ССО открыли военные действия.
Они получили приказы. Их как следует вымуштровали. Им предстояло вращаться среди гостей и при всяком удобном случае заводить разговор об изумительном новом докторе с очень развитой планеты под названием Земля, который придумал изумительную штуку — психиатрию. Поверите ли? Основой всех умственных расстройств является секс. Просто удивительно! Но доктор излечивает людей толпами. Самый последний писк моды. Все на нем просто помешаны!
И вот день за днем, все расширяясь и охватывая сперва десятки, а потом и сотни вечеринок и балов, стала разворачиваться кампания распространения шепотком нужных Мэдисону слухов.
Двое бывших псевдоофицеров полиции, теперь облаченных в торжественные наряды ученых, посещали те же собрания по свежим следам «циркачек» и с глубокомыслием на челе, со строгой сдержанностью подтверждали слушок, а также осуществляли обратную связь с Мэдисоном.
Напуганный перспективой оказаться в подземной темнице, Мэдисон наблюдал за ходом кампании с нервным беспокойством.
Мало кто даже на Земле понимал, что психиатрия и психология — всего лишь творение ССО и никакой другой сущности в них нет.
Над теорией Фрейда, утверждавшей, что все сводится к сексу, презрительно смеялись, ею пренебрегали — но только до тех пор, пока он не обручился с нью-йоркской рекламной фирмой. А затем рекламные агенты стали проталкивать ее, и по сей день секс является основой рекламной деятельности на Земле. Рекламная проповедь психоанализа велась чрезвычайно успешно при полном игнорировании того факта, что третья часть пациентов совершает самоубийства в первые три месяца лечения. При этом официально зарегистрированных случаев излечения не было ни одного.
Мэдисон следовал общей схеме рекламной обработки мозгов, принесшей психиатрии такой успех. Он даже располагал галлюциногенным наркотиком, ЛСД, краеугольным камнем успеха психиатрической практики, позволившим ей уловить в свои сети не кого-нибудь, а главу крупнейшего в Америке журнала новостей, сделать его наркоманом и заставить верно служить делу пропаганды психиатрии. Люэс из журнала «Грязь» стал, таким образом, главным борцом за психиатрию и ЛСД и безжалостным палачом любой другой нарождающейся технологии, которая, по мнению психиатров, могла заключать в себе угрозу их деятельности.
Мэдисон вкратце помолился, когда по истечении десяти дней было объявлено, что знаменитый психиатр выступит с лекцией перед самым избранным меньшинством.
На восьмидесятом этаже по этому случаю подготовили аудиторию.
На крышу садился один аэролимузин за другим. Кресло за креслом зал постепенно заполнялся. Мэдисон, подглядывая в смотровой глазок, задышал ровнее.
Доктор Кроуб в электроошейнике, спрятанном под воротником на тот случай, если он отвлечется от заученной речи, вышел на трибуну и заговорил о деятельности Зигмунда Фрейда в области секса. Это была хорошая речь.
Еще бы! Материал был почерпнут прямо из трудов Фрейда, ибо Мэдисон, к большому своему удовольствию, обнаружил, что в кабинете Солтена Гриса хранилось полное собрание его переведенных писаний.
Кроуб продолжал монотонно читать лекцию. В ухе у него помещался крошечный громкоговоритель, через который ему можно было просуфлировать, если бы он что-нибудь забыл. В воздухе только и носились такие слова, как «ид», "эго" и «цензор». И вот он перешел к повседневной кухне психоанализа: если жены сексуально неудовлетворены своими мужьями, подавленные желания могут накапливаться в их подсознании. Цензор в лучшем случае является только тонкой вуалью, и при самом незначительном побуждении скрытые под ней ужасные безумства могут вырваться наружу и вызвать жуткий страх. Все люди заторможены. Все зависит от того, удовлетворен ты сексуально или нет.
Лекция окончилась под аплодисменты. Да и неудивительно: аудитория состояла из жен редакторов и издателей.
Затем доктор Кроуб, как и было запланировано, заявил, что в качестве особой любезности готов в тот же день дать бесплатные интервью немногим избранным.
Желающих оказалось пять.
Их провели в комнату, оборудованную под лазарет. Двое актеров Мэдисона, одетые как медицинские техники, измерили им пульс, взвесили их и проделали ряд других формальностей. При этом они заглянули испытуемым в рот, прижимая языки ложечками, на которые была нанесена небольшая доза незаметного для отобранных наркотика ЛСД.
Мэдисон затаил дыхание. Одной из пятерых была леди Артрит Чопор, жена издателя крупнейшей в стране газеты "Дейли Спикер", той самой, где он впервые так жестоко получил от ворот поворот.
Скрытый от глаз, но все видя на экранах мониторов, Мэдисон наблюдал, как пятерку развели по комнатам.
Леди Артрит Чопор, которая была намного моложе своего мужа, привели в первую комнату; в ней уже ранее побывали Мэдисон с Щелком и включили "черное окно".
Комната выглядела довольно обычно, если не считать покрытого черной бархатной тканью жертвенного алтаря. По указанию вежливого медицинского техника молодая женщина легла на блок; ассистировала «коллеге» одна из проституток-уголовниц в форме медсестры.
Других женщин развели по другим комнатам.
Доктор Кроуб вошел в комнату леди Артрит Чопор. Его ошейник был подключен к дистанционному управлению. Он знал, что не должен отклоняться от заранее намеченной речи.
— А ну, успокойтесь-ка, — заговорил доктор. — Просто лежите и вспоминайте скандалы, которые у вас, возможно, были с вашим мужем. Тем самым мы проникнем под завесу подсознательного. Если мы сможем обойти цензора, то узнаем, что вы в себе подавляете, и тогда сумеем справиться с любым неврозом или умопомешательством. Я ненадолго отлучусь.
"Медсестра" осталась, успокаивая пациентку улыбкой.
Доктор по очереди побывал в оставшихся четырех комнатах и сказал то же самое.
Мэдисон взглянул на часы: действие ЛСД начнется где-то через час.
Доктор Кроуб все переходил из комнаты в комнату, приказывая каждой женщине глубже задуматься о недостатках своего мужа.
Ожидаемый час истек.
— От всех этих размышлений меня немного тошнит, — призналась «медсестре» леди Артрит Чопор. — Когда я раздумываю об ужасных спорах, которые случались между нами, у меня, похоже, учащается сердцебиение.
Это был сигнал. Мэдисон внимательно изучил экран монитора и, убедившись, что субъективная фаза достигнута, дал знак сидевшему рядом электронщику. Тот нажал на кнопку.
Когда человек вступал в фазу наркотической эйфории от ЛСД, важным являлось два обстоятельства: первое — «установка», или его нервно-психологическое состояние; второе — «окружение», то есть место, где он пребывал во время эйфории.
Прочитанная лекция и указания думать о ссорах с мужем создавали «установку», а теперь появилось и "окружение".
Все кресла заняли черти.
Окно осветилось, и демоны бросили в бушующее пламя невинную девушку. Место, где прежде лежала леди Артрит, теперь словно было занято каким-то другим телом, на которое бросился черт с ножом.
Леди Артрит истерически завизжала!
В следующей комнате в положенное время женщина вдруг увидела, что на нее кидаются ревущие звери, которые впрыгнули через окно, за которым виднелись джунгли. На третью женщину напали остервенелые зубастики, когда она опустилась на дно вдруг нахлынувшего моря. Четвертую убивали летучие мыши с кинжалами в лапах, и в пещере, где она очутилась, стоял неописуемый вой. В пятой комнате космические пираты с какой-то мерзкой планеты ворвались в каюту космического корабля и разорвали чье-то тело, схватив его за руки и ноги.
Другие испытуемые вопили ничуть не тише, чем леди Артрит Чопор.
Все пятеро корчились и бились, за каждой присматривала «медсестра», заботящаяся, чтобы ее подопечная оставалась на месте.
Постепенно иллюзии поблекли, и женщинам было позволено отдаться «улету». При таком начале они должны были выглядеть весьма экстравагантно, но они только лежали на спине, не протестуя, мысленно вращаясь в перепутавшемся времени и пространстве и совершенно лишенные рассудка, чтобы противиться нереальности ситуации.
Несколько часов спустя, когда действие наркотика стало ослабевать, вернулся доктор Кроуб.
— Я вижу, — сказал он, — что мы проникли за оболочку цензора. Мы теперь имеем представление о том, что было вытеснено в подсознание. Случай, должен сказать вам, очень серьезный. Другого средства, кроме вступления в половую связь с красивым молодым человеком, нет. — Это было стандартное психиатрическое средство лечения.
— О, — содрогнулась леди Артрит, — это погубит мою репутацию.
Кроуба уже научили улыбаться — правда, некоторую помощь в этом оказал его ошейник.
— Будет хуже, если вы вдруг впадете в невменяемое состояние, встретив какое-нибудь сопротивление со стороны домашних. Это может привести к фатальному исходу. Но здесь вы абсолютно ничем не рискуете. У нас имеется частный санаторий, куда вы могли бы поехать, и вам стоит только сказать, что вы решили немного отдохнуть.
— В больницу? — спросила леди Чопор.
— Ну какая там больница, — попытался успокоить ее Кроуб. Он раскрыл папку и передал ей несколько фотоснимков, сделанных на Острове Передышки. Они были спрыснуты духами, и на каждом красавец-офицер (все разные) вел разговор с дамой. Фотографии успокоили леди Чопор и благотворно подействовали на ее взбаламученные чувства. Кроме того, она все еще пребывала в той конечной фазе воздействия ЛСД, когда жертва очень легко поддается внушению.
— Какая прелесть! — восхитилась она. — И это избавит меня от моих ужасных подсознательных комплексов?
— Абсолютно, — заверил ее прекрасно вымуштрованный Кроуб. — Дело чрезвычайно срочное. Ясно как день, что вы нуждаетесь в самой лучшей профессиональной помощи. Мы сохраним в полном секрете тот факт, что потенциально вы безумны. Вот ваш билет на аэромобиль, который улетает утром. Не опоздайте.
Когда Кроуб проделал то же самое с остальными дамами, Мэдисон быстро прикинул в уме: при ежедневной норме в пять человек потребуется пятнадцать дней, чтобы обработать всех жен издателей семидесяти пяти крупнейших печатных органов. Собственно, он мог бы справиться и с десятком пациенток в день. И Балаболтер решил, что поднажмет и ускорит это дело.
Он ухмыльнулся.
Теперь он уже, можно сказать, носом чуял центральные заголовки с именем Хеллера-Уистера!
Часть СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
Глава 1
В Нью-Йорке стояла последняя неделя августа с теплой, даже жаркой погодой, но на заходе солнца через террасу огромного офиса с разбитым вокруг садом проносился прохладный морской ветерок, наполняя воздух шуршанием листьев кустарников.
Графиня Крэк сидела в садовом кресле, гладя мистера Калико и наблюдая за Джеттеро Хеллером, который расположился за столиком под тентом и приводил в порядок свой инженерный вахтенный журнал.
— Джеттеро, — обратилась к нему графиня, — ты знаешь, какое сегодня число?
— Я как раз собирался спросить об этом тебя, — ответил он и, подняв голову, задумчиво приставил к носу кончик ручки. — Какой это был день, когда меня наконец уволили из армии, — вторник или среда?
— Я не об этом, дорогой, — сказала графиня Крэк. — Остается всего трое суток до того дня, когда, как ты говорил, военные корабли достигнут Земли, — если, конечно, они отправились в путь в ту же ночь, когда ты привез сюда императора из Дворцового города.
— И это была среда, — уточнил Джеттеро и с деловитым видом внес новую запись в журнал.
— Но корабли могли и не вылететь той же самой ночью, — предположила графиня. — Они могли задержаться на какое-то время.
— Не на новом ли приеме у мэра я узнал от Гробса новости об обеззараживании последней очистной установки? Или это было на нашей помолвке?
Графиня Крэк тяжело вздохнула. Эта помолвка стала для нее таким испытанием! Мэдисон-Сквер-Гарден, три музыкальные поп-группы и симфонический оркестр, пять хоровых ансамблей с Бродвея. Несмотря на указания Джеттеро, Малышка Корлеоне вышла к микрофону и сказала: "Дамы и господа, имею удовольствие объявить о помолвке: мой сын, Джером Терренс Корлеоне, намерен жениться не на ком-нибудь, а на графине Крэк. Как вам это нравится?"
А потом, когда рок-группы играли для тысяч танцующих гостей, Мамми Бумп, приехавшая из Атлантик-Сити, сказала графине: "Она ради твоего морячка всю охранку поставила на уши. Почти все делегаты ООН знали его в "Ласковых пальмах" как таинственного принца, а потом вдруг выяснилось, что он сын Роксентера, и это было здорово. Но когда она недавно объявила об этом, делегаты прямо с ума посходили. Вспомнили о кронпринце Саудовского Йемена — думали, что я могу пролить на это какой-то свет, и я вправила им мозги. Разве не ясно, что Роксентер был тайно женат на Малышке Корлеоне? Это их порадовало. Мне нравится вносить ясность в генеалогические вопросы".
Но не только в генеалогический вопрос была внесена ясность. Джеттеро попросил профессора Стринджера пересмотреть семейное древо Малышки и поместить во главу его принца Каукалси. Она была сражена и признала бы это, даже не заглядывая в толстый альбом доказательств, прослеживающих перемещения выходцев с Манко через Атлантический океан на Кавказ и, в конце концов, на Аосту в Альпах, откуда была родом Малышка. И еще оказалось, что у нее та же группа крови, что и у графини Крэк с Манко, немного отличающаяся от обычных кровных линий земных семейств. Джеттеро подарил Малышке тиару с гербом Манко, сделанную им у Тиффани, и она с тех пор все время носила ее на людях. По этой причине в прессе ее называли не иначе как Королева Малышка.
Но графиню Крэк беспокоили съемочные группы и телекамеры. Снято было столько, что Ломбар Хисст, если бы он имел хоть одного агента на Земле, мог бы без всякого труда обнаружить Джеттеро. И на протяжении всех недель, что Крэк провела в Нью-Йорке во время нынешнего приезда, у нее не исчезало более чем тревожное чувство, что они собираются нанести удар, и притом очень сильный.
— Ладно, — проговорил Джеттеро, — кажется, теперь все отмечено по нынешнее число. Малышка выступит в ООН на следующей неделе и добьется, чтобы атомные бомбы объявили вне закона. Конгресс на осенней сессии узаконит наркотики и получит от этого прибыль. Ситуация с топливом под контролем, и постепенно этот вопрос отпадет. Атмосфера очищается, и полюса стабильны. Пришлось много потрудиться, чтобы почистить эту планету, но теперь, я думаю, она на правильном пути.
— Не нравится мне это, — произнесла графиня Крэк.
— Что? Не нравится? Но это же очень симпатичная планета. С небольшой придурью из-за этих липовых психиатрии и психологии, но теперь, когда компании Роксентера не финансируют их, даже это в скором времени может исправиться.
— Я не говорила, что мне не нравится планета. Мне ситуация не по душе. Мы здесь подсадные утки.
— Должен сказать, что уточка из тебя получилась премиленькая. А вы что, мистер Калико, думаете на этот счет?
Графиня уже открыла рот, намереваясь сказать Хеллеру, что хотела бы иметь такие же стальные нервы, но тут на террасе появился Бэлмор.
— Сэр, — обратился он к Хеллеру, — спецвидеофон в вашем кабинете все звонит и звонит. Я знаю, вы просили меня не снимать трубку, но мне кажется, сэр, ее все-таки надо снять.
Глава 2
Звонил Фахт-бей, с турецкой базы. Выглядел он очень возбужденным.
— Сэр, вам необходимо немедленно приехать сюда.
— А в чем дело? — поинтересовался Хеллер. — Пациенту Прахда стало хуже?
— Нет, Прахд говорит, что с ним без изменений. Тут кое-что другое. Я получил из дома кое-какие новости и думаю, что вам лучше приехать и самому разобраться.
Хеллер заметил на лбу Фахт-бея капельки пота. Император жив, до прибытия корабля-разведчика с Волтара еще дня три-четыре. Очевидно, Фахт-бей не хочет разговаривать о деле по видеофону, поскольку боится, что на базе его могут подслушать.
— Ладно, — сказал Хеллер. — Буду.
Он вернулся на террасу и обратился к графине:
— Дорогая, третьего марта я собираюсь лететь в Турцию.
— Так я и знала! Что-то случилось?
— Ничего не случилось. Просто Фахт-бей хочет со мной поговорить.
— Я полечу с тобой.
— Приятно слышать.
На заре в Афьоне (Турция) приземлился самолет военно-воздушных сил. Из самолета вышли Хеллер, графиня Крэк и мистер Калико и сели в ожидавший их "даймлер-бенц".
Оставив графиню с котом на вилле, Хеллер отправился на базу и вскоре уже сидел за столом напротив Фахт-бея в его офисе.
— Слава богам, что вы приехали, — заговорил командир базы. — Похоже, нам не миновать беды. — И он передал Хеллеру депешу из Генерального штаба Аппарата. — Это с «Бликсо». Она прибыла сюда прошлым вечером.
— Но судно, должно быть, улетело за пару дней до того, как я посетил Волтар, — сказал Хеллер. — Во время отлета «Бликсо» ничего не произошло. И на пути оно ничего не могло бы принять на борт. Ведь это же просто грузовое судно.
— Понимаете, у Гриса на «Бликсо» летали курьеры. Двое «голубых», по очереди. Сейчас прилетел Милашка. Он сидит у нас в камере временного задержания и напуган до смерти. Депеша для Гриса — ведь на Волтаре никто не подозревает, что его здесь уже нет. Можете ее прочесть.
Хеллер вздохнул. Требуют представить очередной доклад — ну о чем особенно тревожиться? Он прочел:
Секретно
Генеральный штаб Аппарата
Солтену Грису, начальнику отдела 451
Отныне вы обязаны поставлять всю текущую информацию об оборонительных средствах планеты Блито-ПЗ, имеющей местное название "Земля".
Немедленно собрать сведения о численности войск и населения, подлежащих уничтожению.
Сообщите нам, как вы приблизительно оцениваете потенциальные силы сопротивления, способные организоваться, которые придется полностью уничтожить.
При подаче требуемой информации вы должны исходить из того, что в полномасштабном штурме будут задействованы только силы Аппарата, и потому необходима точность без всякой скидки на то, что войскам Аппарата может быть оказана поддержка резервами или подкреплениями с Волтара.
Полномочия для этого требования содержатся в приказе начальника Аппарата за номером 345-нб-456-Блито-ПЗ, который прилагается.
Капитан Молдинг, секретарь Генерального штаба
Хеллер перевернул лист и стал читать следующий:
Секретно
Управление внешних связей, начальник Аппарата
Генеральному штабу Аппарата
345-нб-45б-Блито-ПЗ
Установлено, что на упомянутой планете действуют силы, враждебные нашим интересам.
Если с упомянутой планеты перестанут поступать опиум, героин или амфетамины, вам предстоит вывести с Калабара все вооруженные силы Аппарата, задействованные там для подавления восстания, и перебросить их на планету Блито-ПЗ, с тем чтобы начать полномасштабный штурм "класса один", уничтожить ее средства обороны и население, но позаботиться о сохранении жителей Афьона в Турции, района, производящего опиум, а также заводских комплексов "ИГ Барбен" в Нью-Джерси, США.
Не обращайте внимания на График Вторжения.
Не рассчитывайте на поддержку Армии и Флота.
Это ваше задание первостепенной важности. Немедленно приступайте к подготовительному этапу.
Ломбар Хисст, начальник Аппарата
— Что ж, — проговорил Хеллер, — удерживайте все приходящие на Землю грузовые суда. Пока что Хисст не подозревает о прекращении поставки наркотиков — слишком мало времени прошло. А что касается подготовительного этапа…
— Сэр, поговорите с человеком, которого мы держим в соседней комнате. — Фахт-бей нажал на кнопку зуммера.
Двое охранников ввели капитана Больца. Его волосатая грудь ходила ходуном. Капитан был очень зол.
— Больц, — обратился к нему Фахт-бей, — это офицер его величества, Джеттеро Хеллер, флотский инженер, имеющий официальное право действовать по своему собственному усмотрению. Расскажите-ка ему то, что рассказывали нам.
— Я много чего могу сказать! — заревел Больц. — Я знаю, что как офицер его величества, черт побери, вы можете стереть меня в порошок, но все равно скажу! Прилетаю я сюда, невинный как девственница, исправно выполняю свой долг капитана грузового судна Аппарата — даже, умело рассчитав путь, опережаю график на целых два дня — и что же я нахожу? Вся база носит флотские знаки отличия! Приказ о временном аресте моего корабля! По-моему, вы тут все спятили!
— Вполне возможно, — сказал Хеллер. — Прошу прощения за причиненные неудобства. Ну и какую же еще информацию вы имеете?
Больц стушевался. Он опустил голову, посмотрел на свои здоровенные ступни и неловко пошевелил пальцами ног.
— Ну, эти ребята знают, что я возил контрабандой виски, они, наверное, уже вам доложили… Но должен же капитан, которому вечно не платят жалованье, немного подрабатывать на стороне…
— Информация, — строго повторил Хеллер.
— Ну а раз у меня на борту было виски, для амфетаминов "ИГ Барбен" места уже не оставалось, поэтому я оставил их здесь, в хранилище.
— И когда вы прибыли на Волтар, кто-то обнаружил это, да?
— Амфетамины числились в декларации судового груза, но на борту их не было. Я-то знаю, что Хисст всегда сверяет груз с тем, что заявлено в декларации, потому что всякий раз, как я пытаюсь стащить немного, он прибегает и вопит.
— Значит, уже бывали случаи прекращения поставок груза, — заключил Хеллер, глядя на приказ Генерального штаба Аппарата. — А где этот педераст?
Фахт-бей провел его по туннелю к камере временного задержания, где сидел Милашка с размытым слезами макияжем на физиономии. Хеллера он узнал по фотографиям в прошлогодних волтарианских газетах.
— О, королевский офицер, — заговорил он, всхлипывая. — Прежде чем вы со мной расправитесь, я хочу вас попросить: отправьте по «волшебной» почте открытку, иначе мою матушку убьют.
— Никто не собирается с вами расправляться, — сказал Хеллер с легкой брезгливостью в голосе. — Я хочу получить от вас информацию, какие сведения вы должны были передать Грису.
— А Грис, он где?
— Очевидно, его уже нет в живых, — ответил Хеллер.
— Правда? — обрадовался Милашка. — Вот это новость! Надо бы рассказать Тик-Таку! Мы это дело отпразднуем! Я куплю ленточки…
— Информация, — напомнил ему Хеллер.
— Она состоит в том, что Генеральный штаб послал срочную депешу, — затараторил Милашка, — и еще мне было дано задание проследить, чтобы Грис собирал необходимые сведения днем и ночью, а потом я должен был вернуться с ними на Волтар.
— Это означает, — обратился к Хеллеру Фахт-бей, — что до нападения остается по крайней мере три месяца. Считайте: шесть недель на обратную дорогу, еще шесть — чтобы войска Аппарата прибыли сюда. Прибавьте к этому время, необходимое, чтобы их собрать и погрузить на корабли.
— Это все? — обратился Хеллер к Милашке.
— Нужно было еще передать, чтобы Грис не сомневался в том, что станет главой Аппарата, но только при условии незамедлительной доставки наркотиков.
— Повышение в должности? — удивился Хеллер. — Но ведь шеф Аппарата пока еще Хисст.
— Видите ли, Хисст-то пойдет выше, в императоры. Теперь-то уж в любое время. Это все, что я знаю, клянусь. — Милашка дрожал настолько убедительно, что не поверить ему было просто невозможно.
Уходя, Хеллер вдруг заметил в конце коридора графиню Крэк, выходящую из камеры, в которой все еще сидел «Ютанк» — полковник Гайлов.
— Милая, — сказал ей Хеллер, подойдя, — похоже, женская интуиция тебя не подвела. Аппарат уже разработал и начал приводить в действие план: они собираются бросить на эту планету свои вооруженные силы и разгромить ее. Хисст совсем из ума выжил.
— Тогда нам нужно срочно уносить отсюда ноги, — сказала графиня. — Мы и сам-знаешь-кто не должны находиться на планете, когда ее расколют как орех.
— И уничтожат дело, которым я занимался целый год? — возмущенно спросил Хеллер. — Это же хорошая планета.
— У меня иное мнение, — возразила графиня. — А психология, а психиатрия, а невероятные извращения, а население, которое боится голос подать, когда какой-нибудь псих вроде Роксентера губит Землю?! Нет, Джеттеро, не заслуживает она спасения. Нам с тобой лучше поспешить.
— Время у нас еще есть, — вмешался в разговор Фахт-бей. — Прежде чем они нападут на Землю, пройдет не меньше трех месяцев.
Хеллер с сомнением покачал головой:
— Давно ли вы задержали первый грузовоз?
— Недели четыре назад.
— Тогда еще через две недели они будут знать, что он не улетал с Земли. Но это дело рук Больца. Нет у вас этих трех месяцев, нет. Может, даже и пяти-то дней нет.
— Что же делать? — испугался Фахт-бей. — Когда обнаружится, что мы прекратили поставку наркотиков, они перебьют нас всех до последнего и тут же начнут вторжение. Но даже если не перебьют, нам все равно конец.
— Спокойно, без нервов, — произнес Хеллер. — Я допускаю, что это серьезная проблема. Мы должны позаботиться, чтобы пациент доктора Прахда оставался в безопасности, мы должны перевести эту базу в другое место, и еще мы должны защитить эту планету.
— Что? — изумилась графиня. — Пытаться противостоять боевой силе Аппарата? Джеттеро, прошу тебя, образумься. Плюнь ты на эту планету!
— Я что-нибудь придумаю, — сказал Хеллер, — что-нибудь безошибочное. И что бы ни случилось, приложу все свои силы, чтобы спасти эту планету.
— О! — только и сказала Крэк с отчаянием, глядя на решительное лицо своего возлюбленного.
Но они не знали, что все их предположения неверны. Находясь на расстоянии, которое можно было покрыть всего за четыре дня, к Земле приближался верный Аппарату Батальон Смерти, получивший приказ выявить на базе любые враждебные силы и уничтожить их. На тот момент таковыми считались все пребывающие на Земле волтарианцы, за исключением экипажа «Бликсо», капитана Больца и Милашки. Это еще не было вторжением, пока еще нет, но могло стать прелюдией массовой бойни. Ломбар жаждал отомстить планете за то, что она мешает осуществлению его планов.
Черные крылья смерти раскинулись над несчастной Землей.
Глава 3
Хеллер расхаживал по прохладному дворику виллы взад-вперед. Рядом весело звенели струи фонтана, но Хеллер был мрачен.
Неделями графиня Крэк наседала на него, требуя, чтобы он серьезно задумался об их бедственном положении, но ей так и не удалось одолеть его легкомыслия. Пытаясь уживаться с таким человеком, как Хеллер, она кое-что узнала: постоянно подвергаясь угрозе, военный инженер пользовался любой возможностью, чтобы порадоваться жизни, и отмахивался от опасностей, которые считал второстепенными. Но стоило ему понять, что ситуация серьезная, как его решимость справиться с ней вызывала благоговейный восторг.
Графиня Крэк полагала, что Хеллер просто пожмет плечами и предоставит планету в распоряжение ее собственной судьбы. Его беззаботность как-то не вязалась с внезапно обострившимся столкновением интересов.
Она присела на край фонтана, надеясь, что Джеттеро повернется к ней и скажет: "Ты права. С нас хватит. Посадим-ка императора в буксир и махнем в такое местечко, где о нас никто не слышал".
И он действительно повернулся. Вот только слов таких не сказал. А спросил:
— Что нам известно о принце Мортайе?
Графиня похолодела. Калабар корчился в муках жестокой кровавой войны. Только не это!
— Боюсь, что ничего хорошего, — спокойно ответила она, стараясь казаться невозмутимой.
— Хорошее, плохое — что это значит? Мне нужна информация.
Он спросил графиню потому, что в последнее время та развлекала его эпизодами из королевской истории, почерпнутыми из книг Гриса; она прочла их в камере, куда была брошена по его распоряжению. Внезапно ее осенило: существует возможность отговорить его от безумного пути, способного привести их обоих к гибели. И он ей поверит, если увидит все сам. Собственными глазами.
— Жди здесь и никуда не уходи, — велела графиня. — Я принесу книги.
Через несколько минут она вернулась во дворик, неся последний том «Руководства», который вышел всего лишь год назад. Крэк полистала страницы, нашла то, что искала, и прочла вслух:
Мортайя, принц, бывший наследник королевского престола. Объявлен мятежником. Королевским указом лишен права наследовать престол.
Будучи младшим из трех сыновей Клинга Гордого и покойной императрицы Фохлы, получил разрешение стать офицером Флота. Окончил Королевскую Академию.
Служил во Флоте, на службе себя наилучшим образом не проявил: трижды оскорблял действием вышестоящих офицеров, совершил убийство старшего по званию, но благодаря королевскому происхождению суду предан не был. Отличается склонностью к дракам.
Десять лет назад, в возрасте семидесяти лет, при аварии аэролцмузина погиб старший брат Мортайи, наследник трона. И поскольку во Дворцовом городе остался теперь только один наследник, Великий Совет приказал Мортайе покинуть Флот и вернуться к обязанностям принца, что он и сделал.
Некоторое время Мортайя вел себя достойно и всячески содействовал своему брату Глиту, новому наследнику, которого, видимо, очень любил.
Во время одного банкета Мортайя — очевидно, под воздействием горячительных напитков — предъявил своему отцу, Клингу Гордому, вздорное обвинение в том, что тот будто бы недолюбливал старшего сына и авария аэролимузина была подстроена, что механик машины что-то в ней якобы испортил. Клинг не поддался на провокацию и, не потеряв самообладания, потребовал предъявить ему этого механика. Но, к сожалению, того уже давно не было в живых: получив известие о смерти брата, Мортайя разделался с предполагаемым злоумышленником.
Мортайя был надолго посажен под домашний арест. Он стал мрачным и угрюмым, но просить прощения отказывался.
Когда пять лет назад наследник трона Тлит после непродолжительной болезни скончался, двое лордов пришли во дворец Мортайи и сообщили ему, что теперь он наследник трона.
Вместо того чтобы принять эту новость с любезностью, Мортайя разгневался, серьезно ранил обоих посланцев, бросился во дворец к отцу, пристрелил часовых и потребовал аудиенции у короля.
Перед всем двором Мортайя обвинил Клинга в убийстве двоих сыновей, отказался от права на "престол, залитый кровью семьи", выстрелил в Клинга (но промахнулся), а затем, убив нескольких человек, захватил аэротанк и бежал.