Пролог

Оукшир, Англия

Июнь 1816 года

– Когда ты вернешься в Лондон? – Лорд Маркус Нортроп, пятый сын герцога Марленда, вопросительно посмотрел на своего друга лорда Хардвика. – Думаю, ты уезжаешь из Лондона не ради простой прихоти.

Кивком головы он указал на молодую жену Люка, леди Перл Морстон, новоиспеченную леди Хардвик. Та беседовала со своим отцом, герцогом Оукширским, в просторном холле загородного дома.

– О нет, – улыбнулся Люк.

Увидев глупую улыбку на лице друга, Маркус испытал жалость и одновременно зависть, хотя в последнем отказывался признаться даже самому себе. Однако, не желая портить лорду день свадьбы, он улыбнулся в ответ:

– Что ж, увидимся, когда придет срок. Поездка в твои северные имения несомненно займет несколько месяцев. Признаюсь, я буду скучать по тебе.

В последнее время Маркус очень сблизился со своим бывшим однокашником. Он узнал о Люке много нового и неожиданного, но самым поразительным было то, что тот уже много лет вел двойную жизнь.

В обществе Люк был известен как франтоватый молодой джентльмен, не так давно получивший титул лорда. Но у него было и второе имя – Ангел Севен-Дайалс[1], легендарный вор, который обкрадывал богатых, чтобы помогать бедным.

Узнав эту тайну, Маркус испытал невероятное возбуждение, но теперь, в связи с отъездом Люка, его ждали томительные месяцы, наполненные лишь привычными лондонскими развлечениями.

Словно предчувствуя грядущую меланхолию друга, Люк хлопнул его по плечу и сказал:

– Не беспокойся, я обязательно вернусь. Обещаю, ты очень скоро придумаешь, как убить время.

При этом он как-то странно подмигнул Маркусу, и тот хотел спросить его, что он имел в виду, но Люк уже спешил к своей молодой жене. После дежурных улыбок и прощальных слов новобрачные сели в экипаж и отправились в свадебное путешествие в северное имение, принадлежавшее теперь леди Хардвик.

Маркус с сомнением смотрел на то, что его друг отдал леди Перл земли и состояние, но сам Люк считал этот шаг необходимым.

Утро уступило место жаркому полудню, и Маркус достал платок, чтобы промокнуть покрывшийся испариной лоб. Когда он вынимал руку из кармана, на пол что-то упало. Он нагнулся и поднял странную визитную карточку: на ней не было ни имени, ни адреса, а лишь цифра семь, обведенная кружком, нарисованным золотыми чернилами.

Загадочная улыбка заиграла на лице Маркуса. Он догадался, чья это карточка. Это был отличительный знак Ангела Севен-Дайалс. Так вот о чем говорил Люк! Его друг подложил визитку во время беседы. Маркус собирался отправиться в Лондон только утром, но теперь его планы изменились.

Он должен ехать туда немедленно и сменить Люка на посту Ангела Севен-Дайалс!

Глава 1

Лондон

Июль 1816 года

Куинн Певерилл пребывала в твердой уверенности, что быть настоящей леди – самое противное и скучное занятие на свете. Ее отец настаивал, чтобы она вела светскую жизнь, но после двух часов, проведенных на приеме, девушка спешно поднялась со своего места и направилась к окну гостиничного холла.

Почему ее должно заботить, какое впечатление она произведет на родственников своей матери и глупых юнцов, с которыми ее заставил встретиться отец? Английское, высшее общество никогда не примет ее в свои ряды. Впрочем, и она никогда не испытывала желания влиться в его ряды.

В конце концов, ведь не она же настояла на том, чтобы отправиться в Англию. Отец хотел, чтобы дочь сопровождала его в этой деловой поездке. Кроме того, они должны были встретиться с родственниками матери – теми самыми людьми, которые двадцать пять лет назад выгнали ее мать из родного дома! По твердому убеждению Куинн, произвести на этих людей хорошее впечатление – значит проявить непочтение к памяти матери.

Куинн скучала по Балтимору. Сможет ли ее брат Чарлз управиться с их семейным бизнесом, основанным на океанских перевозках? Он вернулся из колледжа всего несколько лет назад и еще не вполне освоился. Сумеет ли он разобраться с поставщиками, не пропустит ли ошибки, которые постоянно допускают клерки?

Куинн Певерилл тяжело вздохнула и отвернулась от окна как раз в тот момент, когда в холл вошел отец.

– Куинн! – воскликнул он и широко улыбнулся. – У меня прекрасные новости.

Он прямо светился от счастья, поэтому она не могла не улыбнуться ему в ответ:

– Какие новости, папа?

– Посмотри! – Он протянул ей письмо. – Твои дядя и тетя, лорд и леди Клэридж, приглашают нас в свой дом. А я боялся, что они уедут в загородное имение или на курорт. Твоя мать все время говорила, что с июля по октябрь в Лондоне мертвый сезон.

– Хорошо, но мне все это кажется весьма скучным. Гораздо лучше вернуться домой, – сказала Куинн, отводя взгляд. – И когда мы к ним переезжаем?

– Завтра. Лорд Клэридж прислал письмо, в котором предлагает прислать экипаж, чтобы перевезти наши вещи на Маунт-стрит. Не правда ли, очень мило с его стороны?

– Да, конечно. В любом случае это будет лучше, чем оставаться здесь.

Куинн не понимала отца. Он был деловым человеком, который полагался только на себя и не терпел, когда кто-то командовал им. Однако он с благоговением относился к английскому высшему свету. Сама Куинн не одобряла и не разделяла этого.

– Дорогая, тебе понравится Лондон, – извиняющимся тоном произнес мистер Певерилл. – Я знаю, как ты скучаешь по дому, но...

– Но это великолепный шанс расширить мой кругозор, – закончила она, повторив фразу, которую уже тысячу раз слышала. – Ты прав. Пойду попрошу горничную собрать мои вещи.

– Ты моя умница, – просиял отец. – Я тоже начну собираться в дорогу, как только вернусь с деловой встречи.

– Еще одна встреча? А можно я пойду с тобой? У меня есть идеи насчет табачной концессии и кое-какие соображения по поводу хлопкового склада.

– Не сегодня, – осадил ее отец. – Я сам расскажу о твоих предложениях. Если они понравятся заинтересованным людям, я сообщу тебе.

Куинн не стала спорить, потому что это было бесполезно. Она направилась в свою комнату, где, к своему удивлению, обнаружила не горничную, а рыжеволосую девочку лет двенадцати.

– Подожди! – воскликнула Куинн, когда девочка вдруг бросилась к двери. Ей хотелось узнать, куда делась горничная, но тут она увидела, что глаза незнакомки покраснели от слез, а на щеке расплылся огромный синяк. – Господи! Кто это сделал?

Девочка тут же замотала головой:

– Никто, мэм. Я... я просто упала.

Она снова попыталась убежать, но Куинн схватила ее за плечо.

– Прошу тебя, не бойся. Тебя ударил кто-то из слуг в отеле?

– Нет, мэм. Со мной все будет в порядке.

– Как тебя зовут? – Куинн решила разговорить незваную гостью в надежде выудить у нее правду.

– Полли.

– Ты работаешь здесь?

Этот вопрос, похоже, еще больше напугал девочку. Она попыталась вырваться, но тут у нее из-под фартука выпала шкатулка. Девочка замерла на месте и в ужасе уставилась на Куинн.

– Моя шкатулка с драгоценностями! Ты хотела... украсть ее?

Куинн не могла поверить в случившееся. По щекам Полли потекли слезы.

– О, прошу вас, мэм, не говорите никому! Клянусь, я никогда раньше не воровала. Я сделала это ради моего младшего брата. Хозяин изобьет его, если он придет с пустыми руками. Моему брату нельзя больше попадаться на краже, иначе его непременно вздернут на виселице!

Куинн растерялась.

– Хозяин твоего брата заставляет его воровать? Это он избил тебя?

Полли кивнула.

– Я не хотела, чтобы Гобби били, поэтому он ударил меня и велел принести что-нибудь. Но мой брат упрямый, он хочет все делать сам. Ему всего лишь девять лет.

– Успокойся, я не выдам тебя. Напротив, я помогу тебе. Ты отведешь меня к хозяину твоего брата? Хочу сказать ему пару слов.

Что же это за монстр, который заставляет детей воровать?

– О нет, мэм! Он может ударить и вас!

– А можно поговорить с твоим братом? Может быть, вместе мы сумеем убедить Гобби выбрать более честный путь?

Девятилетний мальчик вряд ли мог оказаться опасным преступником.

Лицо Полли просияло.

– О, неужели вы это сделаете, мэм? Может быть, он действительно послушается вас. Но настоящим леди туда ходить небезопасно.

– Тогда я пойду туда не как леди.

Куинн открыла дорожный сундук и достала одежду своего брата, которую по чистой случайности захватила с собой. Дома она ездила в ней верхом и лазала по деревьям. Завтра она окажется в чопорном английском доме, где будет вынуждена вести себя как настоящая леди. Поэтому сейчас она решила использовать представившуюся возможность напоследок испытать захватывающее приключение.

Полли помогла ей снять платье. Девочка с изумлением наблюдала, как Куинн облачается в штаны и рубашку Чарлза. Девушка убрала волосы под шляпу и окончательно превратилась в мальчишку.

– Готово! А теперь пойдем!

Лорд Маркус смотрел в окно, предоставив своему приятелю по клубу, лорду Фернуорту, возможность говорить одному. Этот Фернуорт был настоящим тупицей. По правде говоря, большинство приятелей Маркуса были глупы, за исключением разве что Люка, который уже неделю как уехал и свадебное путешествие.

Старший брат Питер не раз предупреждал Маркуса, чтобы тот не растрачивал свою жизнь на вино, карты и женщин, но он не слушал. «Однако теперь мне представился шанс сделать что-то значительное», – думал Маркус, пальцами перебирая в кармане визитную карточку с цифрой семь.

– ...А потом эта потаскушка привязала свои подвязки к воротам Бека, чтобы все знали, что она делала и с кем! – смеясь, закончил свое повествование Фернуорт. – Представляешь, какой скандал разгорелся в прессе!

Маркус выдавил из себя улыбку. Зачем он пришел сюда?

– Прости, Ферни, – сказал Маркус, вставая с кресла, – но у меня встреча с моим портным. Думаю, с этой бутылкой ты справишься сам?

Фернуорт лишь хмыкнул, услышав такой глупый вопрос.

– Маркус, в последнее время ты какой-то скучный. Что скажешь насчет визита к мадам Софи сегодня вечером?

Всего месяц назад Маркус подпрыгнул бы от радости, услышав предложение пойти в один из самых модных борделей Лондона, но теперь, к своему удивлению, он даже не улыбнулся.

– Возможно, встретимся там позже, – рассеянно промолвил он и ушел.

Его путь лежал в направлении Ковент-Гардена. Он думал о благородных поступках, эстафету которых принял от Люка. Маркус спустился по Пиккадилли до Ковентри-стрит и затем повернул на Сент-Мартин-лейн. Миновав фешенебельные кварталы и более скромные, но все-таки респектабельные дома рабочих, он оказался в лабиринте узких грязных улочек, застроенных лачугами. Он был здесь и раньше, когда вместе с приятелями, таким же денди, как и он, искал пикантных развлечений. Теперь же, оказавшись здесь один, он про себя порадовался, что пришел сюда достаточно рано и июльский полдень был в самом разгаре.

Молодой человек с интересом оглянулся по сторонам в поисках подходящего объекта для своей благотворительности. Здесь, на самом дне, жили десятки, нет, сотни людей, которым требовалась его помощь. Маркус заметил одноногого нищего в замызганной военной форме и направился к нему.

– Приветствую вас, добрый человек, – сказал он, бросая несколько монет в протянутую шляпу. – Как ваше имя?

Нищий с подозрением посмотрел на незнакомца.

– А вам зачем? Если хотите знать, у меня есть право сидеть здесь.

– Конечно, – поспешно согласился Маркус, отступая на шаг, чтобы ненароком не испугать нищего солдата. – Я не желаю вам ничего плохого. Если вы скажете мне, что вам необходимо для облегчения существования, я с радостью дам вам это.

Подозрительное выражение лица нищего сменилось широкой улыбкой.

– Правда дадите? Что же, пара бутылок джина сможет облегчить мое существование.

– Уверен, вам нужно больше, чем джин, – улыбнулся и ответ Маркус. – Может быть, новая одежда или работа...

– Да вы один из тех трезвенников, что вечно несут чушь про богоугодность воздержания, – протянул нищий и с отвращением сплюнул. – А я уж подумал, что вы действительно хотите помочь.

Поняв, что у него ничего не получится, Маркус бросил и шляпу еще одну монетку, прекрасно понимая, на что она будет потрачена. Скорее всего, этому солдату уже ничто не поможет.

Пока Маркус разговаривал с солдатом, к нему сзади подкрался мальчуган лет девяти в смешной синей шапочке.

– Эй, чего ты хочешь? – спросил Маркус, заметив парнишку. На всякий случай он проверил, на месте ли кошелек, и тут заметил, что его носовой платок зажат в грязном кулачке ребенка. – Что ты делаешь?! – закричал Маркус.

Мальчишка бросился наутек.

– Подожди! Я тебе ничего не сделаю! Можешь оставить платок себе. О Господи!

Надеясь, что мальчик окажется более подходящим объектом для благих дел, Маркус бросился за ним вдогонку, но уже через несколько минут потерял его из виду. Однако вокруг было множество других несчастных, поэтому отчаиваться не следовало. На углу Черч-стрит он увидел девочку лет четырнадцати. Она явно занималась проституцией. Маркус хотел было направиться к ней, но потом сообразил, как может быть воспринято его предложение о помощи, и отказался от этой затеи. Нет, лучше ограничиться уличными мальчишками, тем более что их мир был ему знаком лучше.

Выйдя на Гордон-сквер, он заметил группу подростков, толпившихся на углу дома, явно принадлежавшего богатому торговцу. Подойдя поближе, Маркус заметил знакомую синюю шапочку. Он осторожно приблизился к подросткам.

– Стилт, говорю тебе, хозяин сейчас в лавке, поэтому залезть в дом будет проще простого. Это даже безопаснее, чем ночью, – говорил рыжеволосый мальчуган, обращаясь к самому высокому из мальчишек.

– Гобби прав, – поддержал приятеля мальчик в синей шапочке. – Мы все сделаем в одну минуту. А легавые сейчас набивают брюхо в харчевне, так что никто нас не поймает. Смотри, там даже окна открыты!

Высокий парень, которого, судя по всему, и звали Стилт, согласно кивнул:

– Ладно, беремся за дело. Гобби, ты самый маленький, так что ты и полезешь.

– Ага, – согласился тот. – Я легко пролезу даже в форточку. А если меня заметят, скажу, что заблудился.

Группа двинулась к дому, и Маркус понял, что действовать нужно незамедлительно. Вот тот шанс, которого он ждал! Он незаметно подкрался к мальчикам, как раз когда Стилт шепотом раздавал последние указания, и схватил за руки Гобби и его друга в синей шапочке.

Через мгновение мальчишки бросились врассыпную. Не выпуская из рук двоих вырывающихся ребят, Маркус крикнул:

– Подождите! Если вам небезразличны ваши товарищи, выслушайте меня.

Стилт остановился и медленно пошел назад, тогда как остальные продолжали убегать.

– Отпустите их, сэр, – сказал он. – Мы не хотели сделать ничего дурного.

– Сомневаюсь в этом. Но я не собираюсь отводить вас и полицию. Я хочу помочь. Однако здесь не лучшее место дня беседы. Идите за мной.

Все вчетвером они пошли по переулку.

– Гобби, нет! – раздался пронзительный детский крик.

Маркус обернулся и увидел рыжеволосую девочку и подростка в коричневой шляпе, который был не намного выше своей спутницы.

– Вы тоже идите со мной, – приказал им Маркус.

Девочка остановилась в нерешительности. Парень в коричневой шляпе наклонился к ее уху и что-то прошептал, после чего девочка убежала, а сам парень решительно направился к Маркусу.

Так как догнать девочку не было никакой возможности, Маркус переключил свое внимание на этого невысокого парня.

– Обещаю, что не причиню тебе вреда. Иди за мной.

К вящему удивлению Маркуса, паренек пожал плечами и спокойно пошел вместе со всеми.

Должно быть, со стороны они представляли собой живописную группу, подумал Маркус, когда через несколько минут вся компания свернула на Гроувнер-стрит. Они подошли к дому, в котором Маркус жил вместе со своими двумя старшими братьями. Какое счастье, подумал он, что ни один из них не был дома в этот час. Он провел ребят в кухню и сказал:

– Может быть, пока вы этого не понимаете, но вам всем крупно повезло, что вы встретились со мной и не успели совершить задуманное преступление.

Мальчики ответили скептическими улыбками. Тогда он попробовал зайти с другого конца:

– Насколько я понимаю, у вас неважно с деньгами. У кого-нибудь из вас есть родители?

Почти все отрицательно замотали головами.

– Хотя воровство может показаться вам самым быстрым решением всех проблем, это не выход из положения, поверьте мне. Это очень рискованно. Вы даже не представляете, какие были бы последствия, если бы вы попались.

Мальчик в синей шапочке презрительно хмыкнул.

– Тюрьма или виселица, – беззаботно сказал он. – Мы все знаем, сэр, но у вас нет доказательств.

– Неужели? – Маркус выхватил свой носовой платок из кармана мальчика. – Может быть, ты забыл об этом? Садитесь за стол, – без лишних разговоров приказал он. Теперь его внимание переключилось на паренька в коричневой шляпе. – Как тебя зовут?

– Если не возражаете, сэр, я не хотел бы отвечать на ваш вопрос.

Маркус замер. Голос, несомненно, был женским, а в произношении слышался незнакомый акцент. Мальчишки тоже с интересом посмотрели на паренька. Маркус стащил с него шляпу, и из-под нее вывалился каскад темных локонов.

– Ты... ты не с ними?

– Можно мне уйти? – спросила девушка. Ее зеленые с золотыми искрами глаза насмешливо смотрели на Маркуса.

– Нет! – отрезал он. – Вы трое оставайтесь здесь, а ты иди со мной, – сказал он девушке.

Он вызвал кухарку и велел ей накормить ребят досыта. После этого повел девушку в гостиную.

– Может быть, теперь ты объяснишь мне, почему разгуливаешь по Лондону в штанах?

– И не собираюсь, – спокойно ответила она. – Возможно, ваша тактика подействует на этих бедных ребят, но со мной это не пройдет.

Он моргнул. Судя по росту, ей было не больше четырнадцати лет.

– Я не собирался угрожать тебе. Твои родители знают, что ты ходишь по улицам в таком виде? – Одежда явно принадлежала ее брату и была ей велика. – Думаю, мне нужно отвести тебя к ним.

– Отвести? Мы с вами будем интересно смотреться вместе.

Похоже, все происходящее не только не тревожило ее, а скорее забавляло. Это выводило Маркуса из себя.

– Служанка одолжит тебе юбку.

Он бросил взгляд в сторону кухни: ему не хотелось оставлять малолетнюю банду без присмотра. Девушка поняла значение его взгляда.

– Вы не можете оставлять их с кухаркой и заниматься только мной, – заметила она.

Проигнорировав замечание, он схватил за руку проходившую мимо служанку.

– Молли, – сказал он, – принеси этой леди какую-нибудь юбку, и побыстрее.

Служанка кивнула. Маркус снова повернулся к девушке:

– Я прикажу кучеру отвезти тебя домой.

– Благодарю, но я дойду пешком. Это недалеко.

Это значило, что девушка живет где-то в районе Уэст-Энда, Возможно, она боялась, что родители и соседи узнают о ее переодевании. Нет никаких сомнений, она этого заслуживала! Не стоило беспокоиться о чувствах родителей, которые не следили за своей дочерью!

– Хорошо, – все-таки сдался он, – но ты должна обещать мне вести себя осторожно и никогда больше не ходить и таком виде. Ты недавно в Лондоне, не так ли?

После недолгого замешательства девушка согласно кивнула головой.

– Я всего два дня в Англии.

– Американка?

Она снова кинула.

– Тогда я дам тебе совет. Лондон больше и опаснее любого самого большого города твоей страны. Тебе повезло, что ты не оказалась в борделе.

Ее глаза испуганно распахнулись, и Маркус почувствовал, как от жалости к ней у него защемило сердце. В конце концов, она была маленькой испуганной девчушкой, одетой в мужское платье. В этот момент Молли принесла юбку, и девушка начала надевать ее. Юбка была настолько велика в талии, что пришлось заправить ее в пояс штанов.

– Так лучше?

Она явно насмехалась над ним!

– Думаю, у нас нет другого выбора. – Он пытался не думать о том, как она выглядела бы в красивом платье. Нет, она слишком юна, чтобы... – Ты уверена, что не нужно просить кучера?..

– Нет! Со мной все будет в порядке.

Маркусу ничего не оставалось, как поверить ей на слово. Когда он проводил ее до дверей, она сделала реверанс и сказала:

– Благодарю вас за помощь, сэр.

Маркус хотел сказать в ответ какую-нибудь колкость, но тут заметил двух женщин на противоположной стороне улицы. В одной из них он узнал леди Маунтхит – самую большую сплетницу в Лондоне, Она и ее приятельница с интересом наблюдали пикантную сценку, разыгрывающуюся на пороге его дома.

– Будь осторожна, – сказал Маркус и галантно поцеловал девушке руку.

Та улыбнулась и быстрым шагом направилась восвояси. Он некоторое время смотрел ей вслед, а затем повернулся к дамам, которые оживленно перешептывались. Несомненно, сплетницы решили, что он только что распрощался с дешевой проституткой. Эта мысль одновременно смешила и раздражала его.

Маркус поклонился дамам, которые наконец-то поняли, что слишком пристально разглядывают его, и продолжили свой путь. Леди Маунтхит продолжала что-то нашептывать своей приятельнице, но разве это имело какое-то значение? Если девушка была в Лондоне проездом, то низкие слухи не могли повредить ее репутации.

С этой мыслью он вернулся на кухню, чтобы закончить разговор с мальчиками. А что до незнакомки, вряд ли они когда-либо еще встретятся.

Глава 2

Куинн шла по Гроувнер-стрит, и ее сердце бешено колотилось, но не из-за приключения, в которое она попала, а из-за взгляда потрясающих голубых глаз, который подарил ей на прощание этот странный незнакомец. Нет, решительно ни один мужчина не имеет права быть так красив!

Увы, ей не удалось помочь Полли. Шанса поговорить с Гобби гак и не представилось. Теперь же оставалось только гадать, что этот самоуверенный англичанин сделает с несчастными детьми. Возможно, он отошлет их в один из ужасных работных домов. Однако по крайней мере он не был тем самым «хозяином», встречи с которым она искала на улице.

Вспомнив, как изменилось лицо молодого человека, когда он понял, что перед ним девушка, Куинн непроизвольно усмехнулась. К сожалению, он отнял у нее достаточно много времени, и теперь ей придется объясняться с отцом по поводу своего отсутствия. Хотя мистер Певерилл был добродушным человеком, в вопросах дисциплины он придерживался самых строгих правил. Куинн не хотелось лишний раз сердить отца.

На дорогу до дома ушло почти три четверти часа, и отец уже ждал ее.

– Где ты была? И что это на тебе надето? – спросил он тоном, не терпящим возражений.

– Я... я просто гуляла.

Куинн справедливо подумала, что рассказ о Полли и других приключениях может иметь весьма неприятные последствия.

– Иди в свою комнату, – приказал отец. Он заговорил снова, только когда они поднялись на второй этаж: – Ты представляешь, как опасно ходить по улицам Лондона одной?

Он говорил прямо как тот самоуверенный английский джентльмен.

– Со мной ничего не могло случиться. Я вела себя очень осторожно.

– Осторожно?! – Его голос напоминал рычание. – Это не Балтимор, где все знают и тебя, и то, что я твой отец. Может быть, ты не вполне понимаешь, что там ты постоянно под защитой?

Куинн опустила голову. Отец был абсолютно прав – ей и в голову это не приходило. Капитан Певерилл был известен своим крутым нравом не только в Балтиморе, но и по всему побережью.

– Лондон гораздо больше и намного опаснее, – продолжал он. – Я читал, что здесь молодых девушек похищают на улицах и заставляют заниматься проституцией.

Он почти слово в слово повторил то, что говорил ей голубоглазый красавец. Неужели похищения девушек действительно такая частая вещь? Она этого не знала.

– Но ведь здесь, в Уэст-Энде...

– Да, не так вероятно, но не исключено. А твоя репутация? Я же говорил тебе, что в английском обществе стандарты поведения молодых леди куда строже, чем у нас дома. Неужели мои слова не произвели на тебя никакого впечатления?

– Конечно, произвели, папа, но я подумала, что...

– Нет! Я не верю, что ты вообще о чем-то думала. – Его слова прозвучали грозно, но тон несколько смягчился. – Куинн, ты напугала меня до полусмерти. Обещай, что больше никогда не будешь так поступать. Если хочешь пойти погулять, возьми с собой горничную и оденься как следует. И вообще, где ты взяла эту одежду?

Почувствовав, что отец уже не так сердит, она наконец-то осмелилась взглянуть на него.

– Это Чарлза. Ну, кроме рубашки. А юбку мне дала служанка.

Она не стала уточнять, какая именно.

– Слава Богу, что у тебя хватило ума надеть юбку. Если бы тебя увидели разгуливающей в штанах, то перед нами икрились бы все двери. Куинн, нужно думать о последствиях своих поступков.

– Я знаю. Прости меня, больше этого не повторится. Я понимаю, насколько тебе важно быть принятым в высшем еноте. А теперь я хотела бы переодеться.

Хорошо, – согласился отец. – И не забудь о нашем завтрашнем переезде к лорду и леди Клэридж. Я хочу, чтобы ты предстала перед ними в самом лучшем виде.

Куинн поспешила удалиться в свою спальню, радуясь тому, что так легко отделалась. Отец и тот молодой джентльмен были совершенно правы, хотя ей было неприятно в этом признаваться. Она даже не задумывалась о последствиях, когда решила помочь Полли.

Однако Куинн все еще хотелось что-нибудь сделать для девочки и ее младшего брата. К несчастью, в этом огромном городе были сотни беспризорных ребятишек, и она никак не могла повлиять на их жизни. Чем дольше она находилась в Англии, тем отчетливее понимала это. Было бы лучше скорее вернуться в Балтимор, где она могла хоть на что-то повлиять.

Спустившись в кухню, Маркус обнаружил, что трое подростков отдают должное кулинарным талантам его кухарки миссис Маккей. Когда он вошел, они как раз уминали бараньи отбивные и йоркширский пудинг.

– Вы – парень что надо, – сказал Стилт с набитым ртом. Его друзья согласно закивали. – Но интересно, что вам от нас нужно?

Маркус отослал слуг с кухни и сел за стол напротив Стилта.

– Если честно, мне действительно нужно кое-что получить от вас, – сказал он, – и надеюсь, что вы с готовностью поделитесь этим со мной.

На худом лице Стилта появилось подозрительное выражение.

– И что же?

– Информация.

Паренек мгновенно вскочил на ноги.

– Простите, сэр. Пойдемте, ребята!

– Подождите! – Маркус схватил подростка за рукав. – Меня интересует информация, которой вы снабжали Ангела Севен-Дайалс.

Наконец-то ему удалось полностью овладеть вниманием гостей.

– А что вы знаете об Ангеле? – спросил Гобби.

– Думаю, больше, чем вы, – спокойно ответил Маркус. – Он один из моих самых близких друзей.

Некоторое время мальчики с интересом смотрели на него, а потом начали перешептываться. Маркус дождался, пока они немного утихнут, и продолжил:

– Ангел был вынужден покинуть Лондон на некоторое время. У него изменились обстоятельства.

Он был достаточно осторожен и не стал посвящать ребят в подробности жизни Люка.

– Ничего удивительного, – усмехнулся мальчик в голубой шапочке. – Сыщики в последнее время задавали слишком много вопросов, вот они залег на дно. Теперь они ни за что его не поймают. – Темные глаза мальчишки с интересом уставились на Маркуса. – А как вы оказались во всем этом, сэр?

Маркус и не подозревал, что Люка разыскивает полиция, но сейчас у него не было времени думать об этом.

– Ангел не забыл о вас и попросил меня заменить его. Так как его лучший информатор исчез вместе с ним, мне понадобится ваша помощь.

Мальчики переглянулись. Первым заговорил Стилт:

– Среди нас есть один или два, кто обязан Ангелу жизнью. Мы поможем, сэр, всем, чем сможем.

Дом Клэриджей на Маунт-стрит был больше и роскошнее, чем ожидала Куинн. Пока они поднимались по высоким ступеням, девушка обратила внимание на то, что ее отец заметно нервничает. Никогда она еще не видела его таким.

Капитан представился надменного вида дворецкому, и тот провел их в роскошно обставленный кабинет.

– Капитан и мисс Певерилл, – бесстрастно объявил слуга и удалился.

Навстречу гостям поднялся худощавый мужчина лет сорока. Куинн догадалась, что это и есть маркиз.

– Капитан Певерилл! Мы не виделись столько лет, не так ли?

На его лице заиграла неуверенная улыбка. Маркиз повернулся к двум сидевшим позади него женщинам, похожим друг на друга как две капли воды.

– Моя жена, леди Клэридж, и наша дочь, леди Констанция Трокуэйт. – Обе дамы ответили капитану равнодушными кивками. – Мы так рады видеть вас, не так ли? – Маркиз снова обернулся к жене и дочери.

– Да, конечно, – более чем сдержанно произнесла леди Клэридж.

Тем временем лорд Клэридж вновь обратился к гостям:

– О, мисс Певерилл, Куинн – это фамильное имя моей матери. Я так рад, что познакомился с вами. Знаете, вы... вы очень похожи на вашу мать.

Его лицо на мгновение сделалось очень печальным, но затем он снова улыбнулся.

Неожиданно для себя Куинн почувствовала симпатию к этому застенчивому человеку с глазами ее матери, который столь безуспешно пытался угодить всем без исключения.

– Вы тоже похожи на нее, милорд, – ответила она, делая реверанс. – Моя мама много рассказывала о вас.

Это было преувеличением, потому что Гленда Певерилл редко упоминала о своих английских родственниках. Однако Куинн действительно помнила, как та рассказывала о младшем брате. Слова девушки вызвали на лице маркиза радостную улыбку.

– Неужели? – воскликнул он. – Знаете, мы с ней были очень близки. Моя дорогая бедная Гленда!..

Капитан сделал шаг вперед и в очередной раз поклонился.

– Это правда, милорд. Она даже назвала в вашу честь нашего первенца Чарлза. Ее самым большим, я бы сказал, предсмертным желанием было то, чтобы Куинн встретилась с вами. Гленда очень сожалела о разрыве с семьей.

Куинн изумленно покосилась на отца. Зачем он говорит такую чушь? Сама она ни разу не слышала ни о каких сожалениях или предсмертных желаниях.

Но лорд Клэридж был тронут до слез.

– Тогда я рад исполнить волю Гленды и принять вас в лоне нашей семьи. Сегодня вечером мы идем на прием к лорду и леди Трамбол. Это прекрасная возможность представить Куинн высшему обществу. Разве не так, дорогая? – Он снова посмотрел на жену.

– Да, конечно, – ответила та ледяным тоном. – Однако я боюсь, что хотя ты и забыл о том скандале, в который тянула нас твоя сестра, остальные еще помнят о нем.

– Но... но это же было почти двадцать пять лет назад, – пробормотал маркиз без уверенности в голосе. – Думаю, что теперь...

Леди Клэридж брезгливо поморщилась.

– Надеюсь, ты прав, – сказала она и повернулась к капитану и своей неожиданно обретенной племяннице. – В любом случае, раз вы остановились здесь, будет неприлично, если вы не пойдете с нами на прием.

Куинн в полном отчаянии наблюдала за тем, как отец благодарно поклонился, услышав столь нерадушное приглашение.

– Вы очень добры, миледи. Конечно же, для нас это будет огромная честь. Для Куинн – прекрасный шанс войти в общество. Может быть, ваша дочь будет так любезна и представит ее другим молодым людям.

Судя по выражению лица леди Констанции, та была не намного радушнее своей матери. Она смотрела на Куинн как на диковинную зверушку.

– Конечно, – сказала леди Клэридж. – Кроме того, я не буду требовать от мисс Певерилл такого же строгого соблюдения приличий, как от своей дочери. Я готова смириться с недостатками ее воспитания.

– Вы очень добры, – заученно повторил капитан, однако Куинн восприняла слова своей тети как оскорбление не только ее самой, но и памяти ее матери.

Маркиз постарался сгладить неловкую ситуацию:

– Ну что ты, дорогая. Я уверен, что Куинн прекрасно воспитана.

Не желая разочаровывать маркиза, Куинн промолчала. Тем временем их вещи были перенесены в комнаты второго этажа, и лорд Клэридж радостно объявил:

– Уильям покажет вам ваши спальни. Как прекрасно, что вы приехали к нам. Да, это просто прекрасно!

Когда они поднимались вслед за дворецким, Куинн прошептала отцу на ухо:

– Папа, неужели мы, должны?..

– Тсс, дорогая. Все будет прекрасно. Я знаю, что леди Клэридж может показаться слишком чопорной, но со временем она станет относиться к тебе мягче, как и все остальные. Прошу тебя, не нужно так волноваться.

– Я совсем не волнуюсь, но мне кажется, что мой кругозор в отношении Англии уже достаточно широк.

– Ну что ты!.. – Он ласково похлопал дочь по плечу. – Ты едва видела Лондон, не говоря уже обо всей Англии. Поверь мне, это будет стоить того времени, которое мы потратили на поездку сюда.

Куинн открыла дверь своей спальни. Это была самая элегантная комната, какую она видела в своей жизни. Может быть, отец окажется прав. Лишь бы обстоятельства не оказались против этого.

Дом лорда Трамбола был просто грандиозен. Он оказался даже больше, чем дом Клэриджей, и не шел ни в какое сравнение с жилищем вчерашнего молодого джентльмена. Оглядывая разукрашенный живыми цветами бальный зал, Куинн думала о том, женат ли тот голубоглазый красавец.

Нельзя было сказать, что ее это сильно волновало. Куинн твердо решила, что если им доведется встретиться, она сделает вид, что не знает его. Однако ей было ужасно интересно посмотреть на лицо незнакомца, если он увидит ее одетой в это палевое шелковое платье, украшенное затейливой вышивкой.

– ...а это моя племянница, мисс Куинн Певерилл, – услышала она голос дяди, представлявшего ее другим гостям.

Еще в детстве мать научила Куинн, как нужно вести себя в обществе, поэтому смогла сделать элегантный реверанс под бдительным оком леди Клэридж.

– Весьма польщена, милорд, миледи, – поприветствовала она виконта и леди Трамбол. – Весьма великодушно с нишей стороны принять нас, учитывая, что мы совсем недавно приехали в Лондон.

– Я очень рада, что вы смогли прийти, дорогая, – отметила леди Трамбол. – В это время года город практически вымирает. Сами видите, что мне удалось собрать очень мало гостей на мой небольшой праздник.

Куинн пробормотала что-то о гостеприимстве любезной леди и вместе с Клэриджами прошла в зал.

– И это называется небольшим праздником? – прошептала она отцу. – Да здесь больше сотни людей!

– Я же говорил тебе, что высшее общество Лондона куда многочисленнее, чем в Балтиморе, – ответил он.

В этот момент к ним подплыла дородная дама в зеленом тюрбане.

– Капитан Певерилл, не верю своим глазам! – воскликнула она. – Я была рада слышать, что вы приехали в Лондон. Неужели это малютка Куинн?

– Рад видеть вас, миссис Кеннард. А капитан Кеннард с вами? – поклонился в ответ мистер Певерилл.

– Конечно, и умирает от желания вновь начать с вами ваши скучные разговоры. Пойдемте, он представит вас другим джентльменам.

Дама чмокнула Куинн в щеку, подхватила капитана под руку и увлекла его за собой. Девушка стоически выдержала это проявление фамильярности от женщины, которая, как она вспомнила, действительно приезжала к ним в Балтимор шесть или семь лет назад. Но стоило миссис Кеннард отвернуться, как Куинн с остервенением стерла со щеки следы ее поцелуя.

Итак, отец ушел, Клэриджи давно разбрелись по залу, так что Куинн осталась совсем одна. Она понимала, что стоять в одиночестве неприлично, но ей не хотелось принуждать себя и поддерживать какой-либо светский разговор. Теперь у нее появилась прекрасная возможность рассмотреть разряженных в пух и прах дам и их кавалеров, облаченных в скучные темные фраки.

Ее взгляд остановился на молодом человеке в лиловом пиджаке. Он напомнил ей того джентльмена, которого она встретила вчера на улице, только этот не был таким красивым. Возможно, он был его родственником.

Молодой человек обернулся и заметил, что Куинн смотрит на него. Он тут же направился к ней, приветливо улыбаясь.

– Я понимаю, что не подобает обращаться к вам, не будучи представленным, но вы показались мне несколько растерянной. Мисс?..

– Певерилл, – ответила она, тронутая его чуткостью. – Куинн Певерилл.

Он отвесил ей церемонный поклон.

– Лорд Питер Нортроп, к вашим услугам. Куинн Певерилл? Странное имя, но почему-то знакомое. Вы недавно в городе, не так ли?

– Да, мы с отцом приехали всего несколько дней назад. Мой отец – капитан Палмер Певерилл из Балтимора. Он там. – Она махнула рукой в сторону группы немолодых джентльменов, увлеченных беседой.

Задумчивое выражение на лице лорда Питера вдруг прояснилось.

– О! Я вспомнил. Должно быть, ваша мать – леди Гленда Трокуэйт, дочь леди Адели Куинн и последнего лорда Клэриджа. Значит, вы племянница нынешнего маркиза, не гак ли? А вот и Клэриджи. Отвести вас к ним?

– Нет, благодарю, – ответила Куинн, пораженная его знанием истории семьи. – Дело в том... я собиралась подойти к ним немного попозже.

Она не сомневалась, что ее тетушка не сможет удержаться от колких замечаний, если Куинн вдруг предстанет перед ней в сопровождении джентльмена, который не был представлен как положено.

– Конечно, конечно, – тут же отозвался лорд Питер, который, похоже, понял причину ее отказа. – Однако я уверен, что здесь есть множество людей, которым будет приятно познакомиться с вами. Например, мой брат Маркус и вон те молодые леди. Лондон – скучнейшее место, если нет друзей.

Он предложил ей руку, и она с радостью воспользовалась его приглашением. Было ли это проявлением благотворительности, или лорд Питер имел привычку всегда приходить на помощь молодым леди, оказавшимся в затруднительном положении?

– Маркус, леди, разрешите представить вам мисс Куинн Певерилл, которая совсем недавно приехала в Англию. Мисс Певерилл, мой брат, лорд Маркус Нортроп.

Затем он начал представлять ей стоявших рядом молодых леди, но Куинн уже ничего не слышала.

Она не отрываясь смотрела на своего вчерашнего «спасителя».

Улыбка моментально сползла с лица Маркуса, когда он увидел перед собой ту самую девушку, которую так опрометчиво привел в свой дом днем раньше. Однако он сумел довольно быстро справиться с собой и отвесил ей дежурный поклон.

– Необычайно рад нашему знакомству, мисс Певерилл, – сказал он, надеясь, что никто не заметил его секундного замешательства.

– Лорд Маркус, – холодно ответила она, но в ее глазах засветились искорки смеха.

После этого Куинн переключила свое внимание на остальных. Мисс Чалмерс спросила ее о жизни в Америке, и Маркус получил возможность справиться со своими эмоциями.

Весь прошлый вечер он пытался понять, кто была та девушка. В конце концов, пришел к выводу, что незнакомка, скорее всего дочь какого-нибудь американского торговца, вероятно, состоятельного, но незнатного. Теперь же он понял, что ошибся, ведь девушка оказалась на великосветском приеме.

Но его тревожил тот факт, что он испытал странное удовольствие, встретившись с ней еще раз. О, конечно, она была очень хорошенькой, но слишком молодой и, конечно же, не имела никакого понятия о приличиях.

– Так, значит, там, где вы живете, нет никаких индейцев? – с явным разочарованием спросила мисс Чалмерс.

– Конечно. Балтимор не дикое место, а один из главных портовых городов Америки, – ответила мисс Певерилл. – Он меньше Лондона, но там живет более двадцати тысяч человек.

– Боже мой! Я и не думала, что он такой большой! – воскликнула мисс Чалмерс.

Остальные леди согласно закивали головами и продолжили свои расспросы.

– Похоже, мисс Певерилл тебя очень заинтересовала, – негромко сказал лорд Питер брату. – Должен признаться, девушка весьма недурна. Кроме того, по материнской линии она принадлежит к очень знатному роду.

– Да? – Маркусу пришлось снова сделать над собой усилие, чтобы не выглядеть слишком заинтересованным.

Питер с энтузиазмом закивал головой.

– Внучка четвертого лорда Клэриджа и кузина нынешней очаровательной леди Констанции.

Это действительно удивило Маркуса, но он равнодушно произнес:

– Новое лицо всегда привлекает к себе внимание, особенно в период летнего затишья. Но это вряд ли может компенсировать отсутствие воспитания.

– Ты считаешь мисс Певерилл плохо воспитанной? Почему? – искренне удивился Питер.

Маркус не собирался посвящать брата в подробности своего вчерашнего приключения. Конечно же, репутация мисс Певерилл его не заботила, но он не хотел, чтобы Питер знал о его блужданиях по улицам и желании помочь страждущим.

– Американки всегда раздражали меня своей бесцеремонностью, – сказал он. – Сомневаюсь, что мисс Певерилл чем-то отличается от других. Все это происходит оттого, что им с детства не прививают тех понятий о приличиях, которые английские девушки впитывают с молоком матери.

Неожиданно он понял, что говорит слишком громко, потому что стоявшие рядом леди замолчали. Одного взгляда на мисс Певерилл было достаточно, чтобы понять, что она слышала его слова. В её зеленых с золотыми искрами глазах читалась укоризна. Маркус резко повернулся к Питеру.

– Здесь действительно находится человек, который плохо воспитан, – жестко сказал Питер. Его голос прозвучал достаточно громко, чтобы быть услышанным мисс Певерилл. Затем он наклонился к Маркусу и добавил: – Не знаю, чем объясняется такая грубость с твоей стороны, но мне кажется, что это обычное проявление ханжества твоей распутной натуры.

Питер развернулся и ушел. Маркус был рад избавиться от нравоучений брата. Однако его радость длилась недолго: к ним быстрым шагом направлялась леди Маунтхит, та самая, которая видела, как мисс Певерилл покидала его дом. Неужели она узнала девушку? Нет, это было невозможно.

Тем не менее, Маркус попытался придумать объяснение вчерашнему недоразумению, но ему на ум не пришло ничего подходящего.

– Лорд Маркус, а разве вы не говорили не так давно, что собираетесь поехать в Америку? – спросила мисс Августа Мелкс. Очевидно, она не слышала его едкого замечания. – Только послушайте, что рассказывает об этой стране мисс Певерилл!

– Да, я с интересом послушаю, – ответил он, пытаясь одновременно быть вежливым и равнодушным. – Вы говорите, Балтимор? Это, кажется, в Мэриленде?

Куинн кивнула в ответ, опасаясь смотреть прямо на него.

– Да, это к северу от Вашингтона, того самого города, который англичане хотели сжечь несколько лет назад. Америка – страна, на которую стоит посмотреть.

– Я слышал об этом.

Он попытался улыбнуться, чтобы загладить неловкость, но заметил, что ее глаза остались холодными.

– Куинн, вижу, ты уже обзавелась друзьями, – раздался вдруг громовой голос позади Маркуса. – Прекрасно, прекрасно!

Лорд Нортроп обернулся и увидел, что голос принадлежит высокому широкоплечему немолодому мужчине с обветренным в долгих морских путешествиях лицом. Несмотря на его безупречный костюм, казалось, он не вписывается в светское общество. Он чувствовал себя как орел в клетке с канарейками.

– Папа, разреши представить тебе моих новых знакомых. – Мисс Певерилл говорила немного поспешно, словно боялась, что отец снова заговорит. – Мисс Чалмерс, мисс Августа и Люсинда Мелкс. А также лорд Нортроп, – нехотя добавила она. – Мой отец, капитан Певерилл.

– Дамы, я очарован. – Капитан отвесил неожиданно и изящный поклон, а затем повернулся к Маркусу: – Нортроп… Если не ошибаюсь, милорд, вы имеете какое-то отношение к герцогу Марленду?

– Да, сэр. Герцог – мой отец.

Брови капитана поползли вверх.

– Необычайно рад знакомству, милорд. Надеюсь, моя дочь вела себя хорошо?

Маркус удивленно моргнул. Неужели она рассказала ему о...

Но злой шепот: «Папа!» – дал ему понять, что мистер Певерилл находится в неведении относительно вчерашней необычной прогулки дочери. Видимо, такие вопросы просто вошли у старого моряка в привычку.

– Она вела себя идеально, сэр, – вынужденно ответил Маркус, за что получил от Куинн благодарный взгляд.

Несомненно, капитан Певерилл слишком рано дал своей дочери свободу, подумал Маркус. Ей, должно быть, лет шестнадцать-семнадцать, что объясняет ее импульсивность и отсутствие благоразумия. Но его мысли были неожиданным образом прерваны.

– Мой дорогой лорд Маркус! – приторным голосом воскликнула леди Маунтхит, раздвигая стоявших плотным полукругом людей. – Как я рада снова вас видеть, – проворковала она, подбирая шелковую юбку цвета темного аметиста.

– Я тоже рад, миледи, – ответил он с замирающим от нехороших предчувствий сердцем. – Леди Маунтхит, разрешите представить вам капитана и мисс Певерилл.

Леди Маунтхит лишь слегка поклонилась капитану и тут же переключила свое внимание на его дочь. Как и боялся Маркус, она явно узнала в ней ту девушку, что вчера выходила из его дома.

– Мисс Певерилл! – тем временем начала притворно удивляться леди Маунтхит. – Сначала я решила, что ошиблась, но теперь вижу, мои глаза и память не подвели. Признаться, я потрясена вашей смелостью. Как вы смогли показаться в таком респектабельном обществе?

Протестующий ропот собравшихся закончился гневной фразой капитана:

– Прошу прощения, миледи! С какой стати вы разговариваете с моей дочерью в подобном тоне?

В глазах леди Маунтхит читалось фальшивое сочувствие, а ее губы изогнулись в триумфальной улыбке.

– Мой дорогой сэр, мне неприятно сообщать вам, но ваша дочь настолько пренебрегла приличиями, что...

Она на мгновение замялась, словно действительно переживала по поводу того, что собиралась сообщить, хотя, как догадался Маркус, это было сделано лишь для пущего эффекта.

– ...что одна посещала молодого джентльмена в его доме. Я сама видела, как она выходила, и при ней не было даже горничной.

Все ахнули, а капитан угрюмо посмотрел на дочь. Маркус почувствовал, что просто обязан как-то среагировать на происходящее, и сказал:

– Миледи, всему этому есть вполне разумное объяснение. Дело в том, что мисс Певерилл, что она и я...

– Помолвлены, – закончил за него капитан Певерилл.

У Маркуса и Куинн одновременно вырвались вздохи изумления.

– Помолвлены? – В голосе леди Маунтхит звучал неприкрытый скептицизм.

Капитан уверенно кивнул головой.

– Мы хотели повременить с объявлением до того момента, когда из Балтимора прибудет ее брат, но теперь я нижу, что отсрочка была неправильной.

– Милорд, это правда? – Леди Маунтхит резко повернулась к Маркусу, сверля его взглядом.

Краем глаза он видел, что Куинн пытается что-то сказать ему одними губами, но в данной ситуации мог ответить только одно:

– Конечно, это правда, миледи. А по какой же еще причине мисс Певерилл могла навещать меня вчера?

Глава 3

К Куинн наконец-то вернулся дар речи.

– Помолвлена?! – прошипела она, но капитан так сильно сжал ее руку, что ей стало больно.

– Да, и мы все очень рады этому, – сказал он немного громче, чем было нужно. – Конечно, все произошло несколько неожиданно, но вы же знаете, как это бывает у молодых. Любовь с первого взгляда и все такое.

Сильные пальцы капитана как тиски сжимали предплечье дочери. Она почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Еще никогда, ни разу в жизни отец не делал ей больно. Она повернулась к лорду Маркусу, но его лицо было непроницаемо, как каменная глыба. Тогда Куинн смело посмотрела на леди Маунтхит и улыбнулась самой лучезарной улыбкой, на какую была способна.

– Да, это было довольно глупым шагом с моей стороны, – беззаботно сказала она. – Лорд Маркус предложил прогуляться, но, прежде чем вернуться домой, я захотела выпить лимонаду, потому что было очень жарко. Он предупреждал меня, что приходить к нему в дом неприлично, но так как я собиралась зайти лишь на минуту, мы решили не обращать на это внимания.

Капитан осуждающе покачал головой.

– Куинн иногда бывает очень упрямой. Не так ли, лорд Маркус?

Тот кивнул, хотя его лицо осталось бесстрастным.

– Да, конечно. Моя дорогая, импульсивная Куинн.

Улыбка исчезла с лица леди Маунтхит. Вместо этого у нее появилось выражение, похожее на разочарование и злость, словно у собаки, которую только что лишили сахарной кости.

– Вам, джентльмены, следовало бы объяснить молодой леди английские правила поведения, – жестко сказала она. – Уверяю вас, то, что допустимо в дикой Америке, может окончательно и бесповоротно разрушить репутацию здесь, в Англии.

– Да, миледи, я только что это поняла, – пробормотала Куинн, пропуская мимо ушей оскорбление, нанесенное ее родине. – В будущем постараюсь вести себя более сдержанно.

Леди Маунтхит фыркнула.

– Очень на это надеюсь, дорогая. Репутация – весьма хрупкая вещь.

С этим зловещим предупреждением она удалилась, и Куинн смогла облегченно вздохнуть. Но передышка длилась всего мгновение, потому что мисс Чалмерс и мисс Мелкс тут же атаковали ее.

– Любовь с первого взгляда, – вздохнула мисс Августа. – Как романтично! Ах, какие же вы хитрецы – сделали вид, что только что познакомились друг с другом. Не так ли, Люсинда?

Ее сестра с готовностью согласилась:

– Неужели вы думали, что сможете сохранить такой секрет? А как скоро эта новость дойдет до вашего брата в Америке?

Куинн взглянула на отца. Похоже, капитан Певерилл не был готов продолжать историю, которую только что придумал.

– Боюсь, не меньше месяца, – быстро ответила она. – Все зависит от расписания движения кораблей и погоды.

Капитан Певерилл бросил на дочь благодарный взгляд. После этого они с Куинн кое-как смогли ответить на сыпавшиеся со всех сторон вопросы. Маркус, слишком ошеломленный всем происходящим, сохранял молчание.

Наконец три молодые леди извинились и покинули их, несомненно, чтобы рассказать новость остальным гостям. У капитана появилась возможность коротко переговорить с Маркусом.

– Благодарю вас, милорд, за ваш благородный поступок. Насколько я понимаю, помолвка совершенно не входила в ваши планы.

– Ну, не то чтобы не входила совсем, – через силу ответил лорд Нортроп, – но...

– Конечно, не входила, – вмешалась в разговор Куинн. – Папа, не могу представить, что ты мог сказать такое! Когда все узнают, что никакой помолвки не было, мы будем выглядеть еще глупее, чем сейчас.

Странно, подумала вдруг Куинн, но мысль о том, чтобы быть помолвленной с таким красавцем, как лорд Маркус, вдруг не показалась ей слишком уж глупой.

– Не кричи так! – предостерег отец. – Может быть, если бы ты рассказала мне обо всем, что произошло с тобой вчера, я придумал бы объяснение получше. Но теперь нам придется придерживаться этой версии.

– Придерживаться этой версии? – в один голос воскликнули Куинн и Маркус. На их лицах одновременно возникло выражение неподдельного ужаса.

– Мы не можем ничего изменить, не разрушив репутацию Куинн, – кивнул капитан Певерилл, – а также и вашу, милорд. Вы же слышали, что сказала леди Маунтхит.

– Она страшная женщина, – сказала Куинн, – но я не собираюсь поддаваться ее угрозам. Да что она, в конце концов, может сделать, распуская свои мерзкие слухи?

– Боюсь, достаточно многое, – спокойно произнес лорд Маркус. – Она с удовольствием смешает нас с грязью. Я неоднократно был свидетелем того, как она...

Он не договорил, потому что к ним подошла леди Клэридж в компании мужа и дочери.

– Насколько я понимаю, вас можно поздравить? – Ее взгляд быстро перебегал с Куинн на лорда Маркуса и обратно. Стоявшая за ней леди Констанция также с изумлением смотрела на них, а лорд Клэридж неуверенно улыбался.

Куинн немного растерялась, но ей на помощь неожиданно пришел лорд.

– Да, леди Клэридж, – сказал он. – Мисс Певерилл оказала мне большую честь, согласившись стать моей женой.

Куинн ошеломленно посмотрела на молодого человека, но он лишь неопределенно пожал широкими плечами.

– Просто удивительно, как быстро распространяются новости, – продолжал он, – тем более что мы еще не делали официального объявления.

После этих слов капитан Певерилл пустился в пространные объяснения по поводу того, что объявление было отложено из-за необходимости сообщить новости Чарлзу, но с каждым его словом выражение лица леди Клэридж становилось все более и более подозрительным.

– Следовало бы сначала сообщить об этом ее дяде, тем более что он открыл для нее двери своего дома, – холодно заметила женщина. – Тогда нам не пришлось бы узнавать о вашей помолвке от посторонних людей. – Она бросила быстрый взгляд на стоявшую неподалеку леди Маунтхит.

– Приношу свои извинения, миледи, – ответил капитан. – Конечно, вы совершенно правы, тем более что я надеюсь оставить Куинн под вашим присмотром на несколько месяцев до свадьбы. Сам я не смогу оставаться в Англии так долго, но ко дню бракосочетания обязательно вернусь.

Несколько месяцев? Куинн совершенно не собиралась оставаться в Англии! Более того, она намеревалась незамедлительно вернуться домой, пока эта абсурдная история с помолвкой не получила своего развития.

– Папа, думаю, мы не вправе просить... – начала было она, но лорд Клэридж нетерпеливо перебил ее:

– Пустяки, дорогая. Ты – член нашей семьи, и тебе в ожидании счастливого дня свадьбы просто необходимо остаться у нас.

Похоже, такая перспектива устраивала его как нельзя лучше. Отец тоже выразил живейшее одобрение, не обращая внимания на ледяные взгляды леди Клэридж и ее дочери.

Куинн вздохнула. Что ж, оставшись наедине с отцом, она сумеет убедить его в величайшей глупости затеянного предприятия, а также в том, что ей необходимо вернуться в Балтимор на первом же судне.

Однако в течение следующих нескольких часов у нее не было ни малейшей возможности поговорить ни с отцом, ни с лордом Маркусом. Мимо них вереницей шли представители лондонской знати, которым не терпелось поздравить молодую пару. Куинн бросала на отца выразительные взгляды, но тот упорно их игнорировал. Когда все закончилось, и лорд Маркус откланялся, предварительно поцеловав ей руку, капитан прошептал:

– Все получилось просто замечательно. – В его голосе звучала неподдельная радость. – Быть помолвленной с сыном герцога! Неплохо для первого дня в обществе, а?

Куинн недоуменно уставилась на папашу.

– Неплохо? Как ты можешь так говорить? Теперь все думают, что я помолвлена, хотя это не так! Если бы ты спланировал это заранее, я бы решила, что ты сошел с ума.

Капитан поежился.

– Да, конечно. Лорд Маркус согласился встретиться со мной завтра. Уверен, мы придумаем, как выпутаться из этой ситуации.

Куинн облегченно вздохнула:

– Слава Богу! Совершенно ясно, что он, так же как и я, не горит желанием оказаться в такой ловушке.

Увы, эти слова не были искренними, но девушка отказывалась признаться в этом даже самой себе.

Всю дорогу до дома она не проронила больше ни слова, но, укладываясь спать, почему-то думала лишь о сияющих голубых глазах лорда Маркуса.

– Говорю тебе, это просто ошибка! – раздраженно выпалил Маркус. – Завтра я встречаюсь с мистером Певериллом. Не сомневаюсь, что мы сможем выбраться из всего этого, не вызывая лишних сплетен.

Питер многозначительно покачал головой:

– Если это ошибка, то кто ее совершил? Не могу поверить, что страх оказаться объектом сплетен леди Маунтхит мог заставить тебя в одно мгновение предстать в роли жениха. С каких это пор скандалы в обществе так тебя занимают?

Маркус нервно снял плащ и перчатки, кинул их лакею и жестом велел тому покинуть библиотеку.

– Не я объявил о помолвке. Это сделал капитан Певерилл. Если бы скандал касался только меня, я бы немедленно от всего отказался, но под угрозой оказалась репутация мисс Певерилл. Ты на моем месте поступил бы точно так же.

– Вот именно! Забавно, но на твоем месте я действительно поступил бы точно так же. – Питер налил себе бренди и поднял стакан. – Знаешь, мне кажется, тебя нужно поздравить.

– А мне так не кажется, – мрачно усмехнулся Маркус. – Хотя немного бренди сейчас не помешает. Налей и мне стаканчик.

Питер протянул брату спиртное и дождался, пока тот сделал несколько глотков.

– Может быть, это судьба, – наконец сказал он.

Очередной глоток обжигающего напитка застрял у Маркуса в горле. Прокашлявшись и восстановив дыхание, он прохрипел:

– Судьба? Ты называешь судьбой негодное поведение этой девчонки и злой язычок леди Маунтхит? Чья же это судьба?

– Твоя, конечно. Судьба не выбирает средств, чтобы заявить о себе. Я не раз убеждался в этом.

– Тебе легко говорить, – обиженно проворчал Маркус. – Но я сам хочу управлять своей жизнью, и женитьбе в ней нет места. Особенно на вчерашней школьнице, которая меньше всего на свете хочет оказаться под венцом.

– Неужели мисс Певерилл так юна? Я говорил с ней, и мне показалось...

– Я не знаю, сколько ей точно лет, – признался Маркус. – Но ты не видел ее вчера в мужской одежде. Возможно, она умеет разговаривать как леди, но ее мысли еще совсем детские.

Однако он не мог отделаться от воспоминаний о соблазнительном блеске, мерцавшем в зеленых глазах девушки.

– Детские? – с сомнением переспросил Питер. – Что ж, время покажет.

– Ни в коем случае, – запротестовал Маркус, разом заставив себя погасить некстати вспыхнувшие чувства. – Уверяю тебя, завтра в полдень все будет закончено. Капитан Певерилл не похож на человека, который будет принуждать дочь выйти замуж.

У Маркуса хватило ума произнести эти слова с должной толикой пренебрежения и умело скрыть от брата легкое чувство досады.

На следующее утро, испытывая небольшое волнение, Маркус вошел в дом Клэриджей. Прошлым вечером у него не было возможности поговорить с мисс Певерилл. Поэтому он не знал, что она рассказала отцу об обстоятельствах их знакомства. Придется ли ему делать это? В любом случае сначала нужно поговорить с девушкой.

Но когда дворецкий провел его в элегантную гостиную, там был лишь капитан Певерилл.

– Доброе утро, лорд Маркус, доброе утро, – радушно поприветствовал его пожилой американец. – Рад, что вы пришли.

Радостное настроение капитана подействовало на Маркуса удручающе.

– Доброе утро, мистер Певерилл. Насколько я понимаю, мы с вами должны обсудить... э-э... наши дела.

– Дела? О да, дела. – К вящему облегчению Маркуса, капитан заметно погрустнел. – Тогда давайте не будем откладывать это в долгий ящик. Позвольте заметить, милорд, ваши отношения с моей дочерью вызвали в некотором роде скандал.

Маркус судорожно сглотнул, поняв, что не может сказать правду, ведь скандал был целиком и полностью виной мисс Певерилл.

– Конечно, сэр, но его размеры несколько преувеличены. Леди Маунтхит известна своим умением делать из мухи слона.

– Мне говорили об этом, однако урон, который может нанести леди Маунтхит моей дочери, нельзя считать пустячным. Не так ли? – Капитан вопросительно посмотрел на молодого человека.

Стараясь выглядеть спокойным, Маркус пожал плечами.

– Мисс Певерилл действительно находилась в моем доме, но всего несколько минут. Случившееся следует считать простым недоразумением.

Капитан Певерилл молчал, поэтому Маркус поспешил продолжить свои оправдания:

– Она была в мужском костюме. Понимаете, она сказала, что это одежда ее брата. Как только я обнаружил ошибку, то тотчас же отправил ее домой.

– Когда она вернулась, на ней была юбка, – нахмурился капитан.

– О да! Это я настоял на том, чтобы она надела юбку одной из моих служанок. Ведь девушке не пристало разгуливать по улице в штанах.

Маркусу показалось, что в комнате становится невыносимо жарко.

– Ей вообще не пристало разгуливать по Лондону одной, – заметил капитан Певерилл. – Знай я о ее намерениях, ни за что не позволил бы сделать это. Не понимаю, сэр, почему вы отправили ее домой одну.

Почему лакей так сильно затянул сегодня галстук, подумал Маркус, пытаясь освободить шею от удушливого куска шелка.

– Я попытался дать ей в сопровождение моего кучера, но она отказалась. Простите, сэр, но ваша дочь довольно упрямое существо.

Капитан согласно кивнул:

– Это точно. Я всегда говорил, что упрямство и своенравие однажды сыграют с ней злую шутку, но не предполагал, какую именно. Однако теперь ситуация критическая, и я хочу спросить вас, милорд, намерены ли вы сдержать свое слово и жениться на моей дочери?

Вопрос застиг Маркуса врасплох, и он выпалил, не задумываясь:

– Конечно, сэр, я никогда не беру свои слова обратно. Однако вчера вечером мне показалось, что мисс Певерилл не выразила радости по поводу нашей помолвки.

– Что вы, что вы! – Капитан потешно замахал натруженными руками. – Просто все это было для нее так неожиданно. Но когда Куинн оценила все преимущества брака, то пришла в полный восторг. Теперь ее больше всего волнует то, что вы можете отказаться от своих намерений.

«Неужели я мог так обмануться насчет этой маленькой негодницы?» – в сердцах подумал Маркус.

– Это было бы высшим проявлением бесчестья с моей стороны, капитан, – твердо сказал он. – Передайте вашей дочери, что я выполню свой долг, если она не имеет никаких возражений.

На лице мистера Певерилла появилась широкая улыбка.

– Прекрасно! Просто великолепно! Она будет очень рада, уверяю вас. Кроме того, хочу выразить надежду, что вы сможете повлиять на Куинн, чтобы она больше не совершала подобных ошибок.

Чувствуя, как все холодеет у него внутри, Маркус смог выдавить лишь:

– Да... конечно.

– Насколько я понимаю, теперь вы хотите назначить новую встречу, чтобы обсудить приготовления к свадьбе и все прочее? – продолжал капитан. – Ни у вас, ни у меня просто не было времени обдумать детали.

Мистер Певерилл поднялся и протянул Маркусу руку, давая понять, что аудиенция закончена. Молодой человек тоже встал и автоматически пожал широкую ладонь капитана.

– Новая встреча? Да, обязательно. – Его мозг отказывался думать.

Капитан просиял:

– Уверен, что вы с Куинн будете прекрасной парой! Ома замечательная девушка, такая же красивая, как ее мать. Пришлите мне уведомление, когда будете готовы обсудить детали.

Маркус пришел в себя, когда уже шел по улице. Ему нужно было обдумать произошедшее, поэтому он отпустил экипаж. Теперь он действительно был помолвлен и не видел способа с честью выйти из сложившейся ситуации. Конечно же, мисс Певерилл ухватилась за перспективу стать его женой обеими руками! Но пусть она не надеется так же легко манипулировать им, как своим отцом.

На полпути к дому Маркус вдруг понял, что капитан Певерилл умудрился выставить его вон, даже не дав взглянуть на невесту.

Между тем из окна своей спальни Куинн видела, как норд Маркус выходит из дома. Отец приказал ей не спускаться вниз до окончания разговора, но теперь она бросилась в гостиную.

– Итак? – Куинн заметила, что отец несколько смутился при ее внезапном появлении. – Ты придумал, как нам выпутаться из всего этого? Все в порядке?

Капитан направился к дочери и взял ее руки в свои.

– Конечно, дорогая, все в полном порядке. Но сначала позволь мне поздравить тебя! – Он нежно поцеловал ее в щеку.

Куинн отстранилась и с подозрением взглянула на отца.

– Папа, ты поздравляешь меня с тем, что ничего не будет?

– Скандала не будет, это точно, – ответил он с улыбкой. – Лорд Маркус готов приложить для этого все усилия.

– Какие именно?

– Женившись на тебе, как он и объявил вчера вечером! – воскликнул мистер Певерилл.

– Женившись на мне?! Папа, ты же обещал, что вы найдете другой выход.

Капитан смутился и отвел глаза.

– Но, дорогая, ты, наверное, неправильно поняла... Если ты помнишь...

Однако Куинн была настроена более чем решительно:

– Ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь становиться женой лорда Маркуса и не думаю, что он хочет стать моим мужем. Будет гораздо лучше, если я вернусь в Балтимор.

– О, напротив, он не заинтересован в скандале, так же как и ты. Мнение высшего света значит для него очень многое, и мы не вправе осуждать его за это.

Что ж, вполне вероятно, что лорд действительно готов жениться ради спасения собственной репутации.

– Теперь, когда он сделал предложение, его честное имя вне подозрений. И если я покину Англию, скандала не будет.

Куинн села в кресло возле окна и с улыбкой посмотрела на отца. Такое решение проблемы казалось ей наиболее приемлемым.

– Но тогда скандал коснется тебя, – встревоженно возразил капитан. – Подумай о наших торговых партнерах! А как же лорд и леди Клэридж? Мы не можем ответить на их гостеприимство такой неблагодарностью.

– Гостеприимство? – фыркнула Куинн. – Скорее, вынужденная любезность. По крайней мере, леди Клэридж будет рада, если я уеду из Лондона.

– Но не забывай о маркизе, – сказал отец. – Он действительно рад видеть тебя.

Куинн нечего было возразить, и она сказала:

– Папа, мне кажется, ты слишком много печешься о том, что скажут в обществе. Да кто я такая, чтобы они заметили меня?

– Ты – дочь леди Гленды, внучка маркиза Клэриджа. Многие из представителей высшего света – твои родственники. – Он подошел ближе к дочери. – Ты не можешь нарушить последнюю предсмертную просьбу мамы. Разве ты предашь ее память?

Куинн почувствовала, что ее загнали в ловушку: в день смерти матери она занималась неотложными делами на складе и не была вместе с отцом возле смертного одра. И если мил не слышала, что ее мать в действительности говорила перед смертью, то как она могла что-то возразить?

– Я не сделаю ничего, что могло бы оскорбить имя нашей семьи, – наконец сказала девушка. – Я даже постараюсь сблизиться с Клэриджами.

На широком лице отца снова засияла улыбка.

– Но, – решительно продолжала Куинн, – я не собираюсь жертвовать своим будущим только ради соблюдения внешних приличий. Вряд ли мама хотела бы для меня этого. И я сама придумаю, как избавиться от этой помолвки.

И даже если для этого придется одной отплыть обратно и Балтимор, так тому и быть, твердо решила Куинн.

Глава 4

Вернувшись домой, Маркус обнаружил, что его брат беседует в библиотеке с их общим другом Гарри Тэтчером. Мистер Тэтчер был прекрасным собеседником и много рассказывал о своих военных приключениях. В другое время Маркус с удовольствием послушал бы очередную историю, но сейчас ему хотелось побыть одному. Увы, этому не суждено было сбыться.

– А вот и он! – воскликнул Питер, заметив заглянувшего в библиотеку Маркуса. – Иди сюда и расскажи нам, как все прошло. Я только что рассказал Гарри последние новости.

Маркус нехотя прошел в комнату и уселся в глубокое кожаное кресло.

– Ты так говоришь, словно я поймал соседского мальчишку в нашем саду. Все гораздо серьезнее.

Гарри Тэтчер покачал головой:

– Неужели это действительно серьезно? Знаешь, дружище, тебе следовало быть более осторожным.

– Кто бы говорил! – рассмеялся Питер, наливая другу стакан вина. – Не забывай, Маркус знает, при каких обстоятельствах ты потерял руку. – И он указал на пустой левый рукав Гарри.

Тот пожал плечами и сделал глубокий глоток из протянутого стакана.

– Лучше потерять руку, чем свободу, – ответил он. – Когда дело касается женщин, я всегда предельно осторожен.

– Я не сделал ничего плохого, – попытался защититься Маркус. – Во всем виновата мисс Певерилл. Это она разгуливала по городу совершенно одна.

– И что, она признала свою вину, а ее отец освободил тебя от обязательств? – вздохнул Питер. – Жаль. Семейная жизнь пошла бы тебе на пользу.

Гарри пренебрежительно рассмеялся.

– То же самое ты говорил Джеку, – сказал он Питеру. – А потом у них с женой начались скандал за скандалом, пока наш бедняга Джек не стал отцом. Только это примирило его с действительностью.

– Да, но теперь ты не можешь отрицать, что он по-настоящему счастлив, – возразил Питер.

Маркус понял, что они говорят об их старом друге, лорде Фоксхейвене, который женился года два назад.

– Но Джек сам сделал свой выбор, – заметил Маркус. – Его жена – полная ему противоположность. Сомневаюсь, что мисс Певерилл сумеет оказать на меня такое же влияние.

Питер резко повернулся к нему.

– И ты все равно собираешься жениться на ней? Почему же ты не отказался от этого сразу?

– Мисс Певерилл и ее отец загнали меня в ловушку, – пробормотал Маркус. – Похоже, мне уже некуда отступать.

– Вчера вечером капитан действительно показался мне совершенно невероятным человеком, – согласился Питер. – По-видимому, он отказался признать, что во всем виновата его дочь?

– О нет, он тотчас с этим согласился и даже попросил меня повлиять на неё. – Маркус не удержался и улыбнулся.

Питер и Гарри не смогли сдержать смех.

– Ты! – едва совладал с собой Питер. – Ты должен повлиять на нее? Не могу в это поверить...

Неожиданно Маркус почувствовал себя задетым. Он резко поднялся и сказал:

– Не ожидал, что вас так это развеселит. А теперь прошу извинить меня, мне необходимо заняться делами.

Пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, он покинул библиотеку.

– Джеймс, – позвал он кучера, которого заметил в холле. – Отправляйся к мистеру Фэрли и передай ему, что я буду у него через час.

Кучер поклонился и вышел.

Адвокат герцога обязательно поможет ему уладить все дела со свадьбой, а также сообщит отцу о скорой женитьбе. Маркус не знал, разозлится ли герцог Марленд, узнав новости, или обрадуется, как Питер, но ему ужасно не хотелось встречаться с отцом.

Примерно через час Маркус входил в кабинет герцога. Он всегда недолюбливал эту мрачную комнату, заставленную массивной мебелью. В юности отец не раз вызывал его сюда для того, чтобы отчитать за какое-нибудь прегрешение.

Герцог, как всегда, ждал сына в самом дальнем конце кабинета, сидя за массивным столом из мореного дуба. Маркус в очередной раз напомнил себе, что он уже взрослый и не должен извиняться за свои поступки.

– Насколько я понимаю, ты пришел сообщить мне о своей скоропостижной женитьбе? – язвительно спросил герцог, когда сын подошел ближе. – Я рад, что, по крайней мере, узнаю эту новость не последним в Лондоне.

Маркус в который раз почувствовал себя нашкодившим мальчуганом.

– Как можно, ваша светлость? – попытался возразить он. – Так как моя помолвка состоялась всего пару часов назад, можно считать, что вы узнали о ней одновременно со мной.

На худом и бледном лице герцога появилось изумленное выражение.

– Но на вчерашнем балу все поняли, что это уже свершившийся факт. Не мог бы ты посвятить меня в детали?

Только не во все, подумал Маркус, а вслух сказал:

– Появились слухи, которые грозили перерасти в настоящий скандал, хотя все началось из-за простого недоразумения. Поэтому я предложил мисс Певерилл свою защиту.

– Очень благородно!.. – В голосе герцога прозвучала изрядная доля сарказма.

– Мисс Певерилл согласна с моим решением, – солгал Маркус. – Не думаю, что у нас с ней будут проблемы.

Впрочем, думал он отнюдь не так. Ледяной взгляд бесцветных глаз герцога неожиданно потеплел:

– Певерилл... Она, должно быть, внучка третьего маркиза Клэриджа?

Маркус кивнул, приятно удивленный великолепной памятью отца.

– Ее дед был сильным человеком. Его гордыня не раз брала верх над разумом и осторожностью. Теперешний маркиз – просто щенок по сравнению с ним. Да, по материнской линии мисс Певерилл принадлежит к древнему и уважаемому роду. А кто ее отец? Если не ошибаюсь, он американец? Капитан или что-то в этом роде? – Герцог неодобрительно поджал губы.

– Он глава большой судоходной компании в Балтиморе. – Неожиданно Маркусу захотелось защитить семью Куинн от нападок высокомерного отца. – И приехал в Англию по делам. Полагаю, что он довольно обеспеченный человек.

– Хм, остается только надеяться на это, потому что твое состояние невелико.

Напоминанием том, кто платит по его счетам, лишний раз задело Маркуса.

– Тогда я постараюсь не упустить богатого приданого, – сухо ответил он, подражая тону отца.

Но герцог, похоже, не обратил на это внимания.

– Однако ты тоже должен внести свою лепту. Полагаю, ста фунтов в год будет достаточно.

– Сто фунтов! – воскликнул Маркус.

Это была смехотворно маленькая сумма. Его невестка, леди Бэгстед, получала в пять раз больше, не говоря о семейных сбережениях, которыми она свободно пользовалась. Конечно, когда Роберт унаследует титул, она станет герцогиней, но...

– Думаю, жизнь в колонии приучила мисс Певерилл к скромности и непритязательности. Но если ее отец выразит недовольство, я согласен поднять содержание до полутора сотен. Обсудите детали с мистером Фэрли.

Поняв, что разговор закончен, Маркус поклонился и вышел из кабинета.

Следующие два часа были довольно напряженными, но в результате он получил полную информацию о своем финансовом положении. Несмотря на огромные владения и капиталы Марлендов, его доля была весьма скромна – всего лишь пятая часть состояния. Теперь Маркусу стало понятно, почему из пяти сыновей мать прочила духовное поприще именно ему.

Вернувшись домой, он тут же заметил на подносе для корреспонденции грязноватый листок грубой бумаги. Развернув его, Маркус прочитал следующее: «Гобби. В саду. На закате».

Должно быть, у мальчика была для него информация, а значит, и новые проблемы. Как он будет играть роль Ангела после помолвки и как быть, когда женится? Что ж, у него осталось несколько недель, чтобы разобраться с этой задачей.

Маркус взглянул на часы. В июле дни длинные, так что до заката оставалось еще довольно много времени. Во всяком случае, достаточно, чтобы встретиться с невестой. Воодушевленный этой мыслью, он приказал подать экипаж и отправился к мисс Певерилл, чтобы пригласить ее на прогулку.

Куинн спустилась вниз с единственным желанием поесть, но вместо обеда обнаружила лишь чай и тонюсенькие сандвичи. Нет, она никогда не сможет привыкнуть к жизни в Лондоне! Донесшиеся до нее слова тут же лишили ее аппетита.

– ...и конечно, тебе следует отвезти мисс Певерилл к твоей модистке, – говорила леди Клэридж дочери. – Я попросила Гортензию проверить ее гардероб, и она сказала, что он просто безнадежен.

– Конечно, мама, – ответила леди Констанция. В это утро на ней было очаровательное платье из белого муслина. – Уверена, мадам Фаншетта сумеет решить проблему, так как у нее безупречный вкус.

– Наверное, мне лучше оставаться в своей комнате, пока вы не оденете меня так, как подобает. – Куинн старалась, чтобы ее голос не звучал слишком язвительно, но не могла удержаться, чтобы не заявить о своем присутствии. – Мне бы не хотелось создавать вам проблемы.

– Одежда не решит всех проблем, – надменно произнесла леди Клэридж, – но нужно же с чего-то начать. С другой стороны, будет странно, если ты не станешь сопровождать нас на приемах. Возможно, у мадам Фаншетты найдется какое-нибудь готовое одеяние или, может быть, Гортензия сумеет превратить твои собственные платья в более презентабельные наряды.

Куинн подумала о привезенных из Балтимора платьях, сшитых по последней моде. Ее горничная, Монетт, великолепно разбиралась в модных течениях и никогда не посоветовала бы своей хозяйке безвкусицу. Куинн хотела сказать об этом, но тут увидела отца и решила промолчать.

– Конечно, миледи, если вы считаете, что так будет лучше, – пробормотала она.

Леди Клэридж с подозрением посмотрела на племянницу, но тут дворецкий объявил, что пришел лорд Маркус Нортроп.

Куинн испытала легкое волнение, но, увидев застывшее выражение лица гостя, тут же погрустнела.

– Добрый день, милорд, – ответила она на его приветствие.

– Я хочу пригласить вас прокатиться со мной, мисс Певерилл, – сухо промолвил он.

В эти минуты ей страшно хотелось сбежать из дома дяди, но воспользоваться для этого явно вынужденной галантностью жениха было бы неприемлемо.

– Прошу прощения, милорд, но, боюсь, это будет не вполне прилично.

– О, какая чепуха! – воскликнул капитан Певерилл. – Вы же помолвлены, в конце концов. Кроме того, юные леди обожают прогулки в экипаже. Не так ли, леди Клэридж?

Либо тетя была согласна с мистером Певериллом, либо ей хотелось хоть на время избавиться от племянницы, но она сказала:

– Ты вполне можешь поехать. Впрочем, если ты так нервничаешь, можешь взять с собой горничную.

– Нет, нет, я просто беспокоилась о соблюдении приличий, ради вашего спокойствия, миледи, – ответила Куинн. – Я только схожу за зонтиком.

Она поднялась в комнату и выбрала зонт из бледно-желтого шелка, который прекрасно гармонировал с ее зеленым платьем. Внимательно рассмотрев свое отражение в зеркале, Куинн осталась довольна. Неужели кто-то мог считать ее наряд недостаточно модным?

Нет! А если и так, то она не станет обращать на это внимание. Девушка спустилась вниз с высоко поднятой головой. Лорд Маркус уже ждал ее у выхода. Выражение его лица говорило о том, что он с гораздо большей радостью оказался бы сейчас в каком-нибудь другом месте.

– Мы можем ехать, милорд, – сказала Куинн.

Он молча взял ее под руку и повел к экипажу. Куинн почувствовала легкое возбуждение, когда ее затянутая в перчатку рука коснулась его рукава.

– Думаю, мы можем прокатиться по Гайд-парку, – сказал он, помогая ей подняться в открытый экипаж.

Куинн попыталась подавить в себе нарастающий восторг, вызванный предстоящей прогулкой. Она не раз видела открытые экипажи, катящиеся по улицам Лондона, и думала, как было бы прекрасно оказаться в одном из них. Если бы только ее спутник был так же рад этому!

– Гайд-парк – это замечательно, милорд. Однако мне не хотелось бы утруждать вас.

Уголки рта лорда Маркуса скривились в насмешливой улыбке.

– Несколько поздно для таких слов, вам не кажется? Поездка в парк – далеко не самое трудное, мисс Певерилл.

– Очень любезно, – ответила она ледяным тоном.

Что бы она ни делала, это вызывает всеобщее неодобрение. Ну и ладно! Она уедет из Лондона при первой же возможности.

Тем временем лорд Маркус взял поводья, и Куинн не могла не восхититься тем, как умело он управляет парой великолепных лошадей серой масти.

Они ехали молча, и Куинн подумала, что жених открыто тяготится ее обществом. Совершенно очевидно, отец несколько преувеличил желание лорда Маркуса стать ее мужем. Или молодой человек просто охотится за богатым приданым?

Эта неприятная догадка заставила ее вздрогнуть.

– Признаюсь, меня удивило то, что вы не отказались от тех импульсивных слов, которые произнесли вчера вечером, – сказала девушка, когда экипаж въехал в ворота парка. – Мне кажется, в этом не было необходимости.

Лорд повернулся и хмуро посмотрел на спутницу. В очередной раз Куинн восхитилась совершенными чертами его лица. Как жаль, что такая красота досталась этому бесчувственному снобу!

– Возможно, в Америке понятия чести и долга не имеют большого значения. Но уверяю вас, в Англии к ним относятся весьма серьезно. – Его слова просто вывели ее из себя.

– Я заметила, что англичане возводят внешние приличия в ранг священных добродетелей, милорд, – сказала Куинн, гордо поднимая подбородок. – Там, откуда приехала я, понятия долга и чести служат более высоким целям.

Маркус удивленно моргнул, а она немного удивилась, что сумела смутить лорда.

– Вы неверно трактуете причины моего поступка, мисс Певерилл, – наконец произнес он.

– О, не сомневаюсь, причины вашего поступка чисты, как золото высшей пробы, милорд, – парировала девушка, делая ударение на слове «золото».

Глаза мужчины угрожающе сузились, и он был готов ответить на этот выпад, но тут раздался женский голос:

– Лорд Маркус! Город буквально наводнен слухами. Неужели это правда?

Куинн обернулась и увидела красивую пухленькую блондинку, управлявшую изящным фаэтоном, выкрашенным в мышиный цвет.

– Добрый день, леди Регина, – ответил лорд. – Сегодня вы очаровательно выглядите.

Вдруг Куинн подумала, что ей он ничего не сказал по поводу ее внешнего вида. Однако, внимательно посмотрев на девушку, поняла, что просто не может соперничать с этим истинным воплощением женственности.

Молодая леди, одетая в пышное платье цвета лаванды, ответила серебристым смехом:

– О, вы слишком любезны, милорд. Но как же слухи? Неужели вы действительно решили связать себя узами брака, сделав несчастными более половины женщин Лондона?

– Не сомневаюсь, они скоро утешатся, – ответил Маркус. – Но слухи верны. Разрешите мне представить вам свою невесту, мисс Певерилл.

Улыбка блондинки была такой же фальшивой, как и у леди Клэридж.

– Очень приятно! – воскликнула она. – Вы, кажется, из Америки, мисс Певерилл?

Куинн ответила легким поклоном.

– Из Балтимора. Очень рада познакомиться, леди...

Но молодая женщина уже потеряла к ней всякий интерес.

– Очень мило. Что ж, я обещала своей сестре, что расскажу ей все, как только узнаю правду. Мне пора. Надеюсь, милорд, брак не заставит вас измениться слишком сильно.

Одарив лорда Маркуса соблазнительной улыбкой, которая почему-то задела за живое и Куинн, леди Регина стегнула лошадей и уехала.

– Не обращайте внимания, – сказал Маркус, когда их собеседница скрылась за поворотом. – Она известная болтушка, но никогда никому не причиняет вреда.

– Не обращать внимания? – Куинн постаралась не встречаться с ним глазами. – А почему, милорд, я вообще должна обращать внимание на то, что говорит она или кто-либо еще? В конце концов, у нас с вами не любовная интрижка.

Впервые она вдруг подумала о том, что значит действительно стать женой лорда Маркуса, видеть его каждый день, жить с ним в одном доме и, о Боже, спать в одной постели.

– Милорд, мне больше не хочется кататься, – резко сказала она. – Будьте так добры, отвезите меня обратно.

– Сначала нам нужно сделать круг, потому что я не смогу здесь развернуться. А потом я с удовольствием отвезу вас домой, – ответил Маркус, едва сдерживая вздох огорчения.

После утреннего разговора с отцом и семейным адвокатом настроение лорда было далеко не самым лучшим, однако не следовало срывать злость на девушке. Кроме того, совершенно очевидно, что она не так жаждала этого брака, как утверждал ее отец. Но почему это еще сильнее портит ему настроение?

– Прошу прощения, сегодня я был недостаточно галантен, – сказал он, когда они уже подъезжали к выходу из парка. – Мое плохое настроение не связано с вами. Вернее, не вы главная его причина, – честно добавил он.

– Приятно узнать, что вы мрачны от природы и что я не должна воспринимать это на свой счет.

Да что за язык у этой негодницы! Однако Маркус уловил легкую дрожь в голосе девушки. Эта поездка была такой же трудной для нее, как и для него, догадался он. Почему он не подумал об этом раньше?

– Я совсем не мрачный, – сказал он на удивление любезно. – Просто у меня был тяжелый день.

Маркус посмотрел на Куинн и увидел в ее бездонных изумрудных глазах слезы. Неожиданное желание защитить ее, прижать к своей груди пронзило его сердце. Он схватил поводья одной рукой, а второй повернул лицо девушки к себе.

– Простите, что добавила вам неприятностей, милорд. Если вы хотите, чтобы я разорвала нашу помолвку, я немедленно сделаю это.

– Нет, конечно, нет, – машинально ответил он, но тут же запнулся. – Дело в том, что... – Он погладил ее по щеке, как если бы хотел утешить маленького ребенка.

Она испуганно отпрянула, и слезы тотчас высохли.

– Вы хотите сказать, что действительно хотите жениться на мне? Но почему?

Маркус вдруг впервые по-настоящему всмотрелся в Куинн. Перед ним была не шкодливая девочка, а молодая женщина, оказавшаяся вдруг в непривычном для нее мире. Это сочетание силы духа и крайней ранимости показалось ему невероятно привлекательным.

– А почему бы и нет? – Он взял ее за подбородок кончиками пальцев, и на этот раз она не отшатнулась. – Вполне вероятно, что нам будет хорошо вместе. В конце концов, я же не могу оставаться холостяком всю жизнь. Когда-нибудь мне придется жениться.

Но как только эти слова слетели с его губ, он понял, что сказал лишнее. По крайней мере, Куинн ждала от него другого.

– Тогда вам лучше дождаться того момента, когда вы сами сможете сделать свой выбор, – бесстрастно произнесла она.

Господи, ну почему он оказался таким дураком!

– Но такая возможность может никогда не представиться. И что тогда будет со мной?

– Вы будете свободным и одиноким.

– Или скучающим и всеми покинутым.

Неожиданно лорд понял, что с Куинн Певерилл ему никогда не будет скучно.

– Уверена, что скука возможна и в браке, – заметила девушка, – хотя она больше угрожает женщинам, чем мужчинам, которые часто находят способы развлечься.

Маркус усмехнулся:

– Мисс Певерилл, вы меня поражаете. Молодая леди не должна знать о таких вещах.

Нет, с ней определенно не соскучишься!

– Я заметила, что вас очень легко поразить. Это еще одна причина, по которой мы не подходим друг другу.

С чего она взяла, что его легко поразить? Можно представить, как смеялся бы Питер, услышав эти слова! Должно быть, пришло время действовать по-другому.

– Я несколько преувеличил, – сказал он и снова протянул руку к ее лицу, но на этот раз она остановила его.

– О нет, прошу вас, не нужно пытаться соответствовать моему далеко не ортодоксальному мышлению. Совершенно ясно, что я никогда не смогу полностью соответствовать английскому обществу. Я собираюсь как можно скорее отплыть назад в Балтимор и освободить вас от ваших обязательств. Так будет лучше для всех, в том числе и для Клэриджей.

Они доехали до дома маркиза. Маркус помог Куинн спуститься вниз и сказал:

– Конечно, поступайте так, как считаете нужным, мисс Певерилл.

Тут он заметил тень разочарования, мелькнувшую на лице девушки. Впрочем, возможно, ему это просто показалось. Однако когда Маркус смотрел, как она поднимается на крыльцо, то подумал, что совсем не хочет получить освобождение от возложенных на себя обязательств. Это было по-настоящему странно.

Хотя Куинн сильно устала, она не могла не заметить, как приятны ей были чувственные прикосновения лорда Маркуса. Ее чувства к нему были странными и менялись от ненависти до страсти. Вот еще одна причина, по которой ей необходимо немедленно покинуть Лондон. Иначе чувства поглотят ее целиком!

Куинн нужно было время, чтобы все обдумать. Она хотела побыть одна, но тут ее позвал отец.

– Я только поднимусь и сниму накидку. – Она попыталась отложить разговор.

– Глупости! – отрезал капитан. – Для этого в доме есть слуги. Иди сюда.

Куинн со вздохом вручила накидку и зонтик служанке и прошла в гостиную, внутренне приказав себе быть спокойной.

– Как прошла поездка? – спросил мистер Певерилл, усаживаясь на диван и приглашая дочь сесть рядом. – Понравился ли тебе лорд Маркус?

– Не уверена, что он пытался мне понравиться. Но все прошло довольно спокойно.

Она заметила, как на лице отца появилось выражение тревоги.

– Спокойно? Ты хочешь сказать, что вы с лордом Маркусом познакомились поближе? Именно на это я и надеялся.

– Да, мы действительно познакомились поближе и решили, что совершенно не подходим друг другу.

Капитан вскочил на ноги.

– Не подходите?! Ты хочешь сказать, что он отказался от своего слова? Я не допущу этого! Я вызову его на дуэль. И пусть моя или его кровь будет на твоей совести.

Куинн была уверена, что отец не станет этого делать, но поспешила успокоить капитана:

– Нет, он не отказался. Это я предложила разорвать помолвку, а он не высказал особых возражений.

Вообще-то все было не совсем так, подумала она, но ведь и возражения Маркуса не были слишком настойчивыми. Лицо мистера Певерилла просветлело.

– Так он не отказался? Он все еще хочет жениться на тебе, если только ты будешь согласна?

– Думаю, что да, – нехотя призналась Куинн. – Однако совершенно очевидно, что...

– Тогда не все потеряно. Ты едва не напугала меня. Итак, теперь нам ничего не помешает.

– Ничего не помешает? Папа, ты заставляешь меня выйти замуж против моей воли, словно какой-то средневековый феодал! Я полагала, что мы живем в более просвещенное время.

В первый момент девушке показалось, что ее слова произвели нужный эффект, но тут капитан сказал:

– Куинн, дорогая, ты должна верить мне, а я знаю, что лучше для тебя. Я навел справки. Лорд Маркус – замечательный молодой человек из древнего и знатного рода. Тебе не найти более подходящего мужа, даже если за тобой будут ухаживать все холостяки Лондона.

– Теперь это вряд ли произойдет, – язвительно заметила она. – По крайней мере, для здешних холостяков я уже не представляю интереса. Именно поэтому я предпочитаю вернуться домой. Надеюсь, ты понимаешь, что так будет лучше?

– Совершенно не согласен с тобой, ведь ты не собираешься выходить замуж за кого-то в Балтиморе, не так ли?

Ей оставалось лишь согласно опустить голову. Одной из причин ее приезда в Англию было желание избавиться от назойливых ухаживаний одного молодого клерка, работающего на отца.

– Тогда все в порядке. Рано или поздно ты должна будешь выйти замуж, так пусть твоим мужем станет лорд Маркус. Мы сделаем все, чтобы он достался именно тебе, дорогая.

– Ты хочешь купить его для меня?

Капитан взмахнул рукой, желая отогнать мрачные мысли.

– Что ты, что ты! С деньгами или без, ты – настоящая награда для любого мужчины.

Однако он не стал отрицать предположение дочери, и на глазах у Куинн появились слезы. Она сдержанно попросила разрешения уйти и направилась в свою комнату, сгорая от ярости и обиды. Нельзя допустить, чтобы ее будущим торговали, как хлопком или табаком! Нет, нужно срочно освободить себя и лорда Маркуса от этого выгодного брака, который грозит превратиться в бесконечные годы холодного и скучного супружества.

Смахнув со щеки горячую слезу, она захлопнула за собой дверь с твердым намерением составить план действий.

Глава 5

Последние лучи солнца уже померкли, и на сад опустился полумрак. Маркус взглянул на часы. Было почти десять вечера. Очевидно, мальчишка уже не придет. Маркус собрался возвращаться в дом, но тут услышал треск веток.

– Эй! – раздался приглушенный шепот. – Мистер, вы здесь?

Лорд обернулся и увидел рыжеволосого мальчугана, выглядывающего из-за кустов.

– Да, я здесь, – прошептал он. – Что там у тебя?

Гобби осторожно подошел к нему вплотную.

– Есть пара сообщений, которые срочно нужно передать Ангелу. Во-первых, миссис Планк завтра выгонят на улицу вместе с ее малышами, потому что они задолжали плату за жилье. Мы думаем, что Ангел должен знать об этом.

Маркус тут же вспомнил это имя. Люк как-то рассказывал, что леди Перл лечила одну из малышек, когда та отравилась.

– Что еще?

– А второе касается самого Ангела. Стилт слышал, что к полицейским приехал какой-то особенный человек, чтобы помочь поймать его. Они говорят, что теперь, когда Ангел исчез, будет нетрудно вычислить, кто он такой. Вы должны предупредить его. Он должен быть осторожным, особенно когда вернется.

Маркус задумчиво кивнул.

– Я прослежу, чтобы с Ангелом все было в порядке. И расскажу ему о миссис Планк.

Мальчик улыбнулся и натянул на уши шапку.

– Отлично, мистер. Ну, встретимся позже.

С этими словами он исчез так же незаметно, как появился.

Итак, полицейские уже подозревают Люка, думал Маркус, направляясь к дому. Только новое появление Ангела может сбить их со следа. Существовал лишь один способ решить эту проблему.

Пришло время примерить на себя одежды Ангела Севен-Дайалс.

Таинственно улыбаясь, Маркус вернулся в дом. В предвкушении приключения, ожидавшего его ночью, его сердце учащенно билось. В холле дворецкий вручил хозяину послание. Это было приглашение капитана Певерилла прийти завтра к Клэриджам, чтобы обсудить детали будущего бракосочетания. Что рассказала капитану мисс Куинн? Совершенно очевидно, ее история не имела ничего общего с тем, что она говорила ему, своему жениху. Но все эти размышления могут подождать до завтра, а сейчас у него есть работа...

Двумя часами позже Маркус уже стоял в пустой гостиной дома лорда Хайтауэра. Пробраться в дом было невероятно просто – вся семья уехала на лето в загородное поместье, а оставшиеся немногочисленные слуги уже давно спали. Маркус в очередной раз порадовался, что не утратил способности передвигаться скрытно и незаметно. Именно за это его так ценил Люк, когда они учились в Оксфорде.

Итак, чем тут можно поживиться? Он не испытывал к лорду Хайтауэру какой-то особой антипатии. Этот человек был сказочно богат, и утрата нескольких серебряных блюд не будет для него ударом, тогда как для миссис Планк и ее детей это является вопросом жизни и смерти.

Кроме того, Маркусу нужно было не только совершить кражу, но и сделать так, чтобы ее заметили. Поэтому он принялся подыскивать что-нибудь, бросающееся в глаза. Серебряный канделябр показался ему достойным внимания, но его будет очень неловко нести. А вот эти серебряные подсвечники на стенах помогут семейству Планк расплатиться за жилье на три года вперед!

С помощью перочинного ножа Маркус быстро и почти бесшумно снял подсвечники со стены и сложил их в мешок, который специально принес с собой. Теперь можно было уходить, но... Как он мог забыть! Маркус достал из кармана карточку с обведенной золотым кругом семеркой и аккуратно положил ее в центр обеденного стола. Радостно улыбаясь, он выскользнул через черный ход. Новый Ангел Севен-Дайалс начал свою деятельность весьма успешно!

Куинн проснулась немного позже, чем хотела. Она рассчитывала сбежать из дома до того, как все поднимутся. Ее план был рискованным, гарантий успеха не было никаких, но она не могла больше ждать. Ей нужно было действовать, чтобы успокоить нервы. Однако теперь вряд ли удастся ускользнуть из дома незамеченной.

Куинн быстро оделась и спустилась к завтраку. В столовой никого не было. Девушка решила поесть поплотнее, потому что даже если ее план удастся, вряд ли в ближайшее время она сможет полакомиться свежими яйцами и молоком.

Когда с завтраком было почти покончено, Куинн услышала, как капитан с кем-то прощается в холле. Сразу после этого он вошел в столовую.

– О, дорогая, ты уже встала? Замечательно!

Похоже, отец был крайне доволен собой.

– Папа, с кем ты только что разговаривал? – спросила она, заранее догадываясь об ответе.

– Конечно же, с твоим женихом. Он пообещал взять на себя все хлопоты и проявил большую щедрость.

– Хлопоты? – замерла Куинн. – Свадебные хлопоты?

– Да, моя крошка. А какие еще хлопоты могут интересовать меня теперь?

Капитан принялся накладывать себе на тарелку ветчину и копченую селедку.

– Ты сказал, что он был щедр?

Это было большой неожиданностью. Накануне ей показалось, что лорд Маркус не был расположен проявлять щедрость в отношении свадьбы.

– Да, конечно. А почему тебя это удивляет? Говорю тебе, ему просто не терпится поскорее стать твоим мужем.

– Это говоришь мне ты, а не он. Кроме того, вы оба прекрасно знаете, что я не хочу выходить замуж. Я не понимаю ни тебя, ни его.

Капитан отложил в сторону вилку и нежно погладил дочь по руке.

– Умоляю тебя, Куинн, не говори так. Чем ближе я узнаю лорда, тем больше он мне нравится. Поверь, он искренне хочет стать для тебя самым лучшим мужем на свете. Со временем ты убедишься, что я прав.

Хотя его слова были очень мягкими, тон, которым они были произнесены, не терпел возражений. Капитан был совершенно убежден, что действует на благо и своей дочери, и своему бизнесу. Куинн резко отодвинула стул и встала.

– Хорошо, пусть время нас рассудит. А теперь прошу извинить меня. Папа, мне нужно ответить на несколько писем и сделать пару визитов. Хочу успеть до того, как леди Клэридж пригласит меня отправиться с ней за покупками.

Отец вопросительно поднял бровь:

– Визиты? Кого ты хочешь навестить? Куинн, ты же не собираешься снова отправиться в город одна?

– Конечно, нет! – притворно возмутилась она и, повинуясь внезапному озарению, добавила: – Лорд Маркус составит мне компанию. Странно, что он не сказал тебе об этом сегодня утром.

Капитан облегченно вздохнул.

– Да, сегодня он был несколько рассеян или, вероятно, думал, что я уже обо всем знаю от тебя. Ну что же, тогда все прекрасно. Иди к себе и переоденься. А мне пора отправляться на валютную биржу.

Сердце Куинн учащенно билось, когда она направлялась в свою комнату. Какое счастье, что отец уходит! Теперь путь к бегству был свободен.

Куинн отпустила горничную и достала из-под кровати саквояж, собранный накануне ночью. Услышав, как от дома отъезжает экипаж отца, она спустилась вниз, прошла к черному ходу и выскользнула из дома. На заднем дворе ее заметили конюх и еще двое слуг, приставленных к лошадям, но она не боялась, что они поднимут тревогу. Быстрым шагом Куинн удалялась все дальше и дальше от Маунт-стрит, пока с ней не поравнялся извозчик. Девушка остановила его и велела отвезти ее в лондонские доки.

Когда они проехали Тауэр и Ист-Энд, Куинн впервые испытала сомнения в правильности своего плана. Доки показались ей гораздо грязнее и опаснее, чем она могла себе представить.

– Мы в доках, мэм, – объявил извозчик, останавливаясь возле какого-то склада. – У вас назначена тут встреча?

– О да, – солгала Куинн, боясь, что в противном случае ей не позволят выйти. – Благодарю вас.

Она расплатилась и сошла вниз, стараясь не слишком заметно морщить нос – в воздухе ощущалось непереносимое зловоние.

– Хотите, чтобы я дождался вашего спутника вместе с вами? – Пожилой извозчик с добрым лицом, казалось, был не на шутку обеспокоен.

– Нет. Мы встречаемся... внутри. – Она указала на склад. – Думаю, он уже там.

Куинн взяла свой саквояж и быстро направилась к зданию.

Но только когда экипаж уехал, она поняла всю глупость затеянного предприятия. Что делать, если нужного корабля придется дожидаться несколько дней? Но тогда она сможет взять другого извозчика и вернуться домой. Хотя... поблизости не было заметно ни одного экипажа.

Куинн повернулась спиной к зданию склада и принялась изучать стоявшие на рейде корабли. Наконец на мачте одного из них она заметила американский флаг и, решив немедленно поговорить с капитаном, направилась к причалу.

Навстречу шла группа матросов. Они тут же принялись свистеть и отпускать в ее адрес сальные шутки.

– Эй, красотка! – крикнул один из них. – Пошли с нами, не пожалеешь.

Куинн потупила взгляд и поспешила прочь. Она нервничала и искоса поглядывала по сторонам. Неподалеку несколько бедно одетых женщин помогали мужчинам разгружать корабль, и Куинн подумала, как сильно она выделяется в своем бледно-желтом платье с пышными оборками. Ее путь лежал мимо таверны, – на вывеске которой было написано «Красный сокол». У дверей заведения стояла ярко накрашенная женщина в коротком платье и оживленно беседовала с группой матросов. К ужасу Куинн, женщина вдруг задрала юбку, очевидно, чтобы продемонстрировать свои ноги, после чего все моряки с радостными криками последовали за ней внутрь. Куинн непроизвольно ускорила шаг и тут же столкнулась с каким-то высоким мужчиной.

– Эй, полегче! – крикнул он грубым голосом, хватая ее за плечи.

– О, прошу прощения, сэр, – пролепетала девушка, пытаясь освободиться из его цепких рук.

Но, к ее отчаянию, он и не собирался отпускать ее.

– Ну-ка, посмотрим, кто тут у нас? Я тебя здесь раньше не видел, красотка. Новенькая?

Незнакомец был одет как джентльмен: на нем были сюртук, жилетка и панталоны. Вся одежда явно сшита дорогим портным и когда-то была очень модной, однако теперь ей требовалась основательная чистка. Вместо галстука на шее незнакомца болталась какая-то грязная красная тряпка.

– Мне нужно поговорить с капитаном того корабля. – Куинн указала в направлении американского флага, который вдруг показался ей совершенно недосягаемым.

– А-а, особая штучка? Обслуживаешь только капитанов? Что ж, капитану не повезло – я заметил тебя первым. – Он усмехнулся, демонстрируя ряд желтых зубов.

– Вы не понимаете, – громко заявила Куинн, пытаясь придать своему дрожащему голосу командные нотки. – Я собираюсь отплыть на этом корабле в качестве пассажира и готова заплатить за это.

Увидев, как жадно загорелись глаза мужчины, Куинн поняла, что сказала невероятную глупость.

– Заплатить? Посмотрим-ка, что у тебя в кошельке! Незнакомец в мгновение ока сорвал с ее талии небольшую сумочку, где лежали деньги.

– Нет! – закричала Куинн. – Ты – вор!

Злость придала ей сил, и она попыталась ударить вора саквояжем по голове, но ей не хватило ловкости: через мгновение незнакомец выбил саквояж из ее рук.

– Ну-ну, красотка, полегче. – Похоже, ее сопротивление только позабавило его. – Мик! Иди сюда! Мне нужна твоя помощь, – позвал он еще одного мужчину, по виду настоящего бродягу, сидевшего на ступеньках «Красного сокола».

В полном отчаянии Куинн оглянулась, надеясь попросить у кого-нибудь помощи. Но никто не обращал на происходящее внимания: несколько докеров продолжали перетаскивать грузы, группа моряков слонялась по доку, а пара бродяг мутузили друг друга на углу склада. Господи, ну почему она отпустила экипаж?

– Ты поймал крупную добычу, Том, – сказал Мик. Он схватил Куинн за руки и заломил их за спину. – Ого! Да ты только посмотри на это!

Девушка молча смотрела, как все ее деньги, около шестидесяти фунтов, перекочевали в карман Тома.

– Прошу вас! – Она снова попыталась договориться с ворами. – Мне нужно вернуться домой, в Америку.

Оба мужчины засмеялись.

– А нам нужно есть и пить, – ответил Мик. – Этих денег хватит месяца на два. Да и ты сама можешь принести нам неплохой доход.

– Что вы хотите сказать? – холодея от ужаса, спросила она. Впрочем, Куинн догадывалась, что имеют в виду эти оборванцы. Отец и лорд Маркус предупреждали ее об этом, почему же она не послушалась?

– Да ты девушка? – догадался Том. – Мик, нам с тобой повезло, – добавил он, многозначительно щелкая языком.

– Да-а. Салли хорошо платит за девственниц. Пошли к ней.

Громилам потребовалась всего пара минут, чтобы оттащить Куинн в «Красный сокол». Оказавшись в прокуренном и пропитанном винными парами мрачном помещении таверны, Куинн закашлялась, и у нее заслезились глаза.

– Билл! У нас кое-что есть для Салли, – крикнул Том бармену. – Она наверху?

Тот кивнул, и тут Куинн решила воспользоваться последней попыткой найти помощь и крикнула:

– Пожалуйста! Кто-нибудь, помогите мне. Эти люди насильно схватили меня!

Некоторые посетители подняли головы от своих стаканов, но никто не сделал никакой попытки прийти на помощь беззащитной девушке. Только один высокий тощий паренек, который почему-то показался Куинн знакомым, вскочил из-за стола и быстро выбежал из таверны.

– Прошу вас! Помогите! – сквозь слезы снова закричала Куинн.

Мик грубо подтолкнул ее к лестнице.

– Замолчи и иди вперед.

Никогда в жизни она не чувствовала себя такой беспомощной и оскорбленной. Когда похитители привели ее в какую-то комнатку, она почувствовала облегчение, потому что больше не надо было прятать лицо от сальных взглядов подвыпивших матросов и бродяг.

Грязная комната слабо освещалась парой почти догоревших свечей. Из-за соседней двери доносились стоны и вздохи, происхождение которых не вызывало сомнений. Едва глаза Куинн привыкли к полумраку, в комнату вошла тучная женщина, затянутая в слишком тесное платье ярко-розового цвета. Густые черные волосы свободно падали на грудь, выпирающую из низкого выреза.

– Что тут происходит? – властно спросила она. – Я слышала внизу какие-то крики.

– Салли, смотри, кого мы тебе привели, – объявил Том, а Мик подтолкнул Куинн вперед.

Женщина внимательно осмотрела девушку.

– Слишком молода, – заявила она.

Куинн по привычке хотела возразить, что она уже не ребенок, но вовремя одумалась, решив, что такая ошибка может сыграть в ее пользу.

– Да брось ты. Это только поднимет цену, – вступил в разговор Мик. – Разве она не красотка?

Салли поднесла свечу к лицу девушки.

– Да, хорошенькая. И сколько вы за нее хотите?

– Твою обычную цену, дорогуша, – рассмеялся Том.

Куинн задохнулась от возмущения:

– Я не товар, который можно покупать и продавать! Прошу вас, мэм, верните меня моему отцу. Он капитан и даст вам хорошую награду.

– Капитан? – Салли приподняла одну бровь. – Джентльмены, это повышает мой риск.

– Да, он капитан. Это правда, клянусь вам! – горячо уверила ее Куинн. – Спросите любого в доке. Моего отца зовут капитан Палмер Певерилл.

Салли не отреагировала.

– Два фунта сверх обычной цены в счет риска, – сказала она, обращаясь к громилам. – Даю за нее тридцать восемь фунтов и еще полкроны за платье.

– Тридцать восемь фунтов? – возмутился Мик. – За неделю ты заработаешь на ней вдвое больше!

Троица начала ожесточенно торговаться, не обращая внимания на Куинн, щеки которой стали пунцовыми от обиды и возмущения. Мужчины указывали Салли на молодость и красоту их товара, а та возражала против более высокой цены, мотивировав тем, что девица могла просто сбежать. Наконец они сговорились на сорока двух фунтах и десяти шиллингах. Том и Салли ударили по рукам. Куинн отвели в другую комнату с решетками на единственном окне и запором с наружной стороны. Девушка бросилась к двери, но тут на пороге появилась Салли и загородила выход.

– Не нужно так бояться, дорогуша. Я прослежу, чтобы твой первый клиент не был слишком грубым.

Эти слова прозвучали как смертный приговор.

– Вы не понимаете, – пролепетала она, чувствуя, как по щекам катятся слезы. – Я... я не могу находиться здесь. Мой отец придет разыскивать меня.

– Тогда нам, наверное, нужно сделать так, чтобы тебя было трудно узнать, – ответила невозмутимая Салли. – Начнем с этого платья. Я заплатила за него хорошую цену, так что снимай-ка его, и поживее.

– Что? – Куинн отступила на шаг, прикрывая обеими руками грудь.

– Перестань кривляться! – прикрикнула Салли. – Или мне позвать Билла? Он этому только обрадуется.

Куинн вспомнила бармена и вздрогнула.

– А в чем же я буду ходить? – беспомощно спросила она. Ей было страшно подумать б том, что произойдет после того, как она снимет платье.

– Вот это подойдет, – ответила Салли, бросая ей короткое платье в красную и черную полоску.

Куинн в ужасе взглянула на кошмарный наряд, но, когда Салли сделала шаг к двери, чтобы позвать бармена, тут же начала дрожащими пальцами расстегивать свое платье.

– Со мной? Почему вы думаете, что мисс Певерилл со мной? – Маркус удивленно смотрел на лакея Клэриджей.

Слуга, одетый в ливрею, неловко переминался с ноги на ногу.

– Не могу сказать точно, милорд. Мне приказали прийти к вам и спросить о молодой леди. Они с леди Констанцией собирались пойти за покупками. Боюсь, мисс Куинн задерживается.

– И вы решили, что она здесь? Или просто хотите проверить?

Должно быть, его невеста снова сбежала от родственников, подумал Маркус. Он даже не знал, встревожиться ему или просто рассмеяться.

– Капитан Певерилл сказал, что она отправилась вместе с вами наносить визиты, – нахмурился лакей. – Он просил меня, если я не застану вас дома, оставить записку для мисс Куинн с просьбой скорее вернуться. Леди Клэридж очень рассердилась.

– Считайте, что послание доставлено. Если я увижу мисс Певерилл, то обязательно передам ей ваши слова.

Лакей поклонился и ушел. Когда дверь за ним закрылась, Маркус погрузился в размышления. В какую историю угодила эта несносная девчонка на сей раз?

Неужели капитан посвятил ее в детали брачного контракта? Если она узнала, какую огромную сумму мистер Певерилл дал за нее в качестве приданого, то наверняка утвердилась в мысли, что жених пошел на это исключительно из-за денег.

– Кто это был? – раздался голос Питера.

– Так, никто, – механически ответил Маркус, но потом добавил: – Это был лакей, который спрашивал о мисс Певерилл. Кажется, она пропала.

Питер подошел к брату вплотную.

– Пропала? Ты хочешь сказать, она сбежала?

– Вполне возможно, хотя точно никто ничего не знает. – Он вдруг вспомнил их вчерашнюю поездку в парк и неприятный разговор. Неужели она совершила глупость и... – Мне нужно немедленно уйти по делам, – резко заявил Маркус.

– Да, конечно, ты должен вернуть ее. Ты знаешь, где ее искать? Если дашь мне минуту, чтобы переодеться, я пойду с тобой.

Маркус покачал головой: он прекрасно знал, что минута на переодевание может занять у Питера не менее получаса.

– Если хочешь, можешь присоединиться ко мне позже. Я отправляюсь в доки.

– Хорошо, хотя доки – не то место, где можно ходить одному.

– Я сумею постоять за себя, – отмахнулся Маркус.

– Да уж, – с сомнением протянул Питер. – Я приеду туда, как только буду готов. А в какие доки?

– Капитан Певерилл упоминал лондонские доки, так что я начну оттуда.

Его деятельная натура не терпела промедления, и спустя всего несколько минут он скакал на восток. Хотя в глубине души Маркус надеялся, что его догадка окажется ошибочной.

Глава 6

Лошадь Маркуса пробиралась по узким улочкам Ист-Энда. Неожиданно молодой человек почувствовал, что его героический порыв может оказаться большой глупостью.

Скорее всего, девушка уже давно дома, в целости и сохранности. И как он будет искать ее в доках?

Но если Куинн действительно настолько безрассудна, что решила одна вернуться в Америку, то трудно представить, в какие неприятности она может попасть. Конечно же, она это заслужила, но он не может оставить ее один на один с опасностью. Мысль о том, что его невесте может что-то угрожать, заставила Маркуса подхлестнуть своего скакуна.

Оказавшись на территории доков, он оглядел корабли и многочисленные портовые здания. С чего же начать? Он заметил два корабля под американскими флагами. Но ведь они совершенно не обязательно должны были возвращаться в Америку.

Маркус привязал лошадь на верфи у ближайшего американского судна. Поговорив с командой, он узнал, что судно сначала отправится в Испанию, затем в южные моря и только потом вернется в порт назначения – Нью-Йорк. Отплытие назначено через неделю, и никаких пассажиров на борту нет.

Маркус направился к другому кораблю, находившемуся несколько дальше. Когда он проходил мимо здания склада, кто-то потянул его за рукав. Обернувшись, он увидел знакомого уличного мальчишку по имени Стилт.

– Прошу прощения, милорд, – негромко сказал мальчик, нервно оглядываясь. – Рад, что увидел вас здесь. Кажется, тот, кого вы знаете, оказался в большой беде.

Краснея от стыда, Куинн рассматривала свое, отражение в зеркале. Немного великоватое платье было бесстыдно коротким. Салли заставила ее надеть корсет, и от этого грудь почти вываливалась из глубокого выреза. Из огромного разреза на юбке, идущего почти от самой талии, выглядывала красная нижняя юбка.

– Немного румян, и ты вполне сойдешь за пятнадцатилетнюю шлюшку, – объявила хозяйка, намазывая и без того пылающие щеки Куинн. – А тебе уже есть семнадцать?

– Двадцать, – прошептала девушка.

Что скажет отец, если увидит ее в таком обличье? Она гнала от себя мысли о лорде Маркусе, но теперь возможность стать его женой показалась ей милостью Божьей.

В какой-то момент она представила, как они могли бы сидеть друг против друга за обеденным столом, как обменивались бы случайными прикосновениями и, может быть, поцелуями... Увы, теперь об этом можно и не думать.

– Двадцать? Никогда бы не подумала. Смотри не говори об этом. Никто не поверит, что ты сохранила девственность.

Куинн взглянула на мамашу, и гнев придал ей смелости.

– А почему я должна помогать вам? Я скажу, что мне тридцать, и плюну в лицо любому, кто приблизится ко мне.

Салли равнодушно пожала плечами.

– Некоторым нравится такое обращение, особенно тем, кто предпочитает жестокую любовь. Я приберегу для тебя именно таких.

Смелость исчезла так же быстро, как и появилась. Куинн снова посмотрела на свое отражение. Ей нужно быстро придумать, как сбежать отсюда, пока не произошло самое худшее.

– Так-то лучше, – сказала Салли. – А теперь мне пора вниз. Принести тебе что-нибудь поесть?

Куинн отрицательно замотала головой. Она ничего не ела с самого утра, но даже мысль о пище вызывала у нее тошноту. Салли снова пожала плечами и ушла. Услышав, как снаружи в замке поворачивается ключ, Куинн бросилась к двери и попыталась открыть ее. Заперто!

Она в панике оглядела комнату: окно было забрано железной решеткой с частыми прутьями, через которые было невозможно пролезть. Однако Куинн просунула через них руку и с большим трудом открыла окно. Может быть, она увидит кого-нибудь, кто придет ей на помощь? Под окнами стояли матросы, только что вышедшие из таверны. Нет, сейчас ей совсем не хотелось привлекать их внимание.

Неподалеку она увидела привязанную лошадь, которая, судя по богатой сбруе, принадлежала знатному человеку. Если бы ее владелец...

Рядом с дверью раздались тяжелые шаги. Неужели Салли уже нашла для нее... клиента? В крохотной комнатке негде было спрятаться. В полном отчаянии Куинн полезла под низкую кровать, не обращая внимания на грязный пол.

– Да, я совершенно уверена. – Салли разговаривала с каким-то мужчиной, и ее голос звучал встревоженно.

Дверь распахнулась, и Куинн постаралась забиться под кровать как можно дальше.

– Где ты ее прячешь?

Мужской голос был очень знаком. Она повернула голову и увидела лорда Маркуса. За ним семенила Салли, которая тут же увидела прятавшуюся девушку. Она быстро отвернулась и сказала:

– Должно быть, вы ошиблись, милорд. Может быть, она в другой комнате.

– Нет! Подождите! – закричала Куинн, увидев, что лорд Маркус поворачивается к двери. – Я здесь!

Не в силах сдержать рвущиеся наружу слезы и обдирая локти о щербатый пол, она вылезла из-под кровати. Салли негромко выругалась сквозь зубы.

– Мисс Певерилл! Слава Богу, я нашел вас! – воскликнул Маркус и бросился к ней, но неожиданно остановился и отвел взгляд.

Куинн посмотрела вниз и увидела, что одна ее грудь вывалилась из низкого выреза платья. Охнув, она закрылась руками.

– Могу я получить назад мое платье? – спросила она у хозяйки притона.

– Хм!.. Твой кавалер должен заплатить мне пятьдесят фунтов, а иначе я оставлю его себе, чтобы покрыть убытки.

Салли вопросительно посмотрела на лорда Маркуса.

– Не давайте ей ни пенни! – воскликнула Куинн. – Нужно запретить ей заниматься такими грязными делами.

– Не беспокойтесь, мисс Певерилл, – сказал Маркус, угрожающе надвигаясь на Салли. – Она будет молить Бога, чтобы я не использовал свое влияние и не велел сжечь эту таверну, а ее саму заковать в кандалы.

Взгляд Салли перебегал с Куинн на молодого человека и обратно.

– Вас тут только двое, а у меня внизу полно крепких мужчин. Будете мне угрожать – останетесь здесь навсегда.

Куинн почувствовала, что начинает, дрожать, но лорд, похоже, совершенно не испугался.

– Сомневаюсь, что вы нас остановите. А если попытаетесь... – он сделал шаг вперед, на его губах заиграла зловещая улыбка, – то знай, что через несколько минут тут будет мой брат, а с ним целая армия слуг. Мисс Певерилл, вы готовы идти? – спросил он, поворачиваясь к Куинн.

– О да, скорее! – воскликнула она, но тут же остановилась.

Маркус понял причину ее замешательства и протянул свой плащ, чтобы девушка могла прикрыться.

– Возьмите это, – сказал он и, обнимая Куинн за талию, повел ее к выходу.

– Благодарю вас, – сквозь слезы проговорила девушка, пока они спускались по лестнице. – Давайте уйдем отсюда поскорее, пока не случилось что-нибудь ужасное. Как вы нашли меня?

Прежде чем ответить, Маркус сильнее прижал ее к себе.

– Кое-кто видел, как вас вели в «Красный сокол». Я задал несколько вопросов и смог точно установить ваше местонахождение. – Он остановился и внимательно посмотрел на Куинн. – С вами все в порядке?

Она кивнула и неожиданно зарыдала.

– Я почувствовала такое облегчение, когда увидела вас! Словно Господь услышал мои молитвы. Я никому не сказала, что собираюсь отправиться в доки, поэтому...

Она больше не могла говорить, слезы заливали ей лицо.

– Успокойтесь, все в порядке.

Лорд обнял девушку обеими руками и прижал ее лицо к своей груди. Куинн почти тут же перестала плакать, поглощенная странным и волнующим ощущением близости.

– Когда я узнал, что вы пропали, – тем временем продолжал лорд Маркус, – то сразу же вспомнил наш вчерашний разговор. Поэтому я решил, что вас нужно искать именно здесь.

Когда он говорил, его грудь приподнималась, обостряя ощущения Куинн. Она непроизвольно отпрянула.

– А как мы вернемся домой? – спросила она, стараясь не смотреть на своего спасителя.

Он посмотрел поверх ее головы.

– Я приехал верхом. Вряд ли мы сможем ехать по Лондону вдвоем в одном седле, учитывая...

– Учитывая мой наряд, – закончила она и покраснела.

– Да, но... Может быть, мы сумеем найти извозчика.

Неожиданно что-то привлекло внимание Маркуса, и он замолчал. Куинн проследила за его взглядом и увидела, что к ним приближается элегантный экипаж. Она попыталась спрятаться за спиной лорда, но Маркус вдруг призывно замахал рукой.

– Это Питер, – сказал он. – Теперь все проблемы решены.

Увы, Куинн совершенно не разделяла его мнение. Экипаж остановился, и из него вышли двое мужчин. Куинн узнала лорда Питера, с которым познакомилась на балу у Трамболов, но второй мужчина был ей не знаком.

– Мисс Певерилл, разрешите представить вам моих братьев, – сказал Маркус. – С лордом Питером вы уже встречались. А это мой старший брат Роберт, лорд Бэгстед.

Лорд Бэгстед посмотрел на Куинн с такой брезгливостью, словно боялся испачкаться.

– Мисс Певерилл. – Он лишь слегка наклонил голову. – Насколько я понимаю, все опасности позади.

Девушка судорожно сглотнула.

– Благодарю вас. Мы... мы можем ехать?

Лорд Питер неприязненно посмотрел на старшего брата и сказал:

– Не обращайте внимания на Роберта, мисс Певерилл. Он наследник титул герцогского титула, и превратился в ужасного зазнайку. Я взял его с собой только потому, что его экипаж был готов. Маркус, помоги леди сесть. Думаю, она пережила слишком много потрясений.

Куинн улыбнулась лорду Питеру и протянула руку Маркусу. Тот молча помог ей забраться в экипаж и сел рядом. Девушка почувствовала, что он очень сердит. Неужели она сказала что-то не то?

Питер приказал возничему привязать лошадь Маркуса сзади экипажа и сел напротив Маркуса. Лорд Бэгстед сел рядом с ним. Куинн почувствовала себя крайне неловко в компании трех братьев.

– Не знаю, как благодарить вас, – сказала она, глядя на Питера. – Еще никогда в жизни мне не было так страшно.

– Не стоит благодарности, дорогая, – ответил тот с улыбкой на губах. – Все кончено, вы возвращаетесь в семью.

Посчитав, что этих слов достаточно для утешения, Питер принялся рассказывать последние политические новости и великосветские слухи. На лицах его братьев тут же появилось скучающее выражение, но Куинн была благодарна Питеру за эту болтовню. Она помогала ей отвлечься от неприятных мыслей о скорой встрече с Клэриджами.

Тем не менее, Куинн не могла отвлечься от сидящего рядом Маркуса. Когда экипаж вдруг резко повернул, и их бедра соприкоснулись, девушка почувствовала, как ее кожа покрывается мурашками. Но Маркус, похоже, совершенно ничего не заметил. Что же с ней происходит? Видимо, недавний испуг как-то странно отразился на ее чувствах. Сделав над собой усилие, она постаралась сосредоточиться на рассказе Питера.

Когда экипаж остановился на Маунт-стрит, Куинн испытала одновременно облегчение и страх.

– Я пойду с вами, – сказал Маркус, – и помогу вам, объясниться с родственниками.

– Молодец, Маркус, – сказал Питер. – Твою лошадь мы оставим здесь, а сами отправимся домой. Постарайся сделать так, чтобы мисс Певерилл смогла сразу пойти в свою комнату, не встречаясь с Клэриджами.

Куинн еще раз поблагодарила братьев и в сопровождении Маркуса покинула экипаж. Может быть, дома никого нет, с надеждой подумала она, поплотнее закутываясь в плащ.

Но когда Маркус постучал в дверь и она открылась, всем этим надеждам пришел конец: из гостиной раздавались возбужденные голоса. Однако у Куинн все еще был шанс незаметно проскользнуть в свою комнату...

– Куинн! – В этот самый момент из гостиной вышел отец. – Ты жива! Смотрите, она здесь. Лорд Маркус нашел ее!

Капитан втащил упирающуюся Куинн в гостиную, где сидело не менее полудюжины человек: ее дядя и тетя, леди Констанция, леди Маунтхит и еще несколько незнакомцев.

Следом вошел Маркус. После секундной паузы он сказал:

– Да, сэр, она жива, но ей пришлось пройти через тяжелое испытание. Думаю, сейчас единственное, что нужно мисс Певерилл, это теплая ванна и отдых.

Куинн согласно кивнула, но тут со своего места поднялась леди Клэридж.

– Мисс Певерилл, а что это на вас надето? – гневно спросила она. – Милорд, – добавила она, обращаясь к лорду Маркусу, – я была о вас лучшего мнения. Мне кажется...

Но тут капитан Певерилл замахал руками и начал подталкивать Куинн к выходу. Когда они вышли из гостиной, он обнял дочь и сказал:

– Не бери в голову. Иди к себе и прими ванну. А нам с лордом нужно поговорить о свадьбе. Учитывая обстоятельства, ее больше нельзя откладывать.

Капитан дождался, пока дочь поднялась на второй этаж, и повернулся к Маркусу:

– Милорд, я хотел бы получить объяснения. Что произошло сегодня, и почему Куинн вернулась домой в таком странном наряде? Но это может подождать. Надеюсь, вы согласитесь со мной, что теперь вам необходимо пожениться как можно скорее?

После минутного колебания Маркус согласно кивнул:

– Да, сэр, я совершенно согласен с вами.

– Тогда пойдемте в библиотеку и обсудим детали.

Когда часом позже, приняв ванну и переодевшись в белое муслиновое платье, Куинн спустилась вниз, капитан и Маркус ждали ее в холле. Клэриджи отправились переодеваться к ужину, поэтому разговору никто не мешал.

– Моя дорогая, ты выглядишь посвежевшей и отдохнувшей, – ласково улыбнулся мистер Певерилл. – Лорд Маркус все рассказал мне.

Куинн бросила быстрый взгляд на молодого человека, и тот слегка покачал головой, давая понять, что он рассказал далеко не все.

– Можно мне поговорить с мисс Певерилл? – спросил Маркус.

– Конечно, конечно! – радостно воскликнул капитан. – Вам же нужно обсудить свадьбу, свадебное путешествие и все прочее! Особое разрешение! – Он похлопал дочь по спине. – С ним вы сможете пожениться незамедлительно. Англия – прекрасная страна!

Он поцеловал дочь в щеку и направился наверх, насвистывая развеселую пиратскую песенку.

– Незамедлительно? – повторила Куинн, с сомнением глядя на Маркуса.

– Давайте пройдем в гостиную и поговорим, – предложил тот.

Увидев ее, он испытал те же чувства, что захлестнули его в доках, когда она вдруг вылезла из-под кровати. Это были облегчение, страх и... желание. Ее обнаженное тело, то, как эта невероятная девушка плакала у него на груди, – все это приводило Маркуса в замешательство. Он постарался отогнать от себя эти воспоминания. В гостиной они сели на стоявшие рядом стулья, чтобы иметь возможность говорить, не повышая голоса.

– Отец сказал, что свадьба состоится незамедлительно? – переспросила Куинн с дрожью в голосе. – Но как это возможно?

– Конечно же, она состоится не сегодня. Мы договорились на субботу, то есть на послезавтра. Скромная церемония в узком кругу. Сообщение в газетах будет опубликовано позже. Ваш отец решил, что так будет лучше.

– Мой отец? Мне казалось, он хотел возвестить об этом на весь Лондон, – пробормотала она.

Маркус непроизвольно усмехнулся.

– Мне удалось убедить его, что такая огласка может вызвать нежелательные слухи. Он так страстно желает нашей свадьбы, что был готов согласиться с любым предложением.

– Итак, свадьба неизбежна, – сказала Куинн, отводя глаза. – Мне очень жаль, милорд. Я совершенно не хотела, чтобы все так закончилось.

– Да, я знаю. И понимаю, что вы хотели вернуться в Америку, чтобы избежать брака со мной. Сожалею, что такое развитие событий вызывает у вас неприязнь.

Впервые Маркус почувствовал досаду оттого, что его невеста была готова рисковать своей жизнью, лишь бы не становиться его женой. Он надеялся, что Куинн будет отрицать это, но она лишь вопросительно посмотрела на него.

– В таком случае, зачем же вы согласились жениться на мне? Почему вы не убедили отца отправить меня в Балтимор?

– Я говорил ему. Но он был настойчив...

– Вы сдались? – с укоризной спросила девушка. Маркус почувствовал, что начинает сердиться.

– Если бы я отказался, ваш отец получил бы право вызвать меня на дуэль. А я не собираюсь жертвовать своей честью ради спасения вас от вашей же глупости.

– Опять вы о своей чести, – вздохнула она. – Совершенно очевидно, что ваша драгоценная честь дороже моего счастья.

– Ваше честное имя подвергается в данной ситуации большей опасности, чем мое, – заметил он. – Да, вы можете сбежать из Англии, оставив все неприятности позади, но это не так просто сделать. Ваш отец сказал мне, что в Балтимор можно будет отплыть не раньше чем через месяц. Кроме того, вы не сможете путешествовать одна. По-моему, сегодняшнее приключение прямое тому доказательство.

– Я прекрасно понимаю, что мне остается только уступить вашим желаниям и чаяниям моего отца. Но уверяю вас, милорд, сколько бы он ни заплатил вам за эту сделку, скоро вы обнаружите, что не получили ничего, кроме денег.

Сказав это, Куинн резко встала и быстро отправилась в свою комнату. Маркус не последовал за ней, поняв, что в данный момент не сможет повлиять на ее чувства. Однако ее слова оставили в душе лорда неприятный осадок. Похоже, шансов на счастливый брак у него практически нет!

Маркус вышел в холл и попросил дворецкого передать Клэриджам, что он не останется на ужин. После этого он сел на лошадь и отправился на Гроувнер-стрит. По дороге Маркус пытался убедить себя, что ему не стоит испытывать чувство вины перед мисс Певерилл. Однако нарастающее желание быть с ней все больше и больше удивляло его. Может быть, женитьба на ней окажется не таким уж плохим делом?

Подъезжая к дому, он вдруг вспомнил о своем ночном приключении и о дальнейших планах и непроизвольно пришпорил лошадь. Если через два дня он станет женатым человеком, то ему необходимо немедленно разобраться со своими делами и планами.

Глава 7

Следующие полтора дня превратились для Куинн в настоящую пытку. Отец и тетя пришли к соглашению, что ей нужно оставаться в комнате до самой свадьбы. Куинн не возражала, потому что не испытывала никакого желания видеться с кем бы то ни было.

Но это добровольное затворничество привело к тому, что она получила возможность до бесконечности сожалеть о своих словах, сказанных лорду Маркусу. Ей пришлось признаться, что она повела себя глупо. Хотя лорд действительно получал выгоду от этого брака, он проявил себя как настоящий мужчина, спасая ее в доках – смело и благородно. В любом случае он не заслуживал жестоких слов, которые Куинн произнесла на прощание.

Но думает ли Маркус об этом? Мучается ли так же, как мучается она?

– Благодарю вас, мадам Фаншетта. Вы можете идти, – нетерпеливо бросила Куинн модистке, которая только что закончила подгонять готовое свадебное платье.

Эта женщина оправдывала свою репутацию и меньше чем за день сумела полностью подготовить клиентку к свадебной церемонии.

– Конечно, мадемуазель, – поклонилась модистка. – Теперь ваши родственники будут довольны, не так ли?

Куинн поморщилась, сожалея, что была с этой женщиной слишком откровенна. Одиночество развязало ей язык, и она наговорила лишнего. Смахнув набежавшую слезу, девушка сказала:

– Да, они будут довольны. Вы прекрасно поработали. Я благодарю вас.

Пожилая женщина ласково улыбнулась.

– Мадемуазель, это было настоящим удовольствием. Я смогу видеться с вами после вашей свадьбы?

До этого события оставалось менее двух часов!

– Обязательно, мадам, – кивнула Куинн. – Вы заслужили не только мою благодарность, но и все будущие заказы.

Прошлой ночью она просто выбила из отца признание, что, женившись на ней, лорд Маркус получит целое состояние. Впрочем, за Куинн оставлялось право на значительную часть этой суммы.

Тем временем мадам Фаншетта, собрав иголки, ножницы и булавки, ушла в сопровождении двух помощниц. Куинн же подошла к большому зеркалу, висевшему на стене. В серебристом шелковом платье, отделанном кружевами, она показалась себе сказочной принцессой. Из груди девушки вырвался тяжелый вздох. Это платье делало из нее настоящую красавицу, хотя и было еще одним звеном цепи, приковывавшим ее, к чужой стране. Нет, никакие, даже самые модные, платья не сделают ее частью английского высшего общества.

Стук в дверь прервал невеселые мысли. В комнату вошли отец, тетя и кузина.

– О, моя девочка! – воскликнул мистер Певерилл. – Ты такая же красивая, как твоя мать. Кто бы мог подумать...

Он замолчал, глядя на дочь с гордостью.

– Очень красивое платье, кузина, – сказала леди Констанция. Промелькнувшая в ее глазах зависть подтвердила искренность этих слов.

– Конечно! – фыркнула ее мать. – Мадам Фаншетта никогда не будет рисковать своей репутацией, и предлагать наряды, далекие от изящества. Ты собрана? Экипаж будет готов через час.

Куинн кивнула.

– Монетт должна причесать меня. Я буду готова очень скоро.

Девушка попыталась унять внутреннюю дрожь. События развивались так быстро, что она была совершенно бессильна хоть как-то повлиять на них.

– Я прямо сейчас пришлю горничную. И прошу тебя, запомни: несмотря на то, что церемония будет чисто семейной, глаза и уши здесь повсюду. Любители слухов будут страшно довольны, если дочь леди Гленды снова устроит какой-нибудь скандал. Умоляю, не доставляй им такого удовольствия.

Сказав это, леди Клэридж покинула комнату, сделав знак другим следовать за ней. Куинн даже не успела ответить на резкие, но, увы, справедливые слова тети. Когда пришла Монетт, Куинн все еще пребывала в состоянии крайнего раздражения.

– Мисс, вы не возражаете против высокой прически с локонами, которую мы обсуждали вчера? – спросила горничная, усаживая Куинн перед зеркалом.

– Локоны, кудряшки – мне все равно. Делай что хочешь, – сказала она, изо всех сил сдерживая подступающие слезы. – Это не имеет никакого значения.

Во время довольно короткого пути к дому герцога Марленда говорил только капитан Певерилл. Остальные хранили мрачное молчание.

– Какой прекрасный солнечный день! – воскликнул капитан, когда экипаж свернул на Гроувнер. – Хороший знак, дорогая. Очень хороший знак!

Куинн совершенно не разделяла приподнятого настроения отца. Ей казалось, что она попала в клетку, дверца которой неотвратимо закрывается. Выйдя замуж, она уже не сможет вернуться в Америку, снова начать работать. Коварная слезинка скатилась по ее щеке. Никто в экипаже не заметил этого, лишь лорд Клэридж ласково погладил племянницу по руке.

Экипаж остановился напротив величественного дома Марлендов, вид которого вызвал у Куинн внутренний трепет. Она не может войти туда!

Словно почувствовав то, что дочь может сбежать в любую минуту, отец взял ее за локоть и провел по мраморным ступеням внутрь. Они прошли мимо надменного лакея в ливрее, стоявшего в холле, и дальше, к находящейся в доме семейной часовне.

В голове Куинн царил настоящий хаос. Ей хотелось немедленно бежать. Мысль о том, что скоро придется произнести слова клятвы, приводила ее в ужас. Это же 1816 год, думала она, а не далекое средневековье. Никто не может заставить ее выйти замуж...

Часовня была наполнена людьми. При появлении Куинн десятки взглядов устремились на невесту. И они называют это скромной семейной церемонией, в ужасе подумала девушка. Пытаясь успокоиться, Куинн переключила внимание на гостей.

Этот пожилой надменный мужчина, должно быть, сам герцог, отец Маркуса, а дама рядом с ним – герцогиня. Роберт, лорд Бэгстед, смотрел на нее так же презрительно и брезгливо, как два дня назад, а его пышнотелая жена, судя по всему, полностью разделяла чувства мужа. Два незнакомых джентльмена, вероятно, средние братья Маркуса. Стоявшая рядом с одним из них женщина, видимо жена, смотрела на невесту с нескрываемым любопытством.

Когда Куинн увидела лорда Питера, тот ободряюще подмигнул ей, отчего ее настроение сразу же улучшилось. Наконец она посмотрела на Маркуса, который ждал ее у алтаря. На нем был великолепно сшитый темно-синий костюм. Еще никогда лорд Маркус не казался ей таким красивым и... таким далеким. Неожиданно мысль о том, чтобы стать женой этого джентльмена, показалась Куинн довольно привлекательной. Когда он посмотрел на нее, ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Почему вдруг так сильно закружилась голова? Отец снова властно подтолкнул дочь вперед, к алтарю, священнику и... к Маркусу.

Куинн шла вперед словно во сне, не отрывая взгляда от своего жениха. Когда лорд отвернулся, чтобы что-то сказать священнику, ей показалось, что почва ушла из-под ног. Она в отчаянии оглянулась и снова встретилась взглядом с Питером. На этот раз он выглядел немного печальным, хотя кивнул ей, желая подбодрить.

Дойдя до алтаря, Куинн поняла, что в присутствии всей многочисленной семьи Маркуса не сможет выполнить свой план и ответить на вопрос священника отказом. Даже если позже она будет сожалеть об этом, ей придется сделать то, что от нее ожидают. Когда священник попросил ее повторить слова клятвы, Куинн подняла голову и произнесла их без малейшей дрожи в голосе.

Маркус произнес свою клятву так же бесстрастно, без сожалений или колебаний. Куинн не решалась взглянуть на него до того самого момента, как их объявили мужем и женой. К ее удивлению, Маркус показался ей таким же растерянным, как и она сама.

Женат? Как это могло произойти? Маркус все еще не мог прийти в себя. Вся церемония представлялась ему странным, нереальным сном, который никак не кончался. Особенно его потрясли глаза Куинн, когда та вошла в часовню.

В какой-то момент ему показалось, что он знает ее не пять коротких дней, а всю свою жизнь. В подвенечном платье девушка была необыкновенно красива и выглядела старше своих лет. Теперь же, по прошествии нескольких томительных минут, эта юная, испуганная и непредсказуемая американка стала его женой. Родственники подходили один за другим, чтобы с той или иной долей искренности поздравить молодых.

– Молодцы! – воскликнул Питер. – Вы оба просто молодцы.

Он поцеловал Куинн в щеку, и тут Маркус понял, что сам еще ни разу не поцеловал жену. Впрочем, у него просто не было на это времени.

– Куинн. Можно я буду называть вас просто Куинн? – спросил Питер. Она застенчиво кивнула. – Маркус, наверное, еще не сказал тебе, что мы с Энтони уезжаем на лето, так что дом остается в вашем распоряжении. Не знаю, может быть, вы планируете отправиться в свадебное путешествие... – Он вопросительно взглянул на брата.

– О нет, – ответил тот. – В любом случае не сейчас. – Он посмотрел на Куинн, и ему показалось, что она выглядит испуганной. – Мы едва знаем друг друга. Не стоит торопить события.

Куинн облегченно вздохнула.

– Да, действительно, – подтвердила она. – Лорд Питер, вы были очень добры ко мне. Я благодарна вам.

В этот момент к ним подошел капитан Певерилл, чье радостное настроение резко контрастировало с общей атмосферой надменности и уныния.

– Все было очень мило, – улыбнулся он. – Именно о таком венчании я и мечтал. Лорд Маркус, вы получили настоящее сокровище. Помните об этом.

Маркус с удивлением заметил, что глаза капитана блестят от слез.

– Обязательно, сэр, – искренне ответил он.

Хотя его слова были спровоцированы эмоциональным поведением пожилого джентльмена, Маркус понял, что действительно приложит все усилия, чтобы Куинн была счастлива.

Затем был небольшой свадебный завтрак, который устроил герцог. Угощение было великолепным, но все общались друг с другом весьма натянуто, поэтому Маркус был рад, когда после короткого прощания они с Куинн собрались домой.

– Дорогая, веди себя хорошо, – сказал капитан, обнимая дочь на прощание. – Не сомневаюсь, что ты будешь достойна своей семьи.

– Конечно, папа, – смиренно ответила она, но Маркусу показалось, что жена еще не простила отца за то, что тот принудил ее к этому замужеству.

Питер был последним, кто подошел к молодоженам с прощальными пожеланиями.

– Маркус, я надеюсь, что ты будешь хорошо обращаться с юной леди. – Он улыбался, но его голос звучал крайне серьезно. – Куинн, если что-то будет не так, обязательно скажите мне, и я его выпорю.

К удивлению Маркуса, Куинн широко улыбнулась.

– Я рада, лорд, что у меня есть такой союзник, как вы. – Она приподнялась на цыпочки и поцеловала Питера в щеку, а когда повернулась к мужу, улыбка на ее лице мгновенно померкла. – Милорд, мы можем идти?

Маркус почувствовал, как в его душе поднимается волна ревности. Будет ли она когда-нибудь смотреть на него с таким же доверием, с каким только что смотрела на брата?

– Да, нам пора, – ответил он с излишней поспешностью, вызвавшей у Питера неодобрительную гримасу.

Но Куинн эти слова оставили равнодушной. Она послушно последовала за супругом, касаясь кончиками пальцев его рукава. На улице их ждал экипаж. Так как поездка должна была занять всего пару минут – дом Маркуса находился за углом, – молодой муж предложил:

– Глупо не воспользоваться таким прекрасным утром. Не хотите ли пройтись пешком?

– Как пожелаете, милорд, – холодно ответила Куинн. Маркус кивком головы дал кучеру понять, что тот свободен. Молодожены медленно побрели по улице.

– Что ж, как бы то ни было, дело сделано, – произнес Маркус, чтобы нарушить неловкое молчание. – Теперь мы оба должны вести себя так, чтобы не жалеть о случившемся.

– Я считаю, этот брак – наказание за то, что я оступилась, – сказала Куинн напряженным голосом. – И я не могу не жалеть о случившемся.

– Вы прекрасно знаете, что ни ваш отец, ни тем более я не хотели наказывать вас.

Маркус заметил, что они непроизвольно ускорили шаг.

– Я готова смириться с последствиями своих поступков.

Молодого человека задело то, что Куинн настойчиво выставляла себя жертвой, но он промолчал.

– Добро пожаловать домой, миледи, – нарочито низко поклонился он, когда они подошли к двери.

Куинн кивнула и вошла в дом. В холле она растерянно остановилась, так как не знала, куда идти дальше.

– Когда будете готовы, служанка покажет вам вашу комнату, – пришел ей на выручку Маркус. – Думаю, она уже разложила ваши вещи. Но сначала я хочу предложить вам выпить со мной немного хереса в библиотеке.

Куинн взглянула наверх. Служанка, стоя на лестнице второго этажа, махала ей.

– Хорошо, милорд. Я зайду в библиотеку... на минуту.

Когда Куинн повернулась к двери библиотеки, Маркус заметил длинный темный локон, соскользнувший ей на щеку. Он вдруг испытал неумолимое желание дотронуться до него, погладить нежную девичью кожу, но вместо этого подозвал дворецкого и велел тому принести в библиотеку бутылку хереса и стаканы.

Оказавшись в комнате, Куинн присела на краешек кресла, словно хотела сбежать при малейшем неосторожном движении со стороны Маркуса. Тот же, заметив это, нарочно сел в кресло напротив, чтобы лишний раз не пугать ее.

– Мне кажется, нам нужно поговорить, чтобы лучше узнать друг друга, – начал он. Куинн молчала. – Не думайте, что я пытаюсь соблазнить вас, просто мы встретились всего пять дней назад и за это время разговаривали не более двух раз. Вряд ли можно строить семейные отношения на такой зыбкой основе.

– Вы правы.

Дворецкий принес поднос с хересом. Маркус отпустил слугу и сам наполнил два стакана.

– Надеюсь, это поможет нам немного расслабиться, – сказал он, протягивая Куинн стакан.

Она подозрительно взглянула на мужа и сделала небольшой глоток.

– Оно... оно обожгло мне язык.

– Так бывает сначала, – уверил он. – Потом, когда вы привыкнете, уверен, оно вам понравится.

Куинн нахмурилась и сделала второй глоток.

– Это слаще, чем я думала. Итак, о чем вы хотели поговорить со мной, милорд?

– Может быть, вы будете называть меня просто Маркус? «Милорд» звучит слишком официально.

– Но так безопаснее. Хотя, если вы настаиваете...

– Нет, что вы, я не настаиваю. Просто... – Он вскочил с кресла и запустил одну руку в волосы. – Забудьте об этом. Можете называть меня, как вам заблагорассудится. Но можно мне называть вас Куинн?

– Вы имеете на это право. Однако я действительно предпочту это имя, а не «леди Маркус». У вас, англичан, странные обычаи. В Америке все титулы отменены.

– Да, это наш старинный обычай, но, думаю, со временем вы к нему привыкнете.

Куинн небрежно поставила стакан обратно на поднос.

– Сомневаюсь, что вообще смогу привыкнуть к чему-либо в этой стране. Как бы мне хотелось, чтобы все это оказалось сном, и чтобы я никогда не уезжала из Балтимора!

Терпение, с которым Маркус вел этот разговор, разом улетучилось.

– О, как я разделяю ваше желание! Уверяю вас, моя жизнь была вполне счастливой, пока в ней не появились вы!

Куинн поднялась с кресла.

– Милорд, я не хотела в ней появляться, хотя своим появлением сделала вашу жизнь намного обеспеченнее.

Действительно, теперь, используя приданое, Маркус мог купить собственное имение, а ведь раньше это казалось недосягаемой мечтой. Но после этих слов он понял, что цена за имение может оказаться слишком высокой.

– Всего этого могло не случиться, если бы вы вели себя как положено! – выпалил он. – А что касается меня, то я не собирался наживаться на вас.

– Но вам это удалось! Если бы я знала, чем все это закончится, то сбежала бы от вас при первой же встрече. Хотя я и сейчас могу это сделать! – Она шагнула к двери.

– Вы этого не сделаете! – Маркус бросился к девушке. – Теперь вы – леди Маркус, нравится вам это или нет. В ваших руках не только моя репутация, но и репутация моей семьи. Я не позволю вам больше совершать глупости. И если для этого понадобится запереть вас в моем доме, я это сделаю.

Она дрожала, а ее зеленые глаза горели недобрым огнем.

– Как вы смеете? Я думала, что вы просто надменный и скучный человек, а вы оказались жестоким тираном! Если все англичане так обращаются со своими женами, то неудивительно, что моя мать сбежала из этой страны. И если ей это удалось, то и у меня получится!

С этими словами Куинн выбежала из комнаты. Маркус последовал за ней. В холле она замешкалась, и он тут же преградил ей путь к выходу из дома. Куинн с отчаянием посмотрела на мужа, а затем, сдерживая рыдания, бросилась вверх по лестнице.

Глава 8

Куинн взбежала на второй этаж, почти ничего не видя от слез. С левой стороны открылась дверь, и оттуда показалась Монетт.

– Миледи? – удивленно спросила служанка, не ожидая увидеть свою госпожу в таком состоянии.

– Я хочу побыть одна!..

Куинн вбежала в комнату и закрыла за собой дверь. Неожиданно слезы на ее глазах высохли. Комната была убрана богато и изысканно, на окнах висели дорогие портьеры, на полу лежал толстый ковер, но... это была мужская комната. Да, именно мужская. Мебель темного дерева, темно-зеленый ковер, картина на стене, изображающая сцену охоты. Может быть, она по ошибке зашла в комнату мужа?

Куинн хотела выйти, но остановилась: скорее всего, комнату просто не успели приготовить к ее прибытию. Вероятно, до вчерашнего дня она принадлежала лорду Энтони или лорду Питеру.

Она снова подумала, что лучше бы лорд Питер, а не его брат встретился на ее пути. Питер казался добрее, мягче и... им наверняка было легко управлять. Разве не эти качества должны быть присущи идеальному мужу? Однако, призналась она себе, Питер не вызывал в ней тех странных чувств, которые возникали при виде Маркуса.

Но теперь все это уже не имело значения. Переживания вновь навалились на нее. Куинн села на кровать и заплакала навзрыд. Как зло разговаривал с ней Маркус! Теперь она была затворницей, а ее тюремщиком стал человек, который по закону имел на нее все права.

Она плакала почти полчаса. Наконец, как следует выплакавшись и немного успокоившись, Куинн вытерла лицо и задумалась. Жалость к себе не решит ее проблем. Нужно придумать план спасения! Она подошла к окну и выглянула на улицу. К сожалению, под ним не было ни одного дерева, а стена оказалась слишком гладкой, чтобы по ней можно было спуститься. А если попробовать сбежать через кухню? Впрочем, ей совершенно некуда пойти. Клэриджи тут же отправят ее обратно к мужу, а о доках не может быть и речи.

Да, в данный момент выбора не было, но со временем она сумеет изменить ситуацию. Вдруг на противоположной стороне улицы Куинн заметила мальчика и девочку. Это были Полли и ее брат Гобби.

Что ж, если нельзя сбежать прямо сейчас, она сможет заполнить ожидание этого момента кое-чем полезным. Например, сумеет найти способ, чтобы помочь этим несчастным детям. Куинн была уверена, что высокомерному Маркусу с его преувеличенным стремлением делать все как положено это не понравится. Одна мысль о том, чтобы сделать что-то, что вызовет неодобрение мужа, немедленно улучшила ее настроение.

К тому моменту, когда Маркус вспомнил, что всегда отдавал предпочтение мадере, он успел осушить три стакана хереса. Да, сейчас ему не помешал бы совет кого-нибудь из старших братьев. Раньше его всегда раздражала их рассудительность и добропорядочность, но теперь Маркус хотел поговорить с ними, например, с Питером.

Нет, только не с ним. Похоже, Питер очень нравится Куинн. Хотя ее нельзя в этом обвинять: сам он повел себя сегодня не лучшим образом. Кажется, она назвала его надменным и скучным?

– Черт побери! – вслух выругался лорд. Действительно, в ее глазах он казался именно таким.

Может быть, стоит пойти наверх и доказать ей, что...

– Прошу прощения, милорд.

Маркус обернулся и увидел дворецкого.

– Да, что такое?

– Понимаете, там в кухне вас спрашивает какой-то молодой человек. Повариха хотела прогнать его, но потом вспомнила, что вы его уже приводили. Поэтому она послала меня сначала спросить у вас.

– Спасибо, Джордж. Я сейчас спущусь.

Маркус пошел на кухню и обнаружил там ожидавшего его Гобби.

– Ах да, я же обещал тебе шиллинг за то, что ты принесешь букет для моей невесты, – на ходу соврал Маркус. – Пойдем в сад и выберем подходящие цветы.

Лорд доверял своим слугам, но считал, что осторожность никогда не бывает излишней.

Углубившись с мальчиком в сад, он наконец спросил:

– Надеюсь, ты сумел распорядиться тем, что я дал тебе позавчера?

Рыжеволосый мальчуган тут же кивнул:

– Да, милорд. Планки заплатили ренту на год вперед. Нам с ребятами тоже осталось, и мы дали денег старине Твитчеллу. Вы не против?

– Нет, конечно, ты заслужил вознаграждение. А что, Твитчелл все еще заставляет вас воровать для него?

Маркус не мог представить, как можно жить на деньги, украденные детьми.

– Ему все равно, откуда мы берем деньги, – пожал плечами Гобби. – А вот Тиг не умеет ничего, кроме как воровать, но на этот раз он попал в беду.

Тиг был тем самым пареньком, который стянул у Маркуса носовой платок.

– А что с ним случилось?

– Залез в карман к одному джентльмену, – ответил Гобби. – У него не слишком хорошо это получается.

– Его арестовали? – нахмурился Маркус.

– Нет, этого мы не боимся. Твитчелл платит, и нас выпускают из тюрьмы. Тот джентльмен держит Тига у себя дома и хочет продать его капитану какого-нибудь корабля.

– Не могу сказать, что осуждаю этого джентльмена. – Маркус слышал о похищениях молодых мужчин и продаже их ни корабли, но не подозревал, что объектом похищения могут быть дети. – Так ты говоришь, что это джентльмен?

Гобби снова пожал плечами:

– Не могу сказать точно, но он хорошо одет и живет неподалеку от вас.

– Он живет в Мейфэре? – Маркус всегда считал, что такими делами занимаются исключительно в доках и бедных кварталах. – Ты можешь показать мне дом?

Гобби широко улыбнулся:

– Я знал, что вы поможете, сэр. Могу отвести вас туда прямо сейчас.

Куинн провела в комнате более часа. Все это время она размышляла о последнем разговоре с мужем. К сожалению, она в очередной раз устыдилась некоторых резких и обидных вещей, которые сказала ему.

Но это чувство стыда не изменило ее решения рано или поздно покинуть Англию. Было совершенно очевидно, что ее брак обречен. Помимо всего прочего, она указала Маркусу на его бедность. Конечно же, ни один мужчина не простит такого удара по самолюбию. Но ей и не требовалось его прощение!

С другой стороны, почему бы ей не извиниться? Сделать так, чтобы Маркус начал доверять ей, ведь тогда осуществить побег будет намного проще. Возможно, были и другие причины, по которым Куинн хотела сблизиться с мужем, но в этом она отказывалась признаться даже самой себе.

Девушка подошла к двери и попробовала, открыть ее. Дверь оказалась незапертой. Тут же в коридоре, появилась Монетт.

– Миледи, не хотите переодеться к ужину?

– Да, Монетт, хочу.

С помощью служанки Куинн сменила свадебный наряд на скромное муслиновое платье лилового цвета. Затем Монетт расчесала ее волосы и сделала простую прическу, собрав часть волос в небольшой пучок на затылке и распустив остальные локоны по плечам.

– Спасибо, Монетт, – сказала Куинн, разглядывая свое отражение в зеркале. – Я хочу спуститься вниз. Попроси кого-нибудь из слуг принести поднос с чаем в библиотеку.

Слегка робея, она спустилась по лестнице. У входной двери стоял дворецкий. Получил ли он приказ не выпускать ее на улицу? Куинн заглянула во все помещения первого этажа, но Маркуса нигде не было. Может быть, он ушел?

В растерянности она вернулась в библиотеку, где ее уже ждала пожилая женщина с накрытым к чаю подносом. Судя по большой связке ключей на поясе, это была экономка.

– Поставьте поднос сюда, миссис?..

– Уолш, миледи. Разрешите поздравить вас с замужеством. Я рада, что вы пришли в этом дом, которому давно не хватает женской руки.

Теплые слова экономки растрогали Куинн.

– Благодарю вас, миссис Уолш. Надеюсь, мой приезд не причинил слишком больших неудобств лорду Энтони и лорду Питеру?

Женщина ласково улыбнулась:

– О нет, миледи! Лорд Энтони вообще редко бывает дома. Большую часть времени он проводит на охоте в своем поместье в Лестершире. А лорд Питер вот уже два года говорит о том, что ему нужно обзавестись собственным домом. Теперь он наконец сможет сделать это.

– А кому принадлежит этот дом? Герцогу?

– Да, он принадлежит семье уже два или три поколения. Это была главная лондонская резиденция дедушки нынешнего герцога. Затем вся семья переехала в новый дом, а здесь время от времени живут сыновья герцога.

– Так это своего рода их временная резиденция?

Миссис Уолш кивнула:

– Так как лорд Маркус – младший сын, вы с ним можете жить здесь совершенно спокойно. Сыновья лорда Бэгстеда еще совсем дети.

Куинн налила себе чашку чаю.

– Благодарю вас, миссис Уолш. Я рада, что никто из сыновей герцога не был вынужден покинуть этот дом из-за меня.

– Что вы, миледи! Надеюсь, вы с лордом Маркусом будете здесь счастливы.

Экономка поклонилась и оставила Куинн одну.

Но где же Маркус? Очень странно, что он ушел из дому в день своей свадьбы. Она не слышала, чтобы от дома отъезжал экипаж, значит, муж отправился куда-то пешком. Куинн вернула чашку на поднос и решила устроить небольшую проверку. Она вышла из библиотеки и решительно направилась к входной двери.

– Я хочу подышать воздухом, – сказала она дворецкому, ожидая, что тот немедленно преградит ей путь.

Вместо этого слуга лишь поклонился и открыл дверь. В некотором замешательстве Куинн вышла из дома и спустилась по ступенькам на тротуар. Она сделала это импульсивно и теперь не знала, куда пойти. Но тут она увидела Полли. Девчушка стояла на другой стороне улицы. Не прошло и минуты, как и она заметила Куинн. Та жестом попросила ее подойти. Когда Полли направилась к ней, Куинн решила немного отойти от дома, чтобы слуги не могли увидеть ее в окно.

– Добрый день, мэм, – сказала Полли. – Я рада, что у вас все в порядке. У вас не было неприятностей из-за того, что вы тогда хотели помочь мне и Гобби?

Куинн подумала, что все произошедшее с ней в последние несколько дней было наказанием за тот порыв благотворительности, но в ответ лишь отрицательно покачала головой:

– Нет, серьезных неприятностей не было. А что ты здесь делаешь? Надеюсь, ты не собираешься снова что-то украсть?

– О нет, мэм! Я никогда больше не буду этого делать. Просто я присматриваю за Гобби.

– Присматриваешь за ним, чтобы уберечь от воровства?

Куинн заметила, что синяк на щеке девочки начинает рассасываться.

– Гобби сказал, что в последнее время он не ворует, но я знаю, он давал деньги Твитчеллу, – после некоторых колебаний ответила Полли.

– Может быть, он нашел работу? Хотя ему и тебе лучше было пойти в школу.

– Школа не для нас, мэм. Может быть, когда-то мне удастся заработать денег, чтобы отдать туда Гобби. – Девочка покраснела, чем вызвала у Куинн нехорошие подозрения. – Я могу устроиться на настоящую работу.

– Что это за работа, Полли?

Глаза малышки забегали, а лицо сделалось совершенно пунцовым.

– Мне говорили, что там хорошо платят, – уклончиво ответила она.

Подозрения Куинн усилились.

– Полли, посмотри мне в глаза, – строго сказала она. – О какой работе ты говоришь?

Девочка старательно отводила взгляд.

– Мэм, мне не хотелось бы говорить об этом.

Она начала пятиться назад, но Куинн схватила ее за руку.

– Это что-то незаконное? Ты же обещала, что больше не будешь воровать.

– Нет, мэм, это не воровство. Я буду... проституткой. Мистер Твитчелл говорит, что с моим лицом у меня это получится.

На какое-то время Куинн потеряла дар речи.

– Ты хочешь сказать, что будешь торговать своим телом? Будешь продавать себя мужчинам?

Полли пожала плечами:

– Именно так, мэм. Я разговаривала с девочками, которые занимаются этим. Они сказали, что зарабатывают в пять раз больше, чем на любой другой работе.

– О, Полли, нет! Ты не должна этого делать! – Куинн тут же вспомнила Салли и «Красный сокол». Как ребенок сможет пережить такое? – А сколько тебе лет?

– Почти тринадцать, – ответила девочка, гордо распрямляя плечи. – Твитчелл говорит, что я уже вполне взрослая. – Однако в ее глазах заблестели слезы. – А как еще я смогу позаботиться о Гобби и о себе самой?

Решение пришло к Куинн мгновенно.

– Послушай, я только что вышла замуж, и мне нужны слуги; Не знаю, сколько я смогу платить тебе, но эта работа гораздо безопаснее. Хочешь работать в этом доме? – Она указала на дом Маркуса.

– О, мэм! Вы действительно дадите мне работу?

– Да, и хочу, чтобы ты начала как можно скорее. – Если Маркус будет возражать, то она сумеет уговорить его. – Где ты сейчас живешь?

– В ночлежке Твитчелла в Севен-Дайалс. Там живем мы с Гобби и все остальные.

– У вас нет родителей?

Полли замотала головой.

– А Гобби согласится работать вместе с тобой?

На что может сгодиться девятилетний мальчик? Нужно будет спросить у экономки.

– Я спрошу его, мэм. Он не захочет расставаться со своими друзьями, но мне кажется, что без них ему будет спокойнее.

Куинн с радостью приютила бы всех детей, но она знала, что Маркус никогда не согласится на это.

– Да, попробуй уговорить его. Ночлежка – неподходящее место для маленького мальчика.

– Конечно, мэм. Можно я приду завтра? – с надеждой спросила Полли.

– Очень хорошо. Я предупрежу экономку мисс Уолш, чтобы она встретила тебя утром.

Излив поток благодарностей и уверений в преданности, Полли ушла, а Куинн направилась обратно в дом. Она была довольна тем, что сделала. Оставалось надеяться, что перед тем, как покинуть Англию, она успеет изменить к лучшему жизнь этих детей. Ведь тогда у нее не будет чувства, что она зря потратила время в этой стране. В приподнятом настроении Куинн поднялась по ступенькам дома, который больше не казался ей тюрьмой.

Маркус стоял напротив небольшого, но ухоженного дома на Свэллоу-стрит.

– Ты можешь рассказать мне что-нибудь о том джентльмене, который схватил Тига? – снова спросил он Гобби.

– Он высокий, светловолосый. Но я не знаю, как его зовут, – ответил мальчик. – Я не следил за домом и не знаю, живет ли здесь еще кто-нибудь.

Дом был трехэтажным и имел чердак. Неожиданно окно на верхнем этаже распахнулось. Из него высунулась молоденькая служанка и принялась вытряхивать пыльный половик.

– Сейчас мы ничего не сможем сделать, – сказал Маркус. – Кругом много людей, слуги в доме еще не спят. Если ты или кто-то из твоих друзей выяснят, в какой комнате держат Тига, я подумаю, что можно сделать.

– Милорд, мы сделаем это! – с энтузиазмом откликнулся Гобби. – Спасибо, милорд.

– Договорились. Теперь мне пора домой. Встретимся здесь в полночь. – Он развернулся, чтобы уйти, но остановился. – Пусть сюда придет кто-нибудь постарше. Тебе нужно как следует выспаться, если хочешь помочь мне утром.

На самом деле Маркусу просто не хотелось, чтобы мальчик бродил ночью по улице. Однако нельзя было допустить, чтобы Гобби догадался об истинных причинах.

– Утром у вас будет для меня задание?

– Да, – кивнул Маркус. – Поэтому тебе потребуется свежая голова. Я не хочу, чтобы ты по рассеянности совершил какую-нибудь ошибку.

Если у мальчугана и возникли какие-то подозрения, то теперь они исчезли. И тут Маркусу пришла в голову оригинальная идея.

– А что ты скажешь о настоящей работе, например, в моем доме? Тогда я смогу общаться с тобой, когда захочу. А ты будешь передавать сообщения остальным.

– Работа? – подозрительно переспросил Гобби. – Какая работа?

– Как насчет конюшни? Я поговорю с конюхом. Ты получишь теплое место для ночлега, и будешь жить вдали от мистера Твитчелла.

Хотя на лице мальчика все еще читалось сомнение, его глаза загорелись радостным огнем. Это тронуло Маркуса до глубины души.

– Вы правда думаете, что ваш конюх согласится? Лошади мне всегда нравились.

– Уверен, у него найдется для тебя работа. Приходи на конюшню завтра утром. Да, не забудь передать Стилту или кому-нибудь другому, что я буду здесь в полночь.

– Обязательно, милорд. Можете рассчитывать на меня!

Весело насвистывая, Гобби отправился восвояси, а Маркус повернул в сторону Гроувнер-стрит. Вот теперь он сможет доказать своей молодой жене, что он совсем не скучный и не высокомерный...

Но тогда она может догадаться, что он – Ангел Севен-Дайалс, а этого допускать нельзя! Лучше пусть думает о нем как прежде, так будет безопаснее. Но сможет ли он действительно быть таким, каким его считает Куинн?

Маркус улыбнулся. Придется взять за образец Роберта, старшего брата. Если кто в семье отвечал определению «скучный», то это был именно он.

Тут Маркус подумал, что Куинн могла заметить его отсутствие и убежать.

– Джордж, кто выходил... – спросил он дворецкого, врываясь в дом, но тут заметил, как за приоткрытой дверью мелькнула лиловая юбка. – Нет, все в порядке.

Он кивнул дворецкому и направился в библиотеку. Куинн встретила его улыбкой.

– Добрый день, милорд, э-э... Маркус. Хотите чаю?

– Я? Да, конечно. – Он сел в кресло. – Я рад, что ваше настроение улучшилось.

– Благодарю вас. Боюсь, утром я была удручена из-за того, что все происходило слишком быстро. Потом я выплакалась, и это пошло мне на пользу.

Куинн протянула ему чашку. Когда Маркус брал ее из рук девушки, он обратил внимание, что она старательно избегает контакта с его рукой. Он также заметил, что ее темные локоны очень красиво смотрятся на лиловой ткани платья. Кстати, очень закрытого и более чем скромного.

– Я слышал, что слезы помогают женщинам.

Куинн улыбнулась так, словно он сказал нечто весьма правильное и справедливое.

– Видимо, вы правы. Я точно не знаю, потому что плачу крайне редко.

– О да, – согласился он. – Если учесть то, что происходило с вами в последние дни, вы держались невероятно стойко. Любая другая женщина прорыдала бы после этого не меньше недели.

– Не думаю, что на моем месте могла оказаться какая-то другая женщина. – На этот раз ее улыбка была скорее насмешливой, чем вежливой. – Но я благодарю вас за комплимент.

Маркус с облегчением вздохнул. Если она не хочет продолжать ссориться, то он с радостью пойдет ей навстречу. Чтобы избежать возможных осложнений, он решил сменить тему разговора:

– Как вам понравилась ваша комната? Наверное, вы догадались, что раньше она принадлежала Энтони.

– Да, я решила, что она была его или лорда Питера. Он был почти уверен, что имя Питера она произнесла слишком ласковым тоном.

– А можно мне убрать оттуда картину? Боюсь, мне трудно будет спать, глядя на это полотно.

– О, я совсем забыл о ней! Энтони просто помешан на охоте. Нужно будет отослать ее к нему. А вы можете делать с комнатой все, что захотите. Если бы у меня было достаточно времени...

Она жестом прервала его болтовню.

– Я прекрасно понимаю, что у вас не было времени сменить обстановку. Хотя, признаюсь, в первый момент я испугалась.

Может быть, она решила, что это его комната, подумал Маркус. Неожиданно он представил Куинн в своей спальне, на своей кровати... Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы отогнать видение.

– Я распоряжусь насчет ужина, и за едой мы сможем обсудить, как вы хотите изменить вашу комнату. У вас есть любимое блюдо?

– Я... понимаете... – Она встревоженно посмотрела на мужа. – Некоторое время назад я разговаривала с мисс Уолш и взяла на себя смелость заказать ужин. Она была так добра, что подсказала мне пару ваших любимых кушаний.

От неожиданности Маркус приоткрыл рот – перемены, произошедшие с Куинн, были слишком разительными.

– Тогда все в порядке, – с трудом проговорил он. – Когда будет подан ужин?

– Я попросила подать его через час после вашего возвращения, чтобы у вас было время переодеться.

Она посмотрела на него. В глазах Куинн читался вопрос, хотя она так и не спросила, где он был.

– Да, я действительно хочу переодеться. Мне нужно было прогуляться, чтобы собраться с мыслями, – ответил он на молчаливый вопрос жены. – Но должен принести свои извинения, так как мне нужно было предупредить вас о своем уходе.

Девушка натянуто улыбнулась:

– Вы можете уходить и приходить, когда вам будет угодно. Однако я принимаю ваши извинения.

Маркусу показалось, что перед ним совершенно новая, иная Куинн, непохожая на ту, которую он знал. Он встал, так и не притронувшись к чаю.

– Я ненадолго поднимусь к себе. Встретимся за ужином.

Он поклонился и вышел. Ему нравились перемены, произошедшие в его жене. Возможно, со временем ему удастся узнать ее лучше и завоевать ее доверие. Учитывая то, что Куинн понравилась ему с первого взгляда, их семейная жизнь может стать довольно приятной. Даже очень приятной!

Глава 9

Куинн дождалась, пока Маркус поднимется по лестнице, и поспешила на кухню, чтобы проверить, готов ли ужин. Кажется, ее план завоевать доверие мужа и сделать его послушным начинает срабатывать! Теперь необходимо проследить, чтобы еда была отменной.

Да, она не учла одного – оказывается, Маркус может быть очень милым и умеет привлечь к себе внимание.

– Миссис Маккей, вы можете подать обед через полчаса? – спросила она кухарку. Пока Маркуса не было дома, экономка познакомила Куинн со всеми его слугами.

– Да, миледи, – ответила та, вытирая о передник запачканные мукой руки. – Все будет так, как вы просили.

Быстро оглядев кухню и убедившись, что все в порядке, Куинн направилась в свою комнату, чтобы привести себя в порядок перед новой встречей с мужем.

Она не стремилась выглядеть слишком хорошо, ей просто не хотелось лишний раз раздражать мужа, соблазн не входил в ее планы. Чтобы помочь Полли и таким, как она, требовалось заставить Маркуса поверить, что Куинн нравится жить с ним под одной крышей. Кроме того, это развеет его подозрения и облегчит побег. Однако, бросив на себя последний взгляд в зеркало, она не могла не испытать чисто женского удовлетворения от того, что там увидела.

Маркус уже ждал ее в столовой.

– Миледи. – Он слегка поклонился и подал жене стул, стоявший в торце длинного стола.

После этого он не отправился на противоположный конец стола, а сел рядом с ней, едва ли не касаясь ее руки своим локтем. Увидев удивление на лице девушки, он пояснил:

– Это мое обычное место за столом. Кроме того, так нам будет удобнее беседовать.

– Конечно, – сказала Куинн, пытаясь собраться с мыслями. – А кто раньше сидел на этом месте?

– Только гости, – ответил он. – Питер и Энтони обычно сидели напротив меня, но это было лишь в тех редких случаях, когда мы все собирались за одним столом. Чаще всего я просил приносить еду в библиотеку, чтобы иметь возможность почитать за трапезой.

– А я думала, что только у меня такая привычка, – улыбнулась Куинн. – Мама часто ругала меня за это.

– Если ешь в одиночестве, надо же чем-то занять себя.

Куинн заметила, что даже при неярком вечернем свете удивительные синие глаза Маркуса сияли, как драгоценные камни. Стараясь не смотреть на него, она продолжила разговор:

– Именно так я ей и говорила, но, хочу признаться, часто обедала вместе с книгой, даже когда за столом собиралась вся семья.

– Видимо, вам были неинтересны их разговоры, – заметил он, не отрывая от нее взгляда.

Куинн постаралась отделаться от странного чувства, которое начало овладевать ею.

– Да, но так продолжалось только до тех пор, пока я не начала разбираться в делах, которые обсуждали мои родители и брат. Узнав об этом больше, я стала участвовать в этих разговорах.

– Вы разбираетесь в бизнесе вашего отца? Как же мало мы знаем друг о друге! Я бы очень хотел это исправить.

И снова его взгляд, казалось, проник в самое ее сердце, поэтому, когда принесли суп, она испытала некоторое облегчение.

– Вы упомянули о вашем брате. Насколько я понимаю, это его одежду вы иногда носите? Он все еще в Америке? – спросил Маркус, когда они снова остались одни.

Куинн кивнула и попробовала суп, который оказался великолепным.

– Однажды Чарлз унаследует компанию отца. Сейчас он остался один, и папа считает, что это будет для него своего рода испытанием.

– Вы хотите сказать, что ваш отец впервые оставил ему все дела?

Куинн пожала плечами и снова зачерпнула ложкой суп.

– Папа чаще бывает в отъезде, чем дома, но на этот раз Чарлзу совсем некому помочь.

– Так, значит, вы тоже принимали участие в управлении вашей компанией? Это так необычно.

Она внимательно посмотрела на мужа, но не увидела в его глазах и тени насмешки: напротив, он скорее восхищался ею.

– И я, и моя мама, пока... не умерла. Понимаете, это семейное дело, хотя в последние годы оно сильно разрослось.

– Видимо, не без вашего участия?

Восхищение со стороны Маркуса не могло не польстить Куинн, и она смущенно кивнула, но, боясь показаться хвастливой, не стала рассказывать ему о том, какую важную работу выполняла в компании.

– Учитывая мою полную неспособность управлять финансами, женившись на вас, я получил не только приданое, но и великолепную помощницу.

Девушка испуганно посмотрела на мужа, но увидела на его лице улыбку: он не сердился на нее.

– Я... я прошу прощения за то, что говорила вам раньше, – торопливо сказала она. – Просто я...

– Была напугана, хотела бежать, – закончил он. – Куинн, я все понимаю и не могу винить вас. Кроме того, вы совершенно правы – с финансовой стороны дела вы дали мне гораздо больше, чем я мог дать вам. Но я надеюсь компенсировать это другими способами.

В его голосе было столько тепла, что девушка мгновенно забыла о своем супе.

– Другими способами? – прошептала она.

– Уверен, что есть масса вещей, которые я в состоянии дать вам. Например, новые знакомства, путешествия, новые... ощущения.

Перед ее мысленным взором тут же предстал Маркус, зовущий ее испытать новые ощущения, прикосновения и...

– Мне бы, э-э... мне бы хотелось получше узнать Лондон, – нашлась она, но ей пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы отогнать навязчивый образ.

Улыбка на его губах была такой странной, что Куинн не могла решить, догадался он о ее мыслях или нет.

– Тогда мы обязательно сделаем это, – сказал Маркус и переключил все свое внимание на еду.

За ростбифом их разговор принял более безопасное направление. Куинн отвечала на вопросы мужа о корабельном бизнесе, а он рассказывал ей истории о себе и своих братьях.

К тому времени, когда был подан десерт, она чувствовала себя в компании Маркуса куда более комфортно, чем ожидала, но не знала, хорошо это или плохо.

– Теперь вы хотите оставить меня и пойти выпить бренди и выкурить сигару? – спросила она, откладывая в сторону салфетку. – Наверное, так заканчивается обед у женатых пар?

– Не имею ни малейшего представления, – усмехнулся он. – Но мне не хотелось бы покидать вас, если только вы сами не желаете этого.

По его взгляду Куинн поняла, что Маркус так же не уверен в своих действиях, как и она.

– Если это ваше желание... – покачала головой девушка. – Просто мне хотелось, чтобы все было, как положено.

Если поступать, как положено, подумала Куинн, то впереди ее ждет первая брачная ночь, во время которой...

– Пойдемте в библиотеку вместе, – вдруг предложил Маркус.

– Если обычно вы отправляетесь туда после обеда, то я не возражаю.

– Думаю, это одна из самых удобных комнат в доме.

Он встал и предложил ей руку. Такая церемонность немного рассмешила ее, но она совершенно не ожидала увидеть улыбку и на его лице, ведь Маркус казался ей страстным приверженцем всевозможных правил и условностей.

Хотя Куинн и раньше бывала в библиотеке, на этот раз она впервые заметила, какой уютной оказалась эта комната с большим камином.

– Вы правы, – сказала она, беря из его рук стакан с бренди, – это действительно очень удобная комната.

В этот момент их пальцы соприкоснулись, но Куинн сумела придать своему лицу бесстрастное выражение. Чтобы замаскировать смущение, она тут же направилась к креслу, стоявшему перед камином.

Маркус сел напротив. Он постарался сдержать невольную улыбку. Во время ужина он несколько раз замечал, как Куинн искоса поглядывает на него, а сейчас, когда он прикоснулся к ней, на ее щеках появился румянец. Однако девушка не отпрянула, и это было хорошим знаком.

Он смотрел на жену и думал, что хотя ей двадцать лет, а не шестнадцать, как ему казалось раньше, в вопросах плотских удовольствий она наверняка все еще сохраняет невинность. И если он хочет, чтобы их брак не был формальным, то, прежде всего ему нужно завоевать доверие Куинн, а для этого необходимо проявить терпение.

– Попробуйте бренди, – предложил он. – Это лучшее французское бренди, но оно может показаться вам несколько крепче, чем херес.

Куинн сделала небольшой глоток и тут же поперхнулась.

– Вы сделали это нарочно, – сказала она, укоризненно глядя на мужа. На ее глазах навернулись слезы.

– Клянусь, я этого не хотел, – искренне воскликнул Маркус, – но все равно прошу прощения! Я давно не предлагал бренди новичкам, наверное, еще со времен учебы. Пейте небольшими глотками, и вы привыкнете.

Ситуация становилась похожа на утренний разговор за стаканом хереса. Вспомнив, чем все закончилось тогда, он внутренне напрягся, но хотя Куинн приподняла бровь, давая понять, что тоже заметила сходство ситуаций, она сделала еще один осторожный глоток.

– Вы обещали мне новые ощущения, – с улыбкой сказала она, – но, признаюсь, я не ожидала, что это будет бренди.

Произнеся это, она вдруг снова покраснела. Маркус в очередной раз с трудом подавил улыбку и быстро придал своему лицу серьезное выражение.

– А чего вы ожидали? – спросил он, боясь отпугнуть ее своей настойчивостью.

Куинн ответила совершенно спокойно:

– Поездок по Лондону, посещения Тауэра и тому подобного. Я бы очень хотела посмотреть на запуск воздушных шаров.

– Ах, это. Я узнаю, какие сейчас есть развлечения. Может быть, вы хотите попутешествовать по Англии?

Совместное путешествие, ночлег в одной комнате в гостинице, все это могло бы...

– Возможно, позднее. А пока достаточно будет одного Лондона. Я бы хотела больше узнать о нем, прежде... прежде чем большая часть высшего общества вернется после летних каникул.

Он услышал, как задрожал ее голос.

– Теперь общество не сможет причинить вам вред, – пытаясь успокоить ее, проговорил Маркус. – Теперь вы респектабельная замужняя женщина.

Она горько рассмеялась в ответ:

– Респектабельная? Если послушать леди Клэридж, то моя мать, которая двадцать пять лет была замужней женщиной, так и не стала респектабельной. Кроме того, и я никогда не хотела быть такой.

– О, вы вполне ясно дали мне это понять, – насмешливо произнес Маркус, но тут же спохватился и добавил более строгим тоном: – Если вы не совершите ничего шокирующего в ближайшие несколько месяцев, то перестанете быть объектом сплетен. Когда я предложил вам свое имя в качестве защиты, то это были не пустые слова.

– А я в ответ только оскорбляла вас. Приношу вам за это свои извинения.

Такая неожиданная покорность удивила Маркуса. Он нагнулся вперед и накрыл своей ладонью ее руку. Глаза Куинн широко распахнулись, но она не пошевелилась, чтобы освободиться.

– Я знаю, вы не хотели этого брака, – негромко сказал он. – Но, Куинн, я очень надеюсь, что вы о нем не пожалеете, и сделаю для этого все, что в моих силах.

Что это на него нашло? Неужели он поддался ее привлекательности? Нет, скорее всего, это естественное желание защитить кого-то, кто слабее тебя, подумал Маркус. Те же чувства двигают им, когда он приходит на помощь уличным детям.

Девушка улыбнулась, и эта улыбка тут же возбудила в нем недвусмысленные желания.

– Спасибо. – Ее голос звучал очень искренне. – А я постараюсь сделать так, чтобы вы не раскаивались в вашем поступке. Хотя, зная себя, не могу обещать этого.

– Посмотрим, что будет через неделю. Наверное, мне нужно сделать вашу жизнь достаточно интересной, чтобы вы не искали приключений самостоятельно.

– Значит, вы считаете, что нужно избегать приключений? А может быть, мне удастся со временем привить вам вкус к ним? – с надеждой и некоторой игривостью спросила Куинн.

– Может быть. – Маркус не решался противоречить ей. – Но не стоит слишком усердствовать.

«В моей жизни приключений было предостаточно, – подумал он, – но Куинн не должна об этом догадаться».

– Конечно, нет, милорд, – несколько разочарованно сказала девушка. – Я понимаю, что это противно вашей природе, и не могу перевоспитывать вас.

– Не забывайте называть меня Маркусом, – напомнил он. – Кстати, я сам хочу посмотреть на запуск воздушных шаров. Я не такой скучный, как вы думаете.

Он бросил быстрый взгляд на часы, стоявшие на каминной полке: до его встречи у дома на Свэллоу-стрит оставалось четыре часа, но к ней еще нужно было подготовиться. Однако сейчас ему хотелось заняться совсем другим.

– Я знаю, сегодня у вас был трудный день. Может быть, вы хотите лечь спать пораньше? – предложил он.

– Да, да, я очень устала, – ответила Куинн, пытаясь скрыть внезапный испуг. – Я еще не привыкла к лондонскому времени. Дома я рано встаю и довольно рано ложусь спать.

– Понимаю, – сказал Маркус, хотя сам всегда чувствовал себя бодрее в полночь, чем в утренние часы. – Проводить вас наверх?

– Проводить? Я могу сама... Хотя... Если вам так угодно.

Она вспыхнула, но потом резко побледнела.

– Мне хотелось быть галантным. Ведь это ваша первая ночь в этом доме.

Он хотел быть не только тактичным, но Куинн и так сильно нервничала. Они молча вышли из библиотеки и поднялись на второй этаж.

– А какая комната принадлежит вам? – спросила наконец девушка, нарушая неловкую тишину.

– Она находится через одну от вашей. Между нашими спальнями – гардеробная. Дверь, ведущая в нее из вашей комнаты, запирается изнутри.

В его словах не было никакого подтекста, но Куинн нахмурилась.

– Я и не собиралась открывать ее. Но конечно, это не значит, что я вас боюсь, – торопливо добавила она.

– В любом случае вы должны это знать.

Они стояли напротив ее комнаты, и Маркус ждал, не подаст ли Куинн какого-нибудь сигнала, приглашающего его войти.

– Благодарю вас. Вы были очень добры. Признаюсь, я этого не ожидала.

– О! – рассмеялся он. – Конечно, я далеко не ангел, но совсем не грубиян и не тиран.

– Теперь я это понимаю, – сказала она, опуская глаза. – Раньше я вела себя с вами довольно глупо. Не удивительно, что вы сердились. На вашем месте я давно бы потеряла терпение.

Он протянул руку и приподнял ее голову кончиками пальцев.

– Не нужно видеть во всем свою вину. Я тоже вел себя не лучшим образом. Мир?

Куинн кивнула и нервно облизала кончиком языка верхнюю губу. Увидев это, Маркус вдруг наклонился и накрыл ее губы своими. Неожиданно она закрыла глаза и ответила на его поцелуй. Это был самый невероятный поцелуй в его жизни и... самый короткий. Он оторвался от нее раньше, чем желания тела затуманили его сознание.

Куинн тут же открыла глаза и вопросительно посмотрела на мужа, а затем медленно подняла руку и погладила его по щеке. Маркус понял, что не может больше сдерживать себя, и заключил ее в объятия, а их губы слились в еще одном, более продолжительном поцелуе.

Куинн обняла его за шею и притянула еще ближе к себе, отвечая на его поцелуй с такой страстью, о которой он и не подозревал. Его руки заскользили по ее спине.

«Она моя!» – пронеслось у него в голове. Он ненадолго оторвался от губ Куинн, но только для того, чтобы покрыть поцелуями ее шею. Девушка ответила тихим стоном, а ее губы трепетали возле его виска. Он вновь припал к ее ищущим губам. Куинн прижалась к мужу всем телом, и он ощутил выпуклости ее грудей.

Одной рукой он открыл дверь и увлек жену за собой в комнату.

Куинн не столько поняла, сколько почувствовала, что находится уже в спальне. Ей показалось совершенно естественным, что сейчас они окажутся в одной кровати. Впрочем, они имели на это право в глазах закона и всего мира.

Но откуда вдруг появились странные сомнения?

Неожиданно она очнулась от наваждения. Что она делает? Почему позволяет делать это мужчине? Она просто утратила разум! Прилагая невероятные усилия, Куинн заставила себя разорвать пьянящий поцелуй.

В полумраке комнаты Маркус показался ей еще красивее, чем обычно. Его глаза были затуманены желанием и притягивали к себе, заставляя забыть обо всем. Да, это настоящее безумие!

– Я... мы... – пробормотала девушка, не зная, что сказать.

– Не останавливайся, – немного хрипло прошептал он и добавил: – Куинн...

Услышав свое имя, она мгновенно пришла в себя и отскочила в сторону, боясь снова попасть под его соблазняющий взгляд.

– Нет! Мы не можем... Спокойной ночи, милорд.

Прежде чем вновь утратить волю к сопротивлению, она сделала шаг назад и, когда Маркус отступил, оказавшись в коридоре, закрыла дверь. Ее тело дрожало от возбуждения, она тяжело дышала, и ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя.

Куинн хотела, чтобы он занялся с ней любовью! И это желание все еще не покинуло ее! Она никогда не думала, что замужество может оказаться таким... соблазнительным. Когда муж и жена занимаются любовью, в этом нет ничего греховного. А если они совершенно чужие и малознакомые люди? Но Маркус больше не казался ей чужим. Куинн медленно подошла к кровати, огромной кровати, в которой ей предстояло спать одной. Может быть, она напрасно остановила его? Ведь он ее муж и имеет полное право... Куинн поняла, что все еще хочет Маркуса так же, как он хочет ее, а может быть, даже сильнее.

Она бросилась к выходу в коридор, но услышала, как закрывается дверь в комнату Маркуса. Тогда взгляд Куинн остановился на двери гардеробной. Нет, у нее не хватит смелости открыть ее.

Постепенно ее эмоции улеглись, и разум прояснился. Не нужно торопиться. Тем более что Маркус сам сказал это во время свадебного завтрака. Следует унять непредвиденный зов плоти до того момента, когда она будет твердо знать, какой должна стать ее жизнь, потому что, сделав выбор, уже не сможет повернуть назад.

Тяжело вздохнув, Куинн позвала горничную, чтобы та помогла ей подготовиться ко сну. Лежа в кровати, она погрузилась в невеселые мысли. Вдруг Маркус расценит ее панику как отказ, как знак того, что он неинтересен ей? Но разве не этого она хотела в самом начале их отношений?

Однако вспомнив, как он обнимал ее, Куинн улыбнулась: Маркус все понял правильно. Если только он не был так же невинен, как она, в чем девушка сильно сомневалась, то он просто должен был все понять правильно. «Что же будет дальше?» – думала она, погружаясь в сон.

Глава 10

Маркус с трудом преодолел физическое возбуждение, но, тем не менее, не был сильно разочарован. Куинн ответила на его поцелуи, и лишь испуг помешал ей оказаться вместе с ним в кровати. Он представил, как снимает с нее платье, расстегивает пуговицы на корсете...

Нет, нужно прекратить думать об этом. Он заставил себя собраться с мыслями и подошел к письменному столу, на котором лежала пачка пустых визитных карточек, купленных накануне. Маркус обмакнул перо в чернила и написал на нескольких карточках цифру «семь». Затем сменил перо, достал золотые чернила, которыми обычно писали торжественные приглашения, и обвел цифры золотыми кружками. Результат превзошел все ожидания – карточки было невозможно отличить от той, которую оставил ему Люк.

Думая о том дне, он вспомнил свои тогдашние мысли о женитьбе. Как же изменились его представления и сама жизнь! Тогда смысл его существования сводился к получению удовольствий. Жизнь была простой, бесцельной и... совершенно пустой.

Нет, он совсем не хотел повернуть время вспять. Теперь у него есть цель, вернее, их несколько, а вместе с ними пришли ответственность и огромное количество работы.

Маркус быстро заполнил еще несколько карточек и разложил их на столе, чтобы они высохли. Затем он сменил костюм на простую, незаметную одежду, которая больше подходила для выполнения его ночной миссии.

За несколько минут до полуночи он уже стоял напротив узкого дома на Свэллоу-стрит, в котором держали Тига. В доме светились лишь два окна: окно кухни и узкое оконце на чердаке. Вероятно, хозяина не было дома или он уже спал.

– Вы пришли, милорд, – раздался негромкий детский голос.

Маркус обернулся и увидел Рэнни, болезненно худощавого мальчика лет одиннадцати-двенадцати, с которым он познакомился в тот день, когда впервые повстречал Куинн.

– Рад встрече, Рэнни, – сказал Маркус, пожимая запачканную ладошку мальчика. – Что ты можешь мне рассказать?

– Мы с Гобби и Стилтом следили за домом весь день. Пару часов назад к хозяину пришли двое, и он ушел вместе с ними. В доме остались только слуги: один мужчина и две девушки.

– А где Тиг?

– Там, на чердаке. Он знает, что мы здесь: когда хозяин ушел, он подходил к окну.

Похлопав мальчика по плечу, Маркус сказал:

– Молодцы. Значит, он не связан. Это облегчает задачу.

Он начал внимательно осматривать дом.

– Сзади есть еще одна дверь, – сказал ему Рэнни, – но она ведет в кухню. Там сейчас слуги. А вот окна достаточно большие.

– Да, я заметил. Давай обойдем дом, и ты покажешь мне окно Тига.

Они перешли на другую сторону улицы. За домом был небольшой садик, в котором их поджидал Стилт.

– Окно чердака слишком узкое, – сказал Маркус. – И по стене будет трудно спуститься.

Стилт согласно кивнул:

– Да, Тигу не стоит и пытаться. Он наверняка разобьется.

В ярком свете луны дом можно было хорошо рассмотреть. Маркус увидел, что на уровне второго этажа стена украшена кирпичным орнаментом.

– Стойте на шухере, – сказал он, принимая неожиданное решение. – А я попытаюсь залезть в дом.

Он немного владел уличным жаргоном. Некоторые выражения Маркус узнал от Люка еще в Оксфорде, Тогда он наивно полагал, что друг выучил эти слова, живя за границей.

Взобравшись на фундамент, Маркус использовал ставни в качестве следующей ступени на пути ко второму этажу. Затем последовал медленный подъем по выложенной кирпичом стене, и вот через десять минут он уже был напротив окна.

Как и ожидалось, в эту теплую летнюю ночь никто не потрудился закрыть окно второго этажа, и Маркус без труда влез внутрь. Комната оказалась спальней и в данный момент была пуста. Судя по тишине в доме, никто не услышал, как он влез. Маркус быстро вышел из комнаты и бесшумно поднялся по узкой лестнице на чердак.

– Тиг? – позвал он, стоя перед низкой дверью. – Ты один?

Сначала послышалось шуршание, а затем тихий голос ответил:

– Да, здесь никого нет, но я не могу добраться до двери. А то давно сбежал бы.

Маркус улыбнулся – судя по всему, мальчик явно не пал духом.

– Сейчас я выпущу тебя.

Хозяин беспечно оставил ключ в замке, и Маркусу даже не пришлось взламывать дверь. Чердачное помещение слабо освещалось одной свечой. Тиг был привязан рядом с окном.

Маркус не стал спрашивать мальчика, как тот собирался бежать, если даже не смог избавиться от веревок. С помощью перочинного ножа он освободил Тига и сказал:

– Теперь иди за мной, только тихо.

Они спустились по лестнице до первого этажа. Сделав Тигу знак подождать в прихожей, Маркус проскользнул в гостиную. На каминной полке стояли две статуэтки китайского фарфора, наверняка достаточно дорогие. Усмехнувшись, он сунул их в карман, а на их месте оставил карточку с цифрой «семь». В углу комнаты возвышалось массивное бюро, на котором Маркус заметил какие-то бумаги. Он сунул их в карман, надеясь, что они помогут установить личность человека, захватившего Тига.

– Все, теперь можем идти, – сказал он, выходя в прихожую.

Они могли покинуть дом через черный ход, но из кухни доносились приглушенные голоса: видимо, слуги собрались там на поздний ужин. Тогда Маркус направился прямо к входной двери, открыл ее, и они вышли на улицу. Когда они отошли от дома на порядочное расстояние, Маркус заговорил:

– Итак, у нас все получилось. Можешь рассказать что-нибудь о том, кто схватил тебя, или о его друзьях?

Тиг смотрел на Маркуса в полнейшем восхищении.

– Я ничего о нем не знаю, – ответил он и добавил: – Послушайте, сэр, да вы ловчее, чем сам Ангел. Хотите стать лучше, чем он?

Маркус потрепал мальчика по вихрастой голове.

– Скажем так, я ему помогаю. Смотри, а вот и твои друзья.

Стилт и Рэнни, ждавшие их позади дома, были поражены, увидев их.

– Дело сделано, – сказал Маркус. – Теперь вам всем нужно хорошенько поесть и отправляться спать. Вы это заслужили. – Он бросил Стилту шиллинг, и мальчик ловко поймал монету на лету. – Завтра утром я пришлю к вам Гобби. Он принесет новое задание.

Мальчики немедленно закивали головами, и Маркус, улыбаясь, отправился на Гроувнер-стрит. Кажется, ему действительно удалось стать настоящим Ангелом Севен-Дайалс.

Утром Куинн мысленно поздравила себя с тем, что прошлой ночью устояла перед искушением. Поддайся она страсти, держать Маркуса на расстоянии было бы уже невозможно. По крайней мере, девушка вес еще полагала, что именно это было ее целью.

Нет, все действительно получилось как нельзя лучше.

Куинн спустилась к завтраку. Маркуса в столовой не было, поэтому она смогла беспрепятственно отправиться на кухню и договориться с миссис Уолш о месте для Полли, а также поинтересоваться, где мог бы работать брат девочки.

– Наверное, на конюшне, миледи, – ответила экономка. – Если желаете, я поговорю со старшим конюхом.

– Да, будьте так добры. Я бы хотела, чтобы Гобби начал работать как можно скорее.

Довольная собой, она вернулась в столовую и увидела там Маркуса. Чувства, которые она испытала накануне, нахлынули на нее с новой силой.

– Доброе утро. – Куинн слегка покраснела. Маркус поздоровался в ответ и спросил:

– Надеюсь, вы хорошо спали?

Ей показалось, что глаза мужа странно сверкнули, когда он задавал этот вопрос.

– Да, благодарю вас. Хотя обстановка в комнате не отвечает моему вкусу, кровать очень удобная.

Когда она произносила слово «кровать», ее голос дрогнул, поэтому она тут же уткнулась в тарелку, чтобы скрыть свое замешательство.

– Мы пойдем сегодня в церковь? – спросила Куинн, чтобы отвлечься от своих переживаний.

Маркус посмотрел на жену с нескрываемым удивлением.

– По правде говоря, у меня нет такой привычки, но если вы хотите...

– Я полагала, что так принято, – пожала плечами Куинн.

– Да, конечно... я думаю. А почему бы и нет? Неплохое начало дня.

Похоже, первое утро их совместной жизни было для него таким же трудным, как и для нее.

После завтрака они направились в маленькую соседнюю церковь, где после непродолжительной службы к Куинн подошла группа евангелистов, раздававших свои памфлеты. Она взяла несколько брошюр с намерением почитать их, когда будет время.

По возвращении домой их ждал ленч и воскресные газеты. Куинн взяла одну из газет и начала читать скучнейшую статью о новом законе о зерне. Чтение не доставляло ей никакого удовольствия, потому что она не разбиралась в английской политике, но помогало отвлечься от сидящего рядом Маркуса.

Пробежав колонку светской хроники, она вдруг наткнулась на статью, заинтересовавшую ее.

Написанный крупными буквами заголовок гласил: «Ангел Севен-Дайалс снова наносит удар!» В начале заметки описывалось последнее ограбление; далее шел краткий рассказ о легендарном грабителе, который обворовывал богатых и раздавал свою добычу беднякам. В конце приводилось высказывание сэра Натаниэля Конанта, начальника магистрата полиции, который говорил: «Еще месяц назад мы были почти уверены, что знаем, кто скрывается под именем Ангела, но последние события отбросили наше расследование назад. Однако мы уверены, что скоро справедливость восторжествует».

– Нашли что-то интересное? – полюбопытствовал Маркус, услышав, как Куинн непроизвольно ахнула.

– Да, здесь пишут об Ангеле Севен-Дайалс, – ответила она. – Настоящий герой, хотя, судя по статье, правительство не считает его таковым. Вы слышали о нем?

Куинн была рада, что нашла новую интересную тему для разговора с мужем, но, к ее разочарованию, Маркус тут же вернулся к своему чтению.

– Да, конечно, все о нем слышали, – равнодушно пробормотал он. – Какой-то человек совершает по одному ограблению в месяц и почему-то сразу становится знаменитым. Лично я не понимаю, к чему вся эта шумиха. В конце концов, в Лондоне и без него полно преступников.

– Да, но он не такой как все, если верить написанному! – воскликнула Куинн, несколько уязвленная равнодушием Маркуса. – Он отдает награбленное бедным. Я не думаю, что так поступают другие воры. А еще он оставляет свои визитные карточки, словно нарочно дразнит полицию. Определенно это выдающийся человек.

– Вы так считаете? – спросил Маркус и внимательно посмотрел на жену поверх газеты. Но затем его лицо снова приобрело скучающее выражение. – Похоже, им восторгаются все женщины без исключения. Однако я полагаю, что газеты несколько приукрашивают действительность, чтобы поднять тиражи. На сказки и легенды всегда был большой спрос.

Куинн была сильно разочарована такой реакцией мужа, но решила не подавать вида.

– Да, вероятно, вы правы, – вздохнув, сказала она.

Больше в газете не было ничего интересного, за исключением расписания прибытия и отправления судов на последней странице. Искоса посмотрев на Маркуса и убедившись, что тот не обращает на нее внимания, Куинн быстро пробежала глазами расписание. Единственный корабль, отправлявшийся на этой неделе в Балтимор, находился в порту Ливерпуля. Однако это был не последний корабль, рассудила Куинн и решила регулярно просматривать газеты, чтобы точно знать, когда можно будет отплыть из Лондона.

Затем она притворно зевнула.

– Если вы не возражаете, я бы хотела отправиться к себе. Мне нужно написать несколько писем.

– Как вам будет угодно. – Он не выказал ни малейшего неудовольствия. – Я еще посижу здесь. Ужин будет в шесть?

– Да, я скажу об этом кухарке.

Не решаясь сказать что-то еще, Куинн вышла и направилась в свою комнату. Поднимаясь по лестнице, она подумала, не приснились ли ей те страсть и неожиданная близость, которые были между ней и мужем прошлой ночью.

Дождавшись, когда Куинн уйдет, Маркус тут же схватил оставленную ею газету. Имя Ангела Севен-Дайалс прозвучало из уст Куинн совершенно неожиданно, но он надеялся, что ничем не выдал себя. Маркус быстро прочитал статью и задумался.

– Похоже, теперь Люк вне подозрений, – пробормотал он. – Еще одно-два ограбления, и он будет совершенно чист.

Тут Маркус вспомнил, что скоро должен прийти Гобби, и поспешил на конюшню предупредить конюха о новом помощнике. Мальчик уже ждал его, слоняясь рядом со стойлами.

– Все в порядке, – сказал ему Маркус спустя несколько минут. – Будешь работать здесь. Если у тебя все будет получаться, через некоторое время займешь место грума.

Гобби широко улыбнулся:

– Я буду стараться, милорд, вот увидите!

Маркус ободряюще кивнул:

– Я уверен в тебе. Однако сначала у меня есть для тебя задание. Я хочу, чтобы твои друзья узнали побольше о мистере Джаррете и его приятелях.

В статье о вчерашнем ограблении упоминалось имя человека, схватившего Тига.

– Хорошо, милорд. Все будет сделано, – еще шире улыбнулся мальчик. – Думаю, к вечеру мы соберем нужные сведения.

– Не нужно лишней спешки. Тиг уже на свободе, так что теперь главное не попадаться лишний раз на глаза этому джентльмену. Просто последите за ним несколько дней, узнайте о его привычках и друзьях.

– Понятно, милорд. Я пойду прямо сейчас, – сказал Гобби.

– Отлично. А это возьми с собой. – Маркус протянул ему большой пирог с мясом, который прихватил, проходя через кухню. – Когда вернешься, подойди к мистеру Питерсу. Он расскажет тебе о твоих обязанностях и покажет, где ты будешь спать.

Мальчик откусил большой кусок пирога и побежал выполнять задание. Маркус вернулся в дом, думая о том, как необходим Ангел Севен-Дайалс всем этим уличным детям. Почему бы не продолжить подменять Люка на этом посту и дальше? Женитьба оказалась не таким уж серьезным препятствием для этого.

Куинн отложила перо в сторону и тяжело вздохнула. Она только что закончила письмо к брату, в котором рассказывала о своем замужестве, а также давала несколько советов по изменению торговых маршрутов; эту информацию она почерпнула из последних лондонских газет. Конечно, Чарлз вряд ли воспользуется ее советами, но она чувствовала себя обязанной поделиться ими. Это было единственное, что Куинн могла сделать для компании отца, в которой проработала столько лет.

– Черт! – невольно выругалась она, когда увидела, что на письмо упала непрошеная слеза. Заметив, что подпись начинает расползаться, Куинн быстро засыпала это место песком.

Потом достала из сумочки носовой платок, чтобы промокнуть глаза, и тут увидела памфлеты, которые ей вручили в церкви. В первом говорилось о целомудрии, второй призывал читать Библию каждый день, а третий принадлежал перу некоего мистера Трогмортона. В нем сообщалось об открытии фонда по сбору средств на строительство школ для беспризорных мальчиков. Автор писал о том, что для богатых людей будет намного лучше и спокойнее, если несчастные дети получат полезные навыки, и не будут бродить по улицам. Куинн снова взяла перо и написала:

«Уважаемый мистер Трогмортон!

Если вы решите строить школу не только для мальчиков, но и для девочек, например в Уэст-Энде, я смогу пожертвовать в ваш фонд значительную сумму. Я видела, что на улицах много бездомных девочек, которые так же несчастны, как и их братья, и мне бы хотелось помочь им».

Теперь нужно позаботиться о том, чтобы скрыть свое имя, подумала Куинн и, вспомнив название отеля, в котором они останавливались с отцом, подписалась:

«Ответ вы можете прислать на адрес отеля «Грильон».

Сочувствующая Леди».

После этого она свернула оба письма и позвала горничную.

– Попроси дворецкого немедленно отнести это на почту.

Воодушевленная новыми идеями, Куинн спустилась вниз.

Маркус оторвался от книги и с улыбкой посмотрел на жену, которая вошла в библиотеку.

– Прошу вас, заходите. Не хотите присоединиться ко мне?

Куинн нерешительно подошла к мужу и села в соседнее кресло.

– Я вам не помешаю?

– Совсем нет. Я просто проводил время за книгой, но беседа с вами кажется мне намного интереснее. Может быть, нам стоит обсудить, куда вы хотите сходить в Лондоне?

– О! Вы еще не забыли об этом?

Он посмотрел на нее с нескрываемым удивлением.

– Конечно, нет. Я обещал и никогда не отказываюсь от своих обещаний.

– Да... конечно... О, извините. И что вы хотели мне предложить?

– В газете я прочитал, что в среду будут запускать воздушные шары. А на завтра я хотел предложить вам сходить в Тауэр и в египетский павильон на Пиккадилли.

Ее глаза загорелись.

– Звучит очень интересно. А вы хотите пойти туда?

– Прежде всего я забочусь о том, чтобы вам было интересно, – рассудительно заметил Маркус. – Сам я был в египетском павильоне довольно давно, когда там выставлялись карета Наполеона и другие трофеи. Думаю, нынешняя выставка не менее занятна.

– Тогда лучше сначала сходить туда, – предложила Куинн, – а Тауэр оставить на вторник.

– Хорошо. До ужина еще довольно долго. Давайте посидим здесь и поговорим.

– Да, с удовольствием, – ответила она. – Расскажите мне об Ангеле Севен-Дайалс.

Глава 11

Маркус мгновенно насторожился. А вдруг она что-то подозревает?

– Зачем? – осторожно спросил он.

– Мне интересно узнать о нем, – ответила девушка, слегка пожимая плечами. – Хотя, если вы не хотите...

– Нет, нет, извольте. – Что он может рассказать ей? Не больше того, что известно всем остальным. – Основное вы уже прочитали в газете.

– Но там наверняка упущены многие детали. Что-то такое, что известно всем, но не мне.

Она просто хочет знать больше перед встречей с высшим светом, напомнил себе Маркус.

– О да, конечно. Ну, например, он стал известен несколько лет назад. Да, примерно пять лет назад, как раз когда я окончил Оксфорд.

– А чем он отличается от других грабителей? Тем, что оставляет карточки?

– Да, это его отличительный знак. А еще он прославился тем, что часто совершает свои ограбления во время многолюдных приемов или по ночам, когда в доме все спят.

– Наверное, хозяева сильно пугаются? – воскликнула Куинн.

– Он никогда никому не причиняет вреда, – поспешил успокоить ее Маркус. – Дело в том, что его даже никто никогда не видел.

Он вспомнил одну историю, которую услышал еще до того, как узнал, кто на самом деле этот Ангел Севен-Дайалс.

– Однажды он украл бриллиантовый комплект – диадему, ожерелье и серьги, которые были надеты на леди Джерси. Это произошло во время бала, который она же и устраивала! В ту же ночь из дома исчезло огромное количество серебряных тарелок. Ангел действовал как невидимка. После него не осталось никаких следов, кроме визитной карточки, разумеется.

– А как выглядят его карточки?

Маркус вздрогнул: если она увидит карточки, разложенные на столе в его комнате... Нужно будет как следует спрятать их, подумал он.

– Я ни разу их не видел, – равнодушно произнес он. – Наверное, там написано что-то вроде «Ангел Севен-Дайалс». Я не слишком внимательно читал газетные статьи.

– А это правда, что он все отдает бедным? Откуда это стало известно властям?

– Эти слухи появились немного позднее. Сначала об этом заговорили бедняки, потом это попало в газеты. Я сам слышал, как нищие отзывались об Ангеле с благодарностью.

Маркус замолчал, испугавшись, что сказал слишком много. Но Куинн, похоже, ничего не заметила.

– Подумать только, он живет здесь, в Лондоне, – задумчиво сказала она. – Наверняка он сам принадлежит к знати. А вам не интересно узнать, кто он на самом деле?

– Он из знати? Я в этом сильно сомневаюсь, – возразил он, старясь быть как можно спокойнее.

– Но если он может проникать на приемы... – Она замолчала и с любопытством посмотрела на мужа. – Кажется, вы его не одобряете.

Маркус мысленно напомнил себе о той роли, которую решил играть в ее присутствии.

– Конечно же, я его не одобряю. Мы платим большие налоги, чтобы помогать бедным. Лучше заниматься благотворительностью, чем грабежами, – сказал он, изо всех сил подражая высокомерному тону своего брата Роберта.

На лице девушки промелькнуло разочарование, но Маркус не стал менять своего мнения: она и так подобралась слишком близко.

– Понятно. Все, что не соответствует общепринятым понятиям, должно быть подвергнуто осуждению.

– Я этого не говорил, – возразил он.

– Да, но именно так вы думаете. Прошу прощения, что завела этот разговор.

Ему так хотелось снова увидеть интерес в ее глазах! И тогда он спросил:

– А вы опытная наездница? Я подумал, почему бы вам не обзавестись собственной лошадью?

– Лошадью? Было бы неплохо, но я хочу сама ее выбрать.

– Именно это я и хотел вам предложить. Завтра же отправлюсь к торговцу лошадьми и присмотрю вам на выбор несколько животных.

Ее лицо немного прояснилось.

– Очень... очень мило с вашей стороны. А у нас будет время для этого? Может быть, после египетского павильона?

– Договорились. Затем мы сможем немного покататься верхом.

Куинн тут же погрустнела. Маркусу нравилось наблюдать, как на ее лице сменяются эмоции. Благодаря этому ему даже не приходилось гадать, что она испытывает в тот или иной момент.

– О нет. Боюсь, у меня нет для этого подходящего костюма.

– Какие пустяки! – Он беззаботно взмахнул рукой. – Для обычной прогулки сойдет любое старое платье. Решено, завтра с утра я договорюсь с торговцем, и к трем часам он приведет сюда несколько верховых лошадей.

Девушка улыбнулась, и у Маркуса сразу поднялось настроение.

– Я надену одно из тех платьев, которые леди Клэридж сочла слишком вычурными для лондонского стиля. Возможно, из них можно сделать что-то похожее на костюм для конных прогулок. Я бы хотела прямо сейчас дать это задание моей горничной.

Куинн встала и почти бегом покинула библиотеку. Маркус не стал удерживать ее, потому что ему нужно было собраться с мыслями: Он находился меж двух огней, одновременно пытаясь завоевать доверие и не опровергнуть ее мнение о его добропорядочности и высокомерии.

Секрет Ангела Севен-Дайалс будет в большей безопасности, если Куинн будет продолжать считать мужа скучным приверженцем устоев высшего общества. Она была умна и непредсказуема. И если узнает его тайну, то получит возможность подчинить его себе или даже уговорить отправить ее обратно в Балтимор. Нет, Маркус решительно не может посвящать ее в тайну Ангела. Правда, он не мог точно сказать, как долго ему удастся хранить это в секрете.

До ужина Куинн находилась в своей комнате. Она составляла список изменений, которые собиралась внести в интерьер, а ее горничная Монетт в это время пыталась переделать одно из платьев в костюм для верховой езды.

Затем Куинн оделась, причесалась и вышла из комнаты, чтобы спуститься вниз. Едва она переступила порог, как натолкнулась на Маркуса.

– О, простите! – воскликнула она. – Я не хотела...

Он обнял ее одной рукой и улыбнулся:

– Ничего страшного, дорогая. Зато теперь я получил право отвести вас в столовую. Мне хотелось сказать, что я специально стоял здесь, но, увы, мы по чистой случайности столкнулись на этом пятачке.

Хотя от этого прикосновения все тело Куинн обдало жаром, а улыбка Маркуса заставила ее сердце сжаться, она сумела ответить довольно спокойным голосом:

– Несомненно, вам следовало признаться. Вероятно, вам нужно брать уроки по ухаживанию за дамами, – добавила она с легкой насмешкой.

– Вы правы, – согласился Маркус, подыгрывая ее насмешливому тону. – Не хотите дать мне несколько уроков за ужином?

– Я? – Она почувствовала, что краснеет. – Уверяю вас, я совершенно в этом не разбираюсь. В Америке все эти тонкости не соблюдаются так строго, как здесь, в Лондоне.

– Тогда, может быть, нам стоит начать постигать эту науку вместе? – предложил он, беря жену под руку.

– Вы хотите, чтобы мы флиртовали друг с другом за ужином? Это же абсурдно! – ответила девушка, стараясь унять начинающуюся внутреннюю дрожь.

– Но это еще никогда никому не вредило, – пожал плечами он. – Стоит посмотреть вокруг, и вы увидите массу абсурдных ситуаций.

– Например, как у нас? Мужчина и женщина связывают свои жизни после недельного знакомства...

Они сели за стол, и Маркус сделал знак дворецкому подавать ужин.

– Возможности абсурда бесконечны, – согласился он, не спуская с нее глаз.

Каким-то образом ему снова это удалось. Всего минуту назад она могла спокойно поддерживать разговор, но теперь ее мысли пришли в смятение. Нет, подумала Куинн, ему не требуются уроки флирта. Это ей, совершенно неискушенной в этом искусстве, нужно учиться у него.

– Рыбный суп просто превосходен, – сказала она, резко меняя тему. – Нужно будет обязательно похвалить миссис Маккей.

Улыбка, слегка тронувшая губы Маркуса, свидетельствовала о том, что он прекрасно понял ее нежелание вести разговор на столь щекотливые темы. Куинн невольно залюбовалась этими чувственными губами.

В этот момент принесли запеченного фазана, и она получила возможность немного прийти в себя. Затем Куинн поинтересовалась, когда Маркус собирается отправиться смотреть лошадей.

– Думаю, сразу после завтрака, – ответил он. – А в полдень мы можем пойти в египетский павильон.

Остаток ужина они провели, обсуждая различные лондонские увеселения, а также достопримечательности Англии, которые Маркус хотел показать своей молодой жене. Когда он снова предложил Куинн присоединиться к нему в библиотеке, она немедленно отказалась, сославшись на усталость, которой на самом деле совершенно не испытывала. Каждое мгновение, проведенное в обществе Маркуса, было для нее тяжелым испытанием. Ей требовалось время и одиночество, чтобы восстановить барьер, который она старательно пыталась воздвигнуть между ними.

На этот раз он снова ответил понимающей улыбкой, сводящей ее с ума, но потом принял извинения и пожелал спокойной ночи.

– Вам нужно хорошо отдохнуть перед завтрашним днем. Думаю, мы проведем его вместе, до самой глубокой ночи.

– До глубокой ночи? – Она была шокирована. Действительно, от него нужно бежать как можно скорее.

– А разве я не говорил вам? Лорд и леди Тинсдейл пригласили нас на игру в карты. Конечно, если вы не хотите, мы можем не ходить.

– О нет! – тут же воскликнула Куинн. – Я не возражаю, хотя карточные игры не относятся к моим любимым развлечениям. А там высокие ставки?

Может быть, так она сможет добыть денег для школы?

– За разными столами разные ставки. Всегда можно подобрать подходящие. Кроме того, играют далеко не все. Это обычный прием. Но вы устали. Давайте поговорим об этом завтра. Хотите, я провожу вас в вашу комнату?

Куинн тут же покраснела, вспомнив, что произошло вечером предыдущего дня.

– Нет! Я хотела сказать, это совершенно не обязательно. Оставляю вас с вашим бренди.

Она могла поклясться, что Маркус изо всех сил сдерживает улыбку.

– Тогда до завтра, дорогая.

Он взял ее руку и запечатлел на запястье долгий, слишком долгий поцелуй. Куинн даже не подозревала, что этот участок ее тела такой чувствительный. Когда пламя поцелуя охватило все ее тело, она едва подавила в себе порыв броситься в объятия мужа. Наконец он отпустил ее руку, и она с трудом перевела дыхание.

– Д-до завтра, – заикаясь, сказала она и, быстро развернувшись, поспешила к себе.

Куинн не знала, бежит ли она от него или от своих собственных желаний.

На следующее утро Куинн проснулась довольно рано, несмотря на практически бессонную ночь. Однако когда она спустилась в столовую, ей сообщили, что Маркус уже позавтракал и отправился по делам до полудня.

Несомненно, он был ранней пташкой, что так ценится приверженцами высокой морали, думала она, поглощая завтрак в одиночестве и неожиданно для себя испытывая тоску.

Затем она отправилась на кухню, чтобы узнать, как устроилась Полли. Девочка была занята чисткой большой кастрюли и выглядела намного веселее и чище, чем обычно.

– О, здесь полно работы, миледи, – призналась она, отвечая на вопрос Куинн. – Но это хорошая работа, и мне прилично за нее платят. Меня не бьют. Правда, мне кажется, что не нужно мыться так часто, как требует миссис Уолш.

Куинн едва не рассмеялась.

– К этому ты довольно скоро привыкнешь, – уверила она девочку. – Тебе даже понравится быть чистой. Со временем миссис Уолш найдет тебе другую работу. Думаю, уже скоро ты сможешь работать горничной.

– Вы правда так думаете, миледи? – с надеждой спросила Полли. – Мне так повезло. Я бы хотела, чтобы Энни и другие девочки тоже смогли жить другой жизнью.

– Энни... это одна из девочек мистера Твитчелла?

Куинн понимала, что не сможет нанять такое количество служанок.

Полли кивнула:

– Да. Она говорит, что у нее все в порядке, но я часто вижу, как она плачет. А иногда клиенты бьют ее, и она возвращается к Твитчеллу с синяками.

Желание Куинн сделать что-нибудь для этих несчастных стало еще сильнее.

– Не могу поверить, что так много мужчин интересуются такими маленькими девочками, – в ужасе прошептала она.

– О, их полным-полно, миледи, – махнула рукой Полли. – А некоторые, вы не поверите, настоящие богачи.

– Ты хочешь сказать, джентльмены?

Полли снова кивнула.

– Некоторые девочки становятся их фаворитками. Таким платят намного больше.

Находящиеся на кухне служанки навострили уши, поэтому Куинн быстро перевела разговор в другое русло.

– Ты говорила с братом? – спросила она. – Миссис Уолш обещала выхлопотать для него место на конюшне.

– Да, миледи! Он уже начал там работать. Ему очень нравится, ведь он всегда сходил с ума по лошадям.

– Я рада это слышать. – Теперь оба ребенка были избавлены от ужасного мистера Твитчелла. – Если тебе или ему что-нибудь понадобится, скажи мне или миссис Уолш.

– Обязательно. И еще раз спасибо, миледи.

Полли поклонилась и снова занялась кастрюлей, а Куинн отправилась к себе обдумывать то, что узнала от девочки.

Как могли так называемые джентльмены делать своими фаворитками уличных девочек, еще совсем детей? Если эти мужчины занимали высокое положение в обществе, то должны были представлять собой образец добродетелей. Куинн именно так понимала общественное устройство Англии. Вероятно, настало время напомнить обществу об этом. Во-первых, требовалось напугать этих джентльменов карой Господней, а во-вторых, срочно заняться организацией школы для девочек, чтобы навсегда спасти их от влияния улицы.

– Это было так интересно и познавательно, – сказала Куинн, когда они с Маркусом выходили из египетского павильона. – Благодарю вас за то, что привели меня сюда... Маркус.

Он улыбнулся, довольный тем, что жена назвала его по имени. Маркус был поражен ее знанием египетских древностей, которые они видели на выставке. Он полагал, что американское образование намного уступает английскому, но явно ошибся.

– Я принимаю ваши благодарности, но мне тоже очень здесь понравилось, – ответил он.

– А мне приятно слышать, что вы не зря потратили сегодняшний день.

Куинн выглядела очень счастливой, и Маркус решил, что сделает все, чтобы она была еще счастливее.

– Думаю, что утро точно прошло не зря. Надеюсь, вы согласитесь со мной, когда увидите лошадей, которых я выбрал для вас. Их должны привести домой к трем часам, а это уже совсем скоро.

Домой. Он произнес это слово, которое теперь значило для него намного больше, чем все предыдущие годы, когда он жил в этом доме с Питером и Энтони. Почему это произошло? Видимо, даже за два дня Куинн сумела превратить для него это место в настоящий дом.

– Вы уже продумали, как хотите изменить вашу комнату? – спросил он.

Вопрос, казалось, удивил девушку, но она быстро ответила на него:

– Да. Вчера я отдала кое-какие распоряжения.

– Значит, после ужина вы занимались именно этим, – заключил он.

Маркус не мог удержаться и не подшутить над ней, так как понимал, что она просто избегала его. К счастью, она была занята делом, а не планировала побег.

Их экипаж медленно двигался по дороге к дому.

– Что вы думаете о бездомных, которых так много в Лондоне? – неожиданно спросила Куинн.

– Я считаю, что... – Застигнутый врасплох, Маркус едва не сказал, что считает, этим людям необходима помощь, но вовремя одумался. – Существует множество благотворительных обществ, которые занимаются этой проблемой. Но мне хотелось бы видеть их как можно реже.

Куинн недовольно поморщилась:

– Общества или бездомных?

– Конечно, бездомных. Хотя я редко думаю о них, – сказал он, подражая Роберту.

– Я в этом не сомневаюсь, – сухо заметила она. – Они редко бывают в Мейфэре. А когда случайно забредают туда, их немедленно выдворяют прочь.

Куинн имела в виду тот случай, когда встретила Маркуса, ведущего к себе в дом ватагу уличных мальчишек. Чтобы не вызывать опасных вопросов, он сказал:

– Так безопаснее для всех. К тому же там они меньше привлекают внимание полиции.

Увидев, как укоризненно она смотрит на него, Маркус торопливо добавил:

– Но я вовсе не бессердечный. Мои налоги помогают бедным, а время от времени я жертвую на благотворительность.

– Да, конечно.

Они уже свернули на Гроувнер-стрит, поэтому он поспешил сменить тему:

– У вас еще останется время, чтобы переодеться перед конной прогулкой. Ваша горничная приготовила для вас платье?

– Да, – ответила она, и выражение раздражения мгновенно исчезло с ее лица. – Она переделала одно из моих платьев. Мы будем кататься прямо здесь или отправимся в парк?

– Это зависит от вас.

Экипаж остановился напротив дома, и Маркус помог жене сойти вниз.

– Я отведу лошадей на конюшню. Встретимся прямо здесь, когда вы переоденетесь.

Куинн согласно кивнула и поспешила в дом. Маркус с восхищением смотрел ей вслед, наслаждаясь созерцанием ее стройной фигурки и легкой походки. Если они не будут говорить об Ангеле и заботе о бездомных, то их отношения могут стать просто великолепными. А сегодня ночью, возможно...

Нет, не нужно загадывать. Лучше наслаждаться тем, что есть.

Куинн вышла из дома как раз в тот момент, когда появился торговец лошадьми. Он вел в поводу четырех великолепных скакунов.

– Вы вовремя, дорогая, – улыбнулся ей Маркус, а затем повернулся к торговцу: – Четыре? Но утром я отобрал только трех.

– Да, – подтвердил его слова торговец, – но эта кобылка прибыла к нам как раз после вашего ухода. Она так красива, что я решил показать ее вам.

Гнедая действительно была на редкость хороша. Таких красивых линий крупа Маркус не видел ни у одной лошади, но огонь, горевший в ее бездонных глазах цвета лесного ореха, свидетельствовал о крутом норове.

– Она великолепна! И так похожа на Упрямицу, которая была у меня дома! – восхищенно воскликнула Куинн. – Но остальные тоже очень хороши, – добавила она, не желая обидеть Маркуса.

– Я не знал, хорошая ли вы наездница, поэтому отобрал наиболее спокойных лошадей, – сказал он. – Но право выбора остается за вами.

Куинн внимательно осмотрела всех животных. Когда она подошла к гнедой, та взметнула вверх голову.

– Ну, спокойно! – ласково, но твердо прикрикнула на нее Куинн.

Маркус уважительно приподнял одну бровь: вполне очевидно, что его жена умела обращаться с лошадьми.

Гнедая явно почувствовала, что перед ней достойная противница, и немедленно затихла, хотя ее веки продолжали тревожно подрагивать.

– Ее водили под седлом? – спросила Куинн у торговца.

– Да, но очень мало, – признался он. – Эта лошадь с крутым норовом, миледи. Нам пришлось потрудиться, чтобы доставить ее сюда.

Услышав голос торговца, кобыла взвилась на дыбы, и тот хотел ударить ее кнутом, но Куинн схватила его за руку.

– Нет, не смейте! – закричала она. – Мне совершенно ясно, что с этой лошадью плохо обращались. Побои только ухудшат положение. Как ее зовут?

Торговец покачал головой.

– Тот, кто продал ее нам, называл ее Катастрофой. Должно быть, потому, что она отказывалась подчиняться его жене.

– Я назову ее Упрямица, в память о лошади, которая была у меня в Балтиморе.

Маркус подошел ближе.

– Может быть, стоит сначала испробовать ее или какую-нибудь другую?

Он видел, что с выбранной Куинн молодой кобылой могут возникнуть серьезные трудности. Но ответом ему была лишь снисходительная улыбка:

– Раз вы так настаиваете.

Она подошла к гнедой и с помощью Маркуса села в седло.

– Если вас не затруднит присоединиться ко мне, милорд, мы могли бы отправиться в парк.

В последующие полчаса Куинн показала себя великолепной наездницей, по крайней мере, лучшей наездницей, которую Маркус видел в своей жизни. Она легко управляла гнедой при помощи слов или легкого движения руки, но ни разу не использовала хлыст или каблуки своих сапог. Создавалось впечатление, что она умела разговаривать на лошадином языке.

Похоже, жена никогда не перестанет его удивлять, думал Маркус. Когда они вернулись домой, он купил гнедую не торгуясь, а затем поздравил Куинн с великолепным выбором.

– Признаюсь, я относился к Упрямице довольно скептически, но вы просто созданы друг для друга, – сказал он, когда они вошли в дом. – Надеюсь, она поможет вам быстрее привыкнуть к Лондону.

Куинн, все еще разгоряченная ездой, радостно ответила:

– Да, я тоже так считаю. И благодарю вас от всего сердца!

От этих искренних слов кровь заиграла в его жилах.

– Я просто хотел доставить вам удовольствие, – сказал Маркус, приближаясь к жене.

Она посмотрела на него, ее глаза немного расширились.

– Мне кажется, нам нужно переодеться перед ужином, – сказал он, глядя ей прямо в глаза.

Маркус взял Куинн под руку и повел наверх. Она как зачарованная продолжала смотреть на него, и в этом взгляде он не заметил ни сопротивления, ни страха. Теперь оставалось приложить все усилия, чтобы не разочаровать ее.

Глава 12

Когда они дошли до второго этажа, Куинн почувствовала, что у нее кружится голова. Девушке казалось, что она все еще продолжает скакать галопом и не может остановиться. Она не находила в себе сил сопротивляться происходящему, да и не хотела делать этого.

– Мне кажется, вы еще не видели мою комнату, – хриплым шепотом произнес Маркус. – Не хотите взглянуть?

Куинн кивнула в ответ. Маркус открыл дверь и завел жену в комнату, которая была очень похожа на ее и выдержана в таком же чисто мужском стиле. Но серо-голубые тона, мягкие кресла, прекрасные пейзажи на стенах и огромная кровать под балдахином словно манили к себе.

– Вижу, здесь вам нравится больше, чем в комнате Энтони, – сказал Маркус, наблюдая за супругой.

– Да, да, гораздо больше, – еле слышно ответила она. Ее взгляд был прикован к кровати. Неужели он?.. Маркус закрыл дверь и повернулся к Куинн.

– Я хотел бы разделить с вами одно новое ощущение, которое, как мне кажется, должно вам очень понравиться, – сказал он, кладя руки ей на плечи.

Она отвела взгляд от кровати и тут же утонула в его бездонных глазах.

– Это похоже на бренди? – спросила она. Его губы тронула нежная улыбка.

– Намного лучше.

Понимая, что не сможет бороться с неизбежным, Куинн согласно кивнула:

– Хорошо.

Тогда он наклонился к ней, а она прижалась к его груди, потому что в глубине души ждала этого с того момента, когда увидела Маркуса в доках. Безумная страсть захлестнула ее с еще большей силой.

На этот раз Куинн сумела признаться себе, что для ее желания не существует никаких препятствий и что только оно имеет значение.

Маркус начал развязывать ленты на ее платье, одну за другой, а его губы накрыли ее рот. В его объятиях тело Куинн таяло как воск, и когда он потянул платье вниз, чтобы снять его, она приподняла руки, облегчая его задачу.

Затем она начала стаскивать с него сюртук. Это оказалось непросто, потому что он был сшит точно по фигуре, и Куинн пришлось повозиться с рукавами. Когда настала очередь галстука, ее пальцы замерли в растерянности – она не знала, как развязать такой сложный узел. Куинн на мгновение испугалась, что ее мозг снова проснется, и она не сможет больше чувствовать себя такой раскованной, но тут ей на помощь пришел Маркус.

– Давай это сделаю я, – предложил он и быстро, без видимых усилий, освободился и от галстука, и от рубашки.

Еще никогда ее руки не прикасались к обнаженному мужскому телу, и она с наслаждением принялась ласкать его мускулистые плечи. Неожиданно Куинн поняла, почему художники и скульпторы так любят изображать обнаженную мужскую натуру.

– Ты очень красивый, – прошептала она.

– Таким уж я родился, – рассмеялся он. – Но все равно – спасибо тебе. Не припомню, чтобы кто-то говорил мне эти слова.

Куинн улыбнулась, удивляясь собственной смелости.

– Тебе должны были говорить это, потому что это правда.

Неожиданно она заметила, что Маркус слегка покраснел.

– Я тоже хочу насладиться твоей красотой, – немного смущаясь, сказал он. – Пришло время более близко узнать друг друга.

В первое мгновение его слова испугали ее, но она не могла и не хотела противоречить супругу и сама сняла с себя корсет. Тем временем Маркус избавился от остатков одежды, и теперь они стояли друг против друга совершенно обнаженные.

– Наконец-то я могу сказать тебе, что ты прекрасна, жена моя.

Его глаза смотрели на Куинн с жадностью, но она сочла это приятным.

– А ты еще прекраснее, чем я ожидала, мой муж.

Последнее слово далось ей нелегко, но он действительно был ее супругом, и она не могла отрицать, что хочет стать его женой в полном смысле этого слова.

Маркус подошел и поднял ее на руки, а потом нежно опустил на кровать.

– Я хочу, чтобы ты стала моей по-настоящему, – прошептал он, наклоняясь к ее уху. – Но я не сделаю ничего против твоей воли. Куинн, скажи мне, чего ты хочешь?

– Тебя, – ответила она, и собственный голос показался ей диким и незнакомым. – Ты... ты же обещал мне новые ощущения.

– И я сдержу обещание...

Он встал на кровати на колени. Куинн лежала перед ним, такая доступная и такая уязвимая. Она смотрела на него снизу вверх, пытаясь по выражению его лица догадаться, каким будет следующий шаг.

Глаза Маркуса скользили по ее телу, освещенному теплыми лучами полуденного солнца. Куинн казалось, что она физически ощущает на себе силу этого взгляда.

Когда их глаза встретились, он улыбнулся ей странной, какой-то ленивой улыбкой, а потом наклонился и поцеловал в губы. Куинн закрыла глаза, предвкушая продолжение. Кончики его пальцев заскользили по ее щеке, шее, плечу и остановились возле груди. У Куинн вырвался тяжелый вздох, и она немного выгнула спину, чтобы продлить это божественное ощущение. Когда подушечкой большого пальца он потер ее сосок, она застонала.

Маркус оторвался от ее губ и принялся покрывать поцелуями шею девушки, спускаясь все ниже и ниже, пока его язык не коснулся ее второго соска. Куинн схватила обеими руками его голову и прижала к себе, принуждая мужа продолжать эти совершенно невероятные ласки.

Левая рука Маркуса медленно спустилась на ее живот, а затем ниже, к холмику волос между бедер. Куинн вздрогнула, но не от страха, а от удовольствия. Разгорающееся в ней пламя требовало удовлетворения, и она бесстыдно дотронулась до его руки, заставляя опуститься ее еще ниже. Наконец, пальцы Маркуса коснулись того места, которое изнывало от желания.

Куинн почувствовала, как ее словно пронзило молнией, и волна удовольствия пробежала по всему телу. Она судорожно сглотнула, боясь, что не сможет долго выдержать эту сладкую пытку. Каждое движение Маркуса усиливало эти ощущения, поднимая их на все более высокий уровень. Существовал ли предел наслаждения? Она надеялась, что нет, и была готова умереть, но не отпустить Маркуса от себя.

Согнув ноги в коленях, Куинн облегчила ему доступ к самому сокровенному и дала понять, что Маркус может делать с ней все, что пожелает. Она почувствовала, как ее касается что-то горячее и гладкое. Куинн обняла мужа за плечи и притянула к себе. Он поднял голову и посмотрел на нее затуманенными страстью глазами.

– Тебе нравятся новые ощущения?

Она нашла в себе силы кивнуть и снова закрыла глаза. Наконец его возбужденная плоть заскользила по ее животу и проникла между влажными складками лона. Куинн уже ждала его, сгорая от нетерпения. Ей требовалось больше, поэтому она обвила ногами его бедра, не оставляя Маркусу другого пути, кроме как погружаться в нее все глубже и глубже.

Ее тело откликнулось на его проникновение кратковременной ноющей болью, но это было ничто по сравнению с наслаждением, которое она испытывала в эти минуты.

В тот момент, когда Куинн решила, что достигла вершины блаженства, ее охватила новая волна непередаваемых ощущений. Ее тело словно превратилось в горячую сладкую жидкость, похожую на херес, который она пила в день свадьбы. Еще никогда она не испытывала такого удовольствия.

Постепенно ее тело перестала сотрясать дрожь, и мысли начали приходить в порядок. Неужели у нее всегда были такие неуемные желания? Как могло случиться, что она не подозревала о грешной стороне своей натуры?

Нет, Куинн не ощущала себя грешницей и не испытывала ни малейшего раскаяния в том, что совершила.

Все еще лежавший на ней Маркус зашевелился и лег рядом.

– Это было... великолепно, – прошептал он. – Спасибо тебе.

Ее зеленые глаза, все еще мерцающие от счастья, внимательно посмотрели на мужа.

– Такой уж я родилась.

Маркус облегченно рассмеялся. Он видел, что ей нравится заниматься любовью, но не был уверен, как она поведет себя, когда все будет закончено. Постепенно зарождающееся взаимопонимание между ними вдруг оказалось гораздо важнее, чем он мог ожидать.

– Сегодня мы вместе испытали два новых ощущения, – пошутил он.

– Три, если учесть, что мы катались в парке, – уточнила она. – Я сгораю от любопытства и хочу узнать, что еще ты приготовил для меня.

Прежде чем ответить, Маркус приблизился к ней и поцеловал в губы.

– Наверное, запуск воздушных шаров.

– А разве только что мы не летали на воздушных шарах? – рассмеялась Куинн. – Могу поклясться, что всего минуту назад я была на небесах.

Он рассмеялся в ответ и сел, свесив ноги с кровати.

– Думаю, нам нужно одеться к ужину. Или ты предпочитаешь поесть прямо здесь? – Он посмотрел на жену через плечо и подмигнул.

Некоторое время она смотрела на него, слегка нахмурившись.

– Это, конечно, весьма соблазнительно, но мне кажется, что лучше спуститься вниз. Тем более что затем мы собирались пойти на прием к Тинсдейлам.

Маркус едва не застонал: он совсем забыл об этом приглашении.

– Мы сможем использовать эту возможность, чтобы показать всем, что наш брак удачен во всех отношениях, – сказал он. – Кроме того, это хорошо отразится на твоей репутации.

Однако в данный момент Маркус больше всего хотел провести этот вечер наедине с супругой, занимаясь тем, что имело мало общего с хорошей репутацией.

– Раз ты так считаешь, значит, нам нужно пойти, хотя сейчас моя репутация под вопросом, – игриво заметила Куинн, намекая на свою наготу.

Он почувствовал, что снова начинает возбуждаться. Как ей удалось так быстро получить власть над ним?

С огромным усилием Маркус встал с постели и начал одеваться.

– Если хочешь, можешь пройти к себе через гардеробную, – предложил он. – Тогда тебе не придется одеваться и выходить в коридор.

Он услышал, как Куинн поднялась с кровати, но не рискнул оборачиваться, боясь, что вид ее обнаженного тела заставит его забыть обо всех планах на вечер.

– Да, я так и сделаю.

Куинн подняла с пола платье и прикрылась им спереди. Затем прошла через гардеробную в свою комнату, и спустя несколько минут Маркус услышал, как она зовет горничную. Только после этого он позвонил в колокольчик и вызвал слугу. Ему казалось, что когда он снова оденется, то к нему вернется способность думать рационально. Однако когда Кларенс помог хозяину надеть вечерний костюм, Маркус понял, что уже никогда не будет таким, как прежде.

Ужин прошел довольно странно. О, филе палтуса и жареный фазан были выше всяких похвал, но Куинн и Маркус обращали мало внимания на еду: они не могли решить, о чем должны говорить мужчина и женщина, только что занимавшиеся любовью до исступления?

Заметив, что Маркус чувствует себя так же неловко, Куинн почувствовала себя более уверенно. Она догадывалась, что это был не первый его опыт с женщиной, но, видимо, он никогда не ужинал со своими любовницами.

– В котором часу мы должны быть у Тинсдейлов? – первой нарушила молчание Куинн.

– Гости прибывают в течение всего вечера, – ответил он. – Мы можем приехать, когда захотим.

– Да, конечно, – рассеянно промолвила она, не сводя взгляда с его руки, которой он держал вилку. Это была самая красивая мужская рука, которую она когда-либо видела!

– Хочешь еще репы? – спросил он, заметив ее интерес. – Не могу сказать, что это мой самый любимый овощ, но миссис Маккей умеет готовить из него прекрасное пюре.

Куинн заморгала и перевела взгляд на свою тарелку.

– Я... у меня еще есть. Спасибо. А в какие игры там играют? – Чувствуя непреодолимое желание снова заняться любовью, она решила поскорее отвлечь себя разговором.

– В вист, – после некоторой паузы ответил Маркус, – в белот, а на одном-двух столах обычно играют в покер. Все зависит от желания гостей. У тебя есть любимая игра?

– Нет, но я немного играю в вист, – не сразу ответила она.

Неужели ее способность думать осталась в спальне? Маркус может решить, что она какая-то странная, подумала Куинн и принялась сосредоточенно ковырять вилкой в тарелке. Если ему хочется поддерживать разговор, пусть сам придумывает, о чем говорить. Что касается ее самой, твердо решила Куинн, то она не раскроет рта до тех пор, пока не возьмет себя в руки.

Однако Маркус не проявлял особого желания разговаривать, поэтому остаток ужина прошел в полном молчании.

– Мы можем идти? – спросил он, когда было покончено с десертом.

– Конечно, – ответила Куинн, радуясь, что закончился самый длинный ужин в ее жизни. – Я только велю горничной принести накидку и сумочку.

Монетт принесла накидку цвета лосося, которая прекрасно гармонировала с шелковым вечерним платьем Куинн персикового цвета. Маркус взял накидку из рук горничной и сам помог своей жене одеться.

Когда его руки коснулись ее плеч, по телу Куинн пробежала сладкая дрожь.

– Благодарю вас, милорд, – сказала она, одаривая его томной улыбкой.

Маркус улыбнулся и подал супруге руку, чтобы пройти к ожидавшему их экипажу.

В особняке Тинсдейлов собралось не очень много гостей, но Маркуса раздражало даже это незначительное сборище. Это было странно, потому что обычно он чувствовал себя на приемах как рыба в воде. Теперь же он окидывал сидящих за карточными столами и прогуливающихся людей, думая только об одном – как можно скорее вернуться домой и остаться один на один с Куинн.

– Маркус! Не ожидал встретить тебя здесь, ведь ты совсем недавно женился, не так ли? – Лорд Фернуорт бросился к нему навстречу. – А это леди Маркус, я полагаю?

Маркус с трудом подавил в себе желание залепить Ферни пощечину: тот был сильно пьян и еле стоял на ногах.

– Миледи, разрешите представить вам лорда Фернуорта. – После этого краткого представления Маркус тут же переключил внимание жены на других гостей: – Кажется, вы уже встречались у Трамболов с сэром Сирилом Уэзером? А это мистер Тэтчер. Гарри, а Питер уже приехал?

Гарри Тэтчер галантно поцеловал Куинн руку и покачал головой:

– Он занят делами. Возможно, твой брат приедет позже. А что до меня, ты же знаешь, я терпеть не могу опаздывать на приемы.

– И пропускать дармовую выпивку.

В вопросах спиртного Гарри не уступал Фернуорту, но он был ближайшим другом Питера и всегда вызывал у Маркуса симпатию.

– О, чуть не забыл, – вновь вступил в разговор лорд Фернуорт. – Здесь присутствует человек, который очень хотел с вами познакомиться. Наши отцы были друзьями, но мы с ним не виделись со школы. Ноэль, кажется, последние два года ты провел в провинции? Лорд Маркус Нортроп, леди Маркус, разрешите представить мистера Ноэля Пакстона.

Молодой человек среднего роста с приятной улыбкой на лице сделал шаг вперед и поклонился.

– Милорд, миледи, чрезвычайно рад знакомству. Лорд Фернуорт сказал, что вы совсем недавно поженились. Мне бы не хотелось вам мешать своим присутствием.

– Вы совсем не мешаете, мистер Пакстон, – сказала Куинн, любезно протягивая ему руку для поцелуя. – Мы приехали сюда, чтобы пообщаться с людьми.

– Мне тоже приятно познакомиться с другом Ферни, – добавил Маркус.

– Благодарю вас, – снова улыбнулся Пакстон. – Лорд, если вас не затруднит, я хотел бы поговорить с вами наедине.

Фернуорт хохотнул:

– Ах, чуть не забыл предупредить тебя, Маркус. Ноэль приехал в Лондон по личному приглашению сэра Натаниэля в качестве особого консультанта магистрата полиции. Во время войны он работал в разведке, а теперь наша полиция решила использовать его способности и навыки.

– Неужели? – Маркус сделал вид, что все это его не интересует.

Мистер Пакстон кивнул:

– Теперь, когда война окончена, могу признаться, мне не хватает риска и трудных задач, требующих решения. Но, кажется, я нашел такую задачу – поймать легендарного Ангела Севен-Дайалс.

Глава 13

Немного озадаченная тем, что Маркус внезапно замолчал, Куинн приветливо улыбнулась.

– Какое интересное задание, – сказала она. – Я узнала об Ангеле только вчера, когда прочитала о нем в газете, но он кажется мне настоящим героем.

– Так думаете не только вы, но и большинство дам, – заметил мистер Пакстон. – Однако нельзя отрицать, что этот человек – вор, хотя и необычный. Если вам будет угодно, я высоко ценю его ловкость и изворотливость.

Все стоявшие рядом рассмеялись, но Куинн показалось, что смех ее мужа был довольно натянутым. Видимо, его отрицательное отношение к Ангелу Севен-Дайалс было куда серьезнее, чем она думала.

– А почему вы решили поговорить о нем именно со мной? – спросил Маркус. – Я знаю о нем не больше всех остальных.

Мистер Пакстон продолжал улыбаться, но в выражении его лица произошло какое-то неуловимое изменение.

– Возможно, вы знаете несколько больше, чем думаете. Я готов встретиться с вами в любое удобное для вас время и в любом месте. Буду ждать вашего сообщения.

Маркус пожал плечами:

– Хорошо. Однако теперь прошу извинить меня: я собирался показать жене, как у нас в Англии играют в карты.

Мистер Пакстон и все остальные еще раз поздравили новобрачных, после чего Куинн и Маркус направились к одному из игральных столов.

– Ты не хочешь помогать этому человеку в поимке Ангела? – тихо спросила она, чтобы никто не мог их услышать.

– Я сказал, что не представляю, чем могу быть полезен. Но при возможности я без колебаний помог бы схватить этого грабителя, хотя бы для того, чтобы устранить соперника. – Он недвусмысленно подмигнул ей.

Это выражение шутливой ревности польстило Куинн. Воспоминания о том, что произошло между ними всего пару часов назад, тут же всплыли в ее памяти, вытеснив мысли об Ангеле Севен-Дайалс.

Маркус недоуменно покачал головой, когда Куинн выиграла уже четвертую партию в вист. Либо его жена преуменьшила свой опыт игры, либо ей невероятно везло. Он даже пожалел, что ставки за столом были слишком низкими.

– Дорогая, ты все схватываешь на лету, – сказал он, поздравляя Куинн с очередным выигрышем. – Не хочешь попробовать силы за другим столом?

– Да, мне хотелось бы выучить новые модные игры, если ты не возражаешь, – послушно откликнулась она.

– Конечно, не возражаю, – несколько рассеянно ответил Маркус, так как все его мысли крутились вокруг мистера Пакстона, который наверняка собирался расспрашивать о Люке. Маркус надеялся, что сумеет уберечь друга от опасности. – А во что ты хочешь сыграть? Может быть, в белот? Игре в пикет я смогу обучить тебя дома, там достаточно двух игроков.

– Белот вполне подойдет, – сказала Куинн, – но, признаюсь, я бы с большим удовольствием научилась играть в пикет.

Он посмотрел на супругу и заметил, что ее щеки покрылись ярким румянцем. Неужели она предлагает вернуться домой, чтобы остаться с ним наедине? Он всецело поддерживал это, так как был совершенно не способен сосредоточиться на картах.

– Я с удовольствием научу тебя, – сказал Маркус после секундного колебания. – Если не возражаешь, мы можем вернуться домой.

Она соблазнительно улыбнулась, и румянец на ее щеках стал еще ярче.

– Я не возражаю, милорд.

Маркус был рад такому повороту событий, потому что не хотел встречаться с Питером, а Куинн... О, в этот вечер она была невероятно красива в бледно-розовом платье и с рассыпавшимися по спине локонами.

Вдруг он понял, что начинает влюбляться в собственную жену. Что ж, это совсем неплохо!

– Нужно найти лорда и леди Тинсдейл и попрощаться с ними, – вслух сказал он.

– О, не извиняйтесь за столь ранний уход, – улыбнулась леди Тинсдейл, когда молодая пара подошла попрощаться. – Я рада, что вы вообще нашли время прийти к нам так скоро после свадьбы.

В глазах женщины читалось огромное желание расспросить о подробностях скоропалительной женитьбы, но она была слишком хорошо воспитана, чтобы задавать нетактичные вопросы.

– Благодарим вас за гостеприимство, миледи, – поклонился Маркус.

– О да, – вторила ему Куинн. – Будем с нетерпением ждать новой встречи.

После этого они сели в экипаж и поспешили на Гроувнер-стрит. Сидя рядом с Куинн, Маркус мог думать только о том, чтобы поскорее оказаться дома и заняться с женой любовью. Желание его было настолько сильным, что он не мог и не хотел разговаривать.

Когда спустя несколько минут он помогал супруге выйти из экипажа и она оперлась на его руку, незначительное прикосновение заставило его пережить бурю эмоций, которые он не испытывал со времен далекой юности.

– Ты собираешься начать учиться играть в пикет сегодня? – спросил он, когда они вошли в дом. – Или отложим это до завтра, а сейчас отправимся спать?

Ее взгляд был красноречивее любых слов.

– Да, я думаю, ты прав. Отложим карты до завтра.

– Я надеялся, что ты скажешь именно это.

Его тело уже слабо повиновалось ему, и он думал только о том, чтобы они с Куинн оказались в его комнате. Отдав плащ и шляпу дворецкому, Маркус взял жену под руку и повел наверх.

Дойдя до двери своей комнаты, она остановилась.

– Может быть...

– Я могу помочь тебе раздеться перед сном, если ты...

– Да, – ответила она на одном дыхании, – это было бы... очень мило с твоей стороны.

Он открыл дверь и жестом приказал горничной выйти. Та немедленно удалилась с понимающей улыбкой. Куинн наблюдала за происходящим в полнейшем смущении.

– Она француженка, – успокоил Маркус жену. – Уверен, она нас поймет, и не будет сплетничать.

Куинн заметно расслабилась.

– Я согласна с тобой. Но даже если она не сумеет держать язык за зубами, какая нам разница, ведь мы женаты.

Всего неделю назад эти слова вызвали бы у Маркуса раздражение, но теперь показались невероятно эротичными.

– Давай я раздену тебя, – сказал он.

Куинн молча взяла его за руки и притянула к себе. Маркус снял с нее накидку, обнажая восхитительные плечи.

– Тебе будет тепло и без этого.

– Да, – еле слышно отозвалась она. – Мне действительно тепло. Пожалуй, даже жарко.

– Это легко исправить.

Он повернул Куинн спиной к себе и принялся расстегивать на ее платье длинный ряд маленьких пуговиц. Не в силах удержаться, он припал губами к обнажившейся спине. Когда платье было снято, он аккуратно повесил его на спинку кровати и подмигнул жене:

– Не хочу вызвать неудовольствие твоей горничной, иначе она может не разрешить мне в дальнейшем выполнять ее обязанности.

Куинн удивленно посмотрела на мужа:

– В дальнейшем?

– Кто знает, – пожал плечами Маркус и начал развязывать ленты на корсете, наслаждаясь ароматом розы, исходившим от волос Куинн.

После этого он встал на колени и снял с нее туфли, а затем один за другим медленно стянул чулки. До этого у него не было возможности рассмотреть ее ноги, и теперь он невольно залюбовался их стройностью и красотой.

– Никогда не замечал, что у Энтони такой плохой вкус, – сказал Маркус, поднимаясь и оглядываясь по сторонам. – Может быть, пойдем в мою комнату?

Куинн согласно кивнула.

– Мне тоже больше нравится твоя комната, по крайней мере, пока я не переделала свою.

В полупрозрачной нижней рубашке и с распущенными волосами она казалась намного моложе своих двадцати лет, но Маркус знал, что это тело прячет в себе настоящую страстную женщину.

Они прошли в комнату Маркуса через гардеробную. Возле кровати стояли подсвечник с зажженными свечами и поднос с графином вина и стаканами.

– Я послужил тебе горничной. Почему бы тебе не заменить моего слугу? – с улыбкой предложил он.

– Кажется, так будет справедливо, – улыбнулась она.

Сюртук, жилетка и рубашка были сняты всего за минуту. Затем Куинн встала на колени, чтобы снять с Маркуса ботинки и чулки. Ее лицо оказалось прямо напротив красноречиво вздыбившегося бугорка на штанах, но она, похоже, ничего не заметила.

Когда она поднялась, то ее соски коснулись его обнаженной груди.

– Я еще не раздет, – хрипло напомнил жене Маркус. Куинн долго колебалась, прежде чем развязать пояс на его штанах. Наконец она решилась сделать это и отступила на шаг назад, изумленно глядя на восставшую плоть. Она нервно облизнула губы, и Маркус тут же представил себе, как ее язык касается его естества.

Он стянул с нее нижнюю рубашку, и они предстали друг перед другом в первозданной наготе.

– Теперь мы равны.

– Какое необычное высказывание для мужчины, – улыбнулась Куинн, – но мне оно нравится.

Он удивленно моргнул, так как не вкладывал в свои слова ничего, что простиралось бы дальше равной степени их наготы. Но тут он подумал, что действительно видит в своей жене ровню, и ему это понравилось.

– Мы равны, но мы все-таки разные, – уточнил он на всякий случай.

– Тогда да здравствуют различия, – усмехнулась она. Они оказались в объятиях друг друга, не заметив, кто из них сделал первый шаг. Их губы слились в поцелуе, который никто не хотел разрывать. Маркус обхватил Куинн за тонкую талию и прижал к своему телу. Ее миниатюрность вызывала в нем восхищение. Подумать только, еще совсем недавно он говорил, что ему нравятся женщины в теле!

Она приподнялась на цыпочки и запустила пальцы ему в волосы. При этом ее живот коснулся его восставшей плоти. С тихим стоном Маркус подхватил Куинн на руки. Та инстинктивно обхватила его за талию ногами и опустилась на его жезл, изнывающий от желания.

Маркус принялся ритмично поднимать и опускать ее, однако его возбуждение оказалось так велико, что он едва устоял на ногах. Тогда он подошел к кровати и сел, держа Куинн на коленях.

– Никогда не думала, что Англия подарит мне так много новых впечатлений, – прошептала она, обжигая его щеку своим дыханием.

Она откинула голову назад и отдалась на произвол завораживающего ритма, в котором двигались их тела. Через некоторое время ее соски затвердели, она закричала, а ее тело сотрясла волна оргазма. Маркусу понадобилось сделать всего два-три движения, и он присоединился к ней, выкрикивая ее имя.

Он откинулся на кровать, прижимая Куинн к себе. У него кружилась голова. То, что произошло между ними в полдень, теперь представлялось ему лишь бледной тенью того наслаждения, которое он получил на этот раз. Ему казалось, что он отдал себя всего, до самого конца.

Прошло довольно много времени, пока Куинн подняла голову и посмотрела на мужа.

– Как ты думаешь, наш разговор за завтраком будет таким же неловким, как в прошлый раз за ужином?

Он рассмеялся:

– Конечно, нет! Мы можем поговорить о висте или пикете.

– Или о лошадях, – добавила она. – И почему это раньше не пришло, нам в голову?

– Наверное, мы были слишком рассеянны, – ответил Маркус и нежно обнял Куинн.

Ему не хотелось отпускать ее от себя ни на мгновение. Он полагал, что это желание пропадет, как только они закончат занятия любовью, но этого не произошло. Может быть, именно это люди называют счастьем?

– Именно так. – Она потерлась щекой о его сосок, и он почувствовал, что снова возбуждается. – Вы, милорд, делаете меня поразительно рассеянной.

– Благодарю за комплимент, но вы обладаете той же способностью.

Должно быть, она почувствовала, как его плоть напряглась внутри ее, потому что начала медленно двигаться вверх-вниз. Он провел руками по ее ногам.

– Кто-нибудь говорил тебе, что у тебя поразительно красивые ноги?

– Нет, но я никому не показывала их, кроме тебя.

Повинуясь внезапному порыву, она лизнула его сосок, и Маркус тут же задвигался быстрее.

– Я рад...

– Тому, что у меня красивые ноги?

Она принялась играть языком с другим соском.

– Нет, тому, что их видел только я. А ты никогда не плавала в Балтиморе?

– Нет. Поблизости не было подходящего места, и я так и не научилась плавать.

Она говорила медленно, с трудом подбирая слова.

– Тогда я научу тебя, только не здесь, не в Лондоне, – пообещал он улыбаясь.

– Это будет замечательно... ах!

Его рука скользнула между ее бедер, и Куинн ответила на его возбуждающую ласку с той готовностью, на которую он рассчитывал. Впереди целая ночь, подумал Маркус и не торопясь принялся исследовать тело своей возлюбленной.

Куинн потянулась на кровати, и тут ее рука наткнулась на что-то теплое. Она испуганно открыла глаза и увидела над собой жемчужно-голубой полог.

Разбуженный ее прикосновением, Маркус повернулся к ней. Его глаза были такого же жемчужно-голубого цвета, что и полог, только они ярко светились в лучах утреннего солнца.

– Доброе утро, миледи, – сказал он, улыбаясь сонной улыбкой.

– Доброе утро, милорд, – ответила она. Неужели они занимались этим? Увы, теперь было поздно проявлять стыдливость или сожалеть о случившемся. – Наверное... наверное, мне нужно вернуться в свою комнату и одеться. Моя горничная...

– Не беспокойся о том, что подумает твоя горничная. Ты же сама сказала вчера, что мы женаты, в конце концов.

Все, что вчера казалось ей таким правильным, естественным и необходимым, при свете утра неожиданно приобрело оттенок безумия. Как она могла быть такой распутной, да еще и наслаждаться этим? Даже сейчас его улыбка заставляет ее ощущать приближающееся возбуждение. Она села на кровати, повернувшись к нему спиной.

– Да, ты прав. Глупо волноваться из-за горничной. Встретимся за завтраком.

Куинн потянулась за своей нижней рубашкой и быстро надела ее через голову.

– Нет нужды так спешить, – нахмурившись, заметил Маркус. – Но если ты голодна...

– Просто умираю с голоду.

– Тогда буду ждать тебя в столовой.

Она кивнула и направилась к двери гардеробной. Оказавшись в своей комнате, Куинн наспех умылась холодной водой и только после этого позвала горничную.

– Да, миледи. – У Монетт было совершенно бесстрастное выражение лица. – Вы хотите одеться или сначала примете ванну?

– Ванну, – ответила Куинн. – Я хочу помыться. Распорядись, чтобы принесли побольше горячей воды.

Вода смыла с нее все физические признаки прошедшей бурной ночи, но не смогла очистить ее мысли от вожделения. Когда Монетт вытирала ей голову, Куинн подумала, что больше всего на свете хочет, чтобы все повторилось еще раз.

Затем она села перед зеркалом и посмотрела на свое отражение: то же лицо, те же зеленые глаза, но она знала, что в ней произошли необратимые изменения – она стала настоящей женщиной.

Господи, вдруг догадалась Куинн, да она влюбилась! Влюбилась в собственного мужа! Он был скучным, но только не в постели.

Словно находясь в забытьи, она позволила Монетт причесать ее и одеть в домашнее платье розового цвета. Как ей поступить теперь, напряженно думала Куинн. Естественно, не стоит говорить об этом Маркусу, ведь он сам еще ни разу не говорил о любви. Хотя это было бы странно, ведь они едва знают друг друга, естественно, если не брать в расчет их недавнюю близость.

Нет, она оставит свое открытие при себе, по крайней мере, до тех пор, пока не будет уверена, что та ее чувства отвечают взаимностью. Или пока они не исчезнут, что было весьма вероятно, потому что общим у нее с Маркусом было только взаимное влечение.

И тут Куинн приняла для себя одно важное решение – она больше не будет пытаться вернуться в Америку. Если она сделает это, то вырвет сердце из своей груди, а ради чего? Ради семейного бизнеса, который процветает и без ее участия? У нее и здесь найдется важное дело, подумала девушка, вспомнив о своей идее создать школу для девочек.

– Спасибо, Монетт, – поблагодарила Куинн служанку, когда та закончила ее туалет.

После этого она спустилась вниз, думая о том, что Маркус наверняка уже поел и недоумевает по поводу ее долгого, отсутствия. Тем не менее, сначала она зашла на кухню.

– Миссис Маккей, могу я одолжить у вас Полли? Мне нужно послать ее с поручением, – попросила она кухарку.

– Конечно, миледи. Но почему бы вам не попросить дворецкого?

Куинн отрицательно покачала головой:

– Нет, это особое поручение... Полли?

Девочка тут же подошла к ней.

– Да, миледи?

Отведя малышку в сторону, Куинн сказала:

– Полли, я хочу, чтобы ты сходила в отель «Грильон» и спросила, не поступало ли на их адрес письмо для Сочувствующей Леди. Если нет, сходи туда и завтра. Или, может быть, твой брат сделает это? Я заплачу ему за труды.

– О да, миледи! Я схожу сегодня и попрошу Гобби сделать это завтра, если понадобится.

– Очень хорошо. Спасибо тебе, Полли. Письмо принеси лично мне.

Девочка сделала реверанс. На ее лице не было и следа любопытства. Куинн улыбнулась и поспешила в столовую.

– А я решил, что ты опять заснула! – воскликнул Маркус при появлении жены. – Принимала ванну? – спросил он, дотрагиваясь до ее еще влажных волос.

– Да. Прости, что так долго. Ведь я действительно ужасно хочу есть!

Он подал сигнал, и дворецкий немедленно принес для Куинн большое блюдо с ветчиной, тостами и вареными яйцами, добавив к этому чашку горячего шоколада. Она немедленно набросилась на еду.

– Ты действительно проголодалась, – улыбнулся Маркус. – Я тут подумал, что когда ты закончишь, мы...

Его прервал громкий стук в дверь, затем раздались шаги, и вошедший дворецкий объявил:

– Капитан Певерилл.

В столовую быстрым шагом вошел капитан.

– Прошу прощения за столь ранний визит, – громко сказал он, – но у меня совсем мало времени. Мой корабль отплывает в полдень, а мне еще надо переделать кучу дел.

Глава 14

– Папа, ты отплываешь? – воскликнула Куинн. – На каком судне?

Она прекрасно помнила, что в ближайшее время из Лондона не должно было быть корабля до Балтимора.

– Конечно же, на нашем собственном, на «Атланте». Сначала мы зайдем в Португалию, а потом направимся домой.

Значит, в пункте назначения корабля была указана Португалия, догадалась Куинн.

– Но я хорошо помню расписание, – возразила Куинн. – «Атланта» должна отплыть только через две недели.

– Куинн, ты же знаешь, расписание все время меняется, – махнул рукой капитан. – Мы решили воспользоваться хорошей погодой. Кроме того, я узнал, что в Лиссабоне сейчас продается отменное вино. Хочу быть первым, кто привезет его в Америку.

Куинн была вынуждена кивнуть: она сама приняла бы такое же решение, если бы занималась делами.

Тем временем Маркус поднялся из-за стола и поклонился.

– Разрешите пожелать вам счастливого пути. Я откланиваюсь и отправляюсь к себе. А вы можете попрощаться наедине.

Когда он ушел, капитан улыбнулся дочери:

– Какой замечательный молодой человек! Хочу еще раз поздравить тебя, дочка. Теперь я могу уехать со спокойным сердцем, так как знаю: ты в надежных руках.

Неожиданно в душе Куинн всколыхнулась обида за то, что отец выдал ее замуж практически против ее воли.

– Так ты поэтому заставил меня выйти замуж? Чтобы не нести за меня ответственность?

Капитан налил себе кофе и посмотрел дочери прямо в глаза.

– Думаю, ты говоришь это из-за обиды на меня, а не потому, что действительно так думаешь. Куинн, ты никогда не была для меня обузой. Никогда.

Она знала, что это было правдой.

– Тогда почему? Чтобы иметь возможность говорить, что твоя дочь замужем за сыном герцога?

– Не буду скрывать, мне нравится говорить об этом, – улыбнулся он. – Но моей главной заботой всегда было твое благополучие. После... – Голос изменил ему, и Певерилл на мгновение замолчал. – Ты очень изменилась после смерти матери. Отдалилась от меня, от Чарлза, всех твоих друзей и полностью погрузилась в бизнес. Конечно, это было очень хорошо для нашего дела, но плохо для тебя. Молодой женщине нужны друзья, вечеринки, поклонники, а также муж и дети.

– И тогда ты привез меня в Англию, чтобы вернуть ко всему этому и отдалить от бизнеса?

Куинн не знала, сердиться ли ей на отца или немедленно простить его.

Он кивнул, его лицо раскраснелось, в глазах появился странный блеск.

– Лорд Маркус был словно послан нам небесами. Именно он мог дать тебе то, чего я больше всего хотел, – счастье. Куинн, скажи мне честно, он сделал тебя счастливой?

Воспоминания о прошедшей ночи немедленно всплыли в ее памяти.

– Думаю, брак оказался не так плох, как я думала, – сказала она и покраснела.

– Ты счастлива? – продолжал допытываться капитан. – Я не смогу спокойно уехать, не будучи уверенным, что сделал для тебя все, что мог. Если теперь, узнав лорда Маркуса поближе, ты хочешь развода...

Лицо Куинн залилось краской.

– Я... нет. Думаю, я не хочу развода.

Певерилл приподнял одну бровь.

– Ах, значит, так?

Она не могла вымолвить ни слова, но ее молчание было достаточно красноречиво. Капитан улыбнулся. С его лица исчезло выражение тревоги.

– Куинн, да ты влюбилась в него? – тихо спросил он.

– Нет! То есть... я еще не решила. Дело в том, что я знаю его всего неделю, но... похоже, мы сумеем с ним поладить.

Отец встал из-за стола, подошел к дочери и нежно поцеловал в щеку.

– Я же говорил, что у тебя все будет замечательно. Лорд Маркус – очень хороший человек, а ты – настоящее сокровище. У вас двоих больше шансов стать счастливыми, чем у кого бы то ни было.

– Надеюсь, ты окажешься прав, – сказала Куинн, обнимая отца.

После этого разговора она поняла, что больше никогда не вернется домой. Никогда! Провожая отца к ждущему его экипажу, Куинн думала о том, сможет ли она действительно сделать свой брак счастливым. По крайней мере, она может попытаться.

– О, чуть не забыл! – воскликнул отец, когда обменивался с дочерью прощальными поцелуями. – Лорд и леди Клэридж решили пригласить тебя и твоего мужа в театр. Думаю, скоро ты получишь от них пригласительное письмо.

– Очень мило с их стороны. – Что это было, последняя попытка отца ввести ее в высшее общество или желание принять ее обратно в семью, думала Куинн. Вероятно, ответ на этот вопрос она получит, когда встретится с родственниками. – Счастливого пути, папа. Обними за меня Чарлза и не забывай писать почаще.

– Я постараюсь, – кивнул капитан. Он не слишком любил писать письма. – И я буду с нетерпением ждать весточек от тебя. Доченька моя, желаю тебе быть счастливой.

С этими словами Певерилл сел в экипаж и уехал. Куинн смотрела ему вслед, думая о том, что с его отъездом обрывается последняя ниточка, связывающая ее с прошлой жизнью. По ее щекам потекли слезы.

– Миледи! Я вас везде ищу.

Куинн обернулась и увидела Полли с письмом в руках.

– Это для меня? – спросила Куинн, направляясь к девочке. – Спасибо, Полли, ты хорошо потрудилась. А теперь возвращайся на кухню. Если ты снова понадобишься мне, я дам тебе знать.

Куинн прошла в столовую, где ее ждал незаконченный завтрак, и открыла письмо. Оно было адресовано Сочувствующей Леди.

«Дорогая мадам.

Выражаю вам благодарность за ваше письмо и ваши предложения, которые я всецело разделяю. Совершенно согласен с тем, что школа для девочек, которых нищета часто приводит на аморальный путь, необходима. Надеюсь, что затраты на ее устройство не будут слишком велики. Я включил в проект миссис Ханслоу из благотворительного общества, на щедрость которой вы вполне можете рассчитывать. Прилагаю ее адрес, чтобы вы могли встретиться с ней и обсудить все необходимое.

Искренне ваш,

М. Трогмортон».

Куинн сложила письмо и убрала его в рукав как раз в тот момент, когда дворецкий принес новую порцию шоколада взамен остывшего. Она рассеянно поблагодарила его, так как в эти секунды думала о том, как безопасно и скрытно встретиться с миссис Ханслоу.

Да, теперь она навсегда останется в этой стране, но замужество никогда не было для нее конечной целью. Ей была нужна настоящая цель в жизни, и новый проект вполне мог стать таковой.

– Отличная работа, приятель! – воскликнул Маркус, когда дослушал доклад Гобби. – Не ожидал, что их так много. Ты говоришь, их пятеро?

Мальчик яростно закивал головой:

– Да, насколько нам удалось узнать. Стилт, который умеет писать лучше всех остальных, составил список их имен и адресов.

Он протянул Маркусу листок бумаги; все адреса оказались в фешенебельных кварталах, а пара имен была знакома и принадлежала людям из высшего общества.

– Так они все участвуют в этом, а не только друзья мистера Джаррета? – спросил Маркус.

– Да, милорд. Мы поговорили с другими ребятами из ночлежек. Оказалось, что за последнее время многие пропали. Их схватили, как Тига. А сам Тиг слышал, как мистер Джаррет говорил тем двоим, что пришли к нему, что собирается продать его.

– А кто были те двое?

Гобби указал на два имени в списке:

– Мистер Холл и капитан Маккарти.

Маккарти являлся отставным капитаном с небольшой пенсией, а мистер Холл приходился кузеном сэру Джорджу Добсону. Маркус знал, что оба нуждались в деньгах, но, естественно, это не оправдывало их участия в форменной работорговле.

– Возможно, сегодня ночью мне нужно будет кое-что разведать, – задумчиво сказал Маркус. – Ты или твои друзья, вы можете встретиться со мной в десять часов на углу Дьюк-стрит и Чандлер?

Гобби радостно улыбнулся.

– Я обязательно там буду, милорд! Может быть, другие парни тоже придут. Вы же знаете, мы хотим помогать вам.

Маркус обнял мальчика за плечи. Как бы он хотел дать ему и всем его друзьям кров, пищу и возможность ходить в школу! Когда-нибудь он обязательно сделает это, поклялся он сам себе.

– Я знаю и благодарен тебе. Поблагодари остальных от моего имени.

– Хорошо, милорд. До встречи! – Гобби помахал рукой и убежал на конюшню.

Направляясь к дому, Маркус вдруг подумал, что уйти из дома ночью на этот раз будет не таким простым делом, как обычно: ему придется каким-то образом убедить Куинн не оставаться на ночь в его комнате. Это было непростой задачей.

Он тяжело вздохнул. Легендарный грабитель и внимательный муж – будет непросто совмещать две роли. Когда он вошел в дом, Куинн как раз выходила из столовой.

– Твой отец уже уехал? – спросил он несколько разочарованно. – Жаль, я хотел еще раз попрощаться с ним.

– Я сделала это за тебя, – ответила девушка и нервно рассмеялась.

– Жаль, что ему пришлось так скоро покинуть Англию. Ты будешь скучать.

– Папа обещал писать.

Их глаза встретились, и Маркус приблизился к жене, чувствуя, как его тело начинает выходить из-под контроля. Но Куинн перевела дыхание и сказала:

– Я... я, наверное, займусь сегодня своей комнатой. Я сделала кое-какие записи на этот счет. Если не возражаешь, принесу их тебе через минуту.

– О да, конечно. – Он встряхнул головой, чтобы освободиться от наваждения. Что это на него нашло? День был в самом разгаре, повсюду сновали слуги. – Мне тоже нужно написать пару писем. Я буду в библиотеке.

Маркус улыбнулся жене и направился в библиотеку, чтобы написать мистеру Пакстону о том, что готов встретиться с ним в полдень. Ему не хотелось откладывать встречу, чтобы не вызывать лишних подозрений. Отдавая письмо дворецкому, он снова задумался над тем, как, не вызывая подозрений собственной жены, уйти ночью из дома.

Куинн достала письмо мистера Трогмортона и положила его на бюро. Господи, она едва не разоблачила себя! Если бы она оказалась в объятиях мужа, то тот наверняка услышал бы, как письмо шуршит у нее в рукаве.

– Как глупо, – вслух произнесла она. Маркус наверняка не стал бы обнимать ее на глазах у слуг. Он был слишком добропорядочным, чтобы сделать это.

Но был ли он таковым на самом деле? Вспомнив то, что происходило между ними ночью, Куинн пришла к выводу, что он умеет отделять корректное поведение днем от приватных ночных удовольствий. Ей тоже необходимо научиться этому, и как можно скорее.

Она взяла со стола свои заметки по поводу изменений в комнате и направилась в библиотеку. Маркус сидел за столом и перебирал стопку писем.

– Иди сюда, дорогая. У нас не так много приглашений, потому что большинство еще не вернулись в город, но я обнаружил одно или два, которые могут вызвать твой интерес.

Она взяла две карточки.

– Венецианский завтрак? – удивилась она. – А что это такое?

– Своего рода модный пикник. Мне показалось, что тебе это может понравиться, – сказал он, не отрываясь от чтения ее заметок. – О, да ты запланировала больше, чем я ожидал. Собираешься переделать практически все. Браво, дорогая!

Куинн, польщенная его похвалой, слегка порозовела.

– Признаюсь, мне хотелось, чтобы моя комната была наполнена более яркими красками. Что касается венецианского завтрака, то это звучит заманчиво, особенно в это время года. Я бы хотела пойти.

– Тогда в среду у нас уже есть развлечение. Ты сама ответишь на приглашение или это сделать мне?

– А как у вас принято?

Она твердо решила выучить этикет и использовать свои знания, когда это будет возможно.

– Обычно такими вещами занимаются жены, по крайней мере, моя мать всегда отвечала на письма с приглашениями.

– Хорошо, я напишу ответ. А на сегодняшний вечер ничего нет? – спросила она, так как второе письмо было приглашением на бал в пятницу.

– Раут у лорда и леди Маунтхит, – поморщился он. – Я решил, что ты не захочешь пойти туда.

– Правильно, – сказала Куинн, вспомнив язвительную леди Маунтхит. – Хотя мне интересно посмотреть, как она отреагировала на нашу свадьбу, раз даже не поверила, что мы были обручены.

Маркус рассмеялся:

– Думаю, в тот вечер мы оба были не слишком убедительны.

– Да, но теперь у нас, кажется, все начинает получаться? – не слишком уверенно спросила она.

На лице Маркуса появилась такая нежная улыбка, что сердце Куинн забилось сильнее.

– Это действительно так. Я еще не говорил тебе, что нам с тобой будет очень хорошо вместе?

Это с трудом можно было назвать признанием в любви, и она почувствовала легкое разочарование.

– Да, ты говорил. – Чтобы сменить тему, Куинн тут же спросила: – Мы куда-то идем сегодня днем? Вчера ты что-то говорил о Тауэре.

– Неужели? Я совсем забыл. Мы обязательно сходим туда, но в другой раз. Сегодня я должен встретиться с мистером Пакстоном.

– С тем молодым человеком, с которым мы познакомились у Тинсдейлов? Неужели он действительно думает, что ты поможешь ему поймать Ангела Севен-Дайалс?

Мысль о том, что Маркус может каким-то образом быть связан с этим грабителем, показалась ей просто смешной.

– Если он так думает, то я не могу понять почему. Мне самому любопытно выяснить это, поэтому я назначил ему встречу в полдень в моем клубе. Это не займет много времени.

Неожиданно в голову Куинн пришла идея.

– Давай не будем торопиться, – предложила она. – Мы сможем сходить в Тауэр в другой день. Пожалуй, если ты разрешишь мне воспользоваться экипажем, я отправлюсь по своим делам.

– Конечно, разрешу, но куда ты хочешь поехать?

На этот раз она не планировала ничего рискованного, только лишь посещение миссис Ханслоу в достаточно респектабельной части Лондона.

– Конечно же, по магазинам, – ответила Куинн с невинным видом. – Мне нужно купить новый зонтик для венецианского завтрака.

– Очень хорошо. Тогда я задержусь в клубе до обеда.

– Я тоже вернусь не раньше. Возможно, я поговорю с драпировщиком насчет тканей для спальни.

Она начала излагать ему свои идеи по переустройству комнаты, но Маркус слушал жену невнимательно. Видимо, решила она, мужчины не интересуются подобными вещами.

Как только Маркус вошел в главный зал клуба, то увидел мистера Пакстона, который махал ему рукой из-за углового столика.

– Надеюсь, вы не против такого места нашей встречи? – спросил Маркус после обмена приветствиями.

– Конечно, нет. Я прекрасно понимаю, что вам как молодожену гораздо удобнее встречаться вне дома. Наверняка ваша жена все еще занимается переустройством. Помню, как много хлопот было у моей сестры, когда она оформляла дом после замужества.

– Я рад, что вы меня понимаете. – Маркус поймал себя на том, что этот человек вызывает у него симпатию, хотя это было крайне опасно. – Не хотите портвейна? – Он сделал знак проходившему мимо официанту.

После того как им принесли вино, Пакстон сказал:

– Я не задержу вас надолго. Вы, должно быть, сгораете от желания вернуться обратно к жене.

Маркус решил, что нет смысла отрицать очевидное.

– Вы хотели поговорить со мной об Ангеле Севен-Дайалс?

– Да. Маркиз Рибблтон поведал мне занимательную историю об одной дуэли, на которой вы с ним присутствовали в качестве секундантов.

Речь явно шла о дуэли, на которую Люк вызвал лорда Беллоусворта, защищая честь леди Перл. Все кончилось тем, что он дрался с собственным дядей и убил его. По словам Люка, тот человек, который много лет выдавал себя за лорда Хардвика, был убийцей и заслуживал смерти.

– Я действительно был там, – признался Маркус после недолгого раздумья.

– Тогда вы знаете, что там все происходило против правил, не говоря уже о том, что в Англии дуэли запрещены.

Маркус с деланным безразличием пожал плечами.

– Вы хотите донести на меня в полицию? Не понимаю, как это вам поможет.

– Нет, что вы!.. – Пакстон широко улыбнулся. – Не мое дело разбираться с тем, что там произошло. Кажется, один из участников дуэли был убит? Меня интересует то, что лорд Хардвик успел сказать лорду Рибблтону перед смертью.

– Мы с Рибблтоном были на дальнем конце поля. Не припомню, чтобы он разговаривал с умирающим или его слова могли долететь до нас. Странно, что Рибблтон сказал вам это. Единственное, что я знаю, – то, что Люк действовал в порядке самообороны. Нокс угрожал женщине, которая затем стала женой Люка.

– Все правильно. Я разговаривал с лордом Оукширом, и он сказал мне, что Нокс заслуживал участи быть убитым.

– Тогда вы все выяснили. – Маркус откинулся в кресле, давая понять, что не видит смысла в продолжении разговора.

Но Пакстон отрицательно покачал головой.

– Рибблтон сказал мне, что перед смертью Нокс указал на лорда Хардвика как на Ангела Севен-Дайалс и что лорд убил его именно за это.

Маркус сумел заставить себя рассмеяться.

– Люк? Он – Ангел? У него совершенно не тот характер. Кроме того, его не было в Лондоне, когда Ангел совершал большинство своих грабежей.

Он был уверен, что если Пакстон будет разговаривать с самим Люком, его друг сумеет подыграть ему.

– Я уже говорил вчера, что не хочу упускать ни одной ниточки, – уточнил Пакстон. – Одно дело – слова Рибблтона, на которые можно не обращать внимания. Но, по данным полиции, в настоящее время у Люка работает один бывший беспризорник, который известен своими связями с Ангелом. Вы что-нибудь знаете об этом?

Маркус догадался, что это был Флют, мальчик, которого Люк подобрал на улице.

– Я знаю, что по настоянию жены он взял на службу одного или двух сирот. Дело в том, что его жена широко известна своей благотворительной деятельностью.

Пакстон нахмурился.

– Я этого не знал. А леди Хардвик занималась этим и до замужества?

– Да, леди Перл настоящая подвижница. Вы не так давно в Лондоне, поэтому не слышали об этом. Думаю, теперь она сделала Люка своим активным помощником.

– Понятно, – разочарованно протянул Пакстон. – Так как лорд Хардвик все еще в свадебном путешествии, будет трудно связать его с Ангелом, особенно учитывая последние ограбления. Однако я все равно был обязан...

– Конечно, – согласился Маркус. – Я восхищаюсь вашей дотошностью. Сэру Натаниэлю повезло, что у него появился такой охотник.

Пакстон усмехнулся. Теперь, когда серьезный разговор был закончен, он заметно расслабился.

– Меня рекомендовало ему министерство иностранных дел. После войны они предложили мне работу дипломата, но это не для меня.

Любопытство Маркуса возросло. Видимо, во время войны Пакстон был кем-то вроде шпиона, но спрашивать об этом было нетактично и даже рискованно.

– Предпочитаете более опасную работу? – спросил он.

– Вот именно. Ангел – мое самое интересное дело со времен Ватерлоо. Я только начал расследование и надеюсь, что вы сообщите мне, если узнаете, что-нибудь полезное.

– Конечно, – уверил его Маркус.

Он допил свое вино и встал.

Пакстон тоже поднялся и сказал:

– Когда ваш друг, лорд Хардвик, вернется в Лондон, я должен буду поговорить с ним и его беспризорником. Может быть, он наведет меня на новый след.

Эти слова встревожили Маркуса. Флют дружил с Гобби, Стилтом и остальными ребятами. Если Люк доверял мальчику, то и он должен доверять ему, подумал Маркус, но решил обязательно послать своему другу тайное письмо.

– Великолепный план, – вслух сказал он. – Очень может быть, что мальчик что-то знает об Ангеле.

Они вышли на улицу. Маркус с нетерпением ждал, когда подадут его лошадь. Да, Ноэль Пакстон был приятным человеком, но ему хотелось поскорее избавиться от его общества.

– Возможно, теперь у Ангела новые помощники, – тем временем сказал Пакстон. – У меня есть люди на улице, которые держат ухо востро. Возможно, Ангел – герой, но преданность всегда можно купить за деньги. Я убеждаюсь в этом снова и снова. Всего вам хорошего. Еще раз примите мои извинения за то, что отвлек вас от вашей молодой жены.

Маркус попрощался с Пакстоном и отправился домой. Он думал о том, насколько далеко простирается преданность тех уличных ребят, которые помогают ему самому.

Глава 15

– Миссис Ханслоу? – спросила Куинн, входя в небольшую, но очень уютную гостиную. – Я – Сочувствующая Леди.

– Здравствуйте! – Миссис Ханслоу, сухопарая женщина с пышной седовласой прической и необыкновенно живыми серыми глазами, поспешила ей навстречу. – Я надеялась, что вы придете. Если бы вы сообщили о вашем визите заранее, я бы распорядилась насчет угощения, но думаю, Мэгги сумеет что-нибудь приготовить для нас.

Служанка средних лет, которая встретила Куинн у дверей, с энтузиазмом бросилась выполнять поручение хозяйки.

– А теперь, моя дорогая, давайте сядем и поговорим о том, что мы можем сделать для этих несчастных девочек. Я уже год прошу мистера Трогмортона расширить пределы его благотворительности, но он, похоже, считает, что в первую очередь нужно заниматься мальчиками, которые более склонны к преступному образу жизни. Мужчины всегда думают, что их проблемы на первом месте. Вы согласны со мной?

Женщина щебетала как птичка, слова вылетали из ее рта с невероятной скоростью, и Куинн на мгновение растерялась.

– Да, вероятно, вы правы, – сказала она. – Одна из причин, по которой я хочу сохранить инкогнито, заключается в том, что я не уверена, поддержит ли мое начинание мой муж.

– О! Весьма мудрая предосторожность, моя дорогая. Никто не знает, как мужчины могут среагировать на подобные вещи. Даже самые добропорядочные из них начинают возражать, когда их собственные жены занимаются благотворительностью и вступают в контакт, скажем так, с неблагонадежными элементами общества.

Миссис Ханслоу села напротив Куинн, но тут же вскочила на ноги.

– А вот и наш чай! Я сама разолью, Мэгги. Знаю, знаю, тебе нужно снова бежать на кухню к твоему пирогу. – Она обернулась и с улыбкой посмотрела на Куинн: – Мэгги – моя единственная служанка, поэтому я не требую от нее слишком много. Итак, на чем мы остановились?

– Мы собирались обсудить, как я могу посодействовать организации школы для девочек, – напомнила ей Куинн, стараясь спрятать улыбку, которую вызывала у нее эта немного суетливая, но, безусловно, добрая женщина. – Я готова внести щедрые пожертвования, при условии, что мое имя останется в тайне.

– Да благословит вас Господь, дорогая моя! – воскликнула миссис Ханслоу, протягивая Куинн тарелочку с печеньем. – Положение некоторых малышек просто ужасно. Мое сердце разрывается от горя, когда я думаю об этом.

Куинн кивнула:

– Совершенно согласна с вами. Я случайно познакомилась с одной из бездомных девочек и взяла ее на работу в свой дом, чтобы уберечь от... аморального способа зарабатывать на жизнь.

На глазах пожилой дамы заблестели слезы.

– Мадам, вы сама благодетель. О, сколько девочек вынуждены именно так зарабатывать свой хлеб! Если бы я могла спасти их всех! Но я не могу позволить себе иметь еще слуг, кроме Мэгги. Конечно, я делаю все, что в моих силах, но этого недостаточно. Однако если мы построим школу, то сумеем помочь детям.

– Как вы думаете, во сколько может обойтись устройство пансионата на тридцать или сорок учениц? – спросила Куинн. – Меня особенно волнует судьба тех, кто живет в районе Севен-Дайалс.

Миссис Ханслоу ненадолго задумалась.

– Я мечтаю о том, чтобы в каждом районе Лондона были такие школы. Когда-нибудь моя мечта обязательно сбудется. Судя по вашему акценту, вы американка и недавно в городе, что делает ваше желание оказать помощь лондонским беспризорным детям достойным восхищения.

Куинн смущенно улыбнулась.

– Так сколько денег может понадобиться? – напомнила она о цели своего визита.

– Ах да, да, конечно! Вы говорите, на тридцать или сорок девочек? Пансионат?! Но...

– Я боюсь, что, если мы устроим дневную школу, те, кто сейчас эксплуатирует этих детей, не оставят их в покое.

Пожилая женщина восхищенно посмотрела на Куинн.

– О, конечно же. Как вы предусмотрительны! И вы совершенно правы. В этом случае... – И она назвала сумму, которая вызвала у Куинн искреннее изумление.

Как она сможет получить такие деньги, не посвящая в это Маркуса? Заметив ее колебание, миссис Ханслоу поспешила внести ясность:

– Да, я понимаю, что это огромные деньги, но если вы собираетесь организовать пансионат, то нужно подумать о питании, спальнях, учителях, а также о здании как таковом. Насколько я знаю, мистер Трогмортон уже давно подыскивает здание для мужской школы, так что он может быть полезен нам в этом вопросе.

Возможно, придется попросить Маркуса дать ей часть ее приданого, с трепетом подумала Куинн.

– Скажите, как скоро мы могли бы начать работу? – спросила она.

– Я поговорю с мистером Трогмортоном, может быть, у него есть на примете пустующее здание. И как только начнут поступать средства, мы можем...

– Поговорите с мистером Трогмортоном, – перебила ее Куинн. – В конце недели я пришлю первые двести фунтов, чтобы он мог снять здание. Конечно же, я хочу получать регулярные отчеты, которые вы можете пересылать в отель «Грильон».

На лице миссис Ханслоу снова засияла улыбка.

– Мадам, вы – ангел! Как повезло девочкам, что у них такая покровительница!

– Меня трудно назвать ангелом, я просто стараюсь сделать все, что в моих силах, миссис Ханслоу. – То, что ее назвали ангелом, натолкнуло Куинн на одну интересную мысль. Она поднялась: – Мне пора идти, но я снова приду к вам, как только смогу. Спасибо за помощь, потому что я даже не знала, с чего начать.

После довольно долгого прощания они обнялись, и Куинн быстро отправилась в ближайшие магазины, чтобы оправдать свое затянувшееся отсутствие.

Перебирая кружевные зонтики, девушка думала об Ангеле Севен-Дайалс. Если бы ей удалось связаться с ним, может быть, он согласится отдать часть добычи на ее школу? По крайней мере, она могла попытаться убедить его сделать это.

Когда Куинн вернулась домой, Маркус уже ждал ее и вышел из библиотеки навстречу.

– Надеюсь, твой поход по магазинам был удачным? – спросил он.

– Суди сам. – Куинн почувствовала себя виноватой в том, что скрывала от мужа истинную причину своего отсутствия. Она достала из свертка белый зонтик с пышными рюшами и начала нервно перечислять свои покупки: – А еще здесь новая накидка и ленты, которые изумительно подойдут к моему домашнему платью. Я... я подумала, что их можно будет вплести в волосы.

– Очень красиво, – заметил Маркус, хотя его слова явно относились не только к покупкам.

Куинн слегка зарделась от его похвалы и подумала, что в последнее время слишком часто краснеет в присутствии мужа.

– Я рада, что тебе понравилось, – сказала она, отдавая покупки горничной.

Затем повернулась, чтобы подняться в свою комнату, но тут Маркус сказал:

– Ты не хочешь прокатиться верхом перед обедом? Или, может быть, предпочтешь немного отдохнуть?

– О! Я совсем не устала! – воскликнула Куинн. – Мне бы хотелось узнать Упрямицу поближе.

«И тебя тоже», – подумала она. Хотя она хорошо знала его тело, как человек Маркус был ей совершенно не знаком.

– Тогда я пойду за лошадьми, и буду ждать тебя внизу.

– Жаль, что мой новый костюм для верховой езды еще не готов, – улыбнулась она. – Я буду через минуту.

Быстро поднявшись в свою комнату и приведя себя в порядок при помощи Монетт, Куинн поспешила вниз. Лошади уже ждали ее на улице. Грум, который держал Упрямицу под уздцы, выглядел рассерженным и очень усталым: очевидно, лошадь попыталась лягнуть или укусить его.

– Поосторожней с ней, миледи, – сказал он. – Ее нужно научить хорошим манерам.

– Мы будем учиться этому вместе, – улыбнулась Куинн, глядя на Маркуса, который уже был в седле.

Как и в прошлый раз, стоило Куинн сесть верхом, как Упрямица тут же преобразилась. Очевидно, эта лошадь была хорошо выдрессирована, но из-за плохого обращения ее характер испортился. Куинн усмехнулась, подумав, что они с Упрямицей очень похожи.

– Тебе нравится ездить верхом, не так ли? – заметил Маркус. – Значит, это еще одно наше общее увлечение.

Легкой рысью они направились в сторону Гайд-парка.

– А какое первое? – спросила Куинн.

От его взгляда ее лицо снова залилось краской.

– Нам обоим понравился египетский павильон. Но признаюсь, я имел в виду более активное времяпрепровождение.

– Может быть, мы найдем и другие общие увлечения? Скажем, более интеллектуального характера. Кажется, ты говорил, что любишь читать? – спросила она, потупив глаза.

– О, конечно, чтение – более безопасная тема, – рассмеялся Маркус. – Не могу похвастаться, что слишком увлекаюсь этим, но мне нравятся Шекспир, Мильтон и некоторые современные новеллисты, которых многие считают фривольными.

Вот это действительно удивило ее. Она считала, что интерес мужа в чтении должен ограничиваться политикой и в крайнем случае историческими романами, что больше подходило его понятию добропорядочности и респектабельности.

В парке было многолюдно, и Куинн пришлось приложить некоторые усилия, чтобы удержать Упрямицу, которая вдруг занервничала и начала прядать ушами. Похлопав ее по шее и произнеся вполголоса несколько ласковых слов, Куинн удалось быстро успокоить животное.

– Прими мои комплименты, – сказал Маркус. – Ты прекрасно с ней управляешься.

– Просто ей нужна твердая, но ласковая рука. – И на этот раз Куинн не могла не заметить сходства ситуации, в которой оказались она и ее лошадь. – Жестокость так же быстро портит лошадей, как и слишком большая свобода.

– Я с тобой полностью согласен.

Девушка внимательно посмотрела на мужа: может быть, он тоже проводит такие же параллели? Поэтому она решила побыстрее сменить тему:

– Посмотри, там совсем пустая дорожка. Могу я попробовать, на что способна Упрямица?

И, не дожидаясь ответа, Куинн пустила лошадь галопом.

– Остановись! Остановись! – закричал вслед Маркус.

Куинн натянула повод и удивленно обернулась.

– Боишься, что не догонишь?

– Нет! В парке запрещены все аллюры быстрее рыси, особенно в это время суток. Не все наездники так же опытны, как ты.

«Я снова нарушила правила», – со вздохом подумала Куинн.

– Кажется, Упрямице удается быстрее выучить хорошие манеры, чем мне. Прости меня.

Маркус покачал головой.

– Это моя вина. Я должен был предупредить тебя. К сожалению, я не подумал, что ты не знакома со всеми этими глупыми правилами.

– Это не такое уж и глупое, – признала она. – Оно вполне разумно и помогает сделать жизнь более безопасной. Вероятно, многие правила высшего света также были придуманы по разумным причинам, только эти причины мне не известны. – Впрочем, в последнем она сильно сомневалась. – Уже поздно. Наверное, нам пора возвращаться?

– Да, я сильно проголодался.

Уже у ворот парка с ними поравнялся знакомый голубой фаэтон, в котором сидели две чрезвычайно красивые девушки. Та, которая держала в руках вожжи, радостно воскликнула:

– Лорд Маркус! Неужели вы еще в городе? Я только вчера прочитала о вашей свадьбе. Мы с Сеси так сокрушались, что потеряли вас навсегда, и вот вы здесь! Как приятно вас видеть.

Обе девушки смотрели только на лорда, как будто рядом с ним никого не было.

– Добрый день, леди Регина, леди Сесилия. – Маркус, слегка приподнялся в седле и поклонился. – Разрешите представить вам мою жену, леди Маркус. Миледи, вы, вероятно, помните леди Регину Прескотт. А это ее сестра, леди Сесилия Прескотт.

– А еще мы давние и очень близкие подружки вашего мужа, – добавила леди Сесилия. – Очень рада познакомиться, леди Маркус. Какой у вас милый... э-э... костюмчик.

Сестры многозначительно посмотрели на более чем скромный наряд Куинн, а затем, хихикая, принялись бросать пламенные взгляды на Маркуса.

Куинн заметила, как напряглось его лицо.

– Да, мы давно знакомы, но не настолько близко, – бесстрастно произнес он, очевидно, раздосадованный таким явным флиртом со стороны девушек.

Все происходящее скорее веселило Куинн, чем вызывало у нее чувство ревности, хотя замечание по поводу ее костюма попало в самую точку. Нужно будет поскорее обновить гардероб, подумала она.

Тем временем леди Регина продолжала весело щебетать:

– Это совсем не то, что вы говорили Сеси прошлой весной, когда украдкой целовались с ней на балу у Хитертонов. Тогда мы обе надеялись проверить, соответствует ли действительности то, что о вас говорят, но увы. Кажется, у нас уже не будет такого шанса. – Она бросила на Куинн неприязненный взгляд. – Поехали, Сеси.

Куинн с любопытством наблюдала, как Маркус, нахмурившись, смотрит им вслед. Затем он обернулся и раздраженно пожал плечами.

– Лорду Ноттсфорду следует воспитывать своих дочерей в большей строгости. Не обращай на них внимания, дорогая. Они обожают доставлять неприятности.

– Я уже догадалась об этом, – улыбнулась в ответ леди Маркус. – Они такие же непослушные, как моя Упрямица.

Она не стала говорить о том, что не может представить себе Маркуса, украдкой целующимся на балу. Какой скандал! И что это за слухи о нем? Может быть, она действительно его совсем не знает?

К концу ужина, за которым они говорили о запуске воздушных шаров, намеченном на следующий день, Маркус убедился, что его жена не придала никакого значения глупой болтовне сестер Прескотт. Кто мог подумать, что Сеси расскажет сестре о том, что они целовались на балу, а Регина начнет болтать об этом направо и налево? Черт бы побрал их обеих!

Как странно, что раньше он находил их невероятно красивыми и умными. Да ни одна из них не могла сравниться с Куинн!

– Выпьешь со мной бренди? – в очередной раз предложил он. – Теперь ты уже не новичок в этом деле.

Кажется, он имел в виду не только бренди, подумала Куинн, но согласилась. Проследовав за мужем в библиотеку, она села в кресло и сделала первый глоток из протянутого им стакана. Жидкость немного обожгла ей горло, но кашля не последовало.

– Что скажешь об этом напитке теперь, когда у тебя есть опыт?

Взгляд Куинн свидетельствовал о том, что она поняла двойной смысл его слов.

– Да, это весьма приятно. Скоро я могу так привыкнуть, что не смогу обходиться без этого.

Она сделала еще глоток и бросила на мужа игривый взгляд.

– Я рад это слышать.

Он почувствовал, как его пульс учащается, а тело начинает требовать наслаждений, не имеющих отношения к бренди.

– Правда? – тихо спросила Куинн. Ее губы были полураскрыты, глаза затуманились.

– Да. – Он уже почти не помнил, о чем именно они разговаривали. – Мне нравится все, что связано с тобой, Куинн. Ты стала очень дорога мне, хотя мы знаем друг друга совсем немного.

– Это похоже на признание, милорд, – нервно рассмеялась девушка.

Неожиданно он понял, что чуть было не признался ей в любви. Однако чувство осторожности не дало произнести главные слова.

– Кажется, мне нужно продолжать учиться искусству флирта, – сказал он. – Ты обещала мне помочь в этом.

– Я никогда не говорила, что являюсь специалистом в этой области. И потом, зачем вам будить беспричинные надежды в моем сердце?

– А на что надеется твое сердце? – Он пододвинул свое кресло ближе к жене.

– На то, что вы обещали мне все новые и новые ощущения, милорд. Этого недостаточно?

Он взял ее за руку и встал.

– Тогда пойдем наверх. Пора продолжить наши занятия. Или ты предпочитаешь называть это увлечением?

– Наверное, это и то, и другое.

Она заметила, как вздыбились его штаны, и улыбнулась. Не выпуская ее руки, он привел Куинн в свою комнату и закрыл дверь.

– Какие новые ощущения ты хочешь испытать?

Немного хриплый смех, вырвавшийся из ее груди, возбудил его еще сильнее. Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

– Как я могу узнать, если не попробую? Это ты должен показать мне их.

Последующие два часа они провели в поисках новых ощущений, перебираясь с кровати на кресло, с кресла на пол. Куинн с готовностью откликалась на любое его предложение. Ее полное доверие усиливало его наслаждение, но потом, когда они в изнеможении лежали на кровати, это самое доверие вдруг стало беспокоить его.

Почему он сам не может довериться ей?

Потому что у него есть секреты, касающиеся не только его одного. Маркус хотел рассказать ей все, но не мог рисковать судьбой Люка или уличных мальчишек. Любое неосторожное слово, нечаянно сорвавшееся с ее губ, могло быть услышано теми, кому нельзя было это слышать.

Куинн тихо дремала на его согнутой руке. Она выглядела такой умиротворенной и невинной, что он не мог сдержать улыбки. Нет, невозможно поверить, что его жена способна причинить ему вред, но он не знал, умеет ли она хранить тайны. Это означало, что ночью ему придется уйти из дома, не ставя ее в известность.

Он нагнулся и поцеловал ее в лоб. Ее ресницы затрепетали. Куинн открыла глаза.

– М-м-м, ты не устал? – сонно пробормотала она.

– Ужасно устал. Ты совершенно лишила меня сил, маленькая шалунья, – улыбнулся он. – Но если ты останешься и будешь продолжать соблазнять меня своим видом, я не смогу заснуть.

Теперь она окончательно проснулась и смущенно посмотрела на мужа.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась в свою комнату?

– Наверное, так будет лучше для нас обоих. Нужно хорошо отдохнуть перед завтрашним запуском шаров.

Он затаил дыхание. Если она откажется уходить, то он просто найдет способ передать Гобби, чтобы этой ночью его не ждали. Оставить ее обнаженную в своей кровати было выше его сил.

– Да, думаю, ты прав, – нехотя признала она.

Ее видимое нежелание было так соблазнительно, что Маркус приказал себе не дотрагиваться до нее, чтобы не отступить от своего плана. Напротив, он помог Куинн подняться и надеть рубашку.

– У нас будет завтрашняя ночь и еще много ночей впереди, – напомнил он одновременно и ей, и себе самому. – До следующего раза...

Ее прощальный поцелуй едва не лишил его силы воли, и Маркус с трудом удержался, чтобы не сжать ее в объятиях. Наконец она оторвалась от него, издав разочарованный вздох.

– Если я собираюсь спать в своей постели, то лучше мне уйти прямо сейчас. Спокойной ночи, Маркус.

– Спокойной ночи, Куинн.

Он едва не добавил: «Я люблю тебя», но вовремя спохватился. Как могло случиться, что он снова был готов произнести эти слова? Может быть, это правда?

Маркус посмотрел на часы: если он собирается встретиться с мальчишками в десять, то нужно уходить немедленно. Обо всем остальном он подумает в другой раз.

Когда спустя несколько минут он выходил из дома, то вдруг понял, почему Люк снял с себя полномочия Ангела после женитьбы.

Глава 16

Куинн чувствовала себя очень усталой, но сон почему-то не шел к ней. Монетт причесала ее, переодела в ночную рубашку и ушла, оставив один на один со странными и весьма невеселыми мыслями.

Ворочаясь с боку на бок, Куинн думала о том, каким противоречивым человеком был Маркус. С одной стороны, он был ярым поборником респектабельности и соблюдения всяческих правил, как, например, в парке, когда она пустила лошадь галопом. Но, оказавшись в спальне, он всегда отбрасывал всякие условности. До сегодняшнего дня.

Ее обидело то, что он предложил ей вернуться к себе, но она была достаточно осторожна и не показала этой обиды. Теперь она пыталась убедить себя, что просто мешала ему спать, хотя...

Скрип двери и раздавшиеся затем шаги заставили ее прислушаться. Скорее всего, это Кларенс или одна из горничных вышла задуть свечи, успокоила она себя.

Одна ночь, проведенная в спальне мужа, и она уже не может спать в своей? Плохо, что она не в силах сдержать себя, потому что Маркус, похоже, способен великолепно обходиться и без нее.

Куинн вздохнула и напомнила себе, что всегда ценила собственную независимость. Нужно быть мудрее и не давать воли чувствам. Однако, засыпая, она все еще тосковала по объятиям супруга.

После встречи с мистером Пакстоном Маркус немедленно написал Люку предостерегающее письмо. Теперь, даже если друг вернется в Лондон, он будет знать о расследовании, с удовлетворением думал Маркус, шагая по темным улицам.

Но и ему самому нужно действовать быстро, пока Пакстон не наплодил шпионов среди уличных мальчишек. Кроме того, нужно позаботиться и о своих помощниках. Если кто-нибудь из ребят угодит в тюрьму, он не сможет простить себе этого.

Гобби, Стилт и Тиг уже ждали Маркуса в условленном месте.

– Хозяин ушел, милорд, – шепотом сообщил ему Стилт. – С ним были еще двое. Рэнни отправился следить за ними.

– Отлично, – похвалил их Маркус. – Вы проделали большую работу.

Затем он кратко пересказал мальчишкам дневной разговор с Пакстоном и предупредил о том, что тот собирается выследить Ангела при помощи уличных бродяг.

Гобби презрительно шмыгнул носом.

– Есть вещи, которые не покупаются за деньги, милорд. – Остальные согласно закивали головами. – Конечно, на улице есть шпана, которая собственную мать продаст за пару шиллингов, но Ангел всегда знал, кому можно доверять, а кому нет.

– Это правда, милорд, – подтвердил Стилт слова товарища. – Но вы правильно сделали, что предупредили нас. Нет нужды лишний раз трепаться о том, что помогаешь Ангелу, тем более, когда кругом много лишних ушей.

Он многозначительно посмотрел на Тига, который сделал вид, что речь не о нем.

– Именно это меня беспокоит больше всего, – сказал Маркус. – Любое неосторожное слово может привести всех нас и самого Ангела в тюрьму.

Лица мальчишек были серьезны и сосредоточенны. Да, этим ребятам можно доверять, с облегчением подумал Маркус.

– А теперь поговорим о сегодняшнем деле, – продолжил он. – Начнем с дома капитана Маккарти, но я намерен сегодня проверить еще одного торговца живым товаром из вашего списка. – Чем раньше он закончит операцию, тем лучше. – Вы говорите, что капитан ушел? А слуги?

– У него только один слуга, и того тоже нет дома. Его комнаты на втором этаже с левой стороны, – ответил Стилт.

– Эти окна? – уточнил Маркус, и Стилт кивнул в ответ.

Некоторое время Маркус изучал дом. Входная дверь, скорее всего, открыта, так как в доме имелись и другие жильцы, но пользоваться ею было довольно рискованно: он мог натолкнуться на кого-нибудь, и тогда его могли узнать.

Главным преимуществом Люка была его способность маскироваться. Он мог прикинуться нищим, священником, кем угодно, в то время как Маркус превзошел товарища в умении незаметно проникать практически в любые помещения. Итак, остаются только окна.

Он велел мальчикам глядеть в оба, а сам начал карабкаться по стене. Окно располагалось ниже, чем в доме, в который он залезал прошлой ночью. И стена была не такая гладкая, так что спустя всего несколько минут Маркус был уже внутри.

Жилье капитана Маккарти состояло всего из двух комнат – спальни и небольшой гостиной. Внимание Маркуса тут же привлек письменный стол, на котором он обнаружил книгу счетов. Пролистав ее при неярком свете, льющемся из окна, он понял, что в нее были аккуратно внесены все суммы, полученные капитаном в последнее время. Порывшись в столе, Маркус обнаружил потайной ящик, где были спрятаны небольшая пачка банкнот и несколько золотых гиней. Он выгреб все деньги, а на их место положил свою карточку.

После этого он вылез через окно и быстро спустился вниз. Вся операция заняла не более пятнадцати минут.

– Готово, – сообщил он ожидавшим его мальчикам. – Теперь нужно узнать, что разведал Рэнни. Еще довольно рано, и я надеюсь успеть потрясти еще одного из этих джентльменов.

Утром Куинн встала довольно рано. Она приняла ванну и позавтракала. Маркус еще не спускался, поэтому девушка решила воспользоваться представившейся ей возможностью приватно побеседовать с Полли.

Отозвав девочку с кухни под благовидным предлогом, Куинн сказала:

– Я разговаривала с леди, которая хочет организовать школу для бродяжек. Скажи, если такая школа будет бесплатной, ты и другие девочки захотите ходить в нее?

Полли насупила брови, пытаясь сообразить, о чем ее спрашивают.

– Школа? Это где учат считать, писать и все такое? А зачем это нам нужно? На что мы будем жить?

Куинн предвидела эти вопросы и была к ним готова.

– Да, вас будут учить арифметике, чтению и письму. Но вы сможете получить навыки работы в магазине или даже образование экономки. Там вас обеспечат едой и кровом, а также защитой от прежних хозяев.

После этих разъяснений лицо Полли прояснилось.

– Это мне нравится, миледи. И я знаю девочек, которые будут прыгать от счастья, когда услышат о такой школе. Вчера я говорила с Энни. Ее сильно избили, и она хотела перестать работать проституткой, но Твитчелл и слышать об этом не желает.

– Он избил ее за то, что она хотела уйти? – возбужденно спросила Куинн. – Я обязательно...

Но девочка отрицательно покачала головой:

– Нет, мэм, это был не Твитчелл, а тот богач, который развлекается с Энни. Она говорит, что некоторые ее клиенты очень грубы, и боится, что этот может просто убить ее в следующий раз.

– Богач? – переспросила Куинн. – Ты знаешь, как его зовут?

– Нет, миледи, но я могу узнать. А зачем вам?

– Это не важно, просто узнай для меня его имя и имена других джентльменов, которые пользуются услугами твоих подружек. Возможно, я сумею... защитить их. Но никто не должен знать, что ты собираешь эти сведения для меня.

– Конечно, миледи. Обязательно попробую, ведь я так волнуюсь за Энни и остальных.

– У тебя доброе сердце, – сказала Куинн. – А теперь я хочу спросить тебя еще кое о чем. Что ты знаешь об Ангеле Севен-Дайалс?

Глаза Полли широко распахнулись.

– Клянусь, миледи, я не имею к нему никакого отношения! И Гобби никому не хотел зла. Он...

– Подожди, Полли, я ни в чем не обвиняю ни тебя, ни Гобби. Но... ты хочешь сказать, что твой брат общается с Ангелом?

Девочка начала явно сожалеть о том, что сказала, но не могла не ответить на вопрос.

– Так он говорит, но вы же знаете, мальчишки любят хвастать. Скорее всего, это обычное вранье.

Куинн постаралась говорить как можно спокойнее, чтобы не выдать своего возбуждения.

– А Гобби мог бы передать Ангелу мое письмо? Я надеюсь, что Ангел поможет мне собрать деньги для вашей школы.

– Ах! – удивилась девочка. – Я могу спросить его, миледи.

– Спасибо. Позднее я передам тебе письмо. Помни, ты не должна говорить Гобби, кто тебе его дал.

Полли радостно закивала головой. Похоже, участие в некоем таинственном плане привело ее в полный восторг.

Куинн попрощалась с ней и отправилась к себе в комнату. Ее голова была полна чудесных замыслов. Если Ангел окажет помощь, то Куинн не придется обращаться за деньгами к Маркусу. Конечно, она доверяла мужу, но он может не понять ее стремления помочь несчастным брошенным детям.

Но даже если она не получит денег от Ангела или Гобби не сможет с ним связаться, у нее созрел более хитроумный план. Кто должен помочь ей, как не те самые джентльмены, которые мучили несчастных девочек? Как только она узнает их имена, то найдет способ заставить их раскошелиться!

– Спасибо, Кларенс, – сонно поблагодарил Маркус своего слугу, когда тот закончил завязывать ему галстук.

Ночью он вернулся домой несколько позже, чем планировал, но это того стоило: теперь у него были письменные доказательства участия четырех человек в похищении уличных подростков. Оставалось решить, как их использовать. Он не мог передать их властям, не выдав себя. Наверное, не стоило оставлять визитные карточки Ангела, запоздало подумал он.

Но нет, не стоило отказывать себе в удовольствии. Мысль о том, как все эти жалкие подонки трясутся от страха перед местью Ангела, вызвала у него довольную улыбку. С другой стороны, со временем он найдет способ предать эти документы гласности, не подвергая себя опасности.

Маркус не спеша спустился вниз и обнаружил, что Куинн уже поела. Позавтракав, он велел одному из слуг передать жене, что будет ждать ее в библиотеке. Спустя пару минут она пришла.

– Ты хотел меня видеть? – Куинн казалась несколько рассеянной, но невероятно прекрасной в светло-сером платье с пышной юбкой.

– Если мы хотим успеть к началу представления, нам нужно выехать не позднее чем через час, – сказал он. – Приготовления к запуску воздушных шаров очень интересны.

– Я буду готова, – кивнула она, избегая смотреть на мужа. – Мне нужно только отдать кое-какие распоряжения миссис Уолш.

«Должно быть, я невольно обидел ее, отослав из своей спальни прошлой ночью», – подумал Маркус. Ему хотелось снова извиниться за это, но он испугался, что может пуститься в ненужные и опасные объяснения. Лучше оставить все как есть.

– Занимайся делами, а я пока приготовлю экипаж. Буду ждать тебя через полчаса.

Куинн снова кивнула и молча вышла из комнаты. Нужно перестать переживать из-за пустяка, подумал Маркус, иначе можно сделать какую-нибудь глупость, например, рассказать ей все. Будет гораздо безопаснее установить дистанцию. Нужно быть похожим на Роберта, напомнил он себе.

Когда они прибыли в парк, там уже собралось довольно много народу. Так как это развлечение было бесплатным, среди зрителей было много бедняков.

Маркус решил использовать эту ситуацию, чтобы усилить у Куинн ложное впечатление о себе.

– Лучше нам остаться в экипаже, – надменно произнес он. – Некоторые из этих зевак выглядят так, словно они месяц не умывались. Нужно было бы держать их за специальным ограждением.

Как и ожидалось, Куинн посмотрела на мужа довольно хмуро.

– Они имеют такое же право смотреть, как и мы, милорд, – сказала она, но тут же закусила губу. – Хотя... вы правы. Я не хочу становиться жертвой карманников, которых здесь наверняка в избытке.

– Не сомневаюсь, – тут же согласился он. – Беспризорники чаще всего становятся воришками.

Она смотрела на медленно поднимающийся шар, и Маркус не успел заметить выражение ее лица.

– Я тоже слышала об этом, – медленно произнесла девушка. – Почему власти ничего не предпринимают? Люди должны быть защищены от подобных элементов:

И на этот раз он не решился сказать, что в действительности думает о беспризорниках.

– Лондону требуется больше полицейских, я не сомневаюсь в этом. Наши законы слишком мягкие, и преступники пользуются этим. Мой отец пытается изменить существующее положение вещей.

Герцог действительно ратовал за ужесточение наказаний и увеличение штата полиции. Хотя Маркус был согласен с последним, он решительно не принимал первое, особенно теперь, когда ему стали известны причины, толкающие детей к воровству.

– Как... как замечательно, что он занимается этим, – сказала Куинн, не поворачиваясь. – Смотри, это твой брат Питер! – вдруг радостно воскликнула она.

Через толпу к ним пробирался Питер.

– Как я рад видеть вас обоих! – воскликнул он, подходя ближе. – Я не решался нанести вам визит так скоро после вашей свадьбы, но, признаюсь, просто сгораю от любопытства. Как ваша семейная жизнь?

Маркус мысленно отругал брата за такое несвоевременное появление, но подал ему руку и помог залезть в экипаж.

– Куинн, ты выглядишь просто великолепно, – продолжал весело болтать Питер. – Надеюсь, это неспроста?

Она рассмеялась, и Маркус ревниво заметил, что это было ее первое проявление радости с начала дня.

– Благодарю вас, лорд Питер. Мне... – она искоса взглянула на Маркуса, – мне почти не на что жаловаться.

– У нас все в порядке, – добавил Маркус. Какого черта Питер лезет не в свое дело, раздраженно подумал он. И почему Куинн явно намекает на то, что у нее есть претензии к нему?

– Неужели мой брат еще не совершил ничего такого, что рассердило вас?

Питер говорил полушутя, но Маркусу вдруг захотелось сбросить его пинком вниз.

– Совсем нет, – улыбаясь, ответила Куинн. – Но вчера он отругал меня за то, что я галопировала в Гайд-парке. Однако я пытаюсь научиться вести себя так, чтобы соответствовать всем необходимым требованиям.

Отругал?! Он и не собирался ругать ее! Маркус хотел сказать об этом, но Питер не дал ему такой возможности.

– Умоляю вас, не нужно ничему соответствовать, – с чувством произнес он. – Вы очаровательны такая, какая вы есть. Маркус, разве это не так?

– Я сам постоянно говорю ей об этом, – ответил тот, пытаясь не выдать своего раздражения.

Питер пристально посмотрел на брата.

– Надеюсь, это правда. Для счастливого брака важны взаимное уважение и доброта, а постоянная критика может довольно быстро испортить любые отношения.

– Ты говоришь это, основываясь на собственном опыте? – язвительно спросил Маркус.

Но Питер явно не собирался поддаваться на провокации.

– Я делюсь с вами моими наблюдениями за знакомыми супружескими парами.

– Если мне понадобится твой совет, я сам обращусь к тебе.

Даже женитьба, похоже, не сделала его взрослым в глазах старшего брата! Очевидно, Питер почувствовал, что Маркус не на шутку рассердился, и сказал:

– Конечно, дорогой брат. Я не хотел мешать, поэтому оставляю вас ворковать наедине друг с другом.

С этими словами он быстро вышел из экипажа и отвесил Куинн изящный поклон.

– Желаю вам счастья, миледи. И тебе, Маркус.

– Благодарю вас, лорд Питер, – ответила Куинн. – Надеюсь, вы сможете навестить нас в скором времени.

– А вы можете приходить ко мне, когда вам будет угодно. Я остановился в доме отца и пробуду там до сентября. Конечно, я мог бы прийти к вам запросто, но лучше дождусь, когда мой брат пришлет приглашение.

Он подмигнул Куинн, что буквально вывело Маркуса из себя, и растворился в толпе.

Куинн тут же повернулась к мужу.

– Почему ты был так груб с лордом Питером? Ведь он не хотел ничего плохого.

– Ничего плохого? – взорвался Маркус. – Он сует нос не в свое дело и знает об этом. А ты тут же начинаешь рассказывать ему о наших семейных проблемах!

– Я? Ничего подобного! Мне просто хотелось быть вежливой, что у вас, милорд, не слишком получается.

– Тогда постарайся не быть такой вежливой с другими мужчинами, – отрезал Маркус и тут же пожалел о сказанном.

Он понимал, что его упреки несправедливы, но ничего не мог с собой поделать.

– Ты обвиняешь меня в том, что я флиртовала с твоим братом? – недоуменно спросила Куинн. – Кажется, все, что я делаю, вызывает у тебя раздражение. Уж лучше мне было вернуться в Балтимор, чем слушать такое.

Маркус хотел уверить ее, что она вызывает в нем массу чувств, но раздражению нет среди них места, однако вместо этого выпалил:

– Шары начинают подниматься. Я знаю, ты не хотела пропустить такое зрелище.

Куинн тут же отвернулась; ее спина была непривычно прямой. Маркус хотел дотронуться до нее, заключить в объятия, но не мог. У него не было слов, чтобы выразить ту бурю чувств, которая бушевала в его душе. «Я обязательно все объясню ей, когда немного успокоюсь», – пообещал он себе.

Глядя на взмывающие в небо шары, Маркус думал о том, что своей глупой ревностью отравил Куинн впечатление от этого великолепного зрелища.

– Прости меня, – тихо сказал он. Она поежилась, но не повернулась.

– Ты извиняешься за свои слова или за то, что женился на мне?

Ее голос звучал приглушенно, словно она сдерживала слезы.

– Конечно, за свои слова! Как ты можешь задавать такие вопросы?

Он осторожно дотронулся до ее плеча, но она сбросила его руку.

– Я принимаю ваши извинения, милорд, а теперь прошу вас не мешать мне смотреть.

Он уронил руку на колени. Будь проклят этот Питер! Все складывалось так хорошо, пока он не появился со своими дурацкими вопросами.

Хотя нет, Куинн все утро была погружена в себя. Несомненно, она обиделась за прошлую ночь. Питер лишь вскрыл ту проблему, которая существовала между ними, – проблему доверия.

Он не решался доверить Куинн тайну Ангела Севен-Дайалс, а она не верила, что он примет ее такой, какая она есть, и пыталась измениться в угоду ему.

Но это же абсурдно, подумал Маркус, и она должна понимать это. Увы, придется подождать с более убедительными извинениями, пока он не закончит расправу над шайкой похитителей детей. Иначе он не сможет каждую ночь придумывать новые объяснения, чтобы остаться в комнате одному.

Погруженный в свои мысли, Маркус не заметил, как представление закончилось и зрители начали расходиться. Он все пропустил, но для него это не имело большого значения.

– Тебе понравилось? – спросил он Куинн, когда они направлялись домой. – Это было то, что ты ожидала увидеть?

Она ограничилась кивком. Всю дорогу до дома они молчали.

– Я хочу отдохнуть перед обедом, – сказала Куинн, когда они вошли в дом.

– Конечно.

В данный момент он решил не пытаться разрушать ту стену, которую она воздвигла между ними. Но его сердце разрывалось от боли. Маркус проводил жену взглядом, но сам так и не тронулся с места.

Когда Куинн ушла, он взял с подноса пачку писем и направился в библиотеку. Среди изящных конвертов и визитных карточек на глаза попалось пухлое письмо, адрес на котором был написан знакомым корявым почерком. Все проблемы и переживания относительно Куинн тут же отступили на второй план. Маркус развернул подписанный Гобби лист бумаги и обнаружил внутри другое письмо, написанное аккуратным почерком. Надпись на конверте гласила: «Ангелу Севен-Дайалс».

Нужно будет как следует отругать Гобби за подобную беспечность, встревоженно подумал Маркус. Это письмо может быть ловушкой Пакстона или кого-то другого, кто узнал о связи мальчика с Ангелом. А если бы кто-то из слуг вскрыл конверт из простого любопытства?

Маркус развернул письмо.

«Дорогой сэр, кем бы вы ни были!

Зная о том, как вы заботитесь о несчастных обездоленных нашего города, осмелюсь просить вас проявить немного заботы и о самых уязвимых из них – беспризорных девочках. Я пытаюсь собрать средства для организации школы для них и буду искренне благодарна за любую помощь с вашей стороны. Пожертвования можно передать миссис Ханслоу с улицы Грейчерч, так как она занимается этим вопросом под эгидой благотворительного общества. Заранее благодарю вас.

Сочувствующая Леди».

Маркус перечитал письмо три раза, чтобы запомнить, а потом сжег. Судя по всему, Сочувствующая Леди не представляла для него опасности и была искренна. У него еще оставались деньги, найденные в домах похитителей детей, и он решил использовать их для пожертвования.

Однако тайна Сочувствующей Леди уже взбудоражила его воображение, и он отправился на конюшню, чтобы расспросить о ней Гобби.

Глава 17

– Говоришь, тебе дала его девочка? – Маркус говорил вполголоса, хотя на конюшне они с Гобби были одни. – Ты ее знаешь?

Мальчик ответил не сразу, он явно колебался.

– Я видел ее у Твитчелла. Она просила меня не называть ее имени, но ей можно доверять.

– И по ее словам, это письмо ей дала какая-то женщина? Это была леди или простолюдинка?

– Она мне ничего не говорила об этом, милорд. Может быть, мне не нужно было соглашаться?

Маркус отрицательно покачал головой:

– Нет, нет, все в порядке. Сначала я решил, что это была уловка, чтобы поймать Ангела, но теперь вижу, что это не так. Будь уверен, Ангел получит письмо.

– Конечно, милорд.

Широкая улыбка Гобби подтвердила то, что давно подозревал Маркус, – мальчишки догадались, кто теперь выполнял работу Ангела. Но так как они не собирались ни с кем делиться своим открытием и даже не говорили об этом ему самому, он был спокоен.

– Пожалуйста, будь осторожен и следи за всем, что может вызвать подозрения. Если заметишь, что кто-то наблюдает за домом, обязательно сообщи мне.

– Да, милорд, и я предупрежу остальных. – Он заискивающе посмотрел на Маркуса. – А вам будут нужны помощники этой ночью?

Маркус был твердо намерен этим вечером вернуть Куинн обратно в свою кровать, поэтому не хотел думать о делах.

– Скорее всего нет, – ответил он. – Но если что-то изменится, я тебе сообщу.

Куинн может отказаться, и тогда ему нужно будет чем-то занять себя, чтобы успокоить уязвленную гордость.

Переодеваясь к ужину, он велел Кларенсу поторопиться и успел выйти в коридор как раз в тот момент, когда там появилась Куинн.

– Какая удача! – воскликнул он и отвесил церемонный поклон. – Надеюсь, вы окажете мне честь, разрешив проводить вас в столовую?

На ее лице появилась холодная улыбка.

– Я ни в чем не смею отказать вам, милорд. – Куинн взяла его под руку и чинно направилась вниз.

Хотя ее тон был таким же холодным, как и улыбка, тепло ее тела мгновенно возбудило Маркуса.

– Хочу еще раз извиниться за мою вспышку.

– Вы уже извинялись... или вы забыли об этом?

Она смотрела прямо перед собой, словно боялась оступиться.

– Нет, не забыл, но у меня сложилось впечатление, что ты не до конца простила меня. – Он остановился и повернул ее лицом к себе. – Прости меня, пожалуйста.

Куинн еще хмурилась, но ее глаза уже не были холодными.

– Я не могу критиковать тебя, но мне трудно понять, почему ты был так враждебен по отношению к брату.

Они вошли в столовую и сели за стол.

– Попробую объяснить, хотя не знаю, поймешь ли ты меня. У тебя ведь есть старший брат? Разве ты никогда не испытывала раздражения, когда он пытался говорить тебе, что делать и как?

– Чарлз редко поучал меня. Скорее, все было наоборот, особенно когда он вернулся домой после колледжа и начал работать вместе с нами.

Она начала есть суп, и Маркус, зачарованный красотой жены, едва не забыл, о чем они только что говорили.

– Понятно, но у меня с Питером и остальными братьями все было не так. Они постоянно нянчились со мной и пытались учить уму-разуму.

– Значит, ты решил, что Питер поучал тебя? – Куинн с сомнением посмотрела на мужа.

– Разве не так? Начал расспрашивать о нашей семейной жизни, давать советы, как мне себя вести...

– А мне показалось, что он просто очень добрый человек, который заботится о членах своей семьи. И я не вижу в его поведении ничего оскорбительного.

– Нет, конечно, он не оскорблял меня, – согласился Маркус, – но мне показалось, он считает, что я недостаточно уважаю и ценю тебя, хотя это совершенно не так, поверь мне!

О том, что он ценил ее достаточно высоко, говорило его восставшее мужское естество, и Маркус неловко заерзал на стуле.

– Настоящее уважение простирается за пределы спальни, – сказала Куинн, будто могла видеть сквозь стол.

– Конечно. Ты считаешь, что я выказываю тебе недостаточно уважения? Если это действительно произошло, то, уверяю тебя, я сделал это не нарочно.

– Нет, все в порядке. – Она печально взглянула на мужа. – На самом деле ты обращаешься со мной с большим уважением, чем можно было ожидать.

– Но ты хочешь еще большего?

– Ты знаешь, я достаточно самостоятельный человек, но боюсь, мои способности могут исчезнуть, если я не буду заниматься каким-то делом.

Маркус расслабленно улыбнулся.

– Так вот в чем дело! Но это легко исправить. Занимайся домом, сколь тебе будет угодно, переделывай что хочешь, а не только свою комнату. Я ни в чем не буду мешать. Уверен, это поможет тебе справиться со скукой.

– Скука? Но я ничего не говорила о... – Она замолчала и вздохнула. – Спасибо, милорд, я последую вашему совету.

– Маркус, – поправил он.

Что он сказал не так на этот раз?

– Конечно, Маркус. – Она отложила ложку, хотя едва успела притронуться к супу. – Я не голодна, и у меня немного болит голова. Извини, но я хочу подняться к себе.

– Ты плохо себя чувствуешь? – Он взял ее за руку и спросил с нескрываемой тревогой: – Может быть, послать за доктором?

– Нет, нет. Утром я буду чувствовать себя лучше. – Куинн осторожно высвободила руку и встала. – Не прерывай свой ужин. Я вполне смогу подняться наверх одна.

– Если ты так хочешь, – неуверенно произнес Маркус. – Но если тебе что-то понадобится, обязательно скажи.

– Спасибо. – Она улыбнулась и вышла из столовой.

Оставшись один, Маркус наконец-то признался себе в том, что пытался всеми силами отрицать: он полностью и безнадежно влюбился в свою собственную жену. И теперь бессмысленно пытаться установить между ними дистанцию, даже если ради этого придется рассказать всю правду о себе. Утром, когда Куинн будет чувствовать себя лучше, он, предпримет настоящую атаку на ее сердце и не остановится, пока она не полюбит его так же сильно, как он любит ее. Он покажет Питеру и всему миру, что означает счастливый брак!

– Ты действительно поправилась?

Неподдельная забота, звучавшая в голосе Маркуса, тронула Куинн, и она едва не бросилась в объятия мужа, когда тот помогал ей выйти из экипажа напротив дома лорда и леди Джеллер, пригласивших их на венецианский завтрак.

– Да, я чувствую себя отлично, – ответила она.

Они вышли на широкую лужайку. Дом Джеллеров находился в Челси, на окраине Лондона, и был идеальным местом для пикника. Куинн медленно шла по лужайке, думая о том, что Маркус отнял у нее не только невинность, но и ощущение собственной полезности в этом мире. Однако если первое было не вернуть, то второе вполне можно было исправить своими силами: Полли обещала после обеда сообщить ей имена мужчин, пользовавшихся услугами ее подруг.

– Как здесь красиво! – невольно воскликнула Куинн, оглядываясь по сторонам. Она не ожидала, что в Лондоне существовали такие уютные уголки нетронутой природы.

– Лорд Маркус! Леди Маркус! Как хорошо, что вы приехали, – поприветствовала их мисс Мелкс, которая вместе с сестрой Августой уже спешила им навстречу. – О вас ходят такие романтические слухи, и мы обе надеемся узнать правду из первых уст.

– Девочки, девочки! – Их мать, леди Джеллер, попыталась урезонить дочерей. – Дайте гостям оглядеться, прежде чем засыпать их вопросами. Добро пожаловать, лорд Маркус. Я очень рада, что вы и ваша жена нашли время посетить нас.

Маркус поцеловал руку леди Джеллер.

– Не знаю, какие истории вам рассказывали, – сказал он, – но думаю, правда еще романтичнее.

Он демонстративно обнял жену за талию, заставив ее тело задрожать от подступившего возбуждения.

– Я тоже очень рада встрече с вами, леди Джеллер, – сказала Куинн. – Ваши дочери были очень добры ко мне во время моего первого появления в свете, и теперь я считаю их моими первыми лондонскими подругами.

Люсинда и Августа улыбнулись в ответ.

– Ваша неожиданная помолвка была так романтична, но когда вы поженились почти сразу после этого, ваша свадьба стала настоящей сенсацией! – воскликнула Августа. – Наверное, вы очень сильно влюблены друг в друга. – Сестры переглянулись и восхищенно вздохнули.

Куинн не решалась смотреть на Маркуса, хотя чувствовала на себе его взгляд.

– Мы...

– Да, мы действительно очень влюблены, – уверенно произнес он и еще сильнее прижал жену к себе. – Прелесть такой поспешной свадьбы в том, что теперь я имею удовольствие ухаживать за своей женой, восполняя то, на что раньше у меня не хватило времени. Вы представить себе не можете, какое это приносит удовлетворение.

Глаза сестер Мелкс изумленно округлились, а их щеки залились краской.

– Лорд Маркус, да вы ни чуточки не изменились. – Люсинда насмешливо погрозила ему пальчиком. – Все такой же ловелас! Леди Маркус, вы такая счастливая женщина.

Куинн с сомнением посмотрела на мужа. Маркус – ловелас?!

– Разве не ты укорял меня вчера за то, что я делилась с твоим братом подробностями нашей семейной жизни?

Он улыбнулся ей и подмигнул, как самый настоящий Казанова.

– Я уже признал, что был вчера не прав. И потом, что такого я сказал сестрам Мелкс?

– Разве ты сказал им правду? – Зачем он сказал, что они влюблены? Она не могла открыто спросить его об этом, поэтому добавила: – Или я просто не замечаю, что ты ухаживаешь за мной?

– Все несколько не так. – В голубых глазах Маркуса засверкали озорные искры. – Но я действительно собираюсь начать ухаживать за тобой и надеюсь, что ты это заметишь.

Куинн почувствовала, что ей стало невыносимо жарко, хотя солнце было тут ни при чем.

– Правда? – еле слышно спросила она.

Вместо ответа он повел ее в шатер, где были накрыты столы с закусками.

– Прошу вас, миледи. Посмотрим, какими деликатесами я смогу вас соблазнить. Давай наполним тарелки и поищем какой-нибудь укромный уголок, где я смогу показать тебе, что такое настоящий флирт.

Куинн еще ни разу не видела его в таком настроении вне спальни, поэтому не нашла в себе сил возразить. Пока они выбирали еду, к ним подходили все новые и новые люди.

Кого-то Куинн уже знала, кто-то представлялся ей впервые. Наконец Маркус сказал:

– Та беседка возле моста выглядит весьма привлекательно. Надеюсь, она еще не занята.

Действительно, увитая диким виноградом беседка оказалась пуста. Густая листва скрывала их от посторонних глаз. Изнутри открывался изумительный вид на тихое озеро, по поверхности которого лениво скользил одинокий лебедь.

– Здесь красиво, – сказала Куинн.

Очень романтично и очень опасно, добавила она про себя, чувствуя, как замирает сердце.

– Совершенно согласен с тобой. – Маркус поставил поднос с едой на край деревянной скамейки. – Если мы купим собственное поместье, то сможем построить там что-то похожее. – Он потянул ее за руку, усаживая рядом с собой.

– Д-да, мы могли бы...

Их собственное поместье? Куинн еще ни разу не задумывалась о том, что будет с ними, но эта идея мгновенно овладела ее мыслями. Дом в пригороде, где будут лошади, собаки и... возможно, дети.

Маркус взял с подноса большую ягоду клубники и с улыбкой протянул ее Куинн.

– Могу я соблазнить вас этим, миледи?

Она хотела взять ягоду, но Маркус покачал головой:

– Нет, только не руками. Сегодня я буду твоим рабом. Разреши мне покормить тебя, как если бы ты была египетской королевой.

Вспомнив фрески, которые они видели в египетском павильоне, Куинн хихикнула и послушно раскрыла рот. Она откусила кусочек, после чего Маркус доел оставшуюся часть. Такой интимный способ поедания фруктов показался Куинн невероятно эротичным, и она почувствовала, что в ней вспыхивает желание.

Тем временем он взял с подноса кисть винограда.

– Одну тебе, одну мне, – сказал он, кладя ей в рот первую ягоду.

За виноградом последовал ломтик дыни.

– Давай ты будешь есть с этого конца, а я с противоположного, – предложил Маркус.

Она не могла противостоять такому соблазну. Их глаза встретились, а губы приближались друг к другу все ближе и ближе, по мере того как исчезала сочная дыня. Проглотив последний кусок, Маркус вдруг слизал капельку сока с губ Куинн. Она замерла, готовясь к поцелую, но он уже отвернулся обратно к подносу.

– О, какой замечательный контраст! – воскликнул он, беря зубами очищенную дольку грейпфрута.

Они ели его с противоположных концов, хотя их носы почти касались друг друга. После сладкой дыни кислый с горчинкой грейпфрут подействовал на Куинн как шок, хотя и очень приятный. И на этот раз Маркус облизал ей губы, но не поцеловал.

– Милорд, вы ухаживаете за мной или пытаетесь меня соблазнить? – спросила она дрожащим от возбуждения голосом.

– А что ты предпочитаешь? – Маркус протянул жене еще одну клубнику.

– Так как у меня нет опыта ни в первом, ни во втором, я предпочту воздержаться от ответа.

Куинн разжевала ягоду. После этого она, не задумываясь, раскрыла губы, и он принял ее молчаливое приглашение, накрыв ее губы своими.

Ей показалось, что с того момента, когда он в последний раз целовал ее, прошли месяцы, если не годы. Она упивалась наслаждением, но не могла утолить свою жажду. Маркус обнял ее.

Неожиданно Куинн поняла, что может чувствовать себя абсолютно счастливой, только находясь в его объятиях. С пониманием этого пришло желание сдаться как Маркусу, так и своим собственным чувствам, которые она так долго пыталась игнорировать.

Должно быть, он почувствовал то, что происходило с ней, потому что его поцелуй стал еще крепче. Но когда он вдруг начал расстегивать ее платье, к Куинн вернулся рассудок.

– Мы... мы не можем, – сказала она. – Не здесь.

Маркус оглянулся.

– Нас никто не видит, – усмехнулся он и расстегнул еще один крючок.

– Маркус! – Куинн рассмеялась и принялась отталкивать мужа. – Теперь я вижу, что ты форменный ловелас!

Он сделал трагическое лицо и с пафосом произнес:

– Увы, моя тайна раскрыта. Но я слышал, что перевоспитавшиеся ловеласы становятся самыми лучшими любовниками.

И почему она считала его скучным и надменным, подумала Куинн. Она вспомнила замечания его брата, многозначительные слова Регины в парке и сегодняшние восклицания сестер Мелкс. Может быть, он был скучным и надменным только с ней? Хотя на этот раз его совсем нельзя было назвать таковым.

– Хочу сказать, что если ты и был ловеласом, то очень осторожным, – улыбнулась Куинн.

– Спасибо за комплимент, – ответил он, поднося к губам ее руку. – Ты уверена, что не хочешь получить доказательства этому прямо сейчас?

На этот раз ее добропорядочность и пристойность оказались сильнее его собственных.

– Я буду возражать против этого до самого вечера, когда мы останемся одни.

– Хорошо. Но раз теперь ты знаешь о моей репутации, я буду вести себя так, чтобы соответствовать ей. Сыру?

Она взяла ломтик сыра и подумала, не блефовал ли Маркус, когда предлагал ей заняться любовью в этой беседке? Куинн в какое-то мгновение пожалела, что не подвергла его такому испытанию. Неужели она так долго заблуждалась на его счет, или он хотел, чтобы она думала о нем ошибочно?

– Не пора ли нам вернуться к остальным гостям? – спросила она, когда с едой было покончено. – Наше отсутствие, должно быть, уже заметили.

– Не думай об этом, ведь мы молодожены, – ответил Маркус, но встал и протянул жене руку. – Однако я не могу устоять, чтобы не похвастаться тобой перед всеми. Пойдем.

Хотя она должна была бы чувствовать себя оскорбленной, раз ею собирались хвастать, как какой-нибудь экзотической вещицей, мысль о том, что он гордится ею, польстила Куинн. Она даже простила мужу прошлую ночь, когда он отослал ее из своей спальни. Должно быть, он действительно устал...

– Леди Маунтхит! Приятно снова встретить вас.

Куинн обернулась и увидела, что Маркус здоровается с женщиной, одно имя которой заставляло ее вздрагивать от страха. Сказав себе, что теперь у нее нет причин бояться, Куинн, пересилив себя, вежливо улыбнулась.

– Я была так рада услышать, что ваша помолвка оказалась настоящей, – сказала леди Маунтхит, демонстрируя в улыбке свои остренькие хищные зубки. – Сообщение о вашей свадьбе оказалось для всех нас большим сюрпризом.

Так как она не спускала с Куинн внимательного взгляда, та сочла необходимым что-то сказать в ответ.

– Мы хотели пожениться до отъезда моего отца из Англии. Дела заставили его уехать раньше, так что мы решили не ждать.

Это было вполне удовлетворительное объяснение, и леди Маунтхит пришлось принять его, что она и сделала, хотя с некоторым разочарованием.

– Да, конечно. Вы поступили весьма практично. Желаю вам обоим счастья.

С этими словами она удалилась, видимо, чтобы поискать темы для слухов в другом месте, а Маркус и Куинн пошли общаться с гостями. Беседуя с мисс Чалмерс, Куинн заметила мистера Пакстона, который целенаправленно шел к ней, пробираясь через толпу гостей.

– Леди Маркус! – поприветствовал он ее. – Кажется, вы начинаете чувствовать себя в Англии как дома. Лорд Маркус. – Он вежливо кивнул ее мужу, и тот ответил таким же кивком, но не прервал беседы, которую вел с другими джентльменами.

– Добрый день, мистер Пакстон. Да, я действительно начинаю обживаться здесь, – ответила Куинн. – А как ваши успехи в деле поимки воров и разбойников?

Теперь, будучи некоторым образом связана с Ангелом Севен-Дайалс, Куинн немного нервничала в присутствии полицейского агента.

– Успехов особых нет, но я не собираюсь сдаваться. – Рано или поздно он совершит ошибку, и я схвачу его, хотя это ужасно разочарует его поклонниц.

Этот мистер Пакстон весьма привлекательный мужчина, подумала Куинн. У него красивые каштановые волосы и добрые карие глаза, хотя он не обладал тем шармом, который в избытке имелся у Маркуса. Увы, теперь этот милый и приятный человек представлял опасность для ее планов относительно пансиона, и она должна была приложить все силы, чтобы он не заподозрил ничего подобного.

– О, мистер Пакстон, вы не должны так о нас думать! – воскликнула она с притворным возмущением. – Хотя рассказы об Ангеле очень романтичны, большинство из нас предпочитают закон и порядок. По крайней мере, мы ратуем за это умом, если не сердцем.

Хотя он все еще улыбался, его следующий вопрос прозвучал довольно зловеще:

– Я сам надеюсь на это, миссис Маркус. Если не ошибаюсь, вы взяли в качестве прислуги двух детей с улицы?

Полли и Гобби! Он каким-то образом узнал, что она передавала через них письмо для Ангела. Стараясь не выдать свой испуг, Куинн с деланным равнодушием пожала плечами.

– Наймом слуг занимается наша экономка. Но я не возражаю против такой благотворительности, ведь вокруг так много несчастных.

– Да, конечно. Но если ваши новые слуги знают что-то об Ангеле, вас не затруднит сообщить об этом мне?

Так как он смотрел на нее не отрываясь, Куинн не решилась врать.

– Можете быть уверены, я поступлю правильно, – сказала она, тщательно подбирая слова. – Обещаю вам, мистер Пакстон.

Глава 18

Небольшая группа молодых людей взорвалась смехом, когда мистер Тэтчер рассказал очередной анекдот. Маркус тоже заставил себя рассмеяться, хотя ему было не до веселья: он наблюдал за женой и мистером Пакстоном. Господи, она только что пообещала агенту помочь поймать Ангела Севен-Дайалс!

Неужели Куинн знает о Гобби? Уж сыщику точно известно о мальчике.

Маркус подошел к Пакстону, делая вид, что ничего не слышал.

– Кажется, вы преуспели в вашем расследовании?

– Не совсем, – грустно улыбнулся Пакстон. – Пытаюсь тянуть за разные ниточки, однако до возвращения вашего друга, лорда Хардвика, я не собираюсь предпринимать ничего серьезного.

Но кто-то должен был сообщить ему о том, что Гобби взяли на конюшню, подумал Маркус. Кто это мог быть? Может быть, какой-то мальчишка из группы?

Кроме того, Гобби был с ним, когда он относил деньги миссис Ханслоу. Тогда Маркус проделал все в мгновение ока: оставил деньги и записку за дверью кухни до того, как там появилась служанка. Но если их кто-то заметил?

– Вы очень много работаете, – сказал Маркус. – Рад, что вам удается выкраивать время на развлечения.

– Что вы, моя работа не такая напряженная, как вам кажется, – усмехнулся Пакстон. – Для нее требуется меньше энергии, чем для охоты или карточной игры.

– Но она намного полезнее, – улыбнулся Маркус. Еще немного, и этот парень начнет ему по-настоящему нравиться. Он повернулся к Куинн: – Дорогая, кажется, ты хотела выпить лимонаду?

Хотя Куинн не говорила ни о чем подобном, она тут же согласилась с мужем.

– Вы извините нас, мистер Пакстон? – сказала она. Когда они отошли в сторону, Куинн спросила:

– Как долго мы обязаны пробыть здесь?

– Могу осмелиться и предположить, что тебе не терпится остаться со мной наедине?

На самом деле ему тоже хотелось уйти, но не только из-за соблазна вновь увидеть Куинн в своей спальне.

– Неужели это так заметно?

Ее улыбка заставила Маркуса мгновенно позабыть все тревоги.

– Пойдем попрощаемся с хозяевами, – предложил он.

Они нашли лорда и леди Джеллер недалеко от шатра и мило распрощались с супругами, не обращая внимания на бросаемые на них многозначительные взгляды. В любом случае те, кто думал, что молодожены собирались заняться любовью, ничуть не ошибались. Маркус восхищенно посмотрел на Куинн, которая казалась в белом муслиновом платье с кружевами такой хрупкой и невинной. Но он знал, какая страсть прячется за этой ангельской внешностью, и хотел поскорее выпустить ее наружу.

– У нас есть какие-нибудь планы на вечер? – спросил он, усаживаясь рядом с женой в экипаж.

– Утром я получила письмо от Клэриджей, – ответила она. – Они приглашают нас в театр сегодня вечером. Но мы не обязаны идти, если ты не хочешь.

– Мне бы хотелось сводить тебя в театр.

Впереди у них было еще много времени, по крайней мере, достаточно для того, чтобы осуществить намеченные планы. Однако неожиданно мысли Маркуса вновь вернулись к Пакстону.

– Мне показалось, ты говорила мистеру Пакстону, что поможешь ему в расследовании. Это так? – Вопрос вырвался у него помимо воли.

Куинн испуганно посмотрела на мужа.

– Не представляю, чем я могу быть ему полезна, так что это было пустым обещанием.

– Конечно. – Маркус хотел спросить ее о Гобби, но потом передумал: это могло показаться подозрительным, особенно если жена не знала, что это он взял мальчика на работу. – Совершенно согласен с тобой в том, что мы обязаны сообщать ему обо всем, что можем узнать, пусть даже случайно.

– Я рада, что у нас с тобой одинаковое отношение к этому.

Решив, что вопрос исчерпан, Маркус сменил тему:

– А какую пьесу дают сегодня?

– Комедийную оперу. Кажется, так назвал ее мой дядя.

Остаток пути до дома они говорили об искусстве; Маркус был удивлен, узнав, что Куинн часто посещала театр в Балтиморе.

– Мне кажется, я снова проголодался, – сказал Маркус, когда они вошли в дом. – Может быть, попросим принести нам поднос наверх?

– О, это будет замечательно, – немедленно согласилась Куинн.

Отдав дворецкому соответствующие распоряжения, молодожены поднялись в спальню Маркуса.

– Нужно скоротать время до того, как нам принесут еду, – сказала она с улыбкой, от которой у него участился пульс.

Не в силах больше сдерживаться, он прижал ее к себе и поцеловал долгим поцелуем, думая о том, что хочет немедленно сорвать с нее всю одежду. Видимо, Куинн думала о том же, потому что ее пальцы развязали его галстук, расстегнули рубашку, и через несколько минут он был обнажен до пояса.

– Это нечестно, – прошептал Маркус, расстегивая ее платье.

Он уже спустил его с плеч, когда кто-то осторожно постучал в дверь.

– Ах! – воскликнула Куинн.

– Подожди в гардеробной, – быстро нашелся Маркус и, накинув халат, пошел открывать дверь.

Дворецкий дипломатично сделал вид, что ничего не замечает, молча поставил поднос на низкий столик, поклонился и ушел.

– Теперь можешь выходить, – позвал Маркус и, когда Куинн вышла из гардеробной, пытаясь натянуть платье обратно, добавил: – В этом нет необходимости.

Он помог ей снять платье и быстро разделся сам. Заметив, что Куинн смотрит в сторону кровати, Маркус покачал головой:

– Не сейчас. Сначала я хочу немного потренироваться в искусстве соблазнения.

Он еще не был готов рассказать ей правду об Ангеле, но развеять ее представление о нем как о добропорядочном человеке было ему под силу. Маркус взял жену за руку и, подведя к подносу, увлек за собой на лежавший на полу толстый ковер.

– Чего изволите, миледи? – спросил он.

– М-м-м, наверное, немного пирога. Нужно расчистить дорогу к ростбифу.

– Прекрасный выбор, моя дорогая женушка. – Он поднес треугольный кусок пирога к ее губам.

Когда Куинн откусила кусочек, крошки рассыпчатого, пропитанного кремом теста посыпались ей на грудь. Маркус немедленно слизал крем с ее губ, а потом наклонился, чтобы заняться грудью. Одна крошка прилипла к ее соску, и он обхватил его губами, чтобы нечаянно не смахнуть лакомство на пол. Услышав, как участилось ее дыхание, Маркус улыбнулся:

– Нужно поддерживать чистоту, не так ли?

Когда он наконец выпрямился, его возбуждение было более чем заметно. Куинн не отрываясь смотрела на мужа, а ее щеки вдруг покрылись стыдливым румянцем.

– Теперь моя очередь выбирать, – сказал Маркус и взял с подноса сочный персик. – Давай есть его одновременно.

Они впились зубами в сочную плоть фрукта, и капли сока потекли вниз по их обнаженным телам. Несколько капель упало с подбородка Маркуса прямо на его восставшую плоть.

– Моя очередь наводить чистоту, милорд.

Она наклонила голову и обхватила губами его мужское достоинство точно так же, как он перед этим поступил с ее соском. Теперь настала его очередь задыхаться от наслаждения. Когда он застонал и в изнеможении откинулся назад, Куинн подняла голову и спросила самым невинным голосом:

– Еще немного персика, милорд?

Маркус не мог говорить, поэтому просто взял следующий плод и на этот раз немного наклонился в ее сторону, чтобы сок стек по ее животу вниз, к треугольнику волос между ее ног. После этого он начал слизывать сладкий сок с ее кожи, опускаясь все ниже и ниже. Дразнящий запах, исходивший от нее, сводил его с ума. Он с наслаждением услышал изумленный стон, когда его язык проник между складками ее лона.

– Теперь ты готова к ростбифу?

– Да, – прошептала она, задыхаясь от желания, – теперь я готова.

Маркус понял истинный смысл ее слов, но отрезал тонкий ломтик мяса и протянул ей. Куинн взяла сочный кусок и, глядя прямо в глаза мужа, скатала его как рулет и принялась облизывать и посасывать. Тело Маркуса мгновенно среагировало на это представление.

– Ты – соблазнительница, – прохрипел он, откусывая ростбиф с другого конца, чтобы поскорее перейти к следующему этапу. – Вина?

– Немного, чтобы запить.

Маркус налил два бокала.

– Если бы я не знал наверняка, то мог бы подумать, что у тебя был учитель, который научил тебя таким приёмам, – заметил он.

Ее глаза широко раскрылись, выражая искреннее удивление.

– Но он у меня есть, милорд.

– Что? – Маркус едва не поперхнулся вином.

– Разве не ты научил меня этому сегодня утром в беседке? Я лишь немного дополнила урок. Скажи, я хорошая ученица? – Хотя ее лицо выражало полнейшую невинность, в глазах сверкали шаловливые искорки.

– Ты превзошла учителя, – ответил он и залпом допил вино. – Пора переходить к следующему блюду. Нет, я не имел в виду еду, – добавил он, увидев, что жена уставилась на поднос.

Маркус отставил бокал. Куинн пододвинулась ближе, чтобы оказаться в его объятиях. Он поцеловал пахнущие вином губы, а его рука заскользила по ее спине. Она тоже провела обеими руками по его плечам и спине, повторяя линии его тела, что еще сильнее возбудило его.

Маркус осторожно положил Куинн на ковер. Его рука начала перемещаться по ее животу вниз и, как бы невзначай, проникла между слегка влажными складками между ее ног. Куинн хрипло застонала, но он не убрал руку, продолжая медленно ласкать ее, вырывая у нее все новые и новые стоны. Наконец девушка прервала поцелуй и посмотрела на него со смесью укора и желания во взгляде.

– Не играй с голодной женщиной, – сказала она с усмешкой и, упершись рукой в его плечи, заставила Маркуса лечь рядом с собой.

После этого она села на него верхом, направив рукой его плоть. Он вошел в нее. Она начала медленно двигаться вперед-назад, понемногу ускоряя ритм. Затем приподниматься и опускаться, пока они оба не достигли оргазма. Куинн в изнеможении упала на грудь мужа, а он прижал ее к себе, наслаждаясь ароматом ее волос.

И снова Маркус был готов сказать, что любит ее, но и на этот раз осторожность не дала этого сделать. Его чувства понемногу начали приходить в порядок, и то же самое происходило с мыслями. Он не мог полностью доверять Куинн. Без полного доверия нельзя было давать ей власть над ним, вернее, он не решался признать, что жена уже давно имеет над ним полную власть.

– Еще вина? – спросил он, когда Куинн наконец пошевелилась, словно пробуждаясь от глубокого сна. – И не забудь, мы лишь едва притронулись к нашему обеду.

Спустя полчаса, когда они закончили трапезу, болтая о событиях последних нескольких дней, Куинн облегченно вздохнула. Ее тело было удовлетворено и расслаблено, чего нельзя было сказать о сердце. Они с Маркусом восстановили физическую связь, но совершенно не сблизились душевно. Она не могла отвязаться от мысли, что муж скрывает от нее какую-то часть своей жизни. Впрочем, и она делала то же самое. Рассказав ему о пансионате, Куинн рисковала потерять остатки свободы и независимости. А этого ей совершенно не хотелось.

– Если мы собираемся в театр, то нам пора одеваться, – сказала она вслух.

Полли должна была сообщить ей имена интересующих ее мужчин. Получила ли она список?

– Да, ты права, – отозвался Маркус и нехотя встал с пола. – Я помогу тебе надеть платье, чтобы ты могла, не смущаясь, вызвать горничную.

Маркус быстро справился со сложными крючками и завязками, заставив Куинн задаться вопросом, насколько часто ему приходилось делать это раньше. Возможно, гораздо чаще, чем она считала до сегодняшнего дня, подумала Куинн. Эта мысль всколыхнула в ней неведомую доселе ревность.

– Спасибо. Встретимся внизу? – спросила она, пытаясь справиться с эмоциями.

– У нас есть еще два часа. Вполне хватит, чтобы принять ванну.

Он поцеловал жену в щеку и открыл дверь гардеробной. Куинн прошла к себе в комнату, но вместо того, чтобы распорядиться о ванне, наскоро умылась холодной водой и позвала горничную, чтобы та помогла ей переодеться.

Затем она спустилась в кухню, чтобы успеть поговорить с Полли. Слуги сидели за длинным деревянным столом и заканчивали обед. Куинн отдала миссис Маккей распоряжения относительно ужина и добавила:

– Я хочу посмотреть сад, пока не стемнело. Думаю, здесь можно выращивать американские овощи, если удастся найти нужные семена.

Она сделала знак Полли, и девочка послушно последовала за хозяйкой.

– Как хорошо, что вы пришли именно сейчас, миледи, – сказала девочка. – Я жду Энни.

В этот момент скрипнула садовая калитка, и перед ними появилась худенькая девочка в полинявшем голубом платье. Увидев Куинн, она хотела бежать.

– Энни, подожди! – крикнула Куинн. – Я хочу поговорить с тобой.

Энни нерешительно подошла ближе и посмотрела на Полли, ища поддержки.

– Все в порядке, – успокоила та подругу. – Ее сиятельство хочет помочь тебе так же, как она помогла мне.

– Это правда, миледи?

Девочка была года на два старше Полли. Выразительные голубые глаза и красивые льняные кудри делали ее очень хорошенькой, но все впечатление портил огромный лиловый синяк, расползшийся во всю щеку. Куинн почувствовала, как в ней вспыхивает гнев при виде такого проявления жестокости.

– Да, Энни, – сказала она. – Давай поговорим немного, а Полли принесет тебе с кухни какой-нибудь еды.

Девочка кивнула.

– Мистер Твитчелл не выпустит меня на работу, пока это не исчезнет. – Она дотронулась до синяка. – Поэтому теперь я работаю в районе классом ниже, а там не выходят на улицу до наступления темноты.

Куинн боялась даже подумать о том, какую жизнь была вынуждена вести эта бедная девочка, и ее желание помочь Энни и таким, как она, стало еще сильнее.

– Энни, а где ты обычно работаешь? Не беспокойся, у тебя не будет неприятностей, но мне нужна информация, чтобы помочь тебе. Полли говорила, что ты хочешь бросить эту работу, не так ли?

Девочка улыбнулась.

– О да, миледи. Моя кузина – актриса в одном из театров. Она говорит, что я могла бы работать с ней, потому что у меня есть способности, но мистер Твитчелл и слышать об этом не хочет. Я пообещала отдавать ему часть заработанных там денег, но он сказал, что этого будет мало.

– А сколько ты зарабатываешь сейчас?

– Не знаю точно, миледи. Джентльмены платят мистеру Твитчеллу, потому что он не доверяет нам деньги. Думает, мы накопим нужную сумму и сбежим.

Интересно, сможет ли мистер Пакстон сделать что-нибудь, чтобы пресечь деятельность этого злодея?

– Энни, а кто поставил тебе этот синяк?

– Лорд Пинчтон. Иногда он ведет себя довольно грубо. Ни одна из нас не хочет идти к нему.

Куинн не могла припомнить, встречала ли она этого человека.

– А кто еще пользуется вашими услугами? Чем больше имен ты сообщишь, тем существеннее будет твоя помощь.

– Он самый худший из всех, хотя лорд Рибблтон однажды подбил глаз Мэйзи только за то, что она, по его мнению, слишком долго раздевалась. Остальные не такие жестокие.

– А кто эти остальные?

– Их довольно много, миледи. Меня постоянно посещают сэр Хадли Левертон, лорд Симкокс и мистер Хилл.

Продолжая задавать осторожные вопросы, Куинн узнала имена не менее полудюжины мужчин, которые пользовались услугами Энни и водили дружбу с мистером Твитчеллом. В это время вернулась Полли с большим куском мясного пирога.

– Спасибо, Энни, ты очень помогла, а я постараюсь помочь тебе и твоим подругам. Но прошу, никому не рассказывай о нашем разговоре. Это может быть опасно как для тебя, так и для меня.

Обе девочки уверили ее в том, что обязательно сохранят все в тайне. Дождавшись, когда Полли уйдет на кухню, а Энни отправится обратно в ночлежку, Куинн достала из кармана небольшую записную книжку и вписала туда имена мужчин; некоторые из них были ей знакомы: она встречала этих, с позволения сказать, джентльменов и их жен в доме Клэриджей. Что скажут ее дядя и тетя, если узнают правду о своих друзьях?

Куинн должна заставить этих негодяев заплатить за грехи достаточно высокую цену, чтобы на эти деньги можно было спасти несчастных девочек. Теперь оставалось придумать, как сделать это, не выдавая себя.

Куинн еще раз просмотрела список. Кажется, лорд Фернуорт был другом Маркуса? Знал ли ее муж о том, как развлекаются его друзья? Если знал, то неужели ему было все равно, или, что еще хуже... Нет, она отказывалась даже думать об этом.

Она хотела вернуться в дом, но потом вдруг передумала и отправилась на конюшню.

– Гобби! – крикнула она, заметив мелькнувший рыжий вихор. – Мне нужно поговорить с тобой.

Мальчик положил хомут, который нес в руках, и подошел к Куинн, почтительно снимая с головы шапку.

– Да, миледи?

– Тебе... тебе нравится работать здесь?

– Очень, миледи! Я очень благодарен вам и его сиятельству за то, что вы взяли меня к себе.

Куинн закусила губу.

– А разве его сиятельство говорил с тобой? Он... он знает, что ты тут работаешь?

Мальчик помедлил, вопрос Куинн явно смутил его.

– Такой знатный лорд никогда не будет разговаривать с таким, как я, миледи.

– Конечно, конечно. Будем надеяться, он не вспомнит, что видел тебя на улице тогда, во время нашей первой встречи. Ведь прошло уже больше недели.

Гобби посмотрел на нее округлившимися глазами, и Куинн поняла, что он только сейчас догадался, что это она была переодета мальчиком в тот день. Он открыл рот, чтобы спросить о чем-то, но потом передумал.

Куинн улыбнулась:

– Да, это была я. Судьба иногда преподносит нам сюрпризы, не так ли? Надеюсь, что для вас с Полли этот сюрприз оказался приятным. – Она замолчала, но потом любопытство взяло верх. – Гобби, ты можешь рассказать мне об Ангеле Севен-Дайалс? Что это за человек?

Улыбка мгновенно исчезла с лица мальчика.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, миледи. Если Полли вам что-то наболтала, то она просто ошиблась. Я слышал, как о нем рассказывают на улицах, и это все, что мне известно.

– Да, да, извини меня. – Она должна была понять, что он никогда не выдаст Ангела. – Мне просто стало любопытно. А теперь у меня к тебе небольшая просьба.

– Какая? – Гобби насторожился.

– Я хочу, чтобы ты сходил в отель «Грильон» и проверил, нет ли там писем для Сочувствующей Леди. Если они будут, принеси их и отдай Полли, чтобы она передала письма мне. Сочувствующая Леди – одна из моих подруг.

Куинн приготовилась выслушать вопросы относительно фиктивной подруги, но Гобби лишь согласно кивнул головой:

– Хорошо, миледи. Я схожу туда сегодня вечером. Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо. Если у тебя будут просьбы, передавай их мне через Полли. И прошу тебя, если вдруг его сиятельство начнет задавать вопросы, не говори ему ничего обо мне.

Куинн вернулась в дом, поднялась в свою комнату и снова принялась изучать список. В это время в дверь постучали. Испугавшись, что это может быть Маркус, она быстро спрятала записную книжку в письменный стол и только после этого сказала:

– Войдите!

Дверь открыла одна из служанок.

– Прошу прощения, но его сиятельство просил передать, что он ждет вас в библиотеке, – сказала девушка, делая книксен.

– Спасибо.

Бросив на себя последний взгляд в зеркало, Куинн последовала за служанкой. В это время ее мысли были заняты только одним – обдумыванием нового дерзкого плана.

Глава 19

По дороге в театр Маркус едва ли заметил, что Куинн чем-то озабочена, потому что сам думал о полученном письме от Люка. Его друг писал, что собирается вернуться в Лондон в начале августа, то есть менее чем через две недели. После разговора с Пакстоном Маркус понял, что именно теперь необходимо предоставить доказательства непричастности Люка к Ангелу Севен-Дайалс, а это означало, что ему придется поработать этой ночью.

В театре собралось довольно много публики, однако лорд Клэридж быстро заметил племянницу и поспешил навстречу молодой паре.

– Как я рад снова видеть тебя, моя дорогая. Кажется, новая жизнь пошла тебе на пользу. Не правда ли, милые дамы? – Он обернулся к жене и дочери.

Леди Клэридж улыбнулась своей привычной натянутой улыбкой и процедила сквозь зубы:

– Вы действительно неплохо выглядите, леди Маркус.

– О, кузина, это правда! – совершенно искренне воскликнула леди Констанция. – Какое у тебя красивое платье! Лорд Маркус, а мы с вами теперь тоже стали родственниками. – Она протянула ему руку для поцелуя.

Маркус тепло поздоровался со всеми, испытывая к этим людям, невольно принявшим участие в его женитьбе, большую симпатию, чем раньше.

– Для меня большая честь быть связанным с вами, леди Констанция, – сказал он, склоняясь над ее рукой, а затем над рукой ее матери.

– Хочу предупредить вас, лорд Маркус, я обещал моему зятю, что буду вместо него следить за благополучием Куинн. – Хотя маркиз говорил в своей обычной шутливой манере, его глаза оставались совершенно серьезными. – Дорогая, ты счастлива? – спросил он, поворачиваясь к племяннице.

Та улыбнулась в ответ:

– Кажется, папа не ошибся в отношении лорда Маркуса. Он показал себя как прекрасный муж.

Куинн бросила на Маркуса игривый взгляд, заставив слишком живо вспомнить полуденную трапезу в его спальне.

– Надеюсь, вы можете то же самое сказать и о вашей жене? – спросила леди Клэридж, скептически приподнимая одну бровь.

– Она самая прекрасная из всех жен, мадам, уверяю вас, – ответил Маркус.

– Лорд слишком добр ко мне, – перебила мужа Куинн. – Боюсь, со мной у него много хлопот, так как я совершенно не знакома с английскими правилами поведения.

– Ничего подобного, – тут же возразил Маркус. – Я считаю, что Куинн ведет себя очень естественно и делает не больше ошибок, чем могла бы сделать девушка, выросшая в провинции.

Лорд Клэридж кивком выразил свое согласие.

– Она, конечно же, привыкла к большей независимости, чем принято у нас. Однако я никогда не считал это признаком плохого воспитания и рад слышать, что это не стало для вас проблемой.

Леди Клэридж тихо фыркнула, но, к удивлению Маркуса, не стала перечить мужу. Судя по всему, в этой семье произошли значительные изменения. Как ни странно, теперь леди Клэридж и ее дочь казались счастливее, чем раньше.

Они медленно шли по фойе к своим местам.

– Дорогая, ты уже знакома с лордом Фернуортом и сэром Сирилом Уэзером, – сказал Маркус, заметив двух своих друзей.

Теперь ему казалось странным, что раньше он находил их общество крайне приятным.

Ферни поцеловал Куинн руку и сказал:

– Рад снова видеть вас, леди Маркус. Вы так же очаровательны, как и раньше.

Куинн едва не отдернула руку, и Маркусу показалось, что ее ответная улыбка была скорее зловещей, чем приветливой.

– Благодарю вас, – пробормотала она и тут же повернулась к сэру Сирилу, впрочем, тепла в ее улыбке при этом не прибавилось.

Неужели Ферни каким-то образом умудрился обидеть ее? Нужно будет выяснить это и при необходимости задать бывшему приятелю хорошую трепку, подумал Маркус. Эти мысли лишний раз заставили его задуматься о том, как сильно он изменился сам.

– Прошла целая вечность с тех пор, как мы в последний раз веселились по-настоящему, – сказал ему Ферни. – Конечно, я понимаю, у тебя теперь другие развлечения, – он многозначительно подмигнул Куинн, которая демонстративно отвернулась в другую сторону, – но ночь в игорном доме пойдет тебе на пользу. Что скажешь, если после спектакля мы встретимся за карточным столом?

Маркус невольно улыбнулся: этого красавца ничто не могло исправить.

– Боюсь, не смогу принять твое приглашение, но все равно спасибо. Я покончил с азартными играми. Но может быть, встретимся завтра на балу у Уиттингтонов?

– О да, я обязательно буду там. Но скажи, как ты можешь жить без... – заметив взгляд Куинн, Ферни тут же осекся. – Увидимся позже, – пробормотал он и вместе с сэром Сирилом отправился занимать места.

– Не обращай внимания, – сказал Маркус, увидев, что жена выглядит явно рассерженной. – Он большой шалопай, но не такой уж плохой человек.

– Ты действительно так думаешь? – Куинн с сомнением посмотрела на супруга.

– Если он не следит за тем, сколько выпил, то может, конечно, стать неприятным. Однако сам по себе Ферни веселый и добрый. Но обязательно дай мне знать, если он скажет или сделает что-то, оскорбившее тебя.

– Конечно, – несколько рассеянно ответила Куинн.

Маркус, Куинн и Клэриджи заняли свои места на балконе, откуда была хорошо видна не только сцена, но и партер. Маркус увидел, что сидевший там мистер Хилл оживленно беседует с лордом Рибблтоном. Неужели они связаны друг с другом? Это казалось невероятным. Лорд Рибблтон, маркиз, не испытывавший нужды в деньгах, вряд ли стал бы рисковать своим положением в обществе и связываться с преступными делами.

Однако тот же Рибблтон зачем-то рассказал о Люке мистеру Пакстону. Возможно, осмотр его кабинета может принести немалую пользу.

Но сегодня, если ему удастся оставить Куинн одну, нужно будет нанести визит сэру Грегори Добсону, двоюродному брату мистера Хилла, решил Маркус. Даже не найдя доказательств причастности этого человека к работорговле, он сможет позаимствовать немного ценностей для благих дел Ангела Севен-Дайалс.

– В чем дело, кузина? – шепотом спросила леди Констанция, когда подняли занавес. – У тебя такой вид, словно ты проглотила муху.

Куинн поняла, что ее лицо выдает те неприятные мысли, которые вертелись у нее в голове.

– Я... я просто задумалась. Мне показалось, что те джентльмены сильно пьяны.

На самом деле ее настроение испортило слишком дружеское расположение Маркуса к лорду Фернуорту. Мысль о том, что ее муж мог быть вовлечен в то, в чем были виновны его друзья, вызывала у нее физическое отвращение.

Лорд Клэридж, который сидел между леди Констанцией и Куинн, услышал их разговор.

– Дорогая, – обратился он к племяннице, – не суди о своем муже по его друзьям. – Редкий молодой человек ведет безгрешную жизнь, но женитьба почти на всех влияет более чем положительно. – Он улыбнулся своей жене, которая почему-то улыбнулась ему в ответ.

– Да, милорд, должно быть, вы правы.

В это время заиграла музыка, и представление началось, однако Куинн успела услышать последние слова дяди:

– Возьми, к примеру, твоего отца. В молодости он отличался мятежным характером и даже сумел уговорить бедняжку Гленду покинуть родину, чтобы жить вместе с ним в колонии.

Куинн тут же забыла о спектакле, пытаясь представить себе, каким был ее отец в молодости.

– Так поэтому ваш отец отказался от нее?

Маркиз печально кивнул.

– Я никогда не осуждал ее за то, что она разорвала все связи с семьей. Мой отец был слишком категоричен, но теперь его уже нет, и я рад, что наша семья снова вместе. – Он ласково похлопал племянницу по руке.

Она невольно бросила взгляд на леди Клэридж.

– Да, даже Леонора признала, что скандал, который устроил мой отец, канул в прошлое, и ты не угрожаешь репутации нашей семьи, – сказал он, заметив ее взгляд. – Надеюсь, теперь мы будем часто видеться, и вы с Констанцией станете подругами.

Леди Констанция услышала последние слова маркиза, посмотрела на Куинн и смущенно улыбнулась – это было началом новых отношений.

Наконец-то сбылись мечты ее отца, подумала Куинн, и она действительно была принята в семью матери. Неужели ее замужество стало необходимым условием для этого? Если да, то стоит ли теперь сожалеть об этом? Она действительно не знала ответа на этот вопрос.

По дороге домой Куинн была молчалива, но погруженный в свои мысли Маркус не придал этому значения. Дома он предложил ей пойти вместе с ним в библиотеку и выпить бренди. Он не хотел рисковать и снова ссылаться на усталость, чтобы остаться одному, но если ему удастся уговорить ее выпить больше одного стакана...

– Нет, не сегодня, – ответила Куинн, нарушая его планы. – Я бы хотела сразу подняться к себе и лечь спать. Ты не против?

Такой поворот событий решал все проблемы, но Маркус не мог не испытать легкого разочарования. Однако он решил не показывать своих чувств.

– Конечно, дорогая. Тебе снова нездоровится, как вчера вечером?

– Нет, я просто очень устала и хочу отдохнуть. Спокойной ночи, Маркус.

Он хотел поцеловать ее на прощание, но она уже отвернулась. Неужели все дело было в одной только усталости? Он вспомнил, как неприязненно смотрела она на Ферни, вспомнил ее вопросы о нем.

– Куинн.

Она повернулась и вопросительно посмотрела на мужа, но тут он вспомнил о том, что ему предстоит работа, и решил, что будет искать ответы на свои вопросы завтра.

– Желаю тебе приятных снов.

Она улыбнулась и направилась в свою комнату.

Когда Люк вернется в город, а сам он закончит дело торговцев детьми, у него не будет больше необходимости играть роль Ангела Севен-Дайалс. Возбуждение, которое давала ему работа благородного грабителя, меркло по сравнению с той радостью, которую дарила ему Куинн. Он мечтал о том моменте, когда сможет рассказать ей обо всем, не опасаясь никаких последствий.

Маркус вспомнил, что еще не предупредил Гобби насчет Пакстона, и, забыв о бренди, направился на конюшню.

Мальчик бесцельно слонялся между стойлами, очевидно, поджидая своего хозяина.

– Рад видеть вас, милорд! – воскликнул он. – Происходит что-то странное, – добавил он вполголоса.

– Что происходит? – с беспокойством спросил Маркус. – Ты заметил слежку?

Но Гобби покачал головой:

– Нет, я ничего не заметил, хотя смотрел во все глаза. Дело в том, что ваша жена приходила ко мне днем и спрашивала об Ангеле.

– Леди Маркус приходила на конюшню, чтобы поговорить с тобой?

– Вот именно. Сначала я не подумал ничего плохого, но когда она упомянула Ангела... Ведь дело в том... – Он запнулся и потом неожиданно закончил: – Но я ей ничего не сказал.

Маркус задумался. Почему Гобби не счел странным появление Куинн на конюшне? Может быть, она часто приходила сюда, чтобы проведать Упрямицу? Но теперь это было не важно.

– Это хорошо, – сказал Маркус. – Теперь самое главное – никому не говорить, что ты имел дела с Ангелом. Тот полицейский агент, о котором я тебе рассказывал, уже начал что-то подозревать и собирается использовать всех подряд, даже мою жену, чтобы получить нужную информацию.

– Он подозревает меня, милорд? – Похоже, Гобби совершенно не испугался; напротив, усмехнулся и расправил плечи. – Меня еще ни разу не допрашивали. Можно я расскажу об этом Стилту и Тигу?

– Можешь предупредить их, но будь осторожен. Кто-то уже сообщил Пакстону, что ты работаешь у меня. Возможно, это сделал один из твоих друзей. Теперь мы не можем доверять всем подряд.

К сожалению, это также относилось и к Куинн. На этот раз Гобби, похоже, испугался.

– Кто-то из наших? Не могу в это поверить! Скорее, это сделал какой-нибудь конюшенный или один из ребят Икла.

– Икл? – Раньше Маркус не слышал это имя.

– У него группа карманников. Они с Твитчеллом постоянно переманивают друг у друга самых лучших ребят.

Еще одна банда из малолеток, подумал Маркус. Конечно, он знал, что в Лондоне много таких, как мистер Твитчелл, которые организуют беспризорников в группы, занимающиеся воровством, но он не мог одновременно сражаться на несколько фронтов.

– Да, это вполне возможно, – согласился Маркус, – но будет лучше, если мы всех станем считать врагами. В любом случае это продлится не более недели или двух.

– Почему, милорд?

– Потому что после этого Ангел исчезнет.

Плечи мальчика опустились, глаза потухли.

– Это... это будет большим ударом для многих из нас.

Маркус погладил его по голове.

– Я знаю, но так будет лучше для всех. А сегодня я хотел бы еще раз воспользоваться твоей помощью, если ты не возражаешь.

Гобби с энтузиазмом закивал головой.

– Не возражаю и всегда готов, милорд. Когда надо идти?

– Я хочу переодеться, а потом придется подождать примерно час, чтобы быть уверенными, что в нужном нам доме никого нет. Я зайду за тобой.

Маркус направился в дом, размышляя о том, что узнал от Гобби. Конечно, Куинн могла проявлять обычное женское любопытство, расспрашивая мальчика об Ангеле. Но вдруг она узнала, что это он нанял Гобби, и собиралась выполнить ее обещание мистеру Пакстону?

Если его последнее предположение окажется справедливым, то он подвергается большой опасности. Ему претило то, что он скрывал от жены правду, но при существующем положении вещей это было весьма разумным шагом.

Куинн поднялась к себе и приказала наполнить ванну. Впрочем, вода не могла смыть с нее неприятного впечатления от разговора Маркуса с лордом Фернуортом. Что, если то настоящее веселье, о котором упомянул Ферни, подразумевало развлечения с малолетними девочками?

Неужели Маркус посещал таких, как Энни? Куинн не считала, что до женитьбы он должен был вести жизнь затворника. Она знала, что многие холостяки имели любовниц, но это были взрослые женщины. Если у Маркуса были такие любовницы, она не стала бы переживать, по крайней мере, ее бы это не ужаснуло. Оставалось надеяться, что лорд Фернуорт имел в виду именно такие развлечения.

Куинн дождалась, пока ей наполнят ванну, и отослала всех слуг, включая свою горничную. Ей хотелось побыть одной. Горячая вода успокоила не только ее тело, но и мысли. Постепенно в голове сложился дерзкий план. Лорд Фернуорт упомянул в разговоре, что собирается пойти на бал к Уиттингтонам, который должен был состояться вечером следующего дня. Зная это, она придумала, как сделать лорда первым, кто внесет деньги на устройство ее пансиона.

Кроме того, он обязательно расскажет обо всем своему ближайшему другу Маркусу, и она сможет посмотреть, какова будет на это реакция мужа. Если он останется спокойным, то его можно будет считать невиновным. Но если он занервничает...

– Надеюсь, он будет спокоен, – произнесла вслух Куинн.

По правде говоря, она была совсем не уверена в том, что информация о неблаговидном прошлом Маркуса может повлиять на ее теперешнюю любовь к нему. Куинн принялась тереть себя мочалкой. Закончив мытье, она вытерлась насухо, и тут в дверь постучали. Она завернулась в полотенце и приоткрыла дверь. Там стояла Полли с конвертом в руке.

– Это от Гобби?

Полли кивнула.

– Он принес мне его, как только вы уехали, но я не могла раньше уйти с кухни, чтобы не вызывать лишних расспросов. Хотя Гобби, маленький проныра, сам задал мне кучу неприятных вопросов.

На веснушчатом лице девочки появилась гримаса неодобрения. Куинн впустила ее в комнату и закрыла дверь.

– Вопросы? Какие вопросы он тебе задавал?

Похоже, Полли уже пожалела о том, что сказала, потому что раскраснелась и принялась теребить пальцами край передника.

– Миледи, он не хотел ничего плохого, я уверена в этом. Но вы же знаете, какими любопытными могут быть маленькие мальчики.

– Что ты, я совсем не сержусь на Гобби. Пожалуйста, расскажи мне, о чем он тебя спрашивал?

– Сначала он отругал меня за то, что я рассказала вам о нем и Ангеле. Сказал, что вы сами задавали ему вопросы...

– Да, он прав. Я не должна была этого делать. Мне очень жаль. Что-нибудь еще?

Полли поморщилась.

– Он хотел знать, кто такая Сочувствующая Леди и все такое прочее. Видимо, его попросил об этом Ангел. Или, может быть, его сиятельство. Я видела, как они разговаривали на конюшне всего десять минут назад. Они меня не заметили.

– Его сиятельство? Ты хочешь сказать, лорд Маркус? – Куинн была потрясена.

Значит, Маркус знает, что это она наняла Гобби и Полли. А раз он слышал ее разговор с Пакстоном, то догадался, что она была с агентом более чем неискренна. Почему же он ничего не сказал ей?

– Да, миледи. Как вы думаете, он рассердится на нас с Гобби за то, что мы носили для вас письма? Он выгонит нас? – Полли была не на шутку встревожена.

– Ни в коем случае, – уверенно заявила Куинн. – Вы выполняли мои поручения, и я не допущу, чтобы вы пострадали из-за этого. Кроме того, не думаю, что лорд Маркус решит вас наказать таким жестоким образом.

Она никогда не замечала, чтобы Маркус был слишком строг или груб со слугами. Конечно, Куинн знала его всего пару недель, но...

– Спасибо, миледи! – Девочка облегченно вздохнула и повернулась, чтобы уйти.

– Подожди, – остановила ее Куинн. Она подошла к столу и взяла из шкатулки два серебряных шиллинга. – Один для тебя, другой для Гобби. И поблагодари брата от моего имени.

– Конечно, миледи, я обязательно сделаю это. Спасибо вам! – Полли сделала книксен и поспешила удалиться.

Куинн улыбнулась ей вслед. Иногда доставлять другим радость оказывалось таким простым делом! Если бы все в этой жизни было так просто.

Когда дверь за девочкой закрылась, Куинн открыла письмо. Оно было от миссис Ханслоу, а не от таинственного Ангела Севен-Дайалс, отметила она с некоторой долей разочарования. Однако содержимое письма быстро подняло ей настроение. Из конверта выпал небольшой листок бумаги, но Куинн не обратила на это внимания и принялась читать.

«Моя дорогая Сочувствующая Леди.

У меня не хватает слов, чтобы выразить благодарность за ваш вклад в организацию школы для бедных девочек. Хотя обычно я предпочитаю действовать исключительно в рамках закона, забота о судьбе наших подопечных подвигла меня на то, чтобы принять щедрый дар в размере одной тысячи двухсот фунтов от джентльмена, известного под именем Ангела Севен-Дайалс. Прилагаю к письму записку, которую он оставил вместе с деньгами. Этой суммы хватит на немедленную покупку здания и большей части всего необходимого для открытия пансиона. Еще один такой вклад, и мы сможем нанять учителей и начать набирать учениц первого года. Другими словами, мы уже на полпути к нашей цели! Если вы сможете попросить Ангела повторить его жест благотворительности или сумеете достать оставшуюся сумму другим способом, то не только измените к лучшему жизнь детей, но и сделаете огромный вклад в будущее этой страны. Примите мои самые искренние поздравления.

Е. Ханслоу».

Дочитав письмо, Куинн тут же подобрала с пола выпавший листок. Это была визитная карточка, на одной стороне которой была нарисована цифра семь в золотом кружке, а на другой короткая записка, написанная печатными буквами.

«Миссис Ханслоу.

Выполняя просьбу Сочувствующей Леди, прошу вас принять деньги для вашей школы.

Преданный вам,

Ангел Севен-Дайалс».

На полпути к успеху! Прижав к сердцу письмо и записку, Куинн закружилась по комнате. Она чувствовала себя более счастливой, чем когда однажды сумела при помощи правильного ведения дел спасти пятнадцать тысяч долларов для компании отца. Но тогда она просто сделала свою семью более богатой, чем та была до этого. А теперь Куинн сможет изменить жизни не одного десятка девочек, у которых до этого не было никаких надежд на будущее!

Даже ее переживания по поводу Маркуса не могли испортить ей настроение. Захваченная внезапным желанием получить недостающую сумму немедленно, Куинн села за письменный стол и разрезала лист плотной бумаги на шесть небольших квадратиков. На них она печатными буквами написала одинаковый текст; ей понравился способ, при помощи которого Ангел скрывал свой почерк:

«У меня имеются доказательства ваших интимных отношений с девочками, не достигшими совершеннолетия. Если хотите избежать скандала, оставьте двести фунтов наличными в отеле «Грильон». Деньги положите в конверт, и адресуйте их Сочувствующей Леди».

Закончив писать, она с удовлетворением посмотрела на дело своих рук. Теперь осталось вручить эти послания шестерым джентльменам, имена которых ей назвала Энни. Если все они выполнят поставленное условие, пансион получит все необходимые деньги.

Первую записку она может завтра подложить в карман лорда Фернуорта на балу у Уиттингтонов, но что делать с остальными? Нужно будет взять все записки с собой и ждать удобного случая. Если ничего не получится, придется придумывать иной план.

Куинн положила записки в ридикюль, спрятала письма миссис Ханслоу и Ангела Севен-Дайалс в письменный стол и с легким сердцем отправилась спать.

Но одна вещь не давала ей покоя. Куинн накинула халат и принялась ходить взад-вперед по комнате. Нужно обязательно поговорить с Маркусом именно сегодняшней ночью, напряженно думала она. Она спросит его, что имел в виду лорд Фернуорт, когда говорил о развлечениях, и позволит мужу очиститься от подозрений. После этого она признается ему, что наняла Полли и Гобби, чтобы спасти несчастных детей.

В зависимости от его реакции она, может быть, даже расскажет ему о Сочувствующей Леди и попросит его внести деньги в фонд пансиона.

Куинн понимала, что действует под влиянием настроения, а не разума, но ничего не могла с собой поделать. Она прошла через гардеробную и осторожно открыла дверь комнаты Маркуса. К ней тут же подошел его слуга.

– Что угодно, миледи?

Девушка окинула взглядом комнату и убедилась, что, кроме Кларенса, в ней никого не было.

– А где лорд Маркус? – спросила она, пытаясь придать своему голосу властные нотки.

– Он ушел, миледи.

– Ушел? А он не говорил, когда вернется? – Ее настроение резко упало.

– Нет, но думаю, он вернется не скоро, миледи. Он сказал, что я могу не ждать его.

Куинн закрыла глаза. Неужели он все-таки решил отправиться вместе с лордом Фернуортом в игорный дом? И чем он будет заниматься сегодня ночью, помимо игры в карты? Ей даже не хотелось думать об этом.

– Спасибо. – Куинн вернулась в свою комнату.

Она сердилась, но одновременно чувствовала себя ужасно глупо. Почему муж не сказал ей, что собирался уйти? Видимо, потому, что хотел заняться делами, которые она бы не одобрила. А еще потому, что она оставила его после театра, сославшись на усталость.

Нет! Не может быть, чтобы он ушел из дома по такой пустячной причине. Оставалось надеяться, что она ошибалась. Однако ее недавнее возбуждение прошло без следа, и на нее навалилась невероятная усталость. Дрожащими пальцами Куинн развязала пояс халата и легла в постель.

Она обязательно выполнит свой план и достанет деньги. Что касается Маркуса, нужно постараться как можно меньше проводить время в его обществе, потому что так будет безопаснее для ее сердца.

Глава 20

Проникнуть в дом сэра Грегори оказалось более трудным делом, чем ожидалось. Когда Маркус прибыл на место, слуги еще не спали, поэтому ему пришлось проникать внутрь через подвал, а потом осторожно перебираться из комнаты в комнату.

Наконец он добрался до цели – кабинета сэра Грегори, который находился на первом этаже рядом с гостиной. Быстрый осмотр письменного стола показал, что этот человек не был связан с похитителями, впрочем, Маркус никогда его серьезно не подозревал. Он положил в карман найденные пятьдесят или шестьдесят фунтов и двинулся дальше.

Вспомнив о пансионе для девочек, Маркус решил прихватить пару серебряных подсвечников. Затем его внимание привлек шкаф со столовым серебром. Замок оказался несложным, и через пару минут Маркус уже изучал его содержимое. Нескольких серебряных тарелок и подноса никто не хватится, потому что на них не было монограмм или других опознавательных знаков, поэтому он обернул их куском материи, чтобы не звенели, и положил в небольшую сумку. Вместо посуды на полке теперь красовалась визитная карточка Ангела Севен-Дайалс. Дверцу шкафа он оставил открытой, чтобы пропажу обнаружили как можно раньше.

После этого он направился к окну, потому что это показалось ему более безопасным способом покинуть дом, но тут раздался громкий лай. Маркус обернулся и в свете луны увидел блестящие белые зубы ирландского сеттера.

Сэр Грегори часто рассказывал о своем любимце, и теперь Маркус судорожно пытался вспомнить имя пса. Сид? Тара? Ах да...

– Банши, привет, Банши, – произнес он как можно более естественным тоном. – Какая хорошая собачка!

Пес перестал лаять и неуверенно задвигал хвостом, обнюхивая незнакомца. Маркус тут же пожалел, что у него нет с собой какого-нибудь угощения.

– Да, да, ты отличный пес. Ты молодец, заслужил свою миску похлебки, – продолжал вещать Маркус уже довольно бодрым голосом.

Собака тут же с радостью откликнулась на добрые слова и, встав на задние лапы, положила передние Маркусу на плечи, пытаясь лизнуть его в лицо.

– Ах ты, шалун! – рассмеялся он. – Какой же ты сторожевой пес после этого? Хорошо, я ничего не скажу твоему хозяину, если ты тоже будешь помалкивать.

Он потрепал Банши по шелковистой шерсти и, открыв окно, быстро вылез наружу. В это мгновение по всему дому вновь раздался оглушительный лай – пес наконец-то вспомнил о своих обязанностях. Маркус хотел закрыть за собой окно, но времени на это уже не оставалось. Он бросился бежать, придерживая сумку с серебром обеими руками.

Что ж, собака помогла сделать последний визит Ангела Севен-Дайалс громким и заметным, с усмешкой подумал он, сворачивая за угол.

Куинн велела принести ей завтрак в комнату. Ей не хотелось встречаться с Маркусом до того, как она решит, спрашивать его, где он провел вчерашнюю ночь или нет. По-видимому, ее первоначальный план был самым оптимальным: она понаблюдает за реакцией мужа на то, что лорд Фернуорт получит ее записку, и уже в зависимости от этого будет строить свое дальнейшее поведение.

Решив эту проблему, Куинн задумалась над другой – как сделать так, чтобы не встречаться с Маркусом до бала. Окидывая взглядом комнату, она в очередной раз натолкнулась на ужасную картину, висевшую на стене. Конечно же! Следует заняться переделкой комнаты, и муж не сможет ничего заподозрить.

Куинн переоделась и уехала из дома к драпировщику, оставив Маркусу записку, в которой объясняла свои планы. Все утро пришлось потратить на выбор тканей, остановившись на нежных оттенках кремового и лилового. В полдень она вернулась домой в компании декоратора и обойщика. К вечеру все приготовления были закончены, а основные работы назначены на понедельник. Картину со сценой охоты сняли со стены и отправили Энтони.

Днем Маркус лишь однажды заглянул в комнату жены, но как только она спросила его, какой из двух образцов штор ему больше нравится, он тут же ретировался. Хотя она хотела быть подальше от него, но, заканчивая одинокий ужин в своей комнате, не могла не испытать тоску.

Как странно, думала Куинн, она стала зависеть от него после какой-то недели замужества. Она всегда презирала женщин, цепляющихся за своих мужей и не имеющих собственной жизни. Ее мать, имевшая интересы и дела, не связанные с отцом, была для нее образцом и объектом восхищения.

Не в силах больше предаваться меланхолии, Куинн встала и позвала Монетт. К чему эти глупые мысли, думала она, ведь у нее есть и собственные интересы, и дело, которым можно гордиться. Именно ради этого дела она сейчас отправится на бал.

Несмотря на желание держаться от Маркуса подальше, Куинн не могла не испытать удовольствия, увидев восхищение в его глазах, когда она спускалась по лестнице, одетая в роскошное бальное платье. Так как это был ее первый бал в Лондоне, она постаралась выглядеть как можно лучше, и, судя по реакции мужа, ей это удалось.

– Дорогая, ты прекрасна. Я хотел было обидеться на твое долгое отсутствие, но теперь вижу, что ты потратила время не напрасно. – Он взял ее руку и осторожно поцеловал запястье.

– Ты тоже очень красив сегодня, – с улыбкой ответила она, и это было правдой: темно-синий костюм, серебристая жилетка и белый шелковый галстук очень шли Маркусу.

– А ты говорила мне, что тебе не известно искусство флирта.

– Кажется, ты говорил о себе то же самое, – парировала она, улыбаясь против своей воли. И как ему удается разбить ее оборону при помощи нескольких слов? – Экипаж готов?

– Должно быть, уже ждет у дверей. Ты выбрала цвет для штор? Кажется, лиловый идет тебе больше остальных. – Он оглядел ее с ног до головы, задержавшись на мгновение на выступающих из корсета округлых грудях.

– Спасибо. Лиловый – мой любимый цвет, поэтому именно его я выбрала и для штор, и для полога над кроватью.

– Полог над кроватью? – Маркус приподнял одну бровь. – Звучит заманчиво.

– Посмотрим, – сказала она, стараясь не замечать двусмысленности его слов. – Все будет готово уже в четверг.

– Мне не терпится увидеть результат твоих усилий. Но ты же не сможешь спать в своей комнате, пока там будут вестись работы. Так что я приглашаю тебя разделить мою спальню.

– Ты очень добр, – пробормотала она, чувствуя, как убыстряется пульс. Нет, она не может разрешить ему соблазнить ее, только не сейчас. – Но рабочие начнут только в понедельник.

– Мое приглашение действительно в любое время, – пожал плечами Маркус. – А вот и наш экипаж.

В большом доме Уиттингтонов весь первый этаж был превращен в бальный зал. Поздоровавшись с хозяевами, Куинн с интересом отметила, что передвижные стены в обычное время делили первый этаж на несколько комнат. Она нашла это очень удобным и решила непременно сделать нечто подобное в их доме на Гроувнер-стрит.

– Маркус, дружище! Как я рад снова видеть тебя. – Голос лорда Фернуорта вывел Куинн из задумчивости; она тут же вспомнила о своей истинной цели приезда на бал.

– Что-то рано, Ферни, – сказал Маркус, похлопав друга по плечу. – Неужели вчера ты ушел из игорного дома так рано, что успел выспаться до сегодняшнего вечера?

Неужели Маркус был вместе с ним, подумала Куинн. Лорд Фернуорт усмехнулся и пожал плечами:

– У Уиттингтона отличный винный погреб, и я твердо намерен этим воспользоваться. – Он повернулся к Куинн: – Леди Маркус, могу я надеяться на один или два танца с вами?

У нее не было никакого желания танцевать с этим мужчиной, но тут она поняла, что во время танца получит прекрасную возможность незаметно подложить записку ему в карман.

– Мы только что приехали, милорд, так что пока ни один танец не занят, – ответила она с любезной улыбкой.

– Дорогая, я настаиваю, чтобы ты оставила для меня несколько вальсов, – вступил в разговор Маркус. – И если можно, самый первый танец.

Почему он с таким любопытством смотрит на нее?

– Конечно, милорд. – Неужели он подозревает, что...

– Тогда второй танец за мной. – Лорд Фернуорт отвесил изящный поклон.

– Хорошо, милорд, – слегка поклонилась в ответ Куинн. Как только Фернуорт ушел, Маркус повернулся к жене и озабоченно сказал:

– До сего момента мне не приходило в голову спросить тебя, умеешь ли ты танцевать. Извини за мою беспечность.

Так вот что его интересовало! Куинн рассмеялась:

– Не сомневайся, люди танцуют даже в Балтиморе. Будь уверен, я умею вальсировать не хуже тебя.

– Правда? Тогда давай заключим пари, кто из нас лучше танцует. Если я проиграю, то ты будешь спать в моей постели, а если проиграешь ты, я перебираюсь в твою.

Она шутливо стукнула его по руке.

– Милорд, вы невыносимы! Это нельзя назвать честным пари.

– Очень жаль, – ответил Маркус, но тут заиграла музыка, и он, взяв жену под руку, повел ее танцевать менуэт.

Куинн с облегчением отметила, что на самом деле не разучилась танцевать. В последний раз она была на балу год назад, еще до смерти матери. В конце танца Маркус поклонился и сказал:

– Прости, что сомневался в тебе. Теперь я вижу, ты преуспела в танцах, как и во всем остальном.

Легкое движение бровей, которым он сопроводил эти слова, вогнало ее в краску.

– Милорд, вы мне льстите.

– Я прилагаю к этому все мои усилия.

В этот момент к ним подошел лорд Фернуорт и пригласил Куинн на следующий танец. Подавив в себе отвращение, она прошла с ним в центр зала. Во время следующего танца, польки, было трудно получить доступ к карманам партнера.

Куинн почти сразу успела достать записку из ридикюля и спрятать ее в левую перчатку. Когда по ходу танца им пришлось скрестить руки, девушка обнаружила, что ее правая рука находится так близко от кармана лорда Фернуорта, что она может дотронуться до него. После этого они поменяли руки и, ослепительно улыбаясь своему партнеру, Куинн все же засунула записку в его карман.

Теперь, даже обнаружив ее, лорд Фернуорт не сможет заподозрить, что ее положила туда Куинн, так как во время польки все танцующие не раз менялись партнерами.

Поблагодарив партнера, Куинн вернулась к Маркусу, который беседовал с мисс Чалмерс.

– Я рад, что ты больше не сердишься на Ферни, – негромко сказал Маркус. – Он, конечно, не идеал, но добрый малый.

Куинн хотела возразить и рассказать мужу правду о его друге, но потом передумала, поняв, что это будет несвоевременно. К счастью, в это время заговорила мисс Чалмерс:

– Леди Маркус, вы слышали последние новости? Сегодня ночью чуть не поймали Ангела Севен-Дайалс!

– Неужели? – Куинн едва удалось скрыть свою тревогу. Если Ангела поймают, то он больше не сможет оказывать помощь ее школе!

– Мисс Чалмерс рассказывала мне об этом, пока ты танцевала, – вступил в разговор Маркус. – Похоже, Ангел совершил ошибку и залез в дом, где была сторожевая собака.

Стоявшая рядом мисс Августа Мелкс услышала их разговор и подошла ближе:

– Сэр Грегори сказал, что один из его слуг видел Ангела, когда тот убегал. По его словам, это молодой, высокий и очень красивый мужчина. – Мисс Августа хихикнула и прикрыла рот веером.

– Никто и не сомневался в том, что он именно такой, – вздохнула мисс Чалмерс. – Даже моя матушка считает, что если его поймают, это будет настоящим позором.

– Если он умен, то не станет больше повторять таких дерзких попыток, – сказал Маркус, которому, похоже, уже наскучил этот разговор. – Прошу простить меня, леди, но я хотел представить мою жену некоторым из гостей.

Куинн была рада прервать разговор: она боялась невольно выдать себя. С другой стороны, ей хотелось узнать побольше о загадочном Ангеле Севен-Дайалс – высоком, молодом и красивом. Она не могла говорить о нем с мужем, так как знала его неприязненное отношение к этому благородному грабителю.

От этих мыслей ее отвлек Маркус, который представил молодую жену некоторым знакомым джентльменам. Куинн получила несколько приглашений на танец, в том числе от двух мужчин из списка Энни.

Следующий танец был обещан мистеру Хиллу. Куинн с удовлетворением отметила, что Маркус неодобрительно покачал головой, когда она приняла это приглашение. Действительно, мистер Хилл, в его дешевом костюме и с сальной улыбкой на пропитом лице, казался на этом балу чужим. Куинн ни за что не согласилась бы с ним танцевать, если бы не стоявшая перед ней цель.

– Кажется, вы двоюродный брат сэра Грегори, того самого человека, который едва не поймал Ангела Севен-Дайалс вчера ночью? – спросила, она в начале танца.

Мистер Хилл кивнул и чуть не наступил ей на ногу.

– Конечно, мой кузен несколько преувеличивает свои заслуги, но мне было приятно слышать, что этот негодяй из Севен-Дайалс наконец-то оступился.

– Так вы не считаете Ангела героем?

– Герой?! Ха! – Он рассмеялся неприятным смехом. – Этот так называемый Ангел обокрал меня тоже, так что я жду не дождусь, когда его схватят.

– Сочувствую вам, мистер Хилл, – сказала Куинн, опуская записку в его карман. – Я не знала, что вы одна из его жертв.

Танец закончился, и Куинн с облегчением вздохнула. Еще через два танца она подложила записку в карман сэра Хадли Левертона. Затем оркестр заиграл вальс.

– Это мой танец, миледи.

Маркус возник словно ниоткуда и перехватил Куинн у сэра Хадли. Устав от общения с неприятными ей мужчинами, она с радостью приняла приглашение мужа. Когда он положил руку ей на талию, знакомая волна возбуждения помогла Куинн забыть обо всех неприятностях.

– Признаюсь, твой выбор партнеров этим вечером удивил меня, – сказал он. – По сравнению с некоторыми из них Ферни – просто образец для подражания.

Чтобы не вызывать лишних подозрений, она рассмеялась:

– Мы, американцы, не склонны к дискриминации, не то, что вы, англичане. Я решила, что все, кого ты представлял мне, заслуживают того, чтобы я приняла их приглашение.

– Тогда почему... – Он удивленно посмотрел на нее, но не стал продолжать. – Хотя не имеет значения. Но хочу уверить тебя, что ты вправе отказать любому, даже если я представлю его тебе.

– Спасибо, милорд. Я запомню это на будущее.

Она действительно не хотела больше танцевать с другими, тем более что не получила приглашений от остальных мужчин из ее списка. Некоторое время они танцевали молча, а затем Маркус сказал:

– Ты напрасно не приняла мое пари, потому что победа, несомненно, была бы твоей.

Куинн была польщена комплиментом, тем более что он сам был неплохим танцором. Фактически опыт Маркуса в танцах был еще одним доказательством того, что на самом деле он не являлся таким скучным и надменным, каким она считала его раньше.

Они не отрываясь смотрели друг на друга, и Куинн почувствовала, как в ней начинает вспыхивать желание. Нашел ли уже лорд Фернуорт ее записку? Расскажет ли он о ней Маркусу и что скажет на это ее муж? И зачем только она придумала эту глупую проверку, когда в глубине сердца знала, что Маркус был не способен на неблагородные поступки, в отчаянии подумала Куинн.

Неожиданно Куинн заметила лорда Рибблтона, который, по-видимому, только что приехал. Она встречалась с ним накануне на пикнике у Джеллеров, но тогда ей было неизвестно о его увлечении. Он и лорд Пинчтон, тот самый, который избил Энни, должны обязательно получить записки. Если ей не удастся сделать это здесь, то она найдет способ доставить их к ним домой.

– Ты согласен с теми, кто считает, что Ангел Севен-Дайалс становится все более и более беспечным? – спросила она Маркуса.

– Думаю, это вполне возможно. Он действительно потерял осторожность, и если так будет продолжаться, его скоро поймают. Мистер Пакстон, похоже, только и ждет, когда Ангел совершит какую-нибудь ошибку.

– Я тоже так думаю, – согласилась она, и тут ей в голову пришла неожиданная мысль: если у полиции и Пакстона появится еще один грабитель, проникающий в дома, то им наверняка будет труднее вычислить и поймать Ангела.

Почему бы Сочувствующей Леди не попробовать использовать приемы Ангела и не проникнуть в дома тех, кому требовалось доставить записки? Воображение Куинн было немедленно захвачено этой идеей, и она продолжала танцевать механически, не замечая ничего вокруг.

Если ей удастся сбежать из дома, то она этой же ночью заберется в дом лорда Пинчтона. Возможно, придется попросить о помощи Полли, если девочка еще не будет спать. Но сможет ли она сделать все так же незаметно, как это делал Ангел?

Увы, был только один способ проверить это.

Глава 21

Когда всех танцующих пригласили на ужин, Маркус взял Куинн под руку и повел к столу. Он не мог понять, почему жена вдруг стала такой задумчивой. Совершенно очевидно, в ее голове зрела какая-то идея, но он понятия не имел, чем могла так озаботиться супруга.

– Даю пенни, чтобы узнать, о чем ты думаешь, – прошептал он ей на ухо, когда подавал стул.

Куинн вздрогнула, но послушно села и даже попыталась улыбнуться.

– Что? Я... я пыталась вспомнить, когда последний раз была на балу. – Ее слова были не более убедительными, чем улыбка.

Маркус сел рядом.

– Не стесняйся, дорогая. Расскажи мне, что так тревожит тебя?

Если бы на балу присутствовал Пакстон, он мог бы подумать, что беспокойство Куинн каким-то образом связано с Гобби, однако агента тут не было.

Она так долго молчала, что Маркус перестал надеяться на ответ.

– Мне неприятно признаваться в этом, – наконец сказала Куинн, – но я несколько шокирована отдельными людьми, которых принято считать сливками общества. То, что я узнала, вызвало у меня настоящее отвращение. Видимо, в Балтиморе я слишком мало интересовалась высшим обществом.

Маркус заметно расслабился.

– Удивительно, как что-то может шокировать тебя здесь после твоего приключения в «Красном соколе».

Но Куинн лишь покачала головой.

– Это совсем другое. Понимаешь, те, кто пришел на этот бал, – это люди, от которых ждешь высших стандартов поведения.

– Значит, они должны быть выше плотских грехов? – Он рассмеялся. – Ты многого от них требуешь. Но я понимаю, что ты хочешь сказать. Некоторые из присутствующих – члены парламента, и теоретически мы действительно ждем, что те, кто принимает наши законы, должны строго соблюдать мораль.

– Вот именно. Ты считаешь это глупым? – В глазах Куинн читалось сомнение, словно она ждала со стороны мужа осуждения.

Их разговор был ненадолго прерван другой парой, занявшей места напротив. После приветствий и представлений Маркус вновь повернулся к Куинн. Он говорил тихо и очень серьезно:

– Нет, это совсем не глупо. Я не сомневаюсь, что именно так и должно быть. И пусть никакие фривольные слова моих друзей или даже мои собственные не заставят тебя усомниться в этом.

Она долго смотрела на него, пытаясь понять, говорил ли он искренне, и наконец сказала:

– Спасибо тебе.

– Вот и хорошо. А теперь скажи, что тебе положить?

Накладывая угощение на тарелку, он думал о том, что его ответ Куинн стал еще одним признаком произошедших в нем перемен.

Остаток ужина они провели в милой беседе с мистером и миссис Бекхейвен, их соседями за столом. Они оказались очень приятной парой, Маркус и Куинн были рады знакомству с ними.

Вставая из-за стола, Куинн прикрыла рукой непроизвольный зевок.

– Как ты думаешь, в котором часу закончится бал? – спросила она.

– Если ты устала, то мы можем уйти в любое время, – ответил Маркус, в глубине души радуясь, что жена хочет снова остаться с ним наедине. – Обычно оркестр играет до двух или трех часов ночи.

Ее ответная улыбка выдавала усталость.

– Боюсь, я никогда не привыкну к лондонскому времени.

– Тогда нужно попрощаться со всеми и отправляться домой. Я совсем забыл, что у тебя сегодня был напряженный день.

Когда молодожены вернулись на Гроувнер-стрит, Маркус понял, что желание Куинн уйти пораньше было продиктовано не столько стремлением оказаться в его обществе, сколько желанием поскорее лечь спать. Поэтому он не стал возражать, когда супруга извинилась и поднялась к себе.

Маркус направился в библиотеку, чтобы выпить перед сном немного бренди. Сидя в удобном кресле, он с улыбкой вспоминал разговоры об Ангеле Севен-Дайалс, участником которых был этим вечером. Его забавляло то, что он стал своего рода знаменитостью.

Однако теперь он твердо решил, что с этим пора кончать, причем не только ради Куинн, но и ради себя самого. Раньше он не задумывался о том, к чему могло привести воровство. Люк воровал частично из-за нужды, частично из-за желания отомстить, он же делал это только ради развлечения. Не слишком благородный мотив, подумал Маркус.

Он взглянул на часы: половина первого ночи: Пожалуй, нужно будет нанести прощальный визит в дом лорда Рибблтона и распрощаться с ролью Ангела навсегда. Поставив стакан на стол, он услышал, как хлопнула входная дверь. Маркус выглянул в холл и увидел заспанного дворецкого, впускающего в дом лорда Фернуорта.

– Мне необходимо срочно поговорить с лордом Маркусом, – возбужденно говорил Ферни. – Это очень важно. Пожалуйста, передайте ему... О! Слава Богу, ты еще не спишь. – Заметив Маркуса в дверях библиотеки, он бросился к нему.

– Тебе не кажется, что ты решил нанести визит в неподходящее время? – Маркус решил, что его друг сильно напился.

Но Фернуорт замотал головой.

– Это не простой визит. Мне нужен твой совет.

– Что случилось?

Фернуорт некоторое время ходил из угла в угол, а затем устало плюхнулся в кресло.

– Может быть, это просто дурацкая шутка. По крайней мере, я очень надеюсь на это. Но если я ошибаюсь, то мне срочно нужно решить, что делать дальше.

– О какой шутке ты говоришь? – терпеливо спросил Маркус. – Кто-то наполнил твои бочки с вином обычной водой?

– Нет, ничего подобного. Вот, посмотри сам.

Фернуорт достал из кармана и протянул другу небольшой листок бумаги. Прочитав, что там было написано, Маркус внимательно посмотрел на Ферни.

– Это правда? Ты действительно вступал, – он заглянул в записку, – в интимные отношения с девочками, не достигшими совершеннолетия?

– Какого черта мне было знать? – зло пробормотал Фернуорт, запуская пальцы в волосы. – Я не спрашиваю у шлюхи, сколько ей лет, раз она соглашается пойти со мной. Но это вполне возможно.

Маркус почувствовал, что его начинает тошнить. По существующим законам совершеннолетие наступало всего с двенадцати лет, и в парламенте давно говорили о необходимости поднять возрастную планку.

– Если ты считаешь, что это возможно, то будет лучше, если ты заплатишь этой леди. Думаю, не стоит рисковать и связываться с законом. Я уже не говорю о том скандале, который тебя ожидает.

Эта Сочувствующая Леди оказалась хваткой женщиной!

– Ты советуешь мне поддаться на шантаж? – Фернуорт был явно расстроен таким поворотом событий. – Мне казалось, ты предложишь что-нибудь получше. А если эта женщина начнет шантажировать других?

– Может быть. Невиновные проигнорируют ее записки, а виноватые... – Он пожал плечами, потому что не испытывал ни малейшего сочувствия к тем, кто насиловал детей, пусть даже это был старина Ферни. – А как ты получил эту записку?

– Нашел в кармане. Должно быть, мне кто-то подложил ее на балу у Уиттингтонов, только я понятия не имею, кто это мог быть.

– Неужели? – Значит, Сочувствующая Леди тоже была на балу, подумал Маркус. Это намного сужало круг подозреваемых. – Может быть, ее подложил слуга, как ты думаешь?

Лорд Фернуорт задумался.

– Нет, вряд ли. Ко мне близко подходили только дворецкие, которые разносили напитки. Но ни один из них не мог этого сделать, не уронив поднос. Скорее всего, это произошло во время танцев или за ужином.

Нет сомнений, Сочувствующая Леди – дама из общества. Он заподозрил это еще по ее записке Ангелу. А теперь она объявила охоту на мужчин, которые были просто обязаны помочь ей собрать деньги для школы.

– Заплати ей, – уверенно посоветовал другу Маркус. – Что такое для тебя двести фунтов? И еще один совет – впредь пользуйся услугами шлюх постарше.

Ферни уныло опустил голову.

– Именно так я и сделаю. Конечно, двести фунтов для меня не такой уж пустяк, но я буду считать ее платой за урок, который мне преподали. А что, по-твоему, эта Сочувствующая Леди будет делать с деньгами?

Маркус едва сдержал улыбку.

– Скорее всего, использует на какие-нибудь благотворительные цели. Думаю, это должно облегчить тебе горечь расставания с суммой.

До женитьбы на Куинн такая сумма была бы значительна и для него самого, подумал Маркус.

– Сначала Ангел, – недовольно фыркнул лорд Фернуорт, – теперь эта таинственная Леди. Можно подумать, что налоги очень низкие и их не поднимают каждый год все выше и выше. Филантропы чертовы! – Он налил себе полный стакан бренди и выпил его залпом. – Скорее бы Пакстон поймал их обоих. Но пока этого не произошло, я последую твоему совету и заплачу.

С этими словами гость откланялся и ушел, оставив Маркуса размышлять о случившемся. Ферни был прав: у Сочувствующей Леди и Ангела Севен-Дайалс действительно было много общего. Теперь ему еще больше хотелось узнать, кто скрывается за этим псевдонимом.

Он решил, что завтра обязательно попытается выяснить это и предупредить ее о Пакстоне. Кроме того, нужно будет переправить миссис Ханслоу то, что он украл у сэра Грегори, и то, что найдет в доме Рибблтона. К последнему он отправится завтра ночью, потому что теперь было уже слишком поздно и ему не хотелось будить Гобби.

– О, миледи, будьте осторожны! – прошептала Полли, когда Куинн направилась к черному ходу в дом лорда Пинчтона.

Куинн обернулась, кивнула и прижала палец к губам. Уже одно то, что ей удалось незаметно уйти из дома, было просто невероятным приключением. Когда она поднялась в свою комнату, то немедленно отослала Монетт и велела позвать к ней Полли, которая помогла ей переодеться в костюм Чарлза. Спускаясь по лестнице, они услышали, как кто-то стучит в дверь, и едва не умерли от страха. Это был лорд Фернуорт. Как только он прошел в библиотеку вместе с Маркусом, Куинн выскользнула на улицу через дверь кухни.

К счастью, Полли знала, где живет лорд Пинчтон, и охотно согласилась проводить ее к его дому. Но стоя перед погруженным в темноту строением, Куинн почувствовала, что нервничает ничуть не меньше своей маленькой провожатой. Однако отступать было поздно.

Дом был очень похож на дом Маркуса. Дверь кухни наверняка была заперта, поэтому Куинн крадучись начала пробираться вдоль стены, пока не обнаружила дверь в подвал, закрытую на обычный крючок.

Первое, что она услышала, пройдя через подвал в прихожую, были недвусмысленные стоны, раздававшиеся из гостиной. Очевидно, лорд Пинчтон в данный момент развлекался с одной из несчастных девочек с улицы!

Куинн сделала несколько решительных шагов по направлению к гостиной, но потом остановилась. Как она объяснит свое появление, пусть даже оно спасет очередную девочку от синяков? Нет, лучше придерживаться первоначального плана, а не пытаться наказать лорда Пинчтона более непосредственным способом.

Подавив в себе гнев и отвращение, она отыскала в прихожей поднос для писем и положила туда свою карточку. Даже если этот негодяй заплатит, решила Куинн, его все равно нужно будет сдать властям. Она еще не придумала, как это сделать. Возможно, мистер Пакстон окажет ей содействие.

Выполнив свою задачу, она прошла обратно в подвал и выбралась из дома.

– Идем, – сказала она Полли.

Только оказавшись в безопасности, Куинн почувствовала, что вся дрожит. В ее душе смешивались страх, гнев и невероятная усталость. К тому времени, когда они добрались до Гроувнер-стрит, она буквально валилась с ног.

И как Ангелу удается заниматься этим каждую ночь? Ее восхищение этим невероятным человеком стало еще больше. Она была рада, что ей нужно будет повторить свой поступок только один раз. После визита в дом лорда Рибблтона, который она запланировала на следующую ночь, у нее будет достаточно денег для пансиона. И тогда Сочувствующая Леди сможет исчезнуть.

Подходя к дому, Куинн вдруг вспомнила о лорде Фернуорте. Вероятно, он обнаружил записку и пришел рассказать об этом Маркусу. Вдруг он еще не ушел? Впрочем, девушка заметила, что окно библиотеки, как и окно спальни Маркуса, темны, и, следовательно, опасаться было нечего.

Куинн шепотом поблагодарила Полли и немедленно отправилась в свою комнату. Единственная мысль, которая пронеслась в ее голове, прежде чем она уснула, – чувствует ли Ангел такую же усталость после своих вылазок?..

На следующий день Маркус проснулся в полдень, но, к своему удивлению, обнаружил, что Куинн еще не поднималась. Он позавтракал в одиночестве, так и не дождавшись жены. Возможно, она заболела, с тревогой подумал он, но не решился будить ее.

Вместо этого он направился в клуб, где намеревался провести час или два и послушать разговоры о том, как продвигается расследование Ноэля Пакстона. Кроме того, он надеялся узнать что-нибудь о Сочувствующей Леди.

Несмотря на ранний час, в клубе было довольно много посетителей. Внимание Маркуса тут же привлекла группа мужчин во главе с сэром Сирилом Уэзером, которые оживленно о чем-то спорили. Среди них он заметил Ферни.

– Я сам слышал, как Левертон говорил, что нашел такую же в своем кармане, – донеслись до него слова сэра Сирила. – Вы можете себе это представить? О, здравствуй, Маркус. Хочешь присоединиться к нам?

– Ненадолго. Какие новости?

– Ужасные. Нас шантажируют, – мрачно ответил лорд Пинчтон. Маркус всегда его недолюбливал, особенно после того, как однажды в парке увидел, как он зверски избивал лошадь, которая шарахнулась от проезжавшего мимо экипажа.

– Неужели? Вы уже сообщили властям? – спросил Маркус, наливая себе бокал красного вина.

Сэр Сирил нетерпеливо вскочил со своего места:

– В этом-то вся проблема. Она угрожает, что сама сообщит обо всем властям, если мы не выполним ее требования.

– Она? – Маркус даже не стал изображать удивление. – Не могу поверить, что вы занимались незаконными делами!

Лорд Пинчтон презрительно скривил губы.

– Незаконными! Ха! Да кому нужны эти уличные девки? Я лично не заплачу ни пенни.

Маркус насторожился: насколько он помнил, Пинчтон не был вчера на балу.

– Значит, вы тоже получили угрожающую записку?

– Я нашел ее у себя дома, – возмущенно ответил лорд. – Если я узнаю, кто эта Сочувствующая Леди, то привлеку ее к суду за взлом! Вот это – настоящее преступление.

Все сидевшие за столом немедленно согласились с этим мнением, но Маркус уже никого не слушал. Итак, сэр Хадли Левертон нашел записку у себя в кармане, как и Ферни, и только лорд Пинчтон обнаружил ее у себя дома. Это открытие было весьма интересным. Маркус допил вино и встал.

– Желаю вам приятного дня, джентльмены, и успехов в вашем расследовании. Если мне удастся что-то узнать, я немедленно сообщу вам.

Вернувшись домой, он обнаружил записку от Куинн, в которой она предупреждала, что отправилась в магазин вместе с леди Констанцией и намеревалась пообедать вместе с ней. Значит, она не больна, с облегчением подумал Маркус, хотя к его радости примешивалась некоторая толика разочарования по поводу ее отсутствия.

За обедом он попытался вычислить, кто из дам, присутствовавших на балу у Уиттингтонов, могла быть Сочувствующей Леди. Это не могла быть мисс Чалмерс, так как она не обладала настолько тонким умом, чтобы придумать такой план. И ни одна из сестер Мелкс...

К тому времени, когда Куинн вернулась домой, он сузил круг до трех женщин, известных благотворительностью и не стесняющихся высказывать свои политические взгляды. Однако он не мог представить, чтобы кто-то из них решился забраться в дом Пинчтона.

– Наконец-то мы увиделись, дорогая, – сказал он, встречая жену у дверей. – Надеюсь, после хорошего сна и удачных покупок ты чувствуешь себя лучше?

– Лучше? Ах да, спасибо, – ответила она. – Вчера я действительно очень устала. Видимо, я сильно отвыкла от танцев и ночных балов.

Маркус не мог не согласиться, что танцы – занятие утомительное, а Куинн протанцевала почти весь вечер.

– Уверяю тебя, это совершенно не было заметно, – с улыбкой сказал он. По его мнению, она выглядела на балу гораздо лучше всех остальных дам.

– Еще раз спасибо. Извини, мне хотелось бы поговорить с миссис Маккей, а потом я должна буду переодеться к ужину. – Куинн натянуто улыбнулась и поспешила на кухню.

Что с ней происходит? Маркус терялся в догадках, но тут по его спине пробежал неприятный холодок. Куинн весь день провела со своей кузиной, и они наверняка говорили о семье. Неужели она все-таки решила вернуться в Балтимор?

Маркус едва не задал жене этот вопрос за ужином, но передумал. Если это правда, то имел ли он право остановить ее? Да, в глазах закона Маркус как муж имел такое право, но он не мог заставлять другого человека ломать из-за него свою жизнь.

– Наверное, вы с леди Констанцией наболтались вволю? – вместо этого спросил он, не спуская с жены внимательного взгляда. Он рассчитывал на то, что ее неспособность скрывать эмоции поможет ему разгадать ее планы.

Действительно, Куинн замешкалась с ответом и старательно отвела глаза в сторону.

– Да, мне было приятно узнать ее поближе. Передай мне, пожалуйста, еще немного жаркого. Оно такое вкусное.

Совершенно очевидно, ей не хотелось говорить на эту тему, поэтому Маркус заговорил о более нейтральных вещах. Когда после ужина Куинн отказалась пройти с ним в библиотеку, сославшись на необходимость написать несколько писем, Маркус воспринял это как еще одно подтверждение его опасений, но вновь не решился задать супруге прямой вопрос.

– Увидимся утром, – сказал он.

– Да, конечно. – Бросив ему эти два ничего не выражающих слова, она поднялась на второй этаж.

Сидя в библиотеке, Маркус думал о Куинн. Что она сейчас делает, какие планы роятся в ее голове? И как трусливо он поступает, не решаясь открыто поговорить с ней.

Он резко поднялся, так и не притронувшись к бренди. Какой смысл дожидаться полуночи, чтобы проверить дом лорда Рибблтона? Маркиз был известен тем, что вел ночной образ жизни и сразу после ужина отправлялся в увеселительные заведения. Значит, его уже точно не было дома.

Кроме того, Маркус чувствовал, что сойдет с ума, если будет продолжать сидеть и предаваться терзающим его размышлениям!

– Ты уверена, что не опасно отправляться туда так рано? – спросила Куинн у Полли. Она уже переоделась в костюм Чарлза.

– Я знаю, что слуг в доме нет. Они уходят, как только хозяева отправляются куда-нибудь провести вечер. Так как лорд Рибблтон и его жена никогда не возвращаются раньше полуночи, их никто не хватится.

– Тогда все в порядке. – Куинн самой хотелось разделаться с этим делом, пока она не чувствовала себя усталой и сонной. Просто удивительно, как она не уснула вчера прямо в доме Пинчтона или на обратном пути. – Пойдем.

Спускаясь по лестнице, девушка опасалась натолкнуться на Маркуса, хотя была уверена, что слышала, как он входил в свою комнату. Оставалось надеяться, что он не захочет навестить ее этой ночью. Нет! Только не этой ночью.

Как и в предыдущий раз, они вышли из дома через дверь кухни и в считанные минуты добрались до дома Рибблтона. Куинн с сомнением посмотрела на величественное, строение, которое было намного больше дома лорда Пинчтона. Скорее всего, в таком жилище должно быть много слуг, и даже если сам лорд Рибблтон ушел, в чем она не была уверена, кто-то из домашних мог остаться.

– Давай обойдем дом с другой стороны, – предложила она Полли. – Может быть, нам удастся заглянуть в окна и проверить, действительно ли там никого нет.

За домом располагался большой сад с посыпанными гравием дорожками и густыми зарослями декоративного кустарника, которые были идеальным местом, где могла спрятаться Полли.

Куинн осторожно подошла к дому. В кухне горел свет, и она направилась к двери, ведущей в сад из комнат первого этажа. Дверь оказалась запертой. Тогда Куинн попыталась открыть ее при помощи шпильки, но только поцарапала руку. Нет, она не намерена сдаваться, тем более сейчас, когда в ее жизни началась новая глава. Прошлой ночью она сказала себе, что забудет о Сочувствующей Леди, как только оставит записку Рибблтону, но теперь понимала, что не сможет просто так исчезнуть, оставив все на попечение миссис Ханслоу.

Медленно пробираясь вдоль стены, она заметила приоткрытое окно на первом этаже. Заглянув внутрь, Куинн догадалась, что это было окно музыкального салона. Комната была пуста, в нее проникало немного света из прихожей. Она потянула на себя створку, и та подалась, к счастью, не издав ни малейшего скрипа.

Спрятавшись в тени сада, Маркус внимательно изучал заднюю часть дома лорда Рибблтона. Похоже, этот человек просто купался в роскоши.

– Оставайся здесь, – приказал он Гобби и двинулся в сторону дома.

Когда он подошел совсем близко, из соседних кустов раздался какой-то треск и звук, похожий на сдавленный писк. Маркус замер, и тут из кустов, едва не задев его крыльями, вылетела пара голубей.

Он улыбнулся и покачал головой. Действительно, пора в отставку. Эта работа сделала его слишком нервным. Сначала собака, теперь голуби. Что напугает его в следующий раз? Может быть, мышь?

Маркус быстро направился к окну, которое, как он заметил, было слегка приоткрыто. Легко забравшись внутрь, он увидел, что находится в музыкальном салоне. Небольшая золотая безделушка, стоявшая на рояле, немедленно привлекла его внимание, и он положил ее в карман. Теперь нужно было найти кабинет Рибблтона.

Выйдя в прихожую, он увидел открытые двери гостиной и направился туда, чтобы проверить, нет ли там секретера или письменного стола, и потом продолжить поиски кабинета, но когда он заглянул в темную комнату, то заметил какое-то движение возле чернеющего в глубине камина.

Черт побери! Его сердце сжалось от страха. Может быть, это служанка, которая вытирает пыль? Но нет, приглядевшись, он рассмотрел, что это был худощавый мальчик, должно быть, слуга или помощник конюха, решивший поживиться чужим добром, пока хозяев нет дома.

Мальчик повернулся, и Маркусу показалось, что он его знает. Да, он определенно где-то видел его раньше. Может быть, он из его группы? Тиг был выше ростом, Стилт ниже...

Неужели?

Неожиданно он вспомнил, где видел этого «мальчика». Теперь его сердце сжимал уже другой страх, и он осторожно проскользнул в комнату.

Глава 22

Здесь! Здесь лорд Рибблтон обязательно заметит ее записку, с удовлетворением подумала Куинн, пристраивая листок бумаги на каминных часах. Она жалела только о том, что потребовала с него слишком мало денег, ведь этот человек явно мог позволить себе потратить больше. Слишком поздно переписывать послание, но, может быть, ей удастся что-нибудь украсть?

Она оглянулась, чтобы поискать какие-нибудь ценности, и тут же увидела огромную мужскую фигуру, надвигавшуюся на нее из прихожей. Куинн зажала рот обеими ладонями, чтобы не закричать.

– Что... что вам угодно? – прошептала она, хотя в сложившейся ситуации этот вопрос прозвучал более чем глупо.

Должно быть, он принял ее за вора, и он почти не ошибся. Что скажет Маркус, когда ее арестуют? Как это отразится на его репутации? И почему она не подумала обо всем этом раньше?

Так как мужчина не двигался и ничего не говорил, в душе Куинн забрезжила надежда на спасение. Должно быть, это глуповатый слуга, которому скорее всего не положено входить в эту комнату. В таком случае она сумеет обмануть его.

– Я просто... принес уголь для камина, – сказала она, кивая в сторону корзины, стоявшей рядом. Может быть, в темноте он не заметит, что корзина пуста? – Его сиятельство любит, чтобы камин горел даже летом.

– Неужели? – наконец-то заговорил неизвестный мужчина. – Тогда ты оказала ему большую услугу.

Куинн ахнула и открыла рот.

– М-маркус? Что ты здесь делаешь? – Так как он молчал, ее пронзила ужасная догадка: – Ты следил за мной! – Она не знала, сердиться ей или поблагодарить его за такое неординарное проявление заботы.

Маркус хотел ответить, но она уже схватила его за рукав:

– Пойдем скорее! Нельзя, чтобы кто-то увидел нас здесь.

– Думаю, мне придется с тобой согласиться. Иди за мной.

– Но...

Маркус жестом велел ей замолчать и повел в ту самую комнату, через которую она проникла в дом. Должно быть, он видел, как она влезала в окно. Но почему Полли ее не предупредила?

Возле рояля он почему-то остановился, засунул руку в карман, но потом пожал плечами и направился к окну.

– Ты первая, – прошептал он. – Я вылезу следом и закрою окно.

Он казался невероятно спокойным. Очень странно, что он так легко воспринял появление своей жены, одетой в брюки, в доме постороннего мужчины. Пытаясь судорожно придумать хоть какое-то оправдание своему поведению, Куинн вылезла в окно. Маркус последовал за ней. Затем он достал из кармана какое-то странное приспособление, похожее на проволочную петлю, и, просунув его между рамами, в мгновение ока закрыл окно на задвижку.

– Объясни мне, как... – начала она, но не успела договорить, потому что ее перебил чей-то голос, раздавшийся совсем рядом:

– Вот это настоящий сюрприз. Я всегда полагал, что Ангел работает один.

Куинн обернулась и увидела приближающегося к ним Ноэля Пакстона.

– Признаюсь, я почти начал испытывать к вам симпатию, если бы не ваши методы, – продолжал он, словно беседуя с друзьями за чашкой чая. – Но раз вы уже начали обучать молодежь искусству взлома, я считаю себя обязанным выполнить свой долг.

Только теперь Куинн поняла, что Пакстон принял Маркуса за Ангела Севен-Дайалс. Эта мысль показалась ей смехотворной, хотя в данном случае смех был неуместен.

– Боюсь, вы ошибаетесь, мистер Пакстон, – сказала она, ощутив своего рода торжество, когда заметила, как он вздрогнул при звуке ее голоса. – Лорд Маркус оказался здесь из-за меня. Он шел за мной и следил, чтобы со мной ничего не случилось.

Пакстон посмотрел на Маркуса, потом снова на Куинн.

– Но, леди Маркус, вы не можете быть Ангелом Севен-Дайалс. Вы всего несколько недель в Англии, а Ангел действует на протяжении многих лет.

Куинн заставила себя улыбнуться. Она думала о Полли и надеялась, что девочка не покинет своего убежища.

– Я не собираюсь выдавать себя за него, мистер Пакстон. Дело в том, что я – Сочувствующая Леди.

После этих слов наступила долгая пауза, Маркус и мистер Пакстон изумленно смотрели на Куинн. Наконец к последнему вернулся дар речи:

– Может быть, нам лучше отойти от этого дома, чтобы не привлекать лишнего внимания?

– Мы можем пройти в мой дом, если вы не возражаете, – предложил Маркус. – Мне тоже хотелось бы разобраться в этой истории.

Он произнес это таким тоном, что Куинн пробрала дрожь. Однако она совершенно не жалела о том, что сделала, и, высоко подняв голову, последовала за двумя мужчинами. Краем глаза она заметила, что сзади крадутся две маленькие фигурки; это Полли и Гобби шли за ними и о чем-то шептались.

Спустя десять минут Маркус, его жена и полицейский агент сидели в библиотеке дома на Гроувнер-стрит. Куинн чувствовала себя немного неловко в брюках, но не решалась пойти и переодеться, предоставив двум мужчинам возможность решать ее судьбу.

– Надеюсь, теперь, леди Маркус, вы объясните мне, какого рода сочувствие заставило вас залезть в дом лорда Рибблтона? – спросил мистер Пакстон, делая глоток бренди, любезно предложенного ему Маркусом. – Сочувствие к кому?

– К несчастным девочкам, ставшим жертвами похоти лорда Рибблтона, – ответила она, глядя агенту прямо в глаза. – Он и другие такие же, как он, заслуживают куда большего наказания за свои преступления.

– Не спорю, проституция – это большое зло, – согласно кивнул мистер Пакстон, – однако если мы будем наказывать за пользование услугами проституток, половина мужского населения Англии окажется за решеткой.

– Я не собиралась решать проблему проституции как таковую и прекрасно понимаю, что это мне не под силу. Меня заботит лишь судьба самых бесправных, самых юных девочек, которых принуждают к этому силой. Все эти, с позволения сказать, джентльмены не только используют их для своих плотских утех, но и часто избивают в процессе этого. Лорд Рибблтон – один из них, как, впрочем, и лорд Пинчтон. Оба, совсем недавно жестоко избили несовершеннолетних девочек.

– Понятно. – Голос мистера Пакстона звучал глухо и напряженно. – Теперь я вижу, что все несколько серьезнее и явно требует моего вмешательства. Благодарю вас за важную информацию, леди Маркус.

Она ответила ему поклоном, радуясь про себя такому повороту дел, однако его следующий вопрос заставил ее насторожиться.

– Но как со всем этим связан Ангел Севен-Дайалс? – Пакстон бросил внимательный взгляд на Маркуса. – Вы помогали вашей жене?

– Ангел действительно помог мне, – ответила за мужа Куинн. – Он внес щедрый вклад на школу для несчастных девочек, которую я пытаюсь организовать с помощью миссис Ханслоу из благотворительного общества. Но лорд Маркус ничего не знал об этом до сегодняшнего вечера.

– Неужели? – Пакстон продолжал смотреть на Маркуса. – Это вызывает сомнения, так как все передвижения вашего мужа в последние две недели удивительным образом совпадают с деятельностью Ангела. Например, его видели, когда он оставлял какой-то пакет в доме миссис Ханслоу с Грейсчерч-стрит несколько дней назад. Может быть, это был тот самый щедрый вклад, о котором вы упомянули?

Куинн недоуменно посмотрела на мужа.

– Нужно будет поговорить с Гобби, – вдруг сказал он. – Я думал, что он гораздо бдительнее.

Пакстон улыбнулся:

– О, ваш помощник очень умен и наблюдателен. Мне пришлось использовать для слежки мальчиков из другого района, чтобы не вызвать его подозрений. Кстати, некоторые ваши, скажем так, жертвы показались мне довольно странными. Видимо, вас интересовало в них что-то помимо денег и ценностей?

Куинн почувствовала, как кровь отливает от лица. Неужели это правда? Маркус! Маркус был Ангелом Севен-Дайалс!

– А ваш шпион не упоминал о краже подростков?

Мистер Пакстон нахмурился:

– Да, он говорил об этом, но не мог сообщить никаких подробностей, не знал имен.

– Тогда вы должны знать, что у меня имеются письменные доказательства причастности нескольких людей к этим преступлениям, и я готов предоставить их вам, при условии, что имя моей жены не будет нигде упомянуто.

Куинн с благодарностью посмотрела на мужа. Как она могла быть так слепа и ничего не заметить? Подумать только, даже сейчас он больше заботится о ней, чем о себе!

Пакстон снова улыбнулся:

– Единственное, что я могу предъявить ей, – это вторжение в чужой дом, но там, судя по всему, ничего не было украдено. Кроме того, я не могу осуждать ее побудительную причину... Впрочем, как не могу безоговорочно осуждать самого Ангела.

– Значит?

– Значит, я буду ждать возвращения лорда Хардвика, – со вздохом сказал Пакстон, вставая. – Однако я все больше убеждаюсь в том, что Ангел Севен-Дайалс – просто легенда, потому что ни один из тех, кто был у меня под подозрением, не соответствует полностью той информации, которую я собрал об этом человеке.

Маркус тоже встал и пожал мистеру Пакстону руку.

– Наверное, вы правы, – сказал он. – Уверен, что этот призрак больше не появится в Лондоне.

Пакстон загадочно улыбнулся:

– Сейчас, вероятно, да. Но если в будущем в нем возникнет нужда, кто знает?

С этими словами он откланялся и ушел. Маркус проводил его до дверей библиотеки и вернулся к Куинн.

– Мне кажется, нам пора объясниться, – сказал он. Куинн встала и взяла мужа за руки.

– Мы обязательно это сделаем, но сначала я хочу снять с себя эту одежду. Может быть... может быть, ты поможешь мне?

– Я мечтаю об этом, – улыбнулся он.

В спальне он поцеловал жену долгим, страстным поцелуем и сказал, глядя ей прямо в глаза:

– Куинн, я люблю тебя. Надеюсь, что после этой ночи у нас больше не будет секретов друг от друга.

Она почувствовала, как что-то внутри ее взрывается от счастья, наполняя ее душу надеждой и любовью.

– Я тоже люблю тебя, Маркус. Я любила тебя с самого начала, хотя пыталась переубедить себя в этом. – Она вздохнула и прижалась щекой к его широкой груди. – А теперь, пожалуйста, расскажи мне об Ангеле Севен-Дайалс.

– Ты уверена, что не сможешь немного подождать? – спросил он, наклоняясь, чтобы снова поцеловать ее.

– Смогу, но совсем немного.

– Да, у нас с Пакстоном была долгая беседа. – Люк сидел в библиотеке Хардвик-Холла, которая была в три раза больше библиотеки Маркуса.

Прошло уже три недели с тех пор, как Маркус и Куинн достигли полного взаимопонимания. Маркус бросил взгляд на жену, которая беседовала с женой Люка, леди Перл, и теплая волна любви согрела его душу. Жизнь была чертовски хороша!

– Как ты думаешь, он что-то подозревал? – спросил Маркус, поворачиваясь к Люку.

– Конечно, подозревал, – пожал плечами тот, – это очевидно, но у него нет доказательств, тем более что Флют остался в поместье. Странно, но у меня сложилось впечатление, что он и не пытался вытащить из меня какие-то признания. Его больше интересовало то, что я мог рассказать ему об истории Ангела и его приемах.

– Может быть, он решил написать о нем книгу? – рассмеялся Маркус.

– Может быть. Я надеюсь, что он, по крайней мере, уберет из Севен-Дайалс этого Твитчелла. Но скажи мне, ты подумал о покупке имения в Блумфилде, о котором мы говорили вчера? Того, что рядом с нашим? Мы с Перл с радостью проводили бы больше времени за городом, будь у нас добрые соседи.

– Да, мы с Куинн говорили об этом. Она сказала, что могла бы открыть там школу для детей-сирот.

Люк, в свою очередь, обратил внимание на оживленную беседу, которую вели их жены.

– Тогда мы с Перл обязательно будем участвовать в этом. Да и Флют поможет нам, особенно с набором учеников. Никто лучше его не знает Севен-Дайалс и его обитателей.

Куинн и Перл присоединились к мужьям, и некоторое время вся четверка обсуждала планы на будущее. Затем Куинн рассказала о том, как продвигаются ее дела с лондонским пансионом:

– Миссис Ханслоу уже нашла нескольких учителей и экономку. Если все пойдет по плану, то уже в сентябре мы сможем открыть пансион на пятьдесят учениц. Они будут жить в комнатах по трое или четверо.

Рассказывая о своих планах, Куинн сияла от счастья, и Маркус в очередной раз убедился, как трудно ей было бы жить в рамках добропорядочной леди из высшего света, чья энергия распространяется лишь на организацию приемов и обустройство дома.

Когда час спустя они возвращались домой на Гроувнер-стрит, Маркус сказал:

– Люк говорил, что в Блумфилде есть железный рудник и заброшенная ферма, которая когда-то приносила неплохой доход. Он считает, что при правильном подходе все это можно вернуть к жизни.

Куинн с интересом посмотрела на мужа.

– Это поможет школе, о которой мы говорили, а часть денег и продуктов можно будет посылать миссис Ханслоу. Как ты считаешь?

Маркус пожал плечами:

– Я понятия не имею, как получать доход с железа, шерсти и тому подобного. Если нанять управляющего...

– Разреши мне попробовать! – Ее глаза сияли. – Конечно, я найму управляющего, но я могу изучить рынок, определить цены, организовать транспорт... – Неожиданно Куинн нахмурилась. – Но, кажется, настоящие английские леди не занимаются такими вещами?

Маркус прижал жену к себе и потерся носом о ее щеку.

– Одна из причин, почему я так сильно люблю тебя, как раз и состоит в том, что ты совершенно не похожа на настоящую английскую леди. Я буду только рад, если ты попробуешь свои силы в новом семейном бизнесе.

– Я люблю тебя, Маркус, – улыбнулась она.

– И я люблю тебя. Кто бы мог подумать, что моя мятежная невеста окажется наградой, достойной короля?

– Или достойной Ангела, который выше всех королей и гораздо больше заслуживает награды!

1

Севен-Дайалс – один из беднейших и наиболее криминальных районов Лондона рядом с Ковент-Гарденом, место пересечения семи улиц. – Здесь и далее примеч. пер.