– А мой сын? Вы не знаете, где он?
– Ах, сэр, мать вряд ли оставит новорожденного младенца.
Джером наклонил голову:
– Благодарю вас. Доверяю вам сестру. Для нее и в самом деле так будет намного безопаснее. Но помните, Холстон, если с ней что-нибудь случится, я вас и в аду разыщу.
– Скажите, капитан, разве я поднял тревогу? Помешал вашему побегу из тюрьмы? Я в долгу перед вашей семьей. А теперь вам лучше идти. Время на исходе.
Джером повернулся к сестре:
– Сидни?
Она бросилась ему на шею:
– Иди скорее, Джером. Со мной все в порядке. Беги же. Он кивнул. Выпустил ее из объятий. Они с Холстоном пожали друг другу руки.
– Берегите ее, сэр!
Он снова встретился глазами с сестрой. Она взяла Джесса под руку и положила голову ему на грудь.
Джером улыбнулся, едва заметно кивнул, отвернулся от них, отступил в тень. Вскоре он скрылся в темноте.
Сидни подождала еще немного, пока не удостоверилась, что он их не увидит. Со слезами на глазах обернулась к Холстону и попыталась дать ему пощечину.
– Подлец! Подонок!
Он перехватил ее руку. Притянул к себе.
– Простите меня, Сидни. Я просто не мог позволить вам так рисковать.
– Прекрасно. А теперь отпустите меня.
– Нет.
– Как это нет?! Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать нет. – Он покачал головой, глядя ей прямо в глаза. – Боюсь, что не могу отпустить вас, мисс Маккензи, вот и все. Вы пойдете со мной. Я ведь только что поклялся вашему брату беречь вас.
– Что за глупости!
– Помолчите, Сидни! – Он обвил рукой ее талию. – Ради вашего же блага, мисс Маккензи, хотите вы этого или нет, но вам придется отправиться со мной.
– Никуда я с вами не пойду! Я сейчас позову на помощь. Я закричу!
– Кричите. А я расскажу тем, кто придет вам на помощь, что группа бежавших из тюрьмы мятежников во главе с вашим братом сейчас переправляется через реку. Черт побери, Сидни! Лучше помолчите.
Сидни стиснула зубы и замолчала. На время.
Глава 23
Райза ненавидела ночную тишину. Ее преследовали воспоминания о пережитом, она вновь и вновь переживала его в своих снах. Ничего нельзя изменить, вот что хуже всего. Она по-прежнему остается преданной янки. Всей душой верит, что основная мощь Соединенных Штатов заключается именно в их единстве. И так же твердо убеждена, что ни один человек не должен принадлежать другому, и ни один человек не имеет права распоряжаться другим. Это право дано только Богу.
Однако она никогда бы не предала никого из конфедератов – ни своего мужа, ни друзей и знакомых.
Иногда в ночных кошмарах она вновь переживала тот момент, когда схватили Джерома. Снова и снова видела его глаза… то, как он смотрел на нее, когда понял, что дом окружен. Вновь переживала те ужасающие минуты, когда он приготовился защищаться насмерть, когда она поняла, что он уложит немало янки, но и сам погибнет у нее на глазах. Иногда перед ее мысленным взором вставали глаза моряков с «Леди Варины», когда те поняли, что окружены вражескими кораблями. Райза яростно отрицала свою причастность к захвату судна Джерома, но до сих пор не могла забыть то, с каким спокойным достоинством его команда сдалась и какими взглядами одарили ее моряки на прощание.
Зима подходила к концу. Отец теперь гораздо реже приезжал в город. Кампания Райзы по вызволению моряков из тюрьмы продвигалась к успешному завершению. В результате неустанной охоты за влиятельными чиновниками Райза добилась обещания, что моряков из Флориды отпустят на свободу, как только будут завершены необходимые формальности и подготовлены соответствующие документы. Райза наняла адвоката, неутомимо доказывавшего в суде несправедливость заключения в тюрьму людей, которые столько раз отпускали на свободу своих противников, не причиняя им абсолютно никакого вреда. Моряки-янки, которым врач с «Леди Варины» оказал гораздо лучшую помощь, чем их собственный доктор, написали по ее просьбе петицию. Таким образом, Райзе почти удалось добиться освобождения команды Джерома.
Она чувствовала, что до смерти устала от жизни в Вашингтоне, от общения с добропорядочными молодыми дамами и их скучных собраний, в то время как вокруг шла война. Ей начало казаться, что она сходит с ума. И не существовало средства, способного облегчить ее страдания. Порой она часами стояла перед старой капитолийской тюрьмой, умирая от желания увидеть Джерома. Интересно, какую месть замыслил ее муж? Отец сказал, что Джером не хочет видеть ни ее, ни ребенка.
Она решила снова вернуться к работе в госпитале. Помогать раненым и больным солдатам. Что угодно, только бы отвлечься от переживаний, сводящих с ума.
Конечно, маленький Джейми занимал огромное место в ее жизни. Порой, держа его на руках, Райза чувствовала, что ничто другое не имеет значения. Это был самый чудесный ребенок, когда-либо существовавший на свете. А какие у него яркие, живые глаза. И волосы, такие густые, темно-каштановые, с каждым днем они становятся еще гуще.
Энгус встретил приезд Райзы с младенцем в лагерь без особой радости. Он боялся за нее и внука. В любой момент они могли оказаться лицом к лицу с врагом, известным своими молниеносными атаками. И кроме того, они на чужой территории, в Виргинии. Однако у него не хватило духу отправить ее обратно. Конечно, он кричал на дочь, но очень скоро на смену гневу пришли мысли о том, что боев сейчас нет, все спокойно, а он не очень занят, поскольку лишь обучает новобранцев военному делу. Позже они заменят собой тысячи убитых, и к тому времени должны привыкнуть к армейской дисциплине, чтобы не сломаться.
Райза снова стала работать медсестрой в полевом госпитале. Писала письма для больных солдат, тоскующих по дому – болезни свалили их с ног прежде, чем это сделали вражеские пули, – читала раненым или тем, кто не умел читать. Из разговоров у костра она узнала, что планируется кавалерийское наступление против армии генерала Ли. Значит, отцу и его солдатам очень скоро предстоит идти в бой…
Тот день она провела с доктором Лемюэлем Эрнандесом, человеком, стремившимся не только спасать людям жизнь, но и избавлять их от возможных страданий в будущем. Он делал операции по методике, известной как резекция. Она заключалась в том, что вырезалась поврежденная часть ноги или руки, после чего конечность вновь пришивалась к телу. В случае успеха такой операции человек не лишался части тела, а оставался с укороченной ногой или рукой, прихрамывал, но тем не менее ходил на своих собственных ногах. Во время сражений такие операции проводить было практически невозможно из-за большого количества раненых и нехватки времени. Однако доктор Эрнандес стремился использовать свою методику при любой возможности. Безгранично преданный своему делу врач, возраст которого приближался к шестидесяти, по достоинству оценил выдержку и мастерство Райзы. Она стала ему необходима, давая возможность полностью сосредоточиться на операции. Работать он мог часами, не отвлекаясь даже на то, чтобы выпить глоток воды. Он был ей благодарен за помощь, а она испытывала настоящее счастье, работая с ним. Кроме того, у нее теперь не оставалось времени на горькие мысли. Ни на какие мысли вообще.
Райза вернулась в свою палатку после изнурительной многочасовой работы. Реба – краснокожая женщина, нанятая отцом, расхаживала по палатке с отчаянно кричавшим Джейми на руках.
– В чем дело? Что случилось? Может, он ушибся? Райза взяла ребенка из рук Ребы. Та выпрямилась – высокая, стройная. Фыркнула с негодованием:
– Мисс Райза, ребенок хочет есть. Вы сказали мне, что будете кормить его сами. Вот теперь он и кричит, а как же иначе! Ушибся! Только не у меня, мэм! Нет уж!
– Извини, Реба.
Райза засмеялась от восторга, глядя на малыша.
– Да уж, этот парень спуску никому не даст. А если проголодается… уж так кричит, так кричит…
Райза поспешно расстегивала пуговки на платье, торопясь поскорее дать младенцу грудь. В первый же миг, как только он приник к ее груди, ее охватило пронзительное ощущение единения с ним, которое всегда возникало в такие минуты. Некоторое время она не чувствовала ничего, кроме безграничной любви к своему малышу.
– Извини, Реба, сегодня было много операций.
– Золотко мое, передо мной вам извиняться нечего. Не забывайте только, что у вашего ребенка очень сильная воля и мощные легкие. Вот и все. Принести вам что-нибудь поесть? Или лучше подождем, пока он заснет?
– Да нет, мне ничего не нужно.
– С таким ребенком вам нужно много сил. Сегодня есть тушеное мясо. Кто-то из мальчиков добыл оленя. Я принесу еду и оставлю вас в покое. Вода для мытья еще теплая. Чистая ночная сорочка на кровати.
– Спасибо тебе, Реба.
Джейми быстро насытился и заснул. Должно быть, устал от крика. Райза, утомленная до крайности, обрадовалась этому. Только теперь она почувствовала, как сильно проголодалась. Быстро съела тушеное мясо, оставленное Ребой.
– Миссис Маккензи! Мэм! – послышался крик рядом с палаткой.
Райза поставила тарелку, откинула полог палатки и вышла. Перед ней стоял майор Элинн, один из офицеров отца. Неловким движением отдал честь. Райза ответила тем же, не переставая удивляться, почему это майор Элинн всегда приветствует ее таким образом.
– Мэм, до нас дошли слухи, что капитан Маккензи бежал из тюрьмы.
Райза замерла. Мороз прошел по коже. Слухи… Так бежал он или нет? Можно только молить Бога о том, чтобы Джером остался жив. Это ведь смертельный риск. Чтобы добраться к своим, ему нужно пересечь линию фронта. Что будет, если его заметят? Просто убьют, и все?
– Слухи? – наконец с усилием произнесла она. Элинн внимательно взглянул на нее. Пожал плечами.
– Мы слышали об этом от нескольких мятежников-дезертиров, так что полной уверенности нет. Ваш отец приказал мне сообщить вам об этом. Он хочет, чтобы вы завтра же переселились к нему.
– Ну что вы, майор…
– Таков приказ, мэм. Генерал беспокоится за вас.
– Я же нахожусь в самом центре лагеря янки. Здесь совершенно безопасно.
Произнося эти слова, Райза ощутила тревогу. Однажды Джером уже пробрался в лагерь янки.
– В общем, ваш отец хочет, чтобы вы переехали.
– Хорошо, майор, спасибо. Скажите отцу, что мы обсудим это завтра.
Элинн отдал честь.
– У вашей палатки всю ночь будет дежурить охранник.
– Спасибо, майор. Спокойной ночи.
– И не беспокойтесь ни о чем. Вы среди своих. Райза пошла обратно в палатку. Села на койку, чувствуя, что ее трясет. Она всегда знала, что Джером найдет способ бежать, и боялась этой его решимости. Теперь остается только надеяться, что он будет осторожен. Ему предстоит долгий путь по вражеской территории. Райзу пронзил острый страх за него. Почему отец велел ей переехать? Неужели думает, что Джером рискнет появиться здесь?
Она помылась в остывшей воде, из таза, стоявшего на грубом деревянном столе в ее палатке. По всему лагерю горели костры, ночь стояла сырая и прохладная. Райза быстро надела фланелевую ночную сорочку и забралась под одеяло.
Ее все еще трясло. Несмотря на усталость, заснуть она не могла. Она начала считать овец, однако овцы превратились в волков, и у каждого было лицо Джерома.
Что за черт! Надо заснуть! Но сон не шел.
Вероятно, в конце концов она все-таки задремала. Ее преследовали кошмары.
Вначале Райза словно плыла в каком-то тумане. Перед ней мелькали лица раненых, она слышала стоны и крики людей, лежавших на операционном столе. Она металась по койке, пытаясь проснуться. Потом туман рассеялся. Она оказалась на море. В каюте Джерома, на его корабле. Почувствовала внезапный толчок, сильную качку. Это Хэмлин Дуглас развернул «Леди Варину», пытаясь уйти от кораблей янки. Райза выбежала на палубу и увидела северян. Корабли янки приближались к ним…
Хэмлин взглянул прямо на нее. – Кто-то точно знал, где мы окажемся и в какое время. Если бы ваш муж был сейчас здесь, миссис Маккензи, мы бы от них ушли. Но его с нами нет. А я не могу рисковать вашей жизнью и своими людьми. Это слишком опасная игра.
Доктор Стюарт, стоявший рядом с Хэмлином, положил руку ей на плечо.
– Если начнется стрельба, вы окажетесь в серьезной опасности. Мы не можем подвергать такому риску вашу жизнь и жизнь ребенка. К тому же… – Он откашлялся. – Вы янки. Если даже корабль захватят, с вами будут обращаться хорошо. Я думаю, если мы сдадимся, удастся избежать кровопролития…
– Наверняка у вас найдутся друзья на этих кораблях, не так ли, миссис Маккензи? – со значением спросил Хэмлин Дуглас.
Не обвинил ее напрямую, но все же… И в самом деле, как янки узнали о том, где должна находиться «Леди Варина»? Неужели кто-то ее выследил? Она ведь старалась быть предельно осторожной.
– Делайте то, что считаете нужным, и не думайте обо мне! Действуйте так, как будто меня нет на борту. Я к этому не причастна. Поверьте мне…
– Прошу вас, Райза, идите к себе в каюту, – сказал доктор Стюарт. – Подумайте о ребенке.
– Там так же опасно, как и здесь. Говорю вам, я никому ничего не сообщала. Я останусь здесь, на палубе.
Итак, она осталась на палубе. И первый же лейтенант янки, ступивший на борт «Леди Варины», чтобы принять капитуляцию, приветствовал ее как родную, хотя Райза этого человека не знала. Когда ее уводили с корабля, она чувствовала на себе взгляды людей Джерома. Казалось, спина горела от их осуждающих взглядов. Ужасное чувство! Так, наверное, чувствовал себя Иуда, но он по крайней мере сознавал свою вину. О эти осуждающие глаза! Но еще более гневно смотрел на нее Джером в ту ночь в Сент-Августине. Он не оставил ей ни единого шанса оправдаться, осудил сразу и безоговорочно. Он никогда ей не поверит и не простит. И она никогда, никогда не простит ему этого. Как он смеет ей не доверять! Ей до конца своих дней не забыть его глаз, полных боли, недоумения и гнева. Вот как сейчас…
Конечно, это только сон. Ей снится, будто он склонился над ней. Синие глаза сверкают на темном от копоти лице. Во сне он явился к ней индейцем в боевой раскраске. Как странно… Ей снится, будто она повернулась, приподнялась на койке и проснулась. Еще в плену видений, усталая… Господи, этот сон так похож на явь! Она в палатке, вокруг горят костры, и он здесь рядом, в узких темных бриджах и черной рубашке из хлопка. Темные, сильно отросшие волосы спускаются на плечи. Глаза смотрят все так же осуждающе.
Райза зажмурилась, снова открыла глаза. Но он не уходил.
Она окончательно стряхнула с себя сон. Села на койке и задохнулась от волнения. Этого не может быть! Его ведь уже однажды схватили на территории янки! У ее палатки охранник!
Она не успела произнести ни звука. Он зажал ей рот. Никогда еще он не обращался с ней так грубо. Она попыталась дотянуться до его руки, но он с силой встряхнул ее.
– Не двигаться! И ни звука!
Слезы обожгли ей глаза. Она молча кивнула. Он отпустил руку. Как же, не станет она сидеть неподвижно! В ту же секунду она попыталась встать. Однако не успела сделать ни шага. Джером оказался быстрее ночного ветра. Схватил ее, повалил на парусиновый пол палатки, сам сел сверху, снова крепко зажал ей рот. Глаза его горели ледяным синим пламенем.
– Ну нет, любовь моя! Больше тебе это не удастся. Ни закричать, ни поднять тревогу, ни свить вокруг меня паутину, ни расставить западню.
Его хриплый шепот звучал так зловеще, что Райза лишь усилием воли заставила себя лежать неподвижно. Ей это далось с огромным трудом. Она попыталась отбросить руки Джерома, ударить его, расцарапать ему лицо. Он резко откинул ее руки назад и с такой силой ухватил ее за щеки, что из глаз полились слезы и она затихла.
Он похудел, стал еще сильнее, быстрее… и хитрее. Стал еще решительнее, чем прежде. Тюрьма не улучшила его характер.
– Попробуй только открыть рот, и тебе никогда больше не встать на ноги.
Она бы и не могла открыть рот. Почувствовала, что ее воля полностью парализована. Он сбежал… Это не сон. И он явился прямо сюда. За ней, своей женой. Для того, чтобы…
Он явился для того, чтобы отомстить. Райза в этом не сомневалась. Теперь она замерла, лежала совершенно неподвижно, едва переводя дыхание.
Внезапно, одним мгновенным движением он поднял ее на руки, без единого звука понес к выходу из палатки. Он с ума сошел! Бежавший из тюрьмы мятежник, окруженный со всех сторон врагами! Он бросил вызов им всем, явившись к ней под покровом ночи. По-видимому, Джером задумал куда-то ее увезти: сейчас он нес ее к большому черному коню, ожидавшему в темноте.
Она ощущала жар, исходивший от его тела. Каждый шаг Джерома напоминал ей о том, какая сила кроется в этом человеке. Сколько в нем ярости и гнева. Он считает, что она его предала. Райза почувствовала настоящий страх.
– Кет, Джером! Не надо! – прошептала она.
Она не хотела, чтобы его пристрелили. Он должен спастись. Но и его ненависть она не могла выносить.
– Джером, пожалуйста, не надо… Я не могу этого допустить…
– Заткнись! – Глаза его яростно сверкнули, пронзая ее насквозь. – Ни звука! Не дыши!
О, как он может! Райзе захотелось закричать так, чтобы сбежались все янки до единого.
– Не смей со мной так разговаривать! У палатки дежурил охранник, ты, идиот! Как ты посмел… о Господи, неужели ты его убил?! Ты с ума сошел. Наш ребенок спит!
Он резко остановился.
– Миссис Маккензи, сейчас я мог бы бросить вызов самому дьяволу. Но даю вам слово, больше никому не удастся меня схватить. Я не убивал охранника. Он просто вырубился. А нашего ребенка уже увезли.
Она замерла. Его кобальтовые глаза выражали яростную враждебность и железную решимость. У Райзы перехватило дыхание.
– Куда… увезли? – прошептала она.
– Домой. На Юг. Там его родина.
Она окаменела. Не сводила с него глаз, боясь произнести хоть слово.
Он забрал ребенка! Райза почувствовала, что если не сумеет взять себя в руки, у нее начнется истерика. Неужели таков его план мести – похитить ребенка, увезти ее и бросить где-нибудь подальше от Джейми? Нет, этого не может быть! Неужели Джером не понимает, что она может закричать, приказать, чтобы его схватили и пытали до тех пор, пока он не скажет, куда увезли ребенка. Да, она может это сделать, она может закричать.
Но она не закричала. Ведь у него Джейми.
Джером подошел к большому черному коню, похожему на призрака. Поднял ее, забросил наверх, сам сел сзади. Конь слегка подался назад, потом, подчиняясь движению Джерома, рванул вперед, и они поскакали. Мимо затихших палаток, мимо едва тлевших костров. Проскакали через весь лагерь.
Райза крепко держалась за конскую гриву, ощущая спиной сильные, напрягшиеся мышцы Джерома и жар его тела. Он направил коня к выходу из лагеря. Послышался сонный голос:
– Кто там едет?
Не отвечая, Джером галопом проскакал мимо. Они мчались со скоростью ветра. С маху преодолели забор, поставленный вдоль дороги.
Сзади послышались выстрелы. Однако Райза поняла, что они уже вне опасности. Они промчались по дороге, на той же скорости въехали в небольшую рощицу. Райза едва не вскрикнула от страха, уверенная, что сейчас они врежутся в дерево. Но там оказалась тропинка, и они попали точно на нее.
Казалось, они мчатся уже целую вечность. Наверняка солдаты пустились за ними в погоню, думала Райза. Звуков погони тем не менее слышно не было. Райза поняла: Джером мчится на такой скорости, что угнаться за ними в ночной темноте просто невозможно.
Ночной ветер хлестал в лицо, развевал волосы, слепил глаза. Райза едва дышала. Ее преследовал страх. Если она свалится, конь ее затопчет. Он просто не сможет остановиться. Сердце бешено колотилось. Она не сомневалась, что эта безумная гонка закончится катастрофой. Когда Джером наконец натянул поводья, останавливая коня, сердце ее все еще не могло успокоиться. Не обращая на нее внимания, Джером соскочил с коня и подошел к небольшой рощице. Из-за деревьев вышли трое мужчин, ведя за собой коней. Один из них держал в руках сверток. Джейми…
Райза вскрикнула, спрыгнула на землю, едва не упав с высоченного коня. Босиком, в ночной сорочке помчалась к человеку, державшему на руках Джейми… и остановилась. Джером взял сына у незнакомого мужчины. Отошел с ним в сторону, откинул уголок пеленки с крошечного личика.
– Здравствуйте, мэм, – произнес мужчина, до этого державший Джейми. Теперь он решительно встал между Райзой и Джеромом. – Меня зовут Энтони Хокинс. Как поживаете? Прошу прощения за беспокойство, но капитан Маккензи не мог дождаться того момента, когда сможет взглянуть на своего сына. А эти ребята – Роберт Грей и Рики Бойл.
Спутники Джерома оказались красивыми молодыми мужчинами. Такие же худощавые и суровые на вид, как и ее муж. Наверное, бежали вместе из тюрьмы, догадалась Райза.
Она кивнула с непроницаемым выражением лица:
– Вы пробрались в палатку и украли моего ребенка?
– Нет, мэм. Это сделал ваш муж. Он отдал мне ребенка.
– Понятно.
Райза не сводила с него глаз. Он тоже смотрел ей прямо в лицо. Двое других стояли за его спиной, загораживая от нее Джерома.
– Красивый у вас мальчик, мэм, – снова заговорил Хокинс.
– Спасибо.
Интересно, что думает по этому поводу отец Джейми? Хорошо, что малыш спит, иначе поднялся бы оглушительный крик.
В этот момент она услышала негромкий воркующий звук и поняла, что ребенок вполне счастлив на руках у отца. Уж эти мужчины, с раздражением подумала она. Никому из них нельзя доверять.
Джером обернулся, крепче прижал к себе мальчика и пошел к ним. На нее он даже не взглянул. С ребенком на руках вскочил на огромного черного коня.
– Энтони, не окажете ли мне услугу? Поезжайте, пожалуйста, с моей женой.
Глаза его на короткий миг встретились с ее глазами. Взгляд его ничего не выражал. Райза стояла перед ним босая, в тонкой белой фланелевой ночной сорочке, но он, похоже, этого не замечал. Сердце ее словно обдало ледяным холодом. Она вспомнила их последнюю ночь. Тогда их связывало нечто большее, чем страсть. Между ними возникла теплота, которая могла стать предвестницей чего-то… настоящего…
Райза почувствовала острую боль. Она влюблена в него, теперь она это знает. А он смотрит на нее так… О, как он на нее смотрит! Словно не хочет видеть ее здесь, рядом с ними.
Нет, ни просить, ни умолять, ни унижаться перед ним она не станет! И смеяться над собой не позволит.
Райза высоко подняла голову, заговорила очень тихо и спокойно:
– Позвольте мне взять ребенка, капитан.
Он взглянул на нее сверху вниз, держа в руках своего сына и поводья.
– Нет, моя дорогая. Вы владели им достаточно долго. А я его вижу в первый раз. Если хотите нас сопровождать, Энтони к вашим услугам.
– А если я не захочу вас сопровождать?
Он пожал плечами с таким видом, будто его это нисколько не интересует:
– Ну что ж… Я думаю, патруль янки будет здесь уже утром.
Господи, как ей хотелось его ударить! Хотя бы один раз. Или плюнуть ему в лицо. Но у него Джейми… Она подошла к Энтони Хокинсу.
– Неплохой конь. Где вы его украли?
– У патруля янки, по эту сторону реки.
– Понятно.
– Подожди, подожди, – вмешался Рики Бойл. Он говорил с легким акцентом, выдававшим выходца из Старого Света. – Мы их не крали. Идет война. Мы находимся в Виргинии. Так что, можно сказать, мы их конфисковали у врага.
– Тем более, – сухо добавил Энтони Хокинс, – что янки, как я полагаю, до этого конфисковали их у нас. Я видел у них коней с фермы на Миссисипи.
– И все-таки стоит поблагодарить янки за то, что они хорошо их кормили, – заключил Роберт Грей с широкой ухмылкой.
В этот момент послышался громкий крик младенца. Опомнился наконец маленький предатель.
Райза инстинктивно отвернулась от Хокинса, от его коня, на которого уже собиралась сесть, и кинулась к ребенку. С умоляющим видом положила руку на бедро Джерома, сидевшего на лошади.
– Джером… я ему нужна.
Он смотрел на нее так же безжалостно, но все-таки наклонился и положил младенца ей на руки. Убедившись, что Райза крепко держит ребенка, обхватил ее за талию, поднял и посадил в седло перед собой. Первая победа, с горечью подумала Райза. Победа и поражение одновременно. Она чувствовала тепло его сильных рук, ощущала жар его тела. Ощущала боль и смертельную тоску по нему.
«А в его сердце, – подумала она, – нет ничего, кроме ледяного холода».
Глава 24
Ночь они провели на заброшенной плантации, не обнаруженной пока разведчиками ни с Севера, ни с Юга. Беглецы сразу поняли – и это не могло не вселить грусти в их сердца, – что хозяева покинули свой старый обжитой дом. В уютной столовой на обеденном столе вишневого дерева стояла чайная чашка. В гардеробах было полно одежды, кладовая ломилась от разнообразных припасов, и даже в коптильне осталось мясо. Слуги, по-видимому, бежали, почти ничего не прихватив с собой. В доме теперь только крысы, пауки и паутина.
Райза спала вместе с Джейми в комнате, которая показалась ей наименее запущенной и захламленной. Перед тем как лечь спать, она попыталась немного прибраться. Перестелила постель, использовав простыни, найденные в одном из ящиков. Сметая пыль с каминной доски, она наткнулась на письмо, адресованное миссис Эверет Доленц, в котором сообщалось, что ее муж и сын, ушедшие на войну с кавалерийским полком, сформированным в их округе, погибли в бою при Шарпсберге, штат Мэриленд. Похоже, женщина, получив это письмо, просто ушла из дома, как бы не видя больше смысла в сохранении семейного гнезда.
Прежде чем заснуть, уже под утро, Райза помолилась за хозяев дома. Просила простить ее за то, что они с ребенком воспользовались их жильем. Молилась она и о том, чтобы отец не слишком о ней тревожился.
И еще она молила Бога о том, чтобы закончилась война. Она знала, что не перенесет потерю мужа и сына.
Она лежала без сна, потерянная, несчастная, рядом с Джейми. Джером даже не заглянул к ним. По-видимому, не хочет иметь с ней никакого дела. Она не видела его с того момента, как он помог ей спуститься с лошади, предупредив, однако, перед тем как уйти, что она горько пожалеет, если вздумает сбежать вместе с Джейми.
Малыш проснулся. Райза покормила его и занялась пеленками. Порылась в сундуках миссис Доленц в поисках одежды и, к своей радости, обнаружила, что они одного роста и примерно одной комплекции. Нашла нижнее белье и простое платье из хлопка, вполне подходящее для путешествия. Она понятия не имела ни о том, куда они направятся, ни о том, сколько времени пробудут в дороге, поэтому готовилась двинуться дальше в любую минуту и старалась не обращать внимания на восхитительные запахи еды, долетавшие снизу. Аккуратно сложила запасную одежду в ковровую сумку, найденную в шкафу, потом села за письменный стол и написала миссис Доленц письмо, в котором рассказала о том, кто она такая и что взяла из дома. Пообещала заплатить за увезенные вещи, как только сможет разыскать их хозяйку.
Заканчивая письмо, она внезапно почувствовала себя неуютно и обернулась. В дверях стоял Джером, с влажными волосами, чисто выбритый, в свежей одежде. По-видимому, он тоже нашел кое-что для себя в этом доме. На нем были темные бриджи, рубашка цвета слоновой кости, черный жилет и темно-синий сюртук. Глаза его казались бездонными. Он смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Взглянул на Джейми. Тот вертелся в кровати, болтая ручками и ножками. Джером подошел к сыну, сел на край кровати. Джейми уцепился ручонками за его палец.
Джером заговорил, не оборачиваясь к Райзе:
– Что ты делаешь?
– Пишу письмо хозяйке дома.
– Откуда ты знаешь о хозяйке?
– Я нашла письмо, в котором ее извещают о гибели мужа и сына.
Джером поднял брови и обернулся к ней:
– И что же ты ей написала?
– Сообщила, что взяла ее вещи, и пообещала заплатить за них, как только смогу.
Он снова отвернулся к Джейми.
– В этом нет никакого смысла. Скоро сюда придут либо янки, либо повстанцы и обчистят все.
– А если нет? В один прекрасный день она захочет вернуться домой. Ей приятно будет убедиться в том, что не все люди злы и жестоки.
– Война – вещь жестокая и безжалостная, вот и вся правда. – Он встал. – Оставь свое письмо, если хочешь. Собери вещи, возьми какую-нибудь еду. Я хочу до ночи уйти как можно дальше, так что дорога будет долгой и трудной.
Он вышел из комнаты.
Райза оставила письмо на камине под часами и стала собирать вещи. Через некоторое время пришел Энтони Хокинс и предложил помощь. Он очень ловко обращался с ребенком. Взял малыша так, что тот даже не пикнул. Райзу он предупредил, чтобы пошла что-нибудь поесть: путь предстоит долгий.
– У вас это хорошо получается. – Райза кивнула на маленького Джейми у Хокинса на руках.
Он улыбнулся:
– У меня в Коринфе, на Миссисипи, остались жена и двое малышей, миссис Маккензи. Я очень по ним скучаю. Для меня настоящее удовольствие – подержать вашего малыша.
Райза кивнула:
– Надеюсь, вы скоро увидите жену и детей.
– Это будет зависеть от нашего командования. Сначала мы должны отметиться в военном отделе.
В его голосе не было ни злобы, ни обиды. С Райзой говорил солдат, который привык выполнять приказы командования. Но он еще и южанин, подумала Райза. Хокинс сделает все ради своего великого дела.
Она спустилась вслед за ним в столовую. На столе осталась лишь одна тарелка с беконом и овсянкой. Рядом стояла чашка с дымящимся кофе.
– Поторопитесь, – предупредил Хокинс.
Райза села за стол. Конечно, надо поесть, ведь она должна кормить Джейми.
Энтони с малышом на руках сидел на широком подоконнике и молча ждал, пока она поест. Внезапно Райзе пришла в голову одна мысль. Она с любопытством взглянула на Хокинса:
– А скажите… ведь для всех вас безопаснее было бы из тюрьмы двигаться прямо на Юг. Разве не так?
– Капитан хотел увидеть своего ребенка, миссис Маккензи. Он ведь его еще ни разу не видел.
– Но ведь он сказал моему отцу, что не хочет видеть ни меня, ни сына, – возразила Райза.
