Соблазнение - Прелюдия к счастью

Мальчик робко глянул на него и опустил голову.

— Я знаю, — подняв голову, он взглянул на цель скал, выходящих прямо в море. — Я ловил рыбу, вон там. Поскользнулся и упал. И вода сейчас же понесла меня.

— Здесь очень сильное подводное течение. Ты не должен больше ходить сюда, понял?

— Да, месье, понял. Жаль, что я не умею плавать. — Голос мальчика был печальным.

Александр задумчиво посмотрел на него.

— Каждый ребенок, живущий у моря, должен уметь плавать. Я научился плавать, когда был гораздо младше тебя.

— Правда?

— Mais oui. Меня научил плавать мой отец, когда я был еще совсем маленьким.

Джин-Пол вздохнул.

— Мой отец сам не умеет плавать. Вот почему ни я, ни Пьер не умеем плавать.

— Пьер — это тот мальчик, с которым вы забрались тогда ко мне во двор? Он твой брат, n'est-ce pas? — И, получив утвердительный ответ, Александр продолжал: — Вам обоим нужно учиться плавать. — И добавил безразличным тоном: — Я могу научить вас.

Джин-Пол окинул его недоверчивым взглядом. Принимая нерешительность мальчика за боязнь, Александр сказал:

— Вам не нужно меня бояться.

— Но все говорят, что вы плохой. Моей maman не понравится, если она узнает, что вы учите нас плавать.

Александр постарался не обращать внимания на слова мальчика. Он просто привык к тому, что думали о нем деревенские жители, и предложил Джин-Полу:

— А что, если мы ничего не расскажем твоей татап? Давай держать это в секрете. Договорились?

Джин-Пол поколебался еще минуту, задумчиво глядя на мужчину, сидящего рядом с ним. И потом, кивнул.

— Договорились.

Александр поднялся и, протянув руку, помог встать мальчику.

— Как только будет солнечный день, приходите в мой дом, и мы отправимся к морю. — Он пристально смотрел на худенького мальчика, стоящего перед ним. — И больше не пробирайтесь украдкой. Вы с братом можете приходить в мое поместье, когда захотите, если пообещаете мне, что не полезете в море, не научившись как следует плавать.

Джин-Пол еще раз кивнул. Его взгляд был все еще задумчивым, но уже не тревожным.

Александр добавил:

— И вам не стоит меня бояться. Я не такой уж страшный, как об этом говорят.

Глава 17

На следующий день у Тесс начались роды. И, как будто извещая об этом приближающемся событии, подул мистраль[37]. Теперь сухие, злые, холодные ветры с севера, мрачно завывали за окнами замка. Весь день у Тесс сильно болела спина, а к вечеру у нее отошли воды. У девушки начались нестерпимые боли, и Жанетта отправила ее в комнату.

Александр и Генри почти весь день провели в деревне. Когда они вернулись домой, уже совсем стемнело, холодный ветер заставлял дребезжать оконные стекла, и у Тесс каждую четверть часа были схватки.

Мужчины вошли в кухню как раз в тот момент, когда Леони собиралась отнести чистые простыни и чайник с горячей водой в комнату Тесс. Жанетта отдавала приказания.

— Поль, отправь Клода и малышку в их комнату и уложи их спать. Будь с ними. Леони, отнеси воду в комнату Тесс. Разведи огонь в камине, чтобы нагреть ее комнату.

Жанетта заметила Александра и Генри и, прежде чем они успели спросить, объяснила:

— У Тесс начались роды.

Слова Жанетты были самым настоящим ударом для Александра.

— Сейчас? — Его охватила паника, и во всем теле он ощутил жуткий озноб, такой же леденяще холодный, как мистраль. — Но ведь ты говорила, что это произойдет не раньше будущей недели.

Жанетта криво усмехнулась.

— Александр, тело женщины — не часы. Это случается, когда этому положено случиться у и у Тесс это происходит сейчас. — Она повернулась к мужу. — Генри, а тебе нужно принести дров. Складывай их в коридоре у двери в комнату Тесс, но так, чтобы они не мешали ходить. Мы должны поддерживать тепло в комнате Тесс, поэтому нам понадобится много дров. С приходом мистраля сегодня ночью будет холодно.

Когда Генри отправился за дровами, Александр с трудом подавил в себе панику и спросил:

— Чем могу помочь я?

— А ты можешь пойти в гостиную и налить себе немного бренди. Если, конечно, вы с Генри не выпили все.

— Выпить бренди? — Он уставился на Жанетту, не в силах поверить, что та говорит серьезно. Но она молча поспешила мимо него с двумя пустыми тазами. Глупо, но, поднимаясь вслед за Жанеттой в комнату Тесс, Александр размышлял о том, зачем ей эти тазы.

— Но, Жанетта. Я тоже хочу помочь. Я не могу просто…

Остановившись на пороге спальни и увидев Тесс, спокойно ходившую взад и вперед по комнате, Александр совсем забыл, что хотел сказать.

— А почему вы не в постели? — вскричал он и посмотрел на Жанетту. — Почему она не в постели? Разве ей не следует лечь?

— Александр, я же сказала тебе, иди и выпей, — сказала ему Жанетта и повернулась к Леони, которая расстилала простыни на полу в ногах кровати. — Простыней, я думаю, достаточно.

Леони кивнула и отправилась разводить огонь в камине.

Жанетта взглянула на Тесс.

— Боли становятся чаще?

— Кажется, да, — ответила Тесс, — но я не могу сказать, как часто. Как может она быть такой спокойной?

Александр задумался, затаив дыхание и внимательно изучая лицо девушки.

Как будто прочитав его мысли, Тесс улыбнулась.

— Со мной все в порядке, — сказала она ему, — не беспокойтесь.

С таким же успехом она могла бы попросить Александра не дышать. Он только открыл было рот, чтобы спросить девушку, что он может для нее сделать, как в комнату просунул голову Генри.

— Хватит дров? — спросил он жену. Жанетта выглянула в коридор и кивнула:

— Пока хватит. Но если роды затянутся, нам понадобится еще.

— Роды затянутся? — переспросил Александр. — Как долго?

Взглянув на него, Жанетта нахмурилась.

— Как, ты все еще здесь? — Она повернулась к мужу. — Генри, отведи Александра вниз и займи его чем-нибудь. Поиграйте в карты, выпейте, попойте песни. В общем, делай с ним все, что угодно, только чтобы он не путался у меня под ногами.

Александр с неохотой позволил увести себя. Последнее, что он увидел, было искаженное от боли лицо Тесс, ее руки, вцепившиеся в столбик кровати, и крик:

— Опять начинается!

Больше он не видел ничего, потому что дверь захлопнулась перед его носом.

Снова раздался бой часов, стоящих на каминной полке в библиотеке. Словно эхом, отозвался мистраль, со свистом задувая в каждую щелочку замка.

Александр взглянул на часы. Неужели прошло только пятнадцать минут с тех пор, как часы отбили последний раз? Он посмотрел на Генри, который сидел на стуле напротив него. Глаза мужчин встретились, но ни один из них не заговорил.

Уже пять часов. Александр стремительно поднялся на ноги и принялся нервно ходить по комнате. Он давно уже потерял свою ленту, снова и снова отбрасывая дрожащей рукой свои длинные черные волосы. В сердце его камнем лежал страх.

Однажды Александр уже испытывал подобное, ожидая час за часом, раздражаясь собственным бессилием. Это было такое время, когда женщины говорят мужчинам, что делать, когда женщины правят домом, а сбитых с толку мужчин отсылают в библиотеку. И там они по-свински напиваются, хвастаются своей удалью и веселятся, отмечая радостное событие.

Веселятся.

— Mon Dieu!

Александр остановился перед камином и, глядя на пляшущее рыжее пламя, отдался воспоминаниям. Три года назад никакого веселья не было. Была вина и боль. Были дикие крики, за которыми последовала холодная, мертвая тишина. Были обвинения и осуждения, после которых пришел день похорон.

Александр почувствовал, как руки его стали трястись. Ухватившись за край каминной полки, он склонил голову, коснувшись лбом ровной деревянной поверхности полки. Закрыл глаза, но картины, возникавшие в его воображении, не имели ничего общего со смертью Анны-Марии.

Один за другим перед ним появлялись образы Тесс, словно он перелистывал страницы альбома.

Бледное лицо девушки, испачканное грязью с его огорода. Выражение восторга на ее лице, когда она научилась доить козу. Нежная улыбка, появлявшаяся на губах Тесс, когда она говорила о своем ребенке. Ее волосы, светящиеся на солнце, как начищенная медь, когда он рисовал ее на лугу. Бедра девушки, покачивающиеся при ходьбе, и ветер, вздымающий подол ее юбки. И ее глаза, говорящие ему, как много он для нее значит.

Александр вспомнил дни, когда в бреду Тесс испуганно вскрикивала и рыдала. Он будто услышал ее мягкое мурлыканье и ее разговоры с животными. Ее смех.

Тесс принесла смех в его одинокий, опустевший дом, она придала цель его жизни.

— ВЫ НУЖНЫ МНЕ… МОЙ ДРУГ, МОЙ ТОВАРИЩ, МОЙ ЗАЩИТНИК.

Раздался душераздирающий крик, эхом отозвавшийся в доме, заглушивший даже завывание ветра. Александр резко вскинул голову, и все внутри у него похолодело от страха. Он нужен ей, а его нет рядом. Он здесь, в библиотеке, беспомощно ходит взад и вперед и поминутно сморит на часы.

Александр выпрямился и, отойдя от камина, бросился из библиотеки в коридор. Генри попытался было удержать его, но Александр, оттолкнув его руку, выругался, и стал стремительно подниматься по лестнице.

Когда он рывком открыл дверь, его взгляд сразу же нашел Тесс. Она сидела на кровати, упершись спиной о подушки. Жанетта сидела на стуле в ногах кровати. Леони же сидела на кровати рядом с Тесс и держала ее руку.

Белая сорочка девушки, мокрая от пота, прилипла к ее телу. При свете лампы Александр видел, что выступающий живот Тесс и ее нижняя часть тела накрыты тонкой простыней. И сейчас, когда уже начались роды, девушка выглядела так же, как и несколько часов назад, когда он видел ее последний раз. Александр посмотрел на лицо Тесс, и сердце его сжалось от боли. Она выглядела такой уставшей, беззащитной и подавленной.

— Тесс? — позвал ее Александр.

Девушка открыла глаза и улыбнулась ему, но улыбка получилась вымученной и не коснулась ее глаз.

— У меня все в порядке, — сказала Тесс.

И вдруг лицо ее исказила гримаса боли, одной рукой она потянулась к животу, а другой — сжала руку Леони.

— Опять, — задыхаясь, произнесла девушка, вцепившись в руку Леони, как за спасательный круг.

Жанетта поднялась со стула и, приподняв простыню, заглянула под нее. Из-за ее спины Александр ничего не видел, кроме изгибающегося дугой тела Тесс. И еще он услышал крик девушки. Она кричала от дикой боли. В голове его с бешеной скоростью пронеслись вопросы:

— Что же происходит? Как долго еще Тесс терпеть все это? Чем же он может помочь ей?

Раздался строгий голос Жанетты:

— Не тужься! Тесс, не надо тужиться! Еще не время!

Александр обошел кровать с другой стороны и взял руку Тесс. Девушка обхватила его руку своими пальцами, сжав ее с такой силой, о какой Александр даже не подозревал. Секунды ползли мучительно медленно, пока, наконец, боль не стихла. Тесс обессиленно откинулась на подушки и отпустила руку Александра. Он принялся сжимать и разжимать свои онемевшие пальцы, пытаясь снова вернуть их к жизни.

— Долго еще? — Голос Тесс превратился в хриплый шепот.

— Скоро, — ответила Жанетта, опуская простыню. — Схватки становятся все чаще. Потерпи еще немного. Она взглянула на Александра. — Тебе нечего здесь делать, — строго сказала она ему. — Марш отсюда.

— Нет.

— Александр, не спорь со мной. Здесь не место для мужчины. Уходи.

— Я никуда не уйду. Взгляды их встретились.

Три года назад ему вот так же приказали уйти. Он послушался, и Анна-Мария умерла.

— На этот раз я никуда не уйду, — повторил Александр.

Жанетта сердито посмотрела на него, но он не сдвинулся с места.

— Очень хорошо, — согласилась она наконец, — только не путайся под ногами.

Но тут Тесс схватил следующий приступ, и спор был закончен. Александр взял руку девушки, обмыл лицо ее прохладной водой, стараясь не думать о том, что может произойти.

Жанетта опустила, наконец, простыню со словами:

— А вот теперь, пора.

Леони вскочила на ноги. Отпихнув Александра в сторону, женщины подтащили Тесс к краю кровати и, расставив ее обнаженные ноги в стороны, опустили их на покрытый простыней пол. Жанетта передвинула свой стул, поставив его прямо напротив девушки. Леони стояла рядом с чистыми простынями.

Александр видел, как Тесс откинулась назад, оперевшись о локти. Лицо ее покраснело от напряжения. Жанетта говорила девушке:

— Тужься, когда боль станет нестерпимой. Не раньше!

Тесс закричала, голова ее откинулась назад, лицо исказили боль и мучения. Воображение Александра стало рисовать страшные картины, и он с силой помотал головой, чтобы избавиться от них.

Весь последующий час Александр мучился от боли Тесс, как от своей собственной. И он хотел бы разделить с ней эту боль. Он произносил исступленные бессвязные молитвы. Когда девушка обессиленно падала на постель в перерывах между схватками, Александр садился рядом и брал ее руку. Видя, как с каждыми новыми схватками Тесс становится все более и более измученной и утомленной, он понимал, что никогда еще в жизни он не был столь беспомощным и бессильным чем-либо помочь ей.

Жанетта велела Тесс тужиться еще, но девушка лишь устало прошептала:

— Не могу. Больше не могу.

— Тесс, ты должна.

Тесс покачала головой и отказалась садиться.

— Не могу… слишком устала.

Жанетта бросила на Александра встревоженный взгляд и сказала:

— Она не должна прекращать этого сейчас. Она должна стараться.

Не оставляя ни минуты на беспокойства о том, что может произойти, Александр приподнял Тесс и, поддерживая ее спину рукой, заставил принять сидячее положение.

— Тесс, ты должна продолжать, — сказал он ей твердо.

Девушка снова покачала головой.

— Я не хочу больше этого делать. Это так больно…

— Я знаю, что больно, но ты должна набраться храбрости.

— Я устала. Не могу.

— Ты должна, petite.

Александр осторожно вытер рукавом пот со лба девушки.

— Тужься, — велел он ей, когда девушка закричала от боли очередных схваток.

Она попыталась было откинуться назад, но руки Александра держали ее крепко.

— Тужься, — приказал он.

— Не могу.

Александр должен был убеждать Тесс попытаться еще раз и сказал первое, что пришло ему в голову.

— Тесс, если ты не начнешь тужиться, я пойду в конюшню, выведу эту ослицу и верну ее назад тому крестьянину.

— Вы не сделаете этого.

— Mais oui, я сделаю это.

Девушка посмотрела в лицо Александру и на ее изможденном лице мелькнуло выражение недоверия. Снова пришла боль, и она застонала, пытаясь преодолеть ее.

— А потом, — продолжил Александр, не удовлетворенный слабыми усилиями Тесс, — я сверну шею твоей гусыне, ощиплю ее и зажарю.

— Я вам не верю, — задыхаясь произнесла Тесс.

— Я сделаю это, Тесс. Клянусь, сделаю. А еще я отдам Огастеса Генри с Жанеттой. Они отвезут его маленькой Шанталь. Уверен, она будет без ума от котенка.

Откинув голову, девушка посмотрела на Александра.

— Нет! — закричала она, — вы не отдадите никому моих животных!

— Если ты не хочешь, чтобы я сделал это, значит — тужься.

Вновь наступили схватки, лицо Тесс напряглось и, простонав сквозь плотно сжатые зубы, она стала тужиться изо всех сил.

— Тужься, Тесс, — твердил ей Александр. — Тужься, черт возьми!

— Я стараюсь! — закричала она ему в ярости и удвоила свои попытки.

— Ребенок начинает выходить, — сказала Жанетта. — Уже показалась головка. Еще немного, Тесс. У тебя прекрасно все получается.

Девушка закричала диким, душераздирающим криком, тужась последний раз. И Александр увидел в руках Жанетты окровавленный, извивающийся комочек и услышал громкий протестующий крик.

— Девочка, — сказала Жанетта. — Красивая, здоровая девочка.

Александр с беспокойством и недоверием разглядывал мокрое, скользкое, серо-розовое существо, лежащее на животе Тесс. Оно совсем не выглядело здоровым. Напротив, оно выглядело больным. А вот кричало хорошо и громко.

Жанетта взяла ножницы и нитку. Перерезав пуповину, она передала ребенка Леони.

Александр взглянул на пылающее, усталое лицо Тесс. На нем было выражение облегчения и торжества, но встретившись взглядом с Александром, девушка нахмурилась.

— Теперь вы ничего не сделаете с моими животными?

— Нет, — пообещал он, убирая с лица Тесс мокрый от пота завиток ее волос. — Как вы себя чувствуете?

— Лучше.

В этот момент к противоположной стороне кровати подошла Жанетта, держа в руках извивающийся, завернутый в чистую ткань сверток. Она положила его в протянутые руки Тесс.

Тесс разглядывала свою дочку со смешанным чувством счастья и гордости. Ее сердце, казалось, лопнет от радости и ликования.

— НЕ МОЖЕТ БЫТЬ БОЛЬШЕГО ДОСТИЖЕНИЯ, — думала она, — И БОЛЬШЕЙ РАДОСТИ, ЧЕМ ЭТА.

Дрожа от благоговения, она взяла крошечную ручку своей девочки и почувствовала, как ее маленькие пальчики ухватились за ее руку.

— Красивая, — прошептала Тесс. — О, Александр, правда она красивая?

Глядя на счастливое, раскрасневшееся лицо девушки, Александр был рад, что черты ее больше не искажаются от боли. Он никогда не был свидетелем подобного, и был охвачен глубоким чувством облегчения. Он радовался, что все было позади, что с Тесс было все в порядке, и что ребенок тоже был жив и здоров. И, накрыв своей рукой руку ребенка и Тесс, Александр ответил:

— Да, она красивая. Как ее мама.

Глава 18

Это была красивая малышка. Тесс не обращала внимания на то, что кожа ее дочки была покрыта какими-то пятнами, что у нее совсем не было волос, и что голова ее была весьма необычной формы. Для Тесс ее девочка была самой красивой в мире.

Она подоткнула одеяльце вокруг плечика спящей малютки и откинувшись на подушки стала убаюкивать ее в своих руках. Тесс беспокоило то, что она не могла кормить дочку грудью. Несколько раз уже после родов, она пыталась это сделать, но ее молока было явно недостаточно. Девочка от недостатка нужного ей количества молока становилась капризной, плакала и почти совсем не спала. И Тесс практически не имела возможности, как следует отдохнуть. Она неохотно согласилась с предложением Жанетты предоставить вскармливание малышки Леони. Кроме того, Жанетта переместила детскую на верхний этаж, чтобы предоставить Тесс тишину и покой, в которых она так нуждалась.

Но сейчас, когда со дня родов прошло уже туи дня, Тесс была уже сыта по горло и тишиной, и покоем. Она хотела было уже встать с постели, но Жанетта настояла на том, что ей следует еще день, два провести в постели. И умирающая от скуки Тесс решила, что безделье более утомительно, чем тяжелая физическая работа.

В дверь тихо постучали.

— Войдите, — отозвалась Тесс. Дверь широко распахнулась, и она увидела на пороге Александра, который своей широкоплечей фигурой закрывал почти весь дверной проем. Он улыбнулся Тесс, и она, смутившись, поправила рукой волосы.

— Доброе утро, — сказала она.

От Александра не укрылось такое чисто женское движение руки Тесс, но он хотел сказать ей, что это было вовсе не обязательно. Ее удивительные волосы так были красивы, отсвечивая медным блеском в свете утреннего солнца.

— Bonjour. Я зашел спросить, как вы сегодня себя чувствуете, — с улыбкой сказал Александр.

— Мне скучно. — Ответ ее был быстрым и уверенным.

Взгляд Александра переместился на ребенка, которого держала в руках Тесс, и он стал переминаться с ноги на ногу, чувствуя себя вдруг очень неуютно. Это он настоял на том, чтобы детскую перенесли наверх, чтобы дать Тесс возможность спокойно отдыхать. Он велел Жанетте убедить Тесс оставаться пока в постели. Он прождал три дня, прежде чем решился прийти повидать ее. И теперь, когда Александр, наконец, стоял здесь, он мог лишь только с тоской смотреть на Тесс. А ведь ему хотелось подойти поближе, взглянуть на девочку, хотелось сказать Тесс, что будет только рад, если они снова станут друзьями. Но он не мог сказать этих слов.

Почувствовав нерешительность Александра, Тесс сделала ему знак рукой.

— Подойдите взглянуть на нее. Она, конечно же спит. Маленькие дети только и делают, что спят.

Александр медленно подошел к кровати, пораженный тем, что сердце его так сильно колотится. Он присел на краешек постели, и с умилением взглянул на крошечное, круглое личико малышки, уютно устроившейся у груди своей мамы. У Александра перехватило дыхание. Девочка была такой маленькой. Странно, но три дня назад, когда он впервые увидел ее, он даже не обратил внимания на то, какая это кроха. Александр протянул было руку, чтобы дотронуться до малышки, но боясь, разбудить ее, тут же отдернул руку назад.

Он поднял глаза на Тесс, которая с нежностью, с улыбкой на губах, наблюдала за ним. Александр так же улыбнулся ей.

— Она действительно настоящая, — покачав головой заметил Александр и поднялся на ноги. — Когда я увидел, как она родилась, она, почему-то, совсем не казалась мне настоящей. Она была… — Он помолчал, стараясь подобрать нужные слова. — Она была частью вас.

Тесс похлопала по кровати.

— Посидите и поговорите со мной. Если я пролежу здесь без дела еще немного, я точно сойду с ума.

— Вам нужно отдыхать.

— Я чувствую себя прекрасно, — уверила его Тесс. — В самом деле. Я не нуждаюсь в отдыхе. Я нуждаюсь в общении.

Александр снова присел на краешек постели. — Вы придумали уже имя для девочки?

Тесс кивнула и ласково посмотрела на спящую дочку.

— Я назову ее Беатриса.

— Беатриса? Ба! — Это восклицание ясно дало понять, как имя Александру не понравилось. — Какое ужасное имя!

Тесс подняла голову и посмотрела на Александра, упрямо сжала подбородок.

— Ее будут звать Беатриса Элизабет, в честь моей матери.

Александр ничего не имел против того, что мать Тесс звали Беатриса, но само это имя вызывало у него отвращение. Оно было таким АНГЛИЙСКИМ. Он сказал:

— Это некрасивое имя, совсем некрасивое. Она красивая девочка и должна иметь красивое имя.

— А мне нравится это имя, — робко возразила Тесс.

— А мне нет. — Александр воздел руки к небесам.

— Sacre tonnerre[38]! Таким именем она распугает всех ангелов в раю.

Тесс сердито вздохнула.

— В таком случае, что можете предложить вы?

Александр взглянул на малышку, которая все еще спала, несмотря на их громкий разговор.

— Маделина, — предложил он. Тесс покачала головой.

— Нет, тогда все будут называть ее Мэдди. — Она задумчиво сдвинула брови. — Может быть, Виктория?

Александр недоуменно пожал плечами. Он не мог вообразить, что дочку можно назвать таким именем.

— А если, Вивьен? — снова предложил он. Тесс сморщила носик.

— Слишком уж вычурное!

— Рената?

Услышав это имя на лице Тесс появилась гримаса отвращения.

— Может быть, Элеонора? — предложила она.

Поразмыслив мгновение над этим именем, Александр покачал головой.

— Нет, это имя совсем ей не подходит.

Они замолчали, перебирая в памяти знакомые имена. Александр встал и, подойдя к окну, залюбовался мерцающей синевой неба. У девочки должно быть имя, вмещающее в себя сияние солнца, поэзию и красоту.

Он нарисует ее. Вон на том утесе, нависающем над морем, с развевающимися от ветра волосами. Они с Тесс будут водить девочку на пикники на Луг Эльфов. Он будет учить ее рисовать, а Тесс научит ее шить. А по вечерам, они с Тесс будут говорить о дочке, иногда с гордостью, иногда с беспокойством, но всегда с любовью.

Александр думал о днях, которые последуют потом. Девочка со временем превратится в женщину, такую же красивую, как и ее мать. Интересно, а будут ли у нее столь же выразительные глаза и нежная улыбка, как у Тесс, передастся ли дочке восхитительный, медный оттенок волос матери? Александр представил, как через несколько лет, они с Тесс будут идти, взявшись за руки по каменистому берегу моря. Тесс остановится, опустится на колени возле дочки и, обняв ее, будет показывать малышке, как летают птицы над головой, как ползают крабы по берегу моря, и как далеко в море качаются на волнах рыбацкие лодки.

Александр думал, о том, что подходя к дому, всегда будет видеть приветливый огонек в окне. Дочка будет спать, а Тесс будет, как всегда, ждать его возвращения.

Александр так мечтал о будущем, как мечтает умирающий от голода человек о еде. Он испытывал подобный голод. Он хотел этого, он хотел видеть свою жизнь такой. Александр хотел, чтобы Тесс была рядом, чтобы они вместе растили дочку. Хотел просыпаться каждое утро, и видеть счастье в глазах Тесс. Хотел слышать ее веселое мурлыканье. Хотел видеть полевые цветы в холле, поставленные ее рукой и, найденных ею, потерявшихся животных. Александр хотел Тесс. Он любил ее.

Взволнованный картинами будущего, которым вряд ли суждено было сбыться, Александр вернулся с небес на землю. Это только иллюзии. Он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Самые настоящие иллюзии. Он снова открыл глаза и, отвернувшись от окна, направился к выходу не в силах посмотреть ни на Тесс, ни на девочку.

— Сюзанна, — сказал он, открывая дверь. — Мы назовем ее Сюзанна. Не желая уходить и не в силах оставаться, Александр какое-то время нерешительно стоял на пороге и потом, не оглянувшись, вышел из комнаты.

Но позже, сидя на берегу моря и вглядываясь в маячившие вдали рыбацкие лодки, Александр размышлял о том, сбываются ли когда-нибудь иллюзии.

Вскоре после того, как ушел Александр, проснулась девочка и стала плакать. Тесс, нежно покачивая дочку на руках, мурлыкала ей какую-то песенку.

— Сюзанна, — произнесла она имя вслух. — Мне нравится это имя, — Тесс улыбнулась, глядя на плачущую малышку. — Знаю, что ты голодна, дорогая. Со вчерашнего дня я не пробовала еще кормить тебя. Посмотрим, получится ли это у меня сейчас.

Она развязала ленты на вороте ночной рубашки и, спустив ее с плеч, обнажила грудь. Тесс поднесла Сюзанну к груди, но девочка отказалась сосать грудь. Упершись своим крошечным кулачком в грудь матери, она отворачивала свою головку в сторону и громко, протестующе кричала.

Это явно был отказ, и он больно задел Тесс. Она разочарованно вздохнула и, подняв голову, заметила Леони, которая стояла в дверях и наблюдала за ней.

Должно быть, Леони поняла по выражению лица, что чувствовала сейчас Тесс, потому что она сказала:

— Вы не должны переживать из-за того, что не можете кормить ребенка грудью. Это иногда случается. Но это не говорит о том, что вы плохая мать.

— Я понимаю, — сказал Тесс с грустью. Слова Леони ее ничуть не успокоили.

Леони подошла к кровати, и Тесс передала ей плачущую девочку. Сев на стул возле кровати, Леони расстегнула пуговицы на платье, чтобы кормить Сюзанну. Тесс смотрела, как ее дочка потянулась к груди Леони и принялась жадно сосать ее, и старалась отогнать от себя чувства ревности.

Леони взглянула на нее и улыбнулась.

— Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Когда у меня родился Клод, я четыре дня пролежала в горячке и не могла кормить грудью. Когда же я выздоровела, мой сын отказался сосать мою грудь. Дело в том, что он уже привык к кормилице.

Тесс кивнула, но лучше ей от этого рассказа Леони не стало. Она вздохнула и откинулась на спинку кровати. Если бы она чем-то занималась или думала бы о чем-то еще, тогда, наверное, она не переживала бы так сильно от того, что не может кормить Сюзанну сама.

Вскоре пришла Жанетта. Тесс сердито уставилась на свою подругу и прежде, чем та успела открыть рот, выпалила:

— Жанетта, я собираюсь прямо сейчас вставать с этой проклятой кровати. Я прекрасно себя чувствую и отказываюсь лежать здесь и умирать от безделья.

К ее удивлению, Жанетта кивнула, соглашаясь:

— Очень хорошо, — сказала она. — Если ты уже здорова настолько, что смотришь на меня таким зверем, значит, действительно, тебе можно вставать. Только не переутомляйся, — добавила Жанетта, глядя как стремительно Тесс отбросила одеяло и спрыгнула с постели.

— Я хочу прогуляться, — объявила Тесс, вытаскивая из шкафа платье.

— Повторяю, не переутомляйся, — строго сказала Жанетта, застегивая крючки на платье Тесс.

— Жанетта, я прекрасно себя чувствую. — Правда. Я не могу больше сидеть в этих четырех стенах. Мне нужен свежий воздух. Ну, пожалуйста, разреши мне выйти из дома.

Леони поднялась со стула.

— Свежий воздух принесет вам только пользу, — заметила она, положив девочку на кровать и застегивая пуговицы на платье. Выросшая в деревне, Леони была твердо убеждена, что свежий воздух способен излечить все: от насморка до депрессии молодой матери.

Жанетта перевела взгляд с Тесс на Леони и снова на Тесс. И, наконец, подняла руки вверх, показывая, что сдается и разрешает.

— Хорошо! Хорошо. Ступай.

Уверив Жанетту, что не будет заходить слишком далеко, Тесс вышла из дома. Стоял чудесный октябрьский денек. Время мистраля кончилось, и снова ярко светило солнце. Обойдя вокруг дома, Тесс направилась к лугу.

Когда она прошла через луг и уже входила в лес, она услышала вдруг голос Александра. Пройдя немного дальше, девушка подошла к пруду, и глаза ее широко открылись от удивления.

Александр стоял лицом к ней, по пояс в воде. Его голый торс блестел, как хорошо отполированное дерево, и на его загорелой коже играли солнечные блики. Солнечный свет и тень вычерчивали каждый мускул его широкой груди и сильных рук.

Перед Александром вниз лицом лежал на воде абсолютно голый мальчик, который время от времени поворачивал голову в сторону, чтобы вдохнуть, и бил ногами по воде. Одной рукой Александр поддерживал мальчика снизу, а другой касался его спины. Он говорил что-то, и два мальчика, стоящие рядом, внимательно слушали его.

Хотя лица мальчиков были повернуты к Тесс в профиль, она узнала в одном из них Клода. Но кто же были другие два? Она подошла поближе и буквально задохнулась от удивления. Рядом с Клодом стоял Пьер, один из мальчиков, которые забрались тогда во двор к Александру. В таком случае тот мальчик в воде, должно быть — как там его звали? Джин-Пол.