— Но ведь вы все время были одни, правда? — снова заговорила Маргарет приторно сладким голосом.

— Очень редко. Маргарет, ты можешь не соглашаться с тем, что меня привезли сюда умирать, но я в этом твердо уверена. Поэтому, надеюсь, ты не думаешь, что я паду так низко, чтобы вступить в любовную связь с человеком, который силком тащит меня на мою же собственную казнь?

«Маргарет вовсе не обязательно знать, насколько она глупа», — мрачно подумала Элла.

— Ну, ты могла решить, что это поможет тебе обрести свободу.

— Харригана уже однажды надул кое-кто из нашей семейки, а он слишком умен, чтобы дать провести себя во второй раз.

— Женщина всегда проведет любого мужчину, каким бы умным он ни был, — возразила Элеонора. Голос ее был полон презрения. — Они так легко теряют голову от нежных слов и обещаний, что просто нужно знать, как обуздать в них тщеславие и распалить их похоть. Мужчина, попавший в сети собственной страсти, соображает весьма посредственно.

Элла поначалу растерялась, столкнувшись с циничностью и равнодушием Элеоноры, а потом удивилась собственной наивности. Эта женщина думала только о том, как привязать к себе мужчину, чтобы потом, обобрав до нитки, выкинуть вон. Ей вдруг захотелось узнать, насколько сильно Элеоноре удалось распалить Харригана и как вообще была удовлетворена его страсть. Картины, возникшие перед ее мысленным взором, были слишком болезненными, и девушка затрясла головой, пытаясь освободиться от них, Элла поняла, что больше всего ее волновало не то, что он спал с другими женщинами, а то, что он спал с Элеонорой. Это приводило ее в ярость, заставляло ненавидеть его и презирать себя.

— Вот в этот момент ты и обокрала его, верно, Элеонора? — сказала Элла, заставляя себя сосредоточиться на преступлениях Элеоноры и забыть хотя бы на время о ее любовных интрижках.

— Если у человека не хватает сил или желания крепко держать в руках свою собственность, тогда он заслуживает того, чтобы с ней расстаться.

— Никто не заслуживает низости и вероломства, особенно те несчастные глупцы, которые имели несчастье в тебя влюбиться. Ты их добивалась, а потом безжалостно бросала.

— Какие мы возвышенные! Ну что ж, если ты собираешься помолиться за наши грешные души, то мы не будем тебе мешать и удалимся.

— Я пала ниц от огорчения.

— Ты вполне заслужила свою судьбу! — взвизгнула Маргарет. — Если бы ты старалась быть более любезной и предупредительной, то никогда не вызвала бы гнева папы.

— Маргарет, я вызвала не его гаев, а его алчность.

— Прокляни себя и тот день, когда осталась дома и не отправилась со всей семьей кататься на лодках! Ты такое выгодное дело загубила!

Элла смотрела на дверь застывшим взглядом, слушая, как затихают шаги уходящих женщин. Сердце сковал холод. Эллу начал бить озноб. Она убеждала себя, что Маргарет хотела побольнее задеть ее. Это не было просто сожалением злобного существа о том, что если бы сестра умерла несколько лет назад, то теперь не досаждала бы ей. Эллу больше всего потрясла та холодность, с какой Маргарет буквально выплюнула ей в лицо эти слова.

Скрипнув зубами, она заставила себя подойти к кровати и сесть. Дрожащей рукой девушка стиснула висевший на шее медальон и начала поглаживать большим пальцем отчеканенную на нем розу. За словами Маргарет стояло нечто такое, о чем Элла не знала. Кузине явно что-то известно о несчастье на реке, когда перевернувшаяся лодка лишила Эллу всей ее семьи. С тех пор прошло семь лет. Элла в ужасе подумала, что Маргарет не считает случившееся несчастным случаем.

— Как я могла быть такой слепой и глупой? — прошептала девушка, борясь с подступающими слезами. Тоска и боль утраты вернулись едва ли не с прежней силой. В душе она ни капельки не сомневалась, что с ее семьей расправились самым жестоким образом. Но если она скажет об этом вслух, ей никто не поверит. Доказательств никаких нет. Сослаться на Маргарет? Тогда ее сочтут сумасшедшей, в любых сказанных в сердцах словах ищущей некий тайный смысл. Ведь в словах Маргарет не было прямого признания, но Элла знала, что имела в виду ее кузина.

Под ложечкой засосало от страха. Уже давно Элла поняла, что Гарольд хочет ее смерти. Теперь она знает, что он уже совершил убийство, и это лишь усугубляло безнадежность ее положения. Тот, кто смог прикончить троих, в том числе невинного младенца, убьет ее не моргнув глазом. Когда-то в ней теплилась надежда, что либо удастся разубедить Гарольда, либо она сумеет ускользнуть. Теперь Элла поняла, как глубоко заблуждалась.

Скрежет ключа в замочной скважине отозвал Эллу от мрачных размышлений. Она постаралась скрыть свой страх и придала липу рассерженное и возмущенное выражение. В комнату вошел Гарольд в сопровождении охранников с бычьими шеями. Один из них поставил на небольшой стол поднос с едой.

— Еда для заключенной? Какая трогательная забота, — язвительно протянула Элла, дерзко глядя в холодные глаза Гарольда.

— Ты сама устроила себе это удовольствие, милочка, — ледяным тоном ответил дядя.

— Странно, но я не припоминаю, что обращалась с просьбой запереть меня в этой комнате. — Элла видела, как бесится дядюшка, и знала, что играет с огнем. Но внутренний голос говорил ей, что сейчас это уже не имеет значения. Гарольд Карсон твердо решил убить ее, а покорность жертвы только облегчила бы ему задачу.

— Я вынужден быть суровым из-за твоих бесконечных попыток сбежать из дома.

— Не попыток, а успешных побегов. Без посторонней помощи ты бы меня никогда не поймал.

— Помощь влетела мне в приличную сумму, — резким тоном сказал он, злясь все больше и больше.

— Это радует. — Когда он угрожающе шагнул к ней, Элла сумела удержаться и не отпрянула. — Было бы обидно думать, что моя жизнь дешево тебе досталась. Я лишь надеюсь, что ты потратил собственные деньги, а не взял из тех, которые рассчитываешь получить после моей смерти.

— Дитя мое, я твой опекун и…

— Ты мой опекун только потому, что убил моих родителей прежде, чем они смогли изменить свое завещание.

Гарольд так изменился в лице, что Элла уставилась на него как завороженная. Его узкая костлявая физиономия превратилась в застывшую маску, глаза злобно «узились, Он с такой силой стиснул руки, что побелели костяшки худых пальцев. Значит, существует доказательство его преступления, а может, он думает, что оно существует и Элла его обнаружила, Девушка поняла, что у Гарольда появилась еще одна веская причина прикончить ее.

— Тебе полезно побыть одной и хорошенько подумать о своей заблудшей душе. — Он направился к двери, повелительным жестом приказав охранникам следовать за собой. — Ты все никак не можешь признать свои ошибки и слабости.

— Моя единственная ошибка в том, что я доверилась тебе, а единственная слабость — в том, что я все еще позволяю тебе дышать! — воскликнула Элла и кинулась к двери. Но он уже захлопнул ее и запер на ключ.

Элла безуспешно подергала ручку, сердито стукнула в дверь ногой и чуть не взвыла от боли. Выплескивая свою ярость, она старалась заглушить страх и боль от несправедливости всего, что случилось. Даже если она снова сбежит или тетя Луиза сумеет ей помочь, это не вернет к жизни ее семью. Прошло семь лет, и глупо надеяться, что сохранились хоть какие-нибудь доказательства вины Гарольда Карсона.

Элла обессиленно опустилась на стул перед столом и тупо уставилась на поднос с едой. Она не была голодна, но понимала, что нужно поесть, чтобы набраться сил. Всегда может появиться возможность для бегства, и она должна быть готова ко всему.

Элла рассеянно пережевывала пищу, совершенно не чувствуя ее вкуса. Мысли ее были заняты другим, поэтому она не могла оценить труд повара. Она снова не сдержала своего гнева и, ясное дело, заплатит за это. Она не только еще больше убедила Гарольда в том, что ее нужно убить, но и ничего не сделала, чтобы узнать о судьбе тети. Элла не знала, какие еще козни мог строить Гарольд, но узнать, что Луиза на свободе, уже было бы большим утешением.

Потягивая кислый лимонад, девушка задумчиво смотрела в окно, мрачно размышляя о том, с какой тщательностью продумал Гарольд ее возвращение. Все было подготовлено так основательно, что даже Луиза со своими ребятами были бессильны ее выручить. Элла с трудом поборола внезапно нахлынувшее чувство безысходности. Это несправедливо, что такой мерзавец, как Гарольд, преспокойно и безнаказанно продолжал творить зло. Еще большая несправедливость заключалась в том, что она должна умереть просто потому, что у нее есть деньги.

Элла медленно поставила стакан на стол и нахмурилась, удивляясь, что это простое движение стоило ей таких усилий. Она потрясла головой, пытаясь сосредоточиться, но все поплыло у нее перед глазами, голова закружилась. Вдруг с пронзительной ясностью все поняв, она уставилась на пустой стакан. Лимонад был каким-то уж слишком кислым. Элла попыталась встать, уцепившись за край стола, и провалилась в беспросветную черноту. Тело ее безжизненно соскользнуло со стула на пол.

— Честно говоря, я и не надеялся, что это сработает, — признался Гарольд, укладывая Эллу на кровать.

Маргарет посмотрела на бездыханную кузину.

— Думаю, мои опрометчивые слова оказались весьма кстати. Она стала менее осторожной, чем обычно, и ее мысли были заняты только этим.

— Похоже, ты права, Но теперь ее просто необходимо убрать. Она слишком умна. Я не думаю, что можно найти доказательства того, что это я убил ее семью, но если они все же существуют, Элла ни перед чем не остановится.

— Конечно, ведь она слишком упряма, — поморщилась Маргарет. — Извини меня, папа.

— Ничего страшного не произошло, дорогая, Я же понимаю, что эта маленькая стерва может вывести из себя кого угодно. Просто теперь все придется делать быстрее, чем мы рассчитывали. Может быть, это и к лучшему. Махони продолжает совать нос в наши дела, а Томпсон уже нервничает из-за того, что Луиза и ее ублюдки все еще сидят под замком. Ведь оснований для их ареста нет.

— Луизу можно обвинить в убийстве Робина Абернати.

— Теперь уже нет. Во-первых, прошло больше восьми лет. Во-вторых, сегодня уже мало кто верит в байку, которую мы тогда так удачно придумали. Свое дело она сделала. Мы освободились от Луизы, и она не смогла уговорить своего брата переписать завещание. Я остался единственным наследником.

Маргарет в задумчивости закусила губу.

— Луиза может доставить массу хлопот, папа.

— Если мы будем соблюдать осторожность, то нет. Все думают, что она тронутая и от нее можно ждать чего угодно. А теперь, когда она заявилась в Филадельфию с этой бандой метисов, многие считают, что она ничем не лучше уличной девки. — Гарольд обнял дочь за плечи и повел к двери. — Меня больше беспокоит Махони. Пора покончить с его правдоискательством. — Гарольд задержался на пороге и сказал мускулистому бородатому типу, стоящему в коридоре: — Как увидишь, что она начинает приходить в себя, дай ей лимонада.

— А ежели она откажется пить? — поинтересовался бородатый.

— Тогда влей его в ее чертову глотку! — Гарольд покачал головой, глядя вслед бородачу, который вошел в комнату и закрыл за собой дверь. — Как только у меня будут деньги Эллы, не поскуплюсь и найму людей с мозгами в голове.

— Браун тоже нужен, — заметила Маргарет, когда они не спеша спускались на первый этаж.

— Конечно, но знаешь, иногда так хочется просто приказать, не объясняя, что и как делать.

— А сколько ты собираешься держать там Эллу и поить опиумом?

— Пару-тройку дней, не больше, пока совсем не одуреет. И несколько человек должны убедиться, насколько она плоха. После этого ее спокойно можно будет везти на реку, — Он ухмыльнулся: — Люди будут качать головами и жалеть бедное дитя. Все, конечно, тут же вспомнят, какой необузданный нрав у этой девицы. А те, кому мы ее покажем, расскажут всей Филадельфии о ее пагубном пристрастии к опиуму, об остекленевших глазах и бессвязной речи. Люди будут уверены, что это самоубийство.

— Ах да, ведь бедняжка так и не оправилась после гибели семьи, — рассмеялась Маргарет.

Элла чувствовала, что не надо глотать, но было уже поздно. Она посмотрела на бородатого типа, который влил в нее отравленный лимонад. Девушке хотелось вспомнить какое-нибудь ругательство и бросить ему в лицо, но она с превеликим трудом продиралась сквозь царивший в голове дурман. В комнате находились какие-то люди, они смотрели на нее и грустно качали головами. Наверное, за нее переживали, но почему, она понять не могла.

Перед глазами возникло лицо дяди, и Эллу охватила ненависть, но тут же исчезла.

— Сколько времени я тут лежу? — спросила она, цепляясь за мгновенное просветление, пока ее не накачали очередной дозой опиума.

— Всего три дня, Элла. — Дядюшка сочувственно вздохнул и, покачав головой, обратился к кому-то у себя за спиной: — Я ничего не понимаю в душевных расстройствах, мистер Стентон. Поверьте, делаю все, что в моих силах. Она или вот такая, или мечется по дому как полоумная. В такие минуты мы даже боимся ее.

Элла посмотрела на человека, который возник из-за спины Гарольда, и вдруг с ужасом услышала свой собственный дикий хохот. Значит, Гарольд набирает свидетелей. Кто же усомнится в словах служителя церкви, если он заявит, что собственными глазами видел потерявшую рассудок Эллу Карсон. Элла попыталась понять, зачем Гарольд хочет выставить ее сумасшедшей.

— Это лимонад, — пролепетала она. Мистер Стентон покачал головой, и девушка поняла, что ее слова кажутся ему бессмыслицей и лишь подтверждают выдумку Гарольда о ее безумии.

— А у нее в семье бывали душевнобольные? — спросил мистер Стентон.

— Да как вам сказать… Мы часто удивляемся нашей бедной Луизе, — ответил Гарольд. — Мы всегда старались оправдать ее дикие выходки переменчивым настроением, следствием непростого детства… Но теперь, простите, я начинаю сомневаться. Сейчас Луиза в тюрьме, ее задержали вместе с четырьмя метисами, с которыми она добиралась до Филадельфии через всю страну, — добавил он, как бы делясь постыдной семейной тайной.

— Только два метиса, — уточнила Элла, но на ее слова никто не обратил внимания.

Когда Гарольд и священник отошли от ее постели, девушка попыталась хоть немного приподняться, чтобы увидеть их. Внимания на нее не обращали и разговаривали так, словно в комнате никого не было. Ясно, что в сказку о ее безумии уже начали верить. Когда мужчины вышли из комнаты и заперли за собой дверь, Элла без сил упала на постель.

В голове немного прояснилось, и она старалась удержать это состояние подольше. Элла знала, какой опасности подвергается. Но всякий раз, когда она начинала думать о способах спасения, то или сразу забывала об этом, или начинала размышлять о чем-то другом. Внутренней силы и желания жить она не утратила, но они были как бы погребены под толстыми слоями ваты. Опиум держал ее в заключении намного надежнее, чем запертые двери и решетки на окнах.

Девушка догадалась, что первая доза была самой сильной. Все последующие, которыми ее опаивали, были слабее. От лежащей в прострации племянницы Гарольду толку не было. Она должна была более-менее прийти в себя, чтобы подтвердить басню о помутившемся рассудке своим странным поведением и маловразумительными речами. Сейчас туман в голове почти исчез, но все же не настолько, чтобы можно было предпринять попытку к бегству. Новая доза уже растекалась по жилам, и мысли снова начали путаться.

Справиться с этим нет никакой возможности, в отчаянии подумала Элла, куда-то уплывая. Безразличие и покорность судьбе овладели ею, и она обессиленно закрыла глаза. Элла была готова отправиться навстречу своей смерти с блаженной улыбкой на устах и ничего не могла с этим поделать.