Последний странник

Мать Вики попросила защиты у церковной общины. Каждый вечер к ним приходили один или двое знакомых и ночевали прямо в гостиной. Днем их сменяли двое других прихожан, которые проводили в доме целый день. Последователи Исаака Т. Джонса не верили в насилие, но считали себя защитниками истинной веры, вооруженными словом Пророка. Если бы на дом попытались напасть, они пели бы церковные гимны и ложились под колеса автомобилей.

Целую неделю Вики только и делала, что смотрела телевизор. В конце концов он ей ужасно надоел. Если вдуматься, то почти все телешоу по сути своей оказывались глупыми и совершенно лживыми. Выключив телевизор, Вики попросила у его преподобия Морганфилда пару гантелей и занималась с ними в гараже, пока не разболелись все мышцы. По вечерам Вики долго не ложилась спать, разыскивая в интернете секретные сайты, созданные в Польше, Южной Корее и Испании. Они рассказывали о Странниках и Системе, и большинство из них сходилось во мнении, что Странники полностью исчезли, уничтоженные наемниками Табулы.

В детстве Вики очень любила воскресные службы и всегда ждала их с огромным нетерпением. Когда воскресенье наконец наступало, она вставала очень рано, тщательно укладывала волосы и надевала особое белое платье. Теперь каждый день недели напоминал те воскресные дни.

Вики лежала в постели, хотя было уже позднее утро. В. комнату заглянула Джозетта:

– Вики, собирайся. За нами уже выслали машину.

– Я не хочу идти.

– Не надо бояться, дорогая. Люди не дадут тебя в обиду.

– Я не боюсь Табулу. Я за друзей волнуюсь.

Джозетта поджала губы, и Вики поняла, о чем она подумала. «Никакие они тебе не друзья». Вики встала с постели и начала одеваться. Ее мать стояла рядом с кроватью.

– Исаак Джонс однажды сказал одному из своих братьев…

– Мама, не надо мне цитировать Пророка. Он много чего говорил, и его слова не всегда сходятся. Самое главное, во что верил Исаак Джонс, – это свобода, сострадание и надежда. Нельзя просто повторять его слова и считать, что ты во всем прав. Людям надо менять свою жизнь.

Час спустя Вики рядом с матерью сидела в церкви. Здесь все было по-старому. Заученные с детства песнопения. Шаткие скамьи. Лица людей, которые окружали Вики. Однако она все равно чувствовала себя здесь лишней. Все прихожане знали, что Виктори-Фром-Син Фрейзер связалась с Холлисом Уилсоном и злой женщиной-Арлекином по имени Майя. Люди то и дело смотрели на Вики, даже не пытаясь скрыть страх.

В конце службы началась публичная исповедь. В церкви Исаака Джонса исповедь отличалась от тех, что проводили в других конфессиях, и напоминала своеобразную смесь из службы баптистов и квакеров. Тем утром церемония проходила как обычно. Сначала его преподобие Морганфилд произнес проповедь о манне небесной, о том, что не хлебом единым жив человек, и о том, как богат истинный верующий. Потом трио музыкантов заиграло ритмичный госпел, и прихожане запели «Призови свою веру» – старый церковный гимн. Все люди пели стоя и в конце каждого припева говорили о том, что беспокоит их больше всего.

Почти все упомянули Вики Фрейзер. Они волновались за нее. Они боялись. Они знали, что Господь ее защитит. Вики смотрела прямо перец собой, стараясь скрыть смущение. Они говорили так, будто считали Виктори Фрейзер виновной в том, что долг не оплачен. Зазвучал очередной припев. Потом снова исповедь. Потом хор. Опять исповедь. Вики хотелось развернуться и выбежать из церкви, но она знала, что люди бросятся за ней следом.

Пение становилось все громче, и тут возле алтаря открылась дверь, и появился Холлис Уилсон. Все до одного прихожане перестали петь, но молодого человека это ничуть не смутило. Стоя перед прихожанами, он достал из кармана книгу в кожаном переплете. На обложке стояло название – «Избранные письма Исаака Т. Джонса».

– Я хочу исповедоваться, – сказал Холлис. – Хочу сказать всем вам одну вещь. В четвертом письме из города Меридиан на Миссисипи Пророк пишет, что ни один мужчина и ни одна женщина не могут быть павшими целиком и полностью. Каждый человек, даже самый презренный грешник, способен изменить свою жизнь и вернуться к Господу и единоверцам.

Холлис взглянул на его преподобие Морганфидда, и тот почти автоматически ответил:

– Аминь, сын мой.

Все прихожане глубоко вздохнули и заметно расслабились. Да, перед алтарем стоял опасный человек, но он говорил правильные слова. Холлис впервые с момента прихода посмотрел на Вики и слегка кивнул ей, будто подтверждая, что они заодно.

– Много лет назад я сбился с пути, – продолжил Холлис. – Я упрямо жил в грехе и непослушании Господу. Я хочу извиниться перед всеми, кого обидел, хотя и не требую от вас прощения. В девятом письме Исаак Джонс говорит, что простить нас может только Бог. Он дарует свое прощение всем грешникам, независимо от их пола, расы и национальности.

Холлис открыл зеленую книгу и прочел:

– Мы все равны в глазах Господа нашего и должны быть равны в глазах всего человечества.

– Аминь, – сказала одна пожилая дама.

– Я не прошу прощения и за то, что присоединился к Арлекину и выступил против Табулы. Сначала я поступил так ради денег, как наемный убийца, но теперь с моих глаз упала пелена. Теперь я вижу, насколько сильна Табула, и знаю, что она хочет управлять всеми жителями Третьего Вавилона. Многие годы наша церковь не знала согласия по поводу того, уплачен долг или нет. Теперь я понимаю, что этот спор давно не имеет никакого смысла. Захария Голдман из Темпла погиб вместе с Пророком. Это чистая правда, и никто ее не оспаривает. Самое главное то, что зло вершится и сейчас, в наши дни. Табула предает все человечество. Пророк сказал: «Праведник должен бороться с демоном и в полной темноте, и при ярком свете».

Вики посмотрела на лица прихожан. Некоторых из них слова Холлиса убедили, а его преподобие Морганфилд оставался непреклонен. Пожилые люди кивали, молились и шептали: «Аминь».

– Мы обязаны помочь Арлекинам и их союзникам не только молитвами, но и собственными сыновьями и дочерьми. Именно поэтому я сюда и пришел. Я хочу, чтобы Виктори-Фром-Син Фрейзер помогла нашей армии. Я прошу ее вступить в наши ряды и разделить с нами все невзгоды.

Он поднял правую руку, словно призывая Вики. Она поняла, что сейчас ей предстоит сделать самый главный выбор в своей жизни. Вики посмотрела на мать и увидела, что Джозетта плачет.

– Благослови меня, – шепнула ей Вики.

– Не ходи. Они убьют тебя.

– Это моя жизнь, мама, и мой выбор. Ты знаешь, что я не могу остаться.

Джозетта со слезами на глазах обняла дочь, крепко прижала ее к себе, а затем отпустила. Вики вышла в проход между скамьями и встала рядом с Холлисом.

– Прощайте, – сказала она всем, кто сидел в церкви, и сама удивилась той силе и решительности, с которыми прозвучал ее голос. – В скором времени я могу попросить кого-нибудь из вас о помощи, а сейчас идите домой и молитесь. Решайте, хотите ли вы к нам присоединиться.

Холлис взял Вики за руку и быстро повел к выходу. В боковом переулке их ждал пикап с крытым кузовом. Они сели в автомобиль. Холлис достал из-за пояса автоматический пистолет и положил его на сиденье между собой и Вики.

– Через дорогу от церкви дежурят двое наемников, – сказал он. – Будем надеяться, что у них нет второй команды и за нами никто не следит.

Холлис медленно поехал вниз по грязной подъездной дороге между двух рядов зданий. Они отъехали от церкви на несколько кварталов и добрались до мощеной дороги, а Холлис все оборачивался назад.

– С тобой все в порядке? – спросила Вики. Холлис улыбнулся.

– У меня была небольшая стычка с тремя «склейками». Расскажу позднее. Вообще последние дни я в основном ездил по городу, ходил в библиотеки, сидел там за компьютерами. Связался с одним Арлекином из Франции, его Линденом зовут. Это он мне деньги высылал.

– А кто еще в той армии, про которую ты в церкви говорил?

– Ну, пока только мы с тобой, Майя да Габриель. Она привезла его обратно в Лос-Анджелес. И знаешь, что самое главное? – Холлис стукнул кулаком по рулю. – Габриель перешел через барьеры. Он самый настоящий Странник, представляешь?

Они повернули на автостраду, и Вики стала смотреть на встречные автомобили. Тысячи людей сидели, запертые в металлических коробках на четырех колесах, и, глазея на бамперы других автомобилей, слушали радио и твердо верили, что их мир – единственная реальность из всех возможных. Для Вики все стало совершенно иным. Странник порвал узы, которые удерживали людей в их мире. Дорога, автомобили и водители были не единственной реальностью, а только одной из возможных альтернатив.

– Спасибо, что пришел за мной в церковь, Холлис. Ты здорово рисковал.

– Я знал, что ты обязательно там будешь, и вспомнил про переулок за церковью. И потом, я собираюсь попросить у собрания разрешение. Мне кажется, большинство из них меня поддержат.

– Какое тебе понадобилось разрешение?

Холлис откинулся назад и рассмеялся:

– Мы прячемся в Аркадии.

Аркадией называли церковный лагерь на холмах к северу от Лос-Анджелеса. Одна белая женщина по имени Розмари Кун очень любила петь церковные гимны вместе с последователями Исаака Джонса и однажды подарила им сорок акров земли на одном из ранчо Малибу. И Вики, и Холлис в детстве ездили в Аркадию. Ходили там в походы, плавали в бассейне, а по субботним вечерам пели песни у костра. Несколько лет назад в лагере вышла из строя водозаборная скважина, и районный совет обвинил его руководство в целом ряде нарушений. Теперь церковь Исаака Джонса пыталась продать Аркадию, а наследники Розмари Кун обратились в суд, пытаясь вернуть землю себе.

Свернув на автостраду номер один, Холлис направил пикап в сторону побережья, а затем оказался на двухрядной дороге через каньон Топанга. Возле почты Холлис опять повернул налево. Дорога стала узкой и вела вверх по очень крутому склону. По обе стороны дороги стояли дубы и тянулись заросли чапарели. Наконец пикап проехал под ветхой деревянной аркой с надписью «…КАДИЯ» и оказался на самой вершине холма. Длинная подъездная дорога, сильно размытая водой, вела на посыпанную гравием стоянку.

Здания самого лагеря за последние двадцать лет ничуть не изменились. Здесь имелись отдельные домики для мальчиков и для девочек, пустой бассейн с раздевалками и большое центральное здание, в котором обедали и проводили церковные службы. Длинные белые строения с красной черепицей на крышах были выстроены в испанском стиле. Цветочные клумбы и огород, когда-то тщательно ухоженные, заросли сорняками. Все окна были разбиты, а на земле валялись пустые пивные банки. С вершины холма открывался прекрасный вид на горы, а если смотреть на запад, то и на океан.

Сначала Вики показалось, что они с Холлисом здесь совсем одни, но потом из центрального здания появились Майя с Габриелем и направились к стоянке, чтобы встретить их. Майя выглядела такой же, как всегда – сильной и опасной. Вики внимательно посмотрела на Габриеля, пытаясь понять, изменился он или нет.

Его тело и лицо остались прежними, а глаза смотрели как-то по-новому, пристальнее, чем раньше. Вики стало немного не по себе, но Габриель поздоровался, обнял ее, и неловкость тут же пропала.

– Мы так волновались за тебя, Вики. Здорово, что ты приехала.

До церкви Холлис успел съездить в армейский магазин, где купил походные кровати и спальные мешки. Переносная печка, бутылки с водой и запас консервов уже стояли в кухне общего здания.

Отыскав старые метлы, они подмели пол, а затем все вместе сели за длинный стол. Майя включила компьютер и нашла информацию об американцах их возраста, которые недавно погибли в автокатастрофах. В течение следующих нескольких недель Майя надеялась получить их свидетельства о рождении, водительские права и паспорта. Затем, с новыми документами, они могли отправиться в Мексику и найти там безопасное место.

– Мне совсем не хочется окончить свои дни в мексиканской тюрьме, – сказал Холлис. – Если мы уезжаем из страны, значит, нам понадобится много денег.

Майя сказала, что Линден уже отправил в Америку антикварную статуэтку Будды с несколькими тысячами долларов внутри. В данный момент посылка находилась у торговца антиквариатом в Западном Голливуде. Идти за деньгами сейчас было очень опасно. Табула разыскивала их везде. Холлис вызвался дежурить у заднего входа, пока Майя войдет к торговцу через парадную дверь.

– Я не могу оставить Габриеля одного, – сказала Майя.

– Со мной все будет в порядке, – ответил ей Габриель. – Никто об этом месте не знает. Даже если узнают, им придется ехать по той извилистой дороге, и мы заметим чужой автомобиль за десять минут до того, как он будет здесь.

За обедом Майя дважды меняла решение и наконец согласилась, что сейчас очень важно раздобыть денег. Габриель с Вики вышли на стоянку и наблюдали, как пикап Холлиса уезжает вниз по холму.

– Что ты думаешь о Майе? – спросил Габриель.

– Она очень храбрая.

– Отец очень жестко ее воспитывал, чтобы превратить в Арлекина. Мне кажется, она вообще никому на свете не доверяет.

– Как-то раз Исаак Джонс написал письмо своей двенадцатилетней племяннице Евангелине. Он сказал ей, что родители дают нам защитную броню, а когда мы становимся взрослыми, то сами решаем, усиливать ее или нет.

– У Майи броня очень сильная.

– Да, но под броней она самая обычная женщина. Все мы внутри одинаковые.

Вики снова взяла старую метлу и начала подметать полы. Время от времени девушка смотрела в окно и видела, как Габриель расхаживает взад-вперед по грязной стоянке. Что-то не давало Страннику покоя. Он напряженно обдумывал какую-то проблему, пытался найти способ ее решить. Вики закончила подметать и принялась вытирать влажной тряпкой столы. В дверном проеме появился Габриель.

– Я должен перейти барьеры прямо сейчас.

– Зачем?

– Мне нужно найти брата, Майкла. Я видел его перед барьером огня. Может, он до сих пор в одной из тех реальностей.

– Ты думаешь, он помогает Табуле?

– Вот именно, Вики, это меня и беспокоит. Они могут принуждать его, заставлять силой.

Вики отправилась вслед за Габриелем в одну из общих спален и стала наблюдать, как он усаживается на раскладушку, вытянув вперед ноги.

– Мне уйти? – спросила она.

– Нет, можешь остаться. Никаких ангелов и вспышек не будет. Мое тело останется здесь.

Сжав нефритовый меч обеими руками, Габриель сделал долгий, глубокий вдох, а потом резко откинулся на раскладушку. От его быстрого движения все как будто изменилось. Вики заметила, как Габриель сделал еще один вдох и его тело, вздрогнув последний раз, совершенно обмякло. Теперь он напоминал Вики одну картину, на которой был изображен каменный рыцарь, лежащий на могиле.

Интересно, где теперь был Габриель? У нее над головой? Вики огляделась по сторонам, но не увидела ничего, кроме грязного потолка и бетонных с ген с потеками воды. «Береги его, Господи, – подумала Вики. – Не дай этого Странника в обиду».

51

Свет вырвался из тела Габриеля и перешел через все четыре барьера. Он открыл глаза и увидел, что находится в старом доме, на верхней ступеньке лестницы. В доме никого не было и стояла мертвая тишина. Через узкое окно просачивался тускло-серый свет.

На лестничной площадке за спиной Габриеля стоял старомодный столик для гостиной. На нем была ваза с розой из шелка. Габриель потрогал жесткие, гладкие лепестки. Цветок в вазе и вся комната были таким же обманом, как и предметы в родном измерении Габриеля. Во всех мирах неподдельным и постоянным был только Свет. Призрачные подобия тела и одежды Габриеля последовали за ним сюда, в чужое измерение. Габриель на несколько дюймов вынул меч из ножен, и на клинке вспыхнул серебристый отблеск.

Габриель отодвинул в сторону тюль и выглянул в окно. Здешнее солнце скрылось за горизонтом совсем недавно. Дом стоял на городской улице с пешеходными дорожками и тенистыми деревьями. На другой стороне дороги стоял плотный ряд зданий из бурого песчаника, и весь квартал походил на один из районов Нью-Йорка или Балтимора. В некоторых домах горел свет, окрашивая окна, как кусочки старого пергамента, в бледно-желтый цвет.

Габриель перекинул ремень через плечо так, что меч оказался у него на боку. Затем, стараясь не шуметь, спустился по лестнице на третий этаж. Здесь он с опаской, в любую минуту ожидая нападения, открыл одну из дверей и увидел пустую спальню. Вся мебель в комнате была темной и массивной. Большой комод с медными ручками. Кровать с деревянной резной рамой. Старомодная обстановка напомнила Габриелю фильмы двадцатых годов. Ни часов с радио, ни телевизора, ничего нового и яркого.

Габриель спустился на второй этаж и услышал звуки фортепиано, идущие откуда-то снизу. Музыка была тихая и печальная – простая мелодия, повторяемая снова и снова с небольшими изменениями.

Стараясь, чтобы не скрипнула ни одна ступенька, Габриель спустился на первый этаж и осторожно заглянул в открытый дверной проем. Там оказалась столовая с длинным обеденным столом и шестью стульями с высокими спинками. На буфете стояла ваза с восковыми фруктами. Габриель пересек коридор, прошел через кабинет с кожаными креслами и лампой для чтения и, наконец, оказался в гостиной.

Какая-то женщина сидела спиной к дверному проему и играла на пианино. На ней была длинная черная юбка и бледно-лиловая блузка с пышными рукавами. Седые волосы женщина заколола высоко на затылке. Габриель сделал несколько шагов в ее направлении. Скрипнула половина, и женщина обернулась. Ее лицо испугало Габриеля. Оно оказалось очень бледным и изможденным, словно женщину давно не выпускали из дома и морили голодом. Живыми и яркими оставались одни глаза. Они смотрели на Габриеля с напряженным вниманием. Женщина выглядела не столько испуганной, сколько удивленной тем, что в комнату вошел незнакомец.

– Кто вы? – спросила она Габриеля. – Я вас не знаю.

– Меня зовут Габриель. Вы не могли бы сказать, как называется это место?

Она поднялась со стула и, шурша юбкой, приблизилась к Габриелю.

– Вы выглядите так необычно, Габриель. Наверное, вы новенький.

– Да. Наверное.

Он отступил назад, но женщина пошла следом.

– Простите, что я забрался к вам в дом.

– Ну что вы! Вам совершенно не стоит извиняться.

Не успел Габриель опомниться, как она схватила его за руку и удивленно приподняла брови.

– У вас кожа теплая. Разве такое возможно?

Габриель попытался выдернуть руку, но женщина держала ее с силой, необычной для столь хрупкого создания. Она наклонилась и с легкой дрожью прикоснулась губами к тыльной стороне его ладони. Габриель почувствовал холод ее кожи, а затем острую боль. Он отдернул руку и увидел на ней кровь.

Маленькая капля крови – его крови – стекала и у женщины по губе. Она стерла кровь указательным пальцем и посмотрела на ее ярко-красный цвет. Затем сунула палец в рот и, закрыв глаза, затрепетала от удовольствия. Габриель выскочил из комнаты в коридор и подбежал к входной двери. Здесь он немного повозился с замком и через секунду был на улице.

Не успел Габриель спрятаться, как из-за поворота медленно появился черный автомобиль. Внешне он напоминал четырехдверный седан двадцатых годов, но дизайн кузова казался каким-то неопределенным, словно это набросок автомобиля, его замысел, а не настоящая машина, изготовленная на заводе. За рулем сидел худой, изможденный старик. Автомобиль поравнялся с Габриелем, и водитель пристально на него посмотрел.

Других автомобилей так и не появилось. Габриель шел какое-то время по темным улицам и добрался до маленького городского сквера с парковыми скамейками, открытой эстрадой для оркестра и несколькими тенистыми деревьями. Вдоль сквера стояли трехэтажные дома с витринами магазинов. В верхних жилых окнах горел свет. Человек десять гуляли по скверу. На них была такая же строгая, старомодная одежда, как и на женщине за пианино, – длинные юбки, темные костюмы, шляпы и пальто, скрывавшие худобу тел.

Габриель, одетый в синие джинсы и трикотажную рубаху, чувствовал себя чересчур заметным и постарался спрятаться в тени домов. В витринах всех магазинов стояло толстое стекло в металлических рамах – такое, которое обычно защищает окна ювелирных салонов. В каждом магазине имелась только одна витрина, а в каждой витрине в лучах искусственного света стояло по одной вещице. Габриель прошел мимо лысого, костлявого мужчины с нервным тиком рта. Он стоял перед одной из витрин и как завороженный смотрел на выставленные в ней золотые антикварные часы. Через пару домов от него располагалась еще одна антикварная лавка с белой мраморной статуей обнаженного мальчика в витрине. Перед ней застыла женщина с темно-красной помадой на губах. Она смотрела на статую с невероятной жадностью. Когда мимо прошел Габриель, женщина подалась вперед и поцеловала стекло витрины.

В конце квартала находился бакалейный магазин – не современный, с широкими проходами между полок и холодильниками со стеклянными дверцами, но все-таки очень опрятный и хорошо обустроенный. Между полок с товарами ходили покупатели с красными корзинками в руках. За кассой стояла молодая женщина в белой униформе.

Габриель вошел в магазин и сразу зашел за полку с товарами, чтобы скрыться от любопытных взглядов продавщицы. На всех полках стояли банки и коробки без единой надписи. Вместо названия на упаковках были яркие изображения того, что в них находилось. Рисованные дети и родители жизнерадостно ели сухие завтраки и томатные супы.

Габриель выбрав упаковку крекеров и почувствовал, что она почти ничего не весит. Выбрал другую коробку и, открыв крышку, заглянул вовнутрь. Коробка оказалась пуста. Габриель проверил еще несколько банок и коробок, затем перешел к другому ряду и заметил маленького человечка, который стоял на коленях и ставил на полки новые товары. В белом накрахмаленном фартуке и с красным галстуком-бабочкой он выглядел очень опрятным и собранным и работал с огромным усердием, стараясь, чтобы лицевая сторона каждой коробки смотрела строго на покупателя.

– Что это такое? – спросил Габриель. – У вас все упаковки пустые.

Маленький человечек поднялся с колен и внимательно посмотрел на Габриеля:

– Вы, наверное, впервые здесь.

– Как вы можете продавать пустые коробки?

– Потому что они хотят то, что внутри. Мы все хотим.

Исходившее от Габриеля тепло стало притягивать человечка в фартуке. Он сделал шаг вперед, но Габриель оттолкнул его и выбежал из магазина и торопливо вернулся в сквер. Сердце у Габриеля отчаянно колотилось, а все тело окатывало ледяными волнами страха. София Бриггс рассказывала ему об этом месте. Он очутился во Второй сфере – в той самой, где обитали голодные духи. Они были потерянными призраками, фрагментами Света, которые пытались хоть чем-нибудь заполнить свою болезненную пустоту. Если Габриель не найдет отсюда выход в другое измерение, он останется здесь навсегда.

Габриель торопливо шел вниз по улице, пока не заметил мясную лавку. Он заглянул в окно и с удивлением увидел куски свинины, баранины и телятины, разложенные на металлических подносах внутри ярко освещенного магазина. Тучный светловолосый мясник вместе с помощником стоял за прилавком, а мальчик лет девяти в чересчур большом для него фартуке тщательно подметал пол, выложенный белой плиткой. Мясо на подносах было настоящее. Мясник с помощником и мальчик выглядели абсолютно здоровыми. Габриель взялся за дверную ручку, секунду колебался, а затем вошел внутрь.

– Похоже, вы у нас новенький, – сказал мясник с жизнерадостной улыбкой. – Я тут всех знаю, а вас вижу первый раз.

– У вас найдется что-нибудь перекусить? – спросил Габриель. – Как насчет вон тех окороков?

Он показал на три копченых окорока, подвешенных над остекленным прилавком на крюки. Мясник насмешливо поднял брови, а его помощник фыркнул. Габриель протянул руку и, не спрашивая разрешения, прикоснулся к одному из окороков. На ощупь мясо оказалось необычным. Не таким, каким бывает обычно. Габриель снял окорок с крюка и бросил его на пол. Окорок ударился о плитку и разбился на множество черепков. В лавке все было фальшивым – поддельная еда, выставленная на витринах как настоящая.

Габриель услышал резкий щелчок и обернулся. За его спиной мальчик закрыл дверь на засов. Габриель повернулся обратно и увидел, что мясник и его работник выходят из-за прилавка. Помощник мясника протянул руку к кожаному футляру, который висел у него на поясе, и вынул восьмидюймовый нож. В руках у мясника был огромный резак. Габриель выхватил меч из ножен и отступил к стене. Мальчик присел рядом с метлой и достал тонкий, искривленный нож – такой, какими обычно срезают филе с костей.

Помощник с улыбкой поднял руку и метнул нож. Габриель отскочил влево. Клинок глубоко вонзился в деревянную обшивку стены. Затем в наступление пошел сам мясник, размахивая резаком из стороны в сторону. Габриель сделал ложный выпад в голову и нанес удар ниже, разрезав противнику руку. Призрак ухмыльнулся и показал рану – рассеченная кожа, мускулы и кость. Крови не было.

Габриель снова сделал выпад. Мясник блокировал его удар резаком. Два лезвия стукнулись друг о друга и заскрежетали, как пойманная в кулак птица. Отскочив в сторону, Габриель перебежал за спину мясника и отсек ему мечом левую ногу чуть ниже колена. Мясник потерял равновесие и с ревом рухнул на пол лицом вниз. Лежа на животе, он стал загребать руками, будто силясь поплыть по полу, как по воде.

Его помощник бросился вперед с ножом в руке, и Габриель приготовился защищаться. Однако нападающий упал на колени рядом с мясником и ударил его ножом в спину. Лезвие сделало глубокий надрез и, рассекая мышцы, достало до самых ребер. Мальчик тоже подскочил к мяснику и стал отрезать куски его сухой плоти и жадно заталкивать их в рот.

Габриель открыл дверь и выскочил на улицу. Пробежав через сквер, он снова оказался на площади и только тут заметил, что из домов стали выходить люди. Габриель узнал женщину, которая играла на пианино, и продавца в красном галстуке-бабочке. Призраки знали, что в их городе появился новичок. Они искали его, надеясь заполнить им свою пустоту.

Габриель остановился у эстрады. Бежать отсюда или не стоит? И есть ли вообще способ скрыться? Внезапно раздался рев мотора. Габриель развернулся и увидел свет фар, который приближался из боковой улочки. Автомобиль подъехал ближе, и Габриель разглядел старомодное такси с желтыми огоньками на крыше. Водитель несколько раз просигналил, после чего такси подъехало к обочине. Опустилось боковое стекло. На месте водителя сидел Майкл.

– Залезай! – крикнул он брату.

Габриель запрыгнул в такси, и Майкл объехал вокруг площади, то и дело сигналя и объезжая призраков. Затем такси свернуло на боковую улицу, и Майкл прибавил газу.

– Я сидел на крыше этого дома, а потом глянул вниз и заметил на площади тебя.

– Где ты взял машину?

– Бежал по улице, потом смотрю – из-за угла такси появляется. Таксист – тощий такой старикашка – высунулся и давай повторять, что я тут, наверное, новенький. Не знаю, что бы это значило. Ну, я вытащил парня из салона, двинул ему в глаз и уехал. – Майкл рассмеялся. – Не знаю, где мы находимся, но вряд ли тут сажают в тюрьму за кражу автомобиля.

– Мы во Второй сфере голодных духов.

– Похоже на то. Я тут в закусочную забрел. Там за столиками сидели четыре человека, а никакой еды не было – пустые тарелки и все.

Майкл повернул руль и въехал в узкий переулок.

– Надо торопиться, – сказал он. – Залезем в тот дом, пока никто нас не видел.

Братья выбрались из такси. Габриель заметил, что в руках у Майкла меч с золотым треугольником на рукояти.

– Откуда он у тебя? – спросил Габриель.

– Друзья подарили.

– Это талисман.

– Я знаю. В таком местечке, как это, полезно иметь при себе оружие.

Братья Корриган вышли из переулка и торопливо направились к четырехэтажному зданию с гранитным фасадом. Огромную входную дверь, отделанную квадратными металлическими пластинами, украшали барельефы с изображением пшеничных колосьев, яблок и других фруктов. Майкл открыл дверь, и братья проскользнули в дом. Они оказались в длинном холле без окон, с черно-белой плиткой на полу и светильниками, которые свисали с потолка на медных цепях. Майкл прошел по холлу и остановился у двери с надписью «Библиотека».

– Вот оно, – сказал он. – Самое безопасное место в городе.

Габриель вслед за братом зашел в комнату высотой в два этажа, с одним витражным окном. Вдоль стен выстроились дубовые полки с бессчетными книгами. По периметру комнаты тянулись стальные направляющие с лестницами на колесиках, а на высоте четырнадцати футов от пола тянулся узкий мостик к следующему ряду полок. В центре библиотеки стояли массивные деревянные стулья и столы для чтения, обтянутые зеленой кожей. На столах горели лампы с абажурами из темно-синего стекла. Майклу библиотека насевала мысли об истории и традициях. Здесь можно было найти любую мудрую книгу.

Майкл, как заправский библиотекарь, прогулялся вдоль полок.

– Здорово, правда?

– Сюда точно никто не придет?

– Нет, конечно. Зачем им сюда приходить?

– Книги почитать.

– Вряд ли. – Майкл снял с полки том в черном кожаном переплете и бросил его брату. – Сам посмотри.

Габриель открыл книгу и не увидел ничего, кроме совершенно чистых страниц. Положив книгу на один из столов, взял с полки другой том. Снова абсолютно чистые страницы. Майкл рассмеялся:

– Я проверил даже Библию и словарь. Пусто. Люди, которые здесь живут, не могут ни есть, ни пить, ни читать. Я уверен, они и спать не могут, и любовью заниматься. Если это сон, то определенно кошмарный.

– Это не сон. Мы оба здесь.

– Верно. Мы Странники. – Майкл кивнул и прикоснулся к руке брата. – Я беспокоился за тебя, Гейб. Рад, что с тобой все в порядке.