– Ничего, если с голыми грудями?
      (– Ну, что, кошечка? Могли бы вы его так уломать?
      – Признаю, близняшка. Вы все сделали великолепно.)
      – Слишком много чести для простолюдинов. Только тогда наложите побольше краски и блесток.
      – Постараюсь не разочаровать вас, дорогой. Но, может, вы сперва поспите? Ну пожалуйста!
      – Хорошо, крепкий сон и поднос с ужином в мою комнату. Время сбора – двадцать два ноль-ноль. Будьте готовы, иначе мы отправимся без вас.
      – О, вы меня пугаете. Хотите, я, или Вини, или мы обе поможем вам заснуть?
      – Нет, я отлично научился делать это самостоятельно. Хотя, должен признать, в компании двух девочек это делать приятнее. Идите спать. Может, мы будем веселиться всю ночь.
      – Слушаюсь, сэр.
      – А теперь позвольте мне откланяться. – Мистер Саломон встал, взял ее руку и поцеловал. – Адье.
      – Вернитесь и поцелуйте меня как следует! Он обернулся.
      – Позже, моя дорогая. Я не считаю, что женские капризы следует поощрять. Он вышел.
      (– Кто выиграл этот раунд, босс?
      – Он думает, что он. Юнис, ведь вы говорили мне, что именно так надо поступать с мужчинами.
      – Вы быстро схватываете, близняшка, очень быстро.)
      После того как Джейк вышел из холла, где они завтракали, Джоанна направилась в свой будуар и села за стенодеск, чтобы позвонить. Она предпочитала стенодеск видеотелефону потому, что он не был видеотелефоном.
      – Контора доктора Гарсиа, – ответили ей.
      – Это говорит секретарь миссис Макинтайр. Доктор у себя? Мог бы он уделить минутку миссис Макинтайр?
      – Подождите, пожалуйста. Я узнаю. Джоанна ждала, читая свою буддийскую молитву, и была совершенно спокойна, когда он отозвался.
      – Доктор Гарсиа слушает.
      – С вами говорит секретарь миссис Макинтайр. Нас не прослушивают?
      – Конечно, нет, Юнис.
      – Роберто, дорогой, у вас есть для меня новости?
      – Греки захватили Афины.
      – О! Вы уверены?
      – Вне всякого сомнения, Юнис. Но не паникуйте. Я приглашу доктора Кистра, он лучший из тех, кого мы можем заполучить, и абсолютно надежен. Я буду сам ему ассистировать, обойдемся даже без медсестер.
      – О Роберто, нет, нет и еще раз нет! Вы не понимаете, дорогой. Я хочу родить этого ребенка, даже если это будет последнее, что я сделаю за свою жизнь. Вы меня просто осчастливили.
      (– Теперь у нас действительно есть что отметить, дорогой босс. Но не говорите Джейку.
      – Никому не скажу. Как скоро наш животик начнет выдаваться?
      – Через месяц, если вы не будете обжираться как свинья.
      – Сейчас я хочу чего-нибудь соленого или еще – мороженого.
      – Вот вам хороший случай воздержаться.)
      – Я не понял ситуацию, – смущенно ответил доктор. – Но мне казалось, что вы нервничали, когда я брал анализ.
      – Естественно, дорогой: я безумно боялась, что не залетела.
      – Хм… Юнис, я не могу не чувствовать себя лично ответственным. Я знаю, что вы очень состоятельны, но в брачном контракте можно исключить возможность получения денег мужем, и… в общем, я у вас под рукой, и вы можете на меня рассчитывать.
      – Роберто, я думаю, что это самое милое и беззастенчивое предложение, какое когда-либо получала подзалетевшая девица. Спасибо, дорогой, я высоко ценю вашу преданность. Но, как вы сами сказали, я богата… и мне безразлично, что подумают соседи.
      – Юнис, я не просто принимаю на себя ответственность… я хочу, чтобы все знали, что я был бы счастлив жениться на вас.
      – Роберто, дорогой, это не ваша ответственность. Вы же знаете, что я была мила с целым полком.
      (– По крайней мере мы пытались, близняшка, не правда ли?
      – Не толкайте меня под локоть, дорогая. Роберто хочет быть благородным.)
      – Это мой ребенок. Кто помог мне, это мое дело.
      – Извините.
      – Я хочу сказать, что вы не должны чувствовать себя ответственным. Если мне помогли вы, то я благодарна вам. Я благодарна, даже если это были не вы. Послушайте, Роберто… Вместо того чтобы пытаться сделать честную женщину из меня – очень уж это трудно, – почему бы вам не вынуть противозачаточный имплант из симпатичного бедрышка Вини и не вставить кое-что другое туда, где это принесет больше пользы… а затем сделать честную женщину из нее. Это намного легче, она склонна к замужеству.
      – Неплохая мысль. По правде говоря, последнее время я над этим часто думал. Но она не хочет покидать вас.
      – В этом нет ни малейшей необходимости. О, она, конечно, могла бы перестать притворяться, будто она моя служанка, но мой сарай такой большой, и здесь столько лишних комнат… Если вы ее оплодотворите, мы могли бы стать с нею еще более близкими подружками и родили бы приблизительно в одно время. Я замолкаю и больше не пытаюсь подсказывать вам, как дальше жить. Два вопроса. Я собираюсь отправиться в город и отпраздновать новость, которую вы сообщили. Мне теперь нельзя пить спиртное?
      – Почему же? Можно. Скоро мы посадим вас на диету и ограничим употребление алкоголя, но сегодня вы можете напиться хоть вдребезги, и единственным последствием для вас будет похмелье.
      – Может быть, и не вдребезги, но несколько бокалов шампанского я осушу. Второй вопрос: если вы сможете закончить свою работу пораньше, вы бы не были против пропустить один-другой сладкий сон и помочь мне отметить это событие? Официально мы будем праздновать мою победу в суде. То, что «греки захватили Афины», должно пока оставаться секретом.
      – Хм…
      – Похоже, вы затрудняетесь с ответом…
      – Ну, по правде говоря, у меня нынче свидание с Вини.
      – О! Я неточно выразилась. У меня тоже свидание, с Джейком. Я надеюсь, что вы с Вини тоже придете. Я не просила бы вас провести со мною ночь в этом смысле… хотя, конечно, я была бы не против, если это можно будет устроить как-нибудь попозже и так, чтобы не обидеть Вини. Те мгновения, которые нам с вами удалось украсть друг для друга, были такими короткими, дорогой мой доктор… Думаю, что с вами было бы приятно проводить время.
      – С вами тоже, Юнис.
      – Оставьте, доктор. Вы это говорите всем своим пациенткам. Вы восхитительный волк. Подождите минут десять, прежде чем звонить Вини. Я хочу ее кое о чем попросить.
      – Хорошо. Позвоню ей через десять минут.
      – Спасибо, Роберто.
      Джоанна переключила стенодеск на внутреннюю связь.
      – Вини? Ты занята, дорогая?
      – Нет, просто читаю. Сейчас приду.
      Джоанна встретила ее у двери.
      – Ничего особенного, дорогая. Я хочу, чтобы ты позвонила О'Нейлу и сказала ему, что я желаю поговорить с Финчли. У себя в холле. Конечно, я могла бы позвонить ему сама, дорогая, но я хочу, чтобы это выглядело официально.
      – Конечно, Джоанна. Я должна остаться и присматривать?
      – Вини, ты отлично знаешь, что я хочу от тебя только видимости присмотра… и иногда – капельку обмана. На этот раз обманывать никого не надо. Я хочу спросить Финчли кое о чем личном, и он будет чувствовать себя свободнее, если тебя не будет. Так что проводи его в мой холл, сообщи мне, что он пришел, иди в свою комнату и закрой дверь. Далеко не уходи: тебе должны позвонить минут через пять.
      – Да?
      – Да. И это будет приятный звонок. Ты, я, Джейк и доктор Гарсиа пойдем сегодня в ночной клуб.
      – О!
      – Когда мы вернемся, оставьте его с собою на ночь, а я позабочусь о том, чтобы Джейк этого не заметил. Или он знает, кто такой Боб?
      – Хм… да, знает. Я ему сказала.
      – Все равно доктору не помешает прикрытие, ведь мужчины застенчивы. А теперь беги звонить О'Нейлу, дорогая.
      Через несколько минут Вини сообщила, что Финчли пришел, и вышла из холла.
      – Вы посылали за мной, мисс? – спросил он.
      – Том, эти двери не пропускают звук; можешь не официальничать.
      Он немного расслабился.
      – О'кей, кошечка.
      – Поцелуй меня и садись. Эта дверь закрывается на защелку. Сюда может войти только Вини, но она не придет.
      – Конечно, иногда ты заставляешь меня нервничать.
      – Ерунда. – Она прижалась к нему. – Я хочу спросить у тебя совета. Ты можешь обсудить это с О'Нейлом и с любым из охраны и спросить их совета. Но я хочу твоего совета, остальное – лишь для отвода глаз.
      – Женщина, перестань болтать и поцелуй меня.
      Джоанна так и сделала. Ее поцелуй был крепким и долгим. Наконец он сказал:
      – Под халатом у тебя ничего нет?
      – Ничего. Но не отвлекай меня, Том, дай мне сперва задать вопрос. Сегодня я собираюсь в ночной клуб. Еще будут Джейк, Вини и доктор Гарсиа. Я хочу посмотреть на «злачные» места. Я думаю, ты знаешь, куда лучше отправиться.
      – Хм… Юнис, все высококлассные ночные бары расположены в местах с дурной репутацией.
      – Но когда мы внутри, там безопасно? И можем ли мы попасть в них, не подвергаясь опасности?
      – Да… есть одно такое местечко, там внутренняя автостоянка и броня не хуже, чем у тебя на дверях. Послушай, я принесу список, адреса и тому подобное и предложения остальных охранников. Но я предложу свой вариант.
      – Хорошо. Спасибо, котик Том.
      – Хорошо. У тебя такое тело! У нас есть время? Могу я закрыть вон ту дверь?
      – За Вини я спокойна, она не придет. И ты не беспокойся о ней. Бери подушку и вали меня на пол.
      Все четверо собрались в холле у Джоанны. Джейк Саломон оделся в ультрастаромодной официальной манере: смокинг, брюки и рубашка со стоячим воротником – ее белый шелк служил великолепным фоном для золотого анка. Доктор Гарсиа был одет не менее официально, но в современной манере: красное облегающее трико, смело подбитое в нужных местах, безразмерный белый жакет с жемчужным жабо и черным кружевом. На Винифред был ее новый изумрудный наряд с прозрачной юбкой до пола. Она обошлась без нательной краски, как ей посоветовала Джоанна, но то и дело краснела, отчего цвет ее кожи менялся от бледного до густо-розового. На лбу у нее сиял еще один изумруд.
      Джейк посмотрел на нее.
      – Почему этот одиночка не падает с вашего славного лобика? На чем он держится? На клее?
      Она снова покраснела, но ответила дерзко:
      – Он держится на резьбе, сэр. Хотите, я откручу его и покажу вам?
      – Нет, боюсь. Ну как это окажется правдой?
      – Никогда не говорите об этом в смешанной компании, сэр. Но в общем-то это клейкое вещество, которое мы используем при перевязках. Он не отскочит, даже если смочить водой с мылом, но его можно моментально снять, если капнуть спирт.
      – Тогда будьте осторожны и не умывайтесь выпивкой.
      – О, я не пью, советник: как-то раз я обожглась на этом. Я буду пить безалкогольный ром и «Кровавую Мэри» без водки.
      – Доктор, давайте оставим ее дома; она хочет следить, чтобы мы хорошо себя вели.
      – Советник, неужели вы готовы оставить меня дома только за то, что я не пью?
      – Я бы оставил вас дома уже за то, что вы называете меня советником. И сэром. Винифред, мужчины моего возраста не любят, когда о нем напоминают такие славные девочки. После захода солнца меня зовут Джейком.
      – Хорошо, советник, – робко ответила Вини. Джейк вздохнул.
      – Доктор, я надеюсь, что когда-нибудь мне удастся переспорить женщину.
      – Если вам это удастся, скажите об этом доктору Розенталю. Рози пишет книгу о различиях в умственных процессах мужчин и женщин.
      – Придумщик. Юнис, если вы встанете, ваша одежда хоть немного прикроет ваше тело? И что это на вас такое?
      – Это юбка «хула», Джейк. И она вполне прикроет меня.
      На Джоанне Юнис была юбка длиною до пола, а ее торс был покрыт множеством блестящих звездочек, которые постепенно редели у шеи и на плечах. Юбка состояла из нескольких тысяч золотых нейлоновых нитей поверх совсем уж неисчислимых тысяч темно-синих.
      Когда она сидела, вся эта масса нитей спадала с ее изящных ножек. Она встала, и нити повисли плотным занавесом.
      – Видите, Джейк? Обыкновенная юбка золотого цвета, но, когда я двигаюсь, – она грациозно сделала пару шагов, – синий низ постоянно мелькает.
      – Да, и ваше тело тоже. Вы хоть в трусиках?
      – Грубый вопрос. Полинезийцы слыхом не слыхивали о трусиках, пока их не испортили миссионеры.
      – Это довольно уклончивый ответ…
      – Я и не хотела отвечать прямо.
      – …но раз уж вы встали, давайте выходить.
      – Да, дорогой.
      Джоанна Юнис надела прозрачную чадру под цвет своего наряда, позволила Джейку накинуть себе на плечи вечерний плащ. Джейк опустил полумаску, которая закрывала его огромный нос – в последнее время его часто показывали по видео, и он чувствовал, что если не закроет лицо, то непременно выдаст и мисс И. С. Б. Смит, и чадра не поможет. Доктор тоже надел маленькую белую полумаску, как попросил его Джейк, а на Вини была прозрачная зеленая вуаль, которая почти не скрывала ее лица и была из того же материала, что и юбка.
      Когда они вошли в лифт, Джоанна Юнис спросила:
      – Куда мы поедем, Джейк?
      – Женщина, вы не должны спрашивать. Для начала в «Газовый свет».
      – Хорошее название. Там должно быть весело, – согласилась Джоанна. – Там будет какой-нибудь тапер с подтяжками или что-нибудь в этом духе?
      – Да, и еще в котелке и с искусственной сигарой во рту. Он поет и играет все, что было написано за последние сто лет.
      – Я хочу послушать его, но, Джейк, поскольку мы собираемся праздновать мое освобождение, может, вы пойдете мне на уступку?
      – Может быть. Выкладывайте, что там у вас.
      – Я слышала об одном клубе… и пока вы спали, я заказала там столик на четверых. Я бы хотела поехать в этот клуб.
      – Вини, вы плохо ее воспитываете. Юнис, предполагается, что вы не должны принимать решений: у вас на это столько же права, сколько у пыли под колесами моей кареты. Ладно, где этот притон? Как он называется? Мы можем поехать в «Газовый свет» и позже – там есть официантка, у которой, говорят, задница просто создана для щипков.
      – Вероятно, она у нее резиновая. Вини в этом разбирается. «Современные Помпеи», Джейк, адрес у меня в кошельке.
      Глаза мистера Саломона чуть не вылезли из-под маски.
      – Адрес нам не потребуется, Юнис. Этот бардак находится в Покинутой зоне.
      – Разве это имеет значение? Там есть внутренняя стоянка для машин, и меня заверили, что там такая броня, что ее может пробить разве что атомная бомба.
      – Но нам придется как-то ехать туда и как-то возвращаться назад.
      – О, я уверена в Финчли и Шорти. А вы разве нет?
      (– Близняшка, это удар ниже пояса. Нехорошо.
      – Сестричка, вы хотите поехать в «Газовый свет», слушать плохую музыку и смотреть, как Джейк щиплет постороннюю задницу? Если да, то так и скажите,
      – Я лишь сказала, что так нехорошо. Тогда следующая реплика за вами. Джейк
      – исключительно твердый орешек.)
      – Джоанна Юнис, когда я веду леди в какой-нибудь кабак, мы едем в моей машине, а не в ее.
      – Как скажете, Джейк. Я лишь старалась помочь. Я спросила Финчли, и он сказал, что есть маршрут, который держится открытым этой… как ее называют?.. Организацией. Финчли наверняка может объяснить его Рокфору.
      – Эту организацию еще называют мафией. Если есть относительно безопасный маршрут, то Рокфор и так его знает. Он самый опытный водитель в городе, намного опытнее ваших парней. Он больше ездит.
      – Джейк, вы не хотите ехать туда. Тогда поехали в «Газовый свет». Я хочу воткнуть булавку в эту надувную попку.
      Они поехали в «Современные Помпеи». Въехать в ночной клуб не составило труда. В клубе был даже зал для игры в карты, предназначенный для автоохранников постоянных клиентов. Метрдотель подвел их к столику недалеко от оркестра, убрал табличку «столик заказан».
      – Этот вам подойдет, мистер Джонс?
      – Да, спасибо, – согласился мистер Саломон. Два серебряных ведерка с шампанским во льду появились на столе, как только они сели. Метрдотель взял у официанта большую бутылку вина и показал ее Саломону, который сказал:
      – Это бедный год для «Пола Роджера». Нет ли у вас «Дон Периньон» девяносто пятого года?
      – Сейчас будет, сэр.
      Официант поспешно ушел, а метрдотель спросил:
      – Может быть, у вас будут еще какие-нибудь замечания, сэр?
      Джоанна Юнис наклонилась к Джейку.
      – Пожалуйста, скажите ему, что мне не нравится этот стул; его явно изготовили по проекту Торквемады.
      На лице метрдотеля отразилось огорчение.
      – Мне очень жаль, что мадам не понравились наши стулья. Нам их поставила компания, которая обставляет мебелью первоклассные отели и рестораны.
      – Может быть, – ответила Джоанна, – но если вы думаете, что я собираюсь всю ночь сидеть, как курица на насесте и делать вид, будто это доставляет мне удовольствие, то вы ошибаетесь. Джейк, нам надо было поехать в «Газовый свет».
      – Может быть, но мы уже здесь. Одну секундочку, дорогая. Метрдотель…
      – Да, сэр?
      – У вас здесь наверняка есть офис.
      – Конечно, сэр.
      – Может быть, там есть мягкий вращающийся стул с ручками и откидной спинкой? Человек, который так много находится на ногах, как вы, должен иметь удобный стул для отдыха.
      – У меня действительно есть такой стул, сэр… хотя вряд ли он подойдет для ресторанного зала. Мадам может его получить, если хочет. Я пошлю за ним.
      – Минуточку. В клубе, где столько разных развлечений – у вас же есть игровая комната, не так ли, и тому подобные помещения, – я уверен, найдутся такие стулья для всех нас.
      – Хм… Я постараюсь, сэр. Хотя нашим клиентам может показаться странным, если мы снабдим какой-то один столик особыми стульями.
      Мистер Саломон посмотрел вокруг. Зал был заполнен меньше чем наполовину.
      – О, я думаю, что, если вы объясните тем, кто будет спрашивать, как дорого стоит такая особая услуга, они вряд ли потребуют такие же стулья. Но, может быть, вы сможете и им найти стулья, если они захотят заплатить. Думаю, что те охранники, что маскируются под официантов и стоят в углу зала, смогут урезонить любого, кто поведет себя неразумно.
      – Весь наш персонал состоит из охранников, сэр… на случай беспорядка. Очень хорошо, сэр, если вы потерпите немного, у всей вашей компании будут такие стулья. – Он быстро раздал им список вин и наркотиков и удалился.
      Роберто и Винифред в это время танцевали. Джоанна снова наклонилась к Джейку и сказала:
      – Джейк, вы купите это заведение для меня?
      – Оно так вам нравится?
      – Нет, но я очень хочу развести костер из этих стульев. Я давно уже забыла, с какими унижениями приходится мириться посетителям в ночных клубах.
      – Вы избалованны.
      – Я и хочу быть избалованной. Джейк, этот мир стал бы лучше, если бы клиенты поднимали скандал каждый раз, когда их надувают. Но я не собираюсь реформировать этот мир за одну ночь, я просто хочу удобный стул. Когда я заказывала столик для мистера Джонса, я заплатила достаточно, чтобы купить хороший стул. А что это за «разные развлечения»? Может быть, у них наверху публичный дом?
      – Юнис, вы видите три столика, за которыми сидят красивые парни и девушки? Все молодые, все улыбаются, никто не хмурится, у каждого бокал для шампанского, в котором наверняка лимонад. Было бы очень странным, если бы у них были деньги для таких заведений.
      – Подумать только, одной из этих девочек не дашь и двенадцати.
      – Может быть, она еще младше. Кто будет проверять ее возраст в Покинутой зоне? Кажется, вы не собирались сегодня ночью реформировать этот мир, моя дорогая?
      – Не собиралась. Если у правительства не хватает средств, чтобы контролировать эти зоны, то у меня – тем более. Но я не люблю, когда эксплуатируют детей.
      (– Близняшка, у этого милого ребенка коэффициент умственного развития может быть такой же, как у восьмидесятилетнего человека, а выбора профессии у нее нет. Она, может быть, считает, что ей повезло. Гордится своей работой. Судя по всему, у нее противозачаточная вставка или обрезаны трубки, не то что у той болельщицы, о которой я вам рассказывала.
      – Юнис, неужели вас это не волнует?
      – Немного, подружка, всего лишь немного. Люди обычно являются тем, кто они есть, потому что им так удобно… Я поняла это на примере Джо. Мать девочки тоже может быть среди этих красоток. Хотите спасти их обеих?
      – О, замолчите, дорогая, давайте лучше веселиться.
      – С удовольствием!)
      Подошла официантка и снова наполнила бокалы. Она была симпатичная, на ней были только сандалии и яркая косметика. Волосы на теле были тщательно удалены. Она улыбнулась и прошла дальше.
      – Джейк, она тоже из тех?
      – Не могу точно сказать. Я не знаю здешних правил. Вы шокированы, Юнис? Я же говорил вам, что не следует сюда приходить.
      – Шокирована тем, что она голая? Джейк, дорогой, вы забываете, что для моего поколения нагота ничего не значит.
      – Хм… Еще одна подобная ремарка, и я буду называть вас «Иоганном» до конца вечеринки.
      – Я буду себя хорошо вести. По крайней мере постараюсь. Наша официантка напомнила мне клуб в Честерфилде, штат Канзас, году в тридцать четвертом.
      – В тридцать четвертом я вряд ли еще вылез из пеленок, Юнис. Здорово было похоже на то, что здесь?
      – Там не было столько показного бахвальства, а цены были такие низкие, что оставалась возможность для инфляции. Но в остальном похоже. Там, в «Бизнесмен ленч», тоже все ходили голыми даже при полной луне. Это было в конце улицы, что шла от банка Федеральных ресурсов. Джейк, она снова сюда идет. Узнайте для меня.
      – Как?
      – Просто спросите ее, дорогой. Спросите, можно ли ее заполучить. Дайте ей десять долларов. Она не обидится.
      Официантка подошла к ним, улыбнулась и спросила:
      – Вы посмотрели список наркотиков? Все контрабандные, по контролируемым международным ценам с двадцатипятипроцентной надбавкой. Чистота гарантирована. Мы получаем их из правительственных источников.
      – Это не для меня, спасибо, дорогая. Юнис, хотите отъехать?
      – Я? Нет. Я даже аспирин не пью. Но я хочу, чтобы шампанское подносили без перерыва. И я бы не отказалась от сэндвича. Что, здесь есть кухня?
      – Шеф-повар всегда здесь, мадам; здесь под списком вин об этом написано. Что угодно от холодных закусок до горячих кальмаров. Хотите посмотреть меню?
      – Нет, спасибо. Принесите большой поднос маленьких сэндвичей для всех нас. Джейк, не забудьте о том, что я вас просила.
      Джоанна Юнис увидела, как Джейк достал десятидолларовую бумажку. Она тут же исчезла. Джейк обратился к официантке почти шепотом. Из-за музыки его совсем не было слышно.
      Она улыбнулась и ответила, не понижая голоса:
      – Нет, сэр. Мне нельзя даже танцевать с посетителями – я работаю в другом секторе этого бизнеса. И я замужем, но я могу вам это устроить.
      Официантка посмотрела в сторону красивых «мальчиков и девочек» и спросила:
      – Для вас одного, сэр? Или для вас всех?
      – Нет, – ответил Джейк. – Я просто полюбопытствовал.
      – Это я любопытствовала, – вмешалась Джоанна. – Извините, дорогая, мне не следовало заставлять его спрашивать вас об этом.
      – Мадам, богатый посетитель может любопытствовать, сколько захочет. Детям нужна обувь. – Она улыбнулась. – У меня близнецы. Два мальчика, по два года каждому. У меня было разрешение на двоих, и теперь я пытаюсь доказать Комиссии, что, поскольку они близнецы, мое разрешение позволяет мне иметь еще одного. Ведь штраф не взимается, если при разрешении на одного рождается двойня. Я бы хотела еще и девочку.
      – Джейк, станьте снова богатым посетителем: я хочу спросить кое-что еще. – Джоанна наклонилась вперед, прочитала имя девушки, которое было наколото или написано над ее левой грудью. – Мари, у меня к вам еще один вопрос.
      – Он заплатил больше, чем за один вопрос, мадам, честное слово. – Но вторая купюра исчезла так же быстро, как и первая.
      – Мари, вы живете в Покинутой зоне? С детьми?
      – Что вы, нет! Мой муж этого никогда бы не позволил. Утром меня забирает бронированный автобус и привозит домой к завтраку. Большинство наших пользуются им. Муж у меня работает в ночную смену. Так что мы оказываемся дома в одно время.
      – А кто присматривает за детьми ночью? Нянька?
      – О нет. С нами живет моя мать. Так что с этим – никаких проблем. В общем-то, мадам, это хорошая работа. Я была официанткой там, где приходилось носить спецодежду – работа была тяжелой, а чаевые маленькими. Здесь работа легкая, а чаевые, как правило, большие. Правда, посетитель может напиться, начнет тебя щупать, но на мне от этого синяков не остается… а пьяные обычно дают особенно большие чаевые. В общем, без проблем: охрана всегда начеку. – Она улыбнулась Джоанне. – Вы бы в два счета получили здесь работу, мадам. Чтобы здесь работать, нужны всего лишь приветливость и хорошая фигура. А у вас есть и то и другое.
      – Спасибо, Мари.
      – Пожалуй, я пойду. Метрдотель привел еще одну компанию к одному из моих столиков. Извините, пожалуйста. Сэндвичи сейчас будут.
      Девушка отошла.
      – Джейк, – спросила Джоанна, – как вы думаете, она нашла свое место в жизни?
      – Похоже на то. И она будет счастлива, пока сможет следить за своей фигурой и откладывать деньги. Пенсионное пособие ей не полагается. Такая работа по закону не считается общественно полезной.
      – Она не платит подоходный налог?
      – Конечно, платит! То, что ее работа официально как бы не существует, ничего не значит для налоговых инспекторов. Хотя она может утаивать большую часть… я бы поступал именно так. Моя дорогая, хотите потанцевать под эту музыку?
      – Джейк, я думала, что вы не танцуете.
      – Я не танцую эти современные кривляния. Но я могу попробовать, если хотите. Интересно, могут они играть настоящий рок? Во всей этой современной дребедени так мало ритма и энергии, что я не понимаю, почему это называется танцевальной музыкой.
      Джоанна улыбнулась.
      – Я настолько старше вас, что в свое время, наоборот, презирала рок. Была когда-то пора свинга, Джейк, хотя я и не научилась танцевать до тех пор, пока фокстрот не вытеснил все остальное.
      – Я умею танцевать фокстрот. Как видите, я не такой уж и молодой. Но вряд ли эта кучка утомленных жизнью арфистов умеет его играть. Юнис, а вы умеете танцевать танго?
      – Испытайте меня! Я научилась танцевать его, когда еще была жива Ирэн Кастл, а с этим новым телом я должна танцевать его раз в восемь лучше, чем тогда. Я и Вини научила танго. Вы хорошо ведете?
      – Достаточно хорошо, девка. Сейчас я подзову метрдотеля, может быть, они и смогут сыграть какое-нибудь танго. Это единственный танец, который не ушел вместе с модой.
      – Конечно, Джейк. Это потому, что, если танго танцевать правильно, оно настолько сексуально, что после танца порядочному джентльмену следует сделать даме предложение. Посмотрим, умеют ли они его играть.
      Но в это время поднесли четыре винтовых стула, и Джоанна решила, что, поскольку она подняла всю эту суматоху по поводу стульев, будет невежливо не посидеть на них немного. Затем принесли сэндвичи и еще шампанского. И Джоанна почувствовала, что она хочет и того и другого – шампанского, чтобы опьянеть, и сэндвичи, чтобы не опьянеть слишком быстро. Роберто и Винифред вернулись к столику.
      – О, еда! Прощай, талия! – сказала Вини. – Боб, ты будешь меня любить, если я растолстею?
      – Кто знает? Давай проэкспериментируем, – ответил он и взял в одну руку сэндвич, в другую – бокал шампанского.
      – Вини, вылей-ка свою кока-колу и пей шампанское.
      – Джоанна, ты же знаешь, что мне нельзя. Моя Немезида…
      – Но на этот раз у нас есть чем закусить… а других опасностей не существует.
      Винифред покраснела.
      – Я опьянею и стану глупой.
      – Роберто, пообещай этому бедному ребенку, что, если она отъедет, вы ее доставите домой в целости и сохранности?
      (– Какая может быть целость и сохранность в вашем доме, близняшка? Там опаснее всего.
      – Ерунда, Юнис! Наш мужчина не женится на нас… чего же вы от меня хотите? Я не отдаюсь мужчинам, которых я не уважаю, а мне надо многое наверстывать. Мне почти девяносто пять лет, я беременна, здорова и не могу причинить кому-либо ни физической боли, ни моральной… задеть мужскую гордость или что-нибудь такое. Почему бы мне не стать Бесштанной Смит?
      – Сдается мне, дама слишком много протестует. Босс, ваше религиозное воспитание снова лезет на поверхность. Конечно же, секс не является грехом… но вы по-настоящему не убеждены в этом.
      – Убежден, и всегда был в этом убежден. Я достаточно виляла хвостом, чтобы вы чувствовали себя счастливой. Что вы ко мне придираетесь?
      – Любимый мой босс, вы продемонстрировали к этому огромный талант. И я наслаждалась каждым таким мгновением. Надеюсь, что и вы тоже.
      – Вы знаете, что это так. Мне это так нравилось, что я боялась потерять рассудок. Вернее, осмотрительность. Юнис, я никогда не мог и подумать, что женщиной быть настолько приятней. Это чувствуешь всем телом.)
      Зал теперь был заполнен; освещение сменилось, и началось эстрадное представление двух комиков. Джоанна слушала, старалась сделать вид, что ее это веселит, и старалась по-настоящему развеселить себя, вспоминая какие-нибудь остроты. Во всей этой рутине было лишь одно изменение: «пошлый» сюжет, использовавшийся во времена ее (его) юности в таких сценах, исчез. Главным в нем был шок, достигаемый нарушением табу; когда же табу не стало, не стало и того «пошлого» сюжета. Юмор был сексуальным: секс навсегда остался наиболее комичной темой на этой усталой планете. Но стало труднее создать настоящую комедию, чем когда-то. В те времена достаточно было шокировать.
      Но она зааплодировала комикам, когда они закончили. Свет на мгновение погас, и эстрада превратилась в фермерский дворик. Джоанна поймала себя на мысли, что ее больше заинтриговала техническая сторона этого чудо-превращения, чем действие.
      Фермерский дворик использовался для какой-то очень старой (может быть, самой старой) сексуальной истории, и в костюмах, и в декорациях царили старые символы: Фермер, Дочка Фермера и Городской Повеса со своими стодолларовыми купюрами. Это была пантомима, сопровождаемая тематической оркестровой музыкой.
      Джоанна прошептала Джейку: