– Как вы умны! – восхитилась королева. – С этой минуты вы станете выполнять все мои поручения подобного рода!
      Саммер пришла в ужас. Она ждала восхитительных приключений, интриг и трудностей, неизбежно связанных с таким занятием, как шпионаж. Но и король и королева жаждут знать одно: кто с кем спит. По собственному опыту Саммер знала, как опасно становиться между любовниками.
      С этого вечера леди Хелфорд закружилась в водовороте светской жизни. Она каталась в парке по утрам, ходила в театр днем и проводила ночи во дворце, пускаясь в самые невероятные эскапады в компании королевы и дам, называвших свои похождения шалостями. Высокородные леди считали верхом отваги переодеться продавщицами апельсинов и расхаживать по лондонским улицам. Они даже отправились посмотреть бабуина, привезенного из Гвинеи, и искренне считали, будто обезьяну можно научить английскому.
      Постепенно Саммер стала уставать от бессмысленной суеты. Ей надоели Франсис Стюарт, дурочка, охранявшая свою девственность, как драгоценность, и Барбара Каслмейн, с готовностью раздвигавшая ноги перед любовником и требующая каждый раз плату за удовольствие, в то время как оборванные ребятишки рылись в отбросах, а чума уносила ежедневно тысячи жизней, особенно в кварталах, где царили крысы и нищета.
 
      Последнее время разговоры о войне велись вполне открыто. Строился и оснащался флот, принц Руперт готовился поднять свой флаг на корабле «Генриетта», названном так в честь матушки короля, а лорд Сандвич проводил мать и сестру его величества во Францию, пока еще можно было без опаски пересечь Ла-Манш.
      Карл принял голландского посла и предупредил, что Англия больше не потерпит оскорблений и намеревается нанести ответный удар. Вскоре были получены депеши, извещавшие, что Англия нанесла поражение Голландии у берегов Гвинеи и Нового Амстердама и одерживает победу за победой.
      Везде пестрели мундиры. Солдаты в белых камзолах наводнили лондонские улицы. Повсюду кишели матросы, а ополченцы из какого-то графства были одеты турками. Разумеется, в моду незамедлительно вошли синий цвет, медные пуговицы и красные курточки. И если стройным женщинам даже это было к лицу, более полные выглядели поистине смехотворно.
      Тема войны была весьма популярной, но о чуме предпочитали перешептываться. Церковные колокола, казалось, звонили день и ночь по жертвам этой страшной болезни. Проезжая по улице, ведущей в Друри-лейн, придворные волей-неволей видели на дверях домов красные кресты и в ужасе читали корявые надписи на стенах:
      «Господи Боже, Спаситель небесный, помилуй нас».
      Театры начали закрываться. Командам судов не позволялось сходить на берег и появляться в лондонских кабачках, а король решил переехать вместе со всем двором в Хемптон-корт, неподалеку от Ричмонда.
      Религиозные фанатики ходили по городу, выкрикивая, что сам Господь вершит божественное правосудие над распутными аристократами, которые попирают все людские и небесные законы. Бродячие проповедники обвиняли также в безнравственности столичных жителей, способных обмануть даже слепого и украсть медные пенни с глаз мертвеца. Конечно, все это было недалеко от истины, но ни богатые, ни бедные лондонцы не собирались вести праведную жизнь и, наоборот, бросились в омут разгула и оргий.
      Саммер покинула благочестивое общество королевы и Франсис Стюарт ради разнузданной компании Барбары Каслмейн и Энн Карнеги. Вместе с герцогом Бакингемом и Генри Джермином они отправились на лодке в Саутуорк, чтобы развлечься дракой на ножах – куда более кровопролитным зрелищем, чем петушиные бои или кормление медведей. Сначала участники бились до первой крови, и среди толпы пробегал шепоток, что главный поединок будет не на жизнь, а на смерть.
      Компания в окружении дюжины кавалеров, громко смеясь и весело переговариваясь, прибыла в Саутуорк. Мальчики-факельщики, освещавшие путь, проводили их в укромный уголок. На Саммер была шляпа с пушистым пером, ниспадавшим на левую щеку. По примеру Рори сегодня она надела черный с белым туалет.
      В публике царила напряженная атмосфера. Казалось, сам воздух был пропитан возбуждением, и Саммер ощутила буйный стук крови в висках. Какая отрада хотя бы на время отвлечься от собственных бед! И потом, ей ужасно наскучили нудные, унылые разговоры тщеславных пустышек, считавшихся ее приятельницами. Как же они надоедливы!
      Она взяла у одного из обожателей серебряный флакончик и уже поднесла было его к губам, как вдруг запястье стиснула чья-то сильная рука.
      – Адские фурии! – выругалась она, не поднимая глаз. – Немедленно отпусти, или я велю измочалить тебя до полусмерти!
      Но тут раздался знакомый голос, пронизанный такой злобой, что по спине Саммер пробежали мурашки.
      – Неужели, мадам? – прошипел лорд Хелфорд. – А вот мне кажется, что матери моего ребенка не пристало находиться в столь низком обществе и к тому же быть свидетельницей кровавой бойни… или вы уже успели избавиться от младенца?
      Саммер в ужасе съежилась под его свирепым взглядом, но оскорбление все-таки задело ее до глубины души.
      – Почему вы непременно должны вести себя, как самый последний ублюдок? – пробормотала она, захлебываясь слезами.
      В Рурке вспыхнуло непрошеное желание. Такой соблазнительно-красивой она еще никогда не была. Талия пока оставалась неправдоподобно тонкой, но грудь заметно пополнела. Рурк представил, как держит в объятиях ее обнаженное тело, как ласкает губами набухшие ядрышки сосков…
      Но вдруг его глаза блеснули едва подавляемой яростью.
      – Я не возражал против твоих похождений в обществе королевы, поскольку с ней ты всегда под надежной охраной, но сегодняшняя компания совершенно для тебя не приемлема. Если будешь водиться с подобными шлюхами, тебя посчитают одной из них. Я срочно увожу тебя домой.
      – Чума на твою голову, Хелфорд! – выкрикнула Саммер, но тут же осеклась. Не было худшего проклятия для человека в столь ужасные времена.
      – К сожалению, чума не разбирает, кого взять. Она может прийти и к вам, мадам. Я слышал, что болезнь косит беременных женщин, как траву.
      Саммер охнула, словно впервые поняв, какой опасности подвергается. Рурк крепко сжал ее локоть.
      – Уберите руки, сэр! – рассерженно бросила она.
      – Если не пойдешь добровольно, я вынесу тебя отсюда. Выбирай, – не допускающим возражений тоном велел он.
      Саммер огляделась, увидела вокруг любопытно-выжидающие лица и решила не спорить. Хелфорд способен на любую жестокость и не остановится ни перед чем, лишь бы поставить на своем.
      Карета уже ждала. Рурк подсадил жену, и Саммер устало положила голову на бархатные подушки. Невыносимо… совершенно невыносимо находиться рядом с ним в замкнутом пространстве. Их по-прежнему неодолимо тянуло друг к другу, и ни один не мог и не хотел противиться судьбе. И чтобы прервать затянувшееся молчание, Саммер неожиданно для себя выпалила:
      – Ненавижу! Ненавижу тебя!
      Против ее ожиданий, Рурк не рассердился. Глубокий красивый голос вибрировал от чувства, которому она боялась дать название:
      – Вопреки общему мнению, Саммер, обратная сторона любви вовсе не ненависть, а равнодушие, и я уверен: что бы ни случилось, мы с тобой никогда не станем друг другу безразличны.
      – Как ты мог сказать такое о ребенке? – заплакала она.
      – Хотел ранить тебя побольнее, – сознался Рурк. – Я ни на секунду не думал, что ты способна на такое. – И жестко, совсем как несколько минут назад, добавил: – Ты же не обращаешь внимания на мои просьбы покинуть Лондон!
      – Если бы Роузленд по-прежнему принадлежал мне, я, возможно, и спряталась бы там от чумы…
      Она не успела договорить. Рурк повернулся к ней и задел плечом ее грудь. Саммер отпрянула как ошпаренная, но тут же очутилась в его объятиях. Их губы слились в безумном поцелуе.
      – Ру! – умоляюще выдохнула она, не понимая, что движет мужем – любовь или всего лишь похоть.
      – Дорогая, сокровище мое, – хрипло бормотал он, – почему мы терзаем друг друга? Стоит мне увидеть тебя рядом с посторонними мужчинами, услышать твой смех, как я готов всех убить! Да и тебя тоже.
      Саммер мгновенно вспомнила о романе с Рори и покраснела от стыда.
      – Я предпочла бы уехать домой, в Корнуолл, где опасность не так велика.
      Кольцо его рук сжалось еще теснее.
      – Не так велика? – воскликнул он. – Опасность там, где ты! Едва тебе наскучит тихая жизнь, ты не раздумывая переоденешься Черным Котом и отправишься грабить экипажи!
      – О, с таким животом, какой у меня скоро будет, ни один человек не примет меня за грабителя, – вздохнула она.
      – Надеюсь, – кивнул Рурк, с видом собственника оглаживая ее бедра.
      – И, по правде говоря, Спенсеру лучше уехать из Лондона. Столичная жизнь совершенно развратила его.
      – Что еще натворил этот дьяволенок?
      – О, ничего особенного, – слабо отмахнулась Саммер.
      – Вне всякого сомнения, волочится за юбками, пьет, играет, а ты день и ночь волнуешься за него.
      – Меня беспокоит не столько он, сколько его приятели. Повесы и распутники.
      – Вроде твоих дружков? – осведомился Рурк.
      – Черт бы тебя побрал, муженек, ты единственный, кто не задумываясь оскорбит меня и тут же осыплет ласками.
      Ее слова лишь подлили масла в огонь желания.
      – Останься нынче со мной в Уайтхолле, – потребовал он.
      Саммер сделала вид, будто не понимает, что ему нужно:
      – Зачем это, спрашивается?
      – Мы с тобой изнываем от неутолимой жажды, – прошептал он, перекатывая между пальцами ее тугой сосок.
      – Ты – возможно, но не я, – отбивалась Саммер.
      – Мы хотим всю ночь лежать обнаженными в объятиях друг друга.
      – Ты, но не я, – повторила Саммер, хотя от его слов сердце тревожно застучало.
      – Мы всегда были скорее любовниками, чем мужем и женой, – пробормотал он. Чресла наливались знакомой тяжестью, и Рурк поклялся себе, что сегодня она вновь станет принадлежать ему. И если отдастся по собственной воле, он готов сделать для нее все на свете.
      – Я прошу только одну ночь.
      Саммер оскорбленно вскинула голову. Да как он смеет!
      – Значит, я для тебя всего лишь девка, которую можно наутро бросить?
      – Плоть Господня, Саммер, что же тебе нужно! Ты отказываешься быть мне верной женой и жить в моем доме, поэтому я вынужден вымаливать крохи твоих милостей! Я уже теряюсь, не зная, что лучше: то ли придушить тебя, то ли силой принудить повиноваться.
      Он приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.
      – Поедем со мной в Уайтхолл… на твоих условиях.
      – Ни за что, – без колебаний отказалась она. – Отвези меня на Кокспер-стрит или оставь прямо здесь, на улице.
      – Черт возьми, Саммер, почему ты так своевольна?!
      – Будь я покорной, ты раздавил бы меня!
      – Сомневаюсь, ты упряма, как сто мулов!
      Кучер остановил было лошадей у дворца, но Рурк велел ему свернуть на Кокспер-стрит. Он помог Саммер выйти и отпустил возницу.
      – Я не приглашала тебя, – сухо заметила она.
      – Я не нуждаюсь в приглашениях! Ты моя жена.
      – А я хотела просить тебя поспешить с признанием брака незаконным, – обронила Саммер.
      Рурк схватил ее и почти поволок по ступенькам крыльца.
      – За что только Господь проклял меня, дав в жены мегеру! – выругался он.
      – В таком случае зачем утруждать себя! Я считала, что между нами все кончено!
      Рурк втащил жену в холл и остановился только у подножия лестницы.
      – Между нами ничего и никогда не будет кончено, – твердо сказал он, запуская руки ей в волосы, – Я в жизни не видел женщины прекраснее и желаннее. Как-то я купил тебе бриллиантовую осыпь, чтобы отпраздновать первую неделю нашей свадьбы, но мы не смогли прожить даже эти несколько дней без ссоры. Если позволишь остаться с тобой на ночь, ожерелье твое.
      – Меня не так-то легко подкупить! Если бы ты предложил мне Роузленд, я, возможно, подумала бы…
      Но Рурк уже нес ее по лестнице, не обращая внимания на протесты. Хватит с него просьб! Он мужчина, и Саммер его жена. Пора предъявить свои права на нее.
      Ногой захлопнув за собой дверь спальни, он поставил Саммер на пол и принялся сбрасывать одежду.
      – Нет, Рурк! Нет! Я не желаю! И не сдамся без борьбы.
      – Как хочешь. Я намереваюсь взять тебя даже против воли, – спокойно произнес он. Саммер попятилась в угол, настороженно следя за мужем. Сейчас все поставлено на карту, и если она правильно разыграет партию, может получить Роузленд.
      Оставшись обнаженным, он принялся скрадывать ее, словно волк – добычу. Саммер, как всегда в предчувствии надвигающейся опасности, бросилась бежать, зазывно оглядываясь на него. Рурк все же настиг ее, но когда попытался раздеть, она стала отбиваться так яростно, что оба покатились по ковру. Силы оказались неравны. Уже через минуту он прижал ее к полу и начал неспешно развязывать банты и ленты.
      За последнее время груди Саммер стали невероятно чувствительными, и она беспомощно застонала, едва Рурк коснулся языком нежно-розовой маковки. Однако дух борьбы еще не умер в ней. Саммер ухитрилась привстать, но он сжал ее бедра и потянул на себя, пока не впился ртом в самое потаенное и влажное местечко. Саммер неосознанно выгнула спину.
      – Ру… Ру… – глухо повторяла она, и с этого мгновения все исчезло, кроме их любви и ненасытного желания.
      Они, спотыкаясь, добрели до кровати и повалились на мягкую перину. Ни тот, ни другая понятия не имели, сколько прошло времени, прежде чем за стеной неожиданно раздались дикий грохот, смех и пьяные голоса. Супруги поспешно вскочили, и Саммер принялась лихорадочно шарить в темноте в поисках ночной рубашки. Дверь широко распахнулась, и в комнату ввалились трое незваных гостей, очевидно, до безобразия пьяных, поскольку речь их была несвязной, а шаги – неуверенными.
      – Ее здесь нет, говорю я вам… она во дворце… – пробормотал один из них. Рурк зажег свечу, и перед ним предстал щегольски одетый Спайдер, обнимавший за талии двух уличных потаскух.
      – В чем дело, Спенсер? – возмутился Рурк. – Как ты смеешь вести себя подобным образом?! Волновать сестру?! Поверить не могу, что ты отважился привести сюда этих девок и осквернить постель Саммер!
      – Ну и ну, – покачиваясь, бросил Спайдер. – Неужели передо мной ее величество шлюха братьев Хелфорд?
      Он отвесил сестре издевательский поклон, едва не упав при этом. Рурк молниеносно ударил его кулаком в челюсть, и Спайдер мешком свалился на пол, потеряв сознание. Его спутницы, видя, что дело плохо, тотчас исчезли.
      – Рурк, не надо! Господи, ты убил его, чудовище! – вскричала Саммер, становясь на колени и приподнимая голову брата.
      – Отойди! Ему требуется хорошая порка! Ясно, что сама ты с ним не справишься! Не хватало, чтобы он принес тебе французскую болезнь! Шляется по улицам с шайкой таких же подонков!
      – Придержи язык! Он еще мальчишка! Разве можно быть таким жестоким!
      Увидев, что она жалеет юного негодяя, вместо того чтобы наказать, Рурк окончательно вышел из себя:
      – Он нуждается в хорошем уроке. Клянусь Богом, я определю родственничка на флот, и там его скорехонько научат манерам и дисциплине! А если попадет на мое судно, я сделаю из него человека!
      – Убирайся! Немедленно убирайся! Ненавижу тебя!
      Рурк оделся и шагнул к выходу.
      – А вы, миледи, срочно начинайте паковать вещи, – бросил он на прощание. – Вы едете домой!
      Тон его был столь непререкаемым, что Саммер не нашла в себе сил спорить.
      – Даю вам день на сборы, – добавил Рурк, прежде чем выйти.

Глава 35