Греховные тайны (Том 2)

      К тому времени, как они вошли в гавань Кокбурн, Кристиан уже не сомневалась в том, что беременна. Что же ей теперь делать? Она пока не готова рассказать Лудо...
      На обратном пути до Маягуэса погода испортилась.
      Три дня, пока плыли вдоль побережья Доминиканской Республики, они боролись с ветром и штормом. Под штормовыми парусами шли через ревущие воды пролива Мона, пока с треском не рухнула мачта. Последние восемь часов до Пуэрто-Рико они шли на одном моторе.
      Корабль швыряло на волнах из стороны в сторону. Кристиан чувствовала себя ужасно, ее мутило, однако Лудо ничего не заподозрил, решив, что это морская болезнь.
      Вернувшись в Маягуэс, он занялся ремонтом судна, а весь следующий месяц провел в чартерных рейсах по заданиям Мигеля. Пока он так ничего и не заметил.
      В конце августа Кристиан, лежа на спине, изучала свой обнаженный живот. Ей показалось, что он немного вырос. Она положила руку на него и почувствовала, какой он твердый и горячий. По всем подсчетам, должно быть уже не меньше трех месяцев. Она больше не могла ждать. Сегодня же она расскажет Лудо. Надо только выбрать подходящий момент. Сегодня вечером, решила Кристиан, когда они сидели в местном ресторанчике, глядя на обманчиво спокойные, окрашенные в пурпурный цвет, безмятежные воды пролива Мона. Сегодня вечером, когда вернутся на корабль. И как будто в подтверждение, Лудо только что сказал ей, что намерен покончить с опасным бизнесом. Ей больше не придется проводить ночи без сна, воображая себе всякие ужасы. Ее Лудо будет в безопасности. Полностью переключится на чартерный бизнес, вместе с Мигелем. Они наконец создадут семью. Теперь ей больше не понадобится ее секретное оружие.
      По дороге домой он целовал ее под деревьями. "Надеюсь, ты не собираешься спать сегодня ночью?" Его волновала ее ненасытность, ему льстило, что он так легко может довести ее до высшей точки.
      Потом они услышали о звонке Изабель. Снова вернулись все старые страхи. От неожиданности с ними оказалось еще труднее справиться. Кристиан охватил ужас.
      Сколько ни убегай от отца, он все равно настигнет так или иначе. Она пыталась уговорить себя, что это совершенно бессмысленно - ведь теперь у нее есть Лудо и их будущий ребенок. У нее будет своя семья. Теперь все будет в порядке.
      Как оказалось, ничего у нее нет и не будет.
      - Ты уверена? - холодно спросил Лудо. - Сколько времени беременности?
      - Три месяца.
      - Наверное, еще можно...
      - Нет!
      Вырвать из нее этого драгоценного ребенка?! Внезапно она почувствовала ненависть к Лудо.
      А потом удары последовали один за другим.
      Он сухо сказал ей, чтобы она сняла номер в отеле, когда вернется из Англии, потому что он не знает, где будет в это время.
      В этот момент Кристиан с ужасающей ясностью поняла, что все кончено: она его больше не увидит.
      ***
      В течение этого года Арран несколько раз готова была бежать за утешением в клуб "Тысяча сто". Один раз, когда Изабель счастливым голосом объявила, что, возможно, выйдет замуж за Харта Джэрроу. И каждый раз телефонный звонок Дэлвину помогал ей переключиться - чаще всего она отправлялась помогать Джонни Гарсиа в клинике, - пока не спадало напряжение.
      Теперь эти унизительные приступы случались все реже и реже. Кажется, она наконец научилась владеть собой. А Дэв постепенно освобождал ее от застарелого чувства вины, ярости и ужаса.
      - Как ты считаешь, твой отец на самом деле сумасшедший или просто великий притворщик? - задумчиво спросил он ее однажды.
      Эта мысль никогда не приходила Арран в голову.
      - Да, я знаю, он долго лежал в больнице, правда, неизвестно с чем, продолжал Дэв. - И тем не менее вполне возможно, что потом он просто прекрасно понял ситуацию и воспользовался ею. Ваша мать предана ему душой и телом, готова прислуживать ему, как рабыня, и защищать его от всего мира. Она никогда ни в чем ему не препятствовала. Если он не получал, чего хотел, ему достаточно было устроить скандал. Он вел себя, как избалованный ребенок.
      Арран слушала его в растерянности. Ей было бы легче думать, что отец сумасшедший. Это по крайней мере могло бы служить оправданием того, что он сделал с ней.
      Дэлвин понял, что она чувствует.
      - Боюсь, Арран, тебе придется научиться жить с этим. Чудесных исцелений не бывает. И к сожалению, никто тебе за это не воздаст. Так и придется жить с сознанием, что он причинил тебе ужасное зло и не поплатился за это. Согласен, это страшная несправедливость.
      И вместе с тем подумай: ведь если твой отец не сумасшедший, значит, тебе нечего бояться за свой собственный рассудок. Так же как и твоим сестрам.
      ***
      В конце августа Джонни Гарсиа пригласил Арран на свидание. Настоящее свидание, с кино и ужином. До этого они лишь иногда прерывались во время работы в клинике, чтобы наскоро поесть пиццу, или встречались за чашкой кофе, чтобы обсудить планы устройства будущего приюта для беженцев.
      В жизни Арран это было первое настоящее свидание.
      Она очень волновалась.
      - Все в порядке, - говорил Дэв. - Это ведь Джонни. Он твой друг.
      - Я так боюсь.
      - Нет никакой причины. Желаю хорошо провести время.
      Они пошли смотреть "Индиану Джонса" в кинотеатре повторного фильма в центре города. Оба с удовольствием посмотрели фильм. Потом Арран повела Джонни на Норт-Бич в закусочную Луиджи. Ее встретили там сердечно, как близкую родственницу, и в то же время почтительно, как знаменитость. Пьетро появился в дверях кухни, великолепный в своем поварском колпаке. Позже Луиджи сам принес бутылку вина на их столик.
      - Она хорошая девочка, и я берегу ее для хорошего итальянского мальчика, так что убери подальше свои потные лапы, - пошутил он.
      Они с Джонни обменивались шутками, а тем временем бутылка постепенно пустела.
      Скоро наступит время уходить. Джонни проводит ее до дома. И что потом? Арран снова задрожала от страха.
      Что он будет делать? И что сделает она сама? Она прислушалась к тому, что творилось у нее внутри. О Господи, только бы все не испортить. От волнения у нее вспотели ладони.
      Она поцеловала Луиджи и Пьетро на прощание.
      Джонни принес ее плащ. Они вышли на улицу. Стоял густой туман. Вечер обдал их влажной прохладой. Джонни обнял ее за плечи, чтобы согреть.
      Если бы Дэв оказался сейчас здесь... Но потом ей внезапно пришло в голову, что Джонни очень похож на Дэлвина. Такой же страстный и целеустремленный, так же предан своему делу. Он тоже многое повидал в жизни.
      Он крепкий, надежный, настоящий. И она, Арран, ему небезразлична. Может быть, он в состоянии справиться и с ее наворотами. Во всяком случае, он никогда ее не унизит, не скажет, что она больная, не сбежит от нее, как Харт.
      Она почувствовала себя в полной безопасности.
      Они остановились перед дверью ее дома. Арран шарила в сумочке в поисках ключа. Неожиданно Джонни привлек ее к себе и нежно поцеловал в губы.
      - Вот и все, пока, - прошептал он.
      Это прозвучало так, словно между ними зрело нечто прекрасное и хрупкое, что следовало оберегать. Джонни коснулся ее щеки кончиками пальцев и исчез.
      На следующий день до самого ленча с начальником пожарной охраны она не позволяла себе думать о нем.
      Только вернувшись домой и отпечатав на машинке все свои записи, она легла на кровать, заложила руки за голову и стала мечтать о Джонни Гарсиа. Раздался телефонный звонок, но она не стала снимать трубку - это не мог быть Джонни.
      В начале восьмого она встала и прослушала сообщения на автоответчике. Ей показалось, будто земля разверзлась у нее под ногами. Почудилось, что длинные жадные руки тянутся к ней.., хотят утащить ее вниз, в темноту... навсегда.
      Она-то надеялась, что спаслась, что теперь все забудется. Но нет, папочка не даст ей уйти. Вот он снова дернул за поводок. Показал, что он все-таки сумасшедший. Наглядно показал, что ждет ее в конце жизни - бутылка джина и выхлопные газы в легких. Потому что она тоже сумасшедшая. Конечно же, сумасшедшая.
      Только вспомнить, что она творила все это время...
      "Дэв, - молила она, - приди ко мне на помощь!"
      Но его нигде не было. Ни в приюте, ни в клинике.
      И Джонни Гарсиа не смогли найти. Он отправился на вызовы к больным.
      Арран продержалась еще полчаса. Больше ждать не смогла. На бегу влетела в машину и на бешеной скорости помчалась туда... Она ведь с самого начала знала, что все равно туда вернется, рано или поздно. Ей от этого не уйти. Она такая же сумасшедшая, как отец.
      Ее залила волна бешеной ярости, и она чуть не налетела на бетонное заграждение. Этот сукин сын ее загубил!
      Он всегда уходил безнаказанным и теперь остался безнаказанным навсегда.
      ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
      Глава 1
      - Может кто-нибудь из вас сказать мне, чего мы все так боимся? - Арран взглянула сначала на Изабель, потом на Кристиан. Ни та ни другая не смотрели ей в глаза. - Мы ведь все боимся, правда? Почему?
      - Поздно уже, - пробормотала Кристиан. - Пора ложиться спать.
      Арран жестом остановила ее.
      - Мама собирается нам что-то сказать. Как она считает, что-то очень важное. Я думаю, каждая из нас в глубине души знает, что она собирается нам сообщить.
      Может быть, нам стоит обсудить это между собой?
      Как говорил ей Дэв? "В вашей семье полно всяких секретов. И каждый старается уберечь остальных. Вы когда-нибудь говорите о том, что для вас действительно важно?"
      Арран внезапно преисполнилась решимости. Надо поговорить именно сейчас, когда они слишком утомлены и растеряны для того, чтобы лгать.
      - А почему бы и нет? - Изабель налила себе еще водки. - Я все равно не засну. Слишком устала.
      Арран и Кристиан тайком взглянули на полупустую бутылку. У обеих в головах возникла одна и та же мысль:
      Изабель слишком много пьет.
      Изабель успела перехватить их взгляды:
      - Ну да, я напилась. И что с того? Сегодня тяжелый день.
      - Ладно, - вздохнула Арран. - Похоже, у каждой из нас свой собственный способ преодолевать жизненные трудности.
      Уж она-то меньше, чем кто-либо, имеет право критиковать Изабель. Господи, если бы только Дэв или Джонни оказались рядом в тот момент! Она зажмурилась, крепко сжала кулаки в ярости против самой себя. Как она могла... Нет, конечно, у нее нет никакого права осуждать Изабель за то, что сестра ведет себя просто-напросто как живой человек.
      - Это известие свалилось на меня в неудачный момент, - с кривой усмешкой пояснила Изабель. - Такое впечатление, будто все в моей жизни разом пошло вкривь и вкось. Все валится из рук. Харт меня бросил, я снова осталась одна. Снимаюсь в дрянном фильме. Карьера моя катится под откос. Дети превращаются в маленьких монстров. Я сама.., в общем, все дерьмо. Неудивительно, что мне страшно. Поэтому я и пью.
      Она сделала большой глоток. "Я пью почти так же, как отец, - думала она. - И буду пить все больше, чтобы заглушить голоса, звучащие в голове.., так же, как он.
      И покончу с жизнью так же, как он. Я не просто боюсь.
      Мне смертельно страшно".
      - Я устала и хочу лечь. - Кристиан со значением посмотрела на Арран. По-моему, нам всем пора ложиться. Может быть, завтра утром...
      - Если ты скажешь, что завтра утром все будет выглядеть по-другому, я закричу, - сказала Изабель.
      Кристиан покачала головой:
      - Не собиралась я говорить ничего подобного.
      - Знаю, для тебя все это ужасно. Но ты по крайней мере можешь вернуться в Пуэрто-Рико, обратно, на свой корабль и...
      Кристиан резко встала с места. Сунула руки за обшлага своей полосатой рубашки.
      - Нет.
      - Что ты сказала?
      - Я не могу вернуться туда. Во всяком случае, не сейчас.
      - Но, Крис.., а как же твой Лудо?
      Кристиан опустила глаза, медленно покачала головой:
      - Лудо меня оставил.
      - О, Крис! - в один голос вскричали Изабель и Арран, в ужасе глядя на нее.
      Она заговорила с напускной бравадой, стараясь не показать, как ей больно:
      - Я, видите ли, беременна. А он не хочет ребенка.
      И это только часть правды, думала она. Другую, самую страшную часть правды она не может им рассказать. А правда заключается в том, что смерть отца не имеет большого значения, что бы ни говорила Изабель.
      Он все равно внутри нее, в ее голове, и всегда будет там.
      Некоторое время Эрнест Уэкслер защищал ее от отца.
      Потом Стив Романо и другие становились между ней и отцом. Наконец, появился Лудо. Она думала, что с ним она навсегда избавилась от страшной опасности. Но Лудо покинул ее, и теперь она снова осталась одна. Как сказал отец однажды вечером, много лет назад? "Нам не следовало иметь детей"...
      - Ребенок?! О Боже! Бедная Крис!
      Изабель произнесла это каким-то особенным тоном и теперь, казалось, рассердилась на себя за то, что проговорилась. В комнате повисла напряженная тишина.
      Кристиан смотрела на свои руки, сжатые в кулаки. Арран налила себе из бутылки. С любопытством взглянула на Изабель:
      - Что ты имеешь в виду, Иза? Беременность - это ведь еще не конец света. Есть масса всяких возможностей. Тебе ли не знать.
      - Нет... Вы не понимаете.
      - Но я хочу родить ребенка! - воскликнула Кристиан.
      - В чем же дело? - Арран что-то почувствовала. - У нас сейчас восьмидесятые годы. Даже если Лудо тебя оставил, это еще не смертельно. Ты можешь позволить себе родить ребенка и без него.
      Кристиан смотрела на нее так, как будто собиралась что-то сказать. Однако вовремя остановилась.
      Изабель автоматически потянулась к бутылке, но в последнюю секунду отдернула руку.
      Арран в ожидании переводила глаза с одной на другую.
      - Можно мне кое-что сказать? Я подозреваю, что вы обе не говорите правду. Устраиваете какую-то дымовую завесу из слов. Конечно, у нас у всех есть свои проблемы, но это не то, о чем вы сейчас говорите.
      После короткой паузы прозвучал хрипловатый голос Изабель:
      - Ну-ну.., продолжай.
      - Ты чего-то боишься. Кристиан чего-то боится. И я тоже боюсь. Видите ли.., услышав о смерти отца, я потеряла контроль над собой. Я сделала нечто такое, чего не хотела делать. Я ненавидела себя за это, но не могла остановиться. Я никогда не могла себя удержать...
      Кристиан снова села на место. Они с Изабель молча смотрели на сестру. Ждали.
      Ну что же, пришло время все рассказать. Арран сделала глубокий вдох. Взглянула на свои дрожащие руки, сунула их в карманы жакета.
      - Мы все боялись отца при жизни, но сейчас мы напуганы гораздо больше. Мы боимся за себя. Видите ли, я знаю об отце, так же как и вы.., о его сумасшествии.
      О том, что оно не имеет никакого отношения к ранению в голову. Я давно об этом догадалась.., уж слишком многое не укладывалось в эту схему. Я слушала его военные истории и заметила, что они все время меняются.
      Я хорошо запомнила все его рассказы. Потом, когда пошла работать в библиотеку, я обнаружила, что он брал сюжеты для своих историй из детских приключенческих книг. Я провела небольшое исследование и выяснила, что никакого аэродрома "Лудгейт-Мэнор" в природе не существовало. Что же касается медалей, то они не могли принадлежать ему. Одна из них даже не имела отношения к военно-воздушному флоту. По-видимому, мама где-то их купила для него. На какой-нибудь распродаже. Еще я обнаружила, что фамилии отца нет ни в одном списке участников войны, потому что он вообще не воевал. То есть он стал таким, каким мы его знали, вовсе не из-за ранения.
      Арран несколько секунд помолчала, потом осторожно произнесла решающие слова. Словно бросила камень в тихие воды пруда, услышала всплеск и стала наблюдать, как расходятся круги по воде:
      - Наш отец всегда был сумасшедшим.
      В комнате стояла звенящая тишина. Первой заговорила смертельно бледная Изабель:
      - Я думала, только я одна об этом знаю. Отец сам сказал мне много лет назад, когда Марку и Мелиссе было по три года.
      Послышался тихий голос Кристиан:
      - Я тоже знала. Однажды ночью - я тогда болела - я услышала через стенку их голоса. Отец с матерью ссорились. Отец кричал, что он сумасшедший и что им нельзя было заводить детей. Тогда я еще не понимала, что это значит. - Она непроизвольно положила руки на живот, словно защищая своего будущего ребенка.
      Арран выпрямилась, натянула испачканную серую юбку на колени. Перед глазами встали глаза отца, жадно глядящие на нее, потом блестящее от пота коричневое тело Гаса. Она прижала руки к глазам в бессильной попытке прогнать отвратительные образы.
      - Ну вот... А я в течение многих лет делала такие вещи, которые ни один человек в здравом уме делать не станет. И все время жила в смертельном страхе, что я тоже сумасшедшая, как и отец. А теперь он наложил на себя руки... Кажется, это последняя капля. - Арран судорожно вздохнула. - Я не могу избавиться от мысли, что в один прекрасный день то же самое произойдет и со мной.
      ***
      В завещании Эрнест Уэкслер оставил своему шоферу Мартину достаточно денег для того, чтобы открыть собственное дело - фирму по прокату автомобилей. Это была давняя мечта Мартина. Сейчас дело его процветало, фирма постоянно расширялась. Он предлагал клиентам все новые и новые услуги, а его парк машин включал самые разнообразные модели, от пуленепробиваемого "мерседеса" до рабочего грузовичка с роскошной внутренней отделкой. Он специализировался, кроме всего прочего, на эскорте и охране знаменитостей. Встречал рок-звезд у задних выходов стадионов, отелей и аэропортов, увозил их из-под носа возбужденных почитателей, провозил высших политических деятелей, а порой и глав государств через толпы демонстрантов. Поэтому встреча и сопровождение убитой горем кинозвезды и членов ее семьи явились для Мартина обычной работой, далеко не самой трудной.
      На следующее утро в 11 часов он встретил сестер Уинтер на вокзале в Дорчестере в траурном лимузине "даймлер" с затемненными стеклами и без промедления увез их из Лондона. По прибытии в Шеффилд он благополучно провел их сквозь толпу репортеров, терпеливо ожидавших прибытия Изабель у дома Элизабет Уинтер.
      Через час он вывел заплаканную Элизабет из дома и вместе с чемоданами погрузил в "даймлер". Доставил мать с дочерьми в уединенный комфортабельный номер отеля "Грейт мидленд" и с удовольствием удалился в ближайший паб, где подавали картофельную запеканку с мясом и отборный эль.
      На следующий день состоялась кремация. Этому предшествовало короткое богослужение, проведенное очень молодым священником, который, как видно, совсем растерялся - и от того, что не знал, как положено поступать с самоубийцами, и от присутствия знаменитой кинозвезды. От всего этого да еще от страшной жары щеки его побагровели и покрылись капельками пота.
      Из всей семьи только одна Изабель привезла подходящий туалет для похорон - черное платье, босоножки на высоком каблуке из первоклассной кожи и огромные темные очки. Жакет, полагавшийся к платью, она отдала Кристиан, и та надела его поверх своего платья в черную и красную полоску единственного платья в ее гардеробе, теперь состоявшем из шорт, джинсов, кожаных брюк и купальных костюмов. Жакет смотрелся очень элегантно, с умеренными плечиками и длинными узкими лацканами. И сама Кристиан, со своим ровным и глубоким тропическим загаром, с длинными темными ногами, казалось, распространяла вокруг себя какую-то ауру изысканности и утонченности. Арран, в противоположность сестрам, после туманного лета в Сан-Франциско выглядела бледным эфирным созданием. Тем не менее она тоже выглядела элегантно все в том же костюме от Сен-Лорана, который пришлось надеть за неимением ничего другого - она не привезла с собой никакого багажа.
      Как только сестры, щурясь от ослепительного солнца, показались у входа на кладбище, моментально вспыхнули и защелкали десятки фотоаппаратов и кинокамер.
      Раздались взволнованные возгласы, репортеры и фотографы устремились к сестрам Уинтер, еще более блистательным в этой невзрачной обстановке. Бедняга священник воздел руки к небу, бессильный остановить превращение семейной трагедии в публичное зрелище.
      Элизабет Уинтер, безутешная вдова, стояла в стороне, всеми забытая, в своем бесформенном вязаном коричневом жакете, сжимая в руках урну с прахом Джорджа Уинтера. Урну купила Изабель.
      - Ужасно, - бормотала Элизабет, ни к кому конкретно не обращаясь. Просто отвратительно.
      - Иза, повернитесь, пожалуйста, сюда, - последовал щелчок фотоаппарата.
      - Иза, вы знали о том, что ваш отец находился в состоянии депрессии?
      - Вы все еще встречаетесь с Лоренсом Сэнсоном?
      - Планируете ли вы выйти замуж в ближайшее время?
      - Что вы почувствовали, узнав, что ваш отец покончил с собой?
      - Девочки, встаньте-ка рядом.
      Щелчок, вспышка, щелчок, вспышка...
      - Ты только посмотри на нее, - с горьким упреком обратилась Элизабет к Арран. - Как всегда, выставляет себя напоказ. Ей просто необходимо быть в центре внимания.
      - Это не ее вина, мама. Ей это не нравится так же, как и тебе.
      Изабель между тем держалась с профессиональным спокойствием. Иметь дело с прессой стало для нее еще более привычным, чем все остальное в жизни. Сегодня, правда, она с радостью ощущала рядом присутствие Мартина, который время от времени касался ее своей крепкой надежной рукой.
      В конце концов она решительно направилась к воротам кладбища.
      - А теперь прошу извинить. Нам необходимо побыть своей семьей, наедине с нашим горем. Я уверена, что вы поймете.
      - Как это все недостойно, - бормотала Элизабет. - Хоть бы на похоронах отца постеснялась...
      - Мама, для нее это так же неприятно, как и для тебя.
      - И нечего выставляться напоказ. У нее нет на это никакого права. Совершенно никакого права.
      Бедная мама, подумала Арран. У нее вырвали из рук роль героини трагедии. Это нелегко пережить.
      ***
      Через полчаса сестры Уинтер и их мать уже сидели в роскошном "даймлере", мчавшемся по шоссе в восточном направлении. Мартину удалось благополучно ускользнуть от наиболее навязчивых репортеров, собиравшихся последовать за ними. Элизабет, еще не оправившись от ярости, крепко прижимала урну с прахом к своей плоской груди и смотрела на экран телевизора, где шла передача "Клуба садоводов". Пожилой мужчина с грубым обветренным лицом, в резиновых сапогах расхаживал среди клумб с маргаритками и хризантемами. Арран и Кристиан тоже смотрели на экран, довольные, что можно не разговаривать. Изабель, полулежа на сиденье, по-видимому, заснула.
      Путь предстоял неблизкий - почти на другой конец Англии, до норфолкского побережья. Элизабет хотела развеять по ветру бренные останки Джорджа Уинтера на заросших сорняками взлетных дорожках старого аэродрома поблизости от Лудгейт-Мэнора.
      - Знаете, - тайком пробормотал Мартин, обращаясь к Кристиан, - такого места в природе не существует.
      И никогда не существовало.
      - Да, я знаю. Но что же нам делать?
      - Что-нибудь придумаем.
      ***
      Мартин сдержал слово. К шести часам вечера он привез их в приморский поселок под названием Бранкастер и доставил в небольшой, но очень симпатичный семейный отель, окруженный цветниками. Здесь он проявил чудеса дипломатии.
      - Небольшая проблема, мадам. Боюсь, что на аэродром "Лудгейт-Мэнор" гражданским лицам вход воспрещен. Там теперь американская ракетная база.
      Элизабет это известие явно потрясло. Она несколько раз энергично сложила губы трубочкой в немом возражении.
      - Почему бы вам не развеять его прах в море? - мягко предложил Мартин. - Так он все равно останется со своими товарищами, с теми парнями, которых сбили. на обратном пути после налетов на Германию. Думаю, ему это понравилось бы даже больше.
      ***
      На следующее утро, в семь часов во время прилива, он повез их наверх, в дюны. К этому времени Элизабет свыклась с предложением Мартина до того, что уже считала эту мысль своей.
      - Да-да, самолеты возвращались именно этим путем.
      С вдохновенным лицом стояла она на краю обрыва над мягко шепчущим морем. Поверхность воды искрилась под лучами восходящего солнца. Купленные медали Джорджа Уинтера лежали у ее ног. Она вытянула вперед руки с урной, словно принося жертву богам.
      Холодные воды Северного моря приняли бренные останки Джорджа Уинтера с безмятежным равнодушием.
      Он скрылся в волнах без следа.
      Глава 2
      - Если хотите, можем накрыть вам стол для ленча в саду, - сказала горничная. - В столовой очень душно.
      - Да, это было бы прекрасно, - ответила Изабель.
      Воздух в Бранкастере, казалось, стоял неподвижно.
      Медное солнце тяжело свисало с неба в туманной янтарной дымке.
      Стол накрыли на лужайке в тени огромного каштана.
      Здесь тоже было душно, но все же лучше, чем на солнцепеке. За оградой, обвитой виноградными лозами, слышались крики детей, плескавшихся в пруду.
      Подали холодную отварную лососину с майонезом, салат, тонко нарезанный черный хлеб и целый кувшин лимонада. Элизабет ела молча. Выражение ее лица постепенно менялось - экзальтация перешла в растерянность.
      Молоденькая официантка убрала посуду и подала кофе. Элизабет воззрилась на свою чашку так, будто никогда раньше ничего подобного не видела.
      - Его больше нет, - внезапно произнесла она. - Джорджа больше нет на свете.
      Не зная, что на это ответить, Изабель, сидевшая рядом с матерью, лишь сочувственно погладила ее руку.
      - Тридцать пять лет, - сдавленным голосом продолжала Элизабет. Больше тридцати пяти лет он принадлежал мне. Он ведь мог выбрать себе кого угодно... любую девушку. Но он выбрал меня.
      Она снова замолчала. Ни у одной из сестер не хватило смелости прервать паузу. Мать сидела с потерянным видом, уйдя глубоко в себя. Может быть, в мыслях она сейчас бродила с молодым красавцем Джорджем Уинтером по зеленым полям летом 1944 года...
      Элизабет тряхнула головой.
      - Я доказала, что заслужила его доверие. Все это время я заботилась о нем, защищала его, оберегала от всего мира. Я все делала для него.., что бы они все ни говорили. Вам не понять, что это такое.
      Снова наступило молчание. Потом заговорила Арран:
      - Мы понимаем, мама. Мы знаем, что тебе пришлось пережить. Мы ведь все знаем. Так что можешь больше ничего не говорить.
      Элизабет вскинула голову.
      - Что ты имеешь в виду?
      На лице ее появилось отрешенное выражение. Вернее, с него исчезло всякое выражение. Так бывало каждый раз, когда они жили слишком долго на одном месте и окружающие начинали что-то подмечать, и начинались сплетни.
      Изабель искоса взглянула на Арран.
      - Пусть мама расскажет, если ей хочется.
      Элизабет перевела взгляд с Арран на Изабель.
      - О чем я должна рассказать? Не понимаю.
      Изабель вздохнула, неловко поерзала на стуле, не зная, как начать.
      - Но ты же сама говорила, что хочешь нам что-то рассказать.
      Элизабет чуть склонила голову на одну сторону и стала похожа на птицу.
      - Но если не хочешь, можешь не говорить, мама, потому что мы уже знаем.
      В глазах Элизабет промелькнуло что-то незнакомое.
      Потом выражение ее лица снова изменилось. Теперь она смотрела на дочь с неподдельным удивлением.
      - Вы не можете этого знать... Мы были очень осторожны...
      - Но, мама, разве ты не помнишь? Отец ведь сам мне сказал.
      Элизабет все так же удивленно смотрела на нее.
      - Вспомни же, мама. Я приехала к вам. Мы сидели за чаем. Я показывала вам фотографии детей, и он сказал мне.., что он.., душевнобольной. Ты ведь при этом присутствовала, мама. Ты тоже это слышала.
      Элизабет раздраженно покачала головой:
      - Он просто не понимал, что говорит.
      Изабель откинула волосы со лба.
      - И Кристиан тоже об этом знает. Она когда-то случайно услышала ваш разговор с отцом. Арран давно догадалась, потому что они с отцом были ближе, чем мы.
      - Да, - холодно заметила Элизабет, - вот это правда.
      Она обернулась к Изабель, сердито глядя на нее.
      - Я тебя не понимаю. О чем ты говоришь? Ты что, сказала сестрам, что ваш отец сумасшедший?
      Растерянная Изабель молча смотрела на нее.
      - Это же не правда. Какая-то дикая ложь. Да, я не буду от вас скрывать, однажды ваш отец попал в клинику для душевнобольных. Но потом он поправился. Вылечился полностью. Мой муж не был сумасшедшим!
      Из-за ограды послышался женский голос:
      - Ну давай же, Кэролайн, плыви к мамочке.
      Кристиан подумала, что обязательно научит своего ребенка плавать. Представила себе маленькое загорелое тельце в воде, потом вспомнила о том, что Лудо этого не увидит, не улыбнется, глядя на барахтающегося в воде малыша. Ей захотелось плакать.
      - Иногда он терял представление о том, где находится и что происходит вокруг, - продолжала Элизабет. - Иногда мог потерять контроль над собой. После операции психика его стала не совсем устойчивой. Когда у него вынимали шрапнель из мозга, пришлось перерезать какие-то нервы.
      - Мама, - заговорила Арран, - хватит притворяться. Ты что, не понимаешь? В этом больше нет необходимости.
      Кристиан молчала, поглощенная своими печальными мыслями. Раньше она думала о будущем ребенке как о драгоценном талисмане, который поможет ей удержать Лудо.., спасет их обоих. Теперь спасать больше нечего.
      И более того, вернулись все старые страхи. Да, она тоже душевнобольная, как и отец. Она не имеет права подвергать риску ребенка. Душевная болезнь может передаться и ему. Что же ей теперь делать?.. У нее появилось желание уйти отсюда, уползти куда-нибудь в темноту и заснуть вечным сном.
      За оградой снова раздался женский голос:
      - Вот моя умница! Молодец!
      Потом послышались еще какие-то ласковые слова и громкий всплеск.
      Кристиан почувствовала дурноту.
      Мать тем временем совсем вышла из себя, доказывая, что их отец не был сумасшедшим, и требуя от Изабель и Арран, чтобы они в это поверили.