Король Карл все утро пробыл в своей лаборатории. Он питал страсть к алхимии, и большая комната была уставлена полками, на которых теснились склянки с порошками и бутылки с цветными жидкостями. Опыты настолько захватывали короля, что он легко становился жертвой любого шарлатана. Карл собрал огромную библиотеку, переплел все тома в кожу и не гнушался даже трактатами по магии и ведовству.
      Соблюдая неписаный закон, никто не смел беспокоить монарха, когда тот запирался в лаборатории. Ни один человек, кроме, конечно, Барбары. Она решительно открыла дверь и переступила порог, сморщив носик от резких запахов.
      Услышав шаги, Карл нахмурился и отставил реторту с тщательно отмеренным маслом. Однако при виде Барбары сразу успокоился и приветствовал ее своей неотразимой улыбкой.
      – Карл, я пришла предупредить, что муж неожиданно вернулся из поместья, так что придется забыть о наших планах на сегодняшнюю ночь.
      – Забыть, прелесть моя? Невозможно! Разве только передвинуть их на более раннее время. Например, сейчас. Что скажешь?
      – Как? Прямо здесь? – засомневалась Барбара, с нескрываемым отвращением рассматривая причудливые сосуды.
      Не отрывая взгляда от ее соблазнительной груди, Карл взял со стола высокий кувшин с золотистой жидкостью и, налив ее в бокал, протянул Барбаре.
      – Решили отравить меня, ваше величество?
      – Это всего-навсего вино.
      Он пригубил немного сам, чтобы Барбара не волновалась, и поднес кубок к ее пухленьким губкам. Тяжелые веки короля опустились, едва нежные бедра прижались к его восставшей плоти.
      – У вас есть то зелье, о котором вы мне говорили? – хрипловато прошептала Барбара.
      – Зелье? – удивленно переспросил Карл.
      – Афро… не помню как дальше. То, которое надо нюхать, чтобы наслаждение стало острее.
      – Разумеется, – хмыкнул Карл, – осталось лишь вспомнить, куда я его запрятал. Это жидкость янтарного цвета, имеющая вкус и запах груш. Следует вдыхать ее перед тем, как достигнешь пика наслаждения. Хочешь попробовать его, маленькая ненасытная распутница?
      – Почему бы нет? – пожала плечиком Барбара, бросив на короля зовущий взгляд.
      – И в самом деле, почему бы нет! Посмотрим… вот оно, на той полке, где стоят снадобья, возбуждающие сладострастие.
      Барбара, сгорая от любопытства, подошла ближе.
      – Неужели? – ахнула она, рассматривая заманчивые коробочки и пузырьки.
      Взяв небольшой кувшинчик, она сняла крышку и принюхалась:
      – М-м-м, что это? Пахнет фиалками!
      Карл подошел ближе и, увидев, что у нее в руках, широко улыбнулся:
      – Как бы мы ни были близки, любимая, я стыжусь открыть тебе, в чем суть этой субстанции.
      – И все же! – настаивала Барбара.
      – Ну… если хочешь знать… стоит лишь ввести несколько этих крупинок в… э-э-э… задний проход, и каждый раз, когда пускаешь ветры, по комнате разливается аромат фиалок.
      Барбара задохнулась от смеха.
      – Дорогой, я должна получить это средство! Поистине настоящее искусство – обращать омерзительные деяния в приятные!
      Король обнял фаворитку и заглянул ей в глаза.
      – Я хочу, чтобы ты никогда меня не стеснялась и вела себя как обычно. И делала отвратительные вещи… отвратительно.
      – Знаю, – шепнула она, развязывая его гульфик.
      – Мне нравится брать тебя при свете дня и наблюдать, как твое лицо и шея полыхают пламенем страсти.
      Его пальцы скользнули за корсаж и принялись перекатывать тугие налившиеся соски. Барбара затрепетала. Именно это Карл и любил в ней – способность мгновенно отвечать на ласку и загораться желанием. В этом они были удивительно схожи.
      – Как насчет притираний, которыми можно возбудить похоть? – промурлыкала она.
      – Кровь Господня, тебе лучше других должно быть известно, что я ни в чем подобном не нуждаюсь.
      – Ну почему же? Нет пределов совершенству, – поддразнила Барбара. – Вот… Давайте попробуем это… здесь написано, что оно готовится из семян белой горчицы, которая охватывает огнем некоторые части тела!
      Она проказливо хихикнула и, сжав могучую плоть, окунула пальчик в склянку с притиранием.
      – Осторожнее, Барбара, не так много, не хочешь же ты, чтобы чертово семя сделало меня евнухом?!
      Но Барбара не переставая смеялась, пока Карл не притянул ее к себе и, подняв юбки, погладил холмик шелковистых волос.
      – Клянусь, стоит тебе войти в комнату, и я тут же представляю, как твое платье валяется на полу, а сама ты, обнаженная, стонешь в моих объятиях!
      Их языки начали замысловатый танец, сталкиваясь и сплетаясь, и Барбара, позабыв обо всем, едва не опустошила склянку, намазывая ее содержимое на побагровевшую головку любовного жезла. Огромные мужские ладони сжали ее упругие ягодицы: Карл оторвал Барбару от пола и насадил на свое могучее оружие.
      – Так тебе и надо! Теперь вся эта горчица окажется в тебе, и посмотрим, у кого и что загорится сильнее, – шепотом пообещал он.
      Барбара невольно охнула, когда Карл наполнил ее собой. И как он и предсказал, внутри все пылало от жара соединенных тел. Напряжение росло, становилось почти непереносимым: казалось, оба вот-вот лишатся рассудка от невыносимого желания окунуться в море экстаза.
      Карл расставил ноги пошире и прижал Барбару спиной к шкафчику. Любовники не слышали звяканья многочисленных бутылок, из которых выплескивались зелья. Барбара, закрыв глаза, тяжело дышала. Карл, еще не окончательно потерявший голову, схватил пузырек с янтарной жидкостью и, глубоко вдохнув сам, поднес его к носу любовницы. Мир, казалось, взорвался. Барбара пронзительно вскрикнула и, почувствовав, как кровь тяжелыми толчками пульсирует в висках, лишилась сознания и рухнула на пол, увлекая за собой Карла. Тот тоже долго не мог прийти в себя. Никогда еще он не испытывал ничего подобного.
      Прошло немало времени, прежде чем король сумел встать. Подняв любовницу, он отнес ее к окну и усадил на подоконник. Женщина с трудом приоткрыла все еще затуманенные блаженством глаза.
      – Барбара, что с тобой? – встревожился Карл.
      – О-о-о, сир, я на седьмом небе, – призналась она.
      Возвращаясь из дворцовой часовни, королева случайно подняла голову и, заметив Барбару и Карла в окне лаборатории, с легкой завистью подумала, как было бы чудесно, если бы супруг разрешил и ей помочь проводить алхимические опыты.
 
      К концу дня в доме тетушки Лил появился матрос, присланный за багажом Саммер, но та отослала его на корабль с пустыми руками. Рурк Хелфорд был вынужден явиться сам, очевидно, желая уверить леди Ричвуд в том, что ее племянница будет пребывать на борту его корабля в полном благополучии и безопасности. На этот раз, к немалому, хотя и тайному веселью женщин, манеры его были безупречны, и Саммер после долгих уговоров «позволила» убедить себя.
      Сердце девушки учащенно забилось, когда Рурк помог ей сесть в карету. Она не взяла с собой ни горничной, ни компаньонки, что считалось в то время серьезным нарушением этикета. Одна. Совсем одна.
      Напряженная, напоенная чувственностью атмосфера была почти ощутимой. Оба натянуто молчали, хотя было совершенно ясно, что мужчина-охотник почуял запах женщины и ничто не собьет его со следа.
      Молчание неожиданно нарушил его низкий бархатный голос:
      – Вам, должно быть, кажется странным, что я пришел так поздно, но в три часа ночи начнется прилив, который и вынесет нас в море.
      – Вы забываете, лорд Хелфорд, я дитя моря, – мягко напомнила она.
      – Разумеется. Недаром говорят, что у нас, корнуолльцев, вместо крови в жилах течет соленая вода, а в сердцах горит огонь, – согласился Рурк.
      – Да, и вместо мозгов дерзость и привычка лезть на рожон, – язвительно добавила Саммер.
      Рурк, немало удивленный тем, что слышит подобные выражения из уст леди, поднял брови:
      – Что же… нужно сознаться, Лондон имеет свои преимущества, но для человека, привыкшего к бурной жизни, столица кажется тюрьмой. Я счастлив вернуться домой в Корнуолл, где давно уже не был.
      Саммер так и подмывало расспросить его об обязанностях магистрата, но ей пришлось прикусить язычок. С этим человеком надо держаться настороже. Что ни говори, а он скорее враг, чем друг. С какой стороны ни посмотреть, Хелфорд представлял власть, закон, могущество короны, тогда как она постоянно имеет дело с контрабандистами, ежедневно рискуя головой.
      Девушка зябко поежилась. Да, нелегкие деньки предстоят, особенно с таким соседом!
      – А вы, мисс Саммер, станете скучать по Лондону? – как бы между прочим спросил Рурк, сгорая от желания узнать о ней все, что можно.
      – Нельзя скучать о том, чего не знаешь, милорд. Я всегда жила вдали от шумного света, – тихо ответила Саммер. – Я ценю свободу и больше всего не люблю, когда кто-то пытается вмешиваться в мои дела.
      Ничего не скажешь, ловко она его отбрила. Опять намекает на то, что он невоспитан и лишен такта. Какая строгая, чопорная леди! Посмотрим, долго ли она останется таковой!
      Лошади остановились, и едва Рурк открыл дверцу, как в карету ворвались звуки и запахи моря. Он поднялся, намеренно задев бедром ногу девушки, но она сделала вид, будто ничего не заметила. Лорд Хелфорд ловко спрыгнул на землю и протянул Саммер руки, чтобы помочь ей спуститься. Но та надменно вздернула подбородок, а красивое личико исказилось гримасой. Она долго колебалась, прежде чем вложить в его ладони свои, и как только их пальцы встретились, опустила глаза и, кажется, залилась румянцем. Господи, если с ней такое творится от одного прикосновения, что же будет, когда его губы станут ласкать ее самые потайные местечки?
      При одной мысли об этом чресла Рурка налились сладкой болью. Он с трудом сдержал порыв подхватить ее и унести в свою каюту и, хотя понимал, что сейчас это невозможно, дал себе клятву осуществить эту мечту в самом ближайшем будущем.
      Поддерживая девушку под локоть, он повел ее по сходням, стараясь, чтобы она не оступилась. Завидев капитана, матросы поспешили выстроиться на палубе. При свете фонаря она увидела на лицах тех, кто стоял рядом, почтение. Или страх? Кто знает?
      – Мистер Калли! – прозвенел резкий голос.
      – Есть, сэр, – последовал незамедлительный ответ. Немолодой моряк выступил вперед и браво отдал честь.
      – Вещи миледи, – коротко приказал Хелфорд.
      Саммер стало не по себе. Этот человек привык к безоговорочному повиновению и не потерпит ни малейших возражений!
      Он повел ее не к своей каюте, а к другой, поменьше, расположенной ближе к носу судна, и, как оказалось, очень уютной.
      – Можете сами убедиться, что я постарался соблюсти все приличия, – заметил Рурк. – Предложи я вам каюту по соседству с моей, вы, конечно, отказались бы.
      Саммер едва слышно, но облегченно вздохнула. Наконец он убедился, что имеет дело с настоящей леди! Теперь, пожалуй, можно немного смягчиться.
      Беспомощно глядя на него, она протянула руку, якобы намереваясь коснуться его плеча, но вместо этого узкая ладошка легла на мускулистую мужскую грудь.
      – Вы так добры ко мне, лорд Хелфорд, – пробормотала девушка, ощущая частое биение его сердца. Еще секунда – и он прижал бы ее к себе, но в этот момент мистер Калли распахнул дверь и поставил на пол два тяжелых сундучка.
      Рурк неохотно отступил.
      – Когда вам принесут все необходимое, заприте дверь и никому ее не открывайте до утра. Это приказ. Доброй ночи, мисс Саммер.
      Как только Рурк ушел, девушка с тихим радостным криком подбросила вверх муфту. Еще немного, и он будет есть из ее рук, совсем как берберский жеребец Эбони! Посмотрим, как скоро этот упрямец окажется под женским каблучком!
      Спустя несколько минут вернулся мистер Калли с остальным багажом, показал ей маленький шкафчик, вмещавший кувшин с водой, склянку с мылом и полотенца, а потом задернул кожаные занавески на небольшом зарешеченном окошке, откуда можно было при желании увидеть палубу и шканцы.
      – Не могли бы вы принести вина, мистер Калли?
      Матрос нажал на панель розового дерева. Внутри в специальных гнездах стояли серебряные кубки, коробка с галетами и графин с вином.
      – Наш капитан – гостеприимный хозяин, миледи, – пояснил он и исчез, подобно призраку. Саммер поскорее задвинула засов.
      – Что же, Рурк Хелфорд, я подчинюсь этому приказу… а дальше посмотрим.
 
      Первым делом Саммер обошла свои новые владения, повертела глобус на медной ножке, проверила барометр, показывавший бурю, пощупала мягкие шерстяные одеяла, выпила два бокала крепкого красного вина и лишь потом пригасила масляный светильник и разделась. Девушке не хотелось рыться в сундуках и мять новые наряды, поэтому она решила спать обнаженной. Корабль, все еще стоявший на якоре, быстро убаюкал ее мерным покачиванием. Сквозь сон она смутно поняла, что судно плывет и ветер усиливается, но, повернувшись на бок, снова погрузилась в дремоту.
      Девушку разбудил рев огромных волн, бившихся о борта. В какой-то момент судно едва не встало вертикально, и Саммер догадалась, что они, должно быть, вышли в Северное море и попали в шторм, не успев свернуть в Дуврский пролив. Девушка вскочила с койки и подошла к окну, за которым бушевала стихия. Зычный голос перекрыл раскаты грома:
      – Все наверх! Брасопить реи! Спустить паруса!
      Судно снова рыскнуло, прежде чем выровняться и лечь на курс.
      Лицо Саммер горело от возбуждения. Какое непередаваемое ощущение – очутиться в море в разгар шторма! Она отдала бы все на свете, чтобы в эту минуту быть на палубе, но здравый смысл оказался сильнее душевного порыва: ни к чему отвлекать матросов, когда корабль в опасности!
      Девушка зябко обхватила себя руками. Рурк, наверное, знал о надвигавшейся буре, однако ему и в голову не пришло задержать отплытие.
      Под окном находилась привинченная к переборке скамеечка, и Саммер опустилась на нее, стараясь не упасть. Казалось, «Языческая богиня» с трудом взбирается с одного гребня на другой, чтобы вновь и вновь проваливаться в бездонную пропасть.
      Постепенно ветер стих, и волны стали меньше. Теперь судно лишь тяжело переваливалось с борта на борт. Опасность была позади, но Саммер чувствовала неодолимую потребность двигаться. Она начала покачиваться в такт движениям корабля, стараясь попасть в ритм некоего языческого танца. Мало-помалу пляска становилась все более буйной, неукротимой. Черные волосы разметались по голым плечам, превратившись в непокорную густую гриву. Девушка в экстазе откинула голову, словно готовилась принести себя в жертву древнему морскому божеству.
      У Рурка не было времени вспомнить о пассажирке до той минуты, пока судно и команда не оказались в безопасности, но стоило лишь морю немного успокоиться, как на ум мгновенно пришла необычная девушка, на несколько часов поселившаяся в маленькой каюте. Он не сводил глаз с заветного окошка. Из-под неплотно задернутых кожаных занавесок пробивался тусклый свет. Подойдя ближе, он застыл как вкопанный при виде невероятно чувственного зрелища танцующей обнаженной девушки. Боже, и это дикое свободное создание – та невинная молодая дама, которую он галантно проводил на борт только сегодня вечером?!
      Рурк не сводил зачарованных глаз с прекрасного юного существа, жадно ловя каждый жест. Длинные темные пряди почти не скрывали ее округлых грудок.
      Он никогда еще не видел, чтобы столь самозабвенно предавались пляске, и даже танцовщицы в турецких борделях были всего лишь наемницами, жалкими рабынями в сравнении с этой красавицей. Природная грация и полное отсутствие всякого притворства придавали пикантность и некую атмосферу невинности сей великолепной картине. Рурка неодолимо тянуло к этому воплощению вольного духа.
      И тут он понял: это шторм подействовал на нее, причем точно так же, как и на него. Опасность возбудила девушку до такой степени, что ей понадобилось растратить накопившуюся энергию в резких движениях. Теперь Рурк точно знал – если он возьмет ее, эта ночь будет незабываемой – Саммер способна на любое безумство, в ее жилах бурлит та же неукротимая кровь. Эта нимфа может отдаваться безоглядно и полно!
      Охваченный лихорадочным нетерпением, Хелфорд не мог дождаться, когда сделает ее своей. Он только что выиграл битву у ревущего моря и нуждался в утешении!
      Машинально слизывая с губ соль, он впился глазами в длинные стройные ноги, корону мелких темных завитков внизу живота. Девушка протянула руки, словно призывая любовника. Настоящая язычница!
      Только в эту минуту Рурк сообразил, где видел ее раньше! Деревянная фигура на носу его «Языческой богини»!
      И снова его властно потянуло к ней. Она не похожа ни на одну женщину, с которой ему довелось делить постель!
      Рурк, сходя с ума от вожделения, направился к двери маленькой каюты.
      – Саммер, – окликнул он, – впустите меня.
      Ответом было мертвое молчание.
      – Я должен убедиться, что вы не ранены и не ушиблись! Отворите!
      Тишина.
      Саммер прижалась к двери с другой стороны, слушая мелодию желания, звучавшую в низком голосе. На губах ее играла лукавая улыбка. На этот раз она и не подумает послушаться!
      Властный тон стал слегка угрожающим:
      – Я не уйду, пока не увижу своими глазами, что вам ничто не грозит!
      Рурк сознавал, что, открыв дверь, она отдастся в его власть и позволит войти в те заветные врата, куда он так отчаянно рвался.
      Угрозы перешли в жалобную мольбу:
      – Миледи, пожалуйста, откройте! Я уйду, как только станет ясно, что вы не напуганы.
      – Я прекрасно себя чувствую, лорд Хелфорд, – вежливо ответила Саммер и чувственно-хрипловатым голосом добавила: – Говоря по правде, мне никогда не было так хорошо!
      Рурк задыхался от горячечного желания.
      – Позвольте мне убедиться в этом самому! – скомандовал он.
      – Мы оба прекрасно знаем, что я не могу так рисковать, – протянула девушка.
      – Рисковать? – взорвался он.
      – Подобные выходки противоречат всем правилам приличия и хорошего тона! Что подумают ваши же матросы, если я впущу вас в каюту среди ночи?
      Он уже надавил на дверь плечом, чтобы выбить ее и ворваться к упрямице, но тут же осознал, что в таком состоянии вполне способен взять девушку силой. Этого Рурк не желал. Он лишь стремился приобрести над ней такую беспредельную власть, чтобы она сама отдалась ему, пылко и безоглядно.
      – Доброй ночи, лорд Хелфорд, – насмешливо бросила Саммер.
      Прижавшись ухом к полированным доскам, Рурк услышал тяжелое дыхание.
      – Саммер… – без всякой надежды прошептал он, не веря, что получил отпор. Девушка довольно, совсем по-кошачьи зажмурилась, словно ее погладили по шерстке, и торжествующе улыбнувшись, направилась к койке.

      Утром засияло солнце, освещая ласковую гладь моря, и казалось, что вчерашний шторм всего лишь приснился. Ла-Манш был спокоен, как сельский пруд с уточками, и Саммер предположила, что судно находится недалеко от острова Уайт. Чуть слышно напевая, девушка умылась и надела бледно-сиреневое шелковое платье с высоким воротом. В дверь негромко постучали.
      – Кто там? – отозвалась она.
      – Завтрак, миледи, – послышался голос мистера Калли. Саммер отодвинула засов и извинилась за беспокойство:
      – Я могла бы пойти на камбуз. Огромное спасибо. После еды я собираюсь прогуляться по палубе.
      Но мистер Калли с сожалением покачал головой:
      – На вашем месте я не стал бы этого делать, миледи… того и гляди грянет беда!
      – Что случилось? – встревожилась девушка.
      Матрос снова покачал головой:
      – Лучше вам сидеть тихо, как мышка.
      – Но в чем все-таки дело?
      – Порка! – поколебавшись, выпалил Калли. – Капитан наткнулся на пьяного в стельку вахтенного.
      Он осторожно огляделся и быстро вышел.
      Неужели Хелфорд подвергнет наказанию человека за такой ничтожный проступок, особенно после всех ночных ужасов?!
      Саммер отодвинула тарелку и решительно взялась за плащ. Но, оказавшись на палубе, с ужасом убедилась, что опоздала. Хелфорд не только отдал приказ, но и собственноручно орудовал кошкой. Спина полуголого, привязанного к мачте матроса была залита кровью. Хелфорд в белоснежной сорочке и заправленных в сапоги узких панталонах стоял, небрежно помахивая плетью. Длинные темные волосы были аккуратно заплетены в косу.
      Девушка в ярости метнулась к нему.
      – Прекратите! – вскричала она. Хелфорд не веря своим ушам уставился на нее.
      – Немедленно вниз! – скомандовал он.
      – Ни за что!
      Рурк зловеще прищурился.
      – Вы смеете ослушаться капитана?!
      Девушка покачнулась, и тут Рурк понял, что она вот-вот потеряет сознание. Грязно выругавшись, он отшвырнул плеть и шагнул к Саммер.
      – Развяжите его! – бросил он, не оборачиваясь, и, стиснув стальной хваткой запястье девушки, потащил ее к своей каюте. Дверь с грохотом распахнулась.
      – Что, во имя Господа Бога, все это значит?! – выпалил он. При виде мрачного, как грозовое небо, лица, девушка поспешно отстранилась. Она добилась своего, остановила порку, и больше нет смысла и дальше разжигать его гнев.
      – Какая ужасная жестокость! – выдохнула она.
      – Он еще легко отделался! Следовало бы повесить ублюдка! В следующий раз я так и сделаю!
      – Всего лишь за пьянство? – робко спросила Саммер.
      – Он волен осушить хоть целый бочонок, в любом месте и в любое время, только не на вахте! От вахтенных зависят жизнь команды и существование самого судна. Я был самым ненавистным офицером флота его величества, потому что настаивал на соблюдении дисциплины. Скоро стану страшилищем и ужасом Корнуолла. Меня назначили главным комиссаром и магистратом с неограниченными полномочиями, поскольку его величество желает положить конец беспардонной дерзости контрабандистов. Вскоре на деревьях вырастут страшные плоды! Я повешу всех, кто посмеет противиться воле монарха.
      Он осекся и прикусил губу.
      – Мне не стоило вмешиваться, – пробормотала девушка. Те, кто хорошо ее знал, поняли бы, с каким трудом дались ей эти слова, – ведь Саммер не привыкла признавать свою неправоту.
      Рурк неожиданно взглянул на себя ее глазами и поежился. Хорошо воспитанная леди, ведущая уединенную жизнь в деревне, несомненно, была потрясена до глубины души увиденным на палубе.
      Саммер тихо радовалась, что придержала язык. Она чуть не обвинила Рурка в том, что он сорвал свою злость на беззащитном матросе, и все лишь потому, что она вчера его не впустила в каюту. Оказалось, что между этими событиями не было ничего общего.