Глава 6

Джефф, очевидно, полагает, что она совсем сошла с ума, если предлагает ответить на вопросы, которые джентльмен никогда не задает леди. Впрочем, он наверняка искренне убежден: янки не могут быть леди, и доказывать ему обратное совершенно бесполезно.

– Только не говорите, будто вас никто раньше не спрашивал об этом, – предупредил Джефф. – Я ни за что не поверю в это.

Признаться, Виолетта всегда избегала вопросов, касающихся ее личной жизни, и большинство людей были достаточно тактичны, чтобы не спрашивать об этом. Однако Джефф Рандольф оказался иного мнения.

– Почему же?

– Я уже сказал: вы красивы.

– Полагаете, это единственно необходимое качество для жены: только быть красивой?

– У меня нет жены.

– Ну, если бы была? Если бы вам, к примеру, потребовалось бы ее выбрать?

– Это невозможно.

– Чего же вы ищете?

Джефф отложил вилку. Похоже, ему совсем не хотелось отвечать. Однако он сам задавал Виолетте очень личные вопросы, следовательно, у нее было право делать то же самое.

Отставив в сторону стакан с молоком. Джефф произнес:

– Жена должна быть доброй, нежной, заботливой, должна уметь вести хозяйство. Кроме того, она непременно должна быть настоящей леди.

Немногого же он хочет, с сарказмом подумала Виолетта. Если женщина будет предъявлять подобные требования мужчине, то в течение года по всей стране заключится не более дюжины браков.

– И вам удалось найти в Денвере такую женщину? – спросила Виолетта.

– Я не искал.

– Почему?

– Моя жена может быть только истинной дочерью Юга.

– Разве здесь нет южанок?

Виолетта надеялась, что это прозвучало не слишком саркастически, но Джефф, похоже, доходил до абсурда.

– Я никогда не выберу женщину в Колорадо. Подожду возвращения в Вирджинию, – серьезно произнес Джефф, искренне веря в одно: если женщина покинет Юг, характер ее изменится коренным образом.

Интересно, подумала Виолетта, сознает ли он, что могли сделать с ним самим пятнадцать лет, проведенных вдали от Вирджинии? Разумеется, нет. Мужчины никогда не оценивают своих поступков, считая, что они то, чем хотят быть.

– Вы имеете в виду, что истинная южанка не должна покидать Юг?

– Можно сказать и так. Моя мама тоже переехала в Техас, но не перенесла этого и через два года умерла.

– Но Техас – тоже часть Юга.

– Настоящий Юг – Вирджиния, Каролина, возможно, часть Джорджии, – назидательно заметил Джефф, словно давая Виолетте урок географии и истории.

– А где вы сами родились? – спросила она.

– В Вирджинии.

– Почему же уехали оттуда?

– У вас масса вопросов, – усмехнулся Джефф. – А на мой единственный вы так и не ответили.

– Я вас совсем не знаю, – пожала плечами Виолетта. – Мне кажется невозможным обсуждать с первым встречным вопросы, касающиеся моего замужества.

Какое-то время Джефф рассматривал ее поверх стакана. Виолетта не помнила случая, чтобы кто-либо изучал ее таким образом. Ситуация становилась нелепой.

– Вам не удастся обвести меня вокруг пальца, – наконец проговорил Джефф. – Ну, хорошо, я вам все расскажу. Мой отец был горьким пьяницей. После того, как он убил своего лучшего друга, наши соседи не пожелали, чтобы рядом с ними жил такой человек. Они согласились даже оплатить его долги, лишь бы отец переехал в Техас.

Подобное признание застало Виолетту врасплох. Она даже не находила слов. Наверняка, Джеффу было нелегко покидать родной дом.

– Как же вы оказались в Денвере? – наконец решилась спросить она.

– Простой расчет. Когда наше ранчо стало приносить слишком мало денег, пришлось заложить его. Мы переехали сначала в Чикаго, потом в Денвер. Возможно, скоро окажемся в Сан-Франциско.

– А куда вам самому хотелось бы отправиться?

– Я не задумываюсь об этом, пока делаю деньги.

– Судя по всему, у вас их и сейчас предостаточно. Не хочу, чтобы вы подумали, будто я сую нос в чужие дела, но близнецы сообщили мне, что вы владелец банка.

– Банком владеет семья, – уточнил Джефф.

«Вместе с ранчо и отелем „Виндзор“, – подумала Виолетта, а вслух спросила:

– Вы собираетесь открыть в Сан-Франциско новый банк?

– Не думаю. Меня не слишком привлекает банковское дело.

– Но…

– Это просто способ делать деньги.

– Зачем вам так много?

– Чтобы когда-нибудь вернуться в Вирджинию.

– Всей семьей? – не удержалась Виолетта.

– Да.

Так вот почему он работает словно одержимый, совершенно не считаясь со временем…

– А зачем вам возвращаться? Джефф посмотрел на нее как на сумасшедшую, и Виолетта торопливо добавила:

– Вы президент банка. Один из ваших братьев – удачный бизнесмен, другой владеет в Денвере шикарным отелем, у остальных есть ранчо. Каждый добился для себя обеспеченной жизни. Почему же вы хотите сорвать всех с места и переехать в Вирджинию?

Джефф подался вперед, обжигая Виолетту взглядом.

– А вы намерены остаться в Денвере?

– Нет.

– Куда же вы собираетесь отправиться?

– Домой. Я хочу там кое-что сделать.

– Вы не можете сделать это в каком-то другом месте?

– Нет, – ответила Виолетта, не понимая, куда он клонит.

– Я так и думал. Значит, вы поедете туда потому, что это ваш дом.

– Ну, да.

Джефф откинулся на спинку стула, явно удовлетворенный ее ответом. Впрочем, этого нельзя было сказать о Виолетте.

– А зачем мне оставаться в Колорадо? У меня здесь нет ни семьи, ни денег. Ваша же семья покинула Вирджинию двадцать лет назад. За это время там все могло измениться.

Виолетта не стала расспрашивать Джеффа о доме, почему-то полагая, что он разрушен.

– А теперь объясните, почему вы до сих пор не вышли замуж, – проигнорировав ее последнее замечание, потребовал Джефф.

Пусть знает: ей не удастся слишком долго уводить его в сторону от вопроса.

Виолетта сомневалась, что, действительно, хочет обсуждать с Джеффом подобные вещи. Но он словно загипнотизировал ее своим взглядом. Мысли путались у Виолетты в голове. Господи, как же ей ответить на этот, казалось бы, простой вопрос? Конечно, она могла бы сказать, что просто не хочет сама, или что ее никто не просил выйти замуж. Но все будет неправдой, и Джефф это сразу поймет.

– Полагаю, вы думаете, возраст – не причина, – начала Виолетта, – но… когда у меня появилась возможность выйти замуж, оказалось уже слишком поздно.

– Не выдумывайте, – возразил Джефф. – Вы привлекательны и еще достаточно молоды. Между прочим, сколько вам лет?

Есть ли у этого человека совесть, досадовала Виолетта. Неужели он не понимает, что у женщины ее возраста не может быть желания обсуждать этот вопрос.

– Я вам уже говорила.

– Не помню.

– Двадцать девять. Как видите, несколько поздновато для замужества.

– Мне тридцать семь, а я считаю этот возраст самым подходящим для женитьбы.

– Сомневаюсь, чтобы девушка шестнадцати или семнадцати лет думала точно так же, – заметила Виолетта.

Джефф удивился.

– Господи! Я вовсе не собираюсь жениться на ребенке.

– Но для женщины это самый подходящий для замужества возраст, – не унималась Виолетта. – Если вы не желаете столь юную жену, кого же тогда вы ищете?

Джефф посмотрел на нее как на клерка, провалившего свое первое задание.

– Не задавайте мне больше вопросов, пока не ответите на мой.

– Это долгая и грустная история, – замялась Виолетта, никак не решаясь начать свой рассказ. – Вы еще решите, будто я хочу, чтобы меня пожалели.

– Я никогда не жалею людей. Это только убеждает их в собственной беспомощности, – заявил Джефф.

Оставалось только надеяться, что его никогда не полюбит по-настоящему ни одна женщина. Ибо ей будет уготована несчастная жизнь, полная несбывшихся надежд. Интересно, зачем Джеффу знать, почему она не замужем, подумала Виолетта. Он не выглядел слишком любопытным. К тому же она не интересовала его.

– Мой брат ушел в армию, когда мне исполнилось девять лет, – наконец заговорила Виолетта. – Отец работал доктором и должен был лечить раненых солдат. Хотя он считался замечательным доктором, у него совершенно отсутствовала сила воли. Отец всегда и во всем зависел от мамы. Мама тоже ухаживала за ранеными. Она умерла, заразившись дизентерией от одного из них. Папу отпустили из армии домой, но он стал совсем другим человеком. Все время говорил о грудах рук и ног, лежащих после боя за медицинскими палатками; о солдатах, только потому умирающих в поле, что до них не могли добраться; о людях, которым невозможно было помочь, и они кричали в агонии, пока смерть не приносила им умиротворение. Забыть все это отец мог только за рюмкой.

– А вы?

– Мне было всего тринадцать лет. Чем могла помочь тринадцатилетняя девочка человеку, который так жестоко страдал?

Даже мама вряд ли смогла бы спасти отца, подумала Виолетта. Слишком много тому пришлось увидеть и пережить.

– Возможно, со временем отцу стало бы легче, если бы брат не вернулся с войны инвалидом. Джонас потерял обе ноги, и что-то точно надломилось в нем. Чего только ни делал мой отец и другие доктора! Однако Джонас не выздоравливал, а слабел с каждым годом и, в конце концов, умер. После этого отец тоже не захотел больше жить. Он перестал ходить в больницу, наблюдать за пациентами и начал пить большую часть времени. Однажды ночью отец упал с лестницы и сломал себе шею.

– У вас еще есть родные?

– Я приехала сюда, чтобы поселиться вместе со своим дядей, – ответила Виолетта.

Ей не хотелось сообщать Джеффу ни о смерти дяди, ни о наследстве. Она облегченно вздохнула, когда он не стал говорить, что сочувствует, что ее боль утихнет со временем. Нет, эта боль не исчезнет никогда. Нужно просто научиться жить с ней.

– Так что же такого особенного вы ищете в женщине, и почему только истинные южанки могут обладать этими качествами? – меняя тему разговора, спросила Виолетта.

– Я уже все объяснил вам.

– Вы можете где угодно найти добрую, нежную женщину, способную вести хозяйство. Интересно, что же делает тех, кто родился в Вирджинии, такими особенными? – не унималась Виолетта.

Сначала ей показалось, что Джефф не собирается отвечать на этот вопрос. Потом она поняла: он просто ушел в себя и, похоже, забыл даже, где находится.

– Это вопрос качества, – наконец проговорил Джефф. – Бриллианты и жемчуг тоже бывают разного качества: от совершенных до ничего не стоящих. Но вы всегда стараетесь выбрать самый лучший. Истинная южанка похожа на совершенный драгоценный камень. Она красива, грациозна, всегда знает, как себя вести, как поступить в каждом отдельном случае, создает в доме уют для мужа. Его слово для нее закон. Женщина Юга никогда не задает мужу лишних вопросов и не противоречит ему. Ее любовь безгранична. Она знает, когда нужно говорить, а когда стоит помолчать. Она учит слуг и детей относиться к мужу с почтением и уважением, подавая тому собственный пример. Дом должен быть пристанищем для отдыха супруга и гостеприимным местом для его друзей. Истинная южанка должна родить мужу много сильных, здоровых сыновей. Она готова отказывать себе буквально во всем. Высшее удовольствие для нее – счастье мужа.

Виолетта не верила своим ушам. Господи, Джефф с таким же успехом мог бы говорить о рабыне или наложнице! Неужели разумный человек способен на подобные мысли?!

– И в Вирджинии есть такие женщины? – как можно спокойнее спросила она. – С уверенностью могу сказать: таких глупых или, точнее, бесхарактерных женщин вы найдете и на Севере. Просто вы, вероятно, плохо искали.

Джефф выглядел удивленным и разъяренным одновременно.

– Я знал: янки никогда не сможет меня понять.

– О нет, я очень хорошо все поняла, – заявила Виолетта, скомкав салфетку и резко отодвинув стул. – Могу только добавить следующее: по-видимому, именно из-за этих качеств южанок вы и проиграли войну.

Мужчины Юга должны были получить наказание за свою беспомощность, мстительно подумала Виолетта, полагая, что Джефф взорвется, как только она встанет из-за стола.

– Спасибо за обед. Передайте брату мои комплименты. Вот только не могу пожелать вам успеха в поисках жены. Мне просто отвратительно думать, что такая женщина существует на самом деле. Тем не менее, если это все-таки так и вам удастся ее найти, надеюсь, вы позаботитесь о ней, потому что она, судя по всему, неспособна сама побеспокоиться о себе.

– Мисс Гудвин! У вас искаженное представление о женщинах Юга, – холодно ответил Джефф.

– Если и так, то только по вашей вине. Никогда не думала, что умная женщина позволит превратить себя в такую карикатуру или что подобная карикатура может заинтересовать мужчину вашего ума. А не находит ли на вас затмение, когда дело касается женщин? Теперь я понимаю, почему вы до сих пор не женаты. Вы ведь достаточно привлекательны, – на одном дыхании выпалила Виолетта и сделала реверанс, достойный южанки. – Спокойной ночи, мистер Рандольф.

«Будь я проклят, если когда-нибудь снова приглашу ее на обед, – кипятился Джефф, бросая блюда в машину. – Если Тайлер опять вздумает прислать обед на пять персон, я лучше приглашу мисс Сеттл!»

Что Виолетта знает о южанках?! Ни одной янки не дано понять, что значит родиться на Юге. Северяне ведут совсем другую жизнь. Они всегда спешат, стремятся взять верх над своими соседями, хотят иметь то, чего у них нет, стать чем-то, чем не являются. Северянам всегда всего не хватает. Они хотят иметь все. Разве янки могут понять, что южане не обращают внимания на тех, кто богаче их самих, всегда помогают и делятся всем друг с другом. Они лучше умрут или будут жить в бедности, чем поступят бесчестно.

Впрочем, Джеффу не следовало так злиться. Он и не ожидал, что Виолетта сумеет понять то, что чуждо ее природе. Возможно, со временем она могла бы этому научиться, в чем Джефф сильно сомневался. Существует нечто, получаемое человеком от рождения. Подобно тому, как невозможно, например, научиться переносить жару.

Мнение Виолетты по этому поводу не имеет никакого значения, убеждал себя Джефф. Однако ее слова больно задели его. Возможно, все объясняется тем, что они вынуждены находиться под одной крышей. А может. Джеффу просто трудно было смириться с фактом, что рядом с ним оказалась красивая женщина, голова которой забита столь вредными идеями?

Как бы там ни было, Джефф ничего не мог с собой поделать. Он вновь и вновь вспоминал этот злосчастный обед. С самого начала все пошло не так. Сначала Джефф был поражен, увидев Виолетту в темно-голубом платье. Наряд очень шел ей и заставлял ее глаза сверкать как сапфиры. С этой минуты Джефф больше не мог ни о чем думать и, чтобы отвлечься, старался положить на тарелку Виолетты побольше еды. Когда же, наконец, к нему вернулся дар речи, он, как последний дурак, стал приставать с вопросами о ее прошлом. А сам-то еще беспокоился, что Виолетта не сумеет поддержать беседу! Ребенок и то вел бы себя умнее.

Да, если бы Виолетта родилась на-юге, она была бы поистине невыносимой женщиной, вынужден был признать Джефф. Несмотря на кажущуюся мягкость и покладистость, Виолетта, безусловно, принадлежала к типу женщин, имеющих на все свое собственное мнение, но тщательно скрывающих это. Джефф не представлял, что бы он сам делал с такой женой. Чтобы обрести покой и счастье, ему наверняка пришлось бы во всем с ней соглашаться.

Без сомнения, Виолетта стала такой потому, что с четырнадцати лет ухаживала за отцом и братом. Ей не приходилось находиться под защитой сильного мужчины, способного уберечь ее от превратностей жизни.

«Ты ничтожный маленький трус. Тебе должно быть стыдно называть себя мужчиной, – вспомнил вдруг Джефф слова отца и сразу почувствовал, как на лбу выступили капельки пота. – Не называй себя мужчиной, пока тебе не захочется вести себя по-мужски. Но этого не произойдет никогда. Ты слаб, как женщина…»

Джефф тряхнул головой. Он изо всех сил старался забыть эти жестокие насмешки и не мог понять, что же заставило его снова вспомнить о них сегодня вечером. Такого не случалось уже много лет.

Постепенно Джефф взял себя в руки, не желая больше думать ни о Виолетте, ни об отце. Ему нужно было работать. Работа всегда помогала Джеффу обрести душевное спокойствие.

Виолетта проснулась от страшного лязга, способного, казалось, до основания разрушить здание. Она знала наверняка: этот грохот исходил из комнаты Джеффа Рандольфа.

Не стоило смотреть на часы, чтобы понять, что еще очень рано: солнце только-только появилось из-за горизонта. Виолетта готова была убить Джеффа. Этот человек всего две ночи провел в пансионате и оба утра будил ее ни свет ни заря. Девочки, конечно, тоже проснулись.

Вскочив с кровати, Виолетта торопливо накинула халат и с растрепанными после сна волосами выбежала из комнаты. Если даже Джефф опять сделает замечание насчет ее волос, она и не подумает привести их в порядок.

Виолетта едва не упала в обморок, увидев, чем занимался Джефф. Он поднимал штангу с четырьмя металлическими дисками, удерживая ее при этом только одной рукой. На нем были надеты короткие узкие штаны. Впрочем, с таким же успехом Джефф мог бы раздеться догола.

Всю жизнь Виолетту окружали мужчины. Ухаживая за ними, она привыкла наблюдать их в любом виде. Но сейчас все оказалось по-другому.

– Мистер Рандольф! У вас совсем нет совести! – воскликнула Виолетта, закрыв руками глаза.

Штанга с оглушительным грохотом упала на пол, так что все здание вздрогнуло. Виолетта с минуты на минуту ожидала появления испуганных девочек, наверняка решивших, что произошло землетрясение.

– Никогда не кричите когда я держу штангу над головой, – с едва прикрытой злобой заметил Джефф. – Если бы рядом со мной находился кто-то еще, он мог бы пострадать.

– Думаю, когда вы одеты подобным образом, вряд ли кто-нибудь отважится войти в комнату, – возразила Виолетта, почувствовав насмешку в голосе Джеффа.

– Уберите руки. Полагаю, вы видели мужчин и более раздетых, чем я.

– Да, но это был мой брат.

– Хотя я и не ваш брат, думаю, разница между нами не так уж велика.

– Нет, это не одно и то же.

– Надеюсь, что нет. Мы, Рандольфы, известны, как я называю это, своими атрибутами.

– Мистер Рандольф! – возмутилась Виолетта. – Понимаю, вы делаете это только для того, чтобы унизить меня. Но это несправедливо! Я не могу покинуть вашу комнату из опасения, что сюда может :прийти одна из девочек, желая выяснить причину шума. Но я отказываюсь убрать руки и посмотреть на вас. Можете считать меня наглой янки, но я останусь.

– Тогда отвернитесь и опустите руки. Я скажу, когда можно будет повернуться.

– Что вы делаете? – подозрительно спросила Виолетта.

– Я не закончил упражнение и должен еще три раза поднять штангу.

– Мистер Рандольф!

– Не разговаривайте. Вы мешаете мне сосредоточиться.

Но Виолетта не могла молчать. Ей нужно было непременно что-то сделать, чтобы вычеркнуть из памяти только что увиденное. Впрочем, вряд ли она сумеет этого добиться.

Если чуть раньше Виолетту поразила обнаженная грудь Джеффа, почти лишенная волос, то при виде его голых ног она едва не лишилась чувств. Ее ошеломленному взору предстали напряженные мышцы икр и бедер мужчины. Даже его ступни оказались сильными и мускулистыми. Да, Джефф Рандольф был сложен поистине великолепно.