Святой из Севен-Дайалс (№2) - Мятежная красавица

Чтобы не вызывать лишних подозрений, она рассмеялась:

– Мы, американцы, не склонны к дискриминации, не то, что вы, англичане. Я решила, что все, кого ты представлял мне, заслуживают того, чтобы я приняла их приглашение.

– Тогда почему... – Он удивленно посмотрел на нее, но не стал продолжать. – Хотя не имеет значения. Но хочу уверить тебя, что ты вправе отказать любому, даже если я представлю его тебе.

– Спасибо, милорд. Я запомню это на будущее.

Она действительно не хотела больше танцевать с другими, тем более что не получила приглашений от остальных мужчин из ее списка. Некоторое время они танцевали молча, а затем Маркус сказал:

– Ты напрасно не приняла мое пари, потому что победа, несомненно, была бы твоей.

Куинн была польщена комплиментом, тем более что он сам был неплохим танцором. Фактически опыт Маркуса в танцах был еще одним доказательством того, что на самом деле он не являлся таким скучным и надменным, каким она считала его раньше.

Они не отрываясь смотрели друг на друга, и Куинн почувствовала, как в ней начинает вспыхивать желание. Нашел ли уже лорд Фернуорт ее записку? Расскажет ли он о ней Маркусу и что скажет на это ее муж? И зачем только она придумала эту глупую проверку, когда в глубине сердца знала, что Маркус был не способен на неблагородные поступки, в отчаянии подумала Куинн.

Неожиданно Куинн заметила лорда Рибблтона, который, по-видимому, только что приехал. Она встречалась с ним накануне на пикнике у Джеллеров, но тогда ей было неизвестно о его увлечении. Он и лорд Пинчтон, тот самый, который избил Энни, должны обязательно получить записки. Если ей не удастся сделать это здесь, то она найдет способ доставить их к ним домой.

– Ты согласен с теми, кто считает, что Ангел Севен-Дайалс становится все более и более беспечным? – спросила она Маркуса.

– Думаю, это вполне возможно. Он действительно потерял осторожность, и если так будет продолжаться, его скоро поймают. Мистер Пакстон, похоже, только и ждет, когда Ангел совершит какую-нибудь ошибку.

– Я тоже так думаю, – согласилась она, и тут ей в голову пришла неожиданная мысль: если у полиции и Пакстона появится еще один грабитель, проникающий в дома, то им наверняка будет труднее вычислить и поймать Ангела.

Почему бы Сочувствующей Леди не попробовать использовать приемы Ангела и не проникнуть в дома тех, кому требовалось доставить записки? Воображение Куинн было немедленно захвачено этой идеей, и она продолжала танцевать механически, не замечая ничего вокруг.

Если ей удастся сбежать из дома, то она этой же ночью заберется в дом лорда Пинчтона. Возможно, придется попросить о помощи Полли, если девочка еще не будет спать. Но сможет ли она сделать все так же незаметно, как это делал Ангел?

Увы, был только один способ проверить это.

Глава 21

Когда всех танцующих пригласили на ужин, Маркус взял Куинн под руку и повел к столу. Он не мог понять, почему жена вдруг стала такой задумчивой. Совершенно очевидно, в ее голове зрела какая-то идея, но он понятия не имел, чем могла так озаботиться супруга.

– Даю пенни, чтобы узнать, о чем ты думаешь, – прошептал он ей на ухо, когда подавал стул.

Куинн вздрогнула, но послушно села и даже попыталась улыбнуться.

– Что? Я... я пыталась вспомнить, когда последний раз была на балу. – Ее слова были не более убедительными, чем улыбка.

Маркус сел рядом.

– Не стесняйся, дорогая. Расскажи мне, что так тревожит тебя?

Если бы на балу присутствовал Пакстон, он мог бы подумать, что беспокойство Куинн каким-то образом связано с Гобби, однако агента тут не было.

Она так долго молчала, что Маркус перестал надеяться на ответ.

– Мне неприятно признаваться в этом, – наконец сказала Куинн, – но я несколько шокирована отдельными людьми, которых принято считать сливками общества. То, что я узнала, вызвало у меня настоящее отвращение. Видимо, в Балтиморе я слишком мало интересовалась высшим обществом.

Маркус заметно расслабился.

– Удивительно, как что-то может шокировать тебя здесь после твоего приключения в «Красном соколе».

Но Куинн лишь покачала головой.

– Это совсем другое. Понимаешь, те, кто пришел на этот бал, – это люди, от которых ждешь высших стандартов поведения.

– Значит, они должны быть выше плотских грехов? – Он рассмеялся. – Ты многого от них требуешь. Но я понимаю, что ты хочешь сказать. Некоторые из присутствующих – члены парламента, и теоретически мы действительно ждем, что те, кто принимает наши законы, должны строго соблюдать мораль.

– Вот именно. Ты считаешь это глупым? – В глазах Куинн читалось сомнение, словно она ждала со стороны мужа осуждения.

Их разговор был ненадолго прерван другой парой, занявшей места напротив. После приветствий и представлений Маркус вновь повернулся к Куинн. Он говорил тихо и очень серьезно:

– Нет, это совсем не глупо. Я не сомневаюсь, что именно так и должно быть. И пусть никакие фривольные слова моих друзей или даже мои собственные не заставят тебя усомниться в этом.

Она долго смотрела на него, пытаясь понять, говорил ли он искренне, и наконец сказала:

– Спасибо тебе.

– Вот и хорошо. А теперь скажи, что тебе положить?

Накладывая угощение на тарелку, он думал о том, что его ответ Куинн стал еще одним признаком произошедших в нем перемен.

Остаток ужина они провели в милой беседе с мистером и миссис Бекхейвен, их соседями за столом. Они оказались очень приятной парой, Маркус и Куинн были рады знакомству с ними.

Вставая из-за стола, Куинн прикрыла рукой непроизвольный зевок.

– Как ты думаешь, в котором часу закончится бал? – спросила она.

– Если ты устала, то мы можем уйти в любое время, – ответил Маркус, в глубине души радуясь, что жена хочет снова остаться с ним наедине. – Обычно оркестр играет до двух или трех часов ночи.

Ее ответная улыбка выдавала усталость.

– Боюсь, я никогда не привыкну к лондонскому времени.

– Тогда нужно попрощаться со всеми и отправляться домой. Я совсем забыл, что у тебя сегодня был напряженный день.

Когда молодожены вернулись на Гроувнер-стрит, Маркус понял, что желание Куинн уйти пораньше было продиктовано не столько стремлением оказаться в его обществе, сколько желанием поскорее лечь спать. Поэтому он не стал возражать, когда супруга извинилась и поднялась к себе.

Маркус направился в библиотеку, чтобы выпить перед сном немного бренди. Сидя в удобном кресле, он с улыбкой вспоминал разговоры об Ангеле Севен-Дайалс, участником которых был этим вечером. Его забавляло то, что он стал своего рода знаменитостью.

Однако теперь он твердо решил, что с этим пора кончать, причем не только ради Куинн, но и ради себя самого. Раньше он не задумывался о том, к чему могло привести воровство. Люк воровал частично из-за нужды, частично из-за желания отомстить, он же делал это только ради развлечения. Не слишком благородный мотив, подумал Маркус.

Он взглянул на часы: половина первого ночи: Пожалуй, нужно будет нанести прощальный визит в дом лорда Рибблтона и распрощаться с ролью Ангела навсегда. Поставив стакан на стол, он услышал, как хлопнула входная дверь. Маркус выглянул в холл и увидел заспанного дворецкого, впускающего в дом лорда Фернуорта.

– Мне необходимо срочно поговорить с лордом Маркусом, – возбужденно говорил Ферни. – Это очень важно. Пожалуйста, передайте ему... О! Слава Богу, ты еще не спишь. – Заметив Маркуса в дверях библиотеки, он бросился к нему.

– Тебе не кажется, что ты решил нанести визит в неподходящее время? – Маркус решил, что его друг сильно напился.

Но Фернуорт замотал головой.

– Это не простой визит. Мне нужен твой совет.

– Что случилось?

Фернуорт некоторое время ходил из угла в угол, а затем устало плюхнулся в кресло.

– Может быть, это просто дурацкая шутка. По крайней мере, я очень надеюсь на это. Но если я ошибаюсь, то мне срочно нужно решить, что делать дальше.

– О какой шутке ты говоришь? – терпеливо спросил Маркус. – Кто-то наполнил твои бочки с вином обычной водой?

– Нет, ничего подобного. Вот, посмотри сам.

Фернуорт достал из кармана и протянул другу небольшой листок бумаги. Прочитав, что там было написано, Маркус внимательно посмотрел на Ферни.

– Это правда? Ты действительно вступал, – он заглянул в записку, – в интимные отношения с девочками, не достигшими совершеннолетия?

– Какого черта мне было знать? – зло пробормотал Фернуорт, запуская пальцы в волосы. – Я не спрашиваю у шлюхи, сколько ей лет, раз она соглашается пойти со мной. Но это вполне возможно.

Маркус почувствовал, что его начинает тошнить. По существующим законам совершеннолетие наступало всего с двенадцати лет, и в парламенте давно говорили о необходимости поднять возрастную планку.

– Если ты считаешь, что это возможно, то будет лучше, если ты заплатишь этой леди. Думаю, не стоит рисковать и связываться с законом. Я уже не говорю о том скандале, который тебя ожидает.

Эта Сочувствующая Леди оказалась хваткой женщиной!

– Ты советуешь мне поддаться на шантаж? – Фернуорт был явно расстроен таким поворотом событий. – Мне казалось, ты предложишь что-нибудь получше. А если эта женщина начнет шантажировать других?

– Может быть. Невиновные проигнорируют ее записки, а виноватые... – Он пожал плечами, потому что не испытывал ни малейшего сочувствия к тем, кто насиловал детей, пусть даже это был старина Ферни. – А как ты получил эту записку?

– Нашел в кармане. Должно быть, мне кто-то подложил ее на балу у Уиттингтонов, только я понятия не имею, кто это мог быть.

– Неужели? – Значит, Сочувствующая Леди тоже была на балу, подумал Маркус. Это намного сужало круг подозреваемых. – Может быть, ее подложил слуга, как ты думаешь?

Лорд Фернуорт задумался.

– Нет, вряд ли. Ко мне близко подходили только дворецкие, которые разносили напитки. Но ни один из них не мог этого сделать, не уронив поднос. Скорее всего, это произошло во время танцев или за ужином.

Нет сомнений, Сочувствующая Леди – дама из общества. Он заподозрил это еще по ее записке Ангелу. А теперь она объявила охоту на мужчин, которые были просто обязаны помочь ей собрать деньги для школы.

– Заплати ей, – уверенно посоветовал другу Маркус. – Что такое для тебя двести фунтов? И еще один совет – впредь пользуйся услугами шлюх постарше.

Ферни уныло опустил голову.

– Именно так я и сделаю. Конечно, двести фунтов для меня не такой уж пустяк, но я буду считать ее платой за урок, который мне преподали. А что, по-твоему, эта Сочувствующая Леди будет делать с деньгами?

Маркус едва сдержал улыбку.

– Скорее всего, использует на какие-нибудь благотворительные цели. Думаю, это должно облегчить тебе горечь расставания с суммой.

До женитьбы на Куинн такая сумма была бы значительна и для него самого, подумал Маркус.

– Сначала Ангел, – недовольно фыркнул лорд Фернуорт, – теперь эта таинственная Леди. Можно подумать, что налоги очень низкие и их не поднимают каждый год все выше и выше. Филантропы чертовы! – Он налил себе полный стакан бренди и выпил его залпом. – Скорее бы Пакстон поймал их обоих. Но пока этого не произошло, я последую твоему совету и заплачу.

С этими словами гость откланялся и ушел, оставив Маркуса размышлять о случившемся. Ферни был прав: у Сочувствующей Леди и Ангела Севен-Дайалс действительно было много общего. Теперь ему еще больше хотелось узнать, кто скрывается за этим псевдонимом.

Он решил, что завтра обязательно попытается выяснить это и предупредить ее о Пакстоне. Кроме того, нужно будет переправить миссис Ханслоу то, что он украл у сэра Грегори, и то, что найдет в доме Рибблтона. К последнему он отправится завтра ночью, потому что теперь было уже слишком поздно и ему не хотелось будить Гобби.

– О, миледи, будьте осторожны! – прошептала Полли, когда Куинн направилась к черному ходу в дом лорда Пинчтона.

Куинн обернулась, кивнула и прижала палец к губам. Уже одно то, что ей удалось незаметно уйти из дома, было просто невероятным приключением. Когда она поднялась в свою комнату, то немедленно отослала Монетт и велела позвать к ней Полли, которая помогла ей переодеться в костюм Чарлза. Спускаясь по лестнице, они услышали, как кто-то стучит в дверь, и едва не умерли от страха. Это был лорд Фернуорт. Как только он прошел в библиотеку вместе с Маркусом, Куинн выскользнула на улицу через дверь кухни.

К счастью, Полли знала, где живет лорд Пинчтон, и охотно согласилась проводить ее к его дому. Но стоя перед погруженным в темноту строением, Куинн почувствовала, что нервничает ничуть не меньше своей маленькой провожатой. Однако отступать было поздно.

Дом был очень похож на дом Маркуса. Дверь кухни наверняка была заперта, поэтому Куинн крадучись начала пробираться вдоль стены, пока не обнаружила дверь в подвал, закрытую на обычный крючок.

Первое, что она услышала, пройдя через подвал в прихожую, были недвусмысленные стоны, раздававшиеся из гостиной. Очевидно, лорд Пинчтон в данный момент развлекался с одной из несчастных девочек с улицы!

Куинн сделала несколько решительных шагов по направлению к гостиной, но потом остановилась. Как она объяснит свое появление, пусть даже оно спасет очередную девочку от синяков? Нет, лучше придерживаться первоначального плана, а не пытаться наказать лорда Пинчтона более непосредственным способом.

Подавив в себе гнев и отвращение, она отыскала в прихожей поднос для писем и положила туда свою карточку. Даже если этот негодяй заплатит, решила Куинн, его все равно нужно будет сдать властям. Она еще не придумала, как это сделать. Возможно, мистер Пакстон окажет ей содействие.

Выполнив свою задачу, она прошла обратно в подвал и выбралась из дома.

– Идем, – сказала она Полли.

Только оказавшись в безопасности, Куинн почувствовала, что вся дрожит. В ее душе смешивались страх, гнев и невероятная усталость. К тому времени, когда они добрались до Гроувнер-стрит, она буквально валилась с ног.

И как Ангелу удается заниматься этим каждую ночь? Ее восхищение этим невероятным человеком стало еще больше. Она была рада, что ей нужно будет повторить свой поступок только один раз. После визита в дом лорда Рибблтона, который она запланировала на следующую ночь, у нее будет достаточно денег для пансиона. И тогда Сочувствующая Леди сможет исчезнуть.

Подходя к дому, Куинн вдруг вспомнила о лорде Фернуорте. Вероятно, он обнаружил записку и пришел рассказать об этом Маркусу. Вдруг он еще не ушел? Впрочем, девушка заметила, что окно библиотеки, как и окно спальни Маркуса, темны, и, следовательно, опасаться было нечего.

Куинн шепотом поблагодарила Полли и немедленно отправилась в свою комнату. Единственная мысль, которая пронеслась в ее голове, прежде чем она уснула, – чувствует ли Ангел такую же усталость после своих вылазок?..

* * *

На следующий день Маркус проснулся в полдень, но, к своему удивлению, обнаружил, что Куинн еще не поднималась. Он позавтракал в одиночестве, так и не дождавшись жены. Возможно, она заболела, с тревогой подумал он, но не решился будить ее.

Вместо этого он направился в клуб, где намеревался провести час или два и послушать разговоры о том, как продвигается расследование Ноэля Пакстона. Кроме того, он надеялся узнать что-нибудь о Сочувствующей Леди.

Несмотря на ранний час, в клубе было довольно много посетителей. Внимание Маркуса тут же привлекла группа мужчин во главе с сэром Сирилом Уэзером, которые оживленно о чем-то спорили. Среди них он заметил Ферни.

– Я сам слышал, как Левертон говорил, что нашел такую же в своем кармане, – донеслись до него слова сэра Сирила. – Вы можете себе это представить? О, здравствуй, Маркус. Хочешь присоединиться к нам?

– Ненадолго. Какие новости?

– Ужасные. Нас шантажируют, – мрачно ответил лорд Пинчтон. Маркус всегда его недолюбливал, особенно после того, как однажды в парке увидел, как он зверски избивал лошадь, которая шарахнулась от проезжавшего мимо экипажа.

– Неужели? Вы уже сообщили властям? – спросил Маркус, наливая себе бокал красного вина.

Сэр Сирил нетерпеливо вскочил со своего места:

– В этом-то вся проблема. Она угрожает, что сама сообщит обо всем властям, если мы не выполним ее требования.

– Она? – Маркус даже не стал изображать удивление. – Не могу поверить, что вы занимались незаконными делами!

Лорд Пинчтон презрительно скривил губы.

– Незаконными! Ха! Да кому нужны эти уличные девки? Я лично не заплачу ни пенни.

Маркус насторожился: насколько он помнил, Пинчтон не был вчера на балу.

– Значит, вы тоже получили угрожающую записку?

– Я нашел ее у себя дома, – возмущенно ответил лорд. – Если я узнаю, кто эта Сочувствующая Леди, то привлеку ее к суду за взлом! Вот это – настоящее преступление.

Все сидевшие за столом немедленно согласились с этим мнением, но Маркус уже никого не слушал. Итак, сэр Хадли Левертон нашел записку у себя в кармане, как и Ферни, и только лорд Пинчтон обнаружил ее у себя дома. Это открытие было весьма интересным. Маркус допил вино и встал.

– Желаю вам приятного дня, джентльмены, и успехов в вашем расследовании. Если мне удастся что-то узнать, я немедленно сообщу вам.

Вернувшись домой, он обнаружил записку от Куинн, в которой она предупреждала, что отправилась в магазин вместе с леди Констанцией и намеревалась пообедать вместе с ней. Значит, она не больна, с облегчением подумал Маркус, хотя к его радости примешивалась некоторая толика разочарования по поводу ее отсутствия.

За обедом он попытался вычислить, кто из дам, присутствовавших на балу у Уиттингтонов, могла быть Сочувствующей Леди. Это не могла быть мисс Чалмерс, так как она не обладала настолько тонким умом, чтобы придумать такой план. И ни одна из сестер Мелкс...

К тому времени, когда Куинн вернулась домой, он сузил круг до трех женщин, известных благотворительностью и не стесняющихся высказывать свои политические взгляды. Однако он не мог представить, чтобы кто-то из них решился забраться в дом Пинчтона.

– Наконец-то мы увиделись, дорогая, – сказал он, встречая жену у дверей. – Надеюсь, после хорошего сна и удачных покупок ты чувствуешь себя лучше?

– Лучше? Ах да, спасибо, – ответила она. – Вчера я действительно очень устала. Видимо, я сильно отвыкла от танцев и ночных балов.

Маркус не мог не согласиться, что танцы – занятие утомительное, а Куинн протанцевала почти весь вечер.

– Уверяю тебя, это совершенно не было заметно, – с улыбкой сказал он. По его мнению, она выглядела на балу гораздо лучше всех остальных дам.

– Еще раз спасибо. Извини, мне хотелось бы поговорить с миссис Маккей, а потом я должна буду переодеться к ужину. – Куинн натянуто улыбнулась и поспешила на кухню.

Что с ней происходит? Маркус терялся в догадках, но тут по его спине пробежал неприятный холодок. Куинн весь день провела со своей кузиной, и они наверняка говорили о семье. Неужели она все-таки решила вернуться в Балтимор?

Маркус едва не задал жене этот вопрос за ужином, но передумал. Если это правда, то имел ли он право остановить ее? Да, в глазах закона Маркус как муж имел такое право, но он не мог заставлять другого человека ломать из-за него свою жизнь.

– Наверное, вы с леди Констанцией наболтались вволю? – вместо этого спросил он, не спуская с жены внимательного взгляда. Он рассчитывал на то, что ее неспособность скрывать эмоции поможет ему разгадать ее планы.

Действительно, Куинн замешкалась с ответом и старательно отвела глаза в сторону.

– Да, мне было приятно узнать ее поближе. Передай мне, пожалуйста, еще немного жаркого. Оно такое вкусное.

Совершенно очевидно, ей не хотелось говорить на эту тему, поэтому Маркус заговорил о более нейтральных вещах. Когда после ужина Куинн отказалась пройти с ним в библиотеку, сославшись на необходимость написать несколько писем, Маркус воспринял это как еще одно подтверждение его опасений, но вновь не решился задать супруге прямой вопрос.

– Увидимся утром, – сказал он.

– Да, конечно. – Бросив ему эти два ничего не выражающих слова, она поднялась на второй этаж.

Сидя в библиотеке, Маркус думал о Куинн. Что она сейчас делает, какие планы роятся в ее голове? И как трусливо он поступает, не решаясь открыто поговорить с ней.

Он резко поднялся, так и не притронувшись к бренди. Какой смысл дожидаться полуночи, чтобы проверить дом лорда Рибблтона? Маркиз был известен тем, что вел ночной образ жизни и сразу после ужина отправлялся в увеселительные заведения. Значит, его уже точно не было дома.

Кроме того, Маркус чувствовал, что сойдет с ума, если будет продолжать сидеть и предаваться терзающим его размышлениям!

– Ты уверена, что не опасно отправляться туда так рано? – спросила Куинн у Полли. Она уже переоделась в костюм Чарлза.

– Я знаю, что слуг в доме нет. Они уходят, как только хозяева отправляются куда-нибудь провести вечер. Так как лорд Рибблтон и его жена никогда не возвращаются раньше полуночи, их никто не хватится.

– Тогда все в порядке. – Куинн самой хотелось разделаться с этим делом, пока она не чувствовала себя усталой и сонной. Просто удивительно, как она не уснула вчера прямо в доме Пинчтона или на обратном пути. – Пойдем.

Спускаясь по лестнице, девушка опасалась натолкнуться на Маркуса, хотя была уверена, что слышала, как он входил в свою комнату. Оставалось надеяться, что он не захочет навестить ее этой ночью. Нет! Только не этой ночью.

Как и в предыдущий раз, они вышли из дома через дверь кухни и в считанные минуты добрались до дома Рибблтона. Куинн с сомнением посмотрела на величественное, строение, которое было намного больше дома лорда Пинчтона. Скорее всего, в таком жилище должно быть много слуг, и даже если сам лорд Рибблтон ушел, в чем она не была уверена, кто-то из домашних мог остаться.

– Давай обойдем дом с другой стороны, – предложила она Полли. – Может быть, нам удастся заглянуть в окна и проверить, действительно ли там никого нет.

За домом располагался большой сад с посыпанными гравием дорожками и густыми зарослями декоративного кустарника, которые были идеальным местом, где могла спрятаться Полли.

Куинн осторожно подошла к дому. В кухне горел свет, и она направилась к двери, ведущей в сад из комнат первого этажа. Дверь оказалась запертой. Тогда Куинн попыталась открыть ее при помощи шпильки, но только поцарапала руку. Нет, она не намерена сдаваться, тем более сейчас, когда в ее жизни началась новая глава. Прошлой ночью она сказала себе, что забудет о Сочувствующей Леди, как только оставит записку Рибблтону, но теперь понимала, что не сможет просто так исчезнуть, оставив все на попечение миссис Ханслоу.

Медленно пробираясь вдоль стены, она заметила приоткрытое окно на первом этаже. Заглянув внутрь, Куинн догадалась, что это было окно музыкального салона. Комната была пуста, в нее проникало немного света из прихожей. Она потянула на себя створку, и та подалась, к счастью, не издав ни малейшего скрипа.

Спрятавшись в тени сада, Маркус внимательно изучал заднюю часть дома лорда Рибблтона. Похоже, этот человек просто купался в роскоши.

– Оставайся здесь, – приказал он Гобби и двинулся в сторону дома.

Когда он подошел совсем близко, из соседних кустов раздался какой-то треск и звук, похожий на сдавленный писк. Маркус замер, и тут из кустов, едва не задев его крыльями, вылетела пара голубей.

Он улыбнулся и покачал головой. Действительно, пора в отставку. Эта работа сделала его слишком нервным. Сначала собака, теперь голуби. Что напугает его в следующий раз? Может быть, мышь?

Маркус быстро направился к окну, которое, как он заметил, было слегка приоткрыто. Легко забравшись внутрь, он увидел, что находится в музыкальном салоне. Небольшая золотая безделушка, стоявшая на рояле, немедленно привлекла его внимание, и он положил ее в карман. Теперь нужно было найти кабинет Рибблтона.

Выйдя в прихожую, он увидел открытые двери гостиной и направился туда, чтобы проверить, нет ли там секретера или письменного стола, и потом продолжить поиски кабинета, но когда он заглянул в темную комнату, то заметил какое-то движение возле чернеющего в глубине камина.

Черт побери! Его сердце сжалось от страха. Может быть, это служанка, которая вытирает пыль? Но нет, приглядевшись, он рассмотрел, что это был худощавый мальчик, должно быть, слуга или помощник конюха, решивший поживиться чужим добром, пока хозяев нет дома.

Мальчик повернулся, и Маркусу показалось, что он его знает. Да, он определенно где-то видел его раньше. Может быть, он из его группы? Тиг был выше ростом, Стилт ниже...

Неужели?

Неожиданно он вспомнил, где видел этого «мальчика». Теперь его сердце сжимал уже другой страх, и он осторожно проскользнул в комнату.

Глава 22

Здесь! Здесь лорд Рибблтон обязательно заметит ее записку, с удовлетворением подумала Куинн, пристраивая листок бумаги на каминных часах. Она жалела только о том, что потребовала с него слишком мало денег, ведь этот человек явно мог позволить себе потратить больше. Слишком поздно переписывать послание, но, может быть, ей удастся что-нибудь украсть?

Она оглянулась, чтобы поискать какие-нибудь ценности, и тут же увидела огромную мужскую фигуру, надвигавшуюся на нее из прихожей. Куинн зажала рот обеими ладонями, чтобы не закричать.

– Что... что вам угодно? – прошептала она, хотя в сложившейся ситуации этот вопрос прозвучал более чем глупо.

Должно быть, он принял ее за вора, и он почти не ошибся. Что скажет Маркус, когда ее арестуют? Как это отразится на его репутации? И почему она не подумала обо всем этом раньше?

Так как мужчина не двигался и ничего не говорил, в душе Куинн забрезжила надежда на спасение. Должно быть, это глуповатый слуга, которому скорее всего не положено входить в эту комнату. В таком случае она сумеет обмануть его.

– Я просто... принес уголь для камина, – сказала она, кивая в сторону корзины, стоявшей рядом. Может быть, в темноте он не заметит, что корзина пуста? – Его сиятельство любит, чтобы камин горел даже летом.

– Неужели? – наконец-то заговорил неизвестный мужчина. – Тогда ты оказала ему большую услугу.

Куинн ахнула и открыла рот.

– М-маркус? Что ты здесь делаешь? – Так как он молчал, ее пронзила ужасная догадка: – Ты следил за мной! – Она не знала, сердиться ей или поблагодарить его за такое неординарное проявление заботы.

Маркус хотел ответить, но она уже схватила его за рукав:

– Пойдем скорее! Нельзя, чтобы кто-то увидел нас здесь.

– Думаю, мне придется с тобой согласиться. Иди за мной.

– Но...

Маркус жестом велел ей замолчать и повел в ту самую комнату, через которую она проникла в дом. Должно быть, он видел, как она влезала в окно. Но почему Полли ее не предупредила?

Возле рояля он почему-то остановился, засунул руку в карман, но потом пожал плечами и направился к окну.

– Ты первая, – прошептал он. – Я вылезу следом и закрою окно.

Он казался невероятно спокойным. Очень странно, что он так легко воспринял появление своей жены, одетой в брюки, в доме постороннего мужчины. Пытаясь судорожно придумать хоть какое-то оправдание своему поведению, Куинн вылезла в окно. Маркус последовал за ней. Затем он достал из кармана какое-то странное приспособление, похожее на проволочную петлю, и, просунув его между рамами, в мгновение ока закрыл окно на задвижку.

– Объясни мне, как... – начала она, но не успела договорить, потому что ее перебил чей-то голос, раздавшийся совсем рядом:

– Вот это настоящий сюрприз. Я всегда полагал, что Ангел работает один.

Куинн обернулась и увидела приближающегося к ним Ноэля Пакстона.

– Признаюсь, я почти начал испытывать к вам симпатию, если бы не ваши методы, – продолжал он, словно беседуя с друзьями за чашкой чая. – Но раз вы уже начали обучать молодежь искусству взлома, я считаю себя обязанным выполнить свой долг.

Только теперь Куинн поняла, что Пакстон принял Маркуса за Ангела Севен-Дайалс. Эта мысль показалась ей смехотворной, хотя в данном случае смех был неуместен.

– Боюсь, вы ошибаетесь, мистер Пакстон, – сказала она, ощутив своего рода торжество, когда заметила, как он вздрогнул при звуке ее голоса. – Лорд Маркус оказался здесь из-за меня. Он шел за мной и следил, чтобы со мной ничего не случилось.

Пакстон посмотрел на Маркуса, потом снова на Куинн.

– Но, леди Маркус, вы не можете быть Ангелом Севен-Дайалс. Вы всего несколько недель в Англии, а Ангел действует на протяжении многих лет.

Куинн заставила себя улыбнуться. Она думала о Полли и надеялась, что девочка не покинет своего убежища.

– Я не собираюсь выдавать себя за него, мистер Пакстон. Дело в том, что я – Сочувствующая Леди.

После этих слов наступила долгая пауза, Маркус и мистер Пакстон изумленно смотрели на Куинн. Наконец к последнему вернулся дар речи:

– Может быть, нам лучше отойти от этого дома, чтобы не привлекать лишнего внимания?

– Мы можем пройти в мой дом, если вы не возражаете, – предложил Маркус. – Мне тоже хотелось бы разобраться в этой истории.

Он произнес это таким тоном, что Куинн пробрала дрожь. Однако она совершенно не жалела о том, что сделала, и, высоко подняв голову, последовала за двумя мужчинами. Краем глаза она заметила, что сзади крадутся две маленькие фигурки; это Полли и Гобби шли за ними и о чем-то шептались.

Спустя десять минут Маркус, его жена и полицейский агент сидели в библиотеке дома на Гроувнер-стрит. Куинн чувствовала себя немного неловко в брюках, но не решалась пойти и переодеться, предоставив двум мужчинам возможность решать ее судьбу.

– Надеюсь, теперь, леди Маркус, вы объясните мне, какого рода сочувствие заставило вас залезть в дом лорда Рибблтона? – спросил мистер Пакстон, делая глоток бренди, любезно предложенного ему Маркусом. – Сочувствие к кому?