Мы ведь прокаженные, и это нам ясно дано понять. Менеджер не собирается переселять тебя или меня, ему просто понадобилось вышвырнуть нас из Голден Рула. Я не знаю почему, но нам это и не дано узнать. Как бы там ни было, факт остается фактом. Поняв это, я смирилась. Но когда и ты это поймешь, мои дорогой супруг, тогда мы сможем что-то планировать: отправиться ли на твою родину, или на Луну, или на Землю Обетованную, на Элл-Четыре, Цереру, Марс – куда только пожелаешь, мой суженый! И куда бы ты только ни последовал…
      – На Луну.
      – Сэр!
      – По крайней мере, на первое время. Свободный Штат Луна не так уж плох. Перепады от анархии до бюрократии не привели пока к полной агонии. И свободы для человека, который знает, как ее применить, пока достаточно. Да и места хватает как на поверхности Луны, так и под ней. Да, Гвен, мы должны уехать отсюда. Я догадывался об этом, а теперь знаю точно. И возможно, нам следовало бы прямиком отправиться в космопорт. Но мне все еще хочется повидаться с Менеджером и, черт возьми, услышать из его собственных лживых уст мотивировку такого решения. Вот тогда я смогу с чистой совестью отравить его.
      – А ты намереваешься отравить его, миленький?
      – В фигуральном смысле. Я хочу включить его в мой список, и тогда он получит хорошую порцию быстрой кармы!
      – О, возможно, и я знаю, как этому помочь…
      – Не обязательно. Стоит ему оказаться в списке, как все пойдет своим чередом.
      – Как бы мне хотелось понаслаждаться этим зрелищем! «Мне отмщение…»
      – говорит Господь. А у нас с тобой это будет звучать так: «Гвен отмщение и аз воздам (если Гвен оставит мне что-нибудь!)».
      Я проворчал:
      – А кто тебе сказал, что я не стану вершить правосудие сам?
      – Да речь ведь идет именно о тебе, сэр! Я ни словечка не сказала о себе, хотя могу сделать «быструю карму» еще более быстрой, это же мое любимое хобби!
      – Моя дорогая, ты скверная маленькая девчонка, и я счастлив это отметить. Ты собираешься его убить, напустив на него ос? Или путем вырывания ногтей? А может, доведя до икоты?
      – Я заставлю его бодрствовать, пока он не сдохнет. Бессонница куда хуже твоих списков, если только она длится долго. Рассудок жертвы разлетается на куски задолго до того, как останавливается дыхание.
      Начинаются галлюцинации, отражающие худшие страхи и фобии. Жертва попадает в свой персональный ад и не находит из него выхода!
      – Гвен, это звучит так, словно ты уже испробовала свой метод на практике.
      Она не ответила. Я пожал плечами.
      – В любом случае сообщи, чем я могу быть тебе полезен.
      – Сообщу, сэр. А вот еще: я, пожалуй, забросаю его гусеницами. Хотя не знаю, где раздобыть нужное количество гусениц, разве что привезти их с Земли? А, вот! Можно ведь внушить осужденному, что его одолевают гусеницы.
      Ой, я знаю! – вскричала она, но тут же замахала руками. – Бр-рр! Нет, крыс не надо! Только не крыс, Ричард! Даже воображаемых!
      – Моя несравненная и нежная возлюбленная! Как я рад слышать, что тебя хоть что-нибудь способно остановить.
      – Конечно, что-то и способно! Любимый, ты изумил меня заявлением, что дурные манеры должны караться казнью. А я предпочла бы сражаться скорее со злом, чем с дурными манерами. И считаю, что зло не может оставаться безнаказанным. А Господняя кара кажется мне слишком медленной. Мне надо сейчас же. Схватить бандита и повесить его на первом же суку. Поджигателя следует зажарить на разведенном им самим костре, и уж непременно до того, как угли обратятся в пепел. А насильника надо убить посредством…
      Я так и не узнал, какой изощренный род казни имелся в запасе у Гвен для насильников, так как вежливый чиновник, серый, золотушный, привычно оскаленный, вырос перед нами и вопросил:
      – Доктор Эймс?
      – Я доктор Эймс.
      – А я – Мангерсон Фитс, помощник Управляющего Ведомством статистических опросов. Мне поручено заняться вашим делом. Вы, должно быть, понимаете, как ужасно занято ведомство Менеджера новыми добавлениями к конструкции Голден Рула? Все это создает массу технических и управленческих забот. Тем не менее, – он оскалился, – я полагаю, вы желали бы повидать самого Менеджера?
      – Вот именно!
      – Превосходно! Из-за нынешней чрезвычайной ситуации я уполномочен решать все проблемы, касающиеся сервиса в Голден Руле. В настоящее время мне поручено быть для вас как бы «вторым я» Менеджера. Считайте, что в моем лице вы имеете дело с ним самим. А это миниатюрная леди – она с вами?
      – Да.
      – Честь имею, мэм! Я в восторге. А теперь, друзья, если вам угодно, следуйте за мной.
      – Нет!
      – Прошу прощения, как вы сказали?
      – Я желаю видеть самого Менеджера!
      – Но я же объяснил вам…
      – Я подожду.
      – Вы, должно быть, не поняли меня. Прошу вас, пойдемте со мной!
      В этот момент Фитсу надо бы схватить меня за шиворот и пинком в зад заставить последовать куда полагалось. Он просто обязан был это сделать! А впрочем, вряд ли он совладал бы со мной: у меня ведь выучка, полученная на Дорсае! И все же Фитсу надо было попытаться. Но вместо этого он проявил сдержанность, корректность и даже предусмотрительность. Он помолчал и расстроенно проговорил:
      – Сэр, вы должны последовать за мной, вы ведь сами знаете!
      – Ничего я не знаю!
      – Но я же пытаюсь объяснить…
      – Я желаю видеть Менеджера. Он говорил вам, что делать в отношении сенатора Кантора?
      – Сенатора Кантора? Позвольте припомнить, он ведь сенатор от… ах… от…
      – Если вы не знаете, кто это, то как вы собираетесь заняться его делами?
      – Я… если вы немного подождете, я… проконсультируюсь.
      – Вы бы лучше проводили нас к Менеджеру, раз вы, как оказалось, не так уж полномочны в данном критическом случае!
      – Ох… ну пожалуйста, подождите здесь.
      Я встал.
      – Нет, я, пожалуй, уйду. Сенатор, возможно, уже разыскивает меня.
      Передайте Менеджеру, что я сожалею о невозможности повидаться с ним.
      Я повернулся к Гвен:
      – Пойдемте, мадам. Не будем заставлять его ждать.
      (Надеюсь, Менеджер сам бы сделал выводы, кого это «его» мы не хотели утруждать ожиданием!) Гвен поднялась и взяла меня под руку. Фитс поспешил сказать:
      – Пожалуйста, друзья, не уходите! Ну что же, пойдемте со мной.
      Он подвел нас к двери без всяких табличек и произнес:
      – Подождите одну секундочку, прошу вас!
      Он исчез больше чем на секундочку, но все же ненадолго, и вернулся, сияя улыбкой (если это можно так назвать).
      – Проходите прямо сюда, пожалуйста!
      Он ввел нас в эту необозначенную дверь, мы прошли коротким коридором и оказались во внутреннем офисе Менеджера.
      У хозяина кабинета, взиравшего на нас из-за письменного стола, отнюдь не наблюдалось отеческого выражения лица, хорошо знакомого по передачам «Слово Менеджера», которыми пичкали поселенцев с каждого терминала.
      Напротив, мистер Сэтос разглядывал нас с такой гадливостью, словно обнаружил нечто гнусное в своей утренней порции овсяной каши. Я проигнорировал такой ледяной прием и встал около двери, все еще держа руку Гвен на своем локте и спокойно ожидая продолжения.
      Когда-то мне пришлось жить с пушистым (на мой взгляд, других и нет!) котиком, который отвергал недостаточно удовлетворяющую его вкусу пищу с негодованием и оскорбленным видом. Если, конечно, понятие «оскорбленный вид» отнести больше к пластике тела, нежели к выражению мордочки, покрытой шерстью. Вот я и демонстрировал то же самое мистеру Сэтосу, вспоминая свою киску.
      Он уставился на нас, но в конце концов поднялся и, еле наклонив голову, процедил:
      – Мадам… не изволите ли присесть?
      На каковое предложение мы среагировали оба, заняв места и тем самым выиграв очко. Без Гвен мне бы такого не добиться. Но раз уж я опустил свой зад в кресло, Сэтосу не сдвинуть меня с места, если только я сам этого не пожелаю.
      Я сидел неподвижно и спокойно, выжидая. Когда кровяное давление мистера Сэтоса достигло критической точки, он буркнул:
      – Ну? Вы ворвались в мой кабинет. Так что это еще за чушь насчет сенатора Кантора?
      – Я сам бы хотел это услышать от вас! Вы что, решили поместить сенатора в квартиру моей жены?
      – Что, что? Не будьте смешным! У миссис Новак однокомнатная квартирка, самая небольшая из тех, что числятся в первом классе! А сенатор от «Стандарт Ойл», если он только сюда прибудет, разместится в самых роскошных апартаментах, не иначе!
      – Например, в моих? И поэтому вы выкинули меня из квартиры? Чтобы поселить в ней сенатора?
      – Как? Не морочьте мне голову. Сенатора на Голден Руле нет. Нам пришлось потеснить некоторых из наших постояльцев, и вас в том числе. Все дело в новых секциях. Пока они еще не состыкованы с нашим поселением, все квартиры и прочие постройки на кольце один тридцать пять подлежат эвакуации. А выселенным мы собираемся предоставить временно менее просторные помещения. Насколько я помню, в предоставленном вам помещении будут поселены три семьи. Конечно, ненадолго.
      – Понимаю, понимаю! Значит, мне лишь по оплошности не сообщили, куда переселят?
      – О, я был уверен, что вам это сообщили!
      – Увы, нет. Так, может, вы это сделаете сами и назовете мой новый адрес?
      – Доктор, неужели вы полагаете, что я держу в голове все мелкие подробности о предоставляемых жилищах? Вы подождите снаружи, и вам это сообщат мои подчиненные.
      Я, оставив без внимания его предложение-приказ, отчеканил:
      – Уверен, что эти сведения вы держите в голове!
      Он фыркнул:
      – В нашем поселении больше ста тридцати тысяч жителей. И для информации об их адресах имеются компьютеры и сотрудники.
      – И все же вы знаете то, что касается нас! Вы сами убедили меня в этом: когда нужно, вы прекрасно осведомлены о всех «мелких подробностях»!
      Вот вам доказательство: моя жена не была вам представлена. Мангерсон Фитс понятия не имел о ее имени и не мог его сообщить. Но вы это имя держите в голове! Мало того, вы информированы и о том, в какой квартире она живет.
      Вернее, жила, пока по вашему приказу не заперли ее двери. И это составляет вашу деятельность в Голден Руле? Выкидывать людей из жилищ безо всяких церемоний и без предварительного предупреждения?
      – Доктор, вы что же, пытаетесь перейти в нападение?
      – Нет, я просто пытаюсь понять, почему вы объявили нам войну? Почему выпихиваете нас, почему преследуете? И вы и я, мы оба, прекрасно понимаем, что никакой связи тут нет с временным переселением из-за подстыковки новых секций, тем более что о моем выселении мне сообщили всего за тридцать минут. А с моей женой вы обошлись и того круче: попросту заперли ее двери, никак не предупредив вообще. Сэтос, вам не удастся провести нас ссылкой на новые секции, ибо в этом случае нас бы предупредили хотя бы за месяц. Нет, вам всего-навсего понадобилось выжить меня и жену с Голден Рула, и я желаю знать – почему?
      – Выйдите вон из моего кабинета! Я поручу кому-нибудь взять вас за руку и довести до ваших новых – временных – квартир!
      – В этом нет необходимости. Просто назовите координаты и номер помещения. Я подожду здесь, пока вы это сделаете.
      – О Господи! Мне сдается, что вы сами жаждете, чтобы вас выкинули с Голден Рула?
      – Ну что вы! Мне вполне здесь удобно. И я был бы рад остаться, окажи вы нам милость сообщить, где мы будем ночевать сегодня и где будет новый постоянный адрес после подстыковки новых секций. Нам нужна трехкомнатная квартира, видите ли, взамен возвращаемых двух: двухкомнатной моей и однокомнатной, принадлежавшей миссис Эймс. Да еще нужны два терминала. По одному на каждого, то есть как и было до выселения. К тому же квартира должна располагаться на уровне пониженного притяжения, желательно около четырех десятых, но не более половины…
      – А луну с неба вам не надо? Зачем вдруг два терминала? Это же дополнительный монтаж!
      – Ну так я и оплачу все расходы! Я же писатель, и мне необходим отдельный терминал в качестве процессора и для получения библиографических справок. А миссис Эймс нужен второй терминал для хозяйственных нужд.
      – Ого! Вы собираетесь использовать свою площадь для извлечения коммерческой выгоды? Значит, она будет не просто жильем?
      – И что же из этого следует?
      – А то, что надо подсчитать. Для каждого вида предпринимательства существует свой тариф. Для магазинов, ресторанов, банков… И оплата кубометра помещения при этом почти в три раза превышает цену кубометра жилья. Для предпринимателей цена не так высока, как для магазинов, но там учитывается страховка от несчастных случаев и прочего. За склады требуется платить немногим больше, чем за квартиры. В целом, полагаю, вам придется платить, как за офис – в три с половиной раза дороже, но я поручу моему главному бухгалтеру подсчитать поточнее…
      – Мистер Менеджер, правильно ли я вас понял? Вы, кажется, собрались навесить на нас квартплату в три с половиной раза большую, чем мы вдвоем платили за две квартиры?
      – Да, примерно так. Но, может, это будет всего в три раза больше…
      – Чудесно, чудесно! Я не скрывал того, что я писатель – это указано и в моем паспорте, и в анкете, которую я заполнил для вашего управления. И вы знали об этом все пять лет. Так разъясните, почему вы только сейчас вдруг усмотрели разницу между использованием терминала для писания писем и для сочинения рассказов?
      Сэтос изобразил некое подобие смеха.
      – Доктор, Голден Рул является деловым миром, подчиненным законам прибыли. Я это осуществляю со своими партнерами. Ни один из них не проживает здесь и не делает здесь бизнеса. Но если люди поселяются здесь или занимаются бизнесом, то это тоже должно служить на пользу мне и моим партнерам. Во всяком случае, таковы мои убеждения. А если вам они не по душе, вы вольны делать свой бизнес где-нибудь в другом месте!
      Я только что собрался перевести дискуссию в другое русло (ибо понимал, чем он пытается меня разоружить), как Гвен подала голос.
      – Мистер Сэтос…
      – А? Да, миссис Новак… то есть миссис Эймс?
      – Скажите, а не начинали вы с торговли вашими сестрами?
      Лицо Сэтоса приобрело нежно-баклажановый оттенок. Некоторое время он пытался совладать с собой и наконец выдавил:
      – Миссис Эймс, разве вас здесь кто-нибудь намеренно оскорбил?
      – Но это же очевидно! Я не знаю, есть ли у вас сестры, но ведь и сводничество выглядело бы для вас всего лишь предпринимательством!
      Неизвестно, почему вы нас оскорбляете? Мы здесь, чтобы попросить вас исправить несправедливость, а вы отвечаете нам увертками, беззастенчивой ложью, неуместными сентенциями… и откровенным вымогательством! Да еще сопровождаете свои беззакония напыщенной проповедью о свободном предпринимательстве! Так сколько же вы обычно запрашивали за своих сестричек? И каковы были при этом ваши собственные комиссионные? Половина выручки или больше?
      – Мадам, я должен просить вас оставить мой офис… и это поселение.
      Вы не относитесь к сорту женщин, желательных здесь.
      – Я с восторгом покину вас, – ответила Гвен, не шевельнувшись, – но лишь после того, как вы закроете мой счет. А также счет моего мужа.
      – Вон отсюда!
      Гвен протянула к нему ладонь.
      – Сначала расплатись с нами, лысый мошенник! Весь баланс наших счетов плюс неустойку за досрочное освобождение квартир. Мы не покинем эту комнату, не получив денег, а то вряд ли удастся иначе выжать из тебя то, что нам по праву причитается! Заплати все, и немедленно! Иначе, чтобы избавиться от меня, тебе придется меня укокошить, а если ты, губошлеп паршивый, вызовешь своих тупиц-молодчиков, я закричу так, что стены повалятся. Хочешь, покажу?
      Гвен откинула голову и издала пронзительный крик, от которого у меня разболелись зубы.
      У Сэтоса, наверняка, тоже – я увидел, как он содрогнулся. Довольно долго он тупо смотрел на Гвен, потом дотронулся до какой-то кнопки на своем столе и сказал в селектор:
      – Игнациус! Закройте счета доктора Ричарда Эймса и миссис Гвендолин Новак, а также уплатите неустойку за… – после небольшого колебания он точно назвал наши адреса и добавил: – И поскорее удалите их из моего кабинета, принеся сюда наличные для полного расчета и бланки расписок в получении денег. Не чеками, а наличными. Что? Нет, вы послушайте меня: если это займет больше десяти минут, я велю произвести полнейшую ревизию вашего ведомства и выясню, кого надо сжечь, а кого просто разжаловать!
      Он отключил связь, не глядя на нас.
      Гвен вынула игральную доску и предложила мне сыграть партию в «крестики-нолики», по-видимому, считая, что эта игра как раз соответствует моему интеллекту. Она обыграла меня четыре раза, хотя в двух партиях мой ход был первым. Но в моей голове все еще звучал ее сверхзвуковой вопль!
      Я не очень следил за временем, но, кажется, через десять минут в кабинет вошел человек с нашими счетами. Сэтос взглядом повелел ему подойти к нам. Мне показалось, что со мной расчет произведен точно, и я уже хотел подписать расходный ордер, как Гвен спросила:
      – А кто оплатит мне проценты по деньгам, которые лежали на депозите?
      – Как вы сказали? О чем вы?
      – Деньги на обратный проезд мной положены на депозит наличными, а вовсе не отданы вам на хранение! Ваш банк обязан выплатить мне эту сумму плюс девять процентов годовых, не облагаемых налогом. Правда, срочный вклад был бы выгоднее, но что делать? Я пробыла здесь больше года, так что… дайте сообразить… – Гвен подняла карманный калькулятор, который она только что использовала для подсчета очков в игре. – Вы должны мне проценты на сумму восемьсот семьдесят крон. Желательно в швейцарских золотых, что составит…
      – Мы платим в кронах, у нас нет швейцарской монеты.
      – Ну и ладно, платите в кронах, как я посчитала.
      – Но мы не платим процентов на деньги на обратный билет. Он же исчисляется в СКВ…
      Я вдруг насторожился.
      – Так вы не платите, да? Дорогая, можно мне твой компьютерчик?
      Так-с… Значит, смотри-ка: сто восемьдесят тысяч поселенцев и оплата туристической поездки в Мауи на Пан-Америкэн или Кантас…
      – Семьдесят две сотни в день, – быстро ответила Гвен, – не считая выходных и праздников…
      – Итак, – я произвел подсчет. – Гвен, это составляет около двух миллиардов крон! Единица, девять, девять, шесть и в придачу шесть нулей!
      До чего же интересно! Сэтос, старичок, вы же могли бы передавать больше ста миллионов в год для наших сирот в фонды Луна-Сити, да еще не облагаемых налогом! Но сдается мне, вы вряд ли так поступаете. По крайней мере с большей частью этих денежек. И думаю, что и с других вкладов вы также снимаете пенки в пользу своего «предпринимательства», не так ли? А вкладчики и не ведают ни о чем, правда?
      Служитель (Игнациус?) прислушивался к моим словам с несомненным интересом.
      Сэтос рявкнул:
      – Подписывайте ордера и убирайтесь!
      – О, я готов…
      – Но не прежде, чем они уплатят проценты, – ввернула Гвен.
      Я покачал головой.
      – Нет, Гвен. Такого можно было бы уговорить где угодно, но не здесь.
      Тут он сам себе и закон, и судья. Впрочем, мистер Менеджер, вы подали мне идею великолепной высокооплачиваемой статьи для «Ридерс дайджест» или «Форчун». Да еще под заголовком: «Небесный пирожок, или как разбогатеть на чужих денежках: экономика частновладельческого космического поселения». А далее такая фразочка: «Сто миллионов в год, мошеннически недоданных публике только на одном Голден Руле». Ну и еще в том же духе!
      – Вы опубликуете это, а я воздам вам за все ваши художества!
      – Да неужели? Увидимся в суде, старичок. Не думаю, чтобы вам сильно улыбалось полоскание вашего грязного бельишка в суде, не подвластном вам.
      М-мм, у меня появилась совсем уж дикая идея! Вы сделали очень ценное добавление. И я погляжу вместе с «Уолл-стрит джорнел», как вы будете выпутываться без ваших продажных покровителей. Сколько средств в СКВ курсирует от кольца один тридцать до кольца один сорок? И сколько поселенцев, покидающих Голден Рул, может получить их обратно из ваших банков? Или ваш валютный запас – такое же пустозвонство, как и все ваши слова?
      – Заявите об этом публично, и я затаскаю вас по всем судам Системы!
      Подписывайте ордера и убирайтесь!
      Гвен не стала подписывать, пока не пересчитала все деньги. Потом она поставила свою подпись, и я сделал то же.
      Когда мы укладывали деньги, терминал на столе Менеджера засветился.
      Экран был виден только Сэтосу, по голосу я понял, что это Главный проктор Франко.
      – Мистер Сэтос!
      – Я занят.
      – Чрезвычайное сообщение! В Рона Толливера стреляли. Я…
      – Вы что?
      – Только что! Я был в его офисе, он тяжело ранен, возможно, стрелявший не рассчитал. Но я видел все сам. Это сделал тот фальшивый доктор, Ричард Эймс.
      – Заткнись!
      – Но, босс!
      – Заткнись, говорю тебе! Ты глупый, все перепутавший осел! Доложишь мне сейчас же лично!
      Он снова обратился к нам:
      – А теперь уходите!
      – А может, лучше дождаться этого «очевидца покушения»?
      – Убирайтесь! И покиньте наше поселение!
      Я предложил Гвен свой локоть.

Глава 7