58

За час до полудня погода стала быстро меняться. На небе появились темные курчавые облака. Атмосферное давление поднялось настолько, что у Терезы Лупо заболела голова. Всматриваясь в напряженные лица снующих взад и вперед прохожих, она поняла, что далеко не единственная страдает от удушливой жары и высокого атмосферного давления. В толпе туристов перед черным ходом в здание Ватикана она без труда обнаружила небольшую группу подчеркнуто просто одетых людей, которые должны были прикрывать операцию по эвакуации кардинала Майкла Денни. Ровно в полдень машина с двумя переодетыми в гражданское полицейскими должна подъехать к черному ходу, что неподалеку от входа в библиотеку, забрать Денни и сразу же отравиться в аэропорт. А чтобы на этом месте не оказалась толпа репортеров, полиция специально распустила слух, будто кардинал вот-вот появится на виа ди Порта-Анджелика. Именно там и изнывала от невыносимой жары большая толпа газетчиков, фотографов и телеоператоров.

Тереза Лупо увидела их в тот момент, когда ее машина вплотную подъехала к длинному автомобилю Фальконе, выкрашенному в защитный цвет и утыканному длинными антеннами специальной связи. Машина была припаркована как раз на краю большой площади Рисорджименто, непосредственно около автобусной остановки. Тереза догадалась, что Фальконе не случайно выбрал это место. Тут он мог быстро вскочить в автомобиль и последовать за кардиналом Денни вплоть до небольшого частного самолета, ожидающего его в аэропорту Чампино. А по пути в аэропорт из какого-нибудь потаенного места должен выскочить Джино Фоссе и сделать то, что должен.

Ей стало интересно, где именно они выпустят этого сумасшедшего. Разумеется, не перед парадным входом в Ватикан. Если Денни умрет на ступеньках дворца, да еще на глазах огромной толпы, то государству и римской полиции не отмыться от позора до конца дней своих. Впрочем, и территория аэропорта – отнюдь не самое удачное место для покушения. Они просто не смогут убрать человека с чемоданом в руке в длинном коридоре терминала или в переполненном зале ожидания. Тем более такого известного, как Майкл Денни, ведь кардинал неоднократно встречался с президентами и обедал с министрами.

– Что вы тут делаете, черт возьми? – удивленно спросил Фальконе, оторвавшись от радиооператоров, сгрудившихся перед аппаратурой в салоне фургона. – У нас тут нет пока трупов. И вообще здесь нет и не может быть ваших клиентов.

Тереза помахала перед его носом папкой с документами:

– У меня имеются результаты анализов ДНК. Мне кажется, вам будет интересно ознакомиться с ними.

Фальконе снова посмотрел на мерцающий экран компьютера, на котором была изображена подробная карта города. Маршрут следования Денни был выделен красным цветом.

– Мы знаем все, что нам нужно, – проворчал инспектор.

– Сомневаюсь, – ухмыльнулась Тереза.

Фальконе повернулся к ней и уставился немигающим взглядом.

– У вас есть для меня какая-то важная информация?

– Я простая служащая и лишь передаю нужную информацию нужным людям. – Она протянула ему папку.

Фальконе посмотрел на папку, но даже не притронулся к ней.

– Ну и что там такое?

– Анализы утверждают, что Джино Фоссе является сыном Майкла Денни, – медленно начала Тереза. – Но это еще не все. Мы выяснили, что Сара Фарнезе не могла быть любовницей кардинала. Она его дочь. Из этого следует, что Сара и Джино – кровные родственники.

– Не может быть! – непроизвольно вырвалось у Фальконе.

– Может. Молекулы ДНК никогда не врут. В квартире Джино было обнаружено нижнее белье с пятнами менструальной крови. Оно принадлежит Саре Фарнезе. Мы сравнили найденные вещи с теми, которые изображены на фотографии. Так что ошибки здесь быть не могло.

Смуглое лицо Фальконе перекосилось от изумления.

– Вы уверены в этом?

– Почитайте отчет о результатах анализа и сравните даты рождения в сертификатах. Никаких других толкований нет и быть не может.

– Господи! – простонал Фальконе, явно удрученный новостью. – В этом деле все покрыто мраком. Ханрахан должен был сообщить мне об этом, и тогда мы могли бы легко устранить все недоразумения.

Фальконе замолчал, направив безжизненный взгляд куда-то вдаль. По выражению лица инспектора Тереза поняла, что он шокирован сообщением и лихорадочно соображает, как выйти из затруднительного положения.

– Неужели это меняет дело? – поинтересовалась она.

– Нет, не меняет. – Фальконе равнодушно пожал плечами. – Просто этот негодяй Денни оказался большим мерзавцем, чем мы думали, вот и все. Только самый отъявленный подонок может заставить заниматься проституцией свою родную дочь. Я представить не могу, с какой рожей он посылал Сару Фарнезе в постель отвратительного извращенца Валены.

– А я не могу представить, какой нужно быть женщиной, чтобы согласиться на это, – возразила Тереза.

– Да, – согласился Фальконе, – та еще семейка! Они тут такого натворили, что в голове не укладывается.

– А еще я не могу понять поведение Джино Фоссе. Как можно возить родную сестру на тайные свидания, фотографировать ее в самом неприглядном виде, а потом еще шантажировать этими снимками? Кто дал ему такое поручение? Кто спровоцировал его на такие гнусные действия?

Вместо ответа она увидела опустошенные глаза Фальконе и пришла к выводу, что он тоже ничего не знал о сути происходящего. Фактически его одурачили точно так же, как и всех остальных.

– Понятия не имею, – буркнул Фальконе и в отчаянии махнул рукой. – Мне вообще теперь на все наплевать. Это не имеет к делу абсолютно никакого отношения.

– Не имеет отношения? – с нескрываемым раздражением переспросила Тереза. – Ведь этот человек, кто бы он ни был, является таким же подонком, как и Фоссе.

– Не отклоняйтесь от результатов судебно-медицинской экспертизы. О чем там идет речь?

– О похотливости и разврате.

– Вот именно, а это уже мое дело, а не ваше, – решительно подытожил Фальконе. – Что же касается фактов... – Он взял у нее папку и помахал перед ней. – Ни единое слово не должно попасть в средства массовой информации. Никаких утечек из полицейского департамента. Я не хочу больше трупов и не желаю видеть своих сотрудников в качестве объекта насмешек. Вам это понятно? Пусть до поры до времени все думают, что Сара Фарнезе была любовницей кардинала Денни.

– Но это же неправда! – возмутилась Тереза. – Это оскорбительно для Сары и вообще делает ее каким-то чудовищем.

– Вот и хорошо! – воскликнул Фальконе. – Она действительно спала со всеми этими негодяями, чтобы спасти отца. Вы что, считаете, будто это оправдывает ее аморальное поведение, делает его более благородным? Как бы не так...

Фальконе открыл папку, вынул верхние два листа и разорвал на мелкие кусочки. После этого он подошел к окошку фургона и вышвырнул мусор наружу.

Тереза сложила на груди руки и укоризненно покачана головой:

– Боже мой, какая сцена! Не скрою, это произвело на меня нужное впечатление.

– Довольно! – рявкнул Фальконе. – Я ничего не хочу слышать об этой экспертизе и не хочу видеть вас здесь.

– А я хочу остаться, – неожиданно заупрямилась Тереза. – Хочу понаблюдать за операцией. И это не личная просьба, а официальное требование.

– Запрещаю. Эй вы, – обратился он к одному из полицейских в гражданской одежде, – проводите Бешеную Терезу и проследите, чтобы она покинула площадь.

Тереза была меньше ростом, но при этом превосходила инспектора по комплекции. Она сделала шаг вперед, наклонилась и ткнула ему пальцем в грудь. Фальконе ошарашенно отпрянул.

– Никогда не наезжай на патологоанатома, – прошипела она ему в лицо. – Знаешь почему?

Фальконе растерянно помотал головой.

– Потому что с твоей работой, Фальконе, с твоим характером, твоим хамством и твоими друзьями ть? можешь в один не очень прекрасный день оказаться у меня на рабочем столе. А уж там, – она провела пальцем по его щеке, имитируя разрез скальпелем, – я с тобой позабавлюсь, можешь не сомневаться.

На загорелом лице Фальконе выступили белые пятна.

– Вон! – рявкнул он во весь голос.

Она зашагала прочь, бросив быстрый взгляд на одетого в униформу полицейского, который показался ей знакомым. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: за долгие годы работы в полицейском департаменте она перевидала чуть ли не всех городских стражей порядка. Она предложила ему сигарету, но он отказался. Он был одним из многих людей, которые рутинно выполняют свои обязанности и не несут никакой ответственности за то, что происходит вокруг. Таких легко убедить, что главное для них – начистить ботинки до блеска.

– Это вы будете сопровождать машину до аэропорта? – как бы между прочим спросила Тереза.

– Так точно, – ответил полицейский. – От начала и до конца.

– Простите, – не поняла Тереза, – от какого начала?

– Вы разве не слышали? – оживился парень. – Кардинал изъявил желание прокатиться на прощание по городу. Это что-то вроде сентиментального путешествия, после чего мы отвезем его прямо к самолету.

– Сентиментальное путешествие... – задумчиво повторила Тереза и, задав полицейскому еще несколько ничего не значащих вопросов, медленно направилась к реке.

Миновав величественное здание замка Сант-Анджело, она вынула мобильный телефон и стала лихорадочно набирать номер, с опаской поглядывая на потемневшее небо, готовое в любую минуту обрушить на землю грозовой дождь.

59

Майкл Денни упаковал вещи в небольшую, но довольно дорогую дорожную сумку, покрытую красочными наклейками итальянской авиакомпании. На дно сумки он положил три рубашки, три пары брюк и два пиджака, а поверх них – пакет с нижним бельем. Затем он проверил наличные деньги, которые ему позволил снять со счетов финансовый отдел Ватикана: 50 тысяч американских долларов, 30 тысяч фунтов стерлингов и 5 тысяч евро. Деньги были очень кстати, и ему оставалось лишь удивляться, как быстро он их получил после того, как стал вести себя правильно. Денни пользовался репутацией весьма обеспеченного человека, но в последние годы ему не давали возможности снимать деньги со своих банковских счетов. Добрая половина его состояния представляла собой семейное наследство из Новой Англии, а остальные деньги поступали на его счета из самых разнообразных источников. Это были гонорары, дивиденды, комиссионные сборы, подношения и т.д. Причем все это не было секретом для тех, кто следил за финансовыми потоками Ватикана. Как только он намекнул на возможные проблемы в том случае, если ему не позволят забрать деньги (вдруг левые заинтересуются тайными счетами и закрытыми фондами Ватикана?), ему тут же разрешили снять всю наличность. Он потребовал, чтобы 12 миллионов долларов США, хранившиеся в нескольких европейских банках, были переведены за океан в самое ближайшее время. Однако прежде всего ему нужны были наличные деньги, а не какая-то мифическая сумма на банковских счетах. К счастью, он их получил.

Кроме того, в сумке лежали два паспорта: ватиканский, который, по словам церковных чиновников, у него конфискуют в Бостоне, и американский. Второй паспорт был старый, на вклеенной фотографии он выглядел значительно моложе, чем сейчас. Но это было не важно. Главное, что документ осенял до боли знакомый серебристый орел. Конечно, с формальной точки зрения этот паспорт был просрочен, но совсем недавно он навел справки и получил заверения, что при данных условиях им можно воспользоваться. А это значит, что не придется унижаться перед чиновниками американского консульства и доказывать свое право на проживание на территории США, как будто он какой-нибудь нелегальный иммигрант.

Конечно, ему понадобится определенное время, чтобы снова почувствовать себя настоящим американцем и окунуться в заметно изменившуюся за последние десятилетия действительность, но с большими деньгами и американским паспортом это будет не так уж и трудно.

Он оглядел небольшую комнату, пытаясь навсегда запечатлеть ее в памяти. Воспоминания позволят ему преодолеть чувство отчужденности и найти свое место в новой жизни. А в качестве подспорья ему будет служить тот факт, что все унижения остались позади.

Денни посмотрел на часы. Он должен спуститься во двор через тридцать пять минут. Он пересечет большой сад и подойдет к калитке, за которой его будет ждать полицейская машина. Дай Бог, чтобы все обещания насчет его личной безопасности оказались не пустыми словами. Денни почему-то верил этим людям и надеялся на благоприятный исход дела. Было бы непростительной глупостью устраивать скандал на территории Ватикана. Скорее всего реальная опасность кроется где-то вне этих высоких каменных стен.

Денни посмотрел на репродукцию с картины Караваджо. Это была одна из немногих вещей, которую он очень хотел сохранить у себя. В противном случае это была бы невосполнимая потеря. Тем более что содержание полотна символизировало его собственную жизнь – безумец занес меч над головой беспомощного старца, готового умереть во имя святой идеи. А на заднем плане выделяется обезображенное состраданием лицо художника.

Он всегда смотрел на эту картину с точки зрения постороннего наблюдателя, который, конечно, сочувствует мученику, но не задумывается над ответственностью за преступление. Ему казалось, что убийца и мученик являются жертвами какого-то страшного порока, сущность которого простому смертному определить не дано. Лично он не хотел быть ни праведником, ни злодеем. Святой Матфей добровольно избрал свой путь, а его убийца? Был ли он свободен в своих действиях?

Майкл Денни вспомнил разговор с красивой юной монахиней, состоявшийся более тридцати лет назад. Она возмущалась непомерной жестокостью убийцы и все спрашивала, как он посмел совершить такое чудовищное преступление. А Майкл вдруг задал ей вопрос, который зародился у него без всяких дурных мыслей: "Как мог Матфей достичь святости без этого убийцы?" И действительно, разве убийца не заслуживает толику славы за то, что обеспечил Матфею мученическую смерть и апостольское служение? Разве не является мучитель таким же проводником воли Господа Бога, как и мученик? И разве страдальческое выражение на лице Караваджо не свидетельствует о том, что он понял эту страшную истину и ужаснулся своему открытию? Как сказал этот молодой полицейский...

Это был жестокий мир, в котором живое существо в любой момент могло лишиться жизни. Он неожиданно вспомнил момент, с которого начался новый отсчет времени в его жизни, причем не только личной, но и в публичной. Именно тогда молодой Майкл Денни оказался во власти находящегося за высокими стенами Ватикана мира, и это был первый шаг на долгом пути к грехопадению и увлечению мирскими соблазнами.

А сейчас он прекрасно понимал, что никогда не сможет вернуться к прежнему состоянию. Вот поэтому ему так хотелось бросить последний взгляд на город и еще раз окунуться в дорогие сердцу воспоминания.

Звонок заставил Денни подпрыгнуть на месте от неожиданности. Кардинал торопливо подошел к двери, посмотрел в глазок и увидел Ханрахана.

– Пришел попрощаться? – вместо приветствия сказал Денни, неохотно впуская ирландца в квартиру.

– Можно и так сказать, – согласился Ханрахан. – Честно говоря, я хотел убедиться, что ты готов покинуть свое убежище.

Денни кивнул на стену:

– Как только я устроюсь, Брендан, сразу же позвоню тебе насчет этих картин. Они принадлежат мне, и я хочу, чтобы ты выслал их мне. Разумеется, все расходы я возьму на себя, а ты позаботься о том, чтобы они были в целости и сохранности.

Ханрахан снисходительно хмыкнул:

– Думаешь, они стоят того?

– Не сомневаюсь в этом.

– Это же твоя церковь, Майкл. Ты уверен, что поступаешь правильно?

– Да, это была первая церковь в Риме, в которой я начал работать, – тихо сказал Денни. – Я не сказал это молодому полицейскому, но это истинная правда. Это место пробуждает во мне массу приятных воспоминаний.

– И поэтому ты хочешь, чтобы мы оставили тебя там на несколько минут по пути в аэропорт?

Денни взглянул на серое лицо Ханрахана и подумал, что сейчас самое главное – не проявить малодушия перед этим человеком.

– Брендан, надеюсь, ты понимаешь, что мой отъезд никоим образом не должен походить на паническое бегство.

– Да, конечно, – ухмыльнулся ирландец. – Но я не понимаю, зачем нужен весь этот спектакль?

– Ради меня самого, – ответил Денни с таким блеском в глазах, которого Ханрахан не видел у него уже много лет.

– Полагаю, все дело в женщине, – догадался ирландец – Той самой сестре Аннетт, монахине из Парижа, за которой ты так долго ухаживал. Майкл, я читал твое досье и прекрасно знаю твое прошлое. Неужели это все из-за нее?