ГЛАВА 5

В черных облегающих штанах и кожаном, изрядно потертом доспехе, с саблей у бедра, Магьер стояла на носу шхуны и смотрела, как на воде играет солнечная рябь. Этим утром они наконец-то прибудут в Белу. Осенний ветер растрепал черные волосы Магьер, и она заново стянула их на затылке кожаным ремешком в конский хвост. Голова от этого заныла еще сильнее, а впрочем, со вчерашней ночи головная боль, можно сказать, заметно ослабла – все же Магьер быстрей обычного человека оправлялась от мелких болячек.

Слухи о ночном происшествии разошлись уже по всей шхуне, и матросы, деловито снующие по палубе, то и дело с любопытством поглядывали на черноволосую, необычно бледную Магьер. Оглянувшись, она заметила, что капитан, стоящий на мостике рядом с рулевым, тоже не сводит с нее взгляда.

Магьер постаралась принять как можно более безразличный вид и снова обратила свой взор на расстилавшееся впереди море. Обычно кривотолки и неумеренное любопытство окружающих вызывала только необычная внешность Лисила, а вот теперь и сама Магьер оказалась в роли ярмарочной диковины. В прежние Дни, когда они бродили по лесам Стравины, ее внешность не так бросалась в глаза. В густых лесах и на болотах солнечный свет проходит сквозь густой полог древесных ветвей и листьев, а потому даже в самые ясные дни там царит приглушенный, неяркий свет. Сейчас же, в открытом море и под прямыми лучами солнца, даже самый ненаблюдательный матрос мог заметить, как играют огненные искры в густо-черных волосах Магьер. Да и не только в волосах дело.

Девушка украдкой оттянула левый рукав, оглядела свою руку. С недавних пор она заметила, что долгое пребывание на открытом солнце вызывает у нее не то чтобы неприятное, но очень странное ощущение – то ли зуд, то ли слабое жжение. Раньше Магьер считала, что кожа у нее остается мраморно-белой оттого, что они путешествуют в основном по ночам и под сумеречным пологом густых лесов Стравины. И даже после того, как на пути в Миишку они с Лисилом провели много дней под открытым небом на безлесном прибрежном тракте, Магьер так и не заметила неладное. И лишь после того, как они прожили несколько месяцев в приморском городке, а потом неделю плыли в открытом море под почти отвесными лучами осеннего солнца, Магьер наконец-то заметила, что ее кожу не берет никакой загар. Рядом с по-эльфийски смуглым Лисилом она, вероятно, и вовсе казалась бледной, как оживший мертвец, – еще одно напоминание о ее порченой крови.

Мертвенно-бледная кожа, кровавые искры в черных как вороново крыло волосах, да еще и ночной убийца с перерезанным горлом, – кто не стал бы глазеть на этакую диковину, с безопасного, само собой, расстояния? Магьер вдруг остро пожалела, что не в силах развернуть шхуну и возвратиться в Миишку. Пусть она останется без гроша, но зато ей не придется вновь пробуждать в себе дампира.

За спиной послышались легкие, почти невесомые шаги. Обычный человек их, пожалуй, и не расслышал бы, но у Магьер был некоторого рода опыт в подобных делах. Она обернулась, храня ледяное выражение лица. Лисил остановился рядом, зябко потирая руки, – утренний ветерок был по-осеннему свеж. Голову он, как всегда, повязал выцветшим зеленым шарфом, тщательно заправив под него светлые волосы. Вид у него был помятый, как, впрочем, и у Магьер, ведь этой ночью они спали не раздеваясь. После того как с убийцами было покончено, Лисил помог ей лечь в койку и положил на затылок тряпку, смоченную в холодной воде. Магьер молча повернулась к нему спиной. Он сидел на полу и то и дело смачивал тряпку в тазике с водой. Ни один из них так и не произнес ни слова. Когда утром Магьер проснулась, Лисил спал на верхней койке и пьяно храпел.

Шхуна вдруг закачалась, тяжело переваливаясь с боку на бок, и Лисил тотчас вцепился в поручень, зажмурился и так стоял, пока судно снова не выровнялось. Он по-прежнему страдал от морской болезни, был мучительно бледен и почти не мог есть. Вдобавок глаза у него сейчас были припухшие, налитые кровью, и даже здесь, на свежем воздухе, Магьер чуяла, как несет от него перегаром – весьма аппетитное напоминание о гроге, или как там еще звалась та дрянь, которой он накачался прошлой ночью?

– Далеко до порта? – спросил Лисил. Вопрос этот должен был прозвучать раздраженно, однако у полуэльфа явно уже не хватало сил на эмоции.

– Недалеко, – ответила Магьер. – Скоро прибудем.

И отвернулась, подчеркнуто устремив взгляд на берег.

– Магьер, – помолчав, осторожно начал Лисил, – послушай, я…

– И слышать не хочу. Не будь со мной Мальца…

– Я знаю, но…

– Нет, не знаешь! – Магьер резко повернулась к нему – всего на секунду, но и этого хватило, чтоб окинуть презрительным взглядом его помятую, похмельную физиономию. – И сейчас не знаешь, и прошлой ночью не знал!

Оправдываться Лисилу было нечем. К ней в каюту пробрались трое убийц, а он в это время пьянствовал на палубе с матросами. Если бы не Малец…

«Ах да, – спохватилась Магьер, – Малец!» Их обоих нет в каюте, так где же пес? Она оглянулась – и тут же заметила Мальца. Он восседал посредине палубы, на штабеле ящиков, принайтованных к палубе, и густую шерсть его привольно ерошил утренний бриз. С высоты штабеля Малец величественно озирал матросов, которые обходили его насест на почтительном расстоянии. Всему экипажу было уже известно, как этот пес запросто одолел сильного и притом вооруженного мужчину.

– Гляди-ка! – воскликнул Лисил, и теперь в его голосе слышалась почти прежняя живость. Он придвинулся к Магьер и рукой указал вперед, по курсу судна.

Береговая линия изгибаясь поворачивала к югу, в глубь суши, и далеко впереди Магьер, напрягая зрение, не без труда различила место, где пенная полоса прибоя снова перемещалась на север. Перед ними был южный край Внешнего залива, и Магьер ненадолго забыла о своей злости на Лисила – такое охватило ее волнение.

Хотя в прежней, кочевой жизни им случалось проходить через большие города, они никогда там подолгу не задерживались, а в Беле в последний раз были много месяцев назад – Магьер тогда забрала в банке деньги, предназначенные для покупки таверны. За минувшие годы они часто, хоть и всегда ненадолго, заглядывали в столицу, в основном в небольшой второразрядный банк, по сути меняльную контору, где Магьер помещала на хранение свои скромные и не слишком быстро растущие капиталы. Этот, с позволения сказать, банк располагался недалеко от южных городских ворот – углубляться в деловые кварталы в поисках более надежного и солидного заведения Магьер попросту не рискнула: женщина, вооруженная саблей, привлекла бы там совершенно ненужное внимание.

Столица Белашкии располагалась на огромном полуострове, протянувшемся на добрых тридцать лиг в море на северо-западе страны. По обе стороны полуострова находились два крупных залива – устья их в поперечнике достигали восьми – десяти лиг. Заливы эти, не мудрствуя лукаво, называли Внешний и Внутренний: первый залив располагался со стороны моря, второй – на северо-востоке, напротив Белашкийской бухты. Город Бела стоял в самой глубине Внешнего залива.

– Хвала небесам, наконец-то – суша! – пробормотал Лисил. – Может, хоть сегодня вечером меня не вывернет наизнанку после ужина.

На миг Магьер испытала сочувствие к своему незадачливому напарнику, но этот порыв сострадания был тут же заглушён вспыхнувшим с новой силой гневом. Шхуна между тем уже повернула к порту.

Магьер ничего не смыслила в морском деле, но и ей сразу бросилось в глаза, что в просторной гавани собрались суда всех типов и размеров. Были здесь и такие же мелкие суденышки, как шхуна, на которой они плыли, но большинство кораблей в порту оказались вдвое, а то и втрое больше. Были тут и самые настоящие великаны. Когда шхуна миновала одно из таких гигантских судов, Магьер увидала, как матросы снуют, точно муравьи, по снастям шести громадных мачт, уходивших в ясное утреннее небо.

Вся гавань, до самых причалов, была заполнена самыми разнообразными кораблями. Внимание Магьер привлекло мерцание, заигравшее вдруг слева.

Вначале она решила, что это всего лишь блики на воде, которая отражала щедро сверкающее над портом солнце. Потом она поняла, что сияние, которое слепит ей глаза, колышется плавно, точно колеблемое ветром. И наконец разглядела судно, которое легко, почти невесомо скользило по волнам. Сияние исходило от парусов, ослепительно белых, точно дорогой атлас. Магьер сощурилась, прикрыла ладонью глаза.

Нос диковинного судна был заострен, как копье, корпус отливал то зеленью, то золотом, а борта были чуть заметно загнуты, точно лист падуба.

Лисил окликнул трудившегося неподалеку матроса и, указав на сияющее судно, спросил:

– Это чье?

Молодой светловолосый парень, сматывавший в бухту канат, оглянулся на гавань.

– Эльфов, – кратко ответил он. – Должно быть, с севера пришло. Там они и живут, с восточной стороны мыса.

– Никогда не слыхал, чтоб у эльфов были корабли.

– Не слыхал? – Матрос глянул так, словно перед ним не полуэльф, а полудурок.

– Жаль, что нельзя посмотреть на него поближе, – прибавил тот.

При этих словах матрос шагнул к Лисилу и Магьер.

– Да я скорее поплыл бы на дырявой лодке в зимний шквал! – прошипел он и, отшвырнув канат, торопливо зашагал прочь.

Магьер не поняла, отчего матрос так опасается эльфийского судна, – но и слов этих не забыла. Эльфы жили так замкнуто, что за всю свою жизнь она встречала едва ли с полдесятка представителей этого народа. Если Лони, поселившийся в Миишке, вдали от своих соплеменников, – нетипичный эльф, оставалось только гадать, каков на самом деле этот загадочный и необщительный народ.

– Как вышло, что ты так мало знаешь о своих соплеменниках? – спросила она, хотя все еще была не в настроении разговаривать с Лисилом.

– Эльфы – не мои соплеменники, – поправил он. – Они сородичи моей матери, и она была единственным эльфом, которого я знал. Да и то давным-давно.

Последние слова он произнес совсем тихо, и Магьер решила оставить эту тему – во всяком случае, на время.

– Ну же, ну же, ради всего святого, хоть бы мы пошли прямиком к причалу! – почти молитвенно пробормотал Лисил, пожирая глазами берег. – После всех этих дней мне и в шлюпку-то спускаться неохота.

– Хватит ныть! – не выдержала Магьер.

Берег в глубине залива полого подымался вверх, и на самом гребне этой длинной гряды красовалась столица Белашкии. Свыше трехсот с лишним лет тому назад, когда и само-то слово «Белашкия» еще не придумали, Бела представляла собой небольшой укрепленный форт, поставленный на гребне прибрежной гряды. С годами город рос, отстраивался и к нынешним временам превратился в громаду из белоснежного камня.

Деревни, некогда окружавшие замок, давным-давно поглотил город, и вокруг них было выстроено кольцо крепостной стены. Однако даже стена не могла остановить безудержный рост молодого города. Росло население, строились новые дома, все больше становился и сам замок – и со временем Бела распространялась все дальше по гребню гряды. Вскоре возникла необходимость во второй крепостной стене. Беспорядочно выстроенные домишки льнули к основанию этой стены, как разросшийся кустарник льнет к стенам каменного дома. Шли годы и годы, а столица Белашкии все росла, и никакие стены не могли ее удержать.

Теперь Белу окружала уже третья крепостная стена, с башнями, которые были возведены на равном расстоянии друг от друга. Стена эта доходила почти до самого моря, до гигантских причалов, у которых находили приют десятки судов.

– А я и забыл, что этот город такой огромный, – пробормотал Лисил.

– Это потому, что мы всегда приходили в Белу с суши, – отозвалась Магьер, – и никогда не добирались до центра города.

Магьер и самой было не по себе. Глупо, но до сих пор ей и в голову не приходило, что Бела – такой огромный и многолюдный город, а ведь это был бы достойный довод против того, чтобы соглашаться на «заманчивое» предложение городского совета. В Миишке, не столько ради выгоды, сколько ради спасения своих жизней, они охотились на троих вампиров, которые уже обнаружили себя. Бела раз по крайней мере в двадцать больше заурядного приморского городка. Внутри тройного кольца крепостных стен им предстоит найти одного-единственного вампира – если этот убийца и впрямь вампир, – и при этом у них не будет ни единого следа, кроме тела убитой девушки.

Когда шхуна подошла ближе к причалам, прибрежная гряда заполнила уже почти все небо и за внешней крепостной стеной были смутно различимы кварталы внутреннего города. Строения всех цветов и мастей – от огромных зданий до жалких лачуг – стояли так тесно друг к другу, что издалека Магьер смогла различить лишь несколько улиц, расходившихся, точно колесные спицы, из центра города к окраинам. Все эти улицы, доходя до третьей стены, упирались в огромные ворота с поднятыми, литого чугуна, решетками. Столбы дыма, неохотно расплываясь в воздухе, подымались диковинным лесом над крышами города. Вдоль берега вереницей тянулись пакгаузы и склады, и тотчас в ноздри ударил неповторимый аромат порта, гремучая смесь из сотен различных запахов – просмоленного дерева и рыбы, соленой воды, скота и людского пота.

Порыв ветра донес до шхуны омерзительную вонь, и Магьер поморщилась. Направо по берегу, на самом краю города стояло огромное здание размерами с два, а то и три пакгауза. Из деревянных труб в стене, обращенной к морю, сочилась в залив вода, а сбоку здания вращались громадные колеса, черпая из залива морскую воду, которая текла по желобам, уходившим внутрь здания.

– Солеварня, – кривясь просипел Лисил. – Выпаривают соль из морской воды.

Вонь подействовала на него куда сильнее, чем на Магьер, – он пожелтел на глазах. И повсюду были люди – десятки, сотни, неисчислимое, пугающее множество людей. Портовые грузчики торопливо передвигались вверх и вниз по ярусам пирса, разгружая или загружая суда, матросы возились со швартовами и снастями, бодро перекрикивались друг с другом, пытаясь заглушить общий шум и гам.

– Это же немыслимо! – беззвучно шепнула Магьер, лихорадочно озирая громадный город. – Как мы сможем здесь хоть что-то найти?

– Потихоньку, полегоньку, – отозвался Лисил. Шхуна подходила к причалу, и матросы сновали по вантам, убирая последние паруса. Несколько из них бросили швартовы людям, поджидавшим на причале, и наконец плавание завершилось.

Малец залаял и не унимался до тех пор, пока не убедился, что привлек внимание Магьер и Лисила. Тогда он соскочил со своего насеста и потрусил к борту, с которого на причал уже перебросили сходни.

– Пойдем, – сказал Лисил. – Пора сходить на берег.

И он почти бегом направился к каюте, чтобы собрать вещи. Магьер молча последовала за ним, с трудом удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег, разделяя нетерпение своего напарника. Возле люка, ведущего вниз, их поджидал капитан.

– Незачем вам спускаться, – сообщил он таким кислым тоном, словно, будь его воля, и слова бы им не сказал. И с таким же кислым видом сунул в руку Лисилу сложенный вчетверо лист бумаги. – Ваши вещи уже сложили и выгрузили на берег. Счет можете передать секретарю городского совета.

– Как вы необыкновенно добры, капитан, – произнес полуэльф с изысканной вежливостью, которая нисколько не вязалась с его потрепанным видом. – И, кстати, премного благодарим вас за то, что доставили нас в Белу.

Капитан мельком глянул на Магьер и, развернувшись к Лисилу, вперил в него донельзя угрюмый взгляд.

– Убирайтесь с моей шхуны, пока мне не пришлось объясняться с портовой стражей! – процедил он и, круто развернувшись, зашагал прочь.

Магьер эти слова немало озадачили. Убитого ею головореза вышвырнули за борт, другой сам успел прыгнуть в море. Третьего, правда, посадили под замок в трюме, но капитан сам допрашивал его и не смог вызнать ничего ценного.

– О чем это он? – удивленно обратилась она к Лисилу.

– Да скорее всего, ни о чем, – пожал тот плечами и почесал в затылке, жадно поглядывая на трап. – Думаю, нам самое время сойти на берег.

Когда они спустились на Аричал, Малец уже ждал их, а рядом с ним лежали дорожные мешки и сундук. Магьер озабоченно оглянулась на нависший над головой главный пирс – она не представляла, как им с вещами и псом удастся благополучно подняться в город.

– Туда, – махнул рукой Лисил. Забросил на плечо мешок, взялся за один угол сундука и подождал, пока Магьер последует его примеру.

Шагая вслед за ним по причалу, Магьер увидела впереди крытый навесной переход, который тянулся вдоль скалистого берега под всеми пирсами. От каждого пирса широкие пандусы и лестницы вели наверх, к городу. В скальной стене между пирсами Магьер разглядела сводчатые сточные отверстия, из которых изливались прямиком в залив не слишком благоуханные продукты жизнедеятельности большого города.

Нагруженные вещами, Лисил и Магьер двинулись наверх. Малец бежал впереди, но на каждом повороте останавливался и озирался, чтобы убедиться, что хозяева не отстали. Наконец они поднялись в город, и вот тут смятение, охватившее Магьер, достигло предела.

На каждом шагу они натыкались на спешащих по своим делам грузчиков, таких же пассажиров, обремененных вещами, носильщиков, которые громко вопили, предлагая свои услуги. Тележка, увешанная копчеными окороками, вынырнув ниоткуда, едва не врезалась в них – они еле успели отскочить. Тогда Магьер остановилась, выпустив свой угол сундука, и Лисил от неожиданности едва не упал.

– Валхачкасейя! – пробормотал он. – В следующий раз хотя бы предупреждай!

– Это же совершенно бессмысленно! – Магьер оглянулась, но так и не увидела ничего, кроме пакгаузов и снующих во все стороны людей. – Мы понятия не имеем, куда идем.

– Отчего же, – язвительно отозвался Лисил, – для начала не худо бы найти место, где мы сможем бросить всю эту рухлядь. Где-нибудь поближе к королевскому замку – нам же именно туда надлежит направиться в первую очередь?

– Я, – сказала Магьер, – точно знаю, что нам нужно. Трактиры, что поближе к замку, нам не по карману. Нам нужен приличный трактир не на самой окраине и не такой, что сожрет все наши сбережения. Я понятия не имею, где его искать! А ты?

Лисил скрестил руки на груди.

– Что ж, – сказал он, – остается найти того, кто знает такой трактир.

Магьер окинула взглядом толпу. Даже уличные торговцы здесь, похоже, не в состоянии остановиться хоть на минуту – не то что отвечать на их расспросы.

– Эгей, сударь, вам помочь вещи донести? – услышали они тонкий пронзительный голосок.

Шагах в трех, вытягивая шею, чтобы увидеть хоть что-то за спинами прохожих, стоял мальчуган, ростом едва доходивший Лисилу до пояса. Его растрепанные волосы слиплись от грязи, а изношенная ситцевая рубаха и штаны в заплатах были велики и висели на нем как на вешалке.

– Я вам, вам, сударь, говорю! – ткнул он пальцем в Лисила, ловко протиснувшись между прохожими. – Донести вам вещи-то? К вашим услугам – лучшие носильщики во всем этом порту.

Веснушчатая, немытая физиономия «лучшего носильщика» была совершенно серьезна – он предлагал свои услуги с самоуверенностью взрослого.