Изумрудное пламя

– Может родиться девочка, – заметил он, – и если она будет похожа на него, мы отдадим ее в монастырь... или кому-нибудь, когда она вырастет.

Однако в его голосе уже не было уверенности.

– Может, – пожала плечами Джоанна. Однако вы хотите быть графом, сэр Годфри. Сейчас вы унизили меня, а потом пойдут слухи. При дворе все знают, что я отправилась в паломничество... Наверно, кое-кто знает, что Ричард поехал следом. Вспомните, я – фрейлина принцессы, и король с королевой не оставят меня без внимания. Может быть, они даже пожелают стать крестными... А если я рожу не в срок, пойдут разговоры...

Он слушал ее. Ей удалось завладеть его вниманием. Больше всего на свете Годфри Лингфилд мечтал о власти, и если сам он не мог стать законным графом, то законность его сына не должна быть оспорена.

– Вы мужчина, – примирительно проговорила она. – Почему бы вам не воспользоваться одной из шлюх, милорд? Они не откажут... если у вас есть деньги.

Он отвернулся.

– Нет. Еще подхвачу сифилис после моих бродяг. Ладно, Джоанна. Подождем, пока священник скажет свое слово... Но что я сказал, то сказал. Клянусь, если ребенок будет не мой, я убью его.

Джоанна вздохнула, стараясь не показать виду, как она рада. Она было сделала шаг в направлении лагеря, но он удержал ее за руку.

– Нет... Придется еще подождать, миледи. Посидите несколько минут.

Ей стало смешно. Годфри не смел вернуться слишком скоро, боясь потерять свое лицо, если кто решит, что он не взял ее. Что ж, можно подождать, если ему так не хочется разочаровывать своих наемников.

Через несколько часов, когда вода спала и они перешли бухту, Джоанна заметила, как Годфри поманил пальцем одну из шлюх и увел ее в амбар. Когда он вернулся, она уже легла в комнате, которую он нанял для нее, чтобы держать подальше от своей шайки.

Джоанна подумала, что ей удалось на время отвратить от себя его похоть, но как быть в следующий раз, если он опять захочет овладеть ею. Ладно, пока он не действует силой и она не знает наверняка, что Ричард умер, надо надеяться. Не может быть, чтобы ей было уготовано судьбой стать женой такого человека, после того как она познала любовь Ричарда Кингслира! Джоанна не могла представить, как это всю жизнь угождать желаниям Годфри!

Она слышала, что он лег возле ее двери, боясь, как бы она не сбежала ночью. Окон в комнате не было.

Все было бы по-другому, если бы Джоанна знала, что Ричард умер, но она чувствовала – он жив, он дышит, вот только лежит он в замке Уиллоуби или ищет ее, этого она сказать не могла. С этим Джоанна и заснула.

26

Болота уступили место поросшей вереском пустоши. Потом начались горы. Что только не делала Джоанна, чтобы задержать разбойников в надежде на появление Ричарда или хотя бы чтобы еще немного отложить решение своей участи. По крайней мере раз в день она требовала, чтобы Годфри осмотрел ее коня, потому что он-де захромал, и Годфри поднимал ему все четыре ноги, а потом еще смотрел, как он идет. Однако от этого пришлось отказаться. Годфри понял ее уловку и пригрозил, что посадит ее позади себя, а Робина привяжет к дереву и оставит на произвол судьбы.

Есть она тоже старалась помедленнее и в два раза чаще стала требовать остановок под предлогом того, что ворованные яблоки испортили ей желудок. Сбежать она, конечно, не могла, потому что рядом всегда были обе шлюхи, а чуть поодаль один из наемников Годфри, но она все равно радовалась, видя, как хмурится ее мучитель.

Через пару дней Джоанна поняла, что хотя женщины не разговаривают с ней, но по-своему стараются помочь, уводя днем мужчин в кусты. Один раз, когда Китт возвращалась, исчезнув вместе с Хаймо не меньше чем на час, она незаметно подмигнула Джоанне.

Годфри выходил из себя, а разбойники делали, что хотели, не обращая внимания на его ругань. Джоанна никак не могла понять, почему он не рассчитается с ними, ведь вдвоем они могли бы ехать гораздо быстрее. Годфри же боялся встретиться один на один с Ричардом или с кем-нибудь другим, кто пришел бы на выручку Джоанне, поэтому предпочитал все же не ссориться со своими людьми.

Поскольку Китт и Калотт мечтали попасть в публичный дом, то пришлось заехать в Лондон. Крестьянки млели от восторга, пялясь на многоэтажные дома и узкие улицы, по которым сновало множество народу. Они весело перекликались друг с другом на своем линкольнширском диалекте, предвкушая большие заработки и не замечая обезображенных сифилисом женщин, униженно выпрашивающих подаяние. Джоанна не желала им ничего худого и даже, помолилась, чтобы новая жизнь не обманула их ожиданий. В конце концов, кто знает, что ждало их в деревне.

Погруженная в невеселые размышления, она не, сразу услышала, что ее зовут.

– Леди Джоанна! Леди Джоанна!

Подняв голову, Джоанна увидела двух женщин, торговавших рыбой, и признала в них Бесс и Розу. Радостно улыбаясь и не обращая внимания на сэра Годфри, они подбежали к ней.

– 3дравствуйте, подружки, – отозвалась она, невольно оглянувшись на своих похитителей, не будут ли они мешать ей. И сразу же стала думать, как ей извлечь пользу из этой встречи. – Как это вы так быстро добрались до Лондона?

– Да мы только вчера приехали! До чего ж нам надоели лошади, ну мы и продали их, сели на торговый корабль и прямо к дому! – возбужденно протараторила Бесс.

– А вы как, миледи? – спросила Роза, с откровенным любопытством разглядывая незнакомого рыцаря и его странного вида свиту. – Сэр Ричард искал вас, а…

– А я решила возвратиться домой к жениху, – прервала ее Джоанна, боясь, как бы Годфри не приказал расправиться с торговками. Она чувствовала, что он не отрывает от нее глаз. Тогда она повернулась так, чтобы мужчинам не было видно ее лица, и прошептала: – Помогите. – Торговки еще не успели прийти в себя от изумления, а она уж громко сказала. – Мы едем в замок Хокингем и там обвенчаемся.

– Желаем счастья, миледи, – обменявшись взглядом с Бесс, нерешительно проговорила Роза.

Джоанна поняла, что ее мольба о помощи услышана.

– Дорогу, дорогу, женщины, нечего задерживать миледи! – крикнул Годфри, показывая торговкам, чтобы они отошли в сторону, если не хотят попасть под копыта лошадей.

Джоанна втайне повеселилась, посмотрев неприличный жест, которым Роза проводила рыцаря, однако вскоре ее опять охватила тоска. Что могут сделать две женщины, если даже Ричард не смог ее защитить?

Они переехали по мосту Темзу, потом поскакали мимо парков, предназначенных для травли медведей, грязных таверн и постоялых дворов, на стенах которых были написаны имена их хозяев.

– Вот что нам надо, – с важностью проговорил Хаймо, словно показывал крестьянкам дворцы. Они остановились перед двухэтажным домом с нарисованной пышнотелой бабенкой. – Это Слепая Лили. Идите к ней и скажите, что вас прислал Хаймо Бретонец. Он, мол, ручается за вас.

Китт и Калотт хихикнули, слезли с лошадей и наградили каждого из разбойников сочным поцелуем, несмотря на нетерпеливые жесты Годфри. Потом они постучали в дверь и исчезли.

Отвратительные притоны сменились сыромятнями, садами, роскошными усадьбами епископов, а потом они опять выехали на окраину города.

«Любовь моя, спаси меня, – повторяла про себя Джоанна. – Еще несколько дней, и мы приедем в Хокингем, и мне придется стать женой сэра Годфри Лингфилда, убийцы моего брата и мужа сестры».

Шесть дней Ричард, почти теряя сознание от боли и страха за Джоанну, мчался на юг, зная лишь от случайных очевидцев, что шайка перешла через Уош. А дальше они могли отправиться куда угодно, даже во Францию, однако что-то говорило Ричарду, что Годфри повезет Джоанну в Хокингем. Негодяй наверняка уверен в том, что если не убил соперника, то все равно он не сможет помешать ему, боясь обвинения в убийстве барона Уиллоуби.

Эрик остался дома, и барон попросил его проследить, чтобы Тим благополучно вернулся к родителям, однако парнишка заупрямился.

– Если вы не хотите отдыхать, милорд, кто-то должен присмотреть, чтобы вы во сне не свалились с Демона. Я еду с вами, сэр Ричард. Эрик скажет моим, чтобы не беспокоились.

Восхитившись его преданностью, Ричард тотчас решил, что, если останется живой и выручит Джоанну из беды, обязательно сделает Тима своим оруженосцем... И горе тому, кто посмеет сказать, что мальчишка не благородных кровей!

Дивился он и выносливости своего коня, покрывавшего лигу за лигой английской земли и готового вновь скакать, сколько надо после пары часов тревожного сна.

Чем ближе они были к Лондону, тем крепче становилась уверенность Ричарда, что он едет правильной дорогой. Он даже сам не мог сказать почему. У него не было времени спрашивать встречных, да и народу на дорогах было много, так что вряд ли кто обратил внимание на рыцаря и даму со свитой.

У него словно колокол гудел в груди и гудел все громче, не давая ему свернуть с лондонской дороги. Он найдет их. Достанет из-под земли. А когда они станут друг против друга, ему уже будет все равно, один человек сторожит Джоанну или целая армия разбойников.

Он убьет всех, кто преградит ему путь к Джоанне.

Видя округлившиеся глаза мальчишки, с восхищением взиравшего на все вокруг, Ричард все же решил не задерживаться в Лондоне дольше, чем потребуется, чтобы напоить лошадей и самим поесть в таверне на берегу Темзы. Едва он соскочил с коня и передал поводья Тиму, как обратил внимание на двух женщин, торговавших рыбой неподалеку, которые вдруг заулыбались и закивали ему.

– Лорд Ричард! – услыхал он и увидел, как одна торговка торопливо замахала головой, словно подтверждая слова другой.

Ричард тоже узнал Розу и Бесс, с которыми распрощался в Уолсингеме, когда отправился на поиски Джоанны. Он удивился неожиданной встрече в большом городе, однако решил не терять зря времени. Учтивость все-таки не позволила ему не поздороваться с паломницами...

И вдруг он понял, что торговки не просто обрадовались ему, а они видели Джоанну.

– Да, видели, – подтвердили они, – вместе со злым рыцарем, которым мог быть только сэр Годфри Лингфилд.

– По виду не скажешь, чтобы он ей шибко нравился, – сказала Роза.

Бесс кивнула.

– Она сказала: «Помогите», – знаете, так, одними губами. Сказала, что едет в Хокингем, милорд, и там обвенчается. Вы должны ее спасти, сэр Ричард! Он такой страшный!

От денег обе отказались.

– Только спасите леди Джоанну, нам больше ничего не надо. Она такая хорошая. Поезжайте с Богом, милорд.

3абыв о еде, Ричард вскочил в седло, от волнения даже не почувствовав боли. Они опередили его всего на несколько часов и едут в Хокингем, как он и думал!

Через три часа он нагнал их. Стоя на пригорке, он глядел на рыцаря в полном снаряжении, на Джоанну и, что было из рук вон плохо, на дюжину крепких наемников с ножами, топорами и булавами.

– Милорд, их очень много, – пробормотал Тим. – Мы поедем за ними, а потом попросим помощи...

Ричард ничего ему не сказал. Сколько бы их ни было, он не собирался позволить Годфри запереться в Хокингеме.

– Эй, сэр Годфри Лингфилд! – громко крикнул он. – Отпустите леди Джоанну, которая не по своей воле едет с вами!

Конь под Годфри встал на дыбы, когда тот стремительно обернулся посмотреть на соперника, словно явившегося из его ночного кошмара.

На барже тоже с любопытством оглянулись на них, однако быстрое течение влекло баржу дальше к Лондону, и она вскоре скрылась с глаз.

На лице Джоанны радость смешалась со страхом, и Ричард улыбнулся ей.

– Сэр Ричард, Джоанна – моя невеста, и будьте уверены, ни Церковь, ни король не оспорят мое право на нее. Езжайте своей дорогой, милорд, а мы с моей будущей женой поедем своей. Не забывайте, милорд, я кое-что знаю и могу погубить вас.

Ричард фыркнул в ответ на угрозу Годфри и вытащил меч.

– Пока я жив, леди Джоанне нечего делать рядом с убийцей.

– Думаю, вам недолго осталось жить, отозвался Годфри, многозначительно кивая в сторону своей свиты. – Признайте, счет не в вашу пользу.

Ричард взглянул на разбойников, взявшихся за ножи и топоры, словно только что заметил их. Он уже хотел что-то сказать о них, кик услышал презрительный возглас Джоанны:

– Фи, сэр Годфри! Прятаться за спинами неотесанных крестьян как раз достойно рыцаря, убившего своего сеньора и беззащитного старика!

Годфри ударил ее, и она с трудом усидела на коне, хотя ни одна слезинка не выкатилась у нее из глаз, сверкавших зеленым огнем.

Ричард не двинулся с места, только в голосе у него зазвенела сталь.

– Я желал для тебя мучительной смерти, Годфри Лингфилд. А теперь желаю еще и медленной смерти. Так ты сразишься со мной или сначала мне надо уложить твоих защитников?

Годфри сказал что-то, и разбойники окружили его с Джоанной. Он надел шлем, вытащил меч из ножен и выехал навстречу Ричарду.

Один из разбойников схватил за руки Джоанну, другой взялся за поводья. Ее тошнило от вони, исходящей от них, но деться ей было некуда. Со страхом смотрела она, как Ричард дал свой меч Тиму, опустил забрало и вновь взял меч в руку.

Ее возлюбленный должен был умереть за нее. Джоанна не сомневалась в этом, зная, что люди, похитившие ее, забыли о чести и совести. Если Годфри скажет, они вмешаются в поединок и набросятся на Ричарда, как стая шакалов. Она уже видела, как они убивают коня и спешивают Ричарда, чье снаряжение не может защитить его от топоров и булав...

– Нет! Ричард, уезжай! Он не будет драться честно! – закричала она. – Эти негодяи убьют тебя! Пусть! Я поеду с ним в Хокингем! Ничего не поделаешь!

Чья-то грязная ладонь закрыла ей рот, и теперь Джоанна могла только смотреть на поединок соперников. С реки до нее донесся какой-то шум, но она не обратила на него внимания.

– Приготовьтесь умереть, милорд! – спокойно сказал Годфри, зная, что ему нечего опасаться.

– Это ты отправишься в ад сегодня! – ответил Ричард. – Молись дьяволу!

– Эй, там! – донесся до них голос с реки. – Что происходит?

Разбойники обернулись и посерели от страха.

– Король! Король!

Джоанна почувствовала, что ее держат уже не так крепко. Переглянувшись, разбойники по двое, по трое поскакали к ближайшему лесу, чтобы уйти на юг в горы.

Эдуарду Английскому было не до них, потому что его сопровождала лишь немногочисленная свита. Да к тому же это было не самое важное.

Остались только Годфри, Джоанна, Ричард и Тим. Эдуард приказал причалить баржу к берегу.

Дрожа всем телом, Джоанна спешилась и опустилась в глубоком поклоне. Мужчины тоже соскочили с коней и встали на колени.

Когда король Эдуард, не теряя важности, ступил на землю, Джоанна бросила быстрый взгляд на баржу и, кроме нескольких придворных, увидала королеву, принцессу Элеонору, принца Альфонсо с нянькой и леди Габриэлу, с изумлением взиравших на нее.

– Кажется, я что-то спросил, – повторил Эдуард Плантагенет. – Сэр Ричард и сэр Годфри, встаньте и расскажите мне, почему вы тут затеяли драку, и что это за разбойники были с вами, сэр Годфри?

– Милорд, я нанял этих людей, чтобы освободить леди Джоанну из лап похитившего ее дьявола.

Джоанна коротко рассмеялась.

– «Освободить» меня? Ваша милость, меня похитил сэр Годфри. Он увез меня от человека, которого я люблю, после того как убил мужа моей сестры барона Роджера Уиллоуби! Он также предательски убил своего сеньора, графа Хокингема!

Король Эдуард нахмурил монарший лоб и обернулся к бледному Ричарду, спокойно ожидавшему, когда можно будет вставить слово.

Король еще не успел его ни о чем спросить, как Годфри вскричал:

– Ваша милость, сэр Ричард соблазнил мою невесту, и теперь она скажет что угодно, чтобы спасти его от наказания за убийство. Это он убил барона Уиллоуби, и я настиг его сразу после того, как он совершил свое злое дело, когда они вместе пытались замести следы. Правда, что графа не могут найти, после того как он несколько недель назад отправился на охоту. Но, ваша милость, никто не видел его тела и я отрицаю, что убил его!

Голос короля долетел до Ричарда, словно откуда-то издалека. Он не замечал, что шатается, стараясь не потерять сознание. Он погружался во тьму, наплывавшую на него, как он все-таки понимал, из-за боли в боку.

– Ваша милость, я обвиняю сэра Годфри Лингфилда в убийстве брата леди Джоанны, графа Хокингема, и надеюсь, что его тело разыщут, если будут искать. Он сам объявил об этом мне и леди Джоанне, после того как убил барона Уиллоуби и сделал так, чтобы я первый нашел его мертвым!

– Ложь! – вскричал Годфри с возмущением, достойным честного человека, когда марают его имя. Хотя его волосы потускнели и загрязнились от пота и дорожной пыли, лицом он все еще походил на ангела. – Неужели я должен стоять здесь и слушать, как меня обвиняет в убийстве человек, покусившийся на мою будущую жену? Разве это первое его преступление? Ваша милость, ваш отец-король, упокой Господь его душу, разве не изгнал его за совращение жены барона, своего господина, после того как она умерла? И опять он совершил убийство и похитил честь дамы, обещавшей стать моей женой!

Эдуард Плантагенет повернулся к Джоанне.

– Леди Джоанна, что вы скажете в ответ на обвинения сэра Годфри?

Теперь все смотрели на нее. Король, Годфри, Ричард, придворные. И все молчали. Джоанна знала, что от ее слов зависит судьба Ричарда и ее собственная.

– Ваша милость, сэр Годфри сам сказал сэру Ричарду и мне, что убил моего брата. И я верю, что он убил барона Уиллоуби, когда тот беспомощный лежал в кровати, желая очернить барона Кингслира! И это еще не все. Он своим мечом ранил, едва ли не смертельно, сэра Ричарда!

Годфри усмехнулся.

– Ваша милость, и вы верите женщине, влюбленной в этого негодяя! О да, он искусно сбивает их с пути истинного!.. Вспомните сестру леди Джоанны, графиню Алисию, которая умерла, рожая его дитя! Единственное, что я не отрицаю, – это рана сэра Ричарда, но он на меня напал, ваша милость... Разве я не должен был защищать себя? – спросил он с ангельским выражением на лице.

Эдуард вновь повернулся к Джоанне, холодно глядя на нее своими синими, как у всех Плантагенетов, глазами.

– Это правда, леди Джоанна? Вы и вправду нарушили слово, данное вами этому человеку, ради другого? – и он кивнул на Ричарда.

«Почему король Эдуард смотрит на Ричарда, словно он преступник, а не его любимый и преданный вассал? Неужели он верит чудовищным наветам Годфри ?»

Джоанна гордо подняла голову, хотя голос у нее дрожал.

– Ваша милость, правда, что я люблю лорда Ричарда Кингслира и хочу стать его женой, а не женой сэра Годфри Лингфилда. Я сожалею, ваша милость, что мне приходится нарушать данное ему слово, но я уверена, вы не отдадите меня убийце двух человек.

Король молча повернулся к Годфри.

– Спросите сэра Ричарда, чей нож нашли в груди барона Уиллоуби, ваша милость! – усмехнулся он.

– Ваша милость, это был мой нож, – спокойно глядя в глаза королю, ответил Ричард. – Однако что стоит выкрасть нож. Клянусь всем, что есть для меня святого, я не убивал сэра Роджера!

– Вы видели, как это сделал сэр Годфри?

– Нет. Но он сказал об этом леди Джоанне и мне!

– Разве можно доверять таким свидетелям? – воскликнул Годфри.

Эдуард, не торопясь, оглядел Годфри, Ричарда, Джоанну.

– Вы противоречите друг другу. Ваше же свидетельство, леди Джоанна, не может быть принято во внимание, потому что вы сами признались в своей любви к лорду Кингслиру. Ни вы, ни сэр Ричард не видели, как Годфри убил барона. Хотя тело не найдено, вы утверждаете, что граф Хокингем убит. Я прикажу расследовать это дело. Однако, сэр Ричард, ваш нож был найден в груди убитого барона Уиллоуби, и так как сэр Годфри видел вас в его спальне, можно предположить, что убийца вы. Боюсь, сэр Ричард, вам придется предстать перед судом за убийство барона Роджера Уиллоуби. Отдайте меч, милорд. Вас препроводят в Тауэр до суда.

Ричард наклонил голову в знак покорности и протянул меч подоспевшему стражнику.

– Повинуюсь, ваша милость, – проговорил он потухшим голосом.

Затуманенным от слез взглядом следила Джоанна, как ее возлюбленный вскочил в седло, окруженный королевскими стражниками. Не может быть! Король Эдуард не может судить Ричарда за убийство, когда убийца будет гулять на воле!

– Нет! – крикнула она. – Вы не можете! Ваша милость, вы должны выслушать меня! Ричард Кингслир невиновен! Я клянусь на кресте! Все равно я не буду женой Годфри Лингфилда! Уйду в монастырь или умру!

Она бросилась в ноги королю, слепо ища его руку.

– Замолчи, женщина! – прогремел король. – Сэр Годфри, против вас тоже выдвинуты обвинения. Приказываю вам отдать меч и находиться под стражей, пока я не узнаю, что сталось с графом Хокингемом. Если вы невиновны, будете вы настаивать на союзе с леди Джоанной? По ее собственному признанию, она не желает этого союза и не отрицает, что отдала себя лорду Кингслиру. У вас есть основания освободить себя от данного вами слова, сэр Годфри.

3латоглавый рыцарь, отдав меч, долго смотрел на Джоанну.

– Я не сомневаюсь, что мое имя будет очищено от обвинения, ваша милость, и нет... я не отказываюсь от слова, данного мной Джоанне Хокингем. Рано или поздно к ней вернется здравый смысл, когда ее любовник понесет наказание за свои грехи.

Джоанна закрыла глаза, чтобы не видеть злорадного огня во взгляде Годфри. Этот человек не в себе, и, кажется, ей не миновать его объятий. Он наверняка хорошо припрятал тело Вильяма, и никто не найдет его, кроме него самого. А если не будет тела, то не будет и преступления.

– Леди Джоанна, идите на баржу, – приказал король, однако голос его смягчился. – Мы направляемся в Лондон, где королева и дети будут жить, пока я отлучусь в Оксфорд. Вы будете с нами до окончания суда.

Она глядела на высокого короля и ничего не понимала.

– Я... С вами... С вами, ваша милость?

– Ну, конечно, не можете же вы оставаться тут с одним лишь мальчиком, – проворчал король. – Идите, леди Джоанна. Милорд Кингслир, сэр Годфри, Я увижусь с вами во время суда.

Ричард поднял голову. Дух победил в нем плоть.

– Ваша милость, я требую удовлетворить мое право решить дело поединком!

27

– Поединком? – повторил король Эдуард. – Милорд Кингслир, вы шутите! Такого не было со времен Генриха II... Да-да, уже тогда был введен придворный суд!

– И все-таки, сир, этого права никто не отменял… И оно мое!

– Даже если я позволю, вы только посмотрите на себя, милорд! Я не сомневаюсь, что леди Джоанна сказала правду и вы серьезно ранены. Да вы еле на ногах стоите!

Ричард мрачно усмехнулся.

– Должен признать, вы правы, ваша милость. Необходимость вызволить миледи из рук похитителя подняла меня с постели раньше, чем было бы нужно, однако я желаю драться здесь и сейчас. Если я не виновен, Господь укрепит мою руку и я одолею негодяя, – он кивнул в сторону нахмурившегося Годфри. – А если виновен, победит Годфри. Пусть это будет поединок a l'outrance, милорд, то есть до смерти, и пусть победитель владеет прекрасной дамой.

– Милорд, это самоубийство! – вскричала Джоанна и бросилась бы к Ричарду, не удержи ее король. – Вы еще слишком слабы, чтобы даже думать о поединке...

– Не бойтесь, любовь моя, вы не будете женой сэра Годфри, – сказал Ричард, криво усмехнувшись, ибо для него не было ничего тайного в ее мыслях.

– Хватит! – нетерпеливо махнул рукой Эдуард Плантагенет. – Вы упрямец, милорд Кингслир, но я не разрешу вам биться на ваших условиях, даже чтобы доказать вашу невиновность. Поединок состоится через неделю. Этого вам хватит, чтобы прийти в себя. А пока я постараюсь узнать причину исчезновения графа Хокингема, – обратил он колючий взгляд на Годфри. – Через неделю, считая с сегодняшнего дня, вы, лорд Ричард Кингслир, и вы, сэр Годфри Лингфилд, после заутрени отправитесь в Смитфилд и там будете драться, пока Господь не укажет на невиновного, сохранив его для жизни.

Джоанна перевела дух. За неделю Ричард поправится, не может не поправиться, и Господь не допустит, чтобы убийца победил невиновного.

– Однако ставлю вас в известность, лорд Кингслир и сэр Годфри, – продолжал Эдуард таким тоном, от которого мурашки поползли по спине, – если виновный не умрет в поединке, он будет немедленно казнен.

– Что же до вас, леди Джоанна, – повернулся к ней Эдуард Длинноногий, – то я запрещаю вам видеться и с сэром Ричардом, и с Годфри. Ваша милость, королева Элеонора, я поручаю вам леди Джоанну, вы поняли меня?

– Ваша милость, позвольте мне ухаживать за ним, – взмолилась Джоанна.

Однако Эдуард стоял на своем.

– Мы позаботимся, чтобы он ни в чем не нуждался... Но, если до нас дойдут слухи о вашем непослушании, мы отменим поединок и будем сами судить лорда Кингслира. Вам понятно?

– Да, сир.

– Очень хорошо... Итак, леди Джоанна, идите на баржу, и мы отправляемся в Лондон. Ричард Кингслир и Годфри Лингфилд будут добираться на своих конях в сопровождении стражи. В Тауэр, господа!

Джоанна не удержалась и оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на Ричарда. Ее глаза, блестящие не пролитыми слезами, как чистые изумруды, встретились с темными глазами Ричарда, в которых сияла любовь и вновь пробудившаяся надежда. Он приложил пальцы к губам и послал ей воздушный поцелуй. Баржа, отчалив от берега, вскоре скрылась за поворотом.

Леди Габриэла была необычно молчалива и удерживала принцессу Элеонору подальше от Джоанны, пока она более или менее не пришла в себя.

Потом с разрешения королевы она отпустила девочку, и та бросилась к своей бывшей воспитательнице, которая стояла рядом с королевой Элеонорой у самого края палубы.

– Леди Джоанна! Леди Джоанна! Я очень скучала без вас! Никто не умеет играть со мной, как вы, миледи. Вы будете моей фрейлиной? А почему рыцари хотят драться из-за вас? Леди Джоанна, почему они хотят убить друг друга из-за вас?

Джоанна только беспомощно взглянула на испанку, прося прийти ей на выручку.

– Вы задаете слишком много вопросов, дорогая, о том, что вас вовсе не касается. Разве вы не видите, что леди Джоанна расстроена? Давайте лучше радоваться, что она вернулась к нам живой и невредимой из своего паломничества. Она нам еще расскажет о том, что видела в Уолсингеме! – проговорила Габриэла, подмигивая Джоанне.

Однако принцессу Элеонору не так легко было увлечь сказками о святых реликвиях.

– Разве вы не обручились с сэром Годфри, леди Джоанна? Не понимаю, почему сказали, что он убийца? А я всегда знала, что вы и лорд Ричард Кингслир любите друг друга... Вот вы теперь сами признали! Мне кажется, вы будете самой красивой парой во всем христианском мире!

– Ну, хватит, шалунья! – решил унять дочь король Эдуард. – Если леди Джоанна еще может говорить, пусть она расскажет нам о том, что видела во время паломничества. Леди Габриэла правильно сказала, остальное вас не касается.

Огорченная девочка покорно кивнула, и время полетело быстро под рассказы леди Джоанны о путешествии в Уолсингем.

– Наконец-то заснула, – сказала Габриэла, выходя из спальни принцессы в гостиную, где они обе с Джоанной должны были спать, ибо королева Элеонора приказала леди Джоанне пока суть да дело вновь принять на себя прежние обязанности.

– Теперь расскажите мне все! – попросила леди Габриэла, удобно устраиваясь перед огнем рядом с Джоанной. – Как вы оказались в Уиллоуби, если должны были быть в Уолсингеме, и влюбились в сэра Ричарда, если обручились с сэром Годфри? Неужели сэр Годфри убил вашего брата и еще барона Уиллоуби?

Для Джоанны было пыткой сидеть в королевских покоях в Тауэре, зная, что где-то среди этих мрачных стен томится ее возлюбленный, однако она взяла себя в руки и все рассказала своей внимательной слушательнице.

– Я действительно отправилась в паломничество, как обещала, дорогая Габриэла, – улыбнулась она откровенному любопытству кастильки. – Однако лорд Кингслир решил последовать за мной под видом старого рыцаря... а, кажется, вы знали...

Джоанна покачала головой, заметив виноватые огоньки в черных глазах Габриэлы.

– Я знала, что он поедет следом, но в каком виде – о нет! Очень романтично! – воскликнула Габриэла и захлопала в ладоши. – И вы его узнали?

– Ему пришлось открыться, чтобы спасти нас от разбойников, которые напали на нас в лесу, – Джоанна сияла, рассказывая о своем возлюбленном. – Он такой храбрый, Габриэла! Почти один разогнал всех. И еще спас старого еврея...

– Убийцу Христа? – ужаснулась Габриэла. – Почему…

– Вениамин бен Иосиф, к какой бы вере ни принадлежал, не убивал и не распинал Иисуса Христа, – возмутилась Джоанна. – Это почтенный лекарь, и после того как мы помогли ему, он тоже нам очень помог.

Джоанна видела, что Габриэла ей не верит.

– Ну ладно, а что потом?

Джоанна пожала плечами, улыбаясь про себя сладостным воспоминаниям о ночи, проведенной с Ричардом в конюшне еврея.

– Я влюбилась в сэра Ричарда и узнала, что он меня тоже любит. Мы хотели вернуться ко двору и упросить короля, чтобы он расторг помолвку.

– Разве я не говорила вам, что вы как нельзя лучше подходите друг другу? – важно спросила Габриэла. – Ну а как насчет того, что он виноват в смерти вашей сестры, mi corazoп?

– Все равно я его полюбила, – призналась Джоанна, – а уж потом, узнав его получше, поняла, что, как бы он ни был виноват перед Алисией, он тоже очень мучился.

– А что я вам говорила? – не удержалась Габриэла.

– Но он не все мне рассказал, наверно, потому, что любит меня, и в Уолсингеме я решилась исполнить задуманное и отправиться в Уиллоуби.

– Одна? В Линкольншир? Ах, Джоанна, ужасно глупо! Вас могли ограбить, утопить в болоте...

– Ничего не случилось, – перебила ее Джоанна, – хотя тогда я еще не знала, что самый страшный враг – Годфри. Он все время крутился возле меня. Хотел похитить. Я еще о нем расскажу, – поторопилась она успокоить любопытную испанку.