Она нерешительно сжала ладонь своего спасителя, взглянула в незабываемо гордое лицо с соколиными глазами и надменной улыбкой. И тут же перед ней все поплыло, а голова закружилась так, что Саммер пошатнулась. Рори подхватил ее, вмиг оказался у поручня, перебросил навстречу протянувшимся рукам и перепрыгнул на палубу «Призрака». Полоса воды между двумя судами быстро расширялась; вскоре пиратское судно скрылось из виду.
Саммер неверяще уставилась на Рори и впервые за много-много дней прошептала:
– Тебе следовало забыть обо мне. Оставить на произвол судьбы.
Взгляды их встретились, и Рори, улыбнувшись, покачал головой:
– Оставить тебя? Никогда. Как капитан этого корыта приказываю тебе лечь в постель и ничего не делать, кроме как есть и спать. Не меньше недели. – И словно желая успокоить ее, добавил: – Никто тебя не потревожит.
Саммер с благодарным вздохом спустилась в знакомую каюту. Куда исчезли алый полог и балдахин? Теперь на кровати все было девственно-белым вплоть до льняных простынь.
Саммер проспала трое суток. На четвертый день она попросила есть и между долгими часами дремоты ухитрялась выпить немного бульона или проглотить кусочек мяса. На пятый ее ждала поистине королевская роскошь – купание в лохани.
Наконец у нее хватило сил выбраться на палубу и понять, что «Призрак» стоит на якоре в залитой теплым сиянием бухте островов Силли. Рори держался на расстоянии и предоставил ей выбирать себе собеседников, однако она робко подошла к нему и потерлась лбом о плечо.
– Солнце и морской воздух исцелят тебя. Твои щечки уже немного порозовели.
Саммер сошла на берег и с этой минуты проводила целые часы на горячем песке. Потом пустилась в долгие одинокие прогулки: искала затейливые раковины, позволяя крошечным крабам карабкаться по ее босым ногам, чутко прислушивалась к резким крикам чаек.
Она снова позволила себе думать и мечтать. Сначала этот процесс был довольно болезненным, потом она постепенно привыкла. И одна назойливая мысль приходила снова и снова, заставляя ее грустно улыбаться. Сама судьба предназначила ей Рори. Значит, о Рурке нужно забыть. Скоро она придет к красавцу пирату, и придет по доброй воле. Он спас ее жизнь, и она всем ему обязана.
Вскоре Саммер настолько окрепла, что решилась поплавать. Рори встревоженно наблюдал за ней, но когда она взобралась на борт и принялась вытирать волосы полотенцем, так что они распушились, образуя нечто вроде нимба над головой, весело улыбнулся и объявил:
– Думаю, сейчас самое время вернуться в Хелфорд-Холл.
Саммер испуганно сжалась и отпрянула:
– Нет! Ни за что! Я не хочу его видеть!
– Придется. Мы заключили сделку. Если я сумею выручить тебя, значит, должен вернуть домой. Ничего не попишешь.
Саммер в панике метнулась к борту.
– Я лучше брошусь в воду! Почему ты принуждаешь меня? – охнула она.
– Ведьмочка, когда же ты посмотришь правде в глаза? Он, и только он – твоя единственная любовь.
Саммер ошеломленно уставилась на него, и Рори, не выдержав, отвел взгляд.
– Я буду в каюте. Когда наберешься мужества признать мою правоту, отыщешь меня.
Саммер долго сидела, подтянув к подбородку колени и любуясь пурпурно-розовыми полосами заката. Когда небо затянулось синим бархатом, она встала и тяжело вздохнула. Что толку притворяться? И без того, похоже, весь свет знает истину.
Закутавшись в белую джеллабу Рори, она направилась к капитанской каюте и, открыв дверь, испуганно вскрикнула:
– Рурк?!
Рурк отложил бритву и стал втирать в волосы какую-то черную мазь.
– Где Рори? – всполошилась Саммер.
– Рори не существует, – спокойно ответил он. – Есть только я, Рурк Рори Хелфорд.
У Саммер подкосились ноги. Этого не может быть! Он выше и шире в плечах, чем Рори, и держится куда высокомернее! В крови Рурка бушует мрачное наследие предков: склонность к насилию и бунту, поразившая, словно болезнь, всех мужчин Корнуолла, но не коснувшаяся юного беззаботного Рори. Рурка Хелфорда обуревают темные страсти, а Рори – светел и добр.
Однако Саммер отчего-то поверила, что Рурк не лжет. Пусть и поздно, но у нее открылись глаза, и оставалось лишь поражаться, почему она раньше была настолько слепа.
Саммер судорожно прижала руку к груди.
– Кто-нибудь, кроме членов команды, знает? – прошептала она.
– Нет. Только король. Именно он предложил этот маскарад. Каждый раз, когда он желает воскресить Черного Джека, я всегда твержу, что Рори мертв, но он лишь очаровательно улыбается и изрекает: «Весьма хитрая уловка. Шалопай, несомненно, сам распускает слухи о собственной гибели по каким-то одному ему выгодным причинам».
Лицо Саммер чуть просветлело, и Рурк, ободрившись, порывисто протянул руку:
– Леди Хелфорд… Саммер… ты позволишь отвезти тебя домой?
Саммер словно во сне шагнула к нему и вложила в его ладонь свою.
– Если дашь мне время привыкнуть. Я просто не в силах осознать все это сразу.
Рурк жаждал поклясться, что проведет остаток жизни, доказывая свою любовь к ней, что постарается загладить все обиды. Но он слишком хорошо понимал, что она еще не готова выслушивать страстные речи и обеты верности.
Когда «Призрак» бросил якорь в уединенной бухточке на реке Хелфорд, сердце Саммер бешено забилось при мысли о скорой встрече с Райаном. Она была уверена, что сын уже забыл ее. Но какое это имеет значение? Главное, чтобы малыш был здоров и счастлив.
Она надела сиреневый шелковый наряд, который оставила на борту судна еще с той поры, как накупила модных туалетов в Гааге, но при этом даже не посмотрелась в зеркало. Ни к чему лишний раз убеждаться, что одежда висит на ней, как на палке, а волосы до сих пор слишком короткие.
Рурк пришел в каюту, чтобы проводить жену домой, и слегка нахмурился, видя, что Саммер вот уже в третий раз моет руки. Между ними по-прежнему лежала пропасть. По-прежнему… О да, они обменивались любезностями, но так и не поговорили по душам. Боялись дотронуться друг до друга. Возможно, когда Саммер увидит свое дитя, все изменится, и ее исстрадавшееся сердце наконец-то исцелится.
Опираясь на сильную руку мужа, Саммер поднималась на крыльцо Хелфорд-Холла. Как хорошо, что он не оставил ее одну! Колени Саммер тряслись, ноги подгибались. Что ждет впереди?!
Холл был уставлен вазами с чайными розами, и среди цветов стояла миссис Бишоп с маленькой копией Рурка Хелфорда. Крошечный малыш превратился в годовалого озорника, толстого жизнерадостного бутуза с черными кудрями и розовым смеющимся ротиком.
Горло Саммер перехватило, как петлей, так что она не могла вымолвить ни слова. Миссис Бишоп старалась не глазеть открыто на леди Хелфорд. Бедняжка, должно быть, долго болела. Такая худенькая и бледная, что кажется, дунь посильнее ветер, и ее унесет.
Тем не менее она протянула Саммер сына. Та отступила и поспешно спрятала руки за спиной, чтобы скрыть изуродованный палец.
– Миссис Бишоп, – тихо сказала она, – не знаю, как выразить вам свою признательность! Вы были ему второй матерью.
Вперед выступил мистер Берк. Он и Саммер обменялись долгими взглядами. И только увидев, что дворецкий заговорщически подмигивает ей, Саммер немного успокоилась. Значит, все будет в порядке.
Она была искренне благодарна мужу за то, что он не собрал слуг в честь приезда госпожи. В этот момент она поняла, что одно слово этого человека значит для нее больше, чем все комплименты короля и придворных.
Рурк взял сына у миссис Бишоп, посадил себе на плечи и галопом помчался в сад. При этом невозможно было понять, который из Хелфордов счастлив больше. Оба громогласно хохотали, вопили, малыш размахивал ручонками. Добравшись до фонтана, Рурк поставил Райана на ноги и с нежностью наблюдал, как ребенок ловит рыбок в прозрачной воде.
– Райан, старина, нам предстоит тяжелая работа. Необходимо разрушить тот панцирь, в который она себя заковала.
Его ладонь опустилась на темные, мягкие, совсем как у Саммер, локоны.
– Поскольку ты украл мое сердце, может, похитишь и материнское.
В ответ Райан обрызгал его с головы до ног и завизжал от удовольствия.
– Ах ты, плутишка!
– Плутишка! Плутишка! – тотчас закричал Райан.
– Интересно, почему ты усваиваешь ругательства куда быстрее обычных слов? – вздохнул Рурк, но Райан уже успел перебраться через бортик фонтана, и отцу пришлось выуживать его оттуда.
Миссис Бишоп была вне себя от негодования и громко журила Рурка за то, что ребенок промок до нитки.
– Но вы все равно собирались выкупать его перед сном, верно? – удивился Рурк.
– Разумеется.
– Ну и какая разница? – вопросил он с раздражающей мужской логикой. – Миссис Бишоп, не волнуйтесь, послушайте меня. После того, как поужинаете, отправляйтесь в Роузленд и переночуйте там. Заодно отнесете письмо Спенсеру. Завтра он привезет вас обратно.
– Но я могу понадобиться Райану, – возразила няня.
– Сегодня он нуждается только в своей матери. Как и она – в нем.
Мистер Берк прислал в спальню Саммер поднос с ужином, и она как раз успела расправиться с кусочком восхитительной жареной телятины, когда в комнате появился Рурк. Выступивший на щеках жены румянец невольно выдал Рурку ее мысли. Она гадает, будут ли они сегодня спать в одной постели!
Он не собирался ни к чему ее принуждать, но постарается добиться прежней близости!
Поглядев на почти полную тарелку, Рурк покачал головой:
– Неужели ты не можешь есть побольше, любимая?
Сняв крышку с серебряного блюда, он обнаружил первую в этом сезоне клубнику и, взяв ягоду, подвинул блюдо жене. Она сидела у открытой стеклянной двери, ведущей на балкон. Тот балкон, который Саммер не чаяла вновь увидеть.
– Ты всегда обожала клубнику, – напомнил Рурк, поднося к губам жены ягоду. Она улыбнулась и позволила ему положить клубничку ей в рот.
– М-м-м… – промурлыкала она. – Вы меня окончательно разбалуете!
– Для меня нет большего наслаждения в мире, чем побаловать тебя, – ответил Рурк и, вручив ей блюдо, подошел к поставцу, чтобы достать оттуда рубины. Он открыл бархатные футляры, и Саммер робко коснулась сверкающих драгоценностей кончиками пальцев.
– Как они красивы, – пробормотала она.
– Они куда красивее, когда сияют на твоей шее и руках. Можно, я надену их на тебя? – тихо попросил он. Саммер вспомнила, как клялась, что он сам застегнет на ее шее ожерелье прежде, чем она уничтожит его. Какой эгоистичной и жадной она была в те дни! Но теперь Господь дал ей шанс начать новую жизнь. Никогда больше Саммер не станет воспринимать как должное красивое платье или вкусный обед! И всегда будет благодарна Богу за то, что рядом с ней Рурк.
Рурк защелкнул замочек и не смог удержаться от того, чтобы не погладить крошечные завитки на шее Саммер.
– Ты прекрасна, – выдохнул он.
– Да я настоящая старуха, – тоскливо возразила Саммер. – Ты слишком добр ко мне.
– Я? Добр?! – притворно изумился Рурк.
Саммер хихикнула, но, тут же став серьезной, сказала:
– Надо написать Лил о моем спасении.
Рурк придвинул стул поближе к креслу жены и весело сообщил:
– Лил уверена, что ты сбежала с Рори. Призналась мне, что ты в него влюблена.
– Так оно и было, – поддразнила она.
– Послушай, Саммер, Лил действительно считает, что ты все это время была с Рори. Она понятия не имеет, что ты попала в тюрьму. Не нужно, чтобы она, да и кто-нибудь знал об этом. Так будет лучше.
С плеч Саммер словно упал тяжкий груз. Глаза засветились от радости.
– Но мне ты должна рассказать все, – мягко добавил Рурк. – Что с тобой случилось, любимая?
– Освалд, – обронила Саммер.
– Кровь Христова, я должен был догадаться! – вскипел Рурк. – Этот негодяй исходил злобой. Прости, любимая, прости за то, что он выместил на тебе свою ненависть ко мне. – Он встал перед ней на колени и сжал худенькие руки. – Клянусь, Саммер, я выслежу ублюдка и прикончу, как собаку!
– Он мертв, – вымолвила она. – Я его убила.
Рурк в ужасе воззрился на нее:
– Иисусе! Что он сделал с тобой?! Изнасиловал?!
Он нежно привлек ее к себе, готовый услышать самое худшее и пытаясь вдохнуть мужество в поникшую девочку-жену.
Однако Саммер отстранилась и спокойно покачала головой:
– По-моему, Освалду это в голову не приходило. Возможно, в этом случае мне пришлось бы не так плохо, но Освалд был настоящим безумцем.
Рурк в бессильной ярости сжал кулаки при виде слезы, ползущей по щеке Саммер. Осторожно смахнув соленую капельку, он вопросительно посмотрел на жену, боясь и желая узнать правду. Но Саммер слишком любила его, чтобы доставить ненужные муки.
– Ему нравилось причинять боль. Он поставил клеймо мне на палец и всячески унижал. Отрезал волосы, морил голодом… ах, не стоит об этом вспоминать. Все прошло, и мы снова вместе.
Рурк вскочил и прижал жену к груди:
– Я сделаю все, чтобы ты забыла все беды и несчастья, любимая.
– Тебе уже это удалось, – от всего сердца заверила Саммер.
Глава 50
Рурк поднес к губам ее маленькую ручку, поцеловал искалеченный палец и держал жену в объятиях, пока у нее не иссякли слезы. Саммер немного пришла в себя и обнаружила, что сидит у него на коленях, совсем как раньше, в первые дни после свадьбы.
Наконец она осмелилась поднять голову и взглянула в глаза мужа. И увидела в них только безграничные любовь и сострадание.
– Я так устала, – неожиданно для себя призналась она.
Рурк отнес ее на огромную кровать, раздел и подоткнул со всех сторон одеяло.
– Спи, родная моя, и знай, что я безмерно тебя люблю.
Впервые за все время, прошедшее с их первой ссоры, Саммер чувствовала себя в полной безопасности и вскоре оказалась в волшебном царстве сна. Однако глубокой ночью она пробудилась, интуитивно почуяв неладное.
К ее глубочайшему изумлению, Рурк, совершенно обнаженный, стоял посреди комнаты, едва удерживая извивавшегося и вопящего Райана.
– Саммер, Саммер, вставай же, – беспомощно бормотал он, – негодник орет как резаный. Не понимаю, что с ним.
– А где миссис Бишоп?
– Я отослал ее в Роузленд. Думал, мы сами справимся, – растерянно объяснил муж. – Я даже спустился вниз и согрел ему молока, но проказник швырнул кружку на пол.
Саммер на мгновение замерла, охваченная паническим страхом, но тут же очнулась и протянула руки своим мужчинам. Рурк моментально очутился рядом и, отдав ей сына, забрался под покрывало. Саммер прижала малыша к груди и принялась качать, напевая колыбельную. Райан тут же затих и прильнул к матери, сразу превратившись из своевольного сорванца в напуганное темнотой и одиночеством дрожащее дитя, которому так нужны материнские ласка и нежность.
Наконец он почмокал губками и спокойно уснул. Саммер положила сына между собой и Рурком, и супруги долго лежали молча, сплетя руки и обмениваясь легкими поцелуями. После всех терзаний и разлук сердца троих бились в унисон.
«Боже милостивый, – молился про себя Рурк, – я не прошу большего, но не отнимай хотя бы то, что есть».
Утром в Хелфорд-Холл вернулась миссис Бишоп в сопровождении Спайдера. Саммер глазам своим не верила. Брата было почти невозможно узнать – он вытянулся, окреп и раздался в плечах. Прежний мальчик исчез навсегда: перед ней стоял мужчина.
– Я продал ему Роузленд, – смеясь пояснил Рурк. – Для тебя и в Хелфорд-Холле найдется достаточно дел. Пусть женится, чтобы было кому следить за домом!
– Представляешь, он потребовал целых пять крон! – притворно вознегодовал Спайдер. – Так что на деньги, привезенные из Мадагаскара, я могу снарядить собственный корабль!
– Значит, ты не жалеешь о путешествии? – спросила Саммер.
– Конечно, жалею! Из-за этого я не пошел на войну и пропустил самое интересное.
Саммер улыбнулась, только сейчас поняв замысел мужа.
– Рурк сделал это, чтобы спасти тебя и уберечь от опасности.
– Можно подумать, я дитя малое, – проворчал Спайдер и, приглядевшись к сестре, укоризненно заметил: – Нравится тебе это или нет, дорогая, но я молчать не буду. Пора тебе бросить разгульную жизнь и держаться подальше от Лондона. Ты тощая как жердь, просто кожа да кости, и, по моему глубочайшему убеждению, совершенно не стараешься быть примерной женой и матерью. Рурк, а ты куда смотришь? Будь я на твоем месте, почаще бы полировал ей задницу! Сам знаешь, если дать ей палец, она всю руку откусит и не поперхнется!
Рурк безуспешно старался скрыть ехидную ухмылку.
– Если бы ты знал, сколько раз меня подмывало вздуть ее хорошенько!
Саммер наградила мужа уничтожающим взглядом, который, говоря по правде, не произвел на него ни малейшего впечатление.
Спайдер пообедал вместе с ними, и Саммер позволила Райану сидеть за большим столом рядом со взрослыми. К невероятной радости Саммер, оказалось, что Райан и Спайдер большие друзья, и сердце ее преисполнилось благодарности Господу за все благодеяния, им ниспосланные.
Днем Рурк повесил гамак в уединенном уголке сада, где сильнее всего разливалось благоухание роз. Саммер послушно улеглась, а Рурк присел на край, неотрывно глядя на жену. Саммер, лениво подняв руку, коснулась его чисто выбритой щеки.
– Не могу понять, как я сразу не догадалась, что ты и Рори – один и тот же человек, – вздохнула она, вспоминая колкую щетину и белую молнию на виске. – Почему тебе понадобилось сыграть со мной такую жестокую шутку?
– Мне очень хотелось положить конец вражде и неприязни между нами, а другого способа я не нашел. Да, я позволил проклятой вспыльчивости взять надо мной верх и наговорил тебе столько жестоких слов… и хотя сразу же пожалел об этом, было уже поздно. При каждой новой встрече мы вели себя как кошка с собакой. С Рори ты была сама собой, откровенна и честна. Никакой лжи, никаких уловок. Ты не подпускала к себе Рурка, поэтому Рори пришлось тебя соблазнить.
– Ты и представления не имеешь, как я терзалась оттого, что изменяю мужу! Угрызения совести не давали мне покоя. И потом я едва не умерла со стыда, обнаружив, что беременна и не знаю, кто отец ребенка.
Рурк нежно всматривался в ее изумительное лицо, на которое то и дело падала тень: цветущий миндаль ронял на них сиренево-розоватые лепестки.
– Ты призналась в этом Рори, но ни слова не проронила мужу, – заметил он, насмешливо блестя глазами.
– О Господи, я не смела, – прошептала она.
– Дорогая, неужели ты меня боялась?
Ресницы Саммер взметнулись вверх.
– Да… немного… то есть очень.
Рурк наклонил голову и коснулся губами ее губ.
– Но ведь все это, надеюсь, быльем поросло? Больше я тебя не пугаю?
– Конечно, нет… разве что самую чуточку.
Рурк пощекотал языком ее ладонь. Саммер осторожно пробежала пальцами по его виску и нащупала шрам. Странно, почему она не обнаружила его раньше? Возможно, не хотела признаться себе, что с самого начала знала правду?
Теперь уже все в прошлом и не стоит гадать… они вместе, и больше ей ничего не нужно.
– Значит, это ты бросился в воду, чтобы спасти отца?
– Мы были так чертовски схожи характерами! Никто не хотел уступить. Он погиб прежде, чем успел простить меня, – выдавил Рурк. – Страшно подумать, что то же самое едва не случилось с нами. – Он порывисто стиснул ее плечи и мучительно сморщился. – Прости за все, что причинил тебе. Ты больше не сердишься?
– Рурк, ты действительно расторг наш брак? – вырвалось у нее. Она боялась и желала услышать ответ. Настала пора раз и навсегда выяснить, что ждет ее впереди.
– Конечно, нет, родная, – простонал Рурк. – Ты мое сердце, моя душа. Как я могу расстаться с тобой? Неужели ты еще не поняла, что я из тех, кто громко лает, но трижды подумает, прежде чем укусить?
– М-м-м, – задумчиво протянула Саммер. – Последнее время ты ни разу меня не укусил как следует…
Несмотря на все благие намерения, желание жарким огнем опалило его. Рурк невероятным усилием воли попытался загасить пламя, опасаясь, что жена еще слишком слаба.
– Когда-нибудь я покажу тебе, чем могут заниматься мужчина и женщина в гамаке. Это ужасно забавно! Тебе понравится.
Саммер послала ему зазывный взгляд:
– Почему не сейчас? Зачем откладывать?
Рурк вымученно рассмеялся и обнял ее за талию.
– Маленькая язычница!
Его пальцы легко сомкнулись вокруг талии жены, и он снова вспомнил, как она исхудала. Нужно обращаться с ней нежно и бережно, чтобы не причинить боли.
Рурк медленно-медленно расстегнул ее платье и спустил с плеч. Оно с тихим шорохом упало в высокую траву. За ним последовали сорочка и чулки. Грива черных локонов доходила Саммер до плеч. Когда-то волосы окутывали густым покрывалом ее груди и ниспадали почти до пояса…
– Не шевелись, – попросил Рурк. – Я сейчас вернусь.
Он сорвал две самые большие чайные розы и алый цветок гибискуса и поскорее вернулся к жене. Вскоре розы уже украшали ее груди, а гибискус – кружево волос внизу живота. Саммер стыдилась показаться Рурку обнаженной, боясь, что он почувствует брезгливость к ее изможденному телу, но сейчас осознала, что в его глазах она навсегда останется красавицей.
– Этот сад прекраснее райского, – вздохнула она.
– А ты прелестнее Евы… кто там был ее предшественницей? Настоящая Лилит, такая же неукротимая и страстная.
Рурк быстро разделся и улегся рядом с женой, стараясь не торопиться, дать ей время прийти в себя. Но все было бесполезно! Стоило лишь коснуться ее, и он напрочь забыл об осторожности.
Он приподнял ее и припал губами к тонкой шейке. Теперь она была открыта его настойчивым рукам и ненасытным ласкам.
– Солнечный свет… шелк… сладость… аромат… – бормотал он, гладя Саммер и глубоко вдыхая тонкое благоухание ее кожи. Уже через несколько минут Рурк подвергся утонченной пытке. При каждом колебании гамака ее ягодицы терлись о кончик его жаждущего фаллоса, доставляя Рурку невыразимо-мучительные и одновременно приятные ощущения.
– Я так люблю касаться тебя… пробовать на вкус и знать, что ты не можешь без этого жить, – прошептал он, подводя ее руку вниз, к тому месту, где лежал алый цветок, так что кончики ее пальцев окунулись в лоно, уже переполненное пьянящей влагой. Потом Рурк поднес залитые медом любви пальчики к своим губам и принялся посасывать каждый.
– О, Ру, что ты со мной делаешь!
– То же, что и ты со мной, – заверил Рурк, повторяя все с самого начала. Другая рука Саммер скользнула к напряженной, налитой плоти и принялась ее ласкать, пока у Рурка не потемнело в глазах. Нежные, как крыло бабочки, касания сводили его с ума. – Господи, – вырвалось у него, – как же давно я не просыпался в одной постели с тобой! Как мне не хватало этого!
Саммер перевернулась, и теперь ее груди упирались в мускулистый торс, а пульсирующая плоть улеглась в развилку между ее бедер. Она так давно не была с ним, что теперь в ней боролись стыдливость и горячечно-нетерпеливая потребность слияния.
Рурк чуть шевельнулся и легко проник в ее истекающие любовным зельем глубины.
– Ру, о Ру! – тихо твердила Саммер, упиваясь звуками его имени.
Ее тело непроизвольно выгнулось, требуя неистовых поцелуев, но он лишь обожествлял ее губами и языком так, что ей хотелось все большего.
Она развела ноги как можно шире и попыталась вжаться в него, но Рурк не позволил ей ни одного резкого движения, опасаясь, что сделает возлюбленной больно. Временами он почти терял контроль над собой, но любовь оказалась сильнее. По ее стонам и крикам он понял, как она жаждет удовлетворения, и поэтому поднял над собой и осторожно опустил на свою упругую восставшую плоть, не допуская, однако, более глубокого проникновения.
Саммер обезумела от желания. Рурк пристально смотрел в ее запрокинутое лицо.
Пчелы жужжали в цветах миндаля, солнце едва пробивалось сквозь листву, и неспешные покачивания гамака наконец подарили обоим изысканно-чувственное блаженство, к которому они так стремились. Саммер, трепеща, прильнула к мужу, и нектар любви, теплый и густой, окончательно соединил их тела.
Мирные, ничем не омраченные дни текли незаметно и лениво. Рурк никогда еще не знал такого безбрежного счастья. Даже в комнате, полной людей, он продолжал ласкать Саммер взглядами. Оба не могли оторваться друг от друга. Но и объятия и поцелуи были бесконечно нежны и бережны. Перед тем как уложить Райана, родители неизменно брали его к себе в спальню, и малыш от души наслаждался этими часами покоя и радости. Вот и сегодня Саммер лежала на постели в нарядной ночной рубашке, с умилением глядя на сына, игравшего на полу ее рубинами. Рурк, обняв жену за плечи, привлек к себе и покрыл поцелуями затылок и шею.
– Очевидно, парень так же неравнодушен к рубинам, как его мама, – пробормотал он.
Саммер тихо рассмеялась.
– С некоторых пор драгоценности уже не так сильно манят меня, как раньше, – призналась она.
– Жаль, – прошептал он в полураскрытые губы жены, – у меня есть алмазная осыпь, которая целую вечность дожидается своей хозяйки.
Глаза Саммер заинтересованно блеснули.
– Что же, возможно, ты сумеешь убедить меня принять подарок… если, конечно, найдешь, чем подкупить.
Руки мужа блуждали по ее телу в предвкушении любовной игры.
– Давай уложим Райана, – глухо пробормотал он, – и я сделаю все, чтобы заставить тебя надеть ожерелье.
Райан, по обыкновению, громко запротестовал, не желая ложиться спать, поэтому они позволили ему играть с рубинами до тех пор, пока миссис Бишоп не уложила своего питомца в колыбельку. Няня только головой покачала, глядя, как лорд Хелфорд уносит в спальню полуодетую Саммер. О, сейчас они похожи на воркующих голубков, но не пройдет и месяца, как снова разразится гроза и они разругаются насмерть, после чего леди Хелфорд ускользнет от мужа на край света и заставит его хорошенько попотеть, прежде чем он наконец отыщет сбежавшую жену. Снова будут раздаваться угрозы, ревнивые обвинения, вопли и визг, будет летать посуда, пока лорд Хелфорд не потащит Саммер в постель и не покорит в очередной раз. Мирная, спокойная супружеская жизнь не для Хелфордов!
Вернувшись в спальню, Рурк высоко поднял алмазную осыпь, шутливо предлагая отдаться в обмен на драгоценный подарок.
– Но продавать себя грешно, – наивно возражала она.
– Разве ты не слышала от священников, что дьявол искушает добродетельные души всяческими соблазнами?
Саммер нерешительно смотрела на мужа из-под полуприкрытых век. Рурк прав – недаром он научил ее наслаждаться жизнью, не оглядываясь на ханжей и лицемеров.
– Так и быть, я возьму ожерелье, – решила она, протягивая руку.
– Ну уж нет! Сначала тебе придется снять рубашку!
– Несправедливо! Почему только я? Раздевайся и ты тоже!
Рурк хищно осклабился и в мгновение ока остался обнаженным. Освобожденная от тесных кюлот плоть вздыбилась и встала, чуть покачиваясь и подрагивая. Рурк привлек Саммер к себе, так что она увидела собственное крошечное отражение в черных блестящих зрачках. Рурк благоговейно совлек с нее рубашку и застегнул на стройной шейке алмазную осыпь.
Саммер игриво прижалась к мужу и прошептала:
– Рурк, я устала от нежности!
Он чуть отстранился и окинул жену удивленным взглядом. Изумрудные глаза внезапно потемнели от нахлынувшей страсти.
– Боже, я умру, если ты сию секунду не возьмешь меня! Умру! – простонала Саммер.
Ее слова подействовали на Рурка сильнее любого афродизиака. И хотя она по-прежнему оставалась чересчур хрупкой, дух ее был не сломлен. Он готов на все, чтобы доставить ей наслаждение.
Рурк увлек Саммер к большому зеркалу, чтобы она своими глазами видела, как неистово они станут любить друг друга.
– Посмотри, сердце мое, как прекрасны твои груди, на которых сверкают бриллианты!
– Угу, – рассеянно согласилась Саммер, прижимаясь ягодицами к его требовательной плоти. Рурк со свистом втянул в себя воздух и, в свою очередь, накрыл ладонью ее чувствительный венерин холмик. Саммер затаив дыхание наблюдала, как его сильные руки играют с ее телом, перебирая нежные складки, словно струны арфы. В это мгновение она поняла то, что знали все женщины, начиная от их прародительницы Евы: только опасные мужчины могут быть неотразимо привлекательны.
Рурк ласкал ее, медленно вдавливая ладонь в истомившуюся плоть, пока Саммер не почувствовала, что сейчас растворится в блаженстве. Но ее искусный опытный любовник осторожно отнял руку, проведя кончиками пальцев по горячему влажному лону. Острота ощущений немного утихла, и Рурк принялся снова ласкать ее. Сначала Саммер краснела и стеснялась, но вскоре окончательно потеряла голову и принялась стонать и метаться, в упоении подчиняясь нараставшему ритму. Наконец он погрузился в нее, все глубже проникая в тело. Она алкала новых ласк и каждый раз, когда он выходил из нее, скорбела, как о невозвратной потере.
И, не вынеся больше пытку разлукой, она вобрала в себя его плоть, сжимая, стискивая, держа в плену. И то же самое проделывала с языком Рурка, втягивая его, не давая выскользнуть из своего медового рта. Рурк, обезумев, прижал ее к стене, врываясь в нее с такой неистовой силой, что ноги Саммер больше не касались земли.
Они так увлеклись, что не заметили, как нитка порвалась и бриллианты дождем осыпали их нагие тела.
– Я куплю тебе новые бриллианты… изумруды… рубины, – поклялся Рурк.
– Ру, мне не нужны драгоценности, – гортанно прошептала она.
– Скажи, чего ты хочешь? Я дам тебе все!
– Зарони в меня снова свое семя, – просто сказала она.
Его ладони накрыли ее ягодицы, Саммер сцепила ноги у него за спиной. Рурк шагнул к кровати и упал на нее вместе с женой. Они хотели, чтобы наслаждение длилось всю ночь, но не прошло и нескольких минут, как он извергся в нее.
Позже они, не размыкая объятий, долго шептались.
– Ты будешь скучать по Лондону? – допрашивал он.
– Разумеется. Но ты каждый год станешь возить меня в столицу, чтобы я могла проехаться по лавкам, пофлиртовать с королем и повеселиться на балах.
