Винн провела его в комнату, которая раньше была, судя по всему, сержантской. Теперь ее превратили в комнату для занятий и соответственно обставили.

– Вы давно виделись с дампиром? – спросил Вельстил. – Я надеюсь, что после пожара в трактире она и ее спутник нашли себе новое пристанище. Советник Ланджов за них так беспокоится…

– А разве он еще не знает? – удивилась Винн. – Ах, ну да… Я хотела ему сообщить, но забыла – у нас сегодня было столько происшествий! Я думала, что домин Тилсвит обо всем известил советника, но если нет – скажите ему, что беспокоиться не о чем. Магьер и Лисил сейчас живут у нас.

Вельстил на миг остолбенел.

– У вас? – переспросил он. – И… Магьер сейчас здесь?

– Да, – кивнула Винн, – а вы хотели бы с ней увидеться? Наверное, она и Лисил в кухне, возятся с Мальцом. Он вполне здоров, но недавно получил несколько ожогов.

Вельстилу совсем не хотелось, чтобы Магьер увидела его до срока. Это повлекло бы за собой только новые осложнения.

– Кухня далеко отсюда? – спросил он.

– В задней части здания. – Винн указала на боковой выход из комнаты.

– В таком случае не будем пока беспокоить Магьер. А как же случилось, что пес получил ожоги?

Снова Винн замялась, не спеша с ответом, и Вельстил заподозрил, что молодую Хранительницу тяготит и тревожит нечто связанное с Магьер. Сосредоточившись, он осторожно проник в ее мысли и чуть-чуть подтолкнул ее.

Вельстил Массинг, старше ее, он умный и доброжелательный, он все понимает… Такому собеседнику можно-рассказать о чем угодно.

Винн опустила глаза и заметно погрустнела.

– У меня есть друг, – прошептала она, – собственно, он друг и домина Тилсвита… и мы провели вместе немало часов в этой самой комнате – беседовали, читали, спорили… Я… мы так доверяли Чейну… его имя Чейн. А когда сегодня вечером он пришел сюда, пес Магьер опознал в нем вампира!

Вельстила нисколько не удивило, что чародей – слуга Торета – был частым гостем в миссии Хранителей. Удивительно было другое – насколько близко к сердцу приняла его разоблачение Винн.

– Чейн бежал, – продолжала дрожащим голосом девушка, – а Малец погнался за ним, но он швырнул в пса огнем, спустился в сточный колодец… и исчез.

Вельстил терпеливо наблюдал за гаммой чувств, которые так ясно отражались на ее бесхитростном лице.

– Он такой учтивый, образованный, внимательный. – Голос Винн задрожал. – Если б только вы его знали, вы бы ни за что не поверили, что он – вампир! Я и сама в это до конца не верю…

«Как занятно», – подумал Вельстил. И все-таки, если Магьер в миссии, ему лучше здесь не задерживаться.

– Дорогая Винн, – сказал он, – мне очень жаль, что так вышло. Однако, если случилась ошибка, рано или поздно это выяснится, и все мы должны помочь дампиру узнать правду.

Винн выпрямилась, явно смущенная тем, что была так откровенна с чужим, в сущности, человеком.

– Да, конечно, – пробормотала она. – Вы очень добры.

Отойдя к столу, она показала Вельстилу стопку пергаментных свитков:

– Лисил полагает, что по крайней мере один из вампиров недавно приобрел в городе трехэтажный особняк. Однако этот вампир – женщина, а я не нашла покуда купчих, оформленных на женское имя. Правда, это ничего не значит – Лисил утверждает также, что вампирам свойственно жить группами.

Вельстил вскинул брови:

– И что же подсказало ему такой вывод?

– Вероятно, опыт.

Вельстил принялся перебирать пергаменты один за другим. Дойдя до пятого, он незаметно заложил его пальцем и с бесстрастным видом продолжил свое занятие.

Пятый пергамент был купчей на трехэтажный каменный особняк близ внутренней крепостной стены, оформленной два месяца назад. Подпись покупателя: «Торет мин'Шарреф».

Как же эта Юная Хранительница была близка к своей цели!

– Что ж, – сказал он, – полагаю, теперь вы будете искать дома, которые вызывают наибольшие подозрения по другим причинам.

Все так же перебирая свитки, Вельстил принялся вытаскивать из стопки выбранные заранее купчие. Набрав с десяток свитков, он незаметно подсунул под самый низ купчую с подписью Торета и протянул эти документы Винн.

– Искать надо здесь, – сказал он. Винн взяла у него стопку:

– Почему вы так решили?

– Приглядись к ним… – медленно, с нажимом проговорил Вельстил. Понизив голос до шепота, он сосредоточился, и размеренный ритм его слов эхом отдавался в сознании молодой Хранительницы: – Ты должна увидеть, что общего есть у всех этих домов. Ты должна вспомнить все, что тебе уже известно.

Мгновение Винн зачарованно смотрела в его глаза, потом послушно опустила взгляд на свитки. Вельстил продолжал все так же тихо и ровно:

– Все эти дома находятся неподалеку от тех мест, где исчезали люди и были найдены трупы. На то, чтобы их проверить, уйдет весь день, и к последнему дому вы придете уже на закате. Завтра ты должна пойти с дампиром и осмотреть все эти дома. Дампиру понадобится твоя помощь, даже если она будет это отрицать.

Винн не мигая смотрела на свитки. Ее дыхание стало ровным и неглубоким. Она целиком, без остатка погрузилась в голос и слова Вельстила. Можно было бы счесть ее спящей, не будь у нее открыты глаза.

– Посмотри на меня, Винн, – ровным голосом приказал Вельстил.

Девушка покорно подняла на него глаза.

– Забудь то, что ты сейчас видишь, – сказал он. Его голос бесстрастно и гулко звучал в тишине комнаты. – Забудь, что я здесь был. Помни только об этих свитках и о том, что ты должна сделать: прийти в последний дом на закате.

С этими словами Вельстил Массинг бесшумно вышел из комнаты и покинул миссию Хранителей, пребывая в твердой уверенности, что снова управляет событиями.

– Тебе еще повезло, что я вовремя там появился, – ворчал Лисил на Мальца. – Еще полминутки – и опалило бы тебя начисто, как ощипанного гуся!

Стоя в дверном проеме кухни, Магьер наблюдала за тем, как ее напарник снова и снова осматривает пса. Мальцу подпалило хвост и шерсть в нескольких местах, но в основном он был цел и невредим. Теперь, когда она знала, что пес понимает человеческую речь, можно было, по крайней мере, начистоту высказать ему все, что Магьер думала о сумасбродах, которые очертя голову гоняются в одиночку за вампирами. Впрочем, Лисил, едва не прыгнувший в темноту сточного колодца, был ничем не лучше. Два сапога пара – и только!

– Ты что ухмыляешься? – с подозрением осведомился Лисил.

Магьер и не подозревала, что ухмыляется. Лисил в кое-как обрезанном сюрко и вправду выглядел потешно, хотя у этого наряда был один несомненный плюс – его хозяина легко разглядеть в темноте.

– Надо будет завтра купить тебе какую-нибудь рубашку. А может быть, и еще кое-что, – задумчиво добавила она.

– Не нужна мне никакая рубашка! – буркнул Лисил. – Эта вполне сойдет, а вот сапоги мне не помешали бы. И еще я очень надеюсь, что второй клинок уже готов.

«Ну да, – подумала Магьер, – старые сапоги он бросил в горящем „Бердоке”, зато у него хватило присутствия духа вытащить из огня сундук, где помимо всего прочего лежала и коробка с орудиями убийства». Поневоле призадумаешься – что же для него самое ценное?

– Кстати, – сказал Лисил, – чем еще мы займемся завтра, если не считать увлекательного похода за покупками?

– Винн отобрала купчие на дома, которые нужно будет осмотреть. Быть может, один из них окажется тем, что мы ищем.

При слове «дома» Малец громко заскулил.

– Их владельцы – не члены городского совета, – прибавила Магьер.

Пес возбужденно залаял, пытаясь вывернуться из рук Лисила.

– Вполне возможно, что скоро нам предстоит драться, – продолжала Магьер. – Мы поступим так, как намеревались поступить в Миишке, – войдем в логово днем и перебьем вампиров спящими. И постараемся ничего не поджечь.

При этих словах Лисил кинул на нее убийственный взгляд.

– В Беле я еще ничего не поджигал.

– Надо же, какое чудо! – насмешливо отозвалась она, присев на корточки рядом с ним и Мальцом. Лисил, вопреки ее насмешке, остался серьезен.

– Тогда, в Миишке, у меня просто не было выбора. Ты умирала, и нам нужно было хоть как-то оторваться от погони. – Он протянул руку, потрогал пальцем ее костяной амулет. – После обвала – там, в туннелях, – я умер бы, если б ты не вернула мне возможность дышать, а когда мы выбрались наружу – ты умерла бы, не напои я тебя своей кровью.

На этот раз его слова, вопреки обыкновению, почти не ужаснули Магьер. С тех пор как они стали настоящими охотниками на вампиров, в минуту опасности они могли выжить, только если действовали сообща. Магьер понимала, что имеет в виду Лисил, пускай даже сам он не вполне осознавал, что означают его слова ик чему приводят его поступки.

Она не стала отводить руку Лисила от костяного амулета. Беспокоило ее совсем другое: для нее опасность – неизбежное и неприятное дополнение к ее профессии, а вот Лисилу, похоже, опасность необходима, как воздух.

– Лисил, что ты сделаешь, когда все это закончится?

– Вернусь домой, конечно. Что за странный вопрос?

В кухонном очаге ярко горел огонь, и к нерезкому, приятному запаху дыма примешивался аромат сушеных трав, которые висели связками над горшками и кухонной утварью. Кроме того, до Магьер доносился запах Лисила. Ему не мешало бы помыться… а впрочем, и ей тоже, и тяжелый запах его немытого тела вовсе не казался ей неприятным.

– И ты будешь счастлив? Жить в Миишке, работать в таверне – этого тебе будет довольно?

Лисил разжал пальцы, и костяной амулет, заплясав на цепочке, ударился о грудь Магьер. Полуэльф уселся на пол, скрестив ноги.

– Вот что, значит, тебя заботит? Что меня опять потянет к кочевой жизни?

– И это тоже, – осторожно ответила она.

– Слушай меня, – сказал Лисил, с той же осторожностью подбирая слова. – Мы сидим с тобой в чужой кухне, живем в миссии Хранителей и спим в старых казармах. И такое, судя по всему, будет с нами случаться даже слишком часто. Может быть, потом два-три месяца – а то и год, если повезет, – мы и проживем спокойно в «Морском льве», но рано или поздно нас опять призовут.

Магьер молчала, не вполне понимая, что он имеет в виду.

– Мне суждено быть с тобой, – продолжал Лисил, – так же как тебе суждено следовать путем дампира. Если мы попытаемся избегнуть этой судьбы или наотрез от нее отказаться – она застигнет нас врасплох. Почему, ты думаешь, я все эти месяцы уходил по утрам в леса вокруг Миишки? Упражняться, чтоб быть наготове. Само собой, я предпочел бы спокойную жизнь в «Морском льве», только нам это не светит.

Магьер обдумала его слова и поняла, что он убийственно прав, как бы мало ей это ни нравилось.

Все ее надежды на мирную уединенную жизнь давным-давно пошли прахом. Если то, что они совершили в Миишке, привело к тому, что их нанял городской совет Белы, – что останется от ее мечтаний, когда будет закончена и эта охота?

В глубине души Магьер устыдилась того, что неверно судила о Лисиле. Он и рад был бы вместе с ней мирно хозяйствовать в таверне, но прекрасно понимал, что это невозможно. Таков уж путь, по которому им выпало идти вдвоем. В Миишке, когда Магьер вручили письмо из Белы, она пыталась увильнуть от неизбежного, а вот Лисил не пытался. Он тогда уже знал, что им предстоит, и вот теперь он здесь – с ней.

– Путь, которым я иду, становится уже с каждым днем, – прошептала она, – и мне было бы гораздо труднее, не будь рядом тебя.

– И мне тоже, – сказал Лисил. У Магьер вдруг пересохло во рту.

– Только… я боюсь того, что может с тобой случиться, когда мы охотимся на вампиров. «Из-за меня самой, – прибавила она мысленно, – и… из-за тебя».

Вначале он ничего не сказал, и снова Магьер охватил все тот же леденящий страх, когда она вспомнила соленый вкус крови Лисила, податливость его плоти, в которую вонзались ее зубы, тепло его жизненной силы, струившееся по ее жилам.

– Да ничего со мной не случится, – сказал он наконец. – Меня не так-то легко прикончить.

И долгое время они сидели молча, глядя на огонь. Малец старательно вылизывал пятно выжженной шерсти на ляжке.

– Думается мне, у него там ожог, – сказал Лисил. Перемена темы разговора облегчения не принесла.

– А у нас осталась еще мазь, которую дал Тилсвит?

Полуэльф поднялся на ноги:

– Пойду гляну. Мне все равно нужно посмотреть, как там Ватц. Когда я укладывал его спать, он все еще бесился, что ты не пускаешь его подраться.

– Неужели его дядя совсем за него не беспокоится? – спросила Магьер. – Ты не спрашивал, где его родители и что с ними стало?

– Думаю, что Милоусу на мальчишку наплевать. Его родители, насколько я понял, то ли давно умерли, то ли уехали куда-то. Ватц крепкий парнишка. Он сумеет за себя постоять.

«Если это так, – подумала Магьер, – что ж ты уложил его в кровать, а теперь собрался проверить, как ему спится?»

– Я скоро вернусь, – прибавил Лисил, направляясь к кухонной двери.

Магьер все больше нравилась эта его почти родительская заботливость – тем более странная в сочетании с его прошлым ремеслом. Она погладила Мальца по голове – и вдруг сообразила, что пес пристально глядит на нее, поставив уши торчком.

Он слышал каждое их слово и сейчас тихонько заскулил, прежде чем опять ткнуться мордой ей в бок.

Шагая по коридору, Лисил размышлял о том, что сейчас произошло – или не произошло – между ним и Магьер. Она, стало быть, считала, что он недоволен тихой и оседлой жизнью в Миишке. Что верно, то верно – Лисилу нравилось путешествовать, но главным образом все же потому, что он не мог оставить Магьер одну. Из них двоих Лисил гораздо лучше понимал и все последствия их поступков, и то, что неизбежно ждало их впереди. Что ж, по крайней мере, об этом Магьер может сейчас не беспокоиться, и все же она явно сторонилась не только потому, что опасалась, как бы его снова не потянуло бродяжничать. Похоже, что твердое намерение Лисила остаться с ней пугало ее ничуть не меньше.

Впереди в полумраке коридора был уже виден неяркий свет, льющийся из дверного проема их комнаты. Уложив Ватца спать, Лисил, как учила Винн, потер между ладоней кристаллик холодной лампы – чтобы лампа светила поярче. Как бы воинственно ни держался мальчишка, все же он обыкновенный ребенок, ненароком угодивший в самую гущу оживших во плоти кошмаров.

Из дверного проема, который находился за две комнаты от их временного пристанища, тоже исходил свет, хотя и не такой яркий. Лисил замедлил шаг. Кто же это там полуночничает? Какой-нибудь Хранитель, зачитавшийся древними манускриптами? Движимый любопытством, Лисил заглянул в комнату.

Она как две капли воды походила на ту, где их поселили, – по обе стороны от входа пара двухъярусных коек, но без тюфяков и одеял, у дальней стены – столик и два табурета. Только вместо холодной лампы на краю стола неярко горела одинокая, изрядно оплывшая свеча.

Лисил шагнул в комнату и вдруг вспомнил.

Хранители пуще смерти боятся открытого огня. Ни один из них не оставит гореть без присмотра свечу, тем более без подсвечника.

Что-то проворно и тускло мелькнуло перед его глазами, и на спину обрушилась тяжесть. Коленями его ударили ниже поясницы, ступнями – под колени. Лисил рухнул ничком на дощатый пол, и прежде чем он успел вскинуть руку к шее, горло обхватила проволока.

Лисил согнул было левую кисть, чтобы вытряхнуть из ножен стилет, но тут же на его локоть обрушился точный и сильный удар – и левая рука повисла как плеть. Не успел он шевельнуть правой, как и ее постигла та же участь.

Проволока туго стянула, но не сдавила горло. Пока не сдавила.

Гаррота.

– Кантасий ту эйше со аовар!

Голос из-за спины прозвучал сдавленно и глухо. Лисил не знал, что означают эти слова, – но, по крайней мере, узнал наречие, которое ему доводилось слышать и раньше.

– Не понимаю, – ответил он. – Я не знаю вашего языка.

Петля гарроты затянулась чуть туже. Напавший долго молчал.

– Говори, зачем ты здесь, в Беле, – уже мягче произнес он.

И надавил коленями на предплечья Лисила, чуть повыше локтей, прижав их к бокам пленника, подсунул ступни под его бедра, всем своим весом пригвоздив Лисила к полу. Знакомый прием, хотя Лисилу никогда прежде не доводилось испытать его на себе – только усмирять с его помощью других. От неизвестного исходил странный, непривычный запах – запах луговой травы, сосновой хвои и моря, и вдруг Лисил сообразил, кто это.

Эльф, наемный убийца, прошедший ту же науку, которую Лисил прошел у своей матери.

К кистям рук постепенно возвращалась чувствительность. Поднапрягшись, Лисил мог бы сбросить с себя противника, но как избавиться от гарроты, захлестнувшей шею? Если он скажет правду – захотят ли ему поверить?

– Охотиться на вампиров, – ответил он.

И проволочная петля еще туже стиснула горло.

– Ты лжешь! – прошипел эльф. – И с какой же стати маджай-хи пожелал якшаться с предателем?

– О чем… о чем ты говоришь? – едва сумел выдавить Лисил. Предатель? И при чем тут Малец? – Спроси самого пса. Со мной он не откровенничает.

Знакомый тихий гул – и гаррота соскользнула с шеи Лисила, оставив жгучий ноющий след. Тяжесть, придавившая его к полу, исчезла.

Лисил рывком развернулся, хотел схватить выпавший из левой руки стилет, но его на полу уже не было. Тогда он вскочил – и увидел в дверном проеме темный силуэт.

Вся одежда эльфа, с головы до ног, была серо-зеленого цвета. Края плаща он обвязал вокруг талии, лицо, и так прятавшееся в тени низко надвинутого капюшона, было ниже глаз замотано шарфом. Под густыми выгнутыми, почти белыми бровями сверкали, в упор глядя на Лисила, большие и раскосые, янтарного цвета глаза.

В одной руке эльф держал стилет Лисила, в другой – рукоятки гарроты. Когда Лисил выхватил оставшийся стилет, эльф и бровью не повел.

– Кто учил тебя нашим искусствам? – спросил он.

– Скажи вначале, что ты имеешь в виду, – ответил Лисил. – Чьим это – вашим? Эльфийским?

Вместо ответа эльф тряхнул запястьем – и стилет, вращаясь, со свистом вылетел из его пальцев.

Лисил отскочил и поймал стилет на лету. Не успел он обхватить рукоять пальцами, как эльф от порога прыгнул к нему. Лисил ударил крест-накрест обоими клинками, чтобы отразить атаку, но эльф поднырнул под клинки и, выпрямившись, ладонью ударил его по лицу.

Лисил рухнул на пол и в падении выбросил вперед правую ногу, ударив эльфа по икрам. И вскинул руки над головой, блокируя удар опускающегося на лицо кулака. Что-то хлестнуло его по правому запястью и вырвало из его пальцев стилет. Лисил правой стопой зацепил эльфа за лодыжку и выбросил вверх левую ногу.

И промахнулся.

Вернее сказать, он слегка задел ногу эльфа, но тот успел отскочить к порогу. И приземлился, не сводя с Лисила пристального взгляда. Тот самый стилет, который он только что метнул в Лисила, теперь висел, покачиваясь, в петле его гарроты.

– Кто учил тебя Man ам'а Фиар? – ровным голосом спросил эльф.

Лисил, ждавший нового нападения, остолбенело уставился на него:

– Что-что?

– «Кошка-в-траве», – перевел эльф. – Искусство рукопашного боя.

– Моя мать, – осторожно ответил Лисил, – И отец. Но я все равно не понимаю, о чем ты говоришь.

Эльф медленно извлек стилет Лисила из проволочной петли.

– Твоя мать – предательница. Запрещено обучать чужака искусству анмаглахк.

Лисил напрягся, но прежде чем в нем вспыхнул гнев, его опередило любопытство.

– Что значит это слово? – спросил он, – Что такое анмаглахк?

Глаза эльфа широко раскрылись, и в них блеснуло изумление, к которому примешивалась изрядная доля недоверия. Затем он, видимо, понял, что Лисил и вправду не знает значения этого слова, – и снова овладел собой.

– Да ты просто отступник, который не знает даже родного языка. Завершай свои дела в этом городе и убирайся.

– Лисил!

Это донесся из коридора голос Магьер. И вместе с ним – низкое, рокочущее ворчание Мальца. Лисил слишком долго не возвращался, и эти двое отправились его искать. Он шагнул к эльфу, замершему в дверном проеме.

– Только тронь их, и я тебе тут же выпущу кишки, – угрожающе процедил он. – Чего бы это мне ни стоило.

Эльф лишь искоса глянул на него и прыжком вылетел в коридор. Лисил метнулся следом.

В полумраке блеснул металл, летевший к его ногам.

Лисил отскочил к дальней стене коридора, и его собственный стилет, который эльф метнул, как из пращи, с помощью гарроты, воткнулся почти по рукоять в дверной косяк. Малец, громко зарычав, прыгнул вперед. Эльф, не тратя времени даром, перескочил через него и бросился к стене коридора.

Секунда – и он по-паучьи, цепляясь руками и ногами за каждую трещинку, взобрался почти до самого потолка. Затем оттолкнулся, прыгнул – и приземлился на пол уже позади Магьер, которая стремительно развернулась к нему.

Малец хотел броситься вслед за эльфом, но Лисил обхватил его руками, почти повис на нем всем весом, удерживая от прыжка.

– Не смей! – прошептал он. – Нельзя!

Малец перестал вырываться, но продолжал рычать. Магьер между тем растерянно озиралась – коридор был пуст. Незваный гость исчез бесследно. Убедившись в этом, она бросилась к Лисилу.

– Что происходит? – спросила она задыхаясь. – Кто это был? Эльф? У тебя кровь на шее! Он тебя ранил? Он напал на тебя?

Лисил невольно потрогал пальцами шею, где еще саднил след соскользнувшей проволоки.

– А в руке у него… гаррота, верно? – продолжала Магьер уже спокойней. Перевела взгляд на стилет, торчащий в дверном косяке, и лицо у нее дрогнуло, когда она осознала, что это стилет Лисила. – И двигался он так же, как ты… почти так же.

Лисил отвел глаза.

– Он – наемный убийца, каким был ты? – напористо спросила Магьер. – Так ведь?

Полуэльф замялся.

– Анмаглахк, – прошептал он, обернувшись к Мальцу. Пес поглядел в ту сторону, где скрылся эльф, и глухо, басовито зарычал. Потом оглянулся на Лисила и коротко тявкнул.

– Это значит – «да», – зло проговорила Магьер. – И с какой бы стати стихийный дух так кидался на эльфа, если они вроде как в родстве? А что означает это слово?

Лисил кожей чувствовал, как его сверлит ее взгляд.

– Что означает это слово? – повторила сквозь зубы Магьер. – «Наемный убийца»?

Когда Лисил спросил, что такое «анмаглахк», эльф безмерно удивился его невежеству. Сначала он назвал предателем Лисила, потом – его мать. Предать можно своего сюзерена, дело, народ, государство. Эльф не убил Лисила за то, что он ведет себя не так, как все эльфы, – значит, верность сюзерену, народу или государству здесь ни при чем. Все дело в боевых искусствах, которым обучила его мать, – значит, именно за это ее заклеймили предательницей? Науке шпионажа и наемных убийств надлежит учить только анмаглахка.

– Думаю, что это – каста, – тихо проговорил он вслух. – Каста, которая существует среди эльфов. И моя мать когда-то к ней принадлежала.

Магьер развернулась к нему. Лисил видел, как на ее лице отразилось понимание, – очередная загадка разрешилась, но, как часто бывало в их жизни, отгадка только вызывала новые вопросы.

– Зачем нужна эльфам каста наемных убийц? – спросила она. – А если все это и правда, для чего члену этой касты понадобилось на тебя нападать? У нас нет с ними ничего общего.

Лисилу нечего было ей ответить. Мать научила его тайным искусствам анмаглахк, но более – ничему; превратила в члена этой касты, но никоим образом с кастой не связанного. Все прочие черты, нравы, обычаи своих сородичей она настолько держала в тайне, что даже не обучила Лисила их языку. Эльф назвал ее предательницей, но ведь так можно назвать и живую, и мертвую.

Да нет же, нет! Анмаглахк не сказал: «Твоя мать была предательницей»! Он сказал: «Твоя мать – предательница». А это… это уже кое-что.

Сгэйль наблюдал за старыми казармами с крыши дома по другую сторону улицы. Он оставил полукровку в живых. Он подверг сомнению мудрость старейшин и Аойшенйс-Ахарэ, Вельмидревнего Отче. Убивать своих сородичей запрещено, а полукровка пускай даже и не вполне эльф, но все-таки – один из них. Нарушить этот закон означало бы посягнуть на самые устои существования эльфов.

Действительно, этот полукровка выучен, как анмаглахк, хотя и не сравнится с большинством членов касты. И тем не менее он ничего не знает о своих сородичах – не говоря уж о родном языке. Как такое могло случиться, а главное – почему?

Если Аойшенис-Ахарэ столь многое провидел, отчего же он не сказал ни слова о маджай-хи? Неужели – не знал? Духи нынче так редко являются даже сородичам Сгэйля, отчего же один из них решил сделаться спутником ублюдка предательницы? Да еще принял облик, в котором не видели маджай-хи с прадавних времен – так говорилось в легендах, которые рассказывала Сгэйлю бабушка.

Присутствие рядом с полукровкой маджай-хи беспокоило Сгэйля не меньше, чем его собственное неповиновение приказу, и эльф долго еще сидел на крыше, зорко вглядываясь в ночь.