Семь невест - Безумное пари

Бретт ответил не сразу, и Кейт показалось, что она увидела, как что-то мелькнуло в его глазах – нежность или сочувствие, – но быстро исчезло.

– Не могу представить, чтобы вас когда-либо можно было назвать «презренной женщиной», – резко заявил он, – но если вы будете продолжать стоять здесь полураздетая и препираться со мной, я буду вынужден согласиться с вашей оценкой.

Кейт переполнило такое негодование, что она тут же позабыла о своей оскорбленной скромности.

– Возможно, от вашего притуплённого бренди внимания укрылось, что я вошла в эту комнату не по доброй воле, – яростно выпалила она, сверкая голубыми глазами. – Потворствовать низменным страстям сильного пола никогда не являлось моей целью. Я ненавижу и презираю всех вас. – Она провела рукой по лицу, смахнув слезы жгучего унижения. – Даже вы должны понять, как трудно прикрыться, когда под рукой нет платья.

Она в отчаянии сжала кулачки и топнула одетой в домашнюю туфельку ногой по каменному полу.

Бретт не привык к женщинам, которые топают на него ногой или разбивают вдребезги его моральные устои. Он отчетливо ощущал, что более близкое знакомство с ней вольет живую струю в его жизнь, но это было не то знакомство, подумав, решил он, которое ему хотелось бы продолжить. Тем не менее на его губах появилась заинтересованная улыбка, смягчив серьезное выражение лица, и он медленно опустился в кресло, продолжая пристально смотреть на нее ничего не выражающим взглядом.

– Все это чрезвычайно занимательно, но в высшей степени неприлично, – сухо заметил Эдвард. – Мисс Вариен, боюсь, только ослепнув, эти обыкновенно учтивые джентльмены перестанут столь откровенно пожирать вас глазами. Я также предполагаю, что всякая моя попытка помочь вам покинуть эту комнату вызовет сопротивление со стороны Мартина. Боюсь, это весьма существенно сужает круг возможностей найти выход из неловкого положения.

Он взял свой небрежно брошенный на спинку стула плащ для верховой езды и накинул большое, тяжелое одеяние на плечи Кейт. Она была слишком зла на Бретта, поэтому смогла только кивнуть Эдварду в знак благодарности.

– Она может вернуться в спальню, – сказал Бретт. Его спокойные слова были обращены к Эдварду, а глаза – к Мартину. Взгляд Эдварда метнулся от Бретта к Мартину и снова вернулся к Кейт.

– Она моя сестра, и будет делать то, что я ей прикажу! – выкрикнул Мартин.

– Только если это будет совпадать с ее желаниями, – парировал Бретт. Его неумолимый взгляд пресек возражения Мартина. – Вы желаете удалиться, мисс Вариен?

Кейт не знала, что ответить. То, что кто-то помог ей, встав на ее защиту, само по себе было неожиданным и невероятным, но то, что этот незнакомец бросил вызов Мартину, только чтобы избавить ее от смущения, было выше ее понимания. Она взглянула на брата и внутренне содрогнулась от злобы, сверкавшей в его глазах. Этот незнакомец может защитить ее сейчас, но его не будет здесь ни завтра, ни послезавтра на случай, если Мартин решит выместить на ней свое дурное настроение. Кроме того, не случится большой беды, если она побудет здесь еще несколько минут. Она уже была смущена до такой степе – ни, что дальше некуда.

– Благодарю вас, – наконец вымолвила она, – но я останусь ненадолго. Должно быть, я зачем-то понадобилась Мартину, и мне довольно тепло в этом плаще.

Кейт плотнее закуталась в свое одеяние, которое едва доходило ей до лодыжек, что она вряд ли замечала.

Бретт холодно кивнул и сел. Его хмурый взгляд пылал яростью. Он без труда догадался, что за причины крылись за ее ответом, и мысль о том, что с ней могут дурно обойтись в его отсутствие, приводила его в бешенство.

Осушив очередной бокал бренди, чтобы оправиться от грубого обращения Бретта, Мартин хлопнул ладонью по столу, прервав поток затейливых, но путаных комплиментов Федерса.

– Довольно, щенок, – взревел он, не обращая внимания на вспыхнувшие от гнева щеки Питера, и раздраженно повернулся к Бретту. – Я требую, чтобы ты дал мне еще одну возможность отыграться. – Он вскочил и подтащил свою сестру к Бретту. – Я намерен поставить последнее, что у меня есть, против своих долговых расписок.

Воздух вокруг него взорвался протестующими криками и возгласами недоверия, но взгляд Мартина был прикован к лицу Бретта.

– Именно так, – прорычал он. – Моя сестра против моих расписок.

– Не будь дураком, – приказал Бретт резким, срывающимся голосом. – Никто не ставит на кон своих родственников.

– У меня нет другого выхода. Она все, что у меня осталось, – заявил Мартин, вперив в Бретта хищный взгляд – И, Бог свидетель, она стоит всех гиней на столе да еще нескольких в придачу. Посмотри на нее! Тебе когда-нибудь доводилось видеть что-то подобное?

Вариен попытался стянуть плащ с плеч Кейт, но ее пальцы изо всех сил вцепились в складки безупречно скроенного одеяния, и она с умоляющим видом повернулась к Эдварду.

– Благодарю вас за столь трогательное доверие, моя дорогая, – сказал он, печально улыбнувшись, – но вы выбрали не того человека. Я, разумеется, приложу все усилия, чтобы защитить вас, но убежден, что вам лучше заручиться помощью мистера Уэстбрука.

– Она может не снимать этот чертов плащ, – выругался Мартин. – Бретт и так ее видел. Ты знаешь, что она привлекательнее, чем все титулованные красотки, которых ты обычно соблазняешь. И тебе не придется ждать, когда наступит полночь или пока ее муженек уедет из города, чтобы немного поразвлечься. – Он перегнулся через стол и понизил голос до заговорщического шепота. – Разве не приятно иметь под боком пылкую возлюбленную, которую ты можешь обнять, когда тебе заблагорассудится? Она лакомый кусочек. Немного норовиста, но ты найдешь к ней подход, употребив свое знаменитое обаяние.

Бретт не привык выносить на всеобщее обсуждение свою личную жизнь, и оттого, что столь интимные подробности преданы гласности перед нежным созданием, все внутри его закипело.

– Ты, ничтожная свинья, – резко бросил он. – Я готов заключить с тобой любое пари, но я не торгую людьми.

– Парень совсем рехнулся, – встрял Федерс, который вот уже несколько минут издавал странные звуки. – Я не прочь сыграть в карты, как любой мужчина в самом соку, но я не стал бы ставить на кон свою сестру, даже если бы она у меня была, хотя ее у меня нет, потому что я единственный ребенок в семье.

– Полагаю, только смерть может заставить его замолчать, – простонал Эдвард.

– Мне плевать, что ты думаешь, молокосос, – прорычал Мартин. – Я предлагаю ее Бретту, и он обязан принять любую мою ставку.

– Не представляю, каким образом Бретт сумеет соблюсти кодекс чести, приняв вашу ставку? – откашлявшись, возразил Эдвард. – Возможно, для вас мисс Вариен не представляет никакой ценности, но она человек, хотя и женщина, и заслуживает уважительного отношения. Но тащить ее через весь замок в полуобнаженном виде, а затем предлагать в качестве ставки в карточной игре! Такое поведение бросит тень на всех нас.

– Уэстбрука не волнует, что о нем скажут люди, – взорвался Мартин. – Он достаточно богат, чтобы не считаться с мнением общества!

– Я почти обезоружен данью восхищения с твоей стороны, – резко заметил Бретт, – но впредь прошу тебя не предпринимать попыток объяснить моим друзьям, кто я такой.

Мартин вспыхнул, но не отвел взгляда.

– Ты почти прав, – продолжил Бретт. – Я заключаю практически любое пари, но я еще не настолько пьян и не настолько пренебрегаю правилами приличия, чтобы бросать кости на твою сестру. Выдай ее замуж, если она тебе надоела. С такой внешностью ты без труда найдешь ей партию и сбудешь с рук. Почему бы не сосватать ее нашему юному Федерсу?

Кейт прикусила губу, чтобы сдержаться. Как он смеет говорить о ней в таком тоне, словно она вещь, которой распоряжаются по своему усмотрению? Он ничем не лучше Мартина – безжалостный человек, привыкший добиваться своего, не считаясь с чувствами других людей. Она нисколько не удивится, если выяснится, что он соблазнил половину женщин в Лондоне.

– Ты настолько богат, что, наверное, сможешь найти с полдюжины владений, о которых даже и не подозревал, – нетерпеливо буркнул Мартин, – но Кейт – все, что у меня осталось. Ставлю ее против целого имения. Ты не можешь Мне отказать.

Все это время Барнаби Радж сидел молча, но, услышав последнее заявление, он повернулся и уставился на Мартина. Его поросячьи глазки расширились и заинтересованно сверкнули.

– Имения? – спросил он.

– Заткнись, Барнаби, – предупреждающе рявкнул Мартин. – Это не твое дело.

Его взгляд был таким свирепым, что остальные подумали, что Вариен может наброситься на своего тучного друга. Нисколько не обеспокоенный грозным взглядом Мартина, Барнаби, похоже, хотел что-то сказать, но передумал и откинулся на спинку кресла.

– Поступай как знаешь, – пробормотал он. – Это не мои деньги.

– Совершенно верно, – огрызнулся Мартин. – И Кейт не твоя сестра. Если у кого-нибудь еще на языке вертятся высокопарные слова и слезливые сантименты, лучше оставьте их при себе. Спрашиваю в последний раз, – сказал он, снова поворачиваясь к Бретту, – ты согласен заключить со мной это пари или ты позволишь этим мягкотелым помойным крысам уговорить тебя пойти на попятную?

– Вне всяких сомнений, он сражен красноречием, с которым ты излагаешь свои соображения, – промурлыкал Эдвард, но Мартин продолжал смотреть на Бретта, как кошка смотрит на мышиную нору.

– Ну же, не заставляй меня ждать всю ночь, – взорвался Мартин. – Черт подери, ты не посмеешь оставить меня в таком положении. Я требую удовлетворения!

Бретт оторвал взгляд от Кейт. Он боялся, что если будет продолжать разглядывать девушку, то пойдет на любой риск, чтобы заполучить ее. Он сказал себе, что никто не играет на людей, что человек не может принадлежать другому человеку, но, взглянув на Кейт, он почувствовал, что примитивный инстинкт обладания понравившейся вещью грозит похоронить под собой лоск благовоспитанного джентльмена.

– Тебе не приходило в голову, что я могу выиграть и на этот раз? – спросил Бретт в надежде, что сможет убедить Мартина отказаться от безнравственного предложения.

– Я выиграю! – яростно закричал Мартин. – Я должен выиграть.

– Ты подумал о чувствах сестры? – Бретт вытянул руку, чтобы предупредить бурную вспышку гнева Мартина. – У меня нет ни малейшего желания увозить ее силой. Я предпочел бы путешествовать с дерущимися петухами, нежели с женщиной, впавшей в меланхолию или бьющейся в истерике.

– Я ее опекун, и она сделает, как я прикажу, – продолжал орать Мартин, но Бретт прервал его излияния.

– Как вы относитесь к тому, чтобы стать ставкой в игре на большие деньги, мисс Вариен? – спросил он голосом, в котором звучали насмешливые нотки.

– Женщинам всегда отводилась роль ставок в игре «на большие деньги», как вы осторожно выразились, – сказала она, смерив его презрительным взглядом. – Всякий раз, когда мужчина берет женщину в жены, он обращает внимание только на ее внешность, воспитание, приданое, род и способность производить на свет наследников. Если бы моим приданым было целое имение и вы бы просили у Мартина моей руки, суть осталась бы прежней, вот только Мартин, похоже, потерял свое имение, и у меня нет приданого.

Бретт пристально посмотрел на нее – из его взгляда исчезло скучающее и насмешливое выражение, а вместо этого в его темных глазах появился вопрос. Но Кейт смотрела на Мартина. Она знала, что рискует погубить свою репутацию, покинув Райхилл с Бреттом, но Мартин не выпускал ее из стен замка четыре года. Он мог убить ее и сбросить тело в подвал, и никто бы об этом не узнал.

– Что касается того, что меня поставили на кон, – наконец продолжила она, – то это все равно бы случилось, не сегодня, так завтра. Мартин проиграл мое приданое – известно ли вам, что у девушки без гроша за душой почти нет шансов получить достойное предложение руки и сердца? И вы видите, как он со мной обращается. – Она потерла щеку, на которой уже появился синяк. – Пройдет несколько лет, моя красота увянет, и я уже не смогу пленить потенциального мужа.

– Не может быть, чтобы все было столь ужасно! – воскликнул Эдвард, напуганный печалью в ее голосе.

– Откуда мужчине знать, каково это – быть женщиной? – требовательно спросила она, повернувшись к нему с неожиданно вспыхнувшей яростью. – Вы приходите и уходите, когда вам вздумается, и ваша честь никогда не ставится под вопрос, а я сижу под замком, словно пленница, и никто не может мне помочь, даже если бы захотел.

Она расплакалась, и Федерс, которого ее слезы вывели из оцепенения, предложил ей свой носовой платок, но снова сел, когда девушка, яростно взмахнув рукой, отвергла его любезный жест.

– Вас не волнует моя участь! – укоризненно крикнула она им в лицо. – Вы просто смущены тем, что попали в такое неприятное положение, и надеетесь, что оно скоро закончится.

Девушка зарылась лицом в плащ, чтобы спрятать горячие слезы.

Она сказала правду, и от этого Бретт еще больше разозлился. Теперь, будь все проклято, Эдвард и Федерс ждут от него, чтобы он разрешил это отвратительное недоразумение. Что, скажите на милость, ему делать с этой девчонкой? Он всегда мог проиграть, но этот выход был уже неприемлем. Кейт немного успокоилась, но слезы все еще блестели на ее ресницах. Бог свидетель, она была красивейшей из девушек, которых ему доводилось встречать. Он чувствовал, как его пульс начинает бешено биться и желание охватывает его тело от одного взгляда на нее. Она обладала умом, красотой и силой духа. Он резко повернулся к Мартину:

– Я принимаю твою ставку, но только на моих условиях.

– Я согласен на любые условия.

– Ты меня не дослушал, – презрительно оборвал его Уэстбрук и замолчал, чтобы в голове прояснилось от выпитого бренди. – Если я выиграю, то все отойдет твоей сестре. Ты покинешь этот замок, как только уладишь все формальности, и откажешься от всех прав на нее.

– По рукам, – нетерпеливо пробормотал Мартин. – Давай уже начнем игру.

– Я еще не закончил, – продолжил Бретт. – Я не заключаю пари на деньги, только на имение. – Глаза Мартина округлились. Он нервно пожевал губами. – Радж твой поверенный?

Мартин кивнул.

– Тогда запомни мои слова. Я не хочу, чтобы позже возникли какие-то вопросы. Если Мартин выиграет, он получит имение без всяких разговоров, но деньги на столе и сумму в размере его годового дохода получит мисс Вариен в качестве приданого.

Мартин, казалось, готов был взбунтоваться, однако кивнул в знак согласия.

– Через несколько дней я уезжаю в Париж, но пришлю своих адвокатов, чтобы те уладили дела с банком и убедились, что мисс Вариен обосновалась в Лондоне и ей подыскали подходящую компаньонку. И последнее – я не собираюсь снова бросать эти осточертевшие кости. Мы снимем колоду, и каждый возьмет по одной карте. У кого окажется старшая карта, тот и выиграл.

Мартин вперил в Бретта неподвижный взгляд. Его глаза горели ненавистью, но он зашел так далеко, что уже не было пути назад. И эта продажная девка, его сестра, смотрит на Бретта как на рыцаря, несущего возмездие! Позже он разберется с ней. Она скорее сгниет в преисподней, чем получит от него хоть пенни!

Бретт, казалось, прочитал его мысли.

– Если ты согласишься на мои условия и не выполнишь их, я собственноручно порву тебя на части.

– Я сказал, что выполню, черт подери! – прорычал Мартин. – Давай начнем.

– Гляди, мне понадобится твоя помощь, – сказал Бретт Раджу. – Эдвард перетасует карты, но я хочу, чтобы ты еще раз перетасовал их. Потом Федерс снимет колоду и сложит ее. Этого достаточно, Мартин?

– Я справлюсь без твоей помощи, будь ты проклят! – взорвался Мартин, но карты подготовили в соответствии с указаниями Бретта, и вскоре они аккуратной стопкой лежали перед Мартином.

Какое-то время он пристально смотрел на них, затем вытянул руку и накрыл ладонью колоду. Все присутствующие затаили дыхание. Кейт чуть не стало дурно от страха, когда пальцы Мартина нервно скользнули по краю колоды, замерли и снова двинулись, опасаясь сделать выбор, от которого зависело так много. Затем мгновенно его пальцы сомкнулись вокруг карт, и он перевернул полколоды лицом вверх. Мартин с торжествующим воплем вскочил на ноги – он вытащил короля червей.

– Исключительно неподходящая карта, – выпалил Эдвард. Такая поспешность была несвойственна ему. – Вам придется вытащить карту еще лучше, старина.

– Тихо! – прикрикнул на приятеля Бретт.

Его нервы были натянуты до предела. С лица Кейт исчезли все краски. И дураку было понятно, что она не сомневается в его проигрыше. Но Бретт помнил, что ее нельзя оставлять на милость брата. Он резко вытянул руку и перевернул верхнюю карту. Перед ним лежал туз пик.

– Бог мой, удача сама лезет тебе в карман! – восхитился Федерс. Эдвард, расслабившись, прислонился к каминной полке, а Кейт, у которой внезапно подкосились ноги, тяжело оперлась о маленький столик.

Из горла Мартина вырвался рык. Он опрокинул стол – бутылка с бренди и бокалы полетели на пол и разлетелись на мелкие кусочки.

– Ты заколдовал карты! – выкрикнул он в бешеной ярости. – Ни одному человеку не может так везти. Ты обманом отобрал мои владения, а теперь еще хочешь, чтобы моя сестра удовлетворяла твою грязную похоть. Я не позволю тебе забрать все! Я не…

Бретт вскочил со стула со скоростью нападающей кобры. Он рывком поднял Мартина со стула и бросил на опрокинутый стол, ударив головой о темную дубовую столешницу со звонким треском, который сразу же оглушил Вариена.

– Я вдоволь наслушался тебя за ночь, – выдавил Бретт сквозь стиснутые зубы. – Ты все настаивал на том, чтобы мы повышали ставки, ты весь вечер заключал нелепые пари, и ты потребовал, чтобы я принял твою сестру в заклад. А теперь, вместо того чтобы признать свое поражение, как подобает мужчине, ты скулишь и обвиняешь меня в тайном сговоре с дьяволом! – Бретт отшвырнул от себя Мартина, словно какую-то мерзость. – Встань на ноги и посмотри в лицо своей сестре. Теперь она здесь хозяйка.

Федерс бросился к Бретту и похлопал его по спине.

– Здорово! Я говорю, здорово! – С сияющим лицом он повернулся к Кейт, которая по-прежнему опиралась о стол. – Кто бы мог подумать, что эта ночь закончится тем, что вы отправитесь в Лондон? Сам я там никогда не был, но уверен, у вас все сложится просто замечательно.

– Сделай одолжение, постарайся сдержать свой восторг, – сказал Эдвард, чтобы прервать душевные излияния Федерса, прежде чем Кейт лишится чувств. – Я тоже уверен, что мисс Вариен станет любимицей света, но в данный момент мне кажется, что ей больше необходим стул, чем приглашение в «Олмак».

Он взял Кейт под локоток и подвел к своему креслу, после чего повернулся к Бретту. К нему вернулась его обычная учтивость.

– Это был довольно умный ход, друг мой, но, передав имение юной девушке, с которой вы не связаны ни родством, ни договором, вы наверняка вызовете множество домыслов, характер которых может оказаться губительным для репутации мисс Вариен.

– Адвокаты могут представить дело так, будто Мартин сам передал все имущество своей сестре, – устало пробурчал Бретт. Начинало сказываться напряжение долгой ночи. – В данный момент меня больше заботит ближайшее будущее. Думаю, будет лучше, если мы все вместе сопроводим мисс Вариен в Лондон, но ей необходимо где-то остановиться. Моя двоюродная тетушка Линдси приютит ее на этот сезон, особенно когда хорошенько рассмотрит ее и узнает, что она богатая наследница, но она не может показаться в таком виде. – Кейт съежилась, когда он осуждающе указал пальцем на ее фигурку, по-прежнему завернутую в плащ Эдварда. – Ей придется обзавестись приличной одеждой и познакомиться с нужными людьми. Вы как раз тот светский лев, который необходим мне, чтобы позаботиться обо всех этих вещах, пока я буду в отъезде.

– Вы слишком торопитесь, – запротестовал Эдвард. – Я очень не люблю казаться нелюбезным, хотя нисколько не возражаю против того, чтобы быть таковым, но я никогда прежде не исполнял роль дуэньи при юной девушке и не собираюсь менять свои привычки.

– Вы все слишком торопитесь, – провозгласил из угла голос Руджа. – Это не ваши деньги, и вы не можете ими распоряжаться.

– О чем это ты? – требовательно спросил Бретт, сдвинув брови. – Мартин проиграл все свое имение. Все здесь, на этих клочках бумаги. Возможно, это не изложено по форме, как ты предпочитаешь, но тем не менее это долговое обязательство.

Равнодушно выслушав презрительную тираду Бретта, Рудж отыскал глазами Мартина, который отошел подальше от обступивших Кейт мужчин.

– Сомневаюсь, что Мартин выполнил бы это обязательство, но в данном случае он и не может его выполнить. Согласно завещанию отца Мартин вступит во владение имением, только когда ему исполнится тридцать пять лет, он женится и произведет на свет наследника. К тому же он должен выделить десятую часть своего дохода или сумму, равную доходам, полученным за два года, в качестве приданого для своей сестры! Или пока его попечители не почувствуют, что он достаточно остепенился, чтобы не проиграть в пух и прах свое наследство, что он попытался сделать этой ночью. До тех пор он не имеет права ни продать имение – даже его часть, – ни заложить его, ни законным путем получить под него ссуду. Единственные деньги, которые у него есть, – это доход, который выплачивается ему каждые три месяца, и он проиграл их еще до полуночи. Все остальное – обман.

Глаза всех присутствующих обратились туда, где в гордом одиночестве стоял Мартин. По обыкновению, Федерс заговорил первым.

– Грязная свинья! – воскликнул он. – Подумать только, мы уступали ему, позволяя устанавливать правила, которые никому не нравились, и все это время он водил нас за нос!

– По всей видимости, данный вечер будет иметь излишне мрачное завершение, но так или иначе такой финал как нельзя лучше подходит к остальным событиям этой адской ночи, – сказал Эдвард, тщательно разглаживая складки на жилете. Его взгляд остановился на Мартине, обдав того жгучим презрением. – Полагаю, нет нужды говорить, что вы поступили в высшей степени недостойно. Я уйду, как только позволят обстоятельства, и больше никогда не переступлю порог этого дома. До тех пор, сделайте одолжение, не заговаривайте со мной. А если в будущем вам хватит наглости обратиться ко мне, я буду вынужден сделать вид, что не узнал вас!

Эдвард запнулся, потому что ему показалось, как Кейт всхлипнула, но когда он обернулся, та сидела, вытянувшись в струнку, с гордо поднятой головой. Ее лицо превратилось в бесстрастную маску. Что за великолепное создание, подумал он. Как она может состоять в родстве с Мартином?

Кейт подняла ничего не выражающие глаза на Бретта. Ее голос был напряженным и немного дрожал, но она решительно заговорила:

– Благодарю вас за великодушный и заботливый жест. Я надеялась, что каким-то образом получу деньги, которых хватит на скромную жизнь, но если этому не бывать, я не стану попусту тратить время и роптать на судьбу. Я только хочу знать, что вы собираетесь со мной делать.

В эту минуту Бретт с радостью задушил бы Мартина голыми руками. Он спланировал все так, что, как бы ни легла карта, Кейт получила бы свободу, но вместо этого все закончи лось тем, что она оказалась у него на руках. Может, он и хотел увидеть ее в своей постели, но не хотел нести за нее ответственность и определенно не знал, что с ней делать. Он неосторожно обмолвился о своей тетушке, которая может для начала им помочь, но он не мог поручиться, что она примет под свое крылышко дебютантку, пусть даже у той будут красота, богатство и связи с влиятельными людьми. Он был более чем уверен, что она захлопнет дверь перед его носом, если он покажется с нищей девушкой, чей брат – двуличный трус. Боже, он окончательно запутался!

Взгляд Бретта встретился с взглядом ясных голубых глаз Кейт, которая с такой надеждой смотрела на его, и все мысли о леди Линдси вылетели у него из головы. Бог свидетель, она была красавицей, от одной мысли о которой у мужчины закипает кровь. Девушка по-прежнему куталась в плащ Эдварда, но, глядя на нее, он не мог не представлять, как она лежит, обнаженная, в его объятиях, но в ней было что-то еще, что притягивало его. Бретт не мог дать этому определения, но, может, в этом и была причина, по которой он согласился на абсурдное пари Мартина.

– Сколько времени вам понадобится, чтобы собраться? – требовательно спросил он, отбросив осторожность. – Даю вам два часа. – Бретт вытащил часы. – К тому времени уже достаточно рассветет, чтобы мы могли тронуться в путь. Постарайтесь не опаздывать.

Кейт направилась было к двери, но обернулась и посмотрела на Эдварда.

– Благодарю вас за доброту, – застенчиво вымолвила она. От ее неожиданной благодарности Эдвард смущенно переступил с ноги на ногу. – Надеюсь снова увидеть вас при более благоприятных обстоятельствах, но, если этого не произойдет, пожалуйста, знайте, что я никогда вас не забуду.

Она торопливо вышла. После ее ухода в комнате повисла неловкая тишина.

Эдвард поднял глаза и посмотрел на Бретта. Мужчины не проронили ни слова, но их взгляды какое-то время были прикованы друг к другу, пока Эдвард наконец не заговорил. Его голос вибрировал от ярости.

– Вы слепец и дурак! Она никогда не примет вас на таких условиях.

Бретт выругался.

Глава 3

Бретт с излишней яростью натянул перчатки. Первые проблески зари уже показались сквозь просветы между деревьями, и только отсутствие Кейт мешало ему тронуться в путь. Эдвард и Питер ждали вместе с ним, а Мартин заперся наверху в библиотеке с очередной бутылкой бренди, и Бретт надеялся, что он не выйдет оттуда. Как коротко выразился Питер, не нужно заставлять себя разговаривать с обманщиком, но нельзя игнорировать этого проклятого парня, будучи его гостем.

– Можно, и я определенно так и сделаю, – весьма категорично заявил Эдвард, но Бретт был склонен согласиться с Федерсом, поэтому нетерпеливо постукивал ногой, желая поскорее покинуть этот злополучный дом.

– Вы не могли бы усмирить свою ногу? – пожаловался Эдвард язвительнее, чем обычно. – В моей многострадальной голове даже нежнейший звук отдается раскатом грома, что грозит лишить меня зрения.

Бретт неохотно выполнил его просьбу. У него самого голова разрывалась от боли, и решение уехать с первым лучом солнца означало, что он проведет большую часть дня в трясущейся карете, а не в уютной постели. Он поймал себя на том, что пытается не винить Кейт за эти неудобства, за свою обычную реакцию на красивую девушку, но при мысли о том, какое удовольствие может подарить ее тело, кровь начала пульсировать в его болезненно чувствительных висках, что удвоило его мучения.

Уэстбрук не представлял, как разрубить этот гордиев узел. Почему он не отказался от пари или не вернул деньги Мартину? Возможно, ему безразлично, что скажут о нем люди, но Кейт не могла позволить себе пренебрегать предписаниями светского общества. Он всегда предпочитал ни к чему не обязывающие отношения, которые мог прекратить, как только они ему наскучат, и тем не менее позволил навязать на свою шею незамужнюю девушку, у которой даже не было горничной. Он не знал наверняка, каким образом можно содержать девушку, не нарушая приличий, но он точно знал, что, перепоручив ее своим адвокатам на время своего пребывания в Алжире, он только отложит проблему в долгий ящик и, возможно, даже усу губит ее. Однако всякий раз, как Бретт принимал решение оставить ее в Райхилле, от воспоминания о теле Кейт, вырисовывающемся под почти прозрачной тканью ночной сорочки, его пронзала дрожь предвкушения. Она была стоящим трофеем, и он не мог дать ей ускользнуть.

Появление Кейт прервало бесплодные грезы Бретта. На ней была шляпка, которая была скорее практичной, чем модной, тяжелая голубая шерстяная накидка поверх темно-синей ротонды[1], серое шерстяное платье, высокие серые лайковые ботинки на пуговицах и рукавицы вместо муфты. Неизвестно, что было тому причиной – нужда или умысел, но, казалось, она нарочно оделась так, чтобы выглядеть как старая дева, и тем не менее она оставалась самым прекрасным созданием, на которое когда-либо падал взгляд Бретта, и она притягивала его взор, словно магнит.

– Прощу прощения за то, что заставила вас ждать, – извинилась она, – но я не могла найти никого, кто помог бы мне спустить вниз чемоданы. Мне пришлось оставить один из них наверху, прямо на лестничной площадке.

– Я схожу за ним, – вызвался Федерс, смягчив своей юношеской галантностью неловкую паузу.

– Прошу прощения за то, что доставляю вам столько беспокойства, – благодарно произнесла Кейт, – но мне не под силу было нести сразу два чемодана.

– Что вы, какое беспокойство? – улыбнулся он. – Леди никогда не должна сама нести свой багаж.

– По крайней мере я не опоздала, – сказала она, повернувшись к Бретту, – только мой чемодан.

– Не забивайте себе голову.

– Вы определенно именно так и поступили, – сказала она, сделав ударение на слове «вы». Увидев, как глаза Бретта сузились от гнева, она мило улыбнулась. – Если джентльмены не могут нести багаж, то как мы погрузим его в карету? Уж не собираетесь ли вы попросить об этом мистера Федерса?

Эдвард вопросительно поднял брови, но Бретт не на шутку разозлился.

– Никому из нас нет необходимости нести багаж. Об этом позаботится мой камердинер.

Словно по сигналу рядом с Бреттом появился Чарлз.

– Положи этот чемодан и тот, за которым пошел мистер Федерс, в карету вместе с дорожным сундуком мисс Вариен. Мы отправляемся, как только их закрепят.

Кейт с завистью наблюдала, как Чарлз поднял чемодан, стоявший у ее ног, избавил подоспевшего Федерса от его ноши и безмолвно выскользнул за дверь.

– Должно быть, приятно иметь вышколенного слугу, который все за тебя делает, – вздохнула она.

– Это не приятно, – с некоторым удивлением заявил Федерс, – это необходимо. Моя мать даже пальцем не пошевелит, пока на ее зов не сбегутся по крайней мере шестеро.

– Мы не можем заставлять лошадей ждать, – сказал Бретт, которому не терпелось уехать, и предложил Кейт руку, вынудив ее прервать свою прощальную речь.