Глава 47
      Если Чэннинг и заметил, что Мэгги испугалась, то он этого не показал. Если ей повезет, он решит, что она растерялась из-за того, что в туннеле что-то случилось, едва ли связав ее замешательство с тем, что длань правосудия простерлась над островом.
      - Почему полицейские плывут сюда в грозу? - спросила она. - Ливень начался, едва они с Чэннингом вернулись в дом. - Разве береговая охрана разрешает выходить в море в шторм?
      - Вероятно, - ответил Чэннинг, - полиция не считает возможным дожидаться утра.
      "Что, черт возьми, происходит?" - хотелось закричать Мэгги, когда она смотрела на закрывшуюся за ним дверь.
      Она пошла в ванную и плеснула себе в лицо холодной воды, надеясь, что это поможет ей собраться с мыслями. Но на сердце у нее скребли кошки, и она ничего не могла с этим поделать. Потянувшись за полотенцем, она посмотрела на себя в зеркало.
      - Во что ты влипла, Мэгги? - пробормотала она, вспоминая, как спрашивала о том же отцовскую фотографию, стоявшую на ее рабочем столе в Бостоне. Она не приблизилась ни на шаг к истине с того вечера, когда Трои пришел, чтобы с ней познакомиться. "В полиции Сиэтла служит не один детектив", - убеждала она себя, одеваясь. Вероятность того, что сюда пришлют человека, с которым она знакома, - ничтожна. Скорее всего, приедет рядовой полицейский, который задаст формальные вопросы о том, какие работы ведутся сейчас под площадью Пионеров.
      "Происшествие", - стучало у него в голове. - "Происшествие". Это слово плохо сочетается с обычным визитом вежливости - в нем есть нечто зловещее. В туннеле случилось то, что потребовало вмешательства полиции, и она намерена строго спросить за это с Дирека Чэннинга, а возможно, и с нее. Даже гроза не остановила полицейских.
      "Это не может быть Трои Маккормик", - продолжала твердить себе Мэгги, вспоминая о том, сколько раз мечтала, чтобы он оказался на острове. Но сегодня она готова была встретиться с кем угодно, только не с ним, во всяком случае, пока.
      Слишком много на нее сегодня свалилось. Тая много, что она должна разобраться в себе, прежде чем снова встретиться с детективом и, кто знает, возможно, сказать ему, что они ошибались с самого начала, и ошибаются до сих пор. Дирек ни при чем, возможно, сказала бы она. Возможно, преступление, в котором она подозревала Чэннинга пять лет, было хорошо продуманным планом его врагов, пожелавших разрушить его империю.
      Мэгги знала заранее ответ Маккормика - не оставляющий надежды ответ полицейского, который слишком давно имеет дело с дурными проявлениями человеческой натуры и перестает верить в существование добра.
      "Значит, он и тебя убедил, да? - усмехнется Трои, напомнив ей, что зловещая притягательность Чэннинга так же могущественна, как прикосновение Мидаса. - Он убедил тебя, как и всех остальных..."
      Мэгги предполагала, что, объяснив ей, что она позволила себе поддаться чувствам, которые мешают ей судить трезво и ответственно, Трои отстранит ее от дела.
      "Мы справимся теперь и без тебя, - скажет он, заранее отметая все ее возражения. - У нас уже достаточно доказательств, чтобы призвать его к ответу, - добавит он, напомнив то, о чем они договорились при первой встрече:
      - Ее помощь нужна лишь для того, чтобы все ускорить".
      С ужасом Мэгги подумала, что это вполне может произойти сегодня вечером. Если Маккормик надумал нанести визит Чэннингу, решив не дожидаться утра, значит, он готов предъявить обвинение.
      "Я должен поблагодарить вашу ассистентку, Мэгги Прайс, за содействие", слышала Мэгги голос Троя, защелкивающего наручники на запястьях Чэннинга.
      А еще она представляла себе лицо Ченнинга, если будет разыгран именно этот сценарии. Его синие глаза смотрят на нее с ненавистью человека, которого предали и который не простит ее до конца своих дней.
      "Ты свободна", - скажет ей детектив. Но Мэгги уже сейчас понимала, что ее свобода будет куплена ценой того, что стоит куда дороже.
      "Только бы я ошиблась, - повторяла она про себя, - только бы сюда приехал не Трои".
      Чувствуя, что тянуть больше нельзя и пора спускаться, или Брехт явится и потащит ее за шкирку, Мэгги отправилась вниз.
      Двери кабинета оказались на этот раз открытыми, и она еще в холле услышала, как Чэннинг обращается к посетителю.
      - По закону, - говорит он, - мы не должны нести ответственность. - Хотя, разумеется, если говорить о моральной стороне...
      - Мы не обсуждаем вопросы морали, мистер Чэннинг, - прервал его незнакомый голос. Облегчение, которое Мэгги испытала от того, что он принадлежал не Трою Маккормику, было очень недолгим. - Это вполне могло быть убийство, - продолжал полицейский.
      - Но из того, что вы рассказали, преждевременно делать подобный вывод, возразил Чэннинг, - тот, кто не знал, как плохо укреплены некоторые из проходов...
      - Вы уверены, что не хотите вызвать одного из ваших адвокатов?
      - До тех пор, пока мне не предъявлено формального обвинения, лейтенант, не думаю, что это необходимо.
      Мэгги застыла неподалеку от двери, не только наконец поняв, какого рода "происшествие" заставило полицию явиться на Линкс-Бэй, но и убедившись, что ее босса считают причастным к нему.
      Несмотря на то, что Чэннинг специально просил ее принять участие в разговоре, она не знала, как ей поступить, и от волнения так сильно сжала кулаки, что ногти впились ей в ладони.
      - Как я уже сказал, - продолжал полицейский, - мы устанавливаем личность погибшего.
      - При нем не было ничего, что могло бы вам помочь?
      - Только одна вещь, но пока мы еще не можем ничего сказать.
      - И что же?
      - В кармане у жертвы обнаружены сломанные часы, обыкновенные, какие можно купить в любом магазине.
      - Да, несомненно, это ключ к решению проблемы, - усмехнулся Чэннинг, видимо, даже в эти минуты чувство юмора его не покидало.
      Полицейский немного помолчал, а потом спросил:
      - Вам говорит о чем-нибудь имя Клейтон?
      Глава 48
      Мэгги, не удержавшись, так громко вскрикнула, что Чэннинг выскочил в холл.
      - Я зацепилась каблуком за ковер, - поспешила объяснить она, но в виноватых глазах Чэннинга она прочитала просьбу о прощении. "Я не хотел, чтобы вы это услышали, - словно говорили они. - Я думал, вы придете раньше, и я успею вас подготовить".
      То ли считая, что сейчас не время уличать ее во вранье, то ли в угоду собственным интересам, он подыграл ей та., опустив голову, посмотрел на якобы сбившийся ковер.
      - Я попрошу Брехта поправить, - сказал он, осторожно беря ее под локоть. Все в порядке?
      - А это кто? - спросил лейтенант, когда Чэннинг ввел Мэгги в кабинет.
      - Моя ассистентка, мисс Джонсон, - ответил он. - Она приехала на лето.
      Мэгги протянула руку незнакомцу, надеясь, что он не заметит, как она удивилась, когда Чэннинг произнес ее вымышленное имя. "Надо будет потом выяснить у него, - подумала она, - почему он не сказал "Могги Прайс".
      - А это, - представил Чэннинг полицейского, - лейтенант Финч.
      Финч натянуто улыбнулся. Он был примерно того же роста и сложения, что и Брехт. Цвет кожи и черты лица не оставляли сомнений в том, что он индеец. Блестящие черные волосы, гладко зачесанные назад, подчеркивали ширину его скул. Он с интересом разглядывал Мэгги своими внимательными темными глазами.
      Она не могла не отметить, что столь видному мужчине следовало бы научиться поприличнее одеваться. На нем был пиджак из полиэстера, какие носили в шестидесятые годы, и пестрый галстук величиной со штат Айова. Рыжие ковбойские сапоги с острыми носами торчали из-под скучных серых брюк, которые не только давно вышли из моды, но и плохо на нем сидели. "Надо будет выяснить у Троя, подумала Мэгги, - есть ли у его сослуживца жена, или он сам покупает себе вещи в таком дурном вкусе".
      - Вы сможете ответить на несколько вопросов? - обратился к ней Чэннинг.
      - Что происходит? - спросила Мэгги, надеясь, что ее голос звучит непринужденно, и стараясь не показать волнения.
      - Лейтенант приехал, - начал объяснять ей Чэннинг, - из-за того, что в туннеле сегодня вечером произошел несчастный случай.
      - Несчастье, - подтвердил Финч, явно ожидая реакции Мэгги. - Я бы хотел кое о чем спросить...
      - Несчастье? С нем? - взволнованно спросила она, вспомнив о том, чье имя услышала, подходя к кабинету, - с кем-то из наших?
      - Слава Богу - нет, - ответил Чэннинг.
      - Слава Богу, мистер Чэннинг? - повторил Финч, и на его лице отразилось недовольство. - По-вашему, человеческая жизнь, чья бы она ни была, ничего не стоит?
      - Я всего лишь имел в виду, - спокойно объяснил Чэннинг, - что для нас с Маргарет люди, с которыми мы вместе работаем, не только сослуживцы, но и близкие друзья. Смерть любого человека, разумеется, - трагедия, но я просто хотел сказать, что мы не были лично знакомы с погибшим.
      - То есть, если перефразировать, мистер Чэннинг, - не унимался лейтенант, - вы рады, что это не человек из вашего окружения.
      Дирек взглянул на него с удивлением.
      - Мне не кажется, что мои слова следует так толковать, точно так же как и подозревать во мне расиста.
      Финча разозлил ответ Чэннинга.
      Сердясь на то, что на нее не обращают внимания, Мэгги решила подать голос.
      - Может быть, кто-то из вас объяснит мне, что именно произошло? - спросила она.
      Первым заговорил Чэннинг.
      - Вероятно, дети забрались в туннели, и один заблудился. Полиция полагает, что, пытаясь выбраться, мальчик схватился за неукрепленную доску и вызвал обвал.
      - Ну, по крайней мере, так это выглядит, - добавил Финч.
      Мэгги почувствовала, как от страшного предчувствия ее начинает мутить.
      - А мальчик, который пострадал...
      - Погиб, - поправил ее Финч.
      - Что такое, Маргарет?
      - Он был индеец? - спросила она, - подросток?
      Она почувствовала, что Чэннинг насторожился, хотя и смотрела сейчас на полицейского.
      Злорадство, которое она сразу же разглядела в глазах Финча, заставило ее сразу же пожалеть, что она задала этот вопрос.
      - А почему вы спрашиваете? - тут же заинтересовался он.
      Мэгги вспомнила, как Кливленд гнался сегодня за мальчишкой и как объяснял потом, что выполняет указание Чэннинга. Возможно, ее страхи напрасны и она сделала неверные выводы, не дослушав полицейского.
      - Итак, - настаивал Финч, - почему вы спросили, был ли погибший индейцем?
      - Я просто слышала от коллег, что это большая проблема...
      - Какая?
      - То, что дети залезают в туннели. - Мэгги собралась с силами и, подняв голову, посмотрела на него, чтобы он не заметил, что она дрожит. - Дети не понимают, как это опасно, если не соблюдать осторожности.
      - Вот именно. Во всяком случае, погибший ребенок не понимал. - Мэгги показалось, что прошла вечность, пока он не заговорил снова. - А вы сами видели внизу детей, мисс Джонсон?
      - Я? - переспросила Мэгги, будто не поняла вопроса.
      - Индейцев, - уточнил полицейский. Мэгги ужасно хотелось посмотреть на Чэннинга, хотелось, чтобы он сам что-то сказал. Ей приходилось сейчас выбирать между правдой, которая навлечет на него подозрение в новом убийстве, и ложью, которая еще глубже скроет то, что случилось раньше.
      Как будто не она, а кто-то другой произнес:
      - Нет, не видела.
      ***
      Мэгги стояла возле окна, глядя на дождь. По отражению в стекле она заметила, что Чэннинг вернулся еще до того, как он заговорил.
      - Как вы? - спросил он.
      - Он ушел?
      - Пока да. - Чэннинг немного помолчал. - Могу я спросить вас, почему вы так поступили?
      - Как?
      - Я живу не в безвоздушном пространстве, Мэгги. Какой бы ни была ваша цель... - Он колебался, словно искал подходящее слово. - Это было не обязательно.
      Мэгги взглянула ему в глаза.
      - Скажите мне только одно, - попросила она.
      Чэннинг улыбнулся.
      - Не помню, чтобы вы хоть раз ограничились одним вопросом. Спрашивайте, сколько хотите.
      - Вы действительно просили, чтобы этого мальчишку поймали?
      - Поймали да, но не убили.
      - Почему?
      - А как вам кажется?
      Мэгги начинала снова злить его манера отвечать вопросом на вопрос.
      - У мальчишки оказались часы, на которых выгравировано имя моего отца, напомнила она ему. - Вы знали об этом?
      - Услышал впервые от Финча.
      - Мне кажется, это не просто совпадение.
      - Мне тоже, - согласился Чэннинг, - тем более, я не помню, чтобы Клейтон вообще носил часы, и в тот день, когда произошел несчастный случай, тоже.
      "Несчастный случай" - слова больно резанули слух, снова напомнив о годах подозрений. Мэгги и сама не знала, как у нее хватило мужества возразить ему.
      - Убийство, - сказала она, - я всегда была уверена, что это именно убийство?
      Чэннинг двинулся к ней, держа руки в карманах джинсов, но в нескольких шагах остановился.
      - И вы по-прежнему полагаете, что я в нем замешан?
      Холодок побежал по спине Мэгги.
      - Пока вы думаете, что ответить, я бы хотел узнать кое-что еще.
      - Что именно?
      - Зачем вам понадобилось сегодня меня выгораживать?
      Взглянув друг на друга, оба они уже знали ответ.
      Глава 49
      Мэгги второй раз шла к нему в комнату, хотя Чэннинг думал, что первый.
      Впрочем, возможно, он знал. Знал, как знал обо всем, но прощал.
      Столько загадок остались неразгаданными, и только одно было ей сейчас яснее ясного - все попытки выбросить его из своего сердца кончились тем, что ни для кого другого там не осталось места.
      - Может быть, пойдем к тебе? - прошептал он ей в затылок, когда они остановились возле двери.
      - Все в порядке, - ответила Мэгги, тоже очень тихо, боясь, что порыв, толкнувший их друг к другу, снова окажется лишь мгновенным.
      - Уверена?
      Мэгги накрыла своей ладонью его руку, которая уже легла на дверную ручку, и они вошли.
      Беспокойство Чэннинга о том, как она будет чувствовать себя в его комнате, еще раз убедило Мэгги, что перед ней человек, сложнее которого она еще не встречала. Всего лишь сутки назад они стояли возле другой двери и говорили совсем другие слова, слова, которые заставили его тогда уйти. Возможно, несмотря на все преграды, судьба распорядилась по-своему.
      "Эта ночь принадлежит нам", - сказала себе она, решив забыть обо всех сомнениях, подозрениях, обо всем, кроме его поцелуев и рук, которые крепко обнимали ее.
      Отчего-то, вопреки здравому смыслу, ей хотелось сейчас верить, что еще ни одна женщина не переступала порога комнаты Дирека Чэннинга на Линкс-Бэй. Продолжать и дальше закрывать глаза на то, что оба они ощущали с момента первой встречи, было бессмысленно. Ей хотелось задать ему уйму вопросов, после того, как ушел полицейский, но она вдруг обо всем забыла.
      Сделал первое движение навстречу Чэннинг или она сама, - теперь, когда он, закрыв дверь спальни, заключил ее в свои объятия, не имело значения. Руки Мэгги сомкнулись у него за спиной, она ощущала, как напряглись его сильные мышцы под тонкой тканью рубашки.
      - И давно тебе этого хотелось? - еле слышно спросила она, чувствуя, как его пальцы нащупывают пуговицы на ее блузке.
      - Лет семьсот, не больше, - прошептал он, расстегивая блузку до самого низа и проникая под ее шелковую короткую рубашку.
      - А на вид ты не такой старый, - ответила Мэгги, чувствуя, как ее пьянит его запах, его прикосновения, его сила. - Или ты хочешь сказать, что это было в другой жизни?
      - Не знаю насчет другой, - пробормотал он, снимая с нее рубашку, - но уверен, что провел бы остаток этой, разыскивая тебя, если бы мы не встретились.
      Лихорадочно, как бывает лишь в первый раз, он приник к ее обнаженной груди, заставляя ее ощутить слабость. Мэгги застонала, когда его язык коснулся по очереди ее сосков. Она почувствовала, как он медленно опускается на колени, зная, что последует дальше, и в нетерпении ожидая этого.
      - Обрати внимание, я уже снял часы, - и они оба рассмеялись.
      - И свет не горит, это я тоже заметила, - сказала Мэгги.
      Его руки поглаживали ее спину, опускаясь все ниже.
      - Тебе хорошо? - спросил он так серьезно, что Мэгги, не удержавшись, снова прыснула.
      - Я не понял, это означало "да" или "нет"? - спросил он, целуя ее в обнаженный живот.
      - А что бы ты сказал Брехту, если бы он тогда вошел? - поинтересовалась Мэгги, вместо того чтобы ответить ему, чувствуя, как прикосновения его губ приводят в дрожь ее тело.
      Чэннинг, расстегнув ее кожаный ремешок, медленно и очень аккуратно вынул его по очереди из каждой петли, показав ей, как хорошо он владеет собой, и это отчего-то возбуждало больше, чем поспешность.
      - Ну, я думаю, у Брехта хватило бы ума догадаться, - ответил он, кладя ремешок на ковер и принимаясь за молнию на ее брюках, К ее удивлению, он колебался.
      - Ты можешь еще передумать, - сказал он, держась одной рукой за "молнию", а другой продолжая ласкать ее. Даже в кончиках его пальцев Мэгги ощущала нетерпение.
      - Почему? - удивилась она.
      - Я хочу, чтобы ты понимала, на что идешь.
      - Я понимаю, что иду на то, чтобы заниматься любовью с человеком, который...
      - С человеком, который что? - подхватил он. Мэгги ужасно боялась, что неосторожным словом разрушит то, что вот-вот должно было между ними произойти. "Любое слово может оказаться неверным", - предупредила она себя. Утром все может снова измениться.
      Чэннинг, однако, не отступал, желая, видимо, на этот раз внести в их отношения полную ясность.
      - Возможно, я должен сказать об этом первый, - сказал он. Он расстегнул молнию, и его рука коснулась розоватого шелкового треугольника ее трусиков.
      - О чем?
      Мэгги видела сейчас лишь очертания его лица, но все же сумела безошибочно распознать на нем глубочайшую нежность.
      - Я хочу, чтобы ты знала, Мэгги, если мы станем близки, то не на одну ночь.
      - А насколько? - заставила она себя выговорить, не в силах сейчас думать ни о чем, кроме блаженства, которое ее ожидало.
      - Что ты ответишь, если я скажу - навсегда!
      Глава 50
      Ее любили прежде другие мужчины, и Мэгги искренне считала, что и она их любит. Некоторых она даже могла представить себе в качестве возможных спутников жизни, но только с Диреком Чэннингом она впервые познала, что значит неутолимое желание. Только в эту ночь поняла, что такое страсть. Словно некая высшая сила посмеялась над их обоюдным стремлением к независимости и бросила друг другу в объятия.
      Хотя в драме, которая разыгрывалась в реальной жизни, каждый из них по-прежнему играл свою роль, жажда наслаждения, охватившая их, была подобна накаляющему до белизны и спаивающему два металла жару.
      "Завтра, - твердила себе Мэгги, - завтра все будет по-другому - все". Но любые доводы отступали, как только губы Чэннинга снова касались ее, а руки творили чудеса, гладя нежную кожу и заставляя ее тело то вытягиваться, то изгибаться в истоме.
      То, что энергия зла, копившаяся в ней целых пять лет, вырвавшись наружу, заставит ее испытывать вожделение, которого она не ведала прежде, Мэгги не могла представить даже в самой невероятной фантазии. Но чем больше он ее возбуждал, тем труднее ей было поверить в то, что она жила когда-то без этого.
      Мэгги попыталась напомнить себе, что и в эту бурную ночь слишком многое останется неизвестным для того, чтобы она могла чувствовать себя спокойно. "Не забывай", - твердила она себе, но блаженные стоны, которые вырывались из их уст, заставляли забыть обо всем.
      - Мэгги, - повторял он ее имя, касаясь ее бедер и заставляя все теснее прижиматься к нему.
      Отчего-то вдруг вспомнив, как внимательно он разглядывал ее обнаженной, прежде чем отнести на кровать, Мэгги улыбнулась, а потом засмеялась.
      - Я что, делаю что-то смешное? - пробормотал Чэннинг.
      - Нет, я подумала.., мы так долго стояли у двери...
      - И что же?
      Она дотронулась кончиками пальцев до его мускулистого твердого живота.
      - Мне показалось, что это было слишком долго.
      - Ну, если хочешь, назови это "любовной игрой в дверях". - Мэгги опять засмеялась, несмотря на всю серьезность происходившего.
      Не ожидая дальнейших приглашений, Мэгги, отбросив стыдливость, стала возбуждать его.
      - Тебе непоздоровится, - прошептал он, - если ты будешь продолжать...
      - Мне только этого и надо.
      Вздох, который вырвался у нее, когда он впервые оказался внутри нее, слился с его стоном. Его размеренные движения говорили о том, что он знает, как доставить наслаждение женщине.
      Мышцы ее живота и бедер напрягались и расслаблялись, подчиняясь ему. Снова и снова он произносил ее имя, и ей казалось, что никого кроме них двоих не существует на свете. Огонь, бушевавший у нее внутри, рушил преграды, которые она воздвигала, чтобы защитить себя. Той женщины, что испытывала ненависть, больше не существовало.
      - Да... - выдохнула она, чувствуя, что вот-вот их тела, содрогнувшись, достигнут последнего, блаженного мига.
      Через минуту он приник к ней и, нежно целуя ямочку на шее, зашептал ласковые слова.
      Легкие прикосновения его губ заставляли ее, забыв обо всем, желать одного - заснуть в его объятиях.
      - Да, кстати, - вдруг сказал Чэннинг.
      - М-м-м?
      - Мне кажется, теперь наши отношения изменились.
      Глава 51
      "Я люблю его".
      Это было последнее, о чем подумала Мэгги, прежде чем погрузиться в дремоту, и первое, о чем вспомнила, проснувшись спустя два часа. Гроза кончилась, и теперь за окном шумел безобидный дождик.
      Только на душе у нее снова было неспокойно. Проще всего, конечно, объяснить то, что случилось, шоком, который оба они испытали, узнав о несчастье в туннеле. То, что давно зрело в глубине, под воздействием сильных эмоций выплеснулось наружу, толкнув их друг к другу.
      Не надо было тонко разбираться в психологии, чтобы понимать, что трагедия - это то, что временно связывает людей, у которых может не быть ничего общего. Чаще всего, когда кризис минует, остается лишь отдающее горечью воспоминание о случайной близости.
      Вполне возможно, именно так произошло с Диреком, несмотря на все те слова, которые он шептал ей. Как только первые утренние лучи проникнут в окно его спальни, клятвы в вечной любви уйдут в прошлое. Скорей всего, для человека, столь независимого, как он, это мимолетный эпизод, которому он не придаст большого значения.
      Она не сможет остаться на Линкс-Бэй и продолжать работать у Чэннинга, если окажется, что случившееся несколько часов назад для него ограничивается лишь утолением плотского желания, не имеющего отношения к любви.
      Видеть его каждый день, ощущать запах его одеколона, слышать тягучий аристократический говор - самые простые вещи станут непереносимыми, если он снова превратится в хозяина, а она в его служащую. Если он не испытывает к ней никакого чувства, она должна немедленно отсюда уехать.
      Еще более опасное предположение заставило ее вздрогнуть. Чэннинг вдруг повернулся, и Мэгги испугалась, что разбудила его. Что, если он действительно любит ее? Как она сможет поддерживать связь с полицией Сиэтла, находясь в близких отношениях с человеком, за которым ее наняли шпионить? Даже если между ними больше никогда ничего не будет, она уже не сможет оставаться беспристрастной. Рано или поздно, все выплывет наружу.
      Мэгги и так кое-что утаила от Маккормнка. Оправдывая свое нежелание рассказывать Трою все до конца тем, что она не хочет оскорблять чувства мужчины, который сам к ней неравнодушен, в глубине души Мэгги сознавала, что это не так. По частицам решая головоломку, она приближала то, чего сама теперь боялась. Снова и снова вспоминала она слова, сказанные Маккормиком еще в Бостоне. "Ему уже не отвертеться. К концу лета мы обязательно узнаем, что случилось на самом деле в тот день, когда погиб твой отец". А если они ошибаются?
      Ей приходило это в голову уже не первый раз. То, что сегодня Чэннинг показал себя непревзойденным любовником, было ни при чем. Слишком много изменений претерпел его образ с тех пор, как она задалась целью разоблачить в нем убийцу. Слишком много изменении, подсказывающих, что не он, а кто-то другой, очень близкий к нему человек, был настоящим злодеем.
      Даже если окажется, что эта ночь для него ничего не значит, она не сможет теперь поверить, что он виновен, и будет принимать решение, помня об этом. Она должна найти способ связаться с Троем и немедленно отказаться от участия в работе полиции.
      "Ты влюбилась в него?" - сразу же спросит детектив. Он выведает правду, чего бы она ни придумала.
      Еще сложнее будет найти причину, чтобы уехать с Линкс-Бэй и от Чэннинга. Мэгги опять видела осуждающий ее предательство взгляд, в минуту, когда его придут арестовывать. Предательство, лишь усугубившееся тем, что они стали близки.
      Почти бессознательно она напрягла руку, которая лежала у Чэннинга на груди, словно желая прижать его ближе к себе.
      - Проснулась? - ласково спросил он сквозь сон, и от этих слов у нее защемило сердце.
      Мэгги решила притвориться, что крепко спит, опасаясь нарушить волшебство момента.
      - М-м-м, - промычала она, делая вид, что не проснулась.
      Но Чэннинг уже поворачивался к ней и, подсовывая ей под голову правую руку, поглаживал левой по щеке, убирая непослушные пряди волос.
      - Как ты? - прошептал он.
      - Все нормально, - ответила она, чувствуя, как его рука, скользнув вниз, касается нежной внутренней поверхности бедер. Вопреки всем принятым ранее решениям, она тоже опустила руку, чтобы узнать, возбужден ли он.
      - Нашла, что искала? - пробормотал он, жадно ища ее губы и не давая ей ответить.
      "Я хочу тебя, - сказала бы она, если бы он дал ей возможность заговорить. - Я хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась". Но когда их тела снова соединились, третье, невысказанное желание, пересилило остальные. "Я хочу, чтобы ты оказался ни в чем не виноват!" - хотела закричать она.
      ***
      - Кажется, дождь кончился, - сказал Чэннинг. Они то засыпали, то, проснувшись, болтали. Хотя Мэгги не знала, который час, она понимала, что им оставалось пробыть в постели куда меньше времени, чем ей бы хотелось.
      - Хорошо, что туннели не текут, - заметила она, - иначе пришлось бы месить сегодня грязь.
      - Ну, теперь до конца недели об этом не стоит беспокоиться.
      - Да?
      - Финч так сказал, когда я провожал его, - объяснил Чэннинг. - Полиции понадобится два дня, и они просили, чтобы им не мешали. - Его руки сомкнулись вокруг нее, и он поцеловал ее в шею. - Так что мне придется найти для тебя другое занятие...
      От того, что он сказал насчет туннелей, Мэгги пришла в панику.
      - Но мы все равно поедем в город, да? - спросила она. - Я имею в виду, ты ведь наверняка там понадобишься, у полицейских могут возникнуть вопросы.
      - Я полагаю, в полиции Сиэтла умеют пользоваться телефоном.
      То, что она замолчала, было ошибкой.
      - Что-то случилось, милая? - спросил он, - У тебя испуганный вид.
      - Просто мне есть о чем подумать. - Мэгги надеялась, что он не будет настаивать, чтобы она рассказала.
      В предрассветной мгле она увидела, как он, приподнявшись, облокотился на руку и внимательно на нее смотрит.
      - Ручаюсь, что я догадываюсь о чем, или точнее - о ком.
      Глава 52
      - Я, ведь не успел закончить одну историю сегодня вечером, - продолжал Чэннинг, - и знаю, что ты терпеть не можешь, если у истории нет конца.
      Беспокойство Мэгги, как ни странно, оказалось напрасным. Уверенная почти на сто процентов, что услышит сейчас о Трое Маккормике, она почувствовала неслыханное облегчение, когда Чэннинг произнес вместо этого имя Фионы.
      - Ну конечно, - согласилась она, будто совершенно забыла о дочке Скайсет, и радуясь тому, что хотя бы один ее секрет пока неизвестен Чэннингу. - И что же?
      Чэннинг продолжил рассказ с того места, где остановился.
      - Так вот, надо сказать, Скайсет и Фиона были не особенно близки к тому времени, как девочка подросла.
      - Из-за того, что Фиона жила в интернате?
      - Скорее из-за того, что дочка была для Скайсет постоянным напоминанием о том событии, из-за которого она появилась на свет. И хотя мать все же полюбила Фиону, существовавшее между ними в начале отчуждение повлияло на их отношения. Девочка требовала внимания к себе, порой выкидывая назло какой-нибудь фокус. Любознательная и непослушная, она вела себя все своенравнее, к тому же становилась все больше похожа на мать, унаследовав ее темные волосы и экзотическую внешность. Твилар, - продолжал Чэннинг, - часто говорил, что ее следует держать взаперти, пока ей не исполнится тридцати, и только потом выпустить под чью-нибудь личную ответственность.
      - Теперь я понимаю, почему ты согласился взять ее сюда.
      - Жизнь на острове понравилась ей, когда прошло несколько недель. Конечно, поначалу за ней приходилось присматривать, но, в общем, ей даже стало легче без ее приятельниц.
      - Она, должно быть, изводила Брехта, - предположила Мэгги, вспомнив о том, как ее собственное нежелание подчиниться злило телохранителя.
      - Как ни странно, они поладили. Твилар, я думаю, говорил тебе, что у Брехта к тому времени уже имелся опыт воспитания детей.
      Мэгги почувствовала, как она краснеет, оттого что Чэннингу известно, о чем они беседовали с его другом во время ленча, и она в который раз обрадовалась, что он этого не видит. Интересно, Твилар ему сам рассказал? Мэгги вспомнила, как он был смущен, когда она увидела его у телефона. Или, может, это Лин-Мэ, которая слышала их разговор за обедом. Едва ли она когда-нибудь это узнает, что, впрочем, сейчас уже не имеет значения.
      - Значит, Брехт присматривал за девочкой?
      - Возился с ней больше всех. Он горевал не меньше, чем ее мать, когда Фиона... - Чэннинг запнулся. - Но я забегаю вперед. - Мэгги показалось, что прошла вечность, прежде чем он заговорил снова.
      - Появление на острове Дэвида стало началом конца, - вздохнув, сказал он.
      - Я даже не подозревала, что у тебя есть брат, - ответила Мэгги.
      Из того, что рассказывал и давал ей читать о Диреке Чэннинге Трои, следовало, что у миллионера нет родственников, которые носили бы ту же фамилию и могли бы претендовать на долю его имущества.