– Это союзный корабль! Я сейчас закричу, и они все сбегутся…
Она не договорила. Громкий смех прокатился над водой. Райза замерла. На палубе появился полураздетый солдат. Он нес черноволосую женщину, тоже полураздетую.
– Эй, Талли! – крикнул он, по-видимому, вахтенному, – Скажи, это получше, чем обливаться потом в какой-нибудь чертовой дыре на Миссисипи? А богачи со своими аболиционистскими сучками пусть воюют и дальше, если хотят. По мне, так вот это и есть жизнь! Море, пальмы, ром и женщины. Ах да, теперь твоя очередь. Правда, Мэри Тереза уже выдохлась. Но ты у нас молодой, справишься. Жаль, что приходится ее делить. Но уж когда наши вернутся с берега после попойки и борделей, мы себе найдем еще женщин. Найдем, это уж точно.
Райза онемела от ужаса.
Джером рывком повернул ее к себе:
– Все еще хотите звать на помощь?
– Отпустите меня!
Она вырвалась из его рук и поплыла к «Леди Варине». Теперь она горько сожалела о том, что решилась бежать от него. Она смертельно устала. Мокрая одежда тянула ко дну.
Со шхуны спустили лодку, и она быстро приближалась к ним. Райза остановилась, попыталась встать на воде. Юбки обернулись вокруг ног, еще более тяжелые, чем раньше. Она сделала глубокий вдох и пошла вниз под воду. Ощутила быстрое движение у своих ног – ее освобождали от ненавистных юбок. Теперь она может двигать ногами. Она выбралась на поверхность, тяжело и прерывисто дыша. Джером Маккензи снова разорвал ее одежду ради спасения ее жизни.
Сильные руки подхватили Райзу и втащили в лодку.
– Мисс Мэджи, клянусь жизнью!
Она узнала Майкла. Ничего не ответила – не смогла. Лежала на дне лодки, задыхаясь, ощущая на лице теплые лучи солнца.
Джером Маккензи взобрался в лодку с другой стороны.
– Обратно к лестнице, Майкл.
– Есть, сэр.
Она еще не отдышалась, а сильные руки Джерома Маккензи уже подталкивали ее вверх. Сильные мужские руки на влажном атласе и кружевах ее панталон. Щеки Райзы горели.
Он поднялся на палубу следом за ней, бесшумный и ловкий, как кошка. Команда прервала работу. Все смотрели на них двоих.
– За работу, джентльмены! – В голосе Джерома едва заметно прозвучал металл. – А вы, мисс Мэджи, в капитанскую каюту.
Она круто повернулась, с раздражением сознавая, какое жалкое зрелище собой представляет – мокрая, полураздетая. Скорее бы укрыться в капитанской каюте.
Она его не слышала, однако знала, что он следует за ней. Попыталась захлопнуть за собой дверь, но не успела. Он прошел за ней в каюту, приблизился к столу, открыл ящик, достал бутылку бренди и стакан. Налил вина, протянул ей.
– Спасибо, не надо…
– Выпейте. Вы вся дрожите. Промокли насквозь.
Она со злостью схватила стакан, осушила, со стуком поставила на стол. Слишком быстро выпила, да еще на пустой желудок. Почувствовала, как все внутри загорелось.
Он снова наполнил стакан. Райза собралась было возразить, сказать, что больше ей не нужно, но… оказалось, что это не для нее. Он сам проглотил янтарную жидкость. Босиком, без рубашки, с мокрыми волосами, он тем не менее не потерял властного вида. Не подчиниться ему, казалось, было немыслимо.
– Вы можете идти, – сообщила ему Райза. – Я снова в тюрьме, в целости и сохранности.
Он не обратил внимания на ее слова.
– Знаете что, мисс Мэджи? Я, возможно, и мятежник, но никогда не лгу. Я ведь предупредил вас, что на том корабле собрались дезертиры.
Она застыла. Выпрямилась, пытаясь сохранить достоинство, что в порванной одежде оказалось нелегко.
Он налил еще бренди – для нее или для себя, Райза не поняла. Схватила стакан, залпом проглотила содержимое.
– Позвольте напомнить вам, Маккензи, что я уже почти добралась до того корабля, прежде чем вы потрудились сообщить мне, что там дезертиры.
Он взял бутылку и сделал большой глоток бренди прямо из горлышка.
– Позвольте и мне напомнить вам, мисс Мэджи, что, когда я догнал вас, вы были готовы закричать и попросить их о помощи. Дезертиры – эти великолепные воины-янки – с радостью застрелили бы меня прямо в воде. Так вы хотели отблагодарить меня за ваше спасение?
Она изо всех сил старалась выдержать его взгляд, пытаясь придать лицу непроницаемое выражение.
– Может быть, не стоило с таким усердием меня спасать.
Он протянул ей бутылку. Она приняла ее и тоже отпила из горлышка. Он взял бутылку из ее рук, сделал большой глоток и со стуком поставил на стол.
– Да, возможно, мне не стоило этого делать. Проще было бы оставить вас на съедение волкам. Но я в ответе за вашу безопасность.
– Вы в ответе за мою безопасность?! Это становится интересно.
– Неужели?
Он обошел вокруг стола, встал лицом к ней. Близко, слишком близко. У нее закружилась голова.
– Значит, вам интересно? А вот мне нет. Я совсем не хочу, чтобы меня повесили, если с вами что-нибудь случится.
Райза вздрогнула, несмотря на тепло от бренди, разливавшееся по телу. Каюта кружилась и качалась. Неужели они отчалили?
– Холодно? – вежливо спросил Джером.
Ведь он наверняка понимает, что она окоченела. Наверное, считает, что она это заслужила. Пусть расплачивается за свою глупость.
– Конечно, холодно. Я вся промокла. Если вы будете так любезны и оставите меня одну, я смогу переодеться.
Он сложил руки на груди.
– Переодеться? И во что же, позвольте спросить? Действительно, что ей надеть? У нее тут нет никаких вещей. Даже эта разорванная одежда ей не принадлежит.
– Ну, вероятно…
– Вероятно, нам следует найти для вас какую-нибудь одежду? Должен напомнить вам, мисс Мэджи, идет война. Нам не хватает самых необходимых вещей. А вы то и дело прыгаете в воду и приводите в негодность хорошую одежду. Боюсь, что, если вы не научитесь более бережно относиться к своим вещам, вам придется обходиться вообще без одежды.
– В самом деле?
– Мои средства ограниченны. Все деньги конфедератов уходят на войну. Вряд ли мое руководство сочтет возможным тратиться на одежду для вас.
– Можете не беспокоиться, Маккензи, ни от вас, ни от вашего руководства я не приму ни цента.
– В таком случае что вы собираетесь делать?
В его насмешливом тоне сквозила уверенность, что ей все равно придется просить его о помощи. Кровь закипела у Райзы в жилах. На какой-то момент она словно потеряла рассудок, так ей захотелось бросить ему вызов.
– Ну что ж, погода стоит хорошая. Если мне придется ходить обнаженной, значит, буду ходить обнаженной. Боюсь только, как бы это не вызвало проблем с дисциплиной вашей команды. Уверена, впрочем, что, поскольку это ваши люди, помыслы их чисты, как первый снег. Во всяком случае, они наверняка выше в моральном плане, чем янки-дезертиры. Я бы с удовольствием потратила деньги конфедератов, предназначенные для войны, но будь я проклята, если возьму у вас хоть цент.
С этими словами она спустила разорванную юбку и стянула через голову мокрый корсет.
Ею овладело настоящее безумие… Слишком много выпито бренди.
Дрожащими пальцами Райза расстегивала пуговки панталон. Под пристальным взглядом кобальтовых глаз Джерома гнев ее постепенно исчез, однако она уже не могла остановиться. Чересчур далеко зашла. Теперь она стояла перед ним действительно полуголая. Ни одна леди ни с Севера, ни с Юга не стала бы так себя вести. Однако, как он ей неустанно повторял, идет война, а значит, соблюдать правила хорошего тона просто смешно.
Она с облегчением заметила, что из его глаз исчезло выражение насмешливого высокомерия. Сейчас он смотрел на нее так, словно опасался за ее рассудок.
И не зря.
Она переступила через свои панталоны и направилась к двери.
– Если позволите, я выйду обсушиться на солнце, – бросила Райза и вдруг почувствовала, что ее бравада сменяется паническим страхом.
Господи, что она делает! И что сказал бы отец! И все эти офицеры, политики, знатные мужчины и женщины, которых она принимала в доме отца в Вашингтоне… Она же дочь генерала Мэджи! Ее всегда ценили за ум, достоинство, умение владеть собой.
А теперь она готова появиться голой перед командой шхуны! И ее, обнаженную, уже видит враг, мятежник! Внезапно ей захотелось съежиться на полу каюты и умереть. Интересно, можно ли умереть от унижения? Если да, то она умрет сейчас же. Стоит ли продолжать этот глупый фарс?
Он должен остановить ее. Конечно же, он ее остановит. Она видела выражение его глаз…
Но Джером не остановил ее. Он заговорил холодным равнодушным тоном:
– Моих людей это развлечет, мисс Мэджи. Мы находимся в чужом порту, где все выставляется на продажу. А сегодня вечером команде разрешено спуститься на остров. Вы, конечно, дадите пищу их воображению. Должен, однако, сказать: то, что они могут позволить себе на берегу за свои деньги, не идет ни в какое сравнение с тем, что они вот-вот увидят.
Райза взялась за ручку двери.
– Ну и черт с вами, Маккензи! Она повернулась к нему спиной.
– Дать вам простыню?
Райза постаралась вложить как можно больше достоинства в свой ответ:
– Да, пожалуй.
Не поворачиваясь, она услышала, как он снимает с койки простыню. Еще через секунду простыня упала ей на плечи. Райза плотно завернулась в нее, все время ощущая близость Джерома.
– А с вами хлопот не оберешься, мисс Мэджи. Вы всегда такая?
Она не поворачивалась.
– Враги ведь и должны доставлять неприятности, капитан. – Она наконец обернулась к нему. – А я ваш враг.
Он кивнул. Губы дрогнули в странной улыбке.
– Вас это забавляет?
– Все, что вы делаете или говорите, меня… занимает. Скажем так. – Он негромко рассмеялся. – А в данную минуту я чувствую удовлетворение. Вы только что впервые обратились ко мне иначе, не так, как всегда. Обычно вы называете меня «Маккензи». Кто знает, возможно, со временем наши отношения улучшатся.
– У нас нет никаких отношений!
– Ну как же, есть. Мы ведем войну. Вас захватили в плен. Этот корабль – ваша тюрьма, а я ваш тюремщик.
Таковы наши взаимоотношения, мисс Мэджи, и я попросил бы вас об этом не забывать. А теперь, прошу прощения…
Он положил руки ей на плечи. Она едва не подскочила. Однако он всего лишь отодвинул ее от двери. Их глаза встретились.
– Кстати, мисс Мэджи. Я ни за что не позволил бы вам сделать хоть один шаг из этой каюты обнаженной.
Он вышел, закрыв за собой дверь.
Она выпила слишком много бренди… и затеяла слишком опасную игру.
Райза прислонилась к двери. Колени ее задрожали, она опустилась на пол. Закрыла глаза, беззвучно проклиная его. И Элайну, и Йена. И всех, кто носит фамилию Маккензи.
Глава 5
Бренди и усталость взяли свое. Райза добралась до койки и тут же заснула мертвым сном.
Проснувшись, увидела, что уже стемнело. На письменном столе горела лампа. Интересно, кто входил в каюту и зажег свет? Райза поняла, что спала, наполовину откинув простыню. Кто мог видеть ее?
В изножье кровати лежала одежда – белая мужская рубашка и бриджи. Может быть, она принадлежала Джеремии? Он хоть и высокий, но худощавый. Да, скорее всего это именно его подарок капризной пленнице.
Райза быстро оделась, постаравшись потуже завязать пояс на бриджах. Она очень торопилась, боясь, что кто-то может неожиданно войти в каюту, пока она переодевается. Хотя… от капитана ей больше нечего скрывать. С отчаянием и отвращением она вспомнила, как беззастенчиво срывала с себя одежду перед ним. Какое унижение! Никогда в жизни она больше не прикоснется к бренди! Но только ли бренди виновато в том, что она натворила?
И еще одна мысль мучила ее – о том, что могло бы произойти, доплыви она до корабля с дезертирами раньше, чем он ее остановил. При одном только воспоминании об этой глупости кровь стыла в жилах. Райза даже не пыталась убеждать себя, что дезертиры могли бы помочь ей из верности союзническому долгу. Теперь она не сомневалась: здесь, на корабле мятежников, находится в гораздо большей безопасности, чем где бы то ни было.
Раздался осторожный стук. Райза открыла дверь. На пороге стоял Джеремия, держа поднос с едой.
– Проснулись, мисс Мэджи? Вы, наверное, умираете от голода. Я бы принес вам поесть раньше, но капитан Маккензи сказал, что вы спите, и я не хотел вас беспокоить.
Значит, в каюту к ней заходил не кто иной, как Джером Маккензи… Райза не могла понять, почему, узнав об этом, она испытала радостное облегчение.
– Да, я проснулась, Джеремия. Если это ваши вещи, – она указала на свою одежду, – я вам очень благодарна.
– Мои. Но вам они, кажется, гораздо больше идут. – Он широко улыбнулся.
– Спасибо, Джеремия.
Он кивнул и, пройдя мимо нее, поставил поднос на стол.
– Креветки с темным рисом, мисс Мэджи. Надеюсь, вам понравится.
– Как я понимаю, на корабле выбирать не приходится.
– Нам еще повезло. Наш кок Эванс Дейтер раньше работал в Париже, затем в одной из лучших таверн в Виргинии, а потом открыл свое собственное заведение в Джексонвилле.
– Да, команде «Леди Варины» повезло, что он на борту.
– Янки сожгли его дом и заведение, как только заняли Джексонвилл.
– О…
– Иногда я действительно чувствую себя виноватым, оттого что так хорошо ем. В других местах солдаты сидят на сухарях и горьком кофе.
Райза с некоторой растерянностью смотрела на юношу. Какое у него приятное открытое молодое лицо…
– Ты не должен чувствовать себя виноватым, Джеремия. Ты слишком молод, чтобы участвовать в войне.
– Многие из моих сверстников уже погибли, мисс Мэджи. Я считаю, мне очень повезло. Ведь я попал на этот корабль и служу капитану Маккензи.
Райза ничего не ответила. Попробовала креветки. Какой восхитительный вкус! Нет сомнений в том, что корабельный кок мастер своего дела. На подносах, которые он присылал, всегда была отличная еда, к тому же блюда всегда были красиво оформлены. На этот раз он свернул салфетку, придав ей вид цветка. На тарелке лежал ломоть свежей дыни. Поднос украшал хрустальный бокал с рубиново-красным бургунди.
При взгляде на вино Райза застонала. Джеремия встревожился:
– Что-нибудь не так, мисс Мэджи? В рисе могут быть соринки. В мясе, например, иногда появляются личинки мясных мух, поэтому наш кок предпочитает свежие морские продукты.
– С рисом все в порядке, Джеремия. Просто… А кофе нет?
– Без молока будете пить? Сахар у нас есть. Можем, наверное, купить и немного свежего молока. Мы как раз сейчас закупаем провизию…
– Черный кофе прекрасно подойдет.
Он улыбнулся и вышел из каюты, горя желанием доставить ей удовольствие. Вернулся всего через несколько минут, однако за это время Райза почти доела все, что было на подносе. Она действительно умирала от голода. А теперь головокружение прошло.
Джеремия вошел с кружкой дымящегося кофе, когда она пережевывала последний кусок. Кофе оказался восхитительным. Райза с наслаждением пила его, и вдруг почувствовала желание опустить голову на стол и зарыдать. Этот мальчик достоин восхищения! Так предан своему капитану и в то же время полон желания сделать ей приятное… И он только что сказал правду. На этой войне погибают мальчики вроде него. Эта война многих сделала врагами.
– Как только вы закончите, мисс Мэджи, я должен препроводить вас к мистеру Дугласу.
– К мистеру Дугласу?
– Да, к мистеру Хэмлину Дугласу, мисс Мэджи. К первому помощнику.
– Зачем?
– Он доставит вас на берег, мисс Мэджи.
Итак, ее высаживают на берег… Но почему? Она уже успела привыкнуть к мысли, что Джером Маккензи готов обеспечивать ее безопасность. Райза почувствовала себя очень неуютно.
– Меня зовут Райза, Джеремия. Все друзья меня так называют. Думаю, могу считать тебя своим другом?
Он ответил широкой улыбкой:
– Да, мэм, я ваш друг.
– Джеремия, скажи, почему меня высаживают на берег?
– Мы остаемся здесь на ночь, и капитан решил снять для вас комнату на постоялом дворе. Он очень устал после погони за вами… – Джеремия запнулся на полуслове. Щеки его вспыхнули. – Извините…
– Все в порядке, Джеремия. Я должна провести ночь на берегу, подальше от воды. Я все понимаю.
– Правда понимаете? Ну в общем, как только будете готовы…
Она поставила пустую кружку на стол.
– Я готова.
Райза никогда не бывала на Багамах. Только слышала, что англичане, симпатизирующие южанам, иногда используют эти острова, чтобы переоборудовать корабли для южан, ведут здесь торговлю с мятежниками и даже привозят для них товары. Багамские острова принадлежат Великобритании, но они находятся от нее так далеко, что управлять ими трудно и потому здесь находят прибежище пираты. Райза слышала, что на Багамах может произойти все, что угодно. Абсолютно все. Значит, что бы ни случилось, она должна постараться, чтобы это обернулось ей на пользу.
* * *
Нассо имел для Джерома Маккензи целый ряд преимуществ. Одно из них – родственные связи с владельцем постоялого двора «Ройал инн».
Несмотря на громкое название, это было небольшое заведение, расположенное на одной из окраинных улиц неподалеку от гавани. Владелец Джей Игл приходился Джерому дальним родственником. Пятнадцать лет назад Джей покинул южную Флориду, заняв денег у отца Джерома, Джеймса Маккензи. «Ройал инн» стал для капитана действительно надежным убежищем. Здесь он мог спокойно спать по ночам, зная, что Джей вовремя предупредит его в случае опасности. Здесь он заключал сделки, уверенный в их полной безопасности и конфиденциальности.
И сюда можно было спокойно привести своенравную пленницу. Пусть шумит и буянит, сколько душе угодно, пусть колотит в дверь и кричит, никто и пальцем не пошевелит, чтобы помочь ей сбежать от него. Здесь у нее будут двое хороших охранников – его матрос Джимми и Большой Тим, гигант, который работает на Джея.
Однако пленница была тихой как никогда. Хэмлин Дуглас сообщил, что доставил ее на берег несколько часов назад, и до сих пор она являла собой образец покорности и послушания.
По-видимому, на некоторое время можно забыть о ней. Ему это крайне необходимо сегодня вечером.
Джером сидел в заведении своего родственника, где ему отвели удобную тихую комнату вдали от таверны. Здесь он вел переговоры с Джулио Гарсиа, богатым мексиканцем, не любившим ни англичан, ни американцев, но обожавшим деньги. Поэтому-то он и держал связь с теми, кто регулярно прорывал линию блокады. Худощавый, черноволосый, элегантно одетый и ухоженный, этот человек во время мексиканской войны сражался против генерала Уинфилда Скотта. Ту войну они проиграли, и он с тех пор ненавидел американское правительство. Гарсиа говорил по-испански, английским же владел плохо. Так же как и два телохранителя, постоянно следовавшие за ним на почтительном расстоянии.
Благодарение Богу, Джером прекрасно знал испанский. Южное побережье Флориды часто посещали торговцы из Центральной и Южной Америки. Многие из индейцев-семинолов долгие годы покупали у испанцев оружие и боеприпасы во время войны с армией Соединенных Штатов и поэтому тоже прекрасно владели испанским языком.
Сейчас Джулио выслушивал аргументы Майкла О'Хары, говорившего о праве южан на мятеж. Кто-то из предков Майкла когда-то плыл на корабле великой испанской армады, потерпевшей крушение у берегов Ирландии. Дальний родственник О'Хары спасся после того кораблекрушения. Благодаря ему Майкл и знал испанский язык.
Они назначили встречу для того, чтобы подписать документы по сделкам и обменяться новостями. Джулио располагал сведениями о союзном корабле, получившем указание захватить судно конфедератов «Монмарт», как только оно загрузится в Нассо. «Монмарт» уже готовился к отплытию. Гораздо больших размеров, чем «Леди Варина», это судно направлялось в гавань Чарлстона с грузом оружия и амуниции.
Сегодня днем они уже подняли на борт корабля медикаменты, бинты, ружья, свежее мясо и воду. Джулио получил партии хлопка и сахарного тростника.
Деловые переговоры закончились. Они проходили медленно и обстоятельно. Джулио пребывал в благодушном настроении.
– Си! – заявил он в ответ на утверждение Майкла, который оправдывал войну. – Точно так же, как ваши предки восставали против тирании англичан, облагавших их чрезмерными налогами, теперь южные штаты бунтуют против того, что северные соседи хотят подчинить их правительству, которое на них не работает.
– Ты прекрасно все понимаешь! – со счастливым видом воскликнул Майкл. – У нас совершенно разные законы.
– И все же эта война – национальная трагедия. Верно, капитан Маккензи?
– Чертовски верно.
До сих пор Джером не участвовал в разговоре. Он уже тысячу раз слышал аргументы за и против войны, сотни раз обсуждал доводы о праве южан на отделение. Гражданские лица и политики произносили цветистые речи в тавернах. То и дело слышались громкие слова о чести и славе. Джерому пришлось видеть истинный героизм, проявленный обеими сторонами, однако для простых солдат эти пышные слова были пустым звоном. Для них война означала бесконечные марши по грязи и болотам, зимний холод, летнюю палящую жару, голод, болезни и смерть.
Джулио наклонился вперед, обращаясь к Джерому:
– Вот вы поддерживаете военно-морской флот Конфедерации, вы используете свой талант и собственный корабль для помощи новому правительству. А ведь многие другие просто проводят свои корабли через линию блокады, никому не подчиняясь.
Джером пожал плечами:
– Некоторые капитаны гонятся лишь за прибылью. Я не из таких.
Джулио ухмыльнулся:
– И вы никогда не были рабовладельцем.
– Нет. В моей семье уже давно нет рабов.
– И тем не менее вы сражаетесь на стороне тех, кто отстаивает право иметь рабов.
Джером тоже наклонился вперед:
– Экономика южных штатов основана на труде рабов. Но изменения в этом плане все равно неизбежны, с войной или без нее. Я считаю, что рабовладение довольно скоро отомрет. Надеюсь на это. Однако война ведется не только из-за этого. Южные штаты борются за отделение, за право самим решать, какие принимать законы и как управлять своей территорией.
– Все это просто громкие слова. – Джулио забавляло то, как горячо реагирует на его слова обычно невозмутимый капитан Маккензи. – Вы сражаетесь, рискуете своей жизнью ради идеи независимости, а ведь многие борются исключительно за сохранение рабства.
– Рабами владеют только богачи. Они составляют далеко не все население Юга, уверяю вас. Большинство тех, кто бьется сейчас на полях сражений, рабами не владеют. Они сражаются за свои штаты. Я воюю за Флориду.
Он замолчал, хотя мог бы еще многое сказать. Сейчас он говорил правду. Все, что он делает, это ради его штата, Флориды. Он не хотел, чтобы так получилось, однако Флорида выступила за отделение от союза. И правительство, и народ штата стремились к этому. Они примкнули к Конфедерации, которая мало что могла сделать для них. Сражения шли совсем в других местах, кровавые, жестокие, безжалостные. Жители Виргинии гибли на своей земле, и на смену им призывали солдат из других мест. Молодых людей из Флориды отправляли на Север, штат остался без рабочих рук и без защиты. Вдоль берега теперь курсировали союзные корабли, патрулировавшие воды Флориды в надежде захватить корабли, прорывавшиеся через линию блокады. Сент-Августин пока оставался в руках союза. Джексонвилл же захватили… и оставили.
Никто не смог бы надежно охранять сотни и сотни миль побережья Флориды. И никто не мог бы удержать их. Большинство прорывавших линию блокады использовали нейтральные территории, такие, как Нассо, Бермуды, Гавану, Матамарос. Здесь они запасались продовольствием и необходимыми товарами, которые затем доставляли, в обход союзных кораблей, в порты Нового Орлеана, Саванны, Мобила.
Теперь Новый Орлеан захвачен противником. А кружной путь из Нассо в другие порты займет не менее шести дней. Чем дольше длится война, тем эффективнее северяне пользуются преимуществами блокады. Похоже, они намерены взять южан измором, лишив продовольствия и необходимых припасов. Эта тактика прекрасно действует. Хотя Флорида находится совсем рядом с Нассо и войти туда можно различными путями, кораблям конфедератов преграждают путь союзные силы.
Лишь немногие были готовы идти на риск и прорываться сквозь линию блокады. Однако для Джерома Флорида была родным домом. Когда ему поручали доставить важные грузы, он дерзко, обычно ночью, проходил мимо союзных кораблей. Собственно говоря, он и примкнул к Конфедерации ради этого, ради Флориды, ради того, чтобы его штат сохранил независимость. Этим все и объяснялось.
– Значит, вы сражаетесь за Флориду! А вот я слышал, что, если бы союзные войска остались в Джексонвилле, из восточной Флориды сделали бы новый штат.
Джером пожал плечами:
– Союзные войска оставили Джексонвилл, и никакого нового штата нет.
– Тогда за Флориду! – Джулио поднял стакан. – За штат Флорида!
– У вас есть какая-нибудь интересная информация? – нетерпеливо спросил Джером.
Джулио усмехнулся. Вздохнул.
– Генерал Маклеллан так и не поумнел. По-прежнему переоценивает свои силы. Генерал Ли не дает ему расслабиться. Они сражаются в окрестностях Ричмонда, все время перемещая войска, причем Ли постоянно опережает янки.
– Значит, сражение до сих пор идет неподалеку от Ричмонда…
Брент сейчас там, в Ричмонде. Спасает человеческие жизни. Ему, Джерому, тоже надо двигаться, невзирая на усталость. Необходимо доставить врачам перевязочные материалы и медикаменты.
– Да. И каждая сторона надеется, что победа будет за тем, кто захватит очередную столицу. Помяните мое слово, Ли скоро двинется дальше. Бои переместятся за территорию южан, он оставит янки без продовольствия. А теперь о наших делах. – Джулио вынул из кармана бумаги, положил на стол.
Они с Джеромом подписали договор об обмене товарами, после чего Джулио показал Маккензи бумаги на «Монмарт».
– Это большой пароход. Можно сказать, только что из доков Ливерпуля. Прекрасный корабль. И везет ценный груз, не так ли, джентльмены? Предполагалось, что он направится прямо в Чарлстон. Груз предназначается для самого сердца конфедератов – Ричмонда. У меня есть сведения, что военный корабль Соединенных Штатов «Непобедимый» уже в пути. Он должен захватить «Монмарт», после того как тот отчалит с утренним приливом. Схватка должна состояться в открытом море, милях примерно в двадцати к северо-востоку.
– Капитан «Монмарта» в курсе?
– Да, капитану Менкину сообщили. Он встретится с вами здесь около полуночи, и вы сможете спланировать совместные боевые действия. Ваша «Леди Варина» намного уступает обоим кораблям по величине, однако, как я слышал, это прекрасно компенсируется ее скоростью и маневренностью. Менкин очень обрадовался, узнав, что вы здесь.
– Только бы удалось скрыть от янки, что мы собираемся устроить засаду, – пробормотал Майкл.
– Янки ни о чем не узнают. – Глаза Джулио холодно сверкнули. Возможно, в эту минуту он вспомнил Мехико. – Янки ничего не будут знать. Амиго, как насчет того особого рома, которым хвастается ваш родственник?
– Да, действительно…
Джером встал. Он сейчас и сам не отказался бы от убойного рома, который Джей бережет для особых случаев. Прошлой ночью он спал на палубе. Не хотелось идти в каюту ни к Дэвиду Стюарту, ни к кому-либо из моряков. Все его мышцы затекли и болели, он очень устал и мечтал лишь о том, чтобы как следует выспаться, ведь предстоит трудный день.
– Найду Джея и попрошу, чтобы нам выдали бутылку самого лучшего рома. – Он вышел, оставив Майкла с Джулио Гарсиа и его телохранителями.
В команде Маккензи все считали, что Райза спит. Все знали о неудачной попытке бегства и думали, что она совсем выдохлась.
Эти люди проявили к ней столько заботы и доброты! Даже раздобыли ванну, так что она смогла помыться, правда, все время при этом беспокоясь. Но никто к ней не вошел, никто не потревожил. С Райзой обращались как с почетной гостьей. В ее комнате разожгли камин, прислали душистое мыло и мягкое пушистое полотенце.
Маккензи, невзирая на свои недавние жесткие речи, по-видимому, все-таки потратился на одежду для нее. Ей в номер доставили коробку, в которой лежали красивое голубое платье, сорочка и нижнее белье.
Но Райза твердо решила, что не прикоснется к этим вещам. После ванны она снова надела рубашку и бриджи Джеремии.
Час назад юнга принес ей на подносе обед с вином. Райза сделала вид, что опьянела. После этого забралась в постель и притворилась, что заснула.
Время от времени за ее дверью слышался чей-то шепот. Кое-какие слова ей удалось разобрать. Ей, как ни странно, сочувствовали. Бедняжка, она так устала… Женщинам несладко приходится из-за этой войны… С другой стороны, сейчас столько шпионок среди женщин… С ними, конечно, надо обращаться бережно, но глаз все-таки не спускать…
Она ждала, казалось, целую вечность. Наконец в таверне все стихло. Если бежать, то именно сейчас. Она осторожно поднялась. Приоткрыла дверь. Нет, ее не оставили одну. В углу на стуле дремал Джеремия. Она бесшумно обошла его. Осторожно двинулась по коридору, не забывая о том, что люди Маккензи где-нибудь поблизости. Миновала дверь, за которой слышался журчащий женский смех и приглушенный мужской голос. Ах да, вспомнила Райза, покраснев, она же в порту. Конечно, матросы нашли себе женщин.
Откуда-то снизу доносились негромкие мужские голоса. Может быть, идут переговоры? Райза посмотрела с лестничной площадки вниз, но никого не увидела. В стороне от основного зала располагался отдельный номер, уютно обставленный, с тяжелым дубовым столом и стульями с дорогой обивкой. Райза увидела худощавого черноволосого элегантно одетого человека, сидевшего к ней лицом. За ним на почтительном расстоянии стояли еще двое мужчин. Он с кем-то разговаривал. С Маккензи? Райза подошла поближе и поняла, что Джерома там нет.
Она почувствовала невыразимое облегчение. Можно попросить помощи у этих людей, вероятно, испанцев, вместо того чтобы снова бросаться в море.
