Семь невест (№6) - Виолетта

– Мы, Рандольфы, всегда держим свое слово.

– Я запомню это. А теперь объясните, откуда у вас эти апартаменты? – спросила Виолетта, меняя тему разговора, чтобы успокоиться и привести в порядок свои мысли. – Как вам удается буквально из воздуха создавать для себя удобства?

– Мы находимся в личных апартаментах Хораса Табора, в его Оперном театре. Два года назад он переехал в Денвер, поэтому сейчас никто ими не пользуется. Табор всегда рад предоставить их в мое распоряжение.

Виолетте приходилось слышать об этом эксцентричном миллионере, и она не находила ничего удивительного в том, что он хорошо знаком с Джеффом.

– Давайте лучше есть, – предложила Виолетта. – Не думала, что в Лидвилле можно достать такие блюда, даже для Рандольфа. Тайлеру, полагаю, немного далековато присылать их сюда.

– Но я здесь вовсе не для трапезы.

– Тогда для чего же? – невольно вырвалось у Виолетты.

– Я уже говорил: я люблю вас и хочу на вас жениться.

Виолетте становилось все труднее отпускать язвительные замечания и беседовать об овощах. Ей так хотелось, чтобы слова Джеффа оказались правдой, что она просто не могла заставить себя не верить ему.

– Чем же вызвано столь внезапное решение? Когда мы разговаривали последний раз…

– Не нужно обращать на это внимания. Тогда я был очень зол. Мне показалось, вы отказали мне из-за моей руки. Я не мог…

– Что? – спросила Виолетта.

– Я думал, вы отказались пойти со мной на бал только из-за моей руки.

– Похоже, работа помутила ваш разум. После того как я позволила вам поцеловать себя на ступенях школы, неужели вы могли подумать, будто меня обеспокоит отсутствие у вас руки?

– Когда ты столько лет прожил в уверенности, что каждое грубое замечание, каждый косой взгляд вызван твоей неполноценностью, трудно рассуждать по-другому. Всю жизнь считая, что ты только часть человека, поневоле начинаешь именно так себя и чувствовать.

– Но я же рассказывала вам о Джонасе.

– Дело даже не в этом. Слишком трудно изменить ставшие уже привычными мысли. Я рассчитываю на вашу помощь.

Джефф определенно пытался вызвать сочувствие и явно преуспел в этом. Виолетте уже хотелось извиниться перед ним за свои сомнения. Если ему удается так ловко манипулировать людьми, ничего удивительного, что он является владельцем крупнейшего банка в Денвере. Будь у нее деньги, она бы непременно вложила бы их в его банк, если таким образом можно было бы помочь Джеффу вселить уверенность в собственные силы.

Однако Виолетта напомнила себе, что это с ней Джефф был добрым и отзывчивым, а в минуты стресса возвращался к прежнему поведению. Она твердо верила: истинный характер человека познается только в экстремальных ситуациях. Виолетта уже наблюдала Джеффа в подобной ситуации, и ей очень не понравилось увиденное.

– Все зависит только от вас, – сказала она. – Никто не сможет вам помочь в этом. Джефф перестал есть и посмотрел на Виолетту.

– Значит ли это, что вы отказываетесь мне помочь?

Виолетта не могла видеть боль в его глазах и не сделать ничего, чтобы изгнать ее оттуда.

– Конечно же, нет. Но вы должны научиться доверять другим людям. Вам известно мое мнение на этот счет, и вы все-таки решили, что я пошла на бал с Харви только из нежелания, чтобы меня видели с одноруким человеком.

Джефф сидел напротив Виолетты такой красивый и сильный, что она даже представить себе не могла, как женщин может беспокоить отсутствие у него руки. Да они должны были гордиться знакомством с Джеффом Рандольфом! Виолетту постоянно тянуло к нему, она не понимала, почему другие женщины не испытывают подобных чувств.

Она непроизвольно придвинулась к Джеффу, и их колени соприкоснулись. Это было совсем легкое касание, но от него по телу Виолетты пробежала дрожь. Она вспомнила то утро, в пансионате, и Джеффа в узких штанах, поднимающего штангу. У нее сразу пропал интересе к еде. Виолетта почувствовала, как по телу разлилось приятное тепло, но твердо решила держать себя в руках.

– Что вы собираетесь делать в Лидвилле? – спросила она, надеясь, что смена темы разговора поможет ей снять напряжение.

– Я намерен уговорить вас вернуться в Денвер и выйти за меня замуж.

Да, в чем другом, а в настойчивости Джеффу не откажешь.

– А кроме этого? Что вы будете делать с рудниками, из-за которых приезжал Мэдисон?

– Остался только один. Он неожиданно начал давать серебро, и хозяин запросил за него большую цену.

– Вы купите рудник?

– Не знаю, Мэдисон считает, что этим людям нельзя доверять. Похоже, здесь что-то не так. У Мэдисона чутье на подобные вещи. Он еще никогда не ошибался.

Виолетта хотела попросить Джеффа помочь ей разобраться с рудником. Просьба уже готова была сорваться с ее губ, но она сдержалась.

– Между прочим, этот рудник находится рядом с вашим, – заметил Джефф.

– Как он называется?

– «Серебряная волна». Я могу поинтересоваться и вашим.

– Я это сделаю сама.

– Разумеется, но мы узнаем совершенно разные вещи.

– Что вы имеете в виду?

– Люди рассказывают по-разному мужчине и женщине.

– Думаете, мне не скажут правду?

– Посмотрим.

У Виолетты возникло чувство, что рудник уплывает от нее все дальше и дальше. Отодвинув тарелку, она предложила:

– Хотите кофе?

– Вы должны пообещать мне, что не станете ничего предпринимать, не посоветовавшись со мной, – произнес Джефф, беря у нее из рук чашку.

Его замечание вывело Виолетту из задумчивости.

– Почему?

– Речь идет о целых состояниях. В городе немало людей, готовых на все ради денег.

– А почему вы так уверены, что сами находитесь в безопасности?

– Ни в коем случае. Возможно, я подвергаюсь еще большей опасности.

Виолетта насторожилась, не ожидая такого по-ворота событий. Джефф всегда казался столь неуязвимым.

– Почему? Кто вам угрожает?

– Люди, которые пытаются обмануть меня. Но сейчас мне грозит только опоздание на представление.

– На какое представление?

– Мы идем в театр как персональные гости Хо-раса Табора.

– Но мне нечего надеть, – возразила Виолетта. Конечно, она не рассчитывала, что леди Лид-вилла одеваются так же экстравагантно, как и леди Денвера, но они, наверняка, сумеют отличить обычное платье от бального наряда. А Виолетте больше совсем не хотелось выглядеть в глазах общества бедной родственницей.

– У меня ничего нет, кроме этого платья.

В это время за дверью послышались разговоры, шарканье десятков ног. Судя по всему, в театр начали прибывать люди. Сначала они заметят, как она будет выходить с Джеффом из апартаментов, потом их увидят вместе в ложе. Кто-нибудь обязательно вспомнит, как Джефф нес ее по улицам на Плече… Люди решат, что она его жена или что-то вроде этого.

Тут уж ничего не поделаешь. Прежде чем выйти за дверь, Виолетта должна как-то ответить на предложение Джеффа.

Она, несомненно, любила его и очень хотела стать его женой, хотя и пыталась доказать себе обратное. Это желание спутало все ее планы, пошатнуло принципы, буквально перевернуло с ног на голову все, что Виолетта раньше говорила о мужчинах и о замужестве.

: Да, она оказалась достаточно глупа, мечтая выйти 'замуж за психически неуравновешенного человека, .зацикленного на своем физическом недостатке, к тому же настолько поглощенного работой, что это вполне могло однажды помутить его разум. И все-таки Виолетта хотела быть с Джеффом. Она верила: у нее хватит сил помочь ему. Но даже если ничего не получится, она просто будет рядом, пока он позволит. Конечно, это удар по ее гордости, но бывают случаи, когда приходится чем-то поступаться. Виолетта нравилась многим мужчинам. Двое даже просили выйти за них замуж. Но она никогда не чувствовала к ним ничего, кроме симпатии. А вот встретив Джеффа, тут же глупо, бессмысленно влюбилась в него. Ей уже двадцать девять лет. Вряд ли она сумеет влюбиться еще раз. Виолетта понимала: это ее последний шанс, и она должна непременно воспользоваться им. О последствиях можно будет подумать чуть позже.

Представление значительно отличалось от оперы в понимании Виолетты. Это оказалась сентиментальная история со злодеем, несчастной героиней и героем, спасающим ее. По сюжету, за которым Виолетта едва следила, на сцене то и дело появлялось множество женщин, предполагаемых подруг героини. Правда, никто из них ничем ей не помог и не дал какого-нибудь дельного совета. Весь смысл присутствия на сцене этих особ заключался в том, что они бегали туда-сюда и как можно выше задирали юбки. Все внимание актрис было приковано к находящимся в зале мужчинам. Их песни, танцы, если так можно было назвать визг и прыжки по сцене, обещали нечто совсем другое.

Публика, состоящая в основном из мужчин, свистом и топотом выражала свое одобрение. Лишь в первых рядах сидели несколько женщин, но они не могли видеть Виолетту, а возможно, даже и не подозревали о ее присутствии.

Впрочем, ни само представление, ни зрители ничуть не занимали Виолетту. Она была полностью поглощена тем, что Джефф находился с ней рядом, держал ее руку в своей. Время от времени он поворачивался, комментируя происходящее на сцене. Дважды Джефф Отпускал руку Виолетты, но только для того, чтобы пробежать пальцами по ее ладони. Даже через перчатку это производило ошеломляющее впечатление. Разумеется, это занимало Виолетту гораздо больше спектакля. В конце концов она совсем перестала следить за сюжетом.

Во время перерыва они вернулись в номер выпить кофе, а когда снова заняли свои места в ложе, Джефф обнял Виолетту за плечи, потом начал поглаживать ее плечо и шею. Вдруг он наклонился и что-то прошептал ей в ухо. Виолетта даже подскочила от неожиданности.

– Что случилось? – удивился Джефф.

– Ничего, – ответила она, с трудом переводя дыхание. – Просто вы напугали меня.

– Вы должны были давно привыкнуть, что вам то и дело шепчут на ухо.

– Да, но только это касается маленьких девочек.

– Это нужно срочно менять.

Но Виолетту больше интересовали перемены в Джеффе и не только в его отношении к ней, но и к самому себе. Сейчас он вел себя так, словно никогда не терял руку и не испытывал по этому поводу сомнений. У него появилась уверенность, которую Виолетта раньше не замечала, даже беспечность. Перед ней сидел совершенно другой человек.

Интересно, останется ли он таким по возвращении в Денвер? Виолетте хотелось помочь Джеффу окончательно поверить в себя и в то, что люди могут смотреть на него и общаться с ним, не замечая отсутствующей руки. Виолетта мало знала о прошлом Джеффа, но была уверена: если он справится со своим комплексом неполноценности, ему будет легче поладить и с прошлым.

Виолетта разрешила Джеффу обнять себя. Как бы ей хотелось всегда находиться рядом с ним, если он, конечно, позволит.

Как только опустился занавес, Джефф проводил Виолетту в апартаменты, пока публика не начала интересоваться, кто же занимал личную ложу Хораса Табора. Остатки ужина были убраны, ванна приведена в порядок, на столе стоял кофейник и две чашки.

Виолетта вдруг осознала, что они находятся с Джеффом в номере совсем одни, что здесь только одна спальня, одна кровать, а в городе больше нет места, где Джефф смог бы переночевать. Правда, он не заводил об этом разговор, но что-то следовало предпринять. Возможно, Джефф просто отложил решение этого вопроса до того времени, пока люди покинут театр, или, по крайней мере, их не будет возле номера. А потом он или уйдет, или останется.

Виолетту охватило смятение. Ей было необходимо собраться с мыслями.

– Хотите кофе? – спросила она.

– Да, – ответил Джефф.

Виолетта наполнила чашку и протянула ему.

– Понравилось вам представление? – несколько натянуто поинтересовался Джефф.

– Это оказалось не совсем то, что я ожидала, но все равно забавно.

– Вам не приходилось видеть такое в Бостоне?

– Я нечасто бывала в театре. У меня никогда не хватало на это времени.

Звуки шагов по коридору доносились все реже, голоса постепенно стихли. Приближался ответственный момент. Виолетте нужно было на что-то решаться.

Хотя что тут решать? Разумеется, ей хочется, чтобы Джефф остался и любил ее. Прежде чем повторить свое предложение выйти за него замуж, Джефф должен осознать: ее любовь не зависит от его руки. Нужно, чтобы Джефф обязательно понял: он для нее больше мужчина, чем любой другой с двумя руками.

Окончательно решившись, Виолетта сразу почувствовала, как спало напряжение. Она поставила чашку на стол и спросила:

– У вас есть другая комната?

– Нет.

– Где же вы собираетесь ночевать?

– Существует множество мест, где может остановиться мужчина, – ответил Джефф.

– У вас уже есть что-нибудь на примете?

– Нет, но…

– Тогда я хочу, чтобы вы остались со мной.

Глава 26

Рука Джеффа замерла на полпути ко рту. Он медленно поставил чашку. С того самого момента, когда Джефф решил отправиться за Виолеттой в Лидвилл, он знал, что это произойдет, хотел, чтобы так оно и случилось, и делал все возможное для осуществления своего желания. Но, несмотря на это, его снова охватили привычные сомнения.

– Я могу переночевать и в вестибюле. Нет необходимости оставаться здесь, – ответил Джефф.

– Я хочу, чтобы вы остались, – повторила Виолетта и, заметив быстрый взгляд, брошенный Джеффом в сторону спальни, добавила: – Я не наивная девочка и знаю, о чем прошу. Мне известно, что здесь только одна кровать, и я хочу, чтобы вы разделили ее со мной, чтобы вы любили меня.

Пришло время Джеффу убедиться в том, что его ампутированная рука не является помехой для любви. Сомнений не оставалось, ведь Виолетта видела его без рубашки, кроме того, она ухаживала за своим братом и хорошо знала, как выглядят искалеченные тела.

Однако Джефф не желал, чтобы Виолетта не шарахалась от него только потому, что представляла, чего ожидать. Он хотел, чтобы она любила его как полноценного человека. Разумеется, это казалось нереальным, но Джефф все-таки мечтал об этом. Слишком много проблем создавал его пустой рукав. Если ему удастся решить эту, возможно, с остальными будет справиться гораздо легче.

Отец часто называл его трусом, получеловеком. И ампутированная рука заставила Джеффа именно так себя и воспринимать. Ему трудно было забыть лишения войны, потому что он чувствовал, что потерял себя, потерял то, что называлось Джеффом.

Совершенно неожиданно у него появилась реальная возможность избавиться от этих страхов, но Джефф колебался, хотя и понимал: если он не переломит себя сейчас, вряд ли у него хватит мужества начать все сначала. Искать жену в Вирджинии – это не выход. Возможно, он никогда и никого больше не сумеет полюбить, кроме этой женщины-янки. А вот если Виолетта не полюбит его так, как ему это нужно, все остальное уже не будет иметь значения.

– Вы уверены? – спросил Джефф. – Потом будет поздно.

– Надеюсь, не пожалею. Мне хочется, чтобы вы перестали думать, будто тот, кто любит вас, больше беспокоится о вашей руке, чем о вас; чтобы вы почувствовали: у вас есть право быть любимым, как и у любого другого человека.

– А вы меня любите?

– Уже давно, – кивнула Виолетта.

– Да, мне об этом говорила Роза.

– Что еще говорила Роза?

– Она сказала, что я тоже люблю вас.

– Это так?

– Да.

– Даже несмотря на то, что я янки? Джефф улыбнулся: оказывается, не он один испытывал сомнения. Он забрал у Виолетты чашку, поставил на стол, потом сел рядом и взял ее за руку.

– Мне кажется, оттого, что ты янки, я люблю тебя еще больше, – сказал он, незаметно переходя на «ты».

Виолетта закрыла глаза и недоверчиво покачала головой, словно не веря своим ушам.

– Объясни. Мне казалось, именно в этом заключалась главная проблема.

– Да, поначалу я пришел в ужас, полюбив тебя. Но я уже ничего не мог изменить. Пообещай мне кое-что, – неожиданно попросил Джефф.

– Что?

– Что выйдешь за меня замуж, если я останусь здесь на ночь.

– Только если твои чувства останутся прежними и через неделю.

– Почему через неделю? – удивился Джефф.

– Женитьба и любовь – не совсем одно и то же. Ты должен верить в мою любовь. Кстати, у меня тоже есть проблема, связанная с твоей рукой. Я не хочу, чтобы ты женился на мне только потому, что я единственная женщина, которой привычен вид искалеченного тела. Я мечтаю стать единственной женщиной, от которой тебе хотелось бы иметь детей, женщиной, на которой ты просто не можешь не жениться, желая, чтобы она находилась рядом всю твою оставшуюся жизнь. До сих пор все в твоей жизни было неразрывно связано с рукой. Но женитьба на мне и любовь ко мне не должны иметь с ней ничего общего. Я хочу, чтобы ты покончил с этим до того, как повторишь свое предложение.

Джефф не находил слов. Всю жизнь он мечтал встретить женщину, готовую забыть о его проклятой руке, а Виолетта заявляет, что не выйдет за него замуж, пока он сам не забудет о ней. Трудно сказать, удастся ли ему это сделать, ведь столько лет все в жизни Джеффа было связано с этим недостатком. Этот груз висел на нем так долго, что он уже не представлял, как без него жить.

Джеффа взволновала возможность реально избавиться от этого груза, почти разрушившего его жизнь. Он непременно должен попробовать, обязан это сделать, но ему потребуется помощь Виолетты. Вряд ли удастся добиться этого самому.

Да, жизнь дарила ему шанс, и он не собирался его упускать. Это была возможность не только избавиться от своих комплексов, но еще и жениться на любимой женщине. И трудно сказать, что важнее: одно без другого просто теряло смысл.

– Я буду просить тебя об этом сегодня, завтра, послезавтра, каждый день повторяя свою просьбу, – заявил Джефф.

– Ты уверен, что после нашей свадьбы будешь готов без сомнений смотреть в лицо окружающим, а тем более своей семье, после всего, что ты наговорил о янки?

– Потерять тебя будет гораздо хуже.

– Если ты собираешься продолжать в том же духе, возможно, я и не стану заставлять тебя ждать целую неделю.

– Иди сюда, – прошептал Джефф и крепко прижал к себе Виолетту.

Он вспомнил, как обнимал Луизу, поразившись разнице своих ощущений. Джефф мог часами смотреть на Виолетту, даже не прикасаясь к ней и при этом не считая себя обманутым. Он целовал ее уже много раз, но казалось, ему только предстоит испытать удовольствие от знакомства с ее губами.

Джефф наслаждался теплом тела Виолетты, нежностью обнимавших его рук. Он никогда еще ни с кем не был так близок, неизменно стремясь сохранять и физическую, и духовную дистанцию. Но с Виолеттой все происходило по-другому. Ему хотелось стать с ней одним целым. О таком единении Джефф мечтал всю свою жизнь, дольше, чем хотел вернуть свою руку. Временами ему даже казалось, что гораздо легче получить назад руку, чем добиться исполнения этого заветного желания.

Теперь Джеффу тоже нужна была вторая рука, но совсем по другим причинам. Ему хотелось обеими руками, что есть силы, прижать к себе любимую.

Джефф не раз видел, как это делали его братья. Иногда его даже удивляло, как Айрис удается остаться живой после медвежьих объятий Монти. Ему же придется подыскать какой-нибудь другой способ. Хватит злиться, что он не в состоянии сделать то, что для остальных людей не составляет никакого труда. Нет, Джефф больше никому не хотел завидовать. Ему принадлежала Виолетта. Значит, он имел больше, чем, другие.

Виолетта знала, что рискует. Нет, она не сомневалась в любви Джеффа. Иначе он бы никогда не поехал за ней. Риск заключался в другом: сможет ли Джефф любить ее как любой нормальный человек? При этом Виолетту ничуть не смущала его ампутированная рука. Она вообще не вспоминала о ней. Рука являлась такой же частью Джеффа, как и его улыбка.

Виолетту больше беспокоили страхи Джеффа. Пусть это эгоистично с ее стороны, но Джефф должен непременно распрощаться с ними, и скорее ради себя самого, чем ради нее. Конечно, Джефф никогда не сможет полностью забыть о своей руке. Ее отсутствие ограничивало его в чем-то, иногда ему могла потребоваться помощь. Виолетта вполне допускала это, но и только. Если бы Джеффу удалось справиться с собой, он бы стал совсем другим человеком, тем, кого обожала Эсси, который так долго скрывался внутри него.

Поцелуи Джеффа прервали ход мыслей Виолетты. Признаться, ей всегда нравилось, как он ее целует. Интересно, почему она никогда не испытывала такого удовольствия от поцелуев Натана? А ведь Натан был очень привлекательным, нежным и хотел на ней жениться. Поцелуи Натана не настолько отличались от поцелуев Джеффа. Разница заключалась в том воздействии, которое они оказывали на Виолетту.

Поцелуи Натана оставляли ее равнодушной, а от поцелуев Джеффа она буквально таяла. Прикосновения Натана казались ей всего лишь приятными, дружескими. Прикосновения Джеффа пробуждали в ней желание.

Виолетта наклонила голову, позволяя Джеффу ласкать губами шею. Она задрожала, почувствовав внутри уха его теплое дыхание. Ей никогда не приходило в голову, что ухо может быть таким чувствительным. Но когда кончик языка Джеффа проник вовнутрь, у нее подкосились ноги, и она еще крепче обхватила Джеффа. Правда, это оказалось не так-то просто, таким он был рослым и мускулистым. Но Виолетта не могла долго думать об этом, когда Джефф колдовал над ее шеей и ухом. Внезапно она почувствовала, что ее грудь становится все более и более напряженной, особенно там, где касалась тела Джеффа.

Однако Джефф не торопил события. Он медленно вынимал шпильки из волос Виолетты и бросал их на пол. С каждой брошенной шпилькой Виолетта чувствовала себя все менее скованной. Она даже расстегнула пуговицы на его рубашке и скользнула под нее руками.

Казалось, Виолетта гладила мягкий теплый металл. Раньше она много раз, не задумываясь, касалась отца и брата, а теперь трепетала, сантиметр за сантиметром изучая тело Джеффа. Ее дрожащие пальцы скользнули по его соску, который сразу же затвердел и увеличился в размере. К удивлению Виолетты, то же самое произошло и с ее сосками.

Бросив на пол последнюю шпильку, Джефф принялся нежно поглаживать шею и затылок Виолетты. С тех пор, как она стала девушкой, еще ни один посторонний мужчина не видел ее с распущенными волосами.

Виолетте были приятны прикосновения сильной и в то же время мягкой руки Джеффа. Но его поцелуи нравились ей еще больше. Теплые губы Джеффа нежно изучали ее рот. Она с готовностью ответила на поцелуй, прикусив при этом его губу, так что Джефф даже застонал от наслаждения.

Его рука скользнула по спине Виолетты и принялась расстегивать пуговицы на ее платье. После каждой расстегнутой пуговицы Виолетта целовала Джеффа то в шею, то в ухо, а он продолжал ласкать ее.

Потом Виолетта развязала ему галстук и распахнула рубашку. Она жаждала обладать этим телом с того самого утра, когда увидела Джеффа поднимающим штангу. Ей было уже недостаточно просто прикасаться к нему, она хотела наслаждаться им, вдыхать его аромат до тех пор, пока не удовлетворит свое страстное желание. Виолетта стянула с Джеффа куртку и бросила на пол, следом полетела рубашка. В порыве страсти она покрыла его грудь поцелуями и, обхватив руками, прижалась к ней щекой.

От Джеффа приятно пахло одеколоном. Виолетта глубоко вдохнула, упиваясь этим ароматом, смешанным с запахом его тела. Ее ухо, прижатое к груди Джеффа, могло слышать, как гулко бьется его сердце, как бежит по венам кровь. При малейшем движении под кожей Джеффа играли мышцы. Виолетте казалось, что она обнимает некий диковинный сосуд, в котором запечатана молния.

Господи, неужели ей это не снится? Неужели в ее руках обнаженный до пояса предмет ее мечтании, и она может делать с ним все, что захочет? А хотелось Виолетте только одного: наслаждаться своей властью над этим мужчиной. Джефф был напряжен, как сжатая пружина. Казалось, достаточно легкого движения, чтобы его энергия вырвалась наружу. Интересно, каким же тогда он станет?

– Мне хочется увидеть твое лицо, – сказал Джефф, приподнимая ее подбородок.

Виолетта улыбнулась, понимая, насколько глупо выглядит эта улыбка – улыбка женщины, имеющей все, что ей нужно для счастья.

– Тебе говорили, что ты очень красивая? – спросил Джефф, отбрасывая волосы с ее лица.

Виолетта лишь покачала головой. Тогда он продолжил:

– Банкиры должны быть предельно внимательны, чтобы не упустить ни малейшей детали.

– Ну что ж, опиши меня. Я могу какое-то время послушать тебя. Только не увлекайся. У нас впереди еще много дел.

– Ты красавица. Я сразу подумал об этом, впервые увидев тебя, но не мог позволить себе признаться в этом. Я твердил, что твои волосы слишком темные, одежда слишком экстравагантная, глаза слишком голубые. Я убеждал себя в чем угодно, но только не в том, что ты мне нравишься и что я могу часами просто смотреть на тебя.

Виолетта усмехнулась.

– Ты описываешь меня так, словно я какая-нибудь птица, а ты орнитолог.

Джефф поцеловал ее в губы.

– Ты самая редкая птичка, которая оказалась способна пробиться сквозь покровы злости и ненависти, за которыми я скрывался все эти годы.

– Я бы предпочла быть дроздом или синей птицей. На крайний случай, птицей-кардиналом.

– У птицы-кардинала нет губ, чтобы их целовать.

– Да, полагаю, не очень-то удобно целовать в клюв, особенно если в нем еще и червячок, – засмеялась Виолетта.

Джефф еще крепче прижал ее к себе.

– Не смейся надо мной, женщина, – сказал он , с притворной яростью. – Иначе я расправлюсь с тобой.

– А я как раз хотела спросить, когда ты намерен приступить к этому.

– Проклятие! – воскликнул Джефф, приподнимая Виолетту. – Как бы мне хотелось иметь две руки!

– И что бы ты тогда сделал?

– Другой рукой я бы снял с тебя рубашку. Виолетта немного спустила плечики.

– Так?

Из глаз Джеффа пропал смех, и ему на смену пришло что-то другое.

– Еще ниже, чтобы открылась грудь. Виолетта опустила рубашку пониже.

– А теперь достаточно?

Вместо ответа Джефф приник к ее груди, так что Виолетта едва не потеряла сознание. Она обхватила Джеффа за шею обеими руками, будучи не в силах больше контролировать себя. Теперь Виолетта полностью была в его власти.

– Мне хотелось бы отнести тебя в спальню, но боюсь, тебе придется идти самой, – мягко прошептал ей в ухо Джефф, опуская на пол.

У Виолетты сладко кружилась голова. Она прижалась к Джеффу, и они вместе направились в спальню. Там он снял с Виолетты платье, потом рубашку.

– А теперь чулки, – прошептал Джефф. Она один за другим спустила чулки, не сводя при этом с него глаз. Виолетта гордилась своими стройными, красивыми ногами, и ее обрадовало одобрение, появившееся во взгляде Джеффа.

– А теперь позволь мне раздеть тебя. Виолетте не раз приходилось раздевать отца и брата, но с Джеффом все оказалось совсем по-другому. Его тело было молодым, сильным, красивым. Пальцы Виолетты проворно делали знакомую работу, быстро справившись с рубашкой. Дело оставалось за короткими штанами. Они очень походили на те, что были на Джеффе в то утро, когда он поднимал штангу, и не скрывали его возбуждения.

– Я никогда не говорила тебе, как ты красив, хотя думала об этом с первой же встречи, – прошептала Виолетта. – А вот убедилась в этом, только увидев тебя поднимающим штангу.

– Да, помню, ты просто пришла в ужас и не могла дождаться, когда сможешь уйти.

– Я была в ужасе от того, что со мной делает вид твоего обнаженного тела, – возразила Виолетта, развязывая шнурок на штанах Джеффа.

– А что происходит сейчас? – спросил он.

– То же самое, – ответила она, легким движением освобождая Джеффа от остатков одежды.

– А точнее?

Джефф провел пальцем по щеке Виолетты, подбородку, шее, потом коснулся напрягшегося соска.

– Мое тело пылает как в огне. Мне кажется, что я вот-вот расплавлюсь.

– Мне бы это не понравилось.

Пальцы Джеффа продолжали ласкать ее сосок, пока Виолетта не почувствовала, что в нем сосредоточилось все напряжение.

– Но особенно странные ощущения возникают в моем животе. Такое впечатление, что именно оттуда по всему телу растекается слабость. При этом я начинаю дрожать и едва могу стоять на ногах.

– Тогда давай ляжем.

Они опустились на кровать. Но ощущения Виолетты ничуть не изменились. Джефф принялся ласкать ее грудь, и это несколько отвлекло мысли Виолетты от того, что упиралось ей в бедро.

Однако вскоре она забыла обо всем на свете. Пальцы и язык Джеффа ласкали ее соски, пока Виолетта не услышала свой собственный сладострастный стон. Больше она не могла оставаться спокойной. Ее руки заскользили по плечам, шее, спине Джеффа, а сама она старалась как можно сильнее прижаться к его возбужденной плоти.

К разочарованию Виолетты, Джефф вдруг оставил ее грудь, но она почувствовала еще большее желание, когда он начал целовать ее живот, постепенно спускаясь все ниже и ниже. Как только язык Джеффа коснулся лона, Виолетта буквально оцепенела. Все ее попытки расслабиться не увенчались успехом. Она догадывалась, что должно последовать за этим напряжением, однако облегчения не наступало.

Джефф взял ее руку и поцеловал ладонь, потом опять начал ласкать грудь, на этот раз нежно сжав сосок зубами. Виолетта застонала и изогнулась ему навстречу, не заметив, как его рука проникла между ее бедер. Пальцы Джеффа нашли какое-то особенно чувствительное место. Виолетта не понимала, что с ней происходит. У нее внутри начали подниматься странные пульсирующие волны, постепенно становясь все выше и сильнее, унося ее за собой. Джефф не думал прекращать эту сладкую пытку. Виолетта стонала и извивалась, пока неожиданно не наступило облегчение. Ни с чем несравнимое блаженство унесло ее из реальности, и она как перышко послушно поплыла по его волнам.