– Хэйзел, там впереди закусочная-автомат. Не прельстит ли тебя теплая кока и холодный сандвич?
      – Нет, сэр. Тут за буфетными стойками общественный терминал. Я бы позвонила кое-куда, пока ты будешь есть.
      – Я не так уж голоден, чтобы есть в одиночку. А куда ты хочешь позвонить?
      – Ксии. Ингрид. Хочу убедиться, что Гретхен благополучно добралась до дома. Она же могла, как и мы, попасть в засаду! Следовало позвонить еще вчера.
      – А сегодняшний звонок нужен лишь для собственного успокоения, ибо Гретхен либо добралась до дома еще до вчерашнего вечера… либо ты уже опоздала, и ее нет в живых!
      – Ричард!
      – Но ведь именно это тебя и беспокоит? Так звони Ингрид!
      Ответила Гретхен, взвизгнувшая при виде Гвен-Хэйзел.
      – Мама! Иди быстрее! Звонит миссис Хардести!
      Мы отключились только через двадцать минут, а всего-то надо было сообщить Гендерсонам, что мы в «Раффлзе» и что писать нам следует по адресу рабби Эзры. Но обеих леди охватила эйфория «взаимных визитов», и они заверяли друг друга в скорой встрече. Затем последовал обмен поцелуями по терминалу. На мой взгляд, пустая трата возможностей техники. И поцелуев тоже.
      После этого мы попытались дозвониться до Ксии, но на экране терминала возник незнакомый мужчина, явно не дневной дежурный отеля.
      – Что вам угодно? – осведомился он.
      – Мне хотелось бы побеседовать с Ксией, – ответила Гвен.
      – Ее нет. Этот отель закрыт санитарной инспекцией.
      – О! Не могли бы вы сообщить, где она находится?
      – Попробуйте узнать у шефа общественной безопасности.
      Лицо исчезло с экрана.
      Хэйзел повернулась ко мне, ее взгляд выражал тревогу.
      – Ричард, это не может быть правдой. Отель Ксии отдраен до скрипа, он так же чист и опрятен, как и она сама!
      – Я вижу некий шаблон, – угрюмо заметил я. – И ты, должно быть, тоже.
      Дай-ка попробую я позвонить.
      Посмотрев в справочнике, я набрал код полицейского управления Гонконга Лунного. На экране появилась пожилая особа в чине сержанта.
      – Госпожа, я пытаюсь разыскать гражданку по имени Донг Ксия. Мне сказали…
      – Да, я приглашала ее к себе, – ответила особа, – но она скрылась час назад. Ее здесь нет.
      – Вот как? Благодарю вас, мэм. Не могли бы вы посоветовать, где ее искать?
      – Понятия не имею. Извините.
      – Спасибо, – сказал я, отключив терминал.
      – Ну и ну, – проговорила Гвен.
      – Да, любимая, мы – прокаженные. И разносим заразу: всякий, кто прикоснется к нам, ее подхватывает. Черт возьми!
      – Ричард, печальный вывод. Когда я была ребенком, Луна считалась местом ссылки, тюрьмой. Но под властью наместника свободы было больше, чем сейчас, при самоуправлении.
      – Может быть, ты и преувеличиваешь, но, полагаю, Ксия согласилась бы с тобой. – Пожевав собственную губу, я нахмурился. – Ты ведь знаешь, кто еще мог заразиться «проказой»? Чоу-Му!
      – Ты думаешь?
      – Семь против двух!
      – Не буду спорить. Звони ему.
      В справочнике был указан его домашний номер, я позвонил и, услышав голос, не увидел изображения.
      – Говорит Мэрси Чоу-Му. Не могу сказать, когда окажусь дома, но буду справляться о посланиях. После гонга, прошу, говорите.
      Прозвучал гонг. Лихорадочно обдумывая ситуацию, я произнес:
      – Говорит капитан Миднайт. Мы поселились в старом «Раффлзе». Общий друг нуждается в помощи. Пожалуйста, позвоните нам. Если никого не будет, сообщите через портье, где и когда я сумею вас найти.
      Я выключил терминал.
      – Дорогой, ты же не дал ему код рабби Эзры!
      – Намеренно, девочка Сэди! Этот код следует уберечь от лап Джефферсона Мао: линия Чоу-Му вполне может прослушиваться. Я дал ему наши координаты, но рисковать каналом рабби нельзя. Он нам понадобится для связи с папой Шульцем. Положи справочник на стол, мне нужно найти номер диспетчера космопорта ГКЛ…
      – Диспетчер космопорта Гонконга Лунного. Это деловой терминал, будьте кратки, – ответил голос (и снова без изображения).
      – Можно ли поговорить с капитаном Мэрси?
      – Его нет. Я аварийный дублер. Послание? Давайте побыстрее. У меня через четыре минуты пойдут рейсы.
      (Была не была!) – Это капитан Миднайт. Передайте, что я в старом «Раффлзе». Пусть позвонит.
      – Не отключайтесь… Капитан Миднайт?
      – Он знает.
      – И я тоже. Мэрси поехал в город, чтобы организовать побег… сами знаете кому. Или не знаете?
      – Ксии?
      – Совершенно верно! Мне надо заняться дисплеями, но я ему передам.
      Отключаю.
      – Что же делать, Ричард?
      – Скакать сразу во всех направлениях.
      – Будь же серьезным!
      – А у тебя есть предложения получше?.. Смотри-ка, у «Матушкиных обедов» очереди уже нету. Пошли пообедаем.
      – Есть, когда наши друзья в опасности?
      – Голубушка, даже если мы вернемся в город Конг, то есть сами сунем головы в пасть льву, мы никак не сумеем их найти. Поэтому ничего не остается, как ждать, пока позвонит Чоу-Му. Это может случиться через пять минут, а может и через пять часов. Я в армии выучился одной премудрости: никогда не упускать возможности поесть, поспать и помочиться – другого шанса, возможно, придется долго ждать!

* * *

      Я соблазнился на «матушкин» вишневый пирог с мороженым. Хэйзел заказала то же самое, но в то время как я добирал ложечкой последние крохи пирога, она лишь рассеянно ковырялась в своем куске. Я заметил:
      – Юная леди, ты не встанешь, пока не доешь все, что лежит у тебя на тарелке.
      – Ричард, я не могу!
      – Не могу и я побить тебя на людях!
      – Ну так и не бей!
      – Я и не хочу. Но не сдвинусь с места, пока ты не съешь всего. Даже если ради этого придется переночевать на стуле.
      Хэйзел довольно непристойно выразилась обо мне, о Джефферсоне Мао и о вишневом пироге, но после этого все же съела его.
      В тринадцать тридцать пять мы уже оказались перед входом в компьютерную зону Комплекса. Юноша у турникета продал нам билеты за две кроны сорок фартингов и сообщил, что следующая экскурсия начнется через несколько минут. Он проводил нас в зал ожидания, закрытое помещение со скамейками и игровыми автоматами. В зале, кроме нас, находилось еще десять-двенадцать человек. Почти все они были в фесках. К началу экскурсии набралось около двадцати желающих.
      Мы поплелись за одетым в форму гидом (или стражем, поскольку форма была полицейской). Путешествие длилось бесконечно долго и оказалось до одури неинтересным. К этому времени я уже порядком устал, а присесть было абсолютно негде. На каждой остановке наш гид выпаливал заученные пояснения, а, впрочем, может, и не выученные до конца, поскольку даже я мог заметить элементарные ошибки, вовсе не будучи инженером по телеуправлению.
      Но придираться к его ляпсусам не входило в мою задачу. Предстояло сыграть роль зануды, предварительно отрепетированную под руководством моего дружочка-конспиратора.
      Во время одной из остановок гид стал объяснять, что телеуправление и технический контроль на всем пространстве Луны децентрализованы. Во всех географических районах собственная система управления водоснабжением, канализацией, подачей горячей воды, работой транспорта и так далее, однако все, что там делается, подается на мониторы, расположенные здесь, «вот на тех консолях, обслуживаемых специальным техническим персоналом».
      Я прервал его тираду:
      – Добрый человек, сдается мне, вы в этом деле новичок? В «Британской Энциклопедии» ясно сказано, что все функции управления на Луне сосредоточены в руках гигантского компьютера. Мы как раз и приехали на него поглазеть, а вовсе не на задницы юных клерков, сидящих за мониторами!
      Так что давайте показывайте нам его. Мы желаем видеть «Холмса-IV», тот гигантский компьютер!
      Гид ответил с профессиональной улыбочкой, не сумев все же удержаться от презрительного взгляда, отражающего естественное восприятие «земляного червя» лунианином.
      – Ваша информация устарела. Да, когда-то так было, но с тех пор прошло более пятидесяти лет. Сейчас здесь все модернизировано и децентрализовано.
      – Молодой человек, вы что, спорите с «Британской Энциклопедией»?
      – Я сообщаю вам простую истину. А теперь пройдемте дальше и…
      – А что же случилось с тем гигантским компьютером? Если его теперь не используют… Вы так ведь сказали?
      – Что? Взгляните на дверь позади вас. Этот компьютер находится за ней.
      – Ну так пойдемте и поглядим на него!
      – Ну что вы все дудите в одну дуду? Это всего лишь древняя реликвия, символ нашей великой истории, но не больше. А если так жаждете его увидеть, обратитесь к Президенту Университета Галилео и предъявите ваши претензии. А он пошлет вас подальше! Ну, а теперь давайте пройдем в другую галерею.
      Хэйзел не «прошла» с нами, а я, свято следуя ее инструкциям, продолжал забрасывать гида идиотскими вопросами, забегая вперед и не давая ему оглядываться. А когда мы (очень не скоро) описали наконец полный круг и вернулись в тот же отсек, Гвен уже шла впереди вместе со всей группой!
      Теперь я держался молчаливо, не заговорив и тогда, когда мы покинули Комплекс и направились в метро. Но и на платформе я заговорил, лишь увлекши ее в сторону от чужих ушей.
      – Как прошло дело?
      – Без осложнений. Замок на двери оказался известной мне конструкции.
      Спасибо тебе: ты здорово запудрил ему мозги, пока я возилась с замком.
      Спектакль разыграл неплохой, мой милый!
      – Ну, а ты нашла то, что искала?
      – Надеюсь. Я буду знать больше, когда папа Мэнни просмотрит снимки.
      Но там всего лишь огромное заброшенное помещение, набитое допотопной электроникой. Я сняла всю ее почти в двадцати ракурсах со стереоскопической регулировкой. Может, и не совершенной, но все же хоть такой: я в ней раньше практиковалась.
      – Так что же, с этим вопросом пока что покончено?
      – Да, пожалуй, почти полностью, – ответила она почему-то упавшим голосом.
      Я быстро взглянул на Гвен и увидел, что глаза ее полны слез.
      – Почему, дорогая? В чем дело?
      – Н-ни в чем!
      – Скажи мне!
      – Ричард, он там!
      – Кто?
      – Он спит там. Я знаю, я смогла его ощутить! Адама Селена…

* * *

      Вагон-капсула резко затормозил на подходе к станции, и, к моему облегчению, на ее последнюю реплику можно было не отвечать. Из-за переизбытка пассажиров в капсуле поговорить не пришлось. К тому времени, когда мы достигли Луна-Сити, моя любимая уже успокоилась, и я мог не вдаваться в обсуждение темы Селена. Тем более что и толчея на улицах-коридорах тоже не располагала к беседе.
      Луна-Сити кишит публикой в любое время. По субботам луниане из других поселений набиваются сюда за покупками, а в эту субботу еще добавились шрайнеры с супругами изо всей Северной Америки, да и других мест тоже.
      От западной станции метро мы прошли под внешнюю оболочку Луна-Сити и оказались прямо перед «Стариной Монтгомери». Я уже собирался обойти супермаркет слева и выйти на главную магистраль, но Гвен остановила меня.
      – Что? В чем дело, милая?
      – Твои брюки!
      – Что, расстегнута ширинка? Да нет, вроде не расстегнута!
      – Мы сейчас эти брюки кремируем. Хоронить их уже поздно. То же относится и к рубашке.
      – А мне казалось, тебе не терпится попасть в «Раффлз».
      – Ты прав, но мне надо всего пять минут, чтобы облачить тебя в новый обольстительный костюм.
      (По правде говоря, имело смысл. Брюки были настолько грязны, что я рисковал прослыть угрозой общественному здоровью. А Хэйзел знала, что я, в отличие от большинства мужчин в Луна-Сити, никогда не ношу шорт, ибо предпочитаю не выставлять напоказ свою искусственную ногу, а прикрывать ее штаниной. Но при этом я вовсе не комплексую из-за нее. Моя нога – это моя личная проблема…) – Олл райт! – согласился я. – Но давай купим то, что висит поближе к дверям.
      Хэйзел обернулась в течение десяти минут, купив мне три выходных костюма-двойки, совершенно одинаковых по фасону, но разных по цвету.
      Первоначальная цена была приличная, но она, сумев достойно поторговаться, снизила ее до приемлемого уровня (почти вдвое!). Поблагодарив продавца, она вручила ему чаевые и взглянула на меня, сияя:
      – Ты стал франтом, мой милый!
      Мне тоже так показалось. Костюмы были лимонно-зеленого, тускло-розового и лавандового цветов. Я надел лавандовый, и он пришелся как раз впору. Я пошел вперед, помахивая тростью, держа под руку лучшую из девушек и чувствуя себя превосходно!

* * *

      Даже боковой туннель, ведущий к «Раффлзу», оказался набит людьми. И кучка красных фесок толпилась около нашего отеля. Я глянул на одного из этих людей и тут же всмотрелся пристальнее. Второй свой взгляд я сопроводил ударом трости, которой ткнул его прямо в пах. В тот же момент или секундой позже Хэйзел обрушила пакет (с моими костюмами) прямо на рожу соседнему типу, да еще ударила его в низ живота сумкой. Он повалился наземь и присоединил свои вопли к крику моего «клиента». Отведя назад трость и держа ее наперевес, я стал распихивать забурлившую кучку фесок, расчищая дорогу к отелю и соблюдая при этом избирательность тычков: одному в живот, другому в почку… но при этом так, чтобы непременно повалить наземь.
      Хэйзел позаботилась еще об одном субъекте, снова пустив в ход пакет с костюмами. Этот тоже лежал и не двигался. Еще один (шестой?) хотел было «успокоить» ее полицейской дубинкой, но получил прямо в лицо кончиком моей палки. Он ухватился за нее, я же подался вперед и, чтобы уберечь его от стилета, ткнул тремя пальцами левой руки прямо в солнечное сплетение. Он упал, но и я, не удержавшись, полетел прямо на него.
      Сразу же поднявшись, я рысью припустил к «Раффлзу», глядя под ноги и волоча палку за собой.
      Следующие несколько секунд помнятся смутно. Я не заметил Гретхен, стоявшую у конторки портье. (Очевидно, она только что вошла.) Помню лишь вскрик Хэйзел в момент, когда я стал падать:
      – Гретхен! Номер «Л», прямо и направо!
      По-видимому, я упал на девочку. На Луне я весил около тридцати кило – не такой уж груз для деревенской девчонки, привыкшей к тяжелой работе. Но я все же был намного крупнее, чем Гретхен, и вдвое больше, чем Хэйзел, эдакий огромный неуклюжий куль! Кажется, я пробормотал, чтобы она сбросила меня на пол, но Гретхен не обратила на мой протест никакого внимания.
      Идиот за конторкой что-то крикнул, но на него никто не обратил внимания.
      Наша дверь распахнулась перед Гретхен, и я услышал знакомый голос:
      – Боже мой! Он же ранен!
      После этого я оказался на собственной постели, а надо мной склонилась озабоченная Ксия.
      – Я не ранен, меня просто немного встряхнули, – сообщил я не очень внятно.
      – Как же, как же! Лежите смирно, пока я стягиваю ваши брюки! Что, у одного из ваших джентльменов был нож?
      Мне хотелось сказать ей, чтобы она не взрезала мои новые брюки, но тут раздался выстрел. Стреляла моя супруга, влетевшая в открытую дверь и сразу же спрятавшаяся за левую створку. Пригнув голову, она снова выстрелила, отпрыгнула назад, захлопнула дверь и заперла ее. Она окинула взглядом комнату и скомандовала:
      – Быстренько перенесите Ричарда в освежитель. Кровать и всю остальную мебель – к двери. Я не то застрелила, не то ранила двоих.
      Она села на пол спиной ко мне, больше не обращая на нас внимания, но все кинулись выполнять приказ.
      «Все» – это Гретхен, Ксия, Чоу-Му, папа Шульц и рабби Эзра. Не было времени удивиться, тем более что Ксия и Гретхен перенесли меня в освежитель, уложили на пол и вновь стали снимать с меня брюки. Но вот что меня удивило по-настоящему: моя здоровая нога, та, что состояла из костей и плоти, была порядком окровавлена. Я установил это сперва по большим пятнам крови на белой пелерине Гретхен, а потом уже понял, откуда взялась кровь, так как нога начала сильно болеть.
      Я терпеть не могу вида крови, особенно моей собственной. Поэтому я отвернулся и стал смотреть в дверь. Хэйзел все еще сидела на полу и вытаскивала что-то из сумки. Что-то, на вид превосходившее размерами саму сумку! Она начала говорить в это:
      – Ти-Эйч-Кью! Майор Липшиц вызывает Ти-Эйч-Кью! Ответьте мне, черт побери! Проснитесь! Мэйдэй, мэйдэй! Эй, Руби!..

Глава 20