни сделал или ни сказал, обещай, что ты не усомнишься во мне, - попросил Лиан. - Я никогда тебя не предам.
      - Я буду верить тебе, несмотря ни на что. - "Но если ты предашь меня, то пожалеешь, что родился на свет", - подумала она. Карана снова крепко обняла юношу, затем отстранилась и произнесла: - Иди. - Она не выносила долгих прощаний.
      Карана осторожно открыла дверь и снова закрыла ее за ним, оставив щелочку, чтобы слышать, что происходит. Но она ничего не видела и поэтому с чрезвычайной осторожностью возобновила мысленную связь с Лианом.
      Он прошел через холл и оказался в просторной комнате, занимавшей большую часть верхнего этажа. Помещение было ярко освещено. Стены украшали гобелены и причудливая скульптура. В другом конце комнаты стояли стол и скамьи. Повсюду размещались разные механизмы. Сколько времени потребовалось гаршардам, чтобы перенести все это из Шазмака? Им наверняка пришлось ходить туда-обратно не одну сотню раз.
      В комнате никого не было. Лиан огляделся. В воздухе, не касаясь пола, висела знакомая машина, сделанная из иссиня-черного металла. Это была точная копия той, которую Лиан видел в Ночной Стране. Но то был лишь мысленный образ, фантазия Рулька, а эта - вполне реальна. Если она готова, то у Рулька будет еще одна причина согласиться на его предложение.
      Лиана влекло к загадочному механизму. Он подошел и дотронулся до черного металла. Едва он прикоснулся к машине, как у него закружилась голова. На какое-то мгновение Лиан перестал понимать, где он и что делает. С трудом удержавшись на ногах, юноша отдернул руку.
      С лестницы донеслись звуки какой-то грустной мелодии. Лиан почувствовал слабость, уверенность покинула его. Что, если Рульк застанет его здесь, а он не успеет подготовиться? Внизу кто-то закричал. Небо озарилось вспышкой. Что происходит? Лиан подошел к окну и выглянул во двор. В меркнущем свете зарева он заметил бегущую по стене высокую фигуру. Должно быть, это Таллия. Небо снова осветилось вспышкой. Так, значит, их все же преследовали.
      Впрочем, любые беспорядки были им только на руку, кто бы их ни устроил. Ему потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мужеством. Лиан стал спускаться, пытаясь правильно настроить себя. Он самый великий сказитель своего времени. Этого от него не отнять. Высокомерный, смелый до безрассудства. И главное, он обладает даром убеждения.
      Послышались шаги. Лиан собрал всю свою волю, он был готов к встрече.
      Рульк, улыбаясь, поднимался по лестнице. Даже в его движениях таилась угроза. Он почти не выказал удивления при виде Лиана, но все же юноша почувствовал его минутную растерянность, и это придало ему решимости.
      - Ты все-таки пришел! - воскликнул Рульк. - Что ж, это мудрое решение. У Мендарка прекрасная помощница. Вероятно, Таллия скоро перерастет своего учителя, раз сумела доставить тебя к главным вратам незамеченным.
      Благодаря постоянным тренировкам Лиан научился владеть своим лицом и не выдал себя.
      - Ты привел ее? Как раз вовремя! - воскликнул Рульк. - Утром я послал за ней в Готрим гаршардов.
      Лиану хотелось выкрикнуть: "Да, да, я привел ее, она прячется вот за этой самой стеной". Хотя, вполне возможно, Рульк сам об этом знает.
      Но на лице Лиана не отразилось никаких эмоций. Он словно натянул на себя маску. Самоуверенный, надменный, даже дерзкий. Рульк остановился на две ступеньки ниже, и теперь они смотрели друг другу прямо в глаза.
      - Нет, - ответил Лиан, равнодушно глядя куда-то мимо Рулька, зевнул и прислонился к перилам. Карон не двинулся с места, но его красные глаза сузились, и он начал лениво сжимать и разжимать кулак. У Лиан заболела голова, но по сравнению с предыдущими приступами это было ерундой. Юноша научился справляться с болью, но он боялся, что Карана, почувствовав его страдания, выйдет из своего укрытия. Лиан поднял руку:
      - Прекрати!
      Рульк был заинтригован. Он разжал пальцы. Боль прошла.
      Лиан решился.
      - У меня есть к тебе предложение, - невозмутимо произнес он.
      Карон рассмеялся с искренним удивлением.
      - Или, точнее, я хочу заключить с тобой пари, - продолжил Лиан.
      - Я не заключаю пари, - ответил Рульк. - Ты просто приведешь ее ко мне.
      - Ее здесь нет. Но я могу это сделать. Сейчас она пойдет ради меня на что угодно.
      Лиан говорил убедительно. Карана вздрогнула в своем укрытии.
      - Сам ты ее не найдешь. Во всяком случае в ближайшее время. - Лиан собирался сыграть на том, что Карана срочно нужна Рульку и это как-то связано с его черной машиной. Но если он ошибался и у Рулька достаточно времени...
      - Я могу уничтожить тебя. Ты будешь корчиться в таких муках, каких не испытывал еще ни один человек, - сказал Рульк, ударив кулаком по ладони. Она будет моей.
      - Я знаю, но, если ты убьешь меня, это не поможет тебе ее найти. В Баннадоре множество тайников и убежищ, твои люди собьются с ног, разыскивая ее. Давай лучше пойдем друг другу навстречу. Ты провел в одиночестве тысячу лет, а мое предложение, по крайней мере, развлечет тебя. В Ночной Стране ты мне кое-что пообещал.
      Рульк был озадачен.
      - Говори, - произнес он наконец.
      - Я вызываю тебя на состязание! Мы оба владеем искусством слова. Если ты выиграешь, то получишь Карану. Если победителем стану я, ты отдашь мне Таблицы Рендера и освободишь меня от этого проклятия.
      - Ты хочешь сразу две награды! Для человека, вступившего в игру без козырей, неплохо. Да, наглости тебе не занимать, летописец.
      - Это профессиональное. - Рульк расхохотался:
      - Ты и вправду развлек меня. Я рад, что ты пришел. Но ключ к тайнописи каронов я не дам ни одному человеку!
      - Тем он будет для меня ценнее. Ты уже согласился на это однажды, припоминаешь? К тому же все это давно стало историей, а тебе принадлежит будущее Сантенара.
      - Если я отдам его, то уже не смогу взять назад. Кто знает, что готовят нам грядущие столетия. Нашей расе будет нанесен непоправимый ущерб. И потом, - Рульк потер подбородок, - ставки слишком неравны. Что еще ты можешь мне предложить?
      - Себя, если проиграю.
      - Невелико приобретение! Если проиграешь, то будешь моим в любом случае.
      - Преданный слуга стоит сотни рабов. Думаю, что смогу тебя развлекать.
      - Я не променяю тайну моего народа на твои байки. - Лиан уже хотел повысить свою ставку, сделав последнее предложение, но остерегся. События развивались чересчур быстро, и Рульк прекрасно контролировал ситуацию.
      - Я подожду, - сказал Лиан. - Мне очень хочется получить Таблицы, но я могу прожить и без них. Зачем ставить телль, чтобы выиграть гринт.
      - Да и я не тороплюсь, я уже прождал тысячу лет, подожду еще.
      Они посмотрели друг другу в глаза. Но может ли Рульк ждать? И если да, то намеревается ли? Тысяча лет - это целая вечность, он либо научился за это время терпению, либо, наоборот, потерял его окончательно. Лиан привык чутко улавливать настроение своих слушателей и понял, что Рульк лжет. Карон знал: если он опоздает, подобной возможности у него может не появиться еще очень долго. Лиану необходимо было сделать вид, что его это не волнует. Он начал читать про себя длинное сказание, которое знал наизусть. Лиан часто применял этот давно проверенный способ, чтобы успокоиться и отвлечься от ненужных мыслей.
      Рульк все еще пристально смотрел на него. Лиан опустился на ступеньку и закрыл глаза, мысленно проговаривая знакомые строфы. Рульк несколько растерялся. Его враги никогда не вели себя так. Может, Лиан обладал силой, о которой карон не знал. Дзаиняне - загадочный народ, всегда трудно понять, что у них на уме. Время шло.
      - Если ты потерял навык, то я дам тебе время прорепетировать, - тихо произнес Лиан.
      - Я не нуждаюсь ни в каких репетициях! - взревел Рульк. - А теперь слушай мои условия. Во-первых, судить нас будут гаршарды. Несмотря на то что они мои слуги, в их честности можешь не сомневаться. Я назначу трех судей, полагаю, ты уже встречался с ними: это Ярк-ун, Ятха и Идлис. Если я выиграю, то вы с Караной мои, оба. Если проиграю, то позволю тебе выбирать: ты сможешь забрать девчонку, хотя это поставит меня в затруднительное положение, либо я отдам тебе Таблицы. Таково мое предложение. У тебя есть минута, чтобы все обдумать. Если ты отказываешься, то я лично отправлюсь в Баннадор и приведу сюда Карану. Время у меня есть.
      Проиграл он или победил? В глазах Лиана блеснула алчность, но он мгновенно снова принял равнодушно-нагловатый вид. Юноша принялся рассуждать вслух:
      - Она доставила мне массу хлопот и не меньше удовольствия. Так что я даже привязался к ней. Думаю, ты просишь слишком много.
      - Ты несговорчив, летописец! Я знаю, как страстно ты желаешь завладеть моим секретом. Если бы ты не пошел на компромисс в Ночной Стране, то ни тебя, ни Караны здесь сейчас не было бы.
      Лиан настолько растерялся, что чуть не выдал Карану. Откуда Рульк знает? Знает ли?
      - Ее здесь нет, - сказал он.
      - У тебя осталось десять секунд, - напомнил Рульк.
      - Что ж, я принимаю твои условия! Радости, которые она мне дарила, я легко смогу купить. Никто не скажет, что я не старался спасти ее. Но это выше моих сил. Не скрою, я буду по ней скучать. Но на Сантенаре много молодых женщин, и такому летописцу, как я, с радостью отдастся почти каждая. За Таблицы я бы продал родную мать. - Его глаза горели. - Ни один мастер-летописец не получал еще такой награды. Я построю собственную школу, Чантхед по сравнению с ней будет просто дырой...
      - За кого ты меня принимаешь, летописец? - спросил Рульк ледяным тоном.
      Поток слов Лиана тут же иссяк, а вместе с ними и вся уверенность. Он выглядел теперь как растерянный школьник. Рульк продолжал:
      - Если бы я поверил хоть одному слову, то вышвырнул бы тебя за дверь. Но я видел вас с Караной вместе, и потому не ломай комедию. Может быть, ты действительно окажешься достойным поведать миру историю каронов. Сейчас увидим, на что ты способен. Начнем!
      46
      СКАЗАНИЕ
      Рульк спустился по лестнице, чтобы позвать гаршардов. У Лиана совсем сдали нервы. Чего он этим добился? Во время прошлой встречи с Рульком ему показалось, что карон знает, что такое честь. Но так ли это на самом деле? Карана сказала однажды, что вельмы всегда выполняют волю хозяина. Но даже если они будут судить справедливо, какое Предание может тронуть их больше истории обожаемого господина?
      Судьи заняли свои места. Еще дюжина гаршардов выстроилась в ряд вдоль стены: изможденные, уродливые, они все были на одно лицо. Рульк переоделся и вышел в шелковых брюках, рубашке цвета индиго и алом шейном платке.
      - Мое сказание не из истории Сантенара, - начал он. - Эти события произошли в далеком прошлом, когда я еще был молод и мы только ступили на землю Аркана. Когда-то у нас был свой мир. Но наш народ предали и бросили в Бездну. Знаешь ли ты, что такое Бездна, летописец?
      - Не столько, сколько хотел бы, - пробормотал Лиан.
      - Это беспредельная жестокость! Миллионы созданий обитают там, пожирая друг друга в безнадежной борьбе за выживание. Тебе известно, как велика сила каронов, но и мы не могли сравниться с чудовищами Бездны. Миллионы из нас погибли в первые же дни. Мы были на грани полного исчезновения! От целого народа осталась лишь горстка. Вот так мы научились воевать, первыми наносить удар. Никогда не уступать! Никому не верить! - На мгновение он склонил голову, а потом посмотрел в глаза Лиану. - Сказание - мое сказание - о том, как мы нашли другой мир и покорили его. Слушай.
      Мы ненавидели свои голые блестящие скалы. Лучи палящего солнца врезались в глаза, словно осколки стекла. Моря выкипели там давным-давно, и на дне осталась лишь серая вязкая масса. Как мы барахтались там, в отчаянии посылая проклятия небесам! Но неожиданно у нас появился шанс. Кто-то заглянул в Бездну, открыв нам путь на Аркан.
      Это был Ксеспер, Лиан вспомнил, как Тензор проклинал его в Сухом Море.
      - Все знали, что другой возможности у нас не будет. О, Аркан! произнес Рульк, в его голосе звучало сладострастие. - Такая плодородная, светящаяся, чувственная планета. Как мы жаждали ступить на ее землю!
      Я ринулся в черный водоворот четвертого измерения. И все оставшиеся в живых из моего народа последовали за мной. Вокруг меня бурлило искривленное пространство, ослепляя и оглушая. Я не мог ни видеть, ни слышать, ни дышать. Даже мозг, казалось, закрутился в спираль. Внезапно с громким всплеском я вынырнул в странно черном озере и остался лежать без движения на его упругой поверхности.
      Я открыл глаза и увидел Аркан. Наш. Мой! Между нами были только аркимы. На темно-синем бархате неба сияли россыпи звезд. Меня овевала желанная прохлада, волны ласкали обнаженное тело. Кровь бежала по артериям, пульсировала в висках. Я потерял сознание.
      Время шло, но я не шелохнулся, погрузившись в длительный сон. Очнувшись, я заставил себя подняться со своего ложа. Взошло маленькое солнце, осветив прекрасный ландшафт.
      Красивое мужественное лицо карона озаряло вдохновение. Рульк словно оживлял картины далекого прошлого, воспоминания юности, делая их видимыми для слушателей. Лиану показалось, что стены раздвинулись и зал стал просторнее. Юноша был взволнован. Большинство вельмов слушали безучастно.
      Карана, съежившись, сидела за стеной, она ощутила, как по телу пробежали мурашки. Сколько времени прошло с тех пор, как они в последний раз занимались с Лианом любовью? Месяцы! Внезапно ей безумно захотелось сжать его в объятиях.
      - Наши шансы на успех таяли. Нас было слишком мало, единственное, на что мы могли рассчитывать, - это на преимущество внезапности. Я содрогнулся от ужаса: где остальные кароны? Они должны были находиться где-то недалеко. Но что, если они пропали в лабиринте межпространственных коридоров?
      Добравшись до берега, я побежал сквозь прохладную утреннюю дымку. Нагие и безоружные, пришли мы на Аркан. Без одежды мы обойтись могли, но оружие было нам необходимо. Этот мир населяли тысячи аркимов, а нас осталось лишь двести. Именно столько уцелело из всего народа.
      Передо мной стояли деревья. Никогда я не видел их прежде. Они не росли на наших голых скалах. Одним ударом я переломил ствол и долго трудился, пока не сделал из него копье.
      Передо мной был поросший травой склон, а вдалеке виднелось небольшое строение, возможно чье-то жилище.
      Оно было возведено на открытом месте. Хорошо, должно быть, им некого бояться! Однако когда я вошел внутрь, то увидел развешенное на стенах оружие. Я не взял его и не убежал, как велел мне долг; мне хотелось больше узнать об этом народе. Внутри было темно, но глаза скоро привыкли. Я переходил из одной комнаты в другую, всюду сея смерть, не щадя ни мужчин, ни женщин, ни детей. - В глазах Рулька вспыхнул огонь. - Почему я поступил так? - часто спрашивал я себя впоследствии. Я бы не сделал этого сейчас, во всяком случае не стал бы убивать невинных и беззащитных. Но я помню свои ощущения, эту жажду крови, которая зародилась во мне за время пребывания в Бездне. Аркимы были горды, но они не привыкли к смерти.
      Я стоял в этом доме, превращенном мной в склеп, и смотрел на своих поверженных врагов. Это были сильные прекрасные люди, чья красота не увядала с годами. Даже смерть не обезобразила их черты. Я заметил лежавшую на кровати мертвую красавицу, и во мне вспыхнуло желание. Но я остановил себя. Сейчас на это не было времени.
      Я прошел в другую часть дома, в которой было множество покоев, освещенных стеклянными шарами. Стены украшали ковры, везде были расставлены причудливые скульптуры. За всю жизнь я не видел столько изящества, как за эти несколько минут. Что ж, скоро мы сможем насладиться всем, Аркан будет наш.
      Путешествие высосало из меня силы, или же я не привык к насыщенному кислородом воздуху этой планеты, но я допустил ужасную ошибку, оставив в живых одну аркимку. А может, она вошла позже, этого я никогда не узнаю.
      Она появилась в дальнем конце зала. Миниатюрная, прекрасная, хотя на ее челе лежала печать безмолвного горя. Карана очень похожа на нее, - сказал он, обращаясь к Лиану. - Даже цветом волос. Меня тронула скорбь женщины, хотя я сам был ее причиной. Моя прекрасная мстительница, Элинора!
      Уголком глаза Лиан заметил, что Идлис поднялся на ноги, открыв рот.
      Рульк продолжил:
      - Она держала в руке металлическую пластину, зеркало. С некоторым опозданием я понял, что она быстро шептала что-то, обращаясь к нему. Может, она успела предупредить другие общины? Если так, я поставил под угрозу жизнь всех своих соплеменников. Она должна была умереть. Я бросился к ней и сбил с ног, но она была быстра, словно кошка, и я не заметил в ее руке длинный нож. Она успела вонзить мне его между ребер и повернуть.
      Я почувствовал, что умираю, и рухнул на скамью, судорожно пытаясь глотнуть воздуха. Из раны хлестала кровь. А я мог только наблюдать, как на полу появляются причудливые красные узоры.
      Не знаю, сколько я пролежал там в агонии, терзаемый муками совести. Кароны были обречены. И в этом повинно лишь мое стремление к убийству! Как могут две сотни противостоять тысячам?
      Меня охватил ужас: сегодня мой народ навсегда исчезнет из вселенной. Но кароны никогда не сдаются. Пока я жив, нужно помнить о долге. Я обязан подняться и биться плечом к плечу с остальными. Это побуждение было столь сильным, что заставило меня подняться, несмотря на слабость и боль.
      Я выдернул из груди нож. Рана была ужасна, в нее можно было бы просунуть кулак. На пол упали розовые кусочки плоти, мое легкое.
      Он распахнул рубашку, и все увидели под соском безобразный шрам.
      Что же мы знали об аркимах и об их мире? Только то, что главный город, где собирается Совет, находится в этой части страны. И мы направились туда, чтобы захватить их правителей. Однако я всегда стремился действовать в одиночку. Может, именно это стремление и привело меня к тому дому.
      Я приглушил боль, чтобы решить, как поступить дальше. Вероятно, остальные соберутся вместе, чтобы напасть на город ночью. Таков был наш первоначальный план. Но теперь мы потеряли преимущество внезапности. И с этого момента все пошло не так. Я должен был исправить свою ошибку. В этом заключалась наша последняя надежда. И ничто не могло остановить меня. Ничто!
      Но прежде всего необходимо было позаботиться о ране. С легким я ничего не мог поделать, оставалось лишь надеяться, что время залечит его. Главное остановить кровотечение. У меня не было ни иголки, ни ниток. Я осмотрел комнату и обнаружил скульптуру, сделанную из золотой проволоки, никогда не видел я ничего более прекрасного, но мне пришлось разломать ее на части и проволокой стянуть края раны.
      С одного из убитых я снял одежду, с другого сапоги, подобрал нож, который всадила в мою грудь прекрасная аркимка. Другого оружия я не взял, у меня не было сил нести его. Мой взгляд упал на мертвую женщину, которую я желал еще так недавно. Она протягивала руки к своему ребенку, все такая же красивая. Но вожделение прошло, словно удар ножа пришелся гораздо ниже.
      В моем сердце не должно было бы остаться места для раскаяния. Но тем не менее мне было жаль ее. Я поднял мертвого младенца и положил на руки матери, прикрыл ее наготу простыней и вышел. - Рульк тряхнул головой, словно оживляя воспоминания, и помолчал в память о своих жертвах. - Я утолил свою жажду убийства и больше никогда ее не испытывал. Да, мне приходилось убивать и потом, но лишь ради самозащиты или в пылу битвы. Необходимость делает из нас то, что мы есть, не природа.
      Я поднялся на вершину холма и оглядел окрестности. Если бы только я догадался сделать это раньше! Внизу раскинулся город, показавшийся мне тогда огромным, однако на самом деле он не был большим. Красота его поражала воображение, но вы и сами знаете, какие аркимы искусные строители.
      У каронов острое зрение. Спустившись с холма, я заметил, что в нескольких местах идет сражение. Нас разделили на небольшие группы, каждая из которых была окружена бесчисленными толпами врагов. Они вовремя получили предупреждение. Мы проигрывали бой. Что, если они решат казнить пленных? Мысль об этом была невыносима.
      Со всех ног я бросился к городу. В одежде и обуви я не привлекал к себе внимания. Ты удивлен, Лиан? Аркимы были тогда намного выше, и я не выделялся среди них ростом. В тот день я часто слышал предсмертные крики друзей, и каждый раз во мне что-то обрывалось. Наконец я добежал до центра города. Боль в боку была невыносимой. Я чувствовал, что силы покидают меня. Как бы глубоко я ни дышал, воздуха не хватало, кровь струилась под рубашкой, затекая в сапоги.
      Мне казалось, что я умираю. Все перед глазами было затянуто красной пеленой. Я сел на землю. Но мои люди гибли каждую минуту, я не имел права отдыхать! Поднявшись, я заставил себя сделать шаг, затем другой. Все мысли были сосредоточены лишь на следующем шаге.
      Я увидел, как горстку оставшихся в живых каронов взяли в кольцо. Если им суждено погибнуть, то я умру вместе с ними, потому что нет ничего хуже, как остаться последним из своего рода. Я приготовился вонзить себе в сердце нож. Но нет, аркимы были народом, уважавшим закон или, во всяком случае, ритуал. Они назначили суд. Такой вывод сделал я из происходившего, хотя и не понимал их языка. Каждого пленника сопровождали два стража. Каронов отвели в просторный зал, и я последовал за ними.
      Когда я вошел внутрь, зародившаяся было надежда исчезла. Там было более тысячи аркимов, и еще несколько десятков тысяч снаружи. Внезапно на меня навалилась безмерная усталость. Я добрался до ниши, прислонился к стене, судорожно глотая воздух. Каждый вдох причинял мне ужасную боль.
      Долгое время ничего не происходило, постепенно шум сердитых голосов смолк. И тогда в зал вошли два аркима: мужчина и женщина. Оба были стары, они заняли свои места, и процесс начался.
      Вначале говорила женщина, потом слово взял мужчина. Затем снова женщина. Хотя я не понимал их языка, внезапно во мне вспыхнула надежда. Все аркимы относились к этой паре с глубоким почтением. В том была их слабость, и я должен воспользоваться ею! Я еще не знал как, но это было не столь важно.
      Пленников стали по одному подводить к судьям, коротко выступали свидетели, затем зачитывался приговор, и осужденному было позволено произнести оправдательную речь. Многие так и поступали, хотя аркимы не понимали их слов. Я рассчитывал, что весь процесс займет не меньше трех часов. Однако в конце они могут его ускорить, поэтому необходимо было уложиться за два.
      Я поспешно вышел из зала, вероятно слишком поспешно, потому что несколько аркимов проводили меня недоуменными взглядами. Быть может, своим поведением я нарушил этикет. Я обошел зал суда вокруг, огромное здание из металла и камня, и обнаружил, что сзади к нему примыкают небольшие постройки. Я попытался забраться на крышу одной из них. Это отняло у меня последние силы.
      Теперь мной двигала лишь воля, которую ничто не могло сломить, кроме смерти. Когда я оказался наверху, сердце чуть не разорвалось у меня в груди. Я вынужден был сесть. Перед глазами все расплывалось. Я снял сапог и вылил на крышу кровь с кусками легкого. Я смотрел на красную лужу, в которой плавали комки плоти, и не мог представить, что еще недавно это было частью меня.
      Арким, подозрительно посмотревший мне вслед, когда я покидал зал, уже карабкался на крышу. Я глядел на него, пытаясь шевельнуть рукой. Верно, человек принял меня за сумасшедшего. Сзади появилась молодая женщина, должно быть его сестра. По ее взгляду я понял, что она знает, кто я такой. Ее рука потянулась к кинжалу, висевшему на поясе.
      И тут я швырнул ей в лицо кровавый ком. На мгновение она застыла от неожиданности, чуть не потеряв равновесие. Я ударил ее в живот окровавленной ногой. Совсем не сильно, но она полетела вниз и больше не возвращалась. Брат, издав отчаянный вопль, бросился прямо на мой нож. Оттолкнув несчастного, я повернулся к более высокой крыше.
      К этому моменту я окончательно потерял чувство времени, превратившись в машину, механически выполнявшую одну задачу за другой.
      Наконец я добрался до крыши, расположенной, по моим расчетам, над судейским помостом. Она была сделана из металла, который мне не удалось бы пробить, но стыки между крышей и стеной здания были заделаны свинцовыми полосами, и я с легкостью отогнул их ножом.
      Оттуда можно было пробраться внутрь. Я протиснулся в щель и оказался в чердачном помещении. Там оказалось темно, но глаза скоро привыкли.
      Потолок зала был сделан из металлических пластин причудливой формы. Ножом я приподнял одну из них и посмотрел вниз. Процесс, должно быть, уже близился к завершению, поблизости от меня стояло лишь несколько каронов. Но все же расстояние было слишком велико.
      Внезапно боль вспыхнула с новой силой, лишая меня способности мыслить, я даже не мог вспомнить, кто я и где нахожусь. Вскоре боль чуть отступила, затем накатила снова.
      Когда приступ прошел, я был слишком слаб, чтобы проползти несколько десятков футов. Мой сапог наполнился свежей кровью. И тут мне пришла в голову идея. Я снял его и, проделав в потолке небольшую дырочку, вылил кровь, чтобы она могла сквозь нее капать вниз на бумаги и председательствующих аркимов.
      Я не видел того, что происходило в зале, но неожиданная тишина и суматоха, которая за ней последовала, уверили меня в том, что мой план удался. Позже я узнал, почему несколько капель крови произвели такое волнение. Оказывается у аркимов кровь считается символом обреченности и несчастья. Диверсия дала мне минуту столь необходимого отдыха.
      Я подполз к нужному месту. Металлические пластины соединялись друг с другом свинцовыми полосками. Я убрал их с трех сторон и надавил на плиту, она отогнулась, и я полетел вниз, прямо на длинный стол. Он проломился подо мной. Мне показалось, что во всем теле у меня не осталось ни единой целой кости. Двое престарелых аркимов стояли как громом пораженные. Тогда последним усилием воли я дотянулся до них и приставил нож к горлу женщины.
      Все аркимы затаили дыхание, их мука казалась мне сильнее собственной. В толпе я узнал рыжеволосую девушку, ранившую меня утром. Ее глаза были глубоки, словно кратеры, лицо бледно как снег. Я убил ее родных, осквернил дом. Элинора! Теперь я жалел ее. Сплюнув кровь, я обратился к ней и ко всем аркимам.
      - Сложите оружие! - сказал я. - Кароны пришли на Аркан, и теперь он наш.
      К моему удивлению, аркимы повиновались. Остальное заняло не больше минуты, и я погрузился в благословенное забытье. - Рульк словно очнулся от воспоминаний и взглянул на Лиана. - Так сто каронов захватили мир. Сотня! Именно столько из нас осталось в живых. Вот мое сказание, и каждое слово в нем истинно.
      47
      ОТВЕТ
      Лиан поклонился Рульку. Лицо юноши было серьезно, но в душе он торжествовал. Рульк оказался прекрасным рассказчиком, его история тронула сердца слушателей. Он говорил искренне, может, даже слишком. Рульк обращался скорее к своему сопернику, чем к гаршардам, словно судьей был Лиан. Вероятно, подсознательно Рульк стремился произвести впечатление на лучшего сказителя Сантенара. И ему это удалось вполне, но, наблюдая за лицами судей, Лиан понял, что они насторожились.
      "Я знаю, что потрясло их, - подумал Лиан. - Рульк следовал лишь своим желаниям, презрев долг перед соплеменниками. А для гаршардов в долге заключен весь смысл жизни. Из честолюбия и жажды крови он подверг каронов смертельной опасности, и безумная храбрость Рулька не искупала в их глазах его вины".
      Лиан отказался от первоначального плана и стал мысленно подыскивать другое сказание. Гаршарды аскетичный, суровый народ, им чужда любовь к развлечениям и легкомыслие. Никаких излишеств, главное - четкое изложение и ясность мысли.
      - События, о которых я намерен рассказать, произошли намного позднее, начал Лиан ровным, спокойным голосом. - Они относятся ко времени возникновения Великой Преграды. И герои моей истории совсем другие: не великие и не гордые. Они не строили грандиозных планов, не вершили судьбу миров. Смыслом их жизни было служение. Долг, верность и честь - вот их девиз. Назывались они мирмидами. На их языке это слово означало беспрекословное подчинение.
      Откуда появились эти миниатюрные темноволосые люди, никто не знал. Мирмиды жили в юго-восточной части Лауралина, за землями Огур и Черным Морем. Поселился этот народ на полуострове Гаш, в негостеприимном месте с суровым климатом, где снег покрывает землю шесть месяцев в году; страна вулканов, где небо часто кажется черным от пепла. Но потом мирмиды приспособились к жизни в этом диком краю и даже полюбили свою новую родину. Они нашли там скрытые от глаз долины, где били горячие гейзеры даже в то время года, когда солнце почти не показывалось над горизонтом, а земля промерзала на много футов в глубину.
      Мирмидов отличала от остальных людей одна особенность: они должны были служить господину, иначе существование теряло для них смысл. В то время, о котором я рассказываю, хозяином их был некромант Бандиар. Он не был прославленным чародеем, хотя играл видную роль на полуострове. И все же мы вряд ли помнили бы сейчас его имя, если бы не Шутдар.
      После того как Шутдар с украденной флейтой проник на Сантенар, его жизнь превратилась в бегство от погони. - Лиан взглянул на Рулька, карон внимательно слушал его. - Он стал скрываться в самых отдаленных уголках нашего мира, где жили невежественные племена, говорившие на странных языках, но нигде ему не удавалось избавиться от преследователей. Наконец он добрался и до полуострова Гаш, однако и там не обрел желанного покоя. Шутдар уже был старым, усталым и больным. Сама жизнь стала ему в тягость. Единственное, чем он дорожил, - это своей прекрасной флейтой.
      - Моя флейта, - вырвалось у Рулька.
      - Он скрылся в ледяной пещере на холодном морском побережье, там и нашел его Бандиар и привел в свою крепость. Но для чего? Как и все остальные, он желал завладеть флейтой, но был достаточно умен, чтобы это скрывать. Бандиар решил, что если он будет милостиво обходиться с Шутдаром и ни о чем не станет просить, то постепенно сможет войти к нему в доверие.
      Но Шутдар, несмотря на дряхлость, обладал хитростью безумца. За свою долгую жизнь он повидал множество разных людей, но всем им нужно было лишь одно. Он знал, что Бандиар не исключение.
      С появлением Шутдара все обитатели замка потеряли покой и сон. Он был хитер, жесток и страшно похотлив. В темных уголках крепости никто не был в безопасности: ни девушка, ни старуха, ни мужчина, ни ребенок, ни даже животное. Несмотря на свои увечья, он передвигался с быстротой молнии. А его скрюченные руки были сильны, словно щупальца спрута.
      Но Бандиар не прогонял Шутдара и смотрел на его злодеяния сквозь пальцы.
      На лицах своих судей Лиан читал презрение к такому хозяину, забывшему свой священный долг перед подданными. Лиан продолжил:
      - Мирмиды были народом, склонным к меланхолии. Помимо служения в жизни для них существовала лишь одна радость: музыка. Но их мелодии всегда наполняла грусть. Они походили на песни ветра, гуляющего среди древних руин.
      Время шло, а Шутдар все жил в крепости Бандиара, защищавшего мастера от преследователей, терзавших его в других частях Сантенара. Но события стали принимать опасный оборот, когда из окрестных деревень начали пропадать дети и молодые люди. Некоторые возвращались через день, другие через неделю или месяц, но никто из них уже не оправлялся полностью от пережитого кошмара, и многие навсегда теряли рассудок.
      Однажды подданные Бандиара пришли к воротам крепости, требуя голову Шутдара. Но Бандиар отказался выполнить их требование. Мирмиды, сохранявшие верность своему хозяину, жестоко подавили мятеж крестьян.
      И тогда люди решились на отчаянный поступок. Они больше не могли подвергать опасности своих детей. Оставив родные дома и земли, которые их предки возделывали несколько столетий, они ушли в горы, где многие из них умерли первой же зимой. Но это уже совсем другая история.
      Мирмидов охватили мучительные сомнения. Они видели, что хозяин, которому они служили так верно, оказался глупцом, позволившим одурачить себя. Но верность долгу была для них превыше всего. - Лиан сделал паузу, чтобы глотнуть воды. Испытания последней недели давали о себе знать. Юноша едва держался на ногах, но хуже всего было то, что порой он терял нить повествования. Лиан поставил на стол кружку и продолжил: - Все усилия Бандиара были теперь направлены на то, чтобы завладеть флейтой или узнать у Шутдара секрет ее изготовления. А Шутдар повел с ним хитрую и жестокую игру. Порой он притворялся, что готов дать Бандиару ключ: слово, свиток, однажды он даже подарил ему книгу, полную загадочных символов и диаграмм. Он загадывал ему одну загадку за другой, заставляя неделями ломать над ними голову. А затем подсказывал ответ, который на самом деле только больше все запутывал.
      Мирмиды были посвящены в грандиозные планы господина. Они видели конструкции, всевозможные модели и сложные механизмы, которые делал Бандиар. Все это создавало впечатление, будто работа над флейтой движется полным ходом.
      Лиан окинул взглядом своих судей. Ярк-ун сидел точно истукан. Было ясно, что он не видит смысла в его рассказе. Лиан понял - голоса Ярк-уна ему не получить. У Ятхи было необыкновенно выразительное для гаршарда лицо, рассказ о предках захватил ее. И юноша решил попробовать сыграть на этом. В глазах Идлиса он увидел такую муку, словно гаршарда растягивали на дыбе. И Лиан отважился на риск. Он поведает им историю о том, как их соплеменники восстали против воли господина.
      - В то время среди мирмидов была одна девушка, которую звали Насси. Соплеменники недолюбливали ее из-за того, что она якобы не радела о своем долге, чем навлекала позор на себя и своих родичей. Ее считали ленивой и высокомерной. Но это было не так - она просто вечно мечтала о далеких землях и удивительных людях.
      У нее была приветливая улыбка и доброе сердце. Она часто смеялась в отличие от обычно суровых и неулыбчивых мирмидов. А те никогда не упускали случая наказать ее, беспрестанно твердя об ответственности.
      Одно дело удавалось ей по-настоящему хорошо: она помогала Бандиару в его мастерских. Мирмиды считали, что Насси проявляет излишнее любопытство, и все время попрекали ее этим, но, убедившись, что Бандиару по душе ее компания, оставили девушку в покое. Он часто обсуждал с ней свои проекты, и она схватывала все на лету, ибо обладала чрезвычайно гибким и быстрым умом.
      Они сблизились гораздо больше, чем слуга и хозяин. Однако она не желала делить с ним ложе. Мирмиды были возмущены. Она относилась к господину как к другу, что, по их мнению, было непозволительно. Когда же Бандиар захотел, чтобы Насси пришла к нему в спальню, она посмела ему отказать. Снова начались упреки и побои, но девушка не теряла жизнерадостности и бодрости духа. - Лиан чувствовал, что история расплывается. Он то и дело сбивался с мысли, сказывался недостаток тренировки. Юноша постарался сосредоточиться и вернулся к основной сюжетной линии. - Шутдар возненавидел Насси, потому что она была единственным человеком, которого ему было не одурачить.
      Наступило время, когда Бандиар должен был на месяц уехать из замка, и, так как у Насси теперь почти не осталось других обязанностей, она дни напролет проводила в мастерских. Хозяин попросил ее привести в порядок все чертежи и документы, касавшиеся его великого проекта создания флейты. Она перечитала все бумаги, осмотрела каждый механизм, и ей показалось, что в расчеты Бандиара вкралась ошибка. Решив, что она чего-то недопоняла, Насси проделала ту же работу во второй раз. Она стала перепроверять все снова и снова, потеряв покой и сон. Ночами она почти не смыкала глаз, размышляя над головоломкой.
      Шли дни, и наконец последние сомнения рассеялись. Цель, ставшая для Бандиара и для его верных мирмидов смыслом жизни, оказалась чудовищным розыгрышем, подстроенным Шутдаром, который для собственного развлечения выставил всех их на посмешище.
      Насси пришла в отчаяние. Она и ее соплеменники служили глупцу, и все, что они делали, было чистым безумием. Они, как и он, просто никчемные людишки!
      Лиан посмотрел в глаза своим судьям, по очереди переводя взгляд с одного на другого. Понял ли Идлис смысл его сказания? Этого Лиан не знал, но Рульк понял. Карон смерил юношу испепеляющим взглядом, в руках он комкал лист бумаги, отрывая от него клочки, так что пол около его стула был словно усыпан конфетти.
      Лиан еще раз оглядел судей. Ятху захватило повествование, в том, что он получит ее голос, не было ни малейших сомнений. Но что думает Идлис? Как растрогать этого сурового гаршарда?
      - Насси собрала мирмидов и рассказала им о своем страшном открытии. Ее слова лишний раз подтвердили их собственные опасения и страхи, но они не захотели прислушаться к словам девушки. Сородичи жестоко избили ее за то, что она презрела свой долг и очернила хозяина. До возвращения Бандиара Насси бросили в темный подвал.
      Шутдар стал часто наведываться в эту подземную темницу, чтобы побеседовать с ней. Ему было приятно, что кто-то смог оценить его шутку. Из всех людей она казалась ему самой достойной преемницей, и он часами нашептывал ей секреты своего мастерства. Но Насси не хотела его слушать. Быть может, Шутдар обманывал и ее.
      Наконец вернулся Бандиар и призвал мирмидов к ответу. Но преступление Насси было таким постыдным, что они не решились объяснить причину, лишь просили казнить ее. Однако Бандиар велел привести свою помощницу и допросил при всех.
      Она вновь повторила свой рассказ. Принесли бумаги, чертежи и механизмы. Насси показала, как Бандиар собирался соединить их и в чем был его просчет. Ни у кого не осталось сомнений: Шутдар сыграл с их хозяином злую шутку. А значит, все, что они делали и ради чего жили, не стоило и ломаного гринта.
      Наступила гнетущая тишина. Бандиар был унижен и раздавлен. Мирмиды молили его, чтобы он опроверг обвинение.
      - Хозяин, мы ничего не хотим слышать! Скажи, что это неправда! кричали они. - Позволь нам покарать ее за этот чудовищный навет.
      Они знали, что Насси права. Это можно было прочитать в глазах Бандиара. Что мог он ответить? Одного слова, даже жеста было бы достаточно. Бандиар колебался. Ему не сразу удалось выдавить из себя ложь, которую они так желали услышать. Его лицо исказила гримаса отчаяния. Наконец он заговорил.
      - Мои верные мирмиды! - произнес Бандиар с фальшивой улыбкой. - Как мог...
      Но тут в зал вошел Шутдар, обнажив в гаденькой улыбочке свои железные клыки.
      - Это правда! - воскликнул он, заливаясь злобным смехом. - Моя самая остроумная шутка за тысячу лет! И если кто-нибудь решит составить список великих дураков нашей эры, ты и твои мирмиды безусловно займут в нем первое место. - Раскаты его безумного хохота эхом разнеслись под сводами замка.
      Бандиар был прижат к стенке.
      - Это правда, - произнес он, на его лице было написано отвращение к себе и к своим слугам. - Я глупец, и вы не лучше. - Он положил оружие на стол.
      Дольше обманывать себя они не могли. Мирмиды набросились на Бандиара и убили его. Каждый приложил к этому руку, кроме Насси. Она стояла в стороне и с ужасом смотрела на окровавленные останки. Ей было жаль своего несчастного хозяина. Такого конца он не заслужил.
      Мирмиды повернулись к Насси и Шутдару, было ясно, что их ожидала та же участь. Но мастер схватил девушку за руку и сказал:
      - Пойдем со мной, дитя. Тебе незачем здесь оставаться.
      Другой рукой он поднес к губам золотую флейту. Мирмиды в страхе отпрянули. Он сыграл несколько нот, и исчез вместе с Насси. - Лиан все еще не мог понять реакции Идлиса. "Рассказ и так слишком затянулся, - решил юноша. - Выводи мораль и закругляйся!" - Мирмиды посмотрели на окровавленный труп своего бывшего хозяина. Беспрекословное подчинение довело их до этого злодеяния и предательства.
      - Больше мы никогда не станем служить, - причитали они. - Мы отрекаемся от имени "мирмиды". Ничтожествами будем мы называться, отныне и навсегда. Ибо из ниоткуда мы пришли и в никуда канем, не оставив по себе памяти.
      Затем они вернулись на Гаш-ад-Наш и там долгие годы влачили жалкое существование под бременем позора и вины. Несчастные создания, потерявшие смысл жизни. Со временем все эти события забылись, и лишь одна странная традиция осталась у этого племени: перед каждой едой они произносят молитву во искупление грехов, но каких именно, никто уже не ведает.
      Лиан посмотрел на слушателей. Достиг ли его рассказ их сердец? Если нет, теперь все равно ничего не исправить. Лицо Рулька налилось краской. Гаршарды молчали.
      - А что же случилось с Насси? Она выжила, но не осталась с Шутдаром. После того как они перенеслись за много миль от замка Бандиара, девушка покинула безумного мастера. Одна отправилась она в незнакомый мир и стала могущественным мансером. Насси прожила долгую жизнь и умерла во время возникновения Непреодолимой Преграды, но дом, который она построила в Салюдите, сохранился до сих пор. Вот мое сказание.
      Лиан поклонился судьям и Рульку. Но карон не ответил на поклон.
      Намек был слишком прозрачен.
      - Я должен предупредить вас, что здесь нет ни слова правды, - обратился к судьям Рульк. - Это не сказание, а притча, сочиненная для того, чтобы сыграть на ваших эмоциях. Только взгляните на него - он не летописец, а самый настоящий мошенник.
      - Мое сказание основано на подлинных событиях. Это священный закон для любого летописца. Я не подтасовывал факты и не грешил против истины. В наших писаниях сказано о людях, живших на полуострове Гаш, которые служили Бандиару и убили своего хозяина. Они действительно назывались мирмиды, и до сих пор в их племени соблюдается молитвенный ритуал. Все это легко проверить. - Лиан окинул взглядом совещавшихся судей.
      Карана затаила дыхание. Если Лиан победит, она никогда больше в нем не усомнится.
      - Мы жили в южных землях. И знаем, что события, о которых он поведал, имели место, - произнес Идлис после долгой паузы.
      Лицо Рулька посуровело.
      - Тогда подсчитывайте голоса, - приказал он. - И помните, гаршарды, дважды вы уже подвели меня. Не повторите ошибки в третий раз.
      На мгновение воцарилась гробовая тишина. Внезапно Лиан услышал тихий звук, скрип закрывавшейся двери. Наконец заговорил Ярк-ун:
      - За сказание Рулька. - Лиан этого ожидал. Рульк перевел взгляд на Ятху.
      - За Лиана из Чантхеда, - выдохнула она. На ее почти красивом лице от напряжения выступили капли пота.
      Все взгляды устремились на Идлиса. Каране казалось, что даже в зале слышно, как колотится ее сердце. Идлис всегда был честен, но мораль гаршардов никто не мог до конца понять. Девушка попыталась проникнуть в его сознание, но наткнулась на черную пустоту.
      Лиан видел, что гаршард переживает мучительную внутреннюю борьбу между честью и долгом. Сквозь серый оттенок кожи на щеках проступали алые пятна. Как примирить преданность хозяину с его приказом судить справедливо?
      - Состязавшиеся выступили почти на равных, - произнес он медленно и очень отчетливо. - Тем не менее я отдаю предпочтение Лиану.
      На мгновение снова повисла тишина, но тут Ярк-ун вскочил со стула и ударил Идлиса кулаком в лицо.
      - Председатель нездоров, - сказал он. - Его голос не засчитывается.
      Идлис вытер кровь с разбитой губы.
      - Великий Предатель! - крикнул Лиан Рульку. - Собственное сказание изобличает тебя, так же как действия твоих псов. Самонадеянный дурак, чья глупость поставила под угрозу целый мир. Ты совсем не тот хозяин, которого гаршарды ждали все эти столетия.
      Ярк-ун подскочил к юноше, и тот полетел на пол.
      - Хватит! - взревел Рульк.
      Он направился прямо к потайной двери, за которой пряталась Карана. Плита подалась. Девушка попыталась отползти в темноту, но от нескольких часов сидения ее ноги совсем затекли.
      - Схватите ее! - рыкнул он на гаршардов. - Их обоих. - Пристыженные гаршарды колебались. Рульк понуждал их идти против чести. Он больше не был для них идеальным хозяином, но все же оставался им хозяином. И они повиновались.
      48
      ИСКУШЕНИЕ КАРАНЫ
      Их бросили в темную холодную камеру. У Лиана от удара сильно кружилась голова. Он даже потерял на несколько минут сознание и теперь с трудом вспоминал, где находится и что с ним было. Лиан лежал на твердой ледяной поверхности, но голова юноши покоилась на чем-то мягком и теплом.
      Он открыл глаза. Вокруг царил полумрак, свет проникал сюда лишь через небольшие бойницы под самым потолком. Его голова лежала на коленях у Караны, девушка то и дело пробегала пальцами по его шелковистым волосам. Увидев, что он пришел в себя, она улыбнулась и приложила холодную руку к синяку на его щеке.
      - Колесо повернулось снова, - сказал он. - Сейчас все почти так же, как в день нашей первой встречи.
      Сгорая от желания, Карана поцеловала его в шею, расстегивая пуговицы свободной рукой.
      - Но тогда я еще плохо тебя знала и слишком идеализировала, промурлыкала она.
      - Кстати, как тебе понравилось мое сказание? - спросил Лиан слабым голосом.
      Она рассмеялась:
      - Твое честолюбие не знает границ. Рассказать такое Предание Рульку! Думаю, Шутдар ошибался: первое место в списке дураков по праву принадлежит нам. Мы тоже войдем в историю. Но если серьезно, то в твоем плане был один просчет - ты вступил в честное состязание с Великим Предателем.
      - М-да, - протянул Лиан. - Я знал, что упускаю что-то важное.
      Карана расхохоталась, и Лиан тоже улыбнулся. Один из гаршардов, заглянувший в смотровое окошко, увидел, как они смеются, и решил, что это, должно быть, очень странные враги.
      Некоторое время спустя, гладя Карану по шее и плечам, Лиан обнаружил, что цепочка исчезла.
      - Где твоя серебряная цепочка, Карана?
      - Я вынуждена была заложить ее в Туркаде. Мне очень жаль.
      - Ради меня? Несмотря на подозрения?
      - Ради нашей любви. Мне все пришлось потратить на взятки, чтобы вызволить тебя из подвалов Иггура.
      - Сколько ты выручила за нее?
      - Три золотых телля.
      - Ничего себе! - удивленно воскликнул он.
      - Я ни о чем не жалею и сделала бы это во второй раз не задумываясь, сказала Карана с чувством. - Кстати, я кое-что хотела спросить тебя про эту вещицу.
      - Что именно? - сонно спросил Лиан.
      - На замочке было клеймо мастера. Я знаю, тебя интересуют древние знаки.
      - Как оно выглядело? - спросил юноша, сон мгновенно слетел с него.
      Она попыталась нарисовать сложный иероглиф на пыльном полу.
      - Нет, не совсем так. - Карана стерла рисунок и попробовала снова. С третьей попытки ей удалось изобразить его довольно точно.
      Лиан уставился на рисунок.
      - Я уверен, что видел это клеймо, - сказал он, потирая лоб. - Но где?
      - Там еще было выгравировано имя, однако мне показалось, что его добавили позже. Все буквы прекрасно сохранились. Фиа - Фиам - Фиахра!
      - Фиахра! - Лиан буквально подпрыгнул. - Ты уверена?
      - Да. Буквы были такими четкими, словно их выгравировали только вчера. В то время как клеймо почти стерлось. Кто такая эта Фиахра?
      - Девушка-калека, убитая в башне! - воскликнул Лиан. - Цепочка, должно быть, очень древняя, только сейчас я сообразил, что это клеймо самого Шутдара. Наверное, он отдал ее девушке перед тем, как уничтожил флейту. Поэтому-то Кандор и скопировал ее плетение при постройке Великой башни. Только зачем? Мне необходимо это выяснить.
      - Но цепочки уже нет, - ответила Карана.
      - Когда мы выберемся отсюда, спросим Шанда, кому он ее заложил. Вероятно, нам удастся ее выкупить.
      - Возможно, - с сомнением сказала Карана. Она знала, что из Каркарона был только один путь, но она не хотела об этом думать.
      Они провели вместе еще несколько часов, но потом ворвались стражники и вырвали юношу из объятий Караны, оставшейся наедине со своими страхами. Затем гаршарды пришли и за ней. Девушку привели в ту самую комнату, где в воздухе плавала черная машина. Она увидела Лиана, прикованного к металлической плите на полу. Карана рванулась к нему, но стражники крепко держали ее.
      Рульк возвышался над машиной, делая руками какие-то манипуляции, и что-то говорил. Но слов она не разобрала, механизм задрожал в воздухе, и Лиан исчез. Рульк и гаршарды стали взволнованно совещаться. Что-то пошло не так, и теперь никто не знал, куда перенесся Лиан.
      У Караны от страха свело живот. Рульк прикрикнул на Ярк-уна, тот полез под машину и стал дергать за какой-то рычаг снизу. Однако ничего не произошло. Рульку пришлось взяться за дело самому. Машину разобрали на части, затем снова собрали. У Караны было время подумать и взять себя в руки. Она не должна подавать виду, что беспокоится за Лиана.
      Прислужники то и дело вбегали и выбегали из зала со всякими диковинными инструментами. Карана даже узнала некоторых: Идлиса, лицо которого украшал лиловый кровоподтек, тощего Тасселя, Реббана, красноглазого альбиноса, и фанатичную молодую женщину, имени которой Карана не помнила.
      Рульк отдавал приказы, контролировал работу. Погладив черную поверхность, он улыбнулся. Карана поняла, что машину удалось починить. Гаршарды удалились. Теперь они с Рульком остались вдвоем. Она не сводила с него глаз. Бежать не было смысла, ведь она пришла сюда по собственной воле. Карана больше не боялась за себя, она уже изжила этот страх.
      Когда Рульк общался с Лианом, на его лице часто появлялось удивленное выражение. Но с ней он вел себя по-другому. Карон не спускал с нее настороженного взгляда, в его позе чувствовалось напряжение. Он походил на тигра, изготовившегося к прыжку. Карана улыбнулась: Рульк явно не знал, чего от нее ожидать. Он, естественно, не был испуган, но ощущал определенную неуверенность. Карана совсем не походила на тех, с кем ему приходилось сталкиваться.
      Ее улыбка насторожила Рулька.
      - Почему ты улыбаешься? - спросил он. - Теперь ты целиком в моей власти.
      - И все же тебя что-то тревожит, - ответила девушка. - Ты растерян, потому что не знаешь, как я поступлю в следующую секунду. И это меня веселит. Я словно лучник, выпустивший последнюю стрелу, которому остается лишь ждать.
      Он ничего не сказал, и после длительного молчания Карана тихо спросила:
      - Что ты от меня хочешь?
      Теперь наступила очередь Рулька улыбаться, потому что на последнем слове голос девушки дрогнул. Он взял ее за плечо и повел в дальний конец комнаты к дивану, рядом с которым на низком столике стоял поднос с различными кушаньями и напитками. Она села на самый краешек, как можно дальше от Рулька.
      - Ты нужна мне для многих целей, - сказал он, окинув ее двусмысленным взглядом.
      Карана посмотрела ему прямо в глаза.
      - Только попробуй, - произнесла она ледяным тоном. Он мгновенно схватил ее руки и, улыбаясь, снял с пояса небольшой кинжал.
      - Не тяни, - гневно сказала Карана. - Ты считаешь, что я обладаю какой-то способностью, которая необходима для воплощения твоих замыслов. Если ты не сумел отправить Лиана туда, куда хотел, то как собираешься управлять этим механизмом, чтобы совершать далекие путешествия? Вот зачем я тебе понадобилась.
      Улыбка сползла с лица Рулька.
      - Они неплохо тебя подготовили.
      - Никто меня ни к чему не готовил. Я сама умею думать. Чувствительники встречаются редко. Но тебе не удастся воспользоваться моими способностями, если я сама этого не захочу.
      - Вероятно, ты недооцениваешь мою силу. Поверь, я найду способ заставить тебя. Как уже делал это прежде!
      Значит, он так и не понял, что на самом деле произошло в ту ночь в Нарне. Карана не стала ему этого объяснять. Наступила тишина. Девушка словно впала в прострацию, все ее чувства и страхи затаились в самой глубине души. Рульк молча наблюдал за ней. Внезапно небо озарила яркая вспышка, затем еще одна. Рульк подошел к окну. Свет будто нимбом обрамлял его черные, как вороново крыло, кудри. Лицо карона было бесстрастным, и лишь глаза разгорались все ярче и ярче. Наконец свет померк.
      За несколько секунд она успела хорошо рассмотреть его. В лице Рулька было столько благородства, твердости и могущества! Он перехватил ее взгляд, и девушка ощутила гипнотическую силу глаз карона. Затем он улыбнулся, на мгновение обнажив острые белые клыки свирепого хищника.
      Рульк изучал Карану также внимательно, как и она его. Девушка выглядела такой слабой и маленькой. Гаршарды сообщили ему все, что им удалось выяснить о представительнице древнего рода, в котором было несколько безумцев. Один из них выстроил эту крепость. Но по отцовской линии ее прабабкой была сама Элинора. Откуда же в Каране эта способность устанавливать мысленный контакт? Такими талантами аркимы не обладают. Вряд ли она унаследовала ее от народа, к которому принадлежал ее отец.
      Это был редкий талант. Он ощутил силу девушки еще в Ночной Стране. Возможно, она не единственная на Сантенаре обладательница подобного дара, но разыскивать других у него не оставалось времени.
      Карана продолжала смотреть на него, но глаза ее начали слезиться, и она моргнула. Девушка выглядела совсем растерянной. Она замерзла, ее била дрожь, ведь зал был открыт всем стихиям. Карана обхватила себя руками, ей стало страшно. Она была в его власти.
      - Я знаю, о чем ты мечтаешь, - сказал он. - Ты хочешь вернуться в свою дыру, разводить там кур и наплодить кучу детишек с дружком-летописцем.
      Карана покраснела:
      - Зачем ты издеваешься над моей жизнью? Своими подвигами ты уже похвастался. Но я здесь для того, чтобы выполнить долг. Ты - тиран, а потому должен быть низложен, иначе мы навеки останемся рабами.
      - Это лишь громкие слова! Я тоже могу говорить красивыми фразами: свобода есть анархия, ведущая к хаосу. Только я обеспечу вам мир и спокойствие.
      - Ты предлагаешь рабство и смерть, - ответила Карана.
      - Ты наслушалась сказок, которые сочинили, чтобы пугать малых детей. Почему вы все так настроены против меня? При моем правлении не будет ни войн, ни бедности.
      - Ты разрушишь нашу культуру.
      - Однако ты плохо знаешь каронов, больше всего мы заботимся об истории и искусствах. Мы сделаем все, чтобы ваша цивилизация процветала. Эту машину я создал для того, чтобы править Сантенаром. И если ты поможешь мне, то я наделю тебя властью.
      - Я не склонна верить твоим обещаниям. Мне ничего не нужно в твоем мире.
      - Ты отказываешься даже от Готрима?
      - Он и так принадлежит мне.
      - Тогда ты сможешь сохранить его, а иначе...
      - Давай обойдемся без угроз, - оборвала его Карана.
      - Когда я завладею Сантенаром, повсюду воцарится спокойствие, о котором вы мечтали пять тысяч лет. Кто еще может дать вам его? Не Феламора же - ее не заботит судьба этого мира. Если она опередит меня, вашу планету ждет катастрофа. А остальные твои друзья? Посуди сама: Иггур - пустышка, надутый глупец. Он не сделал для Сантенара ничего хорошего. Все эти годы он преследовал лишь одну цель: отомстить мне. И если это ему удастся, он сдуется, как лопнувший шарик. Тензор? Жалкий калека. Какая участь постигла тех аркимов, которые последовали за ним? Назови кого-нибудь более достойного.
      - Мендарк? - сказала она, хотя это имя словно застряло у нее в горле.
      - Этот прогнивший до костей мздоимец? Посмотри, во что превратился под его управлением Туркад. Это будущее всего Сантенара, если он придет к власти.
      Каране было нечего возразить.
      - Остаюсь только я, - скромно произнес Рульк.
      - Чего ты хочешь?
      - Ты слышала мое сказание. Я хочу обеспечить будущее для своего народа, больше ничего.
      - Ложь. Только что ты сам рассказывал о завоевании Аркана.
      - Это было на заре нашей цивилизации. Тогда мы были молоды и жестоки и вынуждены бороться за выживание. Но с тех пор все изменилось. Мы пришли на Сантенар, чтобы исправить ошибку, мою собственную. Я допустил ее и хотел исправить, вот и все. В том, что случилось потом, не было нашей вины.
      - Гаршарды терроризировали жителей Баннадора. Они действовали от твоего имени, - сказала Карана. - Весь край в руинах, тысячи людей остались без крова.
      - Гаршарды превысили свои полномочия и будут наказаны.
      - И ты возместишь ущерб? - Некоторое время Рульк молчал.
      - Насколько это возможно, - наконец произнес он. - Если одержу победу.
      "Если бы только это было правдой", - подумала Карана.
      - Получив власть, ты станешь деспотом. Предания полны подобных примеров, - сказала Карана.
      - К черту Предания! - воскликнул он. - Я в силах выполнить твое самое заветное желание. Поможешь ли ты мне?
      Он заметил, что она колеблется.
      - Подумать только, все мои великие планы зависят от столь слабого создания, как ты. Жизнь представителей древнего человечества словно цвет на траве. Пятьдесят-шестьдесят лет, и они становятся немощными и умирают. Даже самые могущественные мансеры не могут обновлять свое тело вечно. Они устают от жизни, так и не успев сделать задуманного. Посмотри на Шанда или Мендарка, многого ли они добились. Неудивительно, что ваши мечты так бескрылы, а достижения столь незначительны. Сколько раз я терпел поражения, умирал и возрождался из пепла, но даже тысячелетнее заточение не сломило меня.
      Карана встала и, подойдя к окну, сжала холодные прутья оконной решетки. На небе все еще горело несколько звезд, но вскоре их скрыло показавшееся из-за горных вершин облако. На землю тихо падал снег.
      Она повернулась и посмотрела прямо на Рулька:
      - Но тебя недаром назвали Великий Предатель. Я не верю твоим обещаниям. - Она пошла обратно к дивану.
      - Что ж, тогда придется заставить тебя. - В его глазах блеснул гнев.
      - Ты слишком самонадеян и не понимаешь природы моего дара.
      Карана была поражена собственной смелостью. Ведь перед ней сам Рульк! Сопротивление бесполезно, и она это знала. Если у него хватит времени, он способен подчинить себе любого.
      - Да, ты права, но хотел бы понять. Так кто ты, Карана? Я чего-то не знаю о тебе?
      Она молчала. "Троекровница! Никуда мне от этого не деться".
      Рульк крикнул слуг.
      - Ярк-ун, разыщи летописца и приведи его сюда! - Он взглянул на девушку: - Надеюсь, ты не будешь такой упрямой, когда я приставлю нож к горлу твоего возлюбленного?
      49
      ПРОЧЬ СО СКОВОРОДЫ
      Стражники притащили Лиана в зал, где находилась машина. Вновь он ощутил почти непреодолимое искушение исполнить волю Рулька и получить обещанную награду. То, что мог открыть ему карон, сделало бы Лиана самым великим летописцем всех времен. Однако юноша совсем не ожидал того, что произошло дальше.
      - Так ты готов служить мне теперь? - спросил Рульк, вальяжно раскинувшись на диване. - Но ты опоздал. Больше ты мне не нужен, лжец и мошенник. Как я мог помыслить о том, чтобы доверить тебе написать историю каронов? Ты просто ничтожество, мусор, который я вышвырну вон. Подойди туда. - Он указал на шестиугольник в полу, сделанный из черного металла. Раньше там его не было.
      "Я не хочу уходить", - мысленно твердил Лиан.
      - Нет, - сказал он с жалкими остатками той нагловатой храбрости, которая так помогала ему раньше. - Я еще не получил своей награды.
      - А чего ты ждал от "Великого Предателя"? - усмехнулся Рульк. - С мошенниками не играют в честные игры.
      Ярк-ун снова сбил Лиана с ног, Ятха подтащила его к плите и приковала руки юноши. Рульк подошел к машине и взялся за рычаги. Лиан корчился внизу, чувствуя головокружение и тошноту. Рульк что-то кричал ему, лицо карона исказила ярость. Он нажал на серебряную кнопку, и механизм заработал. Каждый предмет в комнате, даже стены, начали искривляться, свет завихрился. Шестиугольник под Лианом стал нагреваться.
      - Вот твоя плата, - произнес Рульк. - Ты первый! Расскажи об этом твоим друзьям из Туркада. Чтобы позабавить их.
      Карон повернул рычаг, и Лиан исчез. Он не лишился сознания, но на некоторое время словно потерял память. Очнулся юноша в снегу. Из носа шла кровь. Что-то не похоже на Туркад. Еще не рассвело, однако он разглядел перед собой очертания Каркарона. Лиан лежал на одной из скамеек амфитеатра, как раз над горной тропинкой, по которой они проходили с Караной только вчера.
      "Не думаю, что рассказ о подобном путешествии слишком напугает моих друзей", - подумал Лиан. В окнах башни вспыхнул алый свет. Она так близко! Ему надо вернуться к Каране.
      Лиан чувствовал себя совсем больным и разбитым. Ему хотелось уснуть прямо на снегу; так он и сделал, устроившись на самой широкой скамье.
      Однако вскоре юноша проснулся. "Нельзя спать на снегу, - сказал он себе. - Ты замерзнешь". Поднявшись, он увидел мерцавший внизу свет. Вначале Лиан подумал, что это гаршарды пришли за ним. Но ведь они не знали этой тропы...
      - Наверное, еще выше, - донесся до него голос Таллии.
      Таллия! Она рисковала жизнью, зажигая здесь огонь. Он едва нашел в себе силы окликнуть ее. Лиан поднялся, но не удержался на ногах и снова упал.
      Через несколько минут ему в лицо ударил яркий свет. Таллия склонилась над ним.
      - Это Лиан, - сказала она, обернувшись через плечо. К ним приближалась еще одна фигура.
      - Кажется, руки-ноги у него на месте. Ты цел, Лиан?
      - Я просто хочу спать, - простонал юноша. На всем теле у него не осталось ни одного живого места.
      - Где Карана? - Лиан узнал голос Мендарка. Юноша не осмеливался открыть глаза, его трясло, как в ознобе.
      - Где? - закричал Мендарк и начал трясти Лиана за плечо.
      - В Каркароне, - прохрипел он. - Она зачем-то нужна Рульку.
      - Что произошло? - встревожено спросила Таллия. - Зачем вы сюда пришли?
      - Карана знала потайной ход внутрь, - ответил Лиан. Он попытался объяснить все, но сам понимал, что слова его звучат неубедительно, поэтому закрыл глаза и замолчал. Ему уже было все равно.
      Таллия поднесла осветительный шар к лицу юноши. Он был измучен и бледен, хотя и выглядел гораздо лучше, чем последнюю неделю.
      - Не нравится мне все это, - буркнул Мендарк. - Подержи его, пока я свяжу ему руки.
      - Высоко в горах? - язвительно спросила Таллия. Ворота башни открылись, и свет залил извивавшуюся тропу, затем снова исчез. - Что это? Кто-то идет сюда.
      Мендарк тряхнул Лиана с такой силой, что тот чуть не прикусил язык.
      - Дзаинянин и есть дзаинянин, - прошипел он. - Ты опять нас предал.
      Таллия оттолкнула его.
      - Прекрати говорить ерунду, - произнесла она тоном, не терпящим возражений. - Должно быть, они заметили свет моего шара. Поднимайся. Ты можешь идти? - обратилась она к Лиану.
      Юноша пробормотал что-то невнятное. Сейчас он мог думать только о сне.
      Она взяла его за руку и помогла подняться. Вместе они вышли из амфитеатра.
      - Ты должен будешь все объяснить, - прошептала она ему на ухо. Слова прозвучали резко, но юноша понял, что она будет судить беспристрастно.
      - Я бы никогда не причинил ей никакого вреда, - сказал Лиан. - Ты знаешь это сама.
      - Я уже не знаю, чему верить.
      Лиан принялся рассказывать, но дошел лишь до того места, как они вышли из Готрима, когда к ним приблизился Мендарк:
      - Быстрее, они идут.
      Таллия обошла вокруг утеса, чтобы посмотреть, насколько близко от них преследователи. Мендарк держал Лиана за руку, но у юноши не было ни малейшего намерения куда-либо бежать. Вскоре она вернулась.
      - Их пять или шесть, они идут сюда.
      Лиан не мог понять, зачем Рульк вначале вышвырнул его из Каркарона, а потом снова послал за ним гаршардов.
      - Задержи их, Мендарк, - сказала Таллия. - Я отведу Лиана вниз, встретимся у Черного озера.
      Они поспешили вниз по обледенелым ступеням. Мендарк остался наверху.
      - Подождите! - внезапно крикнул он.
      - Что случилось? - спросила Таллия, стараясь разглядеть выражение его лица в тусклом предутреннем свете.
      - Мне пришла в голову ужасная мысль. Шанд однажды сказал, что Рульк не мог сам играть на флейте.
      - Я помню.
      - Вероятно, для того чтобы управлять машиной, ему тоже нужна чувствительница. А этот изверг привел Карану прямо к нему в лапы. - Он выругался. - Зачем ты помешала мне той ночью? Я почти сломал его.
      Таллия не ответила, она была потрясена.
      - Как вы смеете так обращаться со мной? - в ярости выкрикнул Лиан.
      - С тобой? Да ты когда-нибудь думаешь о ком-то еще? - напустилась она на юношу.
      И тут у Лиана снова начался приступ жуткой головной боли, которая так мучила его в Готриме. Схватившись за голову, он повалился на снег.
      - Посвети мне! - приказал Мендарк.
      Уже близилось утро, но небо снова затянули черные тучи, и стало темно как ночью. Мендарк накрыл юношу полами своего плаща. А Таллия зажгла осветительный шар и снова быстро потушила его. Поднялся ветер, гнавший с северо-востока тяжелые облака, предвещавшие снежную бурю.
      - Где они сейчас?
      - У самого амфитеатра. Слишком близко!
      - Только бы пошел снег, - сказала Таллия. Мендарк взглянул на небо:
      - Они настигнут нас гораздо раньше.
      - Помоги нам спуститься к подножию утеса, а потом задержи их.
      Лиан сел.
      - Мне уже лучше, - сказал он дрожавшим голосом.
      - Что с тобой было? - спросил Мендарк, грубо хватая его за руку. Проблемы с новым хозяином?
      Это было уже слишком. Лиан размахнулся и ударил Мендарка в челюсть, так что старик потерял равновесие и чуть не сорвался со скалы.
      - Так тебе и надо, - бросила Таллия. - Хватит с нас проблем, лучше сделай что-нибудь, чтобы задержать их.
      - Рульк очень близко. Рискованно...
      - Так рискни же. Ты же так печешься о своей посмертной славе.
      - Хорошо, - ответил Мендарк, но тут ущелье осветила яркая вспышка. Прямо над собой они увидели темную фигуру. Лиан понял, что это гаршард. Одним ударом тот сбил с ног Таллию, без всяких видимых усилий перебросил через плечо Лиана и побежал к крепости. Юноша пробовал сопротивляться, но это было бесполезно.
      50
      ОБОЛЬЩЕНИЕ КАРАНЫ
      - Так ты отказываешься мне помочь? - спросил Рульк.
      - Я не могу! - воскликнула Карана.
      - Даже ради Лиана?
      Она знала, что этим все кончится. У нее на лбу выступила испарина.
      Рульк снова обнажил зубы, то ли это была улыбка, то ли угроза.
      - Я не поверил ни единому слову твоего дружка. Думаешь, зачем я бросил вас в один подвал?
      Сердце словно выпрыгнуло из груди девушки и покатилось по ледяному полу прямо под сапог Рулька.
      - Ты сделаешь все, что я тебе скажу, иначе я выбью ему мозги у тебя на глазах!
      - Тогда ты ничего от меня не добьешься.
      - Не тяни время! - пригрозил он. - Я могу мучить Лиана неделю, месяц, год!
      - Его здесь нет! - гневно сказала она. - Ты сам отослал его из Каркарона.
      Рульк достал из кармана небольшое приспособление - две короткие металлические трубочки со стеклами на концах и протянул ей.
      - Поднеси это к глазам и все увидишь сама!
      Карана взглянула в трубки и сквозь снежную пелену разглядела Лиана. Около него маячили два темных силуэта, кто это, она не поняла.
      - Где он? Это же... амфитеатр!
      - Верно. Машина дала сбой. Ее нужно настроить. Когда его притащат сюда, я повторю эксперимент. - Он взял Карану за плечи и приблизил к ней свое лицо настолько, что девушка ощутила тепло его дыхания. - Ты не перенесешь разлуки, ведь так?
      Она взглянула ему прямо в глаза:
      - Это терпимо, если я буду знать, что он недосягаем для тебя.
      - Вспомни Готрим, вспомни Туллин!
      - То, что я увидела через твои трубочки, может быть просто иллюзией.
      Рульк начал терять терпение.
      - Смотри! - рявкнул он.
      Карон сжал кулак, и Лиан, издав беззвучный крик, повалился на снег. Она уже видела такое прежде. Смотреть на это было невыносимо. Карана опустила трубки, но искаженное страданием лицо юноши стояло у нее перед глазами.
      - Это тебя убедило?
      - И ты еще изображал из себя благодетеля рода человеческого, гнусный садист.
      - Нет же! - воскликнул он, ударив себя в грудь. - Все это я делаю для моего народа! Кто, кроме меня, позаботится о будущем нашей расы?
      - Я уже слышала это неоднократно!
      - Правда? - Он смотрел ей прямо в глаза, но Карана не отвела взгляд. А что бы сделала ты ради своего ребенка?
      - У меня нет детей, - сказала она, пытаясь отстраниться.
      - Но ведь больше всего на свете ты хочешь иметь наследника, не так ли?
      - Так... - прошептала она.
      - Ты остановилась бы перед чем-нибудь, чтобы спасти ему жизнь?
      - Наверное, нет, - сдалась она.
      - И я нет! Хочешь, чтобы я устроил тебе еще одно представление?
      Она помотала головой:
      - Я уже достаточно насмотрелась.
      - Так каково же твое решение?
      - Я не стану помогать тебе.
      - У меня нет времени на споры с тобой, - вздохнул он и снова сжал кулак.
      Через мысленную связь она почти физически ощутила муки Лиана.
      - Не терзай его! - простонала она.
      Рульк сжал кулак в третий раз, и тут, не выдержав, Карана изо всех сил ударила его в лицо. Карон рассмеялся, он был искренне удивлен. Рульк потрепал Карану по волосам, словно расшалившегося ребенка, и вышел, оставив ее одну в пустом холодном зале.
      Карана в изнеможении опустилась на каменную скамью. Лучше бы Лиан умер. Какой смысл сопротивляться дальше? А вдруг Рульк говорил правду и Сантенар будет процветать при его правлении? Откуда она может это знать? Никому не известно, что готовит будущее. Почему же именно она должна делать выбор? Карана не рвалась к власти, не хотела ни богатства, ни славы. Ее единственным желанием было остаться с Лианом.
      Как много он для нее сделал! С ним жизнь стала совсем другой. Она вспомнила его благородство и нежность, а также неуклюжесть и неловкость во всем, что не имело отношения к его искусству. У нее больше не было сил сопротивляться. Судьбы мира ее не заботили. Почему она не имеет права подумать о своем маленьком мирке и личном счастье?
      Но что-то все же удерживало ее. Почему Рульк так спешит? Он притворяется, что у него много времени, а сам нажимает на нее изо всех сил. С Лианом он поступал точно так же.
      Гаршарды входили и уходили, они убрали все со стола, возились с механизмом, заменяя одни части на другие.
      Карана подошла к окну. Снегопад прекратился, но ветер все не утихал. До хайта оставалась всего неделя. Какая суровая зима! Да и весь год выдался очень тяжелым. Будет ли следующий лучше? Хуже просто невозможно. Нет, возможно, и намного. Все зависит от ее решения.
      В разрывах туч мелькала луна. Полнолуние в хайт обычно считалось добрым знаком, в то время как лунное затмение сулило большие несчастья. Карана не придавала большого значения предзнаменованиям, но тут ее осенило. Она поняла, почему Рульк так спешит. До хайта всего неделя, и в это время луна повернется к Сантенару своей темной стороной. Такое случается лишь раз в тысячелетие. Она слышала древнее пророчество о том, что именно тогда Рульк явит миру свою силу.
      Так, значит, и у него в запасе всего семь дней. Ничего удивительного, что он торопит ее. До сих пор он всего лишь играл с ней, но время на исходе. Он вернется, чтобы заставить ее подчиниться любым способом.
      Она вздрогнула и медленно повернулась. Рульк стоял у нее за спиной. Огромный. Могущественный. Грозный. Как она могла даже думать о сопротивлении? Он читает в ее сознании, как в книге.
      Рульк ничего не сказал, лишь хлопнул в ладоши, и перед мысленным взором девушки возник Лиан, мучимый страшной болью.
      - Посмотри, как он вырывает себе волосы. Зачем ты заставляешь его страдать?
      "Ни один человек еще не испытывал таких мук. Ты победил", - подумала Карана.
      - Я назначу тебе мою цену, - произнесла она.
      - Ты тоже решила сыграть со мной в игру?
      - Никаких игр. Ты выполнишь мое условие или ничего не получишь.
      Рульк выглядел усталым.
      - Я тороплюсь, Карана! Скоро гаршарды приведут его сюда.
      Девушку охватила паника. Ни за какие блага мира она не хотела, чтобы Лиан видел, как она заключает сделку с Рульком. Он бы никогда не простил ей этого.
      - Я долго не сдамся, а полнолуние через неделю, - сказала Карана. Тебе не удастся научить меня управлять этой машиной за несколько часов. Так что лучше не спорь.
      Рульк был явно удивлен.
      - Ты умна! Но не забывай, ты в моей власти, и я могу тебя заставить.
      - Принуждением ты от меня ничего не добьешься. Я запечатаю свой дар, как уже делала это после Нарна. Несколько месяцев ушло, чтобы обрести его вновь.
      - Каково твое условие?
      - Ты должен полностью освободить Лиана.
      - Никогда, иначе ты откажешься исполнить мою волю.
      - Ты можешь мучить меня, угрожать моим людям. Но пока он не будет свободен, ты ничего от меня не добьешься.
      Она явственно ощутила его нетерпение.
      - Хорошо, - сказал Рульк и взмахнул рукой. - Готово.
      - Я установила с Лианом связь, так что не обманывай меня.
      - Ты блефуешь. Я не чувствую вашей связи.
      - А ты и не можешь перехватить ее здесь, ты уже не в Ночной Стране. Действуй.
      Рульк переживал внутреннюю борьбу. Повиноваться чужой воле было для него мукой, но ради своей великой цели он бы пошел на что угодно. Остальное не имело значения.
      Карон кивнул. Его взгляд стал пустым, губы скривились, он посмотрел в глаза Каране. На мгновение в ее сознании все поплыло, но усилием воли она сосредоточилась на Лиане.
      - Все сделано.
      - Я не удовлетворена. Повтори. - Он улыбнулся:
      - Я тоже ставлю тебе условие. Скажи мне, кто ты на самом деле.
      Ни за что не хотела она открывать ему своей позорной тайны, даже ради Лиана. Если Рульк узнает, кто она на самом деле, то использует и это. Достоин ли Лиан такой жертвы? Она отвела взгляд.
      - Ну? - тихо спросил он. - Я не причиню тебе вреда. - Карана прикусила губу.
      - Я троекровница, - прошептала она. - Один из моих предков был феллемом. Мое третье имя Миллусинда.
      Он отреагировал совсем не так, как она ожидала. Рульк поднял ее в воздух и прижал к своей груди. Девушка беспомощно сопротивлялась.
      - Прости меня, - сказал Рульк. - Прости, пожалуйста. - Он опустил Карану на пол. Она была настолько ошарашена, что даже не спросила, что все это значило.
      Рульк повторил попытку в третий раз. Карана почувствовала по ментальной связи огромное облегчение Лиана. Похоже, что карон сдержал слово.
      - Ну что?
      - Теперь я верю, - сказала она. Рульк улыбнулся.
      - Ты все еще намереваешься привести сюда Лиана? - озабоченно спросила девушка.
      - Только если ты этого хочешь.
      - Нет, нет, - испуганно ответила она.
      - Думаю, ты права. Он сильно разочаруется в тебе, если узнает, что ты перешла на мою сторону. А мне он больше не нужен.
      - Хорошо. - Она заблокировала связь. На всякий случай, чтобы Лиан ничего не почувствовал. Она стыдилась своего решения. Неожиданно ей вспомнилось пророчество, которое произнес Рульк в Катадзе, и ответ Шанда:
      Бойся трижды рожденного,
      Но страшись трижды преданного.
      Рульк рассмеялся:
      - Старая каронская притча. Но Шанд все перепутал. Ему следовало рассказать ее не мне, а Феламоре. Я не боюсь тебя, Карана. Что ж, приступим, - сказал он, указывая на механизм.
      - Почему ты выбрал эти холодные развалины, когда в твоем распоряжении весь Шазмак? - спросила Карана.
      - Раньше мы путешествовали через врата. Однако открывать их возможно лишь в определенных местах, а с момента возникновения Непреодолимой Преграды такие путешествия стали во много раз опаснее. Аркимы поставили защиту против врат в Шазмаке, так что там их не открыть, как и во всех их городах. Мы еще не взломали ее. Моя машина тоже не будет там работать. К тому же Каркарон самое подходящее место для подобных экспериментов. Возможно, самое подходящее на всем Сантенаре. Во всяком случае в этом твой безумный предок был прав. Здесь деталь за деталью я создал свою машину, модель которой разработал еще в Ночной Стране. А ты, как чувствительница, найдешь все пути между мирами и настроишь ее.
      - Ты собираешься переходить из одного мира в другой?
      - Да, и ты мне поможешь. Я щедро награжу тебя. Никогда не предавал я своих верных слуг. А мнение врагов мне безразлично. Оставь свои жалкие мечты о счастливой семейной жизни в деревенской глуши. Следуй за мной.
      Сопротивляться дальше не имело смысла.
      - Что я должна делать? И почему именно я?
      - Потому что ты троекровница и у тебя есть редкий дар устанавливать связь. Только ты можешь прочувствовать путь. К тому же, должен признаться, меня восхищает ирония судьбы.
      - В каком смысле?
      - Что именно ты, воплощение моей мстительницы, красавицы Элиноры, откроешь мне пути во вселенную.
      Его глаза вспыхнули, на какое-то мгновение Карану захватили его великие мечты. И ей захотелось испытать свои способности троекровницы, которые столь тщательно скрывал от нее Тензор. Магический взгляд Рулька заворожил ее. Она вздрогнула.
      - Я готова, - произнесла она. - Покажи мне, как работает твоя машина.
      51
      ТЕМНАЯ ЛУНА
      На полпути до крепости гаршард, тащивший Лиана, поскользнулся и упал. Лиан покатился вниз и застрял между двух валунов. Гаршард встал на колени, тяжело дыша, даже он не мог бежать без остановки вверх по крутому склону с тяжелой ношей на плечах. В голове гаршарда зияла рана, струившаяся из нее кровь казалась черной при свете луны.
      Лиан попытался подняться и застонал. Гаршард двинулся к своему пленнику, но внезапно все вокруг озарили вспышки света. Лиан надеялся, что это иллюзия Мендарка. Гаршарда будто кто-то сбил с ног: он упал на одно колено, затем откинулся на спину и перевернулся. Лиан удивленно наблюдал за этими странными телодвижениями. Ему показалось, что гаршард придавил кого-то к земле и наносит своему противнику сокрушительные удары. Раздался стон, и под гаршардом возникла Таллия, силы оставили ее, иллюзия исчезла. Гаршард, придавив ее своим весом, начал бить Таллию головой об лед.
      Она почти перестала сопротивляться. И тут Лиан сделал несколько шагов по обледенелому склону, подобрал камень и запустил в гаршарда. Не удержавшись на ногах, юноша снова отлетел к валунам. Камень угодил гаршарду в ухо, он на мгновение отпустил Таллию, она распрямила ноги и перекинула его через себя. Гаршард полетел вниз на острые скалы. Его предсмертный крик прорезал тишину.
      Таллия неподвижно лежала на льду и стонала.
      - Помоги! - тихо попросил Лиан.
      - Дай мне руку, - одновременно сказала Таллия.
      - Не могу, я вот-вот сорвусь. - Он сделал движение и соскользнул еще ближе к пропасти.
      Скрипя зубами от боли, Таллия поднялась на четвереньки и подползла к Лиану, протягивая ему руку. Он схватил ее, но снова поехал вниз, таща Таллию за собой.
      Она перевернулась на льду и застряла между тех самых валунов, откуда только что выбрался юноша.
      - Мне не удержать тебя, Лиан, - прошептала она, теряя силы.
      К счастью, Лиан нащупал под ногой уступ.
      - Я стою на одной ноге, - крикнул он.
      Ему удалось упереться коленом в небольшое отверстие, он подтянулся, выбрался на тропу и подал Таллии руку. Оказавшись в безопасности, она повалилась на снег. Лиан приподнял ей голову - все лицо было залито кровью.
      - Спасибо, - сказала она.
      - Это тебе спасибо! - Лиан вытер кровь. - Как ты?
      - Не очень. Мне нужно передохнуть.
      - Гаршарды вот-вот будут здесь. Дай мне руку. - Поддерживая друг друга, Лиан и Таллия стали спускаться со склона. Они уже миновали самый опасный участок, как вдруг юноша почувствовал резкую боль в сердце, словно кто-то сдавил его железной рукой. Он опустился на снег, схватившись за грудь. Приступ быстро прошел, и они двинулись дальше. Но через минуту у Лиана все поплыло перед глазами, так что ему снова пришлось сесть на землю и переждать приступ головокружения, закончившегося так же внезапно.
      - Он ушел! Ушел! - воскликнул Лиан. Неизвестно откуда, но он точно это знал. Таллия зажала ему рот.
      - Тихо, - прошипела она.
      - Рульк убрался из моего сознания, - тихо проговорил юноша.
      - Значит, он получил от Караны то, что хотел! - сказала Таллия. - Если ты можешь идти, давай спустимся к лесу.
      - Идти! - воскликнул Лиан. - Да я готов бежать или прыгать весь путь на одной ноге, если понадобится!
      Несмотря на их ужасное положение, Таллия улыбнулась. Она уже несколько оправилась и могла идти сама. Постепенно до Лиана стал доходить смысл ее слов - участь Караны ужаснула его, и он тихо заплакал. Таллия молча сжала его руку.
      Они двигались теперь гораздо быстрее и через несколько часов добрались до спасительного леса. Оттуда уже более спокойно дошли до Черного озера, где была назначена встреча с Мендарком. Они разбили лагерь, но костра разводить не стали. Лиан завернулся в спальный мешок Таллии и рассказал свою историю до конца. И так как Таллия не стала задавать вопросов, он устроился поудобнее и закрыл глаза.
      Однако сон не шел к нему. Лиан слишком устал и боялся за Карану. Взглянув на небо, он увидел сквозь густое переплетение ветвей зловещую туманность Скорпиона. Юноша вздрогнул, и тут из-за тучи показалась полная на три четверти луна.
      Таллия устала не меньше, чем он, но ей пришлось остаться на страже: на Лиана она положиться не могла. Борясь со сном, Таллия спустилась к воде и смыла с лица кровь. На носу, лбу и щеке у нее были ссадины.
      Юноша опустил голову на руки. Он знал, почему Рульк освободил его. Карана согласилась исполнить его волю в обмен на свободу Лиана. Что он с ней сделает? Что потребует от нее?
      Из-за деревьев бесшумно появился Мендарк.
      - Что с тобой случилось? - спросил он, поднося осветительный шар к лицу Таллии. - Он?..
      - Один из гаршардов набросился на меня. Если бы не Лиан, то я бы лежала на дне ущелья. Что происходит?
      - Я попытался увести их подальше от вас, это было непросто, пришлось прибегнуть к магии. Они стали преследовать меня, а потом неожиданно повернули назад к Каркарону, прекратив погоню. Я слишком стар для подобных игр.
      - Перед тем как привести в действие свою машину, Рульк сказал: "Это позабавит твоих друзей в Туркаде". Если он действительно собирался послать меня туда, значит, механизм дал сбой, - подал голос Лиан.
      - Вполне возможно, - сказал Мендарк. - Я почувствовал сдвиг реальности.
      - И теперь я свободен от Рулька, он ушел из моего сознания, - добавил юноша.
      Таллия вопросительно взглянула на Магистра. Он покачал головой:
      - Я должен убедиться в этом сам, испытав тебя по всем правилам Тайного Искусства, но сейчас у меня нет для этого сил. Но даже если ты говоришь правду, за эти несколько месяцев ты совершил множество таких тяжких преступлений, и тебе нет прощения. Но самое ужасное то, что ты отвел Карану к Рульку.
      Мендарк что-то шепнул Таллии, затем достал веревку и связал юношу так крепко, что тот едва мог дышать. Таллия с сомнением посмотрела на Магистра и тихо сказала ему что-то. Однако Мендарк указал на Лиана, затем на Каркарон и дал ей отрывистую команду. Она перебросила через плечо дорожный мешок и ушла.
      - Таллия отправилась в Готрим, чтобы послать в Туркад гонца, - сказал Мендарк. - Я остаюсь здесь на страже. Ты будешь со мной. Сейчас еще не ясно, что с тобой делать.
      Следующие дни показались юноше настоящей пыткой. Привязав Лиана к дереву, Мендарк несколько раз надолго исчезал. Однажды он отсутствовал всю ночь. Лиан уже начал бояться, что умрет здесь голодной смертью.
      На седьмое утро вернулась Таллия. Вместе с ней пришли Иггур, Оссейон, Долодха и Вартила. Их спины сгибались под тяжестью поклажи. Вскоре появились Шанд и аркимы вместе с Тензором. Даже Надирил с Лилисой и Джеви одолели крутой подъем. Все говорили о грядущем полнолунии.
      Они встретились на склоне холма около Черного озера. Казалось, Шанд с Надирилом вновь стали друзьями. Они мирно беседовали с Лилисой и Джеви.
      - Вы освободите Карану? - взволнованно спросила девочка.
      - Это не в наших силах, - ответил старец. - Во всяком случае пока мы не изучим укрепления Каркарона. В светлое время ничего предпринять нельзя. Что здесь происходит, Лиан?
      Лиан рассказал о том, как Карана решила отправиться к Рульку в Каркарон, чтобы спасти его и Готрим.
      - В этом вся Карана, - сказал Шанд. - Очень на нее похоже.
      - Так ты вызвал Рулька на состязание? - переспросил Надирил, выслушав Лиана до конца. - Ты можешь повторить мне ваши сказания? - При этом лицо библиотекаря оживилось, в глазах загорелось любопытство.
      Лиан вначале пересказал историю Рулька, потом свою. Лилиса слушала затаив дыхание, в ее глазах Лиан был настоящим героем.
      - Освободите его, - велел Надирил. - Каждое слово в рассказе Лиана правда. Когда все это закончится, ты можешь рассчитывать на почетное место в Великой Библиотеке.
      Лиан едва мог поверить, что месяцы отверженности и одиночества закончились. Даже Баситор пожал ему руку.
      Вечером они поднялись к амфитеатру. Аркимы несли за спинами мешки с хворостом. В Каркароне они не заметили никаких признаков жизни. С приближением восхода луны напряжение возросло.
      - Так вот он какой, Каркарон, - произнес Иггур. - Что за ужасное сооружение.
      - Я не был в этих местах со времени смерти отца Караны, - сказал Тензор.
      - Я слышал, что его убили по пути в Шазмак, - вставил Лиан.
      - Не совсем, он умер у дверей Каркарона. Какой-то абсурд. Что могло привлечь воров в эти пустынные места? Поднимите меня, - попросил Тензор.
      Аспер взял носилки за один конец, рыжеволосая Ксара за другой, и подняли их. Тензор долго смотрел на Каркарон. Потом перевел взгляд на луну.
      - Знамение! - сказал он. - Карана наверху, она не хочет возвращаться! Опустите меня.
      Когда они опускали носилки, Ксара поскользнулась, Тензор инстинктивно ухватился за Лиана, нечаянно оборвав его цепочку. Нефритовый амулет сверкнул и упал в снег.
      - Что это? - в один голос спросили Шанд и Иггур.
      - Это амулет на счастье, который подарила мне мать, - сказал Лиан, нагибаясь, чтобы подобрать вещицу.
      Иггур поставил на нее сапог:
      - Он заговорен.
      - Феламора что-то сделала с ним в Шазмаке, - объяснил Лиан. - Но Малиена сняла с него чары, когда мы шли в Катадзу.
      - Это правда, - подтвердила Малиена.
      Она подобрала камень и внимательно осмотрела:
      - На нем печать Рулька. Этот амулет смертельно опасен, где ты взял его?
      - Я ношу его с двенадцати лет.
      - Ты ошибаешься, этот амулет Рульк наверняка сделал в Ночной Стране.
      - С какой целью? - спросил Шанд. - Если это ухо, то он знает все наши планы. Вероятно, даже сейчас он подслушивает нас.
      - Это не ухо, - сказал Надирил. - Это просто...
      - Убейте его! - закричал Иггур. - Почему вы не слушали меня раньше?
      - Держи себя в руках, - спокойно произнес Надирил. - Страх не должен лишать нас здравомыслия.
      Все осмотрели амулет, кроме Иггура, который отказался к нему притронуться.
      - Каково твое мнение, Мендарк? - спросил Шанд, передавая ему цепочку.
      - На нем есть заклятие Рулька, но я не чувствую зла.
      - Дайте его мне, - попросил Надирил и долго вертел амулет в руках. Малиена права, он может быть очень опасен. На всякий случай нужно принять меры предосторожности. Прости, Лиан. - И Надирил бросил амулет в снег.
      В считанные минуты вернулись весь ужас и отчаяние прошлых месяцев. Баситор надел на юношу наручники, и Мендарк сунул ключ в карман.
      Лиан устало опустился на землю. Он знал, что теперь ему конец.
      История с амулетом потрясла всех. Они были растеряны и не знали, что предпринять. Ни у кого не было никаких идей. Солнце начало садиться за горные отроги. В сгущавшихся сумерках зловещие очертания Каркарона наводили ужас.
      К Лиану скользнула маленькая тень.
      - Лиан, - произнес тоненький голосок Лилисы.
      - Да? - отозвался юноша.
      - Я тебе верю, - сказала девочка и сунула что-то твердое ему в руки.
      Лиан притянул Лилису к себе:
      - Что это?
      - Нож. Я сниму с тебя наручники и отвлеку их внимание, а ты беги.
      - Спасибо тебе, Лилиса, но я не могу. Там Карана, я ее не оставлю.
      Совсем стемнело, но Каркарон был окружен зловещим зеленым сиянием, таким ярким, что они вынуждены были прикрыть глаза. Башня начала деформироваться, каменные стены пульсировали все быстрее и быстрее. Основание дрожало настолько сильно, что под ногами ощущалась вибрация земли. Послышался шум, похожий на стон, словно это причитали бесплотные души погибших в Бездне созданий.
      Внезапно наступила тишина. И купол Каркарона раскрылся. Зеленая черепица взлетела в воздух, как конфетти, и посыпалась на снег. Каждый сегмент купола отогнулся, словно лепесток цветка.
      Что-то темное появилось на самом верху, над искореженными листами металла. Это была зловещая машина, на ней восседал Рульк, а по его правую руку стояла бледная Карана.
      - Карана! - простонал Лиан, но она смотрела сквозь него, не замечая.
      Мендарк стоял ссутулившись, с опущенными руками. На глазах он превращался в мумию. Под гнетом отчаяния и позора его обновленное тело быстро распадалось.
      Машина повернулась в воздухе, и яркий луч осветил собравшихся. Амулет у ног Лиана вспыхнул и, растопив снег, провалился в глубину.
      - Убирайся прочь! - крикнула Малиена Рульку. - Тебе не выстоять против нас.
      - Неужели ничего нельзя сделать? - в отчаянии спросил Лиан.
      - Не здесь и не против этого, - ответил Иггур. Его хладнокровие поразило всех. Настал момент, которого он боялся столько лет, и теперь он, видно, решил умереть, глядя в лицо своему страху.
      Рульк ничего не ответил, и его молчание лишь подчеркнуло их беспомощность. На небе кровавым пятном горела туманность Скорпиона. И тут они увидели черный круг, который вот-вот должен был скрыть луну. Наступало полное лунное затмение.
      - Последний раз такое случилось тысячу восемьсот тридцать лет назад, во время падения Скейна, - промолвил Шанд.
      Все опустились на колени. Бремя пророчества, казалось, придавило их к земле. Ни у кого не осталось надежды.
      СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ, НАЗВАНИЙ И МЕСТНОСТЕЙ
      Альмадин - засушливый край за Туркадским Морем.
      Альцифер - последний и крупнейший из городов Рулька, спроектированный аркимским архитектором Питлисом.
      Аркан - один из трех миров, населенный аркимами, впоследствии порабощенными каронами.
      Арканское Зеркало - изготовленное аркимами на Аркане приспособление, позволяющее видеть происходящее на расстоянии. На Сантенаре оно стало искажать действительность, из-за чего аркимы перестали им пользоваться. Зеркало начало запоминать все отражавшиеся в нем события. Позднее оно было похищено Ялкарой, которая с его помощью нашла проход в Непреодолимой Преграде, через который вернулась на Аркан.
      "Аркимские сказания" - древнейшее краткое описание истории аркимов, составленное вскоре после основания Шазмака.
      Аркимский Совет - Совет, управляющий жизнью аркимов, иногда выполняющий функции суда. Аркимский Совет сразу же распознает малейшую ложь.
      Аркимы - раса, населявшая Аркан и покоренная каронами. Аркимы - народ искусных мастеров и строителей. Оказавшись по воле каронов на Сантенаре, аркимы пережили период небывалого расцвета, однако в результате бесконечных войн времен Катаклизма аркимы отказались от общения с окружающим миром и удалились в свои укрепленные в горах города.
      Архивариус - неизвестный, записавший, в частности, сказания о четырех крупнейших схватках Феламоры с Ялкарой. Полагают, что после того, как Ялкара нанесла окончательное поражение Феламоре и скрылась с Сантенара, именно он подобрал Арканское Зеркало и спрятал его.
      Аспер - аркимский целитель.
      Баннадор - холмистая область на западе Игадора. Родина Караны.
      Баситор - злобный арким, переживший падение Шазмака.
      Бель Горст - пират из Крандора.
      Бени - поваренок из челядинцев Караны в Готриме.
      Беренет - доверенный Мендарка, щеголь.
      Библиотека Преданий - библиотека в чантхедской Школе Преданий.
      Блез - арким из отряда Тензора.
      Ван Барра - Вороньи Горы, на которых была построена крепость Ялкары, называющаяся Хависсард. Недоброе место.
      Вартила - предводительница отряда вельмов. Соперница Ярк-уна.
      Великая Библиотека - библиотека, основанная дзаинянами в Зиле во времена Зурской Империи. После изгнания дзаинян из Зиля она была разграблена, однако впоследствии библиотеку восстановили.
      Великая Проблема - разыскиваемый Советом Игадора способ навсегда изгнать каронов с Сантенара.
      Великая Река - Гарр.
      Великие Горы - самая высокая горная цепь на Сантенаре, располагавшаяся в юго-восточной части континента Лауралин.
      Великий Предатель - Рульк.
      Великие Сказания - предания, повествующие о важнейших событиях из истории Сантенара. По традиции их рассказывают на Чантхедском Празднике, а также на важных официальных церемониях. Великих Сказаний двадцать два.
      Великий Тайный Совет - Совет, созываемый в Туркаде главным образом в военное время, на котором обсуждается судьба города и всего Сантенара.
      Вельмы - слуги Иггура. Некогда их называли гаршардами.
      Вистан - семьдесят седьмой директор чантхедской Школы Преданий.
      Врата - сооружение, созданное Тензором для перемещения в пространстве и управляемое с помощью Тайного Искусства.
      Вуула - мать Караны. Покончила с собой после смерти Галлиада.
      Галардил - лесистая местность, простирающаяся к востоку от Ориста.
      Галлиад - отец Караны, наполовину арким.
      Ганнел - река, берущая свое начало возле Чантхеда. Впадает в Туркадское Море восточнее Ганпорта.
      Гарр - самая большая река на Мельдорине. Берет свое начало несколько западнее Шазмака. Впадает в Туркадское Море на востоке от Сета.
      Гаршарды - древнейшие заклятые враги аркимов, некогда подчинявшиеся Рульку, который заставил гаршардов присягнуть себе на верность после бунта дзаинян. С момента заточения Рулька в Ночной Стране гаршарды забыли, кто они такие, и стали называться вельмами.
      "Гах" - ругательство.
      Геллон - фрукт, напоминающий по вкусу одновременно манго и персик.
      Готрим - обедневшее поместье Караны в Баннадоре, располагающееся неподалеку от Тольрима.
      Гринт - мелкая медная монета.
      "Дар Рулька", или "Проклятие Рулька" - знания, полученные дзаинянами от Рулька в дар, благодаря которым у представителей этого народа врожденная способность противостоять оружию аркимов, оказывавшему разрушительное воздействие на мозг живых существ, достигла своего высочайшего уровня развития. Позднее дзаинян выявляли по этой способности и уничтожали. Так "Дар Рулька" стал для дзаинян "Проклятием Рулька".
      Двоекровник - дитя от брака между представителями двух разных миров. Двоекровников мало, они часто страдают безумием. Большинство двоекровников обладают замечательными способностями, в частности являются чувствительниками.
      Джеви (Джевандер) - отец Лилисы, похищенный семь лет назад.
      Дзаиняне - ученый народ, некогда живший в Зиле и основавший Великую Библиотеку. После вступления в сговор с Рульком и его падения народ подвергся уничтожению со стороны аркимов. Оставшиеся в живых дзаиняне были отправлены в изгнание. Теперь они живут в Эпперанде, не вступая ни в какие отношения с окружающим миром.
      Долодха - гонец, одна из слуг Иггура.
      Дуннет - долина в Эллюдорском лесу.
      Дурнота - болезнь, которой люди страдают после использования Тайного Искусства. Особенно к ней склонны чувствительники.
      Запрещенные Искусства - ряд изощренных приемов, придуманных для того, чтобы обнаружить брешь в Непреодолимой Преграде и тем самым помочь жителям Сантенара окончательно изгнать Рулька из своего мира. Обращение к Запрещенным Искусствам опасно тем, что применяющий их может оказаться подвластным Рульку.
      Зарет - хлюн, один из офицеров Иггура.
      Зиль - город в северо-западной части острова Мельдорин. Некогда столица Зурской Империи. Известен главным образом Великой Библиотекой, основанной в нем дзаинянами.
      Зурская Империя - древняя империя на севере острова Мельдорин со столицей в городе Зиле.
      Игадор - западная область острова Мельдорин, располагающаяся между горами и Туркадским Морем.
      Иггур - великий мансер. Некогда член Совета Игадора, позднее начавший враждовать с ним. Ныне живет в Фиц-Горго.
      Идлис - вельм-целитель, долгое время преследовавший Карану.
      Калита - древний философ-мистик.
      Кандор - один из трех каронов, оказавшихся на Сантенаре. Убит после окончания Катаклизма. Стал единственным кароном, погибшим на Сантенаре.
      Карама Малама - Море Туманов, южная часть Туркадского Моря.
      Карана, Карана из Баннадора - представительница рода Фернов, живущая в родовом замке Готрим. Будучи двоекровницей, она является и чувствительницей.
      Каркарон - башня, построенная в Готримском лесу Бейзунезом, безумным предком Караны.
      Кароны - раса, покорившая аркимов. Кароны появились из Бездны, возникшей между тремя мирами, и овладели Арканом. Своим названием этот народ обязан маленькой далекой остывшей планете Бездны. В зависимости от освещения цвет глаз каронов меняется с темно-синего на ярко-красный.
      Катадза - крепость, построенная на вулканическом острове посредине Сухого Моря, некогда столица империи.
      Катаклизм - период войн между каронами и аркимами, происходивших более тысячи лет назад, в результате которых Сантенар был почти полностью разрушен.
      Кривое Зеркало - второе название Арканского Зеркала, данное ему из-за того, что оно часто искажает отражаемые им события.
      Ксара - молодая аркимка, близнец Шалы.
      Лар - почетное обращение в Туркаде.
      Лауралин - континент в Южном полушарии Сантенара.
      Летописец - историк, изучающий и слагающий Предания.
      Лиан - дзаинянин, мастер-летописец и сказитель.
      Лига - расстояние, равное примерно 5000 шагам.
      Лилиса - девочка-беспризорница из Туркада.
      Магистр - председатель Верховного Совета Игадора. На протяжении тысячи лет Магистром был Мендарк, позднее свергнутый Тилланом.
      Магистр Чантхеда - в настоящее время им является Вистан, директор Школы Преданий и формальный глава Чантхеда.
      Магрета - сирота, воспитанная и обученная Феламорой Тайному Искусству.
      Малиена - аркимка, мать Раэля, супруга Тензора.
      Мансер - колдун, знаток Тайного Искусства.
      Мастер-летописец - знаток Преданий, с честью прошедший Выпускные Испытания и окончивший Школу Преданий.
      Мельдорин - большой остров, находящийся западнее континента Лауралин, от которого его отделяет Туркадское Море.
      Мендарк - могучий и коварный мансер, в последнее время испытывающий трудности из-за растущей мощи своего недруга Иггура. Вплоть до своего свержения Тилланом был Магистром Совета Игадора.
      Надирил - директор Великой Библиотеки в Зиле. Надирил - член Совета Игадора.
      "Нажак тель Мардук" - книга аркимских сказаний, которую Лиан посвятил памяти Шазмака.
      Нарн - город-порт на реке Гарр.
      Непреодолимая Преграда - см. "Сказание о Непреодолимой Преграде".
      Ночная Страна - область вне реального мира, где в качестве пленника томится Рульк.
      Озеро Нейд - озеро в заболоченном лесу неподалеку от Фиц-Горго. На берегу озера находятся полузатопленные развалины города Нейд.
      Орист - заболоченный лесной край в юго-западной части Мельдорина, повелителем которого является Иггур. В Ористе находится укрепленный город Фиц-Горго.
      Оружие, разрушающее мозг - чары аркимов, действующие на представителей всех трех миров кроме дзаинян - обладателей "дара Рулька".
      Осветительный шар - приспособление из хрусталя и металла, испускающее при прикосновении к нему неяркий свет.
      Оссейон - капитан стражи Мендарка.
      "Очарование" - способность великих сказителей вызывать у слушателей любую желаемую эмоцию силой и интонациями своего голоса.
      Пендер - лодочник, доставивший Карану и Лиана из Нарна в Туркад.
      Перионская Империя - великая империя Кандора, рухнувшая после того, как высохло Перионское Море.
      Питлис - аркимский архитектор, спланировавший города Тар-Гаарн и Альцифер. Из-за его гордыни Рульку удалось захватить Тар-Гаарн и сломить мощь аркимов. Убит Рульком.
      Предания - обширное собрание летописей, в которых повествуется более чем о четырех тысячах лет истории Сантенара. Предания включают в себя исторические документы, сказания, песни и легенды народов Сантенара и появившихся там из других миров рас. Культура Сантенара неразрывно связана с Преданиями и неотделима от них. Нет ничего почетнее, чем быть упомянутым в одном из Преданий.
      Путь между тремя мирами - тайный, постоянно изменяющийся путь, соединяющий три мира. Его закрыла Непреодолимая Преграда.
      Растибл - один из членов команды Пендера на "Уличной девчонке".
      Рахис - управляющий в Готриме, поместье Караны.
      Раэль - арким, дальний родственник и друг детства Караны.
      Рула - глава Совета, Магистр, занимавшая этот пост до Мендарка.
      Рульк - карон, известный так же как Великий Предатель. Он заманил на Аркан Шутдара, чтобы тот изготовил для него Золотую флейту, став, таким образом, у истоков всех последующих трагических событий. После Катаклизма Рульк оказался заключенным в Ночной Стране, где его предполагается держать до тех пор, пока не будет найден способ навсегда изгнать его обратно на Аркан.
      Сантенар - наименьший из трех миров, изначально населенный древнейшей человеческой расой.
      Связь, контакт, способность устанавливать связь - мысленный контакт, с помощью которого чувствительники могут обмениваться мыслями и ощущениями, а также оказывать друг другу поддержку. Иногда эта способность используется для того, чтобы подчинить кого-либо своей воле.
      Селиала - аркимка, главный судья Шазмака, спасшаяся после разрушения города. Последовала за Тензором в Катадзу.
      Сет - свободный город, построенный народом торговцев на острове посреди реки Гарр в южном Игадоре.
      Сифта - рыбачья деревушка на северо-восточном побережье Мельдорина.
      "Сказание о Непреодолимой Преграде" - одно из Великих Сказаний, повествующее о том, как Шутдар уничтожил Золотую флейту, в результате чего возникла Непреодолимая Преграда, отделившая Сантенар от остальных двух миров.
      Сказитель - знаток ритуального искусства, выступающий со сказаниями и Преданиями Сантенара.
      Совет, или Совет Игадора, или Совет Сантенара, Великий Совет, или Верховный Совет - Совет, в который входят те, кто обладает наибольшей властью на Сантенаре. Совместно с аркимами Совет заключил Рулька в Ночную Страну. С этого момента перед Советом встали две задачи: решение Великой Проблемы и надзор за Рульком.
      Сорок девять хризм Калиты - цепочка парадоксов, столь сложных, что за тысячу триста лет после смерти Калиты был разгадан всего один; Магрете удалось разгадать множество.
      Стассор - город аркимов в восточной части Лауралина.
      Таблицы Рендера - ключ к тайнописи каронов.
      Тайное Искусство - магические и колдовские приемы.
      Таллалам - один из трех миров, населенный феллемами.
      Таллия - доверенная Мендарка. Таллия - мансер и владеет всеми видами единоборств с оружием и без.
      Тандива - ученица Чантхедской Школы Преданий, подруга Лиана.
      Тар - серебряная монета, имеющая повсеместное хождение на Мельдорине. На тар можно купить пищи на целую семью на неделю.
      Тар-Гаарн - главный город аркимов до Катаклизма. Находится к востоку от Крандора.
      Телль - золотая монета достоинством в двадцать серебряных таров.
      Тензор - предводитель аркимов, своим долгом видящий возрождение своего народа и месть предавшему и погубившему аркимов Рульку.
      Тесса (Тессариела) - капитан рыболовного судна, на которое Карана и Шанд сели в Ганпорте.
      Тиллан - игадорский военачальник и член Совета Сантенара. Сверг Мендарка с поста Магистра.
      Тиртракс - город аркимов, построенный в Великих Горах.
      Тольрим - город в северном Баннадоре. Находится неподалеку от Готрима, фамильного поместья Караны.
      Торгстед - один из стражников Мендарка.
      Траск - начальник стражи Школы Преданий. Единственный друг Вистана.
      Три мира - Сантенар, Аркан и Таллалам.
      Троекровник - существо, в жилах которого течет кровь обитателей всех трех миров.
      Туллин - маленький поселок в горах, располагающийся южнее Чантхеда, где живет Шанд.
      Туркад - древнейший и наиболее укрепленный из городов Сантенара. Город расположен на реке Сабот при ее впадении в Туркадское Море. В Туркаде заседает Совет Игадора.
      Туркадское Море - море, отделяющее остров Мельдорин от континента Лауралин.
      Улиса - владелица одного из трактиров в Туркаде. Старый друг Шанда.
      "Уличная девчонка" - бот Пендера, бывшее судно контрабандистов, называвшееся "Черный опал".
      Феламора - предводительница феллемов, появившихся на Сантенаре вскоре после Рулька, чтобы следить за каронами и поддерживать равновесие между тремя мирами. Госпожа Магреты.
      Феллемы - раса, первоначально населявшая Таллалам. Феллемы немногочисленны и суровы. Традиция запрещает им пользоваться магическими приспособлениями. Однако феллемы - мастера иллюзий и умеют отводить глаза другим людям. Вместе с Феламорой они оказались пленниками Сантенара после возникновения Непреодолимой Преграды. Феллемы все время стараются найти способ вернуться на родину.
      Ферн - фамилия Караны из Баннадора, унаследованная ею от матери.
      Фиц-Горго - укрепленный город в Ористе, некогда затопленный, но ныне восстановленный. Крепость Иггура.
      Флейта, или Золотая флейта - приспособление, изготовленное на Аркане по приказу Рулька гениальным мастером Шутдаром, который оставил флейту у себя и отправился с ней на свою родину - Сантенар. Если ею пользуется некто обладающий способностями чувствительника, она может открыть проход между тремя мирами. В результате ее уничтожения Шутдаром возникла Непреодолимая Преграда.
      Хайт - четвертый день эндра, недели в середине зимы. Хайт считается самым зловещим днем в году.
      Хассиена - жена Пендера.
      Хенния - дзаинянка, член Совета Игадора.
      Хетчет - город, находящийся на западе от Чантхеда, некогда славившийся своим величием.
      Хинтис - арким, погибший в Катадзе.
      Хетчетские Ворота - охраняемые ворота, за которыми открывается дорога на Хетчет.
      Хлюны - народ, живущий в портовом городе и контролирующий все морские перевозки.
      Чантхед - город на севере Мельдорина, построенный у подножия гор. Город славится своей Школой Преданий.
      Чантхедский Праздник - ежегодный праздник, во время которого мастера-летописцы и студенты Школы Преданий выступают рассказывая Предания.
      Шазмак - затерянный в горах, западнее Баннадора, город аркимов.
      Шала - молодая аркимка, близнец Ксары.
      Шанд - старик, работающий в Туллинской корчме.
      Школа Преданий - одна из самых старых школ, готовящая летописцев и сказителей, занимающихся Преданиями, а также трубадуров, главная цель которых - развлечение правителей Сантенара.
      Шутдар - коренной сантенарец, изготовитель Золотой флейты.
      Элинора - величайшая из аркимских героинь времен захвата Аркана каронами.
      Эллюдор - большой лес к северу от Туркада.
      Эммант - библиотекарь Шазмака, в жилах которого течет аркимская кровь. Странствовал под псевдонимом Флакк.
      Эндр - мрачная и зловещая неделя в середине зимы.
      Эпперанд - область, располагающаяся к западу от Крандорских гор. Теперь там проживают дзаиняне. Родина Лиана.
      Эшмод - древний город на берегу Сухого Моря.
      Ялкара - демоническая Королева Обмана. Последняя из трех каронов, появившихся на Сантенаре для того, чтобы найти флейту и вернуть ее на Аркан. Она завладела Зеркалом и воспользовалась им. Оно помогло Ялкаре обнаружить брешь в Непреодолимой Преграде, через которую она покинула Сантенар, бросив там Зеркало.
      Ярк-ун - предводитель одного из отрядов вельмов.