Хайти Хеллер с легким удивлением взглянула на Мэдисона:
      — Вы хотите сказать, что кроме этого прекрасного подарка, который вы привезли мне от Джеттеро, у вас есть что-то еще? Да вы просто кладезь сюрпризов. Но давайте пройдемся немного: я просидела все утро.
      Дж. Уолтер Мэдисон поспешно подхватил свой чемоданчик и вышел за Хайти из беседки. К ним тут же присоединились певчие птицы.
      Этим нескольким акрам поместья так искусно придали вид парка с петляющими дорожками, прудами, водопадами и деревьями, что через каждые несколько ярдов, ступив на любую тропинку, вы смотрели уже на новый вид.
      Хайти шла не спеша, засунув руки в карманы халатика. Внезапно она глянула на Мэдисона и спросила:
      — Ну, так в чем же заключается это "что-то еще"?
      — Это ваш новый мюзикл! — сообщил Мэдисон. — Он у меня с собой!
      — Странно, — сказала Хайти. — Обычно я задумываю их сама, а мои ребята занимаются их разработкой.
      Мэдисон этого не знал: на Земле артисты не писали мюзиклов, они только пели и играли в них. Но он отважно ринулся вперед.
      — Видите ли, заказ на него исходит от самого лорда Снора. Он большой почитатель вашего таланта, как и всё. Когда он услышал одну из песен этого мюзикла, то сказал: "Это Хайти!"
      — Так и сказал? Забавно. Он же глух как скала.
      — Ко всему, кроме костефона, — поспешил уточнить Мэдисон. — Они вживляют кость в зонд, то есть, я хочу сказать, звон в кость…
      Хайти весело рассмеялась:
      — Извините, я вас разволновала. Может, и в самом деле лорд Снор пришел в себя и послушал, что там идет по хоумвидению. Случались вещи и еще более странные.
      Да, Хайти Хеллер действовала на Мэдисона чересчур сильно. Но, будучи человеком бывалым, он постарался взять себя в руки.
      — Послушайте, я могу сыграть вам одну песенку оттуда. Где у вас пианино?
      — Что?
      — Клавишный инструмент. Я не профессионал, но немного играю.
      Хайти прибавила шагу. Мэдисон поспешил за ней. И тут он заметил, что некоторые покрытые вьющимся виноградом стены в действительности являлись стенами строений. Хайти открыла что-то вроде садовой калитки, и Мэдисон увидел помещение, похожее на мастерскую для ремонта музыкальных инструментов.
      Над верстаком, загроможденным электронными компонентами и, похоже, корпусами музыкальных инструментов, склонился мужчина. Увидев Хайти, он заулыбался и отложил в сторону свой рабочий инструмент.
      — Ярп, — обратилась к нему Хайти, — ты когда-нибудь слышал о таком музыкальном инструменте, как пианино?
      — Нет, — ответил Ярп. — А на что он похож?
      — На зубы, — вмешался Мэдисон. — У него много клавиш, похожих на зубы, из слоновой кости.
      — Он говорит о каком-то примитивном инструменте для губ, — сказал Ярп, обращаясь к Хайти.
      — Нет-нет, — возразил Мэдисон. — Это довольно сложный инструмент. На нем играют, ударяя по клавишам пальцами обеих рук. Значит, у вас нет фортепиано. Жаль!
      — Какой у него диапазон? — спросил Ярп.
      — Восемь нот — мажорная и тринадцать нот — хроматическая гамма.
      — Вы знаете ноты?
      Мэдисон кивнул. Ярп покопался на верстаке и вокруг и выудил переломанный струнный инструмент, который приводили в действие, двигая по мембране пальцами. После пары неудачных попыток Мэдисону удалось заставить его прожужжать нужное количество звуков. Ярп включил рекордер, и Мэдисон, растопыривая и соединяя пальцы, прошел по хроматической шкале.
      — Все эти ноты на одном инструменте? — спросила Хайти.
      — Да, — ответил Мэдисон. — В целом восемьдесят восемь.
      — Знаю, — сказал Ярп. — Он говорит об "аккордном аккомпаниаторе". — Он повернулся к Мэдисону: — Когда вы ставите палец на длинную полоску, звучит нота. Чуть касаетесь — получается низкий звук, нажимаете — высокий. Но вы говорили о клавиатуре. Как она выглядит?
      Мэдисон нашел бумагу, но дело шло у него так плохо, что Ярп отобрал ее у него и на длинном листе, взяв ширину кисти Мэдисона за октаву, вскоре начертил клавиатуру пианино. Потом поглядел на нее, почесал в голове и сказал:
      — Никогда не видел ничего подобного. Наверное, эта штука работает механически. Так вы гворите, бьешь по клавише, а она зацепляет молоточек, и тот ударяет по струне? Как неудобно! Полагаю, это, должно быть, кровная сестра одной из тех палочковых арф, которыми когда-то пользовались аборигены захолустного Мистина. Всякий раз перед весенними свадьбами они устраивали пляски голышом в сопровождении этих арф.
      — Ладно, — сказала Хайти, — посмотри, что тут можно сделать, а как закончишь, принеси в репетиционный зал.
      Мэдисон вышел вслед за нею. Вскоре они уже шли по тропинке, огибающей водопад, а птицы над ними так и вились.
      — Так о чем этот ваш мюзикл? — поинтересовалась Хайти. — Надеюсь, не о весенних свадьбах.
      Мэдисон непринужденно рассмеялся и изобразил обаятельнейшую улыбку:
      — Нет, что вы. Это великолепное средство выражения, которое позволит проявиться вашему прекрасному голосу как никогда раньше. Понимаете, есть такая мифическая планета под названием Терра. Вся эта история фантастическая, понимаете?
      — О, фантазия мне по душе. "Принц Каукалси" имел огромный успех. Но продолжайте.
      Конечно, лучше всего было бы просто передать ей написанные страницы, лежавшие в чемоданчике, а Хайти хотелось прогуляться и подышать воздухом. Вместе с сочинителем ужасных историй Мэдисон все мозги вывернул наизнанку, работая над этим мюзиклом, но вот уж не думал, что его придется пересказывать. Однако он надеялся, что перескажет правильно.
      — Так вот, — начал Мэдисон, — правит этой фантастической планетой Терра огромное чудовище в красном, с рогами и хвостом…
      — Так это же портрет дьявола Манко.
      — Верно, — сказал Мэдисон, никогда не слыхавший о таковом, — рад, что вы правильно поняли. Итак, этот дьявол Манко правит всеми людьми. А у них нет денег, и они голодают. В первом акте на сцене стоит толпа голодных людей. Они молятся. Но тут появляется дьявол и разгоняет их пинками.
      — Ужасно!
      — Подождите. У дьявола имеется сонмище пособников — чертей поменьше. Один из них теряет своего маленького чертенка, и старая нянька подсовывает вместо него человеческое дитя. Черт воспитывает человеческого ребенка как собственного.
      Этот ребенок (который уже стал молодым человеком) становится свидетелем сцены в первом акте, когда главный дьявол пинками гоняет людей, и юноша решает, что это очень нехорошо.
      — Молодец! — сказала Хайти.
      — Но черти думают, что он — такой же черт, как и они. Они думают, что он надежный славный офицер. А на самом деле он задумал помочь людям. Поэтому всегда, когда у него появляется возможность улизнуть, он надевает маску и начинает грабить поезда.
      — Поезда? — удивилась Хайти. — Что такое "поезд"?
      — Это же фантазия, — нашелся Мэдисон.
      — Ах, если так…
      — Так вот, черти на этих поездах перевозят свои ценности и деньги.
      — А, значит, поезд — это межпланетный корабль.
      — Что-то в этом роде. И наш герой их грабит.
      — Вы хотите сказать, что этот парень идет на преступление?
      — Ну, ему приходится.
      — О, не думаю, что это понравится. Люди презирают преступников.
      — Понимаете, — стал объяснять Мэдисон, — он, собственно, и не преступник. Он этим занимается ради доброго дела. Он грабит поезда и отдает деньги людям, и те не голодают!
      — Послушайте, — сказала Хайти, — люди как раз и выращивают еду. Если бы они ее не выращивали, то не смогли бы купить ничего на те деньги, что им дает ваш герой.
      — Да ведь черти отнимают у народа еду, и народу приходится их подкупать, чтобы вернуть свое назад. Итак, черти вдруг узнают, кто является этим бандитом. Родной сыночек черта! Поэтому они объявляют его изгоем, разбойником! Тут много потасовок, и разбойник сбегает.
      — Ура! — воскликнула Хайти.
      — Но черти в конце концов ловят его и вешают. Вешают высоко и совсем, совсем насмерть. Весь народ плачет…
      — Минуточку, — прервала его Хайти, — где же здесь роль для меня? Тут ведь нет ни одной женщины.
      — А, ну я как раз хотел об этом сказать. Вы же сестра героя.
      — Так, значит, я должна быть из дьявольского племени — ведь мой братец был украденным ребенком.
      — Нет-нет. Дьявол украл у людей брата и сестру! Забыл об этом сказать. И в мюзикле сестра то и дело предупреждает и спасает героя. И именно она поет все песни. Разбойник только бегает и стреляет в людей, а его сестра в своих песнях рассказывает о том, что он делает. И все люди подхватывают ее песни.
      — Значит, здесь много хорового пения.
      — Ну конечно! Теперь последняя сцена, когда его вешают: она великолепна. Весь народ собирается, люди смотрят на его предсмертные судороги на виселице и…
      — Как мрачно!
      — И тут появляется сестра. Она поет прекрасную песню, нечто вроде погребальной. Неожиданно до чертей доходит, что это она все время тайком предупреждала его. Они хватают ее и тут же, на месте, вешают!
      — Нет!
      — Да-да, вешают. Рядом с братом, на второй виселице. И тогда открываются две могилы, из них протягиваются огромные костлявые руки и похищают тела с виселиц. А люди как один поднимаются и поют ее песню, и память о разбойнике навсегда остается с ними!
      Хайти Хеллер смотрела на Мэдисона во все глаза.
      Тот перестал дышать. Ну как, думал он, клюнет? Их беседу прервал громкоговоритель, спрятанный где-то под цветущим деревом: "Хайти, инструмент готов".

      Следуя за Хайти в репетиционный зал, Мэдисон понимал, что ему лучше быть либо ужасно везучим, либо ужасно способным к музыке, либо тем и другим вместе.
      Помещение представляло собой куполообразную комнату без каких-либо плоских поверхностей, чтобы не создавать эха. Ее украшали увеличенные во много раз изображения волтарианских нот, исполненные синей пастелью, которые висели в разных местах, чтобы еще больше расщеплять звук. Роспись купола была исполнена желтой пастелью. Ярп подвесил что-то на проволоке в центре комнаты — как выяснилось, нарисованную клавиатуру пианино. Она висела в вертикальном положении на высоте пяти футов от пола.
      — Нет, — сказал Мэдисон. — За этот инструмент садятся.
      — Никто из музыкантов никогда не садится, — возразил Ярп. — Должно быть, это ужасно ленивая музыка.
      — Сделай так, как он хочет, — распорядилась Хайти. — Представить себе не могу, как вы играете на такой штуковине. На клавишах…
      По указанию Мэдисона Ярп велел помощнику принести подставку, и они закрепили клавиатуру в горизонтальном положении на опоре.
      Мэдисон, со своей стороны, никак не мог понять, как же она будет работать. Клавиши, белые и черные, были просто нарисованы на бумаге и не перемещались.
      Он собрался с духом. Пан или пропал. Одним пальцем Мэдисон ударил по одной из нарисованных краской неподвижных клавиш. Послышался звук, похожий на вой.
      — О нет, не то, — сказал он. — У пианино не такое звучание. Оно вибрирующее — скорее как у арфы.
      — Посмотрите сначала, правильно ли расположены ноты, — заметил Ярп.
      Мэдисон потряс кистями, жалея, что с двенадцати лет даже не пытался развлекать людей игрой на пианино, потом пробежал пальцами всю гамму от начала до конца.
      Да, все ноты настроены нормально. Но пианино не завывает!
      — Тоны неправильные, — сказал Мэдисон. — У пианино звук яркий и журчащий.
      — Ну и ну, — изумился Ярп. — Что ж, вот вам тогда инструмент для регулировки. С правого края имеется панель настройки. Первая ручка — "усиление звучания", вторая — «ослабление», следующая — «обертона» и нижняя — «перкуссия». Посмотрим, что вы сможете сделать.
      Ударяя по намалеванной клавише одним пальцем, Мэдисон одновременно возился с ручками настройки. Даже вспотел. Наконец он избавился от завывания, добился резких ударных звуков, но в целом звучание этого инструмента не было похоже на звук пианино. Теперь ему слишком не хватало звонкости.
      — Что это за коробка, вторая над верхней? — спросил он у Ярпа.
      — Ну, эта штука, на которую я наклеил картинку, называется "аккордным аккомпаниатором". Я сдвинул под ним контактные точки, чтобы они совпадали с нарисованными вами картинками; только я не могу понять, зачем нужны картинки, чтобы играть на инструменте. Вы же просто нажимаете в нужных точках сильно или слабо. И вам не нужна эта вторая коробка. Это барабаны, тарелки и колокола.
      — А! — протянул Мэдисон и быстренько взялся за вторую коробку. Он обнаружил еще одну ручку, о которой Ярп не упомянул: тут регулировался резонанс.
      Пробуя и пробуя одну и ту же ноту, он, похоже, добился наконец правильного звучания.
      Мэдисон вытер вспотевшие руки, поразминал пальцы и, не осмеливаясь даже надеяться, взял аккорд. Странное это было ощущение, когда возникают звуки, а под рукой даже ничто не шелохнется.
      Теперь все зависит от того, как он сыграет.
      Мэдисон сделал глубокий вдох и заиграл "Билли-стрит блюз".
      Ему стало даже интересно: эта штуковина испускала звуки, похожие на те, что издает расстроенное пианино в каком-нибудь занюханном провинциальном театре или дешевом салуне.
      Он делал ужасное количество грубых ошибок, беря «левые» аккорды.
      От этого исполнения зависело много, слишком много. Мэдисон нервничал. Он прекратил играть и снова вытер руки. Потряс в воздухе пальцами. Какую мелодию он любил и часто играл? О, вспомнил. Это была музыка Скотта Джоплина из кинофильма «Жало». Она показалась Мэдисону очень подходящей.
      Он заиграл. У инструмента был действительно широкий диапазон: тихое было тихим, громкое — громким! Мэдисон решился и извлек из инструмента мощные ритмы рэгтайма.
      Потом искоса глянул на свою аудиторию из двух слушателей. Но по их лицам ничего нельзя было прочесть.
      Решив, что уже достаточно освоил инструмент, Мэдисон полез в свой чемоданчик и выхватил оттуда листок.
      — Вот, — сказал он, — это одна из лирических песен мюзикла. — Подобрать к ней мелодию было парой пустяков, ибо Балаболтер мог сделать пиратскую копию любого земного музыкального произведения в стиле блюз и рэгтайм и просто-напросто заказать к ней слова. Он выбрал мелодию "Обманщик Рэг" из бродвейской музыкальной комедии «Мошенник», а бывший репортер Королевской Академии из его команды уголовников написал к ней новые слова.
      — Если вы не возражаете, — сказал Мэдисон, — я сыграю мелодию песни, а потом вы ее можете спеть. Она называется "Разбойник".
      Хайти взяла листок, взглянула на него. Мэдисон проиграл мелодию, и Хайти запела:
      Мы ищем здесь,
      Мы ищем там,
      По всем он прячется углам.
      Разбойник!
      Коль в милой спаленке своей
      Услышишь храп из-за дверей,
      Кто это — думай поскорей.
      Разбойник!
      Когда ты в банк к себе войдешь,
      Увидишь танк, почуешь дрожь,
      Не спрашивай, кто это, все ж.
      Разбойник!
      Коль город сказочно богат,
      Коль камень — в тысячу карат.
      Когда красоточка — отпад.
      Разбойник!
      Он все твое себе возьмет:
      Девчонку, деньги — и уйдет,
      Тебе засунув тряпку в рот.
      Разбойник!
      Хапуг он в сети заманит,
      Их от богатств освободит,
      Чтоб был последний нищий сыт.
      Разбойник!
      Ты в честь него, оркестр, играй.
      Его ты тешь и ободряй,
      Ведь он нам даст весь отчий край.
      Разбойник!
      Великолепный голос Хайти смолк.
      — Разумеется, — сказал Мэдисон, — когда вы будете петь ее в пьесе, на вас будут черные шорты, сапоги и широкополая черная шляпа, а на бедрах — по пистолету, которые в конце песни вы выхватите из кобуры и прикажете зрителям оставаться на местах. И тогда в зал ворвется тот самый Разбойник, ограбит зрителей и убежит, чтобы раздать награбленное беднякам. Потрясающая пьеса!
      В комнате незаметно появился человек — по всей видимости, руководитель оркестра Хайти.
      — Какой изумительный ритм! — восхитилась она. — Тебе нравится, Тинк?
      — Примитивщина, — поморщился Тинк. — Небось, происходит из какого-нибудь захолустья вроде Флистена. Только его слегка причесали. Барабаны. Знаешь, их прародители — бревна, по которым стучали палками. А ритм наводит на мысли об охоте на диких зверей. Ритуальные танцы охотников, имитирующих травлю. Ну, вот это, знаешь: чаг-чаг-ЧАГ, чаг-чаг-ЧАГ.
      — Вы абсолютно правы, — сказал Мэдисон. — Только происходит он из Африки, а потом попал в Новый Орлеан и стал повальным увлечением. И называется — джаз.
      — "Аккомпаниатор" у вас, похоже, совсем спятил, — заметил Тинк. — Почему ты не настроил его как следует Ярп?
      — Он сам настраивал его, — обиженно ответил Ярп.
      — Видите ли, он настроен так, чтобы воспроизводить звук расстроенного пианино, — пояснил Мэдисон.
      — А зачем вам нужны эти картинки? — полюбопытствовал Тинк.
      — Послушайте, — вмешалась Хайти, глянув на часики-медальон, — я должна бежать. У меня сегодня днем представление. Я провожу вас до вашей машины, Мэдисон. Кто-нибудь скажите моей служанке, чтобы принесла мне жакет, и еще велите моему водителю вывести из ангара аэромобиль.
      Мэдисон вышел с ней из комнаты. Так выиграл ли он или проиграл? Непонятно. Очень многое зависело от создания имиджа, чтобы потом подогнать к нему живого Хеллера.
      У Хайти Хеллер был несколько задумчивый вид. Но, подойдя к посадочной площадке, она вдруг остановилась.
      — "Модель 99"! — воскликнула она. — Силы небесные! Вот уж не думала, что такую когда-нибудь продадут!
      Мэдисон встрепенулся: ба, да о Щелке-то он совсем позабыл! И тут в голову ему пришла неожиданная идея: надо воспользоваться этой встречей, чтобы отвадить водителя от навязчивых мыслей об ограблениях.
      — Мой водитель будет просто счастлив показать ее вам, — сказал Мэдисон.
      Щелк, весь пунцовый, стоял столбом и глазел на Хайти. Он давно бы уже бухнулся на колени — если бы мог заставить их согнуться.
      — Щелк хочет спросить, — сказал Мэдисон, обращаясь к Хайти, — не окажете ли вы ему честь, позволив отвезти вас на студию?
      — Это было бы здорово. Я слышала, что такие машины летают плавно, как облачко. — Хайти обернулась к служанке, которая принесла хозяйке ее вещи: — Передай Тин-ку, чтобы он с остальными летел в моей машине. Я собираюсь прокатиться на "Модели 99".
      Щелк, к тому времени пришедший в себя настолько, что уже мог владеть конечностями, торопливо распахнул дверцу. Когда Хайти и Мэдисон устроились в машине, он юркнул на свое место у приборной панели с красным как свекла лицом.
      Они полетели в Город Радости. Щелку удавалось вести аэромобиль, не, отрывая глаз от зеркала, в котором он видел Хайти, сидящую на заднем сиденье.
      Машина приземлилась на площадке, указанной Хайти, которая выдавалась наружу изнутри огромного купола. К ней сразу бросились служащие.
      — Эй! — крикнул один из них. — Хайти здесь, в "Модели 99"!
      Щелк внезапно оказал служащим сопротивление и дверцу открыл сам. Несмотря на то что дух у него, похоже, перехватило окончательно, он стоял прямо, словно палку проглотил, и был готов помочь Хайти выйти и отвесить поклон.
      Но Хайти не вышла. А повернулась к Мэдисону и заговорила:
      — Знаете, Мэдисон, вы славный парень. Впрочем, среди друзей Джеттеро иных и быть не может. Меня совершенно покорило… как его?… пианино. Найдите писателя, чтобы дописать сценарий, и я устрою спектакль.
      Когда она исчезла внутри купола, Щелк проговорил:
      — Шеф, вы просто чудо. Ведь я на самом деле вез ее в машине! Я теперь совсем другой! Я будто заново родился!
      Но Мэдисон его не слушал. И когда машина взлетала, улыбался до ушей. Самая популярная звезда на Волтаре, родная сестра этого парня, согласилась создать для него сценический образ! А там, глядишь, с помощью других средств массовой информации он понемногу подгонит под этот образ голубчика Хеллера. Вскоре он положит конец этому тупому поклонению герою, коим сейчас считался Хеллер, и вознесет его имя на доблестные высоты истинного бессмертия.
      Мэдисон поздравил себя с успехом. Награда ему обеспечена! Когда мюзикл прозвучит в эфире, а Хайти найдет ему Хеллера, он выдаст в газеты сногсшибательные заголовки. А именно:
      "ХЕЛЛЕР СЖИГАЕТ ХРАМ И УБИВАЕТ ТЫСЯЧИ СВЯЩЕННИКОВ!
      ХЕЛЛЕР КРАДЕТ СВЯЩЕННУЮ РЕЛИКВИЮ — "ОКО БОГИНИ, ЧТОБЫ ПОДАРИТЬ ЕЕ СЕСТРЕ".
      Это верняк! Ведь Хайти сама представит доказательство по хоумвидению. Мэдисон припасет этот материал на тот случай, когда у него не найдется для печати ничего более интересного о Хеллере.
      Уж теперь-то он точно делал успехи!

      Они уже почти прилетели, когда Щелк обернулся и сказал:
      — Шеф, только что вспомнил. Когда вы беседовали с Хайти Хеллер, вам звонили по видеофону от королевы Крошки.
      Мэдисон тут же опустился на землю. Все его влияние зависело от Крошки Буфер, которая строила из себя королеву и делала из мальчиков-пажей педерастов. Однако для Мэдисона ее воля была равносильна королевскому приказу.
      — Стоп! — нервно скомандовал он. — Если она сообщила, куда звонить, звони немедленно! — Он очень разволновался: ввиду отставания по времени звонок из Дворцового города, вероятно, был невозможен. Но, может, Крошка находится в городе?
      Тут откинулась часть кресла, и с экрана видеофона на Мэдисона глянула возмущенная Крошка.
      — Я целый час торчу в этом (…) центре связи, в пустыне! — расшумелась она. — Весь мой макияж — коту под хвост!
      — О, извини, — пробормотал Мэдисон.
      — Почему ты не позвонил мне? — рявкнула она.
      — Я собирался, но был очень занят.
      — Занят Хайти Хеллер! Ты отчитаешься передо мной, как продвигаются дела с Грисом!
      — Да я, собственно, этим и занимаюсь.
      — Слушай, Мэдисон, у вас в ССО следуют девизу: "Обещай все и не делай ничего". Я знаю! Ты сейчас же возьмешься за дело, болван! Я вернусь в центр связи в конце дня, и, если к тому времени тебе нечего будет сообщить мне о Грисе, я оторву твою набитую ватой башку! — И она в бешенстве отключилась.
      О, эти женщины! Правильно говорила его мать: от них одни неприятности!
      Мэдисон стал быстро соображать. Взглянув на наручные часы «Омега», он обнаружил, что до конца дня остается лишь около двух часов. Мысль заработала еще быстрей.
      — Доставь меня в Правительственный город, к зданию Управления королевских судов и тюрем! — велел он Щелку.
      — Что за чертовщина?! Шеф, вы в своем уме? Это Хайти заставила вас потерять голову?
      — Нет, другая женщина. Почти женщина.
      — Послушайте, шеф, нам уже один раз повезло: мы выбрались из главной тюрьмы Конфедерации. К королевской же стоит лишь приблизиться — и крышка!
      — Летим! — твердо приказал Мэдисон.
      Машина стрелой промчалась над транспортными полосами и устремилась в сторону Правительственного города.
      Вскоре Мэдисон увидел мрачное строение, примостившееся на обрывистом холме, — этакая цитадель, отрешенная от светских дел этого мира, взирающая на них с презрением.
      Щелк приземлился не во дворе — это запрещалось всем транспортным средствам, кроме машины императора. Он посадил аэромобиль за воротами, на взбегающей по склону холма дороге. Щелк решительно не желал приближаться к этому зданию меньше чем на сто ярдов.
      — Счастливо, шеф, — сказал он. — Вы отлично проведете время.
      — Заткнись. — Мэдисон вылез из кабины и побрел вверх по мощеной дороге. Идти было трудно из-за возросшей гравитации.
      Впереди маячили арки наружных ворот. Было еще светло. По ту сторону тяжелой решетки неподвижные, как статуи, стояли охранники.
      — Мне нужно кое с кем увидеться, — обратился Мэдисон к ближайшему часовому.
      Но тот даже не шевельнулся. Муха, и та заслужила бы больше внимания.
      Мэдисон извлек удостоверение и предъявил его. Часовой на него даже не взглянул.
      Позвякивая электрическим клинком, к воротам подошел офицер.
      — Что это за неприличное нарушение покоя? — осведомился он.
      — Это не нарушение, — ответил Мэдисон. — Мне нужно увидеться кое с кем там, внутри.
      — Что ж, информация почти исчерпывающая. Осталось только узнать, как зовут твоего «кое-кого», чем ты занимаешься и в каком заговоре против государственной власти принимал участие. Пшел вон!
      — Послушайте, — стал упрашивать его Мэдисон, — это дело жизни и смерти.
      — Того и другого здесь хоть отбавляй, — сказал офицер. — Большинство отбывает пожизненный срок, а смертей у нас целый набор. Вали давай отсюда!
      — Пожалуйста, ну пожалуйста, — заканючил Мэдисон. — Это для меня жизненно важно — я имею в виду свою жизнь.
      — Катись со своей болтовней! — Офицер начал сердиться. — Сколько помню, ни у кого еще не хватило духа подняться по этой дороге к воротам и просить, чтобы его впустили…
      — Прошу прощения, сэр, — вдруг подал голос охранник-статуя. — Грис просил.
      — Грис! — обрадовался Мэдисон. — Точно! Я его самый близкий друг! Я должен с ним повидаться, должен!
      Офицер подался вперед и сквозь решетку внимательно посмотрел на Мэдисона. Потом вдруг отошел. Мэдисон занервничал: он видел, как офицер говорит по видеофону со двора.
      Но вот офицер вернулся и велел открыть ворота — чуть-чуть, чтобы Мэдисон смог протиснуться. Затем он подал знак, и ворота с лязгом закрылись. Двое часовых перестали изображать истуканов. Они подхватили Мэдисона под руки с обеих сторон и повели, приговаривая: "Хап! Хап! Хап!" — так же, как делали его уголовники, когда пели. Неужели он арестован?
      Вслед за офицером они вошли в парадное и прошествовали по просторным гулким коридорам. Наконец офицер открыл какую-то дверь, и они очутились в зале. Мэдисона провели через весь зал и остановили перед другой дверью. Офицер обыскал его, забрал удостоверение и вошел в дверь. Затем вернулся и широко распахнул ее.
      Двое охранников втолкнули Мэдисона в помещение. Это была комната с каменными стенами, на полу лежал роскошный ковер. На массивный каменный блок, с виду напоминающий стол, была наброшена богатая драпировка. В кресле за столом сидел, уставясь в окно, пожилой человек, обряженный в черное.
      Старик развернул к Мэдисону вращающееся кресло, взял в руки его удостоверение, глянул на него и вперил в Мэдисона ледяной взор.
      — Значит, вы — друг Солтена Гриса. Так-так. А я лорд Терн. Здесь вы можете говорить свободно.
      Мэдисон считал, что они остались наедине, но вдруг за спиной у него что-то звякнуло. У дальней стены стоял офицер, не сводя с него глаз.
      — Я только хотел убедиться, что с ним все в порядке, — пролепетал Мэдисон. — Мне бы с ним повидаться.
      — А королевское разрешение у вас есть?
      — Нет.
      — Так как же вы могли рассчитывать, что сможете увидеться здесь с заключенным?
      — Я состою в очень добрых отношениях с Ломбаром Хисстом, представителем его величества.
      — Хм-м. Скажите-ка мне… Мэдисон, вы что-нибудь знаете о преступлениях Гриса?
      — Но, сэр, я пришел сюда не для того, чтобы давать показания. Возможно, он…
      — Нет-нет, здесь не зал суда, да и допрашивать имеет право только суд в полном составе. Я сформулирую вопрос по-другому. Вы знаете офицера его величества Джеттеро Хеллера?
      — М-м… да, ваша честь…
      — Ваша светлость, — поправил его издали офицер.
      — Ваша светлость, — повторил Мэдисон. — Я действительно знаю Джеттеро Хеллера.
      — Вам известно, где он находится?
      — Н-нет, ваша че… ваша светлость.
      — Проклятье! — вырвалось у лорда Терна.
      — Я знаю, что имеется общий ордер на его арест, — сказал Мэдисон, — и был бы рад…
      — Общий ордер? Вздор! Я держу Гриса здесь в заключении. И уверен, что у Джеттеро была основательная причина поместить Солтена Гриса под стражу. Но мне бы очень хотелось, чтобы Хеллер дал мне как-нибудь знать, что же этот Грис натворил!