Возможно, кому-то кажется, что у дверей ее спальни толпятся сотни мужчин в томительном ожидании выхода Эмили — неприступная девственница появляется на пороге в длинной ночной рубашке, взмахивает широким рукавом и всех прогоняет прочь. Однако за прошедший год в ее жизни не было никого — ни навязчивых поклонников, от которых надо было бы отбиваться, ни тех, о ком можно серьезно подумать и даже прикинуть, годятся ли они на роль Долгожданного Принца. Теперь же, когда Артур по уши влюблен в свою русалку Дженнифер, а Оливер остался без Несси, ощущение собственной ненужности и одиночества только усилилось. Словно весь мир вокруг перевернулся и то, что раньше невозможно было даже представить, вдруг стало реальностью. Но Эмили оказалась не готова — она не хочет ничего менять, она ненавидит перемены.

Эмили вылезла из постели, подошла к окну и отдернула занавески. Присев на край подоконника, она взглянула вниз. С третьего этажа хорошо был виден крохотный, похожий на серовато-зеленую заплатку палисадник — клочок земли, поросший жидкой травой и сорняками. От улицы палисадник отделяла покосившаяся железная оградка, к которой привалилось несколько ржавых велосипедов. На веревке, натянутой между двух чахлых деревьев, тихо покачивалась какая-то красная тряпка.

Эмили спрыгнула с подоконника, подошла к кровати и села на скомканное одеяло, затем снова поднялась и отправилась на кухню. Зарядив тостер ломтиком белого хлеба, она налила в чайник воды, поставила его на газ, присела возле стола и стала ждать.

Чайник еще даже не начал шуметь, а тостер так и не успел выплюнуть хлеб, когда Эмили встала и ушла в спальню. Она поняла, что не хочет никакого завтрака; однако лежать в постели, смотреть в окно или бесцельно слоняться по квартире она тоже не могла. Когда человек не находит себе места и, словно безумный, мечется из угла в угол — что в таких случаях полагается делать? Бежать! Эмили представила, как она продирается сквозь заросли леса, ветки трещат у нее под ногами, она скользит на кочках и спотыкается о корни деревьев — кадр из фильма, сообразила Эмили и грустно усмехнулась: «Молчание ягнят», а я, очевидно, Кларисс Старлинг.

Когда на душе так мерзко и тошно, люди отправляются на пробежку в Ричмонд-парк.

Эмили порылась в ящике комода и достала яркие полосатые гольфы, затем, покопавшись в глубинах шкафа, выволокла тренировочные штаны и красный жилет из светоотражающей ткани.

«Что ждет меня в конце этого марафонского забега? — подумала Эмили, рассматривая свою спортивную амуницию. — Звон в ушах, бешеный стук сердца, прерывистое дыхание, похожее на предсмертный хрип висельника, окоченевшие руки, ноги, до колен забрызганные грязью, и покрытое гусиной кожей тело».

Эмили с усилием отогнала жуткое видение. Нет, пробежка по парку доставит ей массу удовольствия и отвлечет от грустных мыслей. Ведь необязательно надрываться и доводить себя до полного изнеможения; как только устанешь, можно перейти на быстрый шаг — тоже очень полезное упражнение.

Дорога до парка занимала около получаса, но, если бы не Холли, которая обожала устраивать пикники на живописных лужайках, самой Эмили, наверное, никогда бы не пришло в голову туда отправиться. Прожив в Лондоне несколько лет, Эмили полюбила Ричмонд и знала: это место станет единственным, по которому она будет скучать, если когда-нибудь отважится переехать в Корнуолл.

Эмили припарковала машину у центрального входа. Несмотря на яркое солнце, утро выдалось холодное. Народу в парке было мало — только несколько одиноких собачников, которых вывели на прогулку их верные питомцы. Эмили выбралась из машины, закрыла дверцу и положила ключ вместе в мобильником в поясную сумку. Затем, как настоящий спортсмен перед большим стартом, потуже затянула шнурки кроссовок и направилась в глубь парка. Некоторое время она шла по дорожке, наслаждаясь тишиной леса и чистым морозным воздухом. Чуть впереди Эмили заметила ствол поваленного дерева и, выбрав его ориентиром, перешла на бег. На удивление легко добравшись до цели, она изящным прыжком перемахнула через ствол и приземлилась в глубокую лужу.

«На сегодня достаточно, — убедительным тоном сказал внутренний голос. — Остановись, пока не поздно».

«Нет, — ответила Эмили. — Не могу же я так сразу все бросить, когда пробежала всего каких-нибудь двадцать футов».

Голос послушно умолк, и Эмили потрусила дальше, хлюпая промокшими кроссовками. Она выбежала из леса и свернула на дорожку, идущую вдоль ограды. Постепенно ей удалось выровнять дыхание и найти подходящий ритм. Оказалось, что на бегу неплохо думается и в голову приходят интересные мысли. Например, о предназначении ограды — ограждать то, что находится внутри, от враждебного пространства, раскинувшегося снаружи. Своими объятиями ограда защищает парк от беспощадного монстра из стекла и бетона, который дышит смрадом выхлопных газов, и не позволяет ему ворваться в тишину леса.

Дорожка сделала поворот, и Эмили вновь оказалась среди деревьев. Прямо из-под ее ног выскочила белка, испуганно запрыгала по траве и шмыгнула вверх по стволу узловатого дуба. Удивительно, подумала Эмили, может быть, именно по этой дорожке, где сейчас бегу я, когда-то мчалась королевская охота Карла I. Я отступлю на обочину, а они, увлеченные преследованием большого пятнистого оленя, с гиканьем и свистом пронесутся мимо.

Впереди показался холм. Эмили начала взбираться на вершину, и вскоре на смену идиллическим фантазиям о встрече с царственной особой пришли иные ассоциации: Эмили казалось, что она штурмует неприступную средневековую крепость. Еще несколько шагов — и благородный образ короля Карла совершенно растаял, а крики и смех веселой свиты превратились в омерзительный хохот волосатого дьявола, который скачет у нее за спиной и норовит пырнуть в зад своим трезубцем. Затем Эмили вообще перестала слышать что-либо, кроме бешеного стука сердца, звона в ушах и собственного дыхания, с шипением вырывающегося сквозь стиснутые зубы.

Какого черта ей вдруг приспичило любоваться красотами парка и чего ради она носится по дорожкам, как полоумная курица? Неужели Эмили забыла, до какой степени она ненавидит бег трусцой? И всегда ненавидела. Сколько раз Артур выводил ее на пробежки, сколько раз Эмили тащилась за ним следом, задыхаясь и проклиная все на свете, в полной уверенности, что сейчас ноги подломятся и она упадет замертво.

Наконец Эмили взобралась на вершину холма и, пошатываясь, сошла с дорожки, словно моряк, который после кораблекрушения едва доплыл до берега. В кустах она заметила скамейку — непреодолимый соблазн для изможденного бегуна. Эмили рухнула на холодное сиденье и трясущимися руками стала развязывать шнурки. Ей удалось стянуть мокрые кроссовки и прилипшие к ногам гольфы. И тут силы окончательно ее покинули. Она подтянула колени к груди, повалилась на бок и затихла.

Постепенно дыхание восстановилось, сердце перестало колотиться и в голове прояснилось. Эмили села и огляделась по сторонам. Парк словно преобразился и вновь показался ей чудесным местом, похожим на заколдованный лес из волшебной сказки. Эмили откинулась на спинку скамейки, закрыла глаза и подставила лицо яркому весеннему солнцу. Для чего мне переезжать в Сент-Брайдз, думала Эмили, когда под боком такая красота. Если уж ей так не хватает простора и свежего воздуха, можно перебраться в Ричмонд — три мили от того места, где она живет сейчас, — и снять квартиру где-нибудь неподалеку, вместо того чтобы уезжать за триста миль от Лондона. Никогда раньше Эмили не решалась признаться самой себе, что идея с переездом возникла отнюдь не потому, что ей хочется сбежать от городского шума и суеты. И почему она так уверена, что в Корнуолле все будет по-другому, что там она станет более счастливой?

Эмили невидящим взглядом смотрела на ветку кустарника. Вдруг она уловила какое-то едва заметное движение. Эмили пригляделась повнимательнее и поняла, что рядом покачивается еще одна такая же ветка, и еще… Их много, очень много этих острых, похожих на рога веток, они окружают Эмили со всех сторон. И как она раньше не заметила влажные коричневые глаза, которые внимательно наблюдают за ней из глубины кустарника. Как можно было не увидеть двух огромных оленей? Самцы, застыв в напряженных позах, явно готовились к поединку.

Животные словно дожидались, когда зритель обратит на них внимание. Они вздрогнули, склонили мощные рога и с оглушительным ревом бросились друг на друга. Эмили тоже дернулась всем телом, вскочила, схватила кроссовки и бросилась бежать. Она неслась, втянув голову в плечи, и сама с трудом подавляла желание заорать во все горло.

Убедившись, что погони нет, Эмили остановилась и надела кроссовки. Вероятно, олени и не собирались ее преследовать, но у Эмили не было никакого желания искушать судьбу и дразнить разгоряченных самцов. Она еще раз боязливо оглянулась назад: ничего не поделаешь — чтобы вернуться к машине, придется идти кружным путем.

Она начала спускаться с холма и вскоре, несмотря на слабость и дрожащие колени, снова перешла на бег. Как ни пыталась Эмили заставить себя идти спокойным шагом, ноги не слушались и сами несли ее вниз по узкой тропинке. Она перепрыгивала через ямы и кочки и мчалась все быстрее и быстрее, как человек, который в порыве безумного отчаяния надеется убежать от снежной лавины. Но лавина настигла ее и захлестнула волной невыразимой тоски и жалости к самой себе. Чувство было таким острым, что Эмили захотелось упасть — споткнуться и со всего размаху плашмя грохнуться на землю, чтобы боль в вывихнутой лодыжке позволила, наконец, разреветься в голос. Но ноги инстинктивно находили опору, не давая Эмили поскользнуться на влажной траве или наступить на острый камень.

Вчера, вернувшись домой после ужина у Холли, Эмили забралась на диван, закуталась в свое любимое лоскутное покрывало и свернулась калачиком, подтянув колени почти к самому подбородку. Она лежала, ни о чем не думая, но внутри независимо от ее воли поднималось какое-то смутное беспокойство, от которого в груди становилось пусто и холодно. Или это вполне определенное ощущение, которое называется одиночеством? Раньше она не испытывала ничего похожего. Да, весь последний год Эмили с отвращением просыпалась по утрам и отправлялась в агентство, но, придя домой, она могла забыть и о работе, и о Кэрри Пай-пер. Этажом выше живет Рейчел, с которой всегда можно поболтать, у нее есть Холли, которая всегда рада ее видеть, и брат — нужно лишь снять трубку, набрать его номер и услышать ласковое: «Привет, сестренка». И этого было вполне достаточно. Было. Так что же изменилось теперь?

Оливер вернулся, и вернулся один, без Несси. Он свободен — вот что изменилось. И не надо хитрить: именно эта новость не дает ей покоя.

Эмили спустилась к подножию холма. Мысленно выкрикивая все самые страшные ругательства, какие только знала, — мысленно, потому что легкие разрывались от нехватки воздуха и наружу вылетали только невнятные хрипы, — Эмили заставила себя остановиться. Задыхаясь, она согнулась пополам и уставилась на свои заляпанные грязью кроссовки. Очевидно, вид у нее был такой несчастный, что проходившая мимо пожилая леди с болонкой на поводке предложила Эмили кусочек белого шоколада с клубничной начинкой — замечательное тонизирующее средство, уверяла старушка.

Эмили с трудом разогнулась и увидела вдалеке высокую кованую ограду парка. Дом Холли всего в нескольких кварталах, подумала Эмили. Она доплелась до ворот, вышла на улицу и пошла в сторону Ричмонд-Хилл, опустив голову и не обращая внимания на сияющие витрины шикарных магазинов, в которых отражалась ее малоподходящая для этого аристократического района фигура в тренировочных штанах, полосатых гольфах и насквозь промокшем ядовито-красном жилете. Эмили уже подходила к крыльцу особняка, когда мобильник, лежавший у нее в поясной сумке, запиликал «I am going slightly mad».

«Я схожу с ума», — усмехнулась Эмили, соглашаясь с любимой мелодией, и полезла в сумку.

— Привет, Эмили, — раздался в трубке ласковый голос.

«И правда, рехнуться можно — Кэтлин!» — Эмили невольно насторожилась.

— Я оставила тебе сообщение на автоответчике, но потом решила, почему бы не позвонить тебе на мобильник, — защебетала Кэтлин.

Эмили молчала, ожидая продолжения.

— Я звонила узнать, какие у тебя планы на ближайшую субботу. Если ты свободна, давай поужинаем вместе. Приходи ко мне, посидим, поболтаем. — Кэтлин едва перевела дух и снова принялась заливаться соловьем. — Ну, конечно, если ты занята… Но я была бы страшно рада повидаться с тобой.

— Суббота? Ближайшая суббота? — переспросила Эмили, думая, что из-за шума проезжающих мимо машин она ослышалась.

— Да. Но, кажется, ты не в восторге от моего предложения. Ищешь предлог, чтобы отказаться, я угадала?

— Нет-нет, что ты, — заверила ее Эмили, несмотря на то что Кэтлин правильно угадала. — Я просто немного запыхалась — бегала по парку. Замечательная идея. Я уезжаю на несколько дней в Корнуолл, к Артуру…

— Когда?

— Сегодня днем. Часа через полтора. — «Полтора часа?! Интересно, что я тогда делаю в Ричмонде?» — Но к субботе обязательно вернусь.

— Отлично! — обрадовалась Кэтлин. — Значит, договорились.

— Кэтлин, — осторожно спросила Эмили, — почему ты меня приглашаешь?

Она знала, вопрос звучит не очень вежливо, но не задать его Эмили не могла — если не выяснить все сейчас, догадки и подозрения не дадут ей покоя.

На другом конце провода возникла короткая пауза.

— А разве для этого должна быть какая-то причина? — спросила Кэтлин. По ее тону Эмили поняла, что причина есть. Кэтлин вздохнула и признала очевидное: — Ну ладно, сдаюсь, ты права.

— И что это за причина?

— Я приглашаю тебя, потому что… м-м-м… с тобой интересно и… э-э… весело.

— Не верю, — рассмеялась Эмили. — Попробуй еще раз.

— Честное слово! — искренним голосом воскликнула Кэтлин.

Эмили покачала головой.

— Интересная беседа — вещь приятная. И все же дело не в этом. Тогда в чем?

Кэтлин шумно выдохнула в трубку и пошла на второй заход.

— Как тебе сказать, во-первых, мне неловко за вчерашний разговор. Все так по-дурацки получилось… я хотела бы извиниться. Ну, и главное, я устраиваю небольшую вечеринку, придет Оливер, и я подумала — ему будет приятно повидаться с тобой.

«Оливер!»

— А кто еще? — деловито спросила Эмили, внимательно следя за тем, чтобы заветное имя не сорвалось с языка.

— Леон и вы с Оливером, — Кэтлин искусно выстроила фразу. — Больше никого.

— Спасибо, приду с удовольствием, — непринужденно-светским тоном сказала Эмили.

«Кэтлин и Оливер!» Что это значит? Она положила на него глаз? И присутствие Леона ее не остановит, напротив, придаст ситуации особую пикантность.

— Кэтлин, извини, мне пора. — Эмили подошла к дому Холли и поднялась на крыльцо. — Увидимся в субботу.

Торопливо распрощавшись с Кэтлин, Эмили убрала телефон и нажала кнопку звонка. Холли распахнула дверь и изумленно уставилась на Эмили.

— Только не говори, что великий марафонский забег начался в Клапам у порога твоей квартиры.

В ответ на столь безумное предположение Эмили молча закатила глаза. Она отодвинула Холли, прошла на кухню и полезла в холодильник, точно зная, на какой полке искать бутылку с апельсиновым соком.

— Как думаешь, почему Кэтлин меня пригласила? — спросила Эмили, когда полчаса спустя вышла из джакузи и, натянув выданные хозяйкой особняка джинсы и футболку, присела к столу. — Что у нее на уме?

— Не будь такой подозрительной. — Холли поставила перед ней чашку кофе и тарелку с рогаликами. — Думаю, Кэтлин искренне хочет наладить с тобой отношения.

Эмили криво ухмыльнулась. Кэтлин и добрые отношения — маловероятный сценарий.

— В субботу все узнаешь, — сказала Холли, — ждать недолго.

— А тебе-то откуда известно, что мы встречаемся в субботу? Я ведь не говорила. — Эмили заметила смущение, промелькнувшее на лице подруги.

— Кэтлин звонила мне сегодня утром, — выкрутилась Холли и, метнувшись к буфету, достала сахарницу и вазочку с конфетами. — Она что-то упоминала про субботнюю вечеринку. Ой, совсем забыла — я ведь уже заказала билеты на самолет, через две недели отправляемся в Альпы.

— Не пытайся сменить тему. — Эмили пристально посмотрела на Холли. — Ты не хочешь посвятить меня в подробности.

Холли пожала плечами.

— Она просто сказала, что собирается тебя позвать.

— Но с чего бы вдруг? — настаивала Эмили. — Для маскировки? Чтобы ее охотничьи намерения относительно Оливера не так бросались в глаза, и в то же время меня можно не опасаться: из всех, кого она знает, я — самый безопасный вариант с точки зрения конкуренции. О нет, — застонала Эмили, — если это главная причина, я не выдержу. Сидеть и смотреть, как она весь вечер клеится к нему!

Холли украдкой взглянула на Эмили — ей очень понравилось то, что она увидела: нахмуренные брови и озабоченное выражение лица.

— Иди и ни о чем не думай, — мягко сказала она. — Не обращай внимания на Кэтлин. И мой тебе совет — не надо заранее строить никаких предположений о том, что может случиться.

Позже Холли довезла ее до парка. Эмили пересела в свою машину, вернулась домой, покидала в сумку кое-какие вещи и успела на четырехчасовой поезд до Корнуолла.