Глава 9

– Нет, нет и нет! – сердито повторяла Элеонора, расхаживая по своей комнате. – Я не позволю, чтобы меня шантажировала моя собственная дочь. И мне нет дела до того, что ты скажешь, Джоб.

Джоб стоял у окна гостиной, любуясь открывавшимся отсюда видом, пока Элеонора бурно изливала свой гнев. Джоб знал, что, имея на своей стороне Роберта, он быстрее уговорит Элеонору. Но всей истории Джоб хозяину рассказывать не стал – просто объяснил, что Изабелла потеряла голову из-за одного парня. Роберт же был натурой чувствительной. Даже собственную свадьбу он считал галантным приключением, и уж коли молодой человек, о котором шла речь, был из довольно приличной семьи и главное – собирался жениться на Изабелле не из-за денег, то Роберт склонялся к тому, чтобы увидеть свою дочь счастливой. С Элеонорой все, естественно, обстояло иначе. – Я давно обдумала, как устроить судьбу Изабеллы, – продолжала она бушевать. – Всю свою жизнь эта мерзавка делала, что хотела, ни разу не вспомнив ни о родителях, ни о семье. Она – дрянная, эгоистичная девчонка, но это не значит, что ей все сойдет с рук. Она обвенчается с тем, с кем я скажу, и это мое последнее слово!

– А если выяснится, что она беременна? – предположил Джоб.

– Черт бы её побрал! – взорвалась Элеонора. – И черт бы побрал тебя, Джоб! Ты на её стороне – я же вижу. Она всегда была твоей любимицей, хотя я не могу взять в толк, почему.

– Прежде всего, я на вашей стороне, – успокаивающе проговорил верный слуга. – И вы знаете это. Сядьте и спокойно выслушайте меня.

– О, я знаю твой сладкоречивый язык старого... – начала Элеонора, но все-таки опустилась на стул и сложила руки на своем огромном животе, мрачно глянув на него. – Джоб, я так плохо себя чувствую и так устала. Почему этой гадкой девчонке непременно надо мучить меня именно в это время?

– Она влюблена – а когда человек влюблен, он не думает о последствиях, – вздохнул Джоб. – Уж кому, как не вам это знать, – добавил он многозначительно.

– Не надо, – вздрогнула и поморщилась Элеонора.

– Госпожа моя, это хорошая возможность сбыть девчонку с рук. Партия не такая уж плохая. Молодой человек – хороший парень, да к тому же – далеко не нищий.

– Сын виноторговца! – презрительно бросила женщина.

– С тех пор, как вы принимали в своем доме герцога, вас обуяла непомерная гордыня, – укорил её Джоб. – Вы же не сможете выдать Изабеллу за лорда, не так ли?

– Ну уж, во всяком случае, я сумею подыскать что-нибудь получше, чем сын какого-то там виноторговца! – огрызнулась Элеонора.

– Да неужели? – усмехнулся Джоб. – Сейчас, когда она уже не девственница?

– Это все можно устроить. Мы продержим её под замком до тех пор, пока не убедимся, что она не беременна. И никто ничего не будет знать, кроме тебя и меня.

– Вы избавите себя от множества хлопот, если примете все как fait accompli, – воскликнул Джоб, отчаянно пытаясь убедить Элеонору. Он шагнул вперед и опустился перед ней на одно колено. – Я говорю это для вашего же блага. Зачем вам беспокоиться о таких вещах? Пусть девочка обвенчается с этим парнем. Какая вам разница? Вы же не собираетесь извлечь из её замужества никаких выгод. У вас достаточно своего золота и своей земли!

Элеонора раздраженно заерзала на стуле.

– Не переношу, когда что-то уплывает у меня из-под носа, – буркнула она.

– Гордыня, гордыня... А вам ведь известно, что это тяжкий грех! Но нет, я уверен, что ваш здравый смысл всегда восторжествует над пустым тщеславием, госпожа. Ну?! Что вы все-таки скажете?

Элеонора еще несколько минут колебалась, а постом нежно потрепала Джоба по щеке.

– Ты прекрасно научился обхаживать меня! – усмехнулась женщина. – Это Изабелла попросила тебя похлопотать за неё? Ладно, ладно, не отвечай. Я не хочу знать. Ты прав – из-за всего этого не стоит беспокоиться. Если Роберт считает, что партия довольно приличная... Что же, пусть поедет и посмотрит на этого... виноторговца. – Неожиданно в голову Элеоноре пришла тревожная мысль. – Надеюсь, ты не сказал Роберту об этом... fait accompli?

– Нет, ни слова никому, кроме вас, – заверил хозяйку Джоб.

– Прекрасно, – кивнула Элеонора. – Об этой истории никто ничего не должен знать. Передай госпоже Изабелле, что она может забирать себе этого мальчишку из кабака, если уж ей так хочется. Но Бога ради, втолкуй ей, чтобы она никому не проболталась о том, как этого добилась, особенно своему отцу.

Джоб встал и поклонился.

– Уверяю вас, госпожа, что вы приняли мудрое решение, – промолвил он и вышел с едва заметной улыбкой на губах, объяснить значения которой не посчитал нужным.

Мистер Каннинг был только рад счастью, выпавшему на долю его сына, и без лишних слов согласился подписать брачный контракт. Решили, что ждать нечего и что свадьбу надо сыграть как можно скорее, уже в июне, но в самом начале этого месяца у Элеоноры начались преждевременные роды, и она произвела на свет девочку, которая прожила лишь два дня, так что свадьбу пришлось отложить.

В июле все заговорили о том, что короля поразило какое-то странное безумие: Генрих оглох, онемел и перестал узнавать окружающих. Королева плакала и цеплялась за его руку, но он просто отворачивался, не понимая, что перед ним – его жена. Он словно отгородился от мира невидимой стеной. Сначала Маргарита и её сторонники пытались утаить эту страшную новость от герцога Йоркского, но правду скрыть не удалось, и, в конце концов, королева вынуждена была созвать Тайный Совет и поставить во главе его Ричарда Плантагенета, вернув тому его законный пост.

– Не кажется ли тебе, что нам пришло время выбрать нового покровителя? – спросила Элеонора у Роберта, когда до них дошли все эти слухи. – Ты же видишь, лорд Эдмунд усиленно прикидывается больным. Тайный Совет, который возглавляет теперь герцог Йоркский, скоро обвинит лорда Эдмунда в государственной измене и, возможно, даже отправит на плаху.

– Я подожду, пока это произойдет, – ответил Роберт – Я не хочу, чтобы меня считали перебежчиком.

– Тебе совсем незачем хранить верность человеку, который не заслуживает этого, – резко бросила Элеонора.

– Я не сомневаюсь, что в этой истории не правы оба лорда, – задумчиво проговорил Роберт. – Посмотрим, что предпримет Йорк. Он может оказаться таким же прожорливым, как и все остальные.

Элеонора все еще чувствовала себя плохо, и свадьба была перенесена на октябрь. До этого времени Изабеллу отправили к Хелен и её мужу; у них в доме она могла встречаться со своим нареченным, не нарушая приличий. Изабелла просто светилась от счастья, и это сделало её почти красивой; даже Элеоноре пришлось нехотя признать, что из девчонки может получиться вполне миленькая невеста. Заказывая дочери свадебные наряды, Элеонора уже выглядела почти довольной.

Венчание назначили на шестнадцатое октября, а тринадцатого Изабелла вернулась домой от Хелен, чтобы закончить все приготовления к свадьбе. Мать встретила Изабеллу почти доброжелательно, а потом, хлопоча вместе над приданым, они почувствовали, как между ними возрождается нечто, похожее на прежнюю близость. Затем пятнадцатого курьер, проезжавший мимо их дома, поведал им о том, что королева благополучно разрешилась от бремени мальчиком, которого собираются назвать Эдуардом – в память об Эдуарде III. Это имя должно было подчеркнуть, от какого короля происходят – или, во всяком случае, утверждают, что происходят, – все нынешние претенденты на престол.

Эта новость повергла Элеонору в полное отчаяние.

– Случилось самое худшее! – рыдала женщина. – О, если бы она умерла, или ребенок бы не выжил, или хотя бы родилась девочка! А теперь Маргарита будет яростно бороться за то, чтобы удержать своего выродка на троне, и распри никогда не кончатся! И все из-за этой проклятой линии узурпаторов! Предположим, король сейчас умрет – а кто знает, к чему приведет его болезнь? – и опять на престоле король-несмышленыш! Еще двадцать лет раздоров и беспорядков!

Даже Роберт был потрясен.

– Я как-то не подумал об этом, – пробормотал он. – Может быть, и правда было бы лучше, если бы к власти пришел лорд Ричард. Сначала хотя бы в качестве лорда-протектора...

Но Элеонора не дала мужу договорить.

– Она убьет его! – вскричала женщина. – Став лордом-протектором, он не проживет и года. Она прикончит сто ради своего сына. Она сейчас – как голодная волчица, и к тому же у неё нет ни малейшего представления о том, как должны вести себя благородные люди.

Элеонора хотела снова отложить венчание.

– Как мы можем веселиться в такое время? – твердила она. Но Роберту и Джобу совместными усилиями удалось отговорить её от этой затеи.

– В округе будут смеяться. Соседи подумают, что мы больно много на себя берем. А мы ведь простые люди. Какое нам дело до того, что королева родила сына? Ты не можешь из-за этого отменить свадьбу собственной дочери! – убеждал жену Роберт.

Пока они спорили, Изабелла два часа сидела как на иголках; когда этот разговор наконец закончился, ей от облегчения хотелось петь, но на мать она все равно могла смотреть лишь тяжелым, угрюмым взглядом.

– Она бы все мне испортила, если бы только могла, – по секрету сказала Изабелла Джобу, за что получила от него изрядный нагоняй.

День с самого утра выдался чудесным – свежий осенний день с бодрящим морозцем, покрывавшим инеем опавшие листья. Все в доме поднялись ни свет ни заря и отстояли раннюю мессу, после чего Изабелла отправилась переодеваться. Жак уже был на кухне, готовя свадебный обед; слуги украшали огромный главный зал багряными и бронзовыми осенними цветами, золотистыми листьями и побуревшими побегами хмеля.

Энис помогла Изабелле облачиться в свадебное платье, но прежде выщипала ей брови и подбрила волосы на лбу, смочив потом порозовевшую кожу настойкой из лесных орехов, и замазала самые крупные веснушки отбеливающим кремом. По песочного цвета ресницам Изабеллы нянька прошлась тушью, а в глаза закапала чуть-чуть белладонны, чтобы сделать белки еще белее, а зрачки – темнее.

– Немножко алого на ваши губки, дитя мое, – приговаривала Энис, – а потом мы посмотрим, как все это будет сочетаться с вашим нарядом. – Она пристроила тяжелый, унизанный жемчугом убор на голову невесты и, прикрепив вуаль, повернула Изабеллу так, чтобы та могла видеть свое отображение в полированном серебряном диске, который уже держала в руках. – Ну вот! Как вам нравится новобрачная?

Изабелла посмотрела в металлическое зеркало и робко проговорила:

– Неужели это я? Сегодня я совсем не похожа на себя. Я выгляжу почти... почти хорошенькой!

– Вы выглядите просто прелестно, как вам и положено. Любая девушка кажется красавицей на собственной свадьбе.

– Ах, Энис, я даже не могу тебе передать, как я счастлива! – воскликнула Изабелла. – Может быть, поэтому и кажусь хорошенькой. Никогда не думала, что буду рада выйти замуж.

– Свадьба – это только начало нелегкой женской жизни, – мягко предупредила её Энис.

– Нет, все мои горести остались позади! – убежденно заявила Изабелла, и Энис тут же перекрестилась на всякий случай. – Нам будет так весело! Люк собирается подарить мне на свадьбу пустельгу, и первое, что мы сделаем сразу же после венчания, – это отправимся на вересковые пустоши, на соколиную охоту.

– Ничего себе! – изумилась Энис. – Подарить невесте на свадьбу пустельгу! Это плохая примета.

– Я не верю во всю эту чепуху, – отмахнулась от няньки Изабелла.

– Ладно, как бы то ни было, у вас не останется времени ни на какие соколиные охоты, когда вы начнете рожать детей. Как наша госпожа – пять младенцев за четыре года. Не очень-то поездишь верхом с большим животом.

– А почему ты не вышла замуж, Энис? – с невинным видом спросила Изабелла. – Потому что не хотела иметь детей?

– Сейчас же прекратите эти разговоры, мисс, – тут же прикрикнула на неё Энис. – Идите-ка лучше сюда, давайте я покажу вам ваше платье. Когда женщина выходит замуж, она рожает детей. Это её святой долг.

– Хелен же этого не сделала, – возразила Изабелла. – А она замужем уже два года.

– Они у неё появятся, когда ей пошлет их Господь. А теперь помолчите! Перед тем как отправиться в храм, вам надо посидеть да подумать о возвышенном, а не болтать попусту о вещах, которые вас не касаются.

Изабелла сочла упрек справедливым и крепко обняла няньку.

– Дорогая ты моя старушка, – прошептала юная женщина.

Энис строго сказала:

– Давайте-ка закончим одеваться! – Но в уголке её глаза блеснула непрошеная слеза.

В девять утра все семейство Морлэндов уже было у дверей храма Святой Троицы и с удивлением обнаружило, что никого из Каннингов там нет. Элеонора нахмурилась, клокоча от оскорбления, но делать было нечего. Оставалось лишь ждать. В половине десятого ни о женихе, ни о его родных по-прежнему не было ни слуху ни духу.

– Это уж слишком, – злым шепотом сказала Элеонора Роберту. – Вот что происходит, когда имеешь дело с людьми низкого звания!

Изабелла выглядела встревоженной, но по-прежнему держалась вызывающе.

– Люк скоро появится, – уверенно проговорила она. – Он не мог опоздать без серьезных причин.

– Разумеется, дитя мое, – рассеянно ответила Энис.

– У меня такое впечатление, что ты вовсе так не думаешь, – быстро отозвалась Изабелла. – В чем дело? Чего ты боишься? Что кто-нибудь помешает ему приехать сюда?

– Нет, нет, конечно, нет. Успокойтесь. Не надо, чтобы люди видели, как вы волнуетесь. Старайтесь казаться безмятежной и счастливой. На вас смотрят.

– Да, да, ты права. Я не должна бояться. – В ушах у Изабеллы звучал голос Люка. «Я никогда не покину тебя», – сказал тогда её любимый. Никто не сможет помешать ему приехать.

Роберт между тем быстро переговорил с одним из своих пажей, который тут же выскользнул со двора и по Микллгейт помчался к Питергейту. Но не успел он преодолеть и половину пути, как в церковный двор ввалился один из слуг Каннинга – бледный, с красными глазами и, казалось, совершенно обезумевший.

– Мистер Морлэнд... Госпожа... – прохрипел он, задыхаясь.

– В чем дело? – Роберту пришлось подхватить его под руку, чтобы он не упал.

Это был уже пожилой мужчина, по-видимому, один из писцов Каннинга. Бедняга устремил на Роберта отчаянный взгляд своих ввалившихся глаз. Губы старика беззвучно шевелились, но он не мог вымолвить ни слова Морлэнд знаком велел Элеоноре отойти в сторону и спокойно, но твердо заговорил с этим человеком.

– Успокойтесь, приятель. Объясните нам, что случилось.

– Молодой хозяин, сэр, – наконец пролепетал старик, и из глаз его хлынули слезы. – Он как раз выходил из дома, сэр, чтобы ехать к венцу... в свадебных одеждах... – Тут посланец Каннинга заметил Изабеллу и зарыдал. С трудом выговаривая слова, он обращался теперь прямо к невесте. – Дверь у него за спиной захлопнулась от ветра... и с крыши упала черепица. От сотрясения, понимаете? Наверное, она была плохо закреплена...