Все его представление о космическом полете и инопланетянах сильно поколебалось. Он сел на летающую тарелку, похожую не на таковую, а на старое земное грузовое судно, полностью заключенное в ее корпусе. Экипаж походил на землян, с той только крошечной разницей, что эти выглядели такими жалкими оборванцами, каких он еще не видывал. Говорили они на языке, состоящем из гласных и согласных звуков, совершенно чуждых земному алфавиту, но жесты их, то, как они указывали на что-то или кивали, были понятными.
Когда Мэдисон высадился с яхты на берег в грозу вместе с Грисом, он постоянно стал сталкиваться с маленькими тайнами, но принимал их лишь как некое развлечение для ума. Сокрушительная истина, что он находится в руках… что за слово они все время повторяли?… волтарианцев? — поразила его, как удар грома, когда они посадили его в каюту, показали, как пристегнуться к шарнирной койке, а потом, через считанные минуты, он выглянул из окошка и увидел, как Земля удаляется с такой скоростью, что за секунды уменьшилась до размера бильярдного шара.
Все это настолько его поразило, что он даже не успел испугаться.
Затем вошла Крошка Буфер и сказала:
— Ну и бардак! Доберусь же я до этого (…) Инксвитча!
— Крошка! — крикнул он. — Мы в открытом космосе!
— А где же, черт побери, мы, по-твоему, должны быть? На острове Коуни, на каруселях?
— Я этого не понимаю! — сказал он.
— Ох, неужели, Мэди? — иронически воскликнула она. — Не будь таким идиотом. Ведь этот (…) Инксвитч — инопланетянин и зовут его Солтен Грис. Я всегда замечала в нем что-то чудаковатое. Что (…) и (…) были слишком уж велики для человека, а я-то в этом деле разбираюсь. Нас похитили! — Она здорово разошлась и выбежала, топая ногами.
Все это повергло его в большое уныние. Он присел на шарнирный стул и погрузился в мрачную задумчивость. Мэдисон думал о матери и отчаивался: больше уж ему не спать с ней никогда. А она была такой приятной.
В этих размышлениях прошел день, и к нему наведался какой-то тип, имя которого, как удалось ему разобрать, было капитан Больц. Узнав, что он не говорит по-турецки, Больц обратился к разговорнику для туристов, переводя с турецкого на английский, чтобы сказать, что Мэдисону лучше все-таки научиться есть эту пищу, поскольку другой тут нет, и спросить, как он относится к выпивке и не хочет ли купить бутылку настоящего поддельного виски. Мэдисон, чересчур угнетенный, не очень-то реагировал на вопросы. Больц постоял, почесывая волосатую грудь и глядя на пассажира, а затем наконец ушел.
Еще три дня мрачных раздумий он не видел Больца, а затем капитан заявился к нему с вопросом. Было довольно трудно общаться с ним с помощью разговорника. Но Мэдисон разобрал, что Больцу нужно узнать, имеет ли он влияние на Крошку Буфер.
Мэдисона это так озадачило, что Больц наконец провел его по коридору, открыл дверь в каюту и энергично взмахнул рукой, приглашая войти.
Там, лицом вниз, на постели лежал прехорошенький мальчишка с накрашенным лицом. Легкая улыбочка играла на его губах. Один из членов экипажа стоял возле него, натягивая на себя одежду. Он криво улыбнулся капитану Больцу и, застегивая ремень, вышел.
Мальчишка облизнул губы и улыбнулся ничего не значащей улыбкой. Он просто лежал, не обращая на вошедших внимания.
Внезапно из соседней каюты в коридор вышла Крошка. Она пересчитывала пачку того, что походило на золотую бумагу. Деньги?
— Привет, Мэди, — сказала она, увидев Мэдисона. — Как дела? — Не дожидаясь ответа, она вошла к ним в каюту, сунула в ротик красавчику «косячок» и дала затянуться.
— Крошка! — вскричал Мэдисон. — Что ты делаешь?
— А что я делаю? Стараюсь заработать немного деньжат, которые мы потратим, когда приземлимся. «Зелененькие» на Волтаре не пригодятся. А ты хочешь, чтобы мы голодали?
— Нет-нет. Что ты делаешь с этим мальчишкой?
— А, с ним? Это Туола по кличке Тик-Так. Он самый нимфоманный педик, которого мне приходилось встречать. И когда его вздрючат марихуаной, он может работать весь день и всю ночь! Он как губка! Да и головенка у неге варит. Может, хочешь?
Мэдисон в ужасе отшатнулся:
— Ты что, продаешь его этому экипажу?
— Конечно. Пять волтарианских кредиток зараз. Я уже заработала сто пятьдесят кредиток. Меня беспокоит только то, что у экипажа кончатся деньги. Они говорят, что полет длится шесть недель. Но у них есть драгоценности и всякие прочие штучки. И еще они могут воровать корабельное оборудование.
— Послушай, Крошка, капитан кипит от ярости. Он приходил ко мне и спрашивал, не могу ли я повлиять на тебя.
Крошка взглянула на Больца со странной улыбкой:
— О, с этим он ничего не сможет поделать. Капитан просто боится, что если он вмешается, то экипаж взбунтуется. Я это поняла, когда бросила в него в темноте нож. Так что теперь капитан пытается заставить тебя делать за него грязную работу и помешать мне. Он (…), Мэди. Но больше об этом не думай.
В этот момент вошел еще один член экипажа и, с усмешкой взглянув на Больца, передал Крошке пять кредиток. После чего стал снимать с себя форму механика.
Мэдисон открыл рот, чтобы возмутиться, но Крошка сказала:
— Если хочешь посмотреть, гони кредитку, а иначе проваливай. — И она захлопнула дверь перед носом у Мэдисона и капитана Больца.
Больц оставил его в покое, и Мэдисон уныло просидел в своей каюте еще одну неделю. Затем им овладело любопытство, и он стал бродить по кораблю.
Пройдя мимо открытой двери каюты, он догадался, что направляется к рубке.
Там сидела Крошка. В каюте капитана Больца! На затылке у девчонки красовалась капитанская фуражка, волосы были собраны в хвост. В руках Крошка держала гроссбух Больца.
— Привет, Мэди. Решил выползти из своей дыры?
— Что ты делаешь в каюте капитана Больца? Он же тебя убьет!
— О нет, не убьет. Старик Больц расстроился из-за (…), что происходит у него на корабле. Он мальчиков не любит, но треп среди экипажа так его распалил, что у бедняги брюки лопаются от желания. Но я все уладила.
— Ты хочешь сказать, что… спишь с капитаном Больцем?
— Да нет же, Мэди. У меня еще хватает ума. Просто я раз в день делаю на него налет, чтобы снять с него лишний жар. Беру десять кредиток и смотрю, много ли осталось. Слушай, у него денег куры не клюют.
— Хочешь его обобрать? Да он нас убьет!
— Мэди, нет. Никакого грабежа. Как грубо! Я-то любые деньги отработаю, и показала бы тебе это, если бы ты мне разрешил. Ты бы даже мог…
— Нет-нет! — вскричал Мэдисон с отвращением, ужаснувшись при мысли, что сотворит нечто подобное с девушкой.
— Ты уверен?
— Как же не уверен? Ты пытаешься заставить меня изменить моей матери! Я этого не потерплю, Крошка. И оставь ты капитана Больца. Мы полностью зависим от его милости!
Она демонстративно расхохоталась:
— Больца? Посмотри-ка, Мэди, на эти бабки. Видишь? Это вот — циферки. Моя беда в том, что я цену занизила, а Больц, после того как я над ним поработаю, не может (…) еще целый день даже при том, чему меня научила эта проститутка из Гонконга.
Крошка мечтательно возвела огромные глазищи к потолочным трубам, касаясь пальцем своих пухлых губ. Внезапно она рассмеялась:
— Идея! Я просто стану подливать ему в джолт конопляное масло. Дорогуша, да он у меня будет (…) три раза в день!
Мэдисон убрался к себе в каюту и во сне видел кошмары: космический корабль, лишенный управления.
Весь остаток пути он мучился, стараясь сохранить здравомыслие.
Когда корабль приземлился, Мэдисон увидел сооружения такой странной архитектуры, что не сразу понял их назначение.
С ним разговаривали люди в странной форме.
В комнате, сделанной, казалось, из нержавеющей стали, ему нахлобучили на голову шлем, и в течение шести дней подряд он полагал, что, должно быть, болеет какой-то ужасной болезнью, повергшей его в состояние комы.
И только сегодня утром он полностью пришел в себя. Прошелся по комнате и обнаружил свой багаж в целости и сохранности. Потом он увидел то, что, возможно, являлось душем, но никак не мог сообразить, как он включается. Тогда Мэдисон встал под тем, что могло быть душевой насадкой, с любопытством посмотрел на него — и его внезапно окатило с головы до ног.
Мэдисон оторопел, и тут раздался стук в дверь.
Не успел он подойти к двери, как та распахнулась сама. На пороге возник человек в черной форме.
— Поторопись, — сказал незнакомец. — Шеф послал меня за тобой.
— Шеф?
— Ломбар Хисст! Ну хватит стоять, разинув рот. Если это твой багаж, достань какую-нибудь одежду и переоденься. Ты должен выглядеть прилично. Да не мешкай. Мне велено срочно привести тебя. Так что не рассиживайся.
— А где я нахожусь? — спросил Мэдисон.
— Там где стоишь, идиот.
— Нет-нет, я хотел спросить, где находится это место?
— Ну, шеф находится в Дворцовом городе, где он постоянно пребывает сейчас, а тебя ждет аэромобиль. Ну же, торопись.
— Да нет же, я хотел спросить, где находится это место, в котором нахожусь я?
— Ты находишься в центре обучения при подразделении зачисления на воинскую службу неволтарианского персонала, находящемся в ведении Аппарата координированной информации.
— Так, ясно. А что это за планета, звезда или как там еще это называется?
— О, испепеляющие кометы! Так я и знал: надо было мне привести с собой сопровождающих с призывного пункта. Ты хочешь сказать, что не знаешь где находишься?
— Вы меня правильно поняли.
— Это планета Волтар, столица Конфедерации Волтар. Ты в тринадцати милях от Правительственного города на территории, подведомственной Аппарату. Я капитан Шрам из 43-го Батальона Смерти.
— Что происходит?
— Задница, откуда мне знать? Вот. — Капитан извлек что-то из кармана и дал Мэдисону. — Но не трать на это времени. Я тебе говорю, что шеф нас ждет! Да одевайся же!
Мэдисон пошел к багажу, голова у него шла кругом.
И тут его внезапно поразила мысль: он же говорил по-волтариански! Он не мог понять, как такое могло случиться.
Мэдисон стал откладывать в сторону все, что ему подавал этот человек. И тут на глаза ему попалась она.
Газета!
Мэдисон прочел что-то насчет штурма горы на Калабаре, где Аппарат потерял тысячу солдат, накрытых шквальным огнем повстанческих отрядов принца Мортайи.
Газеты! У них тут есть газеты!
Он сразу же почувствовал себя почти как дома.
Внезапно его поразила еще одна мысль: он читает на незнакомом языке и к тому же очень легко!
Неужели он забыл английский? Мэдисон проговорил полупонятную фразу: "Темно-рыжая лиса прыг через лентяя пса". Нет, он все-таки может говорить по-английски!
Мэдисон снова взглянул на газету. В ней были заголовки и полосы новостей — все, как положено для периодического издания, но она казалась какой-то пустоватой и не трогала сердце рекламного агента. Однако это была настоящая газета под названием "Дейли Спикер".
О, это здорово. Все-таки этот мир не такой уж чужой.
Он открыл газету. Картинки — трехмерные, в цвете. Мэдисон перевернул еще один лист.
Небольшое фото. Лицо показалось ему знакомым.
Ну конечно! Джером Терренс Уистер!
Нет, должно быть, это случайное совпадение. Что его изображению делать на волтарианской газете? Мэдисон знал, что даже Уистер недостаточно хорош, чтобы проникнуть в издание с таким тиражом!
Он прочел подпись и статью. В ней говорилось:
"МЕСТОПРЕБЫВАНИЕ ХЕЛЛЕРА НЕИЗВЕСТНО
Вчера, комментируя по хоумвидению выдачу общего ордера на арест Хеллера, представитель Флота заявил: "Командование Флота не имеет представления о каком-либо общем ордере на арест Джеттеро Хеллера. Согласно последним сообщениям, данный военный инженер находится на особом задании, и Флоту ничего не известно о его местопребывании. Вероятно, общий ордер, о котором ходит столько слухов, — просто грубая канцелярская ошибка со стороны Аппарата, который, надо отметить, никогда не откажется от возможности обесчестить Флот. В качестве инженера королевский офицер Хеллер наделен полномочиями действовать по собственному усмотрению и вернуться назад, когда сочтет, что его задание выполнено. У Флота нет ни малейшего беспокойства насчет Джеттеро Хеллера".
Мэдисон уставился на изображение.
Не могло быть никакой ошибки!
Фотография была слишком похожей!
Среди всех землян — и виденных Мэдисоном волтарианцев — не было такого красавца! Из всех известных ему мужчин никто не имел такого бесшабашного выражения лица.
Это был Уистер!
Капитану Шраму надоело ждать.
— Черт возьми, Мэдисон, одевайся! Шеф выходит из себя, когда моментально не получает того, что ему нужно. А ему нужен ты! Сию же минуту!
Поспешно одеваясь, Мэдисон лихорадочно думал. Может, с Уистером у него не сорвалось? Общий ордер на арест? Разумеется, тут что-то не очень чисто. Его даже не признают. И вдруг его охватило радостное возбуждение. Так, может, Бог дает ему еще один шанс? Он должен поскорее увидеться с этим могущественным и неистовым шефом!
Часть СЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
Глава 1
Дж. Уолтер Мэдисон в опрятном сером фланелевом костюме с синим галстуком-бабочкой вышел из учебных казарм, следуя по пятам за капитаном Шрамом из 43-го Батальона Смерти.
Они прошли через замусоренный двор, где ветер разметал старые газеты и пыль. Это было что-то вроде палисада, но с длинными рядами помещений для тренировки: Мэдисон, не зная, что за последнюю неделю его обучили языку под гипнозом, изумился, обнаружив, что может прочесть все надписи, даже "Регистрация выписки здесь". Капитан Шрам заставил его расписаться в книге и затем на квитанции. Чиновник выдал Мэдисону его бумажник. Деньги из него исчезли. Когда Мэдисон попытался выяснить, в чем дело, ему выдали удостоверение, в котором значилось: "Дж. Уолтер Мэдисон. ССО-мен. Аппарат координированной информации". Когда нажимали на тыльную сторону удостоверения, появлялся портрет Мэдисона. Когда нажимали второй раз, появлялись отпечатки его пальцев. Их, наверное, сняли, когда он находился в коме. Мэдисон нажал на тыльную сторону третий раз — появилась мигающая надпись: "Платежный статус — неплатежеспособен, индекс «П». "Боже мой, — подумал Мэдисон, — я явно плохо начал! Как же это исправить? Я же не на Земле! Беда! Как же я буду питаться?"
Дальше дела пошли еще хуже. Капитан Шрам подвел его к низкому непонятному сооружению, находящемуся в плоском круге. Лобовое и боковые окна, но колес — никаких. Однако ничем иным, кроме как машиной, эта штука быть не могла, ибо имела переднее и заднее сиденья.
Шрам открыл заднюю дверцу, хотя, похоже, никакой ручки на ней не было.
— Это твой водитель, Щелк.
Водитель Щелк, с лицом, похожим на овал, лежащий на боку, не вышел из машины и выглядел недовольным. На нем была форма горчичного цвета, в которой он больше смахивал на бандита, чем на шофера, притом на бандита очень крутого.
— Щелк, — обратился к нему капитан, — доставь этого парня в королевский дворец и убедись, что Ломбар встретился с ним. Это срочно. — И он передал водителю копию приказа.
— Подождите, — встревожился Мэдисон, — разве вы не собираетесь меня сопровождать?
— А зачем? — удивился офицер Аппарата. — Ты относишься к категории "безвредных".
— Ну что ж, ладно, — сказал Мэдисон. — Но я, очевидно, уже сюда не вернусь. Мне понадобятся мои вещи, особенно портативная пишущая машинка. Для работы.
— О, вот, значит, для чего та смешная машина, — произнес Шрам. — А я никак не мог понять ее назначение, когда два дня назад искал в твоих шмотках оружие. Довольно неуклюжая. Думаю, теперь ты узнаешь, что сможешь пользоваться как ручкой, так и диктописцем. Не беспокойся. Щелк положил все это в багажник аэромобиля, пока ты выписывался из казарм. Так что до свидания — и удачи. И никогда не попадай в мой список как профессионал. — Он рассмеялся. Потом повернулся к водителю: — Пошевеливайся, Щелк. Шефу позарез нужен этот парень.
Вскоре Мэдисон испытал второе потрясение. Он полагал, что машина покатит по земле. Но вместо этого она взмыла вверх, как кабина скоростного лифта. Он перепугался до полусмерти. Ведь эта штука не могла летать — у нее не было крыльев!
Когда он проглотил свой желудок, водитель-пилот выровнял машину, и та заняла свое место в линии воздушной трассы на высоте десяти тысяч футов, не менее. Странный город, состоявший из одних завихрений, лежал справа — размером примерно с три Нью-Йорка.
— Что это за город? — спросил Мэдисон у летчика.
— У него красивое название — Ардаукус, — ответил Щелк. — Но все называют его Городом Трущоб. Впереди, чуть севернее — Правительственный город.
Машина повернула на юго-запад и пролетела над цепью гор высотой со Скалистые горы Америки, и теперь перед ними, насколько хватал взгляд, простиралась бескрайняя ширь пустыни. На ее поверхности отплясывали свой дьявольский танец пылевые столбы высотой в милю, пурпурно-коричневые в лучах солнца, зловеще странные, словно выстроившиеся в ряд сумасшедшие гиганты. Мэдисон надеялся, что это не настоящие живые существа, принадлежащие некоей инопланетной расе, питающейся бескрылыми самолетами.
Это навело его на беспокойные мысли о том могущественном существе, с которым он должен был скоро встретиться.
— Кто он, этот шеф, к которому вы меня везете? — осмелился спросить он.
Щелк оглянулся, бросил взгляд на пассажира и сверился с врученной ему карточкой:
— Вы, очевидно, землянин, что бы это ни значило. И мы в воздухе, поэтому нас никто не подслушает. Зовут шефа Ломбар Хисст. Сейчас он правит всей Конфедерацией, всеми ее ста десятью планетами. Между нами говоря, он самовлюбленный (…). Психованный, как аэромобильный жироскоп с вмятиной на ободе. Если вы действительно собираетесь повидаться с ним, будьте настороже. Он откусывает руки и ноги младенцев просто ради забавы.
— Спасибо, — поблагодарил Мэдисон. А про себя подумал: "Этот Хисст здорово смахивает на Роксентера".
Машина летела с устрашающей скоростью. Внизу с головокружительной быстротой промчались пара сотен миль ужаснейшей из всех когда-либо виденных Мэдисоном пустынь. Потерпеть в ней аварию было бы равносильно смерти. А летчика, похоже, больше волновало, сможет ли он зажечь странную сигарету зажигалкой, выбрасывающей лазерный луч вместо пламени. В воздухе то и дело попадались «ямы», и он никак не мог прикурить.
— Вы теперь будете моим водителем? — спросил Мэдисон.
— Ну, если шеф не бросит вас вон в ту штуку, — ответил Щелк, указывая вправо.
На горизонте вырисовывался большой черный замок с раскинувшимся перед ним лагерем, в котором должны были содержаться тысячи заключенных.
— Это Замок Мрака. Лагерь называется на картах Лагерем Закалки, но настоящее его название — Лагерь Смерти. Если вы начинаете доставлять неудовольствие Аппарату, вас отправляют туда и бросают в расщелину в земле глубиной в милю. А теперь вы именно в Аппарате. Между прочим, какое преступление вы совершили?
— Я не совершал никаких преступлений! — воскликнул Мэдисон.
— О, космический газ! — вскричал Щелк. — Если я буду вас возить, нам лучше открыться друг другу. Я был одним из лучших воров на Калабаре, пока меня не поймали и не приговорили к смертной казни — и тут я попал в лапы Аппарата. С тех пор в них и нахожусь. Нет, вы определенно должны были что-то такое совершить.
Мэдисон быстро раскинул мозгами. Летчик не должен был составить о нем плохое мнение.
— Мне не удалось завершить работу, — сказал он. И тут же отчетливо ощутил странное волнение: ведь он только что сказал кому-то правду. Надо последить за собой!
Летчик расхохотался:
— Что ж, если вы не перережете им глотки, когда у вас появится такая возможность, рано или поздно они доберутся до вас. Думаю, мы с вами отлично поладим.
Боже, этот малый зачислил его в категорию убийц! Мэдисон поспешно сменил тему разговора:
— А что это за горы справа от нас? Мне даже вершин их не видно.
— Горы Блайк. Пятьдесят тысяч футов. Но нам лететь над ними нельзя. Во всяком случае не на этой старой посудине. Наша цель — вон там. — Водитель указал пальцем.
Ничего!
Впрочем, различался какой-то зеленоватый туман.
Летательный аппарат с такой скоростью мчался в сторону этой туманности, что Мэдисон был уверен: они разобьются! О, дойти до такого и не удостоиться даже некролога: "Мэдисон мертв…"
Внезапно он почувствовал тошноту. Странное ощущение. Так вот оно, значит, каково умирать. Наверное, удар о землю был таким сильным, что он моментально отправился на небеса.
Нет, он проходил через ворота!
Здания круглой формы поблескивали со всех сторон, купаясь в зеленоватом свете. Какие странные конструкции! Лестницы круглые, повсюду драгоценные камни. При зданиях обширные территории с большими, размером в полный рост, статуями, раскрашенными в естественные цвета. Гиганты стояли в окружении круглых бассейнов и цветочных клумб. Сверкающий знак указывал направление через заросший травой круглый участок земли. Надпись на нем гласила: "Королевская резиденция".
И вдруг Мэдисон увидел Крошку!
На девчонке было платье из мешковины, и всю ее, с ног до головы, покрывала грязь. Хвостик на макушке распустился.
О, он догадался, что ей крупно не повезло. Здесь она стала рабыней. Рядом с ней находились двое стариков с узловатыми конечностями, которые тоже ковырялись в земле. Рядом стоял охранник — служащий Аппарата — с тем, что, наверное, являлось винтовкой.
В руке у Крошки был какой-то инструмент. Машина с Мэдисоном пролетела с заносом рядом с ней в пяти футах над поверхностью земли. Крошка выпрямилась и потерла грязной ладошкой спину, которую, очевидно, ломило от работы. И тут она увидела Мэдисона!
Спустя секунду он оказался рядом с ней. Должно быть, она совершила нечто ужасное, за что ее отправили на грязные физические работы. В Мэдисоне проснулся Дон Кихот.
"Ничего, Крошка, — прошептал он, — я тебя выручу, если смогу".
Они остановились перед огромным украшенным драгоценными камнями зданием с двойными закругленными лестницами, по которым можно было провести маршем целый полк.
К ним подбежали двое дюжего вида офицеров.
— Дж. Уолтер Мэдисон доставлен, — отрапортовал Щелк.
— Во имя семи дьяволов! — воскликнул один. — Где ты пропадал? Старый (…) рвет ногти на ногах — не может тебя дождаться! Дуй давай по той лестнице! Стража, стража! Доставить этого малого к шефу — и мигом!
Здоровенные ручищи подхватили Мэдисона под мышки и повлекли вверх по лестнице в коридор — ему приходилось лишь быстро-быстро переставлять ноги.
Наступил роковой момент. Дж. Уолтер Мэдисон вот-вот должен был встретиться с Ломбаром Хисстом!
Я так подробно остановился на этом, потому что данному моменту предстояло сыграть большую роль в истории Волтара и судьбе Джеттеро Хеллера. И уверяю тебя, дорогой читатель, далеко не положительную для обоих!
Глава 2
В Дворцовом городе все дышало памятью тысячелетий: золотые канаты извивались в причудливых узорах вдоль украшенных драгоценными камнями фризов со сценами парадов и битв, уходящих в глубь веков; суровые глаза давно почивших монархов хмуро смотрели на Мэдисона, когда тот шел по закругленному холлу. Он стал сознавать, что имеет дело с властью, укрывшейся в традициях истории, гораздо более древних, чем человеческие на Земле. Эти традиции существовали уже тогда, когда человек только учился пользоваться каменным топором.
Наконец его ввели в просторное круглое помещение, украшенное драгоценными камнями и от этого нестерпимо сверкающее. Это была приемная зала императорских покоев.
Дверь на другой ее стороне как бы загораживал массивный письменный стол, вырезанный из цельного куска оникса. Вокруг стола были установлены машины и оборудование — получался импровизированный кабинет.
За столом сидел крупный мужчина, довольно загорелый, со странным блеском кожи. Он был в алой форме, подпоясанной золотой перевязью. Глаза его горели безумным огнем.
Ломбар Хисст!
Охранники оставили Мэдисона в центре комнаты. Будучи не из тех, кого можно поразить всякими штучками сильных мира сего, Мэдисон встряхнулся, снял с рукава невидимую пылинку и неспешно, будто прогуливаясь, двинулся вперед.
— С Роксентером все в порядке? — без предварительного вступления вдруг спросил Хисст.
Мэдисон взвесил ситуацию. В голосе Хисста ему послышались тревога и обеспокоенность, но не враждебность.
— Ну, — заговорил он, — в последний раз, когда я с ним разговаривал, все было в порядке.
— Ты с ним хорошо знаком? — продолжал Хисст.
Какую бы тревогу Мэдисон ни ощущал, он этого не показал. Он задавался вопросами: насколько сильна волтарианская разведка? знают ли они о реальной ситуации? Роксентер снял бы с него голову за провал дела и бегство. Он увидел то, что показалось ему мерцающим телевизионным экраном. Насколько быстро идет обмен сообщениями между этой планетой и Землей? Мэдисон решил рискнуть. Он будет говорить, опуская имена.
— О да, — проговорил он, стараясь придать своей речи интонации скучающего человека. — Я вел для него кое-какие деликатные делишки: например, говорил премьер-министру Англии или президенту Соединенных Штатов, что им следует думать, ну и тому подобное. На мой банковский счет поступало несколько миллионов долларов в год.
— Вот это жалованье! — удивился Хисст. — Он, наверное, видел в тебе очень ценного для себя человека.
— Ну, он часто говорил, что есть много дел, которые только я могу обстряпать. Я был его ССО-меном.
Хисст нахмурился. С этим-то как раз его следователи не разобрались.
— Что это за штука, которую вы называете ССО?
— Видите ли, — начал Мэдисон, — разговаривая с людьми, я заметил, что у вас не очень-то хороший имидж.
— С моим имиджем все в порядке! — сердито воскликнул Хисст. — Рост — шесть футов и три дюйма. Вес — двести семьдесят один фунт…
— Нет-нет, — прервал его Мэдисон. — Я имею в виду то, как о вас думают люди. Ваш образ в сознании других людей.
— Ха! — фыркнул Хисст. — Неужели важно, что обо мне думают всякие подонки?
— Конечно, важно, — сказал Мэдисон. — Я слышал, что фактически вы — правитель Волтара.
— Разумеется! Я понимаю: то, что эти (…) лорды думают обо мне, может иметь значение. Но какое отношение к этому имеют низы?
— Видите ли, ССО значит "связи с общественностью", хотя эти буквы не означают того же понятия на волтарианском языке. Лорды и низы — это разные группы общества. Но если у вас нет правильного имиджа, они могут восстать и убить вас.
Хисст нахмурился. Похоже, это очень даже может случиться. Все они против него.
Мэдисон заметил, что Ломбар изменился в лице, и продолжал:
— Видите ли, мистер Хисст, я был в очень близких отношениях с Роксентером. Я его называл «Роки», а он меня «Мэд». Много раз поздно вечером он, бывало, скинет ботинки, положит ноги на письменный стол и за стаканчиком виски с содовой, которое так располагает к общению, поверяет мне свои тайны. Когда он действительно чего-то хотел, он доверял мне полностью. Я был, так сказать, его самым близким доверенным лицом. Думаю, нам пора открыть карты. Есть ли что-нибудь на свете, чего вы желаете больше всего?
Глаза у Ломбара стали немного сумасшедшими, а лицо заблестело еще сильнее. Он подался вперед и заговорил шепотом:
— Дело не в том, что я этого сильно хочу, а в том, что я получил приказ. Несмотря на то что я простолюдин и все лорды меня ненавидят, мне предназначено стать императором.
Мэдисон тут же насторожился. О, это ему по зубам. Он слышал это раньше о Роксентере.
— Зов?.. — Он не закончил, дав вопросу повиснуть в воздухе.
— Ангелов, — прошептал Ломбар.
Мэд уже понимал, что дельце выгорело.
— Вы знаете, что они и Роксентера звали управлять Землей?
— Нет!
— Это факт, — сказал Мэдисон. — Я сам слышал их. Вот почему я стал его ССО-меном.
Хисст тут же нахмурился:
— При чем тут это?
— Видите ли, — стал объяснять Мэдисон. — Когда у кого-то нет хорошего специалиста по общественным связям, отребье поднимается и убивает его. Но если таковой имеется, то лорды, простые люди — короче, все как один провозглашают его императором и рукоплещут.
Ломбар растерянно заморгал. Это было что-то совершенно новенькое. Обычно он не снисходил до того, что-бы слушать людей или отвечать им. Но этот землянин — близкий друг Роксентера. Роксентер, простолюдин, вышел из низов и стал правителем Земли, и уже одно это подавало Ломбару надежду, что такое осуществимо. Теперь он стал сознавать, что, возможно, существует какая-то секретная технология, прежде ему неизвестная, которой воспользовался Роксентер. Он призадумался. И тут ему пришла в голову мысль: сказанное этим человеком избавит его от необходимости предъявлять всем покойного Клинга. Император волеизъявлением всего общества! Как это ново! Но тут его природная подозрительность стала нашептывать, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хисст обмяк.
Мэдисон, заметив это, поинтересовался:
— У вас есть какие-нибудь другие проблемки?
Ломбар снова напружинился, моментально насторожившись. Он не собирался рассказывать всякому встречному-поперечному, что в комнате позади него нет никакого императора и никаких регалий. Вместо этого он вспомнил еще одну «проблемку» и проговорил:
— Этот (…) Солтен Грис!
Мэдисон встревожился:
— Солтен Грис? Он здесь?
— Ты его знаешь?
Мэдисон заметил, что сказано это было с яростью.
— Пожалуй, да. На Земле он жил под именами Смита, Инксвитча и Султан-бея. Без конца вертелся под ногами. Ничегошеньки не знал о связях с общественностью. Заваливал дела, идиот!
— Он находится в королевской тюрьме, и я не могу до него добраться и казнить его так, как он этого заслуживает.
