Крестина ХЕМЛЕТТ
      ПОД МАСКОЙ НЕВИННОСТИ
      Анонс
      Очаровательная Мэгги Прайс затеяла действительно опасную игру, проникнув на запретный остров Дерека Чэеннинга. Скрыв свое истинное имя, выдумав для себя фальшивую биографию, Мэгги становится "ассистентом археолога" с единственной целью - прояснить истинные обстоятельства гибели своего отца. Но мрачное очарование Чэеннинга, его властность и сила воздействуют на Мэгги, затягивая ее все глубже, даже глубже, чем подземелья под улицами Сиэтла, в которых сумрак скрывает так много опасно загадочных секретов, забытых тайников и следов былых бурных страстей, которые могут быть смертельно опасны для исследователя или доставить высочайшее наслаждение.
      Пролог
      Дирек Чэннинг. Даже спустя пять лет это имя, упомянутое чужим человеком, вызвало непрошеные воспоминания.
      - Мисс Прайс?
      Мэгги взглянула на светловолосого мужчину, который, появившись у нее в офисе полчаса назад, нарушил ее спокойствие. Смутившись оттого, что не может сосредоточиться, она заставила себя вернуться к загадочному предложению детектива Маккормика.
      - Я отлично понимаю причину ваших сомнений, - продолжал гость, - Чэннинг человек опасный. - У Маккормика был вкрадчивый, мягкий голос, который при других обстоятельствах Мэгги наверняка бы сочла весьма приятным. - Видите ли, возможности подобраться к Чэннингу так близко может больше и не представиться. Без вашего участия...
      Мэгги извинилась за свою нерешительность, которую ее собеседник, вероятно, принял за безразличие.
      - Конечно же, я хочу помочь, - уверяла она, - но дело в том, что все это так... - Слова застряли у нее в горле. Ну как объяснить чужому человеку, что она сейчас чувствует, если ей самой так трудно пока в этом разобраться?
      Детектив с сочувствием отнесся к тому, что Мэгги огорчило письмо, которое он ей передал.
      - Я могу зайти через несколько дней, - сказал он, поднимаясь, - после того как вы хорошенько подумаете. Я остановился в гостинице "Паркер-Хаус" на Скул-стрит. Вы знаете, где это?
      Мэгги рассеянно кивнула, провожая его до двери.
      - Я позвоню, - пообещала она.
      Трои Маккормик задержал ее руку в своей и, внимательно глядя на нее серыми глазами, очень серьезно сказал:
      - Мне в самом деле нужна ваша помощь, мисс Прайс. Люди, подобные Чэннингу, должны получать по заслугам, а уж он за свои дела давно... В общем, что говорить, я думаю, вы и сами понимаете, почему мы не можем терять больше времени.
      Когда детектив ушел, Мэгги еще долго была сосредоточена на мыслях о человеке, которого они обсуждали. Удачливый, красивый, уверенный в себе как никто другой, Дирек Чэннинг вызывал неизменное восхищение у ее отца, которого тот не скрывал, хотя ее мать не раз говорила, что предпочитает людей не столь блестящих во всех отношениях. Думая о том, что Чэннинг оказался способен не только преумножать свое состояние, но и совершить убийство, Мэгги ощущала, как по спине у нее пробегает холодок.
      Она заставила себя перечитать письмо, которое принес Маккормик, и с удивлением осознала, что с первого раза запомнила его наизусть с начала до конца.
      Взгляд Мэгги упал на фотографию в серебряной рамке, стоявшую на столе.
      - Боже, страшно подумать, во что я готова впутаться! - тихо проговорила она. Фотография ничего не ответила.
      Глава 1
      Дом Чэеннинга на Линкс-Бэй, одном из островов Сан-Хуана, напоминал самую настоящую современную крепость, во всяком случае так показалось Мэгги. Окруженный, словно естественным рвом, водами залива Пюджет-Саунд и оснащенный новейшим оборудованием для наблюдения, которое, вероятно, могло бы поспорить с тем, что находится в форте Нокс, густо поросший деревьями остров недвумысленно свидетельствовал о том, что его хозяин стремится к уединению.
      "Ни один человек не сумеет пробраться туда, если этого не захочет Чэннинг", - объяснил ей Трои. Мэгги оставалось лишь надеяться, что миллионер-отшельник хотя бы не удерживает на острове никого насильно. Она чувствовала, как к ней возвращается прежняя растерянность, смешанная с досадой - ведь ей предстоит стать рабыней в империи Чэннинга.
      Девушке, которую Бостонский комитет по охране памятников архитектуры охарактеризовал как самостоятельного и инициативного сотрудника, будет очень нелегко оказаться в зависимом положении.
      Мэгги знала заранее, что обретает в Диреке Чэннинге сильного противника, и это заставляло ее ощущать еще большее волнение. "Отступать некуда", - твердила она себе. В сентябре исполнится пять лет с того дня, когда она была вынуждена смириться с тем, что написал в заключении следователь из Сиэтла. Пять лет она не находила покоя, и все же убеждала себя, что гибель отца не связана с человеком, к которому она собирается теперь наняться на работу.
      "К концу лета, - пообещал Трои, - вы по крайней мере узнаете правду".
      В глубине дома гулко пробили старинные часы, прервав тревожные размышления Мэгги, которые не покидали ее с той минуты, как она переступила его порог. Она недовольно поджала губы, - для начала телохранитель Чэннинга оставил ее перед закрытыми дверями гостиной, а теперь, похоже, о ней и вовсе забыли.
      Не слишком любезный прием вполне соответствовал тому, о чем предупреждал ее Трои, готовя к собеседованию. Опаздывал Чэннинг намеренно или случайно ему было явно плевать на то, что по его вине Мэгги теряет время.
      "Все к лучшему", - успокаивала она себя. Безразличие Чэннинга к тому, что она появилась здесь, даст ей возможность получше приглядеться к тому, что на первый взгляд не заметно.
      "Чэннинг работоголик, - предупредил ее детектив. - Если вы будете сидеть тихо, он вполне сможет принять вас за стол или стул и пройти мимо".
      Трои Маккормик заранее готов был обрушиться с критикой за недостаток внимания к привлекательной ассистентке на того, кто должен был стать объектом их наблюдения. "Только слепец может остаться равнодушным к такой очаровательной девушке", - откровенно признался он.
      Мэгги улыбнулась в ответ, почему-то сразу поверив в его искренность, хотя скорее всего это была не более чем обычная любезность.
      "Будьте осторожны..." - настаивал Трои, когда они прощались.
      Сегодня утром Мэгги подкрасилась совсем чуть-чуть и надела костюм из натурального льна, купленный перед отъездом в одном из самых дорогих магазинов Бостона вместе с шелковым персиковым шарфом, который оказался удивительно ей к липу.
      За время короткого путешествия на пароме от Анакорта до острова Лопес и потом на собственном катере Чэннинга в Линкс-Бей ее светлые с медовым отливом волосы почти не растрепались, так что ей не надо было долго приводить себя в порядок. На Чэннинга наверняка бы не произвела хорошего впечатления сотрудница, уделяющая слишком много внимания своей внешности.
      Мэгги оглядывала помещение, в котором ее оставили дожидаться хозяина, стараясь не упустить из вида ничего, что могло бы помочь ей составить верное представление об этом человеке.
      Хотя сквозь высокое французское окно в помещение проникало яркое летнее солнце, темные панели на стенах и тяжелая дубовая мебель создавали ощущение, что здесь царит вечная зима. Можно было без труда определить, что обитатель этого кабинета мужчина с прекрасным вкусом. Наверняка здесь бы хорошо себя чувствовал ее отец; устроившись прохладным сырым вечером, обычным для Западного побережья, со стаканчиком бренди в руке, он бы с наслаждением слушал пластинки с записями классики. Интересно, приглашал его когда-нибудь сюда Чэннинг?
      Мэгги оглядела столы и полки, словно подсознательно надеясь увидеть пепельницу с забытой здесь трубкой, и ей даже на минуту показалось, что она чувствует запах его любимого табака.
      Широченный, почти во всю южную стену, камин уходил под сводчатый потолок, отделанный кедром, однако почему-то желания присесть здесь у огня не возникало. Хорошо продуманная элегантность не располагала к уюту. Едва ли Чэннинг хоть раз видел, как дрова, догорая, превращаются в золу. Из всего, что было известно о нем Мэгги, следовало, что он был человеком дела, а не любителем приятного отдыха.
      Мэгги посмотрела на портреты патриархов, и ей показалось, что их строгие лица выражают недовольство тем, что она вторгается в жизнь их потомка. По мужской линии всем Чэннингам передались темные волосы, пронзительные глаза, твердые подбородки. Ее почему-то совсем не удивило то, что на протяжении шести поколений в роду были одни сыновья, - кто-то ведь должен был преумножать богатство империи.
      Самый большой и внушительный предмет в комнате только теперь привлек ее внимание. Старомодный письменный стол, какие скорее можно увидеть в юридических фирмах Восточного побережья, предназначался для работы вдвоем. То, что у человека, который никогда не вел дел с партнерами, в кабинете находится такой стол, показалось Мэгги очень странным. Наследство? Покупка на аукционе? Трудно сказать, каково происхождение всех этих вещей, еще трудней понять, что именно ценит в них хозяин - красоту, изящество или то, какое впечатление они производят на посетителей. Мэгги не заметила на огромном столе ни одной фотографии, ни одного предмета, который хозяин держал бы здесь в память о каком-то событии, - только дорогие письменные принадлежности из кожи и мрамора. Ни исписанных листков бумаги, ни карандашей с потерянными ластиками, ни одной разогнутой скрепки. Ее внимание неожиданно привлекла тумба с ящиками, на которых сияли начищенные до блеска медные ручки. Возможно, ящики не заперты, и, значит, в них вполне можно заглянуть. Однако после минутного размышления Мэгги решила не рисковать, - скорее всего, на нее направлено не меньше дюжины видеокамер, фиксирующих каждое движение.
      Встав, она направилась к книжному шкафу. В том, чтобы осмотреть библиотеку Чэннинга, уж точно не было ничего преступного, а ей надоело попусту тратить время.
      Скрип открывшейся за ее спиной двери заставил Мэгги врасплох, и она в испуге оглянулась.
      - Не бойтесь, - насмешливо произнес Чэннинг, - я не кусаюсь. - Сделав всего два широких шага, этот высоченный мужчина уже крепко пожимал ей руку, с интересом разглядывая ее своими ярко-голубыми глазами.
      - Насколько я понял, вы хотите работать у меня, - продолжал он, подходя к столу и доставая из среднего ящика папку. - Ну что ж, рассказывайте о себе.
      Глава 2
      Вероятно, именно так было принято начинать разговор в кругу людей вроде Чэннинга - без предисловий, ненужной болтовни - и перейти сразу к делу.
      Другой на его бы месте для начала поинтересовался бы, как она долетела или хотя бы извинился за опоздание. Более того, вполне логично было бы рассказать о самом себе и работе, которую он ей предлагает, прежде чем подвергнуть ее допросу.
      - Не убежден, что вы подойдете мне, - заметил он как ни в чем не бывало, небрежно захлопнув папку.
      Последовала неловкая пауза, - Мэгги не поняла, что от нее требуется согласиться с ним и признать, что она неподходящий кандидат, или попытаться доказать, что он не прав.
      - И что же именно вас не устраивает, мистер Чэннинг, - наконец любезно поинтересовалась она, решив, что не стоит поддаваться на провокацию.
      Чэннинг удивленно поднял левую бровь и улыбнулся.
      - Я же попросил вас рассказать о себе. Говорите - если я услышу то, что меня заинтересует, я немедленно вам скажу.
      "Интересно, он так же легко обезоруживает всех своей улыбкой?" - подумала Мэгги, вынужденная признать, что человек, с которым она сейчас беседовала, удивительно обаятелен, и заранее внушая себе, что она не должна попасться на удочку. По фотографиям в газетах, которые она видела прежде, нельзя было судить, насколько он красив и еще.., опасен.
      Внушительное впечатление, которое производил Дирек Чэннинг, державшийся как обвинитель на заседании суда, которому вот-вот удастся вырвать признание у обвиняемого, усиливалось еще и от того, что роста в нем было не меньше шести футов четырех дюймов, а в лице чувствовалась решительность, делавшая его только привлекательнее. Кожа, покрытая бронзовым загаром, плотно обтягивала высокие скулы, квадратный волевой подбородок и прямой с небольшой горбинкой нос. Лишь мелкие морщины в уголках глаз и возле рта выдавали его возраст.
      Классический синий блейзер ладно сидел на нем и идеально подходил к серым, в едва заметную елочку брюкам. Мэгги не сомневалась, что если он снимет пиджак, то под ним окажется крахмальная белоснежная рубашка с идеально заглаженными складками на рукавах.
      Голос Чэннинга, густой, как хороший бурбон, сохранил тягучесть, типичную для уроженца Западной Вирджинии, несмотря на два десятилетия, проведенные на противоположном побережье.
      - Значит, вы побывали на Дальнем Востоке, - сказал он. - Зачем?
      Не "когда?", не "где?", а "зачем?". Мэгги почувствовала, как напряглись ее мышцы.
      - А почему бы и нет? - ответила она, чтобы, выиграв несколько секунд, собраться с духом, перед тем как ответить. Потом она рассказала историю, которую сочинили они с Троем, чтобы убедить Чэннинга в том, что его нынешняя затея просто провалится, если Мэгги не примет в ней участия.
      - Именно на Дальнем Востоке приобретаешь бесценные знания по археологии, заключила она. - Я бы не променяла этого опыта ни на что Другое.
      - Мне почему-то кажется, что вам бы больше подошла Европа, - возразил Чэннинг. - Мне с первого взгляда показалось, что женщина вашего типа должна интересоваться замками и соборами.
      - И что же это за тип? - удивилась Мэгги. Насмешка промелькнула в его глазах, и он ответил:
      - Женщины этого типа предпочитают не заниматься простыми вопросами. Мне становится все интереснее. Может, расскажете мне еще о Дальнем Востоке, мисс Джонсон?
      Чэннинг впервые сейчас обратился к ней по фамилии, которую придумал для нее Трои. По фамилии, которая значилась теперь во всех ее документах Джонсон. Маргарет Джонсон - Мэгги вдруг поняла, какую опасную роль она согласилась играть.
      Пожав плечами, чтобы скрыть свою растерянность, она сделала вид, что ее удивляет его вопрос.
      - Дальний Восток всегда восхищал меня, - продолжала она, - и как только мне представилась возможность поехать туда с группой студентов, я ею воспользовалась. Не понимаю, почему вам это кажется странным.
      - Ну, возможно, потому, что путешествие на Дальний Восток не самое доступное предприятие для девушки с весьма скромными доходами. Может быть, вы получили специальную стипендию или поддержку какой-нибудь правительственной организации?
      - Наследство, - пробормотала Мэгги, отводя взгляд; пусть лучше думает, что она получила деньги в результате какой-нибудь семейной трагедии.
      К счастью, Чэннинг решил не вдаваться в подробности.
      - Так все-таки чад же именно вы там занималась?
      - Главным образом, систематизацией того, что было найдено во время раскопок. И еще помогала доктору Раинерсону с подготовкой материалов для его книги, посвященной династии Тан. Чэннинг хмыкнул.
      - Райнерсон был еще жив? Вот где настоящая древность!
      - Вообще-то...
      - Кстати, вы не знаете, удалось установить, от чего он умер, - от холеры или еще более экзотического заболевания?
      - Я точно не знаю, - ответила Мэгги. - Я узнала о его смерти не сразу - от кого-то из сотрудников.
      Чэннинг смотрел на нее с хитрой улыбкой.
      - Что же заставило вас после столь престижной работы у Рино вдыхать архивную пыль? Я думаю, этот вопрос не должен вас удивлять. Хотя я понимаю, что и Бостон не последнее место.
      Как ни смешно, только это и было правдой из всего, что написала о себе Мэгги. Несмотря на возражения Троя, она настояла на том, чтобы сохранить упоминание о своей работе в Бостоне, объяснив это тем, что доверяет своему руководителю, Клину Боумэну, как самой себе. Вполне возможно, убеждала она Троя, что Чэннинг захочет побеседовать с тем, у кого она сейчас работает. Раз все до единого руководители, упомянутые в ее вымышленной характеристике, либо покойники, либо существуют только в ее воображении, то пусть хотя бы отзыв о ней Боумэна окажется подлинным.
      - Время, которое я провела за границей, - ответила Мэгги, - лишь усилило интерес к американской истории, который был у меня всегда.
      Убежденно и искренне она принялась хвалить работу бостонского комитета по охране памятников архитектуры, которому удавалось немало сделать для города.
      Чэннинг долго и внимательно приглядывался к ней.
      - Итак, что вам известно о Сиэтле? - спросил он наконец.
      - Достаточно для того, чтобы быть уверенной, что мене хочется здесь работать.
      - Очень разумный ответ, - насмешливо заметил он. - Но мне бы хотелось все же знать истинную причину, заставившую вас сюда приехать.
      Мэгги растерянно молчала, стараясь понять, что он имеет в виду. Может, он уже разгадал ее обман и хочет заставить сказать правду, или просто ему приятно продемонстрировать свою власть? Чэннинг дал ей собраться с мыслями. - Любая несправедливость, - решилась заговорить Мэгги, - в конечном счете бросает тень на каждого из нас. - Чэннинг сидел, вытянув шею, и с интересом слушал ее. То, что случилось здесь столетие назад с китайской общиной, не должно никогда повториться. Если работа, которой вы занимаетесь, поможет хотя бы частично восстановить истину, лучше узнав историческое наследие этого народа, то я буду счастлива принять в этом участие. Разве это не достаточно веская причина?
      Теперь настала очередь Мэгги дожидаться ответа. Только сейчас она обратила внимание, что, стоя возле двери, слуга Чэннинга - Брехт - беззастенчиво слушает их разговор.
      "Тень Чэннинга", - так отозвался об этом человеке Трои. Запомнив описание детектива, Мэгги без труда узнала его на пристани, сойдя с парома на Лопес. Крепкий мужчина, возраст которого было трудно определить. Брехт вполне соответствовал представлениям Мэгги о том, каким должен быть немец. Кроме хмурого взгляда, пожалуй, самым характерным в его внешности был низкий треугольник иссиня-черных волос, сильно подернутых сединой надо лбом. Он был только на несколько дюймов ниже Чэннинга. Одетый в костюм-тройку, чисто выбритый, Брехт был похож скорее на банкира или адвоката, если бы не кобура на ремне, которую успела заметить у него под пиджаком Мэгги. Может быть, в другой ситуации ее бы даже насмешило то, что Чэннинг считает ее присутствие в доме опасным и достойным внимания Брехта. Сейчас же ее отчего-то так встревожил устремленный на нее ястребиный взгляд телохранителя, что она чуть не пропустила мимо ушей следующую фразу Чэннинга.
      - Для начала, вам надо прочитать кое-какие книги, - объявил он, поднимаясь со стула и тем давая понять, что аудиенция окончена. - Брехт покажет вам, где библиотека.
      - Значит, вы принимаете меня на работу?
      - А разве вы не за этим приехали сюда? - поинтересовался Чэннинг.
      Вместо того, чтобы радоваться, что первый барьер взят, Мэгги растерялась от неожиданности.
      - Но я думала, вы расскажете мне поподробнее о том, чем мне предстоит заняться, прежде чем я приму окончательное решение.
      - Мы обсудим все за обедом, - сообщил Чэннинг. - Если что-то вас не устроит - воля ваша.
      Не дожидаясь ответа, он направился к двери, и Мэгги едва успела спросить, к которому часу ей следует сюда вернуться. В любом случае у нее должно хватить времени, чтобы связаться с Троем, который пока оставался в Анакорте, и рассказать ему, как прошло собеседование.
      Слова Чэннинга повергли ее в полное недоумение.
      - Вам совершенно необязательно уезжать с острова, мисс Джонсон, - сказал он. - Брехт уже распорядился, чтобы ваши вещи забрали из гостиницы и доставили сюда.
      Молча глядя ему вслед, Мэгги думала о том, что не сообщала никому, где остановилась.
      Глава 3
      Из окна расположенной на втором этаже библиотеки был хорошо виден остров Лопес, тем более что небо было ясным. Однако изоляция, в которой очутилась Мэгги, создавала ощущение, что она находится на другой планете. То обстоятельство, что телефон наверняка стоит в каких-нибудь трех футах от нее, усиливало ее досаду, а отнюдь не вселяло надежду на успех предприятия. Давке после одной-единственной встречи стало очевидно, что Чэннинг намерен держать ее под наблюдением до тех пор, пока ей не удается завоевать его доверие. А вот удастся ли ей это сделать - вопрос...
      Она, собственно, и не собиралась звонить Трою отсюда. Детектив из Сиэтла дал ей специальный номер, по которому она могла с ним всегда связаться, предупредив, чтобы она не пользовалась линией, к которой могли подключиться ее хозяин или его верный оруженосец.
      "Кроме того, - добавил Трои, - у тебя нет ни родственников, ни знакомых на Западном побережье, а значит, ты не сможешь объяснить, куда звонила, если тебя застигнут с телефонной трубкой в руке".
      Наверное, Трои удивляется, что она до сих пор не дала о себе знать. Они договаривались, что она позвонит, как только вернется на пароме в Анакорт. Может быть, он сам уже поехал туда, надеясь поймать ее, когда она будет сходить на берег, и все еще ждет? У нее нет возможности узнать хоть что-то. Успокаивая себя тем, что детективу хотя бы известно, где она, и что в случае чего он готов будет пойти на риск, Мэгги устроилась поудобнее и принялась вспоминать подробности недавней встречи.
      В том, что Чэннинг уже успел что-то заподозрить, Мэгги больше не сомневалась. Иначе зачем бы ему понадобилось задавать ей так много вопросов насчет Дальнего Востока, да к тому же настойчиво выспрашивать, подозревая у нее некие тайные мотивы. Даже о докторе Райнерсоне он спросил неспроста.
      И все же он предложил ей работу и, кроме того, как любезный хозяин, устроил у себя в доме. К тому асе он оставил ей очень полезные книги и касающиеся раскопок записи, которые ей следовало просмотреть, чтобы подготовиться к предстоящему во время обеда разговору. Хотя в этих бумагах не содержалось ничего секретного, легкость, с которой он ей их предоставил, противоречила сдержанности, с какой он с ней говорил. Не исключено, конечно, что Чэннинг дал ей эти материалы, чтобы после как следует поразвлечься.
      Впрочем, не стоит удивляться. Даже отец, рассказывая о том, каково ему быть главным инженером у Чэннинга, заметил: "Все что угодно, но только не скучно".
      Да уж, скучным она бы не назвала человека, с которым ей только что довелось побеседовать. Знающий, умный, жесткий, - наверняка он сумел обрести как врагов, так и соратников, продолжая дело своих предков. Не менее шести торговых и промышленных корпораций носили его имя, кроме того, он был членом Совета директоров нескольких международных фирм. Тем более странным казалось Мэгги то, что этот человек на протяжении многих лет вкладывает средства в крайне сомнительное предприятие - прокладку туннелей под старым сиэтлским портом.
      "Даже если Чэннинг найдет сокровища, которые ищет, - объяснила она Трою, они не будут стоить того, что он потратит на оборудование и оплату работ".
      Ответ Троя был загадочен:
      "Сокровища - это для отвода глаз, чтобы казаться благородным, - сказал детектив, - но если, он действительно копается в грязи, преследуя те цели, о которых мы догадываемся, то его деятельность может дорого обойтись Соединенным Штатам".
      Больше он ничего не стал объяснять, оставив Мэгги в плену самых страшных подозрений.
      Внешне же деятельность Чэннинга заслуживала самой высокой оценки. Мэгги помнила, как отец рассказывал ей о том, как счастлива бывала вся их экспедиция, когда глубоко под городскими улицами им удавалось найти очередной предмет старины. И вот теперь, в отчетах, которые сейчас она держала в руках, Мэгги могла уловить отголоски той давней радости. Каждое следующее открытие лишь усиливало восхищение, с которым Клейтон Прайс относился к своему хозяииу "Он знает, что делает", - не раз читала Мэгги в его письмах из Сиэтла.
      Сейчас, сидя в библиотеке Дирека Чэннинга, она вспоминала эти строчки. "Чэннинг, конечно, знает, что делает, это верно, - думала она, - только он не станет никого в это посвящать, а ее, незнакомого человека, которого подослали шпионить за ним, тем более".
      Решив, что, по крайней мере, сутки ей придется выдержать свою новую роль, Мэгги снова углубилась в книги и записи, которые оставил ей Чэннинг. Не стоит давать ему возможность во время обеда посадить ее в лужу с помощью простейших вопросов, к которым она не готова.
      ***
      Калифорния и Орегон уже входили в состав Соединенных Штатов, когда были предприняты первые попытки продвинуться к северу от реки Колумбии, превратившиеся к 1851 году в миграцию, сравнимую разве что с Золотой лихорадкой. Из всех уголков земного шара к поросшим густыми лесами берегам полноводного залива Пиджет-Саунд и в город, названный Сиэтлом по имени вождя индейского племени дувамиш, устремились прыткие авантюристы. В отличие от восточного собрата, продавшего Манхэттен за двадцать четыре доллара, вождь Сиэтл выговорил себе сумму в шестнадцать тысяч, прежде чем окончательно передать свое имя вытянувшемуся вдоль береговой линии порту.
      Мягкий климат выгодно отличал эти места от Среднего Запада с его суровыми зимами, густые заросли сосны и кедра круглый год радовали глаз тех, кто привык к более скромной природе Атлантики. Непроходимая глушь, как магнит, влекла самых стойких и упрямых поселенцев на северо-запад.
      Меньше чем за полстолетия Сиэтлу удалось родиться дважды - вначале выстояв и укрепившись на топких берегах залива, а потом, подобно птице-фениксу, поднявшись из пепла после уничтожившего его до основания пожара в 1889 году. По сути дела, именно этот кошмар помог Сиэтлу обрести более прочное основание, чем прежде. Во время вынужденной реконструкции, последовавшей за пожаром, старые хлипкие постройки сменились основательными прочными зданиями.
      То, что первоначально как бы само собой возникало в спешке, было теперь перестроено в соответствии с хорошо продуманным планом. К девяностым годам прошлого столетия Сиэтл не только приобрел очертания хотя и скромного, но все же настоящего города, но и приумножил количество жителей до шести тысяч.
      В то время как городские улицы все больше и больше преображались, приспосабливаясь к современной жизни, подземный мир под ними уходил в прошлое. Городской совет, озабоченный тем, что береговая линия оказывается все больше и больше под водой из-за опасных приливов, выработал чрезвычайный план строительства свай и деревянных настилов, которые больше всего напоминали огромную вафлю. Вторые этажи домов были приспособлены под магазины и отели, а первые постепенно заколачивались и опечатывались.
      Сейчас, кроме экскурсии для туристов по подземелью порта да нескольких специально оставленных для публичного обозрения мест, ничего в современном Сиэтле не напоминало о том, что сырые, мрачные катакомбы площадью не меньше восьми акров находятся под городом в темноте, - темноте, которая скрывает не только сокровища, но и преступления.
      В том, что участники гигантского проекта постоянно подвергались риску, не было ничего удивительного. Клейтон Прайс знал об этом с самого начала, и все же встречал каждый новый день раскопок с неугасающим энтузиазмом и трудился, что называется, засучив рукава. Мэгги невольно поежилась, читая записи его коллег-исследователей о том, как им удалось спастись из-под падающих обломков или миновать чудом державшиеся укрепления.
      Как сумел Чэннинг получить разрешение у города спустить под землю команду из пяти дюжин людей, оставалось загадкой, которую никто так и не отгадал.
      "Деньги способны творить чудеса", - сказал отец, когда Мэгги впервые спросила его о новой работе. Взяв на себя страхование всего проекта и пообещав совету местного музея неслыханные сокровища, Чэннинг сумел одолеть бюрократические препоны быстрее, чем другой на его месте принял бы душ. Получив carte blanche, миллионер принялся воплощать в жизнь безумную идею, состоявшую в освоении пещер, куда никто не заглядывал на протяжении последних восьмидесяти лет, и доверил руководство работами опытнейшему инженеру по фамилии Прайс, у которого к тому же была степень кандидата геологии.
      Преданный своему боссу, главный инженер держал в секрете то, что было ему известно о проекте.
      "У нас не будет отбоя от любителей приключений, если все выплывет наружу", - сказал он Мэгги, когда она провожала его в последний раз в Бостоне и в последний раз видела живым.
      Договор с Чэннингом освобождал ее отца от утомительной писанины и вносил в его жизнь дух приключений, которого ему давно не хватало. То, что он рискует жизнью, не остановило его, и он подписал бумаги, которые обязывали его исполнять приказания Чэннинга. Целых восемнадцать месяцев он хранил тайну темных лабиринтов, которые находились под современными улицами Сиэтла. Восемнадцать месяцев до того рокового дня, когда он решил доверить эту тайну бумаге.
      Глава 4
      - Извините, мадам, - произнес голос с выраженным немецким акцентом. Увлекшись чтением, Мэгги не заметила, как Брехт вошел в библиотеку, до тех пор, пока он не заговорил. - Ваши вещи доставят с минуты на минуту, - сказал он.
      - Спасибо, - поблагодарила Мэгги, едва удержавшись, чтобы не спросить, как он узнал, где находится ее багаж.
      - Меня просили проводить вас в вашу комнату, прошу.
      "Можно подумать, у меня есть выбор", - подумала Мэгги, отложив бумаги в сторону и поднимаясь.
      - Записи действительно очень интересные, - заметила она, надеясь, что ей удастся вовлечь в разговор телохранителя Чэннинга. - Вы читали?
      Лицо Брехта осталось каменным, он придержал для нее дверь.
      - Мои обязанности не оставляют времени для чтения, мадам.
      - Странно, а мне казалось, что, работая рядом с мистером Чэннингом, невозможно не интересоваться тем, чем он занимается.
      - У каждого из нас свое дело. Мэгги вспомнила об оружии, которое она разглядела под его пиджаком.
      - Ну а я понимаю, почему ваш хозяин отдает столько сил этому проекту. Такое занятие не может не увлечь.
      Брехт молча кивнул. Мэгги ускорила шаг, поспевая за ним к лестнице, ведущей на третий этаж, - не похоже, чтобы этот тип позволил ей надолго ускользнуть из поля его зрения. Интересно, чем он занимался до того, как начал работать на Линкс-Бэй?
      - Сколько же здесь обычно живет людей? - спросила она.
      - Столько, сколько в данный момент требуется мистеру Чэннингу, последовал ответ, когда они уже начали подниматься по ступенькам.