Когда ты станешь моей

– Вы настоящий дипломат. Вас смело можно рекомендовать на должность посланника в Париж.

Лаура переменилась в лице. К счастью, видя ее замешательство, Селия поспешила переключить внимание на себя, обратившись к Локвуду с каким-то вопросом.

«Боже, – пронеслось в голове у Лауры, – а ведь еще совсем недавно я готова была поверить, что всем моим несчастьям пришел конец».

Глава 10

Для поездки в загородный дом Белгрейва было заложено два экипажа. В первом, роскошном двухместном ландо, сидели Лаура и Джулиан, второй – довольно вместительная карета – был предназначен для слуг и перевозки багажа. Лаура отсутствующим взглядом смотрела, как лакеи укладывали ее объемистые баулы на пол кареты.

Нынче утром Малькольм, которого Джулиан прислал помочь ей со сборами, несколько раз бросал на нее довольно странные взгляды. В самом ли деле его маленькие глаза горели злорадством, или ей это только почудилось? Секретарь его светлости всегда вызывал у нее безотчетную неприязнь, но нынче это чувство обострилось донельзя. Ей делалось жутко от одной мысли, что этот человек неспроста смотрит на нее с таким торжеством. А что, если он узнал ее тайну? Что, если он осведомлен о роли в ее жизни негодяя Фортье? Она продала жемчужное ожерелье, чтобы хоть на некоторое время избавиться от последнего. Разумеется, эта передышка, купленная столь дорогой ценой, будет недолгой. Теперь он никогда от нее не отстанет. Боже, хоть бы его выслали назад во Францию или силой отправили служить в Британский королевский флот! Она вздохнула. А если Джулиан нынче же попросит ее надеть драгоценное ожерелье? Что она ему скажет, как станет выкручиваться? Скорее бы уж приехать, встретиться с Селией и поверить ей все свои тревоги. Селия сумеет помочь.

В ландо запрыгнул Джулиан, и оба экипажа тронулись. При виде его сияющего лица, ладной фигуры у Лауры сжалось сердце. Она готова была пойти на что угодно, только бы помешать негодяю Фортье причинить ему зло. Но сейчас следовало взять себя в руки, притворившись веселой и беззаботной.

Она поприветствовала его улыбкой, а он испытующе взглянул ей в глаза.

– Рад, что вы нынче в таком хорошем расположении духа.

– Как и почти всегда в вашем присутствии, милорд, – сказала она и прибавила: – Тем более здесь не душно, как в «Ангеле», и голова у меня не болит. Но вы, милорд, как я вижу, и за городом намерены работать? – Она кивком указала на стопку деловых бумаг, которую он держал на коленях.

– Это всего лишь несколько писем и докладов. Я просмотрю эти документы в дороге, чтобы во все остальное время поездки наслаждаться вашим обществом. Кстати, Малькольм передал мне и кое-что для вас. Кажется, здесь содержится информация, которая вам будет интересна. – С этими словами он протянул ей большой конверт.

Недоуменно пожав плечами, Лаура взяла конверт и вскрыла его. Для того чтобы извлечь из него содержимое, потребовалось снять перчатки. В ландо было холодно, и у нее тотчас же окоченели пальцы. Она пробежала глазами по списку пароходных агентств, который Малькольм составил по ее просьбе, но потом отложила и с любопытством занялась изучать второй документ, обнаружившийся в конверте. То был перечень земель, выставленных на продажу в Мэриленде и Виргинии. Покупку любого из этих участков можно было осуществить, разумеется, при условии благополучного завершения переговоров в Генте. Она подняла вопросительный взгляд на Джулиана. Тот смотрел на нее невозмутимо и дружелюбно.

Малькольм говорил, что вы желали устроить свои заранее, еще прежде, чем истечет срок нашего с вами соглашения.

– Значит ли это?…

– Да, в канун Рождества в Генте был подписан договор. Завтра об этом сообщат все газеты.

– Замечательная новость, милорд, – без всякого энтузиазма отозвалась Лаура.

– Еще бы! Теперь на заседаниях парламента мы сможем наконец сосредоточиться на внутренних проблемах. – С этими словами он углубился в чтение своиx бумаг.

«Вот, значит, как! Меня того и гляди вышвырнут, словно поношенный башмак, если перестанут нуждаться в услугах».

Но разве можно было ожидать от всей этой ситуации много? Все было предельно ясно с самого начала. Она должна радоваться скорому окончанию мнимой интрижки с графом, ведь тогда мерзкий Фортье станет безопасен для них обоих. Она вернется в Америку, а Локвуд упрочит свое положение в парламенте. Но почему же у нее так тяжело на душе? Почему она с трудом сдерживает слезы? Ведь все, чего она желала, о чем мечтала, вот-вот должно свершиться… Она уложила оба листка в конверт и повернулась к окну.

Лондон вскоре остался позади, и они ехали теперь по дороге на Бирмингем. Высокие мрачные перенаселенные дома уступили место заснеженным полям, посреди которых виднелись маленькие ухоженные домики. Это напомнило ей Виргинию.

В полдень, миновав унылую рощу с оголенными, без единого листочка деревьями, они остановились отдохнуть и переменить лошадей в деревеньке Кингз-Лэнгли. Ландо въехало во двор трактира лишь после того, как его освободила огромная почтовая карета, бордовая с черным, с королевскими гербами на дверцах. Джулиану и Лауре наскучило ждать, пока в нее впрягут свежих лошадей, соберутся все пассажиры, закутанные в теплые плащи и шали, и рассядутся по своим местам. Но вот тяжелые колеса начали вращаться, оставляя на черной земле глубокие борозды. Двор был свободен.

– Мисс Ланкастер, – вполголоса обратился к ней лакей, помогая выйти из ландо, – его светлость распорядился, чтобы обо всех ваших удобствах позаботились. Следуйте в помещение.

– Спасибо, Чарлтон. – Лаура понимающе кивнула.

Джулиан тактично подождал снаружи, пока она, войдя в комнату, которую он нанял, не удовлетворила самую свою насущную потребность. К тому времени как им подали ужин, она успела также ополоснуть лицо и руки из жестяного кувшина.

В маленькой темной комнате горел камин. Лаура села спиной к огню и с улыбкой взглянула на нехитрые яства. Их принес на огромном подносе трактирный слуга. Здесь были окорок, жареные почки, ростбиф, пирог с дичью, сыр, нарезанный хлеб и кувшин пенистого эля. Карета, в которой ехали слуги, была еще в пути. Они намного ее обогнали, поэтому Лаура весело предложила Джулиану:

– Хотите, я буду вам прислуживать, милорд?

– Благодарю. – Он с улыбкой сел напротив нее. – Вполне справлюсь и без посторонней помощи. Во время службы в королевском флоте я не только обходился без прислуги, но научился даже чинить свои башмаки!

Лаура взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы.

– Вы не шутите, милорд?

– Отнюдь! Сложись судьба иначе, из меня вышел бы неплохой башмачник, смею вас уверить!

Лаура прыснула, представив себе его светлость в кожаном фартуке, с несколькими шляпками гвоздей, торчащими изо рта, склонившегося над колодкой.

Несмотря на все переживания и передряги последних дней, Лаура чувствовала зверский голод. Даже Фортье не удалось испортить ее здоровый аппетит! Она с удовольствием отправила в рот кусок ветчины.

Джулиан не сводил с нее благодушного взгляда.

– Я рад, что ужин пришелся вам по вкусу. Мне нравится смотреть, как вы едите.

– А вам понравилось бы, если бы я растолстела и стала похожа на бочонок эля? – подзадоривая его, спросила она.

Джулиан пожал плечами:

– Вопрос не из легких. Но ведь ваш очаровательный ротик остался бы прежним, верно?

– О, а я-то думала, вы всего более цените мой недюжинный ум…

Улыбка неожиданно сбежала с его лица.

– Я все в вас ценю, – произнес он дрогнувшим голосом. – Решительно все. Вы… уникальны.

Лаура вспыхнула и опустила глаза. Во все время, пока они ехали в карете, он почти не обращал на нее внимания, занимаясь своими бумагами, теперь же его глаза горели страстью, а голос звучал задушевно, проникновенно и так нежно… Она покосилась в угол комнаты, где за полотняной ширмой помещалась кровать. Что, если его светлости придет на ум нарушить условия их соглашения?

Но додумать эту мысль до конца ей было не суждено. В дверь постучали. Чарлтон доложил, что карета его светлости подана. Чары рассеялись.

– Нам следует поторопиться с ужином, – ласково произнес Джулиан. – Но выходить из-за стола голодными тоже не стоит, ведь мы больше не остановимся до самого Уикена.

Лаура кивнула, но аппетит у нее вдруг пропал. Ее начал терзать совсем другой голод, утолить который было невозможно. Во всяком случае, не в объятиях его светлости. Это было бы гибельно для нее.

Они добрались до охотничьего домика Белгрейва уже затемно. Домик и впрямь оказался небольшим – всего каких-то три десятка комнат. Вокруг простирались заснеженные поля. На ясном вечернем небе сверкали звезды, такие яркие, что свет их слепил глаза.

Селия Картерет сбежала по полукруглой лестнице навстречу подруге. Лаура сбросила теплую накидку на руки подбежавшему слуге и направилась к ней своей стремительной походкой. Джулиан остановился в дверях, любуясь женственными изгибами ее фигуры.

– Я покажу ей комнату и помогу устроиться, милорд, пока не прибыли ваши слуги, – защебетала Селия, увлекая Лауру за собой. – Ждите нас к ужину, – прибавила она и улыбнулась Белгрейву.

– В гостиной бренди и приятная компания. – Белгрейв так и лучился радушием. – Уэстбери и Лэнгстон уже приехали, скоро подтянутся и остальные. Чертовски холодно, но ведь для охоты любая погода хороша.

У Джулиана было иное мнение на сей счет, но он благоразумно решил не высказывать его вслух, а последовал за хозяином в гостиную.

Раскланявшись с двумя другими гостями, которых он едва знал, Джулиан из вежливости принял участие в общем разговоре: сперва о политике, а затем, как обычно, о лошадях. Белгрейву не терпелось похвастаться новым приобретением – жеребцом великолепных кровей, и он пригласил всех пройти в конюшню. Лэнгстон и Уэстбери охотно за ним последовали. Джулиан предпочел остаться.

Сев в кресло у камина со стаканом бренди в руке, он погрузился в раздумья. Его тревожило состояние Лауры, ее грустное настроение, в котором в последние несколько дней пребывала его мнимая любовница. Быть может, здесь, на свежем воздухе, в компании друзей, она развеется и вновь повеселеет. Но так ли уж это важно, перебил он сам себя, ведь вскоре им придется расстаться. И эта красивая девушка, со всеми ее достоинствами, со всеми проблемами, которые ее заботят, останется для него лишь милым воспоминанием. Думать об этом ему отчего-то было больно. Сердце отказывалось верить в возможность такого исхода их отношений. До чего же прекрасно было бы забросить все дела в городе, оставить политику и поселиться вместе с ней в Шедоухерсте, несмотря на скандалы в высшем обществе.

Он так глубоко задумался, что не заметил, как в гостиную вошла Селия. Она почти вплотную приблизилась к его креслу, и только тогда он вскинул голову и привстал, улыбнувшись ей.

– Добрый вечер, милорд. Вижу, вам удалось уклониться от визита в конюшню?

– Не без труда, – усмехнулся Джулиан, вставая с кресла. Селия подошла к камину. Он отчего-то не решился спросить ее, скоро ли сюда спустится Лаура.

Помолчав, Селия задумчиво проговорила:

– Когда-то мне приходилось убирать в чужих гостиных. Теперь мне прислуживают в них и подают чай. Если повезет, я никогда больше не прикоснусь к пыльной или мокрой тряпке. – Она повернулась к нему лицом. – Но сложись все иначе, это меня не убьет. А вот смогла ли бы Лаура пережить новую перемену от лучшего к худшему? Сомневаюсь…

– Вы ее недооцениваете, мисс Картерет, – возразил Джулиан, не понимая, к чему она затеяла этот разговор.

– Я хорошо ее знаю. – Селия взглянула на него в упор. – И очень к ней привязана. И очень за нее беспокоюсь.

– Неужто она больна? – встревожился Джулиан.

– Нет-нет, дело совсем не в этом. – Помолчав, она спросила напрямик: – Скажите, это по вашему распоряжению вам с Лаурой отвели комнату, где есть всего одна кровать?

– Простите, мисс Картерет, но по какой причине вас заботит, где и с кем я намерен спать нынче ночью? – В голосе Джулиана послышалась досада.

– Меня заботит лишь благополучие Лауры, – холодно произнесла Селия.

Джулиан взглянул на нее с интересом. У девушки, оказывается, есть характер. Вдобавок она весьма хороша собой, держится раскованно, без дерзости, к тому же умеет постоять за себя саму и за тех, кто ей дорог.

– Ваша преданность подруге заслуживает самой высшей похвалы, мисс Картерет.

– Вы не ответили на мой вопрос, милорд.

– Это вы верно изволили заметить.

Их пикировка закончилась с приходом Лауры.

– Значит, сэру Белгрейву не удалось завлечь вас в конюшни, – усмехнулась она.

– Я предпочел погреться у огня и насладиться бренди. Ваша Бетти и Крэнфорд еще не прибыли?

– Нет, милорд. Селия исполнила роль моей горничной и помогла с прической, иначе я была бы похожа на ведьму из «Макбета».

– Ну уж это-то вам никогда не грозит, – без тени улыбки произнес он и прибавил: – Быть может, здесь, в деревне, нам стоило бы отбросить формальности и обойтись без всех этих «милордов» и «сэров»? Примите к сведению, близкие друзья зовут меня Норклифф.

– А я называю Белгрейва Чарли, когда мы одни, и ему это весьма по душе, – тихонько засмеялась Селия.

Джулиан с деланным ужасом всплеснул руками:

– Только меня не зовите Чарли, прошу вас!

Обе девушки весело рассмеялись.

В зале послышались голоса. Прибыла карета с багажом Лауры и Джулиана, а также двое их слуг.

– Я помогу Бекки распаковать вещи.

Лаура быстрым шагом направилась к лестнице, а Селия, кивнув Джулиану, поспешила за ней следом. Вопрос, который она ему задала, все не шел у него из головы. Он не знал, что на него ответить.

Глава 11

– Вы уверены, что не ошиблись? – Лаура с тревогой взглянула на Чарлтона и прочла ответ на его невозмутимом лице. Ошибки быть не могло – их с Джулианом поселили в одной комнате. – Хорошо, можете быть свободны.

Лакей поставил саквояж Локвуда возле ее собственного и с поклоном удалился.

– Что-то не так, дорогая? – удивилась Селия.

Лаура покачала головой. Ей не хотелось обсуждать столь щекотливый вопрос в присутствии Бекки. Селия без слов поняла ее и тотчас же велела Бекки спуститься вниз за горячей водой.

– Ты не ожидала, что здесь вам отведут одну комнату на двоих, ведь так?

Лаура вздохнула:

– Я не ожидала, что он решится нарушить условия нашего договора.

– Но это не худшее, что могло бы с тобой случиться, милая.

– И все же меня не оставляет надежда… Вдруг его светлость переночует в других покоях?

Она сама не понимала, что говорит. При одной только мысли о том, что они с Джулианом останутся здесь наедине, ее бросало в жар. В душе она одновременно страшилась и безумно желала этого.

– Ваш договор… – мрачно пробормотала Селия. – Неужели ты и вправду поверила, что молодой здоровый мужчина, который тратит на твое содержание столько денег, не потребует взамен услуг определенного рода?

Лаура гордо выпрямилась.

– Во всяком случае, до сих пор ни о чем подобном даже речи не было. Я добросовестно играла свою роль, а он выполнял свои обязательства. Пойми, все это делается ради восстановления его репутации в свете, и только.

– Не понимаю! – Селия выразительно развела руками. – Идти на такие ухищрения, на такие издержки… – Помолчав, она искоса взглянула на Лауру и осторожно спросила: – А о жене своей он с тобой не говорил?

– Нет, никогда. Я слыхала только, да ты и сама это знаешь, что она живет в Европе и ведет себя весьма скандально. Совсем как супруга нашего принца-консорта.

– И это все, что тебе о ней известно? – Лаура выразительно кивнула, а Селия зачастила дальше: – Говорят, он ни в какую не хотел на ней жениться. Его отец заставил, чуть ли не силком притащил в церковь. С тех пор он и его жена едва ли провели несколько ночей под одним кровом. Говорят еще, что они терпеть друг друга не могут. Разумеется, о наследнике в такой ситуации и мечтать не приходится. Все это якобы свело старого лорда в могилу. – Она пожала плечами. – Не знаю, можно ли этому верить… старик, как я слыхала, был и без того не очень-то крепок здоровьем…

– Коли так, то для сэра Джулиана было бы вполне естественно обзавестись любовницей.

Селия прошлась по комнате и мимоходом взглянула на себя в зеркало.

– Вот-вот. Но он за все эти годы ничего подобного не сделал. Я имею в виду, что постоянной возлюбленной у него не было, уж я бы знала. Так что ты первая.

– Первая… – точно эхо, повторила Лаура.

– Послушай, дорогая… – Селия нежно обняла ее за талию. – Одно из главнейших правил, которые тебе давно следовало усвоить, гласит: таким, как мы с тобой, ни в коем случае не следует влюбляться в вельмож. Это ничем хорошим не может закончиться, понимаешь?

– Понимаю, – уныло кивнула Лаура, пряча глаза. Лишь теперь она отчетливо осознала, что неловкость и смущение, какие она всегда чувствовала в присутствии Локвуда, радость при виде его, мечтания, которым она предавалась наедине, – все это и есть любовь. Вот и теперь, узнав, что они проведут ночь в одной комнате, она была радостно взволнована. Она представляла себе, как его ладони касаются ее плеч, губы приникают к губам…

– Вот и прекрасно, – деловито произнесла Селия. – Скажи-ка, в Америке тебя кто-нибудь ждет?

– Нет, там остался только дядя, но он мне не обрадуется. Да я и не собиралась навязывать ему свое общество. Представь, там, дома, я окажусь более одинокой, чем в чужом для меня Лондоне. Здесь ведь у меня есть ты! – Она благодарно пожала руку подруги. – Но скажи, откуда ты узнала все это о графе, о его жене?

– От Чарли, разумеется. Белгрейв, да будет тебе известно, сплетник, каких поискать. – Селия заговорщически улыбнулась. – Знаешь, он явно от тебя без ума, хотя боится даже самому себе в этом сознаться.

– Кто?! – опешила Лаура. – Белгрейв?

Селия расхохоталась:

– Какой еще Белгрейв? Сэр Локвуд, Норклифф. Попомни мое слово, не пройдет и двух дней, как ты станешь звать его Джулианом.

Лаура мучительно зарделась. Неужели это правда? Но даже если и так, к чему может привести эта взаимная склонность? Она принадлежит к совсем иному кругу, чем его светлость. Но главное – он женат. Единственное, на что она вправе рассчитывать, – это положение любовницы при его особе. Она понурилась и тяжело вздохнула.

– Слышишь, колокол звонит? Это Белгрейв вернулся из конюшен. Нас созывают на ужин. Пошли, дорогая, после договорим.

Лаура спохватилась, что так и не рассказана подруге о шантажисте Фортье. Но ничего, она успеет еще сделать это позднее. Селия непременно что-нибудь придумает. Все так или иначе разрешится. Быть может, Рекс Пентли и в самом деле сумеет сделать так, чтобы тот исчез. Пройдет немного времени, и она сядет на корабль, который доставит ее в Америку. Все устроится. Но как бы ни сложилась ее дальнейшая жизнь, она никогда не забудет Локвуда. Никогда.

После ужина мужчины собрались в гостиной, чтобы за стаканчиком виски поговорить о лошадях и охоте. Джулиану быстро наскучило выслушивать разглагольствования собеседников о достоинствах нового жеребца герцога Ратленда. Из вежливости пробыв с ними около получаса, он поспешил откланяться.

В спальне его ждала Лаура! Как она отнеслась к тому, что им предстоит провести ночь вместе? Это оставалось я него загадкой. За ужином она и словом не обмолвись о том, что ей неприятна такая перспектива. Была весела и вела себя как обычно – мило и непринужденно. Он любовался ее гибким станом, ее очаровательным личиком, нежным румянцем щек, блеском зеленых глаз, упивался звуками ее голоса, мягкого и музыкального, ее изысканно-экзотическим акцентом…

Поднявшись на второй этаж, он постучал в дверь и чти тотчас же ее открыл. Лаура обернулась и замерла в нерешительности. Она уже собиралась лечь. Из всей одежды на ней были лишь шелковый синий халат с расшитым золотом подолом и комнатные кожаные туфли. Отсветы огня, полыхавшего в камине, мягкими бликами ложились на ее волнистые волосы. Они окутывали ее покатые плечи и спускались почти до пояса. Грудь ее вздымалась от волнения. Она приоткрыла влажные губы… Она ждала его!

Джулиан решительно захлопнул дверь, подошел к ней, взяв ее холодные ладони в свои. Она подняла на него глаза, огромные, светло-зеленые, как лесные озера ясным летним днем. Они были так глубоки, что казались бездонными. И он почувствовал, что еще немного, и реальность ускользнет от него. Он утонет в этой манящей пучине. Неужто женщина из плоти и крови может быть так совершенна, так безупречна? Не в силах противиться порыву, Джулиан привлек ее к себе, погрузившись ладонями в копну ее волос, а потом приник губами к ее полуоткрытым губам. Из его груди вдруг вырвался хриплый стон наслаждения.

Весь во власти вожделения, он стал покрывать поцелуями ее зардевшуюся щеку, шею… Лаура не противилась ему. Он распахнул ее халат и принялся ласкать упругую грудь, предательски высовывающуюся из-под ночной сорочкой из тонкого полотна. Когда же он коснулся кончиками пальцев ее отвердевшего соска, она с силой сжала его предплечья.

– Милорд…

– Джулиан, – пробормотал он и взял в рот упругий бугорок, прикрытый полотняной тканью. Лаура прерывисто вздохнула. Он с трудом поборол искушение разорвать ее сорочку и овладеть ею прямо здесь, на полу у камина. Только усилием воли он сдержал себя. Ему хотелось продолжать эту упоительную игру, вовлечь в нее и Лауру, медленно возбуждая ее, довести до исступления…

– Погодите! Прошу вас! – Она отпрянула от него. Глаза ее казались невероятно большими на побледневшем и осунувшемся лице. – Я… наш контракт…

Эти слова подействовали на него отрезвляюще, словно ушат ледяной воды. Он невольно отступил назад, заставляя себя отвести взгляд от влажного круга, появившегося на ее тонкой белоснежной сорочке, посреди которого вырисовывался розовый сосок.

– Я весь внимание.

– Там ведь говорится, что вы не станете… что мы с вами не будем… Разве вы желаете теперь нарушить эти условия, милорд?

Он пристально взглянул на нее, напомнив себе, что мисс Ланкастер – неплохая актриса. Итак, что могло заставить ее так себя повести? Быть может, она хочет вытянуть из него побольше денег? Не похоже. У нее такой расстроенный, прямо-таки убитый вид. Вряд ли она подобным образом набивает себе цену. И все же…

– Чего вы хотите? – напрямик спросил он.

Глаза Лауры сделались еще больше. В них сверкнул гнев.

– Я?! От вас?! Решительно ничего, милорд. Вы и так щедро оплачиваете мои услуги. Речь о вас. Ведь это вы хотите от меня слишком многого, если вдруг вздумали нарушить условия нашего договора.

Снова этот «милорд». Она лишний раз подчеркнула, сколь многое их разделяет.

– В настоящий момент я вздумал отправиться спать, – заявил он после недолгого раздумья. – А о нашем соглашении мы и завтра сможем поговорить.

Снедаемый досадой и разочарованный донельзя, он сделал шаг к шезлонгу, стоявшему в углу комнаты и покрытому теплым пледом.

– Это я приготовила для себя, – поспешно сказала Лаура, но он покачал головой:

– Нет, спите в кровати. Я удовольствуюсь этим.

– Но в кровати вам будет удобнее. Вы ведь намного выше меня…

Он повернулся к ней, с трудом сдерживая злость. По его чреслам, по нижней части живота разливалась тупая боль – следствие неудовлетворенного вожделения. Он чувствовал себя униженным. Пожалуй, впервые в жизни лорд Локвуд получил отказ от женщины. Женщины, которой жаждал обладать больше всего.

– Я спал в куда худших условиях, когда служил во флоте его величества. Так что укладывайтесь в кровать.

Лаура согласно кивнула.

– Я оставлю вас ненадолго. Спокойной ночи.

Быстрыми шагами он пересек комнату и вышел в коридор, хлопнув дверью. Он направился вниз, в буфетную, в надежде, что виски тридцатилетней выдержки хоть немного укротит его досаду.

Он вернулся под утро. Лаура притворилась спящей. Несколько долгих часов она пролежала в огромной кровати, предаваясь тоске по несбыточному. Ее потрясла вовсе не вспышка его гнева, а собственная реакция на его ласки. Воспоминания о них лишили ее сна. Ей безумно хотелось, чтобы он их продолжил, чтобы вожделение, разлившееся по всему ее телу, было утолено в его объятиях. Она давно втайне об этом мечтала, едва ли не с первой их встречи, но в какой-то момент голос рассудка подчинил себе ее плоть. Она ухватилась за последнюю возможность спасения и напомнила ему, человеку чести, о его обещании. И это сработало! Теперь она радовалась своему избавлению от позора и одновременно жалела.

Джулиан Локвуд тихонько отворил дверь спальни и прошел к шезлонгу, который так и не стал его ночным ложем. Не торопясь снял с себя одежду, повесил ее на спинку стула и подошел к камину, чтобы подбросить в огонь полено. Лаура исподтишка наблюдала за ним сквозь щель между полотнищами балдахина. Он был в одних нижних панталонах.

«Какая крепкая, ладная фигура!»

Сердце Лауры колотилось так громко, что она опасалась, как бы Джулиан не услыхал его стук. Она стыдилась того, что делает, но не могла заставить себя отвести взгляд от его стройной шеи, широких плеч, узких бедер, длинных мускулистых ног. Он был сложен безупречно. Временами ей казалось, что она грезит наяву. Похоже, перед ней предстала ожившая статуя Давида работы Микеланджело.

В каждом жесте лорда, в каждом его движении чувствовались достоинство и сила. Лаура была не настолько наивна, чтобы приписать эти качества благородству его происхождения. За последние месяцы ей часто доводилось встречаться с представителями высшей английской аристократии, в результате чего она составила себе не самое лестное мнение о многих из них. По большей части это были пустые, суетные люди. Алчные, мелочные, радующиеся чужой беде и завидующие чужим успехам. Вот и нынче за ужином между гостями виконта Белгрейва в присутствии дам завязался такой разговор, что не только Лаура, но даже и Селия не знала, куда девать глаза от смущения. Все мужчины, кроме Локвуда, так и сыпали скабрезностями, шутили плоско, вульгарно. Впрочем, может, они просто считали обеих девушек чем-то вроде мебели. Подумаешь, содержанки!

Лаура подавила вздох и зажмурилась, чтобы не дать горю подступавшим слезам. До чего же тяжело быть одной на всем белом свете, в этом жестоком мире, где каждый норовит тебя обмануть, обидеть, унизить…

Локвуд продолжал ходить по комнате едва слышно, пытаясь не разбудить ее. Вскоре любопытство вновь заставило Лауру выглянуть наружу. Сквозь щелку между полотнищами балдахина она увидела, как Джулиан подошел к туалетному столику, на котором стояла чаша для умывания. Ежедневный мужской ритуал бритья всегда казался ей забавным зрелищем. В детстве она любила наблюдать, как бреется отец. У него были густые бакенбарды и короткие усы щеточкой, за которыми он всегда тщательно ухаживал. Что же до Джулиана, то он коротко стриг свои бакенбарды, доходившие почти до края нижней челюсти. Девушка с улыбкой следила, как он намылил лицо специальной кисточкой и точными, уверенными движениями стал сбривать отросшую задень щетину. При каждом его движении под смугловатой кожей перекатывались тугие мускулы.

А после он ополоснул лицо водой, насухо вытер его полотенцем и стал одеваться. Скорее всего ему не составляло никакого труда облачиться без помощи камердинера в охотничий костюм: сорочку, шейный платок, кожаные бриджи, высокие, начищенные до блеска сапоги, ярко-красный суконный камзол и такого же цвета цилиндр. Взглянув на себя в зеркало, он стремительно прошагал к двери и замер на мгновение в проеме, оглянувшись. И Лауре показалось, что в этот миг взгляды их встретились… А потом он ушел, тихонько прикрыв дверь. Вскоре звук его шагов замер в коридоре. И Лаура почувствовала себя, как никогда, одинокой…

Джулиан спустился в столовую. Был подан завтрак: почки с тостами, яичница, бекон, жареная рыба. Джентльмены, которым предстояло несколько часов скакать верхом по заснеженным полям, отдавали должное обильным яствам. Наступил пик сезона охоты на лис. В это время года мех у них делался особенно густым и мягким. Джулиану была по душе эта забава. Он наслаждался погоней, звук охотничьего рога всегда приятно волновал его. Ему нравилось скакать галопом по необозримым полям, когда грудь наполнял бодрящий морозный воздух, кровь быстрее струилась по жилам, а душа замирала от восторга. Возможно, именно из-за того, что по складу характера он был охотником, причем весьма азартным, ему быстро наскучивали доступные женщины. Он ценил общество лишь тех из них, чьего расположения приходилось добиваться долго и настойчиво. Что же касалось Лауры… Он вздохнул, прогоняя непрошеные воспоминания… Ее он не мог поставить в ряд ни с кем из знакомых ему дам и девиц. Она была уникальна. Она единственная из тех, кто с первой же встречи всецело завладел его помыслами.

Лэнгстон, сидевший по правую руку от Джулиана, наклонился к нему и с неудовольствием пробормотал:

– Не думал, что вы нынче так рано к нам присоединитесь.

Джулиан едва заметно поморщился, уловив густой запах перегара. Лэнгстон сыто рыгнул и погрозил ему пальцем.

– Отчего же?

– Я поспорил с Уэстбери на крону, что вы проспите до полудня. В такой-то компании! – И он выразительно закатил глаза.

Все, кто находился за столом, весело расхохотались. Исключение составил лишь Джулиан. Он положил себе на тарелку ломтик бекона и невозмутимо произнес:

– Крона от вас ускользнула, Лэнгстон, так постарайтесь хотя бы свою лошадь нынче удержать.

Эти слова вызвали новый взрыв хохота. Лэнгстон смеялся едва ли не громче всех остальных. В прошлом году на охоте он свалился с лошади и чуть не увяз в трясине. Если бы не помощь подоспевших товарищей, ему пришлось бы худо.

Джулиан с содроганием представил себе, какой гомерический смех раздался бы среди его сотрапезников, узнай они, где и как он на самом деле провел минувшую ночь. И на лицо его тут же набежала тень. Ему вдруг вспомнилось, как он неслышными шагами бродил по комнате, как совершал после бессонной ночи свой утренний туалет, зная, что она находится совсем рядом, распростертая на постели, разметавшаяся во сне, в одной ночной сорочке…