Окно было открыто. Хотя прошлой ночью я заперла его на задвижку. Я помнила это. Я точно знала, Ральф просунул острое лезвие и отодвинул ее. Он мог затем перекинуть ноги через окно и войти в комнату. Войти?..
Я вскрикнула. Я помнила ощущение сильных бедер Ральфа, но не ниже колен. Я не могла ничего понять.
И ве могла ни о чем думать. Я только повторяла его имя, а мои руки помнили прикосновение его густых завитков, когда я погружала в них свои пальцы.
Ральф.
Я подошла к окну, рама которого повисла на петле, и посмотрела в сторону холмов. Что-то непонятное, сверкающее, как отдаленные вспышки огня, росло на горизонте.
Ральф.
Все разваливалось с тех пор, как я потеряла его.
Мне было больно. Я проснулась от острой боли внизу живота. Но теперь заныло у меня под ребрами. Эта боль посещала меня так часто, что я уже сжилась с ней. Она не отпускала меня, пока все не пошло прахом, пока все дороги не стали вести в никуда, пока все вокруг не стало одинаковым и безразличным для меня. Она началась из-за моей тоски по Ральфу и из-за того, что его все не было со мной.
А сейчас он придет.
И я сама знала это. Потому что мы с ним были искалечены одним капканом. Потому что он был мой, хотя я пыталась убить его. Он был мой, хотя я пыталась разрубить его пополам, как яблоко. Он принадлежал мне, хотя пришел, чтобы убить меня.
А я принадлежала ему.
Окно неожиданно распахнулось, и мои глаза скользнули по аллее. И я увидела свет факелов, направляющихся к дому. Они двигались в тени деревьев. Я оставалась совершенно спокойна. Ральф, или сон о нем, был со мной, и я покончила с жизнью без него и с надеждой убежать от него. Я опять стала тем ребенком, который ничего никогда не боялся.
Я обернулась к зеркалу, освещаемому вспышками молний, и распустила волосы, стряхнув с них пудру и позволив им свободно струиться по моей спине. Так я носила их, когда мы детьми играли в лесах Вайдекра. Я улыбнулась своему отражению. Если бы я была суеверна или если бы здравый смысл оставил меня, мне бы следовало перекрестить пальцы для защиты от ведьмы, что глядела на меня из зеркала. Она была прекрасна, ее глаза сияли как изумруды, а лицо было бледным как алебастр. Это был падший ангел, залетевший на бал к сатане. В моем сердце запела радость. Неожиданный удар грома прозвучал скорее как салют королеве, чем как колокол по погибшей душе.
Гроза приближалась.
Холодный ветер донес до меня запах дождя, пролившегося над дальними лугами. Дождя, который должен был смыть всю грязь и боль.
Дождь пришел.
И пришел Ральф.
Я подошла и села на подоконник, мое платье сверкало в непрестанных вспышках молний. Эта ночь принадлежала демонам. Я следила за приближением факелов. Скоро они будут здесь. Очередная вспышка осветила первые фигуры у дома, казалось, они возникали из самого дождя.
Молния опять расколола небо пополам, и я увидела двух собак. Обе черные как смоль, они шли одна за другой, как он приучил их.
И тут я увидела его.
Крестьяне не лгали, когда рассказывали мне о нем. Лошадь была без единого светлого пятнышка. У нее все было черным: грива, голова, глаза, ноздри, — и устрашающей величины. Она казалась гораздо крупнее, чем Тобермори. На ней возвышался Каллер, его ноги были обрублены по самые колени, но сидел он так, будто сросся с конем, будто это было единое существо. Он скакал как лорд, одной рукой сжимая поводья, а другую — уперев в бедро. В ней что-то блестело, но я не разобрала что.
Вспышка молнии осветила мое белое лицо в окне, и собаки, заметив меня, метнулись на террасу. Одна из них присела на задние лапы и завыла, будто при виде нечистой силы.
И Ральф обернулся ко мне.
Он увидел меня.
Его огромная лошадь переступила через перила, будто их и не было. Я стремительно вскочила на ноги, словно девушка, поджидавшая своего возлюбленного. Распахнув окно, я шагнула на террасу, и тут на меня обрушилась стена ливня. Мои волосы, мое платье облепили меня в то же мгновение.
Толпа позади Ральфа замерла, испуганная и внимательная. Факелы шипели, поливаемые дождем, и бросали призрачный свет на лица. Из-за раскатов грома я ничего не слышала, непрестанные вспышки молний ослепили меня, но я шла прямо к улыбающемуся лицу Ральфа, высоко подняв голову и не боясь сверкающего в его руке ножа. Я узнала этот нож. Этим ножом он перерезал горло попавшему в капкан оленю.
Я улыбалась, и в синем свете молнии он увидел мои радостные глаза и наклонился, будто хотел взять меня с собой и никогда больше не отпускать, не отпускать, не отпускать.
— О, Ральф! — в моем голосе звучало страдание целой жизни. И я протянула к нему руки.
Его рука взлетела и опустилась вниз, будто грянул гром. И тут молния стала черной.
ЭПИЛОГ
Вайдекр Холл обращен фасадом на юг, и солнце весь день освещает желтый камень этой стороны, милосердно оставляя в тени другие стены, все в больших черных обгорелых отметинах, и почерневшие, обугленные стропила крыши.
Когда идет дождь, черные пятна на стенах расползаются еще больше и ветер гоняет по саду бумаги из дома: счета мисс Беатрис, старые письма и даже карту поместья из ее конторы.
Когда придет зима и ночи станут длинными и темными, никто из Экра не отважится даже приблизиться к усадьбе. Мистер Гилби, лондонский торговец, хочет купить этот дом, но колеблется, напуганный плохой репутацией здешней бедноты и страшась толпы мятежников. Если он все-таки отважится на покупку, отстраивать дом заново ему придется не раньше лета, и при этом ему надо будет привезти работников из другого графства. В Суссексе никто не смеет прикоснуться к дому. Никто из крестьян даже ногой не ступит в вайдекрский лес, хотя заборы сняты, и тропинки вновь открыты. Тело мисс Беатрис было найдено в листьях, укромном местечке сада, там, где она любила прятаться ребенком. И сейчас люди говорят, что она является в лесу, рыдая о своем брате, который умер в ту же ночь, что и она. Она плачет и ходит по своей земле, сжимая в одной руке пригоршню земли, а в Другой — пучок колосьев.
Если мистер Гилби все-таки рискнет купить это поместье, он не будет тревожиться ни о привидениях, ни о прибылях. Не такой он человек, чтобы обращать внимание на какие-то слухи. Его деньги надежно помещены в Сити. Он не станет вверять их ни капризам погоды, ни здоровью скота, ни настроениям богов Вайдекра. Ничего этого он не хочет. Но пока он колеблется, новые поля зарастают травой и снова превращаются в луга. Если он не приедет в Вайдекр до весны, то найдет Экр почти прежним, как будто не было двух тяжелых лет, как будто никогда не было на свете мисс Беатрис.
Медленно поправляются Селия, Джон и дети. В ту роковую ночь Селия уехала супругой богатого сквайра, а вернулась обездоленной вдовой. Теперь она живет в маленьком Дауэр Хаусе. Она уже второй год в трауре, но ее лицо под черной вуалью дышит спокойствием. Дети любят гулять вместе, торжественные в своих черных одеяниях. Когда они отправляются на прогулку, они крепко держатся за руки, а когда молятся, склоняют друг к другу свои головки: и светлые волосы Джулии касаются густых черных кудрей Ричарда. Джон Мак Эндрю тоже живет в Дауэр Хаусе, воспитывая сына и помогая вдове приспособиться к новой жизни. Все, что он имеет, — это небольшое денежное пособие от отца. Ходят темные слухи, что мисс Беатрис выкрала его деньги для своего сына, но в здешних краях никто не станет говорить худо о мисс Беатрис.
Она вошла в легенду. Вайдекрская ведьма, которая обернула землю в золото всего за три сладких года, а потом иссушила ее насквозь — всего за два. Когда она выходила в поле молоденькой девушкой, цветы распускались у нее под ногами. Рыба приплывала к берегу, когда она шла вдоль Фенни. Дичь становилась тучной и сама шла к вам в руки, когда мисс Беатрис заходила в лес. Она была подлинной богиней Вайдекра, такой же щедрой, злой и непредсказуемой, как все настоящие боги.
Когда она обернулась против земли, люди стали умирать. Когда она перестала любить, наступил голод. Ничто не росло у крестьян. В лесу пропали тропинки. А старый дуб рухнул на землю, когда она рассердилась на него одним летним днем.
Люди не могли справиться с ней. Экр уже умирал от голода. И тогда один из старых богов, принявший облик безногого человека, похожего на кентавра, однажды прискакал к ее окну, перекинул ее через седло и умчался. И никто больше никогда о нем не слышал. Он пропал. Он ушел туда, где живут другие боги. Обратно, к живому сердцу земли, где они сидят вместе с мисс Беатрис и улыбаются друг другу.
Вайдекр Холл смотрит фасадом на юг. Сейчас это одни развалины, и никто не приходит туда. Никто. Кроме маленьких Ричарда и Джулии, которые любят играть в заброшенной беседке. Иногда Джулия поднимает голову и смотрит на руины большими детскими глазами. И улыбается так, будто они ей очень нравятся.
Примечания
1
Сквайр — помещик, владелец поместья. (Здесь и далее примечания переводчика).
2
Сквоттер — человек, незаконно поселившийся на незанятой земле.
3
Амазонка — женский костюм для верховой езды.
4
Чэнжеллинг — по английским поверьям, ребенок или какая-то вещь, оставленные эльфами взамен похищенных.
5
Шорт горн — поголовье молодого скота.
6
Бейлиф — в Англии, управляющий имением.
7
Гэймкипер — в крупных поместьях лесник, охраняющий дичь (от браконьеров и т.д.).
8
Canny (англ.) — умный, хитрый, умелый.
9
29 сентября, день окончания сезонных работ и расчетов с работниками.
10
Даффодилы — желтые нарциссы.
11
Толкайте, тужьтесь (фр.).
12
Выходит, выходит (фр.).
13
У вас чудесная дочка (фр.).
14
Меласса — черная патока.
15
В пандан — в дополнение, под пару.
17
Поссет — горячий напиток из молока, вина и пряностей.
18
Йомены — крестьяне, имеющие собственное хозяйство.
19
Тоcull — распределять, отбирать.
20
В период английской буржуазной революцииXVII в. — презрительная кличка сторонников парламента
21
Валлиец — уроженец Уэльса.