- Бутылки должно хватить на два тоста. Я люблю пить с интеллигентными людьми - можно услышать много умного, да и глупого тоже. Ну что же, как водится, первый тост со знакомством.
      Василий Леонидович выпил свою долю с удовольствием, и ему сразу полегчало на душе.
      - Ну давай, Василий, теперь рассказывай, что там у тебя: жена-стерва загуляла, или должность другому шеф-подлюка отдал, или премию зажали? Иронический тон Василию Леонидовичу не понравился, но собутыльник прав: с какой ещё беды мужику идти на вокзал пить водку с первым встречным? Увсех все одинаково!
      - Ну, угадал я?
      - В общем-то, ты прав. Только что зря об этом говорить. Давай ещё выпьем!
      - Не гони, они устали, - произнес Георгий старую присказку, но водку все же разлил. - Ну так за что выпьем? Скажи тост поумнее.
      - У меня умных нет, а есть традиционный, ещё со студенческих времен. Когда своей компанией встречаемся, всегда о нем вспоминаем: Ты и я - одной крови.
      Георгий понимающе усмехнулся.
      - Я тоже смотрел в детстве фильм о Маугли. Не то американский, не то английский - Джунгли назывался. Только вот мне сдается: насчет нас двоих ты ошибся. Я в зону ещё десятиклассником залетел. Поехали компанией за город на пикник, начался дождь и залезли с девчонками на пустую дачу. Так нам кражу со взломом припаяли. В то лето дачи высокопоставленных начальников часто грабили. Вот поселковое отделение милиции на нас и отыгралось. Девчонки свидетельницами по делу проходили, а меня с приятелем осудили. С тех пор за двадцать лет ещё четыре раза в зоне побывал. Но уже за настоящие дела: и кражи были, и в убийстве обвинялся. А ты говоришь - мы с тобой одной крови. Не передумал?
      - Нет! - Василий Леонидович резким движением развязал и снял галстук и, упрямо кивнув, залпом вылил водку себе в горло. Внимательно посмотрев на него, Георгий иронично усмехнулся и не торопясь выпил свою долю.
      Говорить не хотелось. Василий Леонидович, отломив кусочек черного хлеба, жевал желтое жесткое сало, заглушая его прогорклый вкус долькой чеснока.
      - Хорошо пошло!
      - Ну что, надо добавить? - полуутвердительно спросил Георгий. Деньги есть?
      - Есть. - Василий Леонидович поспешно достал десятитысячную купюру.
      И тут сзади раздался веселый голос:
      - А меня, мальчики, в долю возьмете? Ясегодня богатая! - Худенькая и гибкая гостья, легко вынырнув из овального пролома в железобетонном заборе, подошла к ним. Несмотря на жару, на ней была вязаная кофта, зеленые брюки, куртка и высокие, до колен, дамские сапожки. Как только она не запарилась? Хотя удивляться нечему: бродяжке приходится все носить на себе. Не всегда же будут теплые дни, да и по ночам спать на голой земле или на каменных плитах холодновато. Лет ей было около тридцати, и кое-что приятное в её внешности и при таком образе жизни осталось. Ее портило опухшее лицо и давно не мытые и не чесанные волосы. А вот глаза привлекали: василькового цвета, задорные.
      Василия Леонидовича неожиданное появление дамы, пусть и такого рода, даже обрадовало. Не то, что он имел какие-то на неё виды, а просто с женщиной в компании всегда веселее.
      Гостья достала из сумки смятые пять тысяч и протянула Георгию.
      - Сходишь? А я останусь с этим мальчиком.
      - Не спеши! У нас есть ещё кое-что. - ИГеоргий, к удивлению Василия Леонидовича, извлек откуда-то бутылку Российской.
      - Ну что же, значит, я вовремя явилась, мне побольше плесни, чтобы вас догнать.
      - Перебьешься! Тебя звать-то как: Оля, Зина, Лида?
      Женщина весело закатилась:
      - Сегодня я Люська, а завтра видно будет.
      - Ну что же, Люся так Люся. За что пить будем? Вот Васюха предлагает выпить за то, что все мы тут одной крови.
      - А не все ли равно? - Женщина пожала плечами. - Все мы равны в бане и во время выпивки. А то, что он при костюме и с портфелем, ещё ни о чем не свидетельствует. Иногда вот такие, в костюмчиках, со мной такое вытворяют, что и в голову обычному мужику не взбредет.
      Василий Леонидович смутился и начал оправдываться:
      - Я не из таких.
      - Ладно, - примирительно сказала женщина, хлопнув его кокетливо по руке. - Я не о тебе вовсе. Сразу видно, ты парень хороший, и я с тобой пойду. Вот только выпьем за то, как ты говоришь, что мы все равны и одной крови.
      Третья доза пошла уже тяжелее, и Василий Леонидович почувствовал легкое головокружение и подташнивание. Женщина, по-видимому, уже пила до появления в их компании или ей, алкоголичке, и совсем малой дозы хватало. Ее развезло прямо на глазах. Заплетающимся языком она понесла всякую ерунду. Георгий быстро, не дав ей закусить, тут же налил всем водки, причем в стакан женщины явно больше. Василий Леонидович, чувствуя, что сам уже сильно опьянел, особенно возникать не стал, хотя несправедливость его задела: И тут обман. Этот Жорик спаивает девку за счет его доли. Ну да ладно, он и сам больше не хочет. С отвращением проглотив остатки водки, Василий Леонидович почувствовал себя совсем неважно. Все поплыло перед глазами. Он вяло отмахнулся от недвусмысленных приставаний Люськи и безразлично наблюдал, еле сдерживая подкатывающую к горлу тошноту, как Георгий, подняв её на руки, отнес чуть в сторону и, положив на траву, начал быстро, сноровисто освобождать её тело от зеленых брюк, под которыми оказались ещё спортивные трикотажные штаны. Резко с озлоблением сорвав последнюю преграду, навалился на неё всем телом.
      Вот тебе и приключение, - вяло подумал Василий Леонидович. В другое время этот бесплатный спектакль порнотеатра несомненно доставил бы удовольствие. Но сейчас ему, с трудом удерживающему тошноту, было не до того. Да и что интересного? Два дергающихся, словно в конвульсиях, тела и доносящееся до него хриплое дыхание уже немолодых, неопрятных и пьяных сексуальных партнеров.
      Не дожидаясь кульминации их схватки, Василий Леонидович, пошатываясь, отошел к кустам, сунул два пальца глубоко в рот и, резко наклонившись, выбросил из себя рвотные массы. Преодолевая отвращение и слабость, он вновь повторил эту очистительную процедуру. Сразу стало легче дышать. Он задрал вверх голову, жадно вдыхая свежий вечерний воздух.
      И вдруг стон и предсмертный хрип заставили его оглянуться. То, что он увидел, вмиг окончательно отрезвило его. Надавив коленом на живот женщины и крепко сдавив хрипящее горло своей партнерши, Георгий методично наносил удары по её лицу и голове.
      - Ты что делаешь? - в ужасе воскликнул Василий Леонидович, кинувшись на помощь женщине. В это время Георгий нанес ещё один сильнейший удар, и звук глухого шлепка затылка о твердь земли подвел черту под жизнью беспутной Люськи... Василий Леонидович в оцепенении стоял в двух шагах от её распластанного тела с широко раскинутыми ногами.
      Георгий поднялся, неторопливо отряхнул с колен комья земли и травинки. В его глазах постепенно гасли искры животного бешенства.
      - Эта сука кое-что забыла. Год назад она обчистила меня, как липку. Я как раз в загуле был после удачного дела. Назвалась тогда Клавдией, подсунула таблетки в водку и взяла пару лимонов. Япоискал её да бросил: с такими деньгами любая дура догадается убраться подальше и гулять в свое удовольствие. Но не забыл и дал слово рассчитаться. Вот сегодня она сама выплыла на меня. Судьба! И ты здесь со мной тоже оказался не случайно: мы же с тобой одной крови!
      Василию Леонидовичу стало жутко от жестокого пристального взгляда Георгия. Пень, на котором лежал нож с наборной рукояткой, находился совсем рядом. Но Василий Леонидович промедлил. Георгий, смотря ему прямо в глаза, сделал два быстрых шага и взял нож с пенька. Василий Леонидович покрылся липким потом. Георгий усмехнулся:
      - Не волнуйся, с тобой все будет в порядке. Пока сюда не зашли алкаши, нам надо поспешить. Поможешь мне? Если нас застанут возле трупа, загремим оба. Давай тащи сюда вон этот камень. Да побыстрее же! Кажется, кто-то идет.
      Последние слова заставили Василия Леонидовича поторопиться. Георгий действовал быстро и уверенно: он завернул увесистый камень в женские брюки, а штанины туго перетянул на горле и спине жертвы.
      - Ну что стоишь? Быстрее её в воду. От тела надо избавиться. Возьми её за ноги.
      Ноша была не тяжела. Как в детстве, играя на песке со сверстниками, они вдвоем раскачали за руки и за ноги тело и при счете три! бросили в прудик. Маслянистая поверхность быстро затянулась и успокоилась. Василий Леонидович продолжал тупо смотреть на темную воду, словно ещё могло произойти чудо, и женщина всплывет живой и веселой... Но все было тихо, и лишь один за одним несколько пузырьков всплыли на поверхность.
      Что это? - ужас обуял Василия Леонидовича. - Болотный газ из потревоженного илистого дна или мы бросили в водоем ещё живого человека? Тогда и я тоже - убийца!
      Георгий торопливо начал обшаривать карманы куртки убитой женщины и рыться в её спортивной сумке, словно хотел найти украденные когда-то у него деньги.
      Василий Леонидович отвернулся и продолжал оцепенело смотреть на поверхность водной могилы, пока рука Георгия не легла ему на плечо. Василий Леонидович вздрогнул, но тот и не думал нападать. Объятие и похлопывание были дружескими.
      - Теперь все в порядке. Даже когда её тело всплывет, милиция искать виновных не станет. Скажут, утонула по пьянке или сама утопилась, поняв никчемность своего существования. Жизнь таких, как она, ничего не стоит. Пойдем допьем, у меня ещё есть немного. За упокой души Люськи-Клавы.
      Василий Леонидович не хотел пить, но отказаться не посмел. Выпили торопливо, и Георгий, несмотря на железную выдержку и хладнокровие, решил больше не искушать судьбу и покинуть это место. Он легко поднялся, перекинул через плечо видавший виды рюкзак и направился к пролому в железобетонной стене. Василий Леонидович поспешил за ним. Перед тем как покинуть это место, он бросил прощальный взгляд на водную гладь последнего пристанища веселой бродяжки и, к своему удивлению, не почувствовал ни жалости, ни раскаяния. Главное, чтобы все окончилось благополучно и никто об этом не узнал. Георгий повел его другим путем, не тем, каким они шли сюда, а через многочисленные пересечения рельсов, насыпи и груды прогнивших шпал.
      Внезапно Георгий остановился.
      - Ну вот, здесь мы и расстанемся. Долгие проводы - лишние слезы. Ты пойдешь в ту сторону и минут через пятнадцать выйдешь к автобусной остановке, а мне - на проходящий товарняк.
      Василий Леонидович послушно направился, куда ему указали.
      - Эй, постой! Возьми на память, - окликнул Георгий, и к его ногам шлепнулся маленький, почти игрушечный пистолетик. - Девка-то непростая была. Смотри, что с собой таскала. Небось у какого-то лоха свистнула. Мне это ни к чему. Я и руками кого хочешь удавлю. А тебе, как я понимаю, это может пригодиться.
      Поднявшись на самую вершину насыпи, его новый знакомый оглянулся, помахал рукой, крикнул насмешливо:
      - Ты и я - одной крови, - и скрылся с глаз. Слова человека с синими от татуировок волосатыми пальцами заставили Василия Леонидовича содрогнуться.
      Словно очнувшись от наваждения, он побежал. Добежав до стоящих на запасных путях товарных вагонов, остановился, перевел дыхание и, не удержавшись, достал из кармана браунинг. Настоящий ли? Вынув обойму, он увидел в ней четыре готовых к действию патрона...
      Внезапно Василий Леонидович ощутил собственную значимость и силу: пусть теперь этот толстомордый коммерсант попробует сунуться со своим поганым псом!
      Василию Леонидовичу даже захотелось этой встречи. Он ярко представил, как влепляет пару пуль в башку злобного пса, а затем, направив дуло на его хозяина, со сладостным мстительным чувством наблюдает, как с искаженным от страха лицом тот молит его о пощаде.
      На какое-то мгновение он отвлекся от реальности, но вновь, вспомнив жуткую картину поглощения темной водой бездыханного тела женщины, поспешил подальше от этого места. Впрочем, чувство страха уже не было столь острым. Вряд ли его смогут найти в многомиллионном городе. Да и прав Георгий: никто и не станет искать виновных в смерти какой-то спившейся бродяжки.
      Странно, но он был почти трезв, словно и не пил так много. Но жена учуяла запах ещё с порога. Уперев руки в полные бедра, она начала занудливо его ругать. Но тут, удивляясь самому себе, Василий Леонидович неожиданно рявкнул:
      - Заткнись и не возникай! - И грубо отстранив жену, прошел в свою комнату и захлопнул дверь перед онемевшей от изумления женщиной. Ее ошеломил не столько неожиданный отпор со стороны затюканного мужа, сколько его уверенный тон, тон человека, знающего себе цену. Это было что-то новенькое.
      Ладно, протрезвеет, войдет в норму, - благоразумно решила она.
      Василий Леонидович, плотно прикрыв за собой дверь, начал размышлять, куда бы спрятать оружие. Надо, чтобы на него случайно не наткнулась жена, и в то же время браунинг должен быть всегда под рукой. Соблазна засунуть браунинг за батарею или за шкаф Василий Леонидович избежал: полезет пыль вытирать, стерва, и найдет. Тогда она совсем его к стенке прижмет, милицией пугать станет. Нет, он спрячет его в книжном шкафу, во втором ряду.
      - Эта дура никогда книгами не интересовалась и в шкаф не полезет. Но для верности все же запер дверцу шкафа и ключ положил себе в карман. Сковывавшее его напряжение тотчас исчезло. На смену пришла страшная усталость, Василий Леонидович, не раздеваясь, плюхнулся на диван и прикрыл глаза.
      Перед мысленным взором замелькали отрывочные видения дня: ловко разделывающие закуску татуированные пальцы Георгия, приветливая улыбка живой Люськи, пузырьки, всплывающие на поверхность водоема... Вот только саму сцену убийства молодой женщины сознание отталкивало, не пропускало сквозь невидимый заслон, и он был благодарен за это защитным силам своего организма.
      Он все больше проваливался в забытье, и все чаще стала повторяться картина, будто он видит себя со стороны, пролезающего в узкий лаз железобетонной ограды... И тут словно стоп-кадр: непроницаемая стена закрывает все, что происходит там дальше. Затем он, лишенный телесной оболочки, не идет, а плывет вдоль железнодорожной насыпи, движется поверх её, проникает непостижимым образом сквозь стены товарного вагона и движется за горизонт. И хотя у движущегося существа его внешность, он не заблуждается: это совсем другой человек, по крайней мере, не тот, что пролезал недавно в пролом железобетонной ограды. Тот исчез, а вместо него теперь будет жить и действовать другой, более жесткий и неумолимый человек. И Василий Леонидович не жалеет о происшедшей подмене...
      Перед тем как окончательно отключиться и впасть в забытье, он опять-таки возжелал новой стычки с наглецом коммерсантом и его псом. Но лучше бы он этого не желал.
      Следующая неделя прошла в зловещем напряженном спокойствии. Жена, не зная причины столь разительной перемены в муже, предпочла занять выжидательную позицию. Василий Леонидович её попыток к сближению демонстративно не замечал. Его больше беспокоил коммерсант. Как назло, время его ухода на работу и выгула псины совпадало. Пес, разделяя чувства своего хозяина, каждый раз бросался вперед и захлебывался от ярости и ненависти к проходящему мимо кандидату наук, правда, ни разу его не покусал, но все время заставлял нервничать и напрягаться.
      И, конечно, доказательств у него не было, но он сильно подозревал, что новый русский, завидя своего неприятеля, потихоньку дает псу команду фас. Окончательно переполнила чашу его терпения встреча в субботнее утро, когда коммерсант утром стоял рядом с участковым инспектором, нарочито демонстрируя свои близкие отношения с властями.
      Указав на своего грозно рычащего зверя, коммерсант сказал громко, чтобы не только Василий Леонидович, но и все во дворе слышали:
      - Мой пес воспитан правильно. На дух не переносит вшивых интеллигентов. - И заржал, радостно хлопнув себя ладонями по бедрам. Молодой участковый, поддавшись настроению, угодливо хохотнул, отрабатывая, видимо, поднесенное с утра угощение. Но тут же, вспомнив о своем служебном положении, многозначительно приподняв брови, назидательно произнес:
      - Ты это зря, Петрович. Интеллигенты тоже люди.
      Василий Леонидович подавил желание остановиться и наговорить резкости и наглому коммерсанту, и этому неумному милиционеру. Теперь, после соучастия в убийстве Люськи, он вполне в состоянии был это сделать. Однако он понимал, что не должен был показывать свою несдержанность. Когда этого гада найдут застреленным в лифте, все свалят на партнеров по бизнесу. Разве на такого, как он, размазню смогут подумать?
      Когда решение окончательно созрело, Василий Леонидович начал дежурить у окна, наблюдая за гаражом во дворе дома и выжидая, когда его враг появится один и в подходящее время. И вот на третий день он дождался своего часа. Иномарка коммерсанта появилась около десяти вечера. Пока он ставил машину на место, Василий Леонидович, быстро сдвинув книжки в сторону, достал оружие и ещё раз убедился, что патрон загнан в патронник. Лишь бы никто не вошел в подъезд вместе с ним. Нет, все в порядке. На улице пустынно. Коммерсант вошел в дом один, значит, никто не помешает возмездию. УВасилия Леонидовича давно все рассчитано по минутам. Этот гад живет на восьмом этаже. Чтобы оказаться там, Василию Леонидовичу, живущему на шестом, надо максимум тридцать секунд. Лифт на восьмой этаж идет дольше. Он успеет. Лишь бы никого не встретить на лестнице.
      Но все обошлось. Запыхавшись не столько от бега наверх, сколько от волнения, Василий Леонидович остановился на нужном этаже и устремил взгляд на дверцы лифта. Как же медленно разъезжаются створки кабины! Хорош все-таки этот браунинг! Миниатюрный, его мгновенно можно вынуть из кармана брюк... В глазах коммерсанта Василий Леонидович замечает не страх, как ему мечталось, а лишь удивление: такого поступка от этого человека он никак не ожидал. Пуля, пробив гортань, прошла насквозь и раздробила шейный позвонок.
      Потом патологоанатом скажет родственникам, что погибшему ещё повезло: если бы он остался жив, то сам бы молил о смерти, будучи навечно прикованным к кровати.
      А Василию Леонидовичу в тот день здорово везло: его опять никто не видел, когда он возвращался к себе в квартиру. Весь вечер он провел, воровато прислушиваясь к шуму на лестничной клетке и следя сквозь занавеску за происходящим во дворе, который заполнили милицейские машины. К чувству тревоги за свою безопасность примешивалась гордость: ведь именно он являлся зачинщиком всей этой суеты.
      Ему мешал только дамский браунинг, и он решил от него избавиться на следующий день по дороге на работу. Тогда все немного успокоятся, и перестанут сновать по дому люди в штатском, дотошно всех опрашивающие, кто и что видел подозрительного.
      Ночью он спал плохо, прислушиваясь к наружным звукам. Ему почему-то казалось, что если его все-таки вычислят и приедут арестовывать, то не позвонят, а постучат в дверь. Но все обошлось.
      С утра, положив пистолет в карман, он вышел на лестничную клетку, вызвал лифт, хотя обычно сбегал пешком, спустился вниз и вышел из подъезда, громко хлопнув дверью. Все это время он напряженно был готов к тому, что на него набросятся дюжие ребята вштатском и скрутят, надев металлические браслеты. Но ничего чрезвычайного не происходило, и он окончательно уверовал в свое везение.
      Ему пришлось сдержать неистовое желание избавиться от оружия, едва отойдя от дома. Но это было слишком близко от места убийства, и рисковать он не мог. И потому заставил себя сесть на ближайшей остановке в автобус, доехать до следующей станции метро и там, петляя между домами, поискать уединенное место.
      Но все время что-то мешало: то мимо проходили люди, то ему казалось, что за ним наблюдают из окон близлежащих домов... Ему надо было торопиться: до начала лекции оставалось мало времени, и он, плюнув на все опасения, в одном из дворов, проходя мимо беседки, быстрым движением бросил браунинг под скамейку. И затаил дыхание, напрягся, ожидая худшего. Но его никто не окликнул, и, уже сидя в метро, он облегченно вздохнул и позволил себе расслабиться. Ну вот и все! Как это, оказывается, просто - убить человека. Был наглец - и нет. А я вот здесь, еду в красивом метро, в любой момент могу выйти на улицу, купить и выпить бутылку пива. Да что там пиво! Главное, что я свободен и волен делать все, что хочу, и никто меня никогда не найдет и не осудит. Для всех я добропорядочный, уважаемый человек. Итолько, может быть, один человек на всем свете знает, что я с ним одной крови - Георгий, неизвестно где теперь рыщущий в поиске новых жертв.
      Странно, но Василий Леонидович явно гордился тем, что наконец-то может почувствовать себя справедливо уравненным с такой зловещей фигурой, как Георгий. И ещё он подумал, что надо теперь как-то решать проблему с надоевшей женой, и был уверен, что вновь все кончится удачно.
      Это переполнило его гордостью, и он даже удивился, как мог так долго повиноваться наглой агрессии всех этих окружающих его, в сущности, слабых и вздорных людей.
      Подземная электричка, мерно раскачиваясь, уносила его все дальше и от места убийства, и от выброшенного браунинга, в котором оставалось ещё три патрона.
      Через три дня, в конце очередного заседания подполковник Кондратов попросил Звягинцева задержаться.
      - Ну, что слышно об убийстве в лифте?
      - Да ничего нового. Глухо. У меня такое впечатление, что Раева не за того приняли, либо это бытовуха. Хотя проверочные мероприятия по его жене ничего не дали: баба как баба, от него не гуляла, балдела от внезапно нахлынувшего достатка - весь её пыл на тряпки уходил.
      - Да, дело вроде бы рядовое, если бы мы не знали, что Раев под крышей у Туза находился. Ктому же эксперты дали заключение, что на разборке при ликвидации телевизионщика и убийстве коммерсанта Раева один и тот же ствол фигурирует: браунинг мелкого калибра. Если этот ствол принадлежит кому-то из окружения Туза, то почему в двух случаях убиты его люди? Может быть, кто-то у Туза ведет двойную игру? Если это так, надо его найти. Дай своим задание. И о браунинге не забудь. Может, на него Туза и выловим. Кстати, наши источники сообщают, что его окружение, да и он сам всполошились. Решили, что это на них конкуренты наезжают.
      - Да, я знаю: один из моих новеньких парнишек, вы его знаете, обмолвился, что Туз подозревает в этом новом накате людей Сахарка. Между ними в последнее время обострились отношения из-за влияния в городах Золотого кольца. Кое-кто даже о войне поговаривает.
      - Да ерунда все это. Если Сахарок хотел за своего приятеля Клюкву отомстить, то самого бы Туза или хотя бы Копченого замочил, а не какую-то пешку-коммерсанта. Да ипо оперативным данным люди Сахарка к этому отношения не имеют. Но мы их разубеждать не будем. Если желание появится - пусть пободаются. Это только на пользу. Тем более что мы и сами пока ни в чем не уверены. Учти, на отработку версии о причастности Туза к убийству Клюквы у нас остается все меньше времени. То, что ты узнал, где находится жена Туза, - хорошо. Теперь постарайся разговорить её. Кстати, есть данные о двух типах, каждый из которых мог участвовать в расправе над любовником жены Туза. Главное, что мы знаем, на чем их Туз мог прижать: один наркотиками балуется, а второй - заядлый картежник, и если бы не Туз, давно бы за долги жизнью рассчитался. Возьми их адреса, проверь и используй. Благо теперь мы и сами надавить на них как следует можем.
      Звягинцев постоял в раздумье, докладывать ли начальству о намеченной в ближайшие дни на даче у Туза сходке солидных людей для отдыха или нет, потом решил, что рановато: кое-что ещё надо уточнить. Он взял листок с адресами подозреваемых лиц и пошел к дверям. Подполковник, пожалуй, прав: вокруг Туза начинает твориться что-то странное, и это может его погубить. Хотелось бы опередить этих ребят из РУОПа. Зацепок много, но главное, надо добыть этот браунинг. К нему, похоже, ведут все ниточки.
      Звягинцев не знал, что в этот момент браунинга в группировке уже не было. Как не знал и того, что не пройдет и двух недель, как волею судеб засвеченное оружие вновь вернется к людям Туза.
      Глава 5
      ПАДЕНИЕ
      Василий Леонидович не доехал ещё до института, когда выброшенный им браунинг нашел пятнадцатилетний Борька Топорков. Он забрел в беседку случайно, просто так. Обычно их компания во главе с Синюхой собиралась здесь ближе к вечеру. Но ему нечего было делать, и он, коротая время, зашел посидеть на скамейке. Раньше здесь собирались пенсионеры и играли в домино. Но где им тягаться с их компанией! Пенсионеры уже давно перестали жаловаться в милицию и ютятся теперь на ящиках позади магазина. Ну и пусть, это Топоркова не трогает. А трогает его то, что Синюха вконец обнаглел, перестал со всеми считаться. Вон Лидку только за собой оставляет право ласкать. Да и раскомандовался уж очень! Конечно, Топорков ему в драке не уступит, но за Синюхой большинство парней, и они поддержат его. Так что в открытую схватку Борька пока вступать сейчас не может.
      Топорков со злостью сплюнул, стараясь попасть точно в шляпку гвоздя, торчащую из доски. Но промахнулся. Он плюнул ещё раз и опять не попал. Тогда он наклонился как можно ниже и замер на мгновение, дожидаясь, пока рот наполнится слюной. Третий плевок с близкого расстояния был точен. Итут, подняв глаза, он заметил браунинг. Подняв его, Топорков понял, что у него в руках настоящее оружие. Это была удача. Он ещё не знал, каким образом, но был уверен, что эта находка поможет ему переломить отношения в их компании и отобрать первенство у Синюхи.
      Этот гад может только издеваться над пацанами. Вон паренька из его же дома совсем замордовал. Топорков не любил Синюху ещё за то, что тот чужими руками себе авторитет и славу зарабатывал. Натравит пацанов на кого-нибудь, а сам в стороне. Вот и его, Топоркова, заставил издеваться над Виталькой. Гнида он, вот и все.
      Нет, не любил Топорков Синюху. Но что делать? Если не гужеваться с его компанией, то ребята из дома, прозванного Лимонией, будут гонять, как зайца. А так тебя в твоем районе трогать все-таки боятся.
      Нет, - вздохнул Топорков, - придется все-таки с Синюхой ладить. Никуда от него пока не денешься. Вот сегодня они должны встретиться всей компанией на чердаке. Конечно, хотелось бы хвастануть оружием, но нельзя: Синюха тут же принудит отдать браунинг ему. А с пистолетом он и вообще обнаглеет. Да и спьяну пристрелит ещё кого. Совсем оборзел парень.
      Топорков спрятал оружие в карман и поспешил домой. Жил он в коммунальной квартире. В маленькой комнате, где они обитали вдвоем с матерью, прятать оружие было нельзя. Мать постоянно следила за ним, искренне считая, что он совсем отбился от рук и по нему тюрьма плачет. Это постоянное обыскивание его вещей, проверка карманов порядком надоели Топоркову. Так что на первое время он мог спрятать браунинг лишь в общем для всех жильцов чулане, в ящике, где хранились разные ржавые инструменты. В этот ящик, кроме него, мог заглянуть лишь Олег - муж соседки Ленки. Это был веселый молодой мужик. Ленка с ним познакомилась, когда он служил в армии в Подмосковье. Поговаривают, что он женился на ней, чтобы закрепиться в столице. Мать Бориса его не любила, часто выговаривая Ленке, что та поспешила и не за того замуж выскочила. Кроме как ветрогоном этого Олега и не называла.
      - Разве не видишь, что он за любой юбкой бегает. За голой бабой бросится с десятого этажа вниз не задумываясь. Неужели ты веришь, что по вечерам он работает или с друзьями встречается?
      А Ленка - девка беззаботная, в ответ только смеется.
      - Ничего, тетя Клава, и мне что-нибудь да достанется. Главное, посмотри, как он к дочке Дашеньке относится. Не всякая мать так о своем дите заботится.
      Мать Топоркова только в сердцах рукой махала.
      - А, живите как хотите!
      Наслушавшись матери, Борис соседа тоже не жаловал, хотя считал, что мужик он, в общем-то, неплохой. Пряча пистолет в груду инструментов, Топорков, конечно, допускал возможность обнаружения оружия Олегом, но был уверен, что тот шума не поднимет и в милицию-то уж точно не обратится. Так что пусть эта штуковина полежит дня три, а потом он что-нибудь придумает и перепрячет её в более надежное место.
      Мальчишка Топорков и предположить не мог, что в его распоряжении было не три дня, а всего несколько часов. Инженер Жигунов уже достал из-за дивана свое охотничье ружье.
      Металлическая дверь с противным, царапающим по нервам визгом распахнулась, один за другим они вошли на чердак и направились к стоявшему в углу, обитому коричневым дерматином дивану. Жигунов ждал троих, но они привели ещё двоих - высокого парня в кожаной куртке и бойкую размалеванную девицу с белесыми кудряшками, выбивающимися из-под вязаной шапочки. Это было совсем некстати: посчитаться он хотел только с троими.
      Пружины дивана тягуче заскрипели под тяжестью молодых тел. Из-за надежно скрывающей Жигунова балки он сквозь полутьму, царящую на чердаке, всматривался в лица своих врагов. Еще неделю назад он не знал этих ребят, а сегодня страх за свою семью, которую он не в силах был защитить от этих подонков, загнал его, сорокалетнего мужика,на этот пахнущий всяким старьем, мочой и кошками чердак. Потные руки липли к прикладу, и он то и дело вытирал их серым от грязи носовым платком. Но главное - почти трехчасовое ожидание было не напрасным: начавшийся дождь загнал их на этот чердак.
      Отделив ствол от приклада, он пронес сюда ружье под дождевиком. Идти было недалеко: всего лишь перейти улицу. Из слухового окна были видны два верхних этажа его дома. Виталька, наверное, уже пришел из школы и, пообедав, готовит уроки. Хороший у него парень! Техникой увлекается. Ему бы все в радиоаппаратуре ковыряться. Хороший-то хороший, да постоять за себя не умеет...
      Перед глазами Жигунова всплыло распухшее от побоев лицо сына. Лишь к вечеру того дня, уступив настойчивым уговорам, Виталька рассказал: избили его старшие ребята за то, что у него не было денег. Платя, как и многие, им ежедневную дань, в тот раз он потратил деньги на покупку случайно подвернувшейся дефицитной радиодетали. А отец и не знал, что сын месяцами из-за этих сволочей оставался без обеда.
      С дивана до Жигунова донесся громкий хохот, и он содрогнулся от ненависти. Этим балбесам не хватало на вино и развлечения, а его сын ходил голодным!
      Пружины дивана вновь заскрипели: видимо, вся компания разом поднялась. Ему стало трудно дышать: сейчас они пойдут к выходу, и он должен будет в них стрелять. Нет, только не сейчас! Он ещё не готов.