Но Тензор даже теперь не захотел передохнуть. После того, как они попили, поели и искупались, Тензор погнал их вперед. Было очень трудно подниматься в гору после стольких дней, проведенных на равнине.

Вечером они увидели вдали высокие деревья, а когда стемнело, добрались до речушки. Тензор сбросил одежду и вошел в прохладную воду, остальные последовали его примеру. Правда, Лиану вода показалась слишком холодной. Они плавали, стирали одежду, пили пресную воду. В ту ночь впервые за много недель они разбили лагерь у реки. После соленого дна Сухого Моря прохладный, свежий воздух Катадзы был словно купание в кристально чистом водопаде.

На следующий день они продолжили восхождение и шли до полуночи. Потом сделали привал, чтобы передохнуть всего несколько часов. Лиана теперь приходилось нести: он так устал, что едва мог передвигаться.

– Что с тобой такое? – спросила его Малиена.

– Я чуть не умер от горной болезни по пути в Шазмак, – ответил он. – Сейчас я чувствую то же самое.

– Катадза находится не так высоко, как Шазмак. – Она тщательно его осмотрела. – Думаю, через неделю-другую ты привыкнешь.

Перед самым рассветом аркимы продолжили свой путь по дороге, которая вилась вокруг горы. Они прошли мимо полуразрушенного храма и заросшего бассейна, высеченного в скале.

– Мы опоздаем! – закричал Тензор, резко сворачивая с дороги и чуть ли не бегом устремляясь напрямик по крутому склону.

– Что за спешка? – спросил Лиан Аспера, когда остальные аркимы последовали за Тензором.

– Он хочет попасть туда к рассвету! – Аспер подставил плечо совсем запыхавшемуся Лиану, и вскоре они очутились на маленьком плато перед массивным зданием.

Солнце осветило горы великолепным оранжевым сиянием, от которого верхушка самой высокой башни крепости Катадзы загорелась, словно свеча. Наконец-то аркимы добрались до места назначения. Со времени Тайного Совета прошло немногим более восьми недель.

Лиана так поразило это величественное зрелище, что он не мог вымолвить ни слова. Ни один летописец прошлого тысячелетия не видел ничего подобного. Все его страхи исчезли.

Вершина горы была словно срезана, а от края плато, на котором отряд оказался, к огромному зданию вели высеченные в горе ступени. Над лестницей возвышалась площадка, вымощенная обсидианом. Правда, камни растрескались – их раскололи корни гигантских смоковниц. В центре площадки находился массивный прямоугольник самой крепости Катадзы.

Над этим невероятным сооружением высились многоцветные купола и шпили – не меньше дюжины. Девять стройных башен вздымались среди куполов, похожих на грибы, и каждая была возведена из каменных лент, закрученных в спирали. Ленты переплетались друг с другом. Они были облицованы белоснежными плитами, так ярко сверкавшими на солнце, что было больно глазам.

Продвигаясь по лестнице, аркимы заметили, что десятая башня возвышается над остальными, стремясь высоко в небо. Купол, венчавший башню, был покрыт платиной, украшенной малиновыми узорами. А под куполом плитами из ляпис-лазури, окаймленными золотом, была выложена декоративная полоса.

Завернув за угол крепости, аркимы обнаружили, что десятая башня стоит в центре плато отдельно от других строений, а с крепостью Катадзы ее соединяют два металлических моста. Огромная расщелина проходила через все плато и была видна под стрельчатой аркой десятой башни.

– Каким же образом эта башня устояла во время землетрясения, из-за которого, вероятно, и образовалась трещина? – удивилась Малиена.

– Она была построена специальным образом, – ответил Тензор, ведя их к арке. – Дело в том, что расщелина здесь уже была. Смотрите: фундамент состоит из отдельных частей.

Аркимы прошли между двумя каменными лентами, восхваляя инженерный гений, создавший подобное творение. Лиана это не интересовало, но он задумался: зачем было Кандору так мучиться, чтобы построить здание над расщелиной? Что именно в этом месте было для него столь важно?

Вскоре, следуя вдоль изгиба стены, аркимы обошли башню кругом и вернулись к месту, с которого начали обход.

– Наверно, войти в башню можно только по мосту, из крепости, – предположил Аспер.

– Несомненно, – согласился Тензор и направился к крепости. Теперь Тензор стоял на широкой лестнице перед западным входом, и на лице у него было написано мрачное удовлетворение.

– Хотя Кандор и был нашим врагом, не могу не улыбнуться, стоя на пороге возведенной им великолепной башни. Мы пали, и нам никогда уже не подняться, но мы пережили нашего врага. И теперь его крепость, которую не может сокрушить ничто, кроме времени, будет защищать нас от нашего неприятеля.

Он толкнул дверь, но она не поддалась: петли заржавели. Аркимы налегли все вместе, и состарившийся металл сломался, а дверь распахнулась. Они вошли внутрь, густая пыль заглушала звук их шагов.

Лиан не последовал за ними: ходьба его утомила.

– Ну вот я и здесь, – сказал он себе. – В Туркаде я мечтал сюда попасть, чтобы разыскать бумаги Кандора, касающиеся Непреодолимой Преграды. Правда, я никогда не верил, что это случится. Итак, что же мне делать? Что именно сказал Кандор?

Подождав, пока все аркимы войдут, Лиан уселся под деревом и перечитал письмо, которое украл из туркадской крепости как раз накануне Тайного Совета, закончившегося столь трагично.

Лиан задумался о том Предании, с которого все началось, – его новой версии «Сказания о Непреодолимой Преграде». Он снова переживал историю о девушке-калеке, танцующей в те несколько часов счастья, которые даровал ей Шутдар, – она была таинственным образом защищена от урагана Непреодолимой Преграды, а вскоре заколота в спину. Какой секрет пытались скрыть, убивая ее?

«Я потратил колоссальные средства, но так и не выяснил...» Ну что же, посмотрим, что тут можно узнать. Где умер Кандор? Как он умер? Успел ли он сначала встретиться с Рульком? Оставил ли здесь записи или захватил с собой, отправляясь в то роковое путешествие? «Мне нужно быть очень осторожным, – подумал Лиан. – Даже Малиене нельзя доверить этот секрет».

Убрав письмо, юноша последовал за аркимами внутрь крепости. Тензор уже строил планы, как привести ее в порядок. Маленький отряд аркимов поспешно выполнял его распоряжения.

Лиан огляделся с величайшим удовлетворением. Он вспоминал множество преданий об Империи Кандора, записанных в «Перионской Книге». Разве студент Школы Преданий мог когда-нибудь представить себе, что попадет в Катадзу и обнаружит, что башни все еще стоят, не изменившись со времен своей былой славы? Но вместе с тем на душе у него было тревожно: ведь теперь Тензор откроет, для чего ему был нужен Лиан. И это случится раньше, чем он ожидал.

Тензор обернулся, и взгляд его снова пробуравил Лиана.

– Пойдем со мной! – приказал он.

Они вдвоем шли по крепости, но в каждой комнате Тензор отрицательно качал головой.

– Что ты ищешь? – не выдержал Лиан.

Сегодня Тензор был в хорошем расположении духа, чуть ли не дружелюбен.

– Комнату, чтобы была достаточно большой; такую, которую можно укрепить, чтобы она выдержала любое нападение. Но главное – ту, где есть нужная атмосфера. Чтобы заниматься Тайным Искусством, нужна безукоризненная комната.

– Где работал Кандор? – поинтересовался Лиан, пытаясь понять уклад жизни в Катадзе, чтобы создать свое «Сказание о Зеркале».

– Хорошо, летописец! – похвалил Тензор. – Я не знаю. Может быть, это известно тебе – ты же читал Предания об этой крепости.

Лиан задумался: «Перионская Книга» состояла из пяти томов, в ней были тысячи страниц.

– Ах! – воскликнул он после паузы. – Помню, там была одна строчка: «Он смотрел со своего рабочего места на пламя расщелины».

– Значит, его кабинет должен быть где-то над расщелиной, – сделал вывод Тензор. – Разумеется, это место с очень сильной атмосферой, где-то в Великой Башне. Да, может быть, ты не даром ел наш хлеб, летописец. Попытаемся пройти через западный мост.

Пройдя по мосту, Тензор с Лианом вошли в башню через дверь, искусно спрятанную за сплетенными каменными лентами. Поднялись по винтовой лестнице. Сквозь стекла окон им были видны купола и шпили Катадзы.

На пятом этаже лестница закончилась площадкой. Открыв очень широкую дверь, они оказались в комнате, занимавшей весь этот этаж башни. Пол, по необъяснимым причинам, был теплым, и в комнате слегка отдавало серой.

– Это здесь, – вздохнул Тензор. – Я это чувствую. Подходящее место для меня, как когда-то – для Кандора.

Лиан был в экстазе, бродя по комнате и погружаясь в атмосферу, в которой работал Кандор. Она имела форму клевера с девятью листьями, сводчатый потолок опирался на высокие каменные арки, выступавшие из стен. Лиан насчитал более шестидесяти арок. Пыльные камины из резного камня, такие большие, что в них можно было зажарить целого вола, стояли в каждой нише. В комнате было много круглых окон из цветного стекла. Заходящее солнце проникало сквозь окна, наполняя помещение золотистым светом. Лиан поднялся по лестнице, обнаруженной им в кабинете Кандора, и нашел еще одну комнату этажом выше, – правда, не такую великолепную. Оттуда лестница вела наверх, в темноту.

– Эй, летописец! Пора браться за работу! – позвал Тензор, и голос его отдавался эхом во всех углах.

Пыль танцевала в последних лучах солнца. Лиан с Тензором занялись уборкой комнаты: тут было полно грязи, скомканных бумажек и старого тряпья. Когда солнце село, пришлось прервать работу: хотя на стенах были закреплены осветительные шары, никто из прибывших в Катадзу еще не разобрался, как ими пользоваться.

В ту ночь Малиена принесла Лиану очки из проволоки и стекла. Стекло было такое старое, что приобрело красновато-коричневый оттенок. Она примерила их Лиану, потом взглянула на него при свете своей лампы.

– Хорошо. Носи их днем. Ты можешь сказать, что у тебя болят глаза от яркого солнца, если кто-нибудь будет интересоваться.

По правде говоря, Лиана весь день никто не замечал – так поглощены были аркимы чудом, подаренным им Тензором. Даже Баситор и Хинтис разговаривали с ним без явной враждебности. Еды было полно, к тому же они собирали орехи, корни и фрукты. А через четыре дня вернулись разведчики, посланные в северную часть острова, с припасами, которые они выменяли у местного населения – застенчивых людей, живших в лесу.

Потянулись однообразные дни. Аркимы приводили в порядок крепость, которая была сильно запущена. Целый месяц они чинили двери, укрепляли стены, наполняли цистерны водой, а кладовые – продовольствием, блокировали тайные входы, чинили насосы, канализацию, осветительную систему. Однажды, вернувшись после ночной прогулки, Лиан увидел, что все осветительные шары горят. В их лучах Катадза стала еще прекрасней.

Лиан не участвовал во всех этих работах, поскольку был неумелым и неуклюжим. Он даже не мог готовить пищу согласно правилам аркимской кухни, так что чувствовал свою бесполезность в полной мере. Единственное, чем он мог помочь, – это что-то перетаскивать.

Почти все время Лиан был предоставлен самому себе. Юноша был в восторге. Перед ним открывалась Катадза, которую надо было изучать и описывать, чтобы наполнить жизнью Великие Сказания. Это была грандиозная задача.

Лиана бросало из эйфории в отчаяние. Ни у одного летописца не было таких возможностей, которые здесь появились у него. Несомненно, «Сказание о Зеркале» стало бы одним из Великих Сказаний, однако скорее всего ему не суждено сложить его, если осуществятся предостережения Малиены и угрозы Хинтиса и Баситора.

Лиан гнал от себя мысли о Каране: они были слишком мучительными и бесплодными. Он все больше времени проводил с Тензором, который теперь пытался проникнуть в тайны Зеркала.

– Это Зеркало стало другим, теперь оно не такое, как прежде, – сказал Тензор. – Оно изменилось. Это дело рук Ялкары. А вот это... – он дотронулся до мерцающего символа, – затуманивает мое сознание. Но я найду способ справиться с Зеркалом.

Тензор сидел, не отводя взгляда от Зеркала, лежавшего перед ним на скамье.

Был ли это ритуал благодарения за то, что он вновь обрел Зеркало – самую древнюю наследственную вещь аркимов? Или Тензор пытался нащупать путь сквозь обманы и ловушки, заключенные в Зеркале, чтобы настроить на него свой разум и подчинить себе?

Прошел день. Лиану наскучило наблюдать за Тензором, который был все так же неподвижен. Лиан занялся другой загадкой. «Он смотрел со своего рабочего места на пламя расщелины...» Расщелина проходила прямо под башней. Лиан облазил на четвереньках весь пол, но не нашел никаких тайных ходов и люков. Что же означает эта цитата? Может быть, комната все-таки не та?

Лиан сдался и пошел прогуляться. Тропинка привела его в небольшой лес на южном склоне. Там он нашел какие-то красные фрукты, напоминавшие хурму. Они провисели всю зиму на голых ветках и были такие перезрелые, что казалось, вот-вот лопнут. Лиан заметил за деревьями невысокий купол, покрытый лишайником. Это был купол павильона, стоявшего в тени огромной смоковницы, корни которой накренили колонны с одной стороны. И колонны, и скамьи, и стол внутри были высечены из твердого серпентина.

Лиан остановился между двумя колоннами, образовывавшими вход в павильон, поглаживая желтовато-зеленый камень.

– Входи, – услышал он голос Малиены.

Лиан вздрогнул, уронив один из сорванных фруктов. Когда его глаза привыкли к полумраку, он увидел, что Малиена сидит, прислонившись спиной к корням смоковницы.

– Я не хочу мешать...

– Ничего. Заходи, располагайся.

Лиан уселся и предложил ей угоститься.

– Я не голодна, – отказалась она со смехом, и он увидел себя ее глазами: недотепа, сжимающий в руках переспелые фрукты, истекающие соком на рубаху и штаны. – Чем занимается, Тензор?

– Смотрит на Зеркало вот уже много часов подряд.

– Когда вернешься, следи за ним внимательно. Я хочу знать все, что он делает.

Лиан ничего не ответил.

– Лиан!

– Из меня плохой шпион. Я не могу... – Малиена больно сжала его запястье.

– Это не одна из тех игр, в которые вы играете в Школе Преданий, – произнесла она тихо и яростно. Лиан безуспешно пытался вырвать руку. Сила Малиены была пугающей, но еще страшнее был блеск ее глаз. – Я знаю, что для тебя существуют лишь сказания, но ты не понимаешь, что поставлено сейчас под угрозу. Ну так я тебе объясню. Если мои предположения верны, то умру я, и ты, и все аркимы, и Карана, если она еще жива, и тысячи людей из твоего народа, и все люди на Сантенаре. А ради чего? Ради мщения безумца! Поверь, если бы был способ его остановить, я бы не задумываясь это сделала. Но он слишком хитер и силен. Ты мой должник, и теперь я требую от тебя уплаты долга. Покажи, на что ты способен!

– Хорошо, – ответил Лиан.

– Хорошо, – сказала Малиена и искренне улыбнулась ему. – Мне нужно идти.

– А что бы ты сделала, если бы я отказался? – Малиена задержалась на пороге павильона.

– Думаю, Карана поняла бы это жертвоприношение, хотя никогда бы не простила, – тихо произнесла она. – Я бы выдала тебя Баситору.