– Ерунда, Юнис! Я никогда не обвинила бы Джейка в этом… да и вообще вы не правы. Такой разумный мужчина не станет волноваться из-за пустяков; он будет лишь бояться потерять жену, которую высоко ценит. Если Джейк на нас женится, я никогда не дам ему повода ревновать.
      – Надеюсь, что в будущем вы не начнете рассуждать по-другому, босс, дорогой.
      – Я уверена, что с вашей помощью смогу соблюсти приличия, давайте-ка дочитаем письмо…)
      …К ужину меня не ждите, потому что сегодня у меня срочное дело – более срочное, чем то, что казалось очень срочным вчера и на самом деле было срочным. И я надеюсь, останется срочным. Я хотел написать любовное письмо, но пришлось упомянуть другие вопросы, других людей, поэтому я прошу вас порвать его и смыть в туалете. Я не случайно запечатал конверт своим пальцем и передам письмо Каннингэму только после того, как возьму с него обещание, что он принесет мне на подносе свою голову, если где-нибудь его оставит, прежде чем передаст вам. Каннингэм начинает мне нравиться: он «честный вор».
      Привет вам, дорогая, и огромный поцелуй – такой огромный, что вы можете отломить от него кусочек и передать Вини, когда будете благодарить ее от моего имени. Она очаровательная девушка, и мне приятно, что она так хорошо за вами ухаживает
      Джейк».
      (– Ничего себе старый развратник! Джоанна, Джейк кладет глаз на попку Вини, в то время как шлепает по нашей.
      – Ей придется встать в очередь!
      – Ревнуете, двойняшка?
      – Нет. Но, клянусь, я первая сниму с него скальп. Черт возьми, Юнис, вчера он был у меня полностью готов… правда, пришлось приложить немало усилий. И за все это я получила только взбучку. Я очень надеюсь, что он все-таки вернется сегодня домой.
      – Даже если он вернется, дорогая, у нас будет три препятствия.
      – Три?
      – Хьюберт… Вини… и искусственное оплодотворение. Неужели вы не дадите мне зачать от вас ребенка и первым допустите к себе Джейка?
      – Ну что вы, дорогая! Я и не такие интриги проворачивал еще до того, как родилась ваша бабушка. М-м… нам понадобятся деньги.
      – Джейк написал вам, как их получить.
      – Под мою подпись и его подтверждающую визу. Это все равно что кошке взобраться вверх по линолеуму. Юнис, моя любовь, наверняка вам ни разу в жизни не приходилось давать взятку.
      – Деньгами – нет.
      – Не говорите мне, дайте я сама догадаюсь. Дорогая, то, на чем мы сидим, может, и стоит миллион… но мне сейчас нужны купюры средних размеров из каких-нибудь неофициальных источников. Пойдемте, моя любопытная, и я покажу вам то, о чем не знала даже моя секретарша… сладкая обманщица по имени Юнис. Помните такую?
      – Вы имеете в виду тот сейф, что спрятан у вас в ванной, босс?
      – Откуда, черт возьми, вы это знаете?
      – Я же любопытная.
      – Вы знаете код? Или вы можете прочитать его в моем мозгу?
      – Босс, дорогой, вы уже знаете, что я могу узнать из вашей памяти только то, о чем вы подумаете, а вы из моей – то, о чем подумаю я. Но если бы мне было нужно открыть этот сейф, я бы начала с даты рождения вашей мамы.)
      Джоанна вздохнула.
      (– Где в наши дни девушке хранить свои секреты? Хорошо, давайте посмотрим, не ограбили ли нас?)
      Она прошла в ванную, закрыла дверь на защелку, сдвинула полотенца в нижнем шкафчике, нащупала что-то, повернула – и задняя панель отодвинулась в сторону. За ней был сейф.
      (– Вы думаете, его открывает дата рождения моей матери?
      – Я бы сначала включила дневной свет над массажным столиком и открыла бы холодную воду.
      – Никакой приватности! Дорогая, вы действительно давали кому-то взятку своей попкой?
      – Не совсем. Я ведь не только любопытна, но и внимательна. Давайте посмотрим, здорово ли нас ограбили.)
      Джоанна открыла сейф. Внутри было достаточно денег, чтобы заинтересовать налогового инспектора. Но пачки не были упакованы в банке, они были не особо аккуратными, и суммы на бандерольках были написаны от руки.
      (– Здесь много бабок, дорогая… и никто пока то ли не нашел этот сейф, то ли не смог разгадать шифр. В любом случае, дорогая, мы не спустим записку Джейка в канализацию.
      – Пусть думает, что мы так и сделали.
      – Если спросит, мы так ему и скажем.
      – А позже поплачемся и признаемся ему, что никак не могли расстаться с его письмом.
      – Юнис, у вас удивительная голова.
      – Поэтому она так хорошо подходит к вашему мозгу, близняшка.
      – Может быть.)
      Джоанна положила письмо в сейф, достала две пачки, закрыла сейф, выключила дневной свет и воду, покрутила диск, задвинула панель на место, завесила ее полотенцами и закрыла шкаф. Затем подошла к микрофону внутренней связи и нажала на кнопку.
      – О'Нейл?
      – Да, мисс Смит.
      – Мне нужна машина, один водитель и оба охранника через полчаса.
      О'Нейл ответил не сразу.
      – Мисс Смит, мистер Саломон, вероятно, забыл сказать мне, что вы собираетесь выезжать.
      – У него была уважительная причина: он этого не знал. Он говорил, что я больше не под опекой суда? Если нет, то, может быть, вам это известно из какого-нибудь другого источника?
      – Мисс, я узнал это из неофициального источника.
      – Понятно. Тогда я подтверждаю для вас эту информацию. Официально.
      – Да, мисс.
      – Кажется, вы чем-то недовольны, О'Нейл? Вы можете удостовериться, позвонив судье Мак-Кемпбеллу.
      – Да, конечно.
      – Вы будете ему звонить, О'Нейл?
      – Наверное, я не совсем вас понял, мисс. Разве вы сами не сказали, чтобы я позвонил?
      – Вы записываете наш разговор?
      – Конечно, мисс. Я всегда записываю приказы.
      – Тогда перемотайте пленку и сами ответите на ваш вопрос. Я подожду. Но сперва скажите, как долго вы у меня работаете, О'Нейл?
      – Семнадцать лет, мисс. Последние девять лет – шефом вашей охраны.
      – Семнадцать лет, два месяца и несколько дней. Не достаточно для полной отставки, но это была долгая, преданная и безупречная служба. Вы можете уйти в отставку сегодня утром с сохранением прежней оплаты до конца жизни, если хотите, О'Нейл. Преданную службу надо ценить. А теперь перемотайте пленку. Я подожду.
      – Разрази меня гром, мисс… мне, наверное, нужен слуховой аппарат. Вы не велели мне звонить судье. Вы сказали, что я могу позвонить.
      – Правильно. Я сказала, что вы могли бы проверить то, что я вам сказала. Вы и сейчас можете это сделать.
      – Мисс, я не понимаю, на что вы намекаете?
      – Я уверена, что вы без труда сообразите. Вы хотите уйти на пенсию сегодня? Если так, то пришлите ко мне Мэнтоне, я хочу побеседовать с ним. Может, он согласится сменить вас на этой должности.
      – Мисс, я вовсе не хочу уходить на пенсию.
      – Правда? А у меня создалось впечатление, что вы подыскиваете себе другую работу. Вероятно, у мистера Саломона. Если это так, то я не хочу вам мешать. Вы можете получить отставку с полной оплатой.
      – Мисс, мне здесь очень нравится.
      – Рада это слышать. Надеюсь, что вы останетесь у меня еще на много лет. О'Нейл, вы когда-нибудь обсуждали с кем-нибудь, куда я выхожу и когда возвращаюсь?
      – Только если вы сами приказывали мне это, мисс. В этих случаях все ваши приказы записывались на пленку.
      – Отлично. Сотрите эту запись, а я подожду, пока вы это сделаете.
      – Стерто, мисс, – сказал он вскоре.
      – Хорошо, начнем с начала. О'Нейл, говорит мисс Иоганн Себастьян Бах Смит. Мне нужна машина, водитель и двое охранников через полчаса.
      – Они будут готовы, мисс Смит.
      – Спасибо. Я поеду по магазинам. Нужно что-либо купить для миссис О'Нейл?
      – Очень любезно с вашей стороны, мисс. Я точно не знаю. Можно мне спросить у нее?
      – Если ей что-нибудь потребуется, пусть составит список. Я с удовольствием велю Фреду и Шорти позаботиться о покупках. Конец связи.
      (– Босс, вы его до смерти напугали. Разве это хорошо?
      – Управлять феодальным поместьем в стране номинальной демократии очень трудно, Юнис. Когда Иоганн говорил «хоп», все прыгали… а шеф охраны выше всех. О'Нейл должен знать… они все должны знать, что Иоганн еще здесь… и что никто, даже наш дорогой Джейк, не может отменить или изменить то, что я приказал. Конечно, если он женится на мне, я стану покорной и позволю ему решать за меня все вопросы.
      – Представляю себе…
      – А почему бы и нет, дорогая? Скажите, вы слушались Джо?
      – Ну… я никогда ему не перечила, значит, можно сказать, что слушалась. Правда, иногда я обманывала его, а иногда умалчивала кое о чем.
      – И я буду поступать почти так же. Самое лучшее было бы подчиняться тому, что говорит муж… но делать так, чтобы он приказывал мне то, что я уже решила сделать.)
      Джоанна скорее почувствовала, чем услышала, как она рассмеялась.
      (– Это похоже на рецепт совершенного брака.
      – Мне все больше нравится быть женщиной. Но это совсем другое. Что мы наденем?)
      Джоанна выбрала ленту для волос, юбку до колен, прозрачную накидку с капюшоном и чадрой, сандалии на низком каблуке, все не слишком яркое. Не прошло и получаса, как она была готова.
      (– Как наше лицо, Юнис?
      – Сойдет для поездки по магазинам. Не стоит звать Вини: маленькая озорница, наверное, еще не выспалась.
      – И я не хочу ее звать, а то она захочет поехать с нами. Пойдемте, дорогая… мы побьем рекорд, который держался две тысячи лет, но без помощи Святого Духа.
      – Босс, нельзя так говорить!
      – Типун мне на язык! Юнис, я не думал, что вы христианка, индуистка или что-нибудь такое.
      – Я не придерживаюсь этих религий, босс. Я просто знаю несколько полезных духовных дисциплин. Но нехорошо смеяться над тем, что свято для других.
      – Даже мысленно? Вы теперь будете говорить мне, о чем я должен и о чем не должен думать? Если бы я мог достать вас, я бы вас отшлепал.
      – О, мне вы можете говорить что угодно, босс… только не произносите такое вслух.
      – Я никогда не произносил и впредь не буду. Перестаньте меня пилить.
      – Извините, босс, я люблю вас.
      – Я вас тоже люблю, маленькая пила. Ну, пойдемте.
      – Да.)
      Она спустилась на лифте вниз, где ее встретил О'Нейл.
      – Машина готова, мисс. Оба водителя и два охранника.
      – Почему оба водителя?
      – Везти вас должен был Финчли, но Дабровски говорит, что он главнее. Может, вы сами это уладите?
      – Конечно, нет, это же ваши обязанности. Но, пожалуй, я могла бы с ними поговорить.
      – Да, мисс.
      Он проводил ее к машине. Обе команды встали «смирно», приветствуя ее. Она улыбнулась всем им.
      – Доброе утро, друзья. Я рада видеть, что все вы так хорошо выглядите. Прошло столько времени!
      Дабровски ответил за всех:
      – Да, мисс Смит… и мы рады видеть, что вы так хорошо выглядите.
      – Спасибо. – Она обвела всех взглядом. – Мне кое-что неясно… в той трагедии, которая повлекла за собой все остальное. Которая из команд была в машине в ту ночь, когда убили миссис Бранку?
      Некоторое время все стояли молча. Затем ответил О'Нейл:
      – В ту ночь дежурили Финчли и Шорти, мисс Смит.
      – Тогда я должна поблагодарить вас и от миссис Бранки, и от себя. Хотя я знаю, что Дабровски и Фред действовали бы так же быстро и смело. – Она посмотрела на Финчли, затем на Шорти, на лице ее не было улыбки, но оно было спокойным. – Кто из вас отомстил за Юнис? Или вы оба?
      – Это сделал Шорти, миссис… мисс Смит. Вручную. Одним ударом. Сломал ему шею.
      Она посмотрела на Шорти – двухметрового, темнокожего, полтораста килограммов мускулатуры. В свободное от работы время он был мирским пресвитером.
      – Шорти, я от всего сердца благодарю вас за Юнис Бранку…
      (Я действительно очень ему благодарна, босс! Я об этом тоже только что узнала. Я была уже мертва, когда двери лифта открылись.)
      …Если бы она была сейчас здесь, она бы отблагодарила вас… и не только за себя, но и за всех девушек, которых этот мерзавец уже не убьет. Я рада, что вы убили его на месте. Если бы дело пошло в суд, его бы могли уже выпустить на свободу. И он бы снова убивал.
      До сих пор Шорти молчал, но тут сказал:
      – Мисс Смит, Финч тоже приложил руку. Не могу с уверенностью сказать, кто из нас был первым.
      – Это не имеет значения. Любой из вас четверых не пожалел бы своей жизни, чтобы защитить Юнис Бранку. Она знала это… и знает, где бы она сейчас ни была. Я знаю это, и шеф О'Нейл знает это. – Джоанна почувствовала, как на ее глаза набежали слезы. Она их не сдерживала. – Я… и все мы сожалеем, что она не осталась дома и не дождалась вас. Я знаю, что каждый из вас предпочел бы, чтобы умер он сам, а не она. Я прошу вас оказать мне честь и поверить, что я испытываю те же чувства. Шорти, вы помолитесь о ней сегодня ночью? За меня. Я не разбираюсь в молитвах.
      (– Черт возьми, босс, я снова плачу.
      – Тогда помолитесь за Шорти. Он все еще винит себя за непоправимое.)
      – Обязательно, мисс. У меня для этого есть время ночью. Хотя… миссис Бранке этого не надо. Она сразу же отправилась на небо.
      (– Именно так, босс. Хотя и не совсем так, как думает Шорти.
      – Но мы ему не скажем. Ну как, я достаточно сказала?
      – Думаю, что да.)
      – Спасибо, Шорти, – проговорила Джоанна. – Тогда молитесь за меня, а не за Юнис. Как вы сказали, ее душе не нужны молитвы. – Она повернулась к О'Нейлу. – Шеф, мне надо в Гимбел.
      – Слушаюсь, мисс. Хм… Финчли, в машину с обоими охранниками.
      О'Нейл помог хозяйке сесть в машину, поднялась бронированная дверь, и огромный автомобиль выехал на улицу.
      (– Джоанна, что, черт возьми, вы собрались покупать в Гимбеле?
      – Кляп. Для вас. Я скоро изменю свой приказ. Юнис, где вы покупали одежду? Вы были самой изысканной девушкой в городе, даже когда вы были почти без одежды.
      – Фи… я никогда не бывала без одежды; на мне были творения Джо. Джоанна, туда, где я делала покупки, вам не стоит заходить.
      – Не понимаю почему.
      – Иоганн еще мог бы туда пойти, но вы не можете: я ведь не могла одеваться в роскошных магазинах, я только слышала о них. Два таких магазина находятся в Гимбеле.
      – Значит, туда мы и поедем… после. Я велю Финчли изменить маршрут .. а Фред будет сопровождать, а то он чувствует себя обделенным. Или нет. Фред будет сопровождать меня позже.)
      Она нажала кнопку вызова.
      – Финчли…
      – Да, мисс?
      – За своими хлопотами я забыла, что нам надо сделать еще одну остановку. Пожалуйста, отвезите Шорти и меня в Мейн.
      – Мейн, ясно, мисс.
      – Пожалуйста, скажите, чтобы Шорти повесил рацию на ремень; в том месте нет автостоянок. По крайней мере не было, когда я в последний раз была там. Когда же это было? Уже больше двух лет.
      – Два года и семь месяцев, мисс. Вы, конечно, захотите взять с собой обоих охранников?
      – Нет, они могут по очереди оставаться в машине. Если вам надо будет выйти, я хочу, чтобы они вас прикрыли.
      – О, со мной все будет в порядке, мисс.
      – Не спорьте со мной. Вы бы не стали спорить, если бы я была стариком Иоганном; я заверяю вас, что у мисс Джоанны Смит такое же ядовитое жало. Передайте приказ.
      Она услышала, как он усмехнулся.
      – Будет сделано, мисс Смит.
      Когда машина остановилась, Джоанна прикрепила чадру, скрывающую ее лицо от любопытных. Шорти открыл дверь и помог ей выйти. На оживленном тротуаре Мейн-стрит Джоанна вдруг почувствовала себя беззащитной… ей придавало уверенности только то, что рядом был Шорти, башня из мускулов.
      – Шорти, я ищу здание номер тысяча триста семь. Вы знаете, где это?
      Она задала этот вопрос, чтобы он почувствовал себя полезным; она знала, где находится здание, поскольку оно ей и принадлежало.
      – Конечно, мисс. Я хорошо знаю цифры. Буквы тоже… хотя целые слова мне трудно читать.
      – Тогда пойдемте. Шорти, как же вы справляетесь со своей настоящей профессией? Вы же не можете прочитать Библию?
      – Никаких проблем. Я пользуюсь говорящими книгами, а что касается Библии, я помню в ней каждое драгоценное слово.
      – Превосходная память. Хотела бы я так.
      – Это требует всего лишь терпения. Я выучил Библию в тюрьме. – Он добавил задумчиво: – Иногда я думаю, что мне следует научиться читать… но никак не найду времени.
      (– Бедняжка, наверное, у него не было учителя, который мог бы его научить, босс.
      – Никогда не следует прибегать к рациональным методам в том, что и без того хорошо отлажено, Юнис. Он нашел свой путь.)
      – Спасибо, Шорти.
      У нее не потребовали удостоверения личности при входе, да она и не могла бы его показать, поскольку ни удостоверения Иоганна Смита, ни Юнис Бранки у нее не было. Караульный заметил значок на форме Шорти, который был таким же, как и у него самого, открыл турникет и жестом пригласил проходить. Джоанна Юнис улыбнулась ему… и отметила для себя, что охрану здания следует укрепить: караульный должен был сфотографировать удостоверение Шорти и занести номер значка в свой журнал.
      (– Босс, он не может со всеми проделывать эту процедуру. Ему приходится решать самостоятельно.
      – Кто это там пищит?! Если в доме, где вы раньше жили, охрана была бы лучше, на вас бы не напали. Если мы не можем остановить насилие на улице, то мы должны стараться не впускать его в дома.
      – Я не стану спорить, босс, дорогой… Я так волнуюсь.
      – Я тоже. Кстати, эта вуаль здорово помогает.)
      На двенадцатом этаже они пошли в крыло, занимаемое директором Евгенического фонда имени Иоганны Мюллер-Шмидт, доктором медицины X. С. Олсеном. Охранник пропустил их и вернулся к иллюстрированному журналу. Джоанна с удовлетворением отметила, что в комнате ожидания сидит достаточно много женщин. В своем последнем письме, посланном вместе с ежеквартальным чеком, она (Иоганн) в очередной раз инструктировала Олсена об официальной цели фонда: предоставление анонимных доноров всем женщинам, у которых есть разрешение иметь детей и соответствующие данные. Очевидно, ее письмо возымело действие.
      – Подожди-ка здесь, Шорти; вон там есть видеоустановка.
      Не обращая внимания на табличку «Заявления», она подошла к столу, отделяющему комнату ожидания от канцелярии, привлекла вялое внимание единственного мужчины в офисе и жестом подозвала его к себе.
      – Что вы хотите, мадам? Если подать заявление, то пройдите в тот конец комнаты, предъявите удостоверение, заполните анкету и ждите. Вас вызовут.
      – Я хочу увидеть директора, доктора Олсена.
      – Доктор Олсен никого не принимает без предварительной записи. Скажите мне ваше имя, изложите суть дела, тогда, может быть, вас примет его секретарь.
      Она наклонилась к нему и тихо сказала:
      – Я должна увидеть директора. Скажите ему, что мой муж как-то узнал…
      Служащий был ошарашен:
      – Ваше имя?
      – Не валяйте дурака. Просто скажите ему об этом.
      – Хм… Подождите здесь. – Он вышел. Она ждала. Очень скоро он выглянул из-за боковой двери офиса и жестом подозвал ее к себе, затем провел ее по проходу мимо двери с табличкой: «Директор. Не входить» к соседней двери с табличкой: «Секретарь директора. Позвоните и ждите». Там он оставил ее с женщиной, которая была, как показалось Джоанне, похожа на учительницу Иоганна в третьем классе как внешностью, так и властными манерами. Женщина проговорила с холодом в голосе:
      – Что еще за глупости? Покажите-ка для начала ваше удостоверение.
      (– Босс, ударьте ее тремя пальцами в солнечное сплетение, и она упадет в обморок!
      – Может быть, и придется. Но сперва я попробую свой способ.)
      Джоанна ответила еще более холодным голосом:
      – Это невозможно, мисс Перкинс. Как вы думаете, почему на мне вуаль? Вы сообщите директору обо мне или мне позвать полицию и корреспондентов?
      Мисс Перкинс была ошарашена. Она встала из-за стенодеска и вошла в кабинет директора. Вскоре она вышла и со злостью сказала:
      – Можете войти.
      Когда Джоанна вошла, Олсен и не подумал встать навстречу.
      – Мадам, вы выбрали весьма необычный способ привлечь мое внимание. В чем дело? Говорите самую суть.
      – Доктор, разве вы не предлагаете даме сесть?
      – Конечно, если это дама. Но вы приложили некоторые усилия, чтобы поставить это под сомнение. Говорите, или я попрошу вас покинуть мой кабинет.
      (– Босс, вы заметили: он взглянул на микрофон? Эта старая мышь в соседней комнате записывает каждое слово.
      – Я это предполагал, Юнис. Поэтому мы не станем говорить все сразу.)
      Джоанна подошла вплотную к столу директора, отстегнула чадру и откинула ее к левому плечу.
      Раздражение на лице доктора сменилось удивлением. Он сразу узнал ее. Джоанна Юнис наклонилась к столу, выключила микрофон и тихо сказала:
      – Есть еще что-нибудь записывающее? Стены звуконепроницаемы? А двери?
      – Мисс…
      – «Мисс» – это вполне достаточно. Вы теперь предложите мне сесть? Или мне уйти и вернуться со своим адвокатом?
      – Пожалуйста, пожалуйста, садитесь, мисс.
      – Спасибо. – Джоанна подождала, пока он встал и подвинул стул в положение «для почетных гостей», рядом со своим. Она села.
      – Теперь скажите вот что: нас действительно никто не слышит? Если нас прослушивают, а вы скажете, что нет, мне это все равно в конце концов станет известно… и я предприму определенные шаги.
      – Хм… нас никто не подслушивает. Но подождите минутку. – Он встал, подошел к двери в комнату секретаря и закрыл замок-задвижку.
      – Теперь, мисс, скажите мне, в чем дело.
      – Скажу. Во-первых, в дополнение к моему первоначальному вкладу я посылала вам ежеквартальные чеки. Вы получали их, пока я была без сознания?
      – Хм… один чек опоздал. Я ждал шесть недель, затем написал мистеру Саломону и объяснил, какой у вас был заведен порядок. Он, вероятно, проверил документы, и вскоре после этого мы получили чек сразу за два квартала и письмо, в котором говорилось, что он будет и дальше высылать деньги в соответствии с заведенным вами порядком. А у вас какие-нибудь сложности?
      – Нет, доктор. Фонд и впредь будет получать мои субсидии. Позвольте добавить, что попечители… в основном… довольны вашей работой.
      – Приятно слышать. И вы пришли только для этого? Чтобы сказать мне это?
      – Нет, доктор, теперь мы подходим к цели моего визита. Вы уверены, что нас никто не слышит? Позвольте вам сказать, что ответ на этот вопрос гораздо важнее для вас, чем для меня.
      – Мисс… Хм… Да, мисс, я уверен.
      – Хорошо. Я хочу, чтобы вы сходили в холодильник, взяли донацию 551-20-0052
      – я пойду с вами, чтобы проверить номер – и оплодотворили меня этой донацией. Немедленно.
      Лицо доктора выразило крайнее удивление. Затем он восстановил свой профессиональный апломб и сказал:
      – Мисс… это невозможно.
      – Почему? По уставу, который я сама же и написала, целью фонда является предоставление спермы донора квалифицированным женщинам по их запросу, бесплатно и негласно. Как раз этого я и хочу. Если вы хотите сначала провести осмотр, я готова. Если вы хотите знать, есть ли у этого тела разрешение иметь детей, то могу заверить вас, что есть, хотя вы и знаете, что штраф за нелицензированную беременность для меня ничего не значит. В чем дело? Или надо так долго готовить сперму, что и дня не хватит?
      – О нет. Мы можем разогреть и подготовить сперму за полчаса.
      – Тогда и оплодотворите меня через полчаса.
      – Но, мисс… разве вы не понимаете, какие неприятности я могу навлечь на себя?
      – Какие такие неприятности?
      – Ну… я слежу за новостями. Иначе бы я вас не узнал. Как я понимаю, не прояснен еще вопрос о вашей личности…
      – Ах, вот оно что. Доктор, вы когда-нибудь играли на скачках?
      – Да. А что?
      – Если нас действительно никто не подслушивает, то никаких неприятностей у вас не может быть. Но в жизни каждого человека наступает момент, когда ему приходится сделать ставку. Для вас этот момент наступил сейчас. Вы должны поставить на какую-нибудь лошадь, и вы не можете уклониться от ставки. Вы выиграете или проиграете. Как вам известно, все попечители этого заведения
      – мои марионетки, а я – основатель. Позвольте мне предсказать, что может случиться. Очень скоро этот глупый вопрос о моей личности будет улажен и появится настоящий Иоганн Себастьян Бах Смит. Тогда пожертвования в пользу фонда удвоятся. Удвоится и жалованье директора. Если вы поставите на нужную лошадь, вы так и будете директором. Если ошибетесь – останетесь без работы.
      – Вы мне угрожаете?!
      – Нет. Пророчествую. Старый Иоганн Себастьян Бах Смит был седьмым сыном седьмого сына и родился в сорочке; у него был дар предвидения. Как бы вы ни поставили, пожертвования будут удвоены. Но только вы и я будем знать, что было сделано сегодня.
      – Хм… но надо уладить кое-какие формальности. У меня действительно есть право дать разрешение любой совершеннолетней женщине получить донорскую сперму, если я удовлетворен ее данными… и я должен сказать, что я вполне удовлетворен вашими. Тем не менее существуют установленные порядки, должны вестись записи.
      (– Он готов, босс. Спойте ему ту же песенку под другую мелодию.
      – Юнис, денежную взятку следует давать лишь в крайнем случае. Посмотрим, может, он и так согласится.)
      – Никаких записей, – сказала Джоанна. – Просто сделайте мне личное одолжение, а я надену чадру и уйду.
      – Но, мисс… сам я не провожу оплодотворения. Здесь есть штатные врачи, которые осуществляют подобные операции. При этом им помогают медсестры. Им покажется странным, если не будет никаких записей. Очень странным.
      – Никаких медсестер. Никаких помощников. Только вы. Вы же доктор медицины, специалист по генетике и евгенике. И если вы не можете этого сделать… значит, у вас недостаточная квалификация, чтобы возглавлять это заведение… и попечителям с сожалением придется принять это к сведению. Кроме того, я пойду с вами, проверю номер донации… и буду стоять рядом с вами, пока вы не введете ее в меня. Мы понимаем друг друга?
      Доктор вздохнул.
      – Когда-то мне казалось, что нет ничего труднее обычной медицинской практики! Кстати, мы не можем быть уверены, что ввод спермы донора обязательно приведет к оплодотворению.
      – Если нет, я снова приду через двадцать восемь дней. Доктор, перестаньте упрямиться. Или ставьте на другую лошадь, и я уйду. Я обойдусь без сцен и сейчас, и потом. Достаточно моего пророчества.
      Она встала.
      {– Ну, Юнис, сломается он или нет?
      – Не могу угадать, дорогая. Он видел столько женских попок, что устал от них. Я не могу ничего предположить.)
      Олсен встал.
      – Вам потребуется утепленный костюм.
      – Хорошо.
      – Он должен не только предохранять вас от холода, но и полностью скрывать от любопытных глаз. Я держу один такой костюм про запас для особо важных персон.
      – Думаю, меня можно классифицировать и так, – сухо ответила Джоанна.
      Через сорок минут доктор Олсен сказал:
      – Посидите так еще одну минуту. Я надену датский колпачок на шейку матки для предохранения спермы донора.
      – Зачем, доктор? Я думала, что это служит для контрацепции.
      – Как правило. Колпачок будет также служить и для этой цели… то есть я хотел сказать, что некоторые наши клиенты желают предохраниться от возможного оплодотворения из другого источника. Но в вашем случае целью установки этого временного барьера является необходимость удостовериться, что сперма донора вас оплодотворит. Надо дать этим ребяткам шанс достичь цели и не позволить им вернуться назад. Вы меня понимаете? Не снимайте колпачок до завтра… а если и передержите – ничего страшного. Вы знаете, как его снимать?
      – Если я не смогу сама, я позову вас.
      – Как вам будет угодно. Если у вас не прекратятся месячные, мы можем попытаться еще раз через четыре недели.
      Доктор Олсен опустил подколенные опоры и подал ей руку. Джоанна встала с кресла и поправила юбку. Она чувствовала себя немного смущенной, но была счастлива.
      (– Юнис, дело сделано!
      – Да, босс. Да, мой любимый босс!)
      Доктор Олсен помог ей надеть накидку.
      – Доктор, не беспокойтесь об этих скачках.
      – Я и не беспокоюсь, – улыбнулся он. – Хотите знать почему?
      – Да, пожалуйста.
      – Хм… Если вы помните, я несколько раз встречал Иоганна Смита… мистера Иоганна Смита.
      – Одиннадцать раз, насколько я помню, сэр, включая частное собеседование, когда доктор Эндрюс назначил вас своим преемником.
      – Да, мисс Смит. Я никогда не забуду это собеседование. Мисс, может быть, есть какие-нибудь правовые сложности в установлении вашей личности, но в моем сознании их нет. Я не думаю, чтобы какая-нибудь девушка вашего физиологического возраста смогла имитировать сержантские манеры мистера Иоганна Смита.
      – Ого!
      – Что правда, то правда.
      – Доктор Олсен, мне довольно трудно привыкнуть к новому полу. К счастью для нас обоих, вы смогли различить Иоганна Смита за этим лицом. Но черт возьми, сэр! Я должна приобрести манеры, подобающие моему новому телу. Навестите меня, скажем, недели через три, когда я надеюсь получить приятые новости… и я покажу вам, что я могу изобразить настоящую леди, если постараюсь. Приходите на чай. Мы обсудим, как можно расширить работу фонда при удвоенных пожертвованиях.
      – Мисс Смит, я сочту за честь посетить вас в любое удобное для вас время. По любому поводу. Или без повода.
      (– Ого! Эй, Юнис, вы, помнится, говорили, что он устал от женских попок?
      – Да, говорила, но наша попка на редкость симпатичная, Джоанна, даже в таком ракурсе. Поцелуете его?
      – Юнис, неужели вы не можете обойтись безличностно хотя бы с одним мужчиной?
      – Я не знаю, никогда не пробовала. О, не упрямьтесь. Он был сущей овечкой.
      – Теперь вы будьте такой же овечкой… давайте поскорее уберемся отсюда.)
      Доктор помог ей застегнуть накидку; когда он это делал, их головы оказались рядом. Она повернулась к нему и улыбнулась. Она увидела, что он решился. Она не увернулась и не отпрянула, когда их губы встретились… но не обняла его и позволила себе быть чуть неловкой и несколько напряженной.
      (– Близняшка! Не дайте ему снова уложить нас в это кресло… пусть лучше воспользуется кушеткой.