То, что выглядело простым предприятием, вдруг обросло тысячью деталей. Нужно было как-то позаботиться о женах и домашней прислуге, которые не знали, что их мужья и хозяева — инопланетяне, по крайней мере обеспечить им безбедное существование. Фахт-бей заметил было, что «аппаратчики» просто-напросто поубивают их всех, но, заметив строгий взгляд Хеллера, поспешил объяснить, что думает вслух и не более того.
      Нью-йоркский офис нужно было закрыть, а его персонал вывезти на базу.
      От Прахда Хеллер узнал, что штат больницы целиком укомплектован обученными землянами, и это заставило его принять решение. Он позвонил Мудуру Зенгину в Национальный банк "Пиастры".
      — Составьте бумаги, — сказал ему Хеллер, — для перевода сумм, выделенных для "поддержания Афьонской компании", на "нужды больницы и кампании по искоренению болезней". Составьте их так, чтобы они были действительны, когда я займусь их погашением.
      — Что-то уж больно много денег пойдет на здравоохранение, — заметил Зенгин.
      — Из них мы выделим хороший кусок на реабилитацию жертв наркомании, — пояснил Хеллер.
      — Хорошее дело, — одобрил Зенгин.
      — Согласен. Может, нам удастся хоть немного исправить уже причиненное зло. Вас не очень затруднит, если я попрошу доставить мне сюда бумаги самолетом?
      — Вовсе нет, — сказал Зенгин. — Я прибуду к вам сам. Появилась графиня Крэк.
      — Этот русский полковник-шпион все еще сидит в своей камере. Ты держал его на тот случай, если при разбирательстве дела Гриса потребуются дополнительные улики. Помнишь, ты говорил?
      — Что ж, родины у него нет, и опасности он уже не представляет. Надень на него гипношлем и сотри его воспоминания о базе, а там пускай идет на все четыре стороны.
      — Не так-то это просто, — сказала графиня. — А двое мальчишек, которых он развратил? Они дичатся, с ними никто ничего не может сделать. Мне пришла в голову одна идея. Ведь Франция экспортирует ужасно много наркотиков.
      — А при чем тут полковник Гайлов? Он тоже экспортировал героин. Отсюда. Для поддержания работоспособности международной сети КГБ.
      — Видишь ли, — сказала Крэк, — те, кто совершает подобные преступления, часто раскаиваются и начинают вести борьбу против таких делишек. Я хочу отправить полковника Гайлова с двумя этими мальчуганами во Францию.
      — У тебя на Францию, должно быть, зуб имеется. Да они же развратят всю страну!
      — Не думаю, — сказала графиня. — Видишь ли, я уже сделала это предложение полковнику, и тот пришел в дикий восторг.
      — И что же ты ему предложила?
      — Появиться во Франции и, пользуясь старыми связями по линии КГБ, убедить всех и каждого, что он является новым воплощением Жанны д'Арк. Я к шлему даже не прикасалась. Он уверен, что может стать величайшей Жанной д'Арк, каких свет еще не видывал!
      Хеллер вручил ей чек на банк «Граббе-Манхэттен» в Париже, чтобы Гайлову ежемесячно в течение нескольких лет выплачивали определенную сумму.
      Когда на следующее утро графиня Крэк сажала его и мальчишек в самолет, над головой у бывшей Ютанк, одетой в серебристый дорожный костюм, будто сиял нимб.
      — Вы ангел, — сказала (сказал) она (он). — Я благословляю тот день, когда встретил вас. Теперь я с уверенностью могу сказать, что мне явился небесный посланец. Франция станет самым святым и самым свободным от наркотиков местом на Земле. — И они улетели.
      С Малышкой Хеллеру пришлось туговато. Он позвонил ей и сказал:
      — Миссис Корлеоне, ужасно сожалею, но венчание, которое вы запланировали на будущий месяц в соборе, придется отменить.
      — Она тебя бросила? — испугалась Малышка.
      — О нет. Просто появились очень срочные дела.
      — А-а, понимаю. Ты собираешься к мировому судье до того, как пройдут эти девять месяцев и тебя нагонит аист. Что ж, ладно, сыночек, мама все понимает. Только не забудь назвать ребенка Джузеппе в честь Святоши Джо, если это будет мальчик, или Альма Мария в честь меня, если девочка. И как только окрутитесь, укладывай свою красавицу-графиню в постель, пусть почаще отдыхает, и сам оставь ее до родов в покое. Слышишь, Джером? И не перечь. Смотри, не лиши меня внука, ты понял?
      — Да, миссис Корлеоне.
      — И. оставь ты это "миссис Корлеоне". Чего подлизываешься к родной матери? Быстро веди свою девушку к мировому судье, ты меня понял?
      — Да, мэм.
      — Тогда ладно. И возвращайся, как только она снова станет показываться на людях. Ты лапочка, Джером, но уж больно много тебе нужно давать наставлений. Смотри, детка, чтобы твой носик всегда был чистым. — Отчетливо послышался глубокий вздох, всхлип. — Что-то в глазах защипало. Пока, сынуля.
      И у Хеллера, когда он вешал трубку, глаза были на мокром месте. Он сомневался, что когда-либо снова увидится с ней.

      Правила требовали: все установки, которые приходится оставлять на чужой планете, следует уничтожать. Для этого имелось много оснований — в частности, и то, что такую базу можно было использовать для пиратства и контрабанды.
      Джеттеро Хеллер, будучи опытным военным инженером, проделал искусную работу по подготовке базы к уничтожению. Он использовал мины дезинтеграции металла. Последние, установленные в коробках соединений и вдоль трубопроводов, должны были вызвать превращение металла; поскольку атомы в результате перестройки выделяли большое количество теплоты, весь металл в ангаре стал бы тогда песком. Крепления балок ослабли бы, и моменты скручивания и сжатия в скальных породах, сдерживаемые доселе благодаря тысячам землетрясений, не имели бы больше тормозящего противодействия. В результате — мгновенная вспышка огня и обрушение стен. Внешне это выглядело бы так, будто из-за землетрясения гора неожиданно обрушилась в образовавшуюся трещину.
      Хеллер прикрепил огнепроводы к центральному ударно-спусковому механизму и последний связал с пультом дистанционного управления.
      — Больц, — обратился он к капитану "Бликсо", — придется мне вам довериться. Вы не будете служить Флоту. Ваш груз прибудет только через день после нашего отлета. Когда загрузитесь и взлетите, нажмите вот эту кнопку. — И он вручил Больцу небольшую коробочку.
      — А что тогда произойдет? — полюбопытствовал капитан.
      — Но экспериментировать не надо, — сказал Хеллер. — Пусть «Бликсо» на пару миль удалится от Земли, когда вы это сделаете. Весь металл в ангаре превратится в песок.
      В теле человека содержится железо, поэтому любой, кто окажется рядом, тоже рассыплется. Так что никого здесь не оставляйте.
      Больц посмотрел на пульт дистанционного управления и удивился:
      — У него же нет предохранителя?!
      — А зачем? — сказал Хеллер. — Сами сообразите, как надавить. Дуриком не сработает, не бойтесь. Но вот вам мой приказ: с отлетом не задерживайтесь. А когда взлетите, нажимайте.
      Больц улыбнулся про себя: эта штука не только дуриком, но и вообще не сработает. Слишком уж прибыльно это контрабандное дело. Он разбогатеет, сможет купить старую космическую посудину, уволится из Аппарата и будет в свое удовольствие возить запрещенные товары.
      — Порядок, — сказал он. — Буду рад оказать вам эту услугу в ответ на дарованные мне жизнь и свободу. Можете поверить мне на слово, офицер Хеллер. — И он положил коробочку в карман.
      Теперь все было почти готово. Грузовые суда стояли нагруженные ремонтным оборудованием и запасами, которые можно было только увезти. Размонтировали даже "фронтового прыгуна" и убрали его в трюм. Заботы о тысяче мелких деталей подходили к концу. Наступил вечер третьего дня.
      Хеллер позвонил Изе, Бац-Бацу и Двойняшке и осторожно сообщил им, что должен ненадолго слетать в одно местечко, после чего быстро положил трубку, чтобы они не заподозрили, что это «ненадолго» на самом деле нужно понимать как "навсегда".
      Согласно договоренности с Прахдом, "скорая помощь" привезла Клинга Гордого в контейнере с жидкостью со всеми подключенными и функционирующими соединениями. Император все еще пребывал в бессознательном состоянии. Ванна, замаскированная матовым покрытием, не позволяла разглядеть, кто в ней находится.
      Буксир стоял в самом большом углублении битком забитого людьми ангара.
      Хеллер взял Больца и Милашку и как бы случайно поставил их так, чтобы они могли видеть, как на буксир грузят контейнер с неопознанным существом.
      — Милашка, — обратился Хеллер к педерасту, — вы ведь курьер. Ну так у меня для вас есть кое-что. Это не должно попасть ни в чьи руки, кроме рук Ломбара Хисста. — Он извлек из кармана пакет, запечатанный тройной печатью.
      Милашка недоверчиво посмотрел на пакет, видимо, не очень-то желая касаться его. Он был озадачен: что-то тут не то, королевский офицер — а хочет передать письмо своему злейшему врагу, Хиссту.
      — Возьмите, — сказал Хеллер. — Не трогайте печати, а то он заподозрит, что вы открывали пакет. И тогда очень даже может убить вас, когда прочтет это.
      — Ой, нет-нет! — затрясся Милашка. — Я не возьму его, если это так опасно!
      — Так, — сказал Хеллер. — Я боюсь, что если вы его не возьмете, то подвергнетесь еще большей опасности. Если Хисст узнает, что вам его давали, а вы не взяли, то уж точно разделается с вами.
      Милашка коротко взвизгнул, но взял пакет, держа его так, словно тот жег ему пальцы.
      Хеллер указал вверх, туда, где Прахд осторожно грузил ванну с жидкостью в шлюзовой отсек буксира.
      — Вы с Больцем должны также отметить то обстоятельство, что на борт "Принца Каукалси" помещены больной человек и лечащий врач.
      Ни тот, ни другой не поняли, зачем им это говорится, но оба прилежно запомнили этот факт.
      Из туннеля со стороны виллы вышла графиня Крэк, толкая перед собой тележку с кучей багажа и коробками. Служащие ангара, занимавшиеся вместе с Прахдом его контейнером, помогли ей погрузить все это имущество на корабль.
      Хеллер, подошедший, чтобы помочь ей взобраться по трапу, вдруг остановился.
      — Что это за вой?
      — Я ничего не слышу, — ответила графиня.
      — Леди, что вы задумали? — снова спросил Хеллер.
      — Это всего лишь кот.
      — У нас имеется только один кот. Не может же один кот наделать столько шума.
      — Джеттеро, ты жесток. Ты думал, что бедный мистер Калико полетит в такую даль, на Волтар, и навсегда покинет Землю без подруги.
      Хеллер взглянул на коробки графини, которые как раз подавали в шлюзовое отверстие.
      — Подруга? Но, судя по звуку, там больше чем пара кошек.
      — Ну подруги. Так случилось, что вчера Мудур Зенгин привез с собой полдюжины кошечек породы «калико». Ну, и еще пару котиков. Ведь ты же не хотел бы, чтобы у них произошло родственное спаривание, не так ли? Но если тебе не нравится, как они воют, возможно, я смогу научить их петь. Ну вот и отлично. Я знала, что ты согласишься. — И она стала взбираться по трапу.
      Хеллер покачал головой: итак, император, целлолог и девять котов.
      Он прошел через забитый до отказа ангар для космических кораблей: рассчитанный на пять грузовозов, он теперь вмещал шесть плюс буксир. Его ожидала группка офицеров, тщательно избегавших компании Больца. Это были капитаны пяти кораблей и с ними Фахт-бей.
      Хеллер сделал знак, чтобы они подошли поближе.
      — Пункт вашей встречи имеет координаты 678-N/567B/ 978R. Запишите: 678-N/567B/978R. — Он смотрел, как они записывают. — Это семь недель пути. Я буду в пути пять дней, поэтому приземлюсь, договорюсь обо всем, а потом встречу вас в космосе в этом пункте и приведу на место.
      — Сэр, — сказал один из капитанов, — это координаты крайней точки звезды Глар. Должен вам доложить, что в этом районе идет война.
      — Знаю, — кивнул Хеллер. — Именно туда мы и направляемся. Конфедерация находится под властью Ломбара Хисста. Самое лучшее, что мы можем сделать, — это искать убежища у принца Мортайи на Калабаре.
      Для капитанов эта новость явилась неожиданной.
      — Мне кажется, что нас примут с радостью, — попытался успокоить их Хеллер. — Ведь мы везем инструменты, механиков и рабочих. Принцу удалось продержаться уже пять лет. Наступление на него ведется только силами Аппарата. Калабар — здоровенная планета.
      — Сэр, — заговорил другой капитан, — наверное, это не единственная причина.
      — Да, вы правы, есть еще одна, — ответил Хеллер. — У меня есть основание полагать, что, если Ломбар Хисст узнает, что я там, он бросит все свои силы на Калабар.
      — Есть ли тут какая-то выгода? — спросил Фахт-бей.
      — Есть, — ответил Хеллер. — Тогда он не нападет на Землю. Вы имеете право знать, что причина, по которой мы летим туда, — попытка спасти эту планету.
      Офицеры взглянули на него с сомнением.
      — Может, вы решили, что он истощит свои силы в борьбе с Калабаром? — предположил один из них.
      — Так оно и будет, — подтвердил Хеллер. — Если только по какой-либо причине мои отношения с Флотом и Армией не испортятся, то они ни за что не поддержат его в этом, как они наверняка посчитают, безумии — войне, которая будет развязана для того, чтобы захватить меня. Но я не хочу, чтобы кто-то подумал, будто я слишком преувеличиваю собственную значимость. У меня как раз есть то, что позарез необходимо Хиссту. Он увяжется за нами как миленький, не сомневайтесь, и если нам неожиданно повезет и он не добьется помощи от Флота и Армии, то вдребезги разобьется о пики Калабара, ведь их высота — сто тысяч футов.
      — Что ж, мы все хотели бы уйти из Аппарата и снова стать свободными людьми, — заговорил еще один капитан, — и с радостью потрудимся ради такой возможности. Но каким образом Хиссту станет известно, что вы перебрались на Калабар?
      — Вот почему мы не стали удерживать "Бликсо", — принялся объяснять Хеллер. — Я передал курьеру с этого судна письмецо для Ломбара Хисста. В нем я сообщаю о том, что у меня имеется, и обещаю ждать его на Калабаре. Он взбеленится и бросит туда все свои силы. Но без помощи других воинских подразделений разобьет себе лоб.
      Офицеры вдруг заухмылялись. Потом разбежались по своим кораблям.
      Один за другим космические красавцы пропадали в темноте ночного неба, и каждый из них Хеллер провожал взглядом. Наконец он махнул рукой капитану «Бликсо» и крикнул:
      — Счастливо добраться до Волтара!
      Потом вошел в шлюзовую камеру буксира, задраил дверь и погнал "Принца Каукалси" бескрайней дорогой космоса. Эгей!

      Капитан Больц улыбнулся и поскреб волосатую грудь. База с ангаром, из которой все теперь вывезли, кроме «Бликсо», прекратила свое существование как кусочек территории Аппарата на чужой планете. У Больца имелись на ее счет собственные планы.
      У себя в каюте он переоделся в одежду западного образца. Сунул в бумажник толстую пачку турецких лир. За его действиями наблюдал испуганный Милашка. Наконец он не выдержал:
      — Мы ведь должны дождаться нашего груза и лететь. Офицер Хеллер, по-моему, не шутил. Если я не доставлю депеши и Хисст узнает об этом, мне крышка.
      — К черту офицера Хеллера, — ответил Больц. — Во дворе виллы они оставили «даймлер-бенц». И старый шофер с его дурацким смехом все еще слоняется рядом. Пойду-ка я туда, а то как бы он не спер машину, и махну в Стамбул: мне нужно повидаться с подружкой, вдовушкой.
      Больц приказал своему помощнику забрать груз, когда его доставят самолетом, и погрузить на «Бликсо», после чего с изысканно-бесшабашным видом, которому не мешала его грузная полнота, вышел и разыскал Терса. И вскоре Терс, сговорившись с Больцем о цене, катил его, блаженствующего в роскоши салона, сквозь вечернюю темень в Стамбул.
      Напуганный Милашка прождал весь следующий день. Он уже забыл о прибытии груза, когда вдруг во второй половине дня из аэропорта прибыл помощник капитана с экипажем, а вместе с ними груз. Милашка решил, что Больц ударился в бега и теперь без капитана ему на Волтар не попасть. Он не говорил ни на одном земном языке и чувствовал себя брошенным на произвол судьбы.
      Стемнело, свет над электронной иллюзией вершины померк. Больц все не возвращался. Если бы он появился, корабль мог бы взлететь уже через час.
      Отверстие в вершине горы подернулось чернотой. Медленно тянулись часы. Ангар стал внушать Милашке страх: такой пустой, так гулко отдаются от стен шаги — просто мурашки бегут по коже! В голову полезли мысли о привидениях: уж не поселились ли тут духи?
      Подошла и осталась позади полночь. До часа ночи время тянулось как вечность. Стрелки часов казались неподвижными, будто не хотели двигаться дальше, к двум. Потом было два часа, два тридцать.
      Откуда-то донесся громкий звук. Милашка вскрикнул от неожиданности.
      Это был Больц.
      Он привез с собой целый грузовик фальшивого виски. Капитан вытащил экипаж из корабля и велел погрузить все на борт.
      Больц был здорово под хмельком и перепачкан губной помадой.
      Только в три часа ночи капитан наконец полез по трапу в тамбур — он поднимался на корабль последним.
      Наверху вдруг послышался рев двигателей.
      Обеспокоившись, думая, что какой-то грузовоз вернулся назад, Больц сошел с трапа и глянул на отверстие в горной вершине.
      И похолодел.
      Сверху медленно опускался черный хвост военного корабля!
      На нем отчетливо различался символический знак, похожий на оскаленную морду змеи. И какие-то буквы!
      243-й Батальон Смерти!
      Корпус его, слишком большой для ангара, опускался вниз, ощетинившись пушками. Послышался глухой звук удара об пол.
      Из шести его люков, с бластерами наперевес, высыпала сотня солдат, одетых в черную форму!
      Они тут же схватили Больца, который от изумления просто остолбенел.
      Небольшой отряд энергично вбежал на "Бликсо".
      Вскоре весь экипаж грузовоза вместе с Милашкой, толкая прикладами, заставили спуститься по трапу на пол ангара.
      Больц не мог сообразить, что происходит. Откуда ему было знать, что батальон послан Ломбаром, чтобы "разыскать предателей, ставших сообщниками Хеллера или выполнявших его приказы, и ликвидировать их"? Ведь «Бликсо» покинул планету за два дня до издания этого приказа одуревшим от алкоголя Ломбаром Хисстом.
      Над Больцем навис длинный детина в черной униформе и алых перчатках.
      — Я полковник Живодер из 243-го Батальона Смерти. Кто ты и где все остальные?
      — Я… я… Больц, капитан этого судна, «Бликсо». У меня для Волтара срочный груз наркотиков.
      — Полковник! — крикнул из тамбура «Бликсо» офицер. — На судне контрабандный алкоголь!
      Полковник свирепо зыркнул на Больца:
      — Контрабандист!
      — Я капитан грузовоза, принадлежащего Аппарату!
      — В таком-то наряде? А ну-ка, отвечай: почему на подлете у нас не спросили пароль? Куда подевался персонал базы?
      — Они убрались отсюда!
      — Куда убрались?
      — Мы не знаем! — провизжал Милашка, извиваясь в руках солдата смертбата. — Я курьер лорда Эндоу!
      — Ха! — выдохнул Живодер. — Ездишь с контрабандистом? Согните-ка этого красавчика над винтовкой и развяжите ему язык.
      — Не надо! Взгляните на мое удостоверение…
      Двое солдат взяли винтовку за оба конца. Третий схватил Милашку за голову, четвертый — за ноги. Первые двое поднесли винтовку горизонтально к средней части позвоночника бедного парня. Другие двое потянули, и хребет Милашки затрещал. Парнишка дико завопил.
      — Говори, куда убрались остальные! — проревел Живодер.
      — Мы не знаем! — взвизгнул Милашка. — Гляньте на мое удостоверение!
      Один офицер пошарил в карманах Милашки, нашел его удостоверение, взглянул на документ и сказал:
      — Тут сказано только, что он сотрудник отдела номер 451. Это, наверное, здесь, на этой планете. Никакой он не курьер.
      — Заставьте его говорить, — приказал Живодер. Солдаты сильнее потянули Милашку за голову и ноги.
      — Лучше тебе не молчать! Знаешь ведь, куда они убрались. Хватит врать. Говори!
      Милашка, когда его позвоночник хрустнул, завизжал как резаный и едва смог выговорить:
      — У меня есть депеша. У меня депеша. Депеша! Я должен ее доставить!
      — К чертям твои депеши, — озлился Живодер. Милашка лишился чувств.
      Полковник Живодер дал сигнал, и солдаты схватили Больца. Один из них оттянул его голову за волосы назад, а другой врезал по корпусу кулаком. Удар был так силен, что Больц захрипел.
      — Куда они исчезли? — требовал объяснений Живодер.
      — Они нам не сказали! — выкрикнул Больц. Полковник щелкнул пальцами, и офицер подал ему фонарик. Живодер подошел к Больцу вплотную и посветил фонариком ему в глаза.
      — Ты нам лжешь?
      Больц извивался, пытаясь уклониться от луча. Мозг сверлила только одна мысль: полковник может догадаться, что он намеревался попользоваться базой.
      — Реакция зрачков, — констатировал Живодер, — свидетельствует о том, что он лжет! Врежь ему!
      Звук удара эхом прокатился по ангару.
      — Еще разок, — не унимался Живодер. — Сейчас я разговариваю с тобой вежливо, а не скажешь — мы возьмемся за тебя всерьез. Куда исчез персонал базы?
      — Не знаю! — взревел Больц.
      — Врежь ему! — приказал полковник.
      Но этот приказ оказался последним в его жизни.
      Удар пришелся по кнопочному механизму дистанционного управления, что мирно ждал своей очереди в одном из карманов Больца.
      Ангар осветила жгучая вспышка!
      Батальон Смерти, их военный корабль и «Бликсо», и его экипаж, и его капитан, и Милашка — все засветилось, и в этом свечении вдруг проступили их контуры. Цвет их менялся от красного к желтому и фиолетовому, пока наконец фигуры не стали черными. Все вокруг превратилось в кварц, еще на мгновение сохраняя форму, потом обратилось в расплавленное стекло.
      На базе не осталось в живых ни одного человека.
      Стенные коробки, удерживавшие балки на месте, превратились в песок, который под воздействием мощного жара стал жидкостью и потек.
      И вот с потрясающим грохотом стены ангара стали корежиться и поддаваться напору.
      Оползание скальной породы длилось довольно долго.
      Немыслимая жара расплавила каменную утробу горы.
      А потом уж и вовсе ничего не осталось от базы, выстроенной Аппаратом на планете Земля.
      Погребенный под кучкой стекла, некогда бывшего Милашкой, и под тоннами кипящего кварца над ним из-за нелепей задержки и своекорыстия Больца, лежал теперь прах депеши, которой предназначалось отвести от планеты беду и не допустить вторжения.
      Не суждено ей было попасть к своему адресату.

      О, теперь Мэдисон почти не сомневался, что сможет завершить свою работу, связанную с Хеллером. Недалеко то будущее, когда на хвосте у Хеллера-Уистера с его подачи окажутся не только Аппарат, но и Армия и Флот.
      О, какие на этой почве расцветут заголовки!
      Мэдисон стоял у окна верхнего этажа королевского особняка на Острове Передышки и ожидал Крошку, которая почему-то задерживалась. Он специально приземлился позади дворца, чтобы его никто не заметил. Сегодня он явился сюда с добрыми вестями, а также хотел представить Крошке некоторые доказательства.
      В окно дохнул один из самых нежных и ароматных ветерков с моря, которые Мэдисон когда-либо ощущал ноздрями и кожей. Великолепный вид на долину внизу приятно успокаивал нервы. А один миленький кусочек земли, размером в десять акров, что принадлежал фермерскому хозяйству, утешил бы также и кое-кого еще: там качалась на ветру цветущая марихуана — "панамская красная", если он правильно запомнил название, когда Крошка, командуя группой работников, набранных из пятитысячного населения острова, рассказывала ему, чем она занимается.
      Но умиротворяющий вид, открывающийся с террасы, сегодня не нарушался картиной каких-либо работ. Вдоль балюстрады неспешно шагала жена редактора, женщина средних лет, в маске, свободной одежде и праздном настроении. Время от времени она забывала об окружающем пейзаже и с надеждой скользила взглядом по фронтону дворца.
      Ага, вот и появился тот, кого она так ждала. К ней медленным шагом приблизился бравый молодой офицер в блестящей серебряной форме. Он остановился, в восхищении всплеснул руками и поклонился. Женщина остановилась и оперлась на балюстраду. Молодой офицер подошел поближе. Он что-то тихо сказал, и та кокетливо рассмеялась. Он взял ее под руку, и они продолжили прогулку вдвоем.
      Мэдисон был восхищен тем, как Крошка вышколила свой полк. Он понимал, что ее уроки не ограничивались только манерами.
      Вот сзади плавной походкой вышел музыкант с "аккордным аккомпаниатором". Но исполняемая им мелодия и интонации были заимствованы из коллекции записей Крошки: там четко звучала романтическая цыганская скрипка.
      Придворный офицер с дамой неторопливо спустились по широкой дворцовой лестнице и пошли по садовой дорожке, сопровождаемые пением скрипки. В саду было множество укромных уголков, и в каждом, насколько знал Мэдисон, имелась скамья с мягкой обивкой. Сквозь деревья в цвету он как раз увидел краешек одной из них.
      Парочка скрылась в одном из таких уголков, и до слуха его донеслось неразборчивое бормотание, в котором слышалась страстная просьба.
      Наконец, как Мэдисон и ожидал, он увидел, как на кончик скамьи аккуратно складывают женское платье.
      Музыкант стоял за деревом спиной к любовному гнездышку, но скрипичная музыка не прекращалась.
      Наверху закачалась цветущая ветка, музыкант с настороженным, внимательным взглядом заиграл быстрее, цветки вдруг все разом взорвались, и наземь посыпался град лепестков.
      Музыка стала помягче, помедленней.
      Слуга в серебристой ливрее и с серебристым подносом в руках быстро прошел по террасе и ступил в любовное гнездышко.
      Немного погодя оттуда потянулся пепельно-голубоватый дымок марихуаны.
      Скрипичная мелодия продолжала звучать.
      Мэдисон взглянул на террасу. На ней появилась супруга еще одного издателя. Она была в маске, но Мэдисон знал, что ее муж издавал "Дейли Консерватив".
      Из дворца вышел еще один офицер. Он остановился, поклонился, подошел, пошептал что-то женщине на ухо и она подала ему цветок.
      Они стали медленно удаляться по другой дорожке.
      За ними тоже последовал музыкант, уже другой.
      Парочка вступила в другое любовное гнездышко.
      Из дворца вышел и третий офицер. Он прошел к первому укромному уголку. До Мэдисона донесся его голос: "Послушай, старина, можно и мне поучаствовать?"
      Над вторым гнездышком кругами закачалась цветущая ветвь.