Дуэт - Искушение

За оставшиеся три часа до прибытия гостей Аманда помогала мыть и чистить лошадей. Ночь была долгой, но предстоящий день обещал быть еще длиннее.

Однако после такого неудачного начала аукцион прошел на удивление гладко, дав отменную выручку.

В течение всего дня Аманда и Грэнт обращались с гостями и клиентами, как с королями. Они выглядели свежими и бодрыми, как будто провели ночь в своих постелях, а не бродили по окрестностям.

Еда и напитки были расставлены на столах в тени деревьев позади дома. Все без конца обсуждали чистоту породы и родословные лошадей. И ни разу Грэнт не позволил себе оборвать чересчур болтливого посетителя или отказаться объяснить даже самую незначительную деталь, касающуюся лошадей.

Тем временем Аманда поддерживала его и остальной обслуживающий персонал крепким черным кофе. Впрочем, естественное возбуждение, царившее целый день в Туманной Долине, само по себе заставляло забывать об усталости.

Когда наконец последний посетитель уехал, все дружно испустили вздох облегчения. Одни поспешили закончить кое-какую оставшуюся работу, другие решили перекусить, третьи были озабочены лишь тем, чтобы побыстрее добраться до постели.

— Как я рад, что можно отдохнуть до следующего года, — простонал Грэнт, падая на кровать прямо в одежде и не сняв даже покрывала. — Я могу проспать целый месяц.

Аманда с трудом сняла с него ботинок, слишком усталая, чтобы раздеть его всего. Она не смогла даже снять второй ботинок и, дернув его в попытке стянуть с ноги Грэнта, упала на ковер от сделанного усилия. Так она сидела, глядя на Грэнта и не имея сил подняться.

— Кинь мне подушку, — жалобно простонала она. — Я слишком устала и не могу двигаться.

К ее удивлению, подушка полетела ей прямо в лицо.

— Я бы помог тебе, но боюсь, что у меня отвалились ноги.

— Проверь штаны. Ноги должны быть там.

— Я проверю утром. А еще лучше ты. Ты проверишь утром, — прошептал он.

— Да, проверим утром, — зевнула она. — Я гарантирую большие неприятности тому, кто осмелится разбудить меня утром. А ты не наступи на меня ночью, если пойдешь в туалет.

ГЛАВА 26

На следующее утро все были очень оживлены. Грэнт обнаружил Аманду в кабинете, подсчитывающую прибыль от аукциона.

— Ну и как? — спросил он ее.

Она одарила его улыбкой: результаты подсчетов необыкновенно подняли ее настроение.

— Просто фантастика! Мы превзошли все предыдущие продажи на шесть тысяч долларов.

— Это лучшее из того, что я слышал за прошедшую неделю.

Опустившись на стул, Грэнт водрузил свои ноги на поверхность стола.

— Я только что вернулся с лесопилки. Абель Смит сказал, что он сам проверил опилки до того, как отправить их нам. Он клялся и божился, что в той партии не могло быть орехов.

— Как же они туда попали?

— Я не знаю, — потряс головой Грэнт. — Что еще более странно, так это калитка, которая должна была быть заперта на висячий замок, а оказалась открытой.

— Возможно, это произошло случайно? — спросила она, нахмурившись. — Грэнт, мы все бегали, как будто нам перцу под хвост насыпали. Кто-то просто забыл в спешке запереть калитку, вот и все.

— Такая оплошность может когда-нибудь все погубить. Таких ошибок не должно быть.

— Так ведь аукцион кончился, и теперь все вернется в обычное русло.

— Давай сделаем вот что. Я полагаю, нам следует некоторое время повременить с нашим свадебным путешествием. Пока мы не убедимся, что ничего странного больше не происходит. А в свадебное путешествие мы обязательно отправимся, только чуть попозже. Я обещаю.

— Мне кажется, что ты слишком подозрителен, Грэнт, — сказала она с чарующей улыбкой, — но если ты так хочешь, я не буду возражать. Кроме того, я уже говорила тебе, что ты не можешь уехать, пока у Тэда не кончится отпуск. Вам лучше побыть вместе, пока твой брат не в армии. Вы ведь так давно не виделись.

Грэнт был тронут, что она поставила его желание выше своих собственных.

— Ты все очень быстро и хорошо понимаешь, Аманда.

— Тебя это удивляет?

— Знаешь, да. Едва ли другая женщина согласилась бы отложить свой медовый месяц на неопределенный срок.

Она мягко улыбнулась:

— Я думала, ты уже давно понял, что я не обычная женщина.

Аманда сидела по горло в горячей воде и ароматной пене, когда в спальню вошел Грэнт, чтобы переодеться к ужину.

— Погоди, — сказала Аманда из маленькой ванной, смежной со спальней, — принеси мне, пожалуйста, полотенце.

Сняв обувь, Грэнт на цыпочках прокрался в ванную.

— Ого-го, — пропел он, в восторге от открывшейся ему картины. — Что тут происходит? А, это же моя личная русалочка!

Глаза Аманды в изумлении раскрылись. Рефлексивно она выпрямилась, невольно открыв Грэнту свои скользкие от мыльной пены, мокрые, блестящие груди, прежде чем вновь успела скрыться в пене.

— Грэнт Гарднер! Меня когда-нибудь хватит сердечный приступ, если вы будете подкрадываться ко мне таким образом. А теперь извольте уйти отсюда, пока Сэди не обнаружила вас тут и не растрезвонила о вашем распутстве другим слугам.

— У меня есть предложение получше. Почему бы мне не запереть дверь и не составить тебе компанию в ванне?

— Почему бы тебе не испариться? — проговорила она в пустоту.

— Если я и испарюсь, — ответил он, моментально возвратившись и раздеваясь прямо перед ней, — то сделаю это именно тут.

Он забрался в ванну. Уровень воды при этом так поднялся, что пена начала падать на пол.

— Грэнт! — воскликнула она, на этот раз со смехом. — Ты большая обезьяна. Ты хочешь устроить потоп?

— Может быть, — согласился он, ухмыльнувшись. Откинувшись, он подняв свою ногу, почти достав до ее носа.

— Милая, почему бы тебе не заняться делом, — лениво предложил он.

Ему казалось, что ее глаза сверкнули дьявольским огоньком, когда она взяла мочалку и мыло, и он ожидал, что они полетят ему прямо в лицо. Но она начала нежно тереть его ногу.

— А теперь представь, — сказала она ему спокойно, как будто бы совместное купание было для них обычным делом, — что подумают о тебе наши работники, когда ты, благоухающий, войдешь в один из наших цветников. Интересно, что они решат?

Эта мысль заставила его задуматься, но совсем ненадолго. Он и не думал останавливать Аманду, которая безостановочно двигала мочалкой, доставляя ему неведомые до сих пор ощущения.

Вскоре он вытянулся в блаженной истоме, и мыльные пузыри лопались вокруг него. Совсем немного пены осталось лишь вокруг Аманды. С обезоруживающей улыбкой она кинула ему мочалку и кусок мыла.

— Твой черед, — озорно выкрикнула она. Долг платежом красен — и вскоре он был вознагражден тем слабым возбуждающим стоном, который всегда выдавал ее нарастающее желание. Отбросив мочалку, он опустил руку в воду, взял ее ножку и, прежде чем она догадалась о его намерении, засунул ее большой палец себе в рот и начал облизывать и посасывать его. Аманда закричала и бешено заколотила руками по воде.

— Немедленно прекрати!

Он перешел к другому жемчужно-розовому пальчику, вызвав ту же реакцию.

— А, невероятно щекотно… и это… это…

— Что? — спросил он, покусывая губами нежную кожу.

— Так здорово! Так приятно… я вся горю! — Она едва не утонула в оставшемся небольшом количестве воды, и он вытащил ее из ванны. Не вытираясь, отнес ее в постель, где они любили друг друга.

— Мы прозеваем ужин, — слабым голосом сообщила она. — Что подумают Тэд и Бэтси?

— Мне все равно, лишь бы они не играли в те же игры, что и мы, — ответил он. — Когда все улягутся спать, мы прокрадемся в кухню и опустошим все полки.

— А что мы будем делать до тех пор? — лукаво спросила она.

— Мы найдем чем заняться, чтобы провести время, — заверил он ее.

Они и в самом деле занялись, но не тем делом, о котором думал Грэнт. Аманда, хитро улыбнувшись, попросила его помочь сделать ей педикюр. Естественно, Грэнт выполнил все, о чем его просили, и даже больше. Аманда совершенно потеряла способность двигаться.

Две недели прошли без всяких происшествий, и Грэнт уже почти поверил, что первые два происшествия были случайностью. Но вдруг беды вновь обрушились на них, и он теперь был уверен, что все делается по чьему-то злому умыслу. Сначала обнаружилось, что Челленджер растянул себе сухожилие на левой передней лодыжке. Его ждала великолепная карьера, но после этого происшествия она, так и не начавшись, окончилась.

Его стойло было тщательно осмотрено, и там не нашли ничего, что могло бы повредить лошади. Грэнт и двое работников проверили загон, где паслись лошади. Они не обнаружили даже веточки, которая могла бы вызвать такие последствия. Почти сразу к Грэнту, размахивая руками, подбежал Пэдди и закричал:

— Босс, быстрее! Джек отправился на пастбище за Малышом Флинтом и обнаружил, что у жеребца течет кровь, как у только что зарезанной свиньи!

Грэнт побежал; сердце бешено колотилось. Он перескочил через ограду одним махом, едва не свалившись, но продолжал мчаться, не обращая внимания на боль в груди. Когда он подбежал к бьющейся на земле лошади, успокоить которую не могли полдесятка работников, то увидел на опутанных проволокой ногах глубочайшие раны. В некоторых местах раны были рваными, до костей. Спасти эту лошадь было невозможно, а ведь все знали, что ее качества обеспечивали ей победу на скачках в этом или следующем году. Даже если бы она выжила, то превратилась бы в калеку. Поэтому было нужно избавить бедное животное от страданий.

Обсудив все это с хозяином, Син О'Брайн подошел к Грэнту с заряженной винтовкой.

— Я могу это сделать, если вам тяжело, — предложил он.

— Нет, я сам, — мрачно ответил Грэнт.

Он знал, что убить это красивое создание — все равно что уничтожить часть себя самого, но он также сознавал и то, что сделать это — его обязанность.

Эхо выстрела прогремело во всех уголках Туманной Долины. И наступила жуткая неестественная тишина.

Грэнт казался разъяренным тигром. Кто-то намеренно портил его собственность, калечил его любимых лошадей, и он должен отыскать мерзкого ублюдка, заслуживающего линчевания, даже если придется обшарить весь мир.

Было неясно, где искать следы. Откуда взялись куски проволоки в стойлах Челленджера и Малыша Флинта и на некоторых пастбищах? Кто подложил орехи в опилки и кто оставил открытой калитку загона в ночь перед аукционом?

Любой обитатель фермы или окрестный житель мог это сделать. Обиженный работник, оскорбленный клиент, конкуренты, даже кто-нибудь из тех, чья лошадь проиграла Грэнту на скачках. Список подозреваемых был бы слишком длинным, задумай Грэнт его составить. Если заносить в него всех врагов, то там место и тем, с кем он поссорился недавно — Анабел, мистер Фостер, Стэнфорд Дарси, конюх Анабел, хотя, если верить слухам, последний находился в Чаттануге.

Не придумав, что еще можно предпринять, Грэнт распорядился выставить вокруг конюшен часовых, которым было приказано загонять лошадей на ночь в стойла, а днем, когда лошади паслись, обращать внимание на все необычное. Посетители допускались в таком количестве, чтобы за ними можно было легко проследить; заходить же на пастбища вообще запретили. Корм, вода, конюшни, загоны и луга регулярно проверялись, и обо всем, заслуживающем даже малейшего внимания, немедленно сообщалось Грэнту. Всем часовым выдали заряженные винтовки с приказом: в первую очередь охранять лошадей и лишь затем задавать вопросы.

С нетерпением разъяренного быка Грэнт ожидал развития событий.

— Аманда, мы не едем на пикник, выкинь весь этот вздор из головы, — сказал Грэнт и добавил: — Я страшно занят. Кто-то хочет разрушить все, что мы создали, и сейчас не время для всяких глупостей.

— А для чего сейчас время? — спросила она. — Подглядывать и выслеживать всех и вся? Погрязнуть в подозрениях, стать полнейшим кретином и всех остальных сделать такими? Господи, ты так озабочен, что думаешь об этом, даже когда мы занимаемся любовью.

Он уставился на нее:

— Откуда ты знаешь, что у меня на уме в этот момент?

— Не трудно догадаться: ты напряжен, как сжатая пружина. Ты разбудил меня скрежетом зубов прошлой ночью, а руки твои были сжаты в кулаки. Милый, так больше не может продолжаться. Тебе надо отвлечься от всех твоих забот, хоть на час, или на два, и просто отдохнуть. Да и Тэд уезжает послезавтра. Нам всем будет что вспомнить, если мы проведем вместе время до его отъезда. — Она подняла на него свои голубые глаза. — Оставь кого-нибудь вместо себя на несколько часов и поехали с нами, любовь моя.

Когда она так смотрела на него, Грэнт был готов отдать ей все, что она только пожелает, хотя никогда не сознался бы в этой слабости. А когда она произнесла «любовь моя» так, как только она умела произносить эти слова, все внутри у него затрепетало.

— Ладно, — согласился он. — Но ненадолго, я хочу быть здесь, если что-нибудь случится.

— Если только случится, — поправила она и с чарующей улыбкой добавила: — Ты отдай приказания на день, а я распоряжусь, чтобы упаковали корзинки для пикника, и предупрежу Тэда и Бэтси.

Уже собираясь выйти, она внезапно остановилась:

— Грэнт, а где ты хранишь свои удочки?

— Удочки?

— Да, те длинные тростинки с леской и крючками.

— Я знаю, что такое удочка, Аманда, — сухо сказал он. — Меня лишь удивляет то, что тебе стала интересна рыбная ловля.

— Нет лучшего способа расслабиться, чем валяться на берегу и слушать плеск воды в ожидании клева.

Он усмехнулся:

— Я знаю парочку способов получше.

Пристально взглянув на него, она ответила:

— Сначала мы половим рыбу, а затем, если ты будешь себя хорошо вести, я поймаю на крючок и тебя.

Тихонько покачав головой, он сказал, глядя, как она стряхивает несуществующие пылинки с юбки:

— Вот так всегда, кокетка…

Они прекрасно отдохнули на берегу речки. Лучи солнца пробивались сквозь смыкающиеся у них над головами ветви деревьев, а легкий ветерок шелестел в листве. Их нисколько не огорчало то, что рыба сегодня не клевала. Грэнт совсем забыл свои заботы и то напряжение, которым он был охвачен последние четыре дня, спало.

Аманда была прелестна, энергия била в ней ключом. Ее глаза сверкали, смех был заразителен. Она стянула обувь и чулки и бегала по высокой траве, как босоногая фея.

— Какое дивное ощущение!

Грэнт не мог не улыбнуться, глядя на ее шалости. Она вела себя, как ребенок, забывший обо всех ограничениях.

— Не наступи на змею, — крикнул он ей. Вертясь, как юла, она подскочила к нему.

— Я оставлю змей Тэду, если только уже всех их не распугала.

— А, вот зачем ты так дико отплясывала.

— Да, и еще мне было просто весело, — сказала она. Затем они поели холодных цыплят, запивая их вином, и закусили персиками, такими сочными, что сок стекал у них по подбородкам. Они вспоминали детство. Тэд и Грэнт рассказывали о своих детских проказах, а Бэтси и Аманда — как они путешествовали по реке.

— Интересно, когда мы последний раз делали что-нибудь подобное? — спросил Тэд брата.

— Ловили рыбу? Господи, Тэд, это было так давно!

— А еще что-нибудь, не относящееся к работе на ферме? Грэнт, я думаю, твое детство окончилось, когда умерли папа и мама, и тебе, совсем молодому, пришлось выполнять их обязанности. Я никогда об этом не задумывался, но, по-моему, ты слишком быстро повзрослел.

— И забыл, что такое игры, — с выражением жалости на лице сказала Бэтси и быстро добавила:

— Ну и ладно. Аманда здесь как раз для того, чтобы снова научить тебя этому. Она быстро развеет любую скуку.

Грэнту показалось, что его пытаются задеть:

— Я знаю, вы думаете, что я пыльная тряпка из комода со старыми вещами, но вы не правы. Я умею веселиться так же, как и вы.

— Неужели? — наморщила носик Аманда.

— Да, — подтвердил он, и искорки сверкнули у него в глазах.

— Тогда пойдем перейдем речку вброд. Скинь свои уродливые ботинки, закатай штаны и переходи речку следом за мной.

— Аманда…

— Ага, ты слишком гордый, боишься потерять свое мужское достоинство. Отвечай же прямо здесь, перед лицом Бога и всех нас! — продолжала дразнить его Аманда.

Вскочив на ноги, она подобрала подол юбки, укрепив его поясом платья.

Бэтси сделала то же самое. Тэд присоединился к ним, быстро разувшись. Не обращая внимания на смотревшего на них с изумлением Грэнта, они втроем направились к воде.

Аманда осторожно погружала ногу в тину, когда Грэнт сзади схватил ее, заставив вскрикнуть.

— Ты хотела этого, ты, наглая водяная ведьма! — Он поднял ее, вошел в воду по колени и осторожно опустил ее.

Она вышла из воды в мокром платье, брызги летели от нее в разные стороны.

— Ты крыса! — выкрикнула она, откинув прядь с глаз. Грэнт слишком весело смеялся, чтобы почувствовать руку, нащупывающую его лодыжку. С громким всплеском он рухнул в воду, окатив мутной водой всех — досталось и Тэду с Бэтси. Шумная игра в пятнашки, сопровождаемая криками и брызгами, окончательно распугала рыбу.

Они вернулись домой позже, чем рассчитывал Грэнт, и выглядели как банда оборванных бродяг. Тесно прижавшаяся к Грэнту Аманда, дрожа в лучах заходящего солнца, вздохнула.

— Я люблю тебя, Грэнт, — неожиданно прошептала она, глядя на него. — Я люблю тебя так сильно, что вся внутри горю.

Грэнт притих рядом с ней, сдерживая переполняющие его чувства, которые вызвало это неожиданное признание. Сомнения, восторг, удивление — все перемешалось в нем.

— Не путай любовь с желанием, Аманда, — предупредил он.

— Я знаю разницу между этими чувствами, милый, — заверила она его.

Это было даже больше, чем он мог предположить в своем самом смелом сне.

ГЛАВА 27

Когда они вернулись домой, Чалмерс ждал их с телеграммой для Тэда. В ней была благодарность от начальства за письма, посланные Грэнтом, и подтвержден приказ о возвращении в Вест-Пойнт. Однако вернуться он должен был не в свою часть, а в военную академию, к пятнадцатому октября. Таким образом, он мог остаться в Туманной Долине еще на месяц.

Бэтси была вне себя от радости. К неудовольствию Грэнта, в их отношениях было уже нечто большее, чем простой интерес друг к другу. Однако он ничего не мог возразить, потому что при первом проявлении недовольства Тэд заявил Грэнту, что тот и сам женат на картежнице.

— Что там за старая поговорка о тех, кто не замечает бревна в своем глазу и видит соломинку в чужом? — сказал он. — Если Аманда хороша для тебя, то почему Бэтси плоха для меня? Хотя, честно говоря, я не понимаю, как бедная Аманда может терпеть такого типа, как ты.

— Ты многого не можешь понять, Тэд. Я скомпрометировал Аманду, и из-за этого один из моих работников начал ее преследовать. Когда я разозлился на Стэнфорда Дарси, который ухаживал за ней, я объявил ему, что переспал с ней. После этого репутация ее была подмочена. Так что наша свадьба была делом чести, романтика тут ни при чем.

— Может быть, с твоей стороны это и так. Но не со стороны Аманды. И потом, ты никогда не сможешь убедить меня, что хотел лишь успокоить свою совесть. Знаю я тебя, братец.

— Аманда жаждала респектабельности, которую ей дало бы мое имя. Она всегда хотела быть леди и таким способом, наконец, получила этот статус.

— Если ты действительно так думаешь, то у тебя не все дома. Ты слеп. Неужели ты не видишь, что она просто обожает тебя? Могу поспорить, что Аманда была леди задолго до того, как она получила наше уважаемое имя. И если люди этого не понимали, суть дела не меняется. Нужно всегда называть вещи своими именами. Да и что такое леди? — продолжал он. — Леди должна быть благородной, великодушной. А Аманда? Она обладает всеми этими качествами. Она мила и правдива. Тебе надо, чтобы она была богата, имела кучу титулов и предков? Чтобы умела играть на пианино, петь и сплетничать? Боже упаси! Ты, Грэнт, не видишь дальше своего носа. Аманда же — настоящее сокровище, воистину бриллиант. И ты променяешь ее на какую-нибудь стекляшку?

— Слова человека, имеющего огромный опыт, — сардонически заметил Грэнт, которого начал занимать их разговор. — Ты, конечно, научился отличать зерна от плевел за свою короткую жизнь. Но мы отвлеклись от нашей первоначальной темы — тебя и Бэтси.

— Хорошо, давай поговорим о нас. Собственно, наши отношения никоим образом тебя не касаются. Ты хозяин Туманной Долины, и можешь делать что захочешь со своей землей, своими лошадьми и своей женой, если она тебе это позволит. Но не суй свой нос в мои дела, я сам с ними справлюсь.

После этого Грэнт уже не решался давать советы брату. Чтобы юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло, читал ему мораль! И он не желал, чтобы его раздражали хвалебными гимнами Аманде. Особенно сейчас, когда он был в таком смятении.

Ему казалось, что все валится у него из рук, что он в состоянии полной прострации. Он теперь никак не мог вспомнить, чего он все-таки добивался, женясь на Аманде. Хотел ли вернуть Туманную Долину? Хотел ли избавиться от угрызений совести? Или желание обладать ею толкнуло его на этот шаг? Или у него к ней глубокое чувство, спрятанное где-то глубоко в подсознании? Может, это действительно любовь?

Каждый раз, когда он пытался ответить на эти вопросы, он удивлялся, в какой запутанный клубок превратилась вся его жизнь. И все из-за Аманды.

Снова после нескольких дней затишья наступило время тревожного ожидания. Но беда пришла, как всегда, неожиданно.

Клэнси оседлал Дымку для Аманды, которая пожелала проехаться верхом. Она уже почти привыкла к верховым прогулкам и даже начала получать удовольствие от них.

Естественно, даже ей не было разрешено далеко удаляться от места, за которым велось наблюдение, но и это не отвратило беды.

Прежде чем забраться в седло, Аманда совершила обычный ритуал с Дымкой: сначала она угостила кобылу кусочком яблока, затем приласкала, похлопав ее по длинной шее, и провела рукой по бархатным ноздрям, пока лошадь не склонила голову, как будто вежливо приглашая Аманду в седло.

Все шло замечательно, пока Аманда не села в седло. Тут лошадь без всякой видимой причины начала вскидывать задом и ужасно брыкаться. Аманда делала все, чтобы успокоить ее — гладила, говорила с ней спокойным голосом, но ничто не помогало. Когда же она, испугавшись, быстро слезла, лошадь мигом успокоилась и снова начала приглашать Аманду в седло.

Аманда очень удивилась и, выждав несколько минут, в течение которых лошадь вела себя вполне нормально, вновь забралась. В ту же секунду кобыла помчалась к забору и попыталась скинуть Аманду.

Испуганно вскрикнув, Аманда слезла с лошади, в спешке едва не упав. Она очень обрадовалась, когда Грэнт поспешил ей на помощь.

— В чем дело? — спросил он.

— Она не дает мне взобраться на нее, — пожаловалась Аманда, подбородок у нее дрожал от обиды. — Точнее, она дает мне взобраться, но, как только я сажусь, она хочет меня скинуть. Я не знаю, что и думать. Почему она ведет себя так странно?

Нахмурившись, Грэнт посмотрел на лошадь.

— Я не знаю, милая. И что меня беспокоит — она раньше никогда такой не была. Сколько времени ты на ней не ездишь?

Аманда пожала плечами:

— Точно не помню. Две-три недели, наверное.

— Тогда, может быть, дело в том, что на ней давно не ездили. Давай я попробую, потом тебе будет проще.

Дымка спокойно стояла, пока Грэнт садился в седло. Затем она, как бешеная, начала скакать, стараясь сбросить седока. Когда же Грэнт натянул поводья, не желая свалиться на землю, лошадь попятилась задом. Так продолжалось, пока он не слез.

— Черт, — он покачал головой. — Я совершенно не понимаю в чем дело.

Решив выяснить, что же все-таки происходит, он вновь подошел к лошади, приласкал ее и сказал ей несколько слов тихим спокойным голосом. Дымка вела себя так, как будто они с Грэнтом были лучшими друзьями, ей явно нравились его прикосновения. Грэнт вдел ногу в одно стремя и осторожно перенес весь свой вес на него. Лошадь продолжала спокойно стоять. Тогда он и вторую ногу тоже вдел в стремя. Лошадь спокойно стояла до тех пор, пока он не опустился в седло. После этого она превратилась в брыкающегося и скачущего демона.

Спустившись последний раз, Грэнт начал проверять упряжь. Он осторожно снял седло, чтобы проверить попону.

— Иногда, если на попоне образуется складка, — объяснил он Аманде, внимательно следившей за ним, — она натирает спину лошади. Некоторые лошади очень чувствительны, но я никогда не замечал подобного за Дымкой, это первый раз.

На одеяле не было никаких следов. Тогда Грэнт просунул руки под него в поисках чего-нибудь, что могло колоть спину лошади: колючки или кусочки земли, застрявшие под одеялом. Он вновь ничего не обнаружил. Тогда он снял и одеяло с намерением осмотреть его изнаночную сторону, прекрасно понимая; что должна же быть какая-то причина столь странного поведения лошади.

Тут они увидели на спине лошади глубокие колотые раны, из которых сочилась кровь.

— Что за дьявольщина? — он осторожно обследовал раны, а затем и одеяло, но только лишь когда перевернул седло, разгадка была найдена. С внутренней стороны седла торчали четыре длиннющих шипа.

— Какой ужас! — воскликнула Аманда, подойдя поближе к Грэнту. — Не удивительно, что она себя так вела. Я даже не могу себе представить, какую мы ей причиняли боль, когда всем своим весом давили на эти жуткие шипы.

— А я могу, — ответил Грэнт, отпихнув от себя седло. — Если бы вместо Дымки была какая-нибудь другая лошадь, ты уже была бы мертвой. Ведь это твоя лошадь, никто, кроме тебя, на ней не ездит. А. это значит, что кто-то хотел навредить именно тебе, Аманда. Кто-то очень хочет покалечить или даже убить тебя.

Аманда и так была напугана, теперь же она пришла просто в ужас.

— Но кто? Зачем? — спросила она дрожащим голосом; ее глаза казались огромными на бледном лице.

— Анабел, — предположил Грэнт.

Казалось, одно лишь это имя заставило его напрячься.

— Да нет же, — возразила Аманда. — Я знаю, она меня ненавидит, но если бы действительно хотела меня убить, она сделала бы это давно.

— Может, сейчас, когда ты стала моей женой, она хочет убить нас обоих?

— Но проволока и орехи? — спросила Аманда, все еще дрожа от страха. — Могла ли она сама это сделать? Да и как она могла додуматься до этого?

— Она выросла рядом с лошадьми и научилась ездить на них даже раньше, чем ходить.

Грэнт с потемневшим страшным лицом направился к конюшне. Аманда заспешила за ним.

— Грэнт, что ты собираешься делать?

— Я хочу съездить к Фостерам и немного по-соседски поговорить с ними. Так или иначе, я узнаю ответ.

— Но, Грэнт, ты не можешь примчаться к ним и сразу обвинить ее. Может быть, она ни в чем и не виновата.

— Может, и так, но это надо выяснить. — Внезапно развернувшись на каблуках, он подтянул ее поближе и быстро крепко поцеловал. Он провел рукой по ее шее и безмолвно и нежно посмотрел на нее.

— Держись поближе к Тэду, пока меня не будет. — Его голос дрогнул. — Я не задержусь.

Через некоторое время Грэнт вернулся, еще более озадаченный, чем прежде. Он был уверен, что нашел виновника всех их бед, а теперь снова ничего не понимал. Анабел дома не оказалось. Ее не было в Кентукки или где-либо поблизости уже более трех недель. Потерявшаяся от горя миссис Фостер со слезами на глазах сообщила Грэнту, что отец увез Анабел на юг. Ее собирались выдать замуж за пожилого плантатора из Алабамы, у которого не было никаких родственников, и поэтому он согласился выдать незаконнорожденного ребенка Анабел за своего.

Сразу же стало ясно, почему никто уже давно не видел Анабел. И, значит, кто-то другой был причиной «несчастных случаев», которые столь часто происходили в Туманной Долине. Загадка оставалась неразгаданной.

Тем временем жизнь на ферме текла своим чередом, хотя и не так однообразно, как прежде. Выставили еще больше сторожевых постов на день и на ночь. Тэду, пока он не отправился в свою академию, было поручено наблюдать за Бэтси и Амандой, в основном за Амандой, если Грэнта не было рядом с ней.

Хотя Аманде нравились Тэд и Бэтси, и обычно она не возражала против их компании, сейчас она чувствовала себя лишней в обществе двух влюбленных. Кроме того, ее ужасно раздражали ограничения. Она привыкла сама быть себе хозяйкой. Поэтому она пускалась на разные хитрости, чтобы удрать от своих сторожей, и бегала хвостом за Грэнтом. Это давало ей иллюзию свободы и возможность выйти из дома в конюшни, куда Бэтси отказывалась ступить ногой.

Таким образом, Аманде удалось первый раз в жизни увидеть случку лошадей, чего ей раньше не показывали. Даже теперь Грэнт долго отказывался взять ее с собой.

— Это очень грубое зрелище, милая, я боюсь тебя смутить, — предупреждал он ее. — Может, тебе лучше остаться дома?

— И что делать? Готовить или учиться вязать? Или, может, мне улечься спать в девять часов? Грэнт, я уже взрослая. Я читала об этом в книгах, а теперь я хочу посмотреть, как это происходит в жизни.

Он неохотно согласился:

— Ладно, но я хочу, чтобы ты стояла за оградой все это время. И попробуй пикнуть хоть раз. Я не шучу, Аманда: или ты будешь слушаться, или марш домой.

— Я остаюсь.

Все началось достаточно невинно. Кобылу загнали в тесный загон, с двух сторон недоуздка привязали по веревке, за которые взялись два работника. Затем кобылу подвели в угол загона, где еще несколько работников ее удерживали руками. Хотя Аманде и показалось странным большое число работников и веревки, она молчала, держа свое слово.

Сразу же после этого распахнулась калитка, и в загон влетел возбужденный жеребец. Одного взгляда, брошенного на него Амандой, хватило, чтобы понять, что он уже почуял кобылу.

Его вожделение усилилось, когда и кобыла почуяла присутствие жеребца. К величайшему изумлению Аманды, кобыла повела себя так, как ведет девушка, завлекающая ухажера, только еще более откровенно. Она подскакивала, трясла гривой, тихонько ржала и вертела хвостом, выставляя на показ свои распухшие прелести.