60

Он стоял перед входом в Пантеон и равнодушно взирал на огромное скопление туристов, тщетно пытавшихся пробраться в здание, чтобы укрыться там от палящего солнца и невыносимой духоты. Однако туристы волновались напрасно. Небо все больше покрывалось мрачными свинцовыми тучами, а где-то на востоке уже раздавались приглушенные раскаты грома. Джино Фоссе смахнул с лица крупную каплю дождя, которая каким-то чудом уцелела в этой невообразимой жаре.

Сегодня был самый ответственный день в его жизни, о чем свидетельствовало его одеяние, специально припасенное для этого случая, – длинный, почти до пят, стихарь белого цвета, в котором он много лет назад впервые участвовал в мессе, это было на Сицилии. Длинный балахон был стянут на талии черным поясом и имел два больших кармана: в одном из них лежал CD-плейер с наушниками, а в другом – пистолет с полной обоймой патронов.

Его раздумья были прерваны какой-то красивой светловолосой туристкой, она спросила, как добраться до Колизея.

– Купи карту, – процедил он сквозь зубы, и она быстро удалилась, явно обескураженная, если не сказать напуганная, его недружелюбным ответом.

Он поднял голову. Мрачное небо нависло над городом плотной свинцовой крышей. Приближалась гроза, очень сильная гроза, и ждать ее осталось совсем недолго. Через некоторое время на улицы города обрушится проливной дождь, они превратятся в быстрые ручьи и все прохожие сломя голову побегут искать укрытия под навесами летних кафе и в прохладных залах баров и ресторанов. Дождь смоет осевшую на улицах пыль, но не смоет грязь, которая накопилась в душах жителей этого грешного города. Человек рожден в грехе и вынужден дожидаться того времени, когда сможет очиститься от него. Другого пути к спасению нет и быть не может.

Джино вынул из кармана плейер, надел наушники и погрузился в приятную мелодию Каннобала Эддерли "Милосердие, милосердие, милосердие", где партию фортепиано исполнял сам Джо Завинул. Эта музыка звучала для него как спиричуэлс, как мольба грешника о прощении.

Джино Фоссе направился к церкви, напевая вполголоса: "Да-да-дидл-дидл-дидл-ди". Когда он приблизился к церкви, небо стало совсем черным от грозовых туч. Он вошел в церковь и уселся на скамью в самом темном углу. Небо за окном становилось все темнее, слабо освещая ту дверь, в которую он намеревался войти через несколько минут.

61

Грета Риччи стояла среди толпы перед воротами Ватикана и пристально наблюдала за швейцарскими гвардейцами, облаченными в красивые голубые мундиры. Ее не покидало странное чувство, что всех этих зевак дурачат самым натуральным образом. Гвардейцы были скучными, а полицейские не выражали никаких иных чувств, кроме смертельной тоски и некоторого любопытства по отношению к красивым женщинам. Она никак не могла поверить, что с таким нетерпением ожидаемое событие может произойти именно здесь, в совершенно обыденной обстановке. Она была абсолютно уверена в том, что у Ватикана были совсем другие планы. Либо они используют для этой операции свою вертолетную площадку, либо выведут Денни через заднюю дверь и увезут в аэропорт. Кроме того, в Ватикане был собственный маленький железнодорожный вокзал, который находился позади собора Святого Петра.

Рядом с ней находился Тони – подросткового вида фотограф из Неаполя, его с самого начала прикрепили к ней для освещения этих событий. На самом деле Тони был уже довольно опытным специалистом, он успел прославиться весьма примечательными фоторепортажами благодаря огромному терпению и изнурительным ночным бдениям у ворот знаменитых людей. Правда, Грета Риччи все-таки не могла доверять ему так, как себе.

Тони при шести футов роста имел прекрасную фигуру. Его главная стратегия заключалась в том, чтобы выбрать самый удобный момент, а потом ринуться сквозь толпу к нужному человеку и сделать хороший снимок. Грета признавала за такой стратегией смысл, однако считала, что Тонн не способен отразить суть происходящего. Он, по ее мнению, был начисто лишен творческой жилки и не понимал, что объект съемки мало поймать, надо еще его "создать". А для этого недостаточно умения щелкать. Этот парень во всем полагался на дорогой "Никон" и наивно считал, что стоит только нажать на нужную кнопку в нужное время – и произойдет чудо в образе запоминающегося и полноценного снимка.

Зазвонил мобильный телефон. Грета посмотрела на двоих красочно разодетых охранников у ворот Ватикана, а потом перевела взгляд на Тони.

– Не спускай с них глаз, – приказала она парню, тыча в его грудь указательным пальцем. – Ты понял меня?

Тони кивнул и не стал спорить, так как напрочь был лишен чувства юмора.

– Риччи, – произнесла она в трубку, отходя в сторону от толпы. Услышав голос Ника, она ускорила шаг и даже прикрыла второе ухо, чтобы лучше слышать его.

– Ник? Ты где сейчас?

– Не имеет значения. А ты где?

– У главных ворот. – Грета оглянулась на Тони. – Мне сказали, что именно отсюда можно будет сделать хорошие снимки. Правда, я не очень-то верю в это.

– И правильно делаешь. – Ник кратко объяснил ей суть дела и посоветовал как можно скорее перебраться на другое место, но при этом не поднимать шума и не привлекать внимания коллег-репортеров. Он не хотел рисковать.

– Ник, неужели ты думаешь, я настолько глупая, что буду приглашать конкурентов на свой день рождения? – пошутила она, быстро записав в блокноте координаты нужного места.

Когда Ник дал отбой, Грета быстро направилась к толпе журналистов, схватила Тони за руку и потащила в сторону, не обращая внимания на его отчаянное сопротивление. Он выбрал удобное место в первом ряду и никак не хотел терять его.

– Заткнись! – прошипела она ему в ухо.

– В чем дело? – удивленно спросил он. – Что стряслось?

Грета пристально оглядела толпу репортеров. Это были весьма опытные журналисты. Они нутром чувствовали подвох и всегда безошибочно определяли малейшие перемены в настроениях коллег. Таких людей трудно обмануть.

– Я получила превосходную наводку, – прошептала Грета, когда они оказались у ватиканской стены. – Я знаю место, где мы сможем получить прекрасный снимок кардинала Денни.

– Где? – подозрительно спросил Тони.

Она знала, что фотографы и телеоператоры, заботясь о безопасности, предпочитают работать в кругу себе подобных. Поэтому у нее не было уверенности в том, что Тони не выболтает ценную информацию кому-нибудь из друзей.

– Не важно, – отмахнулась она. – Нужно срочно сматывать отсюда.

– Ты что, с ума сошла? – возмутился Тони. – Уехать и позволить этим кретинам сделать хорошие снимки? Ты что, хочешь, чтобы меня уволили?

– Я хочу сделать хороший репортаж, сопровождаемый столь же хорошими фотографиями, – отрезала она.

– В таком случае, – вспылил Тони, – поезжай одна и делай там все, что хочешь, а я останусь здесь. Если желаешь, чтобы я поехал с тобой, срочно звони моему начальству и получи соответствующее разрешение.

– Идиот, – процедила она сквозь зубы. – Дай мне свои фотоаппарат.

– Нет, – запротестовал Тони, – я отвечаю за него, это собственность компании.

Грета уставилась на него потемневшими от злости глазами:

– Отдай фотоаппарат, черт побери! Когда они поймут, как их одурачили, ты будешь единственным, кто не только сохранит свою работу, но и получит хорошие деньги.

Тони задумался над ее словами. Он начал понимать, что может "пролететь" со снимками, а Грета могла подстраховать его.

– Ладно, – неохотно согласился он и протянул ей компактную фотокамеру. – Она для дураков, поэтому ты легко справишься с ней.

– Идиот!

Грета быстро направилась к площади Рисорджименто, ища глазами такси. Проходя мимо автобусной остановки, она обратила внимание на длинный фургон защитного цвета, утыканный лесом антенн. Странно, что она не заметила его раньше.

62

У задних ворот Ватикана стоял черный "мерседес" с затемненными стеклами. Майкл Денни наклонился и заглянул в салон. На переднем сиденье разместились два крепких человека в черных костюмах и солнцезащитных очках.

– Брендам, мне нужно дать им на чай? – ехидно спросил он у ирландца.

Ханрахан вместо ответа подошел к багажнику и опустил на землю небольшую дорожную сумку с личными вещами Денни. Затем он огляделся и облегченно вздохнул. Улица была совершенно безлюдной.

– Я сам могу уложить свои вещи, – сказал Денни, заметив, что Ханрахан открывает багажник "мерседеса".

– Как будет угодно, – буркнул ирландец.

Они оба посмотрели на сумку, в которой могли поместиться только самые необходимые в дороге вещи.

– Счастливого пути, Майкл, – тихо произнес Ханрахан. – Позвони, как только устроишься на новом месте.

– Разумеется. – Денни протянул ему руку.

Ирландец неуверенно посмотрел на нее.

– Да ладно, Брендан, – рассмеялся Денни, – я не прокаженный. К тому же ты получил от меня все, чего добивался, разве не так? Давай не будем устраивать здесь скандал и выяснять отношения.

Ханрахан пожал его руку и понурился.

– Позвони.

– Непременно. – Денни взмахнул рукой на прощание и стал усаживаться на заднее сиденье "мерседеса", прихватив сумку. – Если только не исчезну где-нибудь по пути.

63

Ник Коста оставил машину на улице и, не обращая внимания на проливной дождь, бросился искать Сару, прекрасно понимая, что она попытается спрятаться от него. Он понятия не имел, с какой целью Майкл Денни решил посетить эту церковь, но был абсолютно уверен, что его дочь захочет встретиться с отцом именно здесь. Информация Терезы Лупо наконец-то прочистила ему мозги и помогла уяснить некоторые вещи. Только сейчас он осознал логику поступков Сары и пришел к выводу, что она намерена вместе с отцом покинуть Рим. Беда заключалась в том, что Сара не имела ни малейшего представления о том, какую судьбу уготовил для ее отца инспектор Фальконе.

Узкая улочка позади Пантеона была заполнена людьми, пытавшимися найти хоть какое-то укрытие от дождя. Ник с трудом пробирался сквозь толпу и молил Бога, чтобы Сара не спряталась от него в каком-нибудь укромном уголке церкви. Там найти ее будет практически невозможно.

Он увидел ее в узком темном переулке, что в минуте ходьбы от церкви. Ее голова была покрыта шарфом, а высоко поднятый воротник плаща почти полностью заслонял лицо. Сара быстро подошла к церкви, но внутрь не вошла, а осталась на крыльце, откуда могла видеть всех, кто приближался к ней.

Ник взбежал по ступенькам и схватил ее за руку, словно опасаясь, что она бросится от него наутек.

– Сара, – тихо сказал он, обнимая ее за плечи, – мне все известно.

– Что "известно"? – спросила она, совершенно не удивившись его появлению. Правда, при этом она все-таки попробовала освободиться от его цепких рук.

– Сара, я все понимаю и не вижу никакой необходимости притворяться.

Она отпрянула от него и прижалась спиной к сырой и грязной стене.

– Не надо, Ник, я ничего не хочу слышать.

Он пристально посмотрел на нее, не зная, с чего начать. Осталось так мало времени, а ему нужно было так много сказать ей.

– В нашей лаборатории долго изучали вещественные доказательства и пришли к выводу, что Денни твой отец, а не любовник, как предполагалось ранее. – Ник сделал многозначительную паузу, следя за ее реакцией. – А Джино Фоссе – твой брат. Ты знаешь об этом?

Сара устало застонала:

– Ну когда ты перестанешь терзать меня, Ник?

– Сара, ради всего святого, погибло много людей, – взмолился он. – Дело еще не закрыто, как ты не понимаешь этого! Скажи откровенно, ты знаешь, что Джино – твой брат?

– Да. – Она глубоко вздохнула и опустила голову. – Майкл... мой отец сообщил мне об этом несколько недель назад. Он сказал, что сделал это ради моего же блага, но предупредил, чтобы я ни в коем случае не говорила об этом Джино. Он по-прежнему уверен, что брат... может не совладать с собой и натворить еще больше бед. А о том, что я его дочь, он рассказал мне еще в прошлом году. До этого момента я думала, что он был знаком с моими родителями и является моим опекуном. – Сара отвернулась к стене, с трудом удерживая набежавшие слезы. – Ты не представляешь, как я обрадовалась, когда он сказал мне об этом. Оказалось, что у меня есть на свете родная душа, родной и близкий мне человек.

– Год назад, – задумчиво повторил Ник. – Именно в это время он начал осознавать грозящую опасность и стал подумывать о том, как поскорее выбраться отсюда.

Сара воззрилась на него потемневшими зелеными глазами, и Ник никак не мог понять, что они выражают: любовь, жалость или ненависть? Или всего понемногу?

– Ник, – прошептала она, – ты хочешь убедить себя в том, что все понимаешь, на самом деле это не так. Держись от меня подальше.

– Нет! – решительно отказался он. – Дело не только во мне. Есть еще люди, которые хорошо понимают суть происходящих событий. Узнав о прошлом Джино, они стали использовать его в качестве орудия.

– Какого еще орудия? – не поняла Сара. – Джино такой... какой есть.

– Возможно, но его спровоцировали на убийства, – пояснил Ник. – И очень скоро я докажу это.

Сара недоуменно покачала головой:

– О чем ты говоришь?

– Они давно стремились к этому, – продолжал размышлять Ник, оставив без внимания ее вопрос. – Все началось с того, что они решили погубить твоего отца. И Джино стал игрушкой в их руках. С его помощью они надеялись выжить его из Ватикана. Я знаю, что он делал для Денни. Он выполнял все его поручения, возил тебя ко всяким мерзавцам и фотографировал для того, чтобы потом шантажировать их. А Денни использовал эти снимки, чтобы получить долгожданную свободу. Он не предполагал, что за ним пристально следили все это время. Слежку осуществлял тот самый человек, что сообщил Джино о том, кто ты есть на самом деле. Именно это послужило толчком для всех его безумных поступков. Он осознал, что вытворяет Денни с его родной сестрой. Мы догадались об этом совсем недавно.

Ник попробовал понять, о чем она думает в данный момент, но так и не сумел.

– Кто сказал ему о нашем родстве? – спросила Сара. – И зачем?

– Бывшие друзья Денни. Мошенники. Не исключаю, что к их числу относятся и некоторые высокопоставленные чиновники Ватикана. Зачем они это сделали? Да затем только, что кардинал мог запросто засадить их в тюрьму. Кроме того, он надул их на довольно большую сумму денег. Они хотели чувствовать себя в полной безопасности и поэтому решили убрать его любой ценой. Может быть, они потребовали от него вернуть деньги, а он отказался.

– Ник, – в отчаянии воскликнула Сара, – не надо усложнять! Не надо делать вещи хуже, чем они есть на самом деле. Он уезжает из Италии, и об этом сообщили все газеты. Эти люди позволили ему вернуться в Америку. Там он будет в полной безопасности и не сможет никому навредить. – Она тяжело вздохнула. – Он будет далеко от них и даже от меня. Я просто хотела попрощаться с ним, вот и все. Он сам попросил меня об этом, и я не могла отказать ему.

Сара посмотрела на Ника так, как не смотрела уже давно, с момента их первой встречи, когда в ее глазах было слишком много подозрений и сомнений. Словом, она посмотрела на него так, как будто видела в нем только полицейского, и ничего больше.

– Надеюсь, ты сам знаешь об этом, – добавила она через секунду.

Ник взял ее за руки, он не знал, что сказать в ответ. Он очень хотел верить ей, но не находил в себе достаточно сил.

– Знаешь, что я сделала для него? – неожиданно спросила она.

– Да.

– Он мой отец, Ник, и я очень хотела помочь ему. На самом деле все это делала не я, а он.

– Знаю, – тихо ответил он. – Я знал об этом с самого начала, но просто не мог объяснить себе твои поступки.

Сара отвернулась, чтобы не смотреть ему в глаза. Ее лицо покраснело от смущения.

– Как ты думаешь, я могла отказать ему? А что ты сделал бы ради спасения своего отца?

Ник промолчал, и она правильно поняла его.

– Конечно, ты можешь сказать, что Марко ни за что на свете не попросил бы тебя о такой услуге или просто-напросто не позволил бы этому случиться. И будешь прав. Но дело в том, что большинство окружающих нас людей даже не пытаются быть такими порядочными, как ты и твой отец.

Ник нежно погладил ее по щеке:

– Ладно, что было, то было, забудем. Сейчас меня гораздо больше волнует будущее, а не прошлое.

– Я должна видеть его, – упрямо повторила она. – Уйди, Ник, ты не должен мешать мне.

– Если я уйду, он погибнет. – Ник посмотрел ей прямо в глаза. – Сара, дело не только в тебе. Джино убил моего напарника, а я такое не прощаю.

Она посмотрела на улицу. Дождь заметно усилился. Прохожие заметались и начали быстро исчезать за дверями кафе и ресторанов.

– Ник, оставь меня с ним хотя бы на минутку, а потом...

– Нет, Сара, не могу, – прервал ее Ник. – Это слишком опасно.

– А что, сейчас не опасно? – недовольно возразила она. – В этой церкви он впервые встретился с моей матерью. Нашей матерью, – добавила она и выжидающе посмотрела на него. – Ты просто не можешь понять, что это место означает для нас всех. А к тебе это не имеет абсолютно никакого отношения.

Ник недовольно поморщился и отвернулся в сторону.

– Может, ты ревнуешь его ко мне? – высказала она догадку. – Злишься на то, что, несмотря на эти передряги, мы все равно остаемся близкими людьми?

Ее слова попали в точку.

– Может быть, – буркнул Ник. – Я просто не могу понять, как он мог так обойтись с тобой.

– Он старый человек, и ему оказалось не по силам самостоятельно справиться с навалившимися проблемами. Вот он и попросил у меня помощи. Ведь он умирал за ватиканскими стенами. Ты просто не видел этого.

– Значит, все дело в помощи? – с горечью спросил Ник. – Он в течение многих лет знать тебя не хотел и рассказал тебе всю правду только тогда, когда ему стало выгодно. И ты продолжаешь настаивать, что это проявление отцовской любви?

– Нет, это проявление отчаяния, – тихо молвила она. – Иногда любовь вырастает из отчаяния и безысходности. И он далеко не единственный, кто испытывал подобные чувства. Я тоже страдала от одиночества. Я была одинокой всю свою жизнь. Я уже говорила тебе, Ник, что мы не идеальные люди и никогда не будем такими. У меня не было семьи, как, например, у тебя, поэтому, когда он рассказал мне всю правду, рассказал о моей матери и о том, какой ужасный выбор им пришлось сделать, я решила всем пожертвовать ради него. Абсолютно всем. – Она посмотрела ему в глаза. – Ты думаешь, мне легко было спать со всеми этими кретинами, прекрасно зная, что за мной наблюдают, что меня фотографируют и используют в качестве компромата?

– Зачем же ты все это делала? – с откровенным неодобрением спросил он.

– Ты никогда не поймешь меня, Ник, – горестно вздохнула Сара. – Мы с тобой совершенно разные люди. Мой отец – испуганный и очень уязвимый человек. Конечно, он обманывал людей, обманывал меня, и я не находила этому сколько-нибудь вразумительных оправданий, но я не могла бросить его на произвол судьбы и сделать вид, что не имею к нему ни малейшего отношения. Оставалось только надеяться, что наступит день, когда он обретет долгожданную свободу. И я сделала для этого все возможное. Мне удалось восстановить в душе чувства, которых я не знала с детских лет. И если бы мне снова пришлось делать выбор, я поступила бы точно так же. Что такое одна ночь с незнакомцем по сравнению со спасением родного отца?

– Да, в этом ты, безусловно, права, – согласился Ник. – Я действительно не понимаю этого.

– Не мешай мне, Ник! – взмолилась Сара. – Ты так же напуган этим жестоким миром, как и я, и это единственное, что объединяет нас.

Ник не стал спорить с ней, он даже думать не хотел об этом.

– Я хочу знать, что он в полной безопасности, – продолжала Сара. – И Джино тоже, несмотря на все, что он совершил. Он не заслужил такой судьбы. – Она посмотрела на улицу. – Ты думаешь, именно в церкви они... – Она не смогла закончить фразу.

Ник тоже посмотрел на запитую дождем улицу, пытаясь увидеть хоть одно знакомое лицо, но безрезультатно. Не исключено, что полицейские уже здесь и скрываются в кафе или ресторане.

– Фальконе согласился доставить его сюда, хотя при данных обстоятельствах это полное безумие. Фальконе ничего не делает просто так, без каких-то соображений.

– А что ты собираешься делать? – поинтересовалась она.

– Не знаю, – тихо сказал Ник. – Буду действовать по обстановке.

Он понимал, что это будет чрезвычайно трудно. Он был один, и к тому же у него не было уверенности в том, что его звонки сработают надлежащим образом. Кроме того, его могут перехватить где-нибудь по дороге.

– Не знаю, – повторил он. – Это могут быть люди Фальконе, бывшие друзья Денни, ставшие его злейшими врагами, или какие-нибудь бандиты... – Ник замолчан и посмотрел на Сару, стараясь понять, о чем она сейчас думает. – Я говорил с некоторыми людьми, которым полностью доверяю. Отец тоже поговорил со своими людьми. Конечно, я не могу гарантировать, что все произойдет так, как мы запланировали, но в любом случае я не могу остаться в стороне от этого дела. Из-за происков этих людей погиб мой друг и напарник Лука Росси. Если они не понесут наказания за убийство твоего отца, то не понесут наказания и за остальные преступления. – Ник был полон решимости довести начатое дело до конца, но очень опасался за жизнь Сары. – Тебе не надо находиться здесь.

– У меня нет выбора, – тихо ответила она.

Все случилось так быстро, что Ник не успел опомниться. Сара повернулась к нему, обхватила его лицо ладонями и крепко поцеловала в губы. Этот неожиданный поцелуй пробудил в нем сладкие воспоминания о той ночи, которую они провели вместе.

– Я давно хотела сказать, – едва слышно произнесла она, – я презираю себя за малодушие и трусость. Ты не должен ненавидеть меня за это. Пожалуйста...

Она посмотрела на него с такой нежностью и любовью, что Ник утратил чувство реальности.

– Ник, если все пройдет нормально, если мне не будет угрожать опасность, позволь мне повидаться с отцом. Только одну минутку. Наедине. Ты должен предоставить мне такую возможность. Ты должен поверить мне, Ник.

Его пальцы погрузились в ее мягкие шелковистые волосы.

– Сара, ты должна знать: я не могу возненавидеть тебя.

– Он мой отец, Ник. У меня никого нет на всем белом свете, кроме него. – Она снова прильнула к его губам, полностью парализовав его волю.

Ему хотелось держать ее в объятиях до тех пор, пока весь мир не станет пригодным для их существования, хотелось оградить ее от всех напастей, защитить от всех бед.

– У тебя есть я, – прошептал он ей на ухо.

Ник не мог оторваться от нее. Голова пошла кругом, и он на мгновение отключился от внешнего мира, наслаждаясь ее волшебной красотой.

64

Церковь находилась на узкой средневековой улочке. Несколько лет назад городские власти вымостили ее камнем, после чего она превратилась в темный коридор, образованный домами эпохи Возрождения.

Когда полицейская машина без опознавательных знаков пересекла Тибр и въехала на оживленный проспект Виктора Эммануила, сопровождавшие Майкла Денни люди стали спорить о том, где припарковать машину. А Майкл на заднем сиденье, закрыв глаза, думал о своем. Вдруг он встрепенулся и попробовал определить, в каком районе города находится в данный момент. Стены Ватикана уже давно скрылись из виду, улица была запружена автомобилями. В какой-то момент ему показалось, что в салоне проехавшего мимо "фиата" промелькнула серебристая бородка Фальконе.

Он прислушался к спору сопровождающих и понял, что они не скоро придут к согласию.

– Остановитесь где-нибудь неподалеку от церкви, – предложил он. – Я не пробуду там долго, а полицейские обычно не покупают парковочный талон.

Люди в черных костюмах и черных очках переглянулись, а потом один из них повернулся к Денни:

– А вы не передумали? А то мы можем сразу отвезти вас в аэропорт, и дело с концом.

Водитель тихо выругался и что-то злобно прошипел. Высоко над рекой раздался раскат грома, и все в машине мгновенно притихли.

– Не передумал, – твердо ответил Денни. – Я хорошо знаю этот район, так как проработал в этой церкви много лет. Кроме того, у меня есть договоренность с вашим начальством. Вы же не хотите, парни, чтобы у вас были неприятности?

На этом спор закончился. Как только они миновали Ораторио дей Филиппини, по крыше машины застучали капли дождя. Дорога покрылась пузырьками воды, а по обочинам потекли ручейки. Город стал напоминать гигантский фонтан, сооруженный пьяным Бернини. Когда совсем стемнело, водитель включил фары, чтобы не пропустить поворот. Денни, хлопая его по плечу, принялся подсказывать ему дорогу. Наконец черный "мерседес" подъехал к церкви.